Дважды в одну реку (СЛР 18+)

Скоро все будет

Большое спасибо

Благодарю за отзыв
___________________________________

 » Глава 16

- Итак, что у нас получается? – спросила Юля за завтраком, - Я еще не все прочитала.
- А получается все, как в бразильском сериале, - улыбнулся Максим, - Оказывается, граф не был верен своей жене. Точнее еще до свадьбы он полюбил Варвару Трубецкую, невесту своего лучшего друга князя Константина Васильевича Щелыгина. Потом в обеих семьях появились сыновья с разницей в полгода. А еще через год князь Щелыгин погибает, и тут оказывается, что его сын, вовсе не его, а графа Скуратова.
- Выходит, у графа было два сына! – сделала вывод Юля.
- Да, и похожи они были, как близнецы. Поэтому когда родилась Елизавета Петровна, называемая в последствии всеми окружающими ясным солнышком, граф увозит Варю с сыном в Петербург, чтобы удивительное сходство мальчиков не вызывало подозрений.
Но когда они выросли и стали выходить в свет, начался переполох, особенно с невестами. Поэтому граф и княгиня были вынуждены рассказать своим детям правду.
- А как же медальон?
- Были изготовлены дубликаты.
- Но в начале дневника он говорит что-то про цыганку?
- А это самая интересная часть! Цыганка нагадала ему, что все его сыновья и их потомки будут похожи как один: «Священная линия останется чистой, остальные же пойдут по стопам отца. И от семи сыновей только один останется в седьмом поколении». Только что все это значит?
- Элементарно! – следуя обыкновенной «женской логике» решила Юля, сильно удивившись, чего, собственно говоря, было не понятного, ведь все предельно ясно, - Священная линия – это прямой род Скуратовых, а остальные – потомки Петра Петровича Щелыгина, такие же изменники.
- С чего ты взяла?
- Нет, но это же очевидно, - обиделась Юля.
Максим задумался. Все это, конечно, было очень интересно и занимательно, но в дневнике ничего не было сказано о сокровищах. Быть может, их и вовсе не было, а состояние графа было вовсе не таким, как говорила Эм. Но если учесть ее привычку все преуменьшать, то где-то все же должны храниться несметные богатства. Вот только где. И что хранится там.
Что-то не давало ему покоя. Чего-то не хватало. Не хватало, как какой-то маленькой детали из мозаики, после нахождения которой, становилось все абсолютно ясно и понятно.
Он вернулся в библиотеку и снова открыл дневник.

- Мадмуазель Жули, к вам гость, - улыбнувшись, объявил дворецкий, - Он в холле.
Юля взглянула на часы. Был уже полдень.
Долго же мы соображаем! Сейчас начнутся оправдания и обвинения, может даже скандал закатит, на это он мастер. Как девчонка, ей богу. Молчал бы уже и нос в мой дом больше не показывал. А! Ну, его! Тряпка, оно и в Африке тряпка! Никакого чувства собственного достоинства.
Когда она вошла в холл, Рафаэль хотел было уже пристроиться на диван, но, увидев Юлю в униформе, быстро направился к ней, как ни в чем не бывало.
- Ты что это стала здесь подрабатывать? – удивленно спросил он и хотел ее обнять.
- Стой, где стоишь! – остановила его Юля и сложила руки на груди.
- Что такое? – откровенно не понял Рафаэль, остановившись в двух метрах от нее. Он всегда старался не слишком перечить ей, зная о репутации ее матери. Ее ведь все боялись, и он был в числе «всех».
- Во-первых, здравствуй!
- Привет!?
- Во-вторых, что ты здесь делаешь?
- Я? Я к тебе пришел.
- Зачем?
- Мышка, ты чего? – он снова сделал шаг в ее направлении.
- Ты ведь боишься мышей, зачем ты ко мне пришел? Если для того чтобы отдать мне ключи? То ты просто мог оставить их Натали. Теперь она там будет жить.
- Как Натали? А как же я?
- А ты тут при чем?
- Это же наша квартира!
- Наша? – Жули усмехнулась, - Дорогой, ты что-то напутал, она всегда была моей и только. Ее купила мне моя мама, а ты мужем моим не был и не будешь, а потому и права на нее не имеешь.
Рафаэль стоял, тупо уставившись на нее.
- Все, уходи! – приказала Юля, - И не вздумай хлопнуть дверью!
Она направилась по коридору в сторону библиотеки, и он поспешил за ней.
- Малыш, ты не видела месье Фюри? – спросил Максим, выйдя в коридор.
Все случилось быстро. Она даже не поняла ничего. Только голове стало очень больно. Она на некоторое время потеряла сознание и закрыла глаза. А когда очнулась, во рту был металлический привкус ужасно напоминавшим сигареты Рафаэля, который держал ее, прислонив к стене, чтобы она не упала и не вырвалась от него, и, судя по всему, пытался поцеловать. И видимо у него это получилось, потому что Максим у него за спиной выглядел очень злым и растерянным.
Решение пришло в голову сразу само по себе. Он больше не хотел ни о чем думать и ничего выяснять. Зачем? Все и так понятно. Все слишком очевидно.
Он сам во всем виноват. Он ворвался в ее жизнь, не спросив при этом ее разрешения. Он перевернул ее мир.
Или думал, что перевернул?
Какая разница? Теперь уже ничего не важно.
Он играл по ее правилам, потому что видел, как она была счастлива, и как горели ее глаза. Он боялся сделать ей больно, и даже сказал ей об этом.
Или не сказал?
Неважно!
Главное он сказал ей, что он хочет быть с ней, всегда только с ней. И ведь он правда решил, что женится на ней.
А она?
А она была такой же, как и все. Такой же, как и его первая жена. Так же слушала с видом полного обожания и повиновения, так же смотрела преданными влюбленными глазами…
Все, хватит вспоминать. Все закончилось, так и не начавшись. Так же как и с Эм. Только с Эм они оба понимали, что не могут быть вместе долго с самого начала. И если не вполне осознанно, то подсознательно точно.
- Простите, - немного насмешливо сказал он, сглотнув ком в горле, - Не буду вам мешать.
И он пошел по коридору с дневником графа и еще каким-то листком бумаги в руках, полностью потерянный и опустошенный, непонимающий больше ничего.
Впервые после развода он смог почувствовать трепет своего сердца рядом с ней.
А она?
Она разорвала его на мелкие кусочки. Поиграла им и выбросила. И больше он ей не нужен. Правильно. Зачем ей нужен человек, который видит ее на сквозь и чувствует все ее страхи. Ей не нужен «ненормальный русский», ей нужен обыкновенный француз. Ну что ж, она свой выбор сделала, и ему больше ничего не остается, кроме как уйти.
- Максим! – тихо позвала Юля, потому что громче у нее не получалось, горло что-то будто стянуло проволокой, не давая дышать.
Она поняла. Она все поняла.
Какая у него еще могла быть реакция. Он ведь видел, как она целовалась с другим. Ему даже выводов никаких делать не пришлось. Он видел все своими глазами. И это было ужасно.
И она ведь даже не могла сказать, что она не отвечала на этот поцелуй, что она была без сознания, и что с эти человеком у нее все кончено, и больше ничего быть не может. В этом не было никакого смысла. Он бы не стал ее слушать. И что теперь делать дальше она не знала.
На глазах моментально появились слезы.
Ее родной человек уходил от нее. И он не станет ничего слушать, и он больше никогда не вернется.
- Максим! – прокричала она, расплакавшись совсем, но найдя в себе силы.
Но он не остановился и исчез в глубине большого дома.
- Что ты наделал! – кричала она на русском, - Зачем ты пришел сюда, Рафаэль?
Француз с прежней глупостью смотрел на Жули, не понимая ее, и по-прежнему держа ее руки так, чтобы она не могла вырваться от него.
- Я ненавижу тебя! – продолжала кричать Юля, - Я ненавижу тебя!
А он все смотрел и не мог понять, что происходит.
- Ах, да ты же меня не понимаешь! Ты никогда не понимал меня, даже когда я говорила по-французски, ты меня не понимал. А он понимал. Он понимал на любом языке, ты слышишь меня! На любом! Он понимал даже то, что я ему не говорила. Он чувствовал, понимаешь! Чувствовал! Ты понимаешь, что значит чувствовать? Нет, ты не понимаешь, ты не знаешь, ты не можешь чувствовать! Ты вообще ничего не можешь! Даже целоваться ты не можешь, так чтобы ноги подкашивались! Только слюни распускаешь! Вот это ты можешь, вот на это ты мастер, и больше ничего, слышишь! Ничего!
Эти слова были произнесены на французском языке, и Рафаэль был бы полным ослом, чтобы не понять, что все-таки произошло.
- Вот почему ты не пришла на вечеринку, - подвел он итог и отпустил ее, - А я ведь тебя ждал, а ты с этим!
- Кто ждал? Ты? – Юля усмехнулась, - Можно подумать! Я была там, утром! И я все видела! Я все знаю! Я знаю, что все время, что ты был со мной и клялся в любви до гроба, ты спал с Моник! Я знаю, что тебе были нужны только деньги моей матери!
- Ту ночь ты провела с ним? – не желая говорить о своих подвигах, словно их и не было вовсе, и она не ведает, что говорит, или вообще ничего не говорила, спросил Рафаэль.
- Даже если бы я провела с ним ночь, уверена, она была бы лучше всего, что было с тобой! Не было в том ничего приятного. Не ночь, а борьба с твоими комплексами неполноценности! Слава Богу, у меня ума хватило всякий раз отказывать тебе в самом главном! Уверена, в противном случае я бы очень сильно пожалела!
Это был удар ниже пояса. Юля это поняла сразу. Ничто так не унижает мужчину, как оскорбление, сказанное в сторону его мужского достоинства.
И Рафаэль озверел и залепил ей пощечину, после чего чей-то очень большой и очень мощный кулак сломал ему нос и вырубил сознание.
___________________________________

Катюша, привет!!!
Спасибо за продолжение))
Ух, какие страсти
Думаю сломанный нос отобьет охоту Рафаэлю надоедать Жули.
___________________________________

Спасибо за продолжение!
Эх, Максисм! Надо было сразу вырубать. А то пока понял, девушку совсем довели!

Катя, спасибо за новую главку. Вот это ситуация!...

Прям бальзам на душу!

С нетерпением жду продолжение!

Нашла опечатку:
_________________

Думаю, да пока он не собирается снова появляться ей на глаза, но роман еще не дописан, а мой ветреный муз может шутки ради его надоумить явиться

нуу, он у нас товарищ довольно эмоциональный , не лишенный здорового эгоизма

постараюсь с этим не затягивать

Э-э, как это я такое пропустила? Благодарю исправлюсь
___________________________________

 » Глава 17

где-то в Испании...

- А ты больше не изменишь своего решения? – недоверчиво спросил Яша почти шепотом, нежно поглаживая ее светлое плечо.
- Ты же знаешь, я на это не способна, - так же тихо ответила Эм, пристроившаяся у него на груди. У нее все-таки были некоторые сомнения по этому поводу.
- Ну, это как сказать! – он усмехнулся.
- Что значит «как сказать»? – возмутилась она и чуть приподнялась, чтобы посмотреть ему в глаза.
- Ты способна на все!
- Ну-у, думаю не на все, но на многое, - согласилась Эм, и они рассмеялись.
- И когда у нас будет свадьба? – спросил Яша.
- После того, как ты разведешься со своей женой? – с ревностью буркнула женщина.
- Эм, ну ты ворчунья!
- Я не могу тебя не с кем делить! Ты и сам это знаешь.
- Тебе и не нужно меня ни с кем делить, - Яша усмехнулся, - Мы с Гердой развелись неделю назад.
- И ты молчал! – воскликнула Эм и села на постели.
- А ты меня слышала?
- Ты что уже говорил? – она растерялась.
- Да ничего я тебе не говорил, - успокоил ее он, лаская взглядом, - Просто это было бы бесполезно.
- А как же дети?
- Сейчас они с Гердой. И я пока еще не переехал от нее. То есть, дом я оставляю ей и Алисе, а Герман изъявил желание учиться в Москве. Это его выбор, и я не буду противостоять ему. Тем более, что он собрался пойти по моим стопам, а потом и вовсе меня сменить.
- Молодец мальчик! Далеко пойдет!
- А еще он хочет на рождество приехать к тебе в Париж.
- Скорее не ко мне, а к Юле.
- Ты права, - согласился Яша и внимательно посмотрел на Эм, - Ты раньше ее так не называла?
- Она ведь все-таки русская, и имеет полное право носить русское имя, - она вздохнула, - Пусть приезжает.
- Да, но в этом случае ему нужно будет кое-что объяснить. Мне кажется, ты была права в своих подозрениях.
- Рождество будет через две недели, - Эм начала все события раскладывать по полочкам, как она всегда любила это делать, - Максим в это время будет в Париже. Настроен он в отношении нашей дочери довольно серьезно.
«Нашей»! Как ему было приятно слышать это «нашей» от нее. От его любимой и обожаемой Эм.
И то, как она говорила! Она ведь даже не задумалась, не запнулась! Она сказала «нашей» как будто так было всегда. Как будто они всегда были одной семьей!
- То есть как? – не понял он, задумавшись совсем о другом.
- То есть, он всерьез намерен на ней жениться, - объяснила Эм и почему-то подумала, что графу Скуратову, наверное, никто подобных вещей никогда бы и не подумал объяснять.
Да, но ведь Яша-то не граф, и вообще не благородных кровей. Откуда ему знать, что серьезные намерения – это предложение руки и сердца. В то время, как современная молодежь может это трактовать, как отношения больше трех дней, включающие сначала почти дружеское общение, потом небольшую влюбленность, признание в этом друг другу, только после этого утоление своих плотских потребностей, и еще возможно утро следующего-последнего дня все с теми же влюбленными глазами, что мало вероятно.
- Жениться на нашей малышке? – возмутился он.
- Яша, нашей малышке уже девятнадцать лет! – усмехнулась Эм.
Все-таки он был смешной. Но такой хороший и добрый.
- А она? Она согласна?
- Она к нему более чем неравнодушна.
- То есть, она в него влюблена?
- Ну-да, - Эм рассмеялась, - Яша, почему ты так глупо разговариваешь?
- Эм, сжалься! – взмолился он, - У меня раньше не было дочери, у которой мог быть жених с серьезными намерениями. И вообще, не слишком ли они быстро жениться собрались? Ты ведь Максима только пять дней назад в Париж привезла.
- Ты вспомни, когда ты впервые упомянул о свадьбе! И что ты так нервничаешь, они еще пока не собираются жениться.
- Как это? А серьезные намерения?
- Я говорю, ты себя вспомни! Как стоял на колене и предлагал мне руку и сердце на свадьбе у Веры. У них вроде того.
- А-а!
- Все, успокоился?
- Да.
Зря я все ему рассказала. Лучше бы промолчала. А теперь он только об этом и будет говорить.
- И все-таки я думаю, Герману нужно рассказать, что Юля его сестра, - не унимался Яша, - А то он еще тоже придумает себе серьезные намерения в отношении ее.
- Если потребуется, Максим сам все ему расскажет, - ответила Эм и окончательно решила больше никому ничего не говорить. Черт ее дернул сказать все Яше. И этим чертом был Максим.
- Он что знает?
- Знает.
- Ну вот, дожили!
Яша обиделся. Он всегда обо всем узнавал первым. Он был ее самым близким человеком. И с кем, как не с ним, она могла обсуждать все свои проблемы.
- Просто я научила его некоторым своим приемам, - объяснила Эм, - Ты же знаешь, от меня что-либо скрыть очень сложно. И если бы ни он, мы бы здесь сейчас не были, ты бы ничего не узнал, и свадьбы никакой у нас не намечалось бы.
___________________________________

 » Глава 18

Париж

Он ушел, оставив после себя только ощущение пустоты и тишину, иногда прерываемую жалкими всхлипываниями Рафаэля, которому он сломал нос.
Жули с отвращением взглянула на него сквозь слезы, и отвернулась. Зрелище было мерзкое. Она никогда не могла терпеть кровавые сцены в фильмах, а от запаха крови ее просто воротило. И вот теперь человек, который еще вчера утром ей был дорог, а сегодня превратился в самого ненавистного, источал этот самый ужасный запах.
- Вот видишь, не нужна ты ему, - проговорил он, запрокинув голову назад, чтобы остановить кровотечение.
Она только фыркнула и убежала в глубину пустого коридора. Повернув под лестницу в сторону оранжереи, она увидела старика Фюри. Он остановил ее и обнял, поглаживая по голове. Он всегда был для нее как дедушка, и почему-то именно он ее всегда очень хорошо понимал.
- Он вернется, - прошептал Фюри, - Скуратовы всегда добиваются того, чего хотят!


Москва

- Мам, у нас снова гости? – раздалось из прихожей.
- Кажется, сын вернулся, - испугалась Вера и, выскочив из-под одеяла, стала быстро одеваться.
- Ну, сын же не муж!
Он сел на постели, восхищенно глядя на нее.
Ей было уже за сорок, а выглядела она все так же хорошо.
- А ты чего сидишь, - возмутилась женщина и бросила ему его брюки, - как я ему-то все объясню?
- А то и объяснишь, - спокойно сказал он, повинуясь, начав одеваться.
- Ты с ума сошел что ли?
- Вер, он уже не маленький. Да и сколько можно, в конце-то концов?
- Мам, я так проголодался, - сказал Максим, поняв, в чем дело, и удалился на кухню.
Будучи воспитанным в любви, к матери он испытывал глубокое чувство уважения. Увидев в прихожей мужские вещи, не принадлежащие самому себе, он сначала хотел уйти, оставив дома вещи. Однако понял, что мать, узнав об этом, станет чувствовать себя виноватой, от чего может организовать ссору с мужчиной на ровном месте. Огорчать ее у него не было желания. К тому же возник вопрос, что за человек сейчас находится в их доме, ни мошенник ли. Потому, оправдав свое любопытство благими намерениями, Макс остался.
Пока он изучал холодильник, они привели себя в порядок и вошли на кухню. И все было бы нормально, если бы ни одно маленькое «но»?
Парень обернулся и замер, как истукан, не дожевав бутерброд и не в силах его проглотить. Он не мог поверить своим глазам. Но теперь он мог понять месье Фюри.
- Максим, познакомься, - смущенно улыбнулась Вера, не зная, как на это отреагирует сын, ведь после смерти мужа в их доме мужчин не было, - Иван Аркадьевич – мой давний друг.
- Простите меня за дерзость, - извинился Макс, еле проглотив не дожеванный хлеб с колбасой, после чего желудок недовольно заворчал, - но на сколько «давний»?
Сходство было очевидным. На Максима в упор смотрел граф Скуратов собственной персоной только что сошедший с полотна неизвестного художника только вполне современного вида. Однако появись этот человек в их доме до его поездки в Париж, он мог бы даже решить, что это просто совпадение. И подобный вопрос мог даже не возникнуть. Но теперь он понял, что похож на Скуратовых не случайно.
- Мы с Верой в детстве жили в одном дворе, - улыбнулся Иван Аркадьевич и с любовью посмотрел на женщину.
- Давно, - согласился молодой человек и перевел удивленный взгляд на мать, - А между вами двадцать шесть лет назад ничего не было?
- Ну, вот видишь, Вера, - Иван Аркадьевич почти рассмеялся и позволил себе обнять женщину, которую он любил, а она все смущалась и нервно терла ладонь, - и объяснять ничего не надо. Он сам все понял.
- Значит, было?
- Было.
- И значит я ваш сын?
- Совершенно верно.
- Отец знал? – спросил Макс, повернувшись к матери, ему было несколько обидно за человека, который его воспитывал до десяти лет.
- Нет, - едва слышно ответила она, - Я не смогла ему сказать.
- Извини, мам, если бы я сейчас собственными глазами не видел своего биологического родителя в обнимку с тобой, мне вероятно проще было бы тебя понять, - вздохнув, произнес сын, - может вы объясните что к чему?
Вера стояла молча и не знала что говорить, понимая, что он прав. Она и сама себя ни раз ругала за тот глупый поступок, но сделанного не воротишь.
- Я узнала, что беременна, за неделю до свадьбы с Вадимом. Ваня был в армии к тому моменту. Написал, что женится, когда вернется, или когда в отпуск приедет, то есть через год или два. Я понимала, что это время мне придется жить с родителями, знала, что они меня не поймут. Ты же помнишь свою строгую бабушку.
- Когда через пару лет я за вами приехал с цветами и подарками, - продолжил за нее Иван Аркадьевич, - Вадим принял меня, как родного, и совсем не обратил внимания, на нашу схожесть, потому что в тот день хоронил отца. Мы не решились тогда сказать ему правду. Мой отпуск заканчивался, а он так и не пришел в себя. И мне пришлось возвращаться в войска одному. Еще два года я уговаривал Веру развестись. А когда снова приехал, Вадим уже был болен. Мы с Верой сильно поругались в тот раз, и я женился. Следующие десять лет мы не виделись. За это время у меня появились три дочки.
- У меня есть три сестры.
- Вера, Люба и Марина.
- А почему не Надежда?
- Вера с Любой так назвали. – усмехнулся мужчина
- А ваша жена знает о моем существовании?
- Да, я ее сразу предупредил, чтобы не было недоразумений.
Максим уже и не знал как, и на что ему реагировать. Его жизнь была такой спокойной, размеренной и почти однообразной. У него всегда все было по плану. Все было рассчитано по минутам. Даже развод не слишком сильно выбил его из привычной колеи.
Ему тогда было двадцать два года. Он вернулся из Сибири, и об одном только жалел, что теперь у него не было сына. А он так к нему привык.
Он каждый раз, когда приезжал в Москву на учебу, только о нем и рассказывал своим друзьям и знакомым. Он бегал по магазинам, искал ему игрушки, такие, как ему казалось, должны подходить именно его сыну. И находил, и привозил, и видел, как он радуется.
Он и потом приезжал к нему и тоже что-нибудь привозил, но это было уже не так, как раньше. Теперь сердце наполнялось не безудержной радостью и любовью, а болью острой и безжалостной. И хотелось бежать. Бежать. Куда не известно. Только бы не видеть эти маленькие темные глазки, пытающиеся вспомнить, кто этот странный дядька, который подарил ему такую классную машину, и почему мама не пускала его в дом. А бабушка забрала гулять только его, Антошку, а сестренки остались дома, и теперь они с дядькой сидят в парке на скамейке и смотрят, как он бегает по аллейкам и гоняет новую машину. А потом он повернется, и дядьки больше не будет, останется только бабушка, и скоро поведет его домой. И мама узнает, что они были с дядькой, и будет ругать бабушку. И она расплачется и сядет на табурет, что стоит возле порога. И он подбежит к ней, обнимет за коленки, и тоже будет плакать, потому что он любит бабушку больше всех на свете. А она будет гладить его по голове и говорить, что все будет у них хорошо.
За три года он видел сына всего два раза, именно потому, что все это было очень тяжело, и не только для него.
А в Москве все началось по тому же сценарию, что и до брака. Институт сменился работой менеджера в одной небольшой компании, потому что в большие без опыта работы не берут. Потом он привык и так здесь и остался.
Появились новые друзья, новые интересы, веселая компания. Вечером бар, бильярд, боулинг, иногда баня, если вдруг так оказалось, что все бабы стервы и дуры. Чаще кафе, клубы и кино, если с девушкой, или если уже все равно стерва она или дура, в зависимости от состояния.
Но как-то так случилось, что Максим оказался в компании самым трезвым. Он почти не пил, а если и пил, то не пьянел. А потому его уважали друзья и любили девушки. И он их тоже любил. Ухаживал за ними красиво. Цветы им дарил. Он был уверен, что девушки любят цветы, а он любил их дарить. Ему самому было приятно, когда они начинали закрывать глаза, вдыхая аромат цветов, а потом в этих же самых глазах читалась вся палитра чувств от обожания до ненависти, за то, что он сделал это так красиво. И тогда он уже становился героем, и должен был быть им до конца. И это ему тоже нравилось.
А еще он любил водить девушек в кафе и заказывать им пирожное и морожено, зная о том, что некоторые из них склонны к полноте, и стараются не есть подобной пищи. И ему становилось очень весело, если полчаса назад они твердили, что не любят сладкое, а теперь с голодными глазами, пытались отказаться от такой вкуснятины.
Да, он любил эти странные создания, называемые женщинами и девушками. Любил, только не доверял никому, поэтому менял их часто.
И все было так, пока не появилась Эм, и не свалилась на его бедную голову, как снег в июле. С нее-то все и началось.
Или нет?
Нет, не с нее.
Все началось с того момента, как он расстался с Машей. Вот с чего. Точно. И чего она тогда придумала? А главное зачем? В чем смысл? Ведь все так было хорошо. И надо же было умудриться все испорть в день его рождения! Ну, знакомы они уже год. Ну, встречались они уже пол года. Ну, жили они вместе уже три месяца. Ну, и что? Можно подумать, они собирались пожениться. Лично у него таких мыслей не было, а что она там на придумывала, ему и дела не было. Ему было все равно. А она решила, что его нужно с родителями познакомить.
Спрашивается, зачем?
Незачем.
Вот так он ей и сказал. Незачем этого делать. А она обиделась и сказала, чтобы он больше не приходил и не звонил. И она ушла, и цветок не забрала.
Значит, сильно обиделась.
Вот тогда-то все началось. Да, именно тогда. Не обидься на него Маша, он бы и дома вечером не появился бы, и эту треклятую розу не подарил бы своей крестной возле подъезда, как женщине своей мечты. И не искал бы ей дом. Следовательно не нашел бы его. И не было бы у них столь прекрасной ночи любви и безумства. И не забыла бы она тогда о встрече с испанцами или с итальянцами.
Кто они там?
А, неважно!
И не полетел бы он с ней в Париж, и не познакомился бы с ее дочерью при столь странных обстоятельствах. И не решил бы на ней жениться в первый же день знакомства. И не было бы ему сейчас так хреново. И не понял бы он так сразу, что мамин «давний» знакомый его отец. И все были бы счастливы без приключений и помешательств.
Выходит, что во всем виновата Маша, потому что она придумала познакомить его со своими родителями, и почему-то обиделась, когда он не согласился.
Пока он все это обдумывал, в комнате царило молчание. Вера нервничала, и что-то соображала на стол, при чем соображала в прямом смысле, потому что Иван Аркадьевич гостил у нее дома уже второй день, и готовить ей было некогда. Сам Иван Аркадьевич пытался ей как-то помочь, но она его все время отпихивала. Кто здесь хозяин все-таки! И ему больше ничего не оставалось, кроме как сесть и ждать пока все будет готово.
- Прошу прощения, - словно что-то вспомнив, сказал Иван Аркадьевич и вышел из комнаты, а когда он вернулся, в его руках была коробочка подобная той, что подарила Максиму Эм, - Я не смог приехать к тебе в день рождения, - виновато произнес он, - но в нашей семье есть традиция. Эта вещь передавалась от отца к сыну в день достижения им двадцати пяти лет вот уже семь поколений, то есть ты должен быть седьмым.
Кажется, что-то стало проясняться.
Максим даже не открыл коробку, а сразу достал из серванта хрустальные бокалы и шампанское из холодильника. И дальнейшие действия рассказал уже сам.
- И для того, чтобы вступить во владение этим медальоном, нужно опустить его в бокал с шампанским и выпить его до дна.
Он следовал своим словам, и в конце повернулся к своему новоявленному отцу.
- Так? – спросил он.
- Так, - согласился Иван Аркадьевич, - но откуда ты все это знаешь?
Максим ушел в комнату и принес медальон, который подарила ему Эм.
- В роду Скуратовых такая же традиция, - улыбнулся Максим и открыл обе коробки, - И такой же медальон.
Все были очень удивлены.
- Вы Иван Аркадьевич Щелыгин? – снова спросил Максим.
- Да, но…
- Должен поправить, вы об этом можете не знать, но вы не Щелыгин, а Скуратов, и еще у вас возможно где-то есть брат, не близнец, но похожий на вас как две капли воды.
- Кажется, он знает больше, чем мы, - тихо произнес Иван Аркадьевич, только для Веры и себя, - И много у тебя еще таких сюрпризов?
- Ну-у, - Максим задумался, - Скажем так, история вашего рода довольно длинная и интересная. Если у вас есть время, я могу все подробно рассказать.
- Времени у меня навалом, - улыбнулся папаша.
- Ну, тогда кушайте и слушайте.
Максиму стало как-то весело и одновременно грустно. Наверное, осознание того, что он не тот, кем всегда себя считал, пришло только сейчас.
За ужином Максим рассказал все подробности и тайны графа Скуратова. Но когда дошел до появления в этой истории самого себя, в голове что-то щелкнуло - как будто свет включился.
- Скажите, Иван Аркадьевич, - обратился к отцу Максим, - что было бы, если бы вы не узнали обо мне. То есть, куда делся бы медальон, если бы у вас не было бы наследника? Ведь он дочерям не передается
- По инструкции неписанной, - отвечал отец, - а передаваемой из уст в уста от отца к сыну, последний в роду должен вскрыть дно футляра поворотом луны по солнцу.
- И что никто и никогда просто так не вскрывал? - удивился Максим.
- А зачем?
- Ну, интересно же!
- Инструкция не имела возможности сработать, потому что каждый дед успевал увидеть наследника, - объяснил Иван Аркадьевич, - а мой отец не знал, что у меня есть сын.
Максим открыл футляр. В нижней части медальона выделялась крупная жемчужина. Максим надавил на нее и повернул по часовой стрелке, при этом футляр издал механический цокот, как при заводе часов, а потом дно приподнялось на пружине. Но внутри не было ничего, кроме записки с адресом дома Скуратовых во Франции и именем Фюри.
- Вы в курсе, что это значит? - спросил Максим.
- Нет, а ты?
- Тоже, но думаю, мне следует вернуться в Париж.
___________________________________

Есть ли кому читать этот роман? Стоит ли дальше выкладывать? Или выкинуть его и заняться чем-то более стоящим?
___________________________________

Не надо выкидывать Читаю с удовольствием. И прошу продолжение.
_________________

 » Глава 19

Максиму повезло. Ему удалось вернуться в Париж утренним рейсом. Он не стал звонить Эм, чтобы прислала шофера, дабы ее не беспокоить. Юлю ему вообще видеть не хотелось. Он был зол на нее как никогда и ни на кого. Даже на свою бывшую жену он так не злился, когда застал с другим. С этим же другим они в тот же вечер напились до поросячьего визга, и так оказалось, что все люди братья, и другой в том числе. Но Юля его предала. И предательство не прощается!
Однако в такси по пути во дворец он все же пытался придумать ей оправдание. Но ничего убедительного в голову не пришло, и только поэтому он решил дать ей шанс оправдать себя, если конечно она сама пожелает.
Стоило ему только нажать на кнопку звонка, как Юля открыла дверь и тут же повисла у него на шее.
- Прости, прости меня, пожалуйста! - она плакала, уткнувшись в его грудь.
- Давай войдем в дом, - сквозь зубы проговорил Максим, даже не попытавшись ее как-то успокоить и обнять.
- Прости, что сразу тебе не рассказала… - она даже не подумала от него отцепиться, поэтому парню пришлось ее втащить в дом, чтобы закрыть дверь, - … я хотела, но просто не успела… да я даже предположить не могла, что он сюда придет…
- Мне это не интересно, - снова пробурчал Макс, глядя в сторону.
- …мы встречались всего-то месяц, но нужны ему были только мамины деньги… - продолжала Юля, зная, что он все равно ее слышит, - …только не получилось у него ничего. Максим! - она подняла на него взгляд, - Я ведь даже не спала с ним никогда, точнее только спала в одной постели, но между нами ничего не было! Он поэтому так злился, что ударил меня головой о стену, и я на минуту сознание потеряла, а он этим воспользовался.
Реакции никакой не последовало. Максим, сжав зубы, едва не дымился от возмущения и злости, но больше всего от собственной глупости и ничтожности. Но Юля об этом не знала и, поэтому отступила, как от непробиваемой стены.
- Что я унижаюсь, - вздохнула она, - тебе ведь все равно. Ты даже не понимаешь, что он был до тебя, и за сутки проведенные в твоем обществе я не успела с ним расстаться. Точнее ему сказали, что я от него ушла, а он не поверил. И все. А ты такой же, как он. Эм решила передать тебе фирму, а ты и рад стараться отблагодарить ее. И видимо ей понравилось, раз понадобилась Яшина психотерапия аж в Испании! А теперь ты женишься на мне, потому что так хочет мама! В таком случае имею последнее предсвадебное желание - переспать с тем, кто меня любит, чтобы больно не было!
- И что такой имеется? - его все-таки задело.
- Представь себе, да!
- В таком случае не буду вам мешать, и даже откажусь от твоей руки и сердца! На свадьбу пригласите?
Он обошел ее и направился вглубь дома.
- Вот приедет Герман, у него спросим! – бросила ему в спину Юля.
- У кого? - Максим, собиравшийся найти Фюри, остолбенел.
- У Яшиного сына.
И тут он сказал то, о чем лучше было бы промолчать.
- Инцеста хочешь? – повернулся к ней лицом.
- Какого инцеста? - не поняла девушка.
- Инцест - брак между близкими родственниками, - объяснил Макс.
- А я тут причем?
- Яша - твой отец, - медленно произнес Максим, глядя ей в глаза.
Ее лицо побелело, казалось, что она сейчас рухнет в обморок. Вся его злость в момент растворилась, как и не было. Он подошел, и молча обнял ее, понимая, что на нее сейчас свалилось слишком много, а он не имеет права ее бросать, как не имел права и говорить ей об этом. Юля стояла не шевелясь. Руки ее повисли, как плети. А Макс как будто бревно обнимал. Правда, у этого бревна были ноги, которые в любой момент могли подкоситься, поэтому отпустить ее он не мог.
- У нас говорят: «Не тот отец, что породил, а тот, что воспитал!» - попытался успокоить ее парень, - Если хочешь знать, меня тоже воспитывал не биологический отец, и я действительно ваш родственник.
- Так ты уехал, потому что узнал, что мне братом приходишься? - спросила Юля, выйдя из оцепенения и глядя ему в глаза, - И нам нельзя быть вместе?
- Нет, - он улыбнулся, - Я должен быть Максимом Ивановичем Щелыгиным. Я только вчера вечером об этом узнал. А уехал, потому что приревновал. Прости, что обрушил на тебя столько всего!
- А ты простишь меня? – она улыбнулась, счастливая от того, что ее догадка не верна, Максим во всем разобрался и ее простил.
- В том случае, если ты передумаешь спать с Германом!
- Не буду, - согласилась Юля, успокоившись и уткнувшись в сильное плечо, - Как ты думаешь, почему Эм сама мне не сказала?
- Наверное потому, что искренне уважала и благодарила твоего отца за все что он делал для тебя и нее, - предположил Максим, - Не каждый ведь согласится растить чужого ребенка.
- Почему он согласился? - не понимала Юля
- Эм говорит, у него не могло быть своих детей.
- Но у меня ведь должен был быть брат! - возмутилась Юля, но увидела улыбку на лице Максима, - Что тоже от другого?
- Тоже от Яши.
- Ты даже не представляешь, как папа был рад, когда Эм согласилась родить сына, - вспомнила Юля, - а беременную он ее на руках носил. И при этом ни минуты не сомневался, что ребенок не его. А она всегда любила только Яшу… то есть папу. У меня теперь их два.
- Люсьен, вероятно, был человеком великой души и ума, - вздохнул Максим, - жаль что он ушел из жизни так рано. А, месье Фюри, вы-то мне и нужны.
Старик только склонил голову в знак приветствия и улыбнулся. Максим достал из сумки два футляра с медальонами.
- Может вы подскажете, что мне с ними делать?
- Прошу вас! - попросил Фюри, протянув руку в сторону библиотеки. Войдя в нее он отодвинул закругленный стеллаж, не дававший покоя Максиму в течении двух дней. Стена за ним была обтянута вишневым бархатом. В среднем квадрате по кругу восемь углублений, явно приходящихся под медальоны, а под ним семь ячеек, которые месье Фюри немедля открыл, - Дальше только вы.
Максим по очереди вставил все медальоны в углубления, на каждом повернул луну по солнцу, и после последнего дверь подалась вперед…
«Дорогой мой, потомок!
Если ты читаешь это письмо, значит последняя солнечная девочка выполнила свою миссию и нашла истинного Скуратова. Коим ты являешься. В этом конверте ты найдешь все документы для драгоценностей находящихся в тайнике. Я подготовил их для того, чтобы все мое состояние досталось моим потомкам. Ты являешься распорядителем всего. Однако без подписи носителей фамилии Скуратов и Щелыгин ты не можешь что-либо со всем этим сделать.
Если твое благосостояние таково, что ты не нуждаешься в продаже драгоценностей, то прошу тебя и дальше оставлять сокровища в тайнике. Но было бы целесообразно переоформить на них документы. Так как нынешним около ста лет, и в будущем могут возникнуть проблемы с законодательством страны, в которой будут жить твои потомки. Следует переписать всю коллекцию, нотариально ее заверить, и написать завещание, максимально обезопасив и себя и свою семью.
Теперь отвечаю на главный вопрос тебя интересующий. Зачем столько предосторожностей?
Затем что велико сокровище. Оно разделено на восемь частей в равных долях. Восьмая предположительно равная, так как не является окончательно изученной. Чтобы удовлетворить твое первое любопытство я решил одну часть оставить здесь в библиотеке. Найди стеллаж с датой рождения последней солнечной девочки. Освободи полку. Открой медальон, вставь в пазы и поверни в обратном направлении. Все остальное тебе укажет карта. С обратной стороны письма. Будь осторожен. Если карта сгорит. Ты не сможешь ничего найти.
Будь же благоразумен. И да поможет тебе святой Николай»
- Юль, когда у Эм день рождения? – уверенный, что в письме говорилось о ней, спросил Макс.
- Шестого, ноль шестого, шестьдесят шестого.
- Издеваешься?
- Нет.
Максим подошел к полке и вдруг прозрел.
- Ну, конечно, иначе он не смог бы прогнозировать это! – воскликнул он и принялся убирать книги, однако в ней не оказалось отверстия для ключа, - И что это значит?
- Эм не последняя, - ответила девушка.
- Но ведь род закончился на ней.
- Да, но она остается носителем фамилии, медальон был передан ей, а дедушка называл ее не иначе как мужиком в юбке за скверный характер и поведение не достойное графини.
- То есть последняя ты, - заключил Макс, переходя к другой полке, - а следуя логике, родилась ты восьмого, ноль восьмого, восемьдесят восьмого.
- Вообще-то, восемнадцатого, - поправила его Юля, - но в данном случае это не важно.
Через несколько минут полка была вскрыта, а в ней оказалось несколько запыленных футляров с драгоценностями и, что самое удивительное, все аккуратно уложенное с бирками с именем производителя и названиями. Ювелирные украшения изумительной работы, от который невозможно было оторвать взгляд даже при тусклом освещении. Крупные самородки драгоценных камней, россыпью в замшевых мешочках бриллианты, изумруды, рубины, сапфиры, жемчуг.
- Да-а, - протянул Макс, понимая, что рука его никогда в жизни не поднимется продавать украшения, которые могли бы посоревноваться в красоте с королевскими или царскими, - наш предок позаботился о нас. Было бы очень интересно узнать, сколько это стоит, но боюсь, тогда кто-нибудь покусится на это.
- Нужно дождаться маму, - рушила Юля, теребя в руках изумрудное колье, желая его примерить, - у нее есть проверенные люди. Все равно ведь придется все это переоформлять.
- Логично, - согласился парень, - а пока найдем все остальное, - и перевернул письмо старого графа, - здесь ничего нет.
- Как нет? – обернулась к нему девушка.
- Как видишь, - буркнул он, и стал перечитывать письмо.
И чего вдруг оно должно сгореть? – промелькнула в его голове мысль по окончании чтения, и принесла с собой догадку. Молодой человек быстро вышел из комнаты в противоположное крыло дома, в гостиную, где был растоплен камин. Аккуратно расправив письмо, все же ему было уже сто лет, он поднес его к огню, на сколько позволял жар пламени, чтобы бумага не загорелась, и через какое-то время на обратной его стороне стали прорисовываться контуры материка, в котором без труда узнавалась Евразия, а на ней восемь точек, с координатами, одна из которых со знаком вопроса. Вернувшись в кабинет, где Юлька уже примеряла ожерелья, он подошел к настольному глобусу, и сопоставил карты.
- Что ты мучаешься, в интернете можно все узнать с точностью до комнаты в доме? – усмехнулась девушка.
- В данном дворце интернет отсутствует, - отмахнулся Максим, поняв, что большей частью, сокровища находятся в России, один тайник в Монако, и еще один в Бельгии, - Могу с уверенность сказать, что я горжусь своим предком, - восхищенно произнес он.
- Я тоже, - пробормотала Жули, любуясь на себя в карманное зеркальце.
- Складывай все на место, - скомандовал парень, - мы едем в Красноярск.
- Зачем?
- Предположительно в том районе находится неизведанная часть сокровища. За одно с сыном тебя познакомлю.
___________________________________

Катя, спасибо за новую главу!
Рада, что наши герои поговорили)
Тайник, сокровища, карта Интересно
_________________

Катя, спасибо за продолжение!
___________________________________

 » глава 20

Москва

- Мам, я вернулся, - громко сказал Макс, войдя в квартиру, еще не зная, здесь ли его родитель, - и не один.
- Чего кричишь? – появилась в прихожей Вера и широко улыбнулась, - Я вас уже заждалась.
- Откуда знала, что мы приедем? – удивился сын, помогая Юле раздеться.
- Мишель сказал.
- Кто такой Мишель?
- Адвокат мамы, - ответила за Веру Юлька, и шагнула в объятья женщины.
- Совсем взрослая стала, - с любовью проговорила мать, - я рада, что ты приехала.
- Мам, а Иван Аркадьевич еще здесь? – спросил сын.
- Нет, он уехал, - несколько смутилась женщина, - выходные закончились.
- Жаль, - он вздохнул, - я хотел с ним поговорить.
- Съезди к нему, - легко предложила она, - он ведь приглашал. За одно Юле Питер покажешь.
- Да, наверное...
- Кстати, тебе сегодня письмо пришло, - вспомнила Вера, и тут же извлекла его из комода.
Нахмурившись, Макс стал распечатывать конверт.
- Пойдем ужинать, - предложила женщина Юле, желая на время оставить его одного.
Девушка радостно улыбнулась и последовала за ней, понимая, что к чему.
Спустя пять минут и Максим появился на кухне в несколько растерянном состоянии.
- Что случилось? – встревожилась Вера, на что сын ей молча протянул фотографии внука, - надо же, как похож! – счастливо воскликнула она, - Точно Максик в детстве!
- Действительно, - согласилась Юля, взглянув на снимки, где маленький курчавый мальчуган играл на детской площадке.
- Она мне солгала, - очень тихо произнес парень, сев на стул, уставившись в одну точку.
- Ее можно понять, - легко прокомментировала это Вера, - она хотела как можно быстрее получить развод. Иначе ты бы этого не допустил, ведь твой сын должен был жить в полноценной семье.
- Я должен его забрать, - пробормотал Максим и с надеждой во взгляде повернулся к Юле.
- Причем здесь я? – удивилась девушка.
- Ты не возражаешь? – спросил он, а мать изумленно перевела взгляд с сына на Юлю и обратно, не понимая, почему прозвучал этот вопрос.
- Тебе придется заменить ему мать, - проникновенно сказал Макс, - Справишься ли?
Вера пораженно села за стол в шоке от происходящего
- Ты не торопишь события? – уточнила Юлька.
- Прошу прощения, сын, ты ничего не хочешь мне объяснить? – вмешалась мать.
- Мы с Юлей женимся, как только будет удобный момент, - повернулся к ней Максим.
- Это будет летом, - подправила его заявление девушка.
- Ты смерти моей хочешь? – возмутился парень, намекая, что собирался сделать ее своей только после свадьбы.
- Я не хочу мерзнуть в свадебном платье зимой.
- Ты это когда придумала?
- Только что.
- Ребята, вы ведь знакомы всего неделю, - произнесла Вера, пытаясь их вернуть в реальность.
- Вот именно, - кивнула Юля.
- Это не важно, - в тот же момент отмахнулся Макс.
- Ты уже однажды женился не задумываясь, - заметила мать, понимая, что сын слишком торопится.
- Мама, это другое! – неприятно напрягся Максим, вскочил со стула, и отошел к окну.
- В любом случае, вам сначала следует узнать друг друга, - посоветовала женщина.
- У меня ощущения, что я знаю ее всю жизнь, - буркнул Макс, сложив руки в карманы джинсов.
- У меня такое же, - улыбнувшись у него за спиной, шепнула Юля Вере.
- Зачем еще чего-то ждать?
- Но ты ведь ждешь, пока я к тебе привыкну, - усмехнулась девушка.
- Я надеялся, что для этого достаточно пары тройки недель, а не полгода.
- То есть, подходящий момент, по-твоему, должен был наступить через пару-тройку недель? - по-своему поняла это Вера, - Сынок, ты рехнулся! – заключила она, не дожидаясь ответа, - Хотя бы потому, что свадьба требует некоторой подготовки, и две недели для этого вряд ли достаточно. Думаю, выражу общее мнение, что для девушки этот день должен стать сказочным, если конечно ваш брак не по расчету, в чем я глубоко сомневаюсь, зная тебя, дорогой. Сейчас ты собрался забрать сына, а это помимо того, что нужно за ним съездить, еще и бумажная волокита. Через неделю Эм будет ждать тебя в Париже для передачи дел, ты будешь постоянно на работе. И не мне тебе объяснять, что времени на молодую жену вполне может не доставать, ты ведь не сможешь все бросить, послать к черту и подвести Эм – твою «волшебную» крестную – это был бы не ты.
- Я просто не хочу, чтобы она нашла себе кого-нибудь за это время, - устало произнес Макс, припомнив сцену в «маленьком дворце».
- А кто тебе сказал, что я буду кого-то искать? – искренне удивилась девушка.
- Я уже видел одного.
- По-моему, я тебе уже все объяснила.
- Тебе ли не знать, что брак не может предотвратить измену, - со страданием в голосе произнесла женщина.
- Мам, ты что против? – обернулся к ней сын.
- Ни в коем случае, - покачала головой Вера и улыбнулась, - Я не имею права лезть в вашу жизнь. Просто предлагаю не торопиться, хорошо подумать, когда вам действительно будет удобно сочетанья браком, где это будет проходить, каким образом, учесть все просьбы и пожелания друг друга, и тогда определиться с датой. Все должно быть последовательно, а ты сейчас горячишься непонятно почему.
- Уж не являешься ли ты какой-нибудь дальней родственницей графа Скуратова? – хитро прищурившись и слегка склонив голову на бок спросил парень.
- Чего вдруг?
- Смахиваешь на него своей продуманностью. Учитывая неожиданность происходящего для тебя, так легко все рассудила.
- Ты теперь в каждом встречном будешь видеть родственников? – усмехнулась женщина, понимая, что смогла разрядить обстановку, - Садись уже ужинать.
___________________________________

Катя, спасибо за новую главу
_________________