Мой бывший холоп (ИЛР, 18+)

Пожалуйста, Тата!
Про братца пока не буду ничего рассказывать - через пару глав читательницы с ним познакомятся А пожил он, конечно, весело после смерти папеньки. Денег-то было много, а забот никаких
_________________

Вика, мне очень приятно, что тебе понравилось начало романа

Не знаю, можно ли назвать Александру волевой девушкой, но определённая твёрдость характера у неё имеется. Собственно, потому она до сих пор и не замужем, хотя, по меркам того времени, пора бы уже. Но за кого попало да ещё без любви Александра замуж не пойдёт А мать с бабушкой слишком сильно любят своего единственного ребёнка, чтобы к чему-то принуждать.
С дядюшкой читательницы скоро познакомятся, тогда можно будет делать о нём какие-то выводы
_________________

Оля, спасибо за главу!
Столько лет не общаться с сестрой из-за завещания отца и как-то после этого трудно поверить в благородные порывы брата! Может от наследства ничего не осталось и хочет денег получить на дальнейшую безбедную жизнь за счет Александры?
_________________

Пожалуйста, Алёна!

Да, в благородные порывы брата, не дававшего о себе знать целую четверть века, действительно трудно поверить. Бахметьевы и не очень-то верят, но думают: надо посмотреть. А вот что из этого выйдет, пока неизвестно (то есть автор-то знает, конечно, но ему лучше помолчать, чтобы не раскрывать интригу ).
_________________

Принимайте в читатели, пожалуйста . А на счёт раскаяния брата, не верю! Уж скорее он задумал подороже продать свою племянницу: кому-то. Наверное всё папенькино наследство прокутил и решил нажиться на них. Спасибо, буду читать
_________________

Привет всем!
Оля, спасибо за статью с картинками, посвященную моде, и первую главу.
в доме главной героини воцарился переполох. Но уж как-то излишне покладисто юная Александра принимает желание неведомого дяди устроить ее судьбу. Или мечты о столице и приданом затмили прочие чувства?
а ведь подумать: с какого перепугу брат мамы вдруг решил деньгами поделиться? Явно что-то нечисто...


А об чем речь? Что за первое известие или я пропустила?
_________________

Люда, добрый день! Мне очень приятно снова видеть тебя в читателях
Про братца пока помолчу: уже через пару глав читательницы познакомятся с ним, и тогда многое станет понятно


Добрый день, Мила! Большое спасибо тебе за тёплые слова в адрес моих романов
И конечно, я рада видеть тебя в читателях своего нового романа!
_________________

Привет, Натаниэлла!
Рада, что тебе понравились первая глава и статья о моде того периода, когда происходит действие романа

Добрые намерения дядюшки, не желавшего общаться с сестрой целую четверть века, и впрямь вызывают подозрения. Но Александра и её маменька всё-таки надеются на хорошее. В принципе, человек может измениться под старость и загореться желанием исправить ошибки молодости. А может, наоборот, измениться в худшую сторону... Но не буду пока о дядюшке. Он скоро появится в романе, и тогда многое прояснится насчёт его планов и намерений

Про первое известие будет немного позже Оно из разряда неприятных, и Бахметьевы решили не говорить о нём хотя бы сегодня, переключившись на обсуждение письма князя Новосельского.
_________________

Привет, Ульяша!
Мне очень приятно, что ты заинтересовалась моим романом. Надеюсь, что он не разочарует тебя. Или хотя бы несильно разочарует

В экранизациях "Анны Карениной" всё-таки стараются одевать женщин по моде второй половины 1870-х (а иногда и вообще как придётся). Хотя Лев Толстой начал писать роман в 1873 году, и логично было бы отразить в фильмах моду именно этого года и двух последующих

Фотографии из "Бесприданницы" я разместила в доказательство того, что мужчины со средствами любили щеголять в тот период светлыми костюмами - непрактично, но зато шикарно
А интригу ты угадала верно. Можно было, скрепя зубы и проклиная несправедливую судьбу, выдать дочку за богача низкого происхождения, но не за своего же бывшего крепостного Это как-то уже совсем неприлично и нехорошо.
_________________

Так понимаю, что новость в письме приятная.
Вторая же - неприятная - осталась за кадром.
Интересно - какая. А парусиновые костюмы носили в то время многие мужчины.
В них было летом не так жарко)


___________________________________

Неприятную новость Бахметьевым уже тошно обсуждать Поэтому они радостно переключились на приятную, хотя и сомнительную - обсуждение дядюшкиного письма.

А мужчинам 19-го столетия я искренне и глубоко сочувствую Не представляю, как они постоянно ходили в этих плотных костюмах. Наверное, особенно тяжко им приходилось на балах, в офицерских мундирах или фраках, под которыми, помимо рубашки с длинными рукавами, ещё был надет и жилёт. Дамам всё же полегче было, несмотря на наличие нижнего белья под декольтированным туалетом.
_________________

Известие хорошее и может что и получится. Приданное лишним не бывает,не только тогда,да и сейчас. Бесприданницей быть ох как тяжко было.

Добрый вечер, Лия!

Да уж, в положении бесприданницы ничего приятного нет. Так что письмо дядюшки, конечно, порадовало Бахметьевых. А точно ли он поможет или нет, будет видно.
_________________

 » Глава 2

Александра спала тревожно и проснулась рано. Мысли о том, что в ее судьбе могут произойти серьезные перемены, ужасно волновали девушку и лишали спокойного сна.

Нельзя сказать, чтобы Александра чувствовала себя несчастной. Но в последние годы ее жизнь уподобилась стоячему озеру, в котором перестали бить родники. Проще говоря, становилось все скучней и тоскливей. А хотелось интересных событий, веселых приключений, путешествий – одним словом, насыщенной жизни, полной впечатлений. Но впечатлений было взять неоткуда, сидя на одном месте, а на путешествия, увы, не имелось средств.

Выпив чашечку кофе, Александра велела седлать лошадь и облачилась в костюм для верховой езды – розово-вишневую амазонку с белым воротничком и небольшую черную шляпку с вишневыми лентами и развевающейся по спине вуалью. Наряд очень шел к ее внешности – ореховым глазам, светлой коже и пепельно-русым волосам с легким пшеничным отливом. Глянув на себя в зеркало, Александра приветливо улыбнулась своему отражению. Нет, она совсем не выглядит на свои двадцать три года – тот возраст, когда многие девушки начинают утрачивать свежесть только что распустившихся цветов. Двадцать, не больше. А если прогнать с лица выражение невеселой задумчивости, ставшее для нее привычным за последнее время, то ей можно дать и того меньше.

Впрочем, какая разница, сколько тебе лет, если у тебя есть деньги и ты можешь жить в свое удовольствие! Подумав об этом, Александра мечтательно улыбнулась, а затем нахмурилась. Неужели бабушка и впрямь хотела оставить дядюшкино письмо без ответа? Хороший он человек или нет, но ведь это единственный шанс ее внучки выбраться из провинции и зажить той жизнью, о которой она так страстно мечтала в глубине души. Той нормальной жизнью состоятельных дворян, которую вела их семья несколько лет назад, при крепостном праве и даже еще в первые годы после его отмены.

Проезжая по усадебному парку, Александра невольно обращала внимание на следы запустения, которые раньше старалась не замечать, дабы не травить душу. Какие роскошные цветники были разбиты перед парадным фасадом особняка во времена ее детства! А теперь – всего лишь три жалкие клумбы. А вот на этом месте, возле самого озера, некогда стоял красивый павильон с колоннами, выкрашенный в нежно-голубой цвет. Нет его теперь: он был деревянным, сгнил от времени, и его пришлось разобрать, а нового не построили за отсутствием средств. А большая кирпичная оранжерея сохранилась, но какой у нее непрезентабельный вид! Краска облупилась со стен, даже не поймешь, каким был изначальный цвет постройки, то ли розовым, то ли желтым.

Слава Богу, что хоть на покраску дома удалось наскрести денег в позапрошлом году. Его выкрасили в нежно-желтый цвет, колонны побелили, и теперь он весьма живописно смотрелся на фоне парковой зелени.

Александра обожала свой дом. В Смоленске, где Бахметьевы обычно проводили зиму, у них тоже был дом, но он не шел ни в какое сравнение с этим, построенным в самом начале нынешнего столетия. Александре нравилась строгая классическая планировка дома и его просторные комнаты с высокими потолками, в которых так легко дышалось. Нравилась темная дубовая лестница с резными перилами, ведущая из вестибюля на второй этаж, и сам вестибюль, выкрашенный в желто-оранжевый цвет, с коричневыми плюшевыми портьерами на окнах и дверях.

А самым любимым ее помещением был розовый бальный зал, занимавший левое крыло здания, с колоннами, прямоугольными зеркалами и хорами для музыкантов. К сожалению, за последние десять лет в этом зале давали всего два бала. Первый раз – в то чудесное и полное светлых надежд лето, когда Александре исполнилось семнадцать, второй – на ее двадцатилетие, в конце апреля. Александра бережно хранила роскошные платья, в которых блистала на тех балах. Одно из них, шитое по моде конца шестидесятых годов, было еще с кринолином. Вскоре после бала некий заезжий художник написал портрет Александры в этом прелестном сиреневом платье, с верхней юбкой из белоснежного кружева и нежным сиреневым цветком с зелеными листочками в центре корсажа. Это был единственный «взрослый» портрет Александры, после него делались только фотографии, так как на портреты не находилось денег.

«А какие чудесные балы давались в нашем имении, когда я была маленькой! – с ностальгией вспомнила девушка. – Могла ли я подумать, что, когда вырасту, все так несчастливо переменится? Всего лишь два бала с тех пор, как я стала взрослой… за столько-то лет!»

Протяжный лошадиный храп вернул Александру к действительности. Она обернулась к подъехавшему всаднику и тут же ощутила прилив жгучей досады. Это был Олег Денисович Черепанов, дальний сосед по имению и самый несносный из ее поклонников.

Два года назад Черепанов сделал ей предложение. Александра ответила отказом, но Олег Денисович не унялся и при каждом удобном случае навязывался с любезностями. На светских вечерах, где Александра появлялась в сопровождении родных, он не осмеливался подходить к ней. Но зато, если где-то встречал одну, неизбежно начинал заигрывать и говорить всякие пошлости, порою граничащие с оскорблением.

Был ли Черепанов серьезно влюблен в нее? Александра этому не верила. Скорее, он испытывал к ней чувственное влечение и считал подходящей партией. Олег Денисович принадлежал к той породе мужчин, которых называют страстными охотниками до женского полу. Сейчас, когда ему стукнуло тридцать пять, он уже не был таким гулякой, как в юности, но слава о его былых похождениях до сих пор гремела по губернии. Естественно, бабушка Александры не помышляла выдать единственную внучку за подобного человека. К тому же состояние Черепанова было изрядно расстроено, и он нигде не служил. И вообще, по мнению Александры, он был на редкость противным. Вроде бы и на лицо недурен, и сложен изящно, а вот противный и все тут.

– Доброе утро, любезная Александрина, – с медовой улыбкой произнес Олег Денисович. – Как поживаете?

– Благодарю вас, неплохо, – сухо ответила девушка, не поворачивая к нему головы. Фамильярное обращение по имени давало ей право не проявлять светскую учтивость, и она собиралась им воспользоваться.

– Во всяком случае, вид у вас цветущий, – продолжал Черепанов, игнорируя ее нежелание поддерживать разговор. – Еще больше похорошели за тот месяц, что мы не виделись. Но неужели со времени нашей последней встречи прошел целый месяц? – голос Олега Денисовича наполнился страстным волнением. – Да, ведь мы виделись последний раз на балу у княгини Друцкой-Соколинской. На том самом балу, где вы столь нелюбезно отказались танцевать со мною кадриль…

Он выжидающе посмотрел на девушку, но Александра, следуя своему намерению не вступать в разговор, молчала.

– Нет, это поразительно! – натянуто рассмеялся Черепанов. – Вы не только пренебрегаете моими чувствами, но даже не желаете проявить любезность! Александрина, неужели…

Александра резко обернулась к нему и окинула ледяным взглядом.

– Господин Черепанов! Во-первых, разрешите напомнить, что я для вас не Александрина, а мадемуазель Бахметьева. А во-вторых, мне пора домой, так что позвольте проститься.

Она хотела пустить лошадь в галоп, но Олег Денисович вдруг вырвал повод из ее рук и крепко вцепился в него.

– Нет, я не дам вам так просто сбежать! – воскликнул он. – Не для того я четыре утра подряд колесил вблизи вашего имения, чтобы, когда мы, наконец, встретились, отпустить, не заставив прежде меня выслушать…

– Четыре утра подряд?! – изумленно вскричала Александра. – Так, значит, это не случайная встреча, а подстроенная?

– Да, – с вызовом подтвердил Черепанов. – Потому что вы довели меня до отчаяния своей холодностью! И сейчас я прошу вас сойти с лошади и выслушать меня.

– Да вы, верно, с ума сошли! – возмутилась девушка. – Зачем вы хотите говорить со мной, что нового вы можете мне сказать? Немедленно дайте мне уехать!

Но Олег Денисович лишь сильнее стиснул повод ее лошади, а затем изловчился и схватил свободной рукой запястье Александры.

– Спускайтесь! – со злостью процедил он. – Ваша лошадь уже начинает нервничать, не дожидайтесь, пока она рванется вперед и сбросит вас на землю!

Не находя слов от гнева и изумления, Александра смотрела на него широко распахнутыми глазами. Она пыталась высвободиться, но тщетно. Положение усугублялось еще и тем, что Черепанов находился от нее с левой стороны. То есть со стороны дамского седла, в котором она сидела боком. Так ему было сподручно удерживать ее. А вот ей самой становилось все сложнее оставаться в седле, потому что Черепанов не просто держал ее за руку, но и слегка тянул вниз.

«Если он сумеет соскочить с лошади, не выпустив при этом моей руки, я вывалюсь из седла прямо в его объятия, – в панике подумала Александра. – И… О господи, что тогда случится?!»

Между тем ее лошадь и впрямь начинала нервничать. Самым благоразумным было поскорее сойти с нее, пока она не взбрыкнула или не рванулась вперед, рискуя сбросить наездницу. Но Александра медлила, опасаясь, что на земле она окажется беззащитной против Черепанова.

– Олег Денисович, опомнитесь! – она постаралась придать своему голосу твердость. – Ваши действия не только переходят все границы приличий, но и становятся опасными для моей жизни. Отпустите же меня и дайте нам разъехаться!

– Чтобы вы тотчас сбежали? – усмехнулся он. – Нет уж, не дождетесь!

– Да вы… вы просто…

– А ну-ка, любезнейший, быстро отпусти девушку! И давай убирайся отсюда, покуда цел.

В громком мужском голосе, внезапно раздавшемся поблизости, было столько внушительности, что Черепанов непроизвольно разжал руки и отпрянул от Александры. Почувствовав себя свободной, Александра тотчас натянула поводья и отъехала на другой край поляны. Там она придержала лошадь и взглянула на подъехавшего всадника. К ее радости прибавилось изумление, когда она поняла, что перед ней незнакомый человек. Она-то поначалу решила, что это кто-то из ее соседей так вовремя появился здесь.

– Какого черта?! – прорычал опомнившийся Черепанов. – Что вы себе позволяете, сударь, кто дал вам право вмешиваться…

– Я сказал, убирайся, – тем же внушительным голосом повторил незнакомец. – Или ты плохо слышишь?

– Да как… как вы смеете обращаться ко мне на «ты»! – в ярости закричал Черепанов. – Кто вы такой, откуда вас принесло?!

– Я не собираюсь разговаривать с человеком, который на моих глазах так неуважительно вел себя с дамой, – холодно сказал незнакомец. – Убирайся! Или тебя проводить в участок под дулом пистолета?

С этими словами он действительно вытащил пистолет и нацелил его на Черепанова. Олег Денисович побледнел. Он открыл рот, видимо, собираясь что-то сказать, но вместо этого натянул поводья и поскакал прочь.

– Ну наконец-то! – облегченно вздохнул незнакомец, пряча пистолет. – А то я уже начал бояться, что вовек от него не отделаюсь… Или мне все-таки следовало доставить его в полицейский участок?

Он вопросительно посмотрел на Александру, но она была так взволнована, что не могла говорить. Казалось, все происходит во сне. Сначала Черепанов со своим оскорбительным поведением, которого Александра, при всей своей антипатии, никак не ждала от него, а затем – появление «рыцаря-избавителя в сверкающих доспехах». Откуда здесь взялся этот незнакомец: решительный, бесстрашный, да еще и шикарно одетый, вдобавок ко всему? Великолепный жемчужно-серый костюм для верховой езды, белоснежные шляпа, перчатки, жилет и шарф… Ни один из соседей Александры никогда бы не сел на лошадь в столь нарядном и непрактичном костюме!

– Благодарю вас, но, думаю, это было бы лишним, – проговорила она, осознав, что молчание неприлично затягивается. – Лучше я расскажу маменьке, и она попросит губернатора потолковать с Черепановым, чтобы он раз и навсегда оставил меня в покое… О господи! – внезапно воскликнула она, схватившись за щеки. – Да ведь этот мерзавец только что пытался… Не знаю, может быть, он вовсе не хотел сделать со мной что-то ужасное, а хотел только поговорить, но… но я в таком шоке…

Голос Александры прервался, а из груди вырвался судорожный всхлип. Чувствуя, что вот-вот разрыдается, она соскочила с лошади и отвернулась от незнакомца, закрыв руками лицо. Но уже секунду спустя он стоял рядом, мягко отводя ее руки от лица и глядя на нее с ласковой улыбкой.

– О нет, ради бога, только не начинайте плакать! – произнес он с наигранным испугом. – Я из тех мужчин, что теряют при виде женских слез способность к разумным действиям. Если вы сейчас разрыдаетесь, и я не смогу вас успокоить, я брошусь вдогонку за Черепановым и накостыляю ему по шее. И тогда, чего доброго, в участок отправят меня, а не его!

Александра помимо воли рассмеялась.

– Это было бы верхом несправедливости, – отозвалась она в том же тоне. – А потому я немедленно прекращаю плакать, чтобы не доводить вас до такого состояния.

– Вот и замечательно, – улыбнулся он. – А сейчас… Полагаю, перед тем, как продолжить нашу приятную беседу, мне следует привязать лошадей, чтобы они не сбежали в лес?

Александра кивнула, и он пошел к лошадям. Пока он привязывал их к деревьям, Александра совсем успокоилась и сосредоточила все внимание на незнакомце. Теперь она окончательно уверилась, что никогда не встречала этого человека: по ее мнению, он был из тех, кого невозможно забыть, встретив один раз. И вовсе не потому, что он был каким-то необыкновенным красавцем. Напротив, его внешность была самой обычной: светлые волосы, серые глаза с легкой поволокой, прямой нос, небольшая, изящно подстриженная бородка, какую носили нынче большинство мужчин среднего и даже молодого возраста. Но взгляд, манеры, осанка! Во всем этом чувствовалось столько внутренней силы, спокойной уверенности в себе, что Александра была поражена и заинтригована.

– Ну вот, – проговорил он, вернувшись. – Теперь можно расслабиться и спокойно поболтать… о приятных светских пустяках!

– О приятных светских пустяках? – с улыбкой переспросила Александра. – Боюсь, что я не смогу поддержать такого разговора. Я мало выезжаю в свет и не знаю последних местных сплетен.

– И слава Богу! Нет ничего скучней, чем выслушивать сплетни и обсуждать людей, до которых тебе нет никакого дела. Лучше поговорить о самых интересных людях на всем белом свете.

– О ком же?

– О нас. Ведь самые интересные люди – это мы сами, не так ли?

На мгновение Александра опешила, потом рассмеялась.

– Я вижу, вы не из числа скромников, – она посмотрела на него с возрастающим любопытством.

– Скромников вообще очень мало, – философски заметил он. – Многие лишь притворяются таковыми: чтобы произвести хорошее впечатление или из расчета. Но даже настоящие скромники все равно считают себя «интереснее многих остальных».

– Да, это верно, – кивнула Александра. – Об этом хорошо написал Достоевский в своем «Преступлении и наказании».

– Слышал об этой книге, да никак не дойдут руки почитать. Я, честно говоря, почти ничего не читаю – некогда.

– Вы, наверное, ведете насыщенную светскую жизнь?

– Приходится… мотаться по этим дурацким вечерам ради поддержания знакомств. Сколько времени понапрасну убиваешь, господи помилуй! На природу выбраться недосуг, разве что во время таких вот поездок в провинцию.

– Пойдемте со мной! – внезапно оживилась Александра. – Покажу вам чудесный уголок природы. Тут совсем рядом, не больше пяти минут…

Они свернули в просвет между деревьями и вскоре оказались на открытой площадке, от которой начинался обрывистый спуск к Днепру. За рекой, живописно петлявшей в прибрежном кустарнике, поднимался густой еловый лес, уходя верхушками в голубое небо. Никакого жилья было не видать, и только в одном месте высилась белоснежная колокольня храма, сверкая на солнце золотым куполом с крестом.

Там, где стояли сейчас Александра и ее спутник, тоже было красиво. Только лес позади них был не хвойным, а смешанным, где рядом с березами и дубами росли сосны. А на полянке, по сторонам от них, красовался в слегка пожухлой траве розовато-лиловый иван-чай.

– Вот это места! – воскликнул незнакомец, становясь на краю площадки рядом с Александрой. – Сто лет не любовался такими чудесными видами. А главное, здесь совершенно не ощущается присутствия человека. Кажется, что находишься не в десяти верстах от шумного губернского города, а в заповедной глуши, куда до тебя не ступала нога человека.

– Почему же это – главное? – лукаво спросила Александра. – Вам так надоели люди, что не хочется видеть даже следов их присутствия?

– Не просто надоели, а надоели безумно, – он на секунду поморщился. И тут же добавил, ослепительно улыбнувшись Александре: – Но, разумеется, это не относится к юным красавицам, имеющим привычку скакать по глухим лесам в девятом часу утра.

Александра смущенно рассмеялась, а затем нахмурилась.

– Какая же я невежа! Болтаю с вами уже несколько минут – и даже не поблагодарила за помощь!

– Пустяки, не стоит благодарности, – отмахнулся он. – Я лишь сделал то, что сделал бы любой нормальный человек, оказавшись на моем месте.

– Не думаю, – серьезно возразила Александра. – Другой бы проехал мимо, дабы, как говорится, не быть замешанным в историю. А вы вот не побоялись…

– Вступить в неравный бой с предводителем местной разбойничьей шайки? – докончил за нее незнакомец. – Честно говоря, я и сам не понимаю, как у меня хватило на такое смелости.

Он говорил так серьезно и рассудительно, что Александра снова рассмеялась.

– И все-таки я прошу вас не относиться беспечно к тому, что вы нажили себя врага в лице этого человека, – предостерегла она. – Олег Денисович Черепанов, конечно, не злодей крупного масштаба, однако устроить вам неприятность в отместку за сегодняшнее унижение он вполне способен.

– Не стоит тревожиться, – улыбнулся незнакомец. – Уверяю вас, я сумею за себя постоять. Да и друзья, пригласившие меня сюда, надеюсь, в обиду не дадут, – прибавил он с непонятной Александре многозначительной интонацией.

– Вы, конечно, из Петербурга? – спросила она.

– Почему вы так решили, из-за моего вида? – задал он встречный вопрос. – Да, надо заметить, не очень благоразумно разъезжать по лесам и пыльным дорогам в таком наряде. Но что же поделать? – он с философской усмешкой пожал плечами. – В юные годы, когда так хочется красоваться и строить из себя франта, я был беден и не мог позволить себе шиковать. Так что теперь наверстываю упущенное. Умом-то зрелого человека прекрасно понимаешь, что это дурной тон, но ведь сердцу, как известно, не прикажешь.

Александра на минуту опешила. Столь откровенно заявить о своей тяге к дурному тону и желании жить напоказ! На такое не был способен никто из ее знакомых состоятельных или внезапно разбогатевших людей. Многие так поступали, но никто и под дулом пистолета не признался бы, что делает те или иные вещи с намерением пустить окружающим пыль в глаза или удовлетворить ненасытное тщеславие.

– Кажется, я шокировал вас своим неуместным откровением, – немного смутился незнакомец. И прежде чем Александра бросилась возражать, прибавил: – Ради бога, только не начинайте уверять в обратном! Я же не дурак и сам хорошо знаю, что такое не принято говорить… Да, я приехал из Петербурга: погостить к смоленским знакомым и решить некоторые дела. А вы? Как я понимаю, вы не замужем и живете с родителями в имении?

– Вы угадали, – кивнула Александра. – Да, большей частью в имении, хотя в Смоленске у нас тоже есть дом. Но там мы живем зимой, а летом бываем в городе лишь наездами.

– Надо полагать, в губернском городе летом ужасно скучно?

– Просто невыносимо!

В возгласе Александры прозвучало столько эмоций, что незнакомец не сдержал улыбки. Но тут же посерьезнел и посмотрел на нее с сочувствием.

– Прекрасно вас понимаю. Мы едва знакомы, но мне уже ясно, что вы утонченная и образованная девушка, истинная леди, как говорят англичане. Так что могу представить, каково вам живется в провинции.

Александра бросила на него признательный и слегка кокетливый взгляд.

– Когда я была моложе, я не ощущала рутинности нашей жизни, – сказала она, задумчиво обрывая листочки молодого дубка. – Но в последние года два она на меня страшно давит.

– Это понятно: вы стали взрослей и взыскательней. А также ощутили тягу к переменам. Вы куда-нибудь уезжаете хоть изредка?

– Практически нет. В Москве последний раз были три года назад, да и то недолго. А вы, наверное, часто путешествуете?

– Путешествую? Да нет, я, знаете ли, больше все по делам… Но, конечно, на месте не сижу. А вот в молодости… – его глаза интригующе блеснули. – Первый раз я покинул родную глубинку, когда мне было за двадцать. А до этого не видел ни Питера, ни Москвы.

– Вы тоже родились в провинции? – изумилась девушка. – Не верится!

– Почему же? – улыбнулся он.

– Потому что в вас нет совершенно ничего провинциального.

Он посмотрел на нее с легким лукавством:

– Вы тоже не похожи на провинциалку и, однако, живете здесь.

– Увы! – вздохнула она. И после короткой паузы прибавила: – Нет, на самом деле я обожаю свое родовое имение. Вот только…

– …Хорошо бы проводить здесь лето, а на сезон холодов уезжать в другие края, – докончил за нее новый знакомый.

– Верно, – кивнула Александра. – Да и летом здесь тоже скучновато. Раньше было не так. Дворяне были богаче, устраивали веселые праздники. Столичные аристократы приезжали на лето в имения, и местная жизнь оживлялась. Теперь же дворяне обеднели, а аристократы предпочитают проводить лето за границей.

– Да, это так, – кивнул ее новый знакомый. – Но, надо полагать, и здесь бывают какие-то развлечения? Например, я заметил, что сейчас Смоленск весь бурлит…

– О да! – в голосе Александры невольно зазвучал сарказм. – Бурлит так, как не бурлил уже очень давно в это время года! А все из-за приезда этого богача Сурина, из которого наш губернатор надеется вытрясти денег на свои проекты.

– Так разве ж это плохо, если губернатор сумеет получить с Сурина деньги, которые пойдут на благие цели? – с улыбкой спросил собеседник. – По-моему, наоборот, хорошо. Впрочем, это мужские дела. А благородным дамам и девицам приезд Сурина интересен совсем по другим причинам. Вы ведь, наверное, тоже с нетерпением ждете послезавтрашнего бала?

Из груди Александры вырвался горестный вздох.

– Пожалуй, я единственная из местных дворянок, кто не ждет этого бала с нетерпением. И, будь моя воля, я бы на него не поехала. К сожалению, нам с маменькой придется ехать на этот злосчастный бал, иначе наше отсутствие непременно заметят и истолкуют превратно… Вернее, не превратно, а так, как оно и есть на самом деле, но именно этого нам и нельзя допустить…

Александра смущенно замолчала, заметив, что собеседник тщетно пытается понять смысл ее сумбурной тирады.

– Я запутала вас своим бестолковым объяснением. На самом же деле все просто. Беда в том, что почтенный Сергей Николаевич Сурин – наш бывший холоп… То есть я хотела сказать, наш бывший крепостной, – торопливо поправилась Александра.

И дернуло же ее употребить это грубое, оскорбительное слово – «холоп»! Разумеется, ее новый знакомый ничего не передаст Сурину, но что он подумает о ней? Пожалуй, решит, что она вовсе не истинная леди, а напичканная предрассудками неотесанная провинциалка.

– Черт побери! – вскричал он с веселым оживлением. – Так, значит, это в вашем имении Сергей Сурин появился на свет и провел первые двадцать лет своей жизни?

– Да, – кивнула Александра. И испуганно добавила: – А вы знали раньше, что Сурин – бывший крепостной, или я первая сообщила вам эту… нелестную деталь его биографии?

Незнакомец рассмеялся:

– Не вините себя в излишней болтливости, мадемуазель. Разумеется, я об этом знал: Сурин никогда и ни от кого не скрывал своего происхождения.

– И потом, он ведь только наполовину низкого происхождения, а по отцу – незаконнорожденный дворянин, – заметила Александра, желая загладить возможное неприятное впечатление от своего нелестного отзыва о Сурине. Кто знает, а вдруг ее новый знакомый относится к Сурину с уважением или даже приятельствует с ним?

– И это мне тоже известно, – кивнул незнакомец. – Впрочем, – небрежно прибавил он, – что нам за нужда обсуждать биографию Сурина? Меня гораздо больше тревожит ваше желание просидеть взаперти то время, как в Смоленске будут давать веселые балы. Мне кажется, это неправильно. Ну, подумаешь, приедет туда этот Сурин. И что? Не в его же доме будут проходить балы, а в дворянском собрании!

– Но ведь все эти балы и прочие развлечения устраиваются в его честь, – многозначительно заметила Александра. – И поэтому нам с маменькой неловко на них бывать.

– Но в то же время неловко и не бывать, – усмехнулся незнакомец. – Не очень веселое положение, надобно сказать!

– Какое уж там веселое! – поморщилась Александра. – Положение ужасно неприятное. Не явись мы на этот бал, все поймут, что это из-за Сурина, и будут о нас судачить. А приехать и видеть этого человека нам с маменькой, как вы понимаете, тоже радости мало. А как бы вы поступили на моем месте? – внезапно полюбопытствовала она. – Поехали бы или нет?

– Я? – переспросил он, слегка удивившись вопросу. – Я… поступил бы так, как мне заблагорассудится. То есть если бы мне хотелось поехать на бал и развлечься, я бы поехал, и плевать, что там будут какие-то неприятные личности. А если б не захотел, то не поехал бы, и плевать, что кто-то будет обо мне судачить.

– Прекрасный ответ, – Александра окинула его восхищенным взглядом. – Пожалуй, мне следует рассуждать так же, хотя женщине это трудней, чем мужчине.

– Почему? Из страха общественного мнения? – он скептически усмехнулся. – Да, мне действительно проще: я никогда не зависел от мнения разных болванов… Но Бог с ним, скажите мне лучше другое. – Он посмотрел на Александру с легкой торжественностью. – Как я понимаю, вы все-таки собираетесь ехать на этот бал? Тогда я наберусь наглости и попрошу у вас самый главный танец – мазурку. И еще… самый медленный вальс!

– О, разумеется, я охотно отдам вам эти танцы, – сказала Александра, ощутив такой прилив радостного волнения, что ей стало неловко. – Кому же еще мне отдать их, как ни отважному спасителю моей чести?

– И то верно, – рассмеялся он. – А теперь, мадемуазель, не сочтите меня невежей, но нам пора прощаться. Мне надо возвращаться в Смоленск, где меня ждут друзья. Черт бы с ним, да боюсь, заволнуются, что пропал без предупрежденья, и бросятся искать.

– Да, конечно, – кивнула Александра. – Меня тоже ждут родители к завтраку.

– Вы позволите мне немного проводить вас? – спросил он. – По правде сказать, очень хочется взглянуть на ваш дом: я люблю старые дворянские усадьбы. И потом, черт знает этого Черепанова! Вдруг он не убрался восвояси, как ему настоятельно советовали, а все еще кружит поблизости?

Александра кивнула, и они пошли к лошадям. По пути ей подумалось, что следовало бы пригласить его в дом и познакомить с родными. Но она тотчас передумала. Нет, лучше она представит его матери на балу. А пока… пусть знакомство с этим необычным мужчиной будет ее маленькой романтической тайной!

«Но ведь тогда придется умолчать и про Черепанова, – внезапно пришло ей на ум. – Ну и черт с ним! До этого ли болвана сейчас?»

Они подъехали к дому не со стороны парадного двора, а со стороны парка. Точнее, не к самому дому, а к тому месту, откуда на него открывался замечательный вид.

– Красивое здание, – сказал спутник Александры, придержав лошадь и любуясь открывшейся картиной. – И парк живописный, особенно вокруг озера.

– Если бы вы только знали, каким красивым и ухоженным был наш парк лет десять-двенадцать назад! – с прорвавшейся горечью воскликнула Александра. – Сейчас это, что называется, остатки былой роскоши.

– Лет десять-двенадцать назад, – повторил он немного задумчиво. – Да, я прекрасно это представляю… Печально, что дворянские усадьбы приходят в запустение! Сколько людского труда было в свое время в них вложено, как старались архитекторы и создатели парков. А теперь… все ветшает и приходит в упадок. И по всей матушке-России такая картина наблюдается, не только в Смоленской губернии.

– Да, – тяжко вздохнула Александра. – Не одни мы не в состоянии поддерживать усадьбу в подобающем виде, но и больше половины наших соседей. Правда, утешение это слабое.

– Конечно, – кивнул незнакомец. – Только измельчавшие люди могут утешаться тем, что у других дела идут так же скверно, а то и похуже… Но не будем о грустном, – с улыбкой обернулся он к девушке. – До свидания, милая Александра! До встречи на балу в дворянском собрании!

Он галантно поклонился ей и уехал. А она поспешила к дому, где мама и бабушка уже наверняка волновались из-за ее отсутствия.
_________________

Привет!
Оля, спасибо за главу!
Александра попала в неприятную ситуацию. Встреча с озабоченным поклонником неприятна.
Однако незнакомец ее спас. Не поняла, он не представился ей?! Или я пропустила... если имени своего не назвал, это нарушение этикета и приличий, как она могла с ним болтать и показывать приятные уголки на берегу Днепра, это ж такое не комильфо. Тем более, что ее-то имя он знает... не иначе, девушка от шока растерялась, и мужчина заранее покорил ее сердце благородным поступком, да и откровенными речами тоже.
конечно, есть догадки по поводу, кто такой этот рыцарь, но подожду развития событий.
_________________