Карта ролевой игры "Туманы острова Кэррис"

гостинца "Чёрный тюлень" - школа
Ночь. Самайн.



- Как зовут тебя, малышка?
Где тебя искать?
Где тебя искать, когда накроет город темнота?

Напевая знакомый мотив я спустился в фойе. Маргарет должно быть уже спала, каждый нашёл себе укромный тёплый уголок. Тишина. А вот и нет. У камина, на тахте, сидела Гвен Форд. Рядом с ней была свалена стопка книг и сама она была погружена в чтение какой-то замусоленной книжицы из моего кабинета. Ох, вездесущая Маргарет.
- До такой степени любите читать?
Она подняла свою светлую головку и устремила на меня ясные глаза.
- Я – журналист, если вы заметили, это часть моей работы
- Заметил, отчего же. У всех был трудный день. Не рычите на меня, маленькая леди.
Она фыркнула и уткнулась в книгу. Я прошёл к бару, выбрал лучший виски и взял два ноузинга. Наполнив протянул ей один:
- Это хороший виски, специально для прессы. Да, брось, я знаю ты была на причале. Всем досталось, давай выпьем.
Она не замешкалась, не разыграла неловкость. Она просто даже не подняла на меня взгляд, протянула руку и взяла бокал. Затем совершенно просто опрокинула его и так же не отрываясь от чтения вернула мне пустой. Оригинально.

- Так что же там?
- Патрик, в ваших книгах есть кое что интересное. Это неплохое собрание, даже есть старые статьи и вот эти рисунки, я таких не видела раньше
- Серьёзно?
- Ну конечно. Смотрите. Этот символ принадлежал роду Аркарт, а вот этот подобный ему….

И что-то ещё она говорила воодушевляясь находкой. Умная девушка, будет жаль.
Я прошёл к бару, в голове творилось безобразие. Ему было скучно и он собирался развеяться. Правая рука опустилась в карман и в руках моих блеснул нож.

Как всё-таки примитивно. Что он собирается делать? Перережет ей горло, пустит кровь и полюбуется творением? Или он просто пугает меня своими бешеными идеями чтоб довести до полного сумасшествия?

Мокрые волосы упали мне на лоб, с них капала вода. Я зажмурился пытаясь взять себя в руки. Как вдруг в горящий очаг, из каминной трубы посыпался песок, огонь погас и комната наполнилась пыльной гарью. Следом стали падать камни, как будто труба лопнула и раскрошилась.

- Чёртов дом разваливается на ходу, - выругался я.
- Думаешь?

Куча булыжников поднялась в воздух, закружилась, склеилась, смялась как пластилин. Ручки, ножки, огуречик – получился второй Патрик.

- Думаешь разваливается? – второй Патрик встряхнулся, упал на тахту рядом с Гвен и приобнял её за плечи.

У него было моё лицо, одежда, он весь был я. Я видел, как Гвен застыла, она не сводила глаз с ножа и не понятно было кто из двоих управляющих пугает её больше.
- Это не дом разваливается. Прислушайтесь, - каменный гость поднял вверх указательный палец призывая нас с Гвен обратить внимание на нарастающий гул, который катился с окраин. Потом пол задрожал и в комнате всё качнулось, звякнули подвески люстры.

- Братишки мои идут, - невозмутимо сказал он, закидывая ногу на ногу. Гул стал стихать.

Братишки, стало быть броллахан, только вот я тоже люблю читать.

- Пошла прочь, - зашипел я на Гвен, она не сдвинулась. Мне ничего не оставалось как наорать на неё: – Что ты расселась, как курица, иди вон сейчас же!
Злость и негодование вывели и её из себя, она так резко подскочила, что лже я не успел её схватить как следует. Но то, что случилось дальше окончательно убедило меня, что я ни черта не понимаю в женщинах. Вместо того, чтоб оскорблённо зарыдать и спрятаться где-нибудь в уголок, она подскочила ко мне и пылая от гнева выпалила:
- Мистер Монтгромери, смею сообщить вам, что вы просто урод!
После чего она схватила пальто, шляпу и выскочила на улицу оставив все двери распахнутыми.

- О, какие мы гордые, - лже я хихикал забавляясь этой сценой. Его самоуверенность не знала границ. Он встал с тахты и направился ко мне, подёргивая плечами копируя Гвен:
- Думал себе её оставить, да? Ничё так мордашка, гладенькая. Может кто первый? – он засмеялся в голос, так, что я и не подозревал, что я могу быть таким низким. Он приближался, а у меня в руках пол стакана виски и нож. Камень, ножницы, бумага. Ножичком его не одолеть, я плеснул в его рожу виски, на что он ещё больше рассмеялся. У меня за спиной был барный шкаф, а на его полке горящая керосинка, которую Маргарет оставляла для гостей. Я запустил её в мерзкую рожу, лже я вспыхнул как факел и жутко заорал по козлиному.
Козёл, всех гостей побудит.
Но он тут же осыпался в булыжники и те покатились к выходу. Я слышал, как они гремя скатились с каменной лестницы.

Теперь надо найти эту пигалицу, спряталась где-нибудь под кустом. Ищи в этой мгле.

Я бросился вон из гостиницы не совсем понимая, что я делаю спасаю её или всё таки хочу прикончить. Но перескакивая через ступеньку наступил на камень, подвернул ногу и полетел вниз кубарем. Очнувшись чувствовал привычный долбёж в голове.

Сиди там, злобный гад, стучи сколько угодно.

Я нацепил очки и пошарив вокруг себя поднялся на ноги.
- Гвен! Мисс Форд! Мисс Форд, выходите я его прогнал! Гвендолин, ночь на дворе вам пора спать! Тут опасно оставаться!
Никто на мои крики не отзывался, я обошёл гостиницу вокруг, но всё без толку.

Скорее всего она отправилась домой. Конечно, не возвращаться же ей в моё общество. Но при всей моей бестолковости, всё же опаснее броллаханы чем я. Или нет? Не важно, не важно, всё не важно.

Я быстро вернулся внутрь, нашёл палку обмотал её тряпками и соорудил нечто похожее на факел, достал ещё одну керосинку, сунул в карман фонарик и вышел на поиски журналистки, плотно закрыв все двери.
К порту она не пошла бы, а вот в обратную сторону вполне. В таверну? Я добрёл до таверны продолжая выкрикивать её имя. Двери были заперты на мой стук отозвались и сказали, что Гвен у них нет.
- Нет, не надо меня пускать, - ответил я на предложение и пошёл дальше, дойдя так до школы, разметая руками туман. Это конечно было бесполезно, но я упорно, как пловец продолжал это делать. Сквозь туманную завесу слабо светилось школьное окно, дойдя до стены я наощупь нашёл дверь и рванул её на себя:
- Есть тут кто? Отзовись!

Школа. Ночь. Самайн. (да, я бы уже тоже бессовестно напился, как аристократ))

На мои крики никто не отозвался, но свет то горел в окне, значит точно тут были люди. Могла ли Гвен забежать в школу? Пожалуй, что и могла, кроме того я услышал не самые приятные звуки где-то совсем рядом. Как будто сотня пальцев царапали ногтями стекло. Не долго думая я зашёл внутрь. В школьном коридоре было темно, хоть глаз выколи, но не останавливаясь я пошёл дальше. В конце концов я тут проучился много лет и каждый угол мне знаком, к тому же у меня у меня есть лампа. На ходу я изловчился достал спички, сунув факел под мышку, и чиркнув пару раз добыл таки огонь и зажёг фитиль лампы. Занятый этими манипуляциями я даже не осматривался и не прислушивался, но когда лампа разгорелась меня прошиб пот.
Краска стен школьного коридора пузырилась и сворачивалась у меня на глазах, За окнами будто взошла луна и ледяным светом озарила стареющее в один миг помещение, как будто на моих глазах проносились десятки лет. Штукатурка начала осыпаться, двери в кабинеты гулко трескались и звенели разлетающиеся стёкла. А по грязному плиточному полу ко ползла совершенно нагая Хельга.
- Том. Патрик. Помогите мне. Не надо бросать меня тут, прекратите. За что? - она шептала всё это и ползла ко мне навстречу, а чёрные липкие волосы волочились следом по полу.
Я встал как вкопанный. Миллион мыслей вихрем пронеслись в голове.

Мне всё это кажется. Не кажется, но она ненастоящая, ровно на столько, на сколько был ненастоящим лже я в гостинице. Не кажется и настоящая. Почему тогда она тут? В любом случае я не могу взять и вот так просто запалить её. Просто не могу. Снова? А почему она назвала меня Том и почему снова? В самайн только ли чудовища приходят в наш мир? Если она настоящая, то значит... Ужасная догадка, но как такое возможно. Мертва?

- Хельга?
- Том, - она поднялась на одной руке, обнажённая грудь была в кровоподтёках. Мне было жаль её и стало по настоящему страшно, и это имя из её уст не должно было вылетать никогда.
- Не называй меня так. Где ты сейчас, Хельга?
- Там, где ты оставил меня в последний раз. Ты не помнишь? Я жду тебя.
- Это ты сбежала от меня, что ты такое говоришь, ты только призрак, - но облегчения не последовало. Её когтистая рука протянулась ко мне и схватила за ногу чуть ниже колена, и дикая боль пронзила икру. От её прикосновения прогорела штанина, и, кажется, я ощутил запах своей горелой кожи.
- Я жду тебя, - твердила она и смотрела на меня одним глазом. В ужасе я отпихнул её ногой и ринулся вперёд по коридору, надеясь, что это плод моей больной фантазии. Но ногу нестерпимо жгло, а злобный гад в голове бормотал:
- Смотри на неё, смотри, ты ещё много увидишь, я покажу.
Тут коридор сворачивал и начинались младшие классы в проёме двери одного из них стояла Энджи и шеф полиции. Я остановился, как вкопанный:
- И вы тоже? - спросил я, махнув рукой с факелом. - Тоже не настоящие, как все, всё вокруг. Или он вас послал? Энджела, Кеннет, ну пусть сегодня случится хоть одно светлое чудо, пусть это будете вы.
Я опустился на корточки, поставив рядом лампу, обхватил голову руками и подумал, что эта ночь никогда уже не кончится. Раньше я лишь смутно помнил, что он творил, что говорил мне. А этой ночью он стал сильнее и мне приходится держать его со всех сил. Я - клетка, он мой зверь. Он пилит решётки медленно и с удовольствием и вот я уже начинаю путать реальность.
- Там, у входа, - махнул я рукой в сторону не поднимая головы, - в коридоре, была девушка и вокруг неё всё тлело. Был ли это броллахан я не знаю, но оно внутри школы и я не могу причинить ему... ей вред. Одного я видел в гостинице, но он был немного другой и я сжёг его. А это, я не знаю, что такое. И ещё мне кажется всё время, что я слышу звуки, скрежет по стеклу. Это правда вы?
Я наконец смог взглянуть на них открыто, немного успокоившись и ждал ответа, думая - поверю ли я ему.

Школа.
О, какая ночь!
Самайн.






- Это ещё те твари. Вы бы видели того, что был в "Тюлене", он вывалился прямо из камина и слепился в меня. Мисс Форд... - я взглянул на девушку, она стояла чуть в стороне уткнувшись глазами в пол.

"Неужели она им не рассказала? Хотя что рассказывать. Я наливал виски, достал из кармана нож. Чёрт его знает зачем я его достал. Ведь так? Она не знает моей проблемы, хотя он иногда так орёт, что мне кажется, будто все окружающие его слышат. Но всё не так явно. Я смогу его запереть покрепче. Смогу."

- Я должен просить прощения у мисс Форд. В гостинице мне пришлось вести себя совершенно не подобающим образом и наговорить ей лишнего. Возможно было найти другие слова, Гвен, но тогда некогда было думать о приличиях. Я хотел лишь того чтоб вы ушли и не находились в такой опасной близости... близости... - я замялся опять погружаясь в свои мысли. В опасной близости от кого? Кажется, мои извинения были уже не к месту. Но всё было сказано и я закончил:
- Мне нужно было его уничтожить.

И снова провал. Слыша мои слова Энджи бледнела так, что это было заметно даже в тусклом свете моей керосинки.
- О, нет, нет , мисс Грант. Они вполне уязвимы, - я попробовал изобразить улыбку. В классной комнате, за спиной Кеннета и Энджи находился Макфарлан. Старик шутливо болтал со своей собакой, которая забилась под стол учителя и оскалившись издавала глухое рычание, а Дилан в это время мелом на доске рисовал смешные рожицы. Я указал на Молли и максимально спокойно добавил:
- Даже пёс с ними справится.

Тут я поймал себя на мысли, что сделал уже приличное количество глотков из фляги Кеннета, а придумывая как бы ещё доказать мисс Грант превосходство человеческого естества над призрачным, собираюсь её прикончить совсем. Поэтому тут же вернул флягу владельцу и не нашёл ничего более умного, кроме как заткнуться, чтоб не наговорить ещё чего-нибудь. Энджела вздохнула:
- Мы решили подняться в кабинет директора и там как-то обезопасить себя. Джо велел сыпать соль, и мелом мы нанесём знаки на дверь и стены. Вот, - она виновато кивнула на коробку с мелом в своих руках и пожала плечами.



В этот миг поток морозного воздуха проскользнул мимо нас и закружил воронкой пыль.
- Все в кабинет, - тихо но настойчиво произнёс полицейский, вынимая из-за пояса пистолет. Девушки шмыгнули в класс, Молли залаяла, но осталась под столом, только ещё больше попятилась и забилась вглубь. Я видел, как облако пыли в коридоре сначала сгущается, образуя комки и продолжая вращаться приобретает человеческие формы.

- Оно, - шепнул я. Кеннет по кошачьи стал обходить существо, держа пистолет в вытянутой руке, но вдруг выражение его лица, доселе сосредоточенное , стало меняться. Он подался вперёд, к этому существу, которое с ним заговорило. Это не было чудовище со страшными лапами и клыками, каким мы часто ожидаем видеть зло. Это была миловидная женщина с высоко убранной причёской и лентой вокруг головы.




Доли секунды потребовались, чтоб полицейский пришёл в себя и принял решение. Выпущенная из пистолета пуля не попала в мягкое тело, она отскочила , но сбила броллахана с ног, и оно булыжником покатилось в конец коридора.



Макфарлан схватил за ошейник Молли, следом девушки и я, мы бегом поднялись на второй этаж. Кеннет был бледен и зло прикусывал нижнюю губу. Не лучшее время было задавать ему вопросы, но мне нужен был ответ:
- Эта женщина...
Кеннет окинул меня взглядом красноречиво гласящим - "Какое вам дело", - но всё таки сказал:
- Как моя бывшая жена.

Они знали о нас всё, они могли влезть в мысли и прочитать нас как книгу. Может они и были наши мысли, материализованные и почти живые. Так вот он выход. Это шанс узнать о себе всё, встретиться лицом к лицу со страхами. Я решился моментально - вернусь и посмотрю ей в глаза. Я не стану бежать, я дам ей сказать всё до конца.
Дверь в кабинет директора была открыта. Мы прошли внутрь, включили свет.




"Вот как. Беседы с призраками придётся пока отложить."

Левая часть рубахи Кеннета была полностью пропитана кровью. Энджи ахнула, всплеснула руками и кинулась обрабатывать рану. Я поднял брошенную на пол коробку с мелом:

- Что делать, мистер полицейский?

Школа.
Светало. 1 Ноября.



Команда к действию была принята, все начали поиск аптечки, а мисс Грант уже использовала для перевязки попавшие под руку платки и рукав от рубашки Кеннета. Поняв, что никаких медикаментов мы тут не отыщем, мы стали засыпать солью оконные проёмы, а мисс Грант закончив с раной Кеннета, начала ставить какие то печати на стенах используя старинную вещицу.
Дойдя до шкафа, она увидела и достала графин директорского виски, и ухнула разом пол стакана. На миг все замерли от этой легкомысленной выходки. Но, кажется, ей это пошло на пользу. Прокашлявшись, она рассмеялась, щёки её порозовели и она удобно расположилась в кресле директора.
Когда мы учились в этой школе, то пожалуй каждый мечтал усесться в это кресло, и ещё, ноги закинув на стол, что нибудь эдакое выпалить приказным тоном. Мисс Грант же только осмотрела нас всех и шутливо заявила:



Казалось бы можно было расслабиться.

Но потом, как в замедленном фильме произошло нечто небывалое. Дверь в кабинет, незащищённая пока ничем, распахнулась и туда вполз очередной упырь. Энджи его не сразу увидела, она продолжала довольно улыбаться и раскачиваться в мягком кресле, а он уже приближался к ней, находящейся ближе остальных к двери. Мистер Робб, вроде бы задремавший, подскочил на месте снова хватаясь за пистолет. Я попытался перерезать путь этой мрази. А Энджи, поняв что происходит за её спиной, с отчаянной злостью сорвала свою брошь, обернулась и впечатала её в начавшую формироваться морду броллаха. И тот лопнул. Не заорал, не скорчился в судорогах, он лопнул как огромный грязный мыльный пузырь, осев мелкой пылью на стенах. Никто не поверил сначала и долю секунды мы по инерции продолжали свои движения, а его уже не было. Сама победительница не ожидала такого финала и рассеянно произнесла:

- Энджела, да вы его просто испарили, вы умница! Это невероятно. Как по волшебству. Что это за силы колдовские?

И после этого она допила виски, удивлённого Кеннета. Тот и рот раскрыть не успел. Пришлось её усадить обратно в кресло, предварительно отодвинув его подальше от двери и пока Кеннет с ней беседовал, мы с Гвен и Макфарланом закончили с защитными знаками.

Хотелось тишины. Уистенская школа была тёплой и уютной. Сидя в углу на стуле я прикрыл глаза и ударился в воспоминания, но они почему то кружили как клочья того тумана за окнами и ускользали. Вставал перед глазами облезлый коридор у парадного входа, и фигура ползущая мне навстречу, и шорохами наполненные стены. Эти звуки были ни с чем не сравнимы. Оно орало, стонало, визжало на разные голоса, скреблось в щелях и что-то нашёптывало. Но вот теперь тихо.


- Мисс Грант прикончила последнее чудовище, - сделал я вывод не меняя позы. - А я так хотел с ним поболтать о жизни. Теперь всё, конец откровениям, все тайны погребены ночи и превратились в пыль. Ха-ха! Скажите, а как нам удалось выжить? Чудо или судьба?

Я встал, взглянул в окно:
- Светает. Посмотрите, занимается новый день.

Школа. Кабинет директора.
Всё ещё светает) 1 Ноября.

Стоя у окна и глядя в молочную пелену я продолжал говорить.

- Солнце встанет и может туман рассеется не сразу. За мою жизнь я не помню такой вакханалии нечисти. Легенды. Ожившие, жуткие и откровенные. Эта ночь дала мне много. Я кое-кого вспомнил, она мне открыла путь, и я должен буду теперь следовать туда, ведь она ждёт. В самом деле ждёт. Это не был броллахан, это было эхо моей жизни на этом острове. Это моя родина страшная и прекрасная. Родина.

Нет милее тебя Кэррис, Кэррис.
Для меня ты и мать и сестра.
Чистых речек прозрачная свежесть
Умывает меня по утрам.

Я люблю тебя Кэррис, Кэррис.
Слаще воздуха не сыскать.
Медоносный манящий вереск
Мне заменит любую кровать.

Я укутаюсь в мягкие травы
И согреюсь теплом камней.
Сомневаетесь? Вы неправы.
Нет на свете земли теплей.

Угощая подруг своих элем
С ароматом твоих ветров,
Убеждаюсь, что нет смелее
Дочерей твоих пышных холмов.


В каждой девушке чертовщинка
От туманных опасных ночей.
Кэррис, Кэррис, моя горчинка,
Где ты прячешь своих палачей?

Я ещё раз взглянул на своих товарищей и вышел вон. Предстояло многое обдумать и сделать.

1 Ноября. Утро.

Улицы Уистена.


Аааах, какой нелепый день. - шутя негодовал я внутри.
Так хотелось красиво уйти в рассвет, навстречу ласковым солнечным лучам, разгоняющим клочья тумана. Попинывать ботинками легко вздымающуюся пыль и размышлять о своём высоком. Но жизнь всегда вносит свои коррективы. Я услышал в спину слова Кеннета:


И всё бы ничего, но и здесь не слава богу. Наш маленький отряд состоял из меня, Кеннета, Дилана и Молли. А наши дамы отстали. Пришлось вернуться.



Гвен растерянно смотрела на неё, не зная, что предпринять.



- Только в манекенщицы ей всё равно нельзя. После сегодняшней ночи можно смело отправлять её работать в полицию, или вообще к морским котикам. Как она того упыря кокнула, а! - пытался я отшучиваться.
- А знаете, что? Пойдёмте все в "Чёрный тюлень". У меня гортензия расцвела в саду. Это как минимум необычно. Берите ка, Дилан эту воительницу под одну руку, а я вот так, под левую. Молли проложит нам путь, а мисс Форд поможет мистеру Роббу... точнее конечно, да, это Робб присмотрит за мисс Форд, - я снова засуетился, начал нести привычную чушь.

После случая на побережье с мисс Грант, я старался держаться от неё подальше, теперь мне предстояло положить её левую руку себе на плечо и приобняв за талию вести по сонным улицам в свою гостиницу. То-то рада будет Маргарет. Я уложу её в свою постель, как то при этой мысли у меня вспотели ладони, суперинтенданта обработаем и расположим на мягком диване в кабинете, для Гвен найдётся местечко в комнате Маргарет, а мы с Диланом пожалуй ударимся в беспробудный кутёж. Старик оказался славным малым с ним будет о чём поболтать. Мы вышли на улицу.

- Лунная река,
Шириной больше мили,
Однажды я легко пересеку тебя.
Вечный источник грез, ты, разрушительница сердец,
Куда бы ты ни следовала, я иду тем же путем, - затянул я песню Синатры.

С Вашего позволения - эпилог

Хозяин отеля "Чёрный тюлень" Том Свенсон прожил свою жизнь скучно и обыденно.
Занялся бизнессом выкупив старинный особняк и приспособив его под гостиницу. Женился на дочери успешного рыб заготовщика Купера. Адель родила ему Розу. Во время второй мировой старик Купер погиб, сопровождая военный конвой в Мурманск, и Адель, уже до того будучи женщиной скромной и замкнутой, совсем закрылась от мира. Воспитывала Розу и пропадала в саду на заднем дворе гостиницы.
Роза выскочила замуж в 21 год. Её муж - молодой антрополог, преподаватель Пенсильванского университета, несколько месяцев провел в экспедиции на острове, изучая древние кости. После свадьбы он незамедлительно увёз девушку в штаты и они поселились в Филадельфии.
Теперь Том и Адель остались вдвоём. Когда-нибудь, когда Роза окончит университет и они с мужем обзаведутся детьми, то обязательно навестят дедушку с бабушкой. А пока Том и Адель коротали одинаковые вечера у телевизора. «Как всё таки уныло здесь» - всё чаще думал Том.
А потом он вдруг встретил Хельгу. Ох и хороша была она. Бойкая, весёлая, полная противоположность его жены. Хельга появилась на острове внезапно и сразу стала частью его жизни.
Том никогда не упускал из виду её невысокую фигурку утянутую в пышные юбки под которыми игриво мелькали ступни её босых ног. Дьявол. Вздорная голубоглазая блондинка, она часто заплетала две тугих косы и даже не понять было сколько ей лет. Иногда это босоногое недоразумение бежало куда-то в проулок, что-то выкрикивало, подобрав по-пацански полы своих множественных юбок. Тогда она казалась моложе его собственной дочери.
А иногда, как сейчас, он встречал её в ресторане с этим пройдохой Патриком Монтгомери.
Кто он вообще этот плюгавый Монтгомери? Кажется учился в одной школе с дочерью. Был таким длинным угловатым бледным подростком. Сейчас впрочем не лучше. Такой же ущербный, хоть и говорят, что у него неплохое образование. Торговый агент. Закупает малые партии твида и вывозит за рубеж. Что-то плетёт про свои планы открыть на острове шерстяную фабрику.
И вот тут, при мягком свете настольных светильников в персиковых абажурах, она выглядела иначе. Элегантная, роскошная женщина в маленьком чёрном платье, открывающем пухлые плечики. Пример классической красоты. Но её мягкие и плавные движения скрывали то, что видел, казалось, только он. Вот сейчас она сбросит свои атласные туфельки и побежит прочь, куда-нибудь к морю. Её светлые локоны будут бурлить на ветру, как морская пена, а в глазах заиграют морские чертята, потому что она сама воплощение простора и свободы. Для Тома, живущего в мире чопорности и аристократической сдержанности ребяческий блеск глаз Хельги был иной вселенной.
- Том. Том. Закажи мне любой салат, больше ничего не хочу. Я пока выйду.
На секунду его вывела из оцепенения жена, она встала и вышла из зала ресторана. А он, очнувшись, с улыбкой осознал, что до смешного банально ревнует. Это понимание повеселило Тома, за долгие годы жизни с женой он не знал этого чувства. И вот теперь седина в бороду и такое открытие. Он даже в голос хохотнул, кивнул приветственно супругам Уизли с детьми, усаживавшимся за соседний столик.
Жизнь маленького города на маленьком острове уютна, но разъедает личность. Это община. Её разбавляют только туристы, приезжие учёные разных мастей и служащие, да разбитные моряки. Стоит тебе сменить галстук как тут же об этом знает каждая уинстенская овца и считает своим долгом проблеять своё одобрение. Свенсон не нуждался в оценке своих действий, он просто хотел получить это. Но три тысячи глаз, репутация…

И, конечно, возраст. Патрик моложе. Да, он неказист, не так статен как Том, не так богат, но видно с каким интересом она его слушает, и как улыбается только ему. Такое ощущение, что этот неловкий парень вызывает в ней желание опекать его. Да она его просто жалеет. А потом вдруг он берёт в руки её маленькие пальчики, и Хельга затихает. Вот этот поворот головы, Боже правый, как Адель. Эта бескомпромиссная покорность. Неужели она его любит? Неужели?

С подобными мыслями Том спускался к завтраку, и ложился в постель, и веселившая его прежде новизна чувств теперь угнетала, он всё чаще морщась потирал виски, отгоняя назойливые картинки.

У Патрика внезапно случился кризис - нашлись умелые торговцы которые сбили цену на товар, его сделки срывались одна за другой. Тенеподобный он метался по городу, готовый избавиться от последней рубашки, чтоб расквитаться с долгами. У Хельги появилось время поскучать, конечно она жалела возлюбленного и всячески поддерживала, но чертята в её глазах победили, и это тоже была классика, от которой заскучал уже и сам Том. Он даже не ожидал, что так быстро всё решится. Кадр - и она ему ответила на какой-то легкомысленный вопрос. Кадр - и она снисходительно приняла какой-то подарок. Кадр - и её пылающее гневом лицо: «Как вы смеете, в конце концов я знаю вашу жену!» Снова кадр, в котором она уже смотрит на него почти так же, как смотрела на Патрика. Почти.
Правда, самый последний кадр был наиболее неприятным. Это была записка от жены, гласящая что она уезжает погостить к дочери в Филадельфию. Всё было сдержанно и спокойно, в стиле Адель, но вполне понятно, что она не вернётся.
Виноватая Хельга. Пропащий Патрик.

А вчера накрыло побережье штормом, и ветер метался по пустынным улицам Уистена в попытке разнести в клочья любую преграду. Он бился в стены, сносил крыши и, казалось, вырвался из самой души Тома, который сидел мрачный у камина в пустынной гостиной и знал, что где-то там, в завывающей ночи Хельга и Патрик вместе. Она конечно рыдает, а он смотрит не неё недоуменно своим рассеянным взглядом не понимая одного – для чего?

Это стало началом.
Том вскочил, смахнув со столика ноузинг, который не разбившись покатился по полу оставляя влажный след. В кабинете Том начал искать бумаги. Те самые, они должны были сохраниться ещё с приезда зятя. Тогда они долго спорили, зять доказывал, что видит в этом что-то очень важное, но никак не поймает нить, не свяжет воедино. Том снял копии и сохранил эти документы. Потом, скучая по вечерам, перебирал эти листы, пытался разгадать головоломку. Посещал архив и даже в приходе выписывал данные о крестинах и рождении. Тут было всё – и списки, и схемы, и даты, и несколько планов. В основном планы северной, гористой части острова, там экспедиция нашла остатки древнего поселения.
- Надо ехать, - бубнил Том, сопя над бумагами. – Надо самому всё это… найти надо.
Он схватил трубку телефона, после длинных гудков заспанный голос его шофёра промычал в трубку бранное ругательство. Но Тома это даже не рассердило.
- Срочно. Готовь машину. Слышишь ты меня?
- Мистер Свенсон, хоть убейте не поеду. Ночь ведь и ветрище страшный. Что ж оно до утра не подождёт?
Том швырнул трубку на рычаг. До самого утра он метался по квартире, как волк. Сложил бумаги в портфель и кое как уснул на кушетке.

Утром шофёр подал машину, и они двинулись на север острова.
Дома на окраине городка выглядели жалко. У ветхих жилищ ветром покосило крыши, были видны разбитые окна, и без того редкие тут деревца, вывернутые с корнем или сломанные, были заброшены бурей в самые неожиданные места, раскуроченные фанерные вывески, газеты, мусор, всё это напоминало Тому о его вчерашнем бессилии и злобе. Но он не собирался как согбенный деревянный шест торчать из какого-нибудь ржавого трактора. Он знает, он ещё сделает всё как надо. По правому борту машины стали проплывать ржаные и ячменные поля, слева над скалистым обрывом висело солнце.
- Вот эта, эта ферма. Стой. Тут где-нибудь, можно ближе, да там. Вот и хорошо, жди.
Покинув машину Том бросился к дому. Дом был крепкий, каменный, уверенный в себе. И всё здесь было очень правильно и основательно, даже вилы, воткнутые в землю посреди двора. Дверь кажется была открыта, этого Том даже не осознал, если бы она была заперта, то так же бессознательно он мог бы её вынести. Климат тут такой крышесносный.
В доме слышен был только ТВ. Том двинулся на звук и очутился в комнате полной людей. Это были трое мужчин, женщины, ребятишки копошились с игрушками на полу, и все до единого молчали. Том прошагал в середину комнаты, пристально разглядел каждую женщину, потом неожиданно для себя погрозил им всем пальцем и буквально проорал
- Вот и я то же самое говорю.
Выскочил в коридор и найдя лестницу устремился наверх. Дом был не только правильный, но и небольшой, поэтому Том с лёгкостью нашёл искомую им старушку в одной из комнат, пошарил по карманам и достал из пиджака старую фотокарточку с изображением миловидной женщины. Ткнул фото старушке в лицо.
- А это же вы, мадам. И не говорите мне тут. Всё сходится, всё. И по годам я проверил и по книгам регистрации. Вы это. Мадам? Мадам? Господи она ещё и слепая.
Он бесцеремонно поднял старушку с кресла и потащил к выходу. Родственники старой леди высыпали гурьбой на улицу вслед за ними. Эти люди были немыми, они общались на своём языке жестами высказывая недовольство непрошенному гостю, увозящему их бабушку.
- Да верну я вам её, верну, не надо так кричать!
Усадив её в машину он ещё помедлил и подбежав к людям склонился над детьми. Выбрал того, что постарше, спросил.
- Писать умеешь?
Мальчик кивнул после чего отправился на заднее сиденье к бабушке. А Том собрав в кучу всё своё обаяние стал пожимать руки ничего не понимающим мужчинам, хлопать их по плечам и приговаривать
- Я Том. Том Свенсон. «Чёрный тюлень» знаете? Вы все меня знаете. Покатаю мальчика на машине и верну. Он у вас часто катается на машине? На машине Тома Свенсона? Это же такая машина, это просто дельфин.
Женщинам он целовал руки, хвалил их чудесных детей, обнимал и наконец всё в той же тишине уселся рядом с шофёром и скомандовал.
- Давай уже.

Мальчик взял бабушку за руку, она как будто проснулась и начала «говорить». Том тут же подсунул мальчишке бумагу и карандаш. Спустя четыре мили мальчик вернул ему листок, на котором жуткими каракулями значилось:
«Ты зря везёшь меня туда, всё равно они меня не пустят, а вместо того, чтобы чресла свои распутные… Зачеркни, маленький ещё.
Тебе не узнать ничего до конца.»
- Ну это мы посмотрим, - буркнул Том.
Через некоторое время дорога закончилась, колёса автомобиля загремели по разбитой колее, которая поднималась выше и выше к скалам. У их подножия сутулился жидкий хвойный лесок, появлялись небольшие заснеженные участки.
- Мистер Свенсон, там дальше и жилья то нет. Солнце садится. Куда едем то?
- Крути баранку… - Том чуть не выругался, но врождённая интеллигентность сдерживала в любых ситуациях. – Там выше, ближе к леску, будет стоянка экпедиционеров. Домики будут, ты увидишь.
Каменные пики скал уже порозовели от заходящего солнца, когда машина остановилась у группы хижин.
- То домики? – фыркнул шофёр. – Уж не ночевать ли тут будем? Холодно же.
- Костёр разожжёшь, согреешься.
Растопили очаг в одной из хибар, выпили чаю с мёдом и булочками, которыми снабдила шофёра его жена.
- Пора. – Свенсон жестом поднял мальчика.
Старушка, снова начала что-то изображать руками, но он уже не желал её слушать. Вручил мальчику керосинку, другую взял сам и они втроём вышли из дому. По маленькой еле видимой в ночи тропе им пришлось подниматься в горы. Нужно было достичь плато, расположенного наверху и там отыскать вход в пещеру. Том держал женщину под руку и не подгоняя вёл вперёд. Спешить было уже некуда, всё решено.

«Вход для отчаявшихся и место покоя мятущейся души» - вот что было в бумагах зятя. Было это написано по гэльски, но с использованием простейшего шифра Цезаря.
«На второй год после смрадного тумана, в канун Самайна будет тебе послан знак. Увидевший его пройдёт первые врата. Прошедший в эти врата должен встать на путь познания и открыть врата вторые. Для этого должен быть найден Хранитель – чистая бессмертная душа, ключ и печать вторых врат. За ними ты встретишь Мглу и узнаешь каков путь к третьим вратам. Исполнив всё ты обретёшь великий дар и силу менять мир.»
Всё это гласило зашифрованное послание. И место врат было найдено учёными, которые решили, что это просто древнее поселение. А Том нашёл Хранителя – эта бабулька, которую он вёл под руки. Сколько ей было лет? Сотни? Тысячи? Он не знал. Знаком стал вчерашний ураган, Том чувствовал его, как будто это живой организм. Все тайны просто плыли к нему в руки, как будто сама судьба открывала нужные двери. Старушка была посвящённой в дела фейри, молчаливый свидетель из мира людей. Наделённая бессмертием, она была лишена дара речи, как все её потомки.

Троица достигла плато и Том увидел тут каменные столбы. Сегодня та ночь, когда проход откроется. Старушка подняла руку, мальчик достал блокнот и записал, что она хотела:
«Ты готов? Обратной дороги не будет. Оттуда два выхода, но ни одного обратно»
Том кивнул.
«Я смогу лишь позвать их, но провести тебя не имею права, а если к тебе выйдут, то для тебя это будет конец»
- Да, давай уже бабуля, не тяни.
Старушка двинулась вперёд и стала обходить столбы. По очереди она касалась каждого камня и тот начинал светиться. Когда все камни засияли, то раздался треск как от молнии. Точка в небе над плато превратилась в электрический шар и от него протянулся луч к каждому камню, стало светло как днём и появилась Мгла. На самом деле это была ведьма Кальях Варе, высокая худая черноволосая женщина, в роскошном меховом плаще из чёрной лисы. Из под капюшона на него уставились неестественно мерцающие глаза. В одной руке Мгла держала ледяной посох, а другой гладила ворс огромного зеленошерстного пса. Эту собачку звали Ку Ши и она была настроена недружелюбно.
Том без труда предвидел дальнейшее. Не в деталях, конечно, только в общих чертах. Сохраняя хладнокровие он молча ждал своей участи, понимая на что шёл.
Ведьме тоже не о чем было спрашивать, ей незачем было негодовать. Они просто стояли друг против друга и молчали. Том мог бы склониться перед ней и высказать просьбу, но смысла в этом он не видел, а она знала, что такие не склоняются. Ку Ши заскучал и прилёг у ног хозяйки. Хотя один вопрос Тома всё-таки мучил:
- Эта женщина, - указал он на старушку Хранителя, - сказала, что ты её не пустишь. Почему?
Кальях Варе долго молчала, но потом скинула капюшон и заговорила:
- Я творю здесь всё, ты же знаешь?
Том кивнул.
- Я пригоняю сюда ветра и они выглаживают камни, я присылаю дожди и морозы, а потом забираю их. Если хочу, - она улыбнулась. Всё это Том знал, но она хотела, чтоб он её слушал.
- Я дарую вашим рыбакам столько рыбы сколько считаю нужным, этот остров мой. Вечно. Ты знаешь, что такое вечность? Отчаявшаяся и мятущаяся душа - было сказано в моём призыве. Сделки, - она подняла руку делая акцент на этом слове, - имеют место быть. Различного характера. Иногда сокровенное так и остаётся неисполненным, поэтому сделка не приносит счастья. Но ты из тех кто готов заглянуть в себя и отдать всё за то, что хранится здесь.
Во время этой речи ведьма ходила кругами вокруг него, опутывая сетью слов, при последней фразе она приблизилась сзади и ткнула пальцем в ложбинку чуть ниже затылка. Пожалуй первый раз в жизни Том почувствовал на себе смысл выражения «искры из глаз». Адская боль, то ли разряд тока, то ли парализующий яд, то ли что другое прошли сквозь всё его тело. Он крикнул сдавлено, поднял руки, но крик только усиливал боль и яркий свет в глазах. Ведьма убрала палец и вернулась туда, где мирно посапывал изумрудный пёс.
- Это твоя душа. Её вкус, цвет, запах. Сейчас ты её видел на самом деле. Я не буду её у тебя отнимать. Человек без души, как и душа без человека блюдо третьесортное. Что сказала тебе сейчас твоя душа?
- Я как то не успел с ней побеседовать, - Том расстроено потирал шею.
- Ну что ж, я думаю ты уже знаешь, что должен делать. Так ведь? Взамен власть, вечность…
- Как у неё? – спросил Том язвительно, указывая на старушку. Ведьма недовольно сложила губы. Её перебили, кроме того смели оскорбить недоверием.
- Ты приведёшь ко мне свою Хельгу и после этого у тебя будет одна попытка реализовать свои амбиции.
Ведьма с собачкой пропали.

Далее он действовал как автомат по отлаженной схеме. Звонки, уговоры, угрозы, требования.
- Последний раз.
- Хорошо, - ответила она в конце концов
Шофёра он брать не стал, а сел за руль сам. Привёз девушку на закате следующего дня. Кальях Варе коснулась её лба и с делом было покончено. Хельга без сознания лежала на мягкой шкуре у ног ведьмы. Дар был принят.
- Теперь, - сказала ведьма - ты прежний перестанешь существовать. Я воззвала к стихиям, и ты достаёшься воде. Отныне ты вечный дух океанов и рек, все их сокровища - твои, но и земные сокровища от тебя не сокрыты. Тебе надо учится и развивать силу, ничего не даётся сразу, повелевать надо уметь. Вселяться в тела людей не сложно, сложно подчинять их себе, когда ты одолеешь эту науку, то станешь могущественнее. А иначе будешь как те Фо-а, которые описаны в ваших сказках: липкие, скользкие и страшненькие.
Ведьма смеясь очертила в воздухе зеркало в, котором Том увидел своё новое прозрачное видоизменяющееся тело.
- Жалкий вид, правда? А чтоб тебе выбрать того, кого желаешь подчинить своей воле и воспользоваться его телом, лишь закрой глаза и произнеси его имя. Я не буду тебе советовать имя жертвы, ты сам её знаешь и даже думаешь, что легко справишься. Вот и посмотрим.

Казалось, Патрик отдался в его руки легко и безропотно. Внезапное исчезновение Хельги после измены, трудности на службе. Из-за этого он всё чаще уходил в себя, и Свенсон спокойно крутил любую музыку. Новые ощущения опьяняли Тома, любой человек был для него теперь открытой книгой от момента рождения до смерти. Ему открылись тайны природы, а над водой он имел особую силу движением пальца меняя её форму и структуру. Но сначала Тому надо было оправдать своё отсутствие, поэтому он оформил сам себя к себе на службу и распространил легенду о том, что он с женой на материке. Некоторое время работал в гостинице в обычном режиме, копаясь в мозгах Патрика, всё больше отсутствующего, и, казалось бы, дело сделано. Но вдруг Патрик стал просыпаться, его сознание ясно пробуждалось и протестовало. Бедняга только думал, что сходит с ума, истинный смысл происходящего ему и в голову не мог прийти. Том виртуозно умел наигрывать на самых тонких струнах души соперника. Самобичевание, стыд, совесть – эти орудия здорово помогали Тому топить бедолагу, уничтожать его личность самозабвенно и с удовольствием. Ничего не подозревающий мистер Монтгомери метался по ночам в постели в приступах белой горячки и бредя вскакивал. Забывал, как он оказался, в том или ином месте, что говорил, что делал. Сидя в своём кабинете в одиночестве часами искал объяснение, потом начал называть Тома - злобный гад. Если бы по спине Тома мог пробежать холодок, то это случилось бы, потому что Патрик теперь его чувствовал и всё чаще вырывался из под его власти.
- Не такая уж он и тряпка, как я считал, - думал Том в эту проклятую ночь Самайна, когда казалось бы вот-вот он заставит Монтгомери пустить кровь девчонке журналистке. Но эти мысли будто передались Патрику и вместо того чтоб делать своё дело, он спалил братишку броллахана. В эту ночь Том почувствовал, как его дар ослабел. Глазами Патрика он видел угнетённый Уистен, но так же он знал, что крики всех этих духов, пытающихся одолеть город, не победные. Это были крики и стоны отчаяния. В эту ночь в город пришла какая-то новая сила и исступлённо корчась от гнева духи не могли сломить волю людей.
- Не такая уж я и тряпка, - думал теперь сам Патрик. – Я запру злобного гада в клетке, я смогу.
А потом, в школе, появилась Хельга и управляющий гостиницей «Чёрный тюлень» уже тогда одержал победу над Свенсоном. Он пока ещё не знал всего до конца, не помнил. Но идя по пустынной улице Уистена, пережившего, казалось бы, бомбёжку, находясь в окружении своих товарищей, Патрик уже начал конструировать идею, связывать нити своих бредовых ночей и дней. И уродливый образ ползущей к нему по полу школьного коридора девушки сменялся истинным её ликом, память о котором он заколотил в глубокие ниши разума гвоздями обиды, казалось бы навсегда.

Благодарю тех, с кем мы так самоотверженно спасали Уистен, отдельно "школьников" -
И конечно тех, кто нашёл в себе силы прочитать мою историю.