|
27.11.2011 Это было совершенно непримечательное воскресенье, которое я решила частично посвятить работе, сбежав от наскучившего домашнего быта. Рия еще в пятницу отправилась к моим родителям, Раум покинул меня посреди ночи, отбыв по своим делам и оставив у меня под боком вместо себя подушку. Думал, наверное, я не замечу разницу в температурах, наивный! Сейчас я сплю настолько чутко, что малейшее его движение заставляет меня пробудиться... или возбудиться – одно другому не мешает. Так вот в то воскресенье я по обыкновению углубилась в медкарты новоприбывших и постоянных обитателей. Несколько часов пролетело незаметно. В горле пересохло, и я вытянула руку, направляя мысленный призыв коробке сока на тумбочке у противоположной стены. В следующее мгновение пальцы уже сжимали гладкий цветной картон. Но в стакан его содержимое так и не попало, расплескавшись по столу и бумагам, когда до моего слуха донеслось предупредительное покашливание. Вскрикнув и помянув черта, я вскинула глаза на незваного гостя, ожидая увидеть Раума. Посреди кабинета стоял... Повелитель Павших Богов. Захлопнув варежку, я перевела взгляд на то, что он держал на плече. Вернее, на ту – девушку со связанными лодыжками и руками за спиной. На ее теле были заметны следы от порезов и ссадин. Когда он бережно опустил свою ношу на диванчик у камина, я с изумлением узнала в этой девушке Флер. – Кики? – привлек мое внимание мужчина. – Да. А вы... э-э-э... м-м-м... – Я не знала, как бы назвать мужа Флер: обращение «Повелитель» вызывало некоторые неудобства, с учетом того, что виделись мы всего несколько раз на светских раутах, да и вообще. Мужчина, видя мое замешательство, поспешил помочь: – Можете обращаться ко мне «мистер Моретти». Моя супруга использует эту фамилию, когда пребывает в вашем мире. – Спасибо. А что случилось, почему Флер связана? – Это ради ее же безопасности. Да и окружающих тоже. – Мужчина глубоко вздохнул. – Кики, мне нужна ваша помощь. Флер говорила мне о вас, поэтому, когда с ней такое случилось, я подумал, что она бы обратилась именно к вам. Я с тревогой поднялась из-за стола – Повелитель прошелся взглядом по моей «точеной фигурке», но ничего не сказал, даже если и собирался, – и подошла ближе к мужчине и к дивану, на котором спала Флер. – Я обещаю, что сделаю все, что будет от меня зависеть, но для начала мне нужно понять, что произошло. В последующие несколько минут Повелитель вкратце поведал мне о злоключениях подруги. О некоем договоре с представителями верховных сил в их измерении, который она отправилась выполнять, не предупредив его. О том, что вернулась с жуткими увечьями, которые ему удалось излечить. Но самое страшное выяснилось чуть позже: Флер не только пострадала физически, но и, судя по всему, психика ее тоже подверглась разрушению, т.к. девушка не раз уже пыталась покончить с собой. Несколько дней он потратил в попытках привести ее в чувства, но все оказалось тщетным. – Она ведет себя как бесноватая. Мне пришлось применить оглушение, чтобы обезопасить ее от самой себя и доставить сюда. Я отказывалась поверить в услышанное. У меня в голове не укладывалось, как такое могло случиться с моей всегда такой сильной и волевой подругой. Пока мы беседовали, Флер стала приходить в себя. – Флер? – Я сделала шаг в ее направлении. – В вашем положении я бы не советовал приближаться к ней, поверьте, – Мужчина остановил меня, взяв за локоть. В этот момент девушка издала возмущенное рычание, насколько позволял повязанный вокруг скрученный жгутом платок, и стала брыкаться, делая попытки освободиться. – Флер, успокойся, это я, Кики. Ты в безопасности. Мечущийся взгляд и нездоровый блеск в широко раскрытых глазах подруги развеял последние сомнения в словах Повелителя. Прижав ладонь к губам, я проморгалась, смахивая навернувшиеся слезы, подошла к столу и нажала на кнопку селектора. – Аурелия, вызови в мой кабинет Дейтона и Клифта, пожалуйста. – Сейчас, миссис Морриган. В гнетущей тишине мы оба наблюдали за неустанными попытками Флер обрести свободу, в ходе которых она рычала и брыкалась, словно необъезженный мустанг. Пару раз Повелителю даже пришлось силой укладывать ее на диван, чтобы не свалилась на пол. Это было ужасно. Но тут в дверь постучали, и после приглашающего «да!» порог переступили два дюжих санитара клиники. – Клифт, Дейтон, отведите... миссис Моретти в... – Я на секунду задумалась. – В палату «3 Джи», да. А дальше будет видно. Только, пожалуйста, будьте поаккуратней. Это моя подруга, – добавила я, встретив немой вопрос в глазах парней. – Конечно, миссис Морриган. – Да, и проследите, чтобы она не причинила себе вреда. Миссис Моретти в очень тяжелом состоянии. – Конечно. Я посмотрела в окно, лишь бы не видеть, как яростно сопротивляется Флер попытке ее увести, когда услышала: – Я сам! Показывайте, куда ее нести. Повелитель подхватил свою драгоценную невменяемую ношу на руки и прошел мимо изумленных санитаров. Я лишь кивнула парням, чтобы сделали, как он просит.
***
В один из регулярных визитов в течение прошедшей недели я вынуждена была признаться Повелителю, что ума не приложу, как помочь его жене. – Мы подвергли ее всевозможным анализам и тестам, но нам так и не удалось выяснить, что с ней происходит, – с отчаянием в голосе проговорила я, глядя попеременно то на мужа подруги, то на одного из ее сыновей, которые сегодня пришли ее проведать. – Если бы знать, что именно послужило толчком, причиной к такому надлому психики... – То есть, вы хотите сказать, что она может и не выйти из этого состояния? – уточнил Алекс. – Мам, я чуть с ног не сбилась, пока нашла тебя! Все три этажа оббегала! – воскликнула Рия, выходя из-за угла коридора. – Ой, простите! – смутилась она, увидев, что я не одна.
Мужчины кивнули в знак приветствия. – Здравствуйте, – поздоровалась дочь, и от меня не скрылось, как она зарделась и стушевалась, встретившись глазами с Алексом. – Так что же? – напомнил тот о заданном до появления Рии вопросе. Я вздохнула и честно ответила: – На данном этапе я не могу заявлять ничего конкретного. Главная проблема в том, что у меня слишком мало информации, зацепок, с помощью которых можно было бы сделать какие-то предположения и выводы и, уже исходя из этого, искать выход, а именно – лечение. Пока что мы держим ее на седативных медикаментах, чтобы она не изматывала себя физически и не представляла угрозы для самой себя. – Помолчав немного, обдумывая дальнейшие свои слова, я все же решилась их произнести: – Но одно сейчас могу сказать точно: встречи с вами приводят к ухудшению ее состояния, повышенной агрессии. Я это говорю не для того, чтобы лишний раз ранить вас. Такой результат мы наблюдаем регулярно после вашего ухода. – И что же вы предлагаете? – Прекратить посещения, мистер Моретти. – Я стойко выдержала пронзительный взгляд мужа Флер, в котором таилась глубочайшая боль. – Хотя бы на время. Посмотрим, как это на нее подействует. Было видно, как он внутренне борется с собой, со своими чувствами, и от этого становилось еще более невыносимо: видеть, как сильный мужчина, и не просто мужчина, а бог в мире одной из галактик, находится на грани отчаяния. – Хорошо, – наконец проговорил Повелитель. – Но вы должны держать меня в курсе малейших изменений. – Обещаю. И я сдержала обещание... Регулярно докладывала мужу подруги, что изменений в ее состоянии не наблюдается.
14.12.11 Звонок Флер застал меня как раз в тот момент, когда я шла по коридору клиники в направлении ее палаты. Изумление при виде высветившегося имени на экране телефона опередило еще большее изумление и тревогу, которые могли бы возникнуть, когда б я заглянула в окошко двери палаты и не обнаружила в ней свою проблемную пациентку. Беглые объяснения подруги о событиях последних часов и участии в них ее архангела-хранителя позволили мне, наконец, вздохнуть с облегчением и порадоваться за благополучный исход ее душевных мытарств. Получив клятвенное обещание рассказать все более подробно чуть позже, я со спокойной душой вернулась к себе в кабинет, уладила все вопросы с оформлением «выписки» и отправилась домой. А дома меня ждала... Никто меня дома не ждал. Только Багги бесшумно выскользнула из гостиной, мягкой походкой пересекла коридор, рыкнула в знак приветствия – хотя это больше было похоже на «Где тебя черти носят? Я жрать хочу!», – после чего ее морда скрылась где-то под моим необъятным животом, ткнувшись в пах. – И ты туда же. Только есть и спать, есть и спать. – Я почесала пантеру за ухом. – Троглодиты, спиногрызы. Багги уставилась на меня бесстрастным взглядом, зевнула, демонстрируя клыки, и поплелась на кухню. Я набрала номер дочери, зажала телефон плечом и, достав из холодильника пакет с мясом, принялась резать его на куски, бросая в кормушку Багиры.
В течение двух часов электронный женский голос упорно продолжал уведомлять меня, что «к сожалению, на данный момент отсутствует связь с вашим абонентом», и предлагала перезвонить позже. Куда уж позже?! Обзвон подруг Рии, номера которых имелись у меня в наличии, оказался безрезультатным, чувство тревоги росло с каждой минутой. В конце концов я швырнула телефон в кресло и решила действовать дедовским, а точнее – бабовским способом: достала из шкатулки свой кристалл на цепочке, развернула на столе карту города и, держа кристалл над ней, ждала, куда же он укажет. Но гадская стекляшка методично утыкалась в угол карты, отказываясь показывать местонахождение искомого объекта. Тут уж паника достигла своего апогея. В голову сразу полезли дурные мысли о том, что, возможно, Раум ничего и не сделал, когда я его просила о помощи, а Фурфур так и не отступился от своих намерений. Первой мыслью было обратиться к Наставнику, но она тут же отпала за профнепригодностью: это была не его территория, да и не могу я по любому поводу дергать Зидекиила. А вдруг ничего страшного не случилось, и я понапрасну оторву Небесного Воина от куда более важных дел?.. И тем не менее тревога за дочь меньше не становилась. Раум на мои отчаянные вопли не отзывался, и это еще больше ухудшало мое состояние. От криков и истерических спазмов Дамиан заворочался так, что пару раз я чуть не рухнула на пол. – Тише, тише, родной. Я знаю, тебе некомфортно, но мамочка очень нервничает. А когда мамочка нервничает, окружающим бывает некомфортно. Начинай к этому привыкать, мой хороший. Вот отыщем твою горе-сестренку, и всем сразу станет хорошо. Кроме нее, – уговаривала я сына, снова и снова пытаясь заставить кристалл работать. – Дьявол! Я отшвырнула бесполезный камень и сжала начинавшие ныть виски. Словно спасительная соломинка, в памяти всплыл восторженный голос дочери: «Да, я была у него в гостях. Мам, ты не представляешь, сколько у него всякого интересного! Это просто музей! Нет, это даже круче музея! Там столько прикольных вещиц!» Дрейк! Телефонный справочник ничем не порадовал, поэтому я задала кристаллу очередную задачу, с которой он на этот раз справился быстро. Поскольку визуальных ориентиров у меня не было, то телепортироваться невесть куда я не рискнула. Черт его знает, куда может занести и как сказаться на организме. К тому же я не одна, а подставлять под возможный удар здоровье будущего ребенка – никогда!
И вот такси уже мчалось по мосту через Лиффи в северную часть Дублина.
– Вы уверены, что это верный адрес? Водитель повторил названные мною ранее координаты, которые я уже сверяла с извлеченной из кармана бумажкой. – Хм, ну ладно. Спасибо. – И что такая леди забыла в этом захолустье? – задал мужчина риторический вопрос. Я снова окинула взглядом особняк и прилегающую территорию, да так увлеклась, что действительно на мгновение позабыла, что я тут забыла. На короткий неуверенный звонок двери мне открыл дворецкий и, после краткого обмена информацией, пригласил войти. Вот тут уж я в очередной раз убедилась, насколько может быть обманчива внешность. Внутреннее убранство дома оказалось кардинально противоположным его внешнему виду. Светлый холл выложен плиткой, широкую мраморную лестницу обрамляют витые перила, с потолка свисали люстры с канделябрами, огромное зеркало в богатой золоченой раме украшало центр правой стены, к которой и прилегала лестница. – Кики? – Появление Дрейка на верхней ступени оторвало меня от созерцания интерьера. – Рад тебя видеть! Что-то случилось? – Его брови сошлись на переносице, когда я обернулась. – Я не могу связаться с Рией. Она не у тебя? – Нет, с чего бы? – Ее телефон не отвечает, подруги понятия не имеют, где она и с кем, а... – Я осеклась. Не стану же я ему говорить, что магический кристалл не в состоянии определить местоположение дочери. – А в полицию я звонить не стала, ведь они не считают человека пропавшим, если не прошло двух дней с момента его исчезновения. Потом я вспомнила, как Рия рассказывала, что была у тебя в гостях, и подумала...
Горько-медовый голос пригвоздил к полу, когда я уже занесла ногу на первую ступеньку. Сердце ухнуло куда-то в пятки, я вскинула полный ужаса взгляд на Дрейка. Мужчина замер на середине лестницы, глядя сверху вниз на непрошеного гостя с неподдающимся определению выражением лица. Возможности удивиться тому, что хозяина дома отнюдь не смутило появление незнакомца из ниоткуда, у меня в тот миг не было: все мое сознание, мигая алым семафором, занимала лишь одна мысль – что же теперь будет?! И я не за себя боялась – за Дрейка. Ведь он ни в чем не виноват! Страх сковал все мои члены настолько, что я даже не могла пошевелиться, не то что обернуться и посмотреть в глаза демону. – Видимо, тебя занесло еще дальше, раз ей не осталось ничего другого, кроме как обратиться ко мне, – спокойно ответил тем временем Дрейк.
– И я бы это сделал. Но она сама меня нашла.
– Ах, ну да! Земное притяжение, как я мог забыть. – Злишься? – Разочарован. Думал, твоему слову можно верить. Но лишний раз убедился, что все вы люди одинаковые. – Не соглашусь с тобой, но разубеждать не вижу смысла. – Дрейк медленно продолжил спуск по лестнице, и это движение словно сняло оцепенение и с меня. Я обернулась и бросила пристальный взгляд на Раума. Холодное спокойствие в глазах, обращенных на оппонента. Снова посмотрела на Дрейка – ответное выражение на его лице. – Откуда ты его знаешь? И о каком уговоре вы говорите? При чем здесь я? – У меня, наконец, прорезался голос, тихий, даже сиплый, но все же. Я продолжала перебегать глазами с одного мужчины на другого. Отвечать они не спешили, а я... Не знаю, что вдруг заставило меня задержать взгляд на зеркале, пока в очередной раз вела его от Раума к Дрейку, но только на нем – зеркале – он и замер, не дойдя до конечного пункта назначения. Кровь отхлынула от лица, кончики пальцев рук занемели, в ушах сначала загудело, а потом внезапно настала такая тишина, словно после атомного взрыва...
– Ой, мамочки, – пробормотала я, одной рукой вцепившись в перила, другой поддерживая живот, и сделала несколько глубоких вдохов-выдохов. – Кажется, мне пора в «Кумб Уоменс»... Только теперь оба мужчины соизволили вспомнить, что, кроме них, тут еще есть я. Дрейк посмотрел на меня, вниз, снова на меня, но теперь с нескрываемым беспокойством в глазах, после чего перевел взгляд на уже стоявшего за моей спиной Раума. Их негласный диалог длился всего несколько секунд, после чего демон подхватил меня на руки и все вокруг пошло кругом.
Несколько часов, которые я стараниями заботливых сестричек провела в теплой ванне, облегчая боль от схваток, пронеслись для меня незаметно. Не то чтобы в моей голове роились и толкались мысли, нет, скорее наоборот. Мыслей особо не было, только лица, застывшие перед мысленным взором, и густая, вязкая тишина. Все это отошло на второй план, лишь когда интервал между схватками сократился до минимума и я уже обнаружила себя на койке в родильной палате. Вот тут уж стало не до козлов-мужиков. Самый маленький и самый главный отныне мужичок в моей жизни устал сидеть один взаперти и рвался наружу, причиняя адскую боль. – Ну же, мамочка, давай, помогай ему, не отлынивай! – подстрекала румяная акушерка, пока доктор сосредоточенно возлагал руки на мой живот. – Не могу-у-у! Больно! – А ему, думаешь, не больно? А ну давай, не расслабляйся! Быстрее справишься – быстрей отдохнете оба! Лицо уже давно покрылось капельками пота, и волосы слиплись на лбу. Я стиснула зубы и сделала еще одну попытку помочь своему сыну появиться на свет. – А-а-а-а! Господи, помоги мне пережить эту боль! – взвыла я сквозь зубы, хватаясь за поручни кушетки. – Халтурщица! – отчитала меня акушерка. – Ладно, отдохни немного. Тяжело дыша, я откинулась на подушку, закрыла глаза и по моим щекам побежали слезы. Чья-то ладонь накрыла мою сжимающую поручень руку; от запястья вверх побежала волна, распространяя по всему телу тепло и забирая боль. Я открыла глаза и увидела его. Он пришел, он здесь, чтобы помочь мне. И хоть мы не обмолвились и словом, я видела это в его небесно-голубых глазах, излучавших безграничную нежность и доброту. Вымученная улыбка коснулась губ и, уверовав, что теперь все обязательно будет хорошо, я позволила себе снова прикрыть глаза, когда до слуха донесся диалог врачей: – Доктор Рейнолдс, ну что, как плод? – Если в ближайшие полчаса ничего не изменится, надо делать кесарево. Мальчонке там явно тесно. – Не надо кесарево! – дурным голосом заорала я. – Я сама! Акушерка бросила на меня придирчивый взгляд, затем переглянулась с доктором. – Ну смотрите, мамаша, обманете – пеняйте на себя, – строго ответил доктор Рейнолдс, и это было последним, что я услышала перед тем, как снова начались схватки. – Вижу головку! Давай-давай, милая, не расслабляйся, еще разок! Глубоко дыша и готовясь к очередной потуге, я вдруг увидела за спинами акушеров Раума и Дэррока, и это было очень некстати. Хотя, как сказать. – Вон! Убирайтесь вон отсюда! Ненавижу! – что есть мочи зарычала я, неосознанно вцепившись в руку Зидекиила, как в спасательный круг, впиваясь ногтями прямо в его плоть. В дальнем углу палаты со звоном рухнула стеклянная полочка с лекарствами. – Это еще что такое? Салли, немедленно уберите разбитое стекло! Врач обернулся в направлении моего взгляда, затем подозрительно посмотрел на меня. – Что это с ней? – Не знаю. Давайте пока сосредоточимся на ее физическом состоянии, Милдрет. О психическом позаботимся позже, когда все разрешится благополучно, – ответил акушерке доктор Рейнолдс, пока я слала проклятия на головы обоих мужчин. – Не знаю, кого ты там узрела, дорогуша, но давай позлись еще немножко – малышу это на пользу. Видение исчезло, злость осталась, поэтому я с удовольствием исполнила просьбу Милдрет, собрала оставшиеся силы и сделала последний рывок. – А, какой голосистый пацан! – улыбнулся доктор Рейнолдс, когда Дамиан на всю родильную громогласно заявил о своем прибытии. – Молодец, девочка! Теперь можешь отдохнуть. Только не торопись засыпать – тебе еще с сыном знакомиться. – Не засну, обещаю. – Я постаралась как можно убедительней улыбнуться в ответ. Через несколько минут, проведя все необходимые процедуры, обмыв и обтерев, Дамиана положили мне на грудь. Маленький теплый комочек, еще слегка покрасневший от недавних потуг продемонстрировать всем свои недюжинные голосовые связки, сейчас был уже не таким бойким, каким казался, сидя у меня внутри последние месяцы. Я смотрела на его крохотный курносый носик, сжатую в кулачок ручку, и ощущение безграничного счастья переполняло меня. Краем уха я услышала, как доктор вызывает медсестричку, чтобы осталась со мной, пока не приду в себя и буду готова ехать в палату. – Побудь со мной. – Я посмотрела на Зидекиила. – Сам. – Конечно. – Наставник одарил меня успокаивающим взглядом, а в следующее мгновение стал видимым окружающим. Я смогла понять это по вытянувшемуся лицу акушерки, которое уже спустя секунду приняло безразлично-вежливое выражение. Архангел не сказал ни слова, просто пристально посмотрел на медиков, и вскоре те оставили нас одних.
– Нет, Кики, я не стану забирать тебя к себе. – Почему? Хотя бы ненадолго, пожалуйста. Я не хочу... Я не могу... У меня нет сил сейчас разгребать все это... – Кики. Его первые минуты жизни, а ты, – пожурил меня за невысказанное Зидекиил. – Он еще в утробе такого наслушался, так что не переживай, к школьному возрасту словарный запас у него уже готов. Но ты не ответил на вопрос. – А ты сама подумай и поймешь. – Зидан! – устало закатила я глаза. – Я сейчас в идиотическом состоянии. Будь добр, разжуй и положи на язык. – От того, что ты будешь откладывать решение, проблема не исчезнет. А именно этим самообманом ты и пытаешься себя утешить. На какое бы длительное время я тебя ни забрал, ты каждый раз будешь чувствовать, что не готова вернуться. 
– Зидан? – Да. – Что мне делать? Зидекиил окинул меня долгим пристальным взглядом, затем отнял руку от малыша и погладил меня по щеке. – Главное правило психолога помнишь? – Не советовать, – глухо отозвалась я. – Вот именно. Считай, что я твой личный психотерапевт. Моя задача – направлять тебя на верный путь, помогать преодолевать встречающиеся на нем препятствия, но самой, а не делать это за тебя. Я должен лишь подтолкнуть тебя к состоянию инсайта, а не предложить уже готовое решение твоих проблем. Ты же сама понимаешь, я не имею на это права, ведь это твоя судьба и тебе решать, какой она будет. Да, некоторые моменты уже «прописаны», но то, как ты к этому придешь, зависит только от тебя и ни от кого другого. – Думаешь, инсайт – мой случай? – В моем голосе явно слышалось сомнение. – Уверен. Решение есть у тебя уже давно, и то, что сейчас произошло, ничего не изменило. Просто ты пока не хочешь его принять, пытаясь убедить себя, что это вовсе не то, чего бы тебе хотелось. – Ну, знаешь ли, мы женщины такие – нам сложно определиться с желаниями, которые меняются как стеклышки в калейдоскопе. – Я рад, что чувство юмора тебя не покидает. Это хороший признак. – Возможно, – отозвалась я, с трудом подавив зевок. – Зидан? – Да, Кики. – Пусть малыша заберут. Я устала. – Хорошо. – Он встал, склонился над кушеткой и коснулся губами моего лба. – Спи спокойно. В последний миг я протянула руку и успела схватить его ладонь. Зидекиил обернулся. – Спасибо, – прошептала одними губами. Он улыбнулся своей непередаваемо теплой мальчишеской улыбкой и легонько сжал мои пальцы.
***
Я открыла глаза незадолго до утреннего обхода. Дамиан мирно посапывал рядом в кроватке, к моему удивлению и радости ни разу не разбудив меня ночью и дав выспаться. Наверное, процесс рождения и его вымотал, подумала я, со счастливой улыбкой глядя на сына. Нескольких минут мне хватило, чтобы немного привести себя в порядок, когда в палату вошел доктор Рейнолдс, облаченный в привычную зеленую врачебную форму, а с ним – солидного возраста мужчина в белом халате. – Доброе утро! Ну, как чувствует себя наша новоиспеченная мамочка? – Доброе утро, доктор Рейнолдс! Спасибо, отлично. Он подошел к кроватке, осмотрел Дамиана, что-то сказал своему коллеге, после чего повернулся ко мне: – Миссис Морриган, это доктор Грэхэм. Он хотел бы с вами переговорить. Не буду вам мешать. – И вышел, прикрыв за собой дверь. Доктор Грэхэм, выдержав небольшую паузу, в течение которой не отрывал от меня добродушного, но пристального взгляда, взял стул и присел возле моей койки. – Миссис Морриган, как ваше самочувствие? – Как я уже сказала, превосходное, – ответила я, не совсем понимая причину столь пристального внимания к своей персоне. – А в чем, собственно, суть вопроса? – Как вы оцениваете свое состояние в момент родов? – мягким голосом продолжил он допрос. – Может, помимо естественных болей, вас что-то беспокоило? – Знаете, доктор, я рожаю впервые и не совсем в курсе, что для этого процесса естественно, а что нет. Вы не могли бы выражаться яснее? – Хорошо, скажу прямо. Во время ваших родов, в какой-то момент доктору Рейнолдсу и мисс Кречет ваше состояние показалось немного... нетипичным, скажем так. Именно поэтому они попросили меня с вами побеседовать, на случай если вам вдруг окажется нужна моя помощь. Знаете ли, роды порой – дело весьма... морально тяжелое... Напряжение тут же спало, когда до меня, наконец, дошло, кто передо мной и что именно послужило поводом для его визита. Облегченно вздохнув, я ответила: – Кажется, я поняла. Если вы о тех моих криках, доктор, то спешу вас заверить, это была всего лишь мимолетная галлюцинация из-за психологического перенапряжения. – Ага, галлюцинация, как же! – Я обратила испытываемую боль в гнев и выплеснула его на воображаемый объект. Вот и все. – Как хорошо, что я не Пиноккио, а то бы нос уже уперся в стенку от вранья. – Я прекрасно отдаю себе в этом отчет. Поверьте, если бы у меня действительно «поехала крыша» на нервной почве, я бы непременно обратилась за помощью. – Вы уверены, что почувствовали бы разницу? – Мужчина продолжал меня прощупывать. – Уверена. Более того, должна сказать, что мы с вами коллеги. Если вы посмотрите мои документы, сможете сами в этом убедиться, – отозвалась я со спокойной улыбкой. – Да? Хм. Ну хорошо, если вы уверены. Но я хотел бы еще с вами побеседовать в дальнейшем, пока вы будете находиться здесь. – Конечно, как вам будет угодно. – Отлично. Возможно, беспокойство доктора Рейнолдса действительно лишено оснований, ведь, насколько мне известно, обстановка была неспокойная – разбилась полка, и это могло... – Это было после, – заметила я и решила обратить все в шутку, чтобы поскорее закончить этот разговор: – Если доктор Рейнолдс предполагает, что это мои истошные вопли довели до такого, я готова возместить убытки. – О, не стоит! – рассмеялся мужчина. – Я уверен, клиника наскребет средства, чтобы компенсировать ущерб. Отдыхайте, миссис Морриган. Всего доброго! – До встречи, доктор Грэхэм.
Оторвав Дамиана от груди и уложив его назад в кроватку, я снова забылась коротким сном, из которого меня вырвал легкий скрип. Я открыла глаза – передо мной сидела Авария. – Рия! – выдохнула я так, словно камень свалился с души. Дочь взирала на меня виноватым взглядом нашкодившего котенка, знающего, что сейчас получит нагоняй. Вчера, уходя, Зидекиил сказал, чтобы я не волновалась о дочери, но больше не обмолвился ни словом. – Где ты была? Почему твой телефон не отвечал? Я искала тебя кристаллом, но и это не помогло. Что случилось? – Я была с Розалиндой... И практиковала телепортацию «с пассажиром». Мы перемещались с места на место, и поэтому, наверное, кристалл не срабатывал... Звонкий хлопок разорвал мгновение напряженной тишины. Из моих глаз брызнули слезы; Рия схватилась за вмиг заалевшую щеку. – Господи, прости меня! Милая, я не хотела! – Порывисто прижав дочь к груди, я разрыдалась в ее рассыпавшиеся по плечам локоны. – Я так испугалась, что с тобой могло случиться что-то непоправимое... – Нет, мамочка, нет, это ты прости! Это я виновата! Во всем только я одна виновата! Если бы не я, ты бы... Я... Тебе ведь еще почти две недели до срока. С Дамианчиком все в порядке? – Да, милая, с ним все хорошо. И не вини себя. – Я отпустила дочь и, принявшись вытирать слезы, уже спокойней добавила: – Если бы не ты, неизвестно, сколько бы еще продлился весь этот фарс. – Ты о чем?.. Я вздохнула, покачав головой, мол, не важно. – Знаешь, Дрейк пробыл здесь всю ночь. Кстати, он отчитал меня по полной программе, словно он мой отец. Я аж прифигела! Так что можешь не особенно утруждаться. – Кстати, он и есть твой отец, – сорвалось с моих губ, а взгляд помрачнел при упоминании его имени. – Чего? – уставилась на меня Рия, словно ослышалась. – Дрейк – Дэррок, твой папочка, который все это время так искусно разыгрывал перед нами спектакль, пока мы оплакивали его безвременную кончину. Как выяснилось, жив-здоров и даже не кашляет.
– Уверена, всему есть какая-то очень веская причина. Вряд ли он намеренно хотел причинить нам такую боль. – Попытка смягчить удар вышла вялой и в большей степени потому, что я сама в это не верила. Вернее, меня это не утешало. Какой бы ни была причина, она не оправдает поступка Дэррока в моем сердце. Слишком больно. Слишком жестоко. – Какие бы ни были причины, результаты от этого не меняются. Он не имел права так с нами поступать. С тобой. Особенно в таком состоянии. – Рия говорила приглушенно, стараясь сдерживать свои чувства, чтобы не потревожить сон малыша, и все время терзала край моего покрывала. – Увы, таким как мы с тобой не часто выпадает счастье прожить всю жизнь в благостном неведении, каким на самом деле может быть жестоким мир вокруг и люди в нем. И лучше тебе начинать привыкать к этому и учиться ограждать свои чувства, иначе будешь мучиться как я. Рия вздохнула и положила голову мне на колени. Чтобы сменить гнетущую обеих тему, я, успокаивающе поглаживая дочь по волосам, начала давать ей ценные указания, что надо сделать дома к нашему с крохой возвращению. Так мы и просидели минут пятнадцать, пока она не засобиралась. Попрощавшись до вечера, Рия потянулась к ручке, когда дверь сама отворилась и на пороге возник Дрейк... Дэррок. Я набрала полные легкие воздуха и замерла, глядя на них. – Привет! – поздоровался с ней мужчина с легкой улыбкой. Рия молчала несколько секунд, глядя ему прямо в глаза, а затем я услышала, как она прошипела: – Никогда тебе этого не прощу! – И, зацепив плечом, стремительно обогнула его и выскочила за дверь. Дэррок нахмурился и метнул на меня вопросительный взгляд, но едва наши глаза встретились, я отвернулась. – Зачем ты ей сказала? Молчание в ответ. – Кики. Я вздохнула, удобней устраивая голову на подушке. – Кики! – Не ори – Дамиан спит! – Резко обернувшись на его повышенный тон, я впилась в Дэррока гневным взглядом. Он посмотрел на крохотный комочек в кроватке справа от меня. – Ты назвала сына Дамианом? – Ты имеешь что-то против? – тут же ощетинилась я. – Нет. Мне вполне нравится это имя. «Я счастлива!» – пронеслось в голове с львиной долей сарказма. – Так зачем ты сейчас сказала Рии правду? – А ты планировал и дальше изображать перед ней этот спектакль, прикидываться обаятельным дядей Дрейком и водить ее в кафе-мороженое по выходным? – Чем позже она бы это узнала, тем безопасней было бы для нее. Я жалею, что тебе все стало известно, а теперь двойная головная боль еще и из-за Рии. – Дэррок остановился у кроватки и протянул руку к сыну. – Так вот кто мы для тебя – головная боль. – Горькая усмешка коснулась губ. – Не трогай его – разбудишь. – Это мой сын, Кики. – Это мой сын. А человек, который сейчас стоит рядом с ним, не имеет к нему никакого отношения, потому что его настоящий отец умер на следующий день после его зачатия. И все, что этот человек говорил и делал, долгое время находясь рядом с нами, оказалось полнейшим враньем. – Его настоящему отцу, как ты выразилась, пришлось умереть, чтобы он сам мог родиться. Чтобы его мать и сестра были в безопасности. – Дэррок перевел тяжелый взгляд на меня. – Ты помнишь, как кто-то пробрался в дом и оглушил тебя, когда меня там не оказалось? Думаешь, этим бы все и ограничилось, не прими я радикальные меры? Вы с Рией стали моим слабым местом в глазах моих заклятых врагов, и мне пришлось позаботиться о вашей безопасности... – Инсценировав собственную смерть у меня на глазах?! – Да, Кики. Только так я мог быть уверен, что вам больше ничто не угрожает. А у меня самого тем временем были развязаны руки, ведь для всех я умер. – Ты мог меня предупредить. – Нет. Они бы поняли. Все должно было выглядеть натурально, а правда – открыться лишь тогда, когда все проблемы были бы улажены. Если бы не та наша случайная встреча. Сейчас я сам себя виню в том, что не сдержался. Надо было просто исчезнуть, раз ты тогда ничего не заподозрила, но я не смог отказать себе в удовольствии видеть тебя и Рию. Крепко стиснув зубы, я пыталась заглушить остервенело колотившие в дверь слезы, не позволяя вырваться им наружу. – Кики. – Я почувствовала, как его рука коснулась моей ладони, и тут же отдернула ее, отвернувшись. Немного успокоив бушевавшие внутри чувства, я заговорила, не глядя на Дэррока: – Я не могу запретить тебе навещать Дамиана, это не в моей власти, но это все, на что ты можешь рассчитывать с моей стороны. А теперь уходи. – Я понимаю, ты не хочешь меня сейчас видеть, ты злишься, обижена. Я подожду. – Чего? – Когда ты остынешь и передумаешь. – С чего ты взял, что я передумаю? – С того, что знаю, как ты меня любишь. А ты знаешь, что я люблю тебя, и это знание не заглушить никакой злостью и обидой. Глядя перед собой невидящим взглядом, я хмыкнула. – А вот тут ты не прав, дорогой. Тот, кого я любила, остался там, на Ла Рю, под завалами нашего дома. Его тень еще иногда мелькает в зеркале, но это лишь тень. А ты... тебя я не знаю. И не хочу знать. – Посмотри на меня, – сказал Дэррок, но я и не думала этого делать. Тогда он сделал шаг в мою сторону, схватил за подбородок и заставил повернуться.
– Мэрлин! – фыркнула я, освобождаясь от его хватки и этого наваждения. И в данном случае это было не ругательство, а насмешливое сравнение его трюка с деяниями великого мага и волшебника древности. – Прекрати! И не смей снова это делать. Я больше не желаю видеть тебя таким. – Это все лишь слова, и ты сама это прекрасно знаешь, – спокойно отозвался Дэррок, отворачиваясь к окну. – Уходи! – Я уйду тогда, когда посчитаю нужным, Катерина! – Он чуть повысил голос на последнем слове, но и этого оказалось достаточно. В следующий миг раздался надрывный детский плач, и я кинулась к Дамиану, подхватила его на руки и принялась укачивать, бормоча ласковые слова и осыпая поцелуями то лобик, то носик, то пальчики, напрочь позабыв о присутствии почти двухметрового раздражителя в палате. Спустя где-то полчаса мне удалось успокоить сына, который, с аппетитом покушав, снова засопел в две дырочки. Дэррока в палате уже не было. Когда он ушел, я не заметила. Я подошла к широкому окну и обвела взглядом раскинувшийся за ним по-осеннему унылый и пасмурный пейзаж. Декабрь месяц, а на дворе плюсовая температура, всюду слякоть и дождь моросит практически не переставая. Какая знакомая обстановка... «Полцарства за сигарету!» – подумала я, пока по моим щекам непроизвольно бежали слезы, наконец прорвавшие так тщательно выстраиваемую мной все это время плотину.
Ты устала быть покорной, ты устала быть рабой, Жить надеждой иллюзорной, отвечать на жест любой.
Через пару дней нас с малышом выписали и отправили домой. Пеленки, распашонки, памперсы, крема, присыпки, вскакивания посреди ночи по первому зову проголодавшегося сына, уговоры мамы, что приезжать не нужно, я сама справлюсь, да и Рия помогает как может. Мало того – даже Багира записалась в постоянные няньки маленькому хозяину. Стоило мне положить Дамиана в люльку, подаренную Элви, и поставить ее на пол, пантера укладывалась вокруг нее, словно кобра вокруг яиц, и принималась монотонно урчать. И этот звук действовал на ребенка лучше любой колыбельной! Сделав подобное открытие, я не раз уже благодарно чмокнула питомицу в мокрый нос за бесценную возможность спокойно принять горизонтальное положение где-нибудь неподалеку и провалиться в благодатный сон как минимум на час. Все эти дни Дэррок регулярно наведывался проведать сына. Разговор у нас не клеился, я лишь огрызалась на его комментарии или, в лучшем случае, давала односложные ответы, если вопрос касался самочувствия Дамиана. Несколько раз он пытался уговорить меня переехать к нему, но получал категорический молчаливый отказ. Раум оказался умнее: несколько дней после родов он вообще не появлялся, не желая нарываться на «нежности» обозленной, нервной молодой мамаши, которая к тому же имела на него немалый зуб. Когда же демон впервые за долгое время объявился, то его ждал лишь непроницаемый взгляд и ледяная стужа в глазах. Хамить Рауму я не рисковала – он уже «птица стреляная» и церемониться со мной не стал бы, поэтому просто игнорировала все его попытки привлечь мое внимание и с двойным усердием начинала хлопотать вокруг малыша. Я совершенно не задумывалась о том, на сколько хватит терпения обоих мужчин и чем мне аукнется «включение мороза», но в данный момент меня это абсолютно не интересовало. Сейчас моя жизнь вертелась исключительно вокруг маленького существа по имени Дамиан, который стал главным и единственным мужчиной в ней. А двое других... Мне не хотелось ни видеть их, ни думать о них, т.к. все так или иначе связанное с ними приносило лишь дополнительную боль. И принимать какие-либо решения на сегодняшний день я была не в состоянии. Все мои мысли заняты сыном, и пусть весь мир подождет.
|
– Моя дочь Рия. Вот, контролирует меня, чтобы не переутомлялась. – Я слегка улыбнулась, насколько позволяла сложившаяся ситуация. – Рия, это мистер Моретти и Алекс – муж и сын Флер.
ившийся образ Дрейка Мортона определенно не вписывался в подобную категорию людей.
– Как это я сразу не догадался, куда тебя ветром занесло? Детка, я же предупреждал, – раздалось за моей спиной. 
«Эй, я все еще здесь! И какого черта тут происходит?!» – хотелось крикнуть мне, но речь просто отнялась. Я уставилась на Дрейка, ожидая, что вот он посмотрит на меня и прочтет в глазах немой вопрос, но он продолжал смотреть поверх моей головы на Раума, стоявшего в нескольких шагах позади меня.
Слез не было, и горло не сдавливали никакие спазмы (позже я даже сама удивилась этому обстоятельству). Просто где-то глубоко внутри меня что-то оборвалось, когда я поняла, что профиль того, кого считала потерянным для себя навсегда, мне не померещился, и смысл всего услышанного стал доходить до воспаленного сознания. Вот только очень уж как-то явственно и слишком ощутимо оборвалось это «что-то»... Я прислушалась к своим ощущениям. По ногам прокатилась влажная теплая волна. Я опустила остекленевший взгляд и с удивлением отметила, что стою в луже.
Я посмотрела на дочь и тут же пожалела о своей несдержанности. Не следовало сообщать ребенку такие вещи подобным образом, но было поздно. Недоверие в ее глазах постепенно сменилось смятением и ужасом, и я прекрасно ее понимала. В этой комнате она была не единственной, чья вера в справедливость пошатнулась поначалу, а доверие оказалось подорвано в итоге.
Я резко втянула воздух: на расстоянии вытянутой руки от меня стоял Дэррок. Мой Дэррок. Такой, каким я его запомнила, каким он приходил ко мне во сне все эти долгие месяцы: глубоко посаженные глаза смотрели на меня из-под чуть нахмуренных бровей; крылья прямого носа слегка подрагивали, когда он вдыхал; тонкие губы плотно сжаты... И все это такое родное, такое любимое, что так и хочется обхватить это лицо руками, гладить пальцами, очерчивать линии, и целовать, целовать, целовать...
Мне понравилось!