Карта ролевой игры "Калейдоскоп историй"

"Право слово, чего только на Святках не услышишь!" - Евпраксия быстренько влезла в свою шубку, - "А что, все приличные пиратки боевыми трофеями гордиться должны!"
- Так и вы, Екатерина Исаевна, с Альвильды пример берите - захватите в плен принца и не отпускайте, пока под венец с ним не встанете. Только сейчас на принцев осторожно охотиться надо - кто его знает, каким он окажется: снаружи - принц, а внутри - лягушка.
Место в санях Евпраксия особо выбирать не стала - где свободно, туда и села, пожалев мимолётно, что не достался ей цыганский фант: уж тогда бы ей и вправду монет накидали. Против романсов даже господин Лопухин не устоит, хоть и ворчун, а большой любитель задушевного пения.
А соседкой её оказалась дама подозрительно знакомой наружности. Пригляделась княжна и тихонько рассмеялась:
- Как вас звать-величать прикажете, сударыня - Деметрией Сергеевной?

- Тогда подумайте хорошенько, кому в плен сдаться желаете - и вперёд, Екатерина Исаевна.



- В Петербурге мне не до колядок было. А гадать - гадала, один раз, - вспомнила Евпраксия свою проделку шестилетней давности, обернувшуюся непонятно чем. Неужели она и впрямь всем искателям руки отказывала из-за того незнакомца, что в зеркале тогда видела? Нет, не может такого быть! Или... всё-таки может? - А господина Лопухина так просто не запугаешь: разве что пригрозить, что запрёмся у него в кладовой, съедим и выпьем всё, что там есть. Их кухарка - Домна - так готовит, что пальчики оближешь и мастерица варенье варить.

- Что нагадала, сама не знаю - загадку до сих пор разгадываю да всё никак не разгадаю, - ответила Евпраксия и рассмеялась: в рифму получилось.
Хотя и говорят, что многие барышни стихи писать начинают, особенно, когда влюбляются, Евпраксия стихов никогда не писала - только читала да романсы пела.
Может и некстати, может и не к месту, но если душа просит - почему бы не спеть.
И над санным поездом взлетел сильный чистый голос.

Когда их сани остановились у дома Лопухина, Евпраксия уже вполне серьёзно подумывала о том, чтобы взять в плен кухарку Евстратия Павловича - Домну и, запершись с ней на кухне, распить бутылочку вишнёвой наливки с умопомрачительно вкусной домашней колбаской, рецепт приготовления которой, владычица кухни хранила в строжайшей тайне. Во владениях Домны Лукьяновны сейчас красота - небось в печи поленья искрами постреливают, сдобой пахнет и кошка трёхцветная "счастливая", на пороге сидя, гостей намывает: рай земной, одним словом.

Евпраксия от неожиданности едва не споткнулась - от прикосновения мужских губ, одна щека мгновенно вспыхнула румянцем, за ней - другая.
- Что там полагается кричать пиратам? - поспешно уточнила девушка. - Кошелек или жизнь? Нет, это кричат разбойники. Вспомнила - на абордаж! Сударыня, вы сразу сдаетесь в плен, - "пират" грозно посмотрел на "Дмитрину" - или будете сопротивляться?

- Не беспокойтесь, сударыня, - состроила грозную физиономию Евпраксия. - Мы люди добрые, как только получим выкуп от ваших родственников, небольшой - всего-то пару сундуков золотых монет - так сразу отпустим. А пока веселитесь!
И, улыбнувшись, завела Колядку:
- Пришла коляда
Накануне Рождества,
Дайте коровку,
Масляну головку.
А дай бог тому,
Кто в этом дому.
Ему рожь густа,
Рожь ужимиста.
Ему с колосу осьмина,
Из зерна ему коврига,
Из полузерна - пирог.
Наделил бы вас Господь
И житьем, и бытием,
И богатством.
И создай вам, Господи,
Еще лучше того!

- В детстве я ходила колядовать вместе с деревенскими ребятишками, - ответила Евпраксия, - так и научилась. Да и няня моя много колядок знает. Она мне и песни пела, и сказки рассказывала, и все мои ссадины да царапины заговаривала, чтобы прошли быстрее, и травками лечила, когда я болела, - княжна улыбнулась, зная наверняка, что как только они с папа вернутся домой, няня встретит «свою ласточку» с чашкой горячего чая на травках и тут же отправит спать. - Идёмте скорей, а то вместо грозного пирата будет совсем не грозная сосулька.
Как и положено даме, оказавшись в доме Евстратия Павловича, «барышня Дмитрина», первым делом подошла к зеркалу и занялась своей причёской:

«Скорей, решает что с вами сделать, Дмитрий Сергеевич, - подумала Евпраксия. – То ли просто выпроводить, то ли с крыльца на прощание спустить». Но вслух ничего говорить не стала, взглянула в зеркало и замерла: слишком уж походило отражение «барышни Дмитрины», на то видение, что пришло в Святки шесть лет назад к юной княжне Зимницкой.
«Да снимите же вы этот парик!» - едва не сорвалось с губ девушки, но тут Дмитрий вспомнил строки из «Евгения Онегина», а потом увлёк её танцевать.
А уж после танца – самое милое дело к накрытому столу наведаться, всё же для гостей господин Лопухов не поскупился, хоть и поворчал по своему обыкновению. За пироги Домны Лукьяновны можно было запросто душу продать. Даже Дмитрий искушению поддался:

Евпраксия улыбнулась и отведала:
- С рыбой. Пожалуй, ещё возьму, - посмотрела на рюмку в руке Дмитрия и нахмурила брови. – Вы, Дмитрий Сергеевич, не увлекайтесь особо. Я вас в сани не потащу, если что – оставлю у Евстратия Павловича под столом спать.

- Так если вы падёте в неравной борьбе с зелёным змием, вам всё равно будет, где спать - хоть в свинарнике, - не менее насмешливо фыркнула Евпраксия. - С поросёнком вас точно никто не перепутает и не украдёт.



Проникнувшись искренними страданиями, Евпраксия задумалась, а потом улыбнулась:
- Кажется, я знаю, как вам помочь, Дмитрий Сергеевич. Если вы согласитесь прокатиться ко мне в гости - это недалеко.

- Если папа поедет с нами, - Евпраксия стрельнула коротким взглядом в сторону отца, - то не поедете вы. Идёмте, пока он с Евстратием Павловичем разговаривает и на нас не смотрит. Скорее, - и, взяв Дмитрия Сергеевича за руку, потянула его за собой, - нам ещё шубы взять надо.
Исчезнуть в толпе одинаково рьяно веселящихся гостей и хозяйских домочадцев оказалось проще, чем сквозь неё пройти.
А отыскание шуб превратилось в задачу, схожую по сложности с поиском иголки в стогу сена. Но Евпраксия и Дмитрий справились и, слегка помятые и чуточку взъерошенные, но всё же выбрались на свежий воздух.

Устроившись в санях, Евпраксия звонко рассмеялась: волшебство Святочной ночи кружило голову, толкая на безрассудство:
- Меня ещё никогда не крали! Так что гордитесь! - и, вспомнив, что нужно указывать дорогу, добавила:
- Пока прямо, а как покажется одинокая раздвоенная берёза, от неё направо сверните. Дальше снова - прямо, до самого поместья. Папа нашу усадьбу Царевной-Лебедью зовёт.

- Найдётся, - в своём доме Евпраксия мгновенно превратилась в хозяйку, привыкшую к тому, что все желания по движению брови исполняются. - Кузен Алексей в прошлом году гостил, роста вы с ним, кажется, одного. Сейчас принесу, а пока переодеваетесь и чай будет. Заодно, - девушка загадочно сверкнула глазами, - без парика на вас посмотрю.
Оставив Дмитрия, княжна бесшумно выскользнула за дверь и вскоре вернулась со стопой, аккуратно сложенной и слабо пахнущей чем-то приятно-травяным, мужской одежды.
- Облачайтесь, а я прогуляюсь за чаем, - улыбнулась Евпраксия. - Мед, сахар, варенье - что класть?

- Очень приятно ощущать себя незаменимой, - улыбнулась Евпраксия. - Стойте смирно, Дмитрий Сергеевич. Крючки - вещицы очень вредные, с характером.
Если подумать, так ничего особенного в просьбе не было: сколько раз подругам помогать приходилось. Вот только Дмитрий Сергеевич ну никак на даму не походил. Да и от того, что с подругой рядом стоит, у Евпраксии сердце не билось, как молот кузнечный, и в жар не бросало.
"Наконец-то", - княжна расстегнула последний, самый каверзный крючок, почти утонувший в скрывающей застёжку отделке, и замерла, разглядев под левой лопаткой мужчины белую полосу давнего шрама. А потом девушку словно бес под руку толкнул - княжна почти невесомо провела по отметине кончиками пальцев и чуть слышно спросила:
- Как же вас так угораздило?

- Так всё уже, - Евпраксия отступила на шаг, - крючки я расстегнула, - потом слегка нахмурилась. - Снимайте лиф, - подошла теперь уже совсем вплотную, развязала ленты на талии и, вцепившись в жёсткую парчу, изо всех сил, дёрнула ткань вниз.
- Вот теперь совсем всё, - чуть-чуть прерывисто сообщила княжна и, немного отступив, закрыла глаза, на всякий случай,- мало ли... - Дальше сами справитесь, Дмитрий.

Евпраксия открыла глаза - казавшиеся совсем чёрными в зыбком свете свечи - вздохнула, но рук не отняла, пристально всматриваясь в лицо молодого человека, а услышав слова Дмитрия, побледнела и попыталась отойти:
- Но я же не делала приворот, только гадала, - но оступилась и упала прямо в объятия мужчины.

Правдивым оказалось давнее гадание! - и поняла это Евпраксия как только Дмитрий её поцеловал: так только суженый может. Словно она - ключ лесной, а он - путник, от жажды изнывающий. И как же тут не ответить, не отдать всё, что в душе таила, что все эти годы для него берегла.



"Да ни за что! Даже появись здесь сию минуту грозный папа с ружьем!"
- Но я же сама позволила, - девушка решительно шагнула вперёд, опуская ладони на плечи Дмитрия. - Как же я вас выставить могу, если шесть лет ждала, пока вы порог переступите, Дмитрий Сергеевич. Того, кто судьбой предназначен, отпускают лишь если сам уйти желает. Решайте.