Дженни (фанфик по Сумеркам)

Мари, спасибо, что оценили

Уже. Да. Мне помогли))) Но я всё равно благодарна за готовность помочь)))

Ох! Вы меня захвалили))) Щас коммент допишу и пойду гордиЦЦо

Прода будет дня через три-четыре.

О да! Спасибо
For Heart, спасибо, что не поленились поделиться впечатлением.
_________________

Только с возвратом))) Если понадобится, новая порция будет готова)))

 » Глава 1.3. "Моя машина и первая поездка на ней."

For Heart, конечно вернусь И уже довольно скоро

Глава 1.3. "Моя машина и первая поездка на ней."

Мне снилось, что я пошла на шум прибоя и довольно скоро оказалась на пляже, похожем на вытянутый полумесяц. Солнце садилось, и его яркий огненно-красный диск уже касался нижним краем горизонта, зажигая на темных волнах дорожку из малиновых сполохов. Утопая босыми ступнями в мелкой гальке, я вошла в воду. Набежавшая волна тут же закрутила вокруг ног небольшие буруны, отступила обратно, легонько потянув меня за собой, и я шагнула, поддавшись ее вкрадчивому приглашению. Джинсы намокли, но это было неважно. Важно было дойти до того места, где начиналась алая дорожка на воде, погрузить в нее руки, зачерпнуть в ладони тяжелой светящейся жидкости, и посмотреть, как она вытекает сквозь пальцы, как срываются вниз багровые, похожие на кровь, капли.

Вновь набежала волна. На этот раз буруны вокруг моих коленей были окрашены такими же малиновыми сполохами, как и яркая дорожка, протянувшаяся по темной, свинцовой поверхности океана до огромного солнечного диска, уже начавшего свое погружение в воды Атлантики. Отступая, волна потянула меня за собой в глубину сильно, настойчиво. И я послушно сделала еще шаг вслед за ней, чувствуя неприятный и совсем еще легкий холодок страха, сковавший дыхание на короткий миг, на один удар сердца. Теперь я была уже по пояс в воде и завороженно смотрела на ленивое поступательное движение третьей волны. Красивой. Похожей на стену из темно-зеленого бутылочного стекла. Высокой. Выше, чем предыдущие. Уже можно было различить барашек из белой пены, которым был украшен ее гребень. Да она же накроет меня сейчас с головой!

Я хотела развернуться и побежать обратно к полосе пляжа, к спасительной тверди, но не тут-то было. Океанская вода держала меня крепко в своих тисках, будто и не вода это вовсе, а зыбучий песок, поймавший свою жертву и не желающий с ней расставаться. Волна неумолимо наступала. Страх заставил меня сделать отчаянный рывок к берегу, к безопасности, и я честно пыталась бежать, но движения выходили тягуче-медлительными, недостаточно сильными и быстрыми. Я видела, что не успеваю и понимала это. Хотела закричать, позвать на помощь, но, напрягая горло, не смогла издать ни звука.

Я резко села в своей постели. Сердце стучало как у перепуганного кролика. Покрывало опутало меня, лишая свободы движения. Неудивительно, что мне снилась такая ерунда.

И кто додумался ночью укутать меня в одеяло так плотно? Спеленали как младенца, и от этого затекла спина и шея. Наверняка мама заглядывала проверить как я здесь и накрыла, а уже потом я сама закрутилась во сне. Точно мама. Кроме нее не кому.

Кое-как выпутавшись из плотного кокона, я встала босыми ногами на коврик у кровати и поискала взглядом тапки. У письменного стола обнаружились шлепки на каблучках. Замечательного серебристого цвета с пушистыми помпонами. Я почувствовала, как у меня загорается лицо. Щекам стало нестерпимо жарко потому, что сразу вспомнился вчерашний день. В подробностях. Моя нелепая, но такая жгучая, клокочущая обида из-за обилия розового цвета в моей спальне. Страшные подозрения, которые я питала по отношению к сводному брату. Планы мести. Я подошла к зеркалу, хотя смотреть на свое отражение не хотелось. Только вовсе не из-за того, что по скулам разлился румянец стыда, волосы на голове больше походили на солому, а лицо было довольно таки заспанным. Хуже всего была одежда. Я же завалилась спать не раздеваясь, а прикид был действительно убойный. Бордель на прогулке.

Какая же я дура. Устроенный вчера мною маскарад выглядел глупо и нелепо. По-детски. Этакая, чисто подростковая, демонстрация протеста. Парад из одного человека.
Страдая от сильнейшего чувства неловкости, я достала из шкафа простые широкие домашние джинсы и рубашку в клетку. Гламурные шлепочки отправились в дальний угол нижней полки, а вместо них были извлечены любимые домашние следики, которые я же сама и связала крючком. Умывшись и почистив зубы, я вытерлась полотенцем, которое, к слову сказать, тоже было розовым. Но сегодня это уже не раздражало. И чего я вообще прицепилась к цвету? Вспомнилось, как выглядел Брэйди вчера ночью. Ну не похож он был на человека, способного так тупо приколоться. Не похож. Хоть режьте. Может, он искренне думал, что блондинкам нравится розовый цвет, и хотел угодить. Да даже если все-таки это и был намек, и братик заранее считал меня глупой, что с того? Пусть считает. Тем более, что я вчера так удачно его предположения подтвердила. Можно просто не обращать на это внимание и жить своей жизнью. Хорошее отношение нужно заработать, а я захотела получить все и сразу, просто так. Не прилагая усилий.

Натянув привычную одежду, я расчесалась, стянула волосы в хвост и спустилась на кухню. Мама, Вихо и Брэйди уже были там. Солнце заглядывало в окно, добавляя к насыщенному запаху свежесваренного кофе еще один теплый, уютный и, я бы даже сказала, мирный оттенок. Все трое сидели за столом. Мама складывала салфетку "домиком". Складывала, любовалась результатом, распрямляла салфетку снова и опять начинала складывать. Теперь уже "тюльпанчиком". Время от времени она поглядывала из-под ресниц на Вихо (доверяюще и тепло) или на Брэйди (изучающе, со смесью иронии и любопытства во взгляде). Вихо что-то тихо рассказывал сыну, а тот внимательно слушал, положив на стол перед собой сжатые в кулаки руки. Сегодня он выглядел как самый обычный парень. Флер таинственности, который окутывал его ночью, исчез. Обыкновенный, довольно симпатичный молодой человек, одетый очень просто: старенькие вытертые джинсы нормальной длины и рубашка в клетку. Почти такая же, как у меня. На правом предплечье под тонкой тканью угадывались очертания повязки.

Хотела бы я знать, о чем идет речь, но разговор велся на английском, а значит, и прислушиваться смысла не было. Жаль. Мне было интересно. Уж очень хмурым был Брэйди. Я невольно вздрогнула, заметив злость, омрачившую правильные черты его лица, неожиданно яростную, испепеляющую, никак не соотносившуюся ни с солнечными лучами, проникающими в комнату из-за распахнутых занавесок, ни с ярким, нарядным запахом свежего кофе, ни с уютной семейной атмосферой, царившей за столом. Впрочем, это жуткое, наводящее на мысль о способности к убийству, чувство, промелькнувшее в его взгляде, тут же сменилось спокойным непроницаемым выражением в черных, слегка раскосых глазах. Почему-то мне показалось, что ярость и злость во взгляде Брэйди относились именно ко мне. Ведь они исказили лицо парня как раз в тот момент, когда я остановилась в дверях. И сразу пропали. Он посмотрел на меня, и вслед за ним обернулись мама и Вихо. Торчать в дверях и молчать было глупо. Надо было что-то сказать или сделать. Махнув рукой, я улыбнулась через силу и сказала, обращаясь ко всем сразу:
- Привет.

Вихо ласково улыбнулся мне в ответ и произнес:
- Привет, Дженн.

Брэйди не удостоил мою скромную персону ни единым словечком. Я отчетливо видела на его лице следы внутренней борьбы. Неужели мое появление здесь настолько неприятно для него, что даже элементарная вежливость уже не по силам? Здорово! Хорошо, что мама здесь и уж она-то точно рада меня видеть.

- Ну ты и спать горазда, Жека, – сказала она. – Уже обед вообще-то. Всю ночь перед компьютером сидела?

Пришлось сделать усилие, чтоб не покоситься на Брэйди, и ответить, как ни в чем не бывало:
- Так уж сразу и всю.

Я с деловым и по-возможности независимым видом устроилась за столом, выдвинув свободный стул.

- Я Валечку в Одноклассниках нашла. Мы с ней сообщения друг другу писали.

И хватит с вас подробностей. Считайте, что я проторчала у монитора до утра. Поэтому и проспала. Мама, наверняка, так и подумает, потому что прекрасно знает, как долго мы с Валечкой были способны проболтать, по телефону, например. И кстати об обеде.

- Ээээ. Но на обед-то я успела? А то очень есть хочется.

- Успела.

Мама довольно улыбалась, полагая видимо, как и все приличные мамы, что если ребенок проголодался, то все остальные события в его жизни не настолько важны, раз не способны заглушить стонов пустого желудка.

- Суп будешь? А второе? Или только салатик?

Мама загремела посудой, поднимая крышки с кастрюль и сковородок, стоявших на плите. Вкусный запах домашней еды расплылся по кухне. От голода подвело живот, и я ответила торопливо:
- Все буду. Давай.

С аппетитом уплетая, поданные мамой вкусности, я обратила внимание на то, что остальные ничего не едят. Мама, Вихо и мой новый братик смотрели на меня втроем с каким-то подозрительно одинаковым выражением на совершенно разных лицах. Я бы так, наверное, смотрела на бездомного котенка, маленького, тощенького, нервно подрагивающего, но жадно тянущегося к миске с молоком и торопливо заглатывающего угощение. Перестав жевать, я спросила у мамы:
- А вы что не едите?

- Мы уже пообедали. Просто сидели, разговаривали, – ответила она.

- Совет в Филях?

- Что-то вроде того.

Уголки ее губ поползли вверх и я тоже, невольно улыбнулась. Наплевав на повышенное внимание к своей персоне, я продолжала есть. Если буду так дергаться из-за любого взгляда – отощаю. Любопытство, однако, терзало меня не хуже голода, и я опять спросила, не поднимая глаз:
- Ну и как у нас дела?

На этот раз ответил Вихо:
- Я утром ездил в полицейский участок, говорил с шефом Своном. Он согласился поторопить получение прав для тебя, но есть одна загвоздка. Он хочет сам лично задать тебе несколько вопросов относительно правил дорожного движения, а ты пока не сможешь ему ответить.

Отлично. Вот и первые неприятности, связанные с незнанием языка. Выходит, что водительские права мне не удастся получить еще очень и очень долго. А может попробовать найти выход из положения?

- Мама могла бы перевести. Или вы.

Я посмотрела на него просительно и выжидающе. Раз уж мне покупают машину, хочу сама ее водить.

- Да. А так же мы можем выучить правила и ответить вместо тебя, делая вид, что переводим. Чарли Свон – человек ответственный и хочет быть уверен в том, что именно ты знаешь правила, прежде чем оформит нужные документы. В чем-то он прав.

Лицо мое разочарованно вытянулось. Ну вот. Как всегда. Стоит только размечтаться, как тут же получаешь от жизни щелчок по носу: «Не желай многого». А Вихо тем временем продолжал:
- Но он сам предложил неплохой вариант. По соседству с его помощником Марком живет одна симпатичная пожилая леди, которая отлично говорит по-русски и возьмется заниматься с тобой языком. Она настоящий профи. Dialect coach. Э-э-э-э... – он на секунду замешкался, подыскивая русский аналог. - Педагог по речи. Чарли при мне созвонился с ней и получил согласие. Только тебе придется ездить к ней в Форкс каждый день к одиннадцати утра и заниматься по два часа. Мисс Маллиган обещает, что при должном усердии через полгода ты будешь говорить по-английски даже без акцента.

Три-четыре месяца. Так долго? Вернее, так быстро?! Это, какое же нужно усердие? И потом, как это я буду ездить в Форкс, если водить машину еще не имею права? А. И вот еще вопросик. Его я решила задать вслух:
- Мам, а ты не можешь позаниматься со мной? Дешевле выйдет, – попросила я, прикидывая сколько могут стоить услуги личного репетитора. Во время учебы в школе, мне приходилось обходиться собственными силами, потому что денег, чтобы платить за частные уроки у нас не было.

- Жека, я могу только научить тебя правильно строить предложения.

Салфетка в ее руках вновь распрямилась и теперь мама складывала ее в простой "конвертик", и у нее это не очень-то получалось.

- Но ведь есть еще такие вещи, как правильная интонация и мелодика речи, например. Иногда в разговоре они намного важнее знания грамматики. И потом, - она оставила бесплодные попытки сложить салфетку и просто сцепила пальцы рук. - Понимаешь, я хотела устроиться на работу в образовательный центр, где работает Вихо. Деньги никогда не будут лишними. Только это очень далеко. В Порт-Анджелесе. Мы будем очень рано уезжать и поздно возвращаться. Боюсь у меня не будет времени, чтобы заниматься с тобой как следует.

Она несмело улыбнулась и добавила:
– Ты же хотела самостоятельности. Начинай к ней привыкать. Или… Может, ты боишься? Тогда я, конечно, не буду никуда ездить.

- Нет. Нет. Что ты, мам. Полный порядок! Это же огромная удача, что со мной будет заниматься настоящий dialect coach. Просто все это немного неожиданно. Здорово, что у тебя будет работа. Правда.

А что я еще могла ей сказать? Что прекрасно понимаю, насколько экономически невыгодно будет нанимать специалиста такого класса для занятий со мной, в то время как мама будет зарабатывать деньги в этом образовательном центре? Ведь то на то и выйдет. Просто ей хочется быть поближе к своему избраннику, а я уже совсем взрослая и начинаю тяготить ее, требуя к себе повышенного внимания и постоянной опеки. Это было нормально и вполне объяснимо. И страх оказаться один на один с трудностями, который действительно был, необходимо преодолеть, если я и, правда, хочу самостоятельности. Голос Вихо вывел меня из задумчивости:
- Брэйди будет возить тебя в Форкс и забирать. Я уже внес месячную плату за уроки. Так что завтра мисс Малиган будет тебя ждать.

В это время за окном раздался шум подъезжающей машины. Трое моих родственников выглянули в окно, а я уставилась на Вихо в немом отчаянии. Он хочет, чтобы Брэйди возил меня? Каждый день? Ну все. Теперь точно добра не жди. Парень, наверняка уже ненавидит меня за вторжение в его жизнь, и необходимость нянчится со мной как с ребенком. Я украдкой посмотрела на него из-под ресниц и вздрогнула. Он поднимался из-за стола с чрезвычайно мрачным выражением на лице. Бросив отцу скороговорку из нескольких фраз, Брэйди вышел из дома. Я растерялась от его неприветливой холодности и, честно сказать, немного испугалась. Да что там немного испугалась! Я отчаянно трусила. Сердце колотилось как сумасшедшее, и в голову пришла простая, отвратительная в своей очевидности, мысль: мы здесь чужие. Совершенно. Глядя на трепетное отношение Вихо к маме, я думала, что и все остальные будут к нам относиться так же по-доброму. Наивная. По лицу парня было отчетливо видно, что он совсем не приветствует самонадеянность, с которой я вторглась на его территорию. От растерянности и страха я покрылась холодным липким потом. И совершенно неожиданно для себя обиделась. На него. Ведь это не так трудно – быть вежливым. Мог хотя бы притвориться, что рад нас видеть. Хотя. Не надо. Всегда лучше знать, как люди относятся к тебе на самом деле. Так что с этой точки зрения поведение Брэйди просто безупречно. Зато Вихо удовлетворенно улыбался. Поднимаясь из-за стола и направляясь к двери, он сказал:
- А вот и твоя машина, Дженн.

Я прекрасно понимала, что сейчас от меня ожидают радостных визгов, восторженных прыжков вокруг обновки и вообще видимых проявлений счастья, которое непременно должно было охватить меня при получении такого подарка, и я поплелась вслед за Вихо на улицу. Брэйди с незнакомым парнем, таким же высоким и смуглым, как и он сам, стояли и тихо переговаривались у маленького симпатичного хетч-бэка. Форд Фокус. Теплого золотисто-песочного оттенка. Моя машина. Машинка. Машинешечка. Такая симпатичная. И она совсем не выглядела подержанной. Я затаила дыхание, глядя на эту красоту, и поймала себя на мысли, что мне действительно очень хочется попрыгать вокруг этой малышки и повизжать от восторга, но присутствие двух высоких парней существенно охлаждало пыл.

- Ну как тебе?- раздался над ухом голос Вихо. Я порывисто обернулась к нему, но обнимать его за шею, как требовал мой первый душевный порыв, не стала и только воскликнула со всей горячностью, нелепо взмахнув руками:
- Здорово! Это так здорово! Спасибо!

Парни обернулись и посмотрели в нашу сторону. Незнакомец окинул меня оценивающим взглядом, задрал брови, ухмыльнулся и ткнул Брэйди локтем в бок, дополняя свой красноречивый жест несколькими фразами, смысл которых от меня ускользнул, а на лицо братика, когда он услышал их, набежала легкая тень. Щеки мои пылали от прилившей к ним крови. Я чувствовала себя экспонатом кунсткамеры.

- Я рад, что тебе понравилось, – продолжал Вихо как ни в чем не бывало. – Мы с сыном сейчас сами посмотрим ее, а попозже ты сможешь покататься. На территории резервации опасаться, что тебя остановят копы нечего, но на шоссе лучше не ездить. Ну, беги.

Он мягко подтолкнул меня к двери в дом и пошел к парням. Я отправилась на кухню к маме. Она уже убрала со стола, и теперь мыла посуду. Пристроившись рядом с полотенцем, я стала вытирать чистые приборы и раскладывать их по шкафчикам.

- Мам.

- А.

- А что это Вихо втирал Брэйди утром, когда я зашла?

Мама поджала губы, но ответила:
- Он рассказывал ему о твоей проблеме.

И как это я сама не догадалась? Обычная для нас процедура – сразу предупреждать окружающих о том, что пошутить надо мной, гавкнув из-за угла, не самая лучшая идея. Последние несколько лет она стала страшно тяготить меня потому, что основная масса людей, которые впервые слышали о моей проблеме, глядя на взрослую девчонку и слыша о том, что она боится собак, начинали хихикать и поглядывали в мою сторону с весьма недвусмысленным выражением, обозначающим, скорее всего, простенькое «а у девочки-то в голове не все хорошо». После более подробного рассказа улыбочка, конечно, пропадала, но первое, самое стойкое впечатление, которое складывалось у этих людей обо мне, еще долго давало о себе знать. Брэйди, значит уже в курсе. Я невольно поморщилась, а мама посмотрела на мою недовольную физиономию и продолжила уверенно и с напором:
- Мы не можем замалчивать это, Женька. Ты все прекрасно понимаешь, так что нечего делать такое лицо. Вихо сказал, что собак в резервации практически нет, но все равно лучше сразу предупредить хотя бы самых близких людей.

- И что сказал Брэйди? – спросила я, затаив дыхание.

- Дженни, - мама первый раз назвала меня этим именем. - Он сожалел о том, что тебе пришлось пережить такое, и пообещал вести себя осмотрительно.

Она смотрела на меня испытующе, с улыбкой и непонятным интересом в глазах.

- Мам, ты уверена, что он сказал именно это, а не пообещал придушить меня этой же ночью, чтобы я не мешала ему жить?

Мама фыркнула, рассмеялась и сказала, потрепав меня по волосам:
- Не выдумывай, Дженн. Он славный парень. По-моему ты ему понравилась.

- Что-то мне так не показалось, – буркнула я.

- Я понимаю, тебе немного не по себе, Дженни, но вот увидишь, все образуется. Нам с тобой здесь будет хорошо. И больше не понадобится никуда убегать.

Она говорила это слишком уверенно. Будто не только меня, но и себя пыталась убедить в правдивости этих слов. А я видела, насколько сильно ей хочется, чтобы все было именно так, и не посмела нарушить мамино счастье своим нытьем и жалобами.

***
- Я сама! Сама! Я умею!

Я вопила это Брэйди, пресекая любые попытки перехватить управление. Эйфория от власти над послушным автомобилем и от скорости движения, владела моим разумом. Золотистая машинка слушалась руля гораздо лучше, чем старенький расшатанный Серегин уазик. Мы заворачивали уже на пятый или шестой круг, огибая поселок. Мимо проносились зеленые кущи: огромные, монументальные стволы высоких кедров и лиственниц, чьи кроны терялись в низко нависших облаках, непроходимые заросли папоротника и редкие ответвления туристических тропинок, терявшиеся в непролазных зарослях. Мрачный лес сегодня не пугал. Вековые деревья, выстраиваясь по обеим сторонам дороги, будто швейцары, предупредительно вытягивались в струнку, приветствуя нас. Я старалась вести машину аккуратно и сдержанно, и прилагала невероятные усилия, чтобы добиться этого, но глупая детская любовь к экстриму временами вылезала наружу, и я, украдкой поглядывая на устроившегося рядом, на пассажирском сиденье, Брэйди, постоянно норовила на ровных, прямых участках дороги вдавить в пол педаль газа и рвануть на полной скорости. В такие моменты мой новый братик тянулся перехватить управление, но как только я бросала взгляд на его руки, убирал их, не дотронувшись до меня. Как же он мешал мне!

- Слушай, – говорила я в запальчивости, забывая что он не понимает меня. – Шел бы домой. У тебя ведь свои дела есть. Я еще пару кружочков сделаю и приеду. Честное слово, – и просительно смотрела ему в глаза, вцепившись в руль обеими руками. Парень улыбался легонько, одними уголками губ и, понимая, что моя пламенная просьба прошла мимо цели, я отлепляла одну руку от оплетки рулевого колеса и пыталась повторить все то же самое жестами. Он отрицательно мотал головой и откидывался поудобнее на пассажирском сиденье, всем видом говоря, что так просто я от него не отделаюсь. Это ужасно злило. И отвлекало. Потому что портило, растворяло эйфорию от быстрой езды. На четвертом или пятом круге она уже не имела надо мной такой всеобъемлющей власти, как вначале. Ее разбавлял интерес, неуемное любопытство. Меня мучил один вопрос.

Я три раза видела своего сводного брата, и все три раза он был другим, словно это были три разных человека. Забывая про скорость и адреналин, я, не замечая этого совершенно, действительно начинала вести машину не в пример аккуратнее, чем полчаса назад. Голова была занята совершенно другим. Увлечением? Да нет. Наверное, и, правда, простым любопытством, которое у меня, как и у любой порядочной женщины, имело иногда почти болезненные формы. Вспоминая, каким горячим, опасным, всепроникающим, мистически притягательным Брэйди был прошлой ночью на кухне, в присутствии своей обворожительной девушки, я сравнивала его с тем, человеком, которого увидела сегодня днем. Должна признать, что общего между ними было немного. Днем он выглядел как совершенно обычный парень. Такой же как все. Как тысячи других парней. И он был мрачен и зол. Может быть даже на меня.

И, совершенно отличный от двух первых, человек сидел сейчас рядом со мной. Ничего не осталось на нем от дневной мрачности, и уж тем более не было и следа таинственного огня, которым опалял меня его тяжелый пристальный взгляд ночью. Сейчас он был добродушный Большой Брат, со снисходительной улыбкой взирающий сверху вниз на резвящуюся, как полугодовалый жеребенок, младшую сестренку. Это было так здорово и непривычно, что я отказывалась верить своим глазам. Потрясенная произошедшей метаморфозой, я постоянно оглядывалась на него и настолько забыла о новой машине и об удовольствии ею управлять, что, наконец, на одной из лесных дорог, зазевалась и не заметила приличных размеров пень, и чуть не наскочила на него. Выкорчеванный и брошенный, непонятно для каких целей на дорогу, этот разлапистый монстр чуть не повредил мой фордик.

Я едва успела затормозить и остановила машину в развороте, всего в нескольких сантиметрах от опасных корней. Брэйди тоже среагировал мгновенно. Его руки потянулись, чтобы схватить руль поверх моих ладоней, но машина уже останавливалась, и прикосновения не произошло. Все еще замирая от ужаса за свою золотистую мышку, я вдруг остро почувствовала, насколько близко оказалось лицо брата от моего лица. И тут же покрылась испариной, представив что было бы если б ему в самом деле понадобилось останавливать машину. Да ведь Брэйди должен был практически лечь на меня, чтобы дотянуться до педалей. Эта картинка представилась мне оглушительно ярко, реалистично. Напугала реакция тела на нее. Вдруг высохли губы, комком свернулась боль где-то под солнечным сплетением, словно туда ткнули локтем, болезненной чувствительностью отозвался каждый участочек кожи. Я с трудом сдержала вскрик и вжалась в сиденье. Только бы Брэйди не принял мою истерику на свой счет. Только не это! Я умоляла небо о том, чтобы братик посчитал мое ненормальное поведение результатом обычного испуга, вполне естественного в аварийных ситуациях, и смотрела, как сам Брэйди отпрянул, с беспокойством заглядывая мне в глаза.

- Прости, – буркнула я, отводя взгляд в сторону. Настроения как не бывало. Брэйди не собирался выгонять меня из-за руля, поэтому пришлось самой разворачиваться на узкой, неудобной колее и ехать домой. Не торопясь. Не превышая положенной скорости. Чувствуя все возрастающее напряжение, возникшее вдруг между нами. С каждой минутой оно становилось все более невыносимым, тяжелым, душным, и настолько материальным, словно оно стало еще одним пассажиром в салоне автомобиля и с ним приходилось считаться. Проклиная свою глупость и невнимательность, я довела машину до дома и аккуратно припарковала на подъездной дорожке, так же, как час назад это сделал Вихо. Вышла из машины и хлопнула дверцей. Брэйди уже стоял у двери, прислонившись плечом к косяку входной двери.
Быстрый.

Я закрыла свой золотистый фордик, чуть не павший смертью храбрых из-за моей тупости, и прошла в дом, не глядя на брата. Чувствовала я себя преотвратно.

Комната встретила меня ласковым уютом, и все было бы хорошо, но почему-то на месте не сиделось. Все существо мое стремилось наружу, на свежий воздух и, не в силах сопротивляться этому безотчетному влечению, я вышла из дома, потихоньку проскользнув мимо Брэйди, сидевшего перед телевизором в гостиной.
На улице стало чуточку легче. Ноги несли меня сами в неизвестном направлении. И уже у обрыва я поняла, куда именно они меня несли. К морю. Ну конечно. Я уже который раз собираюсь сюда прийти, и все никак не подворачивается подходящий случай. Вот и тропинка, ведущая к пляжу. С места, где я остановилась, было видно, как она вьется среди камней, пологая и безопасная. Но идти туда не хотелось, и я направилась вдоль обрыва совсем в другую сторону. Туда, где волны плескались прямо под ногами, всего лишь в нескольких метрах вниз от кромки берега, на которой склонилась, заглядывая в кипящую от прибоя воду глупая, нервная девчонка, так неправильно воспринимающая своего брата.

Голова закружилась от высоты, и пришлось присесть на краешек уступа, с которого я смотрела вниз на волны. Ощущая под ногами пустоту, манящую и пугающую, опасную, я думала о том, как непросто мне быть рядом с ним. Очень непросто. Впервые в жизни. Так же как рядом с этой пустотой под ногами. Пугающе и маняще.
Опасно?
_________________

Tenten, привет! Ура, новая глава!
И сразу прям с порога вопрос - что должен означать сон Дженни? Очень красиво описан, море с кроваво-красным закатом... Я сначала было подумала, что она будет тонуть, а Брейди ее спасет. Но она проснулась раньше

Вот эта американская традиция мне всегда нравилась

Вот нравятся мне эти три слова, стоящие рядом. Многообещающе...
_________________

Tenten, спасибо за проду!!!
Понравилась главка... столько, кажется, недосказанного осталось. Держит интригу!)))

Tenten Нет, ну это надо караулила, караулила проду и прозевала ее , ваще тупизм . Дорогая спасибо за проду, конечно понятного пока мало, начало все-таки, но интереса к твоему фанфу это не убавило, а как раз наоборот. Очень хорошая глава, слегка волнительная и таинственная. Не буду выпытывать секреты, просто жду
_________________

Tenten присоединяюсь к постоянным читателям!))))
Очень хороший, многообещающий, интереснейший фанфик, и что самое главное выбранное направление совсем не заезженное не исписанное, поэтому его и хочется читать еще и еще.
Как уже отметили наши леди у вас очень красивая речь и манера писать а это очень важно. потрясающее умение передавать эмоции, а так же умение описать окружающий мир( очень понравилось описание океана). Интересная предыстория хотя не совсем понятная, но это и не столь важно. В общем все понравилось)))
Не хочу быть занудой но штат Вашингтон находится вроде как возле Тихого океана а не Атлантики, она с другой стороны Америки. Но это тоже не столь важно
Автору огромное спасибо и с нетерпением жду продолжения!))

ЭТО ПРОСТО СУПЕР!. Принимай меня в ПЧ. Очень жду проду!
_________________

 » Глава 1.4. Мои уроки английского.

Привет

Да ничего особенного. Моральная подготовка читателя к тому, что не стоит ждать быстрого "долго и счастливо". У автора абсолютно больное воображение и он (автор) найдет способ испортить "малину" своим ГГ))) Это описание - намек на то, что грядут тяжелые времена.

Спасибо))) *ушла гордиЦЦо*
For Heart, понравилось? Так я ещё главку притащила
Фэнси, привет))) так секреты выпытывать бесполезно. Никаких спойлеров. Всё расскажу, но по мере развития сюжета
marrilove, в ПЧ? С удовольствием))) С океаном, ага, пролетела))) Исправлю, как только руки дойдут.
sWeEt AnGel, спасибо)))
Вот вам продолжение сказки, девочки

Глава 1.4. Мои уроки английского.

Жалюзи были закрыты неплотно. Свет проникал в комнату через равные промежутки между пластинками, и весь объем маленькой спальни был прошит полосами солнечных лучей. В них, медленно кружась, плавали пылинки. Тихая спокойная композиция Ликки Лью разбудила бережно, аккуратно выманив сознание из сна в реальность. Рука сама потянулась и на ощупь нашла кнопочку «отклонить» на телефоне. Звук был лишним. Следить за неторопливым причудливым танцем мелких, таинственно светящихся частичек, лучше в тишине. Так гипнотическая сила плавного хаотичного движения пылинок ощущалась острее. Тем более что солнце в Ла Пуш – нечастый гость. Когда еще выдастся возможность полюбоваться. Пользуясь редким моментом, я смотрела маленькое шоу, устроенное по случаю моего пробуждения, наслаждаясь покоем и отсутствием привкуса горечи в мыслях. Горечь появится позже. Всегда появляется. А пока пусть будет так, как есть. Тишина, покой и безмолвное кружение пылинок, несущих неяркий отраженный свет. Тихая мелодия Ликки Лью вновь ввинтилась в мой созерцательный настрой. И вновь пальцы заученным жестом нашли маленькую кнопку и прервали ее звучание. Какая привязчивая мелодия… Вместе с ней в сознание закралось чувство легкой неудовлетворенности. Что-то было не так. И это что-то не относилось к медленному скользящему движению пылинок в лучах солнца. Я что-то забыла. Что-то должна была…

Ойййёёёёооо!!! А времени-то сколько? Беглый взгляд на телефон, служивший мне заодно и будильником, и часами сообщил, что уже девять - пятнадцать. А это означало, что ещё час назад мне надлежало встать, умыться, причесаться и вовсю готовить завтрак себе и Брэйди. Я вскочила с кровати и заметалась по комнате, спросонья плохо соображая, за что хвататься в первую очередь. Сначала даже собиралась побежать на кухню прямо так, не умывшись, но передумала. Девять - пятнадцать. Взрослые уже давно уехали. Необходимость каждый день добираться до Порт-Анджелеса, заставляла их вставать в несусветную рань. В десять - тридцать мы с братиком должны были выехать, чтобы в одиннадцать часов ровно быть у миссис Малиган. Значит, на сборы мне остался лишь час времени. Ну, час - пятнадцать. Немного. И если буду так прыгать и пытаться объять необъятное – не успею ровным счетом ничего. Даже причесаться.

Умывалась я уже не торопясь. Так же, не торопясь, оделась и расчесалась. И даже заправила кровать. Надо было спускаться на кухню. Завтрак готовить некогда. Придется обойтись тем, что есть в холодильнике. Молоко и хлопья, например. Мне бы хватило и парочки апельсинов, но вряд ли такая еда устроит Брэйди.

Однако, спускаясь по лестнице, я поняла, что завтрак будет по всем правилам. Оглушающе аппетитный запах яичницы с беконом распространился по всему дому.

Остановившись в дверях кухни, я прислонилась к косяку с самым виноватым видом. Но глаза поднимать не стала. Я знала, что он оглянется на меня. Он всегда оглядывался, как бы тихо я ни пыталась ступать. Иногда мне казалось, что даже если бы я передвигалась по воздуху, не производя никаких звуков вовсе, то и тогда бы он оглянулся, почувствовав мое приближение. А, встретившись с ним глазами, я терялась, и вся моя тактика поведения, которая вырабатывалась с таким трудом, летела к чертям. В такие моменты я становилась беспомощной, как кролик, загипнотизированный повелительным взглядом удава. Напряжение, напугавшее меня во время первой поездки на машине, появлялось ниоткуда и насыщало воздух электричеством. Как перед грозой. Не исключено, что это чувствовала только я. Надеюсь, что так оно и было. Мысль о том, что это могли заметить мама и Вихо, была невыносимой. Мне не хотелось показывать свою слабость. Хорошо, что это всегда длилось недолго. Потому, что я знала, как с этим бороться. Нужно было отвести глаза и сделать по возможности невозмутимое выражение лица. Я научилась виртуозно это делать. Профессионально. Но самым страшным в этих срывах был не страх потерять лицо, а стойкое ощущение того, что Брэйди тоже чувствует это напряжение. И что он-то, в отличие от меня, знает в чем дело. В эти сумасшедшие секунды казалось, что в глазах его светится нежность и что-то еще. Что-то обжигающее, пугающее и прекрасное, но пока неопределимое для меня. Вот от этих ощущений и становилось не по себе.

Во-первых, потому, что это не могло быть правдой, ни при каких обстоятельствах. Этого просто не могло быть. Не должно было быть. Никак. Совсем. Он мой брат. Пусть сводный, но это дела не меняет. Если хотя бы на секунду представить, что мы будем вместе, возникает большое количество сложностей и неприятных моментов. Неизвестно как отнесется к этому Вихо. Чужая девочка (пусть даже она дочь его любимой женщины), без образования, без знания языка и с таким шлейфом неприятностей в прошлом, что даже вспоминать об этом не хочется, вдруг посягнет на его единственного сына. Вряд ли он будет в восторге. А если будет недоволен он, то это, несомненно, отразится на маме. А уж её-то счастьем я пожертвовать точно не готова. Хрупкая видимость благополучия, царившая в доме, тщательно поддерживалась всеми. Надежда, что когда-нибудь эта видимость превратиться просто в благополучие светилась в глазах мамы, но не мешала ей пристально следить за мной время от времени. В такие моменты я одаривала ее самой беззаботной из улыбок моей личной коллекции. Большой удачей оказался тот факт, что образовательный центр, где они с Вихо работали, находится далеко. Из-за этого время нашего общения сократилось намного, и было меньше возможностей проколоться и выдать свое смятение и растрепанные чувства. Не могла я разрушить то, что с трудом создавалось не мною. Просто не имела права.

Во-вторых, глупо было надеяться на что-то хотя бы потому, что у Брэйди была девушка. Та самая. Обитательница туманного царства фей. Никто не говорил об этом специально, но нетрудно было догадаться. Спустя пару месяцев занятий с миссис Малиган я вполне отчетливо могла разбирать о чем идет речь в разговоре, но не всегда могла правильно сказать, то, что хочется, и поэтому предпочитала делать вид, что и понимаю далеко не все. Это позволяло иногда услышать больше, чем предназначалось для моих ушей. Например, я узнала, что иногда по ночам Брэйди уходил из дома. Надо полагать к ней. Иногда она просто заходила за ним и, ожидая Брэйди в гостиной, обменивалась приветливыми фразами с Вихо. «Здравствуй, Ли. Как дела. Опять до утра будете кошек гонять?». «Привет, Вихо. Посмотрим. Может, попадется дичь посущественнее». «О. Неужели вы рассчитываете сегодня загонять муху в чистом поле?». «Ну, мы, по крайней мере, попробуем». Говорилось все это с легкой улыбкой и сопровождалось забавными заговорщическими движениями бровей. Не представляю, что это могло означать. Наверное, какие-то местные шутки, которые мое русское ухо еще не научилось воспринимать и потому они не казались мне смешными. Самое интересное, что я выяснила из этих обменов любезностями, было ее имя. Ли. Прекрасное и нежное как она сама. Сильное и гибкое. Гораздо лучше, чем простенькое имя Женька. Брэйди спускался по лестнице и они вместе исчезали за дверью, не прикасаясь друг к другу и, даже, не обменявшись словами приветствия. Они умели общаться глазами. Когда я смотрела на них в такие моменты из полутемной кухни, скрытая тенью, боль ревности сжимала спазмом сердце. Ревности, на которую я не имела никакого права. Абсолютно.

В-третьих потому, что видеть то, чего на самом деле не существует не есть признак душевного здоровья. И, может быть я не переживала бы особо по этому поводу, если бы не одна важная деталь. Одна подробность, о которой я не имела права забывать. Ни при каких обстоятельствах. Как бы мне этого ни хотелось. Я всегда должна была помнить, что я – дочь своего «папки». Ребенок человека, который отличался маниакальными нездоровыми наклонностями. Вряд ли его поведение по отношению к нам можно считать нормой. Ничего не смысля в медицине, я не знала как правильно это называется, но не могла не понимать, что гены, переданные мне биологическим родителем могли нести в себе информацию о его болезни. Это означало, что монстр, в которого превратился мой отец, мог жить и внутри меня. И тяга моя к Брэйди, трепетное стремление души, боль сердца, которую мне так нравилось временами считать любовью, могла иметь совсем другую природу. Страх ледяными лапками пробегал вдоль позвоночника, когда я напоминала себе об этом, и помогал выныривать из состояния, близкого к эйфории, когда мы встречались с братом взглядами.

Вот и тогда, стоя у притолоки, я с виноватым видом уставилась в пол, зная точно, что именно в этот момент Брэйди смотрит на меня с легкой усмешкой. Старательно накручивая прядь волос на палец, я пробормотала:
- Надо было разбудить. Сегодня моя очередь готовить завтрак.

- Ничего. Мне не сложно.

Глубокий грудной голос Брэйди был теплым от снисходительных отеческих интонаций. Он вообще был невероятно терпелив со мной. Неожиданно и необъяснимо терпелив и заботлив. Особенно для двадцатилетнего парня. Как будто я, в самом деле, была его младшей сестренкой. Любимой, маленькой, глупой, по-щенячьи беспомощной и нуждающейся в постоянном внимании и опеке. Его, совершенно очевидно, не тяготила необходимость возить меня каждый день в Форкс и обратно. Он готов был сопровождать меня в каждой прогулке к морю, или бесцельном блуждании по окрестностям. Но я упорно отстаивала личную свободу, и он отступал. Гулять я ходила одна. Порой доходило до смешного. Когда наступало время приниматься за уборку в доме, он всегда предлагал свою помощь, и приходилось приложить изрядные усилия, чтобы отвертеться от такой благотворительности. Но когда я становилась мыть посуду, он устраивался с полотенцем рядом со мной, уже не спрашивая разрешения. К тому времени, как перемытые тарелки, чашки и ложки оказывались разложены по местам, я готова была сквозь землю провалиться от неловкости и смущения. Скорее всего, братик хотел, чтобы я чувствовала себя как дома. Очень мило. Но я, наверное, и правда была ненормальной потому, что совсем уже непонятные мысли появлялись тогда в голове.
Глупо, конечно, но иногда мне почему-то начинало казаться, что он будет и дальше с таким же удовольствием и заботой готовить для меня завтраки каждый день, станет моим помощником, водителем, нянькой, охранником, да кем угодно. И совсем уже неуместное чувство мнимой власти над ним закрадывалось в душу. Бред воспаленного воображения. Я с этим боролась. Брэйди оказался замечательным человеком, и портить его жизнь было жестоко и несправедливо. Так же как и мамину.

Брэйди быстро накрыл на стол и негромко позвал:
- Садись за стол. Все готово. У нас совсем мало времени.

Я устроилась на стуле у окна, где обычно сидела по утрам за завтраком и молча придвинула тарелку с едой. Брэйди устроился напротив.

- Налить молока?

- Да, спасибо.

Мы, наверное, смотрелись со стороны довольно трогательно. Двое молодых людей, парень и девушка, мирно завтракают на маленькой кухне. Два месяца после свадьбы. Завтрак вдвоем уже начинает входить в привычку. «Молока, дорогая?» «Да, дорогой.» «Тебе полный стаканчик?» «Нет, достаточно половины.» Прослезиться можно от умиления. Я не выдержала и сказала об этом вслух:
- Мы с тобой похожи на молодоженов.

Я думала он тоже улыбнется. Ведь в самом же деле – забавно. Однако ожидаемого смешка не последовало и я, подстегнутая любопытством, подняла глаза и посмотрела на брата из-под ресниц. Успела заметить, как дрогнула его рука, сжимавшая вилку, как застыло на его лице непроницаемое выражение, превратив правильные черты в маску, как медленно начал поднимать он глаза. Смешного он ничего в моих словах не видел. Но они явно задели Брэйди за живое. Не представляю чем. Он… разозлился? Расстроился? Не ожидая такой странной реакции, но почувствовав, что воздух мгновенно наполнился электрическими разрядами нарушив покой и умиротворенность, я вскочила из-за стола и буркнула:
- Спасибо. Все было очень вкусно.

И вышла из кухни. Подальше от его глаз, от тяжелого душного напряжения, на свежий воздух, к далекому шуму моря и крикам чаек.

Минут через пять следом вышел Брэйди, прошел к машине и уселся на место водителя. Мысленно проклиная свой болтливый язык, я уселась на пассажирское место. Все хорошо. Все просто прекрасно. Тихо - мирно, чинно - благородно. В жизни больше не открою рот, чтобы пошутить в его присутствии! Хватит.

Машина шуршала резиной по гладкой серой полосе асфальта, а я думала о том, чего мне стоил покой нашего дома. Еще тогда, после первой нашей поездки на машине, сидя у обрыва над морем, я сделала первые выводы. Стараясь быть предельно честной хотя бы с собой, я вынуждена была признать, что в присутствии Брэйди мне было очень нелегко держать себя в руках. Смятение, которое он вызывал в моей душе, было каким-то неправильным, неуместным, болезненно-сильным. Вполне обычные нормальные чувства были тоже. Они появились чуть позже. Например, благодарность и интерес. Симпатия. Иногда злость и даже обида. Но все это отходило на задний план, размывалось, теряло очертания, стоило встретиться с ним взглядом. Не зная можно ли назвать эту непонятную внезапную тягу к нему любовью, я понимала одно - прав у меня на это чувство не было. Значит, я должна избавиться от него, чтобы не портить жизнь себе и окружающим. Непростая задача, но другого выхода, по-видимому, не существовало. Надо было изжить это чувство в себе, переболеть им как ветрянкой и забыть. На это понадобится время, которое, как известно – лучший лекарь. Но что конкретно нужно делать? Как поступать, чтобы не только благополучно излечится от болезни под названием «Брэйди», но еще избежать рецидива? Требовалась четкая тактическая линия поведения. Необходим был план. И я тут же занялась его разработкой. Учитывая то, насколько сильно волновало меня присутствие братика, хорошо было бы по возможности держаться от него подальше. Сделать вид, что его не существует, не получится. Это нереально. Мы жили в одном доме, и попытки полностью избежать общения выглядели бы, по меньшей мере, нелепо. А поскольку разговаривать с братиком придется, то было бы очень неплохо научиться контролировать внешнее проявление эмоций, чтобы не выдавать свои неуместные чувства выражением лица.

Если изложить выбранную мной линию поведения кратко, то получалось примерно следующее: свести общение к минимуму и держать себя в руках, когда избежать общения не удалось. Беспроигрышный вариант. Сильная заявка на победу. Это должно было сработать, если б не некоторые нюансы.

Проблем с первым пунктом практически не было. Я и без того старалась держаться от Брэйди подальше. Трудности возникали со вторым. Дело было в том, что врать я никогда особо не умела, и общение с Брэйди грозило стать для меня проблемой.

Помощь пришла с неожиданной стороны. От миссис Малиган, Dialect coach, суперпрофессионала и просто симпатичной старой леди. Кто бы мог подумать, что ее специальность – ставить произношение у актеров. Когда я приехала на первое занятие, миссис Малиган встретила меня в дверях и проводила в гостиную. Это было небольшое уютное помещение с мягкой мебелью, обитой веселенькой тканью в мелкий цветочек, с занавесочками в тон и большим декоративным камином. На обширной каминной полке теснилась масса небольших фарфоровых фигурок котят. Сама миссис Малиган оказалась невысокой сухощавой женщиной лет шестидесяти. Строгий деловой костюм, неожиданный в такой обстановке, и седые, практически белые, волосы, подстриженные классическим каре, делали ее похожей на холодную чопорную железную леди. Общее впечатление смягчали большие серые глаза. Цвет их потускнел от возраста, но сохранилась где-то в глубине этакая лукавая искорка. Стоило ей заговорить и от внешней холодности не осталось и следа. Она поздоровалась на таком хорошем русском, что я от неожиданности неприлично открыла рот и уставилась на нее в полном изумлении. Естественно, поздоровавшись, я тут же поинтересовалась, откуда мой уважаемый педагог настолько хорошо знает язык. Выяснилось, что она американка по рождению, а вот дед ее когда-то приехал в Америку из старой, еще дореволюционной России, ненадолго обогнав первую волну эмиграции. В семье было принято говорить на родном языке и внуки самой миссис Малиган знают русский так же хорошо, как и она сама. Специальность свою она приобрела в Лос-Анджелесе потому как в молодости, обладая весьма примечательной внешностью, полагала себя талантливой актрисой и пыталась сначала сделать карьеру в кинобизнесе, но не преуспела. Помешало этому вполне банальное обстоятельство: молоденькая симпатичная девушка встретила мистера Малигана и вышла замуж. Через год родился первый ребенок. Мальчик. Про актерскую карьеру можно было забыть, но не сидеть же молодой энергичной женщине без работы, и она занялась тем, что сама знала неплохо и могла научить других. А именно ставить произношение юнцам, которые приезжали в Лос-Анджелес со всего света с целью стяжать себе славу гениального актера и стремились избавиться от акцента, мешающего поискам приличной роли. Рассказав мне все эти подробности, миссис Малиган поинтересовалась, а не хочу ли я попробовать себя в актерском ремесле (она полагала меня достаточно симпатичной для этого). На что я честно ответила, что вообще-то не так уж сильно желание быть актрисой, но вот умение владеть лицом мне бы очень пригодилось. Я думала при этом о своей тактике и стратегии, а пожилая леди видимо решила, что мне просто неловко сознаться в своем стремлении к славе. Она улыбнулась покровительственно и объявила, что не только научит меня речи, но и сделает такой великолепной актрисой, что весь мир рухнет к моим ногам в восхищении. Я совсем уже собиралась высказаться в том смысле, что не стоит тратить на достижение таких глобальных целей слишком много времени, как вдруг оказалось, что занятие уже началось.

Миссис Малиган задала мне тысячу и один вопрос на самые разные темы. Иногда по-русски, иногда очень медленно и четко по-английски. Ее интересовало все: где я жила в России, какой там был климат, во сколько я встаю, что люблю и чего не люблю из еды, где бывала в Америке кроме Форкса, как училась в школе, про что болтала со своими школьными подружками. Она просила описать: мое первое свидание, парня, местность, в которой расположен поселок, где я родилась, школу, которую закончила, друзей, экзамены и много чего еще. И как-то так оказалось, что в моей голове вовсе и не пусто. Школьная программа все-таки дала мне некие базовые знания, которые еще не забылись за несколько недель. Я старалась отвечать подробно, правильно строить фразы. Одним словом, стремилась произвести благоприятное впечатление. Миссис Малиган делала пометки в своем блокноте и выстреливала вопрос за вопросом. У меня начинало саднить горло от постоянной болтовни. И вот, когда я уже отчаялась увидеть конец этой китайской пытки, пожилая леди захлопнула записную книжку и сказала:
- Ну что ж, есть с чем работать. Словарный запас неплох. Грамматика в зачаточном состоянии. Но ведь ты пришла ко мне за произношением, а оно действительно ужасное. Просто ужасное. Видишь ли, детка, правильная интонация и мелодика речи иногда намного важнее знания грамматики. Зная массу слов и выражений, ты не можешь уловить смысл фраз, потому что произношение собеседника сбивает с толку. Но моя методика помогала и не в таких запущенных случаях. Через несколько месяцев ты будешь говорить не хуже дикторов, работающих на национальные телевизионные каналы. Но заниматься нужно каждый день. Не только со мной, но и самостоятельно. Начнем, пожалуй, с зарядки. Без тренировки не обойтись: ведь, говоря на разных языках, люди задействуют разные мышцы. Мышцы, «приспособленные» под английский, надо держать в тонусе так же, как и мышцы пресса. Приступим.

Когда занятие закончилось, я плелась к машине, ощупывая челюсть. Казалось, что я ее вывихнула. А в кармане лежала флешка с записью упражнения, которое должно было научить сохранять нужное выражение лица.

С тех пор прошло больше двух месяцев. Я научилась понимать английскую речь и довольно неплохо говорить, а еще виртуозно врать при помощи мимики. Миссис Малиган оказалась первоклассным специалистом. Сложно даже представить в какую сумму обошлись ее услуги Вихо. И что она делает в Богом забытом Форксе с ее-то талантами, мне тоже было не совсем понятно. Она вообще была очень странной со своей увлеченностью актерским ремеслом. О многом хотелось спросить. Но лезть в душу взрослого человека со своим неуемным подростковым любопытством мне казалось делом непозволительным. Достаточно было того, что свое обещание она сдержала. Я говорила на английском лучше от занятия к занятию. А то, что мне не хотелось делиться своими успехами с семьей, было только моим личным делом.

За окном показались первые строения Форкса. Через десять минут и несколько поворотов, мы остановились перед домом моей наставницы. Я забрала с заднего сиденья свою сумку и, обернувшись, предложила Брэйди:
- Сегодня я буду занята дольше. Сначала занятия, а потом беседа с мистером Своном. Вряд ли это будет быстро. Ты можешь заняться своими делами и не ждать меня в машине на улице. Подъезжай часа через четыре к кафе Молли. Если я освобожусь раньше, то буду ждать тебя там.

Невозмутимость и спокойствие. Деловитость и заботливость. И ни одного лишнего взмаха ресниц, когда встретились наши глаза. Неважно что я при этом чувствую. Вот так то. Я сильная. Справлюсь.

- Хорошо. Я подъеду в кафе к трём часам. Если придешь раньше, закажи мне стейк и картошку. И колу. Две колы.

- Ага.

Легкий кивок головы и я уже бежала вверх по ступенькам небольшого коттеджа Малиганов.

А ведь чуть не забыла, что сегодня у меня кроме занятий языком есть еще одно интересное и важное дело. Вчера вечером Вихо, после общего семейного ужина, уже разворачивая газету, объявил, что разговаривал по телефону с шерифом Своном. Тот сообщил, что мои документы на машину готовы и как только я смогу поговорить с ним, так сразу (если, конечно не окажусь непроходимой тупицей) получу заветную карточку и возможность водить машину самостоятельно. Я млела от счастья. Это было не только большим шагом навстречу моей самостоятельности, но еще очень хорошо соответствовало выбранной тактике поведения в экстремальной ситуации, в которую превратилось мое пребывание в доме Гордонов из-за Брэйди.

Урок прошел как обычно. Мы мило общались. Теперь из двух часов занятий все больше времени отводилось на то, что миссис Малиган полагала моей будущей профессией. Я не разочаровывала ее. Зачем? Пусть думает, что я действительно мечтаю стать великой актрисой. Не объяснять же пожилому человеку, что мне эта мысль кажется бредовой. Она искренне старалась помочь мне. И ведь помогла!

Прощаясь у порога со старой леди, я не удержалась и похвасталась тем, что на следующее занятие приеду сама. Поблагодарив миссис Малиган, я чмокнула ее в щечку и отправилась на поиски полицейского участка.

Форкс довольно небольшой городишко и заблудиться здесь было затруднительно. Следуя подробным указаниям Вихо, я вышла на центральную улицу. Все было так, как мне и описывали. Вот сувенирная лавочка Суинтонов. Определить это довольно просто по деревянной скульптуре гризли, которая уже который год выставлялась хозяевами на улицу, в надежде, что ее купит какой-нибудь заезжий богатей. Молодая женщина мыла витрину. Мыльные потоки мешали разглядеть что-либо внутри самой лавочки. А вот то здание напротив - местная библиотека, в которой по рассказам Вихо не так уж много книг. Две девчушки плелись по направлению ко входу медленно, нехотя, волоча одну ногу за другой. Неужели для того чтобы взять книжки, которые положено было прочитать летом? Я улыбнулась отсутствию энтузиазма у этих малявок. Как все это знакомо.
Я шла по тротуару, глазея по сторонам. Вот магазин спортивных товаров, принадлежащий майку Ньютону. Его трудно не узнать. Кричащая вывеска видна из далека. Перед магазином было припарковано несколько автомобилей разной степени изношенности. Должно быть торговля шла неплохо. Хищный красавец - огромный, черный, сыто отблескивающий в свете неяркого солнца внедорожник стоял у самого входа. Мужчина лет сорока – сорока пяти со светлой ухоженной шевелюрой разговаривал о чем-то с человеком, чья внешность неуловимо напомнила мне Ла Пуш. Только там я видела таких же высоких, спортивных парней с мощными плечами и гордой осанкой. Вот только одежка моих соседей была поскромнее. Этот тип был одет в наглаженные черные брюки со стрелкой, широкие плечи обтягивала претенциозная черная кожаная куртка. Темные длинные волосы были собраны в хвост. Судя по блеску начищенных ботинок, парень прибыл сюда не пешком. Большего со спины мне разглядеть не удалось. И вообще, глазеть на них не стоило.

Как только я зазевалась, мимо, с бешеной скоростью, пронесся мальчишка на велосипеде и вырвал сумку у меня из рук. Я взмахнула руками, стараясь удержать равновесие и не свалиться с грохотом на тротуар, но не успела даже пискнуть – настолько все произошло неожиданно. Вот тебе и Форкс – спокойная провинциальная глушь. Похоже, я испортила криминальную статистику шерифу Свону и прибавила ему работы. Я стояла в полной растерянности и прикидывала, стоит мне сообщать о происшествии или нет, когда громкий грохот заставил поднять глаза.

Посмотреть было на что. Человек в черной куртке с невероятно ловкостью на ходу схватил за шкирку паренька, стырившего мою сумку. Велосипед прокатился некоторое расстояние по инерции и упал. Мужчина с блондинистой шевелюрой растерянно хлопал глазами. Должно быть, он даже не заметил, как я лишилась своей поклажи. Человек же в куртке заставил паренька поднять несчастную сумку и потянул в мою сторону.

- Так не пойдет, малыш. – Приговаривал он на ходу хрипловатым низким голосом, похожим на закутанное в бархат рычание. Он оказался совсем молодым. Лет двадцати. Как Брэйди. И был так же прекрасно сложен. Неповторимая ленивая грация его движений завораживала. Я даже на какой-то миг забыла о своей сумке. Надо же какой.
Незнакомец тем временем подтянул незадачливого воришку ко мне и потребовал:
- Извинись перед девушкой, малыш. И больше никогда так не делай. Вряд ли твоей матери будет приятно узнать, что ее сынок промышляет разбоем.

Кривоватая усмешка придала чертам молодого мужчины хищное выражение, но это не портило его.

- Простите, мисс. – Пролепетал мальчик и протянул мне сумку.

Я подхватила свое имущество и попросила:
- Отпустите его. Пожалуйста.

Плечо мальчишки тут же освободилось от жесткой хватки незнакомца. Пацан со всех ног припустил поднимать свой велосипед и явно намеревался побыстрее покинуть место преступления. Парень засунул руки в карманы своей роскошной кожанки и попросил, глядя мне в глаза:
- Не заявляйте на него, мисс. Он не бандит. Просто молодой и глупый.

- Я и не собиралась.

- Даже если бы сумка не вернулась?

- Да. Там все равно нет ничего ценного. Ни денег, ни документов.

Незнакомец коротко кивнул:
- Вот и славно. До свидания, мисс. Впредь будьте осторожнее.

Не дожидаясь моего ответа, он развернулся и пошел к своему собеседнику, который так и стоял у входа в магазин. Мне ничего не оставалось, как пойти дальше по своим делам.

Топая довольно быстро и не оглядываясь больше по сторонам, я вскоре вышла к небольшому зданию с эмблемой американской полиции у входа. Времени было в обрез, поэтому я, не останавливаясь, прошла внутрь и оказалась в довольно обширном помещении. Судя по количеству мебели, здесь работало три или четыре человека. По крайней мере, именно четыре стола стояло в комнате. Но в тот момент в здании участка был только один человек. Пожилой мужчина с седыми волосами и усами безупречного пепельного оттенка. Живые, карие глаза были похожи на жучков. Они внимательно разглядывали меня, пока на лице старика расплывалась приветливая улыбка. Именно так и описывал мне шерифа Свона Вихо. Я подошла к нему поближе и поздоровалась:
- Здравствуйте. Я Дженни…

Нет смысла приводить наш разговор полностью. Чарли Свон задал мне не так уж и много вопросов. Из всех заданных вопросов не было ни одного, который вызвал бы у меня затруднение. Пара реверансов и уже через полчаса я стояла на улице перед зданием участка, сжимая в руке заветный документ. Рядом с фотографией хмурой девчонки было написано крупными буквами: Джейн Гордон. Теперь у меня и фамилия как у Брэйди. Здорово. Припомнив, как чуть не лишилась сумки час назад, я сунула права в карман джинсов и пошла в кафе у Молли. Времени было предостаточно. Можно было успеть, не торопясь, выпить кофе и только потом сделать заказ себе и брату.

Я рассчитала время довольно удачно, поэтому стейк был еще теплым, когда за мой столик подсел Брэйди. Он расположился напротив, опершись локтями о столешницу. По привычке, избегая смотреть ему в глаза, я вытащила новенькую пластиковую карточку и похвалилась:
- Смотри. У меня теперь есть права. Больше не буду отнимать у тебя столько времени каждый день.

- Мне не сложно возить тебя. Может, было бы лучше… - начал он.

- Нет. Нет, нет и нет! Теперь я сама.

продолжение следует...
_________________

Tenten Спасибо за проду! Ситуация обостряется! Жду продолжения!
_________________

Супер! Просто супер! Проду!
_________________

ай-ай-ай и как ей не стыдно только?))))

Честно, не могу дождаться, когда что-то поколеблет их рутину))))

Tenten, Спасибо за продку!!! Мне очень нравится твой стиль! Мысли Дженни - весьма увлекательное чтиво (содержательные, умные, соответствующие возрасту)))

Фэнси, привет)))

На здоровье

Это да. Ситуация будет обостряться ещё некоторое время

Пассиб))) Тогда я пошла мучить Word)))
sWeEt AnGel, спасибки)))
For Heart, здрасЬте)))

Ей абсолютно не стыдно. Женька, как многие единственные и чрезмерно опекаемые дети в некоторой степени эгоцентрична. Свои душевные метания для неё гораздо более очевидны, чем чувства окружающих)))

Главное, тапками в меня потом кидайтесь мягкими, когда моё "кое-что" рутину таки поколеблет

*чешет макушку* Думаешь, перегнула?
_________________

Нууу посмотрим еще)))


Да нет, что ты))) По-моему, любая ее мысля важна.
Но да)) диалогов мне малость не хватает)))

Ну лан, кидайте какие хотите))) А я за угол спрячусь)))

Э-э-э... Ну, я канеш, постараюсь как-нить это дело исправить, но существенно больше диалогов точно не станет. Не запланировано. Могу только слегка расширить те, которые были намечены.
_________________