Анри де Грамон. Слэш, 18+.

Лин, ты Хде?????
___________________________________

Девочки, привет!
Я была в Киеве, в гостях у беты)) И малость загуляла.
Вообще история почти готова. Чуть-чуть осталось.
Вернулась, больше пока никуда не собираюсь!
Огромное спасибо за ваши отзывы, мне отчего-то даже уведомления не приходили, что они есть. Пошла главу выкладывать - а тут такая радость! Спасибо, дорогие!
_________________

 » Глава 13. Де Лабрюйер

Любая страсть толкает на ошибки, но на самые глупые толкает любовь.
(Франсуа Ларошфуко)

- Я возвращаюсь во дворец.
- Анри, я прошу вас, останьтесь.
- Нет.
Генерал погладил меня по голому плечу, я не сдержал дрожи, слишком живо было в моей памяти все, что случилось здесь совсем недавно.
- Кристоф…
- Я распорядился насчет ванны. Вам приготовят отдельную комнату. Что мне сделать, чтобы вы остались?
«Вы и так сделали все, что могли», - подумал я, но произнес:
- Мне нужно время. Я не могу сейчас вам ничего сказать. Мне больно, плохо … и я не могу вам больше доверять.
- Хороший мой, - генерал опустился на колени. Выглядел он совсем потерянным. Еще недавно я и мечтать о подобном не смел, а сейчас это не доставило мне ни малейшего удовольствия.
- Встаньте, Кристоф, негоже вам… Мой ответ неизменен. От ванны не откажусь, а потом прошу распорядиться насчет кареты. Я возвращаюсь во дворец.
Генерал колебался. Если Стефан прав, то он мог просто запереть меня в спальне и никуда не выпускать, и никто бы даже не хватился. На мгновение мне показалось, что и он думает о том же. Его взгляд не был мягким, нет, он словно ощупывал меня в поисках слабого места. Или мне уже мерещилось черт знает что?
Я оскорбил его отказом, видел на коленях и не сомневался, что этого он мне не простит. Он встал так же стремительно, как мгновение назад опустился.
- Пообещайте, что подумаете, Анри, - я кивнул. – Вы нужны мне.

Его слова еще долго звучали в ушах. «Вы нужны мне». Вот только я ли? Я не был святым, совсем не был, но и расплачиваться за чужие ошибки тоже не хотел, мне хватало и своих. Этот день показал мне, что так или иначе, меня постоянно будут оценивать с позиции поведения де Биля.
До тех пор, пока карета моя не покинула имения д’Эпине, я не мог не волноваться. Каждое мгновение мне казалось, что вот-вот нас заставят повернуть обратно, что Кристоф скажет мне: «Я никуда не отпущу вас, Анри, вы мой. Вы же не хотите войны?» Сказать по правде, за эти недели мне стало плевать на войну. Я настолько устал от того, что все вокруг меня используют, преимущественно вслепую, что сейчас, наверное, с удовольствием женился бы на Сабрине де Брази и зажил где-нибудь в глуши.
Я видел заговор везде – мне казалось даже, что отец мой знал, зачем меня отправляют сюда, потому и хотел женить поскорее. Это было совсем абсурдом, но ведь просил же он за меня короля, пока я ждал в тюрьме после дуэли решения своей участи. И никто не сказал мне, на каких условиях его величество меня отпустил.
Сидеть было ужасно неудобно, и я лег, согнув ноги в коленях. В итоге, подъехав к дворцу, когда уже стемнело, я не смог подняться. Сел кое-как, игнорируя адскую боль, выглянул в окно.

- Де Грамон? – окликнули меня, я повернул голову. На меня удивленно смотрел де Лабрюйер. – Вы же уехали.
- Вернулся, - буркнул я.
- Случилось что-то?
- Случилось, Северин, - я попытался вылезти из кареты без посторонней помощи, не получалось. Он подал мне руку, потянул на себя. Я зашипел, приподнимаясь.
- Да что с вами? Вы должны быть сейчас в имении д’Эпине, я весь вечер вчера внушал ему эту мысль…
- Зачем? Из-за вашего д’Эпине я и не могу подняться.
- Так, давайте покатаемся, - он сказал что-то кучеру и сел напротив.
- Говорите, – попросил я, когда карета тронулась.
- Здесь опасно для вас, Ан… де Грамон.
- Почему?
- Не могу сказать, но вам нельзя здесь находиться, - он зажал ладони между колен и глядел на меня как-то растерянно. Он очень изменился за эти дни. Нервы? Отсутствие сна?
- Расскажите мне все, - потребовал я.
- Вы смеетесь? - он закусил губу и посмотрел исподлобья.
- Ничуть. Вы расскажете мне, почему я должен быть с д’Эпине, а я скажу вам, почему не могу.
Он колебался. Я видел, что он хочет рассказать мне, но не смеет.
- Он с вами что-то сделал? – спросил де Лабрюйер, переходя на шепот.
- О, да. Наш любезный генерал заподозрил меня в неверности. И наказал, - де Лабрюйер открыл рот, закрыл, открыл опять. – Да, именно так, как вы подумали.
- Боже… понимаете, есть люди, которым не выгоден мир. И раз они не могут повлиять на ситуацию через принцессу, будут влиять через вас.
Я покачал головой.
- Через меня? Уймитесь, Северин, вы еще более подозрительны, чем я.
Де Лабрюйер внезапно пересел ко мне, оказавшись очень близко, я щекой чувствовал его дыхание, плечом – жар тела.
- Это не шутки, де Грамон, что-то готовится. И если не уедете, будете в центре.
- Я не вернусь к д’Эпине, - повторил упрямо.
- Уверен, что и подозрения о вашей неверности ему кто-то внушил.
Я рассмеялся.
- Нет, де Лабрюйер. Тут я виноват сам.
- Что?
- Я не был ему верен и имел глупость не заметить оставленные любовником следы.
Он отшатнулся.
- Вы…
- Да, черт возьми! Я трахал в свободное время другого. Но не считаю это поводом меня калечить!
Он промолчал. Карета остановилась.
- Вам помочь?
- Было бы неплохо.
Де Лабрюйер обнял меня за пояс.
- Я предупредил вас, де Грамон.
- Да, я проникся. Но останусь во дворце. И с чего вдруг вы решили принять такое участие в моей судьбе? Не замечал в вас склонности творить добро.
Он прижал меня теснее. От него вкусно пахло ванилью и цитрусом. Я с трудом удержался, чтобы не положить голову ему на плечо – этот бесконечный, богатый событиями день меня вымотал.
- Вы меня совсем не знаете, де Грамон.
- И ничуть об этом не жалею, - пробормотал я.
- Вам нужен доктор.
- Не нужен, отлежусь, не впервой. Если увидите Стефана, скажите, что я его жду.
- Это с ним вы… - он отпустил меня, я покачнулся. – Неужели вам мало одного партнера? – что-то большее стояло за его вопросом, нежели простое любопытство. И я сказал:
- Не знаю, Северин. Возможно, просто не встретил еще человека, способного удовлетворить меня полностью.
Де Лабрюйер помог мне преодолеть лестницу на второй этаж.
- Что, даже д’Эпине не справился с этой задачей?
- Как видите.
- Я могу побыть с вами, - сказал он вдруг.
- Не нужно. Вы слишком худой для грелки.
Он усмехнулся.
- И мечтать не смею о подобной чести, - мы подошли к моим комнатам, я открыл дверь, и де Лабрюйер довел меня до кровати.
- Правильно. И не мечтайте, - не обращая на него внимания, я стянул камзол, расстегнул сорочку.
Он стоял и смотрел, как завороженный.
- Идите, Северин. Спокойной ночи.
Он тряхнул головой.
- Да, спокойной ночи.
Хлопнула дверь. Я, кряхтя, снял штаны и забрался под одеяло. И уже успел задремать, когда раздался стук в дверь.
- Входите! – крикнул.
Стефан кинулся ко мне с порога.
- Дружище, что с тобой?
- Все завтра, Стеф. Раздевайся и ложись рядом.
Он послушался. Быстро скинул одежду прямо на пол, забрался ко мне под одеяло, обнял за пояс, потерся носом о мою щеку.
- Спи, Стеф.
Сам я закрыл глаза и мгновенно уснул.

***
Когда я проснулся, за окнами было светло. Стефан сидел в кресле возле столика и что-то читал.
- Доброе утро.
Он вскинулся, улыбнулся мне.
- Утро? Полдень уже, соня. Я завтрак тебе оставил.
- Спасибо, - я приподнялся, поморщившись, взбил подушки. – Давай его сюда.
Стефан поставил поднос мне на колени, сел на край кровати.
- Так что случилось?
- Ты оставил мне засос. А д’Эпине увидел.
- Он ревнив?
- Не то слово.
- Мне стоит опасаться за свою жизнь?
- Нет. Кажется, обошлось.
- Дорого же. Знаешь… - он задумался.
- Что?
- Я кое-что нашел. Кое-что для наших глаз не предназначенное.
- О чем ты, Стеф?
Глаза его загорелись, он вскочил, возбужденный.
- Понимаешь, если мы передадим это в нужные руки, твой д’Эпине тебе пятки будет лизать.
Я поморщился.
- Стеф, куда ты влез?
- Все под контролем, не волнуйся. Неужели ты не хочешь отомстить?
Я задумался. Странно, но я не держал на генерала зла.
- Не хочу.
Стефан фыркнул.
- Значит, я сам все сделаю, - он потрепал меня по волосам, поцеловал и ушел.
Чтобы больше никогда не вернуться.
Глупый, наивный мой Стефан, он попался в ловушку, как муха в паутину. И утянул за собой меня.
Я весь день провел в постели. То спал, то читал. А вечером в дверь громко постучали.
- Именем короля, откройте!
_________________

Мне уже жаль Анри. НАдеюсь, Северин его спасет.
С возвращением!
_________________

Спасибо за продолжение
У Анри опять проблемы,даже не знаю чем это всё ему грозить,думаю ничего хорошего ждать не стоит.Жаль Стефана,пал жертвой дворцовых интриг
___________________________________

Лина, с возвращением! Вот закрутила ты, бедный Анри во что же он попал! И до сих пор не известно кто ему больше нравится однако ему все симпатичны. А мне особенно нравится что в твоем романе нет всех тех скучных описаний пейзажа и когда был произведен тот или иной стул, и описание комнат (утрирую). Спасибо! Буду ждать продолжения!

привет, Лина, с возвращением!!!
наш герой окончательно запутался куда податься: не-то - к умным, не-то - к красивым. теперь и стража нагрянула. а вот интересно, как до сих пор похождения бравого мОлодца остались незамеченными??? практически каждую ночь у него в "номере" новая "подружка", а ни прислуга, ни другие обитатели дворца - ни сном, ни духом! за главу спасибки

спасибо за продолжение!!!бедный Анри, попал в самое пекло, куда же влез Стефан(((

Светик, большое спасибо! Как тут не спасти? ))
Ева, спасибо! Стефана безумно жаль...
Cherta, спасибо! Не знаю, плюс это или нет, но вот длинные описания терпеть не могу. И в текстах частенько проматываю в ожидании действия. Вот и пишу, чтобы самой нравилось)))
katerinket, спасибо! Да, Анри пока неуемный.
Джули Районс, спасибо! Со Стефаном скоро все будет понятно.

Девочки, новая глава будет завтра!
Осталось всего несколько глав!
_________________

сидите и ждите-помощь придет! а сам Грамон определился с хотелками? на мой взгляд, он не очень-то хочет быть спасенным! спасибо, Лин, завтра узнаем

Как давно вас не было;-)Спасибо за главу:-)
_________________

спасибо за продолжение!!!!

Лина, спасибо за продолжение! Жаль Стефана...Анри еще больше жаль..Ненавижу интриги,но без них было бы скучно.

katerinket, спасибо! С Анри скоро станет понятнее!
astre, вернулась! Спасибо!
Надя, пожалуйста!
sveta, спасибо! Сама такая))
_________________

 » Глава 14. Допрос

Когда мы говорим, что страшимся смерти, то думаем, прежде всего, о боли, её обычной предшественнице.
(Мишель де Монтень)

Я открыл. Меня тут же схватили за плечи, не давая двигаться.
- Стойте на месте. Обыскать.
Несколько гвардейцев Карла вошли в мои комнаты. Они трясли белье, выворачивали ящики стола. Я молчал недоуменно, уверенный, что ничего интересного они не найдут. Через десять минут, когда меня уже слегка качало от слабости, один из гвардейцев подошел к нам с бумагами.
- Нашли.
- Что это? – спросил я.
Гвардейцы молчали. Мне скрутили руки за спиной и, дав только обуться, в одних бриджах и расстегнутой сорочке куда-то повели.

***
Тюрьма здесь мало чем отличалась от нашей. Такие же каменные стены, маленькое оконце под потолком, грязный матрац на полу, ведро в углу.
Я ждал объяснений, уверенный, что произошло недоразумение. Ждал, что ко мне придут, извинятся, проводят обратно во дворец, ведь я и в самом деле не знал, что за бумаги гвардейцы обнаружили в моих покоях. Однако до утра ко мне так никто и не пришел. Я всю ночь просидел на самом краю матраца, замерзая в тонкой белой сорочке. Теперь уже ноющий зад не казался мне самой большой бедой – в моей камере водились крысы. Стоило погаснуть свече, как я услышал шелест кучи маленьких лапок. Я снял сапог и приготовился отбиваться, ночь предстояла длинная.

Утром решетка, наконец, распахнулась.
- Кристоф! – я выдохнул с облегчением. Как оказалось, рано. Ему внесли стул.
- Оставьте нас, - приказал он, садясь. - Чего вам не хватало, Анри?
- Я не понимаю.
Генерал не выглядел, как человек, пришедший, чтобы меня спасти. Взгляд его был холоден и колюч.
- Вы понимаете, что вам грозит за это? Гильотина, Анри.
- Да за что? Меня обыскали, притащили сюда, - я вскочил, чтобы тут же охнуть от боли. В глазах потемнело.
- Не нужно этих спектаклей. Мне хватило. Я знаю, что лжете вы так же легко, как дышите.
- Я не понимаю, о чем вы. Клянусь.
- Поясню. Документы, что были найдены у вас в спальне, составляют государственную тайну. И хищение их приравнивается к государственной измене, а в вашем случае – к шпионажу. Ваш король уже отрекся от вас, Анри.
- Я не знал о них и понятия не имею, что там.
- Откуда же они у вас? – генерал наклонился ко мне.
- Я не знаю…
Стефан! Чертов Стефан! Доигрался, идиот. Нужно было бросить его еще в столице.
- Знаете, - генерал холодно улыбнулся. – Вижу, что знаете. Ваш друг уже все нам рассказал. Для человека, который любит игры с болью, он на удивление отвратительно ее переносит.
- Стефан…
- Да, ваш любовник. А вы ведь так достоверно мне лгали, - он встал, оттолкнул ногой стул и подошел ко мне. Схватил за воротник, заставляя выпрямиться и посмотреть ему в глаза. – Я поверил вам. В ногах валялся, прощения просил. У шлюхи.
Его слова били не хуже пощечин.
- Кристоф…
- Генерал д’Эпине!
Я закусил губу, молясь, чтобы, скопившиеся в уголках глаз слезы не потекли по щекам.
- Генерал…
- Мой невинный мальчик был последней шлюхой, - он плевал в меня словами, выворачивая мне душу наизнанку.
- Нет!
Он тряхнул меня с силой, клацнула челюсть, я больно прикусил язык.
- Хватит лгать!
- Я не лгу. Я не знаю ничего об этих документах.
- Вы думаете, я вам поверю? – он нежно провел рукой по моим волосам, собрал их в кулак, - Вы чертово наваждение, Анри, - его лицо было совсем близко. Я затаил дыхание, уверенный, что он меня поцелует. Но он оттолкнул. – Раздевайтесь.
- Что?
- Теперь, когда мы выяснили, что вы неразборчивы в связях и не брезгливы, я хочу использовать вас по назначению. Как вы того заслуживаете.
- Господи, нет, - я шагнул назад, но уперся спиной в стену. – Нет.
- Да, Анри. Да!
Руки мои дрожали. Я стянул сорочку, потянулся к застежке на бриджах. Смотрел на генерала и не узнавал его – столько гнева было в его взгляде. А за гневом была боль, огромная душевная боль. Я предал его, он поверил мне, а я…
Вспомнилось вдруг, как он обращался со мной в начале нашего знакомства – будто я фарфоровый или сахарный. Мне казалось еще, что он излишне нежен и внимателен, не хватало жесткости, суровости даже. Что ж, я получил, что хотел. Так стоит ли теперь жаловаться?
Я снял с себя все и переступил с ноги на ногу на ледяном полу.
Генерал подошел, притянул к себе.
- За что вы так со мной, Анри?
Я закусил губу. Его ладонь гладила мою спину, бедро, ягодицы. Когда пальцы подобрались к отверстию, я крепко зажмурился и всхлипнул – слишком хорошо тело помнило наше недавнее общение.
- Болит? – шепотом спросил генерал. Я кивнул, не открывая глаз. Меня трясло. Трясло от беспомощности, зависимости, обиды. И страха. Страха не скорой смерти, а того, что глубоко в душе я начал получать удовольствие от его действий, от металла в голосе, от той безграничной власти, что он надо мной имел. После де Блуа я был уверен, что только моя собственная власть над кем-то способна меня возбудить. Я ошибался. Понимание отозвалось дрожью во всем теле.
Генерал понял все иначе. Он отпустил меня, отошел к решетке.
- Одевайтесь.
Некоторое время я продолжал стоять, не двигаясь.
- Одевайтесь, черти возьми!
Я нагнулся за бриджами. Генерал шумно выдохнул и снова оказался рядом. Схватив меня за руку чуть выше локтя, потянул к себе.
- Ненавижу вас, - прошептал, прежде чем впиться мне в губы. Он наказывал меня своим поцелуем, и я принимал наказание. Приоткрыл рот, дозволяя его языку делать все, что вздумается. Вырвав из захвата руку, положил ее генералу на затылок, прижимая к себе. Я вновь дрожал. Но в этот раз причина была иной.
Он оттолкнул меня внезапно. Упав на матрац, я сильно ударился головой. В глазах на мгновение потемнело.
- Шлюха, - прошипел д’Эпине. – Лучше бы я никогда вас не знал.
Хлопнула дверь, и я снова остался один.

***
Я свернулся на матраце. Уходя, генерал швырнул мне тонкое шерстяное одеяло, и я укрылся им с головой. Происходящее напоминало кошмарный сон, но, как я ни силился, проснуться не мог. На затылке появилась шишка, все тело ломило и ныло, и каждое движение причиняло боль. Меня опять трясло.
Вспомнил вдруг слова де Лабрюйера. Неужели все это планировалось заранее? Но для чего? Чтобы генерал потерял еще одного любовника? Я рассмеялся. Тот, кто планировал все это, просчитался – я не был человеком, потеряв которого генерал мог обозлиться настолько, чтобы вновь начать войну. Свадьба послезавтра состоится. А я умру.
- Анри, - услышал я. Открыл глаза.
- Де Лабрюйер?
- Боже, Анри, что с вами сделали? - он стоял по другую сторону решетки, как когда-то давно, в столице. Сейчас мне казалось, что наша глупая дуэль была в прошлой жизни.
- Использовали по назначению, как сказал мне генерал, - я улыбнулся распухшими губами.
- Я пытался выяснить, за что вас забрали, - он понизил голос до шепота. – Все плохо.
- Я догадался.
- Почему вы не послушали меня? Вы можете подойти, не хочу кричать.
- Не могу.
Он смотрел на меня с сочувствием. И впервые в его взгляде не было «двойного дна», он жалел меня искренне.
- Я знаю, кто за этим стоит, - сказал он вдруг. Словно только что принял решение. – И сделаю все, чтобы вас вытащить. Законно или нет, чего бы мне это ни стоило.
Вошел охранник.
- Время вышло, - сказал он Северину, и я увидел, как тот передал ему увесистый мешочек.
- Не отчаивайтесь, я что-нибудь придумаю.
Я улыбнулся. На самом деле я уже отчаялся.

***
Утром снова пришел генерал.
- Завтра на рассвете, - только и сказал он. Я равнодушно кивнул. Он прошел в камеру, пнул носком сапога убитую мною ночью крысу. - Боитесь?
- Боюсь.
Он кивнул охране, и в камеру внесли два больших таза с водой.
- Раздевайтесь.
Я равнодушно стянул с себя ставшую буро-серой сорочку, спустил бриджи. Во второй раз было не страшно.
Ему снова принесли стул, и он, сев чуть в стороне, неотрывно наблюдал за моим мытьем.
Вряд ли в этом его поступке было хоть что-то от любви ко мне, скорее, он просто был брезглив. А мне стало все равно. Чуть позже, вылизывая его яйца, по собственному желанию вылизывая, я думал о том, что генералу удалось то, что не смог сделать де Блуа – он меня сломал.
Мне вдруг стало легко и весело. Мне осталось жить всего один день, и какое-то бесшабашное безумие овладело мной.
- Зайдете попрощаться? – с улыбкой спросил я.
- Зайду, - хрипло ответил генерал. Он вздрогнул, перед уходом взглянув мне в глаза, а я понял, что он не злился на меня больше, ему тоже было больно, возможно, даже больнее, чем мне.
_________________