Неожиданная встреча (ИЛР) - серия Хадсоны 1

 » Глава 14

Глава 14

Джек обессилено рухнул на ней, но Кейт нисколько не возражала против этого. Ей было удивительно хорошо ощущать на себе его сильное тело, которое теперь принадлежало ей. И ей было невероятно приятно чувствовать внутри себя часть его. Именно ту часть, которая увенчала их любовь, соединив их вместе.
Это было так восхитительно, что Кейт не могла двигаться. Ей казалось, что она лишилась костей, мышц и чувствовала себя так легко, что могла бы улететь.
Поразительно, но, оказывается, есть еще один, кроме слов, простой способ выразить свою безграничную любовь. Ни одно слово в мире не смогло бы передать всю гамму чувств, все то прекрасное, что она пережила в его объятиях, что они разделили между собой. Это было самым настоящим волшебством, которое могли познать только два человека, полностью отдавшись силе любви. Настолько сильно, что это даже пугало
За окном тихо лил дождь. Наконец оба услышали стук капель по стеклу. Успокоившись, Джек хотел было откатиться от нее, но Кейт снова удержала его на месте.
- Пожалуйста, не уходи, – тихо попросила она, поцеловав его в чуть солоноватое плечо.
Он вздрогнул от прикосновения ее губ, чувствуя, как сжимается сердце. Волна глубокой любви снова охватила его. Джек приподнялся на локтях и заглянул ей в глаза. Глаза, которые светились от непередаваемого счастья.
- Милая, я не хочу раздавить тебя, – шепнул он.
Она улыбнулась ему так нежно, что снова сжалось сердце.
- Глупости, мне очень хорошо.
Джек осторожно погладил румяную щеку, любуясь своей феей, гадая, почему раньше он не встретил ее.
- Ты видела звезды? – тихо спросил он.
- Я видела тебя, – тут же ответила она, взяв его лицо в свои ладони, и, приподнявшись, быстро поцеловала его. – Я всегда хочу видеть только тебя. Хочу видеть человека, который дарит мне самое невероятное волшебство в мире.
Горло Джека сдавил густой комок. Сердце его билось гулкими ударами. И так же отчетливо он чувствовал биение ее сердца, которое отдавалось ударом о его грудь.
- Такое волшебство могут пережить только избранные. – Он наклонился и благоговейно поцеловал ее глаза, собираясь сказать ей то, что не говорил ни одной живой душе. Джек не подумал скрывать от нее то, что было у него на сердце. Он хотел подарить ей свое сердце, потому что оно было нужно ей больше, чем ему. Так же как теперь для него имело значение ее сердце. – По теории твоего любимого Платона, который он излагает в «Пире», раньше люди были сплавлены вместе и составляли половинку одного целого. Они были такими идеальными, счастливыми, такими сильными и всемогущими, что боги позавидовали им и испугались их мощи. Поэтому Зевс решил распилить их на две части, дабы лишить их силы и счастья. Так он разлучил созданных друг для друга людей. – Со щемящей нежностью Джек поцеловал ее в губы и тихо добавил: – Однако даже вопреки коварному плану Зевса, я нашел свою вторую половнику. Я нашел тебя, Кейт.
Кейт затаила дыхание, глядя в его завораживающие серо-карие глаза, и ощущая резь в глазах. Ей казалось, что она уже пережила самые восхитительные мгновения в своей жизни, но сейчас происходило нечто более важное. Особенное. Ибо в его глазах нежность переросла, превратилась в то, что заставило сжаться ее сердце. Кейт не могла произнести ни слова, но когда немного пришла в себя, сказала совершенно не то, что хотела.
- Т-ты читал Платона?
Джек сдавленно засмеялся, прижавшись лбом к ее лбу.
- Это я привез тете книгу. Она говорила, что кто-то хочет ее прочитать, но я даже не представлял, что это будешь ты. – Его улыбка вдруг замерла, он стал невероятно серьезным и пристально посмотрел ей в глаза. – Если бы я знал, что встречу тебя здесь, я бы приехал сюда очень давно. Моя беда в том, что я даже не знал, как сильно ты мне нужна, пока не встретил тебя в тот день на безлюдной дороге. Я не понимаю, как прожил все эти годы без тебя… Ты – моя частичка, моя душа. Господи, Кейт, я люблю тебя! Люблю так сильно, что не могу дышать без тебя. Неужели это сон, и, проснувшись, я потеряю тебя?
Ошеломленная, Кейт смотрела в его слегка потемневшие глаза и не могла поверить, что все это происходит с ней на самом деле. Она с трудом могла поверить в услышанное. Она даже не смела мечтать… Никогда не думала… А он…
Он сказал, что любит ее? Любит так, что не может дышать? Боже! У Кейт так сильно сжалось сердце, что защипало глаза. Притянув его лицо к себе, она заглянула в его темные глаза, в которых отражалась не только его любовь, но и еле заметная боль. Боль от ожидания ее ответа. И она ответила, понимая, что ни одному человеку он не говорил прежде таких слов.
- Ты никогда не потеряешь меня, – наконец вымолвила она, чувствуя, как повлажнели глаза. – Не потеряешь потому, что я тоже не хочу терять тебя. Я не хочу, и не буду жить без тебя, понимаешь? Джек, – простонала она, видя в его глазах такую безграничную любовь, что стало трудно дышать, но она все же намеревалась подарить и ему радость признания, поэтому хрипло проговорила: – Я люблю тебя. Никого и никогда не любила так, как полюбила тебя. Я, наверное, любила тебя даже тогда, когда сердилась на тебя, когда ты доводил меня своими выходками, дерзкими речами и угрозами. – Она коснулась его губ и тихо добавила: – Я люблю тебя за то, что ты есть в моей жизни. Рядом с тобой я могу жить, не боясь чувствовать. Я люблю тебя за то, что ты показал мне, как нужно любить по-настоящему. Я люблю тебя всего, без остатка.
Она и не заметила бы, что плачет, если бы он осторожно не стер дорожки слез у нее на висках. Джек поцеловал ее так нежно, что сдавило горло. Он думал, что невозможно испытать большего счастья, когда обнаружил, что любит ее, но так сильно заблуждался. Ее слова смыли с души нечто черное, холодное и давно въевшееся в него.
- Кэтти, – прошептал он, благодарный ей за ее слова, любя ее еще больше, если только такое было возможно. Она со всей нежностью ответила ему, и его тело вновь ожило, плоть его восстала, заполнив восхитительно-тугую щель. Он снова хотел ее. Это был единственный способ показать ей всю силу охватившей его любви. Кейт застонала, и Джек вдруг замер, испугавшись, что может причинить ей боль. – Милая, – с мукой прошептал он, уткнувшись ей в шею. – Я снова хочу тебя, так сильно, что не могу отпустить тебя…
- Не отпускай меня.
- Я могу сделать тебе больно.
Она приподняла его голову и посмотрела в его медленно темнеющие глаза.
- Ты причинишь мне боль, если отпустишь меня.
Но даже ее слова не подействовали на него. Кейт видела, что ему стоит сдержаться и не причинить ей, по его мнению, боль. Ей не оставалась ничего другого, как обнять его за плечи и выгнуть спину. От этого движения он чуть глубже проник в нее. Его глаза закрылись, на лбу выступила испарина. Он сжал челюсть, борясь с самим собой. Тогда Кейт, зарыв пальцы ему в волосы, притянула его к себе и прижалась губами к его губам.
- Боже, Кэтти, – надрывно застонал он, чувствуя, как огонь плавит ему все внутренности. Она соблазняла его и мучила тем же оружием, который ей в руки вложил он сам.
- Неужели и сейчас ты меня отпустишь? – невинно спросила она.
Все вмиг изменилось. Он зарычал и набросился на нее с такой необузданной страстью, что она чуть не задохнулась. Его больше ничего не сдерживало. Кейт даже не думала, что в нем остались силы, но вскоре она позабыла обо всем, подчинившись неистовому ритму, с которым он стал входить в нее, доставляя ей безграничное, неописуемое наслаждение. Она только стонала, встречая его удары, растворяясь в нем. Он покрыл поцелуями ее лицо, шею, плечи, грудь. Он был везде одновременно и доводил ее до исступления. Цепляясь за него, она шла за ним, готовая броситься в омут с головой.
И снова сокрушительное освобождение свело его тело. Джек застонал, отдавая ей всего себя, и на этот раз упал рядом и увлек ее за собой. Прижав ее к своей груди, он пытался прийти в себя, чувствуя всем телом ее нагое, тепло тело.
Господи, было такое ощущение, будто он попал на небеса! Никогда прежде ему не было так хорошо. Никогда он не был счастлив так, как сейчас. Рядом лежала удивительная девушка, которая перевернула всю его жизнь, его душу. И он был безмерно благодарен ей за это.
Взгляну вниз, Джек встретился с ее взглядом. Оба одновременно улыбнулись друг другу, и у него сладко замерло сердце. Поцеловав ее, он заставил себя оторваться от нее. Боже, кто бы мог подумать, что этот день закончится так невероятно!
«День еще не закончился, – тут же поправил себя Джек. – Он еще в самом разгаре».
Укрыв их на удивление чистым одеялом, он прижал ее к своей груди.
- Как ты себя чувствуешь? – спросил Джек, поцеловав ей макушку.
- Невероятно счастливой, – призналась Кейт, задумчиво поигрывая короткими завитками на его груди. – Поразительно, мне двадцать семь лет, но я чувствую себя как восемнадцатилетняя девочка. Это так странно. И так восхитительно. Ты понимаешь меня?
- Да.
Кейт вдруг подняла голову и хмуро посмотрела на него.
- Сколько тебе лет?
Джек сдвинул брови, встретив ее вопросительный взгляд.
- Какая разница? – проговорил он, поглаживая ей плечо.
Его ласка отвлекла ее, и она не расслышала напряженных ноток в его голосе. Джек был очень рад этому. Уж больно часто она говорила о своем возрасте. Она снова положила голову ему на плечо и счастливо вздохнула.
- Наверное, никакой, – наконец ответила она. – Просто, по-моему, я слишком старая для счастья.
- Что за глупости ты говоришь? – Он вдруг схватил ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. Его глаза горели. – С чего ты взяла, что ты старая? Ты самая восхитительная молодая девушка на свете, и я люблю тебя такой, какая ты есть, со всеми твоими годами.
- Но…
- Никаких но! Ты прекрасна и должна помнить лишь об этом. Поняла? И больше никогда не поднимай этой темы, договорились?
Он смотрел на нее почти разгневанно, но как ни странно это успокоило Кейт. Она на самом деле переживала за свой немолодой возраст, и все об этом знали. Она считала себя слишком старой, чтобы снова полюбить. Но как же она заблуждалась! И как этому была рада! Его слова имели для нее куда больше значений, чем он мог себе представить. Мягко улыбнувшись, Кейт медленно кивнула, а потом прижалась к нему и с упоением поцеловала его.
Успокоившись, Джек ответил ей нежным поцелуем, прижал ее голову к себе и облегченно вздохнул.
- Как себя чувствует Тори? – спросил он тихо.
Улыбка сбежала с ее лица.
- Ей кажется, уже лучше. По крайней мере, она очнулась, – с горечью проговорила Кейт. – Она все время молчит, и это начинает не на шутку пугать меня.
- Она придет в себя, – убежденно заявил Джек, покрепче обняв ее. – Она сильная, ей лишь нужно время, чтобы справиться с собой.
- Я очень на это надеюсь, – печально вздохнула Кейт. – Как странно все сложилось. Их отношения с самого детства были такими необычными, и никто не мог предположить, что за детской дружбой, а потом и подростковой привязанностью скрывается нечто большее. В последние годы до того, как он ушел в армию, они с Тори почти не общались. Тори избегала его, называла скучным, даже игнорировала его, но Себастьян почему-то позволял ей относиться к себе так и терпел все это. Я думаю, к этому привела серьезная ссора между ними, когда он объявил, что хочет стать священником. Он был молчаливым, стеснительным, сдержанным в своих чувствах человеком, но никогда не обижал ее, даже когда она доводила его. Я всегда удивлялась, как Тори, такая живая и энергичная, уживается с Себастьяном.
- Может, вы все знали его не так хорошо, как Тори?
Нахмурившись, Кейт снова приподнялась и посмотрела на него. В одном его вопросе было больше смысла, чем во всех ее рассуждениях. Теперь она смотрела на все совсем другими глазами и понимала гораздо больше. В первую очередь потому, что полюбила.
- Кажется, – медленно заговорила она, – ты прав. Никто не знал его лучше Тори. И никто не понимал его так, как она.
- Она попросила у тебя прощения?
Теперь, вспоминая ту сцену, вспоминая слова, которые сказала ей Тори, Кейт не ощущала боли. Она помнила лишь ее холодную руку в своей. Помнила ее полные слез глаза и тихий шепот. Ей почему-то стало трудно дышать, но Кейт все же хрипло молвила:
- Да, только я бы простила ее даже, если бы она мне ничего не говорила.
- Я всегда знал, что у тебя золотое сердце. – Джек крепче обнял ее и провел пальцами по ее мягким волосам. – Но и твое сердце способно болеть. Твоя сестра несправедливо обошлась с тобой и ранила тебя…
Кейт вздрогнула, вдруг поняв, как хорошо он понимает и знает ее.
- Она была очень расстроена. – Положив голову ему на плечо, Кейт вдруг ощутила такую усталость, что стали слипаться глаза. Как удивительно! Глубоко вздохнув, она тихо добавила: – Мне было больно, но я с этим справилась.
- Я больше не позволю тебе одной справляться с подобными вещами, слышишь меня? – горячо прошептал Джек, ощутив жалящую боль в груди. – Забудь слова Тори, потому что в них нет ни капли правды. Она действительно была расстроена и не понимала, что говорит.
Кейт вдруг испугалась того, что все это сон, что состояние глубокого счастья, почти опьянения просто выдумала себе сама. Ей никогда не было так хорошо, и ей никогда не могло быть так хорошо. И все же она лежала в объятиях Джека, человека, который подарил ей чудо любви. Она познала любовь земную и небесную. Тело до сих пор сладко ныло от невероятных переживаний. Кейт хотела бы вечно лежать в его объятиях, чувствовать его тепло и силу.
И его руки на своем теле.
- Как хорошо, что пошел дождь, – сонно побормотала Кейт, улыбаясь своим словам.
Джек нахмурился и посмотрел на нее.
- Ты думала, что я мог бы отпустить тебя сегодня, если бы не дождь? – В ответ она очаровательно пожала плечами, и ее сомнения остро ранили Джека. Он сильнее обнял ее, и глухо прошептал: – Я бы не отпустил тебя, даже если бы разверзлась земля, и настал бы судный день. – Она ничего не ответила, но ее улыбка стала шире, и это успокоило его. Ощутив болезненный ком в горле, он закрыл глаза и тихо добавил: – С этого дня я никуда больше тебя не отпущу.
Но она не услышала его, заснув сладким сном впервые с тех пор, как встретила его.

***

Его разбудил тихий голос, который напевал незнакомую песню. Джек медленно открыл глаза, боясь обнаружить горькое разочарование от того, что пробудился. Так всегда бывало. Но на этот раз ничего подобного не ощутил. В груди он ощутил покой и еще одно, неизвестное ему доселе теплое, приятное, невероятно хрупкое чувство. Он не сразу понял, что это такое, разглядывая скромный интерьер небольшого незнакомого домика. Однако когда его взгляд остановился на источнике низкого, чарующего голоса, Джек с ясностью осознал, что с ним произошло.
Кэтти! Она стояла у круглого стола, спиной к нему, и что-то делала, напевая ненавязчивую песенку. Сердце подпрыгнуло в груди, а дыхание на миг перехватило. Она была облачена в свое уже высохшее платье, а волосы схватила простым хвостиком сзади.
Вот источник его покоя, его с трудом обретенного счастья. Вот источник его жизни. Его любовь. Дрожь прошлась по телу, когда он вспомнил все то, что предшествовало его пробуждению. Джек не мог поверить в то, что все это происходило с ним на самом деле. Неужели он действительно полюбил? И мало того, она так же сильно любила его. Это было похоже на чудо, которое могло развеяться от малейшего взмаха ресниц.
Неожиданно, Кейт замерла и медленно повернула голову к нему. Встретив его удивленный взгляд, она откинула голову назад и так тепло, так широко и лучисто улыбнулась ему, что у него заболело сердце. Господи, он действительно любил ее! Он боялся потерять ее. Боялся проснуться и обнаружить, что все это только сон, игра его больного воображения. Но Кейт не дала ему дальше развивать пугающие мысли. Что-то подхватив, она направилась к нему, продолжая улыбаясь так же захватывающе.
- Вряд ли можно сказать тебе доброго утра, – нежным голосом заговорила она, присев возле него, – но все же с пробуждением.
Она наклонилась и мягко коснулась его губ. И ощутив ее живительное тепло, Джек уверился в то, что не спит, что она реальна, ее губы реальны. Ее любовь реальна. Комок мешал ему говорить, но он все же севшим голосом произнес:
- Привет.
Ее улыбка стала еще шире. Она ласково провела рукой по его спутанным волосам.
- Я кое-что приготовила для тебя. – Наклонив голову к чему-то, что лежало у нее на коленях, она сказала: – У меня сейчас нет того, что ты всегда носишь с собой, но надеюсь, это станет достойной заменой. – Она поднесла что-то мягкое к его губам и тихо добавила, глядя на него: – Думаю, тебе это понравится.
И только тут Джек понял, что она протянула ему кусочек яблочного пирога, который испекла специально для него бабушка Ада. Кейт хотела накормить его яблочным пирогом! Он вдруг подумал, что съел бы из ее рук все, что бы она ни дала. Ему стало трудно дышать, ему было больно моргать и говорить. Она медленно убивала его. Она не знала, что творит с ним. Его душа медленно переворачивалась в груди. Он даже не думал, что будет способен любить так сильно, всепоглощающе. Навечно.
- Кэтти, – хрипло молвил он, наклонил голову и взял губами протянутый дар. Это был действительно дар. Словно она с каждой своей улыбкой, каждым словом, каждым кусочком яблочного пирога возвращала ему частичку его утерянной души.
Она поняла все без слов по выражению его потемневшего лица и блестящих глаз. Кейт нежно провела пальцами по его лицу.
- Тебе нравится? – спросила она, с трудом сглотнув, потому что в его любимых глазах вдруг снова увидела ту боль, которая причиняла боль ей. Боль, которая появлялась всякий раз, когда они говорили о яблоках. – Я ведь знаю, что ты не можешь долго жить без яблок.
Подняв руку, он осторожно сжал ее ладонь на своей щеке.
- Теперь в моей жизни появилось кое-что более ценное, без чего я точно не проживу. – Он придвинулся к ней поближе и, наклонив голову, накрыл ее губы своими. Господи, он так давно хотел поцеловать ее! С того самого мига, как пробудился и увидел ее. С того мига, когда впервые повстречал ее. Он хотел вечно целовать ее сладкие губы, которые тоже пахли яблоками. Его сердце гулко забилось в груди. Он знал, что мог растянуть поцелуй на всю жизнь, а потом еще целую вечность любил бы ее, как только мог. Как только бы она позволила ему. С трудом оторвавшись от нее, он прижался губами к ее щеке, выдохнув: – У тебя вкус яблок, любовь моя.
У Кейт сжалось сердце. Он повторил слова, сказанные ею в нормандской церкви. Но в них было больше смысла, чем простая констатация фактов. Ей вновь остро захотелось узнать, что на самом деле значат для него яблоки и что с этим связано. Она уже была готова задать вопрос, но вздрогнула, ощутив его губы на своей шее. Когда он так нежно касался ее, она ни о чем не могла думать связанно. Только о его поцелуях.
- Я съела немного… яблочного пирога, – с дрожью в голосе проговорила она, закрыв глаза, чувствуя гулкие удары своего сердца.
Он поднял голову, и Кейт вдруг увидела, как он протягивает к ее губам кусочек незаметно взятого пирога.
- А из моих рук съешь?
Как она могла отказать ему? Улыбнувшись, Кейт осторожно подхватила кусочек пирога. И, наконец, он медленно улыбнулся ей, и это согрело ей сердце, потому что черная боль стала отступать, возвращая ей человека, который подарил ей весь мир и себя.
- Я даже не знала, что так сильно люблю яблоки, пока не встретила тебя, – пробормотала она, дожевывая сладкую выпечку.
Его улыбка вдруг сбежала с лица. Он стал серьезным.
- Я хотел накормить тебя своим яблоком еще в вашей беседке в то утро, но побоялся, что ты меня прогонишь.
Кейт тоже посерьезнела.
- Я ведь действительно тогда хотела прогнать тебя.
- Ты боялась меня?
Она долго смотрела на него, прежде чем ответить.
- Да, – прошептала она.
Отложив в сторону тарелку с пирогом, он прижал ее к себе и посмотрел ей прямо в глаза.
- Ты думала, что я могу обидеть тебя?
- Нет, я боялась тех чувств, которые ты вызывал во мне.
Он дышал тяжело, но ловил каждое ее слово.
- Кэтти, – заговорил он так серьезно, что Кейт стало не по себе, – ты должна знать одну вещь. Я никогда не мог и не смогу обидеть тебя или играть твоими чувствами. Я не представлял, что способен испытывать подобное, я не знал, что в мире бывает что-то дороже жизни, но ты доказала обратное. Никогда не бойся меня, потому что я никогда не предам, никогда не поступлю так, как это сделали те два мерзавца во время твоих сезонов.
У Кейт округлились глаза от его слов.
- Ты… ты знаешь о моих сезонах?
Глядя ему в глаза, она вдруг поняла, что он знает о ее сезонах абсолютно все. Даже то, что она скрыла от своих родных. Об этом знал только один человек, и только Ада могла рассказать ему об этом, ведь он был там до ее прихода. Кейт думала, что умрет от стыда и чувства вины, если хоть кто-нибудь когда-нибудь узнает о ее позорном поступке. Но глядя в его серо-карие глаза, она видела отражение собственной боли и страхов, видела, что ему это небезразлично. Что он не осуждал ее за это.
Кейт почувствовала, как першит у нее в горле.
- Неважно, что я знаю, милая. – Джек чуть отодвинулся от нее. – Важно то, что вот здесь. – Сказав это, он положил ладонь ей на грудь, прямо туда, где тяжело билось ее сердце, а потом медленно положил руку на свою грудь, на свое сердце. – И важно то, что теперь живет вот здесь. Здесь живет моя любовь к тебе, Кэтти. И не только здесь. Она повсюду, стоит только оглянуться вокруг. Я прошу тебя лишь об одном: чтобы ты верила мне и доверяла. Я никогда не причиню тебе боли, потому что это все равно, что причинить боль себе.
Кейт думала, что у нее сейчас разорвется сердце. От любви. От безграничной любви и нежности к нему. Она с трудом могла сдержать слезы.
- Я… я верю тебе. – У нее обрывался голос. Она дрожала от переполнявших ее чувств к нему. Взяв его лицо в свои ладони, она хрипло добавила: – Я приму от тебя это только если сам ты возьмешь от меня не меньше.
На этот раз она сама поцеловала его. Джек так крепко обнял ее, что сдавило в груди. Сегодняшний день перевернул всю его жизнь. Кейт перевернула его жизнь вверх дном, но он был невероятно счастлив от этого. Насладившись еще немного вкусом ее губ, он медленно отодвинулся от нее и хрипло молвил, взглянув в окно, где уже сияло солнце после дождя:
- Нам кажется пора возвращаться.
Впервые в жизни Кейт была так счастлива, что не хотела возвращаться к своей обычной жизни. Она хотела бы остаться с ним здесь. Навсегда. Он понял ее чувства по выражению ее разочарованного лица, и вдруг, запрокинув голову, громко расхохотался. Видя его таким счастливым и веселым, Кейт сама испытала невероятное облегчение.
- Что тут смешного? – проговорила она, улыбаясь.
Он покачал головой.
- Тебе нужно смеяться чаще, чтобы ты понимала, что это за удовольствие, моя дорогая Кэтти.
- Думаю, у меня еще представиться случай для смеха.
Он еще раз поцеловал ее в губы, отстранился и свесил ноги вниз. Наклонившись, он стал подбирать свою одежду.
- А я думаю, что должен быть рядом, чтобы не пропустить ни одного смеха.
Кейт зачарованно смотрела, как переливаются под бронзовой кожей выпуклые мышцы, когда он одевался. Ей хотелось бы вечно вот так любоваться им, но некоторые вещи имеют свойство заканчиваться, с грустью подумала она. Встав, она взяла тарелку и направилась к столу, убирая все в корзину. Закончив, она печально оглядела их убежище, в котором обрела так много. Отныне домик лесника станет невероятно дорогим сердцу местом. Почувствовав рядом Джека, Кейт обернулась и встретила его серьезный взгляд. Он стоял напротив и так пристально смотрел на нее, что у Кейт похолодело сердце от неожиданно возникшего дурного предчувствия.
- Что такое? – медленно спросила она, чувствуя его напряжение, его нерешительность. Он был растерян? – Что случилось?
Он моргнул и на одном дыхании произнес:
- Ты станешь моей женой?
Хорошо, что она не взяла в руки корзину, иначе точно бы уронила.
- Ч-что? – потрясенно выдохнула она, меньше всего на свете ожидая такого поворота событий.
Джек взволнованно провел рукой по волосам.
- Господи, Кэтти, я не знаю, как следует делать предложение, потому что никогда прежде не делал ничего подобного. Я не думал, что когда-нибудь такое произойдет со мной, что я встречу женщину, с которой захочу прожить жизнь, но ты… – Он сделал шаг к ней, но не приблизился, а лишь замер на полпути и пристально посмотрел на нее. – Кэтти, я хочу просыпаться с тобой каждое утро, хочу видеть, как проснешься ты, как будешь расчесывать волосы. Хочу видеть, как ты умываешься. Я хочу видеть все эти мелочи, которые складываются в значительную цепь событий для меня. Я не смогу тебя отпустить от себя ни сейчас, ни тем более потом. Ты согласишься стать моей женой? Согласишься разделить со мной мою жизнь, нашу жизнь?
Она все смотрела на него, не веря тому, что он только что сказал. У нее дрожало сердце. Дрожали колени, когда она стала медленно двигаться к нему.
- Джек, – прошептала она.
- Скажи хоть что-нибудь, – взмолился он в ожидании ее ответа.
Она подошла к нему и нежно взяла его лицо в свои ладони.
- Джек, – снова повторила она, не в силах вместить в себя любовь, которую питала к нему. Для нее это было так же ново, как и для него. Даже не смотря на то, что она была два раза помолвлена. Только теперь она знала, что все ее прошлые переживания были пустыми, незначительными по сравнению с тем, что она нашла сегодня. И глядя в его глаза, она тихо прошептала: – Знаешь, я всю жизнь искала человека, с которым захотела бы прожить жизнь, а теперь я нашла того, без которого не смогу жить.
Он крепко обнял ее.
- Кэтти, – у него дрожал голос. – Это значит «да»?
Кейт поцеловала его в губы.
- Это значит «да» сто раз. – Она снова поцеловала его. – Это значит «да» тысячи раз. – И снова коснулась его губ. – Это значит «да» миллион раз.
- Боже мой! – Джек заключил ее в свои объятия, поднял с пола и закружил по тесной комнатке, крепко прижав к себе. – Я думал, что постарею, пока дождусь твоего ответа.
Кейт обхватила его плечи и прижалась к нему, пытаясь поверить в то, что это происходит с ней на самом деле. Со старой девой двадцати семи лет. Невероятно! Ее переполняло такое непереносимое счастье, что Кейт боялась лопнуть.
- Я не позволю тебя постареть, – пообещала Кейт, взглянув в его счастливое лицо, сияющие любовью глаза.
- Я хочу, чтобы весь мир знал, что отныне ты принадлежишь мне. – Он как-то странно посмотрел на нее и немного резко добавил: – Особенно этот противный Майкл, которому я каждый раз хотел свернуть шею.
У Кейт от изумления округлились глаза.
- Майкл? Но что он тебе сделал?
Уже задав свой вопрос, она поняла его. Боже, теперь она понимала его так хорошо!
- Он слишком часто касался тебя! – почти гневно ответил он и еще мрачнее добавил: – И еще чаще смотрел на твою грудь!
- Что? – Теперь Кейт была возмущена. Она попыталась спуститься на пол, но он крепко держал ее, не дав пошевелиться. – Он не делал…
- Ты что же, хочешь в этот важный для нас момент говорить об этом субъекте?
- Он не…
Но Джек не дал ей договорить и закрыл ее рот своими губами. Она тут же обмякла и упала ему на грудь, удовлетворенно вздохнув. И когда Кейт ответила на поцелуй, Джек успокоился, понимая, что счастье на самом деле существует, и что даже такие, как он способен испытать это блаженное, ни с чем не сравнимое чувство.
- Кэтти, – прошептал он, прижавшись лбом к ее лбу. – Я люблю тебя.
Кейт улыбнулась ему одной из тех своих улыбок, которая заставляла его почувствовать себя самым любимым и богатым человеком на свете.
- Я буду беречь каждое твое признание в моем сердце. – Она провела пальцами по его лицу и нежно добавила: – Надеюсь, и ты примешь мои признания, хотя ни одно слово не способно передать всю глубину моих чувств.
Он снова страстно поцеловал ее так, что у обоих перехватило дыхание.
- Кэтти, – выдохнул он, поставив ее на пол. – Пообещай, что ты никому не скажешь…
- Да?
Кейт в ожидании смотрела на него, решая, что же он предложит ей скрыть, но его просьба приятно поразила его.
- Ты никому не скажешь, что я чистил картошку? – Он неловко провел рукой по своим каштановым волосам. – Это будет увесистым ударом по моей репутации.
Кейт какое-то время смотрела на него, а потом прижала ладонь к губам и глухо засмеялась, вспомнив тот момент, когда впервые увидела его за этим занятием.
- Я… я никому не выдам твой секрет, милый, – сказала она, когда смогла заговорить. – Я всегда знала, что в тебе есть скрытые таланты.
Он тоже засмеялся счастливым смехом, а потом снова поцеловал ее.
Определенно это был самый счастливый день в их жизни. Жизнь, которую намеревались разделить вместе.
_________________

 » Глава 15

Глава 15

Три пары глаз с удивлением смотрели на Кейт. Сама Кейт сидела в их гостиной и пыталась не задымить от пунцового румянца. Она даже не думала, что ей будет так неловко и так тяжело признаться в том, как серьезно изменилась ее жизнь. Джек проводил ее до дома, а потом удалился в кабинет с дядей для разговора. Остальных членов семьи взяла на себе Кейт, и теперь ей предстояло сообщить тете и сестрам о том, что она дола согласие выйти замуж за человека, которого еще совсем недавно не могла выносить.
Ей было трудно подобрать слова, а родным не терпелось услышать о том, что происходило. Тяжелее всего было смотреть на бледную Тори, которая к всеобщему удивлению все же спустилась в гостиную, и теперь даже с неким любопытством смотрела на Кейт. Самой Кейт казалось неправильным испытывать счастье в то время, когда так сильно страдает близкий тебе человек. Это было похоже на предательство. И помимо волнения, ею постепенно начинало овладевать чувство вины.
- Кейт, – первой рискнула нарушить молчание Тори. – Ты скажешь нам, наконец, что происходит?
Смелая Тори, она даже в трудный для себя момент находила сил и смелости жить дальше. У Кейт сдавило горло.
- Ты какая-то не такая, – задумчиво проговорила Алекс, поправляя свои очки. – Не могу понять что, но в тебе что-то изменилось.
«Господи, они видят меня насквозь!» – с изумлением подумала Кейт, поднимая к ним голову. Собравшись и решившись, она произнесла на одном дыхании:
- Он пришел сюда, чтобы попросить моей руки.
И замерла в ожидании.
Все три пары глаз медленно округлились.
- Ты не шутишь? – наконец заговорила потрясенная тетя, пристально глядя на Кейт.
- Нет, – прошептала она. Господи, ей казалось, что от волнения сердце сейчас выскочит из груди! Она не волновалась так даже тогда, когда Джек повел ее к кровати и снял с нее одежду. – Он просил меня выйти за него замуж.
- И ты согласилась? – медленно спросила Тори.
Кейт все удивлялась, как Тори при всех сложившихся обстоятельствах удается сохранить такое спокойствие. И такое присутствие духа.
- Да, – ответила она, взглянув на нее, и ощутила боль, увидев ее потухшие, ничего не выражающие глаза. У Кейт болезненно сжалось сердце.
- Но мне казалось, он тебе не нравится, – заметила Тори, прищурив серые глаза.
- Я не хотела, чтобы он мне нравился, – честно призналась Кейт, понимая, что не может лгать родным. Особенно Тори, которой больше всех хотелось объяснить всё. – Я боялась его…
- Боялась, что полюбишь его?
- О Боже, Кейт! Так он тебе нравится? – со смесью удивления и надежды спросила тетя Джулия.
Склонив голову, Кейт тихо прошептала:
- Я люблю его. Люблю больше жизни…
- О, моя дорогая! – Тетя сгребла ее в свои объятия и крепко прижала к себе. Глаза ее блестели от слез. – Как я рада за тебя! Боже, я так долго этого ждала! Ты заслуживаешь любви. Виконт хороший человек, и в отличие от тебя, моя дорогая, он мне нравился с самого начала.
Кейт, наконец, улыбнулась от облегчения. Ее стали поздравлять Алекс, а потом и Тори, но едва взглянув на Тори, Кейт с особой болью ощутила душившее ее чувство вины. Обнимая ее, Кейт виновато молвила:
- Прости меня.
- За что?
Тори отстранилась и внимательно посмотрела на сестру, и Кейт успела заметить в ее глазах ту черную, сокрушительную боли, которая появилась в тот момент, когда они услышали о Себастьяне, до того, как Тори подавила свои чувства.
- Я… – начала была Кейт, но Тори оборвала ее.
- Ты просишь прощения за то, что нашла свое счастье? – Лицо Тори слегка побледнело. – Не обижай меня, Кейти, прошу тебя. Ты заслуживаешь счастья, и я очень рада за тебя.
У Кейт сдавило горло. Господи, Тори понимала слишком многое, и слишком многое выносила с невыразимой храбростью! Кейт была готова нести с ней этот тяжкий груз, но Тори не позволяла этого. Обняв сестру, Кейт поклялась сделать все возможное, чтобы вернуть сестре былую радость и блеск в глазах.
В этот момент дверь отворилась, и в комнату вошли дядя, а за ним и Джек. Дядя пристально смотрел на Кейт и выглядел при этом таким напряженным, что Кейт стало не по себе. Отойдя от сестры, она взглянула на него. Бернард тут же позвал племянницу к себе.
- Кейт, – обратился он к ней с серьезным видом. – Я должен задать тебе один вопрос. Виконт просит у меня твоей руки. Что ты на это скажешь?
Щеки ее чуть порозовели, но Кейт не опустила голову, когда сказала:
- Я была бы счастлива, если бы ты одобрил этот союз, дядя.
- Так ты хочешь этого?
И Кейт честно ответила:
- Это мое самое заветное желание.
А потом она оказалась в медвежьих объятиях дяди, и поняла, что он не напряжен, а взволнован тем, что происходило. Он был так счастлив за Кейт, что у него покраснели глаза. И это до глубины души тронуло Кейт, которая не переставала благодарить бога за то, что у нее несть дядя и тетя.
Дядя велел дворецкому принести бутылку лучшего шампанского, чтобы они отметили это невероятное событие. Кейт казалось, что она спит и видит какой-то сон, будто плывет на облаке, которое несёт ее к вратам чего-то прекрасного, чего-то загадочного.
Зато активнее всех был Джек, заявив, что месяц – самый максимальный срок, который он сможет вынести. Его нетерпение и желание поскорее жениться на Кейт радовало дядю с тетей и доказывало его глубокие чувства к их племяннице. Побыв у них еще двадцать минут, он решил откланяться, чтобы сообщить своим близким о скором событии. Дядя великодушно разрешил Кейт проводить своего новоиспеченного жениха.
Когда они вышли из дома, Кейт подняла к нему глаза, а он медленно взял ее руку в свою.
- Еще сегодня утром я не знала, увижу ли тебя, а теперь я твоя невеста. Не могу в это поверить.
Джек сжал ей руку.
- У тебя целый месяц, чтобы в это поверить. – Он посмотрел на ее губы, умирая от желания поцеловать ее. Господи, все складывалось слишком хорошо, чтобы казаться правдой, но он был безмерно счастлив от того, что сумел сделать ее своей, сумел заполучить ее руку и сердце. В буквальном и переносном смысле. Приподняв ее руку, он мягко коснулся губами ее нежной кожи. – Пока что тебе придется готовиться и ждать. Как и мне...
- Джек, – прошептала она предупреждающе, понимая, что их могут увидеть, но всем сердцем хотела прижаться к нему. Хотела, чтобы он обнял ее и крепко поцеловал.
- Как я проживу до завтра без тебя? – вдруг глухо спросил он и посмотрел на нее потемневшими от боли и страсти глазами.
У Кейт сжалось сердце. Она накрыла его руку, которой он сжимал ее руке, и придвинулась к нему чуточку ближе.
- Наверное, так же, как и я: думая о тебе каждую секунду.
Он как-то грустно улыбнулся ей.
- Ты знаешь, что я сейчас больше всего на свете хочу поцеловать тебя?
Теперь ее сердце сладко затрепетало, как и все тело, от одной лишь мысли о том, что может последовать после того, как они насытятся поцелуями. Каждая клеточка все еще горела и хранила воспоминания о его горячих прикосновениях и ласках.
- А ты знаешь, что больше всего на свете я хочу, чтобы это произошло, но это невозможно, потому что дядя и тетя сейчас смотрят на нас через тонкие занавески гостиной.
Когда он медленно улыбнулся, Кейт вдруг подумала, как сильно любит его.
- Ну что же, придется пощадить их чувства и не смутить ни их, ни тем более тебя, фея.
Кейт недовольно поморщилась.
- Не называй меня так, – взмолилась она. – Я же не фея…
- И я не эльф, но почему-то бабушка Ада уверена, что это так. – Он наклонил голову набок и озорно заулыбался ей. – И я с ней полностью согласен.
- Джек!
Он поцеловал ей руку и выпрямился.
- Я не желаю принимать возражения от своей невесты. И да, будь готова завтра в полдень. Я приеду за тобой.
Кейт прищурила глаза.
- И куда ты собрался меня отвезти?
- Куда угодно, лишь бы быть с тобой. – Господи, он действительно не представлял, как проживёт вечер и тем более ночь без нее! – Жди завтра.

***

Теперь была очередь Джека наблюдать глубокое удивление, близкое к потрясению, выражение на лицах родных, когда сообщил им о том, что через месяц женится.
- Ты не шутишь? – первой заговорила тетя, придя в себя. Она никогда не думала, что такой день когда-нибудь настанет и что ее племянник, горячо любимый племянник решится все-таки жениться. – Ты правильно понял Кейт? Она согласна?
Джек довольно улыбнулся.
- Когда задаешь девушке вопрос о том, хочет ли она связать свою жизнь с тобой, и получаешь утвердительный ответ в виде «да», не слишком ли очевидны ее намерения? – Он пристально посмотрел на тетю и добавил: – Она любит меня, любит почти так же, как я ее.
- Почти? – раздался голос дяди.
Джек с улыбкой повернулся к нему. И хотя ему всегда было трудно выражать свои истинные чувства, он удивлялся, как легко теперь можно говорить о своей любви к Кейт.
- Думаю, – медленно заговорил Джек, проведя рукой по волосам от волнения, – я люблю ее сильнее.
- Черт возьми! – радостно воскликнул Райан, хлопнув рукой о колено, вскочил на ноги и подошел к кузену. – Не думал, что все сложится именно так. Наша Кейт много лет никого к себе не подпускала. Да и от тебя она, по-моему, была не в восторге. Как же она смогла полюбить тебя? Тем более за такой короткий срок.
- Райан! – укоризненно покачала головой тетя и тоже поднялась. – Ты иногда кажешься таким глупым. Наша Кейт всегда была умной девочкой и смогла разглядеть в нашем Джеке нежного и доброго мужчину, да, дорогой?
- Тетя, – пробурчал Джек. – Ты говоришь так, будто я святой.
Рассмеявшись, тетя, наконец, обняла его и крепко поцеловала, не в силах скрыть свое безмерное счастье. К радости Джека дядя тоже подошел и обнял его, и впервые в жизни он почувствовал истинное семейное тепло. Вкус этого хрупкого, но столь необходимого чувства кружил голову. И все благодаря Кейт, которая перевернула всю его жизнь.
- Ты уже говорил с мистером Уинстедом? – спросил дядя, когда они присели.
- Конечно, говорил. Мы уже назначили дату свадьбы. Через месяц нас обвенчает местный викарий.
Дядя изумленно посмотрел на него.
- Джек, мальчик мой, – осторожно заговорил он. – Тебе не кажется, что ты немного спешишь? Ты ведь даже родителям не сообщил об этом, а ведь твой отец…
В глубине души Джек боялся именно этого разговора. Сжав челюсть, он встал и отошел к окну, испытывая жгучий гнев.
- Мой отец может катиться к дьяволу. Ему никогда не было дела до меня, я был для него сущим разочарованием. Кроме своих амбиций и высокомерия его ничего не волнует. И уверен, он не поймет то, как сильно мне нужна Кейт. Поэтому его мнение меня совершенно не интересует.
- Но, Джек, – вступилась тетя. – Кейт станет твоей женой, частью твоей семьи, и ты должен считаться с этим.
Джек вздохнул и посмотрел в темноту ночи. Он был виконтом Стоунхопом, пусть и не по своей воле. Когда-нибудь он унаследует титул отца, пусть тоже не по своей воле. Но Кейт предстояло разделить с ним его жизнь и его судьбу. Если он хотел ввести ее в этот для нее незнакомый мир, там должен воцариться полный покой и порядок. Если он хотел жить новой жизнью, он должен был очистить руины прошлого, чтобы Кейт не было стыдно за него. Он должен изменить тот хаос, в котором пребывал после смерти Уилла. Кейт не должна жить в этом хаосе. Она заслуживала все самое лучшее. Он хотел сделать ее самой счастливой женщиной в мире, а его ад мог поглотить ее.
И его приступы…
Тяжело вздохнув, он провел рукой по напряженному лицу. Задачу, которую он только что поставил перед собой, была трудной, но решаемой.
- Ты права, тетя, – проговорил он устало. – Я не позволю отцу запугать ее или причинить ей боль. Я поеду к нему и поговорю с ним.
Родные с изумлением смотрели на него, понимая, что для него стоит снова увидится с отцом, который выгнал его из дома три года назад. Гнетущее молчание нарушил веселый голос Райана, который хотел разрядить обстановку:
- Я все же не могу поверить, что ты остался равнодушным к чарам Тори. Она же совершенство.
Джек обернулся и взглянул на кузена.
- Согласен, но она не для меня. Моя половинка Кейт.
- Как странно слышать из твоих уст подобные речи, – мягко заметила тетя. – Ты действительно уверен в чувствах Кейт?
Джек напрягся, ощутив легкое беспокойство.
- Конечно, но что за странный вопрос ты задаешь, тетя?
- Просто Кейт очень щепетильно относится к своему возрасту, а ты…
- Какого черта ты говоришь о ее возрасте?! – взорвался Джек. Его снова затопил гнев, едва встал вопрос о возрастах. К чему все эти разговоры? Сначала Кейт, теперь его тетя… Джек вдруг почувствовал, что упускает из виду нечто очень важное, то, что потом может обернуться против него, но он решительно отогнал это от себя. И тут же успокоил себя мыслью о том, что его разумная Кейт не до такой степени глупа, чтобы позволить возрасту повлиять на их отношения и любовь. Взяв себя в руки, он уже более спокойно произнес: – Прошу вас, не будем говорить больше об этом. Все уже решено и ничто в мире не изменит этого. Я бы хотел съездить в город. Райан, ты поедешь со мной?
- Да, – с готовностью кивнул он. – Выезжаем с утра?
- Нет, прямо сейчас.
Он опешил от заявления кузена.
- Но сейчас ночь на дворе.
- Это тебя пугает?
- Н-нет, но к чему такая спешка?
- Расскажу всё по дороге.
- А это не может подождать до завтра?
- Нет! – безапелляционно заявил Джек. – В полдень это уже должно быть у меня.

***
Он спал всего несколько часов, но не чувствовал усталости, ожидая Кейт в гостиной Клифтон-холла. Джек приехал сюда с дядей, Райаном и тетей, которым не терпелось своими глазами увидеть Кейт и убедиться, что она на самом деле любит их племянника. Ему было жаль лишь того, что рядом в такой важный для него момент нет Майкла, его брата, который сейчас учился в Оксфорде. Он так давно хотел увидеть его, так скучал по Майклу, и теперь тоска эта была сильнее, чем обычно.
К его удивлению в комнате не оказалось виновницы торжества. Так же отсутствовали младшие сестры, что начинало не на шутку тревожить Джека.
И неожиданно в голове вспыхнула ужасная мысль: а что, если она передумала выходить за него замуж? Что если она все обдумала и поняла, что совершает ошибку, и теперь решала, как отказать ему, а сестры помогали ей в этот момент? Джек похолодел, убрав руку с коробки, которая лежала во внутреннем кармане.
И ему даже в голову не пришло то, что Кейт не знает о его приезде просто потому, что он приехал раньше оговоренного времени.
Увидев его необычное состояние, Джулия мягко обратилась к нему.
- Милорд, девочки, возможно, заняты наверху и видимо не слышали, как вы приехали. Не хотите подняться и позвать их?
Он даже не смог заговорить, до такой степени был взволнован и напряжен. Вскочив на ноги, Джек направился к двери, не заметив, как следом идет Райан. Все чего он жаждал сейчас, так заглянуть в глаза Кейт и убедиться, что она не передумала. Он даже не мог представить, что придется сделать, если она откажет ему. Холод сжал сердце, поэтому он убыстрил шаги, поднявшись по лестнице, зашагал по галерее и остановился у приоткрытой двери семейной гостиной, откуда доносились веселые женские голоса. Вот он и добрался до них! – с торжеством подумал Джек, приоткрывая дверь.
Но картина, которая раскинулась перед ним, заставила его застыть на месте.
На небольшом диване, стоявшем возле окна, сидели Кейт и Тори в очаровательных голубых платьях. Девушки о чем-то разговаривали, глядя на Алекс, которая стояла напротив них и старательно накладывала им на лица нечто вязкое и бело. Лицо Кейт и Тори было безобразно испачкано слоем этой белой мази. Джек замер у порога, глядя на них с нескрываемым удивлением.
- Что это такое? – наконец заговорил он и обнаружил себя.
Девушки замолчали и резко повернулись к порогу, где во весь свой внушительный рост стоял Джек. Осознав, что они не одни, девушки вздрогнули. Кейт и Тори вскочили с места и, охнув и пряча лица руками, метнулись за спину дивана. Они прятались от него! – с изумлением подумал Джек, вскинув брови. Только Алекс осталась стоять на месте, смело встретила его взбешенный взгляд и строго спросила:
- Милорд, как вам не стыдно? – Она поправила очки на переносице чистой рукой. – Откуда вы взялись? Мы здесь занимались женскими делами. Вам нельзя здесь находиться. Уходите.
- Зови меня по имени, – мягко попросил Джек, шагнув в комнату, и уже более резко добавил: – А откуда я взялся, лучше спросить у твоей сестры, которую я пригласил сегодня на прогулку, а она забыла об этом.
- Я не забыла! – раздался из-за дивана возмущенно-обиженный голос Кейт.
Джек резко повернулся к дивану.
- Тогда что ты делаешь тут вместо того, чтобы встречать меня? Я жду тебя уже целых семнадцать минут!
- Ты не говорил, что приедешь так рано, – последовал незамедлительный ответ.
- Я говорил, что приеду, и этого было достаточно, чтобы ждать меня, – строго проговорил он, чувствуя себя задетым.
- Господи, Джек, я ждала тебя! – простонала Кейт.
Джек всем сердцем хотел поверить ей, но жуткое сомнение продолжало терзать его.
- Сидя здесь и пачкая свое лицо?
Он боялся услышать слова, подтверждающие его подозрения.
- Она не пачкала лицо, – на этот раз заговорила в защиту сестры Тори.
Они что, издеваются над ним! Джек посуровел, намереваясь приблизиться к дивану, чтобы снести его, но вмешалась Алекс.
- Я приготовила маску для лица. Это очень полезное и тонизирующее средство.
- Маску? – потупился Джек, окончательно сбитый с толку. – Что это за черт такое?
- Милорд, – Алекс улыбнулась ему с таким снисхождением, что Джек вздрогнул, теряя терпение. – Эта маска делает кожу лица гладкой и бархатистой.
- Вы меня за идиота держите? – взревел он, сверля Алекс гневным взглядом. – У Кейт кожа и так гладкая и бархатистая. Самая бархатистая на свете.
На лице Алекс появилась странная улыбка.
- Вы это лично проверяли? – медленно спросила она.
- Алекс! – предупреждающе воскликнула Кейт, чувствуя, как у нее пылают щеки и колотиться сердце, но не смогла подавить свою улыбку. Вспышка гнева Джека и сосчитанные им минуты грели ей сердце.
На этот раз заговорила Тори, заговорщицки глядя на Кейт.
- Она делала маску, чтобы выглядеть лучше при вашей встрече.
- Тори! – еще громче воскликнула Кейт, и вдруг увидела, как Тори улыбается. Впервые после тех ужасных событий! Сердце затопила волна такой радости, что Кейт готова была броситься к сестре, но на этот раз голос Джека оборвал всех.
- Кейт, выходи! – грозно потребовал он, снова шагнув к дивану, и снова его остановила Алекс, только на этот раз схватив его за руку.
- Джек, уходи, – попросила Кейт.
И тут он замер.
- Ты передумала? – медленно спросил он, холодея внутри.
Кейт не видела его побледневшего лица, но ее насторожил его слегка дрожащий голос.
- Передумала идти на прогулку? Конечно, нет.
Она даже не поняла, о чем он спросил. Джек вдруг испытал невероятное облегчение.
- Тогда выходи! Хватит играть со мной.
- Я не играю с тобой, – заверила Кейт. И пообещала: – Я спущусь к тебе через десять минут.
- Почему не сейчас?
- Господи, Джек, мне нужно смыть маску!
И тут кто-то похлопал Джека по спине. Он был так взбешен, напуган и напряжен, что не сразу понял, что это Райан, который все это время стоял рядом с ним.
- Кузен, – спокойно обратился к нему Райан, – ты смущаешь девушек. Им нужно привести себя в порядок. Пойдем, мы подождем их внизу.
Джек попытался дышать глубже, чтобы немного успокоиться и разумно оценить ситуацию. Взглянув на диван, который мечтал разнести в щепки, чтобы добраться до Кейт, он с пугающей резкостью бросил:
- Если ты через десять минут не войдешь в двери гостиной, я сам поднимусь к тебе, смою твою чертову маску и стащу вниз, будь ты хоть в ночной рубашке, поняла меня? – В ожидании ответа он сверлил взглядом диван так, что от него вскоре должен был подняться дым. – Кейт, ты меня поняла?!
- Да!
- Скажи, что спустишься через десять минут! – грозно потребовал он.
- Я уже сказала, что буду…
- Пообещай!
- Обещаю! Теперь ты доволен?
- Это зависит от тебя. – Он развернулся и направился к двери, но у порога остановился и добавил. – У тебя осталось девять минут и тридцать восемь секунд.
Когда он закрыл дверь гостиной, Райан ошеломленно посмотрел на него.
- Ты на самом деле любишь ее. Невероятно!
- Помолчи, хорошо? У меня нет настроения ругаться еще и с тобой, – вздохнул Джек и зашагал обратно к лестнице.

***
- Кейт, выходи, он уже ушел.
Алекс не нужно было говорить об этом, ибо Кейт все слышала сама. Она выпрямилась, глубоко вздохнув. Ноги затекли, а маска высохла и неприятно покалывала кожу, от чего зудело все лицо. Взглянув на дверь, она нахмурилась.
- Почему тетя не предупредила нас, что он приехал?
- Она ведь знала, чем мы тут занимаемся, – кивнула Тори, глядя на сестру.
Она до сих пор не могла поверить в то, что Кейт влюбилась настолько, что согласилась выйти замуж. Особенно за виконта! Ведь Кейт почти не выносила его. А теперь… Все теперь было слишком серьезным, чтобы давать такие обещания. Значит, Кейт приняла решение, и, по мнению Тори, верное решение. Еще вчера она видела, с какой нежностью виконт относится к Кейт, когда они сидели в гостиной, а теперь полностью убедилась в том, что он искренне любит ее. К тому же, Тори никогда не смогла бы забыть того, что он сделал для нее в тот черный день. Его простые объятия и поддержка буквально вытащили ее из мрака, пусть и на короткое время.
В нем не было лукавства, жестокости и коварства, как в других ухажерах Кейт, которые сделали все возможно, чтобы ей расхотелось любить вновь. И, несмотря на собственную боль, Тори радовалась за сестру, как только могла. Она должна быть сильной, чтобы не расстроить Кейт в столь важный для нее момент, потому что до сих пор не могла забыть ее вчерашних слов, которые ранили острее ножа. Кейт не должна была извиняться за то, что нашла человека, с которым ей хотелось разделить жизнь. Как бы мучительно ни было Тори, она должна на время забыть о Себастьяне и жить дальше. Ради своей семьи.
- Я думала, его хватит удар, – нарушила молчание Алекс, поправив очки. – Он с таким гневом смотрел на наш бедный диван, что мне казалось, он просто подожжет его.
Кейт повернулась к дивану, и хотела было присесть, но Тори схватила ее за руку.
- Ты с ума сошла? – Она развернула сестру к себе. – У тебя и так мало времени, а ты хочешь присесть? Нужно смыть маску, привести себя в порядок и спуститься к нему, иначе он снова поднимется к тебе, и тогда ни я, ни Алекс не сможем помочь тебе.
- Неужели уже полдень? – спросила взволнованно Кейт и вдруг улыбнулась, ощущая гулкое биение сердца.
Ей тоже не терпелось увидеть Джека, обнять, прижаться к нему. Она все время думала о нем, вплоть до того момента, пока он не вошел в эту гостиную.
Кейт посмотрела на Тори и снова увидела ее несмелую улыбку. Ее радость стала полнее при виде сестры, которую больше не убивала боль. Кейт положила ладонь на щеку Тори, и впервые она не отстранилась, а приняла участие и сочувствие старшей сестры. В одном этом жесте было больше, чем в любом слове.
Тори сжала ей руку, чувствуя, как болит у нее сердце, и постаралась заговорить спокойным голосом:
- Нужно поспешить. Мы с Алекс постараемся сделать так, чтобы ты была такой ослепительной, что Джеку придется пожалеть о тех сомнениях, которые он проявил по отношению к маске Алекс, верно, дорогая?
- Конечно, Тори, – с готовностью кивнула Алекс, подойдя к ним.
Болтая, они направились к столику, где лежал тазик с теплой водой, и, занятые разговором, ни Алекс, ни Кейт не заметили отчаянную боль в серых потемневших глазах Тори.
И ровно через десять минут она вошла в гостиную, как и обещала.
Джек вскочил на ноги и подошел к ней. Его глаза блестели нетерпением, радостью и любовью, которую теперь ничто не могло скрыть. Заметив в гостиной лорда и леди Кэвизел и их сына, Кейт вдруг ощутила необычную робость и смущение. Ей было непросто проявлять свои чувства перед другими. Ее любовь к Джеку была чем-то личным, интимным, что она могла показывать только ему. Но он улыбнулся ей так нежно, что она поняла: нет ничего страшного, когда другие видят, как ты счастлива.
Они побыли в гостиной совсем недолго. Приняв от родных Джека поздравления, Кейт теперь более отчетливо понимала, что скоро ей предстоит выйти замуж за него. Поразительно, но через месяц она станет замужней женщиной! В это помог ей поверить еще и подарок Джека, когда он взял ее руку и надел ей на палец изящное кольцо с крупным сверкающим бриллиантом.
Оставив старших для того, чтобы они улаживали вопросы о предстоящей свадьбе, молодые вышли на прогулку. Кейт решила показать Джеку их великолепный сад и большой лабиринт позади него, и повела его по узким коридорам рослых постриженных тисовых деревьев до самого центра, где стоял круглый фонтан.
Наконец, они были одни, без свидетелей. Притянув ее к себе, Джек властно и со всей страстью прижался к ее губам, ощутив нарастающее почти непереносимое возбуждение. Кейт прильнула к нему, с готовностью раскрыла свои губы и, обняв его за плечи, ответила на поцелуй так горячо, что Джек вздрогнул и глухо застонал. Она всегда так сокрушительно действовала на него. Он действительно не мог жить без нее. Тяжело дыша, Джек прижался к ее шее и тихо спросил:
- Ты ведь не передумаешь?
Пытаясь выровнять дыхание, Кейт отстранилась от него и заглянула в его глаза. И снова она уловила в его голосе боль, которую услышала еще в гостиной.
- Ты о чем, любимый?
Когда она называла его так, у него дрожало сердце.
- Ты не передумаешь стать моей женой? Стать моей?
Она нахмурилась, пристально глядя на него. И вдруг поняла, что он боится! Этот высокий, сильный, независимый мужчина боялся, что его отвергнут! У нее перехватило дыхание.
- Ты думаешь, я похожа на человека, который направо и налево раздает обещания, которым не знает цену?
Джек не хотел ранить ее своими подозрениями, но его жизнь была слишком сложной, и он боялся, что она не захочет вступить в нее, когда узнает правду о нем.
- Я не хочу терять тебя, – глухо молвил он, крепче обняв ее и глядя в ее завораживающие синие глаза. – Я не смогу потерять тебя…
У Кейт запершило в горле. С ним снова что-то происходило, и это начинало пугать ее больше всего на свете.
- Ты не потеряешь меня, – убежденно заявила она, погладив его по смуглой щеке. – Я никогда не возьму свои слова обратно. Я люблю тебя.
Он провел пальцем по ее лицу, а потом медленно улыбнулся.
- Не знаю, что за маску делала вам Алекс, но твоя кожа такая же бархатистая, как и раньше.
Кейт вдруг ощутила в груди любовь к нему куда более сильную, чем раньше. И рассмеялась над его словами, чувствуя невероятное облегчение.
_________________

 » Глава 16

Глава 16

Стояла темная летняя ночь, и лишь изредка серебристый диск луны выглядывала из-за тяжелых облаков, освещая на время землю. Кейт стояла на балконе своей комнаты и задумчиво смотрела вдаль. Она была в легкой ночной рубашке, но даже сквозь нее чувствовала прохладу ночи. Однако ей не было холодно.
Она не могла заснуть. Слишком много мыслей блуждало в ее голове. Слишком многое произошло с ней. Ее жизнь круто менялась, и она вдруг испугалась, что вся эта сказка может закончиться так же печально, как и раньше. Как красивая история Арчера и Миранды.
Нет, она не сомневалась в чувствах Джека. В этом она была уверена больше всего на свете. Ее пугало будущее, которого она не знала, и которое могло заставить ее в одночасье лишиться всего.
И еще ей не давало покоя состояние Джека. Он был каким-то странным. Его что-то мучило, она отчаянно хотела знать причины, но побоялась задать ему прямой вопросы. Он не был готов к откровенному разговору. Однако так продолжаться не могло. Он станет ее мужем, он проник в нее слишком глубоко, чтобы она позволяла ему страдать в одиночестве. Кейт хотела видеть его счастливым, веселым. Она мечтала прогнать его боль. Она хотела, чтобы он доверился ей.
Неожиданно внизу раздался хруст ветки. Наклонившись к перилам, Кейт посмотрела вниз и застыла, изумленно раскрыв рот.
- Джек? – прошептала она, не веря своим глазам. – Что ты здесь делаешь?
Как раз в это время луна вышла из-за облаков и осветила его высокую, рослую фигуру. Он был в белой рубашке и черных бриджах. Запрокинув голову, он смотрел на нее и улыбнулся ей.
- Мне нужно было увидеть тебя, – ответил он. – Я не мог заснуть, не увидев тебя.
У нее гулко забилось сердце. Господи, она нуждалась в нем почти так же сильно, как он!
- Джек, – прошептала она, переполненная чувствами к нему. Он вдруг взглянул на стену, подошел и стал взбираться по ней, цепляясь за крепкие ветки плюща. У Кейт замерло сердце. – Боже, Джек, ты с ума сошел! Остановись сейчас же! Тут же темно и ты можешь упасть…
Но он даже не слушал ее, взобрался на второй этаж и спрыгнул на балкон, прямо к ней. Он стоял перед ней, тяжело дыша, такой любимый, такой дорогой, что у нее затрепетало все внутри. Глядя ей прямо в глаза, он поднял руку и коснулся ее лица.
- Я не представляю, что мне делать, когда рядом нет тебя, – сказал Джек, чувствуя неровные удары своего сердца.
Он не шутил и не лукавил. Он ощущал себя потерянным и никчемны, находясь вдали от нее. Невероятно, но она была нужна ему сильнее, чем он подозревал об этом.
Его простые слова глубоко тронули Кейт. Она сжала его руку на своей щеке и потерлась о его ладонь.
- Я всегда с тобой, даже когда меня нет рядом, – прошептала она, видя блеск его глаз, чувствуя тепло его тела.
Джек нагнулся и накрыл ее губы своими, мечтая об этом с тех самых пор, как ушел из Клифтона. Он целовал её сначала медленно, смакуя каждое движение ее губ, наслаждаясь каждой секундой этого дивного слияния. Кейт прижалась к нему, прерывисто задышав. Ее губы с головокружительной готовностью раскрылись для него. Она сводила его с ума одним своим прикосновением. Рядом с ней невозможно было сохранять спокойствие, и поцелуй постепенно стал жарким и опасно страстным. Только с ней Джек мог вспыхнуть ярким пламенем даже от легкого взмаха ее ресниц. Господи, она умела целовать его так, что он терял голову!
Джек крепко обнял ее, поглаживая стройное тело, которое почти не было скрыто от него тонкой льняной тканью ночной рубашки. Она была невообразимо прекрасна и желанна. Услышав ее глухой стон, он понял, что может окончательно потерять контроль над собой. Он пришел сюда, чтобы хоть бы еще раз увидеть ее, а не для того, чтобы соблазнить.
Хотя больше всего на свете он хотел погрузиться в ее податливое тело и забыть обо всем на свете. Забыть о своих родителях, о своем долге перед ними, о том нелегком испытании, которое ждало его впереди.
О своем возвращении домой.
Отпустив ее губы, он зарылся в мягкий шелк ее волос, пытаясь дышать ровнее. Она обнимала и поглаживала его по напряженной спине, и это странным образом успокаивало его.
Кейт чувствовала его неестественную скованность, недосказанность чего-то. Он не просто пришел, чтобы увидеть ее. Он пришел к ней, потому что его что-то тревожило, что-то не давало покоя. Она была безмерно рада тому, что он решился в такой момент прийти к ней. И Кейт вдруг поняла, что не отпустит его, пока он не расскажет ей всю правду.
- Что с тобой, любимый?
Джек вздрогнул, услышав ее вопрос. Неужели он настолько напряжен, что она все понимает без слов? Хотя неудивительно. Это ведь Кейт, та, кто лучше всех знала его. И теперь ей предстояло увидеть его душу, потрепанную, никому не нужную. Он приподнял голову, чтобы посмотреть на нее, но вдруг застыл, увидев на небольшом столике позади нее румяное яблоко. У него замерло все внутри от всех тех воспоминаний, которые тут же пронзили его насквозь.
- Откуда это? – глухо спросил он, не спуская глаз с яблока.
Кейт повернулась в его руках и увидела то, что заставило его так внезапно побледнеть. Высвободившись, она взяла яблоко и протянула ему.
- Я приготовила его специально для тебя и хотела подарить тебе завтра при нашей встрече.
У нее похолодело все внутри, когда она увидела, с какой болью он берет яблоко. А потом, медленно подняв голову, он посмотрел на нее с такой мучительной грустью, что сдавило горло.
- Ты пытаешься спасти меня от моих демонов?
Горечь в его голосе окончательно сокрушила Кейт. Она хотела обнять его, прижать к своей груди и заверить, что все буде хорошо, но не смогла пошевелиться.
- Расскажи мне, прошу тебя, – вымолвила она.
Джек догадался, о чем она просит. Внезапно ему показалось, что они находятся в мраморной беседке, как тогда, когда он впервые подарил ей яблоко. Как удивил ее признанием о том, что назвал своего коня именем умершего брата. И как тогда, ему вновь захотелось рассказать ей об этом. Рассказать всю правду. Прежде всего потому, что она должна была знать всё, ведь ей предстояло войти в жизнь, которую он превратил в ад. В жизнь, куда она не захочет войти, если узнает правду. Ему было безумно тяжело говорить об этом. Он не рассказывал об этом никому. И чувствовал, как трясутся руки, и перехватывает дыхание. От страха и боли.
- Я говорил тебе, что яблоки спасли мне жизнь? – медленно заговорил Джек, опустив голову.
- Д-да, – выдохнула Кейт, сжавшись в ожидании правды. Ужасающей правды, догадалась она.
- А я говорил, что не хотел, чтобы они спасли мне жизнь?
Его вопрос потряс Кейт до глубины души.
- Джек…
Но он не услышал ее. Отойдя к перилам и погруженный в собственные воспоминания, он посмотрел вдаль, не замечая ничего вокруг.
- Наверняка ты слышала обо мне. Слава о моей грешной репутации скачет впереди меня, как однажды верно заметила Алекс. И ведь это так, за все эти три года я не совершил ничего хорошего и не раскаиваюсь в том, что делал, потому что убийце собственного брата не пристало быть хорошим. Потому что убийце собственного брата не должно быть хорошо.
Кейт почувствовала, как у нее похолодело в груди. Проглотив ком в горле, она посмотрела на его сгорбленные плечи.
- Ты не можешь быть убийцей, милый, – удалось вымолвить ей. На глазах вдруг навернулись слезы, когда она увидела, как он вздрогнул от ее слов, будто его ударили.
Милая Кейт. Она была готова верить во все самое лучшее.
- Ты не понимаешь, Кейт. – Он нервно покачал головой, тяжело опираясь о перила дрожащими руками. – Я убил Уилла. Три года назад я поехал кататься на лошади. Шел сильный дождь, но это меня не остановило. Уилл уговаривал меня подождать, пока не закончится дождь, говорил, что я могу простудиться и серьезно заболеть, но я не послушался его. Я даже предложил ему пойти со мной, но он отказался, потому что как всегда был занят какими-то важными делами. – Джек сделал глубокий вздох и закрыл глаза. Он хотел, чтобы она знала всю правду. И хотел, чтобы она простила его за то, за что он никогда не мог простить себя сам. Но, боже, как же тяжело это было сделать! – Я поехал кататься и промок до нитки, но вернулся домой весьма довольный собой. На следующее утро я стал чихать. Уилл упрекнул меня за то, что я простыл, и велел заняться своим здоровьем, но я снова не послушался его. Я не принял его слова в серьез и не думал, что со мной может случиться что-то плохое. Черт побери, это ведь была обычная простуда. Через день зачихали родители. Мать проклинала меня за то, что именно я повинен в ее недомогании, а отец приказал мне запереться в своей комнате и не выходить оттуда до тех пор, пока я не поправлюсь настолько, чтобы не заражать других. Вот его я почему-то послушался.
Последние слова он произнес с таким гневом, что Кейт вздрогнула. Ей было больно слышать об этом, но она хотела, чтобы он закончил. Дабы потом найти способ прогнать страдания, которые отнимали его у нее.
Джек не чувствовал ничего, кроме режущей боли в груди. И присутствия Кейт, которое удивительным образом давало ему силы продолжить.
- Родителям никогда не было дела до меня и моего младшего брата Майкла. Мы словно не существовали для них. Они были поглощены Уиллом, но это была не забота и любовь. Они делали это ради всеобщего признания, чтобы все видели, какого блестящего наследника рода Бьюмонтов они воспитали и вырастили. Тщеславие и эгоистичные амбиции заботили их больше собственных детей. Им было наплевать на чувства и желания Уилла, им нужен был верный, безропотно подчиняющийся сын, которым они могли бы вертеть, как пожелают.
Уилл прекрасно понимал все это, но молчал и терпел. И я еще больше ненавидел отца за то, что он делает с жизнью собственного сына. Он стал просто невыносимым, когда вернулся домой после ранения, а ведь до этого прошел почти всю войну вместе с Веллингтоном и весьма гордился этим фактом. Он был генералом в отставке и не мог смириться с мыслью о том, что больше не может продолжать излюбленное дело. И он не мог смириться с тем, что его была способна скрутить обычная простуда. – Он напрягся, чувствуя непереносимый холод внутри. – Все слуги – кухарка, экономка, конюхи, лакеи – все слегли от простуды, которую я принес в дом. Все болели и мучились от жара, кроме меня. Это изумляло, сбивало с толку. У меня был всего лишь заложен нос, но и это прошло на следующее утро.
Когда мне стало лучше, я решил навестить домочадцев и первым заглянул к Майклу, которого считал слабее всех. Но он уже чувствовал себя хорошо и шел на поправку, чему я был безмерно рад. И мне тогда стало казаться, что все непременно обойдется. Я даже не хотел пойти к Уиллу, потому что думал, что с ним точно все в порядке. – Он сжал челюсть, вспоминая тот проклятый день, который перевернул всю его жизнь. – Но я пошел к нему. Сначала я не поверил своим глазам, когда увидел его. Он лежал в постели и был бледнее молока и слабее новорожденного цыпленка. Никто не побеспокоился о нем, потому что каждый заботился о себе. Я тут же приказал послать за доктором, а сам остался с ним. Он еле мог говорить, у него был такой жар, что я чуть не обжегся, когда коснулся его.
Как могла обычная простуда сотворить такое с молодым, пышущим здоровьем парнем? Я сжимал его руку, давал пить и накладывал холодный компресс, дожидаясь врача. Я уговорил его немного поесть, начистил ему его любимого яблока… – Он вдруг с такой силой сжал яблоко в своей руке, что фрукт чудом остался цел. – Это было последнее, что он ел. Когда я спустился вниз, чтобы проверить, где чертов врач и вернулся, Уилл… он…
Кейт поняла все без слов. Она знала, слишком хорошо знала, что чувствуешь, когда теряешь близкого, дорогого человека. Какая боль режет тебя изнутри, когда не можешь смириться с мыслью о том, что не в твоих силах вернуть любимого человека. Еле дыша, она медленно подошла к нему, и положила руку на его одеревеневшее плечо. Она жаждала обнять его и разделить с ним ту боль, что он все эти годы нес в себе. Он вздрогнул и повернулся к ней.
- Джек, – прошептала Кейт, не замечая, как слезы катятся по щекам.
Луна снова выглянула из-за туч, и она увидела какими потемневшими от страданий стали его прекрасные, любимые глаза. В них не было света. В них не было ничего, кроме боли.
- Он умер, пока я ходил проверить, где врач, – глухо проговорил Джек, коснувшись ее щеки. Большим пальцем он стер влагу, которая прожигала ему душу. Больше всего на свете он хотел ощутить ее тепло, ее любовь, чтобы не умереть от мучений, которые снова вызвали в нем воспоминания. Она была нужна ему больше собственного сердца. Он хотел поскорее рассказать ей все, чтобы, наконец, освободиться, чтобы она увидела его настоящего. И решила, что делать с ним дальше. – Я не мог поверить, что он умер. Я схватил его за плечи и стал трясти его, приказывал проснуться. В этот момент в комнату влетела мать и закричала, что я душу Уилла. Прибежали отец и Майкл, который оттащил меня от Уилла. Мать причитала, что я из зависти убил брата, чтобы унаследовать состояние предков, чтобы титул перешёл ко мне. Отец, как ни странно поверил ей, он сам так решил и когда посмотрел на меня, я понял, что ничто на свете не переубедит их в обратное. Он избил меня так, что я не мог пошевелиться, но мне было наплевать на это. Я ничего не чувствовал, кроме желания вернуть Уилла, или поменяться с ним местами.
- Милый, пожалуйста, – выдохнула Кейт, не пытаясь сдержать слезы. Она обняла его и почувствовала, как сжимает ее он в своих железных объятиях. Она хотела раствориться в нем и забрать себе его боль. Она не могла видеть его таким уязвимым. Таким раздавленным.
Но он должен был рассказать ей всё до конца. Чтобы хоть немного освободиться от прошлого. Зарывшись лицом в ее волосы, вдыхая только присущий ей сладкий запах сирени, Джек зажмурился.
- Пару дней я лежал в своей постели, не в состоянии пошевелиться. За мной ухаживал Майкл, который кормил меня яблоками. Я не мог есть ничего, кроме яблок. Они напоминали мне об Уилле, который любил этот фрукт. Когда я оправился достаточно, чтобы встать на ноги, отец вышвырнул меня из дома. Я уехал жить в Лондон, вернее, я уехал в Лондон и делал все возможное, чтобы не жить. Я действительно не хотел жить. И довел себя до того, что мне по ночам стали сниться кошмары. Мне снился Уилл, который во сне упрекал меня в том, что я наделал. От этих снов я становился безумным, невменяемым и начинал пить, пока не вырубался. Это стало моим проклятием, хотя я не жаловался, понимая, что заслужил все. В такие минуты я запирался в своей комнате и оставался там пару дней, чтобы не причинить вреда другим, пока приступ не проходил окончательно.
Кейт вдруг замерла и подняла голову. Она взяла его лицо в свои ладони и заставила посмотреть на себя.
- В тот день, когда тебя не было в церкви… у тебя был приступ? Тебе снился Уилл?
Еще до того, как он ответил, она поняла, что это так. Господи, как он мог вынести такое, страдая из-за смерти брата! Смерти, которую превратили в убийство его же родители. Кейт было больно и гневно одновременно за то, что его родители оказались столь жестоки и бесчувственны, что обвинили его в подобном злодеянии. Таким родителям не было прощения.
- Да… – хрипло проговорил он. – А в последний раз он мне явился наяву. Я видел его на дороге в тот день, когда пошел к миссис Джонсон.
- О Боже! – простонала она, крепче сжав его.
- И я не хожу в церковь, – выдавил Джек из себя последнее сокрушительное признание.
Кейт поняла, что больше не может оставаться простым слушателем.
- Любовь моя, – горячо проговорила она, глядя ему прямо в глаза. – Ты не убийца!
- Ты не понимаешь…
- Это ты не понимаешь! Убийца тот, кто хладнокровно совершает свое злодеяние без зазрения совести. Уилл заболел и умер. Это стечение обстоятельств. Такое могло произойти с любым из нас. У каждого из нас своя судьба. Твои родители поступили бесчеловечно и неоправданно жестоко. Они не имели права обвинять тебя в подобном, усугубляя тем самым твои страдания. Уилл любил тебя и самое главное, что он знает, что ты не убивал его. Скажи мне, Джек, прошу тебя. Скажи мне, что ты не убийца. Ради нашей любви. Ради меня скажи это.
Он так долго молчал, что Кейт побоялась, что он больше никогда не заговорит. И так долго смотрел ей в глаза своими потухшими глазами, что сдавило горло. Она провела пальцем по его бледной щеке и коснулась губами его нижней губы, пытаясь хоть как-то достучаться до него, хоть как-то заставить его поверить в то, что в смерти Уилла нет его вины. Вины, которая почти поглотила его.
- Кэтти, – простонал он с такой мукой, словно с него живьем сдирали кожу. У него сжалось все внутри. Все болело и переворачивалось, пока она с невыразимой нежностью касалась его губами. Она убивала его своей любовью, любовью, которая спасала его. – Кэтти.
- Скажи мне это, – требовала она, целуя его подбородок.
- Любимая…
- Скажи мне!
- Я люблю тебя, – выдавил он, обхватив ее за талию. Притянув ее к своей груди, Джек хрипло молвил: – Ты вся моя жизнь, Кэтти.
Затем он прижался к ее губам поцелуем, в котором смешалась вся его любовь, боль и страсть. Он не знал, за какие заслуги небеса послали ему Кейт, но ни за что на свете не смог бы больше отпустить ее от себя. Он нуждался в ней так отчаянно, что было даже больно. Проникая языком в ее сладкий рот, он ощутил вкус соленых слез и внутри у него что-то оборвалось. На этот раз он хотел ее не просто из желания плоти, он хотел раствориться в ее щедрой, великодушной, любящей душе, где сумеет обрести покой. Где найдет себя настоящего. Где будет только она.
Кейт обняла его за шею, готовая ради него на все. Она потянула его в комнату, не в силах отпустить его в столь важный для них миг. Она знала, что неприлично так поступать, но послала все доводы рассудка к черту. Больше всего на свете ее волновал ранимый и уязвимый мужчина, который обнажил перед ней свою душу.
Она все еще была несведуща и неопытна в любовных делах, но инстинктивно чувствовала, что нужна ему. Ей необходимо было доказать ему, что он не прав, как он не прав. Он должен был поверить в то, что не убивал брата. Да, чувство вины почти свело его с ума, но судьба вовремя вручила его ее заботам, и она поклялась отныне полностью исцелить его.
Вслепую они подошли к кровати и упали на мягкий матрас. Джек не переставал целовать ее, свободной рукой поглаживая мягкое, зовущее тело. Желание вытеснило из головы почти все мысли, поэтому он смог полностью сосредоточиться на ней. На своей фее. Господи, он любил ее так сильно, что болело сердце и щипало в глазах! Он стянул с нее рубашку и покрыл поцелуями все ее восхитительное, извивающееся тело. Он сходил с ума от тихих стонов, которые заполняли комнату. Она помогла ему скинуть с себя одежду, и он лег рядом с ней.
Кейт снова ощутила томительный трепет и безумное возбуждение, когда он стал ласкать ее тело. На этот раз все было намного острее и волнующе, потому что она уже знала, к чему он ее ведет. Чем все это закончится. Она умирала от наслаждения, когда его губы коснулись ее груди, язык стал подразнивать напряженный сосок. Пьянящий восторг затопил ее всю. Она обхватила его за плечи, дрожа под ним.
Его рука гладила и исследовала ее с ног до головы. У нее кружилась голова, и Кейт боялась упасть, хотя лежала в кровати. У нее перехватывало дыхание, хотя ничто не мешало ей дышать. Его губы обжигали ей кожу лица, плеч, спустились к подрагивающему животу. Когда она обнаружила, что он делает, Кейт вздрогнула и резко приподнялась.
- Джек, – срывающимся голосом выдохнула она, глядя на то, как он целует ее живот, а потом внутреннюю сторону бедра, явно стремясь к чему-то еще. Когда он поцеловал ее между ног, Кейт показалось, что ее ударила молния. – Ты с ума сошел? – с мучительным трепетом простонала она.
Но он не придал значения ее писку, толкнул ее на подушки и снова опустился вниз. Кейт горела от смущения, но вскоре удовольствие затопило ее настолько, что она стала извиваться и умолять его остановиться. Напряжение в теле нарастало так стремительно, что Кейт стала задыхаться. Это было греховно и почти нестерпимо, но он даже и не думал останавливаться. Он довел ее до отчаянного завершения, не переставая ласкать чувствительный бугорок до тех пор, пока Кейт не показалось, что он расплавил ей конечности своей страстью. Потом он крепко обнимал ее, пока она не перестала дрожать.
Когда она немного пришла в себя, Джек заглянул ей в глаза.
- Ты никогда не поймешь, как сильно я люблю тебя, – произнес он своим глубоким голосом.
Кейт провела пальцем по его подбородку и нежно поцеловала его в губы, не в силах вместить в себя те невыразимые чувства, которые разрывали ее на части. У него был такой необычный вкус. Такой острый, такой интимный.
- Зато ты должен понять, как сильно люблю тебя я, – прошептала она в ответ, чувствуя, как он раздвигает коленом ей ноги и приподнимает ее за талию. Кейт ощутила на своем бедре его налитую плоть, которая скользнула к самому потаенному местечку ее тела. Он коснулся ее там, и она замерла в немом ожидании. У нее дрожал голос, но она всё же добавила: – Мы должны обвенчаться в церкви, чтобы ты окончательно уверился в своей безгрешности.
Этого было достаточно, чтобы он потерял голову. Джек осторожно и до безумия медленно вошел в нее, видя, как выгибается дугой Кейт. У него потемнело в глазах, когда она плотно обхватила его внутри себя. Ее восхитительная грудь оказалась прямо перед его губами, и он поспешно припал к спелому соску, горя от желания, от жара и беспредельной любви.
Сегодня он боялся, что она передумает, но он ошибся.
Придя к ней и признаваясь во всем, он боялся, что она отвергнет его, но снова ошибся. Он так отчаянно нуждался в ее любви, в ее словах и теплоте, что уже не представлял, как жить дальше, если вдруг лишится ее.
Кейт захныкала, вцепившись в его плечи, приподняв ему на встречу свои бедра. Джек знал, чего она хочет, но так отчаянно хотел продлить этот дивный момент.
- Джек, – выдохнула она, закрыв глаза, умоляя его двигаться.
Но он не спешил. Опираясь на локоть, Джек медленно вышел из нее, а потом так же мучительно медленно вошел. И замер. У него перехватило дыхание.
- Господи, – простонала Кейт, зажмурив глаза. – Что ты делаешь?
Он снова вышел из нее. Так медленно, что слепило в глазах. Наслаждение, которое оба чувствовали при этом, было таким острым, что превращалось в настоящую боль.
Джек весь покрылся испариной, из последних сил сдерживая себя. Мышцы одеревенели от напряжения. Он сжал челюсть и, раздвинув ей ноги шире, прижался к ней и вновь дюйм за дюймом погрузился в тугую, шелковистую плоть, медленно растягивая ее.
- Кэтти, – молвил он, уронив голову в изгиб ее шеи. Она вся дрожала, обхватив его бедра ногами, и поднялась к нему на встречу, требуя, чтобы он перестал мучить их обоих. У него так сильно колотилось сердце, что готово было взорваться. Джек был так напряжен, что сам мог взорваться в любую секунду. – Боже…
Кейт не могла больше вынести этой пытки. Он терзал ее, он затеял такую изысканно-опасную игру, что плавились все внутренности. Она трепетала под ним, требуя действий, требуя прекратить эту пытку. Каждый раз, когда он так мучительно медленно проникал в нее, ей казалось, что она так же медленно умирает и слепнет. Это было так же прекрасно, как и невыносимо.
- Джек, пожалуйста, – пробормотала Кейт, едва дыша.
Она обхватила его шею руками, повернула к себе его голову и прижалась к его губам таким страстным поцелуем, что Джек потерял остатки контроля и себя. Он зарычал, обнял ее и позабыл обо всем на свете, кроме богини, лежащей в его руках.
Он стал входить в нее все более стремительно и напористо, вбирая в себя ее стоны, ее жар. Он хотел растянуть этот миг навечно, но и с колотящимся сердцем ждал освобождения.
Больше всего ей нравилось, когда соприкасались их животы, как терлись волоски его тела о ее кожу. Это возбуждало сильнее любой откровенной ласки. Она двигалась с ним в уже знакомом ритме, ощущая нарастающее напряжение и удовольствие, которое становилось просто нестерпимым.
Его недавняя пытка обострила все ее чувства. Его проникновения приносили ей только пронзительное наслаждение, которое охватило ее с еще большей силой. На этот раз соприкасались их души, и Кейт увидела его раненое сердце. Она коснулась его души и смогла прогнать оттуда часть живущей там боли. Кейт видела это по его потемневшим глазам. Она чувствовала это в каждом его поцелуе, в каждом головокружительном вторжении. И в какой-то нескончаемо-долгий момент она замерла, а потом дернулась от сокрушительной дрожи, которая пронзила ее от макушки до кончиков пальцев на ногах. Он припал к ее губам, забрав себе протяжный стон блаженства, содрогнулся сам, и упал на нее.
Кейт обняла его за плечи и спрятала лицо на его плече, чувствуя на своей груди биение его сердце, которое теперь всецело принадлежало ей. Она смогла освободить часть его души, которая долгие годы была погребена под толстым, беспросветным слоем вины и отчаяния. Он заслуживал этого освобождения больше всего на свете, и Кейт была безмерно счастлива, что смогла сделать это для него.
Он знал, как она любит чувствовать на себе его тяжесть, поэтому чуть дольше оставался на ней, но, когда она затихла, Джек осторожно вышел из нее, и лег рядом. Он посмотрел ей в глаза и обнаружил, что улыбается ей. Она никогда не поймет, как дорогая ему, как бесценна его сердцу.
Она выслушала его, она просила его поверить в то, что он не убийца. Может быть, она была права. Если он хотел шагать с ней в будущее, он должен был оставить в прошлом свою боль и чувство вины. И пусть они никогда не покинут его, он должен научиться жить для Кейт, ради нее и ради их будущего. Ради детей, которые у них появятся.
Джек вдруг вздрогнул от этой мысли. Никогда он не думал о детях, он вообще не представлял, что у него когда-нибудь может появиться ребенок, но сейчас всем сердцем желал, чтобы именно Кейт родила ему детей. Кучу маленьких малюток таких же прелестных, как и их мать.
Он уже трижды любил ее и в любой из этих раз мог заронить в ней жизнь. Их свадьба была не за горами, поэтому хотя бы ради чести Кейт он должен был воздержаться от любовных ласк до свадьбы. Он хотел, чтобы у нее все было по установленным правилам. Он не мог уронить ее достоинство особенно после того, что она сделала для него.
- Я не слишком утомил тебя, милая? – прошептал он, заправив шелковистую прядь за милое ушко. – Уже достаточно поздно и ты должна немного поспать.
- Как я могу спать, когда ты рядом со мной?
Нежность ее голоса покорила его без остатка.
- Ты будешь спать, а я буду охранять твой сон.
Кейт зевнула, чувствуя блаженство и счастье.
- Первый раз в жизни в моей постели ночует мужчина.
Джек ощутил радость и гордость от того, что был этим самым мужчиной. Он прижал ее к себе, она положила голову ему на плечо и закрыла глаза.
- Поспи, любовь моя. – Он поцеловал ее в макушку и тоже закрыл глаза. – Я буду рядом, чтобы никто больше не полез в нашу постель.
Она заснула с улыбкой на губах и проспала так до самого утра, когда вдруг услышала звуки шагов. Пробудившись, она увидела, как одетый Джек присел на кровати и, наклонившись, быстро поцеловал ее в губы.
- Не нужно вставать, – прошептал он. – Спи, а я должен идти.
Она так не хотела отпускать его. Приподнявшись на локте, Кейт погладила его смуглую щеку.
- Когда я снова увижу тебя?
Едва услышав ее хриплый ото сна голос, Джек задрожал от желания снова забраться к ней под одеяло, но уже принял решение.
- Сегодня утром я приглашу тебя на пикник, и ты должна непременно согласиться.
Она улыбнулась ему так лучисто, что перехватило дыхание.
- Я уже согласна, любовь моя.
- Тогда отдыхай. Я не хочу брать на пикник вялую и уставшую невесту.
Он глухо рассмеялся, когда она шутливо ткнула его в бок.
- Бессовестный, и это говоришь мне ты?
- Признаю, что был не прав. – Он наклонился и снова прижался к ее губам, на этот раз нежным, успокаивающим поцелуем. Оторвавшись от нее, он заговорил серьезным голосом, заглянув ей в глаза. – Кэтти, как бы мне не было тяжело говорить об этом, но я хочу подождать до нашей брачной ночи, когда снова смогу любить тебя. Ты понимаешь меня?
Она смотрела на него с такой доверчивостью и готовностью подчиниться ему, что у него сдавило горло. Она не должна была быть такой щедрой и всепонимающей, но он любил ее, прежде всего за это. За ее доброту и умение сопереживать. За ее искренность и отзывчивость. За то, что она Кейт, именно та женщина, которая нужна его сердцу и душе.
Улыбнувшись, она поцеловала его и тихо молвила:
- Я люблю тебя.
И эти слова должны были подпитывать его до их свадьбы, понял Джек.
_________________

 » Глава 17

Глава 17

После прогулки они сидели в гостиной Клифтона и пили чай, когда вошел дворецкий и вручил дяде запечатанное письмо.
- От кого оно? – удивленно спросила Кейт.
Распечатав послание, Бернард прошелся по содержанию быстрым взглядом и его лицо просияло.
- Это от Габби. Он пишет, что будет здесь через пару дней. Наш мальчик приезжает к нам на летние каникулы.
- Какая замечательная новость! – обрадовалась тетя, глядя на мужа. – Как раз отличный повод устроить семейный ужин и отметить помолвку Кейт.
- Пригласим только самых близких…
- А как же Ромней?
Вопрос задала слегка бледная Тори, которая сидела поодаль от всех. На минуту ее родные забыли, какое горе постигло их соседей. Какое горе постигло ее саму.
Тетя виновато повернулась к ней.
- Я собираюсь завтра навестить Айрис. Дорогая, ты поедешь со мной?
Поедет ли она туда, где хоть немного чувствовала связь с Себастьяном?
- Конечно, – тихо молвила Тори, сжав дрожащие пальцы, чтобы этого никто не заметил.
Но от пристального взгляда Джека не укрылось это. Он начинал тревожиться за Тори. Она была милой девушкой и нравилась ему, и было нечестно радоваться, когда она потеряла смысл жизни. Он вдруг почувствовал себя виноватым перед ней. Он хотел поговорить с ней, когда выходил из гостиной, но она опередила его. В ее глазах была такая мудрость, боль и понимание, что у Джека сжалось сердце.
- Спасибо вам, – сказала она тихо.
- За что, милая? – спросил Джек, впервые понимая значения того, как необходимо иметь рядом человека, который мог бы обнять тебя в столь непростой для тебя момент.
- За то, что вы появились у Кейт.
Он медленно покачал головой и улыбнулся.
- Ты ошибаешься, потому что это Кейт появилась у меня.
Она тепло улыбнулась ему.
- Думаю, повезло вам обоим.
И ему вдруг захотелось успокоить ее, хотя бы тем, что он знал.
- Вчера дядя получил письмо от графа. Тот сообщал хорошие новости: им удалось найти человека, который видел Себастьяна после боя.
И к своей неожиданной радости он стал свидетелем того, как в бездонных глазах Тори засветилась безумная, почти отчаянная надежда.
Через два дня, спускаясь по лестнице, чтобы пойти с Джеком на очередную прогулку, Кейт застыла, увидев в дверях высокого, светловолосого и сероглазого молодого человека. Он снял шляпу, раскинул руки в стороны и спросил до боли знакомым голосом:
- Ну, сестренка, не хочешь обнять своего брата?
Очнувшись, она бросилась к нему и оказалась в его крепких объятиях.
- Господи, братишка, как ты вырос! – проговорила она, отстранившись и взглянув на него. – Признайся, ты уже разбил не одно женское сердце.
- Ты же знаешь, что изучать женские сердца не так увлекательно, как языки.
Перед ней действительно стоял ее брат, парнишка, который с детства обожал иностранные языки и изучал все, какие только мог постичь.
- И каким языком ты овладел в совершенстве на этот раз? Какой язык практикуют в Итоне?
- Ты же знаешь, что кроме латыни и греческого они ни на что не способны. Для более глубоких знаний мне нужно поступить в Кембридж в следующем году.
- Уверена они с радостью примут нашего таланта.
Услышав голоса, к ним вышли Тори и Алекс. И увидев брата, бросились к нему. Обнимая сестер, он говорил им, какие подарки привез из столицы, а Кейт не могла налюбоваться на красавца, в которого превратился ее младший брат.
Но внезапно он замер, взглянув на совершенно незнакомого мужчину, который вышел из гостиной вслед за девушками. Отпустив сестер, он шагнул вперед, словно бы защищая их, и грозно посмотрел на чужака.
- Вы кто такой?
Джек понял, кто это не только потому, что он был очень похож на Тори, но и потому, что они ждали его приезда. Подходя к нему, он протянул руку.
- Виконт Стоунхоп к вашим услугам, милорд, - проговорил он, глядя на парнишку, который в детстве обещал Кейт отомстить за ее страдания ее бывшим женихам. – Я жених Кейт.
У Габби расширились глаза. В полном изумлении он повернулся к Кейт.
- Ж-жених? Это правда, Кейт?
Она подошла к Джеку и кивнула.
- Да, милый, - сказала она спокойно. – Джек мой жених, и мы поженимся меньше чем через месяц.
Однако слова сестры не возымели никакого эффекта. Габби упер в «жениха» свирепый взгляд.
- Позвольте узнать, милорд, как вам удалось добиться руки Кейт?
- Габби! – воскликнула Кейт, но ее остановил сам Джек.
- Все хорошо, милая. Твой брат желает знать правду. И он имеет полное право это делать.
- Вы чертовски правы, сэр. Не знаю, как вам удалось одурачить дядю с тетей и тем более Кейт, но вам меня не перехитрить.
- Габби, ты ведешь себя возмутительно, - сказала Кейт, встав чуть впереди Джека так, словно бы загородила его от брата. – Он не дурачил и не обманывал никого.
- Да, Габби, – заговорила Тори, встав рядом с сестрой. Напротив Джека. За ней последовала робкая Алекс, которая практически никогда не принимала чужаков. – Джек любит Кейт, – сказала Тори. – И он никогда не обидит ее.
- Да, – раздался голос дяди, который тоже вышел из гостиной. – Мальчик мой, как ты мог подумать, что я так просто отдам нашу Кейт?
- Дядя!
Габби бросился к дяде и обнял вместе с ним и тетю, которая вышла встречать племянника.
Теплая встреча не остудила Габби. Он продолжал недоверчиво посматривать на Джека и, в конце концов позвал его на прогулку, чтобы поговорить без свидетелей. Это вызвало уважение Джека. И страх Кейт, которая боялась, что два горячо любимых ею человека могли поссориться. Но к ее изумлению после прогулки они стали просто не разлей вода. И как бы долго она ни пытала Джека, он так и не признался ей, о чем же говорил с Габби.
Предсвадебная лихорадка охватила весь Клифтон, но Кейт волновало не это. Джек рассказал ей о том, что хочет поехать к родителям, чтобы поговорить с ними. Она была тронута его желанием по всем правилам ввести ее в свою семью, но понимала, как тяжело ему будет встретиться с родными. Кейт не представляла, как будет общаться с будущими свекром и свекровью, которые превратили жизнь Джека в ад вместо того, чтобы поддержать его в трудный для него час. На сердце было тревожно, она не хотела, чтобы он уезжал, и однажды он обнял ее и сказал:
- Ты думаешь, что это очень похоже на историю Арчера и Миранды?
Кейт удивленно посмотрела на него, понимая, что он прав. И это еще больше усилило ее волнение. Его родители имели права знать о его намерениях, но ей было страшно от того, как они воспримут новость о его женитьбе на ней, старой деве, потерявшей в прошлом свою репутацию из-за жестоких игр двух никчемных мужчин.
- Может… – неуверенно начала она, но он поцелуем заглушил ее слова.
- Все будет хорошо, любовь моя, – прошептал он, заглянув ей в глаза. – Наша история не такая как у Арчера и Миранды. У нашей истории другое продолжение.
Всякий раз он пытался успокоить её, но тревога с каждым днем все больше нарастала.
Они решили обвенчаться в местной церкви, где проходило оглашение. Оставалось всего неделя до венчания, который должен был проводить викарий Гордон Хауэл, когда Кейт, Джек, Габби, Тори и Алекс сидели в гостиной.
Месяц пролетел так незаметно, что никто этого не успел заметить. Сегодня Джек должен был уехать к родителям для предстоящего разговора. От волнения Кейт места себя не находила, и не представляла, как отпустит его, но понимала, что это нужно сделать. Ради их будущего. Ради него самого.
Они пили чай, когда вдруг раздался громкий стук в дверь. Тори поднялась, отложив чашку.
- Я открою, – сказала она, а потом вышла из гостиной.
Кейт не представляла, кто мог пожаловать к ним так нежданно. Она хмуро посмотрела на закрывшуюся за Тори дверь, думая об этом и не расслышала слов Алекс, которая с улыбкой посмотрела на нее.
- Кейт, ты разве сама не говорила и не раз, что нельзя хмуриться? От этого появляются морщинки.
- Я обожаю каждую морщинку моей феи, – произнес Джек, сидя рядом с ней.
Наконец Кейт пришла в себя и сердито посмотрела на него. Она терпеть не могла, когда он называл ее так, тем более при других.
- Я, кажется, неоднократно просила тебя не называть меня так, но смотрю, тебя стала подводить память. Видимо это отголоски твоего уже преклонного возраста. Я должна проявить сочувствие, дорогой?
- Кейт, – удивился Габби, глядя то на улыбающегося Джека, то на недовольную старшую сестру, которую никогда уже не надеялся увидеть влюбленной. – Как ты разговариваешь со своими будущим мужем и моим без пяти минут зятем? Где твое уважение к нему?
- О, я уважаю его, безмерно, и это чувство непременно вернется ко мне, если мой дорогой суженый соизволит пойти и проверить, куда так надолго пропала Тори, и почему я до сих пор не вижу того, кто так настойчиво стучался в нашу дверь.
Джек медленно встал.
- Я услышал просьбу моей милой Кейт и спешу ее выполнить. – Он направился к двери, но у порога остановился и взглянул на нее через плечо. – Но никто не сможет переубедить меня в том, что ты не фея.
Когда же он выходил, то услышал слова своей невесты:
- Алекс, подай, пожалуйста, подушку, что лежит возле тебя. Кажется, я давно не показывала Габби летающих подушек. Уверена, кое-кто тоже захочет это увидеть.
Улыбнувшись, Джек закрыл дверь и повернулся в сторону большого холла. И замер, увидев необычную картину. Тори стояла у порога, а напротив нее возвышался довольно высокий, темноволосый мужчина с непривычно сильным для англичанина загаром, и пристально смотрел на нее, не замечая ничего вокруг. Джек медленно шагнул к ним, испытывая странное волнение.
- Кто к нам пришел, милая? – осторожно спросил он, и вдруг увидел, что Тори бледна как полотно.
В ту же секунду, едва слова сорвались с губ, незнакомец резко поднял голову, и его холодные зеленые глаза подобно острой шпаге впились в Джека. Сам Джек замер на месте, изумившись силе взгляда, в котором было столько ненависти, гнева и бешенства, что он даже непроизвольно вздрогнул.
- Ты… ты тоже его видишь? – глухо вымолвила Тори, по-прежнему глядя на высокого мужчину.
И неожиданно дом сотряс рык незнакомца.
- Кто он такой, черт бы его побрал?!
Джек не представлял, кто этот человек, не знал, откуда он явился, но то, что он был хорошо знаком Тори, в этом не было сомнений. И то, что незнакомец просто жаждал убить его, сжимая руки в кулаки, тоже не вызывало сомнений. Однако Джек не успел ответить, потому что на звуки голосов к нам вышла Кейт.
- Кто к нам пришел, Тори? Кто… – Она изумленно застыла возле Джека, потрясенно уставившись на незнакомца. – Боже мой!
За ее спиной появились Алекс, а потом и Габриел. Джек уже с большим беспокойством смотрел на то, как замерли и эти двое.
- О Господи! – прошептала Алекс, округлив глаза и поправляя очки так, словно вдруг стала плохо видеть.
Джек ощутил раздражение и острую потребность узнать, что же все-таки тут происходит, и кто, в конце концов, нарушил их покой. Он готов был спросить об этом у Кейт, но она опередила его, выдохнув одно единственное слово, вернее имя, которое все расставило по своим местам.
- Себастьян?
- Кейт… ты тоже его видишь? – снова раздался тихий, потрясенный голос Тори, которая не могла поверить своим глазам, глядя на до боли родного человека.
- Да, – ответила Кейт, немного придя в себя. – Невероятно! Себастьян, это на самом деле ты?
- Да! – гневным голосом прорычал он, от чего Тори вздрогнула так, словно ее ударили. – Кто он такой?!
Однако вся потрясенная семья не придала значения гневу Себастьяна, кроме Джека, на которого и был направлен этот гнев.
Кейт сделала шаг вперед, переведя обеспокоенный взгляд на Тори, потом на Себастьяна.
- Боже правый, – проговорила она. – Ты живой! Какое счастье! Мы все думали…
- Черт побери! – с еще большим гневом, почти слепящей яростью прервал ее Себастьян. – Кто-нибудь из вас скажет, кто к черту он такой?
Тори не понимала, о чем он говорит. Она почти не разбирала слов, дрожа только от звука его глубокого, такого знакомого голоса. Она не представляла, что может испытать такую боль, но едва увидев его у порога, Тори вдруг поняла, что не выдержит такого испытания.
Долгий месяц она готовила себя к мысли о том, что больше никогда не увидит его, никогда не прикоснется, не почувствует силу его объятий. Она потеряла его, но не свои чувства к нему. Она не видела улыбок родных, не могла смеяться, шутить и танцевать. У нее в груди что-то умерло, но вместе с тем, еще что-то обострилось.
Память. Память стала ей спутником, смыслом и утешением. Она спала и пробуждалась с памятью о нем. Она завтракала и гуляла в саду с памятью. Она дышала с ним. Она жила только с памятью. Жизнь могла кончиться в любую минуту. Для Тори в каком-то смысле она закончилась. Но память осталась. Горькая, сладкая, трепетная, болезненная память.
Она почти смирилась с этим, почти уговорила себя жить дальше, но тут ей явился призрак Себы. Боль такой силы пронзила ее, что ей стало трудно дышать, трудно двигаться. Сердце почти разрывалось на части. Она решила, что к ней явился призрак Себы, чтобы наказать ее за все ее грехи, за все те глупости, которые она совершила в прошлом. За то, что она сама отправила его на смерть. Тори понимала, что заслужила любое наказание, но не представляла, что будет так сложно, почты невыносимо.
И вот ее родные говорят, что он не призрак, а живой из плоти и крови. Ее вдруг с невероятной силой затопила такая жгучая волна радости, трепета, муки и отчаяния, что стала кружиться голова. Тори подумала, что вот-вот упадет. Ей хотелось броситься к нему, обнять, почувствовать его тепло, что он действительно живой, что он рядом и никогда больше не покинет ее, но она не смогла сделать и шагу. Глаза защипало, а горло сдавил болезненный комок.
Никем не остановленный, Себастьян вошел в дом и направился к Джеку, а, дойдя до него, встал напротив и вперил в него яростно-испепеляющий взгляд.
- Если ты сейчас же не ответишь на мой вопрос, я размажу тебя по стене! – Его руки непроизвольно сжались в кулаки. – Кто ты такой и по какому праву называешь Вики «милой»?
Внезапно Джек с кристальной ясностью все понял. Облегчение, которое он испытал при этом, заставило его спокойно улыбнуться Себастьяну.
- Я жених Кейт, – наконец ответил он, пристально следя за реакцией Себастьяна.
- Жених… Кто? – выдохнул взбешенный Себастьян, продолжая смотреть на Джека.
Когда же до него сквозь пелену ярости дошло сказанное, все вмиг изменилось. Его глаза потухли, плечи опустились. Он так тяжело вздохнул, словно из него выходила душа. Разжав руки, он опустил голову, сделал шаг назад, а потом вылетел из дома с такой скоростью, будто за ним гнался сам дьявол. После того, как он ушел, в доме воцарилась пугающая тишина, которую все же нарушил Габби.
- Мне показалось, или он хотел убить тебя, Джек? – спросил он, взглянув на Джека.
- Как ему удалось выжить? – скорее себе задала вопрос Алекс.
- Я все еще не могу в это поверить, – сказала Кейт, повернувшись к Джеку. – Почему нам никто не сказал, что он нашелся и вернулся домой?
- Почему он ополчился против тебя, Джек? – не унимался Габби.
Ни на один вопрос Джек не успел ответить. Он увидел, как дрожащее тело Тори медленно оседает на пол и бросился к ней.
- Тори! – воскликнула Кейт, кинувшись к сестре, но Тори никого не расслышала.
Она была в глубоком, спасительном обмороке.

***
Кейт так и не смогла побыть хоть немного наедине с Джеком в виду сложившихся обстоятельств. Появление Себастьяна потрясло их всех, но это не шло ни в какое сравнение с тем шоком, который пережила бедная Тори. Она видимо уже смирилась с мыслью о том, что потеряла Себастьяна, и вдруг обнаружила, что он жив, да еще стоит у их порога и рычит на Джека. Кейт лишь успела обнять его на прощание и сказать о том, как сильно любит его.
- Я скоро вернусь, Кэтти, - прошептал он в ответ, обняв ее и крепко поцеловав на прощание. – Жди меня, и когда я вернусь, ты навсегда станешь моей.
Кейт пыталась запомнить его слова и постоянно прокручивала их в голове, стараясь верить в самое лучшее, но страх и дурное предчувствие не покидали ее.
Ей удалось немного отвлечься и отложить в сторону свои опасения, когда поднялась к Тори после отъезда Джека. Тори так и не очнулась после ухода Себастьяна, и теперь они пыталась привести ее в чувства. Алекс принесла нюхательную соль и, видимо, это помогло, потому что, поморщившись и застонав, Тори пробудилась. Затуманенным взором она посмотрела на сестер и хрипло спросила:
- Где я? И почему вы так смотрите на меня?
С тяжелым сердцем Кейт погладила сестру по щеке, радуясь, что здоровый цвет постепенно возвращается к ней.
- Тебе стало плохо, и мы принесли тебя в твою комнату. Ты не помнишь, что произошло?
Произошло? Тори нахмурилась. У нее голова болела так сильно, что могла расколоться на части. У нее не болела голова так с тех пор, как явился неприятный вестник военного министра из Лондона с письмом о Себастьяне. И тут Тори застыла, перестав дышать.
Себастьян!
Он явился к ней наяву, самый дорогой сердцу человек, и мучил ее одним своим присутствием, не позволяя дотрагиваться до себя. Впрочем, так было всегда: она тянулась к нему, а он уходил от нее.
Он стоял перед ней у порога Клифтона и смотрел на нее своими блестящими, такими грустными зелеными, как изумруд, глазами, и сердце медленно переворачивалось в груди.
Тори безумно хотелось обнять его, почувствовать его рядом с собой, но ведь это только померещилось ей. Он ведь погиб и никогда больше не вернется к ней. Эта мысль резанула по сердцу, словно острая бритва, и ей стало трудно дышать. Чувство вины снова начинало сводить ее с ума. Вина за то, что именна она послала его на верную гибель.
Она задыхалась. Рядом с ним. И без него. Тори глухо застонала и закрыла глаза. Она готова была искупить свою вину любой ценой, лишь бы он на самом деле вернулся к ней, вернулся домой живым. Если бы он знал, как она сожалела обо всем, если бы знал, как она раскаивалась, если бы только позволил все объяснить…
К горлу поступил комок, глаза сжигали непролитые слезы. Тори отвернулась, скрывая от сестер свою бледность, свою боль, свои страдания.
- Мне… мне явился призрак Себастьяна, - хрипло вымолвила она, желая унять обезумевшее от горя сердце.
Но ее ждало очередное потрясение. Кейт коснулась ее холодной руки и тихо проговорила:
- Это был не призрак. – Когда изумленная Тори резко повернула к ней свое бледное лицо, сестра добавила: – Это был настоящий Себастьян.
- Что? – выдохнула она всем сердце желая поверить в это, и в то же время леденела от страха, что это ей сниться.
- К нам на самом деле приходил Себастьян, - подтвердила слова сестры Алекс. – Мы все его видели, и он был более чем живой.
Тори не смогла произнести ни слова, огорошенная новостью во второй раз.
Он жив? Себастьян жив? Он не погиб? Ее сердце не погибло?
- Тори, милая, – нежно проговорила Кейт, с беспокойством глядя на сестру. – Ты себя хорошо чувствуешь?
И Тори честно ответила:
- Не знаю.
Она на самом деле уже ничего не знала. Тори вдруг почувствовала себя потерянной, одинокой и такой уставшей, что стали закрываться глаза.
Кейт и Алекс медленно встали.
- Тогда тебе лучше полежать и отдохнуть. – Она заботливо укрыла ее одеялом и в последний раз погладила ее по щеке. – Поспи немного. Это поможет тебе.
Тори послушно отвернулась и свернулась калачиком посередине кровати. Ее знобило. Она дрожала с ног до головы и, казалось, этому никогда не будет конца. Она словно попала в водоворот гнетущих, пугающих страданий и никак не могла выбраться оттуда. Вероятно, так ей предстояло прожить остаток жизни.
Через четыре дня, сидя в гостиной и размышляя о том, почему от Джека до сих пор нет вестей, Кейт вздрогнула, когда в комнату вошел дворецкий с невероятно серьезным лицом. Кейт резко повернулась к нему и с пугающей ясностью поняла, что что-то произошло. И это не было связано с Тори или Себастьяном, весть о возвращении которого облетела всю округу.
Тори, казалось, оправилась от потрясения, но вела себя очень тихо, пугливо, шарахалась от малейшего звука и ни разу не захотела покинуть стены Клифтона. Она даже не выходила в сад, словно боясь чего-то. Кого-то. Почти точно так же вел себя Себастьян, прячась у себя дома. Графиня пела от счастья, неприлично радуясь возвращению сына, которого вернули вовсе не муж со старшим сыном. Но это не имело значения. Главное, что он вернулся. Главное, что все обошлось. Теперь Кейт не давали покоя мысли о том, что же будет с Тори.
Отложив перо, которое бесцельно вертела в руках, Кейт взглянула на Уолбега.
- Что такое, Уолбег? – спросила она, ощущая гулкие удары своего сердца.
Кейт переживала за Джека, места себе не находила от неведения. Чтоо происходило с ним. Как он там? Как прошла встреча? Что он решил? Когда, в конце концов, он вернется? К ней!
- К вам посетительница, мисс Кэтрин, – огласил торжественным голосом дворецкий.
Еще больше нахмурившись, Кейт медленно встала.
- Ко мне? Но кто?
- Она просила не называть себя.
Кейт вдруг почувствовала, как по спине поползли мурашки.
- Пригласи ее сюда, пожалуйста, – медленно произнесла она.
- В этом нет необходимости, – раздался с порога холодный женский голос. – Разумно с вашей стороны принять меня, потому что я намерена поговорить с вами в любом случае.
Кейт застыла, увидев, как невысокая, но элегантно одетая женщина лет пятидесяти с высокомерной, чрезвычайно властной походкой вошла в комнату, оглядев все вокруг презрительным, почти брезгливым взглядом. Затем взгляд ее опасно блестевших серо-карих глаз задержался на Кейт, и она стала изучать ее с полным пренебрежением, почти отвращением, словно перед ней был кусок грязи. Кейт стало не по себе, однако пока не было поздно, она легким кивком головы дала Уолбегу понять, что в его услугах более не нуждается. Слуга покорно вышел, и девушка осталась наедине с неожиданной гостьей.
– Кто вы? – наконец спросила Кейт, когда двери закрылись.
– Я графиня Бьюмонт, милочка, – с чувством собственной значимости и превосходства провозгласила женщина, опираясь на богато украшенную драгоценными камнями трость. – Мать виконта Стоунхопа. А вы должно быть… – Она еще раз с нескрываемой неприязнью оглядела Кейт с ног до головы. – Полагаю, вы и есть та самая неудачно блеставшая целых два сезона, и теперь старая дева Кэтрин Хадсон.
Кейт сжалась, словно ей дали пощечину. Мать Джека явилась к ней собственной персоной! И судя по ее словам, эта встреча ничего хорошего не сулила Кейт. Она попыталась сохранить присутствие духа, хотя это давалось ей с великим трудом. Она не представляла, что могло заставить эту особу явиться к ней, но судя по ее злому взгляду, произошло все самое худшее. Видимо Джек разгневал родителей вестью о том, что скоро женится, и это им в высшей степени не понравилось. Кейт стала пристально разглядывать женщину, которая обвинила одного сына в убийстве другого и долгие годы даже не пыталась выяснить, как тот поживает.
– Слава богу, я отговорила мужа и приехала сюда сама, – прервала молчание графиня. – Это оскорбило бы его достоинство.
Кейт резко приподняла подбородок.
- Чем дом моих предков может оскорбить достоинство вашего супруга? – стараясь говорить спокойно, спросила она.
- А вы еще спрашиваете? Да один ваш вид уже оскорбителен!
Кейт сжала пальцы, понимая, что разговор будет не просто трудным. От него будет зависеть ее будущее. Ее жизнь!
- Как вы можете судить об этом, совершенно не зная меня?
- А вы еще и дерзкая, как я погляжу! – Графиня недовольно прищурилась. – Именно такие как вы становятся гибелью наших дорогих мальчиков. Мы растим их для почета и процветания, а вы пытаетесь загубить наши усилия и их судьбы. Но вы просчитались, потому что у него есть родители, которые уберегут его от беды.
Кейт приказывала себя сохранять трезвый рассудок, только не поддаться отчаянию и страху, чего и добивалась графиня. Только не сейчас! Кейт поразила наглость графини. Как она может говорить о Джеке так, словно он дорог ей больше всего на свете? Разве не она выгнала его из собственного дома? Не она способствовала этому, а потом стояла в стороне и спокойно смотрела на то, как рушится жизнь Джека?
- От какой беды нужно его оберегать? – медленно спросила она, глядя в глаза его матери.
Графиня с неприкрытой злостью посмотрела на свою собеседницу.
- Я думаю, вы достаточно взрослая, чтобы понять, о чем я говорю. – Она сделал шаг в сторону Кейт, стукнув по ворсистому ковру своей тростью, и заговорила таким угрожающим голосом, что волосы Кейт невольно встали дыбом. – Я надеюсь, вы отдаете себя отчета в том, что происходит. А происходит катастрофа, которую нужно предотвратить любой ценой. Я не думала, что его легкая интрижка зайдет так далеко. Он вправе резвиться на стороне до тех пор, пока это не затрагивает интересы и честь его семьи. Мне хорошо известно, кто вы такая: скандальная старая дева, которая заперла себя в этом убогом месте. Мой вам совет: продолжайте сидеть здесь и не трогайте моего мальчика, потому что его вы не получите. Будьте уверены!
- По-моему ваш сын вполне взрослый, чтобы самостоятельно принимать решения, касающиеся его жизни, – смело проговорила Кейт, держа тяжелый взгляд графини.
И неожиданно мать Джека рассмеялась с таким триумфом и ликованием, что сердце Кейт похолодело в груди. Ей вдруг стало безумно страшно за себя, за свое будущее. И за Джека. Потому что казалось, графиня знала то, что действительно помогло бы ей добиться своего. И подозрения Кейт оправдались, когда она услышала простой вопрос графини.
- Вы знаете, сколько ему лет?
Вопрос прозвучал как выстрел. И попал Кейт прямо в сердце, от чего ледяной страх охватил ее душу. Она знала, какие нежные у Джека руки. Знала, какие мягкие у него губы. Знала, какой у него низкий рокочущий голос, когда он смеялся. Она знала каждый шрам его души. Знала его мечты и желания. Единственное, чего она не знала о нем, был его возраст. И теперь именно то, что волновало ее всегда, что она упустила из виду, собиралось стать оружием в руках бессердечной женщины, которая с откровенным цинизмом и потрясающей легкостью стремилась разрушить, возможно, единственный шанс сына стать счастливым.
- Для меня не имеет значения его возраст.
Кейт поразилась, с каким холодным спокойствием ей удалось выговорить эти несколько слов. Она еле сдерживала дрожь, которая могла в любой момент поглотить ее.
- Вы говорите так только потому, что не знаете его истинного возраста. А ему всего лишь двадцать пять лет. Двадцать пять! Он на два года моложе вас. Удивлены? – Графиня удовлетворенно скрестила руки на груди, сжимая бледными пальцами свою трость. Она полностью владела ситуацией. – Он вам не говорил, так ведь? Да это и понятно по вашему лицу. – Она медленно, зловеще улыбнулась. – Неужели вы не поняли, что он еще юнец? А вот вы расчетливая, хитрая шлюшка, которая решила прибрать к рукам моего сына. Два раза выходила в свет и оба раза провально и с громкими скандалами. Сначала старались женить на себе женатого мужчину, но его жена, слава богу, вовремя вас остановила. Но этого вам было мало, и на следующий год вы уговорили на побег единственного сына герцога Фолкнера.
Да, у вас богатый послужной список, милочка, вы весьма опытна в таких делах. Мой бедный Джек даже не догадывается о том, что пригрел на душе опасную змею. Вы принялись за моего сына, думая окрутить его, и вам это почти удалось, но он всего лишь развлекался с вами. Он обаятельный молодой человек, и я допускаю мысль, что он мог увлечься вами всерьез, но я надеюсь, что ваш прошлый опыт и почтенный возраст помогут вам понять, что у него вся жизнь еще впереди. Не стоит губить его будущее. Мой муж готов передать в ваше распоряжение пустой чек. – Она опустила руки, открыла шелковый, вышитый жемчугами изящный ридикюль, достала оттуда сложенный лист небольшого пергамента и положила на ближайший стол. – Впишите туда любую сумму, которая удовлетворит и утешит вас после расставания с моим сыном. Вы слишком старая для моего Джека.
Кажется, она сказала все, что хотела, и в комнате повисла такая гнетущая тишина, что у Кейт стала кружиться голова. Она с трудом могла дышать, понимая, что ей не хватает воздуха. Ее сердце с болезненным стуком ударялось о ребра и грозилось разбить хрупкую кость. Разбить ей жизнь, которая разваливалась на части перед ее глазами. На части, которые потом никто не сможет склеить.
«Вы слишком старая».
Кейт вдруг ощутила себя на самом деле такой старой, что готова была упасть от нехватки сил. Все ее прошлое с омерзительной откровенностью ворвалось в ее настоящее и разнесло в щепки запланированное будущее, не оставив на месте ни кусочка. Никогда она не думала, что все ее сердечные беды и обман, который пришлось пережить много лет назад, именно так воспринималось в обществе. Ей с лихвой вернули стоимость всех ее ошибок, и этого было достаточно, чтобы захотеть умереть. Кейт казалось, что из нее вынули душу, разорвали на миллионы кусочков, а потом швырнули к ее ногам.
- При вашей скверной репутации, вернее при полном ее отсутствии, – продолжила графиня, забивая последние гвозди в гроб, – вы должны понять, что ваш союз с моим сыном будет полным позором для него и его семьи. Он станет посмешищем в глазах общества. Иметь жену старше себя! Это ж уму непостижимо! Его растили не для такой участи.
Прикладывая нечеловеческие усилия, Кейт вонзила ногти в ладони, чтобы очнуться, чтобы дышать, чтобы освободиться от оцепенения и попытаться побороться за себя. За то, что у нее осталось. Она поняла, что не выдерживает. Не может больше позволить этой женщине произнести еще хоть слово. Облизав сухие бледные губы, Кейт хмуро посмотрела на графиню.
- Его растили не для этого? Кто его растил? Вы? Вы хоть раз обняли его, чтобы утешить? Да вы просто эгоистичное, избалованное, высокомерное создание, переполненное мыслями о собственной значимости. Да, может быть вы и графиня, влиятельная особа, но как мать вы ничто! Вы превратили жизнь Джека в ад, даже бровью не пошевелив. Обвинили его в убийстве родного брата, а потом стояли и смотрели, как ваш жестокосердечный муж избивает его еще при неостывшем теле умершего сына, а потом вышвыривает его из собственного дома, как ненужный кусок тряпки. И вы после всего этого хотите убедить меня в том, что волнуетесь за него? Что вам есть дела до его чувств? Да вы кроме себя ни о ком не в состоянии подумать!
- Как вы смеете! – Графиня побагровела от гнева, стукнув тростью. – Вы ничтожная шлюха. Даже если Джек плакался вам в жилетку, это не дает вам права разговаривать со мной подобным тоном. Мой муж сравняет вас с землей за такую дерзость!
- Я не боюсь ни вас, ни вашего мужа! – Вскинув голову, Кейт собрала всю волю в кулак и, подгоняемая мучительной болью, яростью и отчаянием, сказала: – Вы даже не подумали, что разрушаете счастье, которое он обрел с таким трудом. Почему вы не заботились о нем, когда ему было плохо? Где вы были, когда его сводили с ума приступы? Вы хоть раз подумали, как ему тяжело пережить смерть Уилла? Вы сделали хоть что-нибудь, чтобы уменьшить его боль? И после всего этого хотите сказать, что печетесь о судьбе Джека? – Кейт сжала челюсть, борясь с дрожью. Болью. Слезами. Всем миром. – Вы явились в мой дом и оскорбили меня, как только могли. Я не желаю ни секунды дольше видеть вас. Убирайтесь!
Графиня свирепо посмотрела на Кейт.
- Я думала, мы договоримся по-хорошему.
- Вы пришли сюда с войной. Глупо полагать, что вас проводят с миром.
- Значит вот как! – Глаза графини, такие знакомые серо-карие глаза, предупреждающе сверкнули. – Я говорю в последний раз: если вы не оставите моего сына в покое, то горько пожалеете об этом. Я опозорю вас, этот позор ляжет на ваших сестер и их никто в здравом уме не возьмет в жены, а брата вашего вышвырнут из Итона и не возьмут в Кембридж. Его могут арестовать за пьяный дебош, или, к примеру, за изнасилование, и навсегда лишат пэрства. Мой муж позаботиться об этом. Будьте уверены!
Графиня развернулась и с победоносной улыбкой вышла из гостиной. Кейт все стояла и смотрела на закрывающуюся дверь, ощущая пустоту в груди. Пустота захватывала ее со всех сторон. И боль. Сверлящая и убивающая. В ней только что убили часть ее самой. Раздавили и изничтожили ей душу, которую она собрала по кусочкам ради Джека. Ради его любви и счастья.
Она безумно любила его. Она готова была на все ради него, но вдруг почувствовала себя преданной. Казалась, такая незначительная деталь – возраст. Но как легко эту деталь превратили в оружие, которое могло убивать души. Джек не имел права поступать с ней так. Она ведь как-то задала ему прямой вопрос об этом. Он обязан был ответить ей. Он не имел никакого права скрывать от нее такое!
И теперь не только надругались над ее душой и сердцем. Теперь угрожали всей ее семье. Сестрам и брату предстояло расплачиваться за ее ошибки прошлого и настоящего. Всю жизнь. Кейт вдруг захотелось завыть, закричать, зарыдать. Но с ужасом она обнаружила, что ничего этого не может. Она вообще ничего не могла сделать.
В этот момент двери гостиной распахнулись, и внутрь влетели Тори и Алекс. Они ахнули, увидев бледную как полотно старшую сестру.
- Кейт, милая, – позвала ее Тори, у которой сжалось сердце. – Мы стояли за дверью и все слышали. Надеюсь, ты не восприняла всерьез слова этой… этой женщины?
- Да, Кейт, – кивнула Алекс, у которой дрожала нижняя губа. – Она холодная и колючая, как кактус. Такие живут за счет собственного яда. Забудь о ее существовании.
Видя, что Кейт никак не реагирует, Тори шагнула к ней.
- Помни лишь одно: Джек любит тебя. Он твоя половинка, не смотря ни на что. – Тори похолодела, взглянув ей в глаза. Застывавшая фигура Кейт словно являла собой молчаливое смирение ситуацией. И Тори вдруг поняла, что все пропало. – Кейт, – прошептала она, умоляюще глядя на сестру. – Ради Бога, не молчи, прошу тебя. Скажи хоть что-нибудь.
Тори вдруг пожалела, что попросила ей заговорить, потому что, когда услышала шершавый, резкий, холодный голос Кейт, она не узнала в ней родную сестру.
- Уходите! Вы обе, уйдите отсюда! Вон!
_________________

 » Глава 18

Глава 18

Едва влетев в Клифтон, Джек понял, что прибыл слишком поздно по хмурому взгляду дворецкого, который открыл перед ним дверь.
- Уолбег, где Кейт! Я должен немедленно увидеть Кейт!
Он нещадно гнал Малыша и молил Бога о том, чтобы успеть. В противном случае все будет кончено. Все и так было кончено. По крайней мере, для него. Джек отрекся от родителей, когда те, как и ожидалось, восстали против него. Отец стал угрожать, кричал и даже готов был снова ударить его, но на этот раз Джек не был тем растерянным мальчишкой, которого удалось с такой легкостью вышвырнуть из дома и повесить на него тяжкую вину за смерть брата. Он схватил руку отца и сказал ему, глядя прямо в его холодные, светящиеся яростью глаза, что предпочитает отречься от своего имени и родителей, нежели от Кейт. А потом развернулся и вышел из дома, где всегда чувствовал себя ненужным и лишним. Он покидал Бьюмонт-парк скорее с облегчением, чем с сожалением.
А через день его камердинер протянул ему письмо от их верного конюха, который тайно сообщал ему, что графиня спешно покинула владения, не взяв с собой никого. Джек понял, что она задумала нечто ужасное и подлое. Он тронулся за ней, пытаясь наверстать упущенное время, но опоздал.
Будь все проклято!
- Мисс Кэтрин в гостиной…
Уолбег не договорил, потому что Джек помчался в сторону высоких двустворчатых дверей, желая поскорее добраться до Кейт. Но ему преградила дорогу Тори, выйдя из тени коридора и обеспокоенно глядя на него.
- Джек?
Казалось, она не ждала его, но вместе с тем в ее глазах засветилась такая надежда, что сердце Джека забилось с утроенным беспокойством.
- Кейт там? – спросил он и вдруг застыл, увидев припухшие глаза Тори, в которых блестели слезы.
Опустив голову, она тихо попросила:
- Не ходи туда.
Он похолодел.
- Она ведь уже была здесь, да?
Не было сомнений в том, о ком он говорит. Тори медленно кивнула, шмыгнув носом.
Джек на этот раз просто окаменел.
- Ты знал, что она приедет сюда? – хрипло спросила Тори, вытерев нос платком.
У Джека сдавило грудь.
- Мне сообщил об этом камердинер, – процедил он, глядя на дверь, за которой находилась Кейт. Он боялся представить себе, в каком она состоянии. – Я примчался сюда, как только мог, но она опередила меня!
- Да… Она ушла отсюда час назад.
Час! Боже, он опоздал всего на час! Но этот час мог стоить всей его жизни!
- Я должен увидеть Кейт!
Тори вскинула голову. Глаза ее беспокойно сверкали.
- Не стоит этого делать. По крайней мере, сейчас.
- Какого черта!
Он готов был на все, лишь бы увидеть Кейт.
- Твоя мать больно ранила Кейт. Очень больно. Она наговорила ей всего того, что мне даже в страшном сне не приснилось бы. Кейт сейчас не способна рассуждать здраво. Она слишком подавлена, чтобы видеть тебя. Уход, Джек.
- Ты в своем уме?! – взревел он. – Я увижу сейчас Кейт даже, если мне придется разорвать на части всех обитателей ада. Но сначала ты обязана рассказать мне все то, что говорила ей моя мать, будь она проклята!
Через двадцать минут Джек открыл двери гостиной и вошел внутрь. Ему вдруг показалось, что он входит в кабинет лорда Клифтона, где уже казалось, целую вечность назад обнаружил пьяную Кейт. Почему-то эти воспоминания вызвали острую боль в сердце. Он чувствовал себя так, словно у него из-под ног выбили почву. Словно вынули душу и сказали, что дальше он должен жить без нее.
Кейт стояла у окна. Спина ее была так неестественно пряма, словно она проглотила палку. Лицо скрывалось за тенью бархатной портьеры, которую она сжимала бледными пальцами. Джек так сильно скучал по ней, так отчаянно тосковал. А теперь он хотел послать весь мир к черту, схватить ее и унести отсюда далеко, где жестокость и реальность никогда не вторгнуться в их тепло и любовь. Он жаждал обнять ее, прижать к груди. Он умолял Бога дать ему столько слов, чтобы удалось переубедить Кейт в неправильности выводов, которые она должно быть уже сделала. Джек мечтал найти способ спасти их.
- Кейт, – тихо позвал он ее, но она даже не пошевелилась.
То, что она знала о его присутствии, не вызывало сомнений. Но ее стремление не замечать его, причиняло невероятную боль. Джек тяжело сглотнул, пытаясь взять себя в руки.
- Кэтти, – мягко заговорил он, сдерживая дрожь в голосе. – Ты знаешь, милая, как мне тяжело говорить о родителях. Я был уверен, почти знал, как они воспримут весть о том, что я собираюсь жениться на тебе. Я не ездил к ним, чтобы получать их разрешение. Я не ждал их одобрения. Ты знаешь, что мои намерения не зависят от их пожеланий или приказаний. Они не принимали мой выбор, как не принимали меня все двадцать пять лет моей жизни. Мне наплевать на них, на то, что они сделают, мне важно только то, что происходит между мной и тобой, между нами. Кэтти, – у него охрип голос. – Я очень надеюсь, что моя здравомыслящая Кэтти не поддалась, не приняла всерьез те гадкие слова, что наговорила тебе моя мать. Я не думал, что они пойдут на такое, но забыл, что они умеют наносить удар в спину. Если бы я…
- С какой легкостью теперь ты стал говорить о своем возрасте, – неожиданно прервала его Кейт, продолжая смотреть в окно. Ее голос прозвучал с таким холодным отчуждением, упреком и грустью, что у Джека сдавило горло. Она говорила так, словно они были чужими друг другу. – Сегодня я выслушала достаточно излияний. Этого хватит меня надолго, вероятно на всю жизнь. Зачем ты пришел?
- Зачем? – Ее вопрос заставил его испытать панику, страх и легкий гнев. Он лихорадочно думал, как достучаться до нее. – Я вернулся к тебе, Кэтти! – Она ничего не ответила, и это усилило тревогу Джека. – Я бы приехал раньше, я хотел приехать раньше, чтобы остановить мою мать и избавить тебя от…
- Хотел избавить меня от правды? – снова ее ледяной голос оборвал ее.
И Джек не выдержал. С него было достаточно! Она не имела права поступать так!
- О какой правде ты говоришь? – взревел он, сытый по горло ее сдержанностью и готовый подойти и встряхнуть ее так сильно, лишь бы она очнулась.
И тут Кейт медленно повернулась к нему. Взгляд ее потемневших, тусклых, ничего не выражающих глаз заставил Джек похолодеть от ужаса. Господи, она поверила его матери! Его милая, рассудительная Кэтти поверила бесчувственной женщине и не поверит ему! У Джека так сильно сдавило горло, что ему стало трудно дышать. Она уже приняла решение. Без него.
- Ты лгал мне. – Холодное, спокойное заявление Кейт стало пощечиной для Джека. Она была до безумия спокойна, когда посмотрела ему в глаза. – Ты скрыл от меня свой истинный возраст.
- Я вообще об этом ничего не говорил.
- Да, – невозмутимо согласилась с ним Кейт. – Ты ничего не говорил мне. Даже когда я спросила у тебя об этом напрямую. Ты должен был ответить мне.
Джеку показалось, что он задыхается. Словно кто-то сжал ему горло так, что хотел задушить.
- Я не думал, что это имеет значения, – еле слышно произнес он сухими губами.
- Ты знал, как я отношусь к этому вопросу, как это важно для меня.
- Неужели это так важно? – Джек задрожал. – Мой небольшой возраст не уменьшает силу моей любви к тебе. От этого моя любовь не становится меньше.
Джек очень пристально смотрел на нее и только поэтому увидел, как еле заметно вздрогнула Кейт. От этого ему стало еще горше и больнее. Она не была так уж бесчувственна, как пыталась казаться. Но видимо его слова не подействовали на нее так, как ему хотелось, потому что она с бесстрастным видом сказала:
- Я не смогу жить с человеком, который скрывает от меня важные для меня вещи и не воспринимает меня всерьез.
Сделав шаг вперед, Джек угрожающе потребовал:
- Кейт, подумай хорошенько над тем, что ты сейчас говоришь!
- Я должна была думать раньше, когда связалась с мужчиной моложе себя. Видишь ли, есть негласные, неписаные законы в обществе относительно того, сколько лет должно быть жене наследника большого состояния. Свет не любит, когда молодых парней в открытую соблазняют женщины, старше по возрасту, да еще при этом являясь старыми девами со скверной репутацией. За все свои двадцать семь лет я считала, что живу правильно, пока мне не сказали, какая я коварная и подлая. Оказывается, я была заядлой соблазнительницей юнцов, и твоя мать любезно предложила мне пустой чек, дабы я смогла переключиться соблазнять других юнцов.
- Кейт, замолчи! – взорвался Джек, подходя к дивану, но все же не решившись дойти до нее. До своей Кейт, которая резала его на части своими словами.
- Я была последней дурой, когда позволила себя связаться с юнцом, который меня обманул. Теперь я не желаю иметь с ним ничего общего. Уходи. Покинь мой дом. Никогда я не была соблазнительницей мужчин, и тем более тех, кто значительно моложе меня.
Сказав это с жестоким безразличием, она медленно отвернулась к окну, давая понять, что разговор окончен. Джек был потрясен тем, с каким спокойствием она разорвала его душу на части.
«Не ходи к ней, Джек, – вспомнил он умоляющий голос Тори. – Ее раны еще свежие, и она может наговорить много того, что расстроит и тебя и ее потом». Он не послушался, наивно полагая, что его Кейт поступит иначе. Ему было невыносимо сознавать, видеть, как он заблуждался.
- Поздравляю, – с болью проговорил Джек, отступая назад. – С таким же успехом ты могла бы вырвать мое сердце из груди и скормить дворовым собакам.
Не сказав больше ничего, он развернулся и вышел из гостиной. Из дома. Из ее жизни.

***
Она не замечала времени, которое зловеще отсчитывало минуты ее пустой жизни. Она предпочитала его не замечать. Она не замечала ничего. И не позволяла себе, просто запретила себя анализировать то, что произошло с ней за последнюю неделю. Кейт боялась сойти с ума, если вдруг очнется и посмотрит правде в глаза. Спасительное оцепенение временно служило ей щитом от боли и страданий. Она окаменела и не хотела ничего. Она не хотела дышать, есть, встречать рассвет. Ей хотелось запереться от всего мира. И умереть.
Краешком сознания она помнила, что сотворила. Но у нее не было выбора. Кейт вдруг на самом деле задумалась над тем, что принесет ему их брак. Что если его мать права? Что если все общество отвернется от него и сделает из него посмешищем? Как они смогут жить так? Как она сможет жить с ним, зная, что из-за нее его не принимают ни в одном доме? А если у них появятся дети, а они у них обязательно могли бы быть, они станут жертвами катастрофы. И во что превратиться его любовь? Он возненавидит ее. Как и дети, которые немного подрастут.
И еще ее семья, ее сестры и брат. Кейт не хотела ни Тори, ни тем более Алекс участи старой девы. Габби так отчаянно жаждал знаний, он не мог жить без книг, без изучения языков. Он не выдержит, если Кембридж откажет ему. А если его заберут в тюрьму, он точно там умрет.
Кейт вдруг ощутила на своих плечах всю тяжесть вселенной. Она шла, не разбирая дороги. Внутри все омертвело. Она даже не чувствовала, как бьется сердце. Ее сердцем был Джек, а она с такой головокружительной жестокостью вышвырнула его из своей жизни.
Она действительно не хотела жить.
Кейт вдруг остановилась и приподняла голову. Она стояла прямо возле беседки своего отца. Именно возле той колонны, за которой некогда появился Джек на черном коне. На Малыше. Нет, на Уилле. Именно здесь он подарил ей свое яблоко. Символ его сердца. Его души.
У Кейт в груди что-то треснуло. Она внезапно встрепенулась, дрожь пронзила ее с такой силой, что она закачалась. А потом из груди вырвались мучительные, душераздирающие рыдания. Закрыв лицо руками, Кейт впервые с тех пор, как выгнала его, заплакала, обнаружив, что упала на колени. Ей казалось, что из нее уходят все силы. Вся боль, которую она причинила ему в тот день, с утроенной силой нахлынула на нее, разрывая все внутренности, сердце и душу. Кейт поняла, что не может так дальше жить.
Она не могла жить без него.
К своему ужасу она вдруг оказалась в чьих-то мягких объятиях.
- Кейт, - раздался над ухом шепот Тори, которая крепко сжала подрагивающие плечи сестры. Она шла за ней, понимая, что нельзя ее оставлять одну. И была права. Тори с ужасом видела каждый день бледную, еле живую Кейт. Она так сильно боялась за сестру, что места себе не находила. И больше всего ее пугало то, с какой стоической сдержанностью она переносит свои страдания. Кейт должна была выплакаться, чтобы успокоиться. Погладив ее по одеревеневшей спине, Тори хрипло молвила: - Сестренка, я рядом…
Она знала, что никакие слезы не помогут Кейт, пока она сама не высвободит часть своей боли. Сейчас Тори просто крепко обнимала ее, давая понять, что она не одна. Кейт рыдала, казалось, целую вечность, но когда к великой радости Тори, она немного успокоилась, из ее уст сорвался мучительный стон:
- Я не могу жить без него… – Она всхлипнула и еще тише добавила: - Я не представляю, как это делать без него…
- Понимаю, – с горечью проговорила Тори, ощущая почти равную боль в собственной груди. – Он стал частью тебя, стал причиной, по которой ты дышишь. Твое сердце бьется только тогда, когда он рядом с тобой. Ты чувствуешь жизнь только тогда, когда слышишь его голос, ощущаешь его прикосновение. Это потому, что он стал твоей жизнью.
Никто не мог сравниться с мудростью Тори в вопросах любви. Кейт всегда поражалась этому. Откуда Тори черпала свои знания? И как точно ее слова описывали все то, что сейчас чувствовала Кейт. Выплакавшись, она ощутила себя разбитой и пустой. Голова освободилась от оцепенения и боли. Ей вдруг стало легче думать. И внезапно ее поразила догадка, которую она все это время гнала от себя. Неужели ее любовь станет меньше только потому, что Джек моложе ее?
«Мой небольшой возраст не уменьшает силу моей любви к тебе. От этого моя любовь не становится меньше». Сердце сжалось от невыносимой боли, едва она вспомнила слова Джека, которыми он пытался достучаться до нее.
Разве она живет ради его матери? Ради его отца и презренного общества, которому не было дела ни до нее, ни тем более до него? Три года он губил себя, и ни его родители, ни общество не попыталось остановить его, спасти. Он сам нашел путь к спасению. Он спас ее от одиночества. Он добрался до ее сердца и показал ей истинную силу любви. Она готова была ради него сделать все, что угодно, но причинила ему ужасную боль. Господи, что она наделала?
- Мне наплевать, что сказала его мать, – неожиданно заявила Кейт, полностью придя в себя. – Я не хочу жить без него.
Тори улыбнулась сквозь слезы.
- Узнаю нашу командиршу. Тебе и не нужно жить без него, милая. Вы так трепетно любите друг друга. Ничто не имеет больше значения. – Она приподняла лицо Кейт к себе и горько добавила: – Жизнь так коротка и внезапна, сестренка. Не стоит тратить ее на боль и одиночество. Если ты нашла того, кто искренне полюбил тебя, а ты полюбила его, борись за свое счастье. Поезжай к нему. Преступлением будет смириться с жестокостью мира. Вы заслужили счастье. Ваша любовь подобна чуду. Разве стоит отдавать это чувство на растерзание тем, кто в этом ничего не понимает?
Кейт долго смотрела в грустные глаза сестры, где отражалась ее собственная боль.
Тори тем временем продолжила, желая до конца развеять страхи сестры:
- Слова графини были пошлой угрозой, призванной испугать тебя. Но я никогда не считала тебя трусихой. Борись за Джека, поезжай к нему. Мы сумеем устоять перед кознями графини, если она вдруг надумает причинить нам вред. Мы справимся с ней, будь уверена. А тебе нужен Джек. Он помогал и нам в трудные времена, он стал и нам очень дорог. Верни его нам, Кейт. Верни его себе.
Кейт застыла, впитывая в себя исцеляющие слова сестры. Тори удалось сделать то, что не удавалось сделать времени: она дала ей силы жить дальше. Тори дала ей все, чтобы захотеть жить дальше.
- Я поеду к нему, – прошептала Кейт, желая этого больше всего на свете. Она хотела как можно скорее оказаться рядом с Джеком. – Я поеду…
- Не теряй ни секунды, сестренка.
Кейт вдруг обнаружила в себе столько сил, что готова была бороться даже с самим дьяволом, лишь бы вернуть Джека. Вскочив на ноги, она развернулась и, не глядя на беседку, которая хранила столько воспоминаний, устремилась в сторону дома, оставив Тори неподвижно сидеть на сырой земле.
Тори посмотрела ей вслед, вытерев дрожащими пальцами холодные слезу. Она пыталась унять собственную боль и не поддаться отчаянию, которая недавно разрывала на части Кейт.
Оказавшись в стенах дома, Кейт намеревалась взбежать по лестнице, чтобы подняться к себе и переодеться, но ее остановил хмурый Уолбег.
- К вам посетитель, мисс Кэтрин.
Застыв, Кейт вдруг похолодела. Пальцы одеревенели, а в голове зазвенело от ужаса.
- К-кто? – еле слышно произнесли ее губы.
Уолбег хорошо помнил произошедшее, но должен был сообщить ей имя прибывшего.
- Мистер Майкл Редфорд. Он утверждает, что приходится братом виконта Стоунхопа.
Кейт так давно не называла Джека по титулу, что сначала не поняла, о ком говорит Уолбег, но когда сказанное дошло до нее, она побледнела, поняв, что к ней пришел брат Джека. Поразительно, только она хотела взять судьбу в свои руки, как кто-то из его семьи вновь решил помешать ей.
Но на этот раз ничто не станет у нее на пути, решила Кейт. Ее любовь была важнее всех членов его семьи. Расправив плечи, Кейт шагнула в гостиную, где ее ожидал очередной незваный гость. Там находился высокий молодой человек приятной наружности и очень похожий на своего брата. Это сходство невольно заставило сердце Кейт сжаться, но она смело посмотрела в знакомые серо-карие глаза гостя и твердо заявила:
- Если вы пришли сюда, чтобы убедить меня в том, что я нежеланная партия для вашего брата, вынуждена сказать, что вы зря потратите свое время и мое тоже, потому что я не собираюсь отступать от него!
Гость медленно встал с дивана, хмуро и задумчиво изучая ее. В его взгляде не было презрительного осуждения, которое светилось в глазах его матери. Однако Кейт все равно вскинула голову, удивляясь той силе, с которой теперь могла и хотела бороться с трудностями. Сила, которую он так внезапно обнаружила в себе.
- Если вам нечего сказать, – начала она, – тогда можете…
- Вы избавили меня от нотаций, которые я собирался вам прочитать, - наконец заговорил он, скрестив руки на достаточно широкой груди.
- Я бы не стала слушать вас.
Он вдруг посуровел и выглядел таким грозным, что Кейт невольно задалась вопросом: сколько лет этому парню, если Джеку как старшему двадцать пять лет? Неужели их состарили страдания, причиненные их же родителями? Ответ был более чем очевиден.
- Стали бы! – жестко проговорил он, строго глядя ей прямо в глаза. – Вы бы выслушали меня, если бы узнали, во что превратили жизнь моего брата ваши гадкие слова. Его снова скрутил приступ. Он мучается вот уже три дня. И все из-за вашей неспособности поверить своему сердцу, а не подлой женщине, которая к несчастью приходится мне матерью. – Кровь отхлынула от ее лица. Кейт вдруг почувствовала дурноту, а ноги задрожали так, что она могла упасть в любую секунду. Его взгляд не смягчился, но нотки в голосе изменились, когда он сказал: – Но, кажется, вы что-то уже решили. Когда вы вошли…
- Он… у него снова приступ? – Кейт вспомнила ту ночь, когда он рассказал ей о своих приступах, помнила искаженное от муки лицо. Она вдруг в полной мере осознала всю тяжесть своей вины перед ним, и похолодела от мысли, что сама довела его до такого состояния. – Г-где он?
Майкл перестал хмуриться, увидев бледную, еле стоящую на ногах девушку, которая стала так дорога Джеку. Майкл приехал на свадьбу, но было такое ощущение, что попал на похороны, когда узнал от камердинера брата, что же произошло. Он безмерно любил Джека, но больше не мог смотреть на его страдания и мучения.
- Эти приступы – его проклятие, – печально проговорил он. – Я не знаю, как вылечить его от них. Я не знаю, как помочь ему. Ему плохо, и он постоянно зовет вас. Возможно, в вас он сможет найти утешение.
Одинокая слезинка скатилась по белой щеке. Кейт судорожно сглотнула и хрипло попросила:
- Отвезите меня к нему.
Наконец, он мягко улыбнулся ей.
- Я как раз для этого и приехал.
Кейт едва успела собраться и сесть в ждущий их экипаж. Тетя и Габби собирались сопровождать ее, но ее пугал молчаливый брат Джека, который сидел напротив и хмуро смотрел в окно. Когда они проезжали мима поместья Ромней, лицо Майкла слегка побледнело.
- С вами все в порядке? – обеспокоенно спросила Кейт, удивленно глядя на него.
Он не ответил ей, как будто не расслышал ее. Казалось, Майкл был поглощен собственными мыслями, но через какое-то время вздрогнул и повернул к Кейт свое по-прежнему бледное лицо.
- Да, – коротко ответил он и снова отвернулся к окну.
Поразительно, но Кейт поняла, что он лжет. Она слишком хорошо знала выражение серо-карих глаз, чтобы увидеть в них настоящие страдания. Брат Джека страдал. Неужели все это из-за нее? Из-за того, через что она невольно заставила Джека пройти?
Кейт надеялась, что прибудет вовремя. Что не опоздает. И что сумеет найти слова, которые помогут Джека простить ее.
_________________

Марина, привет!

Я ждала, когда ты начнешь выкладывать первую книгу. Наконец-то! Спасибо!
___________________________________

Привет и тебе, дорогая!
Я только сегодня очухалась и вспомнила, что должна была начать эту выкладку. Меня хватило только на эти главы. По стараюсь на днях выложить и остальные.
Спасибо, что за глянула сюда.
_________________

С удовольствием перечитаю!

Рада, что помните эту история и что есть желание еще перечитать ее.
Приятного прочтения.
Скоро выложу и остальное.
_________________

 » Глава 19

Глава 19

Черные стены снова надвигались на него. Жар заставлял задыхаться, а сверлящая боль в голове ослепляла. Тело дрожало от мучений и, казалось, этому не будет конца. Никогда. Господи, если бы можно было избавиться от этой жуткой боли! Было такое ощущение, что он уже целую вечность пребывал в этом аду. И даже уже ставшая слабой мысль о ком-то очень дорогом медленно ускользала от него, лишая его последней возможности обрести покой. Неужели он подошел к черте, с ужасом думал Джек, корчась в своей постели.
Неужели это конец?
К огромному удивлению Джека что-то холодное коснулось его разгоряченного лба.
- Господи, – выдохнул он от облегчения, но ничто на свете не было способно остудить его, сбить невыносимый жар. Джек снова застонал. – Боже…
В комнате царил полумрак. Обессиленное тело Джека было прикрыто простыней, которая намокла от обильной испарины.
- Любовь моя, – вдруг раздался рядом нежный шепот.
Джек знал, что бредит, у него опять звенит в ушах. Сила желания вызвала в памяти родной голос. Он хотел открыть глаза, он должен был посмотреть на нее, но, черт побери, у него не осталось сил на это.
- Джек, жизнь моя, я здесь, – снова послышался чарующий голос, наполненный невыразимой болью.
Голос зацепил его сознание. Джек вдруг вздрогнул, ощутив прилив желания открыть глаза и увидеть, кто же его зовет. Все эти дни, что он плавился от жара, он лишился всех своих мыслей, воспоминаний. Но что-то хрупкое и сокровенное гнездилось в дальнем уголке его сердца. Туда не могли пробраться ни боль, ни жара. Что-то упорно оберегало это. И голос, который он только что услышал, всколыхнул в нем это чувство, добрался до заветного места и коснулся его сердца.
И только один человек мог это сделать.
Налитые свинцом веки не хотели поддаваться, но он собрал всю волю в кулак и медленно раскрыл их. И увидел сидящую рядом девушку с блестящими каштановыми волосами и невероятно грустными голубыми глазами, которые казались слегка влажными. Возможно потому, что он еле мог видеть своим затуманенным взглядом. Но он видел ее. Именно этот манящий, дорогой образ и жил в его сердце. Набрав в груди достаточно воздуха, он глухо выдохнул:
- Кэтти.
У Кейт по щекам побежали слезы. Она не могла больше сдерживать себя. Она не представляла, что с ним может твориться такое, пока не увидела его корчившегося от мучений тело. Его камердинер сказал, что приступ никогда не длился так долго. Это отняло все его силы, не оставив места для борьбы. И видимо у него больше не осталось ничего, за что хотелось бы бороться. И еще камердинер сказал, что жар настолько завладел им, что он никого не узнает.
Но он узнал ее! У Кейт так больно сжалось сердце, что она согнулась, пытаясь взять себя в руки, пытаясь дышать ровнее.
Во всем виновата она! Это она довела его до такого состояния. Она сказала ему такое, за что непременно попадет в ад. Он пережил достаточно мучений в жизни. Он полюбил ее, он хотел быть с ней, а она жестоко прогнала его. Кейт ненавидела себя за это. Если бы можно было повернуть время вспять… Она поступила с ним просто отвратительно, знала, что ни за что не вымолит у него прощения, но стремилась помочь ему, спасти его от этого. Даже ценой собственной жизни.
- Любимый, – глухо прошептала Кейт, взяв его тяжелую руку в свою, и крепко стиснула ее, мечтая влить в него все свои силы, всю свою жизнь. Она любила его так сильно, что не могла потерять. – Я рядом и не позволю ничему плохому случиться с тобой.
Не для того она приехала сюда, чтобы потерять его. Кейт слишком многое теряла в жизни. И сам он лишился многого. Ни гордость, ни тем более глупость и обида не стоили того, чтобы они лишились еще и друг друга. Как же поздно она осознала такую простую истину!
- Т-ты мне снишься?
Его слабый голос резанул ее по сердцу. Ей вдруг показалось, что они перенеслись в тот день в кабинет Клифтона, когда она лежала на диване и пьяно разговаривала с ним, но теперь они словно поменялись местами. Дрожащей рукой она нежно коснулась его запавшей разгоряченной щеки.
- Я на самом деле здесь, любовь моя, – с мукой прошептала она, сглотнув комок в горле. – Я пришла помочь тебе.
- Н-не думаю, что это уже в-возможно…
- Конечно, возможно! – убежденно заявила Кейт, погладив его по влажным волосам, и улыбнулась сквозь слезы. – Пока я собиралась к тебе, – нарочито бодрым голосом говорила она, чтобы не слушать безнадежного смирения в его голосе, – Алекс приготовила концентрированный настой из корицы. Ты ведь знаешь, как она любит растения. Она всегда изучала их, а теперь пытается познать их целебные свойства. – Кейт осторожно обняла его за плечи, приподняла к себе его голову и поднесла чашку с настоем к губам. – Она сказала, что это самое лучшее средство и что оно непременно поможет тебе. Милый, – промолвила Кейт, взглянув в его потемневшие до черноты глаза, – выпей это.
Ее прохладная рука была для него божественным прикосновением. Ее голос ласкал воспаленный слух. Глаза закрывались, но он сделал огромное усилие, чтобы продолжать смотреть на свою Кэтти. Он хотел помнить только ее облик, когда придет время навсегда закрыть глаза.
- Ты же знаешь, – сухими губами проговорил он, – из твоей руки я выпью все, что ты мне дашь.
Кейт подумала, что сейчас у нее разорвется сердце. Тяжело дыша, она смотрела на него, понимая, что если с ним что-то случиться, она просто не сможет пережить этого. Она не смириться с этим. Никогда.
- Джек, – взмолилась она, видя, что он отдает последние силы на то, чтобы выпить настой. Она молила Бога о самой малости: пусть он забирает ее, но оставляет его. Пусть прекратит его мучения. Он не заслужил этого, как не заслужил и тех слов, что она наговорила ему. Что стало причиной его мучений. Она не обращала внимания на слезы, которые безмолвно катились по щекам, и падали ему на грудь. Когда он выпил все до капли, она медленно положила его голову на свежую подушку и укрыла его чистой простыней. – Теперь расслабься, – попросила она, отставив в сторону стакан. Повернувшись к нему, она погрузила пальцы в его волосы. – Я сделаю тебе массаж, чтобы унять головную боль. Это поможет.
Так велела сделать Алекс, когда провожала сестру в Лондон. Кейт всем сердцем надеялась, что это поможет, что это обязательно подействует. Она была до такой степени растеряна и подавлена, что не могла думать связно. Единственное, чего она хотела, так чтобы Джек вернулся к ней.
Она массировала его голову очень медленно и нежно, чтобы не причинить ему еще больше страданий, выполняя указания Алекс, и молясь Богу, чтобы это сработало. Начав со лба, она проводила пальцами по вискам и затылку ненавязчивым ритмом, пытаясь снять напряжение. Джек застонал и закрыл глаза, сначала от боли, затем от наступившего облегчения.
Кейт не знала, сколько времени просидела возле него, делая массаж, у нее даже пальцы одеревенели, однако это не имело никакого значения. Борясь со слезами и болью в груди, она пыталась сделать все возможное и невозможное. Она шептала ему нежные слова, отвлекая и успокаивая, и вскоре он перестал дрожать. Кейт испытала такое облегчение, что снова тихо заплакала. Его дыхание выровнялось, сердце перестало колотиться в груди, и он заснул обычным нормальным сном. Почувствовав, как из нее разом ушли все силы, Кейт медленно легла возле него, обняла и прижалась к нему, желая защитить его от всего мира. И прежде всего от его собственной боли и муки.
Она обнаружила, что бессовестно заснула, только когда что-то коснулось ее. Широкая ладонь ласкала ей кожу, и было так приятно, что Кейт застонала и перевернулась на спину. Господи, как давно она не ощущала его прикосновений! Как сильно тосковала по нему! Рука прошлась по плечу и уверенно легла ей на грудь. Он сжал чувствительный холмик и провел пальцем по отвердевшему соску. Кейт встрепенулась и, наконец, открыла глаза. События последних дней ворвались в ее сознания, принося с собой боль и горечь. И тут же она столкнулась с горящим взглядом Джека, который грозно навис над ней. Ощутив на себе его обнаженное горячее тело, она с изумлением поняла, что совершенно нагая лежит в его кровати.
Поразительно, но он раздел ее! И до сих пор пребывал во власти приступа. Это было видно по его глазам и легкой дрожи тела. Кейт осторожно взяла его лицо в свои ладони и тихо спросила:
- Как ты себя чувствуешь?
Он не ответил ей. Нагнувшись, Джек завладел ее губами таким жарким, властным и вместе с тем упоительным поцелуем, что у нее перехватило дыхание. Кейт обняла его за плечи, притянув его к себе, но вдруг с ужасом поняла, к чему он ее ведет. Запустив пальцы в его уже чуть сухие волосы, она хрипло попросила:
- Джек, подожди… – У нее оборвался голос, когда он опустил голову и накрыл влажными губами твердый сосок. – Боже, Джек, тебе нельзя…
Но он не слушал ее. Он стал ласкать ее с таким пылом и отчаянием, что Кейт сдалась, понимая, что это нужно ему почти так же, как и ей. Возможно, это поможет ему освободиться от своих мучений и найти силы бороться с болезнью. И видит Бог, Кейт готова была сделать для него все!
Кейт застонала от того наслаждения, которое дарили ей его губы и руки. У нее закружилась голова, и заколотилось сердце. В нее медленно перетекали его жар и желание. Она поглаживала его спину, целуя напряженные плечи. Кейт вспыхнула, когда его рука стала гладить самое интимное место между бедер. Кейт таяла и плавилась вместе с ним, уткнувшись ему в плечо. Неожиданно, он приподнял голову и, убрав руку, горящим взором посмотрел на нее.
- Кэтти, – проговорил он низким глубоким голосом, от которого сжалось все внутри, – если я постарею, ты останешься со мной?
Кейт похолодела, в полную силу осознав всю ту боль, которую причинила ему. У нее мучительно сжалось сердце, которое могло лопнуть от непереносимого чувства вины. Кейт не смогла сдержать слезы, которые покатились по вискам. Сжав его лицо в своих руках, она с мольбой посмотрела на него.
- Ты сможешь когда-нибудь простить меня? – всхлипнула она, видя, как темнеют его глаза.
- Не надо, – прошептал он, наклонил голову и губами стер ее слезы. – Не плачь, фея. Я не могу видеть твоих слез.
- Я пришла к тебе, потому что не хочу жить без тебя. Ты нужен мне, Джек, почти так же, как нужна тебе я. – Она сделала глубокий вздох и хрипло добавила: – Ты вся моя жизнь, Джек. Я умру без тебя, как умер Арчер без Миранды.
Он зарычал от боли и запечатал ей губы поцелуем, в котором смешалась вся горечь, мука и любовь. Он целовал ее без остановки, возобновив свои ласки. И Кейт позволяла ему все, понимая, что нужна ему, что только так он сможет успокоиться и обрести покой. Она трепетала под ним и отвечала на его поцелуи, почти так же отчаянно желая его. Его язык обжигал каждую клеточку ее тела, дыхание сбилось, а в голове не осталось больше связных мыслей. Только жгучая потребность в нем.
- Я бы никогда не отпустил тебя, – прошептал он, раздвигая ей ноги. Джек приподнял ее за талию и одним мягким движением погрузился в нее.
- Джек, – протяжно застонала Кейт, выгнув спину. Ей показалось, что он сейчас разорвет ее на части, но Боже, как это было прекрасно! Однако он тут же замер, тяжело опустившись на нее. Едва открыв глаза, она увидела его напряженное, покрытое испариной лицо в дюйме от себя. Прижавшись к нему всем телом, Кейт сжала его плечи и с мукой выдохнула: – Я люблю тебя.
На его лице вдруг отразилась такая глубокая, такая сокрушительная сердечная боль, что Кейт показалось, она сейчас умрет прямо в его объятиях. Приподнявшись, она осторожно коснулась его губ, желая прогнать его мучения. Он глухо застонал и стал двигаться в ней в таком знакомом ей, любимом ритме, от чего слезы снова выступили на глазах. Он стал целовать ее все более страстно, заполняя ее собой, терзая и разрывая на части от наслаждения. Как бы Кейт ни хотела бороться со своим удовольствием, чтобы хоть как-то наказать себя, он не позволил ей ни на секунду отступиться или отречься от себя. Он вознес их обоих на вершину блаженства, заставил ее закричать от наслаждения, а потом упал рядом с ней, и, сжимая ее в своих объятиях, крепко заснул.
А на утро Кейт проснулась в постели совершенно одна. Еще не открыв глаз, она поняла, что его нет рядом, потому что не почувствовала его тепла. Беспокойство завладело ею настолько сильно, что Кейт тут же присела на постели, готовая встать и пойти на его поиски, но застыла, увидев, как полностью одетый он стоял у подножья кровати, облокотившись плечом о высокий столбик. Руки его были скрещены на широкой груди, и он хмуро смотрел на нее. Он все еще был бледен, но глаза смотрели с присущей ему остротой и пронизывающей ясностью.
Приступ отступил, с радостью поняла она. Но радость ее длилась недолго.
- Надеюсь, теперь ты объяснишь мне, что ты здесь делаешь.
Кейт поежилась, услышав холод в его резком голосе. Она вздрогнула от цепкости его взгляда и неожиданно ощутила себя ужасно неловко. И тут с поразительной ясностью поняла, что происходит. Он не помнил ничего из того, что произошло с ним ночью, ведь ему было так плохо. Проснувшись утром и придя в себя, он, должно быть, был поражен, обнаружив ее обнаженной в своей постели. Особенно после всего того, что случилось неделю назад. Он выглядел грозным и неумолимым, и не удивительно, ведь на другой прием она и не смела рассчитывать.
Облизав пересохшие губы, Кейт завернулась в простыню, залившись густым румянцем.
- Я, – неуверенно начала она. – Я приехала к тебе…
- Зачем? – Его голос резал, как нож. В нем было столько металла, что Кейт похолодела. – Ты ведь знаешь, что незамужней девушке не пристало находиться в доме холостяка, особенно в его постели. Ты загубила свою репутацию.
Пощечина не причинила бы ей столько боли, как его слова. Ее приезд еще ничего не доказывал ему. Она нанесла ему тяжкие оскорбления, глубоко ранила его. А теперь он намеревался поступить точно так же с ней. Возможно, потом ему захочется вышвырнуть ее из своего дома, но пока Кейт могла, она не будет отступать. Тяжело дыша, она смело посмотрела на него и твердо сказала:
- Мне наплевать на свою репутацию!
Он даже не повел бровью.
- А на что тебе не наплевать?
Он действительно вел себя холодно и бессердечно только потому, что хотел наказать ее. И Кейт возможно поддалась бы ему, если бы в голове не прозвучали его слова. «Если я постарею, ты останешься со мной?» Этого было достаточно, чтобы Кейт захотела бороться за него до самого конца.
- На тебя, – тихо ответила она, почувствовав внутреннюю дрожь.
- Почему?
Кейт стало мучительно больно от его поведения, но возможно именно это ощущал и он, когда стоял перед ней в их гостиной в тот проклятый день. Он хотел, чтобы она признала свои ошибки, и Кейт готова была сделать это, чего бы ей это ни стоило.
- Джек, – проговорила она, умоляя его смягчиться. – Потому что ты дороже мне собственной жизни.
- И поэтому ты пришла сюда?
Она больше не могла выдержать этого. Сжав руки в кулаки, она привстала с кровати и гневно посмотрела на него.
- Хватит говорить со мной таким тоном! Я поступила ужасно в тот день, наговорила тебе такого, за что мне стыдно и больно. Ты не представляешь себе, как я сожалею. Я чувствовала себя преданной, раздавленной. В тот момент я не ведала о том, что делаю, что говорю, потому что мне было невыносимо больно. Возможно так же больно, как тебе сейчас. Я не хотела, честно. – Ее всю трясло от переживаний и холода, словно из груди вытекала душа. Опустив голову и плотнее завернувшись в простыню, она хрипло продолжила: – Я так боялась потерять тебя, что невольно сама этому поспособствовала. Мне нет прощения, я знаю, но надеюсь, в твоем сердце найдется маленькое сочувствие к глупой, безумно любящей тебе старой деве, которая не мыслит жизни без тебя.
Замолчав, Кейт с ужасом стала ждать его ответа, реакции, хоть чего-то, что показало бы, что ее слова хоть что-то значат для него. Молчание длилось, казалось, целую вечность. Не в силах больше ждать, Кейт медленно подняла к нему свое бледное лицо, чувствуя, как щиплет в глазах.
- Я ведь мог поверить тебе, поверить каждому твоему слову, – заговорил он спокойным, чужим голосом, глядя ей прямо в глаза. – Ты вышвырнула меня из своей жизни, даже не послушав меня. Ты поверила всем, но не мне.
Кейт вдруг похолодела, поняв, что ранила его почти смертельно. И даже то, что было между ними ночью, не имело значения, потому что ее поступок всегда будет стоять между ними. Никогда еще ей не было так тяжело, как сейчас. Ее сердце разрывалось на части. Она и не заметила, как слезы побежали по белым щекам, только заметив, как он слегка вздрогнул, поняла, что плачет. Плачет потому, что теряла его снова. На своих глазах.
- Я понимаю тебя, – с горечью прохрипела она, прижав руку к своей груди. К тому месту, где медленно переворачивалось сердце. – Отвергнутая любовь заставляет внутри нас что-то умереть. Возможно, это часть нашей души, а может та часть, часть другого человека, которая стала частью тебя, пока ее не вырезали из тебя. Я многих теряла в своей жизни, но ни разу мне не было так тяжело. Джек, – простонала она, чувствуя, как дрожат колени. Кейт не смогла устоять на ногах и медленно осела на матрас. – Думаешь, мне было приятно, когда я в полной мере осознала всю тяжесть собственной вины? Думаешь, я жила после того, как ты вышел из гостиной? Думаешь, мне было легко терять тебя? Думаешь…
- Я бы поверил тебе тогда, – хрипло молвил он, глядя на сотрясающиеся плечи Кейт, – если бы не знал твоих истинных чувств ко мне.
Кейт думала, что все кончено. Она даже не расслышала его слов, настолько сильно боль завладела ею. Но неожиданно она оказалась в его крепких объятиях. От этого ее рыдания стали еще сильнее. Она обняла его дрожащими руками, уткнулась ему в грудь и не могла остановиться, плача от его и собственных мучений.
- Кэтти, – выдохнул он, зарывшись лицом в ее мягкие волосы. Его грудь разрывалась на части. Он хотел вжать ее в себя, сплавить с собой, чтобы они больше никогда не расстались. Господи, он думал, что потерял ее навсегда! Он думал, что никогда больше не увидит ее. Ночью ему снился божественный сон, а утром он обнаружил ее рядом с собой. Сначала он не поверил собственным глазам, а потом увидел ее во всей красоте, которая ослепляла. С распущенными волосами и завернутая в белую простыню, она казалась богиней, сошедшей с небес. Она с отчаянным пылом пыталась сломить его холодность. – Хватит, милая, – надтреснутым голосом взмолился он.
- Я так люблю тебя, – шептала она, дрожа. – Прости меня, Джек… Ради Бога, прости меня!
- Шшш, – шепнул он, баюкая ее в своих руках, в полной мере ощущая рядом свою бесценную Кейт. Она не была наваждением или сном. – Все хорошо…
- Нет! – горячо воскликнула Кейт. – Я бы с радостью поменялась с тобой местами, только бы тебе не пришлось по моей вине страдать от приступа.
- Не говори глупостей! – прорычал он яростно. – Это мое бремя.
Он даже не хотел допускать мысли о том, что подобное пришлось бы пережить ей.
- Это наше бремя, – горячо возразила она, приподняв голову и взглянув на него сквозь мокрые ресницы. – Обещаю, я найду способ излечить тебя от этого недуга. Ты не должен больше так страдать. Это неправильно. Я не позволю приступам отнимать тебя у меня.
- Кэтти. – Он взял ее залитое слезами лицо в свои ладони, не в силах поверить, что она рядом с ним, что не сниться ему. – Кэтти…
Он нежно дотронулся до одной щеки, сцеловывая слезы, затем до другой. У Кейт снова сдавило горло.
- Милый, я ведь старая, – прошептала она. – Иногда по вечерам я выдергиваю из головы седые волосы. Я действительно старая для тебя…
- Замолчи! – он так громко произнес это слово, что даже стекла в окнах задребезжали. Схватив ее, он сурово посмотрел на нее. – Если ты еще хоть раз скажешь такое, я перекину тебя через колено и буду шлепать до тех пор, пока у тебя не онемеет все тело. Ты меня поняла?
Долгое время она молча смотрела на него.
- Ты сможешь простить меня за мои слова? – тихо спросила Кейт, накрыв его руки, которыми он обхватил ее лицо, своими ладонями.
- Если ты пообещаешь, что больше никогда не будешь говорить о своем и о моем возрасте.
Это был равноценный обмен.
- Я никогда не перестану любить тебя, – прошептала она и поцеловала его так нежно, что у него задрожала душа.
- Кэтти, – снова прошептал он, касаясь ее своим дыханием. – Я с ума сойду без тебя. Я думал, что точно сойду, когда не послушался Тори и вошёл в гостиную.
- Тори? – изумилась Кейт, вскинув брови.
Она перестала плакать, к его огромному облегчению. И теперь он мог думать связанно.
- Да. В тот день, когда я влетел к вам в дом с намерением остановить свою мать, Тори помешала мне тут же войти к тебе. Она просила меня не видеться с тобой до тех пор, пока ты не успокоишься.
- Но ты вошёл ко мне…
- Да, – горько кивнул он, поглаживая большими пальцами нежную кожу ее лица. – Я надеялся, что ты поверишь мне, а не моей матери.
Кейт ощутила болезненный укол в сердце.
- А я подвела тебя…
- Нет! – тут же остановил ее Джек. – Моя мать умеет ранить. У нее есть поразительная способность обнаруживать болезненные места людей и нажимать на кровоточащие раны. – Гнев в его голосе был таким сильным, что Кейт невольно сжалась. Джек глубоко вздохнул и посмотрел на нее своими серо-карими глазами, в которых цвет шоколада удивительным образом сливался с блеском серебра. – Я отрекся от них, Кейт. Я не знаю, кем буду в будущем, но если тебя нет рядом со мной, мне не зачем будет шагать в это будущее.
Кейт снова поцеловала его, вложив в это всю свою любовь и потребность в нем, всю свою нежность и веру в него. Она обхватила его шею руками, не заботясь о том, что произойдет с простыней, не поддерживающую больше ничем. Для нее был важен только мужчина, которого обнимала она, и который обнимал ее.
- Помнишь, как я однажды сказала, – прошептала Кейт, оторвавшись от его губ, ощущая на этот раз не боль, а трепет и нарастающее желание, – что ни за что на свете не передумаю?
- Да, – проговорил он, целую ей шею, и прижался к изгибу девичьего плеча.
- Я никогда не откажусь от тебя. Даже сегодня, когда ты готов был вышвырнуть меня из своего дома, я не собиралась отступать.
Он вдруг поднял голову, посмотрел на нее и к ее огромной радости медленно улыбнулся. Кейт показалось, что впервые после тех ужасных событий выглянуло солнце.
- Я тебя никуда не собирался вышвыривать. Я лишь хотел, чтобы ты призналась и себе и мне, как нужна мне. Как нужен тебе я. И что ничего на свете больше не имеет значения.
- Я никогда не отрицала, что ты нужен мне.
- Правильно, но то, что я скрыл от тебя свой возраст, вернее не говорил об этом... Неужели, это мешало тебе любить меня? И помешает и дальше?..
- Ни при каких обстоятельствах я никогда не перестану любить тебя! – горячо прервала его Кейт. Она хотела объяснить ему то, к чему привело его молчание. – Мне было больно от того, что ты не сказал мне об этом только потому, что это дало возможность твоей маме унизить и оскорбить меня и наши с тобой чувства. Оскорбить нашу любовь. Пообещай, что не скроешь больше от меня тех вещей, которые потом смогут использовать против нас. Прошу тебя. Иначе нашу любовь, наше будущее и доверие будет так легко разрушить.
Глаза его потемнели от боли.
- Обещаю, но только нашу любовь ничто не сможет разрушить, – хрипло молвил Джек. – Мне больше нечего скрывать от тебя, Кэтти. Мне так жаль, – тихо добавил он, прижавшись лбом к ее лбу. – Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это!
- А мне жаль, что пришлось так долго жить без тебя. И так больно ранить тебя.
Джек медленно поцеловал ее.
- Я никогда не сомневался в своих чувствах к тебе, даже если бы между нами стояли куча твоих поклонников и этот невозможный Майкл. Я бы не ушел в тот день, если бы не знал, что тебе нужно время, чтобы прийти в себя.
Даже в такой непростой момент он проявил больше здравомыслия и понимания, чем она. Ее извиняло лишь то, что в тот момент боль заслонила от нее почти все. Кейт вдруг ощутила в груди непереносимую любовь к нему. Коснувшись его лица, она тихо молвила:
- Я не хочу больше расставаться с тобой, любовь моя.
- Тебе и не придется.
Необычный блеск в его глазах насторожил Кейт.
- Ты так уверенно это сказал, а ведь скоро мне предстоит вернуться в наш городской дом.
- Тебе никуда не придется уезжать. – Он еще раз крепко поцеловал ее, потом заглянул в слегка затуманенные от зарождающегося желания глаза своей Кейт. – Мой брат рассказал мне, как привез тебя сюда, и что тебя сопровождали тетя и Габби, которые жду тебя в вашем доме. Но ты никуда не поедешь.
- Почему? – еще больше нахмурилась Кейт. – Я же не могу вечно оставаться здесь…
- Мы и не остаемся. – Сделав паузу, чтобы еще немного держать ее в неведении, он медленно добавил: – Я попросил твою тетю собрать твои вещи и прислать их сюда. После завтрака мы уезжаем в Гретна-Грин, потому что я не намерен больше ждать того мига, когда ты окончательно станешь моей.
- Но… – Изумленная, Кейт какое-то время смотрела на него, не представляя, что и сказать, но вскоре дал о себе знать ее рациональный и практичный ум. – У тебя ведь есть разрешение на наш брак, и мы можем обвенчаться здесь.
- Нет, моя фея, – покачал он головой, быстро прижавшись к ее губам. – Я хочу внести в твою жизнь романтику, Кэтти. – Он прошелся губами по ее шее и взял зубами мочку уха, от чего Кейт вздрогнула и сильнее сжала его плечи. – Помнишь тот день в лесу, когда мы целовались под дождем?
Это были самые чарующие воспоминания.
- Д-да… – у нее дрожал голос, и кружилась голова.
- Я хочу окружить тебя романтикой и любовью со всех сторон. Я хочу, чтобы ты доехала, наконец, до Гретна-Грин, но только со мной. – Он снова вернулся к ее губам и на этот раз так глубоко и пылко поцеловал ее, что они оба задрожали от жгучего желания. – Однако сейчас, – хрипло молвил он, отпуская ее, – как бы я ни хотел залезть к тебе под простыни, я не могу этого позволить себе, потому что нас ждет карета.
Кейт хотела, чтобы он поступил так, как ему хотелось. Но он встал и отошел от кровати.
- Джек? – тихо позвала его Кейт, переполненная безграничной любовью к нему.
- Да, любовь моя?
Он обернулся и посмотрел на нее сверкающими серо-карими, обожаемыми глазами. Кейт медленно улыбнулась ему и мягко заверила:
- Я всегда знала, что у нашей истории другое продолжение.
_________________

 » Эпилог

Эпилог

Эдинбург,
2 недели спустя

В просторном номере гостиницы царили полумрак и тишина. Вода успокаивающе ласкала кожу. Кейт ощущала упоительную негу, лежа рядом с мужем в небольшой чугунной ванне, которая стояла у горящего камина. Свет от очага переливался на смуглей коже его руки, которая покоилась на бортике. Другой рукой он нежно поглаживал ей плечо.
Никогда прежде Кейт не была счастлива так, как в последние две недели. Они обвенчались в милой деревушке, куда так часто любили приезжать отчаянные влюбленные или хитрые мошенники. Кейт не видела ничего вокруг, кроме Джека, который после короткой церемонии стал ее мужем. Отныне и вовеки. После венчания он увез ее в Эдинбург, снял для них самый лучший номер в гостинице в центре города, а потом она не думала ни о чем, кроме его губ, рук и силе любви.
Однако теперь, немного успокоившись, она словно вернулась в реальность. И ее беспечная забывчивость, и возможно недопустимый эгоизм неприятно поразили ее, потому что она позволила себе забыть о своей семье.
Забыть о Тори, которой сейчас приходится несладко.
- Джек, – тихо позвала мужа Кейт, до сих пор не веря в то, что он ее законный супруг, и что им нечего опасаться того, будто их близость может шокировать других.
- Да, милая, – тут же отозвался Джек, заправив ей за ушко влажную блестящую прядь волос.
Он чувствовал ее беспокойство, которое она не могла скрыть даже в своем голосе. Он чувствовал ее всегда и так хорошо, что мог предугадать ее слова и желания. Отныне это было его целью, потому что благодаря Кейт он сумел обрести полный душевный и сердечный покой.
- Думаю, нам нужно вернуться домой, в Клифтон.
- Что тебя беспокоит? – Едва задав этот вопрос, он уже знал ответ. – Тори?
- Да.
Иногда Кейт не могла перестать удивляться тому, с какой легкостью он понимал ее, даже без слов.
- Как она? – спросил он. – Когда я видел ее в последний раз, меня тревожили личные проблемы, поэтому я не сумел понять, как у нее дела.
- Она пытается казаться сильной, – с горечью заговорила Кейт. – Но я видела, чего это ей стоит на самом деле. Она едва оправилась от вести о вероятной гибели Себастьяна, а теперь он вернулся. Да еще все эти неприятности со мной. Я не представляю, что бы делала без нее. Она поддержала меня в самый трудный для меня момент. Господи, она моя сестра, и я безумно ее люблю! Я хочу быть рядом с ней и помочь, как только смогу.
- Ты права, любимая.
- Ты не будешь возражать, если мы прервем наш медовый месяц?
Он мягко приподнял ее и повернул к себе, усадив на своих коленях. А потом прижался к ее губам легким поцелуем, который постепенно перерос в страстное, почти жгучее слияние. Кейт вздрогнула, прильнув к нему, и вдруг ощутила, как напрягается его тело. Крепко обняв ее, он прошелся губами по влажному изгибу ее плеча и коснулся языком тоненькой жилки на шее.
- Вся наша жизнь будет одним большим медовым месяцем. Обещаю.
Он подхватил ее на руки и встал из ванной вместе с женой. Вода покорно освободила их тела. Джек перешагнул через бортик и направился со своей драгоценной ношей к ждущей их кровати.
- Джек, подожди! – Кейт вдруг напряглась в его руках. – Ты сегодня не ел яблок, а я как раз приготовила их тебе. Я узнала, что они помогают от головных болей. Ты должен съесть хотя бы кусок…
Он медленно опустил ее на матрас и лег рядом с ней, затем снова накрыл ее губы и целовал ее так долго и пьяняще, пока она не застонала и не выгнула спину. У нее безумно колотилось сердце и трепетало все тело от вмиг вспыхнувшего желания.
- Как мило, – прошептал он, накрыв ладонью округлый холмик и сжав пальцами напряженный сосок. – Мы съедим его позже. Вместе. Обещаю. А пока… – Его губы снова обожгли ее уста, затем стали покрывать поцелуями все ее тело. Он сходил с ума от стонов, которые вырывались из ее горла. Джек надеялся, что так будет всегда. Он был в этом уверен, потому что знал: ничто в мире не сможет поколебать его любви к ней. Так же, как и ее. – Нам в номер недавно принесли бутылку местного виски. – Нависнув над ней, он заглянул в ее неотразимо-прекрасные потемневшие голубые глаза и жарко пообещал: – Я хочу показать тебе еще один способ, как можно пить виски, не прибегая к помощи стакана.
Чувственное обещание в его глазах сулило ей невообразимое удовольствие, которое мог подарить ей только он. Кейт безмерно доверяла ему. И любила. Всем сердце и душой, как только могла. Обняв его за плечи, она прижалась к нему и нежно улыбнулась.
- Ты обещаешь не пораниться?
Он тоже медленно улыбнулся ей, вспомнив тот день в кабинете Клифтона.
- Если и полетят осколки, то только от нашей страсти. И этот будут искорки, фея.
Она вдруг нахмурила лоб и задумчиво посмотрела на него.
- А ты пробовал яичницу, приготовленную из яиц наших кур?
Джек вдруг застыл. Его улыбка стала еще шире.
- К сожалению, – медленно проговорил он, ощущая в сердце болезненную любовь к ней, – после того, как ты разбила все мои яйца до последнего, я так и не смог насладиться этим чудесным блюдом.
- Я ведь обещала, что возмещу тебе ущерб. Как только мы вернемся домой, я велю приготовить тебе самую вкусную яичницу, которую ты когда-либо пробовал.
Он вдруг запрокинул голову и громко рассмеялся.
- Боже, я никогда не думал, что мою судьбу определят яйца. – Джек неожиданно посерьезнел и заглянул ей в глаза. – Однако я готов лично пожать лапу каждой курице, которая снесла эти их.
Кейт провела пальцами по его лбу, скуле и очертила контур его губ. Затем крепко поцеловала его и тихо пообещала:
- Готова познакомить тебя с ними, если ты этого хочешь, дорогой.
Джек снова рассмеялся, обнял ее и покатился по матрасу, готовый завести себе друзей даже среди кур, если это обрадует Кейт.
- Ради тебя, любовь моя, все, что угодно. Только надеюсь, у них нет ревнивого поклонника петушка, который потом меня обклюет так, что придется извиняться перед ним и заново объяснять ситуацию?
На этот раз звонко рассмеялась Кейт, и впервые за долгие годы он понял истинный смысл настоящего, безмятежного, полного счастья. Ведь он нашел свою половинку. Свою Кэтти.
Свою фею.
_________________

Здравствуйте, вот я снова у вас в гостях))) Я обычно не читаю исторических любовных романов, но ваши произведения удивительны хороши!!! Спасибо вам большое за творчество, буду читать дальше)))
_________________

Добрый день, Ирина. Спасибо вам, что снова нашли время и отписались. Очень рада, что и эта моя книга вам понравилась, ведь это для меня было началом начал. Так же в этой серии идут еще 3 книги:
Долгожданная встреча
Тайная встреча
Опасная встреча

Последняя книга представлена здесь на сайте, остальные, на сколько помню, были удалены по моей просьбе. Если есть желание читать дальше, могу конечно же добавить и остальные.

Спасибо еще раз за отзыв. Надеюсь, и остальные мои книги понравятся вам, ведь впереди столько всего интересного. В теме Куда я без тебя будет идти жеребьевка на выкладку следующей книги. Можете поучаствовать.
_________________

Надоооооооооо... обязательно надо!
Боже какая прелесть! Давно я не читала таких чудесных произведений... я не смогла остановиться пока не прочла до конца...! шикарно.. Буру рада познакомится и с остальным вашим творчеством!
П.С. чем то напомнило творчество Д.Линсей, что ни в коей мере не умаляет вашего чудесного слога!
А где Хадсон 2,3?
_________________

Ну после такого требования точно не могу вам отказать.

А их и нет на форуме. Об этом и говорила. Начну тогда выкладывать Долгожданную встречу. В то же время у меня будет идти выкладка нового произведения. Так что не буду затягивать с этим.

А я давно не читала таких емких, но таких восхитительных отзывов. Прям на душе становится хорошо, когда в очередной убеждаюсь, что моя работа находит отклик в вашем сердце) Спасибо!

Буду рада познакомить вас с моими остальными романами.

Я конечно же читала Линдсей, но это было так давно. И когда я подалась в собственное творчество, причем не просто так, а потому что мне это было в удовольствие, я совсем не читала ее. У нее (да простят меня ее поклонники) уж очень быстрые и коротенькие сюжеты. Как-то все быстро начинается и заканчивается, а порой хочется смаковать все до самых дыр, до самых глубин проникнуть в сознание героев. Вот и по этому я стала писать свое.
И спасибо, что даже сравнивая меня или слог с знаменитыми авторами, вы все же дипломатично выделили мой собственный стиль!
Вероятно завтра и начну выкладку Долгожданной встречи! Ох, это произведение самое-самое у меня. Сколько было споров, сколько волнений по героям. Но они у меня самые любимые! Себа и Вики - это отдельная часть моего мира.
_________________