Прощайте, достойнейшие сыны Королевства

 Понедельник – день, как известно, тяжелый. А особенно, если он наступает после недельного отпуска. За неделю свободы от рабочего процесса уже успеваешь отвыкнуть, а работы, как назло, привалило, и даже три чашки кофе не придавали бодрости духа. Шеф последним тоже не отличался, и первую половину дня мы старались держать друг друга в тонусе взаимными подколками. Когда в ходе очередного словесного пин-понга он замолчал на какое-то время, я подумала, что проверяет отснятый материал, но тут, словно гром среди ясного неба, я услышала его голос: «Дэвид Боуи умер»...

Согласна, прозвучит избито, но я испытала шок. Когда узнаёшь о смерти таких известных личностей, с которыми знаком чуть ли не с глубокого детства и к которым испытываешь глубочайшее уважение, реакция не отличается разнообразием – это всегда неожиданность, даже когда знаешь о тяжелой болезни, не важно, варьируется только степень печали. А тут не знал никто, кроме близких.

Честно признаться, не знаю, почему эта новость так сильно на меня подействовала. Сказать, что я была поклонницей творчества Дэвида Боуи, так нет. Мне он знаком лишь по нескольким ролям, да пара-тройка треков заняла почетное место в музыкальном в сборнике, но весь оставшийся день и последующие я так или иначе возвращалась мыслями к случившемуся и не могла поверить, что его больше нет. Имя Дэвида Боуи для меня всегда ассоциировалось с огромной творческой величиной; его клипы завораживали какой-то странной, но, тем не менее, не дающей возможности оторваться до самого конца психоделикой. Нестандартный, эпатажный, стабильный в своем непостоянстве провокатор, создатель собственного уникального стиля, возымевшего целую толпу последователей, настоящий хамелеон рок-музыки, как его называли. Чтобы оценить степень таланта этого человека, не надо быть любителем рок-культуры. Мне всегда казалось, что не знать Боуи может только слепо-глухо-немой житель необитаемого острова...

В моей же памяти, как, думаю, и многих из моего поколения, он навсегда останется одновременно пугающим и интригующим Джаретом – Королем гоблинов, таким коварным и таким одиноким. А еще неожиданно степенным и респектабельным Николой Теслой из “Престижа”. И конечно же – проникающим в самое сердце голосом, поющим о мудрости такого странного и нежного мальчика в прологе мюзикла “Мулен Руж”.

Но вот он был – и больше нет. И только его не принимающий возражений призыв танцевать будет все так же звучать от хит-парада к хит-параду, напоминая о когда-то упавшем на Землю с далекого Марса странном мальчике, настоящей Черной звезде, которая сияла так ярко и теперь угасла, как это случается со всеми звездами, но чей след еще долго будет виден нам в ночном небе...

В связи с описанным выше или нет, но в четверг я проснулась в плаксивом настроении. Со мной такое иногда случается: щебечут ли птички на окне, играют ли собаки во дворе, смотрит ли кот голодными глазами, капризничает ли ребенок в транспорте или просто душевная музыка играет в наушниках – глаза на мокром месте и хочется реветь.

Первая половина дня, как и первая половина недели, прошла в тщетной борьбе с сонливостью и каким-то «мутным» настроением. Стойкое ощущение де жа вю и голос шефа: «Кать, ты не поверишь, но...»

И плотину прорвало. Нет, конечно, я не забилась в истерике и меня не отпаивали валерианой, но эта новость добила меня окончательно. Весь оставшийся день сидела в прострации, на автопилоте водя мышкой и силясь проморгаться, чтобы хоть что-то разглядеть на экране.

За последние годы я заметила, что преобладающее большинство актеров, за творчеством которых мне необычайно интересно следить, – британцы. И одним из первых, кто дал мне почувствовать разницу между британскими актерами и американскими, был именно Алан Рикман. Это совершенно другой уровень – в первую очередь, театральная школа, где не снимешь второй дубль, где нужно отдаваться роли со всей серьезностью и сосредоточенностью, не просто надевать маску, а пропускать через себя, чтобы у зрителя ни на секунду не возникло желания крикнуть: «Не верю!». И он был именно таким актером – необычайно талантливым и многогранным. Не обладая такой уж разнообразной мимикой, одним взглядом умевший передать всю гамму чувств и эмоций. Скольким совершенно разным персонажам он подарил жизнь на экране, заставляя зрителя погружаться в их историю, отрешившись от внешнего мира, пока не закончится фильм!

Конечно, самая узнаваемая для подавляющего большинства зрителей, но далеко не самая ценная в коллекции его жемчужин – роль Северуса Снейпа, профессора зельеварения в Школе магии и волшебства Хогвартс, где учился юный волшебник Гарри Поттер. Бытует мнение, что англичане – народ чопорный и не обладают чувством юмора. Каждый раз смотря интервью Алана Рикмана и его коллег по цеху, я имею невероятное удовольствие убеждаться в обратном. Насколько деликатно, между остроумными шутками, он отвечал журналистам, что, да, эта роль принесла ему еще более широкую известность среди молодого поколения зрителей, но ей он уделял всего несколько недель в году. В памяти его преданных поклонников навсегда останутся амбициозный шериф Ноттингемский и неподражаемый английский цирюльник, загадочный лекарь Месмер и трогательно сдерживающий разумом свои чувства полковник Брэндон, безумный целитель Распутин и циничный ангел Метатрон. А свой неподражаемый голос, который Рикман оттачивал годами, – поистине магический голос, который словно вливается в сознание густым туманом колдовского заклятия, – он успел подарить не одному анимационному персонажу.

Самое удручающее в этой ситуации то, что лет пятнадцать назад, посмотрев первый фильм Поттерианы, восхитившись игрой Алана Рикмана и просмотрев другие его работы с еще большим восторгом, мы с подругой почему-то вдруг с ужасом задумались: а ведь Рикман и подобные ему актеры, кому на тот момент было уже за сорок, уйдут на нашей памяти. Вот только тогда мы предполагали, что это случится не ранее чем десятки лет спустя, когда нам самим будет крепко за пятьдесят, а кумиры нашего детства будут почивать на заслуженных лаврах и уйдут в лучший мир, будучи глубокими старцами...

Жизнь распорядилась иначе, этот черный день настал слишком рано. В одночасье Англия потеряла двух талантливейших своих сыновей, и с нею скорбит весь мир. С ними скорбим и мы. Покойтесь с миром, верные служители Мельпомены, наши теперь такие далекие, но навеки такие яркие звезды. Покуда мы живы, ваш свет не угаснет.

А мы... мы будем жить и следовать вашим заветам...