Карта ролевой игры "Легенды Средиземья"

Если по-честному, то я влип. Влип - хуже некуда. А если уж совсем начистоту, то влип я еще в ту секунду, как впервые в жизни продрал глаза в одном из мордорских подземелий - вроде как, считается, на свет родился. Точнее, на тьму. А охота, спрашивается, была появляться, если выясняется, что хозяину своему ты нужен только для того, чтобы за него сдохнуть. Если повезет и ты не сдохнешь, то тогда ты ему просто без надобности. Ну а тем, кто за пределами Мордора, отрадней всего, чтобы тебя и вовсе никогда не было, и покромсать таких, как ты, в мелкую труху - самая большая радость. В этом я своими глазами убедился, когда мы на местных всадников налетели.
Ведь поначалу-то все ничего было, пока мы там, в Мордоре крутились. А как послали нас сюда - тут-то и стало ясно, чего мы все в мире этом стоим.
Зачем наш отряд посылали - этого не спрашивайте, сразу говорю. Не знаю. Говорили - так, просто, местным напомнить, что у них скоро новый хозяин будет, с которым нечего шутки шутить. Ага, вот для этого полсотни вооруженных до зубов бугаев послали. Так я им и поверил. Начальник точно что-то знал, но нам, понятно, не докладывался. А за лишние вопросы у нас лишней головой меньше делается. Так что, никто особо не выступал. Потом, может, и поговорили бы с начальником напрямоту, как, мол, и что, да только мы и глазом моргнуть не успели, как говорить не с кем стало, да и некому. Откуда вмиг столько роханских всадников налетело - не знаю, и сколько их было, тоже не скажу. У меня от одних только лошадей в глазах темно сделалось. И того гада, который мне по голове съездил, я даже разглядеть не успел. А жаль. Встретились бы как-нибудь, потолковали бы. А так очухался я - а от наших вдалеке только угольки догорают. Всех, значит, собрали и костер запалили. А меня на обочине под кустами не нашли. Это ж мы ночью видим, а люди - куда им. Вот меня и проморгали. А то коптился бы и я с остальными нашими ребятами так, что даже воронью нечем было бы потешиться.
Вот с тех пор сколько дней прошло - я так и брожу вдоль Андуина. Домой не вернусь, и не зовите. Да какой он вообще дом, Мордор этот. А куда податься... Подслушал я тут разговор пары всадников, прежде чем их с лошадей стащить да головами друг об друга стукнуть - говорили они, что до леса, что к северу отсюда, не так уж далеко. Вот я и думаю. В лесу-то легче прятаться, тут и толковать нечего. А в то же время - вот не хочу туда, хоть ты тресни. Нюхом чую - беда в этом лесу.
А здесь оставаться - того и гляди, на всадников опять налечу, и теперь их не два, и не три будет. Тогда крышка. Вот я и говорю: влип ты, старина Гарх, влип по самые уши.

Голлум, спасибо! Никто в Рохане со мной пересечься не желает?

Я-то не против, но информации от меня будет не очень много. Начальника моего кто-то уже грохнул, так что, у меня не информация, а одни только пиго... гито... гипотезы, вот, вспомнил! Если вас это не смутит, можете ловить)

*кротко улыбается, демонстрируя лишь кончики клыков, и незаметно передвигает ятаган так, чтобы его легче было выдернуть из ножен*
Да пусть половят... попытаются... Я же злой, а не жадный.

Вот еще проблема - будто у меня их и так мало. Где-то надо прятаться днем. Солнце жуть как мешает. И как только вся эта публика - люди там, эльфы - при свете ходить могут. Если к солнцу лицом стоять - тогда вообще беда. Можно не то что недорослика какого, но и здорового амбала верхом на лошади проморгать. Тогда все, крышка. Разговоры тут водить никто не станет, приложат мечом по черепушке, и поминай как звали. Я бы и сам так сделал, если б кого чужого повстречал.
Так что, днем я где-нибудь прятаться стараюсь. Хотя толку от этих пряток... Сижу в зарослях, тут даже тень есть, глазам, вроде, ничего, спокойно. А если сунется кто - что я тогда делать буду? Ятаган-то всегда наготове, да в кустах им особо не намахаешься, разве что хворосту нарубишь. А выбегать на открытое место - здравствуй, солнышко. Словом, сплошная невезуха.
Тьфу ты... Накликал, что ли? Я обычно днем больше ушам доверяю, чем глазам. И вот слышится мне что-то похожее на конский топот. И больно его, топота этого, много, чтобы решить, будто это мне добрая весточка к обеду скачет. Эх, надо ятаган доставать. Вот оно, орочье наше невезение.

Орк проснулся в новом году. Эй, братцы! А чего, на меня так никто и не напал? Ладно, пойду дальше от пеньков отбиваться.

Не-е, братцы, так дело не пойдет. Я эдак скоро совсем зашуганный стану. Прикиньте: послышался шорох, я вперед ломанулся с ятаганом - а там мышь в землю порскнула. Дожил, нечего сказать: за мышами с ятаганом гоняться. Видели б наши, со смеху б померли.
Эх, да беда в том, что все наши ребята и впрямь померли, и не со смеху, а отчего похуже. И лучше мне об этом не забывать, если я не хочу за ними последовать. А я не хочу.
И ведь не поймешь, куда деваться. Думал даже вернуться. Так нет, нельзя теперь. Добро бы сразу воротился, а теперь объясняй им поди, где меня носило столько времени. Да и тошно назад идти. Все равно опять пошлют шею сворачивать. Ну их. Лучше здесь пережду. Может, и скумекаю, куда отсюда лучше податься. Ведь если рассудить, спешить мне некуда.
Только топот этот конский... Ведь слышал я его, ей-ей, слышал. И ничего хорошего этот топот не означал. И то, что вдруг так тихо стало, мне ох как не нравится.

Ага, понял. За мной гоняются с ругательствами. Пойду ругаться ятаганом в ответ.

Лег я, ухо к земле приложил, прислушался. Нет, не примерещилось это мне. Я такие вещи на слух хорошо определять умею. Точно, конники. Скачут в эту сторону. Неужто следы мои высмотрели? С них станется. И, заразы, их целых двое. Если, конечно, они восьминогих коней не вывели.
Что ж, делать нечего. Взял я поудобней ятаган, оглядываюсь по сторонам... Вот занесла меня нелегкая в этот край! Тут и спрятаться толком негде. В чистое поле бежать - ага, ищите дурака, наши тут от конников по полю уже побегали. А кусты эти - что паутина, в них от зорких глаз не упрячешься. Да и трещат, гады, какую ветку не задень. Это ж все равно что лису в курятнике таиться.
Да и все, кажись, поздно уже затаиваться. Скачут прямиком в мою сторону. Значит, заметили.
Ну, ладно. Раз деваться все равно некуда, буду драться. В конце концов, против двоих у меня шансы хоть и невеликие, а все же есть.

Арагорн, спасибо. И пусть эти ристанийцы видят, кто тут на самом деле красивый.

Накликал. Вот они, двое. И на конях. Рож не разглядишь, солнце в глаза лезет. Эх, будь оно неладно, это солнце! Еще немного попрыгаю - и оно меня точно свалит, если раньше клинки ристанийские не достанут.
Так, не думать о солнце. И о рожах этих не думать. Не отвлекаться ни на что. Есть только их клинки, которые ко мне тянутся. И коняги их того и гляди с ног сшибут. Нет уж, спасибо! Под копытами мне еще меньше помирать хочется, чем под железом. Стало быть, надо попроворней крутиться.
А ведь я по сути от пятерых сейчас отмахиваюсь. Двое долговязых ристанийских бугаев, две их коняги, которые то и дело норовят боком толкнуть, и это, которое в глаза бьет. И поди разбери, от чего большей беды ждать.
Один из них кричит что-то... Сквозь лязг железа я и не сразу понял, что он выкрикивает. А как понял - чуть ятаган не выронил. Сдаваться? Он что, решил, что я на младенца в люльке похож? Что я совсем наивняк лопоухий? Это с каких пор наша братия людям живьем нужна? Да я сейчас ятаган опущу - они меня тут же по горлу и полоснут. Нашли дурака - сдаваться...
Тьфу ты... Вместо каждого ристанийца уже по двое-трое мерещится, и все будто в тумане. Солнце... Солнце, чтоб ему... Ну, хоть бы тучку! Хоть бы облачко! Вот тогда бы отбился. Наверняка бы отбился. Они же, наверное, сами слабину свою почувствовали, раз кричат, чтобы я сдавался. Только не выйдет. Не попадусь я на эту удочку. И пусть их двое... Ох... Четверо... Или шесть... И который где, и что мерещится, а что нет...
Меч прямо перед глазами мелькнул. Еле отбить успел. Значит, ты справа... Что ж меня дальше-то ведет? Земля откуда-то... прямо перед носом. Хоть солнца теперь не видно... Не только солнца. Ничего не видно. Трава перед глазами - и та унеслась куда-то в темноту.

Даже в темную муть солнце пробивается. Надо же, какое поганое состояние. Что-то похожее со мной творилось, когда я слишком много вина выпил. Все по кругу вертелось. Закрываю глаза, вроде, и не вижу ничего - а оно все равно вертится, хоть ты тресни, и никуда от этого не денешься. Вот и сейчас похожее состояние было, и в ушах еще что-то шумело.
Хотя, может, и не от солнца шумело. Это, вроде, кричал кто-то. Может, на самом-то деле и не кричал, а просто говорил, да только у меня каждое слово так в голове отдавалось, будто мне по черепушке молотом стучали.
Кто что говорил, толком и не разберешь. Про носилки что-то... Какие носилки, кому носилки? Неужели я таки зацепил кого-то из этих гадов? И то бы радость была.
Я с трудом глаза разлепил - а прямо надо мной из света рожа выплывает. Кошмарная человечья рожа. И на меня пялится, а глаза круглые-круглые. Я рукой повел, от этой жути отмахиваясь, а попал или нет, не знаю. Все опять куда-то делось. И опять темнота по кругу понеслась.

Что-то прохладное на роже. Это уже лучше. Чуть полегче стало. Приоткрываю глаза - ага, полегче. Жди. Это меня один из этих молодцов от солнца загораживает. Я почуял воду. Тут она, где-то рядом. Ага, вот и флага у этого долговязого в руках. Вырвать бы. Да только сил у меня сейчас, как у желторотой цыпы. В тень бы перебраться.
Оттолкнулся я от земли, к раскидистому кусту переполз. Там хоть тенек будет. Чуть-чуть от солнца этого едкого отдохну - вот тогда разговор и продолжим.
Да, кстати, а что он тут болтал-то, этот долговязый? Что-то, чтобы я в плен сдался и на вопросы отвечал? Ей-ей, были бы силы, я бы поржал. Похоже, ему голову напекло покруче, чем мне. Он чего, серьезно думал, что я ему поверю?
Второго конника не видать. Отлучился куда-то. Я дураком буду, если свой шанс упущу. Вот только воды бы... Сил бы сразу прибавилось.
- Пить дай, - говорю.
"Говорю", впрочем - это сильно сказано. Язык еле-еле ворочается, точно его Шелоб в кокон спеленала. Проклятое солнце, из-за него все.

Слыхали? Он обо мне побеспокоился. Пей, говорит, маленькими глотками. Чтобы, значит, плохо не стало. Не будь мне уже плохо, да не просто плохо, а хреново, я бы со смеху лопнул. Ну, люди, ну, народец! Налетели на меня два быка на лошадях, чуть на жаркое не порезали, а теперь тревожатся, как бы мне от водички худо не сделалось. Я даже посмотрел на него внимательней, насколько свет позволял: издевается, что ли? Да вроде нет. Рожа такая серьезная.
Хотя у нас был один такой. С такой серьезной мордой парней подкалывал - до них не сразу доходило, что ему пора зубы считать. Эх, так они и остались, его зубы, несчитанными. Их вместо со всей его башкой от всего остального у меня на глазах футов на десять отнесло. Чьим-то мечом отнесло. Может, как раз вот его мечом - этого, который сейчас сидит передо мной, заботливый, как клуша на яйцах.
От воды полегчало. Ее, конечно, мало было, но это пустяк. Главное - что холодная. И все-таки в голове еще шумело. Солнце-то водой не смоешь, вон оно - рядом кружит, сквозь листья на меня поглядывает. Выйду из тени - тут же опять на меня обрушится. И тогда долго мне на ногах не устоять. Значит, рано мне еще нападать на этого гада.
Что ж, зато можно попробовать к себе его приучить. Может, расслабится.
Протянул я ему флягу - а сам руку полностью не разогнул, близко к себе держу. Сижу, будто на него и не глядя, а сам присматриваюсь: как, вплотную ко мне подойдет? И возьмется за оружие или нет?

То ли почуял он что-то, то ли просто ему надоело притворяться - так или иначе, а разговорился, наконец, мой роханский знакомец. Да так спел, что я аж заслушался. И жизнь мне пообещал, и свободу. Мне даже уши свои потрогать захотелось - что они, такие развесистые, как у олифанта, что на них такую лабуду вешать можно? Где он видывал, чтобы люди в трезвом уме и ясной памяти орку жизнь сохраняли? Я такого точно не видел. И не слышал ни разу. И не шибко мне верится, чтобы я мог стать первым. То есть, вообще не верится.
А вот что тащиться с ним мне смысла нету - это он точно сказал. Там меня как пить дать псам скормят.
Ага, а если я ему ничего не скажу, скормят прямо здесь. Только не псам, а стервятникам. Те же штаны, только застежка сзади.
Прикинул я, как быть. Все, что знаю, выболтать - так я и поверил, что он меня потом отпустит. Не сказать ничего - так я и вовсе ему нужен не буду. Выход один: тянуть, сколько смогу. Авось, там и до темноты дотяну. А это уже мое время, не людское.
Губы пересохли, будто и не пил ни глотка. Ладно, делать нечего.
- Кому служу? - говорю. - А сам не видишь? Галадриэли вот послужить хотел, да на порог не пустили, говорят - лапы пыльные.