Карта ролевой игры "Венецианский карнавал"

Как приятно было слышать такие слова. Особенная. Алессия посмотрела на него и загадочно улыбнулась:
- Ты ведь не думаешь, что я вела бы себя так, как с тобой, с кем-то другим? Это ты особенный.


- Пойдём, - без разговоров согласилась Алессия. Но думала она при этом не том, чтоб поговорить без помех, а о возможности целоваться без опасности быть кем-то застуканными.

Как только они скрылись с глаз слуг и возможных взглядов из окна, Алессия взяла мужчину за руку, впитывая пальцами её тепло и крепость.

Девушка ошеломлённо воззрилась на него. Почему-то известие о его женитьбе причиняло боль, хотя сама она не могла рассчитывать на подобный поступок от него. Не рассчитывала, не ждала и не надеялась. Но всё равно было больно. Ну а чего она хотела? Расставание было неминуемо, и она прекрасно понимала, что сказки не будет. Она грустно вздохнула, и выслушала продолжение.


Предыдущий граф ди Соло приходился ей дальним родственником, начала соображать Алессия. И дочери у него есть. ...А до этого графом ди Соло был её отец, но она не стала говорить всего этого вслух, боясь... чего? Спугнуть удачу? Что всё слишком невероятно, чтобы быть правдой? Но родители никогда не говорили ей о том, что уже просватали её. И опекун - тоже, иначе давно бы уже избавился от своей обузы. Значит, речь не может идти о ней. Или может? Она подумает над этим. Завтра.

- И когда ты найдёшь её, ты на ней женишься? - затаив дыхание, спросила Алессия, - Какой бы она ни была? Потому что это твой долг?
Впрочем, ответ был понятен и так, по серьёзному лицу Роберто.
- Сделай то, что должен, и... - Алессия приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его, - Давай лучше посмотрим парад гондол. Не зря же я к нему руку приложила, - предложила она, не желая продолжать этот разговор.

Для прогулки по площади Алессия надела традиционную для периода карнавала полумаску, и пользовалась своей неузнанностью в то время как любовалась парадом гондол. И позволяла себе держаться за руку Роберто, стоять к нему слишком близко, и даже поцеловать несколько раз.
Как будто бы он её жених. А вдруг это так и есть? Не выдержав мук неизвестности, она улучила момент, и словно невзначай поинтересовалась именем отца невесты. И имя Альберто Марини, её отца, расставило всё по местам.

Почему она сразу не выпалила ему, что та, кого он разыскивает - она сама? Алессия этого не знала. И теперь она всё время посматривала на Роберто, не зная, как признаться, хотя и понимала, что чем дольше она молчит, тем сильнее он будет зол. Но в то же время она втайне наслаждалась своим знанием и привыкала к мысли, что этот мужчина - её, и он приехал, чтобы на ней жениться. Хотя нет, не именно на ней, а на неизвестной ему девушке. Но как же он тогда относится к ней, к Алессии? Она для него особенная, да, это она помнила. И в то же время он не проявляет ни малейшего желания побороться со своим долгом, чтобы быть с ней. А ведь есть же ещё её опекун... Отдаст ли он её замуж за виконта? Хотя об этом можно было почти не беспокоиться - после того, как дядя узнает, что она нарушила их с ди Васари планы, и последний ни за что не женится на не невинной девушке, он будет рад отдать Алессию кому угодно.

Всё это кидало настроение Алессии из стороны в сторону, и она то расплывалась в улыбке, то растеряно хмурилась.

Когда Алессия рассматривала гондолы, её приятно удивил тот факт, насколько они сошлись в идеях с украшением кормы и весла - и там и там развевались ленты и звенели колокольчики, а красное сердце на носу создавало романтическую нотку всему произведению.

Обуреваемая всё теми же мыслями, она проворочалась полночи, и встав утром невыспавшейся, спустилась завтракать.

- Мария, - улыбнулась Алессия, обрадованная тем, что ей не придётся сидеть в одиночестве, - Доброе утро. Как ты сегодня рано.

- Видела вчера вашу гондолу, - вспомнила она, - Очень красиво, вы отлично постарались. А какая часть была твоей?

- Да.. Мне вот тоже не спалось, - вздохнула Алессия.


- О! - воскликнула девушка, - Мне стоило догадаться: кто ещё мог разукрасить гондолу нежными цветами? И тоже бантом... А банты определённо популярны, ты заметила? - она захихикала.


- Поверь мне, лучше никому не слышать, как я играю, - в притворном ужасе закатила глаза девушка, - Таланта у меня не наблюдается. Но вот послушать - это я умею.

- Попробовать мы всегда можем, - рассмеялась Алессия, - Пойдём.

- Уютно, да, - согласилась Алессия, - А какой выбор инструментов.... Как орудий пыток в подвалах инквизиции, - пошутила она, - Готовься, Рия.

За музицированием незаметно пролетел час. И получалось очень неплохо, хотя, надо отдать должное, это было заслугой Марии, Алессия всего лишь подыгрывала ей, стараясь сильно не мешать и хотя бы попадать в ноты. То и дело в комнате раздавался смех, когда кто-то, не будем уточнять кто, всё-таки выбивался из ритма.

В конце концов Алессия, бессильно смеясь, заявила подруге:
- Мария, есть ли что-то в этом мире, в чём бы ты была не сильна? У тебя отлично получается всё, за что бы ты ни взялась.

Привлечённая звуками музыки и смеха в комнату заглянула Беатриче Кавинато. Девушки расцеловались, и Беатриче тут же поделилась свежей сплетней - что "тот красавчик, английский виконт, уезжает".
- Как уезжает? - обмерла Алессия. Вот так, ни слова не сказав? Не дав ей возможности собраться с духом и признаться? Она не может его потерять! Она бросила флейту, на которой только что играла, и выбежала из комнаты.
И с верхней площадки увидела его там, внизу, передающего какую-то бумагу слугам.

- Роберто! - окликнула она его, сбегая вниз по лестнице, поддерживая юбки самым неприличным образом, чтобы не упасть, - Ты уезжаешь? Куда? Почему сейчас? А как же я?

Слетев с лестницы прямо в его объятья, Алессия испуганно вцепилась в него. Сердце билось как у птички, пойманной в силки. Она была совсем не готова к его отъезду. И не хотела этого.
- Я велела? - девушка попыталась вспомнить, когда она могла такое сказать, - Я сглупила! - выпалила она, так и не вспомнив, но решив заранее признаться, что сказать такое могла только сдуру, - Я не хочу, чтобы ты уезжал.

Алессия повернула голову, приникая щекой к этой тёплой и ласковой ладони, не ослабляя крепко державшихся за его плечи пальцев.


- Нужен! - возмутилась она, - Я просто хотела... быть великодушной и благородной, - девушка закусила губу и даже не призналась, а пожаловалась, - Только как-то не получается. И совсем не хочется, чтобы ты уехал...
- Поговорить с опекуном? - с запозданием дошло до её сознания, - И расторгнуть?.. Почему? - она затаила дыхание.

От этих мимолётных ласковых прикосновений Алессия начала понемногу успокаиваться, и потёрлась щекой о его ладонь.


Алессия слегка нахмурилась, не понимая, чего именно он от неё добивается.
- Первым. И единственным. В маске и без неё, - она распахнула глаза, совсем сбитая с толку упоминанием маски, - Роберто, какая разница, если это всё ты?


Предложение! - взликовала Алессия, но опять свела брови:
- Только из-за того, что лишаете невинности? Вам, англичанам, этого достаточно для предложения? - подобное предположение ей совсем не нравилось. Он что, собирается так сделать только из-за этого?

Всё и правда очень просто. Особенно когда Роберто её так целует. Алессия окончательно разомлела и прижалась к нему всем телом, с готовностью отвечая на поцелуй. Пальцы наконец расцепились и девушка запустила их в волосы Роберто, лаская их и ероша.


- Это зависит от ситуации, - начала девушка, но, услышав продолжение, восторженно засмеялась, - Правда? - Сияя глазами, она привстала на цыпочки, обвила его шею руками, приблизила лицо вплотную, глаза в глаза, и прошептала прямо в губы:
- А ты согласишься на такой вариант: я ведь тоже люблю тебя. И когда я только успела? - она озорно улыбнулась, опуская взгляд на таким соблазнительные и любимые губы, и попробовала сама поцеловать его, точно так же как это делал он: приоткрывая рот и захватывая в сладкий плен его губы своими.

Алессия сложила губки бантиком, наклонила голову набок и подняла глаза куда-то наверх, изображая игривую задумчивость. Потом покосилась на него, отставила гримасничанье и открыто улыбнулась:
- Да! И совсем не надо, чтобы ты был похож на моих знакомых, мне нужен ты - особенный и ни на кого не похожий.
Счастливо вздохнув, она погладила его плечи, ощущая острое желание что-то сделать, чтобы выразить своё довольство жизнью вообще и Роберто в частности. Что-нибудь сумасшедшее, безумное, необычное.


- Я надеюсь, выходы из тупика мы будем искать вместе, - она и в самом деле на это надеялась. С её-то характером Алессии был нужен кто-то, кто сможет выкопаться из тех ям, которые она порой роет себе сама, и для которого она будет более благоразумной.
Хочет? Она изучающе склонила голову, и в глазах загорелся огонёк. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, о чём речь. От воспоминания, как всё тогда было, сердце сбилось с ритма и сладко заныло в ожидании предстоящего блаженства.
- Прямо сейчас? - уточнила она, глядя на своего любимого со смесью удивления и предвкушения, и осторожно покосилась по сторонам, наконец-то осознав, что они до сих пор находятся в холле, где любой проходящий что слуга, что гость мог видеть их во всей красе. И даже наверное и видели, и совсем недалеко звучали голоса. Взгляд её метнулся назад, к Роберто, словно спрашивая, что делать.

- Понимаю, - покладисто согласилась Алессия, вспоминая, что ей уже надо рассказать правду, но прежде чем она собралась это сделать, момент был упущен и признание опять отложилось.


- Придётся с этим смириться, - пожала она плечами, улыбнувшись, - Может быть, и мне понравится?


Та самая дверь. Та самая спальня. Тот самый мужчина. Но на этот раз они знают друг друга. И видят. И любят. И всё будет ещё замечательнее.
Губы девушки изогнулись, и она толкнула рукой дверь, открывая её.
- Я скажу "да", если... - начала она, медленно растягивая слова, и выпалила, - Поймаешь меня! - и кинулась внутрь, в комнату, надеясь добежать хотя бы до кровати и не запутаться в пологе.

Алессия выглянула из-за полога с другой стороны кровати, когда услышала щелчок дверного замка. И... он раздевался! Замерев, она зачарованно наблюдала, как из покровов одежды появляется крепкое тело, обтянутое рубашкой, а потом и она летит в сторону, открывая великолепный мужской торс. Рассматривая Роберто, она с опозданием сообразила, что надо было тоже начинать что-то снимать, и жалела, что не может сдёрнуть платье одним махом.


И она пошла.
Без всяких выходок и провокаций.
Просто подойти к своему мужчине, положить руки ему на грудь и поднять лицо, обожающе и выжидающе глядя на него.
Это так просто и естественно. И получить за это в награду всего его, целиком и полностью.

- В прошлый раз было темно, - Алессия немного покраснела, пойманная на разглядывании. Но не могла не смотреть на Роберта, а потом и на его руки, которые расшнуровывали на ней платье, снимали рубашку... Это необыкновенно волновало.


Почему-то уже в постели Алессия заволновалась, вдруг испытав неуверенность в себе, но Роберто так смотрел, так осыпал поцелуями и нежными прикосновениями, что неуверенность отбросилась за ненадобностью, и она потянулась к нему, стремясь получить ещё больше ласк, и одарить его своими, пусть пока неумелыми, но изучающими эту новую науку. Когда же мужчина спустился по её телу вниз, она дёрнулась, протестуя от смущения, но тут же выгнулась от тех ощущений, что он ей подарил. И дальше шептала что-то совсем невнятное, возражая не столько происходящему, сколько его возможному прекращению. И потом, достигнув пика возбуждения таким невероятным для себя способом, обессиленно прижалась к нему.


Алессия приходила в себя, глядя на Роберто затуманенным от страсти взглядом, понимая, что, как бы хорошо ей сейчас только что ни было, этого мало. И ей нужно то, что он дарил в ту самую ночь - ощущение полного единения с ним, наполненность её тела его. Девушка потёрлась щекой о его грудь и ласкающе повела рукой по телу, чувствуя под ладонью мускулы груди, живота, бедра... И тут же снова оказалась под ним, с восторгом втягиваясь во всепоглощающий поцелуй. Лежать спокойно не было сил, и девушка ринулась ему навстречу, выгибаясь и нетерпеливо царапая пальчиками спину, пока не получила желаемое.
- Ро...берто, - вырвалось у неё от его сильного проникновения, лишающего дыхания и и пронзающего острым чувством наслаждения. И сама не заметила, как вцепилась в спину ногтями, пытаясь крепче держаться за Роберто и не отстать в этой жаркой схватке. Деятельная натура девушки не позволяла ей просто лежать и принимать всё как должное, и Алессия стремилась успеть сделать всё, что только можно - и целовать, и прикасаться, и попасть вместе с ним в единый ритм, сводящий с ума от нарастающего возбуждения. И потом взлететь куда-то высоко-высоко, достигнув предела, содрогаясь всем телом от пронзившей вспышки наивысшего блаженства, и приходить в себя, ощущая Роберто рядом, такого же тяжело дышащего, как и она сама. И прижаться к нему, переполненной нежностью и благодарностью, легонько поцеловав его плечо.


Как же приятно было Алессии, невольно сравнивающей эту ночь с предыдущей, понимать, что ей не нужно ничего скрывать - ни лица, ни мыслей, ни порывов; не нужно думать о том, что ей придётся уйти, не надеясь ни на что; что можно быть откровенной в своих желаниях, и это, наоборот, приветствуется. Она нежилась в его объятьях, лениво выводя круги на его теле, и только озорно улыбнулась, когда Роберт снова стал проявлять вполне очевидные намерения на их дальнейшее времяпрепровождение.

И только потом, уже находясь на грани сна и яви, Алессия вспомнила очень важную вещь, и прошептала:
- Берто, мне надо сказать: я твоя невеста, - и провалилась в сон...