Карта ролевой игры "Сезон чудес"

Виконт нашёл друга там, где и искал. Выражение его лица явственно указывало на то, что скандальный листок нашёл в нём своего читателя.

- Значит, о погоде говорить не будем, - мрачно пошутил Алистер, похлопывая стеком по крупу уже не своего коня. - Что думаешь, Кавендиш? Как она прознала про пари?

- Не возражаю. - Понурив голову, виконт тронул Ромула.

- Ты прав. О завершении спора мы говорили тогда в ложе, вот в тот момент нас и подслушала эта мерзавка. - Виконт разве что не скрипел зубами. - Ты только подумай! Собирать сплетни по всему городу, подслушивать, добавлять своё, а потом высмеивать людей. Кто-то должен найти управу на эту дамочку. - Выговорив своей гнев по отношению к сплетнице, виконт заговорил о том, что действительно важно: - Кавендиш, а я ведь вчера получил согласие лорда Бентинка ухаживать за его дочерью и собирался претворить это намерение в жизнь. Теперь же, боюсь, меня не подпустят к ней и на сотню шагов.

Как виконт и надеялся, Кавендиш дал ему эфемерную надежду. Можно сделать вид, что никакого пари не было. Кто сможет доказать обратное? Но вот сможет ли он лгать леди Кристабель, когда она посмотрит своими ясными глазами в его и спросит, ухаживал ли он за ней искренне, или же просто забавлялся? Ну, так если спросит, ему есть, что сказать.

- Кавендиш, благодарю! Вынужден откланяться, так как моё дело не терпит отлагательств. Прости, но до субботы конь ещё побудет моим. - Дерзко ухмыльнувшись, виконт послал Ромула в галоп, чтобы скорее добраться до места, и вот перед ним дом герцогини Манчестер. Дверь открыл дворецкий, и виконт представился:

- Лорд Рейвенсберг к леди Кристабель. Объявите о моём приходе.

По лицу дворецкого ничего невозможно было прочитать. Он впустил виконта в холл и отошёл доложить об его визите.

В конце концов дворецкий соизволил вынырнуть из-за поворота, за которым исчез двадцать минут назад, и проводил его к леди Кристабель. Она находилась в обществе молодого человека, имени которого он не запомнил. Поклонник? Виконт вздёрнул бровь.


Леди Кристабель была бледна и холодна как статуя. Её Светлость улыбнулась, но взгляд её повергал в оцепенение. Они всё прочитали и истолковали так, как это было только возможно. Виконт же был твёрд в своём намерении всё отрицать, поэтому широко улыбнулся:

- Доброго дня, Ваша Светлость, леди Кристабель, лорд Эпшоу. Погода просто чудная. Так и тянет воспользоваться образовавшимся льдом и прокатиться на коньках. Именно за этим я и пришёл. Пригласить вас приятно провести время на льду. Леди Кристабель, вы получили мой букет?

- Дело в том, леди Кристабель, что я знаю то самое место, куда перебрался лёд, - как ни в чём ни бывало улыбнулся маркиз. - И я бы очень хотел вам показать это место.

- Вот и Её Светлость согласна прогуляться, - продолжал убеждать виконт. Обе леди были полны еле сдерживаемого гнева, и виконту нужно было очень постараться, чтобы снова расположить их к себе.

- Досадно, если так случилось, - прищурился виконт, заметил свой букет где-то в кучке других подарков. А леди так и обдавала холодом.

- Да, именно так. Быть может, тогда..

- Замечательно, - обрадовался виконт, но, заметив улыбку в сторону Эпшоу, немного помрачнел.

Кивая знакомым, виконт вёл леди в сторону места, где посетители катка могли надеть тонкие лезвия для катания на льду. Могло показаться, а, скорее, так и было на самом деле, но со всех сторон их атаковали недобрые и осуждающие взгляды. Виконт продолжал свою игру в полное отрицание пари. Другого выхода он не видел. Когда леди Кристабель присела на небольшую скамеечку, он присел на колени перед ней, чтобы помочь с лезвиями:

- Пожалуйте вашу ножку, леди Кристабель?

В своей коленопреклонной позе виконт представлял себя выпрашивающим прощение у леди Кристабель. А то, что это необходимо, стало ему понятно ещё в доме, когда она так деланно изображала равнодушие к его букету. Он никогда бы не поверил, что Кристабель неизвестен язык цветов. Она получила букет, но разве могла после злосчастной статейки поверить в значение цветов? Он самолично заверит её в их пылкости и своей серьёзности. Но для этого он выберет другой момент. На приёме у герцогини, куда он попадёт всеми правдами и неправдами, пусть даже ему будет отказано в визитах этого дома. Проберётся как Монтекки в дом Капулетти и заставит Кристабел поверить, что он никогда, ни на секунду, не смеялся над её чувствами. А пока он насладится позволенной на людях, но такой интимной помощью леди. Выпростав её изящную щиколотку в кожаном ботинке, подбитом мехом, из-под подола, нацепляя лезвия, он растягивал это действо, как только мог. Ему казалось, что все взгляды прикованы к ним. Скорее всего, так и было. Но Алистер был только рад. Пусть завистники и сплетники заткнут себе рты и убедятся, что намерения виконта Р. не переменились и серьёзны. К его сожалению, бесконечно оглаживать ножки леди он не мог, поэтому поднял глаза, чтобы спросить у леди, не туго ли он затянул верёвочки, но потерялся в её взгляде. Его Кристабель казалась такой хрупкой, беззащитной, чуть потерянной, а в глазах отражались неясные тени. А эта нижняя полная губка, закушенная от волнения. Как же она манила его. Больше всего на свете Алистеру хотелось увести Кристабель отсюда и снять её печали словами, а после и поцелуями, доказать своей возлюбленной, что он достоин веры. Достоин её любви. Но пора было на лёд. Вокруг раздавались смешки и вскрики, ведь даже леди не могли молчать, когда была опасность упасть на лёд.

Они начали скользить по льду, сначала неуверенно, пробуя коньки, а потом уже летели навстречу ветру. Виконт поддерживал Кристабель, насколько позволяли приличия, иногда невесомо притягивая её к себе, чтобы как бы невзначай коснуться губами локонов, что выскальзывали из-под шляпки, вдохнуть волнующий аромат девушки, такой свежий и сладостный, смешанный с запахом снега и зимы. Она рассмеялась, и этот звук принёс виконту столько радости, что он рассмеялся в ответ. Кристабель была очаровательна. Он любовался милыми ямочками на щеках, появляющимися от улыбки, и обещал себе, что никогда не станет причиной её грусти. Ещё утром он воображал, что не увидит леди несколько дней, а сейчас они катаются на льду. Всё обязательно наладится.

- Не такой милый, как вы, леди Кристабель, - проговорил виконт, и тут же смутился, осознав, что сравнил девушку со щенком. Вместо ответа на вопрос он спросил с горячностью, отражающей его переживания: - Скажите, я часто говорю нелепости? Да? Вы… вы, наверное, встречали более искусных собеседников?

"Вздыхаю, словно шелестит листвой..."

Вздыхаю, словно шелестит листвой
Печальный ветер, слезы льются градом,
Когда смотрю на вас печальным взглядом,
Из-за которой в мире я чужой.

Улыбки вашей видя свет благой,
Я не тоскую по иным усладам,
И жизнь уже не кажется мне адом,
Когда любуюсь вашей красотой.

Но стынет кровь, как только вы уйдете,
Когда, покинут вашими лучами,
Улыбки роковой не вижу я.

И, грудь открыв любовными ключами,
Душа освобождается от плоти,
Чтоб следовать за вами, жизнь моя.

Франческо Петрарка

Мираж благоденствия рассеялся, явив уродливую действительность: он не прощён и ещё долго будет искупать свою вину. Но Алистер был готов к этому. Взял в руки ладонь Кристабель, он тихо проговорил:

- Миледи, вы хотите объяснений, и вы их получите. На сегодняшнем приёме.

- Вы правы, миледи.

Попрощавшись с семьёй Кристабель, виконт поехал домой, чтобы подготовиться к приёму. Убедившись, как выглядит как новенький пенс, он улыбнулся своему отражению и выехал из дома. Этот год подарил виконту разочарование, но под конец, под самое Рождество, он получил бесценный дар. Его сердце ожило, встретив волшебное чувство. Виконт всегда был романтиком, в поэзии он всегда искал строки о любви. Как кто-то ищет Священный Грааль, так он искал любовь. Теперь оставалось раскрыть своё сердце Кристабель и надеяться с замиранием сердца на то, что чувство взаимно. И если это так, то после будет даровано и прощение.

Объявили его приезд, и виконт влился в толпу гостей.

Гости приветствовали друг друга, обменивались мнениями о погоде, расхваливали убранство дом герцогини. Алистер вспоминал, как была растеряна Кристабель на катке:

Её поведение показалось ему странным, но она должна была понять, что каток - общественное место, и они обязательно объяснятся, но не при всех.
А вот и сама Её Светлость в сопровождении кузин. Леди Сесилия едва ли заслужила мимолётного взгляда Алистера, а вот её сестра предстала перед ним недосягаемым прекрасным видением. Легкий материал платья струился по изящным изгибам тела, приковывал внимание и пленял взор. Высокая причёска была произведением искусства. Кристабель кому-то улыбнулась, и виконт как завороженный смотрел и смотрел. Наконец, он подошёл к леди и выразил радость по поводу присутствия здесь, сделал привычные комплименты. Леди Кристабель он оставил напоследок, чтобы больше ничего не отвлекало. Заглянув в омуты её глаз под пушистыми ресницами, он взял её руку в свою и прижался непозволительно долгим поцелуем:

- Минуты в разлуке с вами тянулись бесконечно. Вы обворожительны, леди Кристабель.

"Действительно рада, Кристабель?" - вопрос по взгляде остался без ответа, всё заменили привычные любезности.

- Я не замечал ничего, кроме вашей улыбки.

Неловкий момент, когда появился Кавендиш, Кристабель выдержала достойно, как настоящая леди:

Другие гости постоянно отвлекали виконта, но он неизменно возвращался взглядом к Кристабель, ревниво щурясь, когда она любезничала с другими, и наконец вернулся туда, где единственно желал быть.

То, как она снова уверяла в своей радости, тогда как было ясно, что совсем не рада, повергло Алистера в уныние, поскольку до заветного объяснения было далеко, а пока он, получив согласие леди, проводил её столу, тем самым отвоевав право танцевать с ней первый танец. Его карточки, естественно, рядом с её местом не оказалось, зато он сидел напротив. Намеренно если лишили возможности разговаривать с Кристабель. Но говорить можно не только словами. Каждый раз, когда девушка подносила ко рту вилку с едой или край бокала, он смущал её взглядами, соблазняя и искушая. Он рассказывал ей взглядом, как она прекрасна, как он томится от любви и от неизвестности, ведь пока было неясно, чем закончится их разговор.

Ну что ж. Его игнорировали как назойливое насекомое. Он заслужил, но у виконта тоже была своя гордость. Из уважения к дому герцогини он встал в один ряд с джентльменами, чтобы влиться в игру по угадыванию женских ручек.

Игра затягивалась. В гостиной было душно, и чертовски хотелось напиться. Чем виконт занялся, не покидая своего поста. Узнает ли он руку леди Кристабель?

Как ни странно, виконт сразу же узнал руку леди Кристабель. Ведь он так много и часто на неё смотрел, и хотя за столом она едва сдерживалась, чтобы не передёрнуться от недовольства его фривольными взглядами, всё же Алистер объявил:

- Эта ручка принадлежит леди Кристабель Бентинк.

- Вы считаете, что можете прочитать мои чувства по лицу, миледи? Так скажите мне, о чём я думаю сейчас? - совершенно серьёзно спросил виконт.

Но Кристабель отвлеклась на барона. Что было ни удивительно. Почему-то ему никак не удавалось стать центром её мироздания, тогда как она стала с первой минуты, как он её увидел.


- Чистая, миледи. Подарите мне разговор с вами наедине. Таково моё желание. А пока, - он подал руку девушке, - позвольте пригласить вас на менуэт?

Терять рассудок, делаться больным,
Живым и мертвым стать одновременно,
Хмельным и трезвым, кротким и надменным,
Скупым и щедрым, лживым и прямым;

Все позабыв, жить именем одним,
Быть нежным, грубым, яростным, смиренным,
Веселым, грустным, скрытным, откровенным,
Ревнивым, безучастным, добрым, злым;

В обман поверив, истины страшиться,
Пить горький яд, приняв его за мед,
Несчастья ради счастьем поступиться,

Считать блаженством рая тяжкий гнет, -
Все это значит: в женщину влюбиться;
Кто испытал любовь, меня поймет.

Лопе де Вега

Алистер всегда считал себя спокойным и уравновешенным человеком. Его жизнь протекала без каких-либо страшных событий. У его семьи не было скелетов в шкафу. Он сам не нажил ни врагов, ни незаконнорожденных детей. С самого детства он жил в окружении любви и тепла. Не чувствовал он и зависти к старшему брату, наследнику. Он принимал свою жизнь такой, какая она есть, и радовался каждому её проявлению. Радость Алистер находил в простых вещах, и хотя его часто обвиняли в романтизме, и это не стало тем, что могло бы испортить то довольство жизни, что он ощущал. Он был молод, здоров, хорош собой, родовит, имел приличный годовой доход, добрых друзей и приятных любовниц, а впереди маячил брак, несущий в его мечтах лишь радость. И когда раскрылась правда о том, что его мир не так уж и прекрасен, он, вместо того, чтобы принять это, позорно сбежал. Он оставил брата и Люси в поместье с мыслями о боли, которую они причинили ему. Теперь он понимал, что вел себя как мальчишка. Ощутив боль сам, он хотел, чтобы и они не были беззаветно счастливы, а испытывали вину за своё счастье. Осознав это в одночасье, виконт понял истину: жизненные невзгоды нужно принимать с открытым забралом, а не поворачиваться к ним спиной как последний трус. Господь одарил его великим чудом. Среди всего многообразия девиц на выданье он выбрал для злосчастного пари именно ту, что составляла сейчас его счастье. Пробудила его сердце и показала, что такое настоящая любовь. И он не отпустит её никогда и ни за что. Виконт благодарил детскую игрульку за возможность оказаться рядом с Кристабель, которая избегала его весь этот вечер. Она спрятала боль за весёлыми улыбками и вежливостью одной из хозяек приёма, но разве можно спрятать боль от того, кто всем сердцем стремится уловить тончайший намёк на любые эмоции по отношению к нему? Кто хочет разгадать, узнать мысли? И услышать ответ на свой вопрос?

Эта магия снова вернулась в его жизнь. Магия между ними. Когда стоишь вот так, напротив, и глохнут все звуки, вокруг никого и ничего. Лишь обмен взглядами, тысяча скрытых вопросов, облачённых в короткие вежливые фразы, и один ответ, значащий так много. О, Кристабель! Можно ли любить тебя больше?

Играла мелодия менуэта, танца, состоявшего из встреч и расставаний партнёров. И снова они остались с Кристабель будто бы далеко ото всех, в каком-то своём мире, но всё же недостаточно близко. Алистер едва дождался окончания танца. Он не выпускал руку Кристабель, не давая ей сбежать:

– Вы обещали, Кристабель, - с невероятной нежностью произнёс виконт. – Нам не избежать этого разговора.

Они чинно прошлись по залу, дабы убедить всех, что между этими двумя молодыми людьми нет никаких недомолвок. Кристабель юна и порывиста, но и она должна понимать, что слухи необходимо успокаивать, опровергая их, а не подтверждая отчуждением. Это всего лишь здравомыслие. Но не об этом думал виконт в первую очередь. Хотя позаботиться о чести леди было первостепенной задачей. Алистер мечтал остаться наедине с Кристабель, чтобы убедить её в своих чувствах и узнать её. Станет ли он победителем или проигравшим? Какова цена за содеянное им? С удивлением виконт понял, что ни одного из блюстителей чести леди на горизонте не наблюдалось. Грех не воспользоваться такой возможностью, а уж если их застанут вместе, то разве же не об официальной помолвке он мечтал как можно скорее? Украсть бы сейчас Кристабель, как дикий варвар, унести к себе и сделать своей. Но нет. Они закованы в приличия как в доспехи. Но ничто не помешает им говорить. Виконт увлёк Кристабель за собой. Вскоре показалась картинная галерея, залитая лунным светом. Они остановились и какое-то время смотрели друг на друга. Эта девушка была опасна для его самообладания. Ему не хотелось говорить, ему хотелось целовать и ласкать. Её кожа была так нежна, сама она была такой волнующей и прекрасной, её аромат кружил голову, а губы были искушением. Алистер приказал себе остановиться и сосредоточиться на главном. Он взял руку Кристабель в свои, и, поглаживая тонкие пальчики, заговорил:

- Кристабель, мы оба знаем, зачем мы здесь. Я должен извиниться за тот урон репутации, что я нанёс. Я хочу объяснить то, что случилось. Не снимая с себя вины за согласие в этом чёртовом пари, я нахожу оправдание лишь в том, что отказался от него тут же, как понял, насколько серьёзно моё чувство к нам. Вы скажете, что играть чувствами леди недостойно в любом случае, и будете правы. Скажете, что мы с графом поступили низко. Можете отказать мне от своего дома и своего общества, но подумайте, Кристабель, если вы сделаете это, не упустите ли вы шанс быть счастливой с мужчиной, который так беззаветно любит вас. Я знаю, что это скоро, что я слишком тороплюсь, но если же и вы испытываете хоть толику того, что я, если в вас зарождается ответное чувство, вы дадите шанс негодяю искупить вину, ухаживать за вами и бороться за нас. Ведь вы простите меня, Кристабель? Дайте мне шанс доказать, что я не такой негодяй, как вам рисуется? Я прошу вас.

Не в силах больше сдерживаться, Алистер взял душистую прядь золотых волос и провёл по ним губами. Искушение повело его дальше. Он коснулся губами щеки девушки, вдохнув нежный аромат. Ликуя, он слышал её учащённое дыхание. Такая чарующая, прекрасная Кристабель. Его нежная орхидея. Он не сможет сдержаться, иначе сойдёт с ума. Он заключил девушку в плен из своего тела и рук, уперев их в стену по сторонам от её плеч, и лёгким движением прижал к стене. Стало совсем темно, и эта темнота лишала разума. Он горячо заговорил:

- С того момента, как я вас увидел, я был пленён. Я мечтал испровобовать вкус ваших губ, узнать аромат вашей кожи, я мечтал о вас, Кристабель. – Склонив голову, Алистер лёгким как воздух движением коснулся губ Кристабель своими, лаской прося прощение, согревая дыханием. Не смея мечтать пока о большем, он прошептал: - Скажите же мне, что я прощён!