Карта ролевой игры "Долина царей"

Виктория не знала, каким чудом мистер Сильвер оказался в этом богом забытом, почти заброшенном и странном селении, но, увидев его, бросилась на шею, чуть не разревелесь, позабыв о том, что она леди. Нервы сдавали, она с трудом отходила от того, что случилось в сарае, чего ей удалось избежать не без помощи ангела-хранителя. Наконец-то она будет в безопасности, если понадобится, то мужчина перестреляет их всех, но не позволит прикоснуться к ней.
- Они... они, боже..., - Виктория сильнее прижалась к мужчине и не сдержала слез, - они хотели сделать мне больно, похотливые обезьяны.
Времени медлить не было. Арабы в любой момент могли заметить, что добыча, которую они делят, пропала. Мужчина закрыл их в той темнице, где держали Викторию, просто вернув на место засов. Дрожащие пальцы девушки сжали разорванный шелк рубашки с английской вышивкой. Пуговиц на ней не осталось, повырывал ее мучитель. Сняв с себя бесполезную вещь, и оставшись в тоноком полупрозрачном топе белья, она надела рубашку мужчины.

- Их трое, наши сопровождающие. Мистер Бербрук жив, его держат где-то здесь.
Объяснив, что девушке, что ей нужно спрятаться, мистер Сильвер оставил ее одну, но очень быстро вернулся в компании ученого. Виктория не успела ничего спросить, тем более узнать у ученого о том странном человеке - живой мумии, который мог бы и побеспокоиться о вынужденных гостях селения, раз уж так хочет поскорее расстаться с бессмертием.
Мистер Сильвер подхватил девушку на руки, на окраине их ждали верблюды. Девушка все время оглядывалась назад, боясь, что за ними отправятся в погоню, если не арабы из экспедиции, то помощники живой мумии. Видимо это не скрылось от других. Передав оружие ученому, мистер Сильвер, обратился к ней:

- Ни разу не стреляла, - призналась она, - но, наверное, стоило бы научиться до поездки.
Все же оружие она попросила в большей степени для собственного спокойствия, хотя думала, что с расстояния в пару шагов точно попадет в цель.

- Вы же не верите сверхъестественное, - напомнила Виктория с лебкой улыбкой, она уже успела немного прийти в себя, - значит, и заклинания не существует. Мне не о чем говорить отцу.

- Я хочу попросить вас обоих, - до лагеря оставалось совсем немного, когда Виктория обратилась к мистеру Сильверу и мистеру Бербруку, - мне не хотелось бы посвящать отца в подробности, чтобы избежать лишних переживаний. Я живая и невредимая. И все благодаря вам.
Новый лагерь показался из-за горизонта, чему она была несказанно рада. Не хотелось расспрашивать о том, как он оказался здесь, видимо кто-то из ученых все же видел карту. Думать об этом не было сил, бессонная ночь и океан волнений давали о себе знать. Но теперь она сможет поесть и отдохнуть, и ей будет все равно, что условия не сравнить с сервис "Зимнего дворца". Главное, она вновь в безопасности и рядом с родителем. Путешественники пересекли песчаное поле и въехали в лагерь. Как только ноги коснулись песка, Виктория поспешила обнять отца.
- Я думала, что больше не увижу тебя, - она обняла Дональда и поцеловала в щеку. - Я столько должна тебе рассказать..., - она осеклась. - Ты выглядишь неважно отец... Беспокоит рана?
Выслушав ответ отца, дочери оставалось лишь искренне уверить, что с ней в полном порядке. Она быстро переоделась в палатке и вернулась, чтобы поесть. Набрав полную тарелку еды, она села рядом с отцом, не хотелось отходить от него ни на шаг.

Первым делом Виктория поведала о скарабее, о том, как спешила обо все рассказать и угодила в лапы этих дикарей, застывших по уровню умственного развития в средних веках. Рассказала, что мистер Бербрук пытался спасти ее, о горном селении, где ее держали в каком-то сарае, и, конечно же, о появлении мистера Сильвера и Роба, спасших и доставивших их в лагерь.
У Виктории никогда не возникало надобности врать или недоговаривать правду отцу, потому что девушка знала, что он поймет все, простит, пожалеет. Пожалуй, это был первый раз, когда она сознательно скрывала от него информацию, считая, что отец просто не поверит в существование живой мумии, а значит, и в рассказ о заклинаниях тоже. К тому же девушка обещала ученому, одному из немногих, кого она не подозревала. Мистер Бербрук всеми своими мыслями был в науке и открытиях, вряд ли он стал бы строить какие-то планы и подбрасывать змею. Мистера Сильвера она тоже исключила, бывалый путешественник хорошо знал пустыню и не разменивался бы на безобидную змейку. А для надежности, перестраховаться, что по ее наблюдениям было свойственно ему, запустил бы в палатку пару скорпионов, тарантула и еще какую-нибудь ядовитую живность здешних мест. Не мистер Батлер, который тоже разбирался в змеях, и не Роб, просто потому что ему не хватило бы фантазии. Не мисс Мар, доктор слишком правильная, добрая и хорошая, такая, какой, пожалуй должна быть мать, и не журналистка, потому что для нее сенсацией станет находка, а никак не трогательная статейка об ужаленной змеей девушке. Выходило, что это кто-то из ученых, возможно, та, кому Дональд доверился и показал карту, тогда все намного хуже, чем казалось на первый взгляд.
Постепенно речь ее становилась все тише и сбивчивее, Виктория засыпала, усталость навалилась бетонной плитой. Сон набросив на нее свои сети, смешав реальность и вымысел. В сновидении она была принцессой, которую рыцарь с удивительно знакомой внешностью спасал от трехглавого говорящего дракона, пытавшегося украсть и утащить ее в свое подводное царство.

День за днем

Дни на новом месте текли обыденно, пожалуй, даже однообразно, что после множества происшествий в начале экспедиции несказанно радовало Викторию. Играть в мисс Шерлок ей надоело спустя пару дней, так или иначе, поговорив со всеми участниками раскопок, она пришла к мнению, что никто из этих людей не мог подбросить змею в палатку.
В отсутствии развлечений девушке приходилось самой организовывать свой досуг. Поначалу заинтересовавшее ее место раскопок даже спустя неделю оставалось бездонным океаном песка, того самого, мелкого и противного песка, который окружал с первого дня в Египте. Все больше времени проводя в лагере, Виктория нашла очень приятным для себя общество хозяйки медицинской палатки мисс Мар, разрешившей звать ее Рией. Глядя на Рию, где-то в глубине души девушка жалела, что ее мать совсем не такая. Помогая женщине готовить, дочь миллионера с удивлением обнаружила, что это занятие не такое уж нудное, в особенности, когда дело доходило до выпечки. Под чутким руководством мисс Мар, она сама замесила тесто своими неприученными ни к чему кроме маникюра руками и выпекла что-то по рецептуре и внешнему виду похожее на пирожки. Своим кулинарным шедевром Виктория угостила мистера Сильвера, который, к слову, не отравился и остался жив. Девушку забавляло то, что он зовет ее принцессой. В ее понимании это было мило.
Благополучно забыв о выкравших ее проводниках арабах, девушка никак не могла выбросить из головы живой мумии, утверждавшей, что знал деда и его друга мистера Фаннинга. Для себя она уже выбрала правду, над которой наверняка посмеялся бы мистер Бербрук, еще в самом начале экспедиции давший понять, что, по его мнению, мистика удел мечтателей. Но все же Виктория верила, считая, что, испытав команду, пустыня перестала угрожать их жизням, хотя порой ночами все равно пела и выла, стонала, будто голосами томящихся в царстве мертвых.
Не обмолвившись ни с кем и словом о встрече с бессмертным, девушка все больше расспрашивала ученого о книге мертвых и ее главах, осознавая, что в своем интересе может выглядеть назойливой. По правде, ей казалось, что мистер Бербрук уже давно так решил, что в свою очередь означало только одно, нужно было развлекать себя чем-то еще, давая ученому спокойно работать над открытием. Даже если самой не очень-то и хотелось.
Вспомнив, что было бы полезно научиться стрелять, она услышала от отца емкое и безапелляционное «И думать забудь, дорогая». Дональд всего себя отдавал раскопкам, что выглядело немного маниакально в свете появления из недр бесконечных песков какой-то плиты. Находку Виктория расценила так: если это вход в усыпальницу, то скоро вместе с сокровищами они вернутся в «Зимний дворец». А это было поводом для радости.

В последние два дня настроение Виктории было резко зигзагообразным. Она сама не могла понять, чего хочет, чем порядком достала отца, вновь напомнившего, что Фивы не так далеко, как ей кажется, а корабль очень быстро доставит назад в Лондон к матери. Намек дочь поняла, оставив свои капризы при себе.


С волнением глядя на темный проем усыпальницы, Виктория стояла рядом со своим охранником Робом. При всем желании попасть туда первой, она медлила, полагая, что потеряет немного, если помещение исследуют до нее.
- Знаешь, что там может быть? - спросила она у Роба.
- Сокровища, - не задумываясь ни на секунду выдал он.
- А еще могильная плесень, она очень ядовита и может вызвать летальный исход, - пугая, сочинила девушка и, словив на себе взгляд слышавшего ее слова мистера Бербрука, улыбнулась ему, - ваши мечты сбываются.

Виктория смутилась, она и не думала, что ее шутку, придуманную лишь для того, чтобы посмеяться над недалеким Робом, услышат мужчины, прекрасно понимающие не только бессмысленность, но и глупость ее слов. К счатью, они не сказали ничего такого, что раскрыло бы ее представление.

- И вы тоже, - ответила девушка, поспешив за отцом, который не собирался ждать ни секунды и рвался осмотреть гробницу.
Затхлый воздух гробницы казался ей убийственным, но возвращаться она не хотела, пока не найдет мумию или сокровищницу или хоть что-нибудь.


Виктория не отставала о отца, восторгающегося красотою найденного. Казалось, словно ожила одна из старых сказок дедушки, настолько все было необычным и удивительным. Хотелось больше света, намного больше, чем могли дать фонарики, чтобы осветить весь зал, его расписные стены, потолок и пол. Увидев над одним из входов изображение анкха, цепа и посоха, она решила, что мумию увидит именно там, где бессмертие сочетается с атрибутами царской власти.
- Отец, я загляну туда, - она указала на отверстие и прежде, чем родитель успел что-то ответить, проскользнула в лаз.

В одной из книг, описывающих строение давно известной науке гробницы, Виктория видела план строения. Согласно ему, все самое лучше, т.е. зал с мумией и сокровищница находились в самом конце длинного коридора, стены которого отражали биографию фараона. Этот проход тоже украшал орнамент, какие-то письмена, расшифровать которые, девушка, увы, не могла. Возможно, стоило позвать мисс Вулли, но возвращаться назад казалось глупостью. Дочь миллионера ни за что не повернула бы назад, отдавая кому-то право первым увидеть золотой саркофаг, а если повезет, то и канопы* с головами сокола, павлина и кого-то еще, она забыла кого. Осветив пол вокруг себя, девушка по нескольким метрам сделала вывод, что он ровный. Стены и потолок тоже были гладкими, содержащими цветные как в раскраске рисунки.
Кто-то пошел за ней.

Виктория узнала голос мистера Сильвера. Судя по звуку шагов, он приближался достаточно быстро и быстро нагонит ее.
Все произошло слишком быстро, можно даже сказать, молниеносно. Что-то противно заскрипело, пол ушел из под ног непонятно как и куда. Проводник, ступив на ту же плиту, оказался рядом, подхватив ее и прижав к себе. Вместе они сорвались куда-то вниз.

Для Виктории падение оказалось более мягким, чем для мужчины, на которого она приземлилась судя по всему не просто так. В легкой дезориентации девушка подняла голову и волосы упали на лицо, но мужчина аккуратно убрал их.

- Цела, благодаря вам, - кратко ответила она, прислушиваясь к себе, казалось, что это падение не худшее из того, что пришлось пережить за экспедицию. - Вы сильно ушиблись? Ничего не сломали? О, боже, извините, я просто магнит для неприятностей.
Но вопросы ее остались риторическими, мужчина не спешил отвечать. Он смотрел на нее, а Виктория в ответ, почему-то не спешила подниматься или хотя бы сбросить его руки со своей талии.

Она чувствовала, как румянец заливает щеки и была рада отсутствию света. Хотя в целом радоваться было нечему, потому что падение и его последствия полноправно ее вина. И если бы не проводник, то со своим везением она разбилась бы насмерть. Хотелось отругать себя за то, что снова поспешила, напрочь позабыв о бдительности. Виктория поднялась на ноги и посмотрела вверх, но кроме темноты ничего не увидела. Это определенно была одна из ловушек, предназначенных для тех, кто хотел осквернить усыпальницу жены фараона. А значит выбраться из нее окажется не так уж легко, точнее невозможно без посторонней помощи.
- Что же делать? - Виктория ощупывала гладкие стены тесного "кармана", который судя по всему был глубоким. - Без паники, Виктория, - девушка вслух обратилась сама к себе, понимая, что нервы не стальные и не выдерживают. - Отец видел куда, мы направились, и обязательно найдет нас.
Она сжала руку в кулачок и ударила по стене, лишь только после этого заметив, что по отвесной поверхности ползет паук.
- О, господи, - она инстинктивно шарахнулась от стены, не сразу сообразив, что в ограниченном расстоянии сразу же окажется в объятиях уже поднявшегося с пола проводника.
___________________________
*сосуды с внутренностями

Видимо, он все понял, ощутил ее подкатывающую истерику и успокоил, сделав это, пожалуй, самым неожиданным для нее образом. Поначалу Виктория растерялась, опешила, что-то рациональное, постоянно анализирующее и обдумывающее отключилось, не осталось ни единой мысли, только взрыв эмоций. Девушка забыла обо всем, отвечая на пылкие и жаркие поцелуи мужчины, обнимая его за шею. Он определенно знал, как успокоить девушку, сменив акценты безвыходной по ее мнению ситуации. Когда Уильям разорвал поцелуй и отпустил Викторию, она, пытаясь восстановить дыхание, не проронила ни слова. В голове не осталось ничего, ни одной связной фразы. Прижавшись спиной к стене, она просто смотрела на мужчину, вытряхивающего вещи из своего рюкзака. И лишь тихо поблагодарила его, когда он сказал, что ей нужно поесть.
Эйфория постепенно уходила, выветривалась, она чувствовала себя спокойно, похоже даже чересчур для сложившихся обстоятельств. Виктория подняла голову, вглядываясь в пространство, рассматривая стены - ничего, ни зацепки. "Не выбраться" - вынесла вердикт логика. В жизни дочери миллионера, для которой сломанный ноготь уже считался происшествием, никогда не возникало столь опасных проблем. Она не представляла, что делать, разве что кричать изо всей силы, звать на помощь, но Уильям объяснил, что этого делать не стоит, попросту бессмысленно, потому что гробница будет поглощать все звуки. Мертвые любят тишину.
- Спасибо, что пошел за мной, - она не понимала, что делает мужчина, зачем ему веревка и нож,просто следила за его действиями, - одна я сошла бы здесь с ума, если бы и вовсе не свернула себе шею. Ты уверен, что все в порядке? Лететь с такой высоты, а потом еще и стать подушкой для меня...
Проводник лишь заверил, что все хорошо, и ей не о чем переживать, сказал, что есть шанс выбраться без посторонней помощи, и они обязательно воспользуются им. Он попросил девушку встать у самой стены, чтобы ее не задело. В очень ограниченном пространстве он находился так близко, что Виктория вновь и вновь невольно возвращалась к поцелую, опять сбивалось сердце, пришлось закрыть глаза и считать про себя. Глупое, бесполезное занятие.
Время шло, в коридор никто так и не заходил. Не понимая, как они выберутся, Виктория все стояла, зажатая между стеной и телом проводника, пока не случилось чудо. Именно так она описала бы это. Мужчина объяснил ей, что нужно делать, ничего сложного, просто подняться по веревке, постаравшись не упасть. Он говорил это так, что у девушки не возникало сомнений, что все получится. Вот только последние его слова пугали.
- То есть как? Нет! Что бы ни случилось, я не оставлю тебя здесь.
Она готова была протестовать и спорить, отстаивать свое упрямое "нет", но Уильям не дал ей такой возможности, вновь коснувшись ее губ. На этот раз легко и нежно, без слов давая понять, что все будет хорошо, и ей не следует волноваться зазря. Виктория стала подниматься, крепко держась за веревку. Около шести метров - зрительно не такое уж огромное расстояние, но усилий потребовалось много. Больше, чем она рассчитывала.
- Поднимайся, я жду тебя, - снова оказавшись в длинном коридоре, крикнула она.
На этот раз Виктория не собиралась двигаться с места, пока мужчина не выберется из этого колодца и не скажет, куда вообще можно становиться, чтобы не повторить падения вниз. Она замерла, глядя, как Уильям поднимается вверх, медленно, словно что-то мешало или того хуже причиняло боль. Но все же он выбрался на плиту возле нее и, пытаясь отдышаться, накрыл ладонью грудную клетку.
- Ребро? - подскочив к нему, обеспокоенно спросила Виктория, на что он лишь утвердительно кивнул. - Я же пять раз спрашивала, а ты...
Она подняла руку с аккуратно сложенным кулачком и замахнулась, чтобы хотя бы попытаться дать выход своей злости, но мужчина легко поймал ее запястье, удерживая его удивительно крепко. Так они и застыли, глядя друг другу в глаза, пока девушка не вспомнила, что они в гробнице, по которой ходит немалая группа людей, таких же как и она неподготовленных к прелестям древнего зодчества. И среди них ее отец, который, если до сих пор не нашел дочь, то видимо, попал в передрягу. К тому же нужно было найти мисс Мар, чтобы та осмотрела Уильяма, даже если он начнет упираться.
- Пойдем, - прошептала девушка.
_____________________________________
p.s. Мистер Сильвер, простите, что так долго
p.р.s. Доброй ночи от совы

Виктории снова хотелось поспорить, сказать, что нужно в лагерь, чтобы врач посмотрела перелом. Но кто станет ее слушать? Пришлось принять план проводника. Стараясь не проявлять никакой самодеятельности, девушка шла рядом с Уильямом, вцепившись в его руку. Один раз угодив в ловушку, дочь миллионера не хотела вновь рисковать жизнью. Сначала они вышли в помещение с шестью ходами, где уже никого не было. Зная отца, Виктория с уверенностью могла сказать, что он не вернулся в лагерь, исследуя ходы гробницы, если вообще не попал в один из ложных коридоров. Проводник выбрал один из ходов для поиска остальных участников экспедиции. Виктория не спешила, не подгоняла, давая возможность проверять коридор метр за метром. Она беспокоилась за родителя, хотела скорее увидеть его, обнять, но вместе с тем, крепко сжимая ладонь Уильяма, чувствовала себя спокойнее. Проходы превращались в лабиринт, пока не вывели их к остальным, замершим у ворот.

- Папочка, как я рада, что с тобой все в подярке, - дочь крепко обняла отца. - И не выбралась бы из нее без помощи, - она оборнулась, взглянув на проводника, - мистера Сильвера.

Девушка ничего не ответила, молчала, зная, что сейчас отец будет непреклонен. Возможно чуть позже ей удастся переубедить его. Он больше ничего не сказал, не успел даже отругать ее и отправить в лагерь, потому что ворота, у которых они собрались, открылись.

Позабыв, что как минимум раз десять обещала никуда не лезть и ничего не трогать, девушка обогнала отца. Да и как можно думать о безопасности, когда вокруг такое. Удивительное, древнее, веками хранившееся в толще крепкой породы, в кромешной тьме. В конце комнаты оказался дверной проем. Следующее помещение, которое охраняли повернутые друг к другу лицом статуи, оказалось меньше предыдущего. Тесноты добавлял облицованный золотом ковчег, на котором были изображены женщина с крыльями - предположительно Исида и скарабей с солнечным диском над головой и крыльями по бокам, точно такие, как и фигурка, увиденная Викторией в воде источника. Со стен смотрели причудливые знаки, по-видимому считавшиеся магическими, помогающими перейти в мир мертвых или сохранить усыпальницу от воров. Девушка узнавала лишь некоторых из богов: Исиду, Осириса и Гора с анкхами в руках. На одной из стен она увидела символ царства мертвых - аменту и уджат - глаз бога Гора. Хоть Виктория и обещала ничего не трогать, она подошла к ковчегу, посветив на крышку надгробия, увидев рельеф. Фигура человека со скрещенными руками, сжимающими атрибуты власти; на голове немес и урей - нет сомнения, внутри в золотом саркофаге под посмертной маской мумия.
- Кажется я нашла ее, - сердце в груди отбивало фламенко, воздуха не хватало, она была так счастлива как никогда в жизни. - Боже мой! Я нашла! Посмотрите!
Ладонь коснулась прохладного золота ковчега.

Виктория быстро убрала руки и с улыбкой посмотрела на девушку.
- Нет, конечно, но вы знаете, я думаю, магия уже испытала нас трудностями похода и решила что мы достойны увидеть древности и прикоснуться к истории.

- Да, папочка, - ответила послушная девочка и тут же с горящими от радости глазами развернулась к мисс Мар и обняла женщину, - Рия, ты представляешь, мы нашли ее.
Виктория была счастлива. Не меньше, чем в детстве, когда ее поиски рождественских подарков увенчивались приятными находками. Хотелось в полнейшем восторге кружиться и петь, делиться с другими своим настроением. Хотя вряд ли люди науки могли разделить ее детский восторг от самого приключения, сопряженного с риском. Они все тоже радовались, но по-иному, в мыслях прогнозируя, как много это открытие может дать египтологии в целом.
Одевая перчатки, как и наказал отец, она развернулась в тесном пространстве дверного проема, увидев мистера Бербрука.
- Мы нашли усыпальницу, мистер Бербрук, - перчатки были на месте, что позволяло ей хлопать в ладоши.
Она бабочкой выпорхнула в зал, чтобы не мешаться в дверном проеме и дать остальным возможность приблизиться к находке.

Услышав его слова, девушка сменила курс и полетела в туда, где находился мужчина.
- Волшебной красоты место, не правда ли? - заглянув в глаза Уильяму, она спустилась глазами к повязке, осторожно протянула руку, но так и не коснулась, вместо этого с заботой в голосе спросила. - Сильно болит?

Виктория уловила в голосе отца, мягко говоря, недовольство. Он спешил выдворить воодушевленных ученых, для которых гробница была как обещанная ребенку конфетка. Вполне логично, что дети науки отказывались покидать сокровищницу, рассматривая драгоценности, переставляя их и показывая друг другу. Сама Виктория, среди остальных не удержалась от соблазна и взяла в руки тяжелое ожерелье из цветных бусин, аккуратно удерживая импровизированную птицу за крылья, будто собиралась примерить, спросила у стоявшего рядом проводника:
- Мне идет?
Ее вопрос утонул в непонятных словах, которые вслух читал мистер Мортимер. Виктория не стала слушать, расшифровка древних закорючек совершенно не интересовала ее в данный момент, когда вокруг столько изящных вещей из золота и драгоценных камней. Папина дочка, в глубине души считая себя хозяйкой обнаруженного богатства, достаточно бесцеремонно застегнула ожерелье на шее и принялась искать что-нибудь похожее на зеркало, чтобы полюбоваться собой. Но поиски свернулась, едва Виктория успела сделать шаг. Пол тряхнуло, под ним словно прошла волна вибрации.
"Я ничего не трогала" - на всякий случай хотела сказать Виктория, чтобы ненароком не приписали ей.

Сверху посыпался мелкий дождь песчинок, быстро заполняя комнату.

Виктория не сопротивлялась, она с трудом приходила в себя, не желая верить, что все ее богатство накроется.
- А как же папа? Погоди.

Девушка лишь кивнула, соглашаясь, вцепилась в руку проводника и посмотрела на него с доверием. Уже не счесть сколько раз он спасал ее и раз считает, что уходить нужно немедленно, то сопротивляться не просто глупо, а смертельно глупо.

Еще ни разу Виктория не видела Дональда таким. Ее отец мог быть несдержанным эмоциональным и вспыльчивым, мог блестяще поставить на место парой метких фраз, что восхищало дочь. Открыв для себя новое, девушка была шокирована. Настолько, что не пыталась вмешаться, потушить его приступ ярости.
Мелкие песчинки быстро заполняли сокровищницу. Нужно было отступать, пока эта гробница не стала за компанию и их гробницей.
- Папа, перестань, нужно выбираться, папа - закричала Виктория.
Она не знала, слышал ли ее отец, Уильям настойчиво уводил ее в холл, песка становилось слишком много, промедление могло стоить жизни. Только в холле она заметила, что кроме ожерелья прихватила с собой и статуэтку кошки Бастет.

Потревоженная осквернившими тысячелетнюю тишину людьми гробница за спиной стонала, пряча свое богатство, укрывая артефакты сокровищницы слоем песка. Коридоры плясали перед глазами, перетекали один в другой, ступени бежали вверх. Вырываясь из темного лабиринта, Уильям и Виктория выбрались наружу под небо цвета индиго, задувающее огоньки последних предрассветных звезд. Пройдя свой путь по миру мертвых ладья Ра поднималась над горизонтом, первыми косыми лучами раскрашивая небосвод.
Несколько глубоких вдохов, после затхлой гробницы полных утренней свежести, и девушка почувствовала себя лучше. Она оглянулась назад, в темный проем, откуда появлялись люди. Отец был среди них, что лишило девушку повода для беспокойств. Никакие сокровища и научные знания не могут стоить дороже жизни.
Что касалось ее самой, то Виктория при всем желании и наличии яркого воображения так и не смогла ответить на собственный вопрос, отвергнув или приняв присутствие мистики в реальном мире. Так и не найдя неоспоримых доказательств наличия или отсутствия магии, глядя на выплывающий из-за песчаных дюн шар, одно она могла сказать точно, все еще держа за руку Уильяма:
- Не отпускай меня больше никогда, ладно?

***
Когда экспедиция вернется Луксор, Виктория, наконец-то вкусив все снившиеся ночами прелести сервиса отеля "Зимний дворец", в письме подробно расскажет своей подруге мисс Джейн Осборн обо всех своих приключениях: о песчаной буре; о найденной в воде фигурке скарабея; о выкравших ее из лагеря мошенниках арабах; встрече с человеком, утверждавшим, что он живой мертвец; о выкопанной из песков гробнице, ее красоте, богатствах, ковчеге с мумией; об обвале в сокровищнице и спасении.
История Виктории настолько впечатлит ее подругу, что спустя четыре года мисс Джейн Осборн напишет фантастический роман, в основу которого лягут рассказы дочери миллионера о приключениях в Долине Царей. Эта книга станет бестселлером, прославившим молодую писательницу.

Дональд Колдер никогда не бросал слов на ветер, в чем Виктория убедилась в очередной раз, с трудом уговорив отца не отправлять ее в Лондон к матери, которая в свою очередь в письмах настаивала на возвращении дочери. Она, несомненно, тосковала, впервые разлучившись со своим чадом так надолго, хотела видеть свою девочку рядом на светских приемах. Не раз в своих письмах в Луксор мать недвусмысленно давала понять, что Виктории следует подумать своем будущем и спутнике жизни. Еще до отъезда в Африку она случайно стала свидетельницей беседы родителей, обсуждающих потенциальных кандидатов, сыновей их знакомых и даже родственников королевской семьи. Стоило ли говорить матери, что сердце, игнорируя все доводы разума, уже сделало свой выбор? Виктория молчала, а в ответах домой уверяла, что отец не отпускает ее одну. Врала, потому что могла покинуть Луксор и отправиться обратно в месте мисс Мар, спросившей перед отъездом, не скучает ли девушка по матери. Вероятно, она, проникшись симпатией к Виктории, хотела предложить свою компанию, но поняла, что здесь в Египте есть человек, по которому та скучает больше.
Наверное, чересчур легкомысленно и, пожалуй, даже странно жить, не задумываясь о своем будущем, просто любить, отсчитывая между встречами две недели, которые приходилось чем-то заполнять. Благо развлечения находились: общество обитателей «Зимнего дворца», луксорский и карнакский храмы, поездки в Каир, пополнявшие ее библиотеку книгами. Одиночество учило думать, в том числе и о мистике, ритуале, проведенном мистером Бербруком над живым мертвецом. И, конечно же, о самом ученом, даже не предполагая, что он видит в ней не девочку, интересующуюся египтологией. Глаза открыла их встреча в коридоре отеля, первая и последняя, потому что ученый больше не приезжал в Луксор. Она больше его не видела. Никогда. И напрочь забыла о сверхъестественном, пообещав никому не говорить о мистике, утратившей свою важность в свете захвативших Викторию чувств.
Один из дней, что был примечателен лишь встречей с Уиллом, подтвердил простую истину – в жизни смертных не бывает ничего вечного. Отец намеревался отправиться в Лондон для того, чтобы решить вопрос с разводом, что Виктория знала из письма матери и ответного, написанного миллионером и из любопытства вскрытого дочерью. Расставание не стало шоком для девушки, давно видевшей холодную сдержанность в отношениях родителей. Но все же столь очевидное было одним из поводов для грусти. Вторым, но не по значимости – осознание того, что им с Уильямом придется расстаться. Ее ждала Англия, он уезжал в Америку. Она понимала, что нужно отпустить, улыбаться, говорить ровно, но в тот момент хотелось заплакать. Сдержалась. И после, прощаясь со страной лотосов и скарабеев, не дала волю своим эмоциям. Отец ничего не должен был заметить.
Оказалось, что прежде любимый Лондон можно ненавидеть, отвыкнув от тумана и смога, холода, раутов, сплетен, глупых людей и их назойливого внимания к незамужней дочери состоятельных родителей. За ней пытались ухаживать, красиво, с признаниями и обещаниями, кричавшими о фальши. Девушка не верила в такую любовь. Быть может от того, что истинные чувства в ее понимании не имели ничего общего с торжественностью, не являли собой яркую упаковку. Виктория читала их между строк приходивших из-за океана писем, нечастых, но таких дорогих сердцу. Разглядывая глобус, огромный океан, разделяющий ее и Уильяма, девушка старалась гнать мрачные мысли, но все же в моменты пессимизма спрашивала себя «Все так же Уильям любит свою принцессу?». Хотелось верить, что он не встретит там другую девушку, не влюбится, не забудет о ней. Хотелось получать его письма, читать их и перечитывать, находить в них подтверждения тому, что чувства мужчины не изменились, и ждать.
Мать сетовала, что дочь отвергает всех кавалеров, ведет себя с ними холодно и сдержанно, словно намеревается остаться старой девой и лишить ее внуков. Это раздражало. Радовало то, что в противовес своей бывшей жене, Дональд никак не комментировал отказы дочери и не заводил разговоров о внуках. Он был счастлив, сочетавшись браком с Ребеккой. Несколько удивленная событиями Виктория вполне ожидаемо не могла видеть в журналистке вторую мать из-за небольшой разницы в возрасте, но приобрела старшую подругу. А вскоре и младшую сестренку.
По случаю Дня Рождения родители организовали для Виктории роскошный прием. Все в лучших традициях того, к чему девушка привыкла с детства. Множество гостей, дорогих подарков, среди которых один стал воистину бесценным – Уильям, всего одно слово, одна мысль, от которой сердце зашлось в трепете предвкушения.
Сказки учат ждать. К примеру, спящая красавица проспала сотню лет прежде, чем обрести любовь принца. Принцессе Виктории понадобилось намного меньше времени, чтобы стать невестой своего короля, преподнесшего восхитительное кольцо с бриллиантом. Долгие приготовления к свадьбе, основную, самую хлопотную часть которых взвалила на себя мать Виктории, церемония на сто гостей, среди которых были Рия и малыш Ховард, ставшие для нее близкими людьми.
Расстояние между Лондоном и Нью-Йорком заметно сократилось, когда миссис Кейн переехала в Америку. Первое время Виктория несколько раз в год приезжала к родным, но беременность внесла свои корректировки. Уильям настаивал на том, что шестой месяц не лучшее время для поездок. Пришлось внять голосу разума, согласиться и дома доводить мужа своими капризами, которые он достаточно легко и стойко переносил, пока в особняке на Лонг-Айленде не появился новорожденный принц. А четыре года спустя на радость родителям родилась маленькая принцесса.
Виктория по праву могла считать себя самой счастливой женщиной на земле. Она жила в счастливом браке, заключенном по взаимной любви, плодами которой стали сын и дочь. И смело могла сказать, что Уильям исполнил то, о чем она просила в Египте.