Третья история: "Дон Жуан"

 » 7,8

Ленни, имей терпение, ты и так все уже знаешь! Ну, почти.
Ми-ми, а здесь, в теме, иллюстрировать нельзя? - Да я даже в Блог не умею вставлять иллюстрации и кино. Статьи подготовлены, но из-за полного неумения ждут у моря погоды.


- 7 -
Через два дня они возвратились в Севилью. Анна загорела, ее волосы выгорели на солнце до цвета светлого пепла. По вечерам они по-прежнему встречались в таверне с Мануэлем. Он был тихо влюблен в Анну и учил ее танцевать танцы фламенко. Когда танцевал Мануэль или кто-нибудь другой, она теперь смотрела не на них, она не сводила глаз с Франца. С болезненным любопытством она всматривалась в его лицо, ожидая увидеть в нем признаки увлечения. Замечая ее взгляд, он неизменно ласково улыбался в ответ. Ей становилось стыдно. Когда она рассказала Францу о своих чувствах, он поинтересовался, следила бы она так же за ним, если бы он любовался танцами женщин. Анна замерла на секунду, а потом засмеялась:
- Да, конечно, это обычная ревность, но ведь я не ревнива!
Работа в архиве наконец подошла к концу, но Франц предложил пожить здесь еще. Он заказал перевод с португальского книги Фигерейду. Анна заканчивала перевод Мольера с французского. Франц работал с готовыми материалами. Когда Анна была занята, она легче переносила постоянное ощущение холодка в сердце. Сеньор Фернандес, профессор истории, с которым она работала в архиве, попросил ее однажды помочь в переписке с генуэзскими коллегами, которые прислали ему копии некоторых документов на итальянском языке. Она с радостью взялась за эту работу, потом перевела его статью на итальянский и французский языки. Несколько смущенно она попросила его помочь найти еще работу переводчика, ведь она знает еще немецкий и русский, объясняя это желание тем, что пока муж занят своей работой, она скучает.
- О, конечно, Донна Анна, я понимаю вас.
Сеньор Фернандес познакомил ее со своими друзьями, у которых есть необходимость в ее услугах. Дни ее были заполнены работой до отказа. Теперь, когда Францу нужна была ее помощь, он отрывал ее от переводов - и ей это нравилось.
- Так я сильнее чувствую, что иногда нужна тебе.
- Анхен, я с каждым днем убеждаюсь, что без тебя я не смог бы работать.
Несколько раз в неделю они виделись с Мануэлем, который трогательно ухаживал за Анной, дарил цветы, читал стихи, танцевал для нее. Однажды он подвел к столику и познакомил с ними своего старшего брата Франсиско, который только что вернулся из поездки в Японию. Он был профессиональным музыкантом и танцором.
- Пако, сыграй нам, - слышалось со всех сторон, и он взял гитару.
Играл он блестяще, а когда начал петь, у Анны вдруг прошел холодок по спине, вдоль позвоночника. Любовная песня в его исполнении волновала, словно он своим напряженным, со страстной хрипотцой голосом, как руками, касался ее тела. Франсиско не смотрел на нее, но она чувствовала, что он пел именно ей. Мануэль переводил взгляд с брата на Анну, и замешательство отражалось на юном лице. Анна рассердилась на то, что Франсиско так бесчувственно отнесся к чувствам брата. Когда он закончил петь и поймал ее гневный взгляд, он отбросил гитару и вышел на середину зала. У Анны участилось дыхание. Его танец нес такое эротическое напряжение, что ей казалось - еще минута и она потеряет сознание. Это было неуловимо. Величайшее мастерство состояло в том, что все движения были на первый взгляд благопристойными, но скрытый заряд страсти в убыстряющемся ритме движений гибкого тела давал ошеломляюще откровенный эффект. Анна обернулась к Францу - и кровь прилила к ее щекам: в его глазах и стиснутых руках она разглядела те же чувства, что терзали ее саму. Она встала с потемневшим лицом и, бросив Францу: « Прости, голова... Я приду в отель», - выскочила на улицу. Несколько минут Анна просто стояла, прислонившись к двери, у нее дрожали и подгибались ноги. Пошатываясь, прошла она несколько шагов к скамейке, стоявшей под деревьями, и буквально упала на нее, не в силах справиться с захлестнувшими эмоциями. Анна даже не могла понять, что ее потрясло больше: собственный эротический накал или то чувственное напряжение, которое увидела в лице Франца. В голове шумело, ее сотрясала дрожь, ей казалось, что сердце сейчас разорвется. Когда к ней подошел Франсиско, она уже не могла рассуждать здраво.
- Сеньора, что с вами? - наклонился он к ней.
Она смотрела на него затуманенными глазами, и вдруг он обхватил ее лицо ладонями и крепко поцеловал в губы. Она задохнулась от неожиданности, только стон вырвался, когда он обнял за талию, прижимая безвольное тело к своему, напряженному как струна.
- Ни одна женщина не смотрела на меня так, как вы, - проговорил он зло и страстно, - я хотел бы, чтобы вы посмотрели на меня с любовью!
И он опять потянулся ее поцеловать, но она испуганно прошептала: «Только не здесь, он увидит...». Франсиско увел ее за собой к таверне и проскользнул в комнату сбоку, из тех, что сдают посетителям. Он прижал ее к двери и начал целовать. Анна закрыла глаза. Все напряжение и тоска последнего месяца наполнили ее страстным желанием, пальцы зарылись в его волосы. Франсиско целовал ее все призывнее и настойчивее, расстегивая блузку и обнажая плечи, потом подтолкнул к кровати и их тела жадно сплелись в любовном объятии. «Франц, Франц!» - почти кричала Анна в безумном ослеплении чувств. Когда они, обессиленные, лежали, успокаивая дыхание, он тихо поцеловал ее ладонь и прошептал:
- Я не ожидал, что так получится. Малыш мне только о тебе и говорил, а когда я увидел тебя, сам сошел с ума.
- О Боже, бедный Мануэль! - застонала Анна.
- Да, он влюблен в тебя. Но почему ты не вспоминаешь о своем бедном муже? Хотя мне кажется, что ты не меня звала сейчас. Похоже - но не меня. Не так ли?
- Прости, Франсиско, ты прав, - виновато вздохнула Анна, - Но все так сложно, что трудно объяснить. Сегодня именно ты свел меня с ума своим танцем. Мой муж не имеет к этому отношения.
- Но ты любишь его!
- Да, очень.
- А он?
- Я не хочу об этом говорить.
- Анна, мы увидимся еще?
- Нет, скорее всего - нет. Я тебя очень прошу, не надо, чтобы Мануэль узнал. Мне пора. Но мне хотелось бы выпить немного, все еще руки дрожат. И кофе.
Он кивнул и вышел. Через две минуты он возвратился, неся в одной руке кофейник, в другой - бутылку и кружки. Франсиско налил вина, они молча выпили. Потом он взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал во влажные от вина губы.
- Ты опьяняешь меня, как вино.
- Франсиско, я тебя умоляю, если мы еще увидимся, сделай вид, что этого не было. Мне так будет легче.
- Ты боишься мужа?
- Нет, я ему все расскажу. Но мне тяжело, пожалей меня.
- Ты так сильно его любишь! – с горечью воскликнул Франсиско, и Анна кивнула.
- Больше жизни, - она одним глотком допила кофе, - Пора идти. Спасибо тебе. Возможно, ты сегодня спас меня, - и она легко поцеловала его в губы.
- Проводить тебя?
- Нет, я дойду сама. Прощай.

Анна медленно шла по улице, пытаясь разобраться в том, что произошло. Но так болела голова, - и она перестала думать о случившемся. Она подошла к отелю, но медлила войти, дошла до конца квартала, пошла обратно. «Анхен!» - вдруг послышалось за ее спиной. Анна остановилась и подождала Франца, опустив голову. Когда он подошел, она взяла его руку и прижалась к ней лбом.
- Анхен, все в порядке? Как твоя голова?
- Франц, Франц, прости меня, я негодяйка, - прошептала Анна и глаза наполнились слезами. Никогда раньше не чувствовала она себя такой уязвимой.
- Анхен, успокойся, пошли домой, - спокойно и как всегда доброжелательно ответил Франц.
Он привел ее в номер.
- Налить тебе ванну?
- Да, пожалуйста.
Она долго лежала в теплой воде, словно хотела смыть с тела чужие ласки. Потом вышла и замерла, не зная, куда идти. Ее тянуло забиться под одеяло от стыда и одновременно хотелось сесть и поговорить с Францем, излить ему душу и видеть в его глазах понимание и прощение.
- Анхен, - позвал он, - иди, я почитаю тебе то, что написал.
Она села на диване, свернувшись калачиком, закурила сигарету и рассеянно слушала его, но когда он что-то спросил, она извинилась:
- Прости, Франц, я невнимательна сегодня.
- Что с тобой произошло, Анхен? Неужели тебя так потряс факт, что тебе понравился другой мужчина? – Франц наклонился к ней и дружески улыбнулся.
- Нет, не это. Меня потрясло, что нам понравился один и тот же мужчина. Разве не так?
- Возможно. Но разве ты не ожидала этого?
- Н-н-нет, пожалуй я не ожидала, что мое потрясение будет таким сильным. И потом, когда он догнал меня - ты ведь догадался об этом? - я испытала ощущение вины, что увела его от тебя... А потом я закрыла глаза и только представляла, что это ты... Ты простишь меня?
Она закрыла лицо рукой.
- Анхен, дорогая, мне нечего тебе прощать. Ты вольна жить, как хочешь. Когда ты смотрела на него со мной вместе, ты ведь не представляла, что это я, правда? Франсиско тебе просто понравился. Он талантлив и способен увлечь. Чего же ты стыдишься? Тебя сбил мой интерес к его выступлению, и ты придумала себе чувство вины. Оно заставило тебя думать обо мне, когда тебе нужно было думать только о своем любовном приключении. Мне жаль, что я невольно помешал тебе. Ты успокоилась?
- Спасибо, Франц, я была уверена, что ты прекрасно все объяснишь мне. Но ведь он тебе понравился?
- Да, он мне понравился, но это ничего не значит. То, что он пошел за тобой, доказывает это: из нас двоих он выбрал тебя. И запомни, сегодняшний случай не может меня травмировать. Я люблю Карла
- Хорошо, Франц, забудем об этом.
Анна тоскливо посмотрела на него. Она-то не забудет. Из всего разговора сознание выхватило: «я люблю Карла». Опять сердце сжали холодные пальцы. Франц принес ей стакан вина, подал сигарету. Взял за руку и внимательно вгляделся в лицо.
- Неужели ваше свидание принесло тебе только страдание? Вспомни, ты столько дней не могла найти выход своим чувствам - и вот появился такой прекрасный мужчина, талантливый, красивый, страстный, который смотрит только на тебя, хочет только тебя, вы остаетесь вдвоем и все твои желания, которые ты подавляла, вырываются наружу, ваша страсть прекрасна, она удовлетворяет вас обоих. Твое тело до сих пор помнит его прикосновения и ласки. Задержи этот момент, не стыдись его...
Пока он говорил это тихим ласковым и размеренным голосом, Анна сидела с закрытыми глазами, постепенно расслабляясь, как под гипнозом, улыбка невольно тронула ее губы.
- Я так тебя люблю, Франц! – прошептала она почти спокойно и нежно посмотрела на него. Он похлопал ее по руке.
- Я тоже люблю тебя, Анхен. Ты очень дорога мне. Ты вошла в мою жизнь против моей воли, и я чувствую нежность и большую ответственность за тебя.
- Не пора ли нам ехать домой? – спросила погодя Анна, мечтая втайне оказаться с Францем подальше от соблазнов Севильи.
- Как хочешь, дорогая, а может, съездим еще куда-нибудь? Давай посмотрим Гранаду.
Анна согласилась. Вечером они зашли последний раз в таверну, попрощаться с Мануэлем. Мануэль посмотрел на нее тоскливыми глазами и спросил:
- Но когда-нибудь вы еще приедете?
- Может быть, Мануэль.
Франсиско подошел поздороваться, он был спокоен и сдержан, на Анну почти не смотрел. Мануэль начал уговаривать Анну станцевать с ним на прощанье. Они танцевали по очереди. Анну поразила деликатность Франсиско. Он сегодня не танцевал, он словно понимал, что не должен соперничать с Мануэлем. Но когда они сели выпить вина за столиком вместе с Францем, Франсиско запел своим невероятным голосом очень печальную любовную песню. Анна перевела для Франца:

...Я этой ночью до рассвета
Горел в огне твоего тела,
Горел, и чье оно, не ведал*... (* Стихи Г. Г. Лорки.)

Он резко оборвал песню и начал другую:

Ax, любовь,
ты прошла, словно ветер!
Проложены по Севилье
для парусников дороги.
По рекам твоим, Гранада,
плавают только вздохи.
Ax, любовь,
ты исчезла навеки*. (* Стихи Г. Г. Лорки.)

Франц посмотрел на Анну:
- Может, мы останемся еще? Неужели тебя не трогает это?
Анна перевела разговор на другое:
- Тебе ничего не напоминают эти слова: «горел в огне твоего тела, горел, и чье оно - не ведал... Ax, любовь, ты прошла, словно ветер!»
- Да, Анхен, это дон Жуан, то, о чем мы с тобой говорили. Понять все это можно только в Испании. Здесь особая атмосфера и особая манера выражать любовь. Я так тебе благодарен, без тебя я не осознал бы все это и не смог бы правильно оценить.
Анна улыбнулась: «Все для тебя.»

- 8 -
Утром они отправились в Гранаду. Анна купила два томика стихов, Лорки и Хименеса, и в вагоне читала и переводила их Францу. Они решили поехать на поезде, чтобы посмотреть Андалузию. Пересекая Андалузскую низменность от Гвадалквивира, поезд приближался к горам. Отложив книгу, Анна с Францем любовались видом из окна.
- Все, как тысячу лет назад. Цивилизация наложила лапу на Испанию, но мне кажется, она больше, чем другие страны Европы, сохранила самобытность. Я имею в виду самобытность психологии.
- Да, ты права. И такие стихи мог написать только испанец. И только испанец может очертя голову кинуться за женщиной, даже не будучи уверен в успехе предприятия. Или он уверен?
- О чем ты?
- А ты не обратила внимания, что в Севилье Франсиско сел в наш поезд?
- Нет, клянусь тебе! – Анна даже побледнела, - И вчера я вообще с ним не разговаривала. О, Боже! Франц!
Она подняла на него такие растерянные и страдающие глаза, что он не посмел уговаривать ее не отказываться от свиданий с Франсиско.
- Ну что ты, Анхен! Может, это чистая случайность. Может, он и не знает, что мы едем этим поездом.
Анна посмотрела на него сквозь слезы, как перед расставанием, словно должна была сейчас запомнить и уйти навсегда. Франц, чтобы отвлечь ее, спросил, как продвигается перевод с французского.
- Да, - оживилась Анна, - Я почти закончила Мюссе, остались Гольдони, стихотворения, статьи. Я скоро буду не нужна тебе.
- Нет, ты должна помогать мне и дальше, твой взгляд на проблему отличается от моего. Я привык каждую свою мысль рассматривать с тобой вместе. Я уже не могу без тебя обходиться.
Сияющий взгляд Анны без слов говорил, как она довольна его словами. О Франсиско они больше не вспоминали.

Гранада, стиснутая среди гор, так не похожа на вольготно раскинувшуюся Севилью, бело-розовую, в буйной зелени на берегу Гвадалквивира. Гранада, более сдержанная, была наделена необъяснимой прелестью. Франц и Анна, оставив вещи в отеле, пошли бродить по узким улочкам, непременно упиравшимся в церковь или старую башню, рассматривали мавританские сооружения. Все здесь было прекрасно. Беленые дома с узкими, как бойницы, стрельчатыми окнами. Глухой каменный забор с массой плетущейся зелени. Они наслаждались зрелищем. Ближе к вечеру они сели ужинать на открытой площадке среди глухих каменных стен, заплетенных со всех сторон хмелем и виноградом. Столики были покрыты желтыми и зелеными скатертями. Анна веселилась, как ребенок, пробуя новую еду, долго выбирая, какое вино заказать, попросила мороженное на десерт. Когда пили кофе, она заглянула Францу в глаза и воскликнула: «Как хорошо вдвоем!»

На другой день они так же бродили по городу, задержавшись у речки, где мальчишки ловили с моста рыбу. Рыбешка попадалась мелкая. Несколько котов сидели неподалеку и вылизывали лапы. Анна тут же подошла к мальчишкам и попросила дать ей половить немного. Мальчишки, сверкая черными глазами, встали полукругом возле нее, чтобы давать советы. Анна в азарте подергивала леску, то и дело доставала ее, чтобы проверить, цела ли наживка, забрасывала снова и снова. И вот наконец все принялись кричать разом, чтобы она тащила, и она выдернула резко - рыбешка ракетой выскочила из воды и, сорвавшись с крючка, шлепнулась обратно в реку. Мальчишки начали ее утешать, шумно объясняя, что рыбешка отправилась за крупной рыбиной и в следующий раз ей непременно повезет. Франц, наблюдавший за всем этим со стороны, подошел, хохоча, и, обняв ее одной рукой за плечи, увлек в тень, где они столкнулись с Франсиско, который тоже следил за рыбной ловлей. Он вежливо поздоровался с ними, поздравил Анну с несомненной удачей и, указывая на дом, возле которого они стояли, пригласил зайти к нему в гости, чтобы провести время сиесты в прохладе. Он ввел их в просторную комнату с распахнутой балконной дверью, удобную и красивую, полную книг и музыкальных инструментов (кроме гитары Анна узнала только лютню). Рояль и отличный лазерный проигрыватель довершали интерьер. Франсиско пошел приготовить угощение и попросил располагаться. Анна подошла к роялю.
- Я так давно не играла!
- Сыграй что-нибудь. Может, Дебюсси? - предложил Франц.
Но она села и заиграла Шопена - вальсы, этюды, ноктюрны. Их утонченная красота и покой возвращали ей утраченное душевное равновесие, перечеркивая это испанское безумие. Тихо вошедший Франсиско сел и тоже стал слушать.
- Сеньора, вы профессиональная пианистка? Вы великолепно играете.
- Спасибо. Нет, я не профессионал. Моя мать была пианисткой и учила меня.
Она подсела к ним, взяла стакан холодного апельсинового сока и на мгновение приложила к пылающей щеке. Франсиско предложил попробовать вино, которое ему привезли из Малаги. Анна начала расспрашивать его о коллекции, объяснив, что узнала только гитару и лютню. Франсиско объяснил, что есть еще две лютни, остальные - старинные испанские виуэллы, предшественницы гитары. Он брал то одну, то другую и играл на них старинные мелодии, иногда подпевая. Анна узнала некоторые романсы, им не менее пятисот лет. Она тихонько переводила на немецкий для Франца. Потом Франсиско начал играть на гитаре мелодии фламенко. Они сидели, наслаждаясь музыкой, пока Анна не успокоилась настолько, что унялась дрожь в руках. Наконец, Франсиско попросил Анну сыграть для них еще. Раньше музыка приводила ее в равновесие, помогала отключиться от проблем и неприятностей, но теперь… Анна играла Шумана, Листа и чувствовала, что покоя ей не дождаться, но можно попробовать хотя бы сделать вид. Они пили кофе и неторопливо беседовали о достопримечательностях Гранады. Франц спросил, кто же такой Франсиско - музыкант или танцор.
- Трудно сказать. Я танцую, как и Мануэль, с детства, нас учили отец и дед. А консерваторию я закончил как композитор, игра - это тоже для удовольствия. Но иногда меня приглашают гастролировать.
- Мы с Анной были очарованы вашими танцами. Вы считаете, что Анна может учиться танцевать, у нее есть способности?
Анна бесстрастно перевела вопрос.
- Да, теперь я понимаю, откуда у сеньоры безупречное чувство ритма. Если она возьмет несколько уроков, она будет хорошей танцовщицей.
- Вы бы не согласились обучать ее, пока мы живем в Гранаде?
- Но Франц, мы ведь скоро уезжаем домой, - резко обернулась к нему Анна, - И зачем мне учиться? Ты хочешь, чтобы я развлекала танцами твоих коллег?
- Анхен, почему бы тебе ни развлечься самой? – спокойно улыбнулся Франц, - Я имею в виду - ты ведь любишь танцевать.
Анна перевела Франсиско вопрос Франца.
- Конечно, сеньора, можете передать вашему мужу, что я с удовольствием дам вам несколько уроков.
- Скорей всего, ничего не получится, сеньор Франсиско, до отъезда я буду очень занята с переводами.
- Анна, спроси, когда он может уделить нам время?
Услышав это «нам», Анна перестала сопротивляться. Как она может препятствовать желанию Франца видеть этого человека под любым предлогом?
- Ну ладно, Франц, я договорюсь об уроках. Ты не возражаешь, если они будут в это же время?
Она натянуто улыбнулась Франсиско и спросила его об уроках во время сиесты.
На другой день, как и договорились, Франсиско заехал за ними в отель. В той же комнате, что и вчера, он поставил магнитофонную запись и показал Анне основные танцевальные приемы. Анна легко повторила их. Они перешли к ритмически более трудным движениям. Анна увлеклась. Франсиско показывал все более сложные движения, она повторяла, началось своего рода соревнование, наконец она упала в изнеможении на стул.
- Я больше не могу!
- Анхен, я такого не ожидал! - воскликнул Франц, - Это было так увлекательно!
Франсиско снова угостил их вином, кофе, фруктами. Потом попросил Анну сыграть еще что-нибудь. Она начала играть Дебюсси.
- «Девушка с льняными волосами»? Это ведь о вас!

На следующий день они уже танцевали по очереди, Франсиско учил ее импровизировать, отвечая на танец партнера, ведь это своего рода диалог. Анна не смотрела в сторону Франца. Ей казалось, что если она увидит его взгляд, обращенный на Франсиско - такой же, как в Севилье - то она умрет. Когда Анна села отдохнуть, Франц внезапно вспомнил, что ему нужно позвонить в Вену.
- Анхен, ты останься, мне не хотелось бы прерывать ваши занятия. Если я не вернусь до четырех, может, сеньор Франсиско отвезет тебя в отель?
- Франц, не оставляй меня! - умоляюще посмотрела она на него.
- Я скоро приеду, - он похлопал ее по руке, улыбнулся Франсиско и ушел.
Анну опять начала сотрясать дрожь. Она налила себе стакан вина, быстро отпила несколько глотков и поставила на стол, чтобы не пролить. Ей хотелось кричать, плакать, разбить что-нибудь. Если бы сейчас здесь оказался Франц, она бы ударила его. Неужели все это он устроил, чтобы оставить их вместе? Или все-таки она была права и ему самому было приятно наблюдать, как танцует Франсиско? И тот и другой вариант мог довести до бешенства. Когда в комнату вошел Франсиско, провожавший гостя, Анна бросила на него взгляд, который мог испепелить. Он молча сел напротив. Анна нервно закурила и тут же загасила сигарету, чтобы он не увидел ее дрожащей руки.
- Ты хочешь продолжить?
Не поняв, что он имеет в виду, и смутившись от двусмысленности сказанного, Анна резко встала и отошла к роялю.
- Я еще не отдохнула.
Анна начала громко и бравурно сонату Бетховена, но не смогла продолжать и резко оборвала игру.
- Моя мать убила бы меня за такое исполнение.
Она не могла собраться с мыслями. Франсиско подошел и встал рядом, потом опустился на пол к ее ногам и, взяв руки в свои, начал целовать ладони, прижимая их к своему лицу.
- Анна, отпусти меня, я больше не могу ни о чем думать!
- Как это было бы просто, если бы меня тоже можно было отпустить... – безнадежно вздохнула она.
Франсиско схватил ее за плечи и резко притянул к себе.
- Я ничего не хочу об этом слышать. Разве ты сейчас не хочешь только меня?! - и он приник к ее губам, раскрывая их и дразня языком.
Анна всхлипнула, еще полная переживаний, но Франсиско уже страстно целовал ее на ковре у рояля, пока она не начала отвечать на его ласки. Одежду они нетерпеливо сдвинули и расстегнули, не тратя времени, чтобы снять ее. Руки блуждали по телу, вызывая дрожь и наслаждение. Никто еще не доводил Анну до такого экстаза. Когда она, бессильно соскользнув с него, распласталась рядом, он нежно провел по ее щеке и получил в ответ почти ненавидящий взгляд из-под ресниц. Анна вдруг разразилась безудержными рыданиями. Франсиско, догадавшись, что лучше ее не трогать, протянул стакан и она, всхлипывая и захлебываясь, выпила. Потом молча оделась и молча пошла к двери.
- Я отвезу тебя! - вскочил он, застегивая рубашку.
- Не надо. Я не хочу тебя видеть, никогда! – тихо проговорила Анна, не оборачиваясь.
- Неправда! Пройдет время и тебя опять толкнет ко мне.
Она молча закрыла за собой дверь.
Анне даже не пришло в голову взять такси, она брела в ослепительном жарком солнечном свете по пустынному городу, и ей казалось, что она сейчас растворится в этом зное, растает, как Снегурочка, и ей хотелось этого в надежде забыться, избавиться от муки, терзающей сердце и ум. Она пришла в гостиницу совсем больная и буквально упала Францу на руки. Он отнес ее в спальню, положил холодное полотенце на лоб. Анна временами приходила в себя, но потом опять впадала в сон, похожий на обморок. Ее начало лихорадить. Франц побежал к портье, который говорил по-английски, и попросил позвать врача. Врач поставил диагноз - тепловой удар.
- Сеньор по возможности должен увезти ее из Испании, - посоветовал он, опять и опять выслушивая сердце Анны, - У сеньоры не очень хорошее сердце, она наблюдалась у кардиолога? Ей вредна жара. И советую чаще делать прохладную ванну, через неделю она сможет перенести перелет на самолете.
Франц несколько раз в день опускал Анну в прохладную воду, потом относил в постель, прикрывая одной простыней, чтобы было не так жарко. Он целыми днями сидел в ее комнате, поднимая голову от работы при каждом ее движении. Во сне Анна иногда говорила - чаще по-русски, иногда по-испански, порой она спокойно разговаривала с Францем, словно и не спит вовсе. Она начинала обсуждать его работу, рассказывала о романе, который она якобы пишет о Дон Жуане, а иногда начинала плакать и просить: «Франц, не оставляй меня здесь. Не бросай меня, Франц!» Тогда он подходил к ней, гладил по щеке, успокаивая, менял компресс, и она опять засыпала, сжимая его руку. Через день пришел Франсиско. Франц разрешил ему посидеть недолго у ее постели. Франсиско печально и жадно смотрел на ее бледное лицо, синие круги под глазами, а потом тихо ушел.
На четвертый день Анне стало лучше. Она чувствовала себя слабой как котенок, но лихорадка прошла. Ничего не понимая, она оглядела комнату, по которой были разбросаны полотенца, на диване - подушка и одеяло, Франц все время, пока она болела, спал здесь же, в ее комнате.
- Франц, что случилось? – позвала Анна, и он тут же бросился к кровати.
- Ты слишком долго была на солнце. Как ты себя чувствуешь?
- У меня болит голова, а в остальном - довольно хорошо, - она заметила, что лежит раздетая, и вопросительно посмотрела на него.
- Врач прописал тебе холодные ванны несколько раз в день.
- О, Франц, неужели ты сам... Сколько ты сделал для меня.
- Анхен, ты напугала меня. Я только сейчас понял, как привязался к тебе и как ты мне необходима. Я бы все для тебя сделал.
- Спасибо, Франц, такой жертвы я от тебя не потребую, - и они оба покраснели, отводя глаза.
- Я хочу домой, Испания мне явно противопоказана, - поспешила сменить тему Анна.
- Врач сказал, что дня через три тебе можно лететь в Вену. Тебя заходил навестить Франсиско.
Но Анна равнодушно кивнула головой и спросила:
- Моя болезнь не мешала тебе работать?
- Нет, я сидел возле тебя и писал, я прочитаю, если ты не утомлена.
Они обсуждали его работу, пока Анна не заснула. На следующий день она уже встала с постели и провела день полулежа на диване.
- Анна, когда ты была без сознания, ты в бреду говорила о своем романе...
- Я бредила?! - испугалась Анна.
- Да, ты все время говорила по-русски и по-испански, а со мной обсуждала роман о Дон Жуане, который ты писала. То, что я понял, чрезвычайно интересно. Может, тебе действительно подумать об этом? Подсознательно ты его пишешь, видимо ты обдумывала тему? Помнишь, ты мне говорила о ней: несколько женщин до осознания, что не они ему нужны?
- Что я еще говорила? - тихо спросила она.
- Ничего, что я бы понял, - успокоил он.
- Франц, я никогда не буду больше обсуждать с тобой то, что произошло до моей болезни, но если звонок в Вену был предлогом уйти, дай мне одно обещание. Дай слово, что ты никогда больше не будешь толкать меня к другому мужчине. Моя гордость страдает от этого. Позволь мне самой решать такие вопросы, если они возникнут. Даже брат не ведет себя с сестрой, как сводник.
- Прости меня, Анхен, я вел себя, как последний дурак! Я не доверял тебе! Я боялся, что...
- Что я попытаюсь соблазнить тебя! Я скорее покончу с собой, чем увижу, как ты с отвращением отшатнешься от меня. Я люблю тебя, Франц.
Он подошел к ней и нежно поцеловал в лоб. Анна закрыла глаза, чтобы не видеть его лицо так близко.

Мими, бедная Анна, ее жалко и сердце тянется к ней, ты очень красиво и достоверно описала эмоции...
Если сказать тебе то, что у меня на душе, тот как бы красиво не описывала Франца, меня всегда такие как он раздражали. Я понимаю, что ему нужна Анна для работы, для вдохновения, для компании, пусть будет все, что угодно. Но он же знает, что она страдает рядом с ним. Знает, что Карл когда нибудь вернется, и это доставит Анне бесконечную боль. И он все равно удерживает ее рядом с собой, наслаждается ее общество, с удовольствием принимает ее восхищение. Для меня, это низось и подлость. Я понимаю Анну, которая не в силах уехать от любимиго. Но если бы Франц был действительно благородный человек, он бы ее прогнал.
А так... Отрезает хвост по частям, бросает в объятия другого и наблюдает за ее душевными страданиями.
Он мне разонравился....

Ого, как сурово! Между прочим, Lukassa, Франц все время предлагал Анне уйти, обещал помочь с работой, но она сама отказывалась. Ей захотелось попробовать до конца - вот она и страдает. Это ее выбор. Но ведь еще не вечер, будет и развитие событий!
Мне Франц глубоко симпатичен, может потому, что создан мной. Когда я писала о нем, я просто влезала в его шкуру, до сих пор помню это шоковое ощущение, когда моделировала сцену из романа Анны, где Франц был Дон Жуаном и чувствовал любовь к другу. Просто плохо становилось! (плохо, от того - что чувства-то ничем не отличались от традиционных, и я ощущала любовь к мужчине, будучи мужчиной, это другое, не женское ощущение). Думала - крыша поедет.

С терпением у меня нынче плохо, и знать бы еще, что именно я почти знаю ! Так, скорее догадки... и надежды.
Ми-ми, с блогом, увы, ничем помочь не могу, даже не пыталась никогда этим заниматься. Фото из Интернета размещать на сайте очень легко, а вот с компьютера так и не поняла "где кнопка", впрочем, особенно и не искала. Может обратиться в раздел "О работе сайта"? Должен же кто-то знать как это делается.

Очередной отрывочек скопировала, прочту - напишу, а может завтра днем еще новая глава появится... так двойное удовольствие.
_________________

 » 9,10

Всем, кому не терпится - вот продолжение, и скоро наконец - будет конец!


- 9 -
Они возвратились в Вену, и жизнь их приобрела видимость размеренного семейного существования. Анна, как и мечтала, занялась хозяйством, настолько подружившись с фрау Беккер, что та с огромным удовольствием учила ее готовить австрийские кушанья - тирольские, зальцбургские, каринтийские, они сильно отличались друг от друга. Они вместе увлеченно пекли, обмениваясь рецептами. Франц заставлял ее бегать по утрам дольше обычного, «чтобы не растолстеть от обилия вкусных вещей за столом». По воскресеньям они ездили в дальние поездки по стране, останавливаясь на обед в крохотных деревушках из нескольких домиков, церкви и обязательного отеля. На тихих деревенских дорогах Франц учил Анну водить машину.
Анна взяла на себя всю секретарскую работу, и он уже не мог обойтись без нее, поминутно спрашивая, где те или другие заметки и материалы. Она старательно освоила компьютер, без которого Франц не мог работать. Анна признала, что и переводами значительно удобнее заниматься на компьютере. Франц открыл ей счет в банке, переведя довольно крупную сумму за ее работу. По просьбе Анны Франц познакомил ее с университетскими преподавателями, которые давали ей работу по переводу с нескольких языков. В университете ее приглашали синхронно переводить, когда нужен был переводчик одновременно с нескольких языков, и она начала консультировать литературных переводчиков.
Анна стала очень занятой и нужной сразу многим и очень гордилась этим. Но большую работу, например перевод романа, она брать не хотела, так как в голове у нее начала складываться, страница за страницей, история трех несчастных женщин и мужчины, ставших жертвами природы. Она все время приставала к Францу с вопросами, например - что он почувствовал, когда первый раз влюбился, на что он прежде всего обращает внимание, когда смотрит на понравившегося мужчину, и тому подобное. Он терпеливо отвечал, стараясь быть объективным, но в свою очередь задавал ей такие же вопросы. По безмолвному соглашению они не касались совместных переживаний. Анна вообще замечала, что теперь ей значительно легче с Францем, чем в Испании. Инстинктивно она перестала ощущать его как мужчину рядом с собой. Франц ей как-то заметил, что психика из чувства самосохранения способна на чудеса. Он не понимал, а она не рассказывала, как порой мучительно тоскливы ее ночи. Ее сны, как горячечный бред, всегда были связаны с ним.
Тогда ей и пришло в голову назвать всех трех героинь одним именем. Юная жизнерадостная Анна-Мария, друг детских игр, подводит юношу своей наивной чувственностью и любопытством к первому любовному опыту, который кончается для него ошеломительным фиаско. Девушка, не осознающая границы между попыткой совращения и совращением, устраивает грандиозный скандал. Через несколько лет, уступая просьбам родителей, он знакомится с Анной-Кларой, которая стала бы прекрасной женой любому другому мужчине: из хорошей семьи. Образованная, спокойная, она строит с ним планы их совместной жизни, и постепенно он начинает понимать, как вокруг его шеи захлестывается петля ее бестрепетной эгоистической воли, способной удушить любую его инициативу и индивидуальность. Освободиться от нее Хуан находит силы в последний момент, у алтаря, опозорив ее этим скандальным отказом. Третья будет - донна Анна, его поэтическая душа, жена его друга, того, кто станет его наваждением, большой и несчастной любовью.
Анна понемногу рассказывала замысел Францу и он слушал с напряженным вниманием. Писалось ей иногда очень легко, тогда Франц старался ее не отвлекать. Иногда же все в ней засыпало, ни строчки не могла она выдавить из себя, тогда принималась хлопотать на кухне, печь торт, вечером долго играла Францу на рояле. Она призналась, что когда писала первую часть - она была сама Анной-Марией и писала как бы на ее эмоциях. Анну-Клару она возненавидела с первой строчки и была - Хуаном. Писать о донне Анне ей было страшно, она всячески оттягивала это.
Она опять начала помогать Францу заканчивать его работу. С удовольствием слетала в парижскую Сорбонну с делегацией социологов. В начале августа на день рождения Франц подарил Анне машину. Теперь она могла сама иногда уезжать в небольшие путешествия, в основном на юг, в Штирию или Тироль. Однажды в Вене Анна столкнулась с Павлом и с удовольствием поболтала с ним в ресторане за обедом. Он смущенно извинился, что у него начинается совещание и неизвестно, сколько оно продлится, на что она удивленно подняла бровь, как бы спрашивая, зачем ей об этом знать. Павел растерянно пояснил, что надеялся встретиться с ней вечером. Анна спокойно сказала, что на вечер у нее другие планы, и пошла к машине под его изумленным взглядом.
Мучительно трудно, вспоминая свои ощущения и чувства в Вене и в Мадриде до того сокрушительного разговора в придорожной таверне, Анна начала строить отношения донны Анны и Хуана. Она замужем, но замужество для нее формально. Начинаются разговоры обо всем, которые сплетают их вкусы, пристрастия, таланты, мысли, эмоции в неразрывную цепь, которая связывает их воедино, потому что они словно созданы друг для друга. Это две половинки целого, которое разделили боги, чтобы люди в поиске пары познавали себя. Понемногу начало получаться именно то, что она хотела - щемящее чувство единения душ. В жизни это редко приводит к добру. Анна теперь всячески оттягивала работу, возвращалась к написанному, обдумывала каждое слово. Она боялась приблизить кульминационный момент, когда вместе с героиней придется снова пережить осознание безысходности для себя и озарение истины для него.

Между тем дни шли, и Анна начала замечать во Франце лихорадочное возбуждение нетерпеливого ожидания.
- Франц, - решилась она наконец, - я хочу попросить тебя об одной услуге: скажи заранее, когда должен приехать твой друг. Я уеду на это время, не хочу мешать во время вашей встречи, вы так долго ждали этого. Пожалуй, я поеду в Севилью, может там мне удастся закончить этот несчастный роман. Здесь работа больше не идет. Может, удастся снять какое-нибудь жилье, не хочу останавливаться в отеле. Мне нужна лишь крыша над головой и рояль.
- Но Анхен... – только и мог сказать растерянный Франц.
- Просто пощади меня, Франц. Я хочу в это время быть как можно дальше от тебя. Где я остановлюсь, будет знать сеньор Фернандес. Позови меня, если я буду тебе нужна. Так когда мне ехать?
- Карл приедет через три недели. Анхен, я не знаю, что тебе сказать. Самое невыносимое для меня, что именно я - причина твоих страданий.
- Франц, все в порядке, я не страдаю, просто так будет удобней всем.
Неделя была для Анны невыносима. Она видела, как Франц иногда задумчиво замирал, уносясь мыслями в ему одному известные воспоминания, или вдруг начинал беспричинно улыбаться. Однажды они полдня искали по винным магазинам определенный сорт виски, который любил Карл. Анне казалось, что еще один день - и она сойдет с ума.
Наконец, Франц отвез ее в аэропорт и нежно поцеловал в лоб при прощании. Во время полета Анна все время плакала. Ей наплевать было, что все обращали на нее внимание. В Мадриде она пересела на самолет до Севильи. Забросив вещи в отель, Анна сразу поехала в архив к сеньору Фернандесу. Он радостно поприветствовал ее и тут же предложил помочь, чем может. Когда она объяснила, что хотела бы снять жилье с роялем, он предложил занять квартиру своей сестры, которая уехала на все лето и осень к морю. Анне очень понравилась квартира в третьем этаже, с огромной террасой на крыше нижней квартиры, удобная и тихая. С террасы открывался великолепный вид на реку. Рояль в гостиной был прекрасного звучания и настроен. Чего же еще желать?
Анна поблагодарила сеньора Фернандеса, пообещала, пока она здесь, делать ему любые переводы и предупредила, что ее муж может связаться с ним, чтобы узнать ее адрес. Два дня она ничего не делала, валялась на террасе, загорая ранним утром нагая, поскольку ее никому было не видно из-за высокой балюстрады, во время сиесты лежала на подстилке у распахнутой двери в ленивой полудреме, питалась только виноградом, апельсинами и кофе. В Вене Анна завила волосы волнами, они теперь доставали почти до талии. Когда она ходила по комнате нагая с распущенными волосами, в зеркале видела незнакомую женщину, похожую на русалку, с волосами светлее тела, с золотисто-зелеными глазами и с тоскливым лицом. На улицу она почти не выходила.

- 10 -
Наконец, начал складываться конец романа. Анна лежала ничком на террасе, а сердце ее исходило кровью от вновь и вновь переживаемой страшной правды. Она готова уже была все записать, но вспомнила, что она не в Вене, и под рукой нет компьютера. Тут Анне пришло в голову, кто может помочь. Быстро одевшись, она отправилась в ту таверну, где часто бывал Мануэль, в надежде, что он не уехал куда-нибудь. Когда Мануэль увидел Анну, он радостно вспыхнул. Сияя улыбкой, он бросился к ней, принялся ухаживать, заказывая вино, кофе, угощая сластями.
- Сеньора Анна, вы будете танцевать?
Анна впервые со дня приезда засмеялась: - Я уже и позабыла все. Я пришла сюда специально, чтобы встретиться с тобой. Можешь мне помочь? Мне нужен напрокат компьютер, недели на две, может, на месяц, пока я здесь буду работать.
- Конечно, cеньора Анна, я все для вас сделаю. Мы привезем вам опытный образец, это будет с большой скидкой.
Он записал адрес. Действительно, назавтра он приехал с мастером и привез все необходимое. Они подключили компьютер, и пожелали прекрасной сеньоре удачи. Мануэль, стесняясь, достал из дипломата бутылку вина и букет роз: «Это пожелание удачной работы!»
- Спасибо, Мануэль, я буду работать, но иногда ты ведь составишь мне компанию, когда я захочу отдохнуть? – улыбнулась Анна, отпивая вина,
Анна поставила розы в воду и села работать. Наконец все, чем она в который уже раз мучительно переболела, облеклось в слова. Закончив последнее предложение, она заметила, что писала по-испански, будто все, что произошло с ней, неразрывно связано с этой страной. Анна принялась переводить роман на немецкий, словно страшилась закончить работу. Приближался день, когда Франц обретет долгожданное счастье - далеко и не с ней. Анна начала нервничать, ее сжигала внутренняя лихорадка, и когда, открыв на звонок дверь, она увидела перед собой Франсиско, испытала почти облегчение.
- Как ты меня нашел? Как узнал, что я здесь? – пропустив его в квартиру, Анна прислонилась к косяку и посмотрела сквозь ресницы, стараясь, чтобы он не заметил блеска в глазах.
- Это все мой маленький братик. Он позвонил мне в Гранаду - и вот я здесь. Мы ведь не закончили занятия. Я тогда так испугался за тебя, ходил в отель узнавать, как ты себя чувствуешь, проводил вас в аэропорт, но побоялся подойти. Анна, ты ведь заболела из-за меня? Для меня все это так и осталось загадкой. Франц ведь по-настоящему любит тебя. Когда я пришел в гостиницу посмотреть на тебя, у него было такое лицо, словно в доме больной ребенок.
Анна в изумлении посмотрела на него. Как он точно выразил отношение Франца к ней.
- Франсиско, эта тема закрыта. Я никогда и ни с кем не обсуждаю наши отношения с мужем.
- Тогда, может, обсудим наши отношения с тобой? – он не делал попытки обнять, но Анна чувствовала его близость, - Ты - единственная женщина, которая действует на меня словно электрический ток. Что ты собираешься делать со мной?
- Я собираюсь угостить тебя кофе, потом поиграю, потом, может быть, ты отведешь меня куда-нибудь пообедать?
У него заблестели глаза.
- А потом?
- Я никогда не загадываю так далеко. Но думаю, что ты не будешь разочарован!
Франсиско схватил ее в объятия, но, внезапно сообразив, что под тонким сарафаном на ней ничего не надето, со стоном оттолкнул.
- Анна, я потеряю рассудок!
Она принесла из кухни кувшин с апельсиновым соком и кофе, угостила его и сама выпила чашечку кофе, непроизвольно улыбаясь нежной улыбкой, а потом села играть Шопена и Дебюсси. Закончив «Девушку с льняными волосами», Анна отправилась переодеваться, не забыв прихватить соломенную шляпу, без которой теперь не выходила на улицу. Франсиско повел ее в дорогой ресторан с национальной кухней, где угостил андалузскими блюдами и винами.
- Франсиско, я сейчас лопну, - Анна, наконец, отодвинула от себя тарелку и впервые беззаботно засмеялась: - Я никогда столько не ем!
- Ничего, моя голубка, сейчас с тебя сойдет семь потов, мы идем танцевать.
В таверне их приветствовала буря шумных приветствий, Франсиско всегда так встречали, радуясь возможности послушать его игру. Франсиско взял гитару, и Анна опять подпала под очарование его голоса. Опять у нее побежали мурашки по спине и бросало то в жар, то в холод. Анна не спускала с него глаз. Мануэль сидел рядом с ней и восхищенно прошептал:
- Ax, Пако поет лучше всех, правда?
- Да, Мануэль, у тебя талантливый брат, но ведь и ты танцуешь отлично!
- Так пошли? - он схватил ее за руку и потащил на середину.
Когда они уступили место другим танцорам, Мануэль сказал, усаживая ее на стул:
- Вы стали танцевать еще лучше, сеньора Анна!
- Когда мы с мужем ездили в Гранаду, Франсиско дал мне два урока. Может, он согласится учить меня дальше, если не занят? Ты не знаешь, он надолго в Севилью?
- Не знаю, - пожал плечами Мануэль, - Он никогда не говорит, где будет завтра.
Анна посмотрела задумчиво на Франсиско. Спору нет, он был необычайно хорош, не слащавой картинностью итальянцев, а как истый испанец: суровым, мужественным обаянием сухощавого тела, умеющего быть таким вкрадчиво гибким, и бесстрастного лица, которое в любви (она знала!) расцветало обворожительной нежной улыбкой. У Анны кровь прилила к щекам, когда они встретились глазами. Франсиско отложил гитару и начал танцевать перед ней, как в Гранаде.
Они долго танцевали по очереди. Все наблюдали за этим немым диалогом, так как неопытность Анны была очень выразительна, а Франсиско танцевал так, словно сошел с ума от любви. Наконец, Анна в изнеможении села на стул. Мануэль тут же подал ей вина, рука ее чуть дрожала, и она пролила несколько капель на блузку.
- Ax, я такая растяпа! Но я сильно устала. Сеньор Франсиско, мне было приятно с вами встретиться. Вы знаете, где я живу, навестите меня. Мануэль, ты проводишь меня домой? - и она кивнула всем, улыбаясь.
Они не спеша пошли по ночному городу домой, Анна рассказывала Мануэлю о России, о белых ночах, о том, как она студенткой гуляла по набережным Невы все ночи напролет. У дома Мануэль взял ее руку и робко поцеловал.
- До встречи, сеньора Анна!
- До свидания, Мануэль. Спасибо тебе.
Она поднялась к себе, медленно разделась, приняла ванну и, пока сохли волосы, села к роялю. Лампы она не зажгла. В окно с террасы лился яркий лунный свет. Ноктюрны Шопена успокоили ее, но вдруг захотелось чего-то иного, эмоции холодком возбуждения бродили в ней, ища выход, и она начала играть сонаты Бетховена. Франсиско тихо вошел в комнату и слушал, стоя у двери, пока она не закончила играть.
- Ты забыла свою шляпу.
Анна подошла к нему вплотную и, закинув руки на плечи, попросила: «Поцелуй меня!». Франсиско не надо было просить дважды. Мягко увернувшись от его настойчивых губ, но так же часто дыша, она повела его в спальню и начала медленно раздевать, лаская напряженное тело, по которому пробегала дрожь. Не выдержав, Франсиско распахнул халатик и, опустившись на колени, прижался к ней, перемежая поцелуи со словами любви. Всю ночь они то неистово бросались в любовные объятия, то усталые засыпали ненадолго, то тихо и нежно ласкали друг друга. Рано утром они вышли на террасу и устроились на солнышке, пригревающем их обнаженные тела. Анна заснула, вытянувшись на спине и подложив руки под голову. Франсиско разбудил ее около десяти:
- Дорогая, тебе нельзя быть так долго на солнце.
Пока они завтракали, Анна сокрушалась, что ей нечем накормить мужчину, утомленного любовью. У нее только фрукты и кофе. О, есть еще сыр! Она принесла французский сыр и маслины. Франсиско усадил ее рядом с собой и каждый глоток перемежал поцелуями.
- Анна, я хочу быть с тобой всегда!
- Франсиско, не надо говорить об этом, - она ласково провела пальцами по его губам.
- А я хочу говорить!
- Тогда ты уйдешь и не придешь больше, - нахмурилась Анна.
- Разве тебе плохо со мной?
- Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Но я люблю своего мужа.
- Я не понимаю, Анна. Я ничего не понимаю.
- А я ничего не хочу объяснять, - осталась она непреклонной.

Франсиско предложил показать ей окрестности, Анна с удовольствием ездила с ним вдоль по реке, потом они отправились в Кордову. Франсиско знал Андалузию, как свои пять пальцев. О каждом селении, о каждом дворце и башне он спел ей песню. Анна была очарована. Когда они вернулись, она попросила отвезти ее еще куда-нибудь. Он повез ее вниз по течению Гвадалквивира, в Херес-де-ла-Фронтера. Там в тавернах Франсиско учил ее отличать по вкусу разные сорта хереса. К вечеру Анна бывала пьяна от вина, его страсти и собственного огня, сжигающего изнутри. Совсем рядом был Кадис, порт, из которого испанские галионы уходили в Америку за золотом. Побродив по городу, они ненадолго остановились в мотеле на побережье, и Анна наслаждалась купаниями в океане, не страшась холодной воды и самых высоких волн, с грохотом бьющихся о берег. Когда она лежала, покачиваясь на волне, а вокруг колыхались светлые волосы, Франсиско, придерживая ее за талию, говорил:
- Я все время жду, что ты растворишься в воде и исчезнешь, как сирена.
Анна улыбалась ему и целовала солеными от морской воды губами.
- Пора возвращаться.
Он уговорил ее съездить к мысу Трафальгар и они поехали по дороге среди оливковых рощ. Вдруг Анна поняла, что они повторяют тот путь, которым весной они ехали с Францем, и где-то здесь, среди этих рощ стоит таверна в маленьком селении, где она услышала признание Франца, разбившее все ее надежды. Она замолчала, оборвав разговор, потом слезы потекли у нее по лицу, и она зарыдала впервые за все эти месяцы. Испуганный Франсиско остановил машину и пытался ее успокоить, но она только просила сквозь судорожные всхлипы:
- Я хочу домой! Отвези меня домой!
Он гнал машину, как сумасшедший, напуганный ее неподдельным горем. Поздно вечером они были в Севилье. Франсиско бережно уложил Анну в кровать, от еды она отказалась. Сам он, чтобы не мешать, ушел в гостиную, где усталый повалился на диван. Найдя на столике распечатанный на испанском языке роман, на титуле которого значилось: Анна Вебер, «Дон Жуан», и приписка от руки: «Сеньору Фернандесу с надеждой на снисхождение - автор», он, не сразу сообразив, что автор - это его Анна, начал читать, сначала просто, чтобы занять возбужденный произошедшим ум, потом увлекся. Дочитывал он уже почти на рассвете. Его сонное сознание, ошеломленное прочитанным, не могло соединить факты воедино и сделать единственно верный вывод. Он только понял, что узнал про Анну что-то, что может или спасти, или разбить его любовь.
Он спал на диване, а Анна на цыпочках ходила по квартире, потом вышла на террасу, чтобы не мешать ему. Она была безмерно благодарна Франсиско за то, что он вчера так деликатно и заботливо вел себя с ней. В двенадцатом часу, не догадываясь, что он заснул под утро, она решила, что ему пора вставать. Анна вошла в комнату и тихонько начала играть «Девушку с льняными волосами». Франсиско просыпался медленно. Подойдя к нему и присев на край дивана, Анна начала ерошить ему волосы, проводить пальцем по бровям, потом принялась мизинцем обводить его губы, заметила, что его ресницы дрожат, а губы напрягаются, чтобы не улыбнуться, и тихо засмеялась: «Я иду варить кофе!». Она хотела подняться, но он удержал за талию, и притянул к себе.
- Анна, - прошептал он, - Анна, Донна Анна. Это правда?
- Что?
- То, что я прочитал. Это про тебя?
Анна на миг растерялась.
- Что ты прочитал?
- Твой роман.
- Что ты хочешь услышать?
- Я хочу услышать, правда ли то, что написано в твоем романе!
- Франсиско, я придумала все от начала до конца.
- И ты хочешь сказать, что Донна Анна в романе - это не ты? Анна, почему ты здесь одна, и где твой муж?
Анна сердито нахмурилась.
- Франсиско, я ведь тебе говорила, что не хочу ни с кем обсуждать свои отношения с мужем. Давай завтракать, я ужасно проголодалась.
Анна отправилась на кухню варить кофе и яйца, нарезала ветчину; она теперь держала в холодильнике что-нибудь, чем можно накормить мужчину. Возвратившись в комнату с подносом, Анна налила апельсиновый сок, кофе, они молча принялись за еду. Между ними возникло напряжение тайны и это было невыносимо. Наконец Анна не выдержала.
- Франсиско, ты затащил меня в постель прямо от мужа, тебя это не смутило. Так почему теперь ты терзаешь меня ненужными вопросами? Ты хочешь меня и имеешь. Тебе должно льстить, что и я тебя тоже хочу в эти минуты. Давай оставим все, как есть. Да, я написала этот роман, мы уже долгое время работаем над исследованием психологии Дон Жуана, я во всем помогаю мужу. В процессе работы мы обсудили разные версии современного романа и я высказала предположение, что сюжет может развиваться в таком направлении. Героиню уже пятьсот лет зовут Анной, что ты еще хочешь узнать?
- Анна, почему ты так волнуешься? Меня растревожил твой роман. Он чужд мне, и я не могу понять, почему на такую тему пишет женщина. Ты должна быть очень связана с этим, чтобы так написать. Твоя семейная жизнь для меня загадка. Ты мне не безразлична, я люблю тебя! И я хотел бы на тебе жениться.
- Спасибо, Франсиско. Но я очень люблю своего мужа.
- И спишь со мной!
- И иногда сплю с тобой. Разве я единственная женщина, которая кроме мужа имеет еще и любовника?
- Почему ты вчера плакала?
- Это очень личное и не имеет к нам отношения.
- У тебя на все один ответ - вздохнул он, - Что будем делать?
- Сиеста, сеньор. Хочешь, я поиграю тебе?
- Если ты позволишь мне слушать лежа. Я спал сегодня пять часов.
- Бедный дон Франсиско! Так и быть, ложись в спальне и открой дверь. Что тебе сыграть?
- «Лунную» Бетховена.
Анна села за рояль, а он задремал в спальне. Закончив играть, Анна опять почувствовала подступающую тоску. Господи, почему она не может полюбить Франсиско и жить, как все нормальные люди! Она легла рядом со спящим и закрыла глаза. Воображение опять услужливо нарисовало ей безумные картины: вот они вдвоем, бросаются друг к другу, обнимаются, Франц нежно заглядывает в глаза, перебирает волосы, целует Карла, гладит по лицу, вот они начинают раздеваться... Она закусила губу и застонала в смятении от ярких, как галлюцинации, видений. Франсиско, проснувшись, потянулся к ней:
- Что с тобой?
- Держи меня, я схожу с ума! – почти закричала Анна в отчаянии, - Франсиско, люби меня сильно!
Она бросилась в его объятия, как в омут, чтобы отогнать воображаемые сцены. Только бешеный шквал страсти мог бы отвлечь ее...
К вечеру бледная, с темными кругами вокруг глаз, Анна сидела на диване в гостиной, Франсиско играл для нее. Она слушала его любовные песни и слезы текли по ее лицу.
- Франсиско, не приходи ко мне несколько дней, - попросила она не поднимая глаз.
- Я тебе надоел?
- Нет, дорогой. Мне нужно отдохнуть, у меня болит сердце. Такие оргии, как нынешняя, могут меня убить. Ты можешь меня навестить.
Он послушно поцеловал ее и ушел. Анна легла в постель и не вставала два дня, питаясь только апельсинами. Она тосковала, но начала находить прелесть в сознании, что Франц сейчас счастлив. Не обращая внимания на болезненно сжимающееся сердце, она начала прикидывать, когда же новизна встречи пройдет, и он решит ее разыскать и позвать обратно. «Франц, я тебя жду!» - на разные лады повторяла она целыми днями, произнося это то по-французски, то по-русски, то по-итальянски.

Страсти какие кипят...
Не знаю, по-моему, Анна своей любовью Франца не меньше держит. Мне героиня очень симпатична, но в этой ситуации ее не жалею – она не юная девочка, а взрослая, самодостаточная женщина, выбор свой сделала вполне сознательно, цепями ее никто не скручивает. Франц, как я его вижу, мужчина мягкий – ведомый – он этот выбор принял, а почему бы и нет. Человек он по большому счету одинокий, так зачем отказываться от друга, соратника, да просто любящего и понимающего человека, который к тому же стал очень дорог. Впрочем, от мужчин здесь, ИМХО, мало что зависит, как-то так получается, что все Анна решает. А Карл…, еще неизвестно приедет ли он вообще, а если и приедет – то к Францу ли? Что-то не очень я в счастливый исход встречи верю...
Появление Франсиско (почему-то Хуана Полвильо представила) очень эффектным получилось, Ми-ми . Только сильно подозреваю, что будущего у них нет. Реакцию мужа на танец, и эмоции вызванные этой ситуацией, так просто Анна не забудет, может в будущей книге это будет обыграно. Кстати, задумка с тремя Аннами очень понравилась.
А отношения Анны с Франсиско я в таком образе вижу - в танце и именно в таких красках
http://pics.livejournal.com/ramitoss/pic/0001qby3
ярко, эмоционально. Только вот вопрос – кого и какую жизнь, выберет Анечка?
_________________

Ленни , а ты, случаем, не профи психолог? Ты такие предположения выдвигаешь, словно уже прочла все до конца!
Хуан Полвильо - это кто, актер? Я не знаю. Это он на твоей картинке? Вообще-то, когда я писала, представляла Антонио Гадеса (в том возрасте. когда он снимался у Сауры в "Кармен", а потом в "Колдовской любви") Я именно таким представляю испанского мужчину. Просто балдею от него. Подготовила материал о фламенко для блога, который открыла здесь, но пока самые интересные темы - "Дон Жуан" и "Фламенко", придержала, нужно узнать, как кино вставить. А еще хочется сделать "Жизель"

Ага, психолог, только детский, я с трудными подростками работаю.
Психология тут собственно ни при чем, просто определенные выводы сами собой напрашиваются, а от автора никогда не знаешь чего ждать , только предположения строить и остается. А ты что уже до конца историю дописала? Много еще?
Хуан Полвильо довольно известный танцор фламенко из Севильи. Сейчас у него очень хороший спектакль - "Связь", фото из него. Еще он снимался у Сауры в 1991 году в фильме "Севильяны" (Sevillanas).
http://feriaflamenca.narod.ru/polvillo1.jpg
Это статья о нем в википедии http://wiki.flamenca.ru/index.php/Juan_Polvillo
А Антонио Гадес мне не меньше Полвильо нравится, просто первым Хуан вспомнился. ох, уж эти испанцы
_________________

 » 11-14

Да, ох, уж эти испанцы!
Я давно все дописала, просто валялось без дела, вот решила показать хоть кому-нибудь. Я писала это, когда дочка училась на психфаке и писала курсовую о психологии гомосексуальных отношений. А меня занесло не в ту сторону. Читали единицы, мои близкие знакомые. Один уговаривал послать Альмадовару как сценарий. Я посмеялась.
Но раз уж праздники и выходные, да еще и дачный сезон подступает, солью весь остаток, читайте.


- 11 -
Он появился, словно вызванный ее заклинаниями. Анна открыла дверь непричесанная, в одной майке, в которой валялась в постели, думая, что это служанка из соседней квартиры, которая по ее просьбе приносила иногда продукты, или пришел Франсиско, чтобы ласково и тревожно заглянуть в глаза, поцеловать и исчезнуть в страхе за ее здоровье. На пороге стоял Франц, который выглядел не лучше ее, словно после тяжелой болезни. Она отступила в комнату и выдохнула:
- Франц, что с тобой произошло?
Он вошел, оглядел комнату рассеянным взглядом, отнес дорожную сумку в спальню, спросил, не накормит ли его Анна, он с утра ничего не ел. Анна внимательно и тревожно за ним наблюдала. Она заметила, что все это Франц делал чисто механически, разум в его действиях не участвовал. Анна быстро сварила кофе, достала все, что есть в холодильнике, и с подносом застыла в дверях, пораженная увиденным. Франц сидел на диване, стиснув руки и опустив на них голову в такой отчаянной позе, что у Анны от жалости опять сжалось болезненно сердце. Она быстро подошла и, присев рядом, подняла его лицо, отнимая от него руки. Ласково поглаживая по волосам, она зашептала: «Ну что ты, милый, не надо, успокойся, все будет хорошо, все наладится...» - путая русские и немецкие слова, понимая, что сейчас главное - не что, а как говорится. Она утешала испуганного и страдающего ребенка. Франц привалился к ее плечу, прижавшись лбом к шее, но Анна, первый раз почувствовав его тело рядом со своим, - о чем мечтала в горячечных снах и до головокружения желала наяву, - не почувствовала при этом ничего, кроме желания успокоить и взять часть его боли на себя. Они долго сидели так, пока он не обрел наконец способность взять себя в руки. Анна почувствовала это по тому, как чуть напряглось его расслабленное тело. Она тут же убрала руку с его волос и тихонько спросила:
- Ты мне расскажешь, что произошло, или сначала поешь?
- Анна, все кончено для меня. Карл... – запинаясь, Франц не мог подобрать слова, - Он ушёл от меня! Там, в Антарктиде, он полюбил другого человека, они вместе работают и очень связаны. Наше объяснение, оно было таким страшным для меня, таким мучительным. Я не знаю, как буду теперь жить, Анхен, мой мир рухнул.
Она взяла его за руки и встряхнула.
- Разве ты перестал любить его? Твой мир остался с тобой. Может, он осознает это и вернется, а может - ты постепенно забудешь его, или новое чувство тебя освободит. С этим можно жить, поверь мне!
Когда до него дошел смысл последних слов, Франц поднял голову и так на нее посмотрел, что Анне захотелось плакать. Никогда в его глазах не было такой нежности и сочувствия.
- Анхен, бедная моя, я ведь совсем не понимал, что с тобой происходит то же самое!
- Не будем об этом говорить, Франц, мы переживем это, - Анна еле удержалась, чтобы снова не обнять его, не утешить поцелуями… Господи, как это все тяжело! Выдержит ли она и это?
Анна налила кофе, сделала бутерброды, потом предложила отдохнуть.
- Может, я поиграю тебе? Что ты хочешь услышать?
- Что ты захочешь сама. Анхен, мне с тобой так спокойно. Три дня я думал, что не смогу жить.
Он лег на диван, Анна начала играть Рахманинова. Она вспомнила, как когда-то играла фортепьянный концерт ее мать, уже тяжело больная. Она вкладывала в звуки такую жажду жизни, что Анна верила, будто она никогда не умрет.
- Анна, расскажи, что ты здесь делала, как жила? – спросил Франц, когда замерли последние аккорды.
- Я дописала роман. Я дам тебе прочитать, мы должны его прочитать вместе, ты главный эксперт. Я немного путешествовала, побывала в Кордове и Кадисе, перевела статьи сеньору Фернандесу, скучала без тебя. И виделась с Франсиско.
Она прямо и спокойно посмотрела на него. Тут он заметил темные круги у нее под глазами.
- Ты болела? 0пять солнце?
- Нет, Франц, на этот раз причиной был ты. Мне тоже было тяжело.
- Франсиско тебе не помог?
- Он иногда отвлекал меня. Франц!
- Что, моя дорогая?
- Давай уедем куда-нибудь, где мы с тобой никогда не были. И хорошо бы, чтобы там было море! И не так жарко.
- А где ты не была?
- Я нигде не была, а ты?
- Италия - это жарко? А Нормандия? Поехали в Довиль? А может - Греция?
И они начали увлеченно обсуждать, где они смогли бы забыть все, что пережили. Анна переоделась и они отправились ужинать в ресторан, вернулись опьяневшие от выпитого вина, держась за руки, и столкнулись у дома с Франсиско. Анна улыбнулась ему и сказала счастливым голосом: «Франц приехал!».
- Я зашел узнать, как ты себя чувствуешь, - пояснил он с непроницаемым лицом.
- Спасибо, теперь все будет хорошо.
- Ты знаешь, где меня найти.
Он отказался подняться с ними в квартиру, попрощался и ушел. Анна уложила Франца спать в спальне, а сама ушла на террасу. Она лежала, глядя на черный бархат неба, искрящийся звездами, и впервые чувствовала, что сможет пережить все это и жить дальше. Утром Анна дала Францу роман, сама села за перевод, но все время поглядывала на него, чтобы понять, как он все воспринимает. Поздно вечером, когда он приближался к концу, она уже не спускала с него глаз. Она в лихорадочном возбуждении время от времени отпивала вина, но оно не пьянило ее. Наконец Франц начал читать последнюю страницу:

«- Донна Анна, Анна, дорогая, ты знаешь, что я всей душой привязан к тебе. Мы можем мыслить и мечтать, как единое целое, так мы похожи и близки. Но ты хочешь большего… Я много думал об этом, и все во мне противится нашей близости. Плотское единение оскорбит нашу духовную любовь не так ли? Я вижу, ты не согласна со мной. Страдание на твоем лице доставляет мне мучение. Я чувствую разлад в душе.
Анна подошла к нему и нежно провела рукой по щеке.
- Да, Хуан, я люблю тебя и мечтаю, что ты прижмешь меня к себе и докажешь, что мы действительно одно целое. Иногда мне снится это во сне, иногда я ощущаю наяву твои прикосновения с такой реальной силой и полнотой, что почти теряю сознание. Мой муж начинает подозревать у меня душевную болезнь. Но моя болезнь - это ты. Пока мы живы и пока мы не вместе - я не могу чувствовать себя счастливой, - заметив тень на его лице, она быстро добавила, - Но если ты не хочешь этого, я смирюсь. Что мое счастье - против твоего желания! Я всего лишь женщина, не обращай внимания на женские капризы. Это не должно встать между нами.
- Ты святая, Анна!
- Нет, я не святая. Один твой поцелуй может дать мне больше счастья, чем все книги, что мы прочитали вместе, и еще прочтем.
Дон Хуан, стараясь, чтобы она не заметила в его взгляде жалости, склонился к ней и легко поцеловал. Анна потянулась за его губами, не в силах оторваться от них, словно жаждущий - от благословенной влаги.
- Вот как, моя жена способна вызвать страсть в мужчине? - дон Диего, с краской на лице от увиденного, застыл у балконной двери, - Донна, я посоветовал бы вам осмотрительней выбирать предмет благосклонного внимания. Вы безусловно знаете, что за этим сеньором тянется цепь скандалов. Вы будете следующей жертвой. А вы, дон Хуан, не могли бы, уважая нашу дружбу, поискать развлечений в другом доме?
Язвительность его слов возросла, подстегнутая недавними насмешками приятелей в таверне. Разве можно было стерпеть все, что они наговорили, разжигая его ревность! Хмель и злость ударили в голову, ослепляя разум.
- Диего, что ты говоришь! - вскрикнула в смущении Анна, но он уже закусил удила и понесся к скандалу, как исхлестанная лошадь.
- Вам, донна, надо бы уделять часть этого пыла собственному мужу, не убедите же вы меня, что этот поцелуй - единственный и невинный, а до этого вы вели возвышенные разговоры о душе!
- Дон Диего, образумьтесь, - с улыбкой заметил Хуан, не понимая серьезности происходящего, да и как к этому вздору можно было относиться серьезно! - мы ведь друзья, вспомните, какие чудесные минуты мы с вами переживали, занимаясь науками, беседуя о поэзии или охотясь. Как можете вы все это зачеркнуть!
- Зачеркнуть из-за женщины, вы хотите сказать. Вы правы, она того не стоит.
- Если бы вы знали ее хорошо, вы бы поняли, что она бесценна!
Диего дернулся, как от пощечины и глаза его налились кровью, словно у быка на корриде.
- Вот как, вы узнали ей цену лучше меня! Ну что ж, может, мы выясним цену двум мужчинам, стоящим перед этой женщиной?
- Дон Диего, я заклинаю вас...
- Ты струсил?!
Поединок был неизбежен. Донна Анна стояла бледная и почти спокойная, хотя понимала, что ее муж имеет меньше шансов. В мыслях она одного Хуана видела рядом с собой, ее сознание, преломленное тоскующей любовью, уже сделало свой выбор.
Дуэль была стремительна и коротка. Дон Диего, ослепленный ревностью, бросился в бой с энтузиазмом быка, несущегося на красную мулету тореадора, и наткнулся на выставленную из чувства самосохранения шпагу Хуана. В тот миг, когда сталь проходила сквозь его сердце, Диего встретился с глазами Хуана и увидел в них такую муку, словно он сам его смертельно ранил. Хуан, ошеломленный произошедшим, несколько секунд стоял неподвижно, а потом бросился перед телом на колени, ощупывая его, тряся, вслушиваясь в сердце, которое уже замолкло. Потрясение словно сняло пелену с его глаз, и он рассматривал лежащего перед ним друга иными глазами. Легко касаясь кончиками пальцев бледных щек, приглаживая непослушную прядь волос, он смотрел на густую тень ресниц под закрытыми глазами, на губы, минуту назад такие подвижные и алые, а сейчас сжатые в смертной тоске, он почувствовал желание прижаться к ним губами и вдохнуть свою жизнь. Хуан прижал голову Диего к своей груди, как мать прижимает ребенка, вернее, как прижимают к груди возлюбленную.
Анна смотрела на это широко открытыми глазами, потрясенная до глубины души, потом со стоном закрыла лицо руками. Она не смогла выдержать открывшейся внезапно глубины чувства, которое до сегодняшнего дня никогда не преображало любимое ею лицо. Она подобное чувство вызвать не смогла…
- Диего, - услышала она шепот, полный душевной боли, - Диего, не уходи, я ведь так люблю тебя!
Анна первая догадалась, что происходит. Ее любящее сердце, разрываясь от отчаяния, прозрело истину, которая для него брезжила впереди, еще полностью не осознанная. Рыдания подступили к горлу и она, не глядя на него, сказала почти холодно:
- Оставьте меня, дон Хуан, я должна оплакать мужа.
И услышала, как в бреду, твердый и почти незнакомый голос:
- Мы будем оплакивать его вместе!»

Франц закончил читать со слезами на глазах.
- Анна, я потрясен. Я мог бы тебе сказать, что я потрясен тем, что ты смогла описать сознание мужчины, как если бы ты была им самим. Но больше я потрясен тобой самой, ведь Анна - это ты? Твоими чувствами, о которых я имел весьма смутное представление. Только сейчас я начал понимать, что ты сама переживала все это время. Девочка моя, что я могу для тебя сделать?
- Я была бы счастлива, если бы ты нуждался во мне. Если ты всегда будешь идти со своими печалями ко мне, прося утешения, мне больше ничего не нужно.

Через три дня они уехали в Барселону, откуда морем отправились в Грецию. Две недели жизни на острове Эгина принесли им облегчение. Они остановились не в отеле, а арендовали небольшой домик прямо на берегу, в маленькой бухточке. Хозяин по договоренности заезжал к ним на катере, привозил продукты, иногда отвозил их в городок, где они смотрели кинофильмы на английском языке, и Франц переводил Анне, гордясь, что хоть чем-то может быть полезен. Фильмы в основном были американские детективы, и Анна всегда заранее говорила, кто преступник, они даже заключали пари. Франц, как проигравший, после кино водил ее обедать в ресторан. И опять они оставались одни у моря. Анна загорала обнаженной и с наслаждением так и купалась, отдаваясь ласкавшим кожу волнам. О делах они не говорили, о своих чувствах - тоже.
Франц купил книгу «Мифы Древней Греции» Роберта Грейвза на немецком языке и они читали ее вслух, обсуждая разные точки зрения на историю матриархата и переход к патриархальным отношениям. Анна, увлекшись, строила модели современного мира при сохранившемся матриархате, Франц смеялся над ней. Они спорили, Анна обижалась и убегала купаться. Он бежал за ней и уговаривал простить его, или наоборот, оставался на берегу и ждал, когда она, остынув от наигранного гнева, выйдет к нему из воды мириться. Перед отъездом Франц признался, что она спасла его от отчаяния.
- Я ничего не забыл, Анхен, но осталась только печаль утраты. Этим я обязан тебе. Спасибо!

- 12 -
Они вернулись в Вену и жизнь вошла в привычную колею. Анна готовила роман к печати, переводила его на французский и итальянский языки. Франц заканчивал работу над своим исследованием, тайком включив в него анализ ее романа. Время от времени Анну приглашали переводчицей. Однажды, вернувшись из небольшой поездки в Милан, она увидела в гостиной похожего на клубок шерсти забавного щенка бобтейла, который жизнерадостно пустил лужу на пол и заковылял к ней. Анна обожала его, назвала по-русски Шарик, возилась с ним по вечерам, расчесывала специальной щеткой. Франц шутил, что за своими волосами она ухаживает меньше, чем за его шерсткой. Утром они брали его на пробежку.
У Анны вышел роман. Он не стал бестселлером, но был замечен. Франц уговаривал ее попробовать написать еще что-нибудь, но она все еще сомневалась в своих способностях. Иногда она вспоминала Франсиско, тоскуя по его ласкам. Через полгода она решила, что стоит пожалеть молодого переводчика, стажера из университета, которого она консультировала по литературному переводу с французского. Он смотрел на нее влюбленными глазами. Они провели три дня в Тироле. Но на предложение выйти за него замуж, Анна ласково потрепала его по волосам и засмеялась. Анна не знала, были ли у Франца такие же приключения. Но однажды, сидя вечером у камина и поглаживая Шарика, выросшего уже в огромного лохматого пса, Анна внезапно спросила:
- Франц, не мог бы ты мне сказать, куда возишь своих друзей? Где-то вы встречаетесь?
- Ну, в общем, это не проблема, ведь так?
- Франц, тебе не кажется, что я усложняю тебе жизнь?
- Анна, что с тобой? Ты опять начинаешь разрушать гармонию, которой мы с трудом достигли.
Анна решила идти напролом.
- Франц, о какой гармонии ты говоришь? Мы создали себе какие-то извращенные отношения, которые не могут принести удовлетворения ни тебе, ни мне. Ты не можешь в собственном доме принимать любовника, а я в тридцать два года не могу завести ребенка!
- Анхен, дорогая, но ты можешь завести ребенка! Господи, да я был бы счастлив, если бы ты позволила своему ребенку считать меня отцом!
Анна растерялась, она начинала этот разговор совсем с другой целью. Ее мучила мысль, что она мешает Францу найти новую привязанность. Но его реакция ошеломила. Она выбрала не тот предлог, чтобы уйти из этого дома, устраниться. Анна начала понимать, как эгоистично вела себя, своим присутствием связав его свободу. Она замкнулась на собственной несчастной любви, не желая понять, что она получила от любимого человека все, о чем может мечтать женщина, кроме секса, и свободу получить столько секса от других, сколько ей захочется. Что же получил он? Что она могла ему дать кроме сознания невольной вины за ее неразделенную любовь? Она смотрела на его оживленное лицо и думала о том, что слишком мало уделяла внимания его душевному состоянию. Неужели он действительно хочет ее ребенка?
- Франц, ты это серьезно? Ты согласен признать моего ребенка своим? Ведь и я свалилась на твою голову независимо от твоего желания!
- Анхен, ты не представляешь себе, как тяжело большинству из нас сознавать, что у нас не может быть детей. Мы лишены счастья воспитывать ребенка. На какие ухищрения приходится идти тем, кто хочет усыновить ребенка в так называемую неполную семью! Для человека, любящего детей, это настоящая трагедия. Я боготворил своих родителей, я им обязан всем в жизни, я думаю, что и сам буду хорошим отцом. Анхен, я тебя умоляю, роди ребенка!
- Как ты себе это представляешь? – спросила ошеломленная поворотом разговора Анна.
- Ну, процедуры для рождения «ребенка из пробирки» ведь слишком унизительны, не правда ли? Я не могу быть к тебе так жесток, чтобы удовлетворить собственное тщеславие сознанием, что ребенок действительно мой. Я знаю, например, одного человека, чьего ребенка я бы с гордостью считал своим, я уверен, что это будет красивый и одаренный малыш.
- Франц, ты меня смущаешь! Я не думала никогда об этом с такой точки зрения.
- Ну, так подумай! Ты сделаешь меня очень счастливым человеком! Особенно, если сама хочешь того же.
- Это правда? Франц, а как же... У нас будут трудности с воспитанием!
- Я все-таки профессиональный психолог. Я сделаю все, чтобы ребенок вырос счастливым.
- Хорошо, Франц, я подумаю об этом.
На самом деле Анна уже все решила для себя. Боже, если ему нужны дети, она согласна рожать их каждый год!
Анна долго обсуждала с Францем, когда лучше следует появиться на свет юному Веберу.
- Тебе ведь больше хочется сына?
- Я не знаю, Анна, девочка - это тоже так загадочно и прекрасно! Как ты.
Она засмеялась:
- Я поеду в Испанию в апреле, хорошо?
- Ты собираешься ехать одна?
- Ну конечно! Франц, с этим я справлюсь сама.

- 13 -
Она тщательно разрабатывала план, как поймать Франсиско в те же сети. А вдруг он женился? Или уехал куда-нибудь? Или больше ее не хочет! Господи, вот это проблемы. Но Анна ни на миг не задумалась о нем самом, его она тогда не брала в расчет. Анна прилетела прямо в Гранаду и, заехав в отель, начала узнавать его телефон. Наконец, их соединили. И вдруг она испугалась до потери голоса. Она начала понимать, что собралась сделать и в какой узел завязать три судьбы и еще не рожденного ребенка.
- Франсиско, - едва слышно прошептала она в трубку, - ты меня помнишь? Можно я приду к тебе?
Анна подошла к его дому и подняла голову вверх, к балкону. Он стоял там, не шевелясь, и молча смотрел на нее. Радости оттого, что она здесь, на его лице было не заметно. Смущенная Анна поднялась по ступеням и вошла в комнату. Она неуверенно приблизилась и встала перед ним, вопросительно и умоляюще глядя в суровое лицо, пытаясь угадать, чего можно ожидать.
- Анна, ты вспомнила старую игрушку? Тебе захотелось развлечься на денек! – резко, почти грубо поинтересовался Франсиско, пристально оглядывая поникшую фигурку.
Слезы брызнули у нее из глаз, и Анна заплакала, не закрывая лица. Франсиско крепко взял ее за плечи, но она рывком прижалась к нему. Этого он выдержать не смог и, отбросив гордость, принялся легко и упоенно касаться губами мокрого от слез лица, сходя с ума от ее близости.
- Анна! Анна! – страстно шептал он, не отрывая губ - Что ты со мной делаешь! С тобой я забываю себя, я существую только в тебе. Ты опять на один день?
- Нет, Франсиско, я надолго, может на месяц, может больше У меня здесь работа. Переводы. Ты меня не выгонишь?
Он только вздохнул, уткнувшись лицом в ее волосы.
Франсиско повез ее в маленькую деревушку на побережье недалеко от Малаги. Они поселились в простом беленом домике, окнами выходящем в апельсиновый сад. На берегу они находили укромные местечки, где загорали нагишом и любили друг друга. Анна старалась не анализировать свои чувства, но ей было так покойно и хорошо здесь, ее мучительная любовь затаилась в дальнем уголке, она почти забыла ее. Она была почти счастлива здесь, с мужчиной, который любил ее так самозабвенно.
Вечерами он играл ей на гитаре свои произведения. Анна потрясенно вслушивалась в прекрасные мелодии. Она и не подозревала, что кроме песен в народном стиле он пишет серьезную музыку.
- Это лучше звучит в оркестре. Это я написал, когда ты болела… А это - после твоего отъезда, это фортепьянная соната.
День за днем проходили незаметно, сливаясь в единый миг покоя и любви. Анна уже не вспоминала, с какой целью приехала сюда. Чем очевиднее становилось, что она получила то, что хотела, и может возвращаться, тем тревожнее у нее сжималось сердце от предстоящего разговора с Франсиско. Но когда она сказала робко, что ей пора уезжать, он только крепко ее встряхнул и повторил снова:
- Следующего раза не будет, если ты не приедешь навсегда! Запомни!
- Хорошо, Франсиско, я поняла! - покорно кивнула она.
И она поняла, что действительно, еще одного такого долгого свидания с ним она не выдержит, слишком большое значение начал приобретать для нее Франсиско. Последней ночью Анна тихо напомнила ему строчки, которые поразили ее своей мудростью:

Выдумкой всякая страсть живет:
Сама назначает себе черед -
Час свой, и день, и год,
Влюбленного выдумает, а вслед
Возлюбленную, приносящую счастье:
Но если возлюбленной не было, нет –
Это не значит, что не было страсти. (стихи А. Мачадо)

- Анна, я люблю тебя! Я буду ждать, - отчаянно твердил он при расставании, - Но только навсегда! Запомни!

- 14 -
Анна возвратилась в Вену в конце мая. Франц тут же затеял ремонт в доме, отделывая детскую комнату. Анна была задумчива и самоуглубленна. Но, как в Испании она ощущала любовь к Францу, глубоко спрятанную в душе, но живую, так и сейчас она была уверена, что ей уже не освободиться от воспоминаний о радости наслаждения, что связаны с Франсиско. Она сошла бы с ума перед выбором, если бы не ребенок. Анна выбрала его.
В январе у нее родилась дочь.
Анна заранее запретила Францу присутствовать при родах. Она боялась, что это шокирует его. Но Франц в последнюю минуту привез ее в клинику, где ее ждали не раньше, чем через неделю, и бежал рядом с каталкой, держа за руку, пока срочно вызывали кардиолога. Анна так и не отпустила его руки, а он другой нежно отирал пот с ее лица. Когда врач положил новорожденную к ней на грудь, и она затуманенным взором взглянула на Франца, то встретила такой же полный облегчения сияющий взгляд.
- Как мы назовем ее? - спросил счастливый Франц.
- Франсуаза, хорошо? - попросила Анна.
- Отлично, в честь отца. Я люблю ее! И так тебе благодарен, Анхен, ты принесла мне счастье, - воскликнул Франц, нежно поглаживая ее руку.
Слезы побежали по лицу Анны.

Через год вышел ее второй роман.
Теперь, когда ей становилось тоскливо, Анна спешила в детскую, где черноглазая Франсуаза, весело лопоча, училась ходить.
Покоя в душе у Анны не было. Ей безумно хотелось увидеть Франсиско.
Выдумкой всякая страсть живет:
Сама назначает себе черед…

Мими, тебе нужно заглянуть в отдел эротики, в клуб фудзеси Если не шокирует, то получишь удовольствие. О отношениях между мужчинами любят писать многие женщины именно для женщин

Но я не "люблю" об этом писать!!! Мне было интересно смоделировать такие отношения между совершенно нормальными людьми, без вывертов и патологий, и интереснее было разыграть концовку: ведь чувство, не поддерживающееся с двух сторон, не может жить долго, что и происходит, а вот как развязать тот узел, который она завязала без долгих размышлений - это проблема, которую она будет решать не один день, и решит ли - еще вопрос.
Я подумала о женщинах, которые пишут именно для женщин об отношениях между мужчинами. Меня вообще-то ничего не шокирует, но... Ведь отношения между мужчинами происходят не для женщин, они интимны (если конечно это не стриптиз и порнография). Вот отношения между мужчиной и женщиной (если это не на экране, а в книге) для двойного интереса, они написаны и для тех, и для тех, понимаешь? А мужчины, находящиеся за закрытой дверью - это тайна для женщин. Я помню, какой шок испытала, когда смотрела фильм Агнешки Холланд "Полное затмение" про отношения Рембо и Верлена. Фильм биографический и интересный, но есть один эпизод, который меня смутил, как подглядывание в замочную скважину. Ну, может это мое личное ощущение... Надоело уже, что голубое белье полощут на всех углах, пора оставить их в покое. Я тебя не разочаровала?

Мими, я понимаю, что ты написала это произведение что бы исследовать психологический выбор Анны и Франца.
Но понимаешь, твои предположения насчет слэша немного ложны, и совпадают с моими перед тем, как я начала читать подобную литературу.
Мне тоже казалось, кто будет такое читать, это же совсем их и никак не наше... Эх... Вспоминаю свои мысли и улыбаюсь над собственной глупостью. Иногда мы плохо знаем свою же психологию. Но может, что у тебя все будет не так... Я тебе предложила, и даже могу посоветовать с чего начать (эклипсис Тиамат ). Прочитай, проследи за своими эмоциями, а потом вернись к твоему посту. [url] http://zhurnal.lib.ru/t/tiamat/ekleipsis.shtml[/url]

БРАВО!!! Я, так думаю, что это еще не конец, хотя и близко))
Я к Вашему творчеству давно неравнодушно дышу)))

придется огорчить - это-таки конец! С чувствами Анна начинает разбираться потихоньку. А что еще можно описать? Борьбу за ребенка при разводе? Это можно в новостях по TV посмотреть, нашумевшая тема. Но я ведь сто лет как это написала!

Мими, очень хороший рассказ. Как я и предполагала, у тебя он мой самый любимый...
Поступки героев морально неоднозначны, но тем он и хорош - что бы вызывать эмоции и думать о противоречиях.