Карта ролевой игры "Викинги. Властители морей"

Плохо ослушаться брата, только бы он не рассердился на сестру сильнее. Мы же совсем недалеко отошли, даже с нашей земли не уходили.
Рассматриваю расшитые носки своих туфель, подарок любимого брата Тора.

Мы одновременно опустили поникшие головы еще ниже.

Приходу новой хозяйки? Вскидываю глаза на брата.

Мы тут же исчезаем обе, чтобы через пару минут перед Тором было уже и мясо с приправами, и пиво, как он любит, в большом роге. Соленья, копченности - все, как любит брат.
Решаюсь поднять глаза.
- Брат, значит ли это, что мы можем порадоваться за тебя и...?


Уже на кухне я понимаю, что в высшей справедливости брата есть свои плюсы и едва не начинаю смеяться в голос, как полчаса назад на реке.

____
Брат, прости, реал утащил.

Стараюсь подавить смех, прикрыв рот рукой.
- Сестра, ключи от меня снова ускользнули, - в моих глазах такая боль, что Ингрид, как ни старается, сама еле сдерживает смех. - Но я очень рада выбору Тора, лучше нельзя было решить, Рика войдет в наш дом.

А вот об этом я сразу не подумала.
Закусываю костяшку пальца, лукаво глянув на сестру.
- Ну пусть приходит. Не можем же мы отказать в доме брату твоего жениха. Рагнар, должно быть, не может выбрать дар тебе под стать, сестра, боится, что Тор осерчает и снова придется топтать шкуру.
Вода будто вернула мне ясность мыслей, и мое веселое настроение ничто не может разрушить.

Одно меня беспокоит, волка сегодня я так и не видела.

Не везет в ключах вам, повезет в любви.
(строка из висы известного норвежского скальда)


- Нет, - отвечаю, как по зазубренному наизусть рунному камню, понизив голос, чтобы еще раз не получить пару ударов молний в глазах Тора, - Он еще наследник Арне Грома, прославленный воин и ах да, кажется, его зовут Рыжий. В честь моего волка и назвали.

- Общеизвестна скорость викингов, идущих свататься, сестра, - повторяю некогда сказанные самой же Ингрид слова.

Стою подле брата и сестры, отщипываю крошки от оставленной для меня краюхи хлеба. Почему я не могу стереть улыбку с лица.

)))))) Странник, а мы ведь на двоих и отомстить можем)))

Когда сестра пошла открывать, я быстро подозвала двух рабов.
- Найди своего хозяина Торвальда, он в доме Атли Одноглазого, предупреди, чтобы, как только сговорится, спешил домой.
Другой рабыне велела узнать, вернулся ли Клепп и может ли он выйти к мужчинам.
Хоть немного узнав Рыжего, я уже не допускала мысль, что если он зашел в дом, его удастся сдвинуть с места.


- Мы никогда не отказывали в гостеприимстве, храбрый Рагнар, но как же нам быть, когда гости приходят в такое время? Что ж, делать нечего, мы рады вам, - указываю сватам на скамью. - Но не с нами же вы сговариваться собираетесь. Я послала за братьями, - дабы не возникало лишнего соблазна и, правда, сговориться. - Подождете их прихода?
Приняв от рабыни, сменяю блюда и горшки с мясом на столе, быстро накрывая на стол.
Мысль о том, как необычно мужи из дома Молота подносят невесте женский дар, я озвучивать не стала.

- Судить отцу и брату, но, думаю, "вот его" будет мало, - смотрю в глаза Рыжего впервые с того момента, как он зашел в дом.

Так как провидческий дар у Рыжего исключался, после упоминания имени Одноглазого, о котором я не сказала, причины, которые привели сюда с братом этого хитреца были ясны, как воды источника мудрости, из которого испил Один.
Главное, не возвращаться мыслями к вчерашней ночи и не ощущать так же, как тогда, как его рука сжимает в складки платье на моем бедре. Знаю, чего хочешь, Рыжий, но так, как ты этого хочешь, получишь только, когда сгинут ветви Иггдрасиля, то есть никогда.
- В равной мере рада каждому из званных гостей моего брата, - мы не будем больше играть по твоей воле, Рыжий. Хотя должна бы поднести ему рог сама вместе с Ингрид, отправляю вместо себя рабыню.


- Так складно звучат твои слова, - не могу не улыбаться, понимая, что с таким бы взглядом ему говорить совсем другие.

Появление Клеппа позволяет хоть немного опустить защиту.

У девчонки от страха, что не угодила, задрожали руки, она невольно расплескала несколько капель на его плащ. Один мой взгляд, и девочка исчезает из виду. Тор уже велел бы выпороть, повезло ей. Рыжий же и бровью не повел, куда глаза прятать от его прямого взгляда.
- Прости мне мою нерасторопность, воин, ваш приход совсем спутал мне все мысли, - насылать проклятия на хмельное нехорошо, потому я послушно встаю из-за стола набрать в рог пиво заново. Возвращаясь, по привычке снимаю губами пару капель с пальцев, тут же одергиваю себя, нашла при ком.
Мне нужно подойти к нему, склониться и просто отдать рог. Это очень просто, я делала это множество раз. Что я и делаю, стараясь не быть слишком близко. В конце концов, здесь Клепп, не выкинет же Рыжий что-то при брате.
- Доброго здравия тебе, воин, да хранит тебя Фрейя.

Хочу тебе служить.
От ревности сухими
Губами ворожить.
Не утоляет слово
Мне пересохших уст.
И без тебя мне снова
Дремучий воздух пуст.


Когда Клепп отсылает их, Астрид может только пропустить сестру в девичью в стороне от длинной залы и без сил прислониться спиной к стене. Рыжий - буря, которая ее погубит, и уже не важно, как хорошо она умеет плавать, ничто не важно.
Она благодарна Клеппу за то, что он отправляет их. Как бы низко Астрид ни опускала голову, от присутствия Рыжего горели уже не только щеки, он забирал ее взглядом всю, так что горячечная лихорадка сворачивалась в груди, мешая сделать хотя бы один, такой нужный вздох.

Когда его руки накрывают ее, сильные, с твердыми мозолями от оружия, раскаленные как камни в очаге, а она и минутами позже не может унять дрожь в пальцах.

И слова Рыжего: обычные, правильные, нормальные. Она решается посмотреть ему в лицо, чтобы понять, что взгляд его ничуть не изменился.
Почему не удается подавить это в себе, почему, когда он рядом, боги отворачиваются от нее, и только насмешник Локи празднует пир над ее бессилием.

Она должна быть сильной, сильнее этого. Она должна поддержать сестру. Астрид слушает слова сестры, сжимая ее похолодевшие пальцы. Собственные руки еще согреты его касанием.

Девушка не может поверить в то, что сестра говорит это не от волнения. Не мог же приворожить ее сын Сигурда? Хотя памятуя о том, что они с Венди делят одну кровь...в Ингрид столько волнения, столько жизни.

Неужели они все вокруг не видят? Неужели не понимают, что Рыжий вовсе не собирается отдавать ей ключи от дома, называть женой? Все, чего он хочет, назвать своей!
Так много для женщины. Так ничтожно мало для дочери Хальвора Смелого.

Поздно ночью, когда они сидят подле друг друга, и Ингрид говорит то о том, как много надо подготовить к свадьбе, то о том, что на следующий день свадьба Венди, а они, по воле брата, не смогли даже навестить подругу, Астрид решается сказать вслух то, что с каждым словом приближает ее к царству Хель.
- Я бы хотела, чтобы брат сговорил меня с другим, - срывается с сухих губ, пока она смотрит перед собой. - С кем угодно, - хоть с Одноглазым, думает девушка, понимая, что тот никогда и не глянул бы на такую глупую девицу. - Хоть наложницей при жене.
- Что ты говоришь? - ладони сестры ложатся на ее щеки, но Астрид не отрывает взгляд от шкуры на полу. - Что ты говоришь такое, моя маленькая?
Взгляд на сестру:
- Я так рада за тебя, Ингрид, ты достойна войти в дом храброго Рагнара, хорошо, что братья сговорились, - слова одно за другим, скороговоркой под растревоженным взглядом сестры. - Очень устала сегодня, сестра, прости меня.
Они часто спали с сестрой рядом, обнявшись, но не в эту ночь.

Астрид выходит на двор с одной из рабынь в надежде, что волк вернулся. Рыжий и правда, лежит у двери, скалится.
Подходит к нему неуверенно, осторожно, утром волк ее напугал.
Волк льнет к ноге, но стоит ей погладить его, отфыркивается и ведет мордой. Что не нравится ему? Запах? Что? Или то, что ее касался другой...глупая мысль.
- Рыжий мой, - девушка опускается на землю, обнимает волка за шею. Тот кладет ей голову на плечо, и только изредка у зверя шерсть встает на загривке - злится.
- Идем со мной, - нежно, ласково, тянет за собой в дом. Братья снова будут ругать.

Завтра свадьба Венди, завтра будет новый день.
Рыжий ложится подле ее места, вытянувшись и положив голову на лапы рядом со шкурой. Астрид прячет лицо у его загривка и засыпает.
Ты ведь меня убережешь.
_____
Реал. Буду вечером, Венди, постараюсь не пропустить твой праздник)

Спокойный сон был единственным, в чем еще меня не оставила милость Фригг. Быть может, сказалась ночь пира без сна, но видения меня не мучали. Разве что только под утро...
Волк вздумал лизать ладонь, пока я спала, а спросонья поняла не сразу и чуть не ударила его.
- Ох, Рыжий! - не зная то ли отругать волка, то ли смеяться перекатываюсь на спину.
Пора вставать, сегодня большой праздник. Нужно быть у красавицы Венди.
Подарок от нашей семьи мы с сестрой уже выбрали, мужчины уж сами посчитают нужно ли к этому добавить, от нас отрез расшитой серебром светло-зеленой ткани да серьги с браслетом с камнями в тон.


Грозный оклик Тора напоминает нам о том, что пора идти.
- Мы придем на праздник от дома невесты, брат.
Мы никогда не были близки со старшим так, как с Клеппом. Как изменится моя жизнь с приходом новой хозяйки, дорогой ему женщины. Есть ли надежда, что Тор будет равно добр к обеим. В одном я была уверена, Рика не станет настраивать брата против, подругу я знала.

Следуя в толпе за невестой, мы с сестрой любуемся ее расшитым платьем, обручем, и что важнее, тем, как расцвела ее красота. Счастье, которым она лучится, кажется, делает красивее даже всех, кто вокруг нее.
То, как Венди принимает от мужа меч, как приносит ему клятвы.
Берегите ее Ваны и Фрейя, будьте милостивы, подарите, как и мечтает каждая женщина, крепких сыновей.

Празднующие расступились, уступая место дерущимся. Невесту только внесли в дом мужа, а кто-то уже размахивает кулаками.
Но стоит мне увидеть, что в драке Клепп, равнодушие исчезает сразу, не сознавая, задеваю людей, чтобы подойти ближе.
Клепп? Почему? За что схватился с Сигвальдом?

______

И знаю их я будущее, но спрятан сей
Секрет в груди моей навеки.
(Фригг, дочь Фьергюна, властительница асов)

Клепп не уступает Сигвальду, раздается крик Мэвы.
Мужчины дерутся за женщин, все правильно в мире под взором Одина...у кого-то.
- Там со скальдом схватились! - выкрик мальчишки сразу привлекает внимание людей. Мужчины и женщины бегут вслед за мальчонкой, не позволяя выбраться из людской реки. Но уже за поворотом к лесу, становится ясно, кто бросил меч скальду.

Сестра Рыжего рвется в середину боя. Она виной или взрывной характер ее брата? Но дерется он, явно, за нее. Значит, у дочери Арне Грома есть честь, Рыжий, за нее можно пролить кровь...
Будто зверь рвет когтями по ребрам, так хочется закричать.
Отрезвляет первый звон стали, брошенный на землю меч. И становится еще хуже.
Сколько можно испытывать волю Норн? Сколько подставляться под меч даже в мирное время? Опыт и славу воин завоевывает в боях. Нельзя роптать, нельзя перечить, не дело лезть в это. Но сколько можно? Скальды хранимы богами, что если Судьба не встанет сегодня на сторону Рыжего.

Отворачиваюсь. Жестом останавливаю сестру - не подходи, не трогай. Так нельзя, нельзя так себя выдавать, показывая, что даже смотреть не можешь.
Закричу я, если его ранят? Нельзя закричать. Раны обычны, ранили братьев в набегах, покрыт шрамами отец...почему я думаю, что меч пройдет сквозь меня. Кто он мне?!
Бой закончен, не начавшись, беспомощно сползаю на землю, утыкаюсь лбом в колени. Надо бы рассмеяться. Скальд так хорош, что уболтал даже Хакона Рыжего.
Услышав вздох сестры на собой, провожу рукой по лицу.
Слезы. Они удивляют даже меня.
Отчего я плачу? От того, что он бьется за сестру, а меня и в сотую долю не ценит равной ей? От того, что он мог погибнуть? От того, что он жив? От того, что мне просто больно.
Не остается ни радости, ни легкости, ни девчонки.

От слез темнеет ткань алого сарафана.

***
Нужно встать и уйти. Отклоняю протянутую мне руку сестры.
Почти не глядя под ноги, скорее зная дорогу с детства, иду к реке.
Брызгаю себе в лицо холодной водой. Нельзя возвращаться на свадьбу с покрасневшими глазами.
Почему я не могу принять все это легче.
Хочется то убить его, то молить, чтобы боги закрывали его щитом.
Как он вступился за Раннвейг...
Скажи, скажи братьям, что коснулся. Что руки коснулся...шеи, спины, срывал поцелуи с губ. Осталось ли во мне хоть что-то, что он не забрал?! Скажи, пусть заплатит штраф. Пусть заплатит кровью...
Только что ответить, когда Тор спросит, хотела ли этого я?
Что делать, если его ранят? Не умирать так же, как только что.
Подскажи, как быть провидица Фригг.
Совет матушки был всегда один: улыбайся, дочь моя, улыбайся, никто не любит причинять боль. Возвращаться на свадьбу Венди и танцевать каждую круговую, пока ноги не перестанут держать.

За спиной раздаются шаги, должно быть, сестра нашла меня.
-----
Сестра, сестре скучно)) давай намутим стихийное бедствие. Но так, чтобы свадьбу не задело))
Завтра реал, не тушкать дальше кухни в доме братьев, пожалуйста)
Венди, часть цитаты на пиру отпишу чуть позже)

У реки
- Астрид! - за спиной раздается голос вовсе не сестры. Меня нашла одна из девушек со двора Одноглазого, - Астрид, там волк твой, хитрец Рыжий, безобразничает опять.
- Что на это раз?
- Да траву душистую обрывает!
- Зачем же Рыжему цветы, - смеюсь, поднимаясь на ноги, - не волчицу ж он сговаривать пойдет!
Девушка только качает головой в ответ на мои легкомысленные слова.
Уже на дворе меня тянут за руки девушки, приговаривая, что Тор меня ищет, строго-настрого велел прийти. Говорят, ругать брат будет, а сами едва улыбки с лица стирают.
Да что ж случилось такое?

На свадьбе
Но стоит увидеть рядом с братом Рыжего да услышать смех мужчин, пока иду к ним, как догадки появляются одна хуже другой. Ох, заплатишь ты мне, Рыжий, и за поцелуи сорванные, и за слезы выплаканные. Решить бы только как.
Брат ждет, глядя на меня, сурово хмурится. По словам его, сговорить меня решил. Чтобы при муже была, его волю чтила, а не своим умом жила да на реку чуть что бегала ото всех.
С кем? Так быстро...сама же просила. Взгляд в спину Рыжему, а он так и не оборачивается.
Брат продолжает говорить. Спрашивает брат, есть ли тот, кто по сердцу мне. Если нет, сам решит. Мужа достойного выбрал, наследника рода.
Останавливается мой взгляд на Атли, которого поминала, держит тот рабыню на коленях да усмехается в кулак. Тут же опускаю глаза.
- Так что скажешь, сестра, пойдешь против слова брата?
- На все воля твоя, брат, - едва слышно.
Пока смех за спиной все громче.
Делать нечего, как говорит брат, за долг он меня отдает. Торвальд должен? Да было ли такое? И плату у него берут одним только товаром.
- Сговор будет, сестра, за сына Арне Грома, Хакона Рыжего.
Поднимаю глаза, чтобы увидеть, как усмехается Рыжий.

...он знал все. С самого начала знал. Изводил, хитрил, приходил в наш дом, довел до мысли, что не нужна! Столько слов сейчас рвется...

Он выбрал. Он мой, будет моим, и если потеряю, только моя вина. Мои дети будут такими, как он.
Храбрыми, хитрыми, совершенно невыносимыми и...самыми нужными.
А я, может, мармеладу хочу. Руанского, у франков есть, говорят!

Шутку сыграл со мной, Рыжий? Моя рука ложится в его ладонь. Ладно, правильно. Вздох впервые за эти дни выходит свободным, легким.
Хорошо же, мужчина. Пусть будет по-твоему. Сыграю и я с тобой, да не одну шутку. Но не сегодня, не сейчас, не при них.

Старшие идут следом за Атли с факелами - свидетельствовать. Брат оставляет нас, ведомый своими мыслями.
Потом получит Рыжий за то, как играл мной. Сейчас другие слова на сердце.
- Сын Грома, - удержав его легко за руку позади других. Он ведь никогда не сложит мне песнь, не расскажет про то, что подобна я Фрейе, и не скажет, что любит. Но он забрал себе.
- Кажется, я снова забыла твое имя.


____
Простите, реал реальный) предупреждала.

Лето догорало, вечерами напоминая о приближающейся зиме холодным ветром с моря. Его лето.

Лето, когда Рыжий мог перехватить по дороге домой с покоса и утянуть за собой. Касаться твердыми ладонями щек, целовать, пока ласка не станет слишком горячей, громко выдохнув, разворачивать к себе спиной и держать в руках, прятать усмешку в волосах в ответ на мои вопросы, что бы я ни спрашивала и ни хотела сказать ему.
Лето и осень, когда я, кажется, так и не увидела ни один хольмганг на пирах.

После свадьбы, если случалось свидеться девушкам за работой (с семьей свободного времени уж совсем не осталось), вспыхнув и рассмеявшись, они могли едва слышно передать те слова, что срываются у мужей по ночам. Рыжий не говорил ничего. Рыжий обнимал крепче, целовал грубее, забываясь. Рыжий был рядом. Хотя, если быть честными, жизнь его, казалось, вовсе не изменилась. Охота, братья, семья, вечные стычки с кузнецом. Даром, что сестру за него отдал.
Значила я для него хоть что-то? Да и должна ли я значить больше, чем то, что в его взгляде, когда он смотрит.

Волк ушел в ту зиму после свадьбы. Рыжий только хмыкнул, что давно волчат пора. Странной была сама мысль, что волк доверил меня другому, такому же Рыжему.
Я училась у Рыжего мудрости. Хитрости, лукавству, с ним же - открытости, силе, честности. Каждый день той первой зимы и многие зимы после я училась у него. Всегда зная, что если только я буду рядом, буду с ним и он позволит греть, Рыжий убережет от всего. Всего, что в его силах.

По зажившим отметинам на его теле - изучать на касание пальцев, сколько раз Валькирии задевали его крылами и сколько же раз выносили живым из битвы.
Целовать. Легко. Когда спит, отвернувшись спиной или прижав к себе. Просто касаться плеча, ладони, ощущая его кожу под губами - загрубевшую, теплую.
Каждый раз тянуться к нему ближе, безвольно, бездумно отвечая на ласку, на его движение, на его близость.
Давить в себе слова, рвущиеся с губ, давить в себе эгоистичное, упрямое и жадное "Вернись ко мне". И не имея сил задавить еще и чувство, выдыхать ему в шею, стараясь обнять, прижаться, обвиться вокруг него сильнее.

Нельзя, чтобы он думал о чем-то в битве. Да пусть знает, что его ждет дом. Но ни одна мысль, ни одно сомнение пусть ни на секунду не лишит его руки силы, его взор меткости.

Знала точно, и Венди подтвердила. Только сказать ведь надо как-то правильно. Но и таить больше нельзя, чего доброго сам заметит, с Рыжего станется, отругает, что не сказала.
Не нахожу ничего лучше, как обнять его ногами и руками, когда он натягивает рубаху утром.
- Хакон...
Шепотом на ухо. Надо сказать нормально это было, не так.
Рыжий оборачивается резко, придержав за спину. Смотрит в глаза пытливо своими светлыми.
Киваю, что точно знаю.
Никогда бы не подумала, что настолько рад будет.
Ладонь его так крепко сдавливает затылок, когда он целует в губы. Для него, его сын, наш.

***

В ту весну Гвен слишком часто тревожно оглядывалась на море. Но к словам ее муж не прислушался, предпочел не увидеть.
Мужчины Топора и Молота ушли по весне на охоту. Первая охота старшего. Мы ждали третью неделю, скоро мужчины должны были вернуться.
Двор Молота стоял ближе других к заливу.
Крик оставленного в дозоре мальчишки и рев вражеского рога разорвали утро почти одновременно. Старшие вместе со мной были в поле у леса.
- Арне! Лейф! - десятилетних мальчишек еще надо погнать прочь, чтобы не лезли в битву, вместе с другими, с рабами - в лес, к сестрам, к братьям - они совсем близко в соседней одали, мы успеем.
Быстрее, быстрее! Не слушайте лязг стали за спинами, их остановит дозор, задержит хоть на немного.
- Бегите!
Ульф, младший, в деревне с малолетней девкой-рабыней.
- Ульф!! - меня, бегущую на двор, хватает одна из женщин.
- Стой, куда! Оставь! Малохольная!! - еще несется мне вслед, когда отталкиваю женщину так сильно, что едва не сбиваю с ног.

- Ульф!! - метаюсь по комнатам опустевшего длинного дома. Крики воинов холодят кровь, так что сердце бьется в гортани, не вздохнуть. - Ульф!! - если она увела его и я вернулась зря, я погибну здесь. Тех других больше оставшихся, и звуки битвы совсем близко.
Всхлипывание и плач.
- Хозяйка, хозяйка, - спрятавшаяся в шкурах девчонка держит мальчика моего на руках. Дура! Глупая, как могла не бежать.
Хватаю сына у нее из рук и только успеваю выбежать во двор.
Поздно.
Воин уже на дворе, озирается в поисках добычи. Завидев меня скалится, осклабившись. Отступаю на шаг. Как быстро я могу побежать...как далеко унести сына...отсрочить смерть.
"Иголку бы поднаточила" - насмешкой надо мной слова из прошлого.
- Эй, - грязные имена германцев, он зовет на подмогу - грабить.
Срываюсь с места раньше, чем он успевает схватить за волосы, толкаю сына в руки девчонке.
- Беги!!
Твердая ладонь сжимает мои волосы, с диким животным ревом варвар опрокидывает на землю. Клинок ножа всаживается в его руку по рукоять, убей, не беги за ними, меня убей.
Мужчина заносит руку, сжимаюсь ожидая удара. Рычание оглушает, крупный рыжий волк кидается на воина, повалив его раньше, чем тот стряхивает его с себя.
Отползти, бежать, а я смотрю, как волк рвет когтями по лицу мужчины. Не вижу, как близко другой из нападавших. Не достаточно быстро, чтобы испугаться раньше, чем молот сшибет врага на землю.

Рыжий...не сразу доходит до сознания. Пока мужчина добивает воина, вспоровшего брюхо волку.
Рыжий...лязг оружия стихает по всей деревне, вместе с девкой на двор выходит еще один мужчина. В покрытом кровью воине я едва узнаю Клеппа.
Все закончилось. Рыжий еще смотрит вокруг глазами, сверкающими от жажды крови. Пугает так же, как враги, сейчас.
Рыжая шкура в пятнах крови, волк вернулся спасти моего сына.
Прижимаю Ульфа к груди. В тишине раздражающий звук - всхлипы плачущей рабыни.
Крепче обнимаю младшего, прижавшись лбом к ноге мужа, Рыжий сделал шаг ближе.

Рыжий - глава дома. Все на нем. Сжечь врагов, проводить в путь наших погибших. Помощь раненым, помощь тем, чьи дома разграблены. С ним сыновья, тени своего отца.
На мне все то же, что берут на себя женщины.
Проходит три дня прежде, чем у меня есть время для короткого сна. Но спать я не могу. Меня заставляет держаться на ногах только его взгляд, изредка, через головы других. Я не вижу других, я не слышу ни сестру, ни подруг. Но я могу держаться за него.
Пять дней прежде, чем я позволяю себе свернуться и попытаться задавить в себе дикий, так и не выплаканный, страх, поселившийся внутри.
Он заходит в наш закуток. Садится рядом.
Сколько потерь, я едва не потеряла твоего сына, нашего.
То как быстро муж сгребает к себе в руки, злится сжав крепче, выдыхает уткнувшись в волосы лицом.
И то, как я начинаю мелко вздрагивать в его руках.

Люди выжили, дворы отстроили, стихла и притаилась боль. И даже деревья по весне затянули соком срубы от чужих топоров.
Мы встретили лето, за ним осень, зиму, весна подарила нам ребенка. Светловолосую девочку, с синими, темнее оттенком, чем у ее отца, глазами.
Мы дали ей имя Кельда.

***

Кто-то скажет, наша жизнь - сражение друг с другом.
С неугомонным Рыжим, которому совести не хватает хотя бы на свадьбе собственного сына не утащить меня, как много весен назад, на двор - подальше от других.
- Женщина, мармеладу у франков добыл тебе...
Смотрю в его глаза, жена главы дома, мать его детей, только слов все равно нет...не помогают годы.
Взять его за руку, притянуть ладонь к своей щеке и уткнуться лицом, коснуться губами в сердцевине и видеть, как снова загорается его взгляд.

Он редко зовет по имени. Очень редко. Будто думает, что подслушают темные духи и заберут у него жену.
Крепче обнимаю, пригревшись в его руках. Не приведи боги, увидит, что жена еще не так устала, чтобы заснуть. Прячу улыбку, прижавшись губами к плечу.
На самом деле, наша жизнь - битва друг за друга.

Мы живы. Фрейя хранит его, и словно сговорившись о перемирии с Фригг, не спешит звать прочь от меня к себе.