Урод (СЛР)

Принимайте в читатели

С удовольствием прочитаю

Дорогие читатели, вы не поверите, но это я!))))
Всем добрый день! Простите за краткость ответов, но уж как получается. Всех благодарю за поддержку и внимание. Спасибо за любое ваше слово, оставленное здесь и показывающее, что вам не все равно.
Всех принимаю в читатели, всем искренне рада))

Ему кажется, что он знает. Этот роман будет немного напоминать куб.

Да, мы с редактором моим постараемся интригу выдержать, чтобы вам было с каждой главой все интереснее добираться до начинки))

Уже исправила все эти заковыристые слова. Больше такого не будет.

Здравствуй, Алена! Спасибо за отзыв.
У меня вообще идеи в голове сидят нетривиальные. Под копирку написано уже так много, что не разгребешь эту гору макулатуры. Зачем присоединяться к ней?

Да, перевоспитание для одного из них станет судьбоносной вехой. А для кого - узнает по ходу дела.

Если честно, я поддерживаю его именно в этом высказывании. Но с одной поправкой: продаются не только женщины, а люди в целом. Думается мне, что у многих есть свой прейскурант, нужно только назвать правильную цену. И валютой не всегда будут деньги.

Элина пройдет самый ошеломляющий путь в романе. Это как в "Пиле": жить или умереть - выбор за тобой. Шепну на ушко: она в итоге выберет жизнь сильной, независимой женщины.

У меня самой руку чешутся писать, но нет пока возможности(

Все так, но увы, очень много женщин в 21 веке! считают себя кем угодно, но только не людьми, поэтому и терпят различные мерзости от мужей просто потому, что им податься некуда. Однако мы откроем Элине глаза на этот огромный мир, поможем ей найти свое место под солнцем.

Оба не женаты, оба изменяют налево и направо. Этакие клоны Дональда Трампа в отношении женщин.

Следи за сюжетом и делись впечатлениями. Это у нас клубок интриг для распутывания.

Тоже узнаем. Мы можем быть сильными снаружи, всех раскидывать в разные стороны и строить, а внутри вариться в соку собственных комплексов. Психология - вещь страшная.

Не вспомнил. Память частично ушла, будет потихоньку возвращаться. Делаем ставки, открываем тотализатор))

Пролог будет для нее моментом, когда она сломается. А вот уже после него воспрянет вновь, аки феникс.

Это только начало. Ожидайте кучу перлов.

Об этом будет сказано)

Спасибо за изумительные строки!

Спасибо. Для меня очень важно найти единомышленников, а то многим не нравятся описания, манера речи героев, словно люди с классикой не знакомы напрочь. Подавай только односложные предложения.

Ты близка к правде. Этот момент будет пояснен, но гораздо позже.

У него будет хитрый расчет относительно ее, но жизнь ведь такая стерва... Расчет обернется против него само же.

Дорогие, любимые читательницы, с замиранием сердца жду ваших отзывов. Спасибо вам.
___________________________________

 » Глава вторая

Глава вторая.

Всякому приятно чувствовать свое превосходство.
Но неплохо бы для этого иметь хоть какие-нибудь основания.
Трумен Капоте «Завтрак у Тиффани»

— Слушаю, — голос Туманова отрекошетил от светлых стен сонной клиники, в которой редкими тенями прогуливались медсестры и врачи. — Я помню, что у нас встреча через час. Сейчас не могу. Сказал же, помню!
Раздраженно выдохнув, он отключился. Дела не ждут, а он вынужден просиживать свои дорогие брюки здесь в надежде услышать отрицательный ответ. Пожалуй, женская консультация — одно из самых страшных мест (наравне с адом) для инфантильных мужчин.
Первые дни сентября вели себя как суматошная мадам: метались от солнца к дождю, от штиля к бурному ветру, от сухого асфальта к локальным океанам на дорогах. Ему не нравилась такая погода. Он мог купить себе любую. Мог быть сейчас в любом уголке этого не такого уж и большого мира. Наличность сужает необъятные рамки мира, открывает доступ к любым ресурсам и возможностям, делает планету пластилиновым шариком для тех, у кого есть возможность его купить.
— Сколько можно торчать в этом долбанном кабинете, — прошипел себе под нос мужчина и стал вертеть в руках телефон.
Его колотило от дурного предчувствия. Если она сейчас выйдет и скажет, что… Нет, этому не бывать. Он же не дурак, не идиот-школьник, чтобы так оплошать. Бросив недовольный взгляд на часы и решив, что Римма наверняка устроила с врачом задушевные беседы о жизни, Дмитрий постучал.
— Войдите.
— Прошу прощения, но скоро ли закончится прием?
— Мужчина, что вы себе позволяете? — доктор – женщина кавказской национальности лет сорока со строгими карими глазами – поправила очки. — Вы не в очереди за колбасой. Уж извольте подождать. — Она сделала паузу, ожидая, что он покинет кабинет. — За дверью.
— А ты не указывай мне, где я, тетенька, — осклабился Туманов, на дух не переносивший неподчинения. — Я могу твое место главного гинеколога и кому-нибудь другому отдать. Вообще, всю вашу больничку могу по кирпичу разнести!
Врач уже начала вставать, чтобы осадить хама, но в дело вмешалась Римма, вышедшая из соседнего помещения, где проводился осмотр. Ее лицо выражало смесь разношерстных, толкающих друг друга в бок эмоций: тоска от того, что Дима не меняется; злость на то, что он не видит границ своего дерзкого поведения; смиренность от того, что ей не по силам взять власть над этим мужчиной.
— Дима, выйди немедленно. Как ты смеешь врываться в кабинет гинеколога? — отчитала его она. — Это верх неприличия.
— Мы не в восемнадцатом веке, милая, чтобы ты учила меня приличиям. Я сам решу, что для меня приемлемо, а что нет. Поторопись, пожалуйста.
— Сейчас выйду.
Он развернулся к двери, но затем снова повернулся к своей девушке. Она перестала застегивать кофту и посмотрела на него вопрошающим взглядом, в котором он увидел железную метлу, выметающую его из кабинета.
— Ты беременна? — выдохнул он, и вся его жизнь была поставлена на «стоп».
— Я скажу тебе об этом в коридоре. Выйди, Дима.
Туманов подчинился, но по играющим на челюсти желвакам было видно, чего ему стоило это подчинение. Римма смотрела на захлопнувшуюся палевую дверь с горечью и думала о том, что она не смогла и уже не сможет стать той самой женщиной для этого мужчины. Женщину и мужчину можно сравнить с алкогольным коктейлем. Он бокал, сосуд для своей женщины, вместилище ее любви и капризов. Она вовсе не кусочек лайма или зонтик, украшающие бокал, она — алкоголь, щекочущий стенки бокала своей огненной страстью, дурманящий своим острым послевкусием.
Римма вздохнула: она для Туманова не больше, чем почти выжатый лайм на его очередном бокале, который он в итоге выкинет без тени сожаления. Возможно, разобьет в приступе ярости об пол, сметет осколки и похоронит в урне.
— Неужели тебе не стыдно за свое поведение? — накинулась на него девушка, отрывая от телефонного разговора. — Я не знала, как краснеть перед врачом!
— Замолчи, — осадил ее он. – И не позорь меня при людях. Я тебе не позволял орать на меня.
— А тебе меня позорить можно?
— Прости, дорогая, но так исторически сложилось. Мужчина — небо, которое может посылать дожди и грозы, штормы и ураганы, а женщина — земля, которой ничего не остается, кроме как латать шрамы в виде луж и ям, поваленных деревьев и разорванных линий электропередач. Иными словами, сначала появился Адам, а потом уже его ребро.
— Ты мне так показываешь мое место? В будке у твоего шикарного особняка? На коврике возле твоих ног?
— Ну не утрируй, Риммуль.
Его каре-зеленые глаза сейчас приобрели оттенок парижской грязи. И девушка ступала в нее, пачкая свою гордость, свое самолюбие. Но ради чего?
— Довольно лирических отступлений. Ты беременна?
Сказать бы «да», посмотреть бы на выражение лица этого напыщенного гуся! Сбить бы с него всю спесь, окунув головой в компост.
— Нет. — Туманов заметно расслабился и расправил плечи; кажется, ему даже дышать стало легче. — А если бы и да, что тогда? Сердечко бы отказало?
Она так негодовала, так сердилась. Поцелуй он её сейчас – и её губы приобретут оттенок яростного пожара. Туманова возбуждала женская злость, словно бы ему делали акупунктурный массаж, надавливая тоненькими иголками в самые чувствительные места души. Он чувствовал себя приспешником дьявола, ведь женская радость и улыбка не доставляли ему столько же эйфории, не приводили в такой сумасшедший экстаз.
— Куда ты так торопился? Важные дела? — спросила Римма, направляясь к выходу, развернувшись к Туманову спиной; обида жгла перцем ноздри, вызывая слезинки на глазах.
— Очень. Меня парни ждут в доме Алекса.
— Ты серьезно?!
— По-твоему, я смеюсь?
— Ты… ты просто урод, — выплюнула она и зашагала быстрей на улицу. — Ворвался в кабинет врача, пока я еще даже не оделась! Нахамил уважаемой женщине! И зачем все это? Чтобы успеть побухать со своим придурошным Алексом?!
— Я не давал тебе права так о нем говорить.
— Мне и не нужны твои права. Ты чокнутый! Копия своего дружка. Или он твоя. Не знаю, кто из вас первый оскотинился, а кто стал повторять за другим.
Дмитрий сделал твердый, тяжелый шаг по направлению к девушке, и та сразу смолкла. В глубине души она боялась его. Деньги, которые сыграли не последнюю роль в ее решении быть с ним, могли направить дуло пистолета и в ее лицо. Он перекатывал в руках могущество и вседозволенность, как детские шарики — игрушки.
— Прости. Я сама доеду до дома, — крикнула Римма и убежала от него с громко колотящимся сердцем.
Туманов смотрел на удаляющуюся фигуру девушки с неким холодным равнодушием. Сегодня улица цвела благоухающим сентябрьским медом, что растекался по паркам и скверам золотыми лучами плавящегося в последние теплые дни солнца. Мужчина надвинул на глаза очки и прошел к автомобилю. Пусть убегает. Он не побежит за ней вслед. Не мужское это дело — бегать за капризными бабами. Особенно когда можно получить любую по щелчку пальцев.

***

Иногда красота — это внешнее. Как обертка подарка. Но не сам подарок.
Джон Фаулз «Волхв»

Элина вышла из кабинета главврача, будучи счастливо опустошенной. Когда раздался приказ зайти к нему в кабинет, у нее кровь в жилах тотчас же испарилась. Она действительно ведет себя немного фривольно с пациентами, но только с самыми неадекватными из них. Руки девушки сжались в кулаки. Ее могут лишить и этого незначительного места — места какой-то медсестры — если она выкинет что-нибудь еще и на нее поступит жалоба.
Нужно было зайти к тому несносному пациенту, который вот уже две недели делал все, чтобы ее отдали под суд. За убийство. С особой жестокостью. С умыслом. Возможно, группой лиц, так как попробуй придуши эту глыбу мышц самостоятельно.
«Под суд нам не надо. В тюрьму тоже. И так уже многого лишилась в жизни, пора остановиться», — успокаивала себя она, пока неохотно передвигала каменные ноги в сторону его палаты.
Интересно, есть ли у жизни огромный толстый сборник анекдотов? Порой она так нахально ведет себя в отношении нас, глумится вовсю и подшучивает над нашими чувствами, что кажется, чувства юмора судьбе точно не занимать.
— Эля! — окликнула ее Маша из регистратуры. — Подойди.
— Привет. Что-то случилось? У меня обход.
— Красавчику из твоей палаты только что прислали еще один букет. Я боюсь, что он не в нашей лиге играет, — прошептала со смешинками в глазах она и прикрыла улыбку ладонью.
— Не поняла.
Мысли Элины кружились в ритме вальса где-то за миллион километров отсюда. В другой реальности. Среди мерцающих звезд и вечной пустоты космоса. Где никто не обидит, не ухмыльнется криво, увидев твое лицо, не подшутит и не унизит. Ее взгляд плавно соскользнул с лица собеседницы, не сумевшей заинтересовать типичными женскими, даже бабскими, глупыми разговорами и сейчас плавал в густой синеве неба. Сегодня небо было ясное, без единой морщинки хмурости или недовольства постоянными дождями.
— Я говорю тебе, Элька, гей он.
— Что, прости? — снова вернулась в реальность отталкивающих белых стен и медицинской униформы Элина.
— Гей он, — кивнула Маша. — Точно. Иначе откуда столько цветов? Он же мужчина. Да и посмотри, какой красивый. Натуралы такими не бывают. И еще ни к одной медсестре не приставал, а девки-то у нас, сама знаешь, горячие работают. Особенно после вузов, молодые и свежие.
Молодые и свежие. Горячие. Если уж женщина говорит о женщине, как о вещи, пластмассовой игрушке со сроком годности, то что же тогда мы хотим от мужчин? Они просто берут то, что им дают. Покорные слуги? Заводные куколки? Брелки для украшения дорогих машин? Мужчина видит в женщине то, что прежде всего она сама видит в себе.
— Машуль, мне правда некогда. Надо еще зайти к этому псевдогею и выдержать десять минут общения с ним.
— Тебе, кстати, не надо к нему идти. Заболталась, забыла сказать: Катерина взяла его лечение под свой контроль.
— Что?! Как это? Она собирается одна его выхаживать? А медсестер что, уже отстранили от работы?
— Не знаю, — пожала плечами та. — Все вопросы к Стрельцовой. А она не разговаривает долго. Она вообще с больничной челядью не особо любит вести разговоры.
Вокруг Элины моментально взвилось адское пламя негодования. Видит Бог, если, конечно, ему не плевать, как она ненавидит эту Стрельцову. Отобрала у нее все, оставив на месте жалкой медсестры – с ее-то образованием и талантом! Теперь решила даже этого сноба с очаровательными глазками, что так и вводят в заблуждение, у нее отобрать? Не выйдет!
Наплевав на все распоряжения начальства, которое было ей не начальством вовсе, она все-таки зашла к Дмитрию.
— Доброе утро, — поздоровалась, входя в его палату. — Как ваше самочувствие?
Элина посмотрела на кровать, где и ожидала увидеть больного, но его там не оказалось. Он в коротких шортах стоял у зеркала.
— Отменное. Почти каждую ночь твои малиновые губки преследуют меня в эротических снах, обещая вновь и вновь подвергнуть насильственной эвтаназии.
— Это помогает вам справиться с навязчивым состоянием сексуальной неудовлетворенности?
Глаза мужчины припечатали ее к стене. Слишком словоохотливая и в карман за новой остротой не лезет. Ему такие не нравятся. С такими сложнее торговаться. Женщину с умом, да и еще с острым, по дешевке не возьмешь. Такие дорого стоят.
— А тебе кажется, что я сексуально не удовлетворен? Возможно, я не удовлетворен вашей едой. Ей только подопытных крыс кормить.
— Какой пациент, такая и еда, — хмыкнула Элина, не собираясь сдавать позиции перед этим клоуном с замашками Дон Жуана.
— Еще я не удовлетворен медперсоналом, а в частности вами. Вы отвратительны, — произнес он, не отрывая от нее колющего взгляда, что метал дротики твердой рукой в мишень с ее лицом. — А в сексуальном плане у меня все хорошо.
— Молодой человек, — повысила голос девушка, более не находя это шоу распыления тестостерона и неумного эго забавным, — я понимаю, что дядюшка Фрейд отдал бы все за такого пациента, как вы: у вас налицо несметное число маний и синдромов. Но давайте вернемся к сути нашей встречи, а именно: займемся вашим здоровьем.
— Возвращайся. Я не против.
— У вас раздвоение личности, Билли Миллиган? Или сколько вас там?
Дмитрий посмотрел на нее, как на психопатку, делая ставку уже на то, что она совсем недорого стоит. Кому нужна такая зубрила, сыплющая постоянно какими-то именами? Когда ума в женщине становится больше красоты, она превращается в слипшийся сахарный ком на дне чашки ароматного чая. Уже невкусно, и просто не знаешь, как эту заразу оттуда выковырять.
— Я о том, — поняла его литературную несведущность она, — что вы со мной то на «ты», то на «вы». По-моему, у вас тяжелейшая форма склероза.
— Я с вами вообще никак, — буркнул он, застигнутый врасплох ее наблюдательностью, и отвернулся к зеркалу.
Она еще и во время их перепалки умудрилась мозгами работать. Женщина внимательная и проницательная. Нет, все-таки не подходит.
Внимание мужчины переключилось на себя любимого, собственно, именно на этом объекте оно и было сосредоточено большую часть его жизни.
Что они сделали с его головой? Он покрутил ею из стороны в сторону, созерцая почти полную лысину. Оставили какой-то армейский ежик вместо его темной шевелюры. Коснулся головы — больно. Сплошь шишки и кровоподтеки. Попробуй теперь заявись в бутик с такой рожей…
А лицо? Что эти гребаные нелюди сделали с ним?! О какой мужской красоте можно говорить, если его превратили в тряпичную куклу с распотрошенным брюхом. Он вспомнил букет цветов, который неизвестный, но наверняка добрейший аноним, отправил ему. Вместе с запиской и некоторой суммой денег, достаточной для съема жилья и покупки еды на первое время. А что потом?
«Ничего, — оскалился он своему отражению, — в эту игру могут играть двое. Я и весь остальной мир».
Элина разбирала лекарства и делала пометки в документах, позволяя себе бросать на него редкие взгляды. Она видела, какими гримасами он одаривал свое отражение, с какой досадой рассматривал лицо. Возможно, его мужскому взгляду не дано оценить себя верно, но ее, женскому, было в радость поглазеть на произведение искусства, урвав халявный билет в закрытый музей человеческой красоты.
Красота всегда манила ее, подзывала пальчиком с аккуратным маникюром. Мы ищем красоту день и ночь, засматриваемся на других людей, перекраиваем и модифицируем себя всеми возможными способами, или просто надеваем светонепроницаемую паранджу из комплексов и прячемся за ней всю жизнь. А ведь все так просто: красота живет внутри каждого из нас и не всегда у нее идеальные черты лица, высокие скулы, миндалевидные глаза или пухлые губы. Порой внешне она совсем невзрачна, но горит ярким пламенем в глазах.
— Элина, — голос Стрельцовой окатил ее ледяным душем,— почему ты здесь?
В палате появилась главный хирург их отделения Катерина Стрельцова. Дмитрий тут же повернулся на властный, бьющий плетью своей уверенности и неотразимости голос. Хм… жгучая брюнетка, черное каре с ежевичным оттенком, строгие красно-маковые губы и немного более длинные, чем должны быть у работника клиники, стрелки на глазах. Стерва. Хищница, что порвет когтями и зубами любую мелкую падаль, которая встанет на ее пути. Пойдет по головам, выдавливая глаза тем, кто ей не нравится. Вот каких женщин он точно не любит. Сильных, с чувством собственного достоинства и стальной гордостью в глазах. Одним словом, не любит он игрушки, которые нельзя сломать.
— Этот пациент закреплен за мной, — промямлила Элина, тушуясь перед начальницей.
— А Маша сказала мне, что передала мое распоряжение насчет этого пациента. Она солгала? Мне уволить ее?
— Нет, я пришла сюда на свой страх и риск.
Мужчина наблюдал за сценой битвы львицы и домашнего котенка. Похоже, приоритеты придется менять… Котенок явно таит в себе какие-то тайны. Элина, значит. Он посмаковал ее имя во рту, подержал на языке, как кусочек дорогого сыра. Элина. Звучит красиво. В унисон с насильственной эвтаназией.
— Прошу вас покинуть данную палату. Это мой приказ. И впредь я не потерплю нарушения моих распоряжений, — отчеканила Катерина, напиваясь вынужденным присмыканием Элины допьяна.
Покорно кивнув, она так и сделала – направилась к выходу. Начальница проследовала за ней. Дмитрий смотрел на них с выпрыгивающим из глаз любопытством. Вот так проснулся в больничке. Элина… Киндер-сюрприз. Снаружи темный шоколад, едкий, остроумный, вселяющий ощущение сильной женщины. Внутри же ранимая девочка, готовая целовать руки начальству. Что-то здесь не так, но такая ему и нужна. Для борьбы с миром, с уродами, которые выкинули его за борт собственной роскошной яхты и бросили жалкие копейки, как взятку за молчание. На войне не обойтись без жертв, так пусть эта беззащитная девочка получит его защиту. И станет жертвой, которой он прикроется от пуль.
— Даже не смей думать об этом, — гаркнула на Элину Катерина, чуть ли не прижимая ее к стене.
— О чем? И что, мы в Океании находимся? У нас карают за мыслепреступления?
— Слушай меня внимательно, Стриженова. Ты находишься в этой клинике только потому, что я так хочу. Только потому, что мне тебя жалко. Поэтому не играй с огнем моих переменчивых чувств, а то сгоришь.
— Катя, я понимаю, что ты вечно злая и раздраженная. Но по каким причинам ты отстраняешь меня от работы?
— Он мой, — только и ответила та.
— Кто? Этот индюк напыщенный? Этот Дима с почти полной потерей памяти и совести?! Ты серьезно клюнула на такую мелкую добычу?
— А что это ты так распаляешься в его адрес? Зацепил отсутствием совести?
Элина лишь усмехнулась. Вот абсурд. Делить шкуру неубитого медведя. Да еще и не самую качественную шкуру.
— Нет уж, уволь меня из этого любовного спектакля. Такие, как он, не мой типаж.
Стрельцова окинула ее презрительным взглядом и, наклонившись, прошептала:
— Уверена, что уродины тоже не его типаж.
На этих словах она быстро отстранилась от соперницы, каковой Элина себя не считала, и скрылась в палате. А Эля дошла шатающейся походкой до автомата с кофе и заказала себе один эспрессо.
«К тому же я замужем», — добавила про себя то, что не успела сказать Кате, и устало опустилась на скамейку.
Руки, сжимавшие горячий стаканчик, дрожали. Все в ее жизни такое — ненастоящее. Бумажные стаканчики с кофе вместо нормальных чашек, ведь никогда времени нет выпить кофе в спокойной обстановке. Клятва Гиппократа зовет, хоть ее уже и изваляли в грязи этой больницы, как только могли. Картонная аппликация вместо жизни, а на ней – муж, которого видеть не хочется даже в сильно нетрезвом виде; пациенты типа Дмитрия, которые считают своим долгом изгаляться над несчастной медсестрой только потому, что она не соответствует их меркам красоты; собственное лицо из гофрированной бумаги, наклеенное кривым куском на полотно.
Слезинка не удержалась и прочертила ровную линию на щеке. Элина коснулась скулы и стерла влажные разводы. Поднесла палец к свету и увидела то, что и ожидала: жирный слой плотного аптечного тонального крема. Только три слоя алебастрового тона могут позволить ей выйти на улицу.
— Ненавижу, — всхлипнула она и поднесла стаканчик кофе совсем близко к лицу, чтобы скрыть слезы.
Эта неблагодарная работа отняла у нее все. А ей не хватило силы духа встать после падения и пойти дальше: ноги слишком глубоко увязли в этой трясине нелюбви к себе и отчаяния. Всегда делать шаг вперед — это обязанность живых и тех, кто хочет жить. Ведь жизнь и время никогда не поворачивают вспять, а значит, и мы не должны.
Элина выбросила стаканчик, ощущая в руках остаточное тепло кофе, единственное гревшее ее, и совершенно не отождествляя себя с живыми, вернулась к работе. Ночная смена. Отлично, домой не нужно идти.
___________________________________

Наташа, спасибо за продолжение!
___________________________________

Спасибо за продолжение
___________________________________

В читателях.

Спасибо за продолжение
_________________

Здравствуйте! Пролог безумно понравился! Жду с нетерпением продолжения! Спасибо!!

примите в читатели

Наташа, спасибо за продолжение!
_________________

Наташа, спасибо ! Главврач навела справки о пациенте и тут же примчалась грудью "выхаживать" или
это частые дорогие букеты роль провокативную сыграли:
Поняла из главы, что у Элины высшее медицинское образование, но по каким-то причинам главврач ее низвела до должности медсестры? Если ошибаюсь, поправляй.
Дмитрий в своем репертуаре, вернее в совместном с Алексом, "Дуэт моральных уродцев" программа называется.
Надеюсь, Римма от него уйдет. Поняла, что его деньги не перевешивают терпение к его отношению к ней.
И напоследок о приятном (не сердись, я о них, об оттенках)



Я не была в Париже, подскажите, там правда грязь оттенка коричнево-зеленой субстанции, боюсь предположить - каштаны и листья?
Тогда неуютные у Дмитрия глаза, страшновато в таких тонуть
_________________

Таня, тебе пару строк об оттенках. Вроде бы все эти словечки выкорчевала из текста, но, похоже, что-то забыла. Насчёт грязи в Париже - не знаю. Я так понимаю, у художников свои причуды. Есть, например, цвет бедер испуганной нимфы. Я смотрела таблицу цветов, когда писала, но не могу ничего сказать по поводу цвета парижских луж
___________________________________

Спасибо!!!
_________________

Очень точно Римма охарактеризовала Туманова - урод!
И это уродство отнюдь не снаружи, а внутри...

Ага... что Дмитрий, не нравится, когда так с тобой обращаются...
Когда не носятся, как с писаной торбой, но так бывает... увы...

А Стрельцова с*ка редкостная и это я ещё мягко!!!

Наташа,
_________________