Другие страны мира

Франция

К просьбе стать персональным гидом Софи отнеслась более чем серьезно. Не откладывая экскурсию, она выманила меня из уютной тени на крыльце заднего двора Шато де Гуданес под палящее полуденное солнце. Интригуя особым местом, вобравшим чуть ли не все взгляды на Ле-Кабан и окрестности, девушка отказалась от поездки на кабриолете. Вместо этого она предложила добраться до города вместе с одним из работников гостиницы, а обратный путь пройти пешком по тропе через живописные пейзажи. По правде говоря, я настолько привык к свободе передвижения на своем автомобиле, что не горел желанием садиться кому-то на хвост, но Софи обещала сложенный из камней мост и старую мельницу, пестрых диких уток и ротонду в конце заросшей дубовой аллеи. В общем, так настойчиво в лес меня еще не зазывали.
Как оказалось, все прелести Ле-Кабан хранились в художественном музее. Среди развешанных на нейтрально-бежевых стенах картин разных авторов преобладала природная тематика. Софи водила меня от одного полотна к другому и в присущей ей непосредственной манере рассказывала об особенностях каждого: технике создания, цветовой палитре, ракурсах. Девушка, будучи дочерью художницы, разбиралась в изобразительном искусстве и умела преподнести эту информацию достаточно живо, чтобы заинтересовать.
Похоже, она действительно искренне любила все, что здесь ее окружало. Не только картины. Маленькие старинные домики и улочки коммуны, разменявший не одно столетие и кое-где порядком обветшавший Шато де Гуданес, воздушные блинчики и имбирный лимонад в кафе Леженов.
- Не странно ли продавать портрет члена семьи? – я сидел напротив Софи и потягивал приятный на вкус холодный напиток.
- Возможно, но его нигде нет, - девушка лишь пожала плечами и, опустив ресницы, тяжело вздохнула. Мне были понятны ее расстроенные чувства – сожаление об утраченной частичке самого родного человека. - Я тщательно обыскала дом.
- Кладовка для разного хлама, чердак с привидениями…, - я начал вариативный ряд предполагаемых мест, однако прервался из-за мелодии мобильного телефона и высветившегося на дисплее «Артур». – Это брат, извини.
Поднявшись из-за стола, я направился на улицу, чтобы принять входящий вызов. Не сильно верилось в то, что Артур решил продолжить утренний разговор в той точке, в которой психанул. Это же как выпустить джинна из бутылки и потом пытаться его туда снова загнать. А мысль, что за пару часов моего отсутствия в гостинице произошло нечто экстраважное, лишь добавляла смутной тревоги. В любом случае беседовать с братом лучше без свидетелей, ведь все эти качели – дело семейное.
- Слушаю, - ответив на звонок, я искренне надеялся, что в Шато де Мартино не подбросили второй труп.
- Кай, звонил отец, - прозвучало из динамика вполне спокойным, собранным голосом. Вернулся привычный меланхолично настроенный старший брат, который всегда и во всем привык слушаться папочку. Готов поставить пятьдесят фунтов на то, что почетному управленцу «M&E» взгрустнулось из-за того, что в отсутствие наследника некого дергать, как марионетку за веревочки. - Он хочет, чтобы я приехал в Лондон.
- Понятно, - протянул нарочито безразлично, понятия не имея, зачем ему отчитываться, - ну… передавай привет отцу.
- Я должен остаться здесь, пока не прояснилась ситуация с убийством мсье Шарпа. Поэтому ты отправишься домой вместо меня, - если б я не знал, что чувством юмора Артур напрочь обделен, то посчитал бы его слова шуткой. Неудачной и в какой-то степени даже жестокой, потому что очевидно же, что мне никоим образом не заменить брата. – И не смей говорить про алкогольное турне или новое увлечение в лице горячего француза.
Легко распознав намек на события вчерашнего большого ужина, я усмехнулся. Артур был правильным, занудным, но никак не тупым и сопоставил факт безграничной братской любви с флиртом Марселя. Я оглянулся на здание кафе и увидел за столиком Софи, о чем-то оживленно болтающую со своим другом детства. Француз поднял голову и, встретившись со мной взглядом, расплылся в улыбке. Похоже, ему определенно хотелось склеить хоть кого-то с английской кровью.
- От меня пользы больше здесь, чем в Лондоне, - отвернувшись, произнес вполне серьезно, потому что Артур лишил меня возможности привычно закосить под воплощение порока и дурости в одном бокале. - Ты узнал, какие картины украдены?
- Опять ты о картинах, - недовольно пробурчал брат, но все же на вопрос ответил. – Художник-импрессионист Сесиль дю Вилль, старый каменный мост через реку и натюрморт с виноградом на блюде. И об этом я уже думал, Кай. Их не получится отследить. Так что собирайся, я забронирую билет в Лондон.
- Я занят, у меня свидание, - отключив телефон, я пожалел о том, что не внес номер Артура в черный список контактов. Без его фантазий о виноделии, вылившихся в покупку поместья, определенно, жилось бы спокойнее. Я был бы далеко отсюда, на пляже с белым песком подремывая под шелест волн. Никаких мыслей, идей и версий, назойливо кружащих в голове.
Проникший в Шато де Мартино грабитель из всего многообразия предметов искусства выбрал лишь две картины. Причем находившиеся даже не в соседних комнатах, а вообще на разных этажах. Следовательно, его интересовали именно они: пейзаж и натюрморт кисти импрессиониста Сесиль дю Вилль. Почему вора привлекли полотна именно этой художницы? Что в них такого? Две абсолютно разные, никак друг друга не дополняющие картины. И если в рамках выбранного направления мост я еще представлял без детальной прорисовки будто бы окутанным туманной дымкой, то натюрморт с виноградом на блюде едва ли отражал пресловутое ускользающее мгновение.
Также не стоило забывать о выполненном в стиле Вермеера портрете, который Софи очень хотела разыскать. В неторопливо протекающей реставрации он, конечно, мог затеряться где-то в недрах фамильного поместья. Но если и его кто-то забрал, что в беспорядке, привычном для обитателей дома, осталось незамеченным? Третья картина, снова никак не сочетающаяся с другими произведениями Сесиль дю Вилль. Она пробовала разные стили? Искала себя или намеренно добивалась сходства с другими мастерами?
- Pont des Anes, то есть мост ослов, - перескочив с французского на английский, Софи указала на старинную каменную конструкцию с двойной аркой, переброшенную через ручей. – Его построили в четырнадцатом веке для передвижения животных, необходимых для работы мельницы. В записях мамы я видела пару набросков моста, а саму картину, кажется, она подарила предыдущим владельцам Шато де Мартино.
- Она вела дневник? – как бы между прочим уточнил я, следуя через мост и дальше по тропе. Доверяя навигации местной жительницы, я шел за ней и слушал упоительно-нежный голос, восторгающийся видами. Софи, утром расхваливая пейзажи, практически не приукрасила действительность: ярко-зеленая листва, цветы с белыми лепестками, довольно чистый, быстрым потоком сбегающий со склона ручей и мост, который нашел отражение в творчестве Сесиль дю Вилль.
- Скорее иногда делала заметки, правда, после ремонта в ее мастерской сохранилась лишь малая часть, - девушка пожала плечами, не развивая тему, на которой мне хотелось остановиться подробнее. - За теми деревьями будет развилка, и мы уже увидим шато.
Путь занял меньше времени, чем я предполагал. Видимо тропа напрямую через лесопарк была существенно короче проходящего через поселение маршрута по асфальтированной дороге. Но не жаловаться же на это, когда за спиной то и дело раздавались раскаты грома. Чернильного цвета туча, заслоняя раскаленное солнце и дыша свежестью, медленно наползала на долину.
Однако вопреки заверениям Софи за группой из высоких, стройных деревьев не оказалось ни развилки, ни тем более шато с темно-синей крышей. Вообще никаких ориентиров на местности. Пришлось признать, что внутренний навигатор француженки дал сбой и завел неизвестно куда на радость настигшей непогоде. Дождь пролился крупными тяжелыми каплями, загнав под раскидистый дуб и заставив прижаться к толстому стволу, где все равно пытался достать, просачиваясь сквозь ярусы листвы.
- Уверен, мы недалеко, - не теряя позитивного настроя, произнес я и достал мобильный телефон, чтобы свериться с геолокацией через гуглкарту. Приложение, немного потупив, обозначило местоположение и ближайший объект – беседку. Шато де Гуданес находилось на приличном расстоянии от нас, за дубовой рощей и холмами, отведенными под виноградник. – Пойдем к ротонде, Софи.
Я вышел под дождь, принявшийся раскрашивать мокрыми темными кругами серую футболку, и протянул руку девушке, увлекая ее за собой на тропу. Чтобы добраться до временного пристанища, нужно было вернуться к мосту через ручей и свернуть на заросшую аллею – два ряда дубов, высаженных симметрично друг напротив друга и окруженных высокой травой. Вроде бы недалеко, но стоило оказаться на открытом пространстве, как дождь пустился еще сильнее, подгоняя к строению с куполообразными сводами и рядом колонн. Взбежав вверх на три ступени под крышу, я взглянул на Софи. Тонкое льняное платье намокло, с волос стекала вода, но ее это, похоже, ничуть не беспокоило. Задорный звонкий смех сорвался с ее губ, вплетаясь в звук дождя.
- Давно так не бегала, - сквозь хохот, вымолвила она.
- Тебе не холодно? – шагнув к девушке, осторожно коснулся слегка румяной щеки и прилипшей к коже светлой пряди волос, убирая за ухо. Сейчас с улыбкой на губах и сверкающими азартом глазами, спускающимися с лица на тонкую мраморную шею влажными дорожками, ее красота была такой живой, настоящей. Естественной, а не созданной слоями косметики, которая поплыла бы от воды.
- Софи, ты гений! – в восторге выдохнул я, ладонями обнимая лицо девушки, не спуская с нее глаз. – Картины Сесиль дю Вилль. Их нетипичное исполнение скрывает что-то под слоями краски. Она написала картину поверх картины.

»» 18.06.21 13:39 Order place / Стол заказов
_________________

Франция

- Я – гений? Это мне известно, скажи что-то новое – надеюсь, Кай узнает цитату из «Локи», в противном случае получиться уж совсем неловко - Мамины картины? Теперь мне, определенно, нужен контекст. То есть пропавшие картины не так просты, как кажется на первый взгляд?
Дождь практически прекратился, превратившись в легкую морось, когда из ближайших зарослей показалась довольная морда рыжего кота.
- Клод.
- Мяу – согласился со мной Клод.
- Покажи нам дорогу к шато! Домой! – скомандовала я, разумеется, упустив тот момент, что коты — это совершено не собаки и не будут выполнять команду по первому зову. Этот, который гуляет сам по себе, на просьбу лишь снисходительно взглянул на меня и Кая, делая вид, что совершенно не понимает в чем дело.
- Покажи дорогу к шато, и я дам свежей рыбки! – новая попытка.
Клод поднял хвост трубой и прошмыгнул к узкой дорожке между деревьев.
- Думаю, нам стоит за ним последовать.
- За котом?
- В этом коте я сейчас уверена больше, чем в себе, и даже в гугле.

- А мы уже думали отправлять за вами спасательную операцию! – в шато нас встречает обеспокоенная Марион – Мсье Макнейл, вы не пострадали?
- Мсье Макнейлу очень повезло с провожатым, как видишь, - с наслаждением опускаюсь на мягкую софу, а Натали, тем временем, предлагает мне и Каю мягкие махровые полотенца. – И как я могла пропустить нужную развилку!
- Хорошо, вы нашлись, мой поход к префекту полиции отменяется, - дядя Кристиан облегченно выдохнул. – Софи, ты же всегда лучше всех знала тропинки, все-таки ребенок, рожденный прямо здесь!
Я покачала головой.
- Кай, когда дядя говорит «прямо здесь», он имеет в виду не шато, а тот диван, на котором ты сидишь.
Кай, бросив полотенце на плечи, изумленно перевел взгляд на синий диван, а я прыснула от смеха.
- О да, это примечательная история, - начала Марион.
- Которая никому не интересна – однако, Натали заявила, что хочет ее узнать.
- Дело в том, что Сесиль, мать Софи, решила провести…как это по-английски – Марион задумалась, подбирая нужное выражение – Арт-перформанс?
- Мама хотела выразить эмоции от родов в картине, - все-таки решаю прояснить. – Она думала изобразить процесс деторождения на холсте и, таким образом, прославиться. Папа не посмел спорить.
Марион покачала головой.
- Впоследствии, пожалела об этом, но уже поздно было везти Сесиль в больницу – только и успели спуститься в гостиную.
- Хорошо, что я предусмотрительно пригласил акушерку, - закончил дядя Кристиан. – О, как молоды и беспечны мы были.
- А что с картиной? – с интересом спросила Натали.
- Мне рассказывали, что это был холст заляпанный краской всех цветов радуги, потом залит черным, исписанный самыми жуткими ругательствами и желтыми смайликами.
Натали пожала плечами.
- Как по мне, то это как раз весьма точно отражает эмоции от процесса деторождения.
Марион в приказном порядке отправила меня и Кая переодеваться в сухую одежду и распорядилась насчет горячего чая и кофе.
- Кай, - я окликнула его у лестницы – Могу я хоть как-то оправдаться за случившееся?
- Софи, ты же не виновата в переменчивой погоде.
Ага, но не в собственном топографическом кретинизме! Почему вот таким: с полотенцем на плечах и мокрыми волосами, он выглядит чертовски соблазнительно?
- Но все же, я настаиваю, и не волнуйся, мы не покинем пределы шато. Встретимся здесь через пару часов?
Получив утвердительный ответ, переодеваюсь и спускаюсь вниз, в кабинет дяди. Кристиан понял, что даже гроза не приуменьшила энтузиазма выяснить тайны прошлого. Дядя признался, что маме потребовалась профессиональная помощь, а поскольку психиатров она терпеть не могла, то доверилась лишь родственнику. Депрессия, ОКР и легкие приступы паранойи.
- Из-за измены отца?
- Нет, не думаю. Про это Сесиль вообще не говорила.
- Тогда…это было связано с ее профессиональной деятельностью? – «картины поверх других картин», говорил Кай, но я знала каждую картину матери, помнила, как они рисовались, и она всегда четко понимала, что хочет изобразить – никогда не перерисовывала и даже эскизов делала минимум, которые потом уничтожала.
- Не совсем тебя понимаю, - дядя вздохнул. – Но да, одно время Сесиль чувствовала себя не слишком востребованной, оттого вы и переехали в Париж. Смена обстановки пошла на пользу. Карьера оказалась успешной.
Да, я знала ее картины, но может, тут дело в тех, о которых я не знаю?
- Дядя Кристиан, а как мама вообще очутилась в здешних местах? Она ведь дедушку хотела найти?
- Совершенно верно, Сесиль искала своего отца. Думала, что он художник, но тот след оказался ложным, и она решила остаться… в городке, в то время, там было что-то вроде арт-коммуны. Марион должна знать лучше, она ведь первой с ней познакомилась.
Дядя обещал подробнее посмотреть записи его с мамой сеансов, и я взяла с него слово, что в скорости наш разговор продолжится.


- Как мы оба могли учиться в Кембридже, примерно в одно и то же время, и не быть знакомыми друг с другом?
На свете немало красивых видов, но этот может посоперничать с любым из них. Закат. Перед нашим взором виноградник и зеленые холмы. Солнце еще светит, но совсем скоро скроется за горой. Земля уже практически высохла – будто и не было никакого дождя, но кое-где на листьях еще отчетливо просматриваются капли, которые подсвечивают солнечные лучи. Виноград зреет, крупные гроздья наливаются соком, когда в этом сезоне в шато соберут урожай - получится хорошее вино.
Мы расположились на теплом пледе. Едим сыр, свежий багет, фрукты, в термосе есть кофе, но сейчас очередь шампанского, которое плещется в хрустальных бокалах очень далекого века.
- Ты знал, что во Франции официально существует четыреста видов сыров? – глубокомысленно изрекаю я, намазывая ножом бри на свежий багет. Мягкий, чуть солоноватый вкус тающего во рту сыра, хлеба и пузырьки шампанского – неимоверное сочетание. - Мое самое любимое место в Париже – это виноградник. Помню, обычно шла домой из танцевальной школы, покупала в киоске вкуснейший блинчик креп сюзетт с шоколадом и забредала туда. Среди шумного города – крошечный островок покоя. Напоминал мне о шато. А у тебя есть твое «особое место», где хорошо дышится?
- Особое место, - протянул он задумчиво. – Есть места, которые делают особенными люди. В детстве я любил зимние каникулы в Кицбюэле – это старинный городок горнолыжной направленности. Мы приезжали туда всей семьей: родители, брат, дед. Катались на лыжах или сноуборде, наряжали ель в гостиной и утром бежали к ней за подарками. Сто лет там не был, - он усмехнулся, но как-то невесело.
- Ну, что я прощена или нет? Могу попросить, чтобы ротонду переименовали в твою честь.
- Удивительно мы сегодня застряли, прямо как в романе.
- Каком именно? Я ведь эксперт по книгам – отставляю бокал, и придвигаюсь к Каю поближе – Тут важен жанр, видишь ли. Будь это фантастика, то на нас бы напали пришельцы, если триллер – то мы сами спасались от маньяка среди зарослей. Ну, а если…если это любовный роман в духе «Бриджертонов», то занялись жарким и неистовым сексом прямо в ротонде.
Что ж, бокал с шампанским перестал быть самым интересным для Кая. Наклоняюсь к нему вплотную – куда уж ближе – а потом достаю с блюда за его спиной дольку инжира и отодвигаюсь.
- Но мы тобой, очевидно, выбрали опус мадам Агаты Кристи, а в подобных детективах секса нет – отправляю сочный инжир в рот и запиваю шампанским – Впрочем…
- Впрочем?
- Ненаписанная книга тем и хороша, что жанр всегда можно поменять.

Сон ко мне не шел от слова совсем. Я уже позвонила всем, кого знала, но продолжала ворочаться на постели, и даже букет свежесрезанной лаванды, стоящий на тумбочке у кровати не помогал расслабиться. Тогда решаю обратиться к интернету, но и пролистав ленты соцсетей, не могу успокоиться. Захожу в Гугл арт, чтобы посмотреть новости о выставках и событиях в сфере и искусства… и хорошо, что находилась в горизонтальном положении, а то бы непременно упала.
Кай долго не открывает, но, когда дверь распахивается, я понимаю, что он тоже еще не спал. Хорошо, мне не хотелось будить его, хотя, как и подмывало узнать, каким он выглядит спросонья. Соберись, де Реан!
- Софи, в чем дело?
- Можно мне войти?
- Разумеется.
- Какой милый у тебя номер. Раньше тут хранили всякий хлам, а теперь…надо же… чудесный комод, латунные ручки точно покупали отдельно – они восемнадцатого века.
- Ты пришла поговорить про мебель?
- Конечно же, нет. – подпираю собой комод, и качаю головой.
- Точно нет? - Кай приближается ко мне, и дотрагивается пальцами до ладони – Мы поговорим перед тем, как…
- Как что?
- Не очевидно? – изогнул бровь.
- Ой…о ля-ля… - ну а для чего еще женщина стучится ночью в комнату мужчины в одном коротком шелковом халате?
Кай убрал руку.
- То есть нет? – усмехнулся.
- Нет, то есть да…но нет…не совсем…но не то чтобы совсем нет, наоборот, почему бы и нет, просто ну …
- Я не понимаю.
- Я тоже – вздыхаю и достаю телефон – Вот, прочитай.
Кай смотрит на экран.
- На аукционе «Сотби» будет выставлен недавно найденный портрет кисти Яна Вермеера. По самым скромным оценкам торги начнутся с суммы… хм… многовато нулей.
- Да, только это не Ян Вермеер. Эту картину написала моя мать.
_________________

Медцентр, клиника

«Это не по-настоящему, это не по-настоящему, это не по-настоящему, это не по-настоящему, это не по-настоящему», − слова повторялись в мыслях снова и снова, как будто они могли что-то изменить в сложившейся ситуации. Раз и переместить отсюда на волю, но стоило приоткрыть глаза, как реальность давала о себе знать: все те же стены, потолок, и казавшейся въевшийся в одежду и кожу специфический запах дезинфектора, какой бывает в медицинских учреждениях. О том, что мы находимся в здании клиники, которое закрыто на ремонт, доктор Маргарет сказала во время очередного разговора.
Беседы с женщиной были одним из не приятных моментов, помимо остального. Потому что они напоминали замкнутый круг. Начинались, на чем-то прерывались, когда ей надо было уйти, затем продолжались. Каждый раз по возвращению, Прескотт на своем телефоне включала песню[1], стоило ее услышать, понимала, что сейчас начнется…
Композиция сама по себе хорошая: о надежде, что, несмотря на все страшное и плохое, вернуться радость и улыбки. Но у меня от нее по спине начинал бежать холод, напрягалась всем телом и крепко сжимала губы, готовясь к тому, что будет. Когда доктор садилась напротив и видела мою реакцию на появление, то на ее лице сразу отражались предвкушение, глаза начинали блестеть, выражая возбуждение и интерес, в некоторые моменты голову наклоняла в сторону и при этом смотрела, не отводя от меня взгляда.
Весь ее вид «говорил», что она получала удовольствие от процесса. Еще бы… Можно играть в свое удовольствие, если что-то начинало не нравиться (а это предугадать сложно), то усмирять.
Сейчас пришла в себя после очередного «урока послушания». Проводила его женщина при помощи зарядного устройства, работающего на аккумуляторных батареях. Обычно прибор используется в сельском хозяйстве и на другом виде живых существ, но для Маргарет разницы никакой. Главное – результат.
Распрямила сжатые пальцы и глянула на свои ладони, их обратная сторона была в следах от моих ногтей. Если не считать мелких ран на открытых местах и следов от наручников на запястьях. И это только видимое, о том, что скрыто под одеждой лучше не думать. Доктор щадила только одну часть тела, остальное было в ее распоряжении.
Однако, плюсы (аж целых два) были, во-первых, сейчас была одна, во-вторых, тишина. Да, это ненадолго, пусть она была угнетающая, обманчивая и не предвещающая ничего хорошего, но хотя бы такая, вместо разговоров и музыки.
Еще вспомнила, не сразу, почему лицо пластического хирурга, показалось мне знакомым. Несколько месяцев назад отдел полиции вел расследование по поимке преступника по кличке «Тройной», был известен тем, что в течение недели, полиция находила в переулках трех женщин, затем он исчезал из города. В неопределенный момент возвращался и повторял процесс. Никакие правоохранительные органы не могли его поймать длительное время. Когда около трех лет он себя не проявлял, то пошли слухи, что возможно погиб. Оказалось, что отбывал срок в тюрьме по другому менее тяжкому преступлению. Там же и состоялось знакомство Маргарет Прескотт с ним. Женщина как доброволец работала тюремным врачом (устроилась туда, когда его посадили и уволилась когда выпустили), лечила заключенного после избиения. Когда его выпустили, доктор начала с ним встречаться. Помимо того, что он вернулся к своему «делу», мужчина заодно научил ее своим приемам.
Опять о нем заговорили ТВ и стали появляться статьи в газетах, только в этот раз с ним уже фигурировала Маргарет. Пусть всего лишь как лечащий врач. На его поимку ушло много месяцев.

[1] «We'll Meet Again» - это британская песня 1939 года, ставшая известной в исполнении певицы Веры Линн. Музыка и слова написаны английскими авторами Россом Паркером и Хьюи Чарльзом. «Мы встретимся снова» - одна из самых известных песен в эпоху Второй мировой войны.

P.s. Пост планировался больше, но автор организовала себе "легкую" травму руки. Теперь веселиться с одной правой.
Эрик Нортон, с днем рождения, пусть и прошедшим. И все у кого были, тоже.

Венеция

С каждым днем Мэри Энн раскрывалась мне все больше и больше, хоть иногда и казалась загадочным Сфинксом, от которого никогда не дождешься ответа. Но сегодня Сфинксом оказался я, а девушка побывала в роли Маяка Геркулеса и Эйфелевой башни. Мне нравилось видеть увлечение и азарт в глазах Мэри. Я был рад, что она втянулась в игру. Наблюдая за девушкой, сидящей с бокалом вина в складном кресле, я улыбался, плавно скользя взглядом по ее стройным ножкам, загорелому животу к груди. Я сделал глоток вина и потянул девушку к речке.
Ради оживления и интереса в ее глазах мне постоянно хотелось совершать какие-либо поступки.
Чтобы видеть ее улыбку и слышать смех. И мне совершенно не хотелось быть серьезным профессором рядом с ней, им я был на раскопках и на лекциях. С ней я был просто счастливым мужчиной.
Но я с опаской повел девушку купаться, помня о ее страхах и боли. Чувствовал волнение Мэри Энн и одновременно решительность. А потом нам снова было легко и весело. Я с удовольствием наблюдал, как девушка дурачится в воде.
Я всегда любил подводить итоги, даже самые маленькие. Это позволяло мне двигаться дальше, замечать свои даже самые незначительные победы и идти к большому успеху. А это было очередной победой Мэри.

- Вечеринка к окончанию раскопок мне понравилась намного больше, чем сами раскопки, - сообщила мне девушка по дороге в палатку.
- Вот и отлично, значит будешь вспоминать об этом событии весело и захочешь поехать ещё раз, - Я обнял девушку и не сдерживаясь поцеловал. У нее была такая горячая, еще немного влажная кожа, я провел рукой по ее спине и запустил пальцы в непросохшие волосы. – Ведь захочешь, Мэри? - Я точно захочу позвать ее с собой. Даже сомнений не было.
- Если будешь себя хорошо вести, - тихо смеясь, девушка проскользнула в палатку.
- О я буду очень хорошо себя вести, - укладывая девушку на спальник, прошептал я. Мои руки уже скользили по стройному телу, заставляя девушку выгнуть спину.
- Ну не знаю, нужно ли хорошо или можно и похулиганить, - Мэри Энн прикусила мое ухо, вызвав мурашки по всему телу.
Наш поцелуй стал еще жарче. Хотелось как можно глубже и сильнее погрузиться в девушку, чтобы она стала полностью и безоговорочно моей. Стоны Мэри Энн распаляли все сильнее и сильнее, ее дыхание сбивалось, но она продолжала шептать мое имя, так сладко прикусив губу.

Мне совершенно не хотелось покидать Италию. Многие вопросы между мной и Мэри Энн не были решены. И многие вопросы еще не заданы. Не пришло их время. Но я был терпелив, хоть иногда мама и ругала меня за эту черту моего характера.
- Спасибо за эту поездку, следующий раз место выберу я, и, посмотрим, будет ли тебе так же хорошо.
- Я уверен, что наша следующая поездка будет еще лучше этой. - Солнечный зайчик запрыгал по волосам Мэри Энн, вызвав у меня улыбку.
Времени на прогулку у нас уже не оставалось, поэтому оставшиеся полчаса перед дорогой в аэропорт мы провели на террасе, наслаждаясь прекрасным видом и друг другом.

»» 27.07.21 12:27 Обсуждения развития сюжета игры Между прошлым и будущим

Франция

Низко стелящаяся по склонам чернильная туча принесла в долину свежесть и дождь, пролившийся по меньшей мере тонной воды, намочив волосы и впитавшись в одежду. Закинув на шею полотенце, машинально скрученное в жгут, как делал после занятий в тренажерном зале, я поднимался по лестнице шато. Хотелось скорее добраться до своей комнаты, переодеться в сухое, наконец-то вытряхнув себя из мокрых вещей, и звездой упасть на кровать, чтобы еще раз структурировать рассуждения касательно творений художницы Сесиль дю Вилль. Теория казалась абсолютной логичной, ведь вор отличался избирательностью несмотря на то, что ее картин по округе рассыпано много. Полотна были особенными, вероятнее всего двойными. Только вот зачем матери Софи наносить слой краски поверх произведения искусства другого автора? Чтобы сохранить на будущее для поддержания благополучия дочери? И как вообще ей удалось их найти? Вряд ли картины завалялись на пыльном чердаке Шато де Гуданес. А если б и завалялись, то обитатели поместья, выставив их на аукцион, смогли бы восстановить дом. Или же эти люди лишь создавали видимость общности, поэтому Сесиль скрыла от них находку?
Я видел много разных семей: обособленных и закрытых, не желающих впускать в свой микроклимат кого-то извне; больших и дружных, где родители воспитали в детях дух сплоченности; огромных и шумных, в которых смешались поколения и ветви. Все они либо походили друг на друга в своей нормальности, либо же удивляли своими уникальными странностями. И, должен признать, что семье Софи в этом плане своеобразности все же не занимать.
Приняв приглашение на пикник, я определенно не прогадал. Где бы еще мне лежать на пушистом пледе, рассматривая далекие макушки гор или проплывающие по небу в лучах заката редкие перьевые облака, пить шампанское и слушать забавные истории. Девушка много вспоминала о Париже, называла любимые улицы и заведения, какие-то незначительные милые ей особенности города в розовом свете. Смеялась над тем, как нелепо выглядела, потерявшись в лабиринте тропинок вокруг Шато де Гуданес и промокнув в итоге до нитки, ощущая при этом себя героиней книги и подбирая ее жанр.
- Из детективов Агаты Кристи мне нравятся «Смерть на Ниле» и «Берег удачи», - я вертел бокал в руке, перекатывая пузырящийся напиток и ломая в стекле солнечный луч, который бросал блики на скатерть. -  Не назвал бы их любимыми произведениями, но увлекательно разбираться в том, что движет людьми. У всего ведь есть причины, - замолчал, понимая, что мысли вновь вернулись к загадке картин Сесиль дю Вилль. - А у тебя какая любимая книга?
- Мне всегда нравится отвечать, что любимая книга еще не прочитана, - девушка усмехнулась. - Список был бы слишком долгим, определенные книги становятся нужными в определенные моменты жизни. Но однажды отец подарил мне энциклопедию «Сто великих женщин» и дописал «101 – Софи де Реан».
- Похоже, вы были близки с ним, - заметил я, отщипнув от большой ветки несколько виноградин, после шампанского растекшихся на языке удвоенной сладостью. – Попробуй, - взяв с подноса пару спелых ягод, протянул девушке. - Все твои родственники кажутся большой дружной семьей, словно никогда не возникало разногласий и раздоров.
- Думаю, как и все, - Софи пожала плечами, от чего пшеничного цвета волосы заскользили по плечу. - Не припомню серьезных ссор. Мы никогда не таили обиды, разговаривали друг с другом и приходили к компромиссу… Ты же не думаешь, что кто-то из нас…, - она покачала головой, словно озвученными эти слова стали бы приговором, и опустила ресницы.
- Прости, - тихо произнес, не желая расстраивать, но девушка прекрасно улавливала подтекст любого интереса.
Я коснулся подбородка Софи, чуть приподняв ее голову. Впервые рассматривая так близко едва заметную россыпь веснушек, отмечая глубину солнечно-голубых радужек, спускаясь взглядом к губам. Поцелуй был невесомым, легким притяжением, которому она поддалась, потянувшись навстречу. Позволяя украсть дыхание языку, разомкнувшему теплые и сахарно-сладкие от шампанского и инжира уста. Пальцы соскользнули по бархатной коже к ключице, двинулись чуть в сторону и вверх, пока в ладонь не ударился ее трепещущий словно бабочка в ловушке пульс. От его стука по руке через нервные окончания побежали мурашки.
- Не думай об этом, - шепнул, оторвавшись от ее губ.

Привычка ложиться поздно вылилась в длинный вечер. Будь я в большом городе, то отправился бы в марафон по ночным клубам, которые манили разрезающим полумрак неоном и громкими басами миксов, отсутствием запретов. Обычно я приходил напиться, привычно заливая эмоции и засасывающие, словно болото, размышления, или, растворяясь в толпе танцующих, снять какую-нибудь фигуристую девицу в откровенном наряде. Однако в Шато де Гуданес, в пределах номера вечер душил тишиной, в которой за отсутствием отвлекающей мишуры, накрывало.
Я мог, конечно, скоротать время за очередным обменом любезностями с братом. Но и без моей помощи узел его нервов затягивался все более тугой петлей вокруг шеи. Артур задыхался, всю жизнь стараясь стать тем, кем по своей природе не являлся. Только вот зачем? Ради эйфории от чувства собственной важности и значительности? Из упрямого желания доказать собственное превосходство? Под давлением амбиций и ожиданий нашего властного папочки? Все вместе?
Переодевшись в шорты и футболку для сна, я изрядно покрутился в разобранной постели прежде, чем, признал, что выпасть из реальности в мир розовых пони организм пока не готов. Поэтому, выбравшись из кровати, подошел к окну и толкнул деревянные рамы, впуская в спальню свежий воздух. Вдохнул глубоко в надежде, что внутри что-то переклинило бы и отпустило в ту легкость, в которой было фиолетово все, что не оранжево. Но нет, разум жил своей жизнью, вцепившись в то, от чего я долгое время осознанно уходил. Ему абсолютно все равно, что там горело годами, мотивируя Артура впахивать. Суть в том, что это пламя потухло. Брат, не стремясь больше к заветной должности, хотел Шато де Мартино. А я – M&E.
«Мне нужно серьезно поговорить с тобой» сообщение улетело в мессенджер Артура. И зависло не доставленным. Похоже, брат отключил мобильный телефон, чтобы спокойно выспаться, или закинул меня в черный список, что маловероятно, потому что он нуждался во мне. Это было очевиднее некуда.
Отложив беседу на утро, я вновь упал на кровать. Но стоило голове коснуться подушки, как раздался стук в дверь. Очень своевременно, чтобы за ночь мне не взбрело в голову снова забить на все. Однако вместо Артура на пороге стояла мадемуазель де Реан. Увидев ее, взволнованную и взбудораженную, одетую в халат из тонкого шелка, я удивленно приподнял брови.
Софи создавала впечатление девушки определенных правил и принципов, априори не заинтересованной в короткой интрижке и сексе без обязательств. Но недвусмысленный поздний визит, просьба войти и короткий халат, соскальзывающий с плеча и подчеркивающий стройные ноги, намекали на то, что она определенно знала, чего хочет. Хотя выражение ее лица, проступающие на нем смятение, запутанность, и сбивчивость интонаций вызывали легкое недоумение. Несколько секунд я выжидающе смотрел на блондинку, пока она, не сумев сформулировать мысль словами, не протянула телефон, объясняя свой эмоциональный раздрай.
Взгляд заскользил по строчкам на экране, задержался на цене и непосредственно самом портере девочки с тонкими одухотворенными чертами и большими живыми глазами небесно-голубого цвета. Некоторое сходство между светловолосым ребенком и Софи определенно улавливалось. И если б мне показали картину в гостиной Шато де Гуданес или в галерее Ле-Кабан, то принял бы на веру то, что Сесиль дю Вилль, подражая известному стилю, написала свою дочь. Однако эксперты аукционного дома «Сотбис», признавшие автором Яна Вермеера, не имели права на ошибку.
- Софи, ты говорила кому-нибудь об аукционе? – вернув телефон владелице, я задал вопрос и, взяв со стола свой, принялся набирать сообщение.
- Нет, - ответила девушка, внимательно наблюдая за моими действиями.
- Я попросил одного очень талантливого человека собрать информацию о картине, - необходимо было посвятить ее в пришедшую мне на ум идею. – Если не возникнет неожиданных трудностей, то завтра днем узнаем, кто и где нашел этого Вермеера. А пока старайся вести себя как обычно.
- Боже, - Софи выдохнула, - и как теперь уснуть.
- Тоже не знаю, - усмехнулся, спустившись глазами по ее цветастому шелковому халату к обнимающему талию поясу, и, пропуская узкую полоску ткани между пальцев, добрался до наспех завязанного узла. Он поддался бы легко – свойство материала. – У сорочки такой же милый рисунок? – заговорщицки склонился к уху. - Мне нравится, когда декольте обшито кружевом. А тебе?
Миг спустя в тишине спальни на раз-два-три прокатился стук в дверь. Кто-то достаточно деликатно, но все же слишком настойчиво для полуночи ломился в мой номер. Обитатели поместья показали себя людьми слишком вежливыми для подобного вмешательства, поэтому вариантов оставалось немного. Собственно, в моей жизни всегда был только один нудный до скрежета зубов кайфолом. Стук повторился в чуть более нервном ритме.
- Кай, я знаю, что ты там не сдох, не доставишь радости, - голос Артура сочился заспанным раздражением. Он вроде как снизошел до очередного одолжения, что меня всегда бесило. Поэтому бросив недовольный взгляд на дверь, я повернулся к Софи. Позволить брату увидеть ее в этом наряде в моей комнате в полночь все равно, что самолично подкинуть дровишек в топку его воображения. - Открывай уже.

»» 29.07.21 21:15 Обсуждения развития сюжета игры Между прошлым и будущим
_________________

Франция

- Ммм…Кай – кажется, мы все-таки плавно свернули в сторону от Агаты Кристи на коварную тропку «Бриджертонов».
Я еще о многом хотела сказать ему. О том, что Кай прав и обмануть экспертов «Сотби» невозможно. Но еще я совершенно точно была уверена, что картина, которую вот-вот продадут на аукционе, не гениального голландца, а авторства матери. Вот только даже на экране смартфона портрет выглядел написанным не одну сотню лет назад, и уж никак не тянул на картину двадцатилетней давности. Однако, когда пальцы Кая коснулись пояса халата – мысли вообще покинули голову. Боже мой, этот мужчина – словно глоток свежего воздуха. И сейчас совсем не хочется строить планы и догадки по поводу пропавших картин, у меня лишь одно желание, чтобы Кай развязал этот чертов узел.
Что вообще происходит? С ним, со мной? Я себя веду не как серьезная и рассудительная Софи. Это что, французский воздух так действует? И я становлюсь не правильной Гермионой Грейнджер, а Гермионой из фанфиков, той самой которая «очень изменилась за лето». А почему, собственно и нет? Эта французская ночь, наполненная чарующими звуками цикад, старинное шато, где все кажется знакомым, но в то же время чужим, зловещая тайна и события прошлого, эхо которых до сих пор преследует меня. И мое тело…мое тело, которое жаждет его прикосновений.
Однако, я рано радовалась. Настойчивый стук в дверь мигом разогнал сексуальное напряжение, заставив голову работать в ином направлении. Мы с Каем переглянулись, ища пути к отступлению, и решение пришло само собой.
- Шкаф.
Большой деревянный шкаф во всю стену с красивой резьбой по краям, служил отличным убежищем во время игры в прятки, когда мне было пять, и даже десять. А вот сейчас, в тридцать, уместиться там куда сложнее. Едва успеваю захлопнуть дверцу и замереть, как брат Кая заходит в комнату.
В узкую щель между дверцами стараюсь что-то рассмотреть и понять, о чем идет разговор. Чтец по губам из меня так себе, доносятся лишь обрывки фраз, но и этого хватает, чтобы заключить - разговор у Кая и Артура не из легких, раз проходит на таких повышенных тонах.
Оказавшись запертой в шкафу среди мужских брюк, рубашек и прочих предметов гардероба, я изо всех сил старалась не чихнуть, но еще больше не рассмеяться. Когда экран телефона, который я все еще держала в руке, внезапно ожил, то моей реакции позавидовал сам Флеш. Быстро смахиваю зеленую кнопку, молясь, чтобы проснувшееся супергеройское чутье не подвело и дальше – и да, на корточки я опускаюсь бесшумно, почти как Женщина-кошка и шепчу:
- Алло.
- Соф, привет. Как дела? - раздается бодрый голос Ванессы.
- Говори потише, пожалуйста.
- А в чем дело? - она все же внемлет просьбе и тоже переходит на шепот – Сама же написала – «Мне скучно. Давай поболтаем».
- Сейчас уже совсем не скучно. Дело в том, что я в шкафу.
- Э…ты хочешь сделать заявление? Выйти из шкафа? Сейчас месяц гей-прайда?
- Нет, я в шкафу…в прямом смысле.
- Это у вас в Лягушатии такие развлечения что ли?
- Нет. Не совсем. Просто, я тут прячусь, потому что… - понимаю, что не могу внятно объяснить Ванессе, что я сейчас здесь делаю и по какой причине. К тому же, на меня откуда-то сверху падает вешалка. Черт! Выключаю телефон и замираю. Слышали? Разговор прекратился.
Артур с интересом смотрит на шкаф.
- Что это за шум?
- Старые скрипучие доски – быстро отвечает Кай.
- Не похоже…в дом же не могла забраться крыса…но там, определенно что-то живое – Артур медленно приближается к шкафу, и уже даже опускает ладонь на ручку, которая открывает дверцу. И тут Кай, видимо, решает, идти ва-банк, потому что отвечает:
- У меня там сексуальный парнишка, которого ты отшил на большом ужине… расширяю кругозор, так сказать.
Артур останавливается, отпускает ручку, изумленно смотрит на брата, а потом улыбается и кивает.
- Поинтересней версию не мог придумать?
Кай и Артур бросают друг другу еще несколько фраз, потом он просит брата уйти, сославшись на позднюю ночь и усталость. Шаги Артура удаляются, двери комнаты хлопают.
Я начинаю смеяться. Нет, просто истерически хохотать до икоты. И продолжаю, когда Кай осторожно открывает дверцу шкафа, и его голова просовывается внутрь. Обеспокоенность и виноватое выражение на его лице сменяется на улыбку, когда Кай слышит мой смех. Он тоже начинает смеяться от забавности ситуации.
Кай заходит в шкаф и подает мне руку, чтобы помочь выбраться. Поднимаюсь, но вместо того, чтобы выйти, сжимаю его ладонь и притягиваю к себе, обвив руками шею, чтобы поцеловать.
_________________

Медцентр, клиника. Ранее (flashback ч.1)

−… Когда около полугода назад полиция обвиняла меня к причастности к двум преступлениям, это очень подпортило мне карьеру и репутацию. Но это в прошлом.
− И с какого момента у вас с бывшим все пошло не совсем по плану? – задаю вопрос.
− От него сбежала девушка. Как-то она поняла, кто он и что может с ней сделать.
Затем ее нашли в переулке, но до того она успела привлечь внимание прохожих. Ему пришлось от нее избавиться в спешке.
− А поспешность в такой ситуации плохо. Этим скорей всего в полиции и воспользовались.
− Да, полиция этого не упустила. К тому же погибшая была клиенткой, организации которую я спонсировала, − дала ответ Маргарет.
− Чем занимается упомянутая фирма?
− Помогает с трудоустройством бывшим заключенным.
− Хорошее дело. Вас опять привлекли к расследованию, так как могли знать жертву.
− Верно.
− Наверняка, вы знакомство отрицали, − произношу утвердительно.
− Конечно. Мало ли кто обращается в фирму, что в этом такого? Она всего лишь одна из многих. Я только спонсор, а не постоянный работник в этой организации.
− Сами, вы, где вели прием клиентов?
− Принимала в одной из клиник города. Думала на этом с вопросами закончено, но тут предъявляют фото с одной из уличных камер возле клиники, где я работала. Сообщают, что запись была сделана накануне днем, когда тело уже обнаружили.
− Что на нем было?
− Двойник погибшей, − улыбнулась доктор. – Детектив заметила, что она очень похожа на нее.
− И как объяснилось сходство?
− Подумай, − накрашенные губы собеседницы, растянулись в большей улыбке.
− Первое, что можно предположить, сестра – близнец?
− Нет, родных у нее не было.
− Тогда обычная одинаковость, есть же двойники людей, порой известных, почему бы и среди других не быть. Не такое редкое явление.
− Если еще немного подумать, − сказала Прескотт, откинувшись назад.
− Вы, сделали ее такой. Копией.
− Вуаля.
− Зачем?
− Об этом позже.
Молча кивнула в ответ, как мисс пластическому хирургу удобней.
− Тогда другой вопрос, место работы у погибшей было?
− Зарегистрированного нет.
− Интересно. Место работы нигде не зарегистрировано, но она делала у вас пластическую операцию.
− Да.
− Учитывая, что факт знакомства вы с ней до конца будите отрицать, то…
− Сказала, что ошибаются, − договорила за меня Маргарет. − Не знаю эту девушку. И даже не возразила, когда попросили данные о пациентах, но только, если ордер с подписью судьи будет.
− Детектив скорей всего вам не поверила. Но доказательств обратного у полиции не было. Хладнокровия вам не занимать.
− Она заявила, что документ будет.
Тихо хмыкнула, представив, что Прескотт на это ответила. Не раз приходилось с таким сталкиваться.
− Полагаю, ты догадалась, о моем ответе ей.
− Не могу читать мысли. Если придерживаться того, что признаваться ни в чем не собирались, то сказали, вряд ли его дадут на таких основаниях.
− Почти верно. Ответила, вряд ли его дадут на основании одних домыслов.
− Но от вас так просто полиция не отступилась.
− Конечно, попросили вскоре к ним прийти и при разговоре дали понять, что раз моей пациентке может грозить опасность, поскольку в городе снова появился тот, после визитов которого, в течение недели, полиция находила в переулках трех женщин, то обязана рассказать о ней. Еще показали новые снимки двойника, в руках которой был подарочный пакет с моей серией омолаживающей косметики.
− Даже в этом случае, вы сказали, что не факт, что она была именно вашей клиенткой. Мало ли, кто ей вручил этот пакет. Да, она была в клинике, ваш помощник или просто другой врач мог в целях рекламы продукта дать его девушке. Вы вообще понятия об этом не имеете. Чтобы вам не предъявляли, вы, отказывались, что-либо подтверждать, ничего не знаю, отношения к этому не имею.
− Верно. Добавила, что меня не волнует, что у них есть. Ведь не нарушала закон.
− На самом деле, вам надо было время, − произнесла, после обмена взглядами с пластическим хирургом.
− Да, и раз уж вызвали, то узнать, что у полиции есть на меня и моего любимого.
− Что вам ответили?
− Раз закон не нарушала, то почему не назвать имя девушки на фото. Чтобы опровергнуть всякие подозрения на мой счет с их стороны. Неужели хочется, чтобы ко мне в больницу пришли десяток полицейских и устроили обыск, изъяв документы? Выбирайте.
О-о-о настала очередь ультиматума, − подумала про себя.
− И вы назвали имя.
− Выбор мне оставили небольшой. Сообщила, что им пришлют ее контакты.
− Предполагаю, что данные на свою пациентку были целиком или отчасти недействительным.
− Догадливая. Адрес, по которому жила, был другим. Она переехала, а чтобы выяснить новый, полиции надо время. Тем более девушка сбежала из дома и жила, где придется.
«Как предусмотрительно».
− Зачем она делала пластику?
Маргарет посмотрела меня, не отводя взгляда, затем наклонила голову набок.
− Почему люди делают подобные операции?
− Разные причины. Иногда это необходимость, а бывает по-другому.
− Самая из них распространенная, просто хотят улучшить свою внешность.
Так улучшат временами, что перестают быть на себя похожи, и не сразу их потом узнают, − вслух этого говорить уже не стала.
− И по чистой «случайности» стала выглядеть как погибшая.
− Говоришь, прям как тот детектив на допросе. Еще бы добавила: «Их внешность практически идентична».
Эта фраза навела на мысль, от которой нервно дернулась.
− Вы создавали для своей половины жертв, − тихо произнесла. − Находили его любимый типаж: молодых привлекательных блондинок, стройного телосложения, заблудшие души, которых не хватится.
− Продолжай.
− Девушек, у которых раньше были проблемы с законом: тех, кто бросил школу, бродяжничал, совершал мелкие кражи, у кого небольшие сроки в тюрьме, множество арестов, или бывших наркоманов. Предлагали им якобы хорошую работу, жилье получше, новую внешность и прочее. А взамен, лишь просили не распространяться о том, где и на кого работают. Чтобы не привлекать внимание тех же налоговых органов, платили им наличными. После своего «бурного» прошлого, новая жизнь казалась им сказкой, так что соглашались без раздумий. Вот оно счастливое будущее… То которое «обрывал» ваш мужчина.
Перестала говорить, так как нужно было откашляться.

P.s. Разговоры о мебели... Нечто.)) Прятаться в шкафу никогда не поздно. Главное чтобы предмет мебели был хорошо сделан и выдержал.)) Улыбнуло чтение, особенно если представлять себе в картинках.

Франция

Оставив обозначение границ приватности за Софи, я предполагал, что она жарким шепотом попросила бы проигнорировать стук в дверь или отделаться от визитера, не впуская его в комнату. Однако вместо этого девушка мягко отодвинула мою руку, которая, упираясь в грань комода, ненавязчиво сдерживала свободу. Получив больше пространства, Софи двинулась в сторону старого массивного шкафа. Похоже, ей не хотелось раскрывать третьим лицам свое присутствие в спальне. Хотя брата это не удивило бы. Если в фокусе находился я, то его вообще сложно было удивить. Разве что трупом школьницы на кровати и просьбой закопать ее где-то в укромном углу сада.
Помедлив, чтобы дать мадемуазель де Реан несколько лишних мгновений, я направился к двери. Приоткрыл ее на треть и вместо приглашения войти демонстративно выставил раскрытую ладонь вперед на деревянный резной наличник. Вдруг до брата дошло бы, что беседу лучше перенести на утро? Однако ожидавший большего гостеприимства помятый и заспанный Артур лишь раздраженно хмыкнул, требуя объяснений.
- Ты знаешь, что такое «Бриджертоны»? – серьезным тоном спросил брата. Размышления, занимавшие мой разум полчаса назад, с каждой секундой казались все менее уместной темой для разговора в данный момент. На это стоило намекнуть. – Ты немного не вовремя.
- Что? Понятия не имею…, - растерянно промямлил Артур и посмотрел так, будто я давно и бесповоротно поехал крышей. Соображая на порядок тяжелее обычного, но, все же придя к каким-то умозаключениям, он нахмурился и, как бенгальский огонь, вспыхнул негодованием. - Ты выдернул меня из постели посреди ночи, чтобы держать на пороге и задавать дебильные вопросы?
- И я не знаю, - произнес задумчиво прежде, чем убрать руку и позволить ему сделать шаг за порог. Не похоже, что Артур отвалил бы с миром, а затевать обмен любезностями посреди коридора не хотелось. В конце концов, я сам просил его о встрече. – Ладно, буду краток, - за спиной чуть громче нужного хлопнула дверь. - Если я поеду в Лондон, то останусь там. Ты же осознаешь последствия своей просьбы?
Озвученные слова как спусковой крючок. Казалось, я даже слышал щелчок перед тем, как брат, утратив всякий интерес к изучению интерьеров спальни, резко повернулся лицом ко мне. Физически нас разделяло два метра, в которые уместился океан тысячи размолвок и недоговорок, обрушивая свои волны на нервную систему. Артур сразу же понял, о чем шла речь, ведь так или иначе все разговоры сводились к одному – M&E. Компания всегда стояла между нами благодаря стараниям отца и, видимо, деда, никогда не скрывавшего своих планов на мое будущее и кресло руководителя. Даже на заслуженном отдыхе не управляя больше фирмой, фактически Уильям Макнейл оставался тем, кто принимал решения. Я знал об этом, но недооценивал влияние его поступков на самолюбие членов семьи. Забывал, что, в конце концов, авторитаризму папочка научился именно у него.
- Кай, на скольких совещаниях ты присутствовал? Сколько статистических, финансовых, управленческих отчетов читал? – он не интересовался, потому что не нуждался в ответах, а лишь пытался выбить почву из-под ног. Ведь уже решил, что я не мог дать развернутую информацию о состоянии компании, и бравировал этим, вполне успешно выбешивая. – Да что вообще ты знаешь…
- Что ты хочешь услышать? Мне разбить миллиард дохода прошлого года по филиалам в порядке убывания? Назвать подразделения, работой которых отец недоволен? Рассказать о твоих самых трудных клиентах? – отправляя сообщение на мобильный телефон, я рассчитывал на серьезный и обстоятельный диалог. Однако беседа принимала привычный оборот, что выводило из себя. Злость подтачивала контроль, подталкивая, как в детской обиде дать сдачи, ударить в самое уязвимое место. – Проблема не во мне, а в тебе, Артур. Ты был прав тогда в Дорсете…, - слова царапали горло и срывались с языка, возвращая обоих в точку ноль – пустоту, - … дед умер. Так хватит уже доказывать ему и себе, что ты достойный приемник.
Брат не перебивал монолог, позволяя вспыхнувшим на эмоциях красноречием с размаху вгонять гвозди в крышку импровизированного гроба. Однако стоило умолкнуть, как Артур, сжал челюсть, явно оставляя комментарии при себе, резко отвернулся и прошел через комнату к окну. Неужели предпочел бегство принятию собственных реалий? Если так, то очевидно, кто из нас двоих всегда был слабаком. Напряженная спина и звук, с которым в натянутой тишине его ладони легли на подоконник, раскрывали эмоциональное состояние, отголоски которого бились внутри меня. Разница была лишь в том, что я, сжав руку в кулак и занеся для удара, в стену ее не впечатал. Сдирать кожу на костяшках пальцев не выход. Это безысходность и бессилие. Слабость.
Закрыв глаза, в такт секунд я сосчитал до десяти. Мда, не очень-то помогали совладать с эмоциями хваленые медитативные техники. Хотя у буддистских монахов, зависавших в мире духовных практик и высших материй, просто не возникало таких проблем. В реалиях же и без азиатской мудрости очевидно: чем критичнее ситуация, тем приятнее представлять, как оппонента переезжает грузовик.
- Артур, - прозвучало громче, ведь собеседник находился дальше, и неуверенно. Возможно, стоило дать ему время и пространство, оставив в покое.
- Кай, не надо…, - брат посмотрел на меня, покачав головой, и повернулся, отвлекаясь. – Что это за шум?
Потребовалось мгновение, чтобы из суженной до беседы вселенной вернуться в границы спальни, в пышное и торжественное барокко. Я проследил за взглядом Артура и беззвучно выругался, когда он словно ищейка, взявшись выяснять природу шороха, стал топтаться возле шкафа. Когда брат потянулся к дверце, пришлось творческим экспромтом рассеять его внимание напоминанием о Марселе и, схватив за руку чуть выше локтя, настойчиво подтолкнуть к выходу из комнаты. Софи ясно дала понять, что не желала выглядеть пестрой бабочкой, попавшей в сети коварного паука.
- От***ись уже от моей мебели, - раздраженно фыркнул, выпихивая Артура со своей территории. - Даже если это вход в Нарнию* или исчезательный шкаф**, телепортирующий в лучший бордель Парижа, с собой тебя не возьму.
Справившись с непростой задачей, не разнеся комнату и сохранив инкогнито своей гостьи, я вернулся к популярному этой ночью предмету мебели. К моему удивлению, находящаяся внутри девушка смеялась. Вряд ли Софи могла уловить суть первой части беседы, разве что грубость и язвительность интонаций, но отчетливо слышала каждое слово из сцены, развернувшейся в непосредственной близости. И считала ее комичной. Однако для меня куда более забавным было то, что взрослая девушка пряталась, будто школьница. Усмехнувшись, я открыл дверцу шкафа и галантным жестом предложил раскрытую ладонь мадемуазель де Реан. Она не стала отказываться от помощи и приняла руку, но вместо того, чтобы выбраться из укрытия, беззастенчиво потянула меня к себе в деревянную коробку. Среди вешалок с одеждой два тела встретились во взаимном притяжении и соприкоснулись в поцелуе.
Софи не строила из себя окруженную многометровыми стенами недотрогу с кучей принципов и жеманницу, требующую рыцарских свершений. Без всякой наигранности и фальши она открыто выражала свои симпатии и в общении проявила инициативу, приглашая на семейный ужин, показывая окрестности или устраивая пикник на закате. Была настоящей и непосредственной, привлекательной. Беседой и легким флиртом скрашивая времяпрепровождение здесь. И раз уж сейчас эта девушка была в моих объятиях, то почему бы не уступить желанию?
Как эстет я предпочитал видеть то, что нравится. Поэтому, оторвавшись на секунду от Софи, увлек ее за собой из густого полумрака тесного пространства в освещенную лампой комнату. В неярком желтоватом свете новый поцелуй затянул водоворотом на дно, где слишком быстро заканчивался кислород в движениях разомкнувшихся губ и скользящих по шелковому халату рук. Одна уверенно накрыла талию девушки и двинулась к бедру, сминая тонкий материал. Пальцы другой поднялись по спине вдоль хрупких позвонков и запутались в мягких волосах, завязнув в этой густой массе. Собрав солнечные локоны, я осторожно потянул ее голову назад, пока не обнажилось горло.
- Софи, - выдох обдал жаром шею, губы мелкими влажными касаниями прошлись вниз до ключицы. Прихватив светлую кожу до ее тихого стона, еще быстрее разгоняющего кровь, - на тебе слишком много одежды.
Соскальзывающий с плеча цветастый халат-кимоно на талии удерживал шелковый пояс, затянутый на узел. Развязав его, я выпустил из рук длинную ленту, распахнул полы и сбросил струящуюся ткань на ковер, оставив девушку в короткой ночной сорочке. Взору открылся еще один, последний слой блестящего шелка и кружево по верхнему краю кокетливого выреза. Красивая, но сейчас абсолютно лишняя вещь, от которой нужно было избавиться, подцепив пальцами тонкие бретельки и сдвинув их, позволив сорочке медленно съехать по изгибам тела.
Мне хотелось больше Софи. Ее постепенно темнеющие глаза, из ясной лазури превращающиеся в мутное море. Горящие румянцем щеки. Частое и сбитое дыхание, перетекающее во всхлипы. Припухшие от долгих поцелуев губы. Бархатные в своей нежности руки, которые обвивали шею, гладили плечи, тянулись к мышцам пресса и пытались стащить мешающую футболку. Всю ее.
Когда девушка вновь доверчиво прильнула теснее, до проскальзывающих под кожей нетерпеливых электрических импульсов, я поднял ее, придерживая за талию, и аккуратно уложил на кровать. Склонился над Софи, удерживая свой вес. Оставляя мокрые касания губ и языка в чувствительной точке изгиба шеи, спускаясь к груди, где в ускоренном темпе колотилось сердце, добрался до дрогнувшего живота и последнего оставшегося лоскута ткани – своей цели.
- Скажи, чего ты хочешь? – я не был бы собой, если б не тешил эго голосом девушки, срывающимся на сексуальный стон, когда движения пальцев поднимали внутри нее волны возбуждения.
В минимальный набор предметов первой необходимости вместе с банковской картой, ключами от автомобиля, мобильным телефоном и зарядным устройством входили резинки. Упаковка из дорожной сумки перекочевала в тумбочку у кровати. Хотя в планы вроде как не входило обживаться в комнате, задерживаться в отеле и, как следствие, прижимать к постели гибкое податливое тело. Однако еще при первой встрече в кафе, приняв Софи за официантку, я определился с ответами на два простейших, основополагающих вопроса. Да, мне нравилась внешность девушки. И да, с удовольствием снял бы с нее короткое платье в мелкий цветочек.
Софи была горячей и страстной в своем отклике на каждое проникновение. Хотелось глубже, жестче, ярче, вырывая стоны. Сжимая руки на нежной коже бедер, где позже наверняка расцвели бы следы. Приподнимая ее таз, чтобы изменить угол до идеального. До ее сладкого вскрика. Я почувствовал сокращения тугих мышц, и этого было достаточно, чтобы через несколько толчков потеряться в оргазме. Лишиться ориентиров в пространстве, растворившись в чистейшем кайфе. И упасть на грудь, ощущая под собой жар девичьего тела.
Сердечный ритм постепенно приобретал обычную частоту, и дыхание выравнивалось до привычного рефлекса. Не нарушая тишины, будто на цыпочках, возвращалось ощущение реальности. Я сдвинулся, освободив девушку от тяжести своего тела, положил голову рядом на подушку и прикрыл глаза. Буддистские монахи в своих медитациях определенно искали нирвану не там.
- Повторим медленнее?

* фэнтези мир, созданный Клайвом Стейплзом Льюисом, место действия серии книг «Хроники Нарнии»
** артефакт-телепорт из серии «Гарри Поттер» Джоан Роулинг

»» 21.08.21 23:01 Отголоски прошлого
_________________

Медцентр, клиника.Ранее. Flashback (ч.2)

После того как в горле стало меньше першить, договорила:
− Если будут вопросы, всегда готов ответ, что не все могут остепениться и держать себя в руках. От срывов никто не застрахован. Да и опасное место наш мир. Преступник на преступнике. Или свалить очередное деяние вашего друга на какого-то подражателя, чтобы на вас не подумали.
− Начало верное, в остальном не права. Мой мужчина терпеть не мог дешевых подделок. Разбирался с ними сразу.
− Считал себя одним единственным и неповторимым, − проговорила сипло.
− Да. Он довел свое «дело» до совершенства. У него был стиль.
Угу, бело-зеленая нейлоновая веревка вокруг шеи, тот еще стильный аксессуар, – мысленно подумала в этот момент.
− И потом какие-то бездари начинали его также бездарно и жалко копировать. Кому это понравиться?
− Не всем, − кратко ответила.
− Был один человек, который собирал о моем мужчине статьи, говорил, что проводит исследование и знает о нем больше чем любой другой. Как-то его позвали на Ток-шоу, тему соответствующую выбрали. Попросили дать характеристику, так этот журналист - блогер, заявил, что будь он преступником, то действовал бы умнее, мыслил бы более рационально, и вряд ли удалось преследователем вообще когда-то взять его.
− Так считают многие преступники. Некоторым, бывает, это удается. Иначе у служителей закона не закрытых дел было бы меньше.
− Как же он заблуждался. Причем на счет всего. А еще заявил, что переплюнул бы даже этого любителя оставлять после себя в переулках тела женщин. Что известный общественности как «Тройной» (придумают же кличку, кому в голову пришло!) асоциальная личность, ленивый и небрежный.
− Журналист, думаю, не понимал, что говорит, либо его как-то спровоцировали вопросами. Обычный прием почти для любого телевизионного шоу. А по поводу псевдонимов для преступных личностей, бывают не совсем удачные идеи.
− Этот поклонник был уверен в своих словах, что если позволит себя поймать (имел в виду моего любимого), то полный ноль. Дилетант, который, как и другие до него, канет в лету.
− Зря он так высказался.
− Верно. Кто он такой, чтобы так о нем говорить! Жалкий неудачник, живущий в мире собственных фантазий о своей значимости. Уверенный в своих возможностях и силе.
Молча слушала доктора и уже догадывалась, какой конец был у этой истории. Нашли потом блогера где-нибудь на улице или прямо у него дома, потому что такие слова могут задеть и желание преподать за это урок будет велико и скорым.
Что и подтвердила Маргарет, чуть позже. Полиция обнаружила мужчину под мостом. И как выяснилось по найденным у него на квартире уликам, он тоже был не так прост.
В этом случае говорю: «Что встретились двое принципиальных на узкой дороге».
Да, звучит как начало одного из анекдотов, когда на узкой дороге встречаются двое на крутых машинах и не могут разъехаться. Спорят, у кого преимущество и кто кого должен пропускать. Только порой это не смешно и заканчивается не всегда хорошо.
− Кстати, почему ваш мужчина выбирал блондинок?
− Дело в его матери. Она была красивой, но ребенок ей был не нужен. Почти сразу отдала его в приют. И он попал не в самый хороший. В нем было столько ненависти за то, что бросила его. Спустя годы, узнал, кто она и нашел. Увы, к тому моменту, в живых ее уже не было. Представить сложно, что он испытал.
Ну, да. Отъявленному преступнику не дали исполнить свой извращенный план в отношении нее. Обидно не то слово, − вслух, конечно, не стала этого говорить.
− Но, вы, думаю, оказали ему поддержку, − старалась умерить свой сарказм, но видимо не достаточно. – Вы же такая самоотверженная. Ради него, вы доктор шли на такое, что не всем выпадает. Найти поставщика идеально подходящих жертв в вашем лице. Не надо искать среди множества, зачем? Если можно выращивать как скот. Да, тоже приходиться ждать, но меньше. Все же полагаю, бывали и исключения, дабы время скоротать.
Замолкаю.
Между нами двумя повисает безмолвие. Со стороны, может показаться, что ничего не происходит, но это не так.
У сидящей напротив женщины с ярко накрашенными губами, по мере моих слов сходила с лица привычная полуулыбка, в холодных и беспристрастных глазах появился блеск, сдерживаемого гнева.
Прощупывание допустимых границ у Прескотт удалось, даже слишком. Особенно в моем положении. Хотя, точно знаю, что пока, она ничего из того, что может со мной сделать, не будет свершать. Еще не пришло время. Доктор сама ранее об этом дала понять. Но это не значило, что мои вольности (по ее мнению) она была намерена спускать с рук. Состоялся первый (как позже станет ясно не последний) «урок послушания»…

Франция

- Кай Макнейл, я попрошу об одной вещи. Когда на старости лет, будучи очень знаменитым и очень могущественным, станешь писать мемуары и дойдешь до момента, как однажды во Франции, к тебе в номер постучалась девушка, чтобы поговорить о делах, а закончилось все жарким сексом…Так вот, настаиваю на уточнении, что изначально, эта девушка не планировала подобного развития событий, хотя…
- Хотя?
Я медленно прокладываю дорожку из поцелуев, которая начинается от его шеи, потом переходит на грудь и ниже, там, где мышцы пресса, еще ниже…
- Хотя, случившееся превзошло все ее самые смелые ожидания. И она постарается, чтобы данная глава твоих мемуаров вышла особенно захватывающей.
Я возвращаюсь к продолжению своего увлекательного занятия, которое вынуждает прекратить любые разговоры, заставляя Кая дышать глубже и чаще, сосредоточившись на собственных ощущениях. Чего греха таить, я хотела этого мужчину. Может даже с тех самых пор, когда удалось вызвать его улыбку за столиком кафе. И уж совершенно точно, стащить с него футболку я мечтала, еще во время вынужденной остановки в беседке, спасаясь от дождя.
- Так «Бриджертоны» - это книги?
- Цикл любовных романов. Но сериал от Netflix лучше. – сейчас я сверху, руки Кая лениво поглаживают мою спину, поскольку мы действительно все-таки повторили медленнее…и быстрее тоже – Помнится, был там один интересный момент, в эпизоде шестом или седьмом…
- Какой же? Расскажи?
Наклоняюсь вперед и шепчу:
- Зачем же рассказывать? Я лучше покажу.
Да, благодаря Каю, я в ту ночь существенно перебрала лимит по грехам, потому как упоминала имя господа всуе столько раз, что даже сбилась со счета. И даже сейчас, во сне, он выглядит чертовски привлекательным – и как только мужчине это удается? Светает. Первые робкие солнечные лучи проникают в комнату, падая на лицо, и преступно нарушают покой Кая, вынуждая перевернуться на спину, чтобы продолжить сладкую дрему.
Осторожно выскальзываю из постели, после некоторых поисков нахожу второпях скинутый халат и другие предметы одежды. На цыпочках подхожу к комоду, на котором ровной стопочкой лежит фирменная бумага с эмблемой шато и другие письменные принадлежности. Беру лист и быстро пишу, складываю пополам, а потом, немного поразмыслив, вытаскиваю один цветок розового пиона из стоящей рядом вазы. Пусть, проснувшись, Кай и удивится, но найдет что-то приятное рядом на подушке.
Стараясь двигаться максимально бесшумно, выхожу из комнаты, чтобы возвратиться в свою, еще до того как проснуться остальные обитатели шато, принадлежащие к числу жаворонков. «Макнейл, ты потрясающий!» именно эта фраза содержится в записке и здесь я предельно искренна.

В тот день я спустилась вниз поздним утром, когда большинство гостей шато уже успели разбежаться после общего завтрака. На кухне обнаружился дядя Кристиан, сосредоточенно намазывающий ножом на тост свежий камамбер.
- Доброе утро! А где все?
- Основная часть отправилась на сыроварню к нашим соседям Гишарам, Жан с семьей тоже. Всем захотелось посетить дегустацию и осмотреть тамошние погреба. Ты, кажется, хотела к ним присоединиться?
- Да, планировала, но….ночь выдалась практически без сна, поэтому, решила немного доспать утром.
К чести Кристиана, он воздержался от дальнейших расспросов в данном направлении.
- Зато сможешь составить компанию мне – дядя пододвинул блюдо с тостами, а я взяла чашку, чтобы налить кофе.
- Как «Книги и кексы»?
- Отлично. Существовал определенный риск с открытием детского кафе, но сейчас понимаю, что это было верным решением. Все хорошо.
Он слабо улыбнулся.
- Очень рад этому. Посмотрите-ка, малышка Софи, уже совсем взрослая. – дядя вздохнул - Знаешь, Антуан очень бы годился тобой и твоими успехами…и Сесиль тоже.
Я выбирала, каким из джемов намазать тост, но аппетит внезапно пропал.
- Папа…наверное, мы же с ним были очень похожи и я, собственно, продолжила его дело. А вот мама… может, она видела меня знаменитой художницей или балериной, а не владелицей книжного. Но мы ведь никогда не узнаем…
- Уверен, Сесиль хотела видеть дочь счастливой – Кристиан сжал мою ладонь – Ты счастлива?
- Что за вопросы с самого утра? – смутившись, возвращаюсь к спасительной чашке с кофе. – Не нужна мне твоя терапия. Теперь скорее понадобиться утешительный круассан.
- Счастье – весьма субъективное понятие, для каждого оно свое – тем временем продолжил дядя – Главное, это жить так, как тебе хочется. Родители хотели бы, чтобы ты пошла по их стопам именно в данном плане.
- Внебрачный ребенок как-то не вписывается в обрисованную вами идиллическую картину.
Кристиан покачал головой.
- Я не говорил, что они не совершали ошибок. Но Антуан и Сесиль любили друг друга. Это была та самая любовь, которую все мы так ждем и надеемся, которую я нашел в Марион. Да, одно время они находились на грани развода, но сумели преодолеть все проблемы. Антуан любил только Сесиль, до конца своей жизни.
Я склонна была верить дяде. Ведь он знал отца куда дольше меня и мог судить с высоты прожитых лет, опыта и даже профессиональной точки зрения. Но все-таки…оставалась какая-то тайна, тайна дневника матери, к которой я никак не могу подобрать ключ. Любовь, которую мы ждем и надеемся? Как человек, который испортил все свои прошлые отношения с мужчинами – здесь я могла бы поспорить.
- Ну вот, заговорились, и ты совсем мало поела. Заканчивай завтрак и я отвезу тебя к Гишарам.
Да, разговор вышел слишком философский. Надеюсь, сыр и вино спасут день.

Дом семьи Гишар гораздо меньше нашего шато, одноэтажный, добротный, а само семейство ярый пример того, что трудолюбие должно вознаграждаться. Им удалось превзойти самих аристократов – де Реанов, когда-то своих работодателей. Сейчас ситуация кардинально изменилась, но, благодаря Марион, наши семьи наконец-то породнились.
Гишарам принадлежали обширные виноградники, братья Марион производили множество сортов вина, неизменно занимавшего первые места на самых престижных конкурсах. Гишары первым открыли свой дом, превратив его в туристический объект – гости осматривали виноградники, сыроварню, погреба, иногда даже участвовали в показательной уборке и переработке винограда. Но сегодня мне, кажется, было суждено везде опаздывать.
Марион мы отыскали у входа в большой дом. Она объяснила, что все, кто приехал из шато отправились в городок на фермерский рынок, а позже останутся там на праздник в честь местного святого.
- Не волнуйся, я сохранила для тебя самые вкусные кусочки всех сортов сыра – Марион улыбается и зовет за небольшой столик, где заботливо нарезаны сыры и разложены фрукты.
- Марион, можно спросить?
- Тебе можно все, cherie.
- Как ты познакомилась с мамой?
Та отщипнула одну виноградину от грозди.
- В ближайшей деревне от нас жили художники и я… - Марион переглянулась, убедившись, что Кристиан находится достаточно далеко, чтобы нас услышать – Питала особую страсть к людям искусства. Вернее, к одному из них. Ах, он словно сошел с полотен Караваджо. Беден, как церковная мышь, постоянно пьян, но чертовски горяч. Ну, как от такого не потерять голову? Сесиль была в их тусовке, так сейчас говорят? Мы сошлись, когда художник меня бросил, - развлекался с одной красоткой прямо на моих глазах! Сесиль меня утешала, мы проговорили до самого утра. С тех пор она стала лучшей подругой.
- Мама что, жила в какой-то хиппи-коммуне?
- Нет, жила она в другом месте. У Леженов. – Марион посмотрела на часы и засобиралась – Тебя подвести?
Странно, я и не подозревала, что мама и Лежены были так давно и близко знакомы. Возможно, родители Марселя знают что-то о событиях, описанных в дневнике?
- Не стоит, не откажу себе в удовольствии осмотреть сыроварню и погреба.
Марион чмокнула меня в щеку.
- Хорошо, тогда потом попроси братьев доставить тебя до шато. Приятного дня.
Пользуясь отсутствием туристических групп, я не спеша осмотрела сыроварню, сделав фотографии, чтобы потом отправить Оливеру с подробным описанием представленных сыров.
В длинном погребе было уютно и прохладно. Здесь всегда царил полумрак, и я вспоминаю, как в детстве обожала прятаться в этом месте, когда мы с кузенами бегали к Гишарам. Бродя по узким коридорам, любуясь ровными рядами бутылок, разложенных по годам и сортам, я словно перенеслась в то время, когда папА Мартин учил нас, маленьких, правильно дегустировать вино, конечно, предварительно разбавив его водой.
Дохожу до участка с очень редким, но особенно любимым оранжевым вином – оно считается белым, но делается по технологии красного вина, приобретая свой особый цвет из-за длительного контакта с кожурой винограда. Осторожно прикасаюсь к донышкам бутылок, пытаясь отыскать ту, что была сделана в год моего рождения.
- И что же там такого интересного? – раздается за спиной уже знакомый голос.
- Мистер Макнейл, какая встреча – улыбаюсь, заметив Кая у входа в погреб. Он медленно приближается и останавливается в нескольких шагах от меня.
- Оранжевое вино – киваю на ряды бутылок у стены – Пробовал когда-нибудь?
_________________

Франция

- Когда ж ты сдохнешь?! – с языка сорвался возмущенный возглас и прокатился по пустой террасе, когда противник, увернувшись от ульты шотера, снова атаковал мою на соплях живую команду. Я залипал в фэнтези игру на мобильном телефоне, растекшись в плетеном кресле и изредка отвлекаясь на высокий прозрачный стакан с кофе. Двойной американо, попадая в кровь, медленно выводил разум из состояния утреннего анабиоза.
- Да чтоб тебя, - с досадой фыркнул, потому что противник точечно вынес хилера, и, посмотрев поверх телефона, увидел Артура. С подносом в руках он проплывал между пустых столов, направляясь прямо ко мне. Совместный с братом завтрак не входил понятие хорошего начала дня, поэтому я сделал вид, будто очень увлечен поединком. В общем-то, уже проигранным, ведь команда осталась без периодического лечения.
- Доброе утро, - привлекая к себе внимание, произнес Артур. К сожалению, мимо он не прошел, поставил поднос на край моего столика и опустился в плетеное кресло напротив. В ответ на приветствие, оторвавшись на мгновение от экрана, я молча кивнул головой и вновь вернулся к игре. После вчерашней беседы мне говорить не хотелось, а вот Артур настроен был в точности наоборот. Потому что, не получив ни звука, он вновь нарушил тишину. – Да брось, Кай. Мы не можем провести один день как братья?
- Как тот уикенд на Мальорке в 2000-ом, когда ты пытался утопить меня в бассейне? – я недоверчиво хмыкнул, преподнося свое изумление как подозрительность, и бросил взгляд на Артура. Понять его порой бывало сложнее, чем расшифровать письмена на древних глиняных табличках шумерской цивилизации. – Ладно, - продолжил более мягким, миролюбивым тоном, подыгрывая настроению брата, - какие планы на сегодня?
- Тогда ты сам хотел научиться плавать, - он закатил глаза, будто ожидал подобного ребячества, и с самым беззаботным выражением лица принялся намазывать абрикосовый джем на золотистый тост. – Хочу посетить сыроварню и винодельню семьи Гишар. Продегустируешь вина и выберешь что-нибудь для Честера, раз уж в офисе он твои глаза и уши.
Эпоха клубно-алкогольных открытий Чеза ожидаемо завершись моим отъездом из Лондона. Отправившись в Барселону, я предусмотрительно прихватил с собой единственного в окружении друга человека, способного активно тусить каждую ночь без выходных и праздников. Таким образом, оставшись без компании, Эллиот довольно быстро откатился к своим заводским настройкам и продолжил снабжать меня всей необходимой информацией касательно дел компании.
- Угодить Чезу будет сложно, - озадаченно протянул я, принимая приглашение, которое наверняка далось Артуру непросто, - вино совсем не мой профиль.

- И никто не задумался о том, каким образом голландская живопись семнадцатого века всплыла в сельской местности на юго-западе Франции? – вопрос переполняло разочарование, смешанное с легким негодованием. Работа экспертов в области изобразительного искусства представлялась мне процессом весьма тщательным не только по отношению самому предмету, но и к его истории. - А что по поводу пейзажа и натюрморта?
- Ты задумался, - в тон собеседника прокралась усмешка, но продолжил он привычно сдержанным и беспристрастным тоном. – О картинах, не выставленных на обозрение публики, говорить сложно. Своей гипотезой я поделился.
- Спасибо за информацию, - поблагодарив, сбросил вызов и задумчиво прокрутил телефон в руке, глядя перед собой на ровные ряды стеллажей с бутылками.
Под арочными сводами погреба фоновым шумом растекался громкий и звонкий голос гида, увлеченно рассказывающего экскурсионной группе о нюансах переработки винограда. Слушая его вполуха, я отстал от компании, чтобы сделать селфи на фоне множества полок с бутылками и обновить инсту фотографией с хэштегом «мой рай». Наспех обработал изображение, залив колорчиком, и прислонился спиной к прохладной кирпичной кладке, структурируя новые сведенья о картинах.
- Вижу, что все это для тебя неимоверно скучно, - шепотом произнес подошедший ко мне Артур, отвлекая от размышлений о портрете Софи и других произведениях авторства Сесиль дю Вилль. – Увы, французская провинция – не ночной клуб в Сохо.
- Для веселья в Сохо нужно влить в себя по меньшей мере полбутылки текилы, - усмехнувшись, поделился с братом весьма прозаичной истиной и, пожав плечами, добавил, - или покурить.
За сегодняшний день я разговаривал с Артуром больше, чем, наверное, за весь год. Именно разговаривал, а не вел словесную дуэль, состоящую из колющих выпадов и уклонений от прицельных ударов. В процессе экскурсии он в основном делился своим виденьем будущего Шато де Мартино. Мечтал о том, как занялся бы реставрацией поместья, привел в порядок виноградники, изучил старинные рецепты и усовершенствовал работу винодельни. Глаза брата горели пламенем увлеченности, которой прежде в офисе юридической фирмы мне ни разу не доводилось видеть. Конечно, ведь компания M&E представляла собой работу на благо семейного бизнеса, повинность.
- А что тогда весело? – спросил Артур.
В общении он пытался проявлять инициативу, удивляя осторожным ненавязчивым тоном, в котором звучала надежда на честность и открытость вместо насмешливо-пафосных фраз на уровне полнейшего бреда. Однако, даже осознавая всю значимость его попыток наладить контакт, я не мог заставить себя пойти против привычки держать окружающих на расстоянии вытянутой руки. Предпочитал сменить тему, когда речь заходила о слишком личных для меня вещах.
- Ты сам знаешь, - произнес я и прежде, чем брат принялся бы задавать вопросы, оттолкнулся от стены, повернувшись по направлению длинного сводчатого коридора, где, по словам Марион, располагались стеллажи с редкими винами. – Пойду прогуляюсь.
- Удачи, - в спину прилетело его пожелание. Артур поспешил вернуться к гиду, приглашающему группу в город на празднование местного размаха.

Узкий, освещенный тусклыми лампами проход с обеих сторон окружали полки с расположенными в горизонтальном положении бутылками. Возле некоторых из них были предусмотрительно оставлены визитки с кратким описанием. Просматривая карточки одну за другой и, по правде, еще больше теряясь в характеристиках вина, я медленно дошел до конца коридора и повернул обратно, чтобы попросить помощи у Марион. Однако вместо нее и снующих вокруг туристов к своему удивлению в погребе нашел лишь Софи. Девушка так внимательно изучала содержимое стеллажа, словно искала припрятанный где-то между бутылок бриллиант.
- И что же там такого интересного? – вопрос обозначил мое присутствие.
Когда я проснулся, назойливо заглядывающее в окно солнце кралось по пустой половине постели, примятым простыням и аккуратно взбитой подушке. На ней лежали розовый пион и сложенный пополам лист бумаги, оказавшийся милым по содержанию посланием. Софи же, вероятно не желая посвящать родственников в свою личную жизнь или проведя таким образом вполне четкую грань, предпочла не оставаться до утра. И обычно такой расклад меня более чем устраивал. Потому что никто за кружкой кофе в ожидании такси не грузил объяснениями ночи, как несвойственной легкомысленности. Не нужно было кивать головой на манер китайского болванчика, соглашаясь со всем, и уверять, что перезвоню ближе к выходным. Хотя, читая записку Софи, я поймал себя на мысли, что мог бы разделить с ней начало дня.
Светловолосая солнечная девушка, обернувшись, улыбнулась и указала на ряды стеклянных донышек, назвав выставленное на полке вино оранжевым. Отметив озвученное ей обращение, я вернул улыбку и посмотрел на стеллаж с напитком необычного цвета. В неярком искусственном свете скорее насыщено-янтарного, а не традиционного воздушно-золотистого.
- Рад, что мы встретились. Неловко, но я настолько не знаток и не ценитель вина, что без твоей помощи не смогу в этом погребе выбрать достойный подарок в коллекцию друга, - признался шепотом, полным беспечного озорства. Находясь рядом с Софи, я чувствовал легкость, созидательную и праздную, разморено-ленную под южным солнцем. Это было непривычное и несвойственное амбициозности и самомнению состояние покоя, завязнув в котором надолго неугомонный мозг начинал жрать себя, требуя деятельности. Раскапывая все больше информации о картинах.
Данные из Лондона конкретизировали некоторые важные моменты, дополнив логическую цепочку рассуждений. Конечно же, эксперты дома «Сотбис» внимательно изучили полотно. И даже отыскали какие-то исторические данные, свидетельствующие о том, что Вермеер собирался писать портрет юной дочери какого-то голландского купца. Но с другой стороны не сохранилось набросков картины и записей о том, что оно перешла в собственность заказчика. Портрет нигде не засветился. Следовательно, ничего не могло подтвердить или опровергнуть его существование.
- Я кое-что узнал, - делясь полученной информацией, я шел за девушкой. – С аукционным домом «Сотбис» связался арт-агент из Тулузы. Не так давно ему на оценку привезли портрет, найденный среди хлама на чердаке наследниками дома. Они естественно не имели ни малейшего представления о стоимости картины и вообще о том, как она попала к их бабке…, - прервался на самом важном моменте, чтобы Софи обернулась, и, словив ее заинтригованный взгляд, озвучил имя, - Колетт Лежен.
- Это же прабабушка Марселя! – воскликнула девушка и, споткнувшись о противоречия, замерла в замешательстве. – Погоди, но она ведь уже давно умерла.
- Верно, - ответил я, шагнув ближе к девушке, и, ободряюще накрыв ее плечо ладонью, словно пытаясь передать сил. То, что представлялось мне достаточно увлекательной головоломкой, для Софи являлось частью жизни. – И не удивлюсь, если в доме старушки нет чердачного помещения.
С двумя другими произведениями Сессиль дю Вилль дела обстояли сложнее. Некоторые предположения имелись, но касались они лишь одной картины – натюрморта, в котором не нашел отражения выбранный художницей стиль. Ни грамма импрессионизма, только крупная ветка винограда на серебряном блюде, за ней глиняный кувшин и несколько стеклянных бокалов: наполненный до верха, на половину и лежащий на боку пустой – скромный набор домашней утвари, принадлежащей, к примеру, какому-нибудь алкоголику-пессимисту типа Честера, только из восемнадцатого века. Потому что искусствовед, ознакомившись с визуализацией, назвал имя возможного автора – Виллем Клас Хед.

- Не уверена, что хочу туда идти, - призналась Софи, скептически взглянув на вывеску кафе Леженов. Что, в общем-то, вполне нормально после того, что ей пришлось услышать всего час назад в погребе.
- Как бы там ни было, блинчики здесь подают превосходные, - заметил я и потянул ее за руку, двинувшись в сторону заведения.
Мы снова заняли дальний в углу столик. С едва уловимой натянутостью, ведь девушка уступала моей прихоти перекусить здесь, обсудили заказ, и я направился к кассе, где на высоком барном стуле сидел Марсель. Он, как попавший в рутину семейного дела человек, со скучающим выражением на лице смотрел сквозь большое окно на улицу, где сновали прибывшие на празднование горожане, и немного оживился только при виде меня.
- Работать в праздники не круто, - озвучив блюда и напитки, с сочувствием заметил я.
- Больше некому – мамА и папА (манерно, с ударением на второй слог) уехали на несколько дней по делам в Тулузу, - ответил парень, подбивая сумму к оплате. – Но сегодня короткая смена, так что я не жалуюсь.
- Ты живешь с родителями? – облокотившись на стойку, я чуть склонился вперед.
- Знаю-знаю – это тоже не круто, - он вернул мою фразу и усмехнулся. – Наличными или картой?
- Картой, - я поднял руку с зажатым между пальцев пластиковым прямоугольником и… представил вместо него девушку. Роскошную, с бронзовыми волосами и томными карими глазами, точеной линией скул и идеальными губами кораллового оттенка. – Составь мне компанию на празднике.
Это не был вопрос, потому что спрашивать и упрашивать – удел неудачников, не способных склеить девицу с помощью природного обаяния, нарушения личного пространства насколько позволяли обстоятельства и будто бы чуть севшего голоса. По правде, никогда не задумывался, что в подобных ситуациях руководило геями, но вряд ли они серьезно отличались от представительниц прекрасного пола. Поэтому я всецело полагался на отточенное годами практики мастерство.
- Ты…, - Марсель запнулся, бросил взгляд мне за спину, сглотнул и продолжил шепотом, - думал, ты заинтересовался Софи. То есть… просто на большом обеде вы танцевали и после проводили время вместе…
- Я человек ветреный и бисексуальный, - сказав первое, что пришло ум, я, начиная терять терпение, оттолкнулся от стойки и выпрямился, убирая карту. – Жду тебя в шесть, не опаздывай.
Все складывалось более чем отлично. По крайней мере, в моем богатом воображении, которое озарила гениальная мысль, как только выяснилось, что старшее поколение семьи Лежен в отъезде. Их отсутствие давало возможность пробраться в дом, если, конечно же, отвлечь Марселя чем-то или вероятнее кем-то ему интересным. Единственный минус плана заключался в том, что, взяв на себя француза, я оставлял Софи одну на чужой территории.
- Сегодня вечером у тебя есть возможность проверить дом Леженов, - произнес, усевшись напротив девушки.
- У меня? А ты? – прозвучало с нескрываемым удивлением.
- А у меня свидание с Марселем, - ведь крышей я поехал уже давно.

»» 05.10.21 20:13 Отголоски прошлого
_________________

Медцентр, клиника.Ранее. Flashback (ч.3/1)

Лишь смутно услышала, как ушла Маргарет, а привел меня в чувство ее окрик возле уха. Открыв глаза и проморгавшись, увидела стоящую перед собой бутылку воды.
− Принесла тебе, − кивнула доктор головой на емкость. − Попей, и продолжим наш разговор.
Немного отпила, затем спросила:
− Сколько вы этим занимались?
− Лично, не так долго. Но мой мужчина, если ему надо было, научился избавляться от тел, так чтобы их не нашли.
Молча дала понять, что ясно.
− Были слухи, что ваш возлюбленный расправился с жертвой, используя пистолет одного из детективов, который вел по нему дело.
− Это был не мой мужчина. Тут помог его знакомый. Они вместе сидели в тюрьме. Надо было отвлечь внимание от нас. Пусть и временно.
− В честь чего такая помощь?
− Мой любимый оказал ему помощь, пока они отбывали срок заключения. Услуга за услугу.
Даже интересно стало, что же такое сделал бывший доктора, что потом приходиться таким способом «благодарить». Но не стала задавать этот вопрос. Лишь спросила, знакомого впоследствии задержали или удалось скрыться?
− Поймали, и он согласился на сделку с полицией. Признание в обмен на более «мягкие» условия содержания в тюрьме с не таким строгим режимом.
Стоит признать, что это убедительный довод, лучше быть там, где есть вероятность относительно спокойно отбывать срок, а нигде она сводиться к нулю.
− Еще слышала, якобы, вам удалось сделать так, чтобы в отделе, который вел расследование, пропали не только отчеты, также результаты вскрытия, ДНК, образцы тканей, предполагаемых жертв. Всех их забрала судмедэксперт департамента и один детектив.
− Откуда знаешь? – прозвучал вопрос от Прескотт.
− Некоторые из ваших людей громко говорят.
− Кто именно?
− Не знаю. Услышала только голос.
Смолчала о том, что это был, тот с кем пластический хирург спорила, когда после случая на крыше, я пришла в себя, и состоялось знакомство с мисс доктором.
− С этим надо будет разобраться. В остальном ты права. Организовать это было не просто. Но…
− Любую задачу реально выполнить, если разбить ее на выполнимые части[1], − закончила за Маргарет.
− Умница.
− Благодарю за комплимент. Но это слова героя сериала.
− И о чем его просили?
− Другой герой обратился с просьбой организовать побег одной заключенной из тюрьмы. Она могла помочь выйти ему на главного врага, с которым была знакома и работала на того.
− Интересные параллели, − заметила женщина.
− Само собой, извне сложно проникнуть в хранилище улик и одному такое не под силу. Кто-то нужен в помощь.
− Такие находятся.
− У вас в отделе был свой человек?
− В некотором роде. Просто нашлись те, кому сотрудничество с нами было выгодным.
После этих слов, слегка приподняла брови. Значит больше одного.
− И как уговорили?
− Нащупали слабые места. У одного зависть к коллеге и желание занять чужое место, считая его своим, во втором случае просто деньги.
М-да, мир не без «добрых» людей. Так и начинаешь понимать, что очень мало людей, о ком хорошо думаешь, а еще меньше тех, кто не испорчен. Чем больше смотришь на мир, тем меньше он начинает нравиться.
− Вы подставили двух людей, ради того, чтобы получить все доказательства на вашего возлюбленного и косвенно на саму себя.
− Это малая цена за свою свободу. И ради нее можно пойти и не такое, − губы Прескотт были крепко сжаты.
«В этом не сомневаюсь».
− Когда опять случиться преступление, ничего кроме догадок, кто именно это сделал, не будет. Или вообще решат, что появился подражатель. Можно и дальше заниматься на пару любимым «делом».
− Ни тебе, никому этого не понять.
Вздохнула лишь в ответ.
− Что стало с теми, кто вам помог? – спросила затем.
− Их нашли на пристани. Женщину подвесили на стальной леске так, что ноги почти касались земли, издалека казалась, будто она стоит, а мужчину обнаружили на одной из яхт с рыболовной катушкой и стальной проволокой, в такой же позе. Как полиция не пыталась, доказать, что я была в доках или на пристани у них не получилось. Меня там не было. И уж точно не совершала преступления. У органов были только догадки, но их к делу не приложишь.
− Если не лично вы, то…значит нашли кого-то, чтобы от них избавились, вашу просьбу исполнили. Чужими руками, но все же.
− Звучит как утверждение.
− Исхожу из того, если что-то или кто-то вам с возлюбленным мешал, нес потенциальную угрозу, вы это устраняли. Вы получили желаемое и помощники стали не нужны, зачем лишние свидетели.
− Не совсем так. Они сами напросились. Один пожадничал и стал просить больше денег, вторую заподозрили в соучастии с нами. Нами всего лишь были приняты меры предосторожности.
− А эту услугу тот же знакомый по тюрьме оказал или кто-то еще нашелся?
− Нет. Это оказался наш поклонник. Выполнить для нас это «дело» ему было, как сделать подарок на день рождение хорошим друзьям. У него имелся и свой послужной список… Если понимаешь к чему веду.
В этот момент закручивала крышку от бутылки и мои пальцы дрогнули, она соскользнула с горлышка и покатилась по столу, остановила прихлопнув сверху рукой, когда та была на середине столешницы.

[1] Цитата из сериала «Менталист» (2008–2015). Диалог между Патриком Джейном (Саймон Бейкер) и Брэттом Стайлсом (Ма́лкольм Макда́уэлл).

P.s. Мемуары, сделайте их интересными, описав от лица двоих. Будет 2 точки зрения на ситуацию. Объемно.))
И про семейные разборки-это тот еще устойчивый краеугольный камень.
Чую доведут до Нетфликса всякие...))

Франция

Оранжевое вино разливалось внутри, дарило тепло и яркое фруктовое послевкусие с нотками можжевельника. Мы с Каем обсуждали новости на небольшой площадке рядом с виноградниками.
- Знаешь, я уже давно в букинистическом бизнесе и мне частенько доводилось видеть подделки редких книг. Не поверишь, на что идут некоторые, чтобы набить цену – меняют состав чернил, искусственно состаривают бумагу… - припоминаю, как отец рассказывал, что однажды чуть не попался на удочку самого Хоффмана - Был один аферист в 80-х Марк Хоффман, и он настолько мастерски поделывал документы всяческих исторических личностей, что подлинность подтвердили все возможные эксперты. Однако, мы имеем дело с профессионалами «Сотбис», их химико-технологический анализ невозможно обойти или же…речь идет про настоящую аферу века. И я, конечно, ни на что не намекаю, но убийство сторожа в Шато де Мартино все-таки наводит на определенные мысли…
После этих слов мне срочно потребовался глоток вина. Кай одобрил оранжевый сорт и попросил бутылочку в подарок для коллеги. Один из братьев Марион принес бутылку, упакованную в фирменный пакет, и сказал, что через пару минут мы можем ехать в город.

- Нет, нам нужно нарядить тебя максимально сексуально. Чтобы Марсель глаз не смог отвести - не думал ни о чем и выболтал семейные тайны.
После разговора с младшим представителем семьи Леженов, я и Кай вернулись в шато, чтобы переодеться и отправиться на праздник. Какая ирония, будь Марсель натуралом и обрати внимание на меня, пришлось бы облачаться в платье покороче с декольте, завивать волосы, впихиваться в туфли на высоком каблуке – вместо этого я сидела на кровати в темных джинсах и водолазке, даже волосы убрала в пучок – чтобы соответствовать образу взломщицы. А перебирать гардероб надо было Каю.
- Знаешь, в детстве Марсель обожал Рикки Мартина.
- Никаких брюк-клеш! – уверенно заявил Кай из-за ширмы. Я лишь покачала головой, скрыв улыбку. – Уже пять часов. Настойчиво советую заканчивать прихорашиваться.
Кай вышел из-за ширмы и развел руками, чтобы я оценила образ. Поднимаюсь с кровати и одобрительно киваю.
- Только вот – расстегиваю пару пуговиц ворота его черной рубашки.
- Продолжай.
Его ладони обвивают мою талию.
- Макнейл, у нас нет на это времени. Весь соблазн сегодня для мсье Лежена. – но чего греха таить, Кай выглядит просто неотразимым - Черт, как же тебе сложно отказать.
Кай довольно усмехнулся.
- Лучше пожелай мне удачи. Тебе грозит максимум неловкий момент, а я рискую оказаться в полицейском участке или чего похуже.

Машина остановилась возле главной площади, где уже царило веселье. Разминался духовой оркестр, рядом установили большую статую Святой Катерины. В центре соорудили импровизированный амфитеатр.
- Ой, оказывается, в честь праздника устраивают корриду! В детстве я ее просто обожала.
- Тебя пускали смотреть корриду?
- Это же Камаргская коррида – старая прованская традиция. Быков никто не убивает, наоборот, быки у нас животные уважаемые и почитаемые.
Подходим ближе, чтобы рассмотреть животных, стоящих в загоне.
- Видишь ленты на рогах? Задача тореро добыть эти ленты и не покалечиться.
- Смело.
- О, да…и, похоже, один смельчак нам известен – киваю на нескольких мужчин, которые готовились продемонстрировать свое мастерство в корриде – среди них был Марсель Лежен.
- Ну, по крайней мере, он точно будет занят в ближайший час. Кому-то пора на трибуны в команду поддержки.
- Кажется, тебя донельзя забавляет эта ситуация?
- Пожелай удачи. Ведь после корриды начинается танцевальная часть, и ты не захочешь, чтобы я задержалась.
_________________

Медцентр, клиника.Ранее. Flashback (ч.3/2)

До того как крышка стала заваливаться на бок, она пару секунд стояла на ребре, словно решая в какую сторону упасть, и когда начала падать остановила ее.
От раздавшегося звука по поверхности, мы обе вздрогнули, а когда закручивала крышку на емкости, то бросила краткий взгляд на пластического хирурга.
Почему-то этот маленький эпизод, напомнил сцену в фильме, где главный антагонист своей рукой прихлопнул маленького паука, ползущего по его конверту или открытке со значением улыбаясь[1]. Только там смысл был другой и ситуация отличалась. Хотя сравнение может и такое себе.
По поводу слов: «Это оказался наш поклонник. Выполнить «дело», как сделать подарок хорошим друзьям. Если понимаешь к чему веду».
То их смысл в том, что одни преступники воспользовались услугами другого в своих личных целях. При этом сторонники остались, удовлетворены результатом, а это не так часто бывает. Всегда могут возникнуть разногласия и недопонимание.
− Где в данный момент времени ваш почитатель? – задала напрашивающейся вопрос.
− Не знаю, планировал уехать. Больше наши пути не пересекались.
Смолчала и не стала говорить: «Как удобно».
− Еще мне пытались предъявить обвинение в пропаже одной девушки, которая приходила ко мне, − сказала Маргарет.
− Как обычно, вы отрицали свою причастность.
− Само собой. Да, делала ей операцию, но законом не карается, то, что она хотела быть похожей на другую. Многие мои клиенты, приходя, как образец приносят фотографии, иногда это известные личности, порой нет. Вот и эта девушка не стала исключением.
− А на самом деле?
− Действительно не имела никакого отношения к этому случаю. Нам тогда и без того внимания хватало. Полиция нашла ее спустя где-то неделю или чуть больше. Живую. Бывший ухажер не смог принять отказ девушки и решил, что похищение хороший метод примирения.
Веду к тому, что мне надоело быть каждый раз той, на кого, органы правопорядка думают, при любом удобном случае.
Сидя напротив мисс доктора и выслушивая ее сокрушения по поводу того, если что-то происходило, даже косвенно связанным с ней, то первая на очереди среди подозреваемых, едва не ответила: «А поводов у них для этого нет. Вот не давала она никому оснований, думать, что способна на преступление. Добропорядочная гражданка, пример для подражания».
Видимо, хотя явно никак не демонстрировала своего отношения к данной теме обсуждения, Прескотт поняла, что могу думать по этому поводу. Все никак не научусь делать хороший покер фейс. Бывает получается, однако, не в этот раз.
Спустя очередной «урок» задала вопрос, который раньше можно было спросить:
− Как вы, выбрали профессию пластического хирурга? Случайно? Или особых проблем с выбором профессии не было, поскольку выросли в семье хирургов?
− Все началось совершенно случайно: я работала простым хирургом в областной больнице, выполняла разные операции: от плановых до экстренных. Ко мне обратилась девушка с просьбой скорректировать кое-что у себя, и мне стало это интересно. Попробовала, почитала перед операцией некоторые книги, и просто старалась соответствовать определенным теоретическим правилам пластической хирургии, и вроде у меня получился неплохой результат. Девушка осталась довольна.
После решила серьезней заняться этим: посещала различные клиники, курсы, кафедры. Спустя время мне казалось, что я могу многое, и так стала делать свои первые пластические операции. Тут, как художник, что-то подбираешь, выбираешь, находишь какие-то варианты. Здесь нельзя сказать, что есть две одинаковые операции — всё равно каждый раз что-то вносишь свое, что-то интересное. Без преувеличения, я выполняю важную работу — делаю жизнь людей лучше. Такое вот своеобразное волшебство.
Угу, такая добрая колдунья (уверена, что у доктора есть благодарные клиенты), раз и с помощью скальпеля как замене волшебной палочке, решает все проблемы. Иногда в буквальном смысле и навсегда, ну об этом женщина умалчивает, чтобы не распугать потенциальных пациентов, − вслух говорить не стала, чтобы хуже себе еще не сделать.
− Насчет семьи, никто не занимался подобным. У них была компания по экспресс - доставке товаров и грузов, − продолжила Маргарет. – И насколько знаю, фирма до сих пор успешно работает.
То, каким отстраненным и холодным тоном было сказано, наводило на мысли. А еще ранее отметила про себя краткую заминку перед словом «семья».
− Вы, не общаетесь со своими родными? – задала доктору вопрос.
− Верно. Зачем поддерживать отношения с теми, кто в свое время за деньги отдал своего ребенка в другую семью (оказавшейся вполне состоятельной), потому что не было средств, чтобы вырастить обоих детей. Это меня, если что отдали, когда мою мать бросил отец. У меня есть сестра, которую она оставила себе. Мать потом вышла замуж (вполне удачно) и скрывала от своего нового мужа, что у нее когда-то была вторая дочь. Это же могло «подорвать» престиж и авторитет, тем более, когда бизнес только начинался. И они до сих пор дорожат всем этим, − презрительным тоном закончила пластический хирург.
Слушала и не знала, что сказать в ответ, хотя вряд ли он был нужен Прескотт. Для себя она в их отношении все давно решила: они чужие для нее люди. И в чем-то понять можно.
− Сколько вам, было, когда узнали, что, вы, приемный ребенок? Что сейчас с теми, кто вас вырастил?
− Мне рассказали об этом где-то в семь лет. Не сразу, но приняла это. Спустя время они же помогли найти мою мать. Какие-либо отношения у нас с ней не сложились. Разница в характерах дала о себе знать. И ответ на следующий вопрос, который напрашивается, а как же сестрой? Не душа в душу, но в целом ладим. Через нее и узнавала новости, что у них и как. Сама, как понимаешь, об этом не спрашивала, она мимоходом рассказывала. А моих приемных родителей, уже нет.
По последнему пункту у меня возникли подозрения, доктор, случайно, не приложила ли к этому руку? Мысль, конечно, страшная, но учитывая деятельность Маргарет, что она делала и кому активно помогала, хочешь, не хочешь, а подумаешь о худшем. Но задавать вопрос о вырастивших ее людей не стала. Захочет сама, скажет, если нет, то и ладно. Дополнительные проблемы ни к чему и так достается...
Видимо ход моих мыслей отразился на лице (уже говорила, что плохо держу покер-фэйс), раз затем она сказала:
− Нет.
− Что нет? – тихо уточнила.
− Мои приемные родители. Их не стало по естественным причинам. Никто и ничего с ними не делал. Уж тем более я! – повысила доктор голос в конце.
«”У тю-тю. Какие, мы нежные”, − отметила про себя. “Как будто, у других и меня в частности, нет причин думать о ней гадости”».
Но когда Прескотт, спросила, верю ли ей, ответила, что да. Если без шуток, то в чем-то эти люди были ей дороги. Это понятно из того как она о них говорит (без своего «фирменного» пренебрежения и отстраненности). В общем, становиться немного человечной, пусть и на краткий миг.
Раз с делами семейными разобрались, то снова вернемся к нашим жвачным парнокопытным и травоядным млекопитающим с длинной вьющейся шерстью и изогнутыми рогами.
− Как вы познакомились со своим нынешним мужчиной?
− Он сам пришел, узнал обо мне из рекламы. Ему нужна была консультация, вот и порекомендовали меня как специалиста.
− Дальше?
− У нас нашелся общий интерес. Ты. В остальном…эти отношения ни к чему не приведут.
− То есть все равно что с ним будет? Мало ли вдруг…
Маргарет скривила губы и пожала плечами.
− Похоже, вы, будите, не слишком расстроены.
− Ну…я, могла бы это изобразить или солгать, но это будет утомительно для меня. У нас деловые отношения, ничего больше.
Молча кивнула ей головой в ответ. Потом вспомнила ранее сказанную фразу и, нахмурившись, спросила:
− Что значит сказанное вами про общий интерес в отношении меня. В каком смысле? Ни вас, ни того по чьей наводке (как поняла), меня похитили не видела до недавнего времени.
Мисс пластический хирург загадочно улыбнулась.
− Ты же, наверняка, когда пришла здесь в себя задавалась вопросами: "Кто?", "Зачем?", "Почему?"
Согласно кивнула.
− Как бы хотелось, увидеть твое лицо, когда получишь ответы на вопросы. Жаль, что такой возможности ни у меня, ни у тебя не будет.
− Тогда тем более расскажите мне сами. Доставлю, вам, удовольствие своим удивленным лицом.
− Ты и так его доставишь. Не сомневайся, − облокотившись на стол и немного наклонившись вперед, многозначительным тоном произнесла женщина. – В остальном…
Маргарет замолчала, поскольку входная дверь приоткрылась, тоже отреагировала на звук... Чья-то рука совершила некое действие и закрыла вход обратно. Все произошло быстро, мы обе не успели что-либо понять.
Когда доктор, подойдя к двери, ткнула кончиком туфли, лежащее перед ней что-то на полу с губ сорвалось ругательство.
Только подумала задать вопрос, когда женщина повернулась ко мне лицом…
«Когда думаешь, что хуже уже быть не может, жизнь обязательно докажет, что бывает и хуже», − это выражение подходило к сложившейся ситуации.

Flashback закончен

[1] - Отсылка к фильму «Venom: Let There Be Carnage» (русская локализация: Веном-2), не особо поклонница этой ленты, но не смог автор удержаться.

»» 19.11.21 16:36 Игровая площадка

Франция

К вечеру солнечная мадемуазель де Реан вновь находилась в приподнятом настроении и, упоминая о предстоящей встрече с Марселем Леженом, с озорством произносила слово «свидание». Похоже, она искренне забавлялась, когда, едва сдерживая смех, потребовала принарядиться и, забраковав белую футболку с принтом, заставила сменить ее на рубашку. К счастью – не моему, а Софи и вероятно Марселя – среди вещей отыскалась одна. Застегнув на все пуговицы классическую черную рубашку, я вышел из-за ширмы, развел руки и сделал оборот вокруг своей оси, чтобы девушка одобрила то, на чем настаивала.
- Софи, - серьезным тоном начал я, когда она, поднявшись с кровати, подошла ближе и внесла свою лепту в образ, - ты не обязана, если не хочешь всего этого… Мы можем просто сходить на праздник, каким бы скучным тот ни был.
Вероятно, во время экскурсии Марион рассказывала подробнее о ежегодном местном мероприятии, но я был слишком поглощен своими размышлениями. Изначально самым разумным мне казалось предположение, согласно которому Сессиль дю Вилль, отыскав несколько известных произведений искусства, замаскировала их под свои работы. Это объясняло появление на аукционе работы кисти Вермеера, однако добавляло другие вопросы.
После разговора с искусствоведом я всерьез задумался о том, что недооценивал талант, способный работать в разных стилях, создавать портреты, натюрморты, пейзажи. И выдавать их каким-то образом за подлинники других художников, если принимать за очевидный факт то, что на одной из картин была изображена Софи в детские годы. По ее словам, портрет, которому было никак не больше лет двадцати с мелочью, всегда висел в одной из спален Шато де Гуданес и не выглядел пережившим несколько веков творением. Следовательно, именно Лежены приложили руку к изменениям.
Ответы были у них: в доме, подвале, гараже или других подсобных помещениях. Осмотреться там самому было бы намного полезнее, чем весь вечер присматривать за Марселем. Ведь вряд ли из него удалось бы вытащить хоть сколько-нибудь полезную информацию, не вызывая при этом подозрений. К тому же шумные уличные празднования, как декорации, вообще к этому не располагали.
- Я узнал, в каком отеле остановились родители Марселя. «Бронь на три дня, поэтому вернутся они лишь послезавтра», - произнес я, поглаживая талию девушки выше кромки джинсов. Выпускать ее из своих объятий не хотелось. – Поэтому просто аккуратно осмотри там все. Сделай фото, если увидишь что-то интересное или необычное. И не задерживайся, Софи.
- Переживаешь? – уточнила она с милой улыбкой.
- Да, - соглашаясь с девушкой, кивнул головой, - вдруг не смогу сопротивляться долго и поддамся чарам твоего одноклассника?

Главным мероприятием вечера была коррида. Путешествуя по Испании с друзьями, я несколько раз видел быков и матадоров. Под южным солнцем на арене люди в кричащих одеждах дразнили быка, причиняли животному боль и доводили до бешенства. Заканчивалось все потоками крови, впитывающимися в песок и окрашивающими его в алый цвет. Такая вот традиция из варварских времен, которая завораживала смертью.
Уже на месте я узнал, что во Франции проводилась несколько измененная в сторону гуманности Камаргская коррида. Для победы требовалось срезать или сорвать ленты, прикрепленные к рогам быка. Глубинный смысл этого мероприятия мне объяснила Софи, рассказав о противостоянии человека и вечности. В роли последней выступал бык, который сочетал в себе мощь, страх и неизбежность. Но человек каждый раз побеждал вечность, провоцируя ее и ускользая.
- Не хочешь на арену? – Артур нарисовался рядом, когда я, расставшись с Софи, выбрал удобную для обзора позицию. – Выходка в твоем стиле.
- На черном, конечно, не видно крови, но у меня сегодня другие планы, - поймав взгляд Марселя Лежена, находящегося среди принимающих участие в корриде смельчаков, помахал ему рукой.
- Серьезно? – не нужно было видеть лицо брата, чтобы в красках представить его реакцию. Нет, на лице Артура не дрогнул ни один мускул, только в глазах смешивались изумление, непонимание и осуждение, потому что слишком неконсервативно. – Так ты не шутил вчера?
Прикинув, что около часа вполне могу находиться среди зрителей, никак не пересекаясь при этом с Леженом, я повернулся к брату. Похоже, застряв в Ле-Кабан из-за происшествия в Шато де Мартино, Артур решил маяться непривычным ему ничегонеделаньем поближе ко мне. В детстве подобное внимание обрадовало бы, но сейчас я привык к данности, в которой «сам по себе мальчик». А выходить из зоны комфорта трудно.
- Скажем так, это не самая худшая моя затея, - пожал плечами и пару мгновений спустя все же решил поделиться мыслями. – Он связан с картинами, но это пока не доказать.
- И ты надумал стать мишенью? – понизив громкость голоса и склонившись ко мне, прошипел брат. - Кай, человек из-за этого умер, - звучало как нравоучение праведника, подначивая закатить глаза. – Ты вообще понимаешь значение слова «смерть» или все вокруг для тебя игра?
- Во-первых, следствие установило, что мсье Шарп…, - Артур скептически покачал головой, - да-да, тебе тоже уже сообщили о заключении экспертов из полиции, поэтому не смысла пересказывать. А во-вторых…, - выдохнул, стараясь подобрать формулировку в сравнительном ключе. – Это как коррида. Срывая ленты ты острее ощущаешь жизнь, а после смерти не чувствуешь ничего. Тебя просто нет.
- Ты псих, - прошептал Артур таким ошарашенным тоном, будто открыл нечто, способное перечеркнуть все законы вселенной. Отвел глаза, глядя в пустоту арены перед собой. – Впрочем, чему я удивляюсь.
Хоть я не исчерпал еще лимит своей общительности в отношении брата, но продолжать беседу не стал. Промолчал, мысленно сосчитав до десяти, чтобы отпустить острую для обоих тему семьи, и, переключая внимание, потянулся к мобильному телефону. Проверил сообщения в мессенджере, убедившись, что Софи добралась до дома своего одноклассника, и, зацепившись за значок инсты на экране, открыл видеосъемку для сториз.
- Привет, - насыщенный французским акцентом голос Марселя Лежена отвлек от подбора ракурса, заставив повернуться, - рад, что ты пришел на корриду. Я достану для тебя ленточку.
- Лент мне еще не дарили, только цветы, - ответил с усмешкой, радуясь тому, что Артура куда-то сдуло, и никто не мешал мне сосредоточенно играть свою роль. – Удачи. Буду ждать здесь.

Проигрывая в жестокости своей южной соседке, Камаргская коррида едва ли уступала в зрелищности. В ней присутствовали живость и элемент соревновательности, ведь каждому хотелось добыть ленту, заслужив звание героя. Лежен не уступал другим участникам, показывая завидную ловкость и быстроту движений. Он вполне мог бы проникнуть в Шато де Мартино, а до этого незамеченным пробежаться по комнатам в Шато де Гуданес. К тому же, будучи своим среди жителей Ле-Кабан, парень не вызывал подозрений даже у самых зорких сплетников. Они уверяли полицию, что все проблемы начались с приезда чопорного англичанина и его младшего брата.
- Здесь занято? – мягкий тон едва не утонул в волне улюлюканья толпы, выражающей восторг от происходящего на арене.
- Да, - ответив на вопрос девушки, я обернулся. Место рядом со мной вроде как занимал Артур, но он отвалил в неизвестном направлении и, скорее всего, нашел компанию по интересам. – Моя подруга задерживается. У нее светлые волосы и голубые глаза, рост примерно пять с половиной футов, - улыбнулся Софи, жестом предложив ей сесть. – Новостей немного – мне обещали ленту. Это какой-то особый рыцарский жест? Хотя, не столь важно. Что у тебя?

»» 15.11.21 00:46 Отголоски прошлого
_________________