Клуб историков-любителей

 » ИМЕНА

Все равно имени хуже, чем гоголевский Акакий Акакиевич, придумать трудно. Но вот сейчас мода на ТАКИЕ имена. которые хот и старинные, но все же свое отжили. Я знаю девочку, которую назвали МАВРА А еще подрастают Ефросиньи, Феклы, Маланьи (ей богу, не вру!) . Так дойдем до Васисуалиев, и тому подобных. какое бы почитаемое имя не было, человеку с ним жить, значит, оно должно быть благозвучным и не слишком вычурным. Пусть возрождаются имена, но такие, которые слышать приятно. Некоторые литературные имена у нас прижились - как та же Светлана, а еще Аэлита и Ассоль.
Вот у индийцев каждое имя несет свое понятное значение:

_________________

 » Имена. Немного морфемики

Ловушка «конечного А»

Те из нас, для кого знакомство с Киплингом началось с яркого советского мультфильма «Маугли», навсегда запомнили грациозную черную пантеру Багиру и ее чувственный голос. Багира – это воплощенная женственность, настолько сексуальная, насколько это вообще возможно для детского фильма.
И вот теперь нам показывают мультфильм про того же самого Маугли, но сделанный «у них»… Вот это угловатое мосластое существо, говорящее хриплым голосом – Багира? Багира??! Да чем оно отличается от ободранного старикана Балу?
Мне не хочется вас разочаровывать, но прекрасная женственная Багира существует только в русском сознании и в русской литературной традиции. В сознании западного человека и в текстах самого Киплинга Багира – мужик. Потрепанный жизнью старый опытный черный леопард.
В английском языке названия животных, за некоторыми исключениями, не имеют женского или мужского рода. И слово пантера «по полу» ничем не отличается от слова леопард (это, между прочим, одно и то же животное, зоологи подтвердят). И Киплинг, совсем не подумав о будущих русских переводчиках, без затей написал: пантера Багира.
Написал эти слова вслед за ним и русский переводчик. А теперь, положа руку на сердце, спросите себя, как бы вы написали: «пантера Багира сказал» или «пантера Багира сказала»?
То-то же!
Существует среди современных русских людей какое-то слабо осознаваемое заблуждение: все слова, оканчивающееся буквой А, – женского рода. И когда возражаешь, что это не так, многие удивляются: как, разве это неверно? Простые, очевидные примеры как бы ускользают из памяти.
Между тем в русском языке существует группа слов с конечным А, которая, так сказать, «никакого» рода. Мы с одинаково равным основанием можем сказать как о женщине: «Она такая зануда», так и о мужчине: «Он такой зануда». Зануда, как и неряха, и невежа, и ханжа, и некоторые другие слова определенного рода не имеют.
И есть в русском языке слова с конечным А, имеющие определенно мужской род. Их вы тоже, конечно, знаете: папа, батюшка, дядька…
Вот-вот, я и говорю, что примеры очевидны, но о них постоянно забывают.
В старом русском языке слов мужского рода с конечным А было куда больше; некоторые сохранились до наших дней, например, юноша, бродяга, воевода, вояка, купчина, меняла… В прошлом русские люди вовсе не считали, что слова, оканчивающиеся на А, – непременно женского рода. И в мужских именах, оканчивающихся на А, тоже ничего странного не видели: Кузьма, Фома, Савва, Сила, Мина, Никита…
Более того, некоторые имена, имеющие непривычные для русских окончания, переделывали для большего удобства: Данила вместо Даниил, Гаврила вместо Гавриил, Михайла вместо Михаил.
А старообрядцы даже шли на принцип, отстаивая более древнее, «исконное» написание имен и отрицали исправленные варианты. В том числе и имя Никола – «потому что в имени Николай – собачий лай», – говорили они.
Да и вспомните уменьшительные: Миша, Гриша, Кеша, Леша – появились бы они, если бы наши предки воспринимали конечное А исключительно как женскую принадлежность?
И если спокойно и без напряжения воспринимается выражение наподобие «бродяга Гаврила сказал», почему вызывает затруднение «пантера Багира сказал»?
Однако путаться – путались. И как-то раз один из не очень грамотных попиков, замучившись подбирать имена для девочек (женских имен гораздо меньше в святцах, чем мужских), недолго думая, нарек: Инна и Римма. А что? Имена похожи на женские – вон А на конце, и ничем формально от имени Анна они не отличаются. Мужчинам такие имена не дают – эти два имени явно относятся к тому довольно обширному массиву имен, которые лежат в русском имясловии без движения.
И теперь всякой Инне и всякой Римме (хорошо еще, что эти имена не так часто встречаются), всякий, кто прочитал книгу Льва Успенского «Ты и твое имя», с воодушевлением говорит: «А ты знаешь, что твое имя на самом деле мужское?»
Да знаю я, отцепитесь!
Вы лучше прочитайте следующий список имен, начинающихся с А и А оканчивающихся и скажите, какие из них женские, а какие – мужские.
Авда, Авила, Агавва, Агриппа, Аза, Акила, Аникита, Анимаиса, Арпила, Аттила.
Отгадка на эту загадку – немного дальше.
Заканчивая главу, добавлю, что в русской традиции перевода конечное А очень часто лепят в женские имена туда, где его отродясь не было. Алиса в Стране Чудес на самом Элис, Бабетта – Бабетт, Беатриса – Беатрис, но это еще не такая страшная ошибка, потому что эти имена в оригинальном варианте заканчиваются немым Е, а немое Е когда-то давно все-таки выговаривалось.
А вот когда и почему Эдит превратилась в Эдиту, Ингеборг – в Ингеборгу (оба имени в записи их латинскими буквами не имеют ни А, ни Е на конце), на этот вопрос мои словари ответа не дают.
Из переписки с читателями:
«*»Агриппа и Аттила - для меня мужские имена, про них псевдонаука история упоминала. Дальше - только предположения, может, Авила еще мужское (и то, наверное, потому что с Вавилой созвучно), Аза - женское, а остальных не слыхивал...»
«*»Подозреваю, что женские Агавва и Анимаиса. Ну, может быть, еще Аза, в память той цыганки .
Какого пола Арпила, тайна сия велика, но в сети искать не буду. Подожду разгадки».

Отгадка

Шано, все так но как-то приятнее думать, что Багира - дама А про имя Инна. что оно мужское, читала. Зато иностранцы превратили благодаря фильму имя Никита в Никита с ударением на последнем слоге, и сделали женским даже в ИНДИЙСКОМ фильме была героиня с таким именем, причем она утверждала. что родители назвали ее РУССКИМ именем.
_________________

 » Имена. И такие имена

И такие имена

У некоторых народов ребенка могли назвать по какому-нибудь предмету домашней утвари, который попадался сразу после родов на глаза мамочке. Надо полагать, у такого народа имена Коврик, Табуретка или Кастрюлька не встретили бы удивления. У других народов счастливый папаша, выходя из юрты, кибитки (или что там было у них домом), называл первое, что видел: лошадь, трава, дерево...
Английский писатель Терри Пратчетт пишет свои романы о Плоском Мире с большим юмором, но тот способ, каким образовалось имя одного из его героев, давно с успехом и без тени юмора применяют многие народы:
«- Почему тебя называют Один-Человек-Ведро?
- …В моем племени детей называют по тому, что мать увидит первым, выглянув из вигвама после родов, короче говоря, это сокращенный вариант "Один-Человек-Выливает-Ведро-Воды-На-Двух-Собак".
- Печальный случай, - покачал головой Сдумс.
- Все не так уж и плохо, - ответил Один-Человек-Ведро. - жалеть нужно моего брата-близнеца, ему она дала имя на десять секунд раньше.
Ветром Сдумс ненадолго задумался.
- Только не говори, ничего не говори, дай я сам догадаюсь, - взмолился он. - Две-Собаки-Дерутся?
- Две-Собаки-Дерутся? Две-Собаки-Дерутся? - переспросил Один-Человек-Ведро. - Ха! да он бы правую руку отдал, чтобы его назвали Две-Собаки-Дерутся!»
О нет, не спрашивайте меня, как назвали брата. Я не знаю. А свои догадки предпочитаю держать при себе.
Вы удивитесь, но мы перебрали далеко не все источники появления имен. Часть имен имеет происхождение, которое можно назвать анекдотическим, потому что для их объяснения надо рассказать целую историю.
Например, такую: когда Сарра, жена библейского патриарха Авраама, засмеялась, когда услышала предсказание о том, что у нее, уже старухи, родится сын. Сын родился. Его назвали Ицхак (Исаак), что в толкованиях обычно переводится смех, хотя смысл тут скорее такой: «А ведь смеялась…».
Девушка Илла, героиня одного итальянского фильма, так объясняла свое имя: когда родители ее ждали, они спорили о том, кто родится – он или она (иль или ла по-итальянски). Долгожданный ребенок в результате получил имя он-она.
Чешские путешественники по Африке Ганзелка и Зикмунд встретили однажды девушку, родители которой точно так же спорили о том, кто у них родится. Родилась девочка, и мать торжествующе закричала: «А я что говорила?!!». Это восклицание и стало именем. На европейский слух оно казалось даже красивым – Датини.
А древние римляне своих девочек вообще никак не называли. И если вам в книге встретится римлянка по имени Валерия, не удивляйтесь, если обнаружите, что и папу ее звали Валерий. Валерия – это всего-навсего женщина из семьи Валериев, то есть не имя, а что-то вроде отчества. Конечно, если в семье вдруг оказывалось слишком много девочек, то в ход шел старый добрый метод, уже рассмотренный нами: Валерия Первая, Валерия Вторая, Валерия Третья…
Имена древних римлян, кстати сказать, внесли большой вклад в наш современный словарь имен, но часть из них толкуется очень скупо. Вы можете прочитать в словаре, например: Сергей (лат.) – из римского рода Сергиев. И все. Почему первого Сергия так назвали и что означало это имя, достоверных данных нет. Рим изначально был городом довольно пестрым по составу населения, и в основе самых древних римских имен может оказаться слово как латинское, так греческое или этрусское.
Зато достаточно прозрачно просматривается другой пласт римских имен – вернее, не имен, а рабских кличек. В Древний Рим свозились большие массы рабов – людей из самых разных стран и разных народов. Понятно, что богатый римлянин, покупая раба, вовсе не интересовался его настоящим именем, которое зачастую и выговорить не смог. Поэтому, если перед римлянином вдруг вставала задача как-то выделить своего раба из массы других, он мог разве что сказать: «Ну этот, который с Кипра». Сейчас бы мы сказали – киприот, а римлянин говорил – Киприан. Или позвать рабыню, привезенную из страны Лидии: «Эй, Лидия, иди сюда» – примерно так, как мы сказали бы презрительно-снисходительно: «Иди сюда, деревня…».
А ведь попадались еще и рабовладельцы-самодуры. Помните фильм «Формула любви», где упоминали помещика, который хотел жить как в Древнем Риме и заставлял крепостных учить латынь? Так и в возлюбленном им Риме таких оригиналов хватало. Кто-то любил гомеровские поэмы и называл своих домашних рабов именами из «Илиады», другой хотел чувствовать себя среди олимпийских богов и подающего вино раба называл не иначе как Ганимед.
Заметим, что к тому времени в Греции давным-давно пришли к выводу, что каждый человек должен иметь непохожее на других имя, а также, что имен можно придумать неисчислимое множество и повторять уже применявшееся кем-то имя нет необходимости. Бывало, конечно, что какие-то имена повторялись – но, как правило, людей с таким именем встречалось не так много.
Современный русский человек в общем-то привык, что имена могут повторяться, и пользуется в основном двумя десятками наиболее распространенных имен, хотя даже в таком далеко не полном списке имен, как православные святцы, их порядка тысячи. Мы привыкли, что брата могут звать Сашей, и школьника из соседней квартиры могут звать Сашей, и студент из соседнего подъезда тоже может быть Сашей… Красивое имя – почему не применять?
Однако древний грек, подбирая имя для сына, прикидывал примерно так: нет, Александр не подойдет, так зовут соседа, и Аристофан не подойдет, так зовут булочника. А вот назову Анаксимандром – и имя красивое, и в округе никого с таким именем не знаю. Понятно, что имена мифологические или литературные, вроде Ганимеда, Ахилла или Язона, при таком подходе греками не использовались. Зато рабовладелец-римлянин мог потешить свои эстетические запросы.

Темная история светлой Елены

Имя Елена в словарях толкуется как солнечная, светлая, происходящее от греческого слова хеле – солнечный свет. Сейчас оно довольно популярно и в России, и за границей. Между тем с этим именем связана довольно темная история.
К нам это имя пришло вместе с христианством, через святцы. Получается, была такая святая Елена. Кто же она была?
Святая Елена – жена римского императора Констанция Хлора (правил с 293 по 306 год) и мать императора Константина Великого (правил с 306 по 337 год), того самого, в честь которого назван город Константинополь, нынешний Стамбул. Эта почтенная матрона умерла 327 году в возрасте примерно восьмидесяти лет от роду, будучи при этом ревностной христианкой. В немалой степени под ее влиянием Константин не только перешел в христианство, но и сделал его государственной религией. Заслуги Елены в распространении христианства поэтому поистине огромны, и святой ее признали недаром.
Жизнь императрицы Елены нам известна достаточно хорошо – но только после замужества. Автор жития святой Елены ни словом не упоминает о том, кем она была до того. Зато о другой жене Констанция Хлора не забывает сказать, что та была дочерью царя Максимилиана Еркулея. О происхождении же самой героини автор жития молчит, как в рот воды набрав. Скорее всего, свое прошлое императрица решила не афишировать, а автор жития не мог или не хотел разбираться в том, какая из сплетен о юности наиболее достоверна.
Значительно более поздний источник – английская хроника 12 века «История бриттов», написанная Гальфридом Монмутским, представляет Елену как соотечественницу, дочь Коэла, короля Колчестера. Однако вряд ли Елена стала бы скрывать королевское происхождение. Да и имя Елена… Оно ведь не британское, а греческое. Елена – имя известной красавицы, из-за которой разгорелась Троянская война, это в «Илиаде» описано.
Стоп!
В «Илиаде»? Среди Гекторов и Ахиллов, чьими именами в римское время называли рабов? Не этим ли и объясняется подозрительная скрытность императрицы? Первая леди Великой Римской империи была в молодости рабыней?
Известный богослов Амвросий Медиоланский, который и сам впоследствии был причислен к лику святых, родился позже смерти императрицы Елены, но мог еще застать людей, которые ее помнили. Он пишет, что Елена происходит из Малой Азии и была она дочерью трактирщика в большом приморском городе Никомидии.
Однако же император Константин, желая увековечить имя матери, переименовал в Еленополь отнюдь не Никомидию. Этой чести удостоился захолустный городишко Дрепан неподалеку от этого портового города.
И вот эти-то обстоятельства, вполне еще невинные по отдельности, вместе дают простор для воображения. Не было ли выражение «дочь трактирщика» вежливым оборотом по отношению к девушке, прислуживающей в трактире? И вряд ли трактир в большом портовом городе был чинным и строгим заведением, куда приходили, чтобы насладиться хорошей кухней. История девушки, приехавшей в большой город, чтобы совмещать работу официантки с древнейшей профессией, в общем-то понятна и сейчас. Ее могли продать трактирщику, но точно так же она могла работать по найму, и этого сейчас не установить. В любом случае понятно желание девушки не порочить имя, данное при рождении папой и мамой, и взять себе, как бы мы выразились сейчас, сценический псевдоним.
Имя Елена, попавшее таким путем в святцы, одно из самых популярных русских имен, а в иные времена оно даже занимало первые место. У него образуются формы: имя Алёна, старинный русский вариант этого имени, например, в наши дни стремительно входит в моду. На Западе тоже не отстают: в разных языках имеются разные варианты, часть из которых приходят к нам в качестве самостоятельных имен. Гелена, Хелена, Элен, Эллен, Эйлин, Элинор, Элеонора… Возможно, вам встречались женщины с именами Элла или Нелли? Это краткие западноевропейские формы все того же имени Елена.
И, как ни странно, русские девушки по имени Ольга тоже имеют право называть себя Еленами. Нет, на самом деле имя Ольга к имени Елена не имеет никакого отношения. Оно происходит не из Греции, а из совсем другого конца Европы – из Скандинавии. Там оно произносилось как Хельги и означало священная. Мужское имя Олег – родственное по происхождению и значению.
Однако когда русская княгиня Ольга приняла христианство, при крещении она получила имя Елена. Так и записали в святцах, когда княгиню причислили к лику святых: Ольга, во святом крещении Елена. И это позволило имени Ольга войти в русский именной календарь как бы с черного хода. Крестя девочек этим именем, священники как бы говорили: на самом-то деле они Елены, да ладно уж, зовите Ольгами, если вам это больше нравится.

Шано, вот меня всегда возмущало то, что римляне не давали ЛИЧНОГО имени дочерям А по поводу Елены- так это про меня И это действительно было суперпопулярное имя в 60-70 годы ХХ века, зато сейчас не знаю НИ ОДНОЙ Леночки моложе 30 лет А ведь такое красивое и благозвучное имя, и столько производных от него! В последние 25 лет самым распространенным именем у нас стало АНАСТАСИЯ. Красивое имя, но уже слишком затертое. А сколько красивых славянских или греческих и римских имен есть, которые можно с успехом использовать в наших странах! Скажем, Богдан, Мелина (греческое), Яромир, Божена, и другие. Прада, когда мой сын выпускался из школы и им вручали аттестаты, я обратила внимание, чт о в их классе на удивление много таких имен - Святополк, Вадим, Владислав, Ярослав, Климентий
_________________

 » Имена. Имя для подкидыша

Имя для подкидыша

Теперь, опорочив красивое греческое имя Елена, немного попортим репутацию русского имени Богдан, заодно рассказав и о фамилии Богданов. Очень часто значение этого имени понимали слишком буквально и называли так подкидышей. Нашли на крылечке ребенка – значит, бог его дал, и имя ему, значит, Богдан. Могли назвать Найдёном, отчего пошла фамилия Найдёнов. А у одного из героев романа Горького «Мать» фамилия – Находка, потому что он тоже найденыш.
Русские поговорки поминают это имя примерно так:
«Не крещен младенец, так Богдан».
«Богданушке – все батюшки»…
А откуда берутся подброшенные дети, кто они такие? Понятно, что в основном это дети незаконнорожденные. Поэтому это имя распространилось и на других детей, имеющих мать, но не имеющих отца. Поэтому среди «побочных», не признанных отцами детей и распространилось имя Богдан и фамилия Богданов. Так, например, дочь матери И.С. Тургенева, Варвары Петровны Тургеневой, и Андрея Евстафьевича Берса, отца Софьи Андреевны Толстой, получила фамилию Богданова-Лутовинова (от названия тургеневского поместья Спасское-Лутовиново).
Художник Н.П. Богданов-Бельский рассказывал о своей фамилии: «Я незаконнорожденный сын бедной бобылки, оттого Богданов, а Бельским стал от имени уезда».
Чехов, проводивший перепись населения на Сахалине, удивлялся: «По какой-то странной случайности на Сахалине много Богдановых». Впрочем, он же сам и отмечал, что приемыши часто встречаются на Сахалине. Оно и не удивительно в тех краях, где население не очень торопилось узаконить браки в церкви.
И конечно, раз уж русское имя Богдан признавалось равным церковному Феодоту, это имя, как и фамилия от него, часто помечала приемышей и незаконных детей. Так, в «Мертвых душах» было отмечено, что в тщательно составленном реестре крепостных Собакевича, где было означено при каждом, кто отец и кто мать, «у одного только какого-то Федотова было написано: «отец неизвестно кто, а родился от дворовой девки Капитолины».
Кроме этих имен были и другие способы пометить «неправильных» детей. Историк Н. Костомаров замечает: «У сельского духовенства существует обычай давать при крещении незаконнорожденным имена мудреные, то есть которые редко даются. Целый календарь таких имен сохраняется у них про запас исключительно для незаконнорожденных».

 » Имена. Роль литературы в пополнении имен Британии

Роль литературы в пополнении имен Британии
Английские писатели не только способствовали популяризации ряда имен, но и сами создавали новые имена. Так, Джонатан Свифт создал два личных имени: Vanessa и Stella. Герои пьес Шекспира отдали свои имена многим англичанам. Благодаря Шекспиру вошли в широкое употребление такие имена, как Silvia («Два веронца»), Celia («Как вам угодно»), Julia («Два веронца»), Juliet («Ромео и Джульетта»), Jessica («Венецианский купец»), Ophelia («Гамлет»), Viola («Двенадцатая ночь»).
В XVIII веке в связи с возрождением готического романа и усилением интереса к готике начинается увлечение старинными личными именами, происходит возрождение некоторых древнеанглийских и средневековых имен: Edgar, Alfred, Galahad, Emma, Arthur, Albert, Lancelot, Matilda, Maud, Rosabel и тому подобных. Под влиянием популярных романов Скотта, поэзии Колриджа, Теннисона и Байрона получают распространение такие имена, как Christabel, Manfred, Rowena, Cedric, Quentin, Minna, Guy, Diana, Fenella, Nigel, Roland, Ralph, Hugh, Walter. Вот лишь небольшой список писателей и популярных в наши дни имен, распространению которых способствовали их произведения:
У. Теккерей - Esmond
Р. Блэкмур - Lorna
Л. Кэрролл —Alice
А. Теннисон - Clara, Clare, Matilda
Ч. Рид - Reginald
С. Ричардсон - Pamela
Дж.М. Бэрри - Wendy
Дж. Б. Шоу - Candida
Г. Спенсер - Clarinda
Э. Лайон - Edna, Joyce
А. Поуп — Belinda
Дж. Элиот - Romola
Ф. Сидни - Pamela
Б. Дизраэли - Sybil, Sibley http://www.ahmadtea.ua/289/

А вот у нас не только литература влияет на имена ( хотя тоже - вспомним -Татьяна, Светлана, Людмила, Руслан), но и кино! Когда в 90-е годы ХХ века пошли латиноамериканские сериалы, на свет родились Марисабели, Изабеллы, Хосе и прочие экзоты
_________________

Точно. А в 60е - Анжелики появились
еще кусочек из книжки:

Владимир? Его значение понятно – «владей миром». Да, как будто так. Только ученых настораживает слишком сильно сильное сходство этого имени с такими германскими именами, как Вальдемар и Хлодомир. Наши предки писали это имя как Володимер. Так что его русское происхождение вызывает большие сомнения.
Вот вам еще имечко – Рогволод. По признакам вроде русское имя, расшифровывается, правда, странно: рогами, что ли, владеет? То есть рогатой скотиной?
Вы готовы удивиться?
Рогволод – это русская форма имени Рейнольд (от германского разум+власть). Немцы еще могут выговаривать Рейнгольд или Рейнвальд, англичане Реджинальд или Рональд, итальянцы – Ринальдо, французы Рено (нет-нет, автомобиль «Рено» пишется по-французски иначе. И фамилия артиста – Жан Рено – вовсе даже по-третьему. Французы – такие путаники…).
Так что с «княжими» именами далеко не все еще ясно. Я сейчас с подозрением кошусь на имя Всеволод – вдруг и он окажется каким-нибудь Освальдом.

 » ПРИННИ: ПРИНЦ, РЕГЕНТ, КОРОЛЬ

Хочу коснуться другой ипостаси наименования человека – не имени, но прозвища. Имя – это, конечно, очень хорошо и интересно. Но человеческую суть оно практически никогда не отражает и часто бывает незаслуженным. Урод или негодяй могут носить прекрасное и благозвучное имя, а красивый или благородный человек может по воле обстоятельств или родителей называться как-то совсем ужасно и глупо (примеров приведено было множество). Другое дело – прозвища. Уж они то не возникают по воле случая и, как правило, верно отражают суть человека. Некоторые исторические персонажи даже входят в историю не под своим настоящим именем или титулом, а под прозвищем. Сейчас я хочу представить материал о человеке, которого даже при жизни больше знали по его прозвищу, а не по имени или титулу. Георгов (правильнее – Джордж) было в Англии начала 19 века великое множество; принцев Уэльских или королей в это время сменилось тоже немало, но стоило кому-то произнести его прозвище: Принни, то все англичане сразу же восклицали: а, этот… (и дальше следовали комментарии, по большей части очень и очень нелестные). Итак,

ПРИННИ: ПРИНЦ, РЕГЕНТ, КОРОЛЬ

В последнее время меня заинтересовала эпоха регентства в Англии. Как я поняла, временные рамки этого периода очень неопределенные – конец 18 века и самое начало 19 века, а название связано со временем, когда король Англии Георг III впал в безумие и регентом (правителем) при сумасшедшем короле был назначен его сын, тоже Георг, тогда носивший титул принца Уэльского, а впоследствии ставший королем Георгом IV.
Георг IV приобрел славу самого одиозного из королей Англии так называемой Ганноверской династии, которая правила в Англии с начала 18 века по начало 20 века. Он был старшим сыном короля Георга III и его жены Шарлотты Мекленбург-Стрелицкой и родился 12 августа 1762 года. Распутство и мотовство наследного принца словно бросало вызов всему английскому обществу начала 19 века – ведь в это время Англия вела ожесточенную борьбу сначала с Французской революцией, а потом с Наполеоном. Времена были тяжелые для подавляющего большинства англичан, а принц Уэльский, будущий король, даже не пытался сделать вид, что его волнуют проблемы страны и будущих подданных. Он демонстративно веселился и развлекался, скандализируя общество, и ничем полезным его жизнь не была наполнена. В английском обществе ему дали презрительно-снисходительную кличку «Принни» (от слова «принц»), чтобы подчеркнуть всю несерьезность и несимпатичность для англичан этого человека.
Впрочем, его младшие братья имели едва ли лучшую репутацию. Георгу III вообще не повезло с детьми: все шесть его взрослых сыновей вели распутный и разгульный образ жизни, ославили себя неразборчивыми любовными связями, безудержным мотовством и непослушанием. Что тому было виной - порочные наклонности или дурное воспитание - трудно сказать определенно, но факт остается фактом: едва выйдя из юношеского возраста, все принцы старались бежать из-под родительского крова и затем очень неохотно возвращались обратно. Правда и то, что искать им там было особенно нечего. Едва ли у них оставались нежные воспоминания о детских годах. В семействе короля считалось в порядке вещей, чтобы дети не садились в присутствии взрослых, не читали развлекательных книг, питались очень скромно, рано вставали и рано ложились спать. Король с детских лет старался приучать своих сыновей к труду: каждый из принцев должен был работать в саду на своем участке, убирать урожай овощей и фруктов. Наследнику, кроме того, вменялась в обязанность выпечка хлебцев на второй завтрак. Восемь часов в день отводилось на учебу. Георг получил в детстве хорошее образование. Он отличался большими способностями к языкам, легко изучил французский, немецкий, итальянский, прекрасно играл на виолончели, обладал красивым голосом и сам был очень недурен собой. Остается лишь удивляться – как при таком строгом воспитании все сыновья короля Георга III выросли исключительно распутными и мотоватыми бездельниками.
До семи-восьмилетнего возраста у родителей не было оснований беспокоиться о старшем сыне. Мальчик рос смышленым, подвижным, бойким. Однако скучная, добродетельная жизнь родителей рано приелась ему. Он чувствовал влечение совсем к другому. Подобно Карлу II, Георг соединял с умом и дарованиями, изящным салонным образованием и любезным обхождением непреодолимое влечение к чувственным наслаждениям и расточительности, к любовным похождениям и кутежам. Первой его любовницей стала горничная матери Гарриет Верной. Связь их вскоре раскрылась, и девушку с позором прогнали из дворца. Но принц уже вступил на скользкую дорожку, с которой не сходил до самой смерти. В декабре 1779 г. он увлекся актрисой Мэри Робинсон, которую впервые увидел в роли Пердиты (ну и имечко!) на представлении "Зимней сказки" Шекспира. Чтобы добиться ее любви, принц выложил 20 тысяч фунтов. Не меньшие деньги были истрачены на подарки. Затем последовала другая громкая связь - с графиней Харденбург., Пресса узнала об этом увлечении и раструбила о нем на весь свет. Королю пришлось вмешаться, чтобы замять скандал. Но принц не извлек никаких уроков из этой истории и по-прежнему жадно искал наслаждений.
Умеренность никогда не была ему присуща. Огромные долги наследника вскоре смутили короля. Он попробовал образумить его, но все было бесполезно - принц негодовал на родительскую опеку, считал, что на его содержание отпускаются ничтожные средства, и требовал у отца денег. Между старшим и младшим Георгом то и дело происходили крупные ссоры. Однажды на охоте, чем-то обозленный на отца, принц умчался в его карете, заставив короля искать другой экипаж.
В 1783 г. Георг наконец добился независимости - король предоставил ему собственную резиденцию - Карлтон-хауз и годовое содержание в 50 тысяч фунтов. Этих огромных по тем временам денег Георгу никогда не хватало. Только на одну косметику он тратил 20 тысяч. А кроме забот о своей внешности он имел множество других дорогостоящих увлечений: коллекционирование живописи и китайского фарфора, породистые лошади и хорошенькие женщины. Он одевался у самых дорогих портных, обожал изысканные деликатесы и дорогие вина. Все это требовало огромных средств. Парламенту то и дело приходилось решать вопрос об оплате долгов наследника. Нужные суммы в конце концов выдавались, но дебаты по этому поводу вызывали сильное раздражение английских налогоплательщиков. Впрочем, нельзя сказать, что все чувства Георга были легковесны и что он искал в жизни только удовольствий. В марте 1784 г. он не на шутку увлекся молодой вдовой Мэри Энн Фицгерберт. Страсть его была так велика, что он не мог думать ни о чем другом и в декабре 1785 г. вступил с Мэри в тайный брак. Влияние этой женщины было на него благотворно. На некоторое время он оставил разгульный образ жизни и сильно сократил свои расходы. Но остепениться окончательно он так и не смог. В конце 80-х Георг вновь связался со своими дружками. После попоек они бродили по ночному городу и горланили непристойные песни. С этим еще Мэри до некоторой степени могла бы мириться, но потом начались измены. В 1794 г. принц потерял голову из-за нового увлечения, леди Джерси. Она была старше его на девять лет и уже имела внука. Тем не менее, она сумела внушить наследнику такое влечение, что он разорвал свои отношения с Мэри. Были и другие причины к этому: за наследником числились огромные долги, а король наотрез отказался платить по ним до тех пор, пока Георг не женится. Принц должен был согласиться на эти условия, и отец вскоре устроил его брак с принцессой Брауншвейгской Каролиной. Союз этот не мог быть счастливым. Жених и невеста впервые увиделись только накануне свадьбы. Их впечатления друг о друге были самыми неблагоприятными. Распутная жизнь уже наложила отпечаток на внешность Георга. Из стройного симпатичного юноши он превратился в располневшего мужчину с сизыми дряблыми щеками. Каролина тоже не принадлежала к тому типу женщин, которые нравились Георгу: она была слишком проста, непосредственна, полновата и не очень чистоплотна (этот недостаток принц, обладавший очень острым обонянием, никогда не прощал женщинам). Чтобы заглушить свою тоску, Георг явился на свадебную церемонию, основательно нагрузившись бренди, а всю брачную ночь проспал мертвецким сном (по некоторым сведениям он в пьяном виде спал в нише незажженного камина). Добившись уплаты долгов, он не считал нужным соблюдать даже внешние приличия брака. В 1796 г. Каролина родила дочь - принцессу Шарлоту. Сразу после этого между супругами произошел разрыв. В 1798 г. Каролина оставила Карлтон-хауз и переселилась в особняк Монтегю-хауз. Конфликт между принцем и принцессой Уэльскими сделался общественным достоянием и обсуждался в прессе. Все симпатии англичан были на стороне Каролины. Популярность Георга упала до критически низкого уровня. В это время он уже расстался с леди Джерси и в 1800 г. вновь воссоединился с Мэри. Несколько лет они прожили очень хорошо, но в 1806 г. наступило новое охлаждение. У Георга опять появились увлечения на стороне. Мэри терпеливо сносила их до тех пор, пока Георг не завел серьезную связь с леди Хертфорд. В декабре 1809 г. Мэри навсегда ушла от него.
В 1811 г., в связи с полным умопомешательством отца, Георг был объявлен регентом, а в начале 1820 г., после смерти отца, взошел на престол. Он сделался королем уже на исходе своих сил, имея расшатанное здоровье и безнадежно загубленную репутацию. Впрочем, время его правления, по сравнению с бурным царствованием Георга III, было достаточно спокойным.
Еще во временя регентства Георга и его жену Каролину потряс жестокий удар судьбы: их единственная дочь принцесса Шарлотта, которая в 1816 году вышла замуж за бельгийского принца Леопольда, умерла вместе с ребенком во время тяжелых и мучительных родов. Последняя нить, связывающая живущих раздельно супругов, таким образом, окончательно оборвалась.
Став королем, первым делом Георг возбудил в палате лордов дело по обвинению своей жены в прелюбодеянии. Разразился неслыханный скандал. Каролина действительно не была образцом верной жены (впрочем, это не удивительно при таком муже, который сам изменял ей направо и налево), но англичане сочувствовали и поддерживали именно ее в конфликте с Принни – явно назло этому непопулярному и ненавистному правителю. Вынесение окончательного вердикта было отложено, а в 1821 г. Каролина умерла. Ее похороны сопровождались антиправительственными выступлениями. Все сходились во мнении, что худшего короля, чем Георг, не может быть. Он мало изменил свои привычки, по-прежнему кутил и злоупотреблял алкоголем, но предаваться любовным приключениям ему уже не позволяло здоровье. Последние дни, мучимый подагрой, Георг доживал в Виндзоре в обществе своей последней пассии леди Конинггам. Умер он 26 июня 1830 года.
Ради справедливости (не все же ругать!) стоит сказать, что лучшие стороны натуры Георга проявилась в меценатстве. Он покровительствовал художнику сэру Томасу Лоуренсу и архитектору Джону Нэшу, построил изысканный павильон в Брайтоне, осуществил перестройку Виндзорского замка, существенно пополнил королевскую коллекцию произведений искусства. Впрочем, и здесь современники-англичане, которые были очень злы на Принни за его неприличные выходки и равнодушие к судьбам соотечественников, не отдали ему должного. Павильон в Брайтоне все дружно называли «образцом дурного вкуса», а трата денег на покупку произведений искусства и перестройку королевских резиденций считалась вызовом общественному мнению в стране, которая переживала тяжелые финансовые затруднения во время затяжных войн с Наполеоном.

___________________________________

 » Имена. Русские православные обычаи.

Про прозвища у меня под рукой ничего не оказалось, но вот такое:

Русские православные обычаи, связанные с крещением и наречением имени
Сложившиеся веками на Руси обычаи наречения христианского имени за годы советской власти основательно забылись.
Как и когда крестили младенца наши предки, и как они выбирали имя?
По православному обычаю крестили ребенка на восьмой день по рождении, по примеру Иисуса Христа, который по ветхозаветному, еврейскому закону на восьмой день прошел обряд обрезания и принял имя. В честь этого события церковь отмечает день Обрезания Господня. Другой церковный праздник – Крещение – отмечает обряд, который совершил над взрослым уже Иисусом пророк Иоанн, прозванный Крестителем.
Современный обряд крещения как бы объединяет два эти события: наречение имени и принятие человека в лоно христианской церкви.
В наши дни правило насчет восьми дней почти не соблюдается. Родители обычно выбирают день, который кажется им наиболее подходящим.
Итак, какое имя выбирается для ребенка? В настоящее время при этом руководствуются уже сложившимся списком имен, содержащихся в святцах. Это довольно большой список, включающий в себя более 1000 имен различного происхождения.
Почему для христианина важно получить имя из этого списка? Дело в том, что святой, в честь которого ребенок получил имя, становится его покровителем, добрым ангелом. День, в который отмечается память о этом святом, называется днем ангела или именинами. Цари и прочие августейшие особы именин не справляли – у них этот праздник именовался громким и торжественным словом тезоименитство.
Одним из способов выбора имени был выбор «по обету». Родители могли дать обет какому-нибудь святому, что назовут будущего ребенка в его честь, если святой отведет, например, грозящую беду, поможет в исцелении от болезни или в исполнении заветного желания.
Однако наиболее распространенный способ – по календарю, где были расписаны дни памяти святых. Святитель Феофан Затворник вот как наставлял выбирающих имя: «По-Божьему вот как надо. Выбирайте имя по святцам: или в какой день родится дитя, или в какой крестится, или в промежутки, или дня в три по крещении. Тут дело будет без всяких человеческих соображений, а как Бог даст: ибо дни рождения в руках Божиих».
То есть в распоряжении родителей получается одиннадцать дней, на каждый из который приходится по небольшому списку имен. Поскольку женских имен в календаре значилось значительно меньше, разрешалось брать не три дня после крещения, а восемь.
В наше время родители сами выбирают имя ребенку, которое вписывается в свидетельство о рождении. Если имя, под которым ребенок зарегистрирован, отсутствует в православном месяцеслове, это еще не значит, что следует менять его при крещении. Вполне возможно, что родители по неосведомленности дали ребенку православное имя, но в западноевропейской или местной его форме. В таком случае священник обычно переводит его в церковно-славянскую форму и крестит под этим именем, предварительно сообщив его родителям или ему самому (если крестится человек взрослый). Вот примеры таких переводов: Анжела — Ангелина; Жанна или Яна — Иоанна; Оксана, Аксинья — Ксения; Аграфена— Агриппина; Полина — Апполинария; Егор — Георгий; Ян — Иоанн; Денис — Дионисий; Светлана — Фотина или Фотиния; Марта — Марфа; Томас — Фома.
Если же такого имени подобрать не удалось, например, родители выбрали имя Роберт, Альберт, или любое другое, которого в календаре нет, священник должен порекомендовать окрестить ребенка другим именем, желательно созвучным, в нашем случае Роман, Алексей… и так далее.
Вообще же двуименность не очень одобряется в православии. Если человек по официальным документам, предположим, Петр, а в церкви его когда-то окрестили по каким-то причинам, допустим, Павлом, может случиться так, что после смерти друзья, не знающие таких подробностей, будут поминать его под мирским, а не крещеным именем.
Из благоговения перед именем Спасителя в православной церкви не нарекали именем Иисус в честь Иисуса Христа. Так же относятся и к имени Богоматери, поэтому имя Мария дается в честь одной из святых, носящей то же имя. Примите это к сведению и крепко запомните. Поэтому именины Марии не могут приходиться, например, на Благовещение.
Вообще же день именин отмечается, как я уже упоминала, в день памяти святого, в честь которого человек назван. Если у этого святого несколько дней, в которые его поминают, как правило выбирается ближайший день после даты крещения.

Прочитала ваши посты с большим интересом.

Да, вот одну малышку Милану окрестили как Маланья

Еще про прозвища!
Ленивые короли – это, оказывается, не литературный вымысел. Так называли целую королевскую династию Меровингов, которые правили в 600-х годах. Короли этой династии никогда не стригли волос и поэтому их еще называли "Лер уа шевелю", то есть "короли-волосатики".
Интересно, что многие из французских королей Людовиков имели прозвище, которое официально закрепилось за ними в истории.
Так, например, Людовик II имел прозвище Заика, Людовик IV - Заморский, Людовик V - Ленивый, Людовик VI - Толстый, Людовик VII - Младший, Людовик ТV - Святой, Людовик Х - Сварливый.
Самое лучшее прозвище имел Людовику XIV - Король-солнце.
Луи-Филипп Орлеанский, Король-груша. Это прозвище придумали художники: обрюзгшая физиономия Луи-Филиппа с коком на голове действительно имела грушевидную форму, а соль метафоры заключалась в том, что французское слово la poire имеет два значения – "груша" и "глупец
В 1285 году на французский престол взошел Филипп IV, прозванный Красивым. Впрочем, у него были и другие прозвища: Король-Фальшивомонетчик и Железный Король.
За манеру поведения с подданными и членами иностранных делегаций известный король Генрих Наваррский, будущий король Франции Генрих IV, получил прозвище Галантный Бодрячок

Фердинанд II Бурбон, король обеих Сицилий, которого называли Фердинанд-Бомба. Это прозвище он получил от либералов. Во время Крымской войны он был одним из немногих европейских правителей, которые открыто выражали симпатии России.
Король Дании Эрик IV получил прозвище Плужный грош за то, что ввел налог на плуг.
Румынский король Кароль II носил прозвище Король-плэйбой. Он был женат три раза, а о количестве его любовниц ходили легенды. В 1925 году он даже отрекся от престола, бросил официальную жену – греческую принцессу Елену – и сбежал из страны с девушкой сомнительной репутации.

Да, не жаловали подданные своих королей А вот королевы имели прозвища?
_________________

 » Мария I Тюдор

Мария I Тюдор (Mary Tudor) (18 февраля 1516, Гринвич - 17 ноября 1558, Лондон), английская королева с 1553 года, дочь Генриха VIII Тюдора и Екатерины Арагонской. Вступление Марии Тюдор на престол сопровождалось восстановлением католицизма (1554) и жестокими репрессиями против сторонников Реформации (отсюда ее прозвища - Мария Католичка, Мария Кровавая). В 1554 году она вступила в брак с наследником испанского престола Филиппом Габсбургом (с 1556 король Филипп II), что привело к сближению Англии с католической Испанией и папством. В ходе войны против Франции (1557-1559), которую королева начала в союзе с Испанией, Англия в начале 1558 года лишилась Кале - последнего владения английских королей во Франции. Политика Марии Тюдор, шедшая вразрез с национальными интересами Англии, вызывало недовольство нового дворянства и нарождающейся буржуазии.


Жизнь Марии была печальна от рождения до самой смерти, хотя ничто поначалу не предвещало такой судьбы. Для детей ее возраста она была серьезна, выдержана, редко плакала, прекрасно играла на клавесине. Когда ей исполнилось девять лет, заговорившие с ней по латыни коммерсанты из Фландрии были удивлены ее ответами на их родным языке. Отец очень любил поначалу свою старшую дочь и приходил в восторг от многих черт ее характера. Но все изменилось после того, как Генрих вступил во второй брак с Анной Болейн. Марию удалили из дворца, оторвали от матери и наконец потребовали, чтобы она отреклась от католической веры. Однако, несмотря на свой юный возраст, Мария отказалась наотрез. Тогда ее подвергли множеству унижений: полагавшаяся принцессе свита была распущена, сама она, изгнанная в поместье Хетфилд, стала служанкой при дочери Анны Болейн, крошке Елизавете. Мачеха драла ее за уши. Приходилось опасаться за саму ее жизнь. Состояние Марии ухудшилось, но матери было запрещено видеться с ней. Только казнь Анны Болейн принесла Марии некоторое облегчение, особенно после того, как она, сделав над собой усилие, признала отца «Верховным главой англиканской церкви». Ей вернули свиту, и она опять получила доступ в королевский двор.

Гонения возобновились, когда на престол взошел младший брат Марии, Эдуард VI, фанатично державшийся протестантской веры. Одно время она серьезно подумывала о бегстве из Англии, особенно когда ей начали чинить препятствия и не разрешали отправлять мессы. Эдуард в конце концов лишил сестру престола и завещал английскую корону правнучке Генриха VII Джейн Грей. Мария не признала этого завещания. Узнав о кончине брата, она немедленно двинулась в Лондон. Армия и флот перешли на ее сторону. Тайный совет объявил Марию королевой. Через девять дней после своего восшествия на престол леди Грей была низложена и кончила жизнь на эшафоте. Но чтобы обеспечить престол за своим потомством и не допустить на него протестантку Елизавету, Мария должна была вступить в брак. В июле 1554 г. она вышла замуж за наследника испанского престола Филиппа, хотя знала, что он очень не нравится англичанам. Она обвенчалась с ним в возрасте 38 лет, уже немолодой и некрасивой. Жених был моложе ее на двенадцать лет и согласился на женитьбу только из политических соображений. После свадебной ночи Филипп заметил: «Надо быть Богом, чтобы испить эту чашу!» Он, впрочем, не жил долго в Англии, посещая свою жену только изредка. Между тем Мария очень любила мужа, скучала без него и писала ему длинные письма, засиживаясь до поздней ночи.

Она правила сама, и царствование ее во многих отношениях оказалось в высшей степени несчастно для Англии. Королева с женским упрямством желала возвратить страну под сень римской церкви. Сама она не находила удовольствия мучить и терзать людей, несогласных с нею в вере; но она напустила на них юристов и богословов, пострадавших в прошлое царствование. Против протестантов были обращены страшные уставы, изданные против еретиков Ричардом II, Генрихом IV и Генрихом V. С февраля 1555 г. по всей Англии запылали костры, на которых гибли «еретики». Всего было сожжено около трехсот человек, среди них иерархи церкви — Кранмер, Ридли, Латимер и другие. Было приказано не щадить даже тех, кто, оказавшись перед кострищем, соглашался принять католичество. Все эти жестокости принесли королеве прозвище «Кровавой».

Кто знает — родись у Марии ребенок, она, быть может, не была бы такой жестокой. Она страстно желала родить наследника. Но в этом счастье ей было отказано. Через несколько месяцев после свадьбы королеве показалось, что у нее появились признаки беременности, о чем она не преминула оповестить подданных. Но то, что вначале было принято за плод, оказалось опухолью. Вскоре у королевы открылась водянка. Ослабленная болезнями, она умерла от простуды еще совсем не старой женщиной.
_________________

У некоторых королев прозвища были. Одна из французских королев носила прозвище Большеногая Берта. Английская королева Мария сейчас известна как Мария Кровавая - она была ярой католичкой и при ее правлении протестанты подвергались большим гонениям. Наверняка были какие-то еще, но я так навскидку не помню.

 » КОРОЛЕВА КУРТИЗАНОК: ХАРРИЕТ УИЛСОН

У этой женщины (тоже известный персонаж из истории регентской Англии) было несколько прозвищ. Самое известное – Маленький Паренек. Прозвище ее вместе с сестрами было «Три грации». Но наиболее часто ее называли Королева шлюх или более благозвучно -

КОРОЛЕВА КУРТИЗАНОК: ХАРРИЕТ УИЛСОН

Харриет Уилсон (22 февраля 1786 г. – 10 марта 1845 г.) была самой знаменитой куртизанкой эпохи Регентства в Англии. Ее имя часто упоминается в романах, посвященных этой эпохе.
«Я не буду говорить, почему и каким образом я стала, в возрасте 15 лет, любовницей графа Крейвена. Была ли это любовь, или тяжелый характер моего отца, развращенность моего собственного сердца или победа любовного искусства знатного господина, которая побудила меня оставить отцовский кров и вверить себя его покровительству – это не важно…»
Так начинаются воспоминания Харриет Уилсон. Думаю, что многие не согласились бы с утверждением, что причины, побудившие выбрать ее такую профессию, не важны. Мне, во всяком случае, было бы очень интересно узнать, что это была за семья, если сразу четыре девочки (а в некоторых источниках говорится, что куртизанками были шесть сестер Уилсон), родившиеся и выросшие в этой семье, предпочли вступить на путь проституции, но не оставаться под отчим кровом, который по идее, должен был защищать и укрывать девочек-подростков от уродств и жестокостей жизни. Ведь «развращенность сердца», на которую ссылается Харриет Уилсон, не может быть врожденным свойством. Что-то подтолкнуло их всех, причем в очень раннем возрасте на скользкую дорожку!
Харриет Уилсон была дочерью Жана Дюбуше, швейцарского часовых дел мастера, переселившегося в Англию и имевшего магазин в Мэйфейре – аристократическом районе Лондона. В свое время он сбежал с Амелией Кук, внебрачной дочерью эссеиста Исаака Хокинса Брауна. Отец Харриет принял фамилию Уилсон около 1801 г. В семье было 15 человек детей. Харриет была шестой.
В начале 19 века Харриет вместе с сестрами Эми и Софи (которые пошли по ее стопам) создает в Лондоне знаменитый салон сестер Уилсон, куда допускались лишь самые известные куртизанки, ожидающие покровителей, и самые богатые и знатные представители высшего света Англии, ищущие любовниц на содержании. Три сестры получили лестное прозвище «Три грации». При всем при том, ни одна из них ослепительной красотой не отличалась – их скорее можно было назвать симпатичными, привлекательными, но не красивыми. Позднее к ним присоединилась еще одна сестра – Фанни. Все они вступили на свою стезю в очень раннем возрасте. Одну из сестер Уилсон некий лорд увез из дома и сделал своей любовницей, когда ей не было даже 13 лет. Один современник описывал самую знаменитую из сестер Харриет как женщину «далеко не красивую, но умную, дерзкую, с выразительными глазами, хорошими волосами и умело создающую образ непутевой школьницы». Она была их тех женщин, которые выгодным образом используют так называемый «мальчишечий» стиль. Ее даже прозывали – Маленький Паренек. Она буквально излучала сексуальность, искрометное чувство юмора и очарование. Другой прием, который она с успехом использовала – это своеобразная имитация целомудрия и чистоты. Одевалась почти всегда в одежды из белой кисеи, которые считались униформой девственниц-дебютанток из высшего общества. Это вроде бы должно было создать «невинный» образ, но парадоксальным образом в сочетании с вольными речами и многообещающими чувственно-зазывными взглядами куртизанки рождало в мужчинах совсем не романтические чувства. Здесь Харриет умело работала, что называется «на контраст». Скоро она стала самой знаменитой куртизанкой регентской Англии. Ее имя внесли в скандально знаменитый каталог «Биографии шлюх», содержащий сведения о наиболее известных куртизанках и проститутках Англии с 1700 по 1825 годы (этот каталог был издан в 1825 г.)
Харриет скоро поняла, что от куртизанки высшего ранга знатные, богатые и образованные покровители будут требовать не только послушного «раздвигания ног», но и других развлечений, вроде бесед. Тогда, будучи в детстве едва образованной, она принялась за чтение, читала Сенеку, Руссо, Расина, Шекспира, Джонсона и других авторов и сумела поднять свой образовательный уровень. Ее одолевали далеко не средние амбиции, она жаждала любви, восхищения, власти над мужчинами. Еще одной страстью ее были деньги, но благодаря ее дорогим вкусам, любви к роскоши и нарядам, ей всегда их не хватало.
После графа Крейвена (хотя вполне вероятно, он был далеко не первым из ее многочисленных любовников), она стала любовницей герцога Аргайла и даже жила с ним некоторое время в его доме в Лондоне. Потом он закрутил роман с ее сестрой Эми, а потом бросил обоих, женившись на дочери графа Энглси. Еще один известный любовник Харриет, лорд Джон Понсонби, к которому видимо Харриет испытывала какие-то чувства, бросил ее, чтобы соблазнить и сделать своей любовницей ее 14-летнюю сестру Фанни (судя по возрасту, в каком Харриет и ее сестры начинали свою карьеру, педофилов среди знатных лордов того времени было предостаточно!)
Следующим знаменитым покровителем Харриет был герцог Лейстер, на которого Харриет смотрела как на добродушного дурачка. Он познакомил ее с маркизом Вустером, старшим сыном и наследником герцога Бофорта. И Харриет так вскружила ему голову, что он даже захотел жениться на ней. Но родня всполошилась, отправила наследника за границу, а самой Харриет согласились выплачивать огромное пособие, чтобы она оставила молодого человека в покое. Харриет нарушила условия сделки и продолжала общаться с маркизом. Тогда герцог Бофорт прекратил платежи и пригрозил подать на Харриет в суд. В конечном итоге Харриет удалось вытянуть с него 1200 фунтов.
После этого счет любовникам Харриет шел на десятки. В число ее богатых (богатых, разумеется!) клиентов входили предположительно король Георг IV, герцог Веллингтон, виконт Пальмерстон, да практически любой мужчина с деньгами. Список ее любовников читается как список членов самых эксклюзивных джентльменских клубов регентской Англии.
Однако годы шли, Харриет приблизилась к 40-летнему возрасту, ее физическая привлекательность для мужчин оставалась в прошлом. Наши современницы могут воскликнуть: ну уж не так много - 40 лет! Но ведь в те времена не были известны не только современные косметические чудеса, превращающие безнадежных старух в юных прелестниц, но даже мастерство рядового нынешнего стоматолога. Харриет поблекла и начала даже терять зубы. Да и ее образ жизни в молодые годы не способствовал сохранению привлекательной внешности и здоровья. На рынке сексуальных услуг, где выше всего котировались молодость и красота, Харриет уже потеряла свою цену. Ежегодно на этот рынок поступали тысячи молодых, красивых и на все готовых женских тел, с которыми постаревшая Харриет уже не могла конкурировать.
Все куртизанки того времени так или иначе пытались обеспечить свою старость, заставляя своих покровителей обещать, что те продолжат каким-то образом обеспечивать бывшую любовницу даже после того, как отношения заканчивались. Такого рода обещания почти постоянно нарушались: «слово чести» держалось только в отношениях между мужчинами, принадлежащими к одному кругу. Что касается противоположного пола, то умение использовать и после того обмануть женщину рассматривалось просто как некоего рода «джентльменский спорт». Еще менее связанными словом считали себя «благородные» джентльмены, если речь шла о проститутке, пусть даже элитной. Судя по всему, Харриет это понимала: она сама писала в своих мемуарах, что одна из любовниц принца Уэльского, которой он обещал после окончания романа 20 тысяч фунтов стерлингов, не получила ни гроша и умерла нищей.
Харриет и сама не способствовала своему экономическому процветанию в старости. Огромные деньги прошли через ее руки – и она все профукала на наряды, драгоценности, экипажи, содержание роскошного дома, устройство вечеринок для подруг-куртизанок и их клиентов и прочие атрибуты своего ремесла, ни разу даже не задумавшись о том, чтобы что-то вложить в банки, в деловые предприятия, в недвижимость и т.д. Никто из ее бывших любовников не поспешил помочь ей, когда ее карьера подошла к логическому завершению и она начала испытывать материальные трудности. Тогда она решила обеспечить свою старость, опубликовав автобиографию.
Эта задумка не была оригинальной. На мысль ее навел пример Мэри Энн Кларк, бывшей любовницы герцога Йорскского, которой были выплачены 10 тыс. фунтов за то, чтобы она не публиковала свои воспоминания о связи с герцогом. Харриет Уилсон и ее издатель Джон Джозеф Стокдейл решили поставить дело еще на более широкую ногу. Они составили список из приблизительно двухсот фамилий ее бывших клиентов и потребовали от каждого выплаты 20 фунтов в год пожизненно или единовременно 200 фунтов за то, чтобы не упоминать их имена в автобиографии знаменитой куртизанки. Не все поддались на этот шантаж. Известна история о знаменитом герцоге Веллингтоне, который ответил на письмо с предложением о «выкупе» своего имени по-солдатски кратко: «Публикуй и будь проклята!». В результате он появился на страницах автобиографии в весьма нелестном изображении: «очень похож на крысу», как писала куртизанка. А уж описания его ухаживаний за Харриет вообще выставляли его в виде очумевшего от похоти глупца.
В результате ее автобиография была написана и разделена на 9 частей, которые печатались и выходили в свет с февраля по август 1825 г. Воспоминания сразу вызвали фурор у читающей публики и стали бестселлером. Для того, чтобы привлечь интерес к выпускам и подстегнуть в желающих «откупиться» стремление побыстрее заплатить, издатель Стокдейл на обратной стороне каждого выпуска печатал нечто вроде анонса: о ком и о чем будет рассказ в следующем выпуске. Публикации вызвали беспокойство на самом высоком уровне британского правительства, прежде всего потому, что какие-то откровения могли быть опубликованы о короле Георге IV, который и так не пользовался популярностью у подданных. Ходили слухи, что за исключение королевского имени Харриет получила воистину королевский выкуп, так как имя короля так и не появилось на страницах воспоминаний, а сам король на смертном одре в 1830 году проклинал «Харриет Уилсон и ее адскую банду». Кроме того, в числе любовников Харриет были два премьер-министра и огромное количество членов разнообразных правительств, которые формировались в Англии в начале 19 века. Харриет могла знать такие политические секреты, которые были бы опасны для публикации. Так что беспокойство британского правительства было вполне понятно.
По нынешним меркам воспоминания Харриет вполне скромные. Она почти не говорила ни о сексуальных талантах, ни о сексуальных предпочтениях своих клиентов, разве что позволяла несколько скользких намеков, но зато не жалела в их адрес пренебрежительных замечаний об их внешнем виде, характере, уме, манерах и т.д. Но в те времена простое упоминание имени человека в мемуарах скандально знаменитой элитной проститутки рассматривалось как грязное и несмываемое пятно на биографии. Как писал примерно в это время Пушкин: свет «не карает заблуждений, но тайны требует для них». Неважно, что все знали, какой граф или герцог в то или иное время был любовником Харриет, главное, чтобы это не упоминалось публично. Тогда приличия были бы соблюдены. И Харриет прекрасно понимала, что делает, когда вроде бы невинно описывала того или иного аристократа в своих воспоминаниях.
Современные исследователи полагают, что в своих мемуарах Харриет немало нафантазировала. Например, ее воспоминания о встрече с лордом Байроном, которого она, в отличие от своих любовников, описала вполне благожелательно и даже восторженно. Исследователи жизни и творчества знаменитого писателя доказали, что они даже не были знакомы. Но когда Харриет выпускала свои мемуары, она уже могла не бояться опровержений лорда Байрона – он к тому времени умер. Исходя из этого, можно предположить, что Харриет фантазировала не только о знаменитом поэте, но и о некоторых других персонажах и событиях своих мемуаров.
Большой ущерб денежной стороне вроде бы хорошо рассчитанного плана Харриет Уилсон нанесли публикации многочисленных, как бы мы сказали сейчас «пиратских» изданий ее мемуаров. Они пользовались даже большим спросом, чем первоисточники, потому что иллюстрировались весьма вольными, можно сказать даже непристойными рисунками. Конкурировать с этой похабщиной было трудно – так называемая «публика» во все времена «клевала» на самое низменное; а ни сама Харриет, ни ее издатель не были настолько вульгарны, чтобы снабдить оригинальные издания мемуаров «веселыми» картинками. Естественно, что отчислений с «пиратских» продаж ни она, ни ее издатель не получали. А понятие «авторского права» было в те времена настолько расплывчатым и неопределенным, что защитить интересы в суде не представлялось возможным. Да и кто стал бы слушать жалобы поистрепавшейся куртизанки?
В результате победа Харриет оказалась «пирровой». Многие озлобленные клиенты подали на нее в суд за клевету, и она, а также ее издатель вынуждены были скрываться. За несколько лет до публикации мемуаров она выходит замуж за некоего полковника Уильяма Генри Рочфорта, которого описывают как «красивого негодяя». Ходили слухи, что этот брак был устроен старым герцогом Бофортом, который продолжал бояться, что его сын маркиз Вустер снова вступит в связь с Харриет и все-таки женится на ней. Муж быстро растратил оставшиеся еще у Харриет денежки и вскоре был вынужден бежать во Францию, чтобы спастись от кредиторов, которые хотели за долги посадить его в тюрьму. Харриет последовала за ним и поселилась в Париже. Там она пытается попробовать свои силы в художественной литературе и пишет книгу «Парижские львы и лондонские тигры». Эта книга, как и все последующие ее сочинения, были приняты плохо и почти не продавались. Провал Харриет на литературном поприще приводит к мысли о том, что литературным даром она не обладала ни в малейшей степени. Так что ее воспоминания, которые были написаны гораздо более живо и интересно, скорее всего не являются творением ее пера – Харриет просто наняла кого-то, чтобы написать мемуары от ее имени.
После провала на литературном поприще постаревшая, растерявшая весь шарм и брошенная мужем Харриет возвращается в Англию. Там она пытается вернуться к своей прежней профессии, но не в качестве куртизанки, а в качестве сводни и советчицы для молодых женщин, желающих вступить на этот путь. Большого успеха и здесь она не имела – кто хотел продаться, тот продавался вполне удачно и без помощи ветерана рынка секс-услуг.
Умерла Харриет Уилсон в полной нищете в 1845 году, завещав похоронить себя по католическому обряду. Ее последнее письмо лорду Блуму – это еле-еле нацарапанные несколько бессвязных слов и предложений: «…окажите мне помощь… 30-40 фунтов… одолжите… долги… заранее благодарю…» Хоронил ее тот же самый Генри Блум, бывший лорд-канцлер и, пожалуй, единственный из ее любовников, который не бросил ее. Перед смертью он помогал ей деньгами и юридическими консультациями, организовал ее похороны и был единственным, кто оплакал ее.
Другие сестры Уилсон тоже не преуспели в этой жизни, за исключением самой младшей – Софи, которая вовремя догадалась, что с выбранной ею скользкой дорожки лучше сойти – и как можно раньше. В 1812 году в возрасте 17 лет она вышла замуж за лорда Бервика, который был старше ее на 25 лет. Несмотря на респектабельность замужества, скандальную новоиспеченную леди не принимали в английском высшем обществе, и она переехала с мужем в Неаполь, где нравы были вольнее и богемнее. Брак был бездетным и в 1832 году лорд Бервик умер. Сама Софи умерла в 1875 г.
___________________________________

miroslava спасибо за рассказ.
Хочу только заметить, что возраст, в котором девушки начинали карьеру, отнюдь не слишком юный, а мужчины не были педофилами. Во всяком случае, формально. В Англии первой половины 19 века, как и во многих других странах, девочка после достижения 12 лет считалась вполне пригодной для секса и семейной жизни, и никакого порицания мужчине, который занимался сексом с девушкой, достигшей этого возраста, не было. Уголовная ответственность наступала только если девочка была моложе. В России 18 века замужество 12 летней девочки было нормальным явлением, во Франции только 70х годах девятнадцатого столетия брачный возраст подняли с 11 до 13 лет. В США еще в 70х, кажется, годах 20 века в некоторых штатах разрешалось замужество 12-летних девушек.