Карта ролевой игры "Нефритовые истории бухты наслаждений"

Маленькая деревенька в графстве Девоншир.

Фиона смахнула со лба пот, периодически набегавший на глаза, и посмотрела на лужайку за домом, где играли ее младшие братья и сестры. По заведенной издавна привычке, Фиа принялась их пересчитывать: один, два, три, четыре, пять, шесть… шесть?! Где седьмой? Так, еще раз… Полли, Вилли, Салли, Черри, Поппи, в люльке спит Викки… а где Сэмми?! Фиона сразу же бросила стирку, сорвалась с места, как испуганная наседка с шеста, и подбежала к детям. Один, два, три, четыре, пять… нет, их было только шесть! Испуганными глазами она обвела небольшой огородик, где выращивала овощи, ставшие в последнее время их единственной пищей, и заметила, как рядом с вилком капусты мелькнула маленькая пяточка. Фиа подбежала и подхватила двухлетнего Сэмми на руки. Его ладошки и рот были все вымазаны в земле – значит он снова ее ел! Горестно охнув, Фиа подошла к ведру с водой и принялась отмывать задорно смеющегося братика.
В это время рядом с ней оказалась пятилетняя Салли, и робко потянула ее за юбку.
- Фиа, я есть хочу!
Фиона повернулась к сестричке, присела рядом с ней, и погладила ее по голове, виновато улыбаясь:
- Я знаю, золотце. Скоро будем обедать.
- Снова бобы? – Салли смешно скривила носик.
- К сожалению, да. – вздохнула Фиона. – Ты же знаешь, у нас пока нет возможности купить что-то еще.
Сестренка обняла ее за шею и сказала просто:
- Знаю, Фиа.
Фиона с трудом подавила комок в горле. Три месяца назад умер их отец, служивший пастором в этой небольшой деревушке в Девоншире. А перед ним, в родильных муках, давая жизнь Викки, умерла мать. Фиа осталась совсем одна с семью детьми.
Ей было уже 20 лет, она была самой старшей. Следом за ней шла Полли, которой исполнилось семь. Совершенно неожиданно в семье Грейджой после большого перерыва один за другим подряд родились семь детей. И теперь Фиона осталась их единственной опорой.
Они находились в сложной ситуации. Отец жил на скромное пасторское жалованье и с такой оравой ребятишек не имел возможности отложить денег на черный день. Мать, происходившая из знатного аристократического рода, была отвергнута своей семьей после решения выйти замуж за скромного сельского священника. После смерти родителей Фиона написала родне матери, подавив гордость и прося о помощи, но ответа не получила. И вот теперь, со дня на день их могли выселить из домика священника, в продуктовых лавках на ее имя накопились приличные долги, а у нее не было ни гроша. Она даже не представляла, что они будут делать, если окажутся на улице. И даже если не окажутся – тоже. Пока их хоть как-то кормил маленький огородик, но уже сейчас выращенных на нем овощей катастрофически не хватало. Сама Фиона почти ничего не ела, думая лишь о том, как прокормить детей. Ее бедные крошки! Что если у нее их отнимут? Она этого просто не переживет! Фиа обожала своих сестер и братьев, и кроме них у нее никого больше не было. Она не может допустить, чтобы у нее их отобрали. Прижимая к себе одной рукой Салли, а другой Сэмми, Фиа прошептала:
- Что же нам делать? Что делать…
Единственным спасением могло стать замужество. Фиа не могла пойти работать, ведь тогда ей пришлось бы разлучиться с детьми, может быть, даже отдать их в приют, а ей была невыносима сама мысль об этом. Но и шансов выйти замуж у нее не было. В их деревеньке не имелось желающих взять на себя ответственность за жену и семерых детей впридачу. И у Фиа не было ни малейшей возможности оказаться на лондонской ярмарке невест, да и окажись она там, одной лишь красоты было бы недостаточно, чтобы привлечь жениха. У нее не было ни приданного, ни высокого происхождения, только хорошенькое личико. Иногда она задумывалась о том, что ей остается только один путь – в куртизанки. И скоро настанет момент, когда уже будет не избежать такой участи.
Фиона каждый день истово молилась о том, чтобы Господь Бог подсказал ей выход из сложившегося положения и в один прекрасный день он ее услышал. В тот день на пороге их дома появилась леди Аврора Темплтон, являвшаяся точной копией самой Фиа, и предложила ей авантюру, за которую готова была щедро заплатить. Фионе не оставалось ничего другого, как с благодарностью согласиться.

Лондон, бал.

И вот она в Лондоне, на первом в своей жизни балу. На ней шикарное бальное платье, в котором она чувствует себя странно неловко. Мама воспитала ее настоящей леди, такой, какой была она сама, и Фиона изо всех сил старается держаться уверенно, мысленно прокручивая в голове все, что говорила Аврора, приехавшая с ней на бал в качестве ее компаньонки, но уже оставившая ее одну. Эта удивительно похожая на нее девушка весело живописала Фионе всех сколько-нибудь значимых представителей высшего света и теперь ей оставалось только ничего не перепутать. Пока что Фиа робко жалась к нише в стене и наблюдала за прибывшими гостями, узнавая каждого по описаниям Авроры. А где же, интересно, тот самый Энтони Райс? Аврора отзывалась о нем как о негодяе, но при этом очень красивом негодяе. Руки Фионы, несмотря на тепло в бальном зале и атласные перчатки, похолодели, но держалась она достойно. Хотя, если она хочет отпугнуть нежеланного жениха Авроры, ей следует вести себя совсем, совсем недостойно. Боже, Господи, что же ей делать? Она в своей жизни и мухи еще не обидела и понятия не имела, как держаться с мужчиной и что такого сделать, чтобы его оттолкнуть. Фиона сглотнула и решительно расправила плечи, когда заметила, что к ней направляется симпатичный мужчина, являвшийся, судя по описаниям Авроры, лордом Перришем. В ту же минуту Фиона решила, что, возможно, флирт с другим мужчиной - неплохой способ раздосадовать лорда Фитцджеральда. Она улыбнулась подошедшему мужчине сначала робко, затем более смело, и сама не заметила как оказалась вовлечена в веселый флирт.

Оказалось, флирт - это очень увлекательное и приятное занятие. Фиона так погрузилась в этот процесс, что совершенно забыла обо всех своих страхах. Собравшаяся вокруг нее кучка мужчин смотрела на нее с восхищением и это ей очень льстило. Кровь бурлила в жилах, как игристое шампанское, бокал которого ей принес кто-то из окруживших ее джентльменов.
Было так славно забыть обо всем, что беспокоило ее в последние месяцы, позволить себе расслабиться и не думать о проблемах. Хотя теперь, если все получится, как надо, у нее будет достаточно средств, чтобы снять в Лондоне скромное жилье и нанять детям гувернантку. Сама Фиа тогда сможет попытаться найти какую-то более достойную работу, чем та, которая обычно грозила окончательно отчаявшимся девушкам.
Стоя сейчас в богато украшенном зале, освещенном тысячей свечей, она с трудом верила в то, что еще недавно вынуждена была голодать. И как только мама сумела отказаться от всего этого? Хотя она так любила отца, что, должно быть, готова была последовать за ним куда угодно, а не просто в скромную провинциальную деревушку.
Фиа пригубила шампанское. Ее светящийся озорством взгляд перескакивал с одного собеседника на другого, пока вдруг не наткнулся на новое лицо, и лицо это было хмурым и неприветливым. Каким-то пятым чувством, гораздо раньше, чем припомнила едкую характеристику Авроры, она поняла, что это тот самый мужчина, которого она ждала и о котором уже успела слегка забыть...
Он действительно был красив. Элегантный костюм, идеально на нем сидевший, был призван подчеркнуть внешнюю безупречность, и только непокорные пряди волос нарушали эту идиллию. Как жаль, что Господь Бог вложил в столь прекрасное тело весьма недостойную душу, если верить словам Авроры.
Сердце тревожно забилось в груди и Фиа неторопливо сделала еще один глоток шампанского, чтобы скрыть овладевшие ею эмоции и придать себе храбрости. Она напомнила себе о том, что поставлено на карту; о том, что у нее нет иного выбора, кроме как блистательно выполнить отведенную ей роль. Тем временем, мужчина приблизился и вступил в разговор без лишних предисловий.

Он наговорил ей не самых приятных вещей и напоследок улыбнулся такой холодной улыбкой, что все льды Арктики в сравнении с ней могли показаться раскаленной лавой. Но в Фионе все еще играл адреналин, полученный от флирта и шампанского, поэтому она ничуть не смутилась нарочитой нелюбезностью лорда Фитцджеральда.
- Добрый вечер, милорд, - царственно кивнула ему Фиона-Аврора, но реверанса умышленно не сделала. Вместо этого она подняла свою маску, того же цвета, что и платье, богато украшенную перьями и драгоценными камнями, и сквозь прорези для глаз бросила кокетливый взгляд на "жениха". - Отличный маскарадный костюм, лорд Фитцджеральд. Вы, должно быть, выбрали эту маску, чтобы присутствующие леди не ослепли от вашей красоты? - холодно, в тон его улыбке, спросила Фиа, начисто проигнорировав слова о сжигании на костре и битье камнями.

Его дыхание коснулось ее уха и стайка мурашек мгновенно пропорхала по телу. Должно быть, в зале слишком холодно, а на ней довольно открытое платье. Да, дело именно в этом. Ведь не может же близость мужчины вызывать подобную реакцию? Нет, конечно же, нет. Но каков наглец! Обращается с ней... то есть с Авророй, так, будто имеет на это право. Хотя он ведь практически ее жених. И именно это ей предстоит исправить.
Она хотела было ответить ему, что если ей и хочется танцевать, то уж точно не с ним, но он не дал ей подобной возможности. Отобрал шампанское и уволок в середину зала словно какой-то дикарь!
Танцевать Фиа умела - ее учил отец, а перед маскарадом она репетировала с Авророй, но все же она никогда еще не танцевала на настоящих балах. И вот, первый в ее жизни танец достался этому негоднику! Фиона не была уверена, что не запутается во всех этих па, поэтому уже отказала нескольким джентльменам, но этот-то позволения даже не спросил. Что ж, остается надеяться, что она не ударит в грязь лицом. Хотя... Коварная улыбка скользнула по ее губам, когда она положила свою руку на плечо Райса.

Он прижимал ее к себе властно и, наверно, даже неприлично. Фиона непременно смутилась бы, если бы ее мысли не были заняты родившейся в голове идеей.
- Благодарю за комплимент, милорд, - она кокетливо взмахнула ресницами и тут же незаметно для других наступила Энтони на ногу. - Ой! Простите меня, я такая неловкая! - Фиона изобразила на лице сожаление и наступила ему на ногу еще раз. - Ох... как нехорошо получилось. Извините, милорд, - прощебетала Фиа с милой улыбкой и вернулась к теме их разговора, решив дать своему кавалеру короткую передышку. - Я с большим удовольствием покажу вам, и не только вам, все мои многочисленные умения. Тогда у меня наверняка появится шанс получить еще десяток-другой предложений, кроме вашего. А я люблю иметь обширный выбор. - Фиа снова сладко улыбнулась и в третий раз наступила лорду Фитцджеральду на ногу. - Согласитесь, милорд, такое сокровище, как я, счастлив будет заполучить в жены любой джентльмен! - получай, фашист, гранату!))) Фиона вздернула бровь, ожидая его реакции на то, что недвусмысленно припомнила ему отказ жениться на Авроре, и снова наступила лорду на ногу, выверенно оттоптав обе его ноги по очереди. - Ах, простите! - в очередной раз извинилась Фиа без всякого, однако, раскаяния.

Ее глаза на мгновение расширились от изумления, а потом недобро сузились. Похоже, в лице Райса она получила весьма достойного соперника для словесных дуэлей. Впрочем, разве Аврора не предупреждала ее об этом?
Значит, она неуклюжа и отвратно танцует? Ну она ему покажет! Вот только окончится этот танец и она пойдет танцевать с первым попавшимся джентльменом! И станцует так, что все ахнут от восхищения, а лорд Фитцджеральд - первым!
Но это было еще не все. Он совершенно бестактно намекнул ей на неприличные слухи об Авроре, которые сам же и распускал. Пожалуй, этот негодник вполне заслужил звонкую пощечину, но Фиона решила применить иную тактику. Вспомнив, как перед появлением Энтони лорд Грэмс разве что в обморок не падал от ее взглядов, брошенных из-под ресниц, Аврора кинула на своего противника томный взгляд и прижалась к нему, слегка коснувшись своей грудью его груди. От этого легкого, но все же неприличного соприкосновения ее и саму неожиданно обдало жаркой волной, но все же она пошла до конца.
- Желаете наконец лично проверить то, о чем так охотно болтали на всех углах, милорд? - промурлыкала псевдо-Аврора и незаметно погладила его плечо, даря незатейливую ласку. Точно также она множество раз гладила Вилли, Салли, Поппи и далее по списку. Но к мужчине она прикасалась столь интимно впервые. И это оказалось удивительно волнующим ощущением.

Он снова над ней подтрунивал, несносный красавец! То есть над Авророй. Но в данный момент Фиа уже не делала различий - противостояние с лордом Фитцджеральдом незаметно стало в какой-то степени делом и ее чести. Ей хотелось возмутиться, но вместо этого она ослепительно улыбнулась.
- Думаю, гораздо больше подойдет надпись: "От того, кто упустил свое счастье". А если армия моих поклонников и отправится к праотцам, уверяю вас, все они умрут счастливыми. Чего вам ни в коем случае не грозит! - вызывающе отпарировала она и гордо вздернула подбородок.

Она снова широко распахнула глаза, когда он подхватил ее за талию и закружил в воздухе. Голова Фионы тут же пошла кругом - от его рук на ее теле, от мысли о том, как все это, должно быть, неприлично выглядит со стороны. Боже мой! Аврора убьет ее! Эта сцена наверняка погубит ее... их репутацию и свадьбы будет уже не избежать. И тогда все пропало - она с детьми окажется на улице без средств к существованию. Фиа резко задергала ногами в отчаянной попытке освободиться, но быстро прекратила это занятие - так они рискуют привлечь к себе еще больше внимания.
- Что вы себе позволяете?! Отпустите меня сейчас же! - прошипела она и впилась в плечи Энтони коготками. Глаза ее при этом рассерженно сверкали как два изумруда.

О Господи, - подумала Фиона, - не слишком ли далеко она зашла, увлекшись спором с этим невозможным человеком? Естественно, она не была готова продемонстрировать ему какие бы то ни было умения, и уж тем более те, о которых шла речь. Она даже ничего ровным счетом об этом не знала! Дочь сельского священника, Фиа была должным образом воспитана отцом в строгих нравах, подкрепленных кодексом матери о том, как должны вести себя настоящие леди. И на данный момент она нарушила практически все родительские заветы. Фионе внезапно стало за себя стыдно, но отступать было поздно.
- Почему бы нет? - дерзко отозвалась мнимая Аврора. - Ведь вы уже лично позаботились о том, чтобы испортить мою репутацию, милорд, так что же мне теперь терять? - Фиа откровенно блефовала на свой страх и риск. Ей очень даже было что терять. От того, как она справится со своей задачей, зависела, кроме ее собственной, судьба Авроры и семи крошек, ради которых она была готова на все. Она не была уверена в том, что ранее пущенный ею снаряд достиг своей цели, поэтому не знала, какие действия предпринять дальше. Но вскоре ей стало и вовсе не до того.

Он весело рассмеялся и Фиона внезапно поняла, почему Аврора ради этого мужчины пошла на столь смелый шаг, как самой предложить ему себя в жены. Ее губы дрогнули, пытаясь удержаться от того, чтобы присоединиться к его заразительному смеху. Она напомнила себе, что в данный момент он потешается именно над ней! Точнее над Авророй. Но ведь именно она сейчас выставила себя в глупом свете перед этим напыщенным индюком! Пытаясь вернуть себе чувство достоинства и уверенность, Фиа чопорно поджала губы в лучших традициях английских леди и совершенно серьезно кивнула в ответ на его совершенно несерьезную речь.
- Вы все верно поняли, лорд Фитцджеральд. Жаль только, что слишком поздно! - она окинула его ледяным взглядом. - Впрочем, нет, не жаль. Видите ли, вы мне абсолютно разонравились! - заносчиво выпалила лже-Аврора, сама удивляясь тому, откуда в ней все это берется. Она ведь скромная, спокойная девушка, бесконечно далекая от подобных игр. Но этот человек побуждал ее к странному, несвойственному ей поведению. Хотя нет, во всем виновато шампанское, - решила Фиа, не желая признавать того, что мужчина напротив оказался способен действовать на нее как-то особенно. Конечно, наверняка все дело именно в шампанском! Да! Это ужасно коварный напиток, а она выпила аж полбокала! Хотя велика ли беда? Ведь она и не должна быть похожа на себя. Она должна быть похожа на Аврору, а та представлялась ей довольно смелой девушкой, которая за словом в карман не лезла. Так что, наверно, Фиа ведет себя правильно. Она надеялась на это всей душой, потому что если ее двойник останется ею недовольна... нет, об этом лучше даже не думать. Все будет хорошо. Господь не оставит ее своей милостью.

Его близость рождала в ней странный, запретный трепет. Пытаясь вырваться, она только лишний раз касалась его тела, и теперь, когда он смотрел на ее губы и провел языком по своим, Фиона поняла, что это за странное томление охватило все ее существо. Она хотела, чтобы он ее поцеловал! Боже мой, какой ужас! Она не должна желать этого. Он чужой жених и принимает ее за другую, а она должна сделать все, что от нее зависит, чтобы он разорвал эту помолвку. Отчего-то ей стало горько. Даже если этот невыносимый мужчина не женится на Авроре, он все равно никогда в жизни не взглянет на нее, Фиону. Во всяком случае, с приличными намерениями... Ведь она никто. Нищая дочь простого сельского священника. Боже мой, о чем она только думает! Ей и не нужно его внимание, пропади он пропадом со своими насмешками! И все же она не удержалась от того, чтобы еще немного не пофлиртовать с ним.
- И чего же вы хотите, Энтони? - спросила Фиа, тоже назвав собеседника по имени и, следуя его примеру, смело посмотрела на его губы. Это было ошибкой. Неприличные, недостойные желания, которые не должна позволять себе ни одна порядочная девушка, снова нахлынули на нее. Но она заставила себя рассердиться на несносного лорда и тем самым вернула себе некое подобие спокойствия. Этот человек не должен вызывать у нее никаких эмоций, кроме отрицательных, иначе она провалит дело, от которого зависит судьба оставшихся на ее попечении детей. Вот о чем она должна думать, а вовсе не о том, каково это - когда тебя целует повеса. Не нужны ей его поцелуи! Ей нужно, чтобы он отказался от нее. То есть от Авроры. Чтобы сбежал, как от чумы. А в этом она пока, к несчастью, совершенно не преуспела.

Фиона на удивление покорно кивнула и позволила ему снова повести ее в танце. Но ее идеи были отнюдь не исчерпаны на попытке оттоптать ему ноги. После нескольких па Фиа чихнула раз, потом второй. На третий раз она схватилась за его безупречный швейный платок и притворно чихнула в него.
- О, извините меня, милорд. Я, должно быть, простыла. - Фиона посмотрела на Энтони с деланным сожалением. - Вы знаете, у меня такое слабое здоровье. Я часто болею... - она безбожно лгала, надеясь, во-первых, на то, что Энтони брезгливо поморщится от того, как она использовала его шейный платок, а во-вторых, на то, что лорд решит, что слабая здоровьем жена ему не нужна, так как не сможет благополучно выносить здоровых наследников. Господи, только бы он не сбежал от нее сразу же, бросив одну посреди зала. Такого позора настоящая Аврора ей не простит.

Его улыбка, сверкнувшая на красивом лице белизной свежевыпавшего снега, вся лучилась довольством. Боже, чему только радуется этот негодник?! Возможности соблазнить ее по ее же собственной инициативе? Фиона не имела намерения делать ему подобный подарок и в который уже раз пожалела, что полезла в неведомые ей дебри. Она мучительно думала, как выпутаться из этого неловкого положения, как вдруг очередная идея - пусть и сомнительного качества - посетила ее рыжеволосую головку. Она проучит этого красавчика, не будь она... не будь она Фионой Грейджой!
Фиа изогнула губы в улыбке, пытаясь придать ей соблазнительный окрас - жест, подмеченный ею у одной из присутствующих на маскараде леди.
- Так где и когда, милорд? - спросила она интимным тоном, слегка подавшись к нему.

Фиона не сдержала удивления, когда услышала подобное признание.
- О... - только и смогла выдохнуть она и ее пухлые губы слегка округлились. Она ему понравилась, да еще и сильно? Сердце совершило резкий скачок, неожиданно взволнованное его словами. Словами, которые он говорил леди Авроре Темплтон, которой она вовсе не являлась! Фиа рассердилась на себя за неуместные эмоции, и почти тут же ей пришла в голову мысль, что он наверняка всего лишь играет с ней! Развлекается за ее счет, неисправимый повеса!
- Очень вам сочувствую, милорд, - вежливо отозвалась лже-Аврора, снова подпуская в голос холод.

Да, вероятно, этот заядлый бабник мог бы рассказать ей много такого, от чего она мгновенно сгорела бы в огне смущения. А может, и не только смущения... Вот только ее вовсе не интересовали его желания. Или все же интересовали? Но Фиа решила об этом не думать, зацепившись за последнюю фразу Энтони.
- Конечно! - не моргнув глазом, соврала она в ответ на его вопрос. - Со всеми без исключения! Таким образом я провожу смотрины будущего мужа. - Фиона кинула на него нарочито безразличный взгляд. - И вы пока совершенно не подходите на данную роль, Энтони! - нахально закончила она свою возмутительную речь. Слава Богу, что звучавшая в зале музыка не позволяет никому расслышать, о чем они говорят. Иначе она бы просто умерла от стыда. Да и Аврора ее наверняка не похвалила бы за подобную непристойную дерзость.

- Я не ваша леди! - воскликнула Фиа, поддавшись какому-то совершенно детскому желанию ему наперечить, когда он снова схватил ее и потащил за собой, словно мешок с картошкой. - Куда вы меня ведете? Это неприлично! - пыталась возмутиться лже-Аврора, страшась признаться себе в том, что просто-напросто боится остаться с ним наедине. И вместе с тем она чувствовала неподобающее волнение от его близости и окружавшего их полумрака. Но к счастью - или несчастью, она так и не определилась, - он отошел недалеко от дома и остановился у куста можжевельника. С этого места их было прекрасно видно всем, кто неторопливым шагом проходил мимо. Определенно, лорд Фитцджеральд не намеревался делать никаких неприличных поползновений в ее сторону. Странно, но от этой мысли она испытала некоторое разочарование.

Вначале она слушала Энтони с интересом, принимая его слова за чистую монету. Но вскоре его рассказ приобрел столь фантастические черты, что Фионе стало ясно, что этот невыносимый человек дурит ей голову. Однако она продолжала внимательно слушать его, отдавая должное его фантазии и во всех нужных местах изображала соответствующие эмоции, в результате чего на ее лице сменился целый их калейдоскоп - от восхищения до ужаса. Представляя, как эти гримасы выглядят со стороны, Фиа развеселилась - пожалуй, театральная сцена многое потеряла без такого таланта, как она!

Резкий хвойный запах ударил в нос и Фиона не удержалась от того, чтобы слегка не поморщиться. Но все же она покорно втянула в себя этот аромат, напомнивший ей о Рождестве и о том, как дружно и весело, хоть и очень скромно, его встречали в семействе Грейджой. В груди заныло, когда Фиа представила, каким печальным будет первое Рождество без родителей. А может быть, и без дома. Это напомнило ей о том, что она здесь не для того, чтобы развлекаться. Она должна обратить в бегство одного из самых безнадежных, по словам Авроры, лондонских повес. И то, что они скрылись в саду от лишних глаз, было ей, пожалуй, только на руку.
- Обожаю запах хвои, - блаженно пробормотала мнимая Аврора, прикрыв от удовольствия глаза и сразу же распахнула их вновь, глядя на Энтони с испугом. - Ох, милорд! - воскликнула она, - я совсем забыла, у меня ведь аллергия на хвойные деревья! Да-да, от одного только запаха я покрываюсь вся с ног до головы ужасными язвами, которые очень долго заживают! - Фиа прикрыла рот ладошкой, изображая якобы охвативший ее ужас. - Да, кстати, вы имеете право знать, что также у меня аллергия на любое мясо и молочные продукты, поэтому, если мы поженимся, я позабочусь о том, чтобы в доме на завтрак, обед и ужин подавали только овощи. - Договорив, она совершенно невинно улыбнулась. Вот так! Посмотрим, как он теперь запоет. Мало какой мужчина согласится до конца жизни жевать плоды земли. Но и это было еще не все, что она намеревалась ему сказать. Поднявшись на цыпочки, Фиона прошептала Энтони на ухо:
- Знаете, милорд, отрадно знать, что изначально я все-таки в вас не ошиблась. Оказывается, вы просто мечта, а не муж! Ведь в то время, пока у вас будут отниматься ноги, я смогу беспрепятственно встречаться со своими многочисленными любовниками! - торжествующе закончила она и насмешливо посмотрела ему в глаза. - Так когда же мы поженимся, Тони? - ласково промурлыкала лже-Аврора. - Мне, право, уже не терпится. Ведь замужество открывает женщине столько широких возможностей, в том числе и возможность заводить множество порочных связей без риска лишиться чести! - Фиа завершила свой удар и внимательно вгляделась в лицо собеседника. В ее представлении, ни одному мужчине не нужна столь распутная жена. Значит, он должен начисто откреститься от брака с ней! Точнее, с Авророй...

В его особняк? Фиону резко кинуло в жар, когда она снова подумала о том, что останется с ним наедине. Нет, этого допускать нельзя. Она не имела никакого понятия о том, что происходит между мужчиной и женщиной в горизонтальном положении, но справедливо полагала, что подобная встреча не пройдет бесследно для ее добродетели. В его особняк, подумать только! Ха! Держите карман шире, мой лорд! То есть не мой... Авроры... Мысль об этом испортила ей настроение, но Фиа быстро пришла в себя, резонно подумав, что сейчас с ним она, а вовсе не ее двойник, и именно на нее он смотрит так... так... ооо, будто кот на сливки!
- Нет, Энтони, - ответила лже-Аврора на удивление твердо. - В вашем особняке нас могут увидеть. Нам нужна нейтральная территория. - Голос ее звучал так деловито, словно назначать мужчинам интимные свидания было для нее обычным делом. - Вы останетесь у Клиффорда на ночь? - осведомилась она и продолжила, не дожидаясь ответа, торопясь высказать все, что собиралась, пока не передумала. - Впрочем, это неважно. Я остаюсь здесь. Вы можете прийти ко мне ночью. Сегодня, ровно в час. Моя комната на третьем этаже, от лестницы третья дверь справа. Я оставлю дверь незапертой. Когда войдете, позовите меня, чтобы я знала, что это именно вы, - протараторив все это, она сделала короткую паузу и добавила:
- Ах да, и вот еще что, мой лорд... - лже-Аврора понизила голос и, подняв руку, легонько коснулась щеки Энтони согнутым указательным пальцем. На его лице царила легкая небритость и ее кожу приятно царапнула отросшая щетина, от чего по позвоночнику Фионы снова пробежала дрожь. - Не опаздывайте. Ко мне этой ночью большая очередь и если упустите назначенное вам время... - она пожала плечами, - значит, вам не повезло. - Фиа беспечно улыбнулась.

Влюбиться? На этот раз Фиона даже на мгновение не допустила, что Энтони говорит правду. Естественно, он снова подтрунивает над ней. А если нет... об этом почему-то даже не хотелось думать. Боже, если бы лорд Фитцджеральд влюбился в нее по-настоящему, она... она была бы в отчаянии. Потому что он считал, что она Аврора! И ей пришлось бы оставить его мисс Темплтон... Нет, этого не случится. Потому что он шутит, просто шутит. Да и она вовсе не хочет, чтобы он в нее влюблялся! Но сердце неожиданно сладко заныло от одного только подобного предположения. Фиона снова рассердилась на собственную глупость, и решила выместить свою досаду на Энтони.
- О, я уверена, что столь радикальные методы не понадобятся. Пара-тройка других женских юбок, за которыми вы так охотно увиваетесь, наверняка утешит вас во мгновение ока! - едко произнесла Фиа.

Фиона наградила его очередным прохладным взглядом и забавно сморщила носик:
- У вас ужасная память, милорд! Ведь мы с вами уже выяснили, что все мои ухажеры умирают счастливыми! - Она вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на него. - Да, кстати, если вы все-таки решите умереть от любви ко мне, то что вы хотите, чтобы я написала на траурной ленте в вашу честь? Как смельчак, отважно решивший пасть жертвой моих чар, вы имеете право на последнее желание! - На последних словах она не выдержала и лукаво улыбнулась, испортив этим эффект от всего сказанного ранее.

- Конечно! Я их просто обожаю! - радостно откликнулась Фиа, продолжая отчаянно блефовать. - Но не на публике. Неприличности должны происходить за закрытыми дверьми в интимной обстановке, - проговорила она поучительным тоном. - Поэтому нам с вами сейчас же нужно вернуться в бальную залу, иначе кто-нибудь решит, что у нас здесь тайное свидание! - Она весело рассмеялась, будто считала подобное предположение совершенно нелепым.

Чтоб его черти съели! У него на все находился ответ! Но и сама Фиона уже распалилась до безрассудства.
- Непременно съездим, милорд! - воодушевленно воскликнула она. - Может быть, этот уникальный человек заодно подлечит и ваши многострадальные ноги! - она опустила взгляд вниз, намереваясь взглянуть на упомянутые ею конечности, но вместо этого почему-то остановила его чуть ниже его пояса. Мгновенно смутившись, Фиона сделала вид, что в неверном свете фонарей с величайшим интересом разглядывает цветы в саду Клиффорда.

Ее глаза сузились. Какой же он несносный человек! И ничуть не джентльмен!
- Я полагала, милорд, - холодно произнесла Фиа, - что вы воспитаны достаточно хорошо, чтобы оказывать своей супруге уважение, но вы еще до свадьбы отказываетесь проявить со мной солидарность! А ведь мне так тяжело приходится! - Она огорченно вздохнула, причем совершенно искренне. Фиона все еще прекрасно помнила, какого это - питаться одними овощами, да и то изредка. А этот напыщенный индюк не имел ни малейшего понятия о том, что такое голод! Краски вечера неожиданно померкли, напоминая лже-Авроре о том, кто она такая на самом деле. И что вся эта мишура - шикарный особняк, великолепные наряды, пышные балы - скоро исчезнет из ее жизни. И еще неизвестно, с чем она после этого останется.

Фиона просто опешила.
- Сейчас? Но у меня нет подвенечного платья, - начала было возражать мнимая Аврора, - и я... - но договорить ей не дали. Этот решительно несносный, но чересчур обаятельный повеса, цепко держал ее за руку, снова таща за собой, на сей раз - к конюшням. Господи, доигралась!

Она бы рассмеялась нелепости всей этой ситуации, если бы по-настоящему не испугалась. Фиона уперлась и попыталась вырвать свою руку.
- Отпустите меня! - потребовала она, - отпустите или я закричу! - Ей удалось остановиться и она опалила лицо Райса гневным взглядом. - За кого вы меня принимаете, за наивную дурочку?! - вспылила она. - Никуда я с вами не поеду! Ни одна девушка из порядочной семьи не села бы с вами в одну карету! Вы наверняка потащите меня в первый попавшийся мотель, но уж точно не к священнику! - возмущенно выпалила она на одном дыхании, и, немного отдышавшись, продолжила:
- И я, между прочим, не собираюсь выходить за вас замуж до тех пор, пока не проверю, насколько вы хороши в постели! - Щеки Фионы порозовели, но она сама не знала, отчего именно - то ли от того, что была рассержена, то ли от смущения. - Ведь как знать, может быть, вы и вправду столь немощны, как я о вас говорила! - Вконец растеряв самообладание, а заодно, похоже, и стыд, Фиона снова уставилась на его ширинку, готовая прожечь там дыру своим пылающим взором, после чего взглянула Энтони в глаза и предупреждающе подняла свободную руку. - И прежде, чем вы скажете, что мотель отлично подходит для проверки ваших способностей, я скажу, что нет, не подходит! Так что сегодня, в час, у меня, и никак иначе! - Отрезала Фиа и снова попыталась вырваться.

Это было оскорбление. Прямое, ничем не завуалированное оскорбление. Фиона почувствовала, как кровь предательски отхлынула от ее лица. Поддаваясь порыву, она подняла руку, чтобы съездить по этой самоуверенной физиономии, но заметила в его глазах вовсе не торжество, а разочарование. Это больно кольнуло ее, хотя вместе с этим она сделала первый шаг к заветной цели - оттолкнуть его. Фиа провела недонесенной до его лица рукой по волосам, делая вид, что поправляет прическу и почувствовала, как дрожат пальцы. Справедливости ради, стоит признать, что ей не в чем его винить. Она сама сделала все, чтобы спровоцировать Энтони на подобную грубость и теперь должна быть собой довольна. Но вместо этого чувствовала только, как капля за каплей ее покидает невесть откуда вообще взявшаяся дерзость. Цепляясь за ее остатки, Фиа изобразила на лице улыбку и ответила:
- Благодарю вас за прекрасную идею, милорд. Подобный график действительно будет очень удобен. И главное - теперь даже те, до кого пока не дошли распространяемые вами слухи - если таковые люди вообще, конечно, еще остались, ведь по части распускания сплетен вы просто неутомимы - смогут узнать, что у них под рукой имеется первоклассная... - Фиона замялась. Интересно, как называют подобных женщин? Куртизанка? Нет, ведь те спят с мужчинами за деньги, а она якобы для удовольствия. - ... страстная женщина. - наконец закончила фразу лже-Аврора. Ее взгляд рассеянно прошелся по шикарному саду лорда Клиффорда, но она при этом ничего вокруг не замечала. Но вдруг Фиа словно вспомнила что-то и снова взглянула на Энтони.
- Кстати, лорд Фитцджеральд, я не поблагодарила вас за то, что вы сделали мне такую великолепную рекламу, благодаря которой я и имею нескончаемый поток посетителей. - Фиа снова растянула губы в улыбке, но та вышла какой-то безрадостной. - Сколько вы хотите за ваши услуги? Не люблю быть кому-то должной. - Она смело смотрела ему в лицо, хотя ей ужасно хотелось бежать прочь. Но она не могла, ведь тогда она провалит то дело, ради которого ее наняла Аврора. Фиа даже не подозревала, какой жестокой окажется та игра, на которую она так легкомысленно согласилась. "Но ведь у меня не было выбора" - напомнила она себе. Ради благополучия детей она стерпит словесные оскорбления - это все же лучше, чем продавать свое тело. Вот только оказалось, что и слова могут бить неожиданно больно. Но она это как-нибудь переживет.

Фиона с трудом представляла себе то, что может делать мужчина, забравшись под женские юбки, а означенная Энтони поза, которую мгновенно нарисовало ее живое воображение, несколько ее озадачила. Только в одном не было никаких сомнений: то, о чем он говорил, было до крайности неприлично. А по блаженному выражению его лица Фиа сразу поняла, что подобных поз в его жизни было очень, очень много. И она вовсе не горела желанием пополнить список его побед и оказаться слитой с ним в подобном акробатическом этюде. Будь он проклят! Почему Господь Бог наделил этого человека внешностью, перед которой так трудно устоять? Хотя дело было не только в его внешности. Его обаяние, его остроумие довольно быстро возымели на нее свое действие и заставили ее вести себя неосмотрительно и глупо.

В его глазах мелькнул триумф и Фиона восприняла это как очередной вызов. Ее обычно спокойный нрав взбрыкнул, как строптивая лошадка, снова стремясь продемонстрировать непокорность и требуя от нее ответить уколом на укол.
- Ради вас я постараюсь на славу, милорд, будьте спокойны. - Она холодно улыбнулась. - И, пожалуй, я займусь этой лентой немедля. Ведь вы в любой момент можете пасть бездыханным у моих ног, сраженный смертельной стрелой Амура!

Ее глаза в который раз за этот вечер изумленно расширились, но вступить с ним в полемику по поводу платья и его отсутствия ей не довелось. Все, что произошло дальше, окончательно выбило у нее почву из-под ног.

Он снова оскорблял ее. Лицо, к которому едва-едва успел вернуться его обычный цвет, снова побелело. Она до боли прикусила губу и отвернулась, боясь, что глупые слезы хлынут из глаз и позволят ему увидеть, насколько глубоко ее ранят его слова. Фиа не плакала с тех пор, как похоронила отца, да и тогда позволяла себе слезы лишь когда ее никто не видел. И уж конечно, она не покажет своей слабости этому ужасному человеку!
В этот момент ей было абсолютно неважно то, что он выливал ушат, полный гадостей, вовсе не на нее, а на Аврору. Ведь это она их выслушивала, это она немало поспособствовала тому, что он наговорил все эти чудовищные вещи. Но самое ужасное - все это было напрасно. Она опозорила Аврору гораздо больше, чем сам Райс, но ничего ровным счетом этим не добилась. На горизонте все отчетливее маячила перспектива стать той, кем ее и так уже считал лорд Фитцджеральд.
И зачем она так остервенело с ним сцепилась? Может, она и не уступала ему в острословии, но вот физическая сила была определенно на его стороне. Сейчас она с трудом представляла себе, что еще она может предпринять для того, чтобы он отказался на ней жениться. То есть на Авроре. На ней, Фиа, подобный человек не женился бы никогда в жизни. А теперь, после всего, что она от него выслушала, перспектива стать его женой казалась ей скорее пугающей, нежели привлекательной.
Но худшее было еще впереди.

Когда он прижал ее к стене и вжался в нее всем своим телом, Фиона онемела. Самым нелепым, постыдным образом, его близость все еще ее волновала. Энтони держал в своих руках ее лицо, не давая возможности отвернуться. А потом он ее поцеловал.
Это был первый в ее жизни поцелуй. И он вышел грубым, злым и болезненным. Его язык проник ей в рот, и Фиа замерла, не зная, что ей делать. В низ ее живота упиралось что-то твердое. Неожиданно его язык коснулся ее языка и предательская дрожь снова пробежала по телу.
Это просто немыслимо! Этот человек хотел унизить ее, а она стоит перед ним, расхристанная, и даже не находит сил, чтобы оттолкнуть его! Но вскоре он отстранился сам.

Вот оно. То, ради чего она явилась на этот бал. Ее вожделенная победа.
Но Фиона вовсе не чувствовала себя победительницей. Она беспомощно дрожала - то ли от вечерней прохлады, то ли от поцелуя, то ли от разочарования. Теперь все карты были в ее руках и она могла сделать выбор. И этот выбор был очевиден. Перед глазами у нее один за другим проплыли Полли, Вилли, Салли, Черри, Поппи, Сэмми и Викки. Голодные, одетые во сто раз штопанную одежду, они полностью зависели от нее. Ее милые крошки. Ее маленькие братишки и сестрички. Они так нуждались в ней.
Фиа сглотнула образовавшийся в горле комок и уперлась взглядом в шейный платок Энтони, в который еще недавно чихала, наслаждаясь своей находчивостью. Он ошибался. Не было у нее никакого права выбора. И быть не могло. И даже если бы не было детей, ради которых она ввязалась в эту авантюру, она все равно не отдалась бы ему, словно какая-то... распутница. Она изображала Аврору, знатную леди, которой не являлась, но и в самой ней, Фионе Грейджой, еще осталась капля гордости, ведь гордость - это то, чем человек обладает вне зависимости от своего положения в обществе.
- Идите к черту. - Внезапно онемевшие губы шевелились с большим трудом, выговаривая то, что она должна была сказать. И она говорила. Но голос ее изменился, став совершенно безжизненным. - И не забудьте сообщить вашему отцу, что вы ни за что на мне не женитесь, так как не намерены больше никогда со мной встречаться. - Все. Вот и все.
Силы покинули Фиону и, едва договорив, она сползла по стене вниз, ища на земле опоры для нервно дрожащих ног. Внутри нее образовалась гнетущая, пугающая пустота и она не находила этому объяснения. Ведь причина не могла быть в том, что этот невозможный повеса, в чьем обществе она провела всего лишь один вечер, сейчас развернется и уйдет из ее жизни навсегда. Точнее из жизни Авроры Темплтон. В ее, Фиа, жизни, он никогда и не появлялся. И если он когда-нибудь и вспомнит о ней, его воспоминания будут носить совсем иное имя - Аврора.
Глядя прямо перед собой, она напряженно ждала, когда он выполнит свое обещание и уйдет. Тогда она наконец-то сможет дать волю скопившимся в горле слезам. И хотя она совершенно не понимала, о чем ей плакать, все же испытывала настоятельную потребность выплакаться.

Во время бала, до охоты


Знать бы ей, каким образом джентльмен может удовлетворить аппетиты леди! И не только леди... Впрочем, подробностей он, к счастью, и не просил. И, судя по выражению его лица, они его вряд ли порадовали бы. Чувствуя, что имеет возможность нанести ответный болезненный укол, Фиона не устояла, сама поражаясь своему желанию сделать ему больно, увидеть, как его лицо станет еще более хмурым. Необъяснимая нотка горечи, чутко уловленная ею в его голосе, разливалась по уставшей душе ядом - сначала извращенно сладостным, затем тошнотворным. Она изо всех сил пыталась задеть человека, который ей, Фионе, ничего не сделал. Это не ее война. Но она добровольно оказалась в нее втянута.
И она сказала ему. Сказала то, что он просил. И говоря это, она улыбалась, мечтательно сомкнув веки, как это сделал ранее он, рассказывая о той странной позе. Этот жест давал ей спасительную возможность скрыть выражение своих глаз, в которых уже не было прежней радости и огня от словесного поединка с самым невыносимым, самым самоуверенным, и самым очаровательным лондонским повесой.

Земля была холодной. Светившее днем солнце не оставило ей заряда тепла, слишком мимолетна была его ласка. Так и этот человек, на какие-то сумасшедшие пару часов ослепивший ее своим обаянием, теперь оставлял после себя только холод. Холод охватил все ее существо, и ей казалось, что даже кровь застыла в жилах, как лед.
Какая глупость! Все это пройдет. Она просто устала, отдав все силы поединку, в который кинулась как в омут с головой.
Завтра все это покажется ей смешным. А может, даже нереальным. Как прекрасный сон, внезапно обернувшийся кошмаром. И со временем воспоминание об этом сне сотрется, потому что на смену ему придут новые воспоминания.
А он все не уходил. Должно быть, наслаждался ее жалким видом.
Сильные руки неожиданно подняли ее с земли и понесли по направлению к дому. Фиа не сопротивлялась - на это не осталось ни сил, ни желания. Она молча впитывала в себя последние капли тепла, которые дарила близость его тела.
Он вернул ее в бальную залу и галантно поцеловал ей руку. От этого совсем невинного касания она невольно начала оттаивать, но заставила себя снова заледенеть. С его стороны это просто игра на публику. Но прикосновение его губ длилось дольше положенного и она не понимала, почему он медлит. Фиона с ничего не выражавшим лицом упорно смотрела на его шейный платок и наконец он произнес:

- Прощайте, лорд Фитцджеральд, - ответила Фиа и проводила его взглядом.
Несколько секунд его неожиданно мягкий голос еще звучал у нее в ушах, как отголосок последней ласки.
Когда он растворился в толпе, она какое-то время тупо стояла, не в состоянии понять, что ей делать дальше.
Аврора. Ей нужно найти Аврору. Так или иначе, но Фиа выполнила свою часть сделки и теперь хотела только одного - получить эти несчастные деньги и уехать.
Она обвела взглядом зал, но не увидела своего двойника. Вряд ли она сумела бы найти ее в этом огромном доме, поэтому Фиа поднялась наверх и принялась ждать появления мисс Темплтон в своей комнате. Она была уверена, что Аврора непременно придет, чтобы узнать все подробности ее общения с лордом Фитцджеральдом. Но она ничего ей не расскажет. Просто не сможет - и от стыда, и от горького чувства потери того, что ей и не принадлежало вовсе. Но она, Фиона, добилась главного - этот мужчина обещал больше не появляться в ее жизни. Точнее, в жизни Авроры.
Чувствуя себя все также странно опустошенной, Фиа села в кресло и стала ждать.

До охоты

Ей было холодно. Все ее тело по-прежнему сотрясал озноб, но она не делала ни малейшей попытки согреться, находясь в спасительной прострации. Лишь тогда, когда появившаяся в комнате Аврора взяла ее руки в свои и внезапно обняла ее, взгляд Фиа приобрел осмысленное выражение. Сковавший ее лед треснул от того сочувствия и сопереживания, что были в голосе и лице этой удивительно похожей на нее девушки. Слезы, холодные, колючие слезы полились сплошным потоком. Аврора терпеливо успокаивала ее и когда Фиона ощутила, что больше не в силах плакать, мисс Темплтон наконец спросила ее, что произошло у них с лордом Фитцджеральдом. Фиа скорее умерла бы, чем рассказала правду, поэтому, надеясь, что Аврора проявит понимание, ответила:
- Ничего страшного не случилось. Если позволите, я оставлю детали нашего общения с лордом Фитцджеральдом при себе. Вам нужно знать главное. Я выполнила то, что вы просили. Нисколько не сомневаюсь, что помолвки не будет.
Аврора же в ответ посетовала на то, что теперь ее имя окажется замешано в очередных сплетнях. Фиона взглянула на нее испуганно, вспомнив все то, что позволяла себе этим вечером и собиралась уже извиниться, как мисс Темплтон утешила ее, сказав, что уже привыкла к подобному. А еще она попросила ее остаться.
Представив себе перспективу встретиться с Райсом еще раз, Фиа испытала смесь ужаса и предвкушения. Это глупо. Оставшись, она только доставит себе лишних страданий. Она должна была отказаться. Но почему-то согласилась.
То, что предлагала Аврора на сей раз, было авантюрой куда большей, чем сегодняшняя подмена. Но странным образом в крови снова заиграл адреналин и продолжая удивляться своей внезапно проснувшейся тяге к приключениям, Фиона неожиданно улыбнулась. О, то, что они задумали, должно оказаться крайне забавно!

На охоте

На следующее утро Фиа стояла перед зеркалом и каждые пять секунд прыскала со смеху, глядя на свое отражение.
Она была переодета мужчиной.
Аврора где-то раздобыла мужскую одежду и с помощью доверенной служанки крепко обмотала стан Фионы лоскутами ткани, плотно стягивая грудь и предавая ее торсу большего объема, чтобы замаскировать несвойственную мужской фигуре хрупкость. Мисс Темплтон умудрилась найти даже накладные усы! Только почему-то черные. Но от идеи покрасить их было решено отказаться.
Усы смешно щекотали нос и Фиона только диву давалась, как мужчины их вообще терпят? Вертясь перед зеркалом, Фиа позволила себе ребячество и стала корчить разные рожицы, не забывая периодически с напыщенным видом подкручивать свои замечательные усы. Нет, все-таки ей нужно было пойти в актрисы!
На ее взгляд, в мужском костюме для охоты, с лихо надвинутой на лоб шляпой, под которой были спрятаны ее медно-рыжие волосы, она выглядела ну просто великолепно. Да она, пожалуй, была способна составить лорду Фитцджеральду неплохую конкуренцию по части успеха у дам!
И Фиа не удержалась от того, чтобы этого не проверить.
Когда они с Авророй в числе прочих выехали в лес Эппинг, ее двойник представила ее тем, кто их окружал, как дальнего родственника, мистера Фрэнсиса Гордона. И новоявленный мистер Гордон лихо взялся за дело, принявшись осыпать всех представленных ему леди комплиментами и расточая обольстительные улыбки направо и налево. Дамочки восторженно ахали и кокетливо стреляли в его сторону глазками, а скрытая под мужским костюмом Фиона еле удерживалась от того, чтобы не расхохотаться. Но главное - не переусердствовать, а то, чего доброго, она вскружит какой-нибудь леди голову так, что та повторит смелый шаг Авроры и предложит ей на ней жениться!
Фиа развлекалась вовсю и даже не заметила, как Аврора исчезла. Когда она увидела ее в следующий раз, та уже была не одна. Рядом с ней находился Энтони Райс.
Фиона вздрогнула, сердце ее замерло, а затем понеслось вскачь, как сумасшедшее. Что он здесь делает? Ведь он обещал больше не приближаться к ней... то есть к Авроре? А теперь смотрит на мисс Темплтон как ни в чем не бывало, тем же масляным взглядом, каким смотрел вчера на нее, Фиа!
Чертов повеса!
Жгучая, такая нелепая, но непреодолимая ревность оросила ее душу ядом. Она впервые задумалась о том, что должна была испытывать Аврора, наблюдая вчера за ней и Райсом. Фиа понимала, что несмотря на все дурное, что между ними было, он по-прежнему небезразличен мисс Темплтон – достаточно было видеть, какой огонек загорался в ее глазах, когда она говорила о нем. И она, Фиона, умудрилась попасться в ту же ловушку, как глупая бабочка, летящая на огонь. Она мгновенно, в который уже раз за последние сутки, рассердилась на саму себя.
Что же ей теперь делать? О, она знала что!
Ревность, любопытство, досада на себя и на Райса заставили ее извиниться перед поверженными обаянием мнимого Фрэнсиса дамами, подхлестнуть лошадь и подъехать к парочке, нарушая их уединение. Она говорила себе, что делает это только для того, чтобы помочь Авроре, ведь лорд Фитцджеральд мог заговорить с ней о чем-то таком, что знает только она, Фиа. Но правда была такова, что ей невыносимо было видеть его рядом со своим двойником.
- Добрый день! - поздоровалась Фиона-Фрэнсис, стараясь говорить низким грубым голосом. - Аврора, дорогая, этот господин тебе докучает? - она хотела сказать все это грозно, как мужчина, в котором проснулся инстинкт защитника, но фраза вышла скорее шутливой. Фиона быстро оглядела Райса - сегодня он выглядел как-то иначе - из его облика исчез вчерашний лоск и от всего его существа веяло... пороком. Не изменилось только одно: он по-прежнему был неотразим.
Фиа протянула для приветствия Райсу свою руку, облаченную в мужскую перчатку, и представилась:
- Мистер Фрэнсис Гордон. - И, не успев толком подумать о том, что делает, Фиона брякнула:
- Я жених мисс Темплтон. Рад познакомиться с вами, сэр!

От неожиданности при ее появлении Аврора слегка качнулась в седле, и Фиа, чутко уловив это движение, подхватила ее под локоть:
- Моя дорогая, ну зачем же ты поехала сегодня на охоту? Ведь ты так дурно чувствовала себя еще этой ночью, когда я пришел в твою спальню... - проворковал "Фрэнсис" и охнул, делая вид, что оговорился, но тут же непринужденно улыбнулся лорду Фитцджеральду.
- Извините, сэр, но когда я вижу мою милую Аврору, забываю обо всем на свете! - Фиа с нежностью посмотрела на свою "невесту" и, взяв руку Авроры в свою, поднесла к губам, имитируя поцелуй.

На этих словах лицо "мистера Гордона" просияло, и смешно пошевелив усами, Фиа схватила руку Райса и принялась яростно - насколько ей позволяли силы - трясти, выражая этим свой предельный восторг.
- О, тот самый лорд Фитцджеральд! - пробасила Фиона, ослепительно улыбаясь. - Не могу выразить вам, сэр, своей признательности за то, что вы вошли в наше положение и не стали вставать на пути нашей с Авророй любви! - "Фрэнсис" прекратил трясти несчастную конечность лорда и снова захватил в плен руку Авроры, прижав ее к своей груди там, где билось сердце. - Клянусь честью, сэр, если бы вы этого не сделали, я бы выкрал мою прелестницу у вас из-под носа, потому что жить без нее не могу! - задушевным тоном призналась Фиа лорду Фитцджеральду.
Тот смотрел на нее, то есть на Фрэнсиса, хмуро и едва ли не презрительно. Фионе хотелось поежиться под этим взглядом, но она не отвела глаз, поэтому имела великолепную возможность заметить, что ее, то есть мистера Гордона, явление в качестве жениха Авроры неприятно задело Райса. Она удовлетворенно улыбнулась и победный огонек зажегся в ее изумрудных глазах. Пожалуй, то, как болезненно он сейчас кривил губы, делало их квитами за вчерашнее.
И Фиона уже совершенно забыла, что все его оскорбления были следствием ее вызывающей лжи и не менее вызывающего поведения. Она торжествовала. Так-то! Фиа ни за что не позволила бы этому самовлюбленному лорду пустить на ветер плоды всех ее трудов. Не зря же она претерпела от него все эти гадости!

"Фрэнсис" нахмурился и, до боли сжав челюсти, процедил угрожающим - насколько это было возможно - тоном:
- Вы оскорбляете любовь все моей жизни, Райс! - возмущенно воскликнула Фиа и, распалившись, потянулась к перчатке. Но нет, кинь она ему в лицо вызов - слишком бы переиграла, и к тому же непременно обрушила бы на свою голову неприятности, которые могли иметь самые фатальные последствия. Вместо этого Фиона положила руку Авроре на спину, будто желая ее защитить. И этот жест был вполне искренним. Она действительно хотела оградить мисс Темплтон от злого языка Энтони Райса. Хватит и того, что она, Фиа, накануне выслушала от этого невыносимого человека много того, чего лучше было не слышать, и незачем позволять ему еще и на Аврору выливать свой яд!

Фиона проводила его глазами и переведя виноватый взгляд на мисс Темплтон, выдохнула с облегчением и почему-то разочарованием. Как легко он отступил! Хотя она уже была готова стоять насмерть и феерично врать. Господи, как много лжи она наговорила за последние сутки. Как никогда в жизни! Но что ей было еще делать? Ведь если бы лорд Фитцджеральд не отступил - Аврора могла растаять и согласиться выйти за него замуж. А Фионе было отчего-то болезненно-мучительно это даже представить.
Но она рано радовалась. Райс вернулся и уставился прямо на нее, да так, что у бедной Фиа мороз по коже прошел. И снова на его лице играет эта до того холодная улыбочка, что кровь в жилах стынет!

Фиона нервно сглотнула. Все ее существо охватило дурное, очень дурное предчувствие. Опять она бездумно схлестнулась с человеком, который превосходил ее в силе. Господи Иисусе! Поохотиться в мужской компании? С чего вдруг такая любезность? Боже, Боже мой, она и стрелять-то не умела! Кроме того, какое-то пятое чувство подсказывало Фиа, что в этой игре роль дичи отведена ей. Она взглянула на Аврору и через силу улыбнулась.
- Вернись в особняк и отдохни, солнышко, - забота, прозвучавшая в ее голосе, была неподдельной. - А мы с мистером Райсом поедем добудем мяса на сегодняшний ужин. - Добудут они, как же. Ох и вляпалась же она! Но делать нечего. Нельзя позволить этому человеку раскрыть их маскарад. Хотя, судя по выражению его лица, уже может быть поздно. Ладно, или пан, или пропал.
- Едем, мистер Райс, - кивнула Фиона-Фрэнсис лорду Фитцджеральду.
В голове ее уже зрела идея о том, как можно попытаться удрать. Как леди, выросшая в деревне, она была весьма опытна по части верховой езды, так что ей не составит труда погнать коня со скоростью света, а потом прислать Райсу записку с извинениями за то, что лошадь понесла и не дала возможности составить ему компанию на охоте. Да, так она и сделает!

- С тех пор, как это якобы восхищение выставляет леди профурсеткой! - таким же холодным тоном откликнулся мнимый Фрэнсис. - А фантазия, знаете ли, Райс, - вещь хорошая. И если вы руководствуетесь собственным советом о разуме, то я понимаю, почему Аврора предпочла вас мне! - вызывающе заявила Фиа.
Ах, мистер считает, что следует быть всегда разумным? Стало быть, все, что он ей вчера наговорил, было хорошо обдумано? Да нет, не может быть. Она же видела, что разозлила его...

На что он намекает? Фиа смотрела на поводья в своей руке и готовилась к тому, чтобы кинуться прочь. Стоит только им приступить к охоте - и станет совершенно очевидно, что она даже не знает, как держать в руках охотничье ружье - впрочем, как и любое другое оружие. Надо как-то выкручиваться. Не у одного же Райса тут имеется талант сочинять сказки, в конце-то концов!
- Понимаете в чем дело, сэр... - начала Фиа доверительным тоном, - Я - американец. А у нас в Америке есть целый закон о защите животных, который не одобряет охоты на несчастных зверьков с целью развлечения. Наши принципы - гуманность, свобода выбора и право на жизнь каждой твари! Одним словом - все то, что чуждо британскому обществу! - заключила Фиона и продолжила нести первое, что на ум приходило. - Я вот сюда явился прямо с Аляски, которая, как вам должно быть известно, несколько лет назад вошла в состав Соединенных штатов Америки. Ехал к своей любимой Авроре тридцать дней и тридцать ночей сначала на собаках, потом на оленях, потом на лосях, потом... - Фиа махнула рукой. - А впрочем, неважно. Так вот, дорогой сэр, это очень суровая земля! Сплошь покрытая снегом и льдами двенадцать месяцев в году! Поэтому там ничего невозможно вырастить, как вы, должно быть, понимаете. Люди там живут впроголодь, - сочиняла на ходу Фиа, - и в основном варят суп из хвойных иголок и снега! - "Можжевельника, к примеру" - подумала она про себя с сарказмом. - Представляете, как это ужасно? - Она кинула на собеседника короткий взгляд. - Так вот, по берегу там ходят стайки пингвинов, а под холодным светом звезд, которыми небо усыпано, что в Рождество елка - конфетти, загорают морские котики. И те, и другие могли бы стать мясом для несчастных людей, но они их не трогают, потому что свято чтут американские принципы о праве на жизнь! - Фиона перевела дух и закончила:
- Так вот, я к чему это говорю, уважаемый сэр... К сожалению, мои убеждения не позволяют мне составить вам компанию в этом кровавом безбожном занятии! - Выпалила она с гордо поднятой головой за якобы гуманность своей якобы родной страны. - Надеюсь, вы поймете меня и извините. Поэтому, с вашего позволения, я лучше вернусь к своей невесте. - "Фрэнсис" кивнул Райсу и уже хотел пришпорить лошадь, чтобы унести ноги, но не тут-то было. Лорд Фитцджеральд по-прежнему крепко держал поводья коня Фионы. Единственное, что она могла сделать в этой ситуации - это ударить его хлыстом по руке, чтобы тот выпустил их, но на это у нее не хватило духа.

Фиона уперлась взглядом в землю и снова сглотнула. Сомнений не было - Райс собирался с ней стреляться. И у нее не было никаких шансов спастись. Она совершенно не умела стрелять, а если бы и умела - не смогла бы в него выстрелить. Фиа спрыгнула с лошади, обдумывая, не попытаться ли убежать, но что тогда будет дальше, после этого трусливого бегства? Она опозорит Аврору. Уже опозорила. Господи, что же делать? Неужели придется раскрыть свой маскарад? Одна только мысль об этом приводила ее в ужас. Но позволить ему узнать, что она вовсе не Фрэнсис... Фиа лихорадочно думала. Чем это чревато для нее? По сути, только тем, что тогда Райс найдет настоящую Аврору и... и Фиа с детьми окажется на улице. Боже мой, ее несчастные крошки! Полли, Вилли, Салли, Черри, Поппи, Сэмми и Викки! Что будет с ними, если этот ужасный человек ее убьет? Она даже не успела попросить Аврору позаботиться о них! Они окажутся в приюте, их наверняка разлучат и у них не будет никого из родных... Господи, зачем она влезла во все это? Лучше было стать куртизанкой! Фиона сделала глубокий вдох и подняла глаза на Энтони Райса.
- Мне кажется, или вы нарываетесь на ссору, Райс? - осведомилась Фиа с холодным спокойствием, которого вовсе не чувствовала. Рука ее легла на чехол ружья, которое висело за спиной. Будь, что будет.

Ее худшие опасения подтвердились. Лорд Фитцджеральд вызывал ее на дуэль, если это можно было так назвать. Потому что по сути своей это будет расстрел. И пристрелит он ее. Не лже-Аврору, не псевдо-Фрэнсиса, а настоящую Фиа! Фиа, у которой семеро детей, о которых больше некому позаботиться. Боже... Хоть бы Аврора была настолько добра, чтобы что-то сделать для ее детей! Но когда знатных леди волновали чужие проблемы? Ее двойник ведь даже не поинтересовалась тем, почему Фиа согласилась на всю эту безумную затею. А она просто была в отчаянии. А теперь и вовсе станет трупом. Кормом для зверей. Тех самых, в которых отказывалась стрелять.
И ведь все из-за чего, подумать только! Из-за того, что самовлюбленный повеса приревновал Аврору! Или лже-Аврору? Господи, как все запуталось... От чего так разъярился этот человек? От того, что мнимый Фрэнсис увел у него мнимую невесту? Или настоящую невесту? Кого из них двоих Райс хотел? Да и хотел ли хоть одну? Во всей этой путанице ей уже не представлялось возможным разобраться. Господи, Господи, помоги моим крошкам...
Но оказалось, что все запутано куда больше, чем она могла предположить.

Глаза Фионы расширились от удивления. Саймон Райс?! Что же это выходит... вчера, на балу, встретились два двойника, схлестнулись, как безумные, из-за людей, к проблемам которых не имели ни малейшего отношения? Она невесело расхохоталась. Боже, до чего же идиотская ситуация! Но открывшаяся правда не меняла того факта, что именно этот человек оскорблял ее вчера, а сегодня собирался убить. Его довели до состояния ледяной ярости, понимаете ли! Как будто сам он не занимался накануне тем же маскарадом с неизвестной к тому же целью! Фиона посмотрела на него с нескрываемым разочарованием. Вот, значит, какими бывают эти проклятые лондонские повесы на самом деле. Как низко... Вчера он целовал ее и предлагал немедленно пожениться, а сегодня... а сегодня мог безжалостно уничтожить. А ведь он уже совершенно явно догадался о том, что перед ним женщина!
Боже, и почему ей так больно? Этот человек для нее никто. Вернее, в данный момент он являлся ее палачом и собирался казнить за то, на что ее толкнуло безвыходное положение, в котором она оказалась. О нет, его задело вовсе не то, что у Авроры может быть другой, его беспокоило лишь собственное ущемленное самолюбие. Да будь он проклят! Даже сейчас, когда ее жизнь висела на волоске, ей отчего-то главным образом было жаль, что под красивой оболочкой прятался такой жестокий человек.
Что ж... она сойдет со сцены красиво, достойно доиграв свою роль.
- Я не настолько труслив, чтобы бежать, Райс, и не настолько подл, чтобы стрелять в противника в упор. - С этими словами Фиа повернулась к нему спиной и, отсчитав десять шагов, расчехлила охотничье ружье. У нее не было патронов и она полагала, что оружие уже заряжено. Дрогнувшей рукой она подняла тяжелое ружье на уровень плеча и, обернувшись к Саймону лицом, медленно заговорила:
- Несмотря на все, что произошло между нами, Райс, я надеюсь, что вы человек чести. Поэтому прошу вас, когда все это закончится... вашей победой, разумеется, - Фиона сделала глубокий вдох. - Умоляю, найдите леди Аврору... и попросите ее позаботиться о детях, которые находятся в ее лондонском особняке. Пусть она определит их в приют, лишь бы они не оказались на улице. - Дура! Зачем она продолжает этот фарс? Не проще ли признаться во всем и попросить отпустить ее с миром? Но нет. Мистер Я-не-люблю-когда-меня-обводят-вокруг-пальца был так разъярен, что не послушает никаких просьб и объяснений. У нее не было шансов достучаться до него. О чем говорить, ведь он собирался стреляться с женщиной! А она не намеревалась окончательно уронить свое достоинство и позволить ему снова ее унизить.
- Выполните эту просьбу, Райс. Заклинаю вас всем, что для вас свято.
С этими словами Фиона направила на него ружье, горько усмехнулась... и резко вздернув дуло вверх, выстрелила в воздух.
После этого она откинула оружие в сторону, гордо выпрямила спину и высоко подняла подбородок, глядя противнику прямо в глаза. Грудь ее болезненно вздымалась под туго стягивающей девичий стан материей. Стало трудно дышать. Она с трудом могла поверить в то, что все это происходит с ней на самом деле; что у него достанет подлости убить женщину. Разыгравшаяся между ними сцена была похожа на кошмарный сон или безумную фантазию романиста. Но, если разобраться, то что она знала о Саймоне Райсе? Еще вчера этот человек показал себя далеко не с лучшей стороны, что уж говорить про сегодня? Да по сравнению с ним его вероятный брат Энтони, видимо, был просто ангелом, ведь худшее, на что тот был способен - это распускать грязные сплетни.
- Ваш ход, Саймон Райс. - сказала Фиона и зажмурилась. Губы ее беззвучно зашептали молитву: "Отче наш... иже еси на небесех..."

Когда раздался звук возводимого курка, Фиона зажмурилась еще сильнее, ожидая наступления смертоносной боли. Интересно, как это - умирать? Придет ли смерть мгновенно или даст ей помучиться всласть?
Но ничего не произошло.
Райс выругался, сетуя на то, что оружие не заряжено. Но ей было все равно, случайно или нет этот выстрел оказался холостым, достаточно было того, что этот человек подверг ее жестокому испытанию. В этот момент она его ненавидела.
Внутри нее бурным потоком разливалось облегчение, накрывая Фиону с головой. Ноги предательски подкашивались. Фиа сделала глубокий вдох, пытаясь прийти в себя. Вот теперь было самое время, чтобы бежать. Но не успела она сделать ни единого движения, как Райс оказался у нее на спиной. Когда он пошутил на тему самого святого, что у нее было - детей, Фиона дернулась, готовая наконец-то дать волю давно обуревавшему ее желанию ударить Райса по лицу. До чего же мерзкий человек! Он издевался над ней, упиваясь своим превосходством, и еще смел насмехаться над тем, что было ей дорого. Она правильно сделала, что не рассказала ему правды. Лучше умереть, чем выслушивать, как он снова потешается над ней, и, что гораздо хуже - над детьми. Но она не успела даже обернуться, чтобы доставить себе удовольствие, дав ему пощечину, как он оказался в самой непосредственной от нее близости, прижав ее к себе и упираясь в нее ножом. И не только ножом.
Фиона стояла молча, уже даже не удивляясь происходящему. Похоже, она попала в руки маньяка, для которого просто пристрелить ее - слишком большое благодеяние. Нет, по всей видимости он собирался медленно ее прирезать, выпотрошив как индейку к рождественскому ужину.
Тем временем ее шляпа была откинута мужской рукой прочь и он с силой оттянул ее голову назад, схватив Фиа за волосы, от чего на ее глазах едва не выступили слезы. И при этом еще целовал ее в шею! Дрожь прошибла все тело Фионы и странное, болезненное возбуждение охватило ее. Пережитый страх, неистовое облегчение, дикая злость и предательское волнение от его близости сплелись в ней в тугой пестрый клубок и Фиона с каким-то извращенным интересом ждала, что этот негодяй станет делать дальше.
А дальше он молниеносно срезал все пуговицы с ее сюртука, а затем точно также раскромсал жилет и рубашку. К счастью, на ней были бинты, туго опоясывавшие грудь. Она не хотела знать, что с ней стало бы, прикоснись он к ее груди. Точнее - как раз хотела и осознание этого заставляло ее испытывать презрение и к себе тоже.
Фиа никак не отреагировала на его фразу о том, как его, несчастного, довели до крайности. Ей было не до шуток. Она обдумывала, как выпутаться из очередной чрезмерно поганой ситуации, в которую угодила за последние сутки в который уже раз.
Было очевидно, что в силе ей с ним не тягаться - значит, нужно полагаться исключительно на свой ум. Только вот беда - и в этом компоненте Саймон Райс ей не уступал.
И пока она размышляла, он снова заговорил.

Она в очередной раз промолчала, не в силах выдавить из себя ни слова в то время, когда он творил с ее телом невероятные вещи. Фиа прерывисто дышала, чувствуя его руку там, где раньше даже вообразить не могла. Он гладил ее и Фиона до крови прикусила губу, чтобы не застонать и не показать ему, как его манипуляции на нее действуют. Ей было невдомек, что Саймон и так уже все понял по тому, как увлажнилась ее плоть.
Но он заблуждался, если думал, что избежит ее "очередной сольной партии". Она еще найдет, что ему сказать, только пусть он прекратит эти лишающие ее разума поглаживания.
В тот же миг Райс поднял руку и сорвал с нее усы. Ощущение от этого было болезненным и отрезвляющим - то есть как раз тем, в чем она так нуждалась, чтобы продолжать борьбу.
Когда он поднял ее на руки, первым ее желанием было попытаться вырваться. Но она быстро поняла, что это не принесет ей ничего хорошего, только разозлит его еще сильнее. Лучше было дать себе возможность еще немного подумать. Только вот впервые в жизни ей ничего не шло на ум.
Он внес ее в охотничий домик, поставил на ноги и сказал то, что мигом простимулировало ее умственную деятельность. Этот человек обладал просто невероятной способностью превращать Фиону в кого-то другого, кого она никогда не заподозрила бы в себе до встречи с ним.

Она даже не подумала послушаться. Упрямо сложив руки на груди также, как это сделал мгновением ранее он, она обвела его презрительным взглядом. Райс сделал ошибку, не заткнув ей рот, поэтому теперь неминуемо получит бенефис имени Фионы Грейджой.
- Мне вас жаль, Райс, - заговорила она, наклонив голову набок, и голос ее звучал непривычно ядовито, - похоже, вы вообразили себя столь же всемогущим, как Господь Бог. Но вам до него далеко. Бог милостив по отношению к рабам своим, он позволяет им покаяться и прощает все грехи. Вы же, упиваясь своим всевластием над хрупкой женщиной, даже не снизошли до того, чтобы узнать, что меня толкнуло на весь этот фарс. Зачем? Ведь это незнание так удобно для вас, не правда ли? Вы столь самоуверенны и эгоистичны, что до чувств других вам нет никакого дела. Вы считаете себя вправе взять от женщины все, что вам заблагорассудится, просто потому, что вы сильнее ее физически. - Губы Фионы дрогнули, растягиваясь в кривую усмешку и она, словно не веря во все происходящее, покачала головой. - Вы думаете, я просто решила поразвлечься за ваш счет? О нет, Райс, все гораздо более прозаично. Но я не стану надоедать вам своим рассказом. И не потому, что мне не терпится под вас лечь, а потому, что не вижу смысла что-то вам говорить. - Она выплевывала ему все это и после каждого сказанного ею слова чувствовала во рту привкус горечи. - Ну так давайте же, Райс, к чему долгие прелюдии? - Фиона подошла к нему вплотную и взялась за ворот его рубашки, резко сдернув с шеи Саймона платок. - Давайте, Райс. Возьмите меня. Прямо так. Покончим с этим раз и навсегда. - Фиа стала ловко расстегивать пуговицы на его сюртуке, а затем на жилете - многолетний опыт одевания и раздевания семерых детей не прошел для нее даром - после чего принялась за рубашку, но не стала утруждать себя расстегиванием и просто рванула полы в разные стороны, с треском вырывая пуговицы из петель с неожиданной силой, которую ей придавали боль и гнев. Подавшись к нему всем телом, она уловила слабый, уже почти выветрившийся запах приторных женских духов. Эта своеобразная метка другой женщины окончательно вывела ее из себя. Проклятый повеса! Пока она вчера лила слезы, он вовсю развлекался с очередной доступной женщиной! Глупая, неуемная ревность снова пустила ядовитые ростки в ее сердце. Ей захотелось отшатнуться, а еще лучше - пристрелить его. Сейчас она жалела, что не воспользовалась возможностью выстрелить в Райса в упор. И еще больше пожалела, что он выкинул в лесу свой нож, который она могла бы попытаться у него выудить. И тут ее осенило. У нее ведь тоже был при себе охотничий нож! А уж с холодным оружием она обращаться умела. Сколько несчастных куриц пострадало от ее руки! А теперь настала очередь петуха. Резко нагнувшись, Фиа вытащила нож из сапога и, быстро выпрямившись, приставила к спине Райса, уперев лезвие ему в лопатки.
- Слушайте внимательно, Райс, - заговорила она холодным тоном, - сейчас мы с вами поменяемся местами и я беспрепятственно выйду в эту дверь, а если вы попытаетесь мне помешать, то действительно прольется первая кровь и кровь эта будет вашей. - Фиона говорила твердо, снова безрассудно идя на блеф, хотя не была уверена, что у нее выйдет совладать с этим человеком, но попытаться во всяком случае стоило. - Как жаль, что я не хлестнула вас по руке еще там, в лесу, когда вы держали мою лошадь! Скольких неприятных моментов для нас обоих тогда можно было бы избежать, не правда ли? - Она усмехнулась и продолжила с отвращением:
- От вас пахнет продажной любовью, Райс. Но я не собираюсь становиться вашей очередной... - рассерженная, она наконец вспомнила хлесткое слово, - шлюхой. То есть, как раз собираюсь, но не вашей! - Гневно отчеканила Фиона и добавила:
- А теперь откройте дверь, а затем медленно встаньте на мое место, так, чтобы вы оказались к двери лицом, а я - спиной.

Ей стоило догадаться, что он сделает все по-своему. Захочет первым сойти со сцены, на которой развернулся между ними этот нелепый спектакль, где оба они изначально были всего лишь пешками, но постепенно оказались на первых ролях.
Его последний взгляд ясно сказал ей все. Это конец. По душе прошел холодок и она узнала в нем страх. Страх, что больше никогда не увидит этого человека. Ярость и ревность мгновенно покинули ее, как и силы, осталось только нарастающее чувство боли.
Сердце разрывалось на части, требуя догнать его, сказать... что? И зачем? Просить его остаться, сказать, что все, что она ему наговорила было следствием испуга и сжигающей дотла ревности? Унизиться перед человеком, который собирался ее пристрелить? Или все же не собирался? Но она не смогла заставить себя перешагнуть через свою гордость, особенно после того, как увидела на его лице бьющее наотмашь разочарование. И на этот раз она оттолкнула его не потому, что должна была это сделать, а по собственной глупости.
Из ослабевших дрожащих пальцев выпал по-прежнему зажатый в них нож и Фиа снова почувствовала, как ее бьет озноб. Такой же, как вчера, только уже гораздо мучительнее, во стократ усиленный всем, что произошло сегодня.
Вчера она не могла дать всему этому объяснения и несмотря на то, как сильно ее трясло, она обхватила себя руками за плечи и попыталась размышлять трезво. Она хотела, чтобы он ушел? Она этого добилась. Но хотела ли она этого на самом деле? Ответ был пугающим и однозначным: нет.
Фиона попыталась успокоить себя тем, что ее все равно не ждало ничего хорошего - он бы использовал ее и выкинул, как ненужную вещь, в этом нет сомнений. Чего еще она могла от него ожидать после всей этой ужасной сцены в лесу? Уж никак не признаний в любви и предложения руки и сердца!
И тут Фиа все поняла. Поняла, почему несмотря на все дурное, что между ними произошло, она вместо облегчения от его ухода чувствует себя так, будто умерла и попала в ад.
Она в него влюбилась. В самого ужасного, жестокого, распутного и самого для нее желанного повесу лондонского света.
Она не могла понять, как, когда и почему это произошло. Зато она четко поняла другое: она совершила ошибку.
Конечно, угрожать ножом этому мужчине само по себе было плохой идеей, но в тот момент она совершенно не владела собой и ей было противно думать о том, что он пришел к ней, проведя ночь с другой женщиной. Хотя она не имела на него никаких прав. Да что уж там, она вообще ничего не имела. Только семерых детей, которых ей нечем было кормить.
Стало совершенно ясно, что дороги в куртизанки ей не избежать. Сейчас, когда все раскрылось, Аврора не станет ей платить за ее сомнительные услуги. И теперь ей придется продавать свое тело, отдать свою невинность первому, кто захочет за это заплатить. И она, глупая, никогда не узнает, что значит принадлежать - пусть и ненадолго - любимому человеку. У нее был шанс узнать это, но она все испортила.
Хотелось рыдать, но слез не было. Фиа присела на холодную постель в домике охотника и тупо смотрела в стену до тех пор, пока очередная идея не возникла в ее голове - наверняка такая же идиотская, как и все предыдущие, но почему-то от мысли сделать эту несусветную глупость она воспряла духом.
Фиона обнаружила свою лошадь мирно щиплющей остатки зелени перед входом в домик охотника и быстро взлетела в седло. Успеть. Только бы успеть.
Но ей не повезло. Саймона Райса в особняке не было. В душе у Фиа все упало и отчаяние подступило к горлу. Она даже не задумывалась о том, за кого ее в данный момент принимают, ведь никто, кроме Саймона, не знал, что у Авроры Темплтон был двойник; она была одержима только одной мыслью: найти его и... А дальше не было никакого "и". Она не имела ни малейшего представления о том, как он отреагирует на ее новую выходку. Вполне возможно, наговорит ей очередных гадостей и исчезнет из ее жизни раз и навсегда; прогонит прочь, как безродную дворняжку. Но Фиа, уже привыкшая к борьбе с лишениями, сказала себе, что по крайней мере она не будет жалеть о том, что не попыталась ничего сделать.
Она поднялась в покои, в которых провела прошлую ночь как лже-Аврора, и написала настоящей Авроре записку, в которой говорилось, что она возвращается в Лондон и просит у мисс Темплтон прощения за то, что не справилась со своей задачей. А также за то, что без ее разрешения одолжила одно из ее платьев, которое она непременно вернет в целости и сохранности.
Платье Фиона выбрала самое соблазнительное из всех, что смогла найти в гардеробе Авроры. Красное, с достаточно большим вырезом, оно отражало ее в зеркале такой, какой она собиралась стать: падшей женщиной.
Выяснив с помощью слуг адрес лондонского особняка младшего Райса, Фиа направилась прямо туда и немало удивила своим появлением без какого-либо сопровождения дворецкого Саймона. Скрыв интерес за вежливым выражением лица, тот провел ее в гостиную, где она удобно устроилась в кресле в ожидании появления хозяина дома.
Ее снова охватила дрожь от мысли о том, что она собиралась сделать и Фиона нервно сцепила руки в замок, пытаясь заставить их не дрожать. Когда Саймон появится, она хотела выглядеть спокойной и уверенной в себе.