Карта ролевой игры "Неделя Высокой Моды"

- Ой, давай я расстегну! - Предложил помощь Луи-Огюст, втискиваясь между Генри и диваном, - Я справляюсь с этим за считанные секунды.

- Ну, подожди же, - вернулся на своё место Бернье, - Что ты командуешь?

- Посадят, да. - Полным скепсиса голосом подтвердил Луи-Огюст, - Русскую тоже вон посадили. И что? Лучше бы ты его убил, Генри, а так... сам понимаешь, теперь нам придётся продлить контракт. - Кроткий, мимолётный взгляд из под ресниц.

- О! Генри, она в порядке. - Бернье радостно отстранился от девушки и повернулся к Муру, - Она сама только что так сказала.
- Кэндис, голубушка, загляни через пару дней в модный Дом. Я уверен что смогу достойно вознаградить тебя за проявленную храбрость. - Бернье похлопал девушку по руке и снова занял своё место рядом с Генри. - Ну, что, пойдём?

- Натан, ни о чём не беспокойся, у Генри всё под контролем! - Заверил Бернье спонсора. - Просто ещё один безумный поклонник...

- Обязательно переговорю. - Бернье покрутил головой по сторонам, - А, кстати, где он? Разве главное место действия вашей службы не там где я?

- Звучит так обнадёживающее, Генри, - с выражением страдания на лице, взял телохранителя под руку.

- А ты считаешь что нам следует отправиться в отель? Признаться после всего этого ужаса и того, как ты... упал на меня, - зачётно покраснел, - Я чувствую себя не слишком бодрым. С другой стороны, если мы уедем прямо сейчас, это может вызвать кривотолки. - Покраснел ещё больше, старательно отводя взгляд, - А у меня, знаешь ли, репутация...

- Давай побудем ещё немного, - с видом великомученика изрёк Луи-Огюст и быстрым темпом взял курс на столик, - Тебе нужно подкрепиться. Что тебе заказать? И где Хаур? Пусть посторожит, пока мы будет ужинать. Официант!

- Я не переживаю. Ты же сказал что рядом с тобой со мной ничего не случится. - Пожал плечами и сел рядом за стол.

- Пострадал, конечно, всё тело болит. Ты совершенно меня не слушаешь, Генри. - Пожаловался Луи-Огюст, - Совершенно!

- Вот, и даже не извинился... - Обиженно покачал головой, едва сдерживая слёзы, - И почему ты только такой грубый, Генри? Разве так можно? - Хотел уже было разразиться обвинительной речью, но решил не устраивать сцен на людях.

- Хаур, встань вот тут. - Терпеливо показал на место, где обычно стоял Мур и обратился к официанту, - Для меня салат и натуральный сок.

- Не за что, Диего, - отмахнулся Бернье, - Надеюсь в этот раз ты оправдаешь надежды.

//рядом со мной//
- Совсем не в порядке, мисс Варгас. Когда на приёмах стреляют, это никак нельзя назвать "в порядке". - Поделился ощущениями Бернье, - А вам нравится приём? Бывали уже здесь?

- Да, он угрожал мне., и, конечно, я в шоке. Такое со мной происходит не каждый день, слава Богу. - Бернье покосился в сторону дивана, - Бедняжке Кэндис тоже пришлось не сладко.

- Может быть даже раньше, - аккуратно накалывая кусочек салатного листа, ответил Луи-Огюст, - Новые коллекции появляются каждые полгода. По сезонам. - Пояснил он, на его взгляд, абсолютно очевидный факт.

- Зачем в госпиталь? Постельный режим можно соблюдать и в отеле, Генри. - Улыбаясь сказал Бернье.

- Спасибо, Генри. - Сделал вид что не заметил вопросительной интонации. Не отвечать на неудобные ему вопросы, а также игнорировать то, что ему не нравится, он научился у Мура. - Жуй медленнее, а то ещё подавишься.

В очередной раз посмотрев на Кэндис, Бернье увидел возле неё другую модель - мисс Рандольф, которая во все глаза таращилась на его телохранителя. Эти "гляделки", а особенно то, как девица заглядывала Генри в рот, очень ему не понравились:

- В "Бернардин" отлично кормят, мисс Рандольф. Закажите себе что-нибудь, и вам не будет нужды заглядывать в чужую "тарелку". - Холодно процедил Луи-Огюст, надеясь что девица поймёт намёк.

...

Эпилог

С того памятного дня, когда ожидаемый и, скажем честно, заслуженный триумф очередной коллекции, лишь благодаря расторопности Генри Мура, не стал днём смерти Бернье, прошёл год. Для Луи-Огюста время как и прежде исчислялось не месяцами и днями, а сезонами: весенне-летними и осенне-зимними. Работа занимала мысли и дни Бернье, не оставляя времени на размышления, развлечения, скуку. И тогда, год назад, это его полностью устраивало. Он не хотел думать о своей увлечённости телохранителем, о предательстве некогда любимого человека, попытке убийства. Работа спасала, работа занимала и развлекала. Она же призвала Генри в другое место, к другому клиенту. Напустив на себя безразличный вид, Бернье с улыбкой повторил слова, которые уже как-то говорил Муру: «Мне больше не нужен телохранитель. Вы свободны, Генри». Ещё раз поблагодарив за работу, он пожал его руку и, улыбаясь, проводил к двери. Как и во время всего их знакомства, Бернье не позволил сорваться с языка ни одному слову, которое могло бы поставить их обоих в неловкое положение. Он промолчал и дал Генри уйти из своей жизни.
В тот день Луи-Огюст особо остро осознал насколько он одинок. Насколько громкой и удушающей может быть тишина. За три недели, что Мур был рядом, Бернье привык, что в любой момент может к нему обратиться с наблюдением, высказать вслух любую мысль, шутку. В ответ он чаще всего встречал недоумевающий и даже скучающий взгляд, и тем не менее он был услышан. Сейчас ему оставалось говорить только с самим собой. И опять на выручку пришла работа. Он проводил в модельном доме по восемнадцать часов в сутки, мало ел, практически не спал. Пока в один день не упал без сознания.
Очнулся Бернье в выкрашенной в нежно-зелёный цвет больничной палате. Его ассистент сидел в изножье кровати и что-то читал, не обращая на шефа никакого внимания. В палату заглянула медсестра, и на её лице появилась дежурная улыбка. Поздоровавшись, она спросила, кого из родственников или близких людей нужно поставить в известность о его пребывании в больнице. Таких людей в жизни Луи-Огюста не было, но он лишь деланно беззаботно улыбнулся и сообщил, что не собирается здесь задерживаться. Однако задержаться пришлось. Врачи не отпускали его ещё два дня, пока не взяли все анализы и не убедились, что для своего возраста Бернье находится в прекрасной форме. За эти два дня Бернье перечитал кучу журналов, газет, просмотрел парочку бестолковых телевизионных шоу и узнал, что в этой же больнице приходит в себя после ранения и сложной операции Антуан.
К своему удивлению, Бернье понял, что испытывает весьма двоякое ощущение. С одной стороны он боялся той ненависти и злобы, что толкнули Антуана на измену и убийство, с другой... он хотел убедиться, что с ним всё в порядке. Всё-таки не совсем чужой человек... Так он оказался перед охраняемой двумя дюжими молодцами дверью палаты. Полицейские узнали пострадавшего и передали, что Антуан уже несколько раз просил о встрече с ним. Луи-Огюст колебался... Но, успокоенный присутствием двух вооружённых блюстителей порядка, решился на встречу с бывшим.
Как оказалось, это был день выписки Антуана. Полисмены ждали, когда главврач подпишет бумаги, и собирались сопроводить бывшего стилиста в тюрьму, где он будет ждать суда и приговора. Бернье приготовился выслушать просьбу забрать заявление, злые обвинения, объясняющие попытку убийства, но... Антуан хотел поговорить о другом. Казалось, он перестал замечать полицейских, как только в комнату вошёл Луи-Огюст. Он быстро шагнул к нему навстречу и протянул руку, но был остановлен резким ударом и приказом не приближаться к потерпевшему. Антуан согнулся пополам. Бернье замер как вкопанный. Он не был готов к ещё одному акту насилия, даже над своим обидчиком. Это не укладывалось в его понимание жизни, он не желал принимать и мириться с такими методами.
Попросив полицейских не применять насилие, Луи-Огюст сел напротив Антуана и выжидающе на него посмотрел. Он не знал что собирается сказать ему Антуан и не был уверен, что хочет это слышать, и оказался совершенно не готов к тому, что Антуан не станет ни о чём просить, кроме прощения. К концу немного бурного монолога стилиста в палате стояла абсолютная тишина. Наверное, полисмены, ставшие свидетелями разговора, были шокированы объяснением одного мужчины другому. Луи-Огюст был растерян. Если верить Антуану, все его действия были следствием любви и неконтролируемой ревности. Он ревновал его. Беспричинно, просто из боязни потерять. И оставил, чтобы не оказаться брошенным самому. Это было так глупо... После того, как Антуан замолчал, Бернье ещё какое-то время просто смотрел на него, а потом встал и вышел.
С того момента он множество раз мысленно возвращался к их разговору, обдумывал его. Через две недели он забрал заявление из полиции и нанял для Антуана лучшего адвоката. Он никогда не любил быть темой обсуждения жёлтой прессы, а газетчики упорно не желали оставить тему покушения на его жизнь в покое.
Поколебавшись и поборовшись с собой, Луи-Огюст отправился таки в тюрьму, чтобы лично сообщить о своих действиях. Радость Антуана при виде визитёра быстро сменилась недоумением, а потом надеждой, и он задал тот самый вопрос, который так боялся услышать Бернье – почему? На этот вопрос Луи-Огюст не мог ответить даже сам себе и ретировался. Прошла ещё целая неделя, прежде чем Антуана выпустили под залог. Полностью замять дело не удалось, и Антуану предстоял суд, пока же он был не выездной и не должен был приближаться к потерпевшему ближе, чем на 50 метров. Тем не менее их редкие встречи «по делу» становились всё более частыми и несли всё более дружеский характер. Луи-Огюст не мог противиться своему желанию видеть Антуана, говорить с ним. В конце концов, никто не понимал его лучше него! И он всё чаще договаривался о встречах с обвиняемым, которые неизменно проходили в присутствии вооружённого полисмена. Это раздражало Луи-Огюста и страшно злило Антуана. Вообще, нервозность и напряжение последнего росло от одной встречи к другой. К сожалению, это видел не только Бернье, но и полицейский, и разрешение на встречу без свидетелей им получить так ни разу и не удалось.
Прошёл почти год, когда, наконец, наступил день суда. Мрачный и замкнутый Антуан и бледный от волнения Бернье заняли свои места на закрытом заседании суда. Пытка вопросами, зачастую очень откровенного толка, длилась без малого полтора часа. За первым последовало ещё одно заседание, и Антуан был освобождён условно. Он по-прежнему не должен был приближаться к Бернье, но теперь, по крайней мере, к ним не был никто приставлен, и он презрел запрет на следующий же день после своего освобождения, пригласив Луи-Огюста в малопопулярный, но очень уютный ресторанчик в пригороде. Измученный судебным процессом и уставший от пристального внимания прессы к своей персоне, Бернье, тем не менее, с волнением принял приглашение.
Столик на двоих был накрыт в саду ресторана. Кроме Антуана, и расставляющего на столе бокалы официанта, там не было ни души. Это был потрясающе тихий и уютный вечер, который не так уж неожиданно, должен был признаться себе Луи-Огюст, закончился предложением пожениться. Да, он ждал этого. Видел в каждом взгляде и жесте Антуана, хоть они не проронили и слова о возобновлении прежних отношений.
Помучив Антуана дополнительные четыре дня, которые были необходимы ему для размышлений, Луи-Огюст ответил «Да».
Они поженились спустя месяц в Торонто. И больше Бернье никогда не чувствовал себя одиноким.

В игре принимали участие:

• Айви Райс - Норатар
• Алана Варгас - Цирцея
• Антуан - Танюшка
• Ванесса Дэвис - Virgin
• Генри Мур - Электра
• Джемма Марлоу - Топаз
• Джереми Марлоу - Leleta
• Джетт Сноу - anel
• Джулиана Тавиани - Vlada
• Диего Мендоса - Танюшка
• Кэндис Своллоу
• Латиша Рандольф - froellf
• Луи-Огюст Бернье - Фройляйн
• Натан Хеттинг - Aestas
• Пол Астор - Lucretia
• Светлана Стрешникова - Aestas
• Стэйси Линн Миллер - nikulinka
• Тристан де Вард - Elenyshka
• Чедомир Явор - moran
• Шарлин Вудс - Solnyshko