Бес в ребро (ЛР, лихие 90-е)

Да смешно читать. Многие отцы поят и кормят детей. Это их обязанность, в законе прописано у нас об этом. Не можешь кормить и поить - не обзаводись детьми. Не можешь дать им духовный корм и вырастить их порядочными людьми - то и соваться не стоит.

Это очень удобная отмазка - обвинить жену и дочку в тандеме. Так только делают слабые мужики. Муж моей подруги обиделся на четырехлетнюю дочку, когда она при его родственниках озвучила, что папа их бросил как мама заболела. И поэтому папа себе новую бабу завел, пока жена год с онкологией боролась и продолжает бороться. Это ж ребенок обидел папочку, а не папа, узнав о диагнозе жены, отвез ту и дочку к их родственникам и самоустранился. Тоже поди будет потом обвинять ребенка в своей убогости, подлости и мерзости души.

А ток начинают гормоны играть, начинают скакать по бабам, осеменять их а потом оставлять детей. И обвинять в этом женщин. Ну да, а от него совсем ничего-ничего не зависело? Тогда он слабак и все. Какую ему семью, что он сможет дать?

Вы правы, таких уродов полно. И их женщины воспитывают. И отцы, которые также как Володеньки отстраняются, ища страстей на стороне, плевав на детей. И чему тогда удивляться, что подобный родитель не авторитет?
___________________________________

Что-то не вижу Вашего второго сообщения, Шайна. Но всё равно отвечу. Рад, что задел Вас за живое своим романом.
Действительно, мой герой - не герой вовсе, а слабак, как вы выразились. И таких большинство. Именно поэтому я пишу о нём, а не о криминальном авторитете, который в тяжёлое для страны время осыпал своих жён и наложниц жемчугами и всеми благами жизни. Ну не способен был мой герой на такое геройство. А честным способом в то время заработать он не мог, как ни крути. Негде было!

Вы правы, главная функция мужчины - не родить, а обеспечить свою семью. Воспитать детей. Но Володя не смог и этого сделать. Он с ужасом увидел, что воспитал дочь неправильно, что потратил жизнь зря и что теперь ничего не исправить, как ни крути. Большая часть жизни прожита, и вот такой вот итог! Что делать? Превратиться в механизм для обеспечения двух женщин, которые его ненавидят и презирают? Нет в нашей стране закона, предписывающего жить с нелюбимыми. Тем более - в описываемом случае это могло плохо кончиться. В криминальном стиле, ведь нервы у всех были на пределе. Алименты? Да какие тогда с него могли быть алименты?! Единственное, что он мог тогда сделать - это попытаться воспитать сына. В 12 лет это ещё было возможно. Что он и постарался сделать впоследствии.

Описанный Вами случай с больной женой и маленьким ребёнком - это, конечно, мерзость. Гормоны играют, в этом вы правы. От этого не уйти. Но можно всё решить достойно и полюбовно. Например, завести вторую семью и не бросать, поддерживать первую. Или завести любовницу. Но чтобы так сделать, нужно быть людьми. И не только мужчине, но и женщине тоже. Не бросаться в крайности, но постараться понять человека, с которым прожил... Впрочем, как поступить, могут решать только двое. Никто им никогда ничего не присоветует.

А что, не заводя на стороне подстилок, вторых семей и внебрачных детей - нельзя поддержать больного супруга? Что, иначе никак не получается? Правильно, надо больному еще подкинуть проблем, когда узнают о наличии любовниц, да детей на стороне, к физическим страданиям от всех процедур, добавятся еще и моральные. Что, порядочность больше в людей не вкладывают? Родители не объясняют детям, что такое хорошо, а что - плохо? Тогда ничего удивительного, что запросто предают детей, жен. Просто перешагивают через людей, некогда близких и идут в новую жизнь. Гадость. И мерзость.
___________________________________

Случай с Вашей подругой я назвал мерзостью. С этим я полностью согласен. Но мы говорим о романе или о Вашей подруге?
Успокойтесь, Шайна. Вас переполняют эмоции, но совсем по другому поводу. Вы думаете не о романе, а о чём-то другом.

В романе все были здоровы. Просто жена Володи возненавидела его за измену и так как он не мог содержать семью, всеми силами пыталась его выгнать из дома, из своей жизни. Отработанный материал, так сказать. Надо избавляться, предварительно отобрав у него дочь и имущество. Он что, должен был всё это терпеть? Считаю, что он поступил правильно, уйдя от людей, которые его ненавидят. При этом, заметьте, несовершеннолетнего сына он не бросил. Об этом вы узнаете из следующих глав.

На каждое действие найдется противодействие. Держал бы штаны застегнутыми, не изменял бы жене - не получил бы ненависти, на которую, на минуточку, обманутая женщина имела право. А думать, что мать настроила дочь против отца - ну, глупо. Там не неразумный ребенок, не подросток даже, вполне сложившаяся личность, взрослая, которая может дать оценку поступку отца. Почему-то мужчины, гуляющие налево и направо, об этом забывают. Легче же думать, что это не ребенок их осудил, а обиженная жена виновата, ага. Признаться себе в том, что и ты внес свою лепту в то, каким вырос твой ребенок - очень сложно, это почти невозможно, так как расписаться в родительской несостоятельности мало кто хочет.

И то, что Володя (как вы тут анонсируете) не бросил сына, совсем не подвиг. Значит, не совсем пропащая личность. Значит, что-то внутри него еще живо, а не забыто в погоне за новыми удовольствиями.
___________________________________

У меня такое впечатление, что мы обсуждаем не мой роман, а нечто выдуманное Вами. Прочитайте ещё раз первую часть романа. Там чёрным по белому написано, что Володя физически не изменял своей жене. Просто пришло время, кризис сорокалетних, и он увлёкся молодой экзальтированной особой, которая вольно или невольно заставила его влюбиться и потерять голову. Но ФИЗИЧЕСКИ МЕЖДУ НИМИ НИЧЕГО НЕ БЫЛО!!!!!
Может быть сейчас трудно это себе представить, но в СССР "секса не было", как сказала в конце 80-х одна дама во всеуслышание во время телемоста. Были, конечно, и измены, и разводы. Но на несколько порядков меньше, чем сейчас. Люди были воспитаны по-другому. Но пришла "свобода", и теперь мы имеем то, что имеем.
А жена Володи, ничего не узнав толком, поспешила написать заявление в ЗАГС и поставить штамп в паспорте о разводе, будучи полностью уверена в том, что безвольный Володя испугается и вернётся обратно. Но случилось по-другому.

 » Глава 5

1.
Скандал с бывшей женой начал забываться, но спустя две недели к Володе на работу пришла бумага из милиции. Начальник, который прекрасно знал все его домашние коллизии, для проформы провёл беседу, ответил на милицейский запрос, и на этом инцидент, казалось, был исчерпан. Только на душе у нашего героя появился очередной шрам, и мучила бедолагу досада, что так легко поддался на провокацию. Было ясно, что в следующий раз его по всем правилам, по суду, вышвырнут из квартиры на улицу или состряпают, не дай Бог, какое-нибудь уголовное дело - не он первый, не он и последний. Надо было спешить с поиском новой подруги и переселяться к ней. Жить рядом с бывшей становилось опасно.

Володя, будто Штирлиц, в раздумье разложил перед собой оставшиеся письма, три из которых были с телефонными номерами. Прошло довольно много времени, и трудно будет объяснить, почему он не позвонил сразу.
По первому номеру ответил мужчина, который так и не понял, о чём толковал ему Володя. По второму раздавались короткие гудки - было занято либо отключено. И только третий звонок оказался удачным. Женщина ждала ответа на своё письмо, и они договорились о встрече.

Её звали Таня. В ранней молодости она вышла замуж за молодого лейтенанта Виктора, моталась с ним по гарнизонам, пока не направили служаку в Афганистан. Больше года Татьяна получала от мужа лишь скупые весточки, и только однажды он приехал в отпуск на неделю, но, с трудом оторвавшись от семьи, вынужден был вернуться к месту прохождения службы.

Не вовремя это случилось. Спустя несколько дней после его возвращения душманы заперли в тесном ущелье и расстреляли из миномётов, пулемётов и прочей продвинутой техники автомобильный караван, который сопровождали советские войска. БТР Виктора сразу же подорвался на мине, и лейтенанту раздробило ступни обеих ног. Спустя полчаса появились наши вертолёты, а моджахеды исчезли, будто горные духи, оставив на дне злополучного ущелья догорать разбитые машины и бездыханные трупы уничтоженных ими людей. Тех, кто остался в живых, вместе с останками погибших подобрали ребята из подоспевшего на помощь подкрепления.

В Ташкент, где располагался военный госпиталь, Виктор попал только спустя несколько дней. Раненые ноги сильно опухли, началась гангрена, и хирургам ничего не оставалось, как отрезать ему обе стопы.
- Ничего, - успокаивал молодого офицера уставший после многочисленных операций пожилой врач, - другие погибли, а ты, видишь, жив. Сделают тебе новенькие протезы, и будешь на них прыгать, как молодой воробышек.

Действительно, так и случилось. Ноги зажили, но вот только не смог старый хирург вырезать из головы Виктора всё то, что он видел в разрушенной войной стране. Ночами новоиспечённый инвалид продолжал воевать, разминая, чуть не разрывая в клочья мокрую от пота подушку. Жена, дети были рядом, но война, на которой его сделали калекой, бессмысленная и беспощадная, никак не хотела отпускать своего солдата. Квартира, большая пенсия, - всё у него было. Только не мог он больше жить спокойно.

- Ты пойми, - рассказывал безногий ветеран, изрядно приняв на грудь, случайному собутыльнику, - в аул идти можно только вдвоём-втроём. Да с автоматами и запасными рожками обязательно. Пошёл один - сгинул, пропал без следа. А душманы… Сегодня ты с ним болтаешь, как ни в чём ни бывало, а назавтра он - за миномёт и в горы... Их невозможно покорить, их можно только перебить всех до одного. Но мы ведь не палачи...

Так и сгорел, не найдя себе достойного занятия, самоустранившись от воспитания детей и прочих дел, молодой ещё человек. Его, как и многих других солдат, научили убивать в чужой стране тех, кого называли врагами, душманами. Но в обычной, мирной жизни врагов убивать нельзя, и это вопиющее противоречие мучило, не давало покоя, а затем, в конце концов, свело в могилу уставшего от жизни, и потому вечно пьяного ветерана той трижды проклятой афганской войны.

2.
- А я вас знаю, - сказала Таня, лишь только они повстречались с Володей. - Вы приходили в наш магазин с сыном, ещё уговаривали его не покупать второй картридж для игровой приставки.
- Да, было дело, - ответил Володя. - А вы, значит, работаете в магазине «Подарки»? Что же, значит вам теперь довольно много известно обо мне.

Он рассказывал о своих обстоятельствах, ожидая в ответ таких же откровенных признаний. Но женщина не спешила открывать свою душу, и с некоторым, даже, превосходством думала, стоит ли иметь дело с таким человеком, как Володя? Сын, студент ВУЗа, и дочь-старшеклассница беспокоили её всё больше. Трёхкомнатная квартира, хорошая пенсия от военкомата - всё это было, но своим материнским сердцем Татьяна чувствовала, что для успешного жизненного старта детям нужна совсем другая опора. И такой опорой мог стать новый муж, успешный и уверенный в себе человек. Способен ли Володя сыграть эту роль? Наконец она решила, что время покажет, и, прервав собеседника на полуслове, сказала размеренным, слегка надменным тоном:

- Хорошо. Завтра суббота, мы будем мыться, убираться, сын приедет на выходные. А в воскресенье - милости прошу, приходите.
Дежурная улыбка работника прилавка украсила миловидное лицо Татьяны, и Володя понял, что на сегодня разговор окончен. Спустя пару минут он обернулся, хотел ещё что-то спросить, но увидев, что она непринуждённо беседует с подошедшей подругой, повернулся и пошёл восвояси.

- Не очень-то я им нужен, - пронеслось в его обескураженной таким обращением голове. - А смогут ли они принять моего Диму? Нет, не думаю, у каждого свои проблемы…

3.
По привычке, ни на что особо не надеясь, наш герой зашёл на главпочтамт. С момента публикации объявления прошло довольно много времени, но ему вручили новое письмо. Повезло в том плане, что свидание было назначено на сегодня, буквально через пару часов.
- Судьба? - промелькнула шальная мысль. - Посмотрим.
Времени оставалось немного.

Женщина была красива. Но не безупречной красотой, которую можно увидеть на обложках глянцевых дорогих журналов, и не красотой пышных, румяных, улыбающихся всему миру русских красавиц. Нет, несмотря на её тридцать с лишним лет, несмотря на отсутствие хорошего воспитания, образования, острого ума, в ней чувствовалась какая-то истинная человеческая порода, женственность. Она нравилась мужчинам, знала об этом, и в определённых обстоятельствах могла очаровать любого. Они шли по улице, и Светлана, как её звали, рассказывала Володе свою историю.

Ещё во времена туманной юности она дружила с парнем, который был в большом авторитете среди местных хулиганов. Потом, после какой-то драки, его забрали в милицию, и лет через восемь, освободившись, парень этот стал главным среди местной уголовной братии. Смотрящим, авторитетом ли, Светлана в этом не разбиралась. На зоне ему дали довольно странную кличку - Педаля.

Он зашёл к ней будто бы случайно, пальцы все в наколках. Сел за стол уверенно, по-хозяйски. А потом остался на ночь. Благо, Света только что развелась с первым мужем, а мать была в отъезде. Всё случилось как-то само собой, будто по давно заведённому порядку…
Была первая половина девяностых, время разгула демократии и бандитизма, и Педаля стал вторым, альтернативным главой города. Жил он у себя дома, но временами, под настроение, переселялся к своей школьной подруге. И тогда Светлана и её мать становились невольными свидетелями всех его дел. А дела эти были весьма тёмными и для них непривычными.

На тот момент криминальные структуры постепенно подминали под себя всё, что приносило хоть какой-нибудь доход. После открытия «железного занавеса» толпы челноков ринулись за границу, закупая и вывозя оттуда всевозможные товары. Государство обанкротилось, полки магазинов были пусты, но на некогда скудных колхозных рынках вдруг появилось сказочное изобилие одежды, обуви и прочего, в основном китайского, ширпотреба по невиданно низким ценам.

Городской рынок был разделен на три части. Педаля, как смотрящий от уголовников, контролировал первую, самую большую часть. Доходы от второй, как они договорились, собирал его дружок по зоне Смурной. Третья была милицейская, и менты наравне с братками ходили по рядам, требуя у продавцов свою «законную» дань. Торговцы понимали, что платят «за крышу», то есть за то, чтобы их никто не трогал, и отдавали деньги без споров и эксцессов, будто подоходный налог. Тем более, что один вид этих новоявленных, в экзотических наколках мытарей наводил ужас. Зато и воровство на рынке сразу прекратилось.

Но бандиты - они и есть бандиты. Тем, кто отказывался платить, поджигали дома, киоски, машины, а иногда убивали особо непонятливых и непокорных. Делалось всё это в открытую, в назидание другим, и запретить уголовникам наводить свои порядки не мог никто. Фактически они сами стали властью, так как переродившаяся, сидящая на голодном пайке милиция самоустранилась.

4.
В тот день Педаля проснулся рано. Мать Светланы хлопотала, собирая нехитрый завтрак, а невенчанная супруга вора всё ещё нежилась в постели. Перекусив на скорую руку, смотрящий занялся делами. Сначала он тут же, за столом, принял своего казначея, которому накануне братва вручила выручку, собранную на рынке и у городских предпринимателей. Следуя законам инфляции, часть денег Педаля распорядился положить в банк, часть обратить в золото, а оставшееся - раздать пацанам в качестве зарплаты.

Затем пред ясные очи Хозяина привели изрядно помятого, с заплывшим глазом мужичонку-предпринимателя.
- Вчера отказался платить. Пришлось его на ночь запереть, чтобы подумал немного, а сегодня, вот, к тебе запросился, - пояснил скороговоркой конвоир в ответ на вопросительный взгляд Педали, который, ни слова не говоря, смотрел своими злыми, слегка раскосыми глазами прямо в глаза должника. Тот не выдержал и отвёл взгляд:
- Нет у меня сейчас денег, не могу заплатить. Пожалей, деток моих пожалей. Двое их у меня, малые они ещё, - хлюпая разбитым носом, чуть не плакал мужичонка.

Хозяин не проронил ни слова, и лишь молча сверлил просителя хмурым недобрым взглядом. А тот, чуть не захлёбываясь, говорил, продолжая давить на жалость:
- На той неделе снял я деньги со счёта, оставил дома, ушёл. Главное - никто ведь не знал. А они - дверь отжали, детей связали, рты позатыкали и в ванной заперли. Всё до последней копейки выгребли...

Мужичок хотел выматериться, но вспомнив, где находится, испуганно зыркнул по сторонам и, слегка приободрившись молчанием Хозяина, заговорил снова:
- Пожалей деток, дай заработать. Отдам! Ей-богу, все долги отдам. Дай только срок!

Педаля молчал, выдерживая паузу. Потом заговорил тихо, едва слышно, значительно. Да так, что не только у просителя, но и у всех присутствующих от его голоса мурашки пробежали по спине:
- Воры, говоришь, к тебе пришли? Обокрали, значит? Деньги забрали?.. Ты, дурья твоя башка, не уяснил себе ещё, где ты живёшь? Тогда навечно, на всю жизнь заруби на своём поганом разбитом носу, что воры - они на то и воры, чтобы воровать!

Лицо Хозяина слегка порозовело от благородного гнева и наглых обвинений этого ничтожества. Но он сдержался и продолжал тем же негромким, спокойно-уничижительным голосом:
- Детей, говоришь, обидели? Вот это плохо, здесь ты, фраерок, прав. Но это не наши обидели, мои пацаны ребёнка не тронут - по понятиям живём. Это, похоже, беспредельщики какие-то залётные. Ладно, разберёмся с тобой. Пока иди домой, работай. Месяц тебе отсрочки. И на счётчик его поставь, - обернулся он к казначею.

5.
Хозяин перешёл к другим делам, а Светлана, которая всё слышала через неплотно прикрытую дверь, не находила себе места:
- Не могу я с ним жить, мама, - чуть слышно говорила она матери. - Иногда он бывает добрый, ласковый. А порой - хуже зверя. Так посмотрит, что душа уходит в пятки.

- Сердцу не прикажешь, доченька, - отвечала ей пожилая женщина. - Дело, конечно, твоё, но ты подумай: дом наш стал - полная чаша. Обстановку сменили, одеты, обуты, подарков, золота у тебя - как у принцессы какой заморской. Что тебе ещё не хватает?
- Любви мне не хватает, любви, - со слезами на глазах отвечала Светлана.
- Ии-эх, и где она, эта любовь? Я тебя одна вырастила, ни о чём таком и не мечтала…
- А я не хочу одна, хочу, чтобы он всегда рядом был, - со слезами уткнулась в подушку Светлана. - У меня, похоже, ребёнок будет.
- Ну, и что же ты плачешь, глупая? - улыбнулась мать.
- А ты знаешь, что ему, как вору в законе, не положено иметь детей? Он уйдёт, а я останусь одна, и с маленьким. Мне браток знакомый недавно сказал.

И обе женщины, обнявшись, заплакали навзрыд. А что им ещё оставалось? Спустя несколько месяцев Педаля всё же узнал, что Светлана беременна. С тех пор он заходил к ней только однажды. Сказал, чтобы не расстраивалась и рожала спокойно, что помогать он им будет всегда, ну, а остальное - как получится.

Но получалось почему-то всё хуже и хуже. Залётные, ограбившие мужичонку, оказались чеченцами, которые добрались даже сюда, в центр России. Они контролировали соседнюю область и сделали серьёзную заявку на городок, в котором Педаля считал себя царём и богом. Началась настоящая война с кровавыми разборками, стрелками, убийствами из-за угла, сгоревшими машинами и прочим беспределом.

Свою вотчину бандитам удалось отстоять. Чужие отступили, но на самом видном месте городского кладбища появились новые красивые памятники с дорогими мраморными надгробьями. Сам Педаля был сожжён чеченами в своём навороченном мерседесе, и на его могиле братва водрузила огромный четырёхметровый крест, где было выбито настоящее, данное родителями имя главаря. Не принято у нас писать на могильных плитах бандитские лагерные клички. Всех хоронили по древнему христианскому обычаю, хотя любой горожанин вам скажет, что под самым большим крестом на кладбище покоится не кто иной, как вор в законе Педаля…

6.
Ребёнка Светлане сохранить не удалось. Уж очень сильно она переживала, когда хоронили обгорелые останки её невенчанного супруга. А после неудачных родов - и вовсе умом тронулась. Каждый сходит с ума по-своему, и несчастная молодая женщина стала бояться всего на свете, шарахаться от каждой тени. Ей казалось, что повсюду прячутся враги, что за ней следят, хотят её поймать, убить, изнасиловать…

Лечение помогло немного, но врачи устраняют лишь последствия болезни, не задумываясь о причинах, её породивших. Поэтому так и осталась Светлана на всю жизнь диким зверьком, загнанным в угол ужасными жизненными обстоятельствами.
- Я зачитывалась вашим письмом, - говорила она Володе. - Такие обороты, такие слова… Никто никогда не говорил мне ничего подобного. Чувствуется, что они идут из глубины благородной души и продиктованы большой скрытой болью. Но в жизни столько обмана, и я побоялась сразу отвечать незнакомому человеку. Была на свидании, видела вас издалека, пошла за вами, а потом постаралась навести справки. И только узнав кое-что и убедившись, что всё написанное вами правда, я решилась на активные действия. Письмо, естественно, запоздало. Но лучше поздно, чем никогда…

Володя слушал её длинные путаные речи, и ему всё больше хотелось уйти, оставить эту несчастную испуганную женщину. Но он проводил её домой, зашёл к ней и, подчиняясь законам гостеприимства, поужинал вместе со Светланой и её матерью. А когда после ужина хозяйка возилась на кухне, старая женщина вкратце рассказала Володе её историю.

- Вы уж не относитесь к дочке слишком строго, не обижайте её. Она и так обижена сверх всякой меры. И не воспринимайте всё, что она говорит, слишком серьёзно - после смерти ребёнка Светочка стала малость заговариваться.
Немного помолчав, мать посмотрела в спокойные глаза Володи и, найдя там нотки сострадания, добавила заговорщицки-просительно:
- Вы, мил человек, решайте лучше сразу. Если нравится она вам, то оставайтесь. А если нет - уходите. Ещё одну потерю Светочка не перенесёт, и так ей тяжко…

7.
По дороге домой Володя никак не мог решить, к кому идти завтра, в воскресенье. Светлана, конечно, красавица, слов нет. Но кто знает, как повернётся её болезнь? Ведь, что ни говори - она пациентка психушки, и понадобится очень много средств, душевной энергии, терпения и любви, чтобы сделать её нормальным полноценным человеком. Деньги при желании можно заработать, да и не нужны они ей. Всесильный Педаля, весьма вероятно, кое-что им с матерью оставил. Но вот сможет ли он, Володя, так полюбить её, чтобы ни словом, ни полунамёком не обидеть, не оскорбить, не унизить? Он вспомнил историю с бывшей женой, и сомнения долго не давали покоя его истерзанной душе.

Татьяна - совсем другое дело – волевая, целеустремлённая натура. С ней надо бороться, её надо покорять, ломая свой либо её характер. А в сорок лет очень и очень непросто проходит притирка двух давно сформировавшихся личностей. Два медведя в одной берлоге - это слишком много. Тем более - в её берлоге, что, возможно, будет иметь решающее значение. Можно, конечно, покориться, стать подкаблучником, но стоит ли? Кроме того, надо будет искать другую, нелёгкую, но денежную работу, чтобы перекрыть выплату алиментов и прокормить новую семью.

И самое главное - нашего героя не оставляла мысль о двенадцатилетнем сыне. Как обеспечить его поддержку не в ущерб интересам той либо другой женщины? Трудно выбирать в сорок лет, значительно труднее, чем в восемнадцать!

Всю ночь Володя ворочался с боку на бок, прикидывая и так, и этак, но результата не было. Голова пухла от всевозможных вариантов, и только утром, при ярком свете нового дня, решение пришло само собой - правильное и, похоже, верное. Как говорят юмористы, девяносто процентов всех проблем решаются сами собой. Остальные же десять - просто неразрешимы. Поэтому наш герой надумал не идти ни к одной из двух женщин, а подождать приезда Кати. Ей и её маленькой дочке он нужнее, чем этим неплохо обеспеченным красавицам.

Пусть они с Катериной будут жить на съёмной квартире, пусть придётся искать новую работу, пусть будет нелегко, но зато совместно пережитые трудности сплотят их, сделают настоящей семьёй. И это - самое главное условие, способное сблизить двух немолодых, многое повидавших людей. Так думал Володя, так он решил, понимая, однако, что жизнь - сложная штука. И она, эта чертовка жизнь, будто своенравная красотка, довольно часто, если не всегда, вносит свои коррективы в планы самых умных, порой даже мудрых хорошо знающих её людей.

 » Глава 6, заключительная

1.
Прошло несколько дней с тех пор, как Володя решил не встречаться больше ни со Светланой, ни с Таней. Он ждал, когда же, наконец, приедет из деревни Катя, и она появилась, оставив ему на работе записку, в которой, наряду со словами искренней симпатии, содержалось приглашение в гости на следующий день вечером.
Домой наш герой возвращался в приподнятом настроении. Он сделал выбор, и ему не терпелось приступить к претворению в жизнь своих грандиозных планов. Однако судьба, эта изменчивая дама, готовила новый сюрприз в виде маленького почтового конверта, который, как ни в чём не бывало, ожидал своего адресата в его почтовом ящике.

То, что бывшая не перехватила это письмо, казалось удивительным и маловероятным событием потому, что Володя давно находился у неё под колпаком. Как Штирлица повсюду вели агенты Мюллера, так и нашего героя всю жизнь опекали её заранее предупреждённые многочисленные подруги и родственники. Однажды, когда он работал в ночную смену, молоденькая девушка, оператор, с улыбкой призналась, что её попросили сообщить, если он, не дай Бог, вильнёт налево.

Володя только тяжело вздохнул и продолжал обречённо терпеть выходки своей благоверной. Ведь ему нечего было скрывать, он был чист перед ней, как младенец. Поэтому когда, к восторгу и удивлению, в его душе появилось щемящее, радостное, но порой доводящее до отчаяния чувство к Женьке, бывшая раньше других узнала об этом от своих добровольных агентов.

Письмо было от Веры, той самой, которая первая откликнулась на простые и искренние слова, обличённые в рамку газетного объявления. Тогда, во время свидания женщина дала Володе свой адрес, но запретила приходить в гости. Теперь же она приглашала его на день рождения. Причём, почта сработала так, что идти надо было завтра, за несколько часов до свидания с Катей. Таким образом, наш герой снова, в который раз, был поставлен перед выбором.
Продолжая удивляться тому, что письмо пришло именно накануне семейного праздника Веры, а ещё больше тому, что оно вообще попало к нему в руки, Володя впервые за последние дни и месяцы уснул спокойно и безмятежно, справедливо полагая, что утро вечера мудренее.

2.
Двухкомнатная хрущёвка гудела от нашествия гостей. Хозяйка и её мать, сухонькая старушка, совсем закрутились, накрывая на стол и встречая тех, кто не забыл о дне рождения Веры. Пригласив Володю, виновница торжества больше никого не звала специально, понимая, что многие придут и без приглашения. Так и случилось.

Открыв дверь, она, будто знала его тысячу лет, приветливо сверкнув глазами, провела единственного званого гостя в комнату и усадила за стол. Никто не удивился его приходу, будто Володя появился здесь не впервые. Познакомились, немного выпили, разговорились о местных новостях, обо всём на свете. Потом включили музыку, танцевали. В общем, была обычная атмосфера семейного праздника, которой так не хватало последние месяцы и годы вынужденного одиночества нашему несколько одичавшему, а потому изголодавшемуся по простым человеческим радостям герою.

Гости веселились, а Володя с Верой, оставив мать на хозяйстве, сбежали, чтобы прогуляться по вечернему зимнему городу. Свет одиноких, чудом уцелевших в это смутное время фонарей выхватывал из тьмы загадочно поблескивающие белоснежным декабрьским снежком лапы тёмных ночных елей. Казалось, что сказка пришла, наконец, в истерзанный катаклизмами город, что всё плохое и страшное осталось позади, а впереди замаячил, нарастая, яркий свет, обещая людям, будто по мановению волшебной палочки, разрешение всех насущных проблем и исполнение заветных желаний.

Они шли и болтали чём-то ужасно несерьёзном, смеялись, радуясь приходу зимы, скрипучему снегу под ногами и лёгкому, едва ощутимому зимнему морозцу. Володя впервые за долгое время, наконец, расправил плечи и не чувствовал больше ни груза прожитых лет, ни обломков постигшего его семейного кораблекрушения, ни своей вины во всём случившемся, ни ставшего навязчивой идеей желания куда-то бежать, что-то делать, кого-то спасать.

Ему просто было хорошо рядом с этой маленькой симпатичной женщиной, каким-то чудом сохранившей обаяние и шарм канувшей в Лету эпохи. Тех последних благодатных её десятилетий, когда человек не смотрел на другого со скрытым звериным желанием урвать что-то для себя, а просто любил всех без разбора, наслаждаясь общением. Ведь каждая живая душа - это целый мир, сгусток чувств, добра и света. Во всяком случае, должна быть таковой. И ничего не может быть приятнее и полезнее беседы с умным, образованным и доброжелательным человеком. Надо, наконец, понять, что люди созданы для удовлетворения потребностей высшего порядка - нравственных и интеллектуальных, для равноправного общения, а не для решения своих насущных проблем.

Подчиняясь нахлынувшим из глубины души чувствам, Володя преградил дорогу своей спутнице и попытался её обнять. Но шубы, варежки и ворох прочей одежды не дали ему этого сделать в полной мере, а попытка поцеловать её губы оказалась смешной и неуклюжей. Она только улыбнулась, взяла его под руку, и они зашагали неспешно по тёмной пустынной улице, без слов понимая друг друга.

3.
В этот день Володя не пошёл к Кате, как было назначено. Не пошёл он ни на следующий день, ни через день, вообще никогда. Она сама пришла к нему, потребовала объяснений, огорчилась, но, несмотря ни на что, они расстались друзьями.
Татьяну он увидел значительно позже, случайно зайдя в магазин, где она работала. Немой вопрос застыл на её лице. Мужчина не подошёл к ней, не сказал ни слова, а только отрицательно покачал головой и, повернувшись, направился к выходу.

Труднее было расстаться со Светланой. Она встречала его после работы, плакала, звала к себе домой, и только там, благодаря поддержке и содействию её матери, Володе удалось уговорить несчастную женщину забыть то немногое, что было между ними, и больше никогда не встречаться.

Наш герой был по-настоящему счастлив. После долгих поисков он, наконец, нашёл свой идеал, свою красавицу - добрую, нежную и ласковую. Наконец-то от него не требовали ровным счётом ничего. Вера просто была рада, когда он приходил к ней в гости. Она угощала своего избранника скромным ужином или чашечкой чая, они обсуждали последние новости, рассказывали друг другу о своей жизни или смотрели телевизор. Старушка-мать и семнадцатилетний сын Веры вели себя доброжелательно и тактично. Впервые за время своих долгих поисков Володя чувствовал со стороны всех членов этой семьи искреннее участие и желание ему помочь.

Так продолжалось около месяца, пока не наступила, наконец, та сказочная и неповторимо-прекрасная, единственная ночь в году, когда сбываются все надежды, мечты и желания, когда Дед Мороз приносит детям, влюблённым, всем людям Земли вместе с новогодними подарками светлое праздничное настроение, любовь и радость, когда чувства, которые два любящих сердца испытывают друг к другу, обостряются до предела. Вот и для нашей пока что не определившейся пары эта ночь стала неким водоразделом, ночью нежной прекрасной любви - их тела и души слились в единое целое, соединившись надолго, может быть навсегда.

4.
Нельзя в зрелом возрасте, как в юности, просто так переехать и жить вместе. Сознательно растягивая удовольствие ухаживания и особенно сладостный для обоих конфетно-букетный период, наш герой изредка приходил к Вере, принося с собой какую-нибудь приятную для любимой мелочь, чтобы жизнь стала светлее, чтобы милая радовалась. Но радовалась не подарку, а именно ему, своему единственному и неповторимому принцу, который, наконец, нашёл её, свою принцессу, пройдя ради этого огни и воды. Иногда он оставался до утра, и тогда тёмные зимние ночи расцветали для влюблённых разноцветной палитрой нежных ласк и признаний.

Володя не расспрашивал свою ненаглядную о том, как она жила все эти годы. Просто не хотелось говорить о грустном. И только однажды с её губ сорвалось:
- Ты знаешь, а ведь я боялась, что сыну будет плохо, если приведу домой чужого человека. Так и жила одна, пока сынуля мой не вырос…
Как близка была ему эта тема! Он стал говорить о своём двенадцатилетнем сыне, оставшемся, фактически, без отца, о том, что надо его вернуть, наладить с ним отношения. Только как это сделать? Ведь бывшая отобрала у него детей, заставив их поверить в легенду о том, что отец у них злой, гадкий и бессердечный. Как вывести из зоны её влияния хотя бы сына? А дочь… Что же, она взрослая, восемнадцать лет, и по отношению к ней у него больше нет обязательств. Пусть живёт как знает, как считает нужным.

Но вернуть Диму будет очень и очень непросто. Судиться с бывшей, стать для родного дитяти отцом выходного дня? Многие идут по этому пути, общаясь со своим ребёнком в специально оговоренное судом время. Нет, такой вариант для Володи не подойдёт. В суде у бывшей всё схвачено. Тем более - это будет ещё одна травма для сына, которому и так непросто дался период распада семьи. Чтобы ещё раз убедиться, что он прав, наш герой рассказал Вере историю одного своего хорошего знакомого.

5.
Семья Павла распалась, как и многие непрочные семьи, в межвременье лихих девяностых. Он ушёл от жены, разругавшись до последней степени, до хрипоты, до матерных оскорблений с обеих сторон. Жил у родителей, но отдавать сына бывшей не собирался. Бабушка, его мать, тоже скучала по внуку, тринадцатилетнему подростку, которому запретили даже близко подходить к отцу и его родне.

Завязалась продолжительная неприятная тяжба - консультации с адвокатами, беседы с судьёй... Мальчишку таскали повсюду. Переживая, он стал крайне раздражительным, скрытным и даже грубым. Учиться стал хуже, посыпались двойки, жалобы учителей. Но родители всё списывали на переходный возраст и, не обращая внимания на состояние ребёнка, продолжали играть в свои взрослые игры. Включилось и старшее поколение - бабушки, дедушки, дяди и тёти только подливали масло в огонь.

Как разделить неделимое? Как заставить ребёнка любить или ненавидеть самых близких людей? Что будет с психикой молодой неокрепшей личности после того, как парень в суде по научению матери обольёт грязью родного отца? Никто не думал об этом в запале захватывающей судебной тяжбы, пытаясь наиболее полно очернить противоборствующую сторону и как можно больше обелить свою.

Неспешная наша Фемида тянет деньги и жилы из взрослых, вполне адекватных и самостоятельных людей, месяцы и годы смакуя то, что легко и просто можно решить за неделю. Но как тяжело переживают всё это дети, насильно втянутые в постыдные разборки с разделами жилья и имущества, вплоть до детских вещей и игрушек!

Наконец наступило время суда, который больше напоминал битву титанов. С обеих сторон в качестве свидетелей были приглашены соседи и родственники. Всё, нажитое непосильным трудом, было разделено раньше, на предыдущих процессах. Сейчас делили тринадцатилетнего сына Николая, находившегося здесь же и записанного в материалах дела свидетелем со стороны матери.

Сначала опросили Павла и его родственников, которые заверили суд, что мужчину не допускают к сыну и обзывают непотребными словами в присутствии ребёнка. Затем родня матери засвидетельствовала, что отец громогласно и неоднократно ругал парня за всевозможные провинности. Зловредная соседка подтвердила, что она видела собственными глазами, как Павел дал сыну подзатыльник прямо на улице, в её присутствии.
И вот наступил решающий момент. В качестве свидетеля был вызван предмет разбирательства и дележа - подросток Коля, который из-за приоткрытой двери прекрасно слышал все детали судебного расследования. Мальчик должен был подтвердить, что отец, подлый и гадкий, неоднократно в пьяном виде избивал его и угрожал матери.

Собравшаяся тусовка замерла, предвкушая необычное для заштатного городка зрелище. Парень начал уверенно, но после принесения присяги, смысл которой он, видимо, понял, немного смешался, замолчал, обвёл глазами всех присутствующих, повернулся и совершенно неожиданно бросился к приоткрытой входной двери. Никто не успел среагировать, да никому, собственно, и дела не было до его дальнейшей судьбы. Люди собрались посмотреть и принять участие в необычном зрелище, шоу, которое долго можно будет обсуждать потом, долгими зимними вечерами.

Суд разрешил Павлу общаться с ребёнком в выходные дни, но, наперекор всему, бывшая весьма неохотно отпускала мальчишку с ненавистным отцом, да и сын разговаривал с ним односложно и подчёркнуто вежливо, видимо помня наставления матери. Зачастую, придя в обусловленное время, мужчина не находил парня дома. Начинались разборки, доходило до скандалов с участием соседей и милиции, которая даже после предъявления решения суда не могла понять, кто прав, а кто виноват.

Коля тем временем совсем отбился от рук. Зимой школа его худо-бедно дисциплинировала, но летняя вольница заставила парня забыть о проблемах родителей и полностью отдаться прелестям рыбалки и отдыха с приятелями на берегу реки. Недостроенная пристань была местом их излюбленных игрищ. Торчащие из воды тут и там бетонные блоки представляли собой некоторое подобие вышек для прыжков в воду. И подростки с упоением прыгали с разогретой солнцем сероватой ровной поверхности в прохладную тёмную реку - и «рыбкой», и «солдатиком», и даже с переворотом в воздухе.

И вот однажды, пытаясь освоить этот самый переворот, Коля неудачно ударился о водную гладь. В районе шеи что-то предательски хрустнуло, страшная боль сковала повреждённое детское тело, и тёмные, чуть зеленоватые от водорослей воды реки навсегда сомкнулись над головой несчастного мальчишки, ставшего причиной затянувшейся тяжбы его излишне амбициозных родителей.

С быстротой молнии страшная весть облетела маленький городок, таким поистине ужасным образом примирив тех, кто думал только о своей склоке, забывая о маленьком человеке, сыне, который мог бы продолжить их жизненный путь, но волею судеб навечно был погребён в чёрной сырой земле.

6.
Володя окончил рассказ, и Вера, обняв своего единственного, со слезами на глазах сказала:
- Нет, лучше не надо никаких судов и разбирательств. Пусть Дима приходит сюда, к нам. Мы сделаем всё, чтобы ему здесь было хорошо.

Так и вышло. Наш герой зашёл в школу, где учился мальчишка, взял его за руку и привёл в свой новый дом - к Вере. Домочадцы были рады маленькому гостю. Он быстро освоился и через некоторое время, наравне с отцом, стал равноправным членом семьи, вместе с Володей постепенно привыкая к новой обстановке. Мать и сестра Димы, конечно, не знали об этом. В противном случае последовал бы строгий запрет и наказание. Но парень всё понимал и держал язык за зубами.

Личная жизнь, наконец, стала налаживаться. Долгие годы, проведённые в одиночестве, без поддержки и понимания близких, а затем рядом с бывшей, которая была готова разорвать его на части или хотя бы ущемить, оскорбить, облаять, многому научили нашего героя, значительно изменив его характер. Володя стал легко распознавать фальшь и обман, отметая в сторону, подальше от себя, людей корыстных, злобных, готовых на подлость.

Как хочется, порой, верить всем без разбора! Ведь каждого воспитала женщина-мать, которая искренне желала своему ребёнку только добра, и никогда, ни при каких обстоятельствах не хотела, чтобы её дитя стало убийцей, насильником, палачом или просто подлецом любого рода. Но откуда тогда берутся среди нас люди с чёрной душой? Кто их сделал такими?..

7.
Однако прожив с полгода у Веры, Володя вновь почувствовал в себе какую-то ущербность, неполноценность. Всё дело было в заработке. На старой работе он по-прежнему получал копейки. Мало того - алименты, стоимость их пересылки, судебные пошлины вдвое уменьшили и без того мизерный доход нашего героя. Один из сослуживцев сказал прямо, что все его беды носят не нравственный, а вполне материальный характер:
- Подумай, вот если бы ты зарабатывал достаточно, чтобы прокормить не одну, а две семьи, то никаких проблем у тебя не было бы и в помине.

Володя задумался над этим, и ему стало ясно, что хочешь - не хочешь, а придётся искать новую работу. Вера тоже одобряла эти планы, хотя и не настаивала - не в её это было характере. Трёхдневная рабочая неделя способствовала поискам, и наш герой обошёл большие и маленькие конторы своего города, которые поголовно дышали на ладан. Всё умирало, и лишь в одном месте он увидел некоторое обнадёживающее движение.

Руководство фанерного комбината на старых, но ещё жизнеспособных импортных станках наладило производство качественной фанеры и гнало её за рубеж, получая взамен новенькие, хрустящие, будто только что напечатанные американские доллары, которых хватало и на бандитскую крышу, и московским прилипалам, и себе, и тем, кто был непосредственно занят на производстве. Крыша, братки из бандформирования, будто заправские вахтёры, сидели на проходной. Некоторые из них руководили производством, воруя у своих же пачки дорогой экспортной фанеры. Ведь вор - он на то и вор, чтобы воровать. Лучшие специалисты города стояли в очереди, чтобы занять престижные места в цехах и получать достойную, заоблачную по тем временам зарплату.

Володю взяли. Сначала временно, с испытательным сроком, а затем и на постоянной основе. Трудно оставаться чистым и непорочным, работая на дьявола, на нечистого. Многое пришлось увидеть и испытать нашему герою, когда он трудился бок о бок, как с простыми рабочими людьми, так и с бывшими сидельцами, обеспечивая безбедное существование хозяев жизни, Новых Русских, как их окрестили на западе. Но наше повествование не об этом...

К своему удивлению, Володя обнаружил, что большая часть работников предприятия - такие же, как и он, разведённые алиментщики, которым больше некуда было податься - ведь приходилось кормить не одну, а две семьи. Королём этого движения был некто Василий, который выплачивал часть заработка не одной, а сразу двум женщинам.

Дело было так. Чтобы прокормить детей, мужчина устроился на завод. Познакомился с одной из многочисленных разведёнок и сотворил ей ребёнка. Красавица подала на алименты, которые без проблем содрали с неудачливого любовника. Но тут возмутилась жена: а почему ей ничего не выплачивают, ведь она имеет от Василия не одного, а двух детей? По-быстрому разведясь, ушлая баба тоже оформила алименты, как следует наподдав мужу за измену. Теперь заводская любовница вместо тридцати пяти процентов заработка любвеобильного мужчины стала получать лишь двадцать пять. Ведь по закону, как ни крути, половина положена отцу. И это справедливо, иначе можно отнять у него стимул к продуктивному труду.

8.
Заработанные деньги внесли в новую семью Володи достаток и уверенность в завтрашнем дне. Дима продолжал заходить в гости, и они говорили с отцом о многом. Главной проблемой, которая стояла перед мальчишкой, было достойное окончание школы. Медаль, полученная Дмитрием, открыла перед ним двери института. По совету отца он пошёл учиться в технический ВУЗ, несмотря на то, что многие его сверстники выбрали модные специальности юристов и экономистов, оставшись впоследствии без работы.

Володя, с согласия Веры, помогал сыну не только советом и достойными алиментами, но также деньгами, покупая всё необходимое. А впоследствии, когда Дима стал студентом, он никогда не знал от отца отказа в средствах. И Вера, добрая женщина, всегда понимала и одобряла такую помощь.

Есть притча о том, что не стоит каждый день приносить еду голодному. Надо дать ему удочку, чтобы тот ловил рыбу и смог прокормить себя сам. Поэтому, преодолевая инертность молодого человека, наш герой наставлял сына так, чтобы парень искал работу и зарабатывал хотя бы на карманные расходы.

- Пойми, - говорил он Дмитрию, - пока ты не будешь обеспечивать себя сам, ты останешься ребёнком, иждивенцем. Многие твои сверстники считают себя взрослыми. Но кто из них живёт без поддержки родителей? Мы, старшее поколение, когда-нибудь состаримся и уйдём, и тогда будет видно, чего стоит каждый из вас, идущих вслед за нами. К сожалению, обстоятельства сложились так, что я не стану для тебя значительной опорой и трамплином, с которого ты мог бы шагнуть в будущее. Поэтому двигайся вперёд сам, ищи другие, более крепкие и надёжные точки опоры. И всё у тебя получится.

Слова Володи падали на благодатную почву. Почувствовав вкус жизни, сын сначала неуверенными, а затем всё более твёрдыми шагами шёл к цели, которая была намечена в беседах с отцом. Ведь, что ни говори, каждый должен иметь семью и вести жизнь достойного обеспеченного человека.
Беседуя с Димой, наш герой вспоминал свои молодые годы. Как плохо, что сам он не знал всего этого в юности! И какую цену пришлось заплатить, чтобы постичь и до конца прочувствовать то, что теперь кажется вполне естественным и неоспоримым!

И ещё. В памяти всплывали демагогические лозунги шестидесятых годов прошлого века о том, что нынешнее, его, Володи, поколение, будет жить при коммунизме. Рай на Земле был обещан в начале восьмидесятых. Говорили, что основной принцип нового коммунистического общества - от каждого по способностям, каждому - по потребностям.

Обман! Наглый беспардонный обман! Никогда, ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах нельзя верить пропаганде, какой бы сладкой и похожей на правду она ни была! Никто не придёт и не сделает тебя счастливым. Ведь каждый человек - творец своего счастья, и только он сам в состоянии изменить своё настоящее и будущее!

Конечно, никто не виноват в том, что случилось с нашим героем, но так мы были воспитаны, ожидая манны небесной, которая, к сожалению, не упала с благодатных небес на наши головы, несмотря на то, что целое поколение надеялось, мечтало и долго верило пустым обещаниям…

9.
Женьку Володя встретил случайно. Увидев его, она остановилась, ожидая, что старый знакомый заговорит первым. Обменялись парой ничего не значащих фраз. Она смотрела на него с некоторым сожалением:
- А всё-таки жаль, что мы тогда...
- Нет, - ответил он, предупреждая её вопрос, - к сожалению, поезд давно ушёл… У меня другая жена... Нет, нет, нет...

Они распрощались. Володя шагал домой, вспоминая всё, что случилось тогда, всего несколько лет назад. Несколько лет... За эти годы он стал другим человеком, изменив до неузнаваемости всю свою жизнь. Канули в Лету иллюзии, питавшие его в ту, советскую, эпоху. Изменилась страна, изменились люди.

Он добился своего - нашёл новую любовь, уничтожив, заглушив старое чувство к Женьке. Ему это удалось. Он не испытывал к ней больше ничего, кроме щемящей тоски, тоски о прошлом, которое ушло безвозвратно, и которое никогда, сколько его ни зови, не вернётся... Это чувство ни в коем случае нельзя было назвать любовью, а только лишь волнующим душу воспоминанием.

Интересная история.. Как бы об одном человеке, но в неё вместилась целая эпоха, множество действующих лиц.. Множество судеб. В жизни все бывает, ни от чего нельзя зарекаться. Бывает, что даже после одной ситуации люди становятся чужими, и все , как с разбитой чашкой, не склеивается. У каждого своя правда. Каждый выбирает по себе.
_________________