Карта ролевой игры "Смерть на одиноком маяке"

Хауген обернулся.
- Я не советую, - честно сказал он. - Порыв шквального ветра может снести тебя прежде, чем ты успеешь позвать маму. Но если кто-то вопреки моему предупреждению все-таки желает полетать над волнами и разбить свою дурную голову о скалы, силой я его удерживать, разумеется, не буду... Как говорится, одним ненормальным меньше на земле.

- Ты выглядишь очаровательной, - признался Хауген. Его взгляд скользнул по ее лицу и остановился на губах. - Только немного уставшей. Я могу проверить все сам. А потом, как истинный джентльмен приду, чтобы проводить тебя к ужину. Согласна?

Подошла фру Вальстром, и Хауген, вызвав служащего с репсешена, распорядился, чтобы ее просьба была удовлетворена...

- Вот и отлично, - Хауген испытал необъяснимую легкость на душе, увидев ее кивок. - Заодно подготовь необходимые вещи, чтобы их сразу перенести ко мне, - Рунар старался не смотреть на Сигни и только надеялся, что его голос звучит достаточно беспечно и непринужденно.

Мысль о том, что Сигни будет спать в его комнате,... в его кровати... возможно, даже с ним, действовала возбуждающе.

Проводив девушке к ее комнате, Хауген спустился в подвальное помещение, где стоял генератор, и, уловив непривычно-натужный звук, торопливо щелкнул выключателем. Раздался треск, ритмичный гул, словно захлебнувшись, оборвался и СВЕТ ПОГАС.

- Отлично! Ну просто лучше не бывает! - Хауген едва сдержался, чтобы не пнуть генератор. Поразмыслив над тем, что можно сделать в кромешной темноте и придя к выводу, что абсолютно ничего, Рунар осторожно - вслепую - добрался до двери и так же осторожно поднялся в холл.

Там уже царило оживление. Персонал в спешном порядке доставал свечи и небольшие керосиновые лампы. Объяснив служащему на ресепшене, что света не будет и поручив ему оповестить об этом посетителей, Хауген взял один из подсвечников и направился к Сигни.

Постучав в дверь ее комнаты, он довольно громко произнес:
- Сигни, открой, это я! У нас небольшая проблема...

За внезапно возникшими проблемами, Хауген успел забыть, что пригласил Сигни к ужину. Поэтому даже немного растерялся, увидев ее в непривычной одежде. Hа какое-то мгновение он даже подумал, что ошибся дверью.
Но это была она, Сигни - в умопомрачительно декольтированном платье, красивая, соблазнительная, призывная и... невероятно желанная.
Когда она успела стать такой? - мелькнула в его голове дурацкая мысль, и Рунар сам себе ответил - Она всегда была такой. Просто ты никогда не позволял себе думать о ней иначе, как о свой подчиненной. Именно поэтому ты не мог отказаться от возможности хотя бы видеть ее, несмотря на недовольство Кирстен.... Именно поэтому ты взбесился тогда... Именно поэтому...

Хауген смотрел на девушку в немом восхищении, совершенно забыв о шторме, о смерти Хельги, о "сдохшем" генераторе... о времени и месте. Он просто смотрел на свою женщину, стараясь запомнить такой, какой внезапно увидел - впервые и навсегда.



Сигни сама обняла его, крепко прижавшись к нему. Она что-то сказала, но Хауген не понимал ее слов, воспринимая лишь тембр и интонацию ее голоса и ощущая упругость и тепло ее стройного тела.
Он протянул руку, помня, что где-то тут находится небольшой столик, и осторожно поставил на него подсвечник и лампу. Его ладонь, скользнув по шелку платья, коснулась обнаженной кожи спины девушки, и у Рунера на мгновение перехватило дыхание, а кровь тут же бросилась в лицо.
Резким, почти неконтролируемым движением Хауген прижал Сигни к себе, недвусмысленно демонстрируя ей тем самым свое желание, и, склонившись, вопросительно замер в непосредственной близости от ее губ - ловя ее дыхание и едва сдерживая свое нетерпение.

- Сигни, - не то выдохнул, не то прошептал он ее имя, вслушиваясь в него и заново осознавая для себя. Его пальцы коснулись подбородка девушки, скользнули вдоль шеи и легли на затылок. Ему так хотелось сказать ей, - красиво и лучше всего стихами - какая она необыкновенная, какая близкая и какая невероятно желанная, как сногсшибательно действует на него ее платье и как хочет он сорвать его с нее, чтобы беспрепятственно наслаждаться нежностью ее, кажущейся алебастровой в свете свечи, кожей.
Но эти слова,- ни в стихах, ни прозе - как обычно не шли на ум. И тогда Рунар просто накрыл - порывисто и жадно - ее губы своими, одновременно вырываясь языком в полость ее рта, и пьянея от одного только осознания происходящего...

Его поцелуй был жадным, требовательным, стремительным, пугающе неистовым в своей страсти…
Рунар безотчетно прижал девушку спиной к стене. Его рука скользнула вдоль ее тела сверху вниз, провела по внешней стороне бедер, - словно изучая, запоминая и исследуя - и медленно, но уверенно двинулась снизу вверх - теперь уже по их внутренней стороне, - сминая тонкий шелк и дразня своим прикосновением.




Но оказалось, Сигни сама умела неплохо играть в такие игры.
Лежа навзничь на ее постели, Рунар с едва заметной улыбкой наблюдал за тем, как она медленно садиться на него - практически обнаженная, провокационная и откровенная в своем желании. Он ощущал изучающее движение ее ладоней на своей груди, дразнящие прикосновения ее груди на своем животе, силу захвата ее прикрытых шелковыми чулками бедер и сводящий с ума жар между ее ног.
Наконец, Рунар не выдержал и, приподнявшись, обхватил губами одну из манящих его вершинок груди. Он провел рукой между ее ягодицами, нетерпеливо сжимая влажную плоть и одновременно ощущая силу своего собственного желания.

Рунар быстро перевернулся, оказываясь на этот раз сам в победном - верхнем - положении. Опираясь на руки, он какое-то время вглядывался в выражение лица лежащей под ним Сигни, словно пытаясь разгадать, какие еще тайны и загадки она скрывает от него. Рунар наклонился и поцеловал ее у основания шеи. Девушка невольно выгнулась под ним, и Рунар спустился ниже, покрывая неторопливыми поцелуями ее грудь, живот и бедра.
Достигнув шелковых трусиков, он на какое-то мгновение замер, словно только сейчас обнаружив это досадное препятствие на своем пути, но уже в следующую минуту решительно устранил его. Рунар медленно развел ее чуть согнутые в коленях ноги и непроизвольно облизнул губы.
- Мне нравятся твои чулки, - слегка хрипловатым голосом откровенно признался Хауген, с обманчиво непринужденным видом опускаясь между ее бедер. - Пожалуй, я оставлю их. Пока.

Его рассудок взывал к терпению и благоразумию, а тело требовало близости - как можно большей близости - настолько близкой, чтобы отчетливо увидеть расширенные зрачки ее затуманенных страстью глаз; чтобы поймать беспомощно срывающиеся звуки с ее полуоткрытых, истерзанных его поцелуями губ; чтобы почувствовать под собой ее трепещущую от силы ответного желания горячую, словно в лихорадке, плоть; чтобы внезапно ощутить биение ее сердца, как если бы оно было его собственным…
Одним резким движением он вошел в нее, заполняя собой и впервые ощущая ее жаркий пульсирующий отклик на его вторжение.
Ощущение было настолько неожиданным и сильным, что Рунар невольно замер, чувствуя, что вот-вот сорвется.
Он повел бедрами, - сначала медленно, потом все больше и больше учащая темп, - пока острое, ни с чем не сравнимое наслаждение не захлестнуло их обоих, словно штормовой волной.




За окном продолжал бушевать шторм.
Рунар не спал. Он лежал, уставившись в темноту, - бережно обнимая заснувшую на его плече Сигни и ощущая ее теплое дыхание на своей коже. Вновь и вновь он прокручивал в памяти слова Сигни, сказанные ею днем:
"я могу сказать, что ночью ты был со мной",... "я напишу заявление, когда всё закончится. Я всё понимаю. Рунар..."

Она действительно считает его убийцей? Или алиби понадобилось ей самой? И поэтому она предупредила его о своем уходе заранее. Внезапное осознание того, что Сигни уйдет, исчезнет из его жизни - точно так же как когда-то его мать - наполнила его душу непередаваемой, какой-то по-собачьи невыносимой тоской... Выше головы не прыгнешь, сынок, - вспомнились ему слова отца. В его голосе звучала та же самая тоска, которую сейчас ощущал Хауген.

Рунар невольно сжал Сигни крепче - словно боясь, что она может исчезнуть прямо сейчас, сию минуту. Если бы это только было в его власти... Выше головы не прыгнешь... Или все-таки прыгнешь?
- Не бросай меня, Сигни... - чуть слышно прошептал он, уткнувшись в ее волосы, - Я люблю тебя...

Хауген так и не заснул всю ночь.

Около пяти часов утра он поднялся, осторожно, чтобы не потревожить Сигни, выбрался из-под одеяла и заботливо укрыл им девушку. Оглянувшись и найдя в полутьме в ворохе разбросанной на полу одежды свои брюки, надел их.
Хауген поднял с пола рубашку. Пуговиц не хватало, и, подумав, он просто надел пиджак. Его рук коснулся шелк платья Сигни, и в памяти Рунара - как по команде - всплыли воспоминания прошедшей ночи.
Черт... он снова хотел Сигни. Рунар с нежностью посмотрел на укрытую девушку и, наклонившись, осторожно, едва касаясь губами, поцеловал ее в висок; потом аккуратно, как только это было можно положил ее платье на кровать, взял с тумбочки будильник и отключил его. Ему хотелось, чтобы Сигни выспалась. Завтра-послезавтра шторм окончится, и на "Маяк" прибудет полиция, начнется невероятная кутерьма, нервотрепка, подозрения и борьба за выживание... но это завтра! Сегодня Сигни должна выспаться...

Так и не найдя вторую туфлю, Хауген мысленно плюнул на нее и вышел из комнаты Сигни босиком. Оставшийся на ночное дежурство по собственной инициативе сотрудник, спал, неудобно скорчившись над столом, и Рунар мысленно отметил, что парню не мешает сделать прибавку к зарплате.

Он открыл входную дверь, потом поднялся к себе, разделся, принял основательный душ - вспомнив, что хотел проверить систему отопления - побрился, оделся и ровно через тридцать минут снова спустился вниз. Хауген наведался на кухню и обговорил с поваром - в связи с отсутствием электричества - возможности приготовления завтрака. Было решено использовать старую газовую печь с маяка - хотя бы для приготовления кофе - благо, что запасной балонн с газом где-то был.
Они долго возились, перетаскивая и устанавливая газовую печь на кухне.

Через час промокший до нитки, но довольный, Хауген снова входил в отель - с твердым намерением заняться генератором. Первое, кого он увидел, была Эидис, и первое, что услышал - ее истошный, полный неподдельного ужаса крик...



- Эидис! - Хауген бросился к девушке и схватив ее за плечи, основательно встряхнул. - Эидис! Что с вами? Слышите? Эидис!
Но девушка продолжала кричать, - это выражение застывшего шока он уже видел. На лице Сигни.... Ему стало не по себе от подкравшегося нехорошего предчувствия. Рунар резко ударил ладонью по щеке Эидис - крик моментально прекратился, а взгляд девушки приобрел осмысленное выражение.

- Эидис, - спокойно сказала Хауген, - скажите мне, что случилось? Вас кто-то обидел?

- Извините, Эидис, - Хауген напомнил себе, что перед ним фрекен Факсен, и запасся терпением, - Это единственное медицинское средство от истерики, которое мне известно. А у вас была именно истерика. Что случилось, Эидис?



При этих словах Хауген оторопело уставился на девушку.
- То есть, как мертва? Каким образом...

Внезапно Рунар вспомнил, как увидел Кирстен - наполовину лежащую среди прибрежных скал и слегка покачиваемую на бьющихся о камни волнах ...



- Какие ваши годы, Эидис, - успокоил Рунар девушку, машинально погладив ее по голове, словно ребенка, и тут же спохватился. - Осторожно, фрекен Факсен! Моя куртка грязная и мокрая. Вы испачкаетесь...

- Кристенсен, оставь свои дурацкие шуточки, - Хауген хмуро посмотрел на мужчину. - Мы за полярным кругом! Какой может быть, к черту, мираж? Ты еще про северное сияние вспомни! Мне кажется, дело обстоит действительно серьёзно.
Он снова обратился к Эидис.

- Фрекен Факсен, - терпеливо начал Рунар - Вспомните, где точно вы ее видели? С тропинки, заросшей кустарником? Или со стороны пляжа?




- Ясно, - Хауген машинально достал из кармана свежий носовой платок и протянул его Эидис. Девушка лежала там же, куда в свое время прибило волнами тело Кирстен.

- Я все утро был занят тем, что перетаскивал с маяка и устанавливал на кухне газовую плиту, - хмуро произнес Хауген. - Это могут подтвердить двое сотрудников, помогавших мне. Тебя устроит такое алиби? Ты ведь это имел в виду?





- Я сейчас же отправлю несколько человек, чтобы они подняли ее, - кивнул головой Хауген. - Нам понадобятся веревки и грубая мужская сила. К сожалению туда можно добраться либо с помощью лодки со стороны моря, либо спуститься по почти отвесной стене.



Рунар хотел было сыронизировать, что у нее видимо судьба такая, но тут услыхал ее слова о ноже и сразу насторожился.

- Какой нож? - Хауген нахмурился и протянул руку, - Дайте его сюда, Эидис, ради Бога!... Пока вы не покалечились.

В действительности Хауген хотел сказать, - пока преступник не убил вас, как Хельгу! - но вовремя осекся, живо представив себе истерику, которую способна закатить по этому случаю Эидис.





Хауген с мрачным видом взял из рук Эидис нитку.
- Плачьте себе на здоровье, сколько хотите, - великодушно разрешил ей Рунар. - Только отдайте нож, пока вы не накликали на свою голову неприятности похуже этих.


- Не сомневаюсь, что сосиска и тост уже ждут вас, фрекен Факсен, - он повернулся к Фреду. - Херр Нильсен, проводите, пожалуйста фрекен Факсен в ее номер. И позаботьтесь о ней, пока мы не выясним, что там случилось.

Хауген обреченно вздохнул, предчувствуя новый виток упреков и претензий.



- С чем вас и поздравляю, - тут же откликнулся Рунар. - Теперь вы точно не умрете. Это будет не справедливо по отношению к нам и вашему жениху.




- Будьте осторожны, фрекен Факсен, - крикнул ей вслед Хауген. - И не открывайте дверь кому попало...

- Олден прекратите истерику! - прикрикнул на него Хауген. - Или вам тоже, как Эидис, нужна оплеуха, чтобы вы, наконец, успокоились?

Рунар смерил Олдена неприязненным взглядом.

- На море шторм, - пояснил он уже спокойнее. - Не зависимо от того, удасться мне связаться с материком или нет, полиция немедленно не прибудет. А только после того, как шторм прекратится. Предлагаю вам по примеру Эидис запереться в своем номере и переждать там ненастье и опасность быть "прирезанным как скот" до приезда полиции.

Хаугену хотелось схватиться за голову. Сначала Эидис, потом Олден, а теперь вот еще и Кристенсен. Да они все с ума посходили!

- Ты обалдел? - поинтересовался он у Кристенсена. - Или тебе до такой степени опостылила жизнь? Там скалы!!! В такой шторм тебя разобьет о них прежде, чем ты успеешь что-нибудь предпринять. В результате у нас на руках будет еще один труп и очередной истерический дуэт в исполнении Эидис и Олдена. Нет уж, уволь. Без меня. Сейчас я поднимусь наверх, чтобы спрятать в сейф нож, потом найду подходящие веревки и носилки и пойду к скалам. Если есть желание идти вместе - милости прошу, нет - справимся без вас.

- Хочешь со мной схватиться? - Хауген с усмешкой посмотрел на довольно худощавую "профессорскую" фигуру Олдена. - А что давай! Я с удовольствием накостыляю тебе. Заодно и потренеруюсь...


- Да, Олден, - с усмешкой произнес Хауген, чтобы позлить его. - оставайся с женщинами. Так будет безопасней и тебе и нам.

Рунар проследил за взглядом Олдена.
- Доброе утро, фрекен Мерк, - с самым учтивым видом приветствовал он Лив. - Как спалось? Извините за отсутствие света. У нас проблема с генератором. К вечеру, думаю, сумею устранить деффект.



- О Господи! - возвал Хауген к Всевышнему. - Можно подумать, что я десять лет служил не в армии, а играл в песочнице... Но если тебе так не терпится совершить подвиг... В общем, веревки, снаряжение и носилки в складском помещении. Возьми парнишку с ресепшена, он покажет.... Встретимся через полчаса на входе.

- Прошу прощения за свой оптимизм, фрекен Мерк, - Рунар был сама вежливость. - Меня, видимо, уже только могила исправит.



- Совершенно не сложно, - подтвердил Хауген. Он сделал необходимые распоряжения. - Со своей стороны я тоже хочу попросить вас не покидать свой номер, пока нас нет. Или совершать перемещения в обществе кого-нибудь, - он покосился на Олдена. - А еще лучше в обществе нескольких человек. Если вам это, разумеется, не составит сложности.



Хауген подошел к Хаконсену и, развернув платок, показал ему найденный Эидис нож.

- Довольно специфичный нож, - произнес он ровным тоном. - Не нужно быть экспертом, чтобы не увидеть соотвествие между формой и размером нанесенных вашей жене ран и формой и размером клинка. Я отнесу его в сейф, - поставил в известность Хаконсена Хауген.


- Понимаю, что вы хотите там присутствовать, - кивнул Рунар. - Но подумайте хорошенько. Путь трудный, к тому же шторм... А вы, судя по всему, чувствуете себя не важно. Поймите, я не отговариваю, я лишь констатирую факты.