Карта ролевой игры "Сезон чудес"

Выразив почтение герцогине Эксетер и обменявшись приветствием с Паудерхэмом, занимаю свое место рядом с леди Онорией. Старшие семей Норфолк, Квинсберри и Эксетер погружаются в воспоминания. Блейк и леди Феба по левую руку от меня используют все возможные лазейки для борьбы со скукой. Брат образцово спокоен и сдержан, ведь герцог Норфолк изъявил желание посетить представление вместе с нами. Потому, несомненно, для младшего везение, что леди Дартмут занял разговором маркиз.
- Блейк, смею тебя заверить, что сцена на восемь метров ниже и на три метра левее ложи герцогини Манчестер.
Барон со смешком убирает лорнет от глаз.

На мгновение закрываю глаза, услышав реплику брата в ответ маркизу, еще немного терпения.
- Леди Дартмут - юная леди с безупречной репутацией, леди Гастингс всегда была доброй знакомой герцогини. Вы полагаете неверным мое, - намеренное ударение на этом слове, - желание представить леди Дартмут ее светлости, дабы составить общество леди Фебе и леди Онории?
Твердо, но тихо, чтобы не потревожить старших, отвечаю на вопрос Паудерхэма, мысленно убеждая себя, что желание свернуть шею или хотя бы оттягать за ухо собственного брата, недостойно джентльмена.
Взгляд Паудерхэма не оставляет сомнений в том, что едва ли мне верят, но, полагаю, этим маркиз удовлетворится.

Объявлен антракт, справляюсь у леди Онории, не желала ли бы она пройтись после того, как я представлю леди Дартмут герцогине.

Почему когда леди и джентльмены спешно покидают буфет, меня посещают мысли о худшем? Возможно, потому что я знаю своего брата и леди Фебу с рождения. Тем более, что их переглядывания от меня не ускользнули.
Вздохнув, бросаю взгляд на леди Дартмут:
- Выбрали какое-нибудь особенно понравившееся? - кивок в сторону пирожных.
Предлагаю леди и ее спутнице проводить их в холл, а затем и в ложу.
В холле снова замечаю леди Фебу и Блейка рядом с Паудерхэмом с ангельскими выражениями на лицах, только убеждаюсь в своих подозрениях. Одна надежда, что в стакане не яд.
- Леди Кастерз, вы позволите? - внимательный взгляд на кузину. - Один маркиз ведь не окажется хуже другого для вашего лимонада? - пригубив, усмехаюсь, - Знали бы вы, от чего отказались, Паудерхэм, - от смеха кривятся уголки губ, - прекрасный лимонад сэра Джемисона.

Пост, в котором маркиз Хертфорд решает добавить леди Эксетер пищи для размышлений.

- Октавия благочестива, холодна и неразговорчива.
- Кто не пожелает себе такой жены?

Ее светлость герцогиня Норфолк говорит и говорит, но взгляд ее и судорожно сжатые руки действуют гораздо сильнее слов, которые могли бы и не оставить свой отпечаток.
Маркиз Хертфорд сидит в кресле у огня, неотрывно глядя в одну точку перед собой.
За окном густо на мостовую, ветви деревьев и крыши карет ложится хлопьями снег. Непогода будто пробирается в дом, так же тихо и медленно сковывая сердца и погружая Норфолк-хаус в тишину. Даже Блейк, с детства не способный усидеть без дела и минуту, застывает, прислонившись плечом к оконной раме. Вся его поза излучает крепко взнузданное ожидание. В том, что это ожидание не дают усомниться взгляды, то и дело бросаемые младшим братом на часы над каминной полкой.
Решение приходит медленно и тяжело, не сразу. Перед глазами образ, который нужно стереть, загнать еще глубже, откуда он не будет являться так часто. Ничто не должно омрачать жизнь будущей маркизы Хертфорд, ничто, тем более, его собственные воспоминания.
Наконец, прошу Альфреда заложить карету. Путь к городскому дому Эксетеров занимает чуть больше времени, чем обычно.
- Будьте добры передать маркизу Паудерхэму, что маркиз Хертфорд просит его принять.
Называть себя не было нужды, дворецкий Эксетеров узнал меня, но мысли мои были слишком заняты другим.

Маркиз достаточно владеет собой, чтобы не задавать вопросы, что облегчает мне задачу.

- Благодарю вас, - кивнув, занимаю предложенное место в кресле. В тишине пара мгновений, прежде чем начинаю говорить, ощутимы особенно сильно. В чепухе приветственных слов и вопросов нет смысла, потому перехожу сразу к цели моего визита.
- Маркиз, в отсутствие вашего отца, герцога Эксетер, я желал бы просить у вас разрешения на наш союз с леди Онорией. Несомненно, если бы, зная о моих намерениях, вы позволили мне обсудить это с вашей сестрой, я посчитал бы за честь отправиться к вашему отцу, чтобы просить разрешения у него лично, - при всей властности Эксетеров даже я не допускаю мысль, что разговора с дочерью герцога удастся избежать. Не дожидаясь ответа, продолжаю. - Норфолки не единожды заслужили благосклонность королевской семьи на протяжении столетий. Наш примерный годовой доход как наследнику герцога вам, наверняка, известен. Склонность к азартным играм я не имею и едва ли способен хоть сколько-нибудь серьезно уменьшить наше состояние. В целом, я не вижу ни одного препятствия к тому, чтобы связать семьи Норфолков и Эксетеров этим желанным для меня союзом.
Во время своей речи открыто смотрю на Паудерхэма, мне нет нужды лгать или просить благосклонности. Выбор для леди Онории Эксетер не так уж велик, если леди не испытывает сердечную привязанность, исход дела предрешен.

Паудерхэм говорит именно то, что я мог и ожидал от него услышать.
- Был бы благодарен, если бы вы поставили леди Онорию в известность о нашем разговоре. Если вы сочтете нужным, могу взять это на себя, - меньше всего мне хотелось бы беспокоить леди и отвлекать ее от приемов в утренние часы, в этом я надеюсь на неизменное благоразумие маркиза.

- Рад слышать, Паудерхэм. Смею надеяться, что союз будет заключен на благо обеих семей. Буду рад в ближайшие дни принять приглашение вдовствующей герцогини и леди Онории навестить вас, как и вы можете быть уверены, что ее светлость герцогиня Норфолк всегда рада видеть вас в нашем доме.

Несмотря на ту легкость, с которой мы понимали друг друга с Паудерхэмом, после разговора не покидает желание выдохнуть свободнее. Бремя безупречности.
Сколько из несдержанности и ошибок моего брата живет и во мне тоже? Сколько жажды жизни, которой Блейк никак не может насытиться.

Позднее йоркширское лето напоено медовым запахом вереска.
Маркиза Хертфорд, подобрав юбки платья, сидит подле мужа. Генри лежит на траве, заложив руки за голову и смотрит в непривычно синее для Британии небо. Мгновением позже, не удовлетворенный даже этой короткой разлукой, притягивает жену за талию ближе. Со смехом леди Агнес взъерошивает волосы мужа, уложенные волосок к волоску.
- Что вы делаете, миледи? - он мотает головой в притворном возмущении.
- Безупречность так утомительна, - тихий шепот маркизы супругу на ухо, когда она обнимает его за шею там, в высокой траве, и ее нежные пальчики легко касаются его щеки. Мужчина ловит ее запястье и, притянув к губам, целует в ладонь, крепче прижимает к щеке. На губах маркизы еще витает тень улыбки, но карие глаза уже в плену его взгляда.

Отголоски того тихого смеха по сей день звучат в его ушах. Этого не может быть, не может продолжаться так долго. Ее нет, и решение принято.
Подавив желание рвануть шейный платок, упираюсь невидящим взглядом в слугу, ожидающего моего решения у экипажа.
- Возвращайтесь в Норфолк-хаус, я немного пройдусь.
- Милорд? - попытка возразить.
Смотрю на затянутое белым небо, снежинки становятся все более крохотными, почти распогодилось.
- Вы слышали, Джон.

Ветер изредка сыпал снегом в лицо, морозный воздух обжег бы легкие, но от быстрой ходьбы я не чувствовал холода. К тому же, это помогло остудить голову и вернуться мыслями в обычное русло.
Стоило выбрать для леди Онории подарок, она не могла требовать и, возможно, не хотела бы моих чувств, но будущая маркиза Хертфорд не будет обделена вниманием и заботой мужа. По крайней мере, пока ей будет это угодно. Поморщившись, отвергаю мысль о скандально известных браках, в которых супруги не способны были вести себя достойно хотя бы из чувства уважения друг к другу и собственному имени. В леди Онории Эксетер в этом отношении я мог быть уверен.
- Подари цветы, что еще леди может ждать от романтического ухаживания? - голос брата отчетливо звучал в мыслях.
Отмахиваюсь, снова скривившись. Цветы. Я хотел чего-то, что оставалось бы с ней, касалось, напоминало о принадлежности. Но подарить леди Онории украшение я не мог. Пока не мог.
Останавливаюсь, осознав, что только что прошел мимо лавки парфюмера, оборачиваюсь, бросив на вывеску задумчивый взгляд.

Появление мужчины было встречено удивленными вздохами и мгновенно наступившей тишиной, будто все пташки разом замолкли в клетке. С вежливой улыбкой приветствую леди и прохожу в глубину зала. Гул голосов вновь смыкается за моей спиной, сначала тихий и неуверенный, потом набирающий прежнюю силу.
Не приведи Бог, кто-нибудь застал бы меня за этим бесполезным занятием.
- Духи - очень личное. Ты знаешь леди? Что делать, если не понравится?
- Выбрать то, что нравится мне и рискнуть?
Масляные марокканские, вощеные, духи на воде и на спиртах. Лаванда и розовая вода, цвет апельсина и пименто. Все эти надписи ничего не говорили мне. Обилие запахов напрочь лишало обоняния.
Леди Онория, закрываю глаза, вновь представив ее такой, какой видел на балу. Достоинство, сдержанность, холодность. Кедр, ветивер, бергамот - любая из этих нот вплелась бы в образ дочери герцога.
Взгляд упал на пузырек с золоченной, будто мед, водой. Подозвав одного из мальчишек помощников, прошу раскрыть.
- Цветочная выжимка из Грасса, милорд, - затараторил мальчишка. Останавливаю жестом руки.
Холодный и резкий, аромат раскрывался розой и медом - как шкатулка с секретом. Равнодушно скользнув взглядом по покрытым эмалью фигуркам пузырьков, останавливаю свой выбор на обманчиво простом флаконе, прошу запаковать.
Парфюмер еще объяснял мне что-то на непонятном мне языке, говорил о "ладаннике" и каких-то бобах. Мне же не хотелось отнимать пропитавшуюся ароматом духов пробку от носа.*
Ребячество играть в романтика ради союза, который будет заключен решением герцога Эксетер. Двери лавки закрываются за моей спиной.
Имя ровно ложится поверх бумаги с вензелем Норфолков.
- Для леди Онории Эксетер, Альфред.

Узнав от Альфреда о том, что Блейк собирался пригласить на каток леди Фебу и мысленно посетовав на то, что брат никогда не был ценителем более спокойных развлечений, отправился в Гайд парк.

Гайд парк

Спешившись, отдаю поводья груму. Брат, как и всегда вместе с леди Фебой, в толпе самых шумных молодых людей, отряхивающих с одежды снежную крошку, ждет, чтобы получить горячие, обсыпанные сахарной мукой датские брецели - пончики.
Увидев меня, Блейк взглядом призывает присоединиться к ним, слишком, по моему мнению, громко напомнив о том, что я никогда не мог отказаться от этой сладости - факт, который я не собирался предавать огласке.

Появление леди Онории Эксетер на дорожке Гайд парка никогда не оставалось не замеченным, сегодняшнее утро не было исключением. Издали я могу позволить себе оценить то, как гармонично подобран ее наряд и как свободно она держится в седле. Леди Онории с рождения прочили будущее герцогини, природные красота и грация только подтверждали чистоту ее крови. Позволив себе насладиться изяществом своей будущей жены, отвожу взгляд, чтобы обратиться со словами приветствия к герцогу Квинсберри. Краем глаза еще успеваю заметить взгляд Блейка, направленный мне за спину, и снежный шар, который брат подбрасывает в руке, но поздно.

Первое же короткое "рряв!" послужило сигналом к тому, чтобы все леди вокруг начали вскрикивать и одергивать подолы, когда щенок цеплялся за них или норовил залезть под юбку, а все джентльмены бросились ловить возмутителя спокойствия.
Уклонившись от участия в суматохе, подхожу к леди Онории Эксетер и графу. Все же в его присутствии рядом с ней есть что-то донельзя раздражающее.
- Леди Онория, рад видеть, вы сегодня необыкновенно хороши, - дань учтивости. - Лорд Кавендиш, - кивок графу.
Если меня не должно интересовать в дочери герцога ничего, кроме того, что она может привнести необходимое для семейства Норфолков - наследника, лучше двоих, почему я так без устали ищу в ней что-то.

Подавив обычно несвойственную мне жестокость в желании пристрелить всего лишь испугавшуюся лошадь, обращаюсь в леди Онории Эксетер с вопросом, все ли в порядке:
- Быть может, вы предпочтете пешую прогулку? - с готовностью протягиваю к ней руку с раскрытой ладонью, проигнорировав присутствие грума.
Бросаю взгляд на каток, только бы у леди Онории не возникло желание прокатиться.

Сумрачное выражение лица лорда Кавендиша мне вполне понятно, даже если причины не ясны ему самому.

Тень предостережения во взгляде леди Онории, не удержавшись, встречаю беспечной улыбкой. Боюсь, миледи, никто в мире не смог бы мне запретить любоваться вами в любое время. Разве что это преступление ни приравняют к государственной измене. Впрочем, леди Онория права, мое поведение не должно ставить под сомнение безупречность ее имени и репутации.

Вновь отметив про себя естественную грацию каждого движения леди Онории Эксетер и то, как идеально она сложена, вынужден вспомнить о третьем лице в нашем обществе:
- Милорд Кавендиш, не помню, были ли вы представлены леди Фебе, почту за честь взять это на себя.
Компания брата и кузины способна отвлечь, кого угодно.
Тем временем у меня будет немного времени, чтобы узнать мысли леди Онории Эксетер о чем-то кроме погоды и цирковых представлений.
Представив графа леди Фебе, выбираю чуть менее оживленную аллею для нас с леди Онорией и ее сопровождающей:
- Вы любите пончики? Мой брат страстный ценитель, - оборачиваюсь к леди Онории, подмечая то, как ладно у нее выходит идти рядом и как правильно ее рука в маленькой жемчужно-голубой перчатке покоится на сгибе моего локтя.
Из всех возможных вопросов я задаю леди именно этот.

- Безусловно, вам судить, достойны ли такие суждения джентльмена, граф, - сухо, не глядя на Кавендиша. - Смею вам напомнить, что речь идет о дочери герцога Квинсберри.

- Не смею ограничивать леди в выборе относительно того, кому оказывать честь, - моя вспышка абсолютно не заслужена в адрес дочери герцога, но будь на моем месте ее брат, боюсь, диалог начался бы с указания графу подобающего ему места. - Мое почтение, леди Онория, - как можно мягче.

Вопрос о пончиках, как и желание узнать представляет ли леди Онория Эксетер из себя отлаженный механизм, подобный часам, и что могло бы в ней измениться, исчезают, скованные льдом не хуже Серпентайна.
Она не виновата, - твердит внутренний голос.

Good Lord, how bright and goodly shines the moon!

Ранее

Запрокинув голову, сощурившись, смотрю на затянутое тяжелыми белыми облаками небо. Вместо должного "если вам так угодно думать, леди Онория" звучит:
- Помилуйте, миледи, небо так ужасно, что многие из нас опасаются быть захваченными здесь на всю зиму, - небрежный тон позволяет скрыть улыбку. Лондон - последнее место, где принято говорить правду.

Неуловимые перемены в тоне ее голоса ускользают от меня, но невольно побуждают обернуться и присмотреться внимательнее.

- Да, - усмехаюсь, - мой брат всегда выбирает самые подходящие места для представления. Что уж говорить о жертвенности рыцарей семьи Норфолк, - сжимаю пальцы в кулак, чтобы не накрыть лежащую поверх моего локтя руку леди Онории своей. В ее описании любой поступок обретает те черты, которые угодно увидеть леди. Дочь герцога добра к Блейку, так очевидно и безоговорочно, что дальнейшие мои слова слетают с губ раньше, чем я успеваю поразиться собственной искренности. - Боюсь, нам придется потратить еще какое-то время прежде, чем барона можно будет приучить не выражать свои симпатии бросками снежных шаров.
Что-то из этих слов невольно заставляет нахмуриться. За секунду до того, как я сам все испорчу.


Только если вы сами ставите так вопрос, миледи, - горькие слова уже готовы сорваться с губ.
Но хрупкие расправленные плечи маленькой несгибаемой леди передо мной лишают ярость всякого запала, останавливают на полпути. Почему я так реагирую. Словно мне хочется вытащить из нее что-то, чего я не знаю сам? Зачем мне это и связана ли, вообще, вспыхнувшая злость с леди Онорией или с тем, что рядом с ней Кавендиш.
Кажется, не способный оторвать от дочери герцога Эксетера взгляд, я напрочь забыл обо всем вокруг.
- Нет, не может, - твердо, ответ на ее последний вопрос. - А я ужасный сладкоежка, - покаянно и совершенно несуразно, глядя в ее глаза, ответ на предыдущие слова леди Онории. - Простите меня, - гораздо тише, не замечая и не желая замечать, что кроме нее есть кто-то еще.
Леди Онория Эксетер простит, но не забудет. Мне стоит усилия не улыбнуться, это неправильно. Тем более, что я неотрывно смотрю на нее неприлично долго и не имею права на эту жадность до ее общества, как не имею права быть таким. У меня еще слишком много вопросов, чтобы отпустить вас или отдать ему.

Требовательное "скажи мне, что я ошибаюсь", когда Блейк смотрит мне за спину вглубь аллеи, откуда я вернулся.
Предостерегающий жест, не место для этого обсуждения.
Впервые за три десятка лет барон Мальтреверс не находит подходящих слов.
- Блейк, - предупреждающе, - я собираюсь просить у отца леди Онории разрешения на брак, и если ты хоть чем-то..,
- Да вы и сами неплохо справляетесь, - брат пожимает плечами, всеми силами стараясь сдержать смех.
Потираю лицо ладонью, в этом жесте для Блейка так много, что тут же убираю руку.

Позже, собираясь на прием к герцогине Манчестер.
- Сегодня мне хотелось ее придушить, - признаюсь в том, в чем не должен.
Недоуменный взгляд брата, уже готового и ожидающего меня в кресле.
- И велеть отправлять ей корзины цветов каждые десять минут с трех до пяти по полудни во время дневного чая.
Секунда тишины и Блейк хохочет так громко, что заставляет недовольно поморщиться.

Темный бархат винного платья, придающий строгость идеальным чертам леди Онории, отблески огня и тени алого, окрашивающие открытые взгляду шею и плечи девушки теплым свечением. Невыносимое желание скрыть это вместо гордости, которую должен был испытать. Изящно плетенная диадема в темных волосах, тонкая нитка жемчуга и мысль о том, что я знаю, каким украшением желал бы ее заменить. Но раньше дотронуться, коснуться пальцами плавного сгиба от шеи к плечу. Мысль настолько реальна, что покалывает подушечки пальцев.
Когда способность отвести от леди Онории взгляд возвращается вместе с самообладанием, первым вижу рядом с ней Кавендиша. Каким же долгим может показаться возвращение герцога Эксетер из Шотландии.
Матушка приветствует вдовствующую герцогиню, киваю Паудерхэму, пытаясь не обращать внимания на слова младшего брата.
- Мое почтение, леди Онория, - губы не касаются ее руки.
Будучи готов откланяться и проводить матушку к ее месту за столом, прочь от необъяснимого наваждения, замечаю едва уловимый аромат. Тот, что велено было отправить леди Онории, она надела его.
Оборачиваюсь, не скрываясь, в надежде, что наши взгляды встретятся.