Игра в чужую жизнь (фэнтези, попаданцы)

 » ГЛАВА 6. О приказах и последствиях

ГЛАВА 6. О приказах и последствиях

Сами события ничего не решают. Их последствия зависят исключительно от людей.
Оноре де Бальзак

Утро началось неожиданно и неприятно. Неожиданность объяснялась тем, что полночи Лин посвятила разбору литературы – исключительно из личного интереса, поскольку актуальными эти допотопные манускрипты не являлись. Впрочем, с исторической точки зрения им бы цены не было, но… Похоже, в Храме Жизни их использовали как украшения.
О вчерашнем вечере вспоминать не хотелось. Как заметил Кари, хранители – что цепные псы, и место им за дверью. В домике, состоявшем из веранды, огромной комнаты и чуланчика с ванной, разместить на ночь двоих парней, не вызывая пересудов, было, как минимум, проблематично.
Марк, особо не заморачиваясь высоким предназначением хранителя, отправился к сослуживцам искать, как он выразился, возможные неприятности на свою голову или приятности на другие места. А вот Кари к миссии отнесся чрезвычайно ответственно, и сразу же после вечернего звона (ровно в десять – Лин к тому времени уже разобралась с местными часами) занял позицию на крыльце. Пусть он уверял, что спят метаморфы «чтобы скоротать ночь», девушке становилось не по себе при мысли об одиноко сидящем в темноте человеке, который, она не сомневалась, ни на секунду не сомкнет глаз, таращась вдаль и выискивая крадущихся злодеев.
Нет, насчет возможных посетителей Лин не обольщалась. К счастью, Кари собственноручно запер ставни единственного окна и придвинул изнутри пару полок с книгами. Кроме того, ей пришлось пообещать, что как только она услышит подозрительный шорох, сразу же сообщит об этом хранителю.
Пугающих шорохов не было. Как и сна. Сначала Лин даже обрадовалась, поскольку вопрос, чем себя занять среди сборища древностей, не требовал ответа.
Потом, далеко за полночь, она вдруг представила, как засыпает завтра посреди церемонии и, задув свечи, честно начала считать.
Без толку.
Затем ее посетила идея насчет того, что, раз уж все равно поспать не удастся, можно поговорить с хранителем, заодно скрасив и его бдение. Но, взвесив «за» и «против», от этой мысли пришлось отказаться. Не потому, что для Лин было важно общественное мнение. Оправдание легко найти, особенно если в последнее время только то и делаешь, что объясняешь свои поступки. Просто… Ей не нравились взгляды, которые начал бросать на нее Кари после недавнего «прояснения» отношений. И особенно после того, как выяснилось, что Марк не останется на ночь.
Нет, обиженному двумя царственными особами самолюбию это очень даже льстило, однако разум подсказывал: парень сам себе готовит петлю. И если Малдраб, заметив, что на его «дочь» смотрят как на снизошедшую к смертным богиню, ограничится нервным расстройством и мягким порицанием (почему-то казалось – ссориться с метаморфами он не станет), то король Грайт подобному отношению к будущей невестке явно не обрадуется. А гартонцы славились как воинственностью, так и коварством.
Черт, ну почему ей вечно надо за кого-то волноваться? Сначала с Марком пооткровенничала, подставив его под удар, теперь Кари под угрозой… Можно бы, конечно, сказать или сделать что-то, в корне противоречившее принципам метаморфа (знать бы эти самые принципы!), но портить отношения не хотелось.
Было в парне нечто такое… надежность, наверное… что добавляло уверенности хотя бы в ближайшем будущем, а его незаконченное ученичество отодвигалось куда-то гораздо дальше второго плана. Зря Лин смотрела ему в глаза, зря… Жаль, изменить ничего нельзя. На ум услужливо пришла подходящая цитата, мол, мы в ответе за тех, кого приручили. Но кто ж знал, что он приручится так быстро?..
Кстати, она уже вспомнила все о своем мире. Все, кроме себя. Там были машины и Интернет, спутники и ядерная бомба, многомиллионные города и электричество. А девушки по прозвищу Лин не было!
Самое же страшное заключалось в том, что реальность происходящего почти не вызывала сомнений. И навязчивая идея понять, кто она на самом деле, ничуть не слабела. Наоборот, теперь это была цель. Если только «ее» мир существовал… А игра в жизнь все больше приобретала свойства настоящего бытия. Чужого бытия!
Смирившись с неизбежным бодрствованием, Лин устроилась поудобнее и… уснула.
Неприятность пришла в виде хмурой служанки, которая на рассвете влетела в незапертую дверь и громовым голосом осведомилась, требуются ли ее услуги.
– Стучать здесь не принято, да?
В ответ женщина вручила «Ее Высочеству» какой-то сверток, приказала немедля надеть хламиду и сандалии, а затем следовать к Храму.
– А что насчет завтрака?
Служанка сообщила, что император посоветовал не кормить утром принцессу «для улучшения цвета лица», и степенно вышла с тем же недовольным видом.
Лин развернула сверток и поняла, что имел в виду «папочка», бросая странные угрозы.
Хламида оказалась белоснежным широким халатом. К ней прилагалась записка – вырванный откуда-то кусок рукописного текста: «…паломники подходят к Озеру Очищения в белых одеждах, сотканных изо льна, выросшего в Год Жизни, что символизирует их готовность оставить позади все мирское и приобщиться к храмовым таинствам. По очереди они приближаются к воде: мужчины справа, женщины слева. Достигнув кромки воды, паломники сбрасывают одежду, дабы не осквернять священное озеро творением рук человеческих, и медленно идут к противоположному берегу, где слуги…», на обратной стороне приписка: «Меня не интересует, как нравы твоего мира соотносятся с нашими обрядами. Имея наглость угрожать императору, будь готова к последствиям. Учти: Грайт очень суеверен, его устроит лишь истинное чудо. И не стоило безродной девке грубить эльфу, он мог повлиять на твою судьбу…» – вот так, коротко и по сути.
Грубить? Ах, это… В день прибытия Дисон неосторожно надумал сравнить особые приметы принцессы и ее собственные. Лин его попросту послала – «в баню». Непривыкший к подобным идиомам эльф смутился и начал осторожно принюхиваться к себе. Услышав, что баня – вежливый эквивалент более популярного «адреса», он чему-то жутко обрадовался и больше с дурацкими предложениями не приходил.
А император, выходит, так хотел реванша, что об особых приметах даже не подумал. Конечно, он же пожелал копию принцессы! «Девушку, похожую на принцессу», если точнее. И ничего, что двойник получился совсем не таким, как планировалось! Высокородный осел! Да в любом случае паломническим фанатизмом Лин не страдала, поэтому изображать добропорядочную и законопослушную деву не собиралась. В конце концов, она соглашалась играть роль Ее Высочества, а не устраивать бесплатный стриптиз для толпы напыщенных идиотов.
Чудо им надо, видите ли, причем настоящее! Единственное, что могла предложить Лин, – истинное дуракаваляние. Практика есть, а чудеса, как она заметила, иногда прилагаются. Ха! Ну, «папа», сам напросился. И отвечать за поступки «дорогой дочурки» будешь именно ты, ведь что взять с девицы? Заупрямилась, закапризничала – и готова проблема!
Натянув самую тонкую одежду, нашедшуюся в гардеробе, и закутавшись в хламиду, Лин решительно ступила на крыльцо, где ждали хранители. На каждом из них тоже было напялено нечто белое, бесформенное и объемное.
Поздоровалась.
Они хмуро ответили.
Интересно, сколько древних книг испортил Малдраб, дабы проинформировать всех заинтересованных? Лин уже поняла, что о возрасте манускриптов можно судить не только по коже редкого зверя, используемой на переплет, но и по тому, вручную написан текст или же напечатан на довольно-таки давно изобретенном печатном станке.
– Что, кто-то умер?
Парни вразнобой замотали головами, однако даже Марк воздержался от замечаний.
– А почему такие похоронные лица?
Они явно не понимали ее настроения. Странно, им-то какое дело до заморочек императора? Или они расстроились из-за собственных нелепых одеяний?..
Загадка разрешилась неожиданно, и, главное, обнадеживающе.
– Я придумал, как старому козлу пообломать рога! – начал гвардеец. – Предков он вспомнил, урод всевластный! Не переживай, хорошо?
– А с чего мне переживать? Это всего лишь обряд, и мой долг послушной дочери требует беспрекословно исполнять веления моего властительного отца.
Вместо того, чтобы порадоваться и успокоится, оба хранителя уставились на нее с подозрением. Марк догадался первым. Бесцеремонно распахнул дурацкий халат, который Лин предусмотрительно придерживала у горла, и повернулся к метаморфу.
– Ты только посмотри! Проклятье, я мог выиграть двойное жалование!
Тот посмотрел. На черные, подкачанные (на всякий случай) штаны и светло-голубую рубашку из настолько тонкой ткани, что под ними угадывалось нижнее белье.
– Насмотрелись? – Лин снова закуталась в хламиду. – Марк, кто тот ненормальный, с кем ты хотел спорить?
– А, это Дисон с Крезином заключили пари на сотню золотов, и меня звали. Эльф утверждал, что ты придумаешь чудо, а советник был за скандал. Поделишься планами? Еще есть время сделать ставки!
– В планах – импровизация, поэтому лучше не рискуй. У меня есть небольшая просьба. Вы там будете с оружием?
– Разумеется, – гвардеец продемонстрировал спрятанный в складках одеяния короткий меч. – А что?
– Сможешь уронить его как можно громче, когда… Хм, даже не знаю. Пожалуй, когда принц окажется в центре внимания!
Марк рассмеялся:
– Полагаешь, он испугается и… Не-а, он все-таки воин, а не слабонервная барышня.
– Вот именно! Барышня там будет другая. Страшно пугливая и психованная. И она потом жутко на тебя заорет, станет называть разными нехорошими словами! Возможно, с кулаками накинется, но ведь ты не обидишься, правда? – подмигнула Лин.
– Я? Я не обидчивый. Так, в глаз дам и успокоюсь. А почему бы не поручить сие ответственное задание нашему юному другу? Его растерянность перед кучей народа будет менее подозрительной.
Она задумалась. Идея с легкой заварушкой пришла ей в голову только сейчас, и то, что именно Марк станет соучастником, как бы само собой подразумевалось. А метаморф… При всех достоинствах он имел один весомый недостаток – чувства и намерения отражались на его лице чересчур явно. К тому же неизвестно, что он думал по этому поводу.
– Да, у меня лучше получится, – поделился своим мнением Кари, – отличная мысль!
Лин вздохнула. Мысль, может, и отличная, однако…
– Кари, не обижайся, но у тебя лицо – как открытая книга. Все сразу же догадаются.
– Я не просто уроню меч, а с силой толкну его к земле. Грохот гарантирую, – настаивал метаморф.
Она немного поколебалась и согласилась.
– Помни, как только все переводят взгляд на Геданиота…
– Не беспокойся, детка, – успокоил ее Марк, – если малыш оплошает, так и быть, я грохну… чем-нибудь.
– Идем, грохальник, – Лин неторопливо направилась к храму. – Император, наверно, уже закипает.
***
Малдраб Четвертый действительно напоминал кипящий чайник, с которого вот-вот сорвет крышку (а то и всю крышу). Но причиной его волнения была отнюдь не задержка двойника.
Император уже горько сожалел о том, что вчера поддался ярости и не прислушался к умным советам. А вдруг сумасшедшая девчонка распсихуется и наплюет на все договоренности? Или в ее мире царят настолько строгие нравы, что теперь ей остается только утопиться? Впрочем… Учитывая ее поведение – вряд ли! Скорее, она устроит такое представление, что камень на шею понадобиться ему самому.
Как бы там ни было, использовать обряд, о котором никто и не помнил до вчерашнего дня (кроме храмового настоятеля, за бутылкой вина начавшего ностальгировать по давним временам), оказалось попросту нерационально.
А ведь советники убеждали, даже просили сменить гнев на милость, но Малдраб остался неумолим… И упрям… Или выглядел таковым.
Как глупо. Как подло. Как мелочно и недостойно.
Император знал, что в раздражении способен наделать глупостей. А также он знал, что верные советники всегда его остановят и не дадут совершить непоправимого.
Если успеют.
И если захотят.
Так почему же они так неубедительно возражали? Для кого это испытание на самом деле?..
***
Народа вокруг храма собралось немало, однако величественные колонны служили границей для толпы и место под сенью навесной крыши принадлежало исключительно Их Высочествам да хранителям.
Вчера здесь не зря носились строители – сейчас берега целебного озера были оснащены четырьмя небольшими настилами (по два на каждой стороне). Противоположные настилы сообщались с помощью мостиков, немного опущенных в воду. Очень удобно – осторожно спускаешься по сходням и величаво шествуешь к другому берегу, держась за поручни и не опасаясь, что в один прекрасный момент зацепишься за невидимый камешек и булькнешь под воду.
Настоящая принцесса, несомненно, обрадовалась бы такой предусмотрительности, а для Лин подобное сооружение означало конец какому-никакому, но все же наспех обдуманному по пути сюда плану. Устроить суматоху с падением, утоплением и чудесным спасением, обзавестись патологической боязнью воды и в дальнейшем хлопаться в обморок от одного лишь воспоминания о чем-то, глубже лужи, – и добрый «папа» ни за что не позволит мучить «дитятко». А очищение – была же там, очистилась, разве нет? Жаль, теперь срочно надо придумывать нечто новое, ведь чтобы изобразить внезапную неуклюжесть, придется перелезать удобнейший парапет, а это на случайность ну никак не тянет.
Интересно, храмовники сами решили упростить жизнь принцессы или им высочайше намекнули? Вряд ли! Плести такие интриги император не станет. Не в его характере. Зачем придумывать мелкие пакости? Со старым обрядом отвел душу – и жди себе, когда можно будет безопасно заменить двойника настоящей дочерью, параллельно обдумывая наказание для своевольной девки.
В том, что их с Марком и ребенком отправят в деревню, как было обещано вначале, Лин не то чтобы сомневалась… Нет, она знала, что не пробудет на свободе дольше часа после отставки за дальнейшей ненадобностью. И гвардеец не проживет ни одной лишней минуты. В отличие от безвестной рабыни, которую легко обезобразить до неузнаваемости и приспособить для самых разных целей, его слово имело вес и цену. Даже обвиняй его в государственной измене – если Марк начнет говорить, к нему прислушаются. Может, насчет подмены и не поверят, но уверенность в нечистой игре останется и существенно ухудшит невеселую ситуацию в стране. Нет человека – нет проблемы…
Длинные тени от колонн пересекали Озеро. Берег был слишком пологий и настил немного выдавался над водой. Подойдя к сходням, Лин оглянулась. Хранители стояли в шаге позади – ожидали импровизацию. Зрители вытянулись, как по струнке, вокруг разлилось напряжение…
А впереди, на противоположном берегу, – Его Величество с полотенцем в руках. Или с простыней… Да какая разница?! И он явно недоволен. Вероятно, не ждал смирения «дочурки», хотел насладиться ее ломанием. Или, наоборот, совесть замучила, жалеет… И эти, за спиной, тоже сочувствуют…
«А ну вас!» – почему-то мысль о чужой жалости привела Лин в ярость.
Вперив взгляд в императора и надеясь, что он смотрит ей в глаза (проклятая близорукость… хоть бы в этот миг увидеть его замешательство!), Лин сделала шаг и оказалась у черты. Встряхнула головой, словно прогоняя ненавистные сомнения. Усмехнулась про себя, представляя, что сейчас подумают зрители. Прогнала подлую мыслишку о том, как потом оправдаться перед Гартоном. Повернулась направо, взглянула на «суженого».
Злые языки поговаривали, мол, принц умом отнюдь не в батюшку пошел, а, стало быть, грешила покойная королева и в законности престолонаследования можно усомниться. Также ходили слухи о его буйном нраве и слабом терпении. И все. О том, что фигурой и лицом Геданиот – вылитый король Грайт лет тридцать назад, умалчивалось. Похоже, уравновешивающим достоинством это не считали. Да и вообще информации о потенциальном женихе было на удивление мало. Словно засекретили его… для всей страны сразу, или как? Странно, ведь сплетни чаще всего разносят женщины, а для них такой красавчик – что собаке кость: не бросят, пока подчистую не обглодают.
Заметив, что стал объектом пристального внимания, принц степенно повернулся в анфас, картинно поправил вьющиеся золотистые (любая красавица удавилась бы за такие) волосы, подарил белоснежную улыбку и подмигнул. Поразившись столь радушной встрече, Лин неуверенно улыбнулась в ответ и продолжила изучение.
Гартонцы славились могучей мускулатурой, гордясь шириной плеч наравне с воинскими умениями. В этом плане Геданиот явно не оказался бы последним. Его фигура почти не отличалась от фигуры Кари, разве что метаморф был немного повыше. Если б не светлые волосы, то издали разница не заметна. Да, гартонский принц точно не мог страдать от отсутствия женского внимания. Крохотное количество сплетен о нем не только удивляло, но и настораживало.
Тут до Лин наконец дошло, что она рассматривает подробности гартонской анатомии из-за отсутствия на Геданиоте хламиды. Когда он успел? Вроде взгляд не отводила, а тут бац – на тебе, любуйся. Милая же улыбка, похоже, является приглашением составить компанию.
«Ага, прям разбежалась!» – того, что случилось потом, никто не ожидал.
Девушка мимолетом посмотрела на синюю полосу, разделявшую озеро. Вот оно, самое простое и быстрое решение проблемы. И месть, кстати. Прыгнуть туда, посвятив себя богине… Паника, крики… Грайт в ярости, Малдраб в… в нехорошей ситуации. Эх, знать бы, что там, в глубине!
Пока Лин размышляла над дальнейшими действиями, Кари решил, что пришло время подбодрить публику. Меч выскользнул из его ладони и глухо ударился о доски. Никто не заподозрил бы его в нарочитости, если б от «случайного» падения не подломилась левая опора мостика.
Вся конструкция угрожающе склонилась вбок, и Лин, дабы удержать хоть какое-то равновесие, схватилась за правый поручень. Он масляно блестел – то ли от смолы, то ли брызги налетели. Но откуда здесь брызги? Ветра нет, дождя тоже, росы нигде не видно. Девушка успела подумать, что могли бы и получше подготовиться, вдруг где-то еще и занозы сидят в ожидании? А потом…
По телу прошла волна боли, судорогой свело, казалось, все мускулы одновременно. Она навалилась на поручень, и он начал рушиться в воду… Прямо на прикрытые водорослями острые колья какой-то старой конструкции.
Лин представила, как повисает на них, словно наколотая бабочка, трепыхается в луже собственной крови, будто в красном вине… И пожалела, что не страдает отсутствием фантазии. Затем боль на миг ушла, чего ей хватило, чтобы оттолкнуться изо всех сил и провалиться в синеву, потянув за собой Кари, который почти успел поймать ее над водой. Как Марк ласточкой нырнул за ними, а толпа, невзирая на запреты, вплотную окружила Озеро, девушка уже не видела.
_________________

 » ГЛАВА 7. О жизни и играх

ГЛАВА 7. О жизни и играх

Жить вредно. От этого умирают.
Станислав Ежи Лец

Лин медленно опускалась вниз и размышляла о смерти. Нет, света в конце тоннеля она пока не видела, да и этот спокойный плавный полет никак не ассоциировался с агонией.
Раньше ей казалось, что здесь находится какой-то газ, удивительно плотный и разрушающий ткани. Но это больше походило на лучи, пронизывавшие все вокруг, и человеческое тело в том числе.
Лин попыталось повернуться. Безрезультатно, только сдвинулась немного в сторону.
Чувствуя себя космонавтом в невесомости (подобные выражения, приходившие на ум, уже не заставляли мучительно вспоминать их значение), она решила думать о чем-то позитивном. Не получалось. В голову лезла разная чушь вроде того, что если падать долго-долго, то можно умереть от жажды и голода. И что яд, которым был смазан поручень, наверняка продолжает действовать, поэтому вышеперечисленные неприятности ей, пожалуй, не грозят…
До этого Лин полагала, будто такие сильные и мгновенные отравы, всасывавшиеся через кожу, существовали лишь в воображении авторов детективов. Столкнуться с чем-то подобным в мире, где не создали даже парового двигателя, она точно не рассчитывала. А ведь кто-то пытался отправить ее на тот свет! Но как? Неужели никто из жрецов ночью не дежурил у святыни?
Выводы получались неутешительные.
Во-первых, есть некто, кому смерть принцессы срочно необходима. Во-вторых, этот «некто» настолько могущественен и благонадежен, что может позволить себе провести время перед важнейшим международным обрядом на Озере Очищения и не навлечь подозрения. В-третьих, если парни не отпрыгнули назад (в чем Лин сомневалась), а бросились ее спасать (с них станется!), то две невинные души она должна записать на свой счет.
Девушка посмотрела вверх. В первый миг показалось, будто над ней парят два белоснежных ангела – один выше, другой ниже. Но тот, что находился выше, зачем-то опускался головой вниз, а другой носил знакомые кожаные башмаки
– Кари!
Она закричала что было сил, однако изо рта не вырвалось ни звука. Тогда Лин подняла руки и попыталась до него дотянуться. Не вышло. Странно, он же тяжелее, значит, и падать должен быстрее. Но сдаваться она не хотела. Ведь если тянуться… тянуться… и еще тянуться… можно до чего-нибудь да дотянуться.
Пальцы сомкнулись на лодыжке метаморфа. Тот дернулся, удивленно посмотрел вниз и без явных усилий присел (ну где у него точка опоры, скажите на милость?), взял ее за руку и выпрямился, подтягивая на свой уровень.
Начал что-то спрашивать.
Уверился в тщетности попыток.
Поднял голову вверх, куда усиленно тыкала пальцем Лин.
Через мгновение Марк, перевернутый в нормальное состояние, парил рядом, удостоверяясь, в свою очередь, что обсудить ситуацию не получится.
А потом медленное падение превратилось в свободный полет, который окончился для парней твердым каменным полом, а для девушки – относительно мягким метаморфом.
Синева осталась вверху, причем непонятно было, откуда она появляется, поскольку приземлились они не у ее истоков.
Это место больше всего напоминало пресловутый Храм Жизни, только с каменной площадкой вместо озерца. И здесь тоже жили люди. По крайней мере, один из представителей человеческой расы как раз удивленно (даже недовольно) рассматривал непрошеных гостей. Вернее, представительница. И она явно не собиралась начинать разговор.
Лин по очереди взглянула на хранителей, надеясь, что непростую миссию объяснений те возьмут на себя. Ага, как же!
Марк в обалдении таращился на незнакомку, словно опасаясь, не исчезнет ли она раньше, чем ему надоест ее рассматривать.
Следует отметить, что посмотреть было на что. Распущенные рыжие волосы местной жительницы роскошными волнами ниспадали почти до земли, выгодно оттеняя ярко-зеленые глаза и белоснежную кожу. В то же время они выполняли функцию дополнительной одежды, так как предметов туалета на тоненькой изящной фигуре виднелось на удивление мало.
Наверно, в другое время Лин позавидовала бы красоте неизвестной, но в тот момент она лишь испытала досаду, поняв: задавать вопросы, равно как и трактовать возможные ответы, придется ей самой.
Кари был напуган. И он не просто боялся, а излучал почти материальную панику, хотя причин для страха пока не наблюдалось. Метаморф выглядел так, будто ожидал чего-то неизбежного и более чем неприятного. И знал, что не сможет этому противостоять.
Доверяя его чутью, Лин тоже насторожилась. Но откуда здесь взяться опасности? Не может же эта местная девчонка угрожать им? Или может?.. К сожалению, в новом мире было слишком много непонятного.
В любом случае, следовало поздороваться.
– Здравствуйте, госпожа, – принятое в Велли почтительное обращение сгодилось и тут. – Будьте любезны, подскажите, где мы?
Однажды Лин уверяла Марка, что вежливость лишней не бывает и любой оценит радушное обхождение. По-видимому, местная жительница оказалась редким исключением из этого правила, поскольку она, пропустив вопрос мимо ушей, недовольно заметила:
– Забавные игрушки! Но как не вовремя… Постойте-ка пока здесь.
Такое обращение с тремя незнакомцами, двое из которых – мужчины, да еще и при оружии, показалось Лин довольно необычным. Но мимолетный взгляд, брошенный на парней, убеждал: опасность более чем реальна. Друзья застыли как статуи, и лишь Кари пытался что-то сказать или же показать, хотя смысл его судорожных гримас улавливался слабо.
Лин тяжело вздохнула. Как решить очередную дилемму? Притвориться гипсовым изваянием и потом, когда незнакомка уйдет, попытаться помочь хранителям, или сразу потребовать объяснений?
Первый вариант вроде надежнее, однако получится ли растормошить обездвиженных парней? Ждать же возвращения захватчицы неизвестно сколько времени, да еще с большой вероятностью появления других местных, было неосмотрительно.
С другой стороны, не подействовало ведь на нее заклинание, или что там использовала аборигенка? Думать о том, что в арсенале противницы может найтись кое-что весомее, не хотелось.
Однако принимать решение не пришлось.
У рыжей появились вопросы.
– Ты, – она ткнула пальцем в Лин, – отвечай: как вы здесь оказались?
Почему бы и не ответить, учитывая уверенность незнакомки в полной покорности собеседницы?
– Я упала в середину Озера Очищения, а они меня спасали.
На лице местной появилось нечто вроде снисходительного презрения.
– Значит, ты и есть наша дорогая принцесса?
– Да.
Такой ответ полностью удовлетворил рыжеволосую красотку.
– Ага… Прекрасно! Моим постояльцам давно хотелось получить кого-то благородных кровей. Надеюсь, поубивают наконец друг друга во время дележа. А мальчики выглядят прилично… Пожалуй, оставлю обоих.
Тон, которым это было сказано, ясно давал понять: урегулировать ситуацию мирно не выйдет.
Странная аборигенка прошлась вокруг хранителей, прицениваясь. Затем поманила пальцем Марка. Тот «оттаял», сделал пару неуверенных шагов, и зашипел, словно превозмогая самого себя:
– Беги… Да убегай же, дура!.. Уходи!..
А Кари смотрел на рыжую, не мигая, и, видимо, ожидал приказаний. Вот только глаза у него были человеческие.
Единственное, что Лин хотела в тот момент, – размазать незнакомку тонким слоем отсюда и до горизонта. Но желания из области фантастики имели обыкновение быть несбыточными. А более реальное побуждение подобраться ближе и слегка подправить хорошенькое личико «хозяйки» оставалось мечтой до тех пор, пока маячила угроза получить по голове от своего же хранителя.
Захватчица продолжала:
– Помолчи, дуралей. Теперь из моего мира уйти невозможно. Не переживай, малышка, немного магии – и ты поверишь, что всю жизнь мечтала прислуживать двоим древним извергам. Ну! – кажется, она отдала мысленный приказ.
Лин задумалась, что, собственно, от нее требовалось. То есть ежу ясно: ничего хорошего, но хоть бы немного конкретики…
Размышляя, чем бы удивить неприятельницу, она утратила преимущество неожиданности. Рыжеволосая заметила дефект в своей работе и поспешила его исправить.
– Надо же, стойкая, – скользящей походкой она подошла к Лин вплотную. – Смотри сюда!
Смотреть в зеленые глаза, находившиеся на расстоянии ладони, не хотелось. Стойкая или нет, а рисковать зря просто глупо. Однако прямо идти на конфликт тоже не следовало.
«Снова дурочку включить, что ли? Обычно помогает…» – мелькнуло в голове, пока рыжая ожидала ответных действий.
– Зачем? – дурацкий вопрос, но ничего другого на ум не пришло.
Терпением незнакомка явно не злоупотребляла. Она взвилась как кошка и очень похоже зашипела. Лин от удивления распахнула ранее предусмотрительно прищуренные глаза, чем и поспешила воспользоваться захватчица.
– Сюда смотреть! – ее пронзительному голосу позавидовал бы даже военачальник, привыкший отдавать приказы в любых условиях.
Эффект оказался противоположным. Лин не любила резкие громкие звуки, ненавидела командный тон и напрочь не переносила, когда орали на нее. А еще она не желала плакать на людях. Поэтому обида вместо того, чтоб выплеснуться слезами, уместилась в одно коротенькое предложение:
– Да иди ты… далеко!
То ли аборигенка не привыкла получать отпор от неподвижных жертв, то ли метафору не поняла, а, может, попросту обиделась – как бы там ни было, драться она полезла. Правда, ни опыта, ни соображалки в этом деле у нее не было.
Лин порадовалась своим коротким волосам, не закрывавшим обзор. Удивляясь собственной ловкости, она без труда уклонилась от неуклюжей пощечины, перехватила тонкую руку незнакомки, затем – вторую. Драться ногами рыжая не пыталась.
«И что делать с обездвиженной противницей?!» – пронеслась сумбурная мысль.
Они стояли, буравя взглядом друг друга. Наверняка со стороны это выглядело донельзя потешно.
Позади глухо стукнуло. Лин оглянулась. Причиной неожиданного звука стал метаморф – вернее, его застывшее изваяние, упавшее на гвардейца.
Уяснив положение вещей (зеленоглазая дрянь решила уничтожить друзей!), девушка временно позабыла все гуманистические принципы и, не мудрствуя лукаво, впечатала кулак в подбородок незнакомки. Для этого пришлось разжать правую руку, но воспользоваться предоставленной свободой противница не успела.
Если верить фильмам, сюжеты которых вот уже несколько дней всплывали в памяти девушки, после подобного удара злодейка должна была отряхнуться и начать превращать главную героиню в отбивную.
Рыжая поступила проще.
Она закатила глаза и опустилась на каменные плиты.
Кари потихоньку зашевелился.
Лин посмотрела на свой отнюдь не впечатляющий кулак и решила, что волноваться не о чем, поскольку с местными слабаками «размороженные» парни справятся без особых усилий. Не могут же здесь все поголовно быть магами?
Марк вышел из полубессознательного состояния, чему содействовали энергичные оплеухи метаморфа, и начал вполне живо костерить «рыжую-бесстыжую», поэтому о состоянии его здоровья беспокоиться не имело смысла.
– Кари, как ты думаешь, кто это? – спросила Лин, указывая на распростертую фигуру.
Хранитель очень удивился. С опаской покосился на неподвижное тело и ответил:
– Зелина.
– В смысле, богиня?!
– Ну да. Здесь же изнанка жизни, так ведь?
– Не знаю, – Лин растерянно пожала плечами. – Марк, что скажешь?
Гвардеец сказал много и подробно, однако не по сути. Похоже, он до сих пор не мог оправиться от того, что его использовали, как марионетку, и вникать в ситуацию пока не собирался.
– А что мы будем с ней делать?
– Понятия не имею, Лин. Я бы попробовал ее прикончить, – метаморф говорил совершенно серьезно, – только с богиней такое не пройдет.
– Убить? За что?! И как потом отсюда выбираться?
– Никак. С изнанки еще никто не возвращался.
Просто чудесно. А как обнадеживает…
– Что такое «изнанка жизни»? Смерть?
– Нет, конечно, – Кари все больше поражался ее неосведомленности, – это… как бы… другой мир. Смотри, в нашем мире есть жизнь, и есть богиня Жизни. А здесь ее дом, и те, кто должен умереть, могут прийти к ней и получить возможность продолжить свою жизнь.
– Вроде как убежать от судьбы?
– Да.
– А если я не верю в предназначение?
Метаморф позволил себе короткую ухмылку:
– Значит, оно верит в тебя.
Лин подобное объяснение не удовлетворило:
– Ладно, Кари, все равно не верю я в судьбу. Может, когда-нибудь и расскажу тебе, почему. Но как могут нормальные люди сами лезть в пасть к этой… сумасшедшей?
– Откуда же они знают, каково здесь? – резонно заметил метаморф.
– И то верно, никто ж не возвращался… Ох, ну что теперь прикажешь делать?
Ответ на риторический, по сути, вопрос пришел с неожиданной стороны.
– Детка, ты сделаешь?.. Да? А то у меня так фантазия разыгралась…
– Очухался, ущербный? – Лин искренне обрадовалась появлению еще одной мыслящей головы. – Как твое самочувствие?
– Я? Заботами одного дикаря, не очень.
– Брось, он же ради твоего блага.
Оба хранителя уставились на нее, словно она сморозила глупость. Какие непонятливые!
– Понимаешь, если бы Кари тебя не отключил, это сделала бы я, и тебе потом было б очень стыдно. Вдохновляет подобная перспектива? Можно еще переиграть.
– Ха-ха, смешно, не спорю. Слушай, принцесса ты наша, почему на тебя это не действует?!
– И я могу спросить, почему это подействовало на вас. А, Марк?
– Ну, спрашивай, – осклабился тот.
– Я и спрашиваю!
– Что?
– Не увиливай! Почему ты был таким… таким… Как робот!
Гвардеец закашлялся.
– Как кто?!
– Марионетка! – исправилась Лин.
Он развел руками в притворном недоумении.
– Проще простого. Я – человек. Живой человек, если кто не заметил.
– Я тоже!
– Если честно, детка, очень сомневаюсь.
– А ты, Кари?
Метаморф выдержал короткую паузу.
– Я не человек, – сказал веско.
– Да знаю! Вы сговорились, что ли? Ты поначалу тоже столбом стоял, а потом…
– Принцесса, мы, не-люди, намного меньше восприимчивы к вмешательству в нашу личность, чем люди. Но магия на нас действует по-обычному.
– Еще раз назовешь меня принцессой, – огрызнулась Лин, – и с твоей личности клочья полетят!
– Прошу прощения, – покаянно улыбнулся метаморф, – все время забываю, что называть принцессу принцессой опасно для здоровья.
Она опешила. Похоже, стоило влезть в драку, чтобы Кари начал воспринимать ее как подругу, с которой можно даже пошутить, а не только превозносить до небес. Или это на него так повлияло знакомство с одной настоящей богиней?
Стянув свою белую хламиду, Лин принялась связывать ею все еще неподвижную Зелину. Получалось не очень, хоть парни и помогали в этом общественно полезном деле, попутно комментируя процесс и его объект.
Объект не возражал. Поначалу.
Потом ресницы богини затрепетали, прыгнули вверх, открывая зеленые глазищи, и она в недоумении воззрилась на незнакомцев, склонившихся над ней. Наверное, рыжая не до конца осознала ситуацию, в которой оказалась, или же восприняла компанию мужчин как продолжение сладкого сновидения. Впрочем, и присутствие девушки ее не особо огорчило.
Внимательно изучив три физиономии, Зелина выдала свой вердикт:
– Да, не очень… Но для разнообразия сойдет. А замухрышка откуда?
«Замухрышка» удивленно посмотрела сначала на черноволосого, затем на светловолосого, и неопределенно пожала плечами. Богиня же вдруг обнаружила, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой.
Она слегка нахмурила брови и недовольным тоном спросила:
– Что еще за игры? Не помню, чтобы я приказывала нечто подобное.
Наглецы и не подумали освободить «хозяйку», а присутствующая девка задумчиво провозгласила:
– Надо же, как память отшибло… Кари, ты уверен, что это она?
Пораженная таким неподобающим обращением, богиня вспомнила о своей силе и подкрепила недовольство мысленным приказом, одновременно предвкушая расправу с гнусными ослушниками.
Не тут-то было!
Черноволосый неторопливо перехватил руки светловолосого, потянувшиеся развязать узлы, и с улыбкой повернулся к никак не реагировавшей на приказ удавиться собственными пальцами девушке.
– Ты как?
– Вроде нормально. Удержишь?
– Спрашиваешь! Лин, точно ничего…
– Кроме желания дать ей в глаз. Можно взять твой меч?
– Зачем?
– Ты прав, лучше позаимствую у Марка.
Грубость вернула Зелине утраченные фрагменты памяти. Вспомнилось все: и стойкая девчонка, и не-людь, и позорный удар, и обморок. План мести созрел мгновенно.
***
Лин не могла понять, что происходит. Неожиданная амнезия? Глупости! Пусть противница выглядела беспомощной, девушка не сомневалась: именно та контролирует ситуацию. Не может ведь тысячелетняя богиня в одночасье стать слабее котенка!
– Слушай, давай поговорим, – предложила Лин, приставляя меч Марка к горлу рыжей.
Та покосилась на тяжелую железяку и скептически поинтересовалась:
– Полагаешь, меня так легко убить?
– Не знаю. Но могу попробовать. Мне кажется, ты сама не очень уверена в собственной неуязвимости. Я бы на твоем месте не рисковала.
– Ты не на моем месте, – огрызнулась Зелина, – и никогда на нем не будешь. Не доживешь просто, – злорадно добавила она.
– Возможно. Скажу по секрету: в моей скорой кончине заинтересована не одна ты. Откровенно говоря, уже очередь начала выстраиваться.
– Глая рьяска!
– Не обижайся, но ты тоже не Эйнштейн.
– Калантари миорр!
– И тебе того же, подруга.
– Субага!
– А это уже напоминает оскорбление. Мне обидеться?
Обмен любезностями мог затянуться, однако Кари, до сих пор удерживавшему гвардейца, прискучило его занятие.
– Госпожа, не будете ли вы любезны освободить моего товарища?
Марк мгновенно перестал дергаться, а богиня с удовольствием сменила объект травли:
– Мальчик! – расплылась она в злорадной ухмылке. – Для тебя я приготовила сюрприз. Показать? Можешь не отвечать, все равно покажу! Ты так уверен в своей неуязвимости, что мне тебя жаль… А про элементарную магию кто будет думать? Запоминай! Ты же хочешь этого, правда? Вот видишь, добрая тетя исполняет желания даже непослушных детишек… Еще немного, за хорошее поведение!
Похоже, если метаморф о чем-то и мечтал, то уж точно не о таинственном «сюрпризе» Зелины.
– Вы не сделаете этого!
– Почему?
– Это… это же… Это безнравственно!
– Мальчишка, – растроганно протянула рыжая. – Какой наивный… И неиспорченный… Прямо как я была… когда-то в детстве. Не бойся, все пройдет, а уму-разуму тебя научить необходимо. Меня вот научили. Ладно, я тебя немного пожалею. Но как только уснешь, сразу же будешь видеть мой… э-э-э, подарок.
– Так нельзя! Вы же не только всевластная богиня, но и умудренная жизнью женщина! Покровительница матерей!
– Фу, как невежливо! – Зелина искренне забавлялась. – Даме не напоминают о ее возрасте, особенно такие милые мальчики. Смотри, даже твоя подружка… то есть принцесса… заткнулась. Значит, согласна, что парочка уроков тебе не повредит. Эй, рьяска, язык проглотила?
Лин рассеянно улыбнулась в ответ, заставив рыжую удивленно поднять брови. Нет, девушка не сошла с ума! Она всего лишь поняла, как «работает» мир Жизни. И почувствовала, что сбылась ее заветная мечта.
Еще в первые мгновения своего пребывания здесь Лин обратила внимание на необыкновенную четкость всех предметов – и ближайших колонн, и бескрайних просторов за пределами «храма». Тогда она решила, будто причина тому – особенности местного воздуха и пейзажа. А позже, препираясь с незнакомкой, ей было не до детального изучения данного феномена. Теперь же, рассматривая высокие сине-зеленые травинки, выглядывавшие вдали из-под камней, Лин вдруг осознала: выкрутасы атмосферы здесь ни при чем. Похоже, ее зрение просто-напросто вернулось к норме!
Ей стало понятно, как исцелился дед теперешнего императора. И что рука (или кулак) на Зелину больше никогда не поднимется, даже если появится возможность. Кто знает, вдруг без самовлюбленной хозяйки это место утратит целебную силу?
И почему все так запутано?! Хоть бы богиня не догадалась о слабине противницы! Мысли она читать не умеет, но по лицу может сделать соответствующие выводы. Надо срочно переключиться на что-то нейтральное!
_________________

Елена добрый вечер и спасибо огромное за продолжение)
___________________________________

Всегда рада вас видеть!
_________________

 » ГЛАВА 8. О сделках и слухах

ГЛАВА 8. О сделках и слухах

За иллюзии расплачиваются действительностью.
Лешек Кумор

Открывавшиеся за колоннами степные просторы казались именно тем, что помогло бы восстановить внутреннее равновесие. Здешние травы вымахали выше человеческого роста. Их не тревожила никакая крупная живность, лишь жужжали мухи, пиликали кузнечики и время от времени проносились небольшие птицы. Солнце находилось в зените, поскольку под крышу-навес почти не проникали его лучи, да и тени были маленькие. Лишь синева, клубившаяся будто сквозь потолок, бросала голубоватые блики на присутствующих.
– Э-эй, малышка, о чем размечталась? Я могу помочь? – издевательский тон Зелины напрочь отбивал охоту любоваться природой. – Что ты делаешь, рья…
– То, что надо, – отрезала Лин, отбросив клинок в сторону и рывком придав богине сидячее положение. – Мы хотим домой.
– И?..
– Ты можешь нас вернуть.
– Нет.
– Я знаю, что можешь, – Лин начала злиться, вспоминая деда Малдраба.
– Разумеется, могу, – раздраженно уверила Зелина. – Но не буду.
– Почему?
– Ты мне не нравишься, принцесса. Это во-первых. Во-вторых, после исчезновения Лана только мне разрешено покидать пределы этого мира. И не делай удивленные глаза! Никогда не поверю, будто хоть кто-то не знает о Лане! В-третьих, ты же не хочешь выпустить на свободу неуправляемых сумасшедших, наделенных огромной силой? Не вскидывайся, речь не о тебе! Я дала слово и не буду его нарушать из-за капризов какой-то принцессы. Могу лишь пообещать не рассказывать своим подопечным о новых игрушках. Это даст вам пару недель отсрочки. Развяжи меня!
Лин удивилась:
– Ты же богиня!
– Ну и…
– Почему бы тебе не освободиться самой?
– Хм, – Зелина попробовала последовать совету.
Получилось – хламида распалась на мелкие клочки.
Лин почувствовала себя донельзя глупо.
– Зачем вообще было меня связывать?
– Не знаю. Так принято делать в подобных ситуациях! А что за сумасшедшие?
Богиня надменно усмехнулась и просветила неучей, смакуя подробности занятной легенды, некогда потрясшей континент. В нынешние времена ее порядком подзабыли, да и в правдивости этой истории многие сомневались, однако…
Лан не стал убивать Первых магов, решив: сила, доступная братьям, настолько уникальна, что уничтожать ее будет преступлением против магии. Долгие годы пленники находились в Странном Лесу, а потом правитель не-людей обратился к богам Двенадцати храмов за помощью.
Он надеялся, что жизнерадостность Зелины поможет братьям полюбить жизнь и перестать стремиться к мировому господству. Но легендарный герой ошибся. Оказавшись в мире, где разумных обитателей было совсем немного, маги начали соперничать друг с другом. Теперь их осталось лишь двое – самых сильных и коварных, ненавидящих все на свете и при этом вынужденных сохранять перемирие.
Они истребили соседей, а богиня отнюдь не горела желанием скрашивать их одиночество. Братья мечтали вернуться в Главный мир, однако знали: возвращение будет недолгим. Но сейчас, когда Лан исчез, Первых магов останавливало одно: найти путь обратно они не могли.
– Если я создам для вас портал, мои ненормальные легко подхватят его и переместятся следом. Хотя… Откровенно говоря, мне плевать, что будет с тем миром. Жаль, клятва связывает руки! Правда, есть исключение… Не радуйся, малышка, вы под него не подпадаете. Ого, твой дружок даже обрадовался. Правильно, мальчик, здесь я тебе уснуть точно не дам!
Кари покраснел. Потом побледнел. И начал пятится к густой траве.
– Чем – ты – ему – угрожала? – четко выговаривая слова, обратилась Лин к богине.
Та попыталась снисходительно поморщиться и сделать вид, будто адресуются не к ней. Не вышло. Трудно игнорировать две пары глаз, находящиеся в непосредственной близости к твоим собственным, одна из которых прямо-таки излучает злость высшей пробы, а вторая, потупившись, смотрит отнюдь не в лицо. И обеим зловредным физиономиям глубоко начхать, богиня ты там, или просто мимо проходила… И магический импульс, способный разметать наглых тварей по окрестностям, никак не хочет выпускаться, словно заклинило его… Или словно он вообще не создался. А пристальный взгляд в злющие карие глаза (вдруг получится!) дает тот же эффект, что и в первый раз, то есть никакого… Нет! Он дает понимание:
– Чужая! – внезапно заорала Зелина, не заботясь о производимом впечатлении.
Казалось бы, чего пугаться? Чужая так чужая, не монстр ведь какой. Но рыжая знала двух чужих, и один из них стал легендой.
У преданий много вариантов, и выяснять с невзрачной девкой, кто круче, богине перехотелось. Впрочем, своим визгом она перепугала самих противников – оба отшатнулись, побледнели… Метаморф чуть ли не впритык подобрался – приглядывается, не обижают ли его обожаемую принцессу. Принцессу, как же! Но чужие тайны Зелину не интересовали – своих хватало.
– Они знают? – подмигнув, поинтересовалась она.
– Почти, – уклончиво ответила Лин.
Из чего богиня заключила, что в секрет посвящен только один из парней. И точно не чернявый – вон как прислушивается, пытается что-то понять… Ну-ну, дерзай… мальчишка!
– Поздравляю, ты и есть то исключение, которое позволит мне нарушить данное слово. Хорошо подумай, малышка, стоит ли ваше возвращение новой войны! Если передумаешь, я всем коллегам из других храмов расскажу о твоем мужестве и благородстве, если нет – уберу тебя из снов этого милого парнишки. Вроде как отплачу за освобождение моего мира от реховых магов. Размышляй сколько угодно! Кстати, здесь время идет точно так же, как там, – Зелина ткнула пальцем куда-то вверх.
Лин нахмурилась. С одной стороны, продолжать играть веллийскую принцессу она не хотела, с другой – оставшись здесь, можно было забыть о возвращении домой. А Первые маги… Да черт с ними! Вдруг обойдется?.. Не вездесущие же они! Неужели клуссцы, об умениях которых Марк ей все уши прожужжал, не справятся с двумя древними развалинами? Единственное, что…
Додумать не удалось
– Оно того стоит! – горячо воскликнул метаморф. – Если ты не вернешься, точно начнется война между Велли и Гартоном!
И правда. Чтобы не допустить реального кровопролития, Крезин полез в логово Радиса, а она размышляет о каких-то призрачных опасностях. Скороговоркой, чтобы не дать себе времени одуматься, Лин решительно произнесла:
– Я хочу уйти!
– Калантари миорр! – не удержалась богиня, объединяя в голосе и радость, и тревогу.
– А по-нашему?
– Возьмитесь за руки.
– И…
– Да отправлю я вас, отправлю, слово даю! Беритесь уже. И этого не забудьте, – указала она на Марка. – Стоит здесь, слюни пускает… Мне он даже как игрушка неинтересен.
Слишком легко все получалось. Как это понимать: заявились без спроса, набили хозяйке морду (за дело, но не в том суть), характер показали, словами нехорошими обозвали (тут вообще-то вопрос – кто кого!), а в ответ – счастливого пути, гости дорогие? Не бывает так, не бывает! Грозилась, значит, богиня всеми мыслимыми и немыслимыми карами – и вдруг передумала. Решила заняться благотворительностью? Наверняка пакость какую-то задумала, да еще и не мелкую. Вон как выжидающе смотрит, будто предвкушает невиданное представление. А главное – можно ли верить Зелине на слово?
Честно говоря, Лин сомневалась, что эта рыжая действительно богиня Жизни. Образ милосердной и благодетельной спасительницы, воспетый в храмовых книгах и балладах трубадуров, никак не вязался с зеленоглазой бестией. Или раньше Зелина действительно была лапочкой, а сволочным характером и дурными наклонностями обзавелась, пригревшись при Храме?
В легендах говорилось, что богов в храмы позвали. Интересно, как? А вдруг силой? Это многое бы объяснило… В любом случае, на этих благодатных землях не все так благостно, как расписывают. И если здесь такая богиня Жизни, то чего ожидать от бога Смерти? Даже предположить страшно…
Марк, не дождавшись решительных действий ни со стороны «принцессы», ни от Кари, и не желая служить объектом насмешек (вовсе он не пускал слюни, так, засмотрелся слегка, благо было на что), взял инициативу в свои руки. Точнее, исполнил инструкцию Зелины – схватил за запястья Лин и метаморфа.
Взглянув на последние отблески портала, Зелина вздохнула и решила играть лишь предназначенными ей игрушками: безвольными, покорными, донельзя скучными. Иногда среди них попадались необычные экземпляры… Но никто с той поры, как она стала богиней, не относился к ней по-человечески. Да и раньше не относились, если подумать.
Эх, знали бы сейчас там, в большом мире, как когда-то «приглашали» богов! Мигом в Мир Тварей перебрались бы! А если бы почувствовали возвращение Первых магов, толпами ринулись бы туда! Впрочем, Радис наверняка это ощутил, да и Лан тоже, если, конечно, он еще был жив.
***
Храм Жизни сотрясался от воплей. Нет, из-за преждевременной кончины принцессы (и ее хранителей, хоть о них мало кто вспоминал) присутствующие не рыдали и не рвали на себе волосы. Подумаешь, одной больше, одной меньше… Когда-то этих принцесс приходилось по дюжине на каждого мало-мальски известного принца.
Все было гораздо проще.
Зрители делились на три категории: тех, кто стоял у самых колон и видел все; тех, кто находился поодаль или отвлекся, а в результате видел мало; и тех, кто ввиду стечения обстоятельств не видел ничего. Теперь же первые взахлеб пересказывали (или придумывали на ходу – у кого как получалось) подробности исторического события вторым и третьим, и вместе они обменивались мнениями по поводу того, что последует дальше. Естественно, у каждого повествователя была своя версия событий:
– Бултых – и все!
– Сама богиня ее позвала!
– А страшная, видать, богиня – как принцессу-то скрючило!
– И мостки обломались…
– Я точно знаю – она замуж не хотела, с любовником бежать решила! На изнанку, вот!
– Не бежать, а с жизнью покончить! Дилвай говорил, все озеро в кровишши, руки-ноги оторванные плавают…
– Врет твой Дилвай!
– Над ней принц гартонский обряд проводил, точно знаю!
– Какой еще обряд?!
– Ой, нет-нет, это я так, заговорился… И не рассказывайте никому…
– Не-людь виноват!
– Не-люди? Где?! Спасайтесь!
– Хранитель один не-людем был, так это он ее изничтожил! Чтоб Велли и Гартон не объединились и их Лана не пришибли, вот!
– Не-а, он же с острова, зачем ему Лес?
– А кто эту нечисть знает? Может, ты?! Признавайся, подсыл!
– Н-нет, н-нет, что вы…
– Император сам утопил, дабы гартонцам наше сокровище не отдавать!
– Нет, это гартонцы постарались, чтоб с Клуссом породниться…
– А правда, что принцесса голая была?
– Хочешь, на мече своем поклянусь? Ни одной ниточки!
– Уф-ф-ф…
– Что ж теперь будет-то?..
– Ясно что – траур. Эх…
– А потом?
– Война будет, дурак!
– Не хочу-у-у…
– А кто хочет? Это гартонцы хотят!
– Совсем-совсем без ничего?
– Тещей клянусь, тестем клянусь, женой клянусь, сыном… нет, сыном не буду, ты ж и так мне веришь, да?
– Верю-верю, конечно, верю, только нож убери!
Солдаты сновали туда-сюда, вылавливая особо антиправительственно настроенных вещателей, но порой сами оказывались втянуты в дискуссию, выражая официальную версию событий (в зависимости от национальности):
– Великая богиня забрала светлую госпожу в свои покои. Однажды Зелина обязательно вернет Ее Высочество нести добродетель в наш мир.
– Великая богиня прервала династию Виллаев, погрязшую в грехах.
Советники оттащили императора от Озера, напомнив: в запасе есть еще одна принцесса – настоящая, и ее вскоре можно будет явить народу, подтверждая благоволение Зелины.
Малдраба это не впечатлило. И не утешили заверения Дисона, будто вернуться из мира Жизни вполне реально, надо лишь умаслить богиню.
– Кто ее там будет обихаживать? Двойник, дерзящий на каждом шагу? Неотесанный солдат, у которого в голове одни юбки? Или мальчишка-ученик, впервые выпущенный в свет? Да Зелина их к Реху отправит, и это только если предположить, что изнанка жизни существует!
Эльф поклялся в существовании если не изнанки, то некоего пригодного для жизни мирка. Крезин поделился опасениями насчет желания Лин и компании возвращаться обратно. Дисон уверил, что тогда богиня сама их выставит, поскольку конкуренции она не любит. Малдраб озаботился теми высотами, до которых может подняться самомнение «наглой девки», если ей удастся выпутаться из передряги. Его в два голоса начали убеждать: выше уже некуда, поэтому волноваться не о чем.
Правда, куда больше императора и его приближенных встревожили обломавшиеся мостки. О яде они не знали, поскольку, рухнув в целебную воду, смертельная деревяшка мгновенно утратила свои свойства. Был предупрежден Грайт (с изрядной долей скептицизма – вдруг не обошлось без него?) и командиры гвардейцев. Последние клятвенно заверили, что будут держать глаза и уши открытыми, но не следовало обольщаться – заметить нечто подозрительное в разношерстом сборище народа было, мягко говоря, трудновато.
***
Появления героев дня толпа даже не заметила. Несмотря на давно опустившийся занавес, зрители не спешили уходить, ожидая, вероятно, повторения кульминационной сцены на бис. Отсутствие ведущей актрисы их не особо волновало. Народ толпился вокруг Озера Очищения, невзирая на запрет пересекать линию колонн (а смысл теперь, когда все свершилось и без их участия?), перешептывался, переговаривался и перекрикивался, не обращая ни малейшего внимания на невесть откуда появившихся чуть в сторонке людей. И не только людей.
Кари, едва осознав, в котором из миров он находится, поспешно извинился и смылся в направлении домика принцессы. Марк, оценив вожделевшую чуда толпу, неуверенно пожаловался на головную боль и убежал поправлять здоровье чуть ли не быстрее метаморфа. По поведению хранителей Лин поняла, что либо они не заметили на Озере ничего странного, либо ей опасность привиделась. Но ведь яд-то был настоящий?
Оставшись один на один с желавшей зрелищ гурьбой, девушка приуныла. Не то чтобы она опасалось собравшихся здесь людей… Скорее, выступать живым опровержением местных верований («С изнанки не возвращаются!») ей не хотелось. Да и фантазия объявила бойкот, поэтому придумать более-менее правдоподобное объяснение своему существованию было трудно. Не говорить же, что Зелина сама их отпустила, еще и на прощание помахала? Или сказать?
Белоснежная хламида осталось на плитах «другого» храма, а в обычной одежде Лин ничем не выделялась из толпы присутствующих. То есть это она так думала.
Увидеть женщину в штанах для клуссцев было делом обычным (пусть попробует кто указать магичкам, как одеваться!); для веллийцев – позор, да и только; среди гартонцев же посягнувшая на привилегию воина заслуживала смерти. Между прочим, в Гартоне рабам, юношам, увечным и вообще всем, не имевшим воинского знака, позволялось одевать исключительно юбки разной длины – в зависимости от сословия, положения в обществе и личных заслуг. Злые языки утверждали, будто для гартонца то, что не носило штанов, приравнивалось к женскому полу, но кто знает, кто знает…
По мере продвижения Лин в направлении замеченных ею императора, эльфа и Крезина зрители понемногу смещали центр внимания. Перекрикивания сменились удивленными перешептываниями, вскоре перешедшими в несмелые шепотки. И когда она обратилась к «отцу», вздрогнул не только он.
Страшно не было. Что может оказаться ужаснее богини? Про себя Лин решила, что свой лимит испуга на сегодня она уже использовала. Так о чем же волноваться? Император хотел чуда – вот вам, пожалуйста, ешьте, не обляпайтесь… И все равно на душе было неспокойно. Кто знает, что выгоднее Веллийской империи, – объявить происшедшее благословением небес или происками злых сил? Нет, вроде как надобность в принцессе пока не отпала… Но не стоит забывать: это теплое местечко не всегда будет вакантным.
– Папа, я вернулась.
Малдраб Четвертый смерил ее долгим взглядом (советники в нескромном разглядывании не отставали) и, похоже, решил уладить дело миром.
– Дочь моя, ты сильна и ответственна, так будь же снисходительной и разреши великую загадку. Посмотри, как взволнован наш народ! Порадуй нас, светлая принцесса, расскажи историю своего чудесного возвращения!
«Народ» радостно загалдел и поддержал это предложение криками. Правда, отдельные фразы свидетельствовали о совсем ином отношении к «дивному избавлению».
– Срам-то какой!..
– Несчастный император… такое безобразие!
– Заменили, ей-ей, заменили… Бесстыдница!
– Кого?.. Кто?.. Где?..
– Солнышко наше не-люди украли! Оборотня вместо нее поставили…
– Ох, спаси Зелина, и сюда добрались… Спасу нет от них…
Лин глубоко вздохнула. Задержала дыхание, как перед прыжком в воду, упрямо мотнула головой и начала свое повествование, ведь если уж ей подарили право самой придумать объяснение, стоило воспользоваться им в полной мере.
Она говорила о прекрасной земле, где правит мудрая и справедливая богиня (при этом девушку немного мучила совесть из-за тех бедняг, кто решит на практике проверить сие утверждение). О самой Зелине, которая так прониклась их с хранителями бедственным положением, что без раздумий вернула несчастных в родной мир и даже одарила принцессу новой одеждой. Тут толпа немного засомневалась и пришлось вставить историю о благонравной и послушной девице, которую лишь напутствие богини подвигло предстать при честном народе в «этом удивительном наряде». Потом последовали благодарности мужественным людям, не падавшим духом и верно ожидавшим свою госпожу. Затем – рассказ о любящем отце, чьи молитвы увеличили силы Зелины и помогли дочери вернуться, дабы продолжить нелегкий путь и способствовать миру во всем мире…
«Народ» был в восторге, хотя выдвигать версии о происках Странного Леса не прекратил.
Вскоре под конвоем Крезина и Дисона (они утверждали, что это просто сопровождение) Лин отправилась в домик.
Время близилось к полудню, к тому же отсутствие завтрака давало о себе знать. Подходя к заветной двери, девушка уже вовсю мечтала о сытном обеде и безмятежном отдыхе, но ее встретила занятая кровать, на которой, развалившись по диагонали, спал Кари. А еще уверял, будто для метаморфов сон необязателен!
***
Бам-бам-бам! Казалось, с той стороны всерьез решили выбить хлипкую дверку. Кари скатился на пол, словно застучали по его голове.
– Открываем? – спросил обреченно.
– Погоди, посмотрю сначала, – Лин выглянула в окно и тут же отпрянула. – Быстрее уходи! Через ванную, там крышу можно разобрать! Да не копайся, гартонцы ждать не будут!
Кари неуверенно направился к каморке. Едва дверь за ним захлопнулась, девушка подняла щеколду.
Вряд ли правителя Гартона и его сына когда-нибудь приветствовали очень даже недружелюбным:
– Чего вам, уважаемые?!
Но, видимо, гартонцы были готовы и не к таким неожиданностям, поскольку Грайт, ничуть не обидевшись (хотя кто его знает, вдруг не захотел лицо терять и устраивать скандал в стиле веллийского коллеги?), миролюбиво спросил:
– Благороднейшая принцесса Маргалинайя, великая богиня, снизошедшая к нам ради торжества справедливости, – (и когда она успела, скажите на милость?), – утверждает, что на одном из ваших хранителей есть страшное проклятие, принуждающее его делать… э-э-э… исполнять… э-э-э… неподобающие вещи! А из надежного источника нам стало известно, что этот… э-э-э… человек сейчас находиться в вашем доме. Мы прибыли сюда, дабы соблюсти честь императорской семьи и интересы моего сына. Принцесса, я настоятельно прошу вас выдать этого… э-э-э… субъекта для прохождения им очистительных обрядов. Мне кажется, он еще… еще ничего не успел… э-э-э… совершить?
Лин так и подмывало ответить, что метаморф «совершил» много чего: например, стал ее хранителем, другом и защитником. Но, поразмыслив, она решила: Грайт откровенности не оценит. Пришлось удовлетвориться речью в духе истинной принцессы:
– О чем вы говорите, Ваше Величество? В моем доме не было и нет никого, кроме меня! Благородная девица не смеет пускать в свою комнату посторонних мужчин!
К чести Грайта, он умолчал о предыдущих визитах «посторонних мужчин» в дом «благородной девицы».
– Маргалинайя, вы позволите нам убедиться в отсутствии недоброжелателя в вашем доме? Мои люди сторожат у пристройки, поэтому ему некуда бежать!
С видом оскорбленной невинности (и надеясь, что Кари удастся спрятаться), Лин приглашающим жестом распахнула дверь:
– Прошу!
Если гартонцы надеялись увидеть гнездо разврата, их ждало жестокое разочарование.
– Действительно никого? – король задумчиво огляделся. – Идемте, принцесса, – подтолкнул он девушку к выходу. – Здесь нет ничего интересного.
Лин немного удивилась. Где же хваленые гартонские изобретательность и коварство?
А Грайт продолжал, откровенно играя на публику в лице своей свиты и подоспевшего Малдраба с неизменными советниками:
– Но великая богиня велела провести обряд очищения. Согласитесь, ничто не очищает лучше светлого огня! Сын, помоги невесте!
Лин запоздало поняла, что ничего еще не закончилось, как раз наоборот, неприятности только начинаются. Огонь, очищение… Прочитанные легенды, странные слухи и услышанные в веллийском дворце сплетни вдруг сложились в четкую картину понимания: сила Гартона – та мощь разрушения, которую в народе именуют силой Огня. Магия, имеющая лишь одну сторону, – уничтожение. Магия, основанная на человеческих страданиях и крови…
Она не успела броситься королю в ноги, моля не применять Огонь (и плевать на гордость, ради друга можно и не такое вытерпеть!), – она даже не смогла выдохнуть внезапно застрявший в легких воздух. Все произошло мгновенно. Ослепительна вспышка – и на месте дома остался пепел с кляксами расплавленной металлической утвари. Пепел, часть которого мгновение тому была ее другом…
_________________

Елена привет и спасибо огромное за продолжение)
___________________________________

Огромное спасибо за поддержку!!!
_________________

 » ГЛАВА 9. О вере и счастье

ГЛАВА 9. О вере и счастье

Как мало человеку надо, чтобы жить счастливо!
Али Апшерони

Все замерло, лишь ветер поднимал пепел и рассеивал по сухой земле. Никто не ожидал того, что произошло.
Впоследствии Лин никак не могла понять, почему она не умерла прямо там, на месте его могилы… То ли слишком неожиданно все вышло, то ли ее сердце было гораздо тверже, чем казалось… Тогда же – небо рухнуло и перевернулось, а солнце стало ослепительно ярким, до мельчайших деталей высвечивая и обесцвечивая этот дурацкий разрушенный мир. Только пепелище вобрало в себя утраченные миром краски и выглядело большой разноцветной медузой, сожравшей того, кто… Да что теперь об этом вспоминать!
Почему-то гартонцев Лин не винила. Пусть они жестокие и безжалостные, но такими их создала жизнь. Нельзя ведь возмущаться кровожадности хищника? С другой стороны, метаморф должен быть отомщен! Жаль, с Геданиотом придется повременить – если Крезин правильно описывал обряды, пересекаться с принцем не придется до самого Храма Любви. А для Грайта наказанием станет случившееся с его сыном. Правда, еще неизвестно, кто кого… Нет, сердце требовало действия!
Момент! Размышляя о гартонцах, Лин едва не упустила из виду настоящую виновницу!
Не заботясь о впечатлении, которое она производит (вернее, не замечая никого вокруг, кроме рыжей бестии), девушка двинулась к Зелине. Ей казалось, она едва передвигает ноги, но богиня, на сей раз вполне прилично одетая и выглядевшая, как добропорядочная горожанка, была все ближе. Она не пыталась убежать или хотя бы отойти, а окружающие не старались задержать Лин. Похоже, публика уяснила ситуацию и становиться на сторону доносчицы не собиралась. На самом же деле люди в ужасе отступали, не желая испытать на себе ярость благородной госпожи, которая шла вперед как гартонский боевой слон – не замечая никого и ничего вокруг…
Зелина начала формировать яркий круг портала. Девушка отстраненно подумала, что та слишком медлит, будто хочет, чтобы ее догнали. Приблизившись вплотную к световому окну, Лин вдруг вспомнила о бренности жизни и вечности смерти… А затем, под внезапно прорвавшуюся к ее сознанию какофонию окружающих звуков, шагнула вперед.
На этот раз не было ни медленного опускания вниз, ни стремительного перехода вверх – один лишь круговорот ярчайших лучей, внезапно сменившийся свободным полетом. Она приземлилась посреди высоких трав той памятной степи. Вокруг до самого горизонта простирались зеленые просторы, где-то вдалеке виднелась тонкая струйка белого дыма.
И ни единого намека на присутствие богини.
Лин поняла, что это могла оказаться банальная ловушка – скажем, создала Зелина портал в какое-то страшно опасное место (да хоть в необжитую часть своего мира), а сама спокойно осталась наслаждаться распрями или же отправилась издеваться над другими.
Но полностью погрузиться в отчаяние не получилось.
– Ты!
Зелина медленно плыла над зеленым раздольем, обмахиваясь небольшим веером. На оскорбительный тон она отреагировала вяло, лишь недовольно поморщилась.
– Зачем?.. Скажи, зачем…
– Я ждала тебя, – с легкой насмешкой перебила богиня. – Слишком уж ты похожа на меня, чтобы не прийти. Запомни, здесь мой мир, и правила только мои. Впрочем, дабы соблюсти приличия, я тебя выслушаю. Как думаешь, ты сейчас способна прислушаться к голосу разума?
– Разумеется, нет, – отрезала Лин. – Зачем ты это сделала?
– Ты мне не нравишься, малышка. Вот не нравишься, и все тут.
– Да! Я! Слышишь, дрянь?! Я тебе не нравлюсь! Но при чем здесь он?!
Рыжая немного растерялась.
– Вообще-то мне не хотелось, чтоб пострадал твой друг. Этот твой друг, – добавила она.
– Да неужели?!
Зелина тоже разозлилась:
– Мне плевать на тебя и слюнявого! Но Изначальный… то есть метаморф, не должен был погибнуть! Я искренне сожалею о случившемся. Извини!
Лин не верила своим ушам. Эта… эта… она извиняется! Да как она смеет?!
– Позволь мне кое-что уточнить, – обманчиво спокойным тоном начала девушка. – Ты поднялась в наш мир и рассказала гартонцам…. Слышишь, гартонцам, а не веллийцам или жрецам! Ты рассказала чудную сказочку, и Кари погиб! Теперь же ты извиняешься и говоришь, что не хотела. Я ничего не пропустила? Тогда ответь мне, богиня: у твоей наглости есть хоть какие-то границы?
– Ты чужая!
– И что с того? – удивилась Лин. – Я же тебе не конкурентка! Или ты знаешь что-то о таких, как я? Чем мы тебе не угодили?!
– Вы? Хм, дай-ка подумать… Может, тем, что из-за одного из вас я обретаюсь в одиночестве рехову уйму времени? – рыжая издевательски усмехнулась. – Да не просто в одиночестве, а в компании безумцев!
– Правда? И кто же до сегодняшнего дня не пускал тебя к людям?
– О нем уже с полвека не было ни слуху, ни духу, – в голосе Зелины слышалась легкая грусть, – поэтому я могу считать себя относительно свободной.
– Великая богиня опасается человека?
– Не человека! И мне не стыдно признавать, что я опасаюсь Алана Дилейна! Лана, да! Того самого Лана! Героя, с которым никому не сравниться!
Лин опешила. Ничего себе легендарный не-людь! Даже здесь успел нажить врагов… Прямо как она сама.
– А он тоже… хм, не отсюда?
Зелина не пожелала продолжать разговор на эту тему. Да и смысл теперь решать, кто, кого и чем обидел?
– Ты пришла изучать историю? Нет? Тогда послушай меня. Мальчик не должен был умереть, понимаешь? Я хотела уничтожить тебя. Знаешь, что делают гартонцы, уличив в неверности жену или невесту? Ха, не прикидывайся невинной овечкой, это все знают! А того, с кем их поймали, сердечно благодарят за избавление от лживой твари! И извиняются за неудобства. Кто мог предположить, что король плюнет на обычаи и не будет настаивать на твоем разоблачении? Гартону ваш брак необходим гораздо больше, чем он хочет показать… И не надо упрекать меня в жестокости – я была обязана убрать угрозу для моего мира!
Занятно… Оказывается, кто-то всерьез считал Лин опасной. А богиня, значит, спасала мир… Ну-ну.
– Что же ты хочешь услышать от меня? Думаешь, я скажу: ничего страшного, проехали, не будем ссориться из-за пустяков? Не дождешься! Мне плевать, чего ты хотела! А отвечать будешь за то, что сделала. Полагаю, это справедливо.
– Даже если я попытаюсь помочь тебе вернуть его? – вкрадчивым тоном поинтересовалась Зелина.
Лин встрепенулась.
– Ты можешь? О чем я спрашиваю, ты же богиня Жизни! Что мне сделать?..
– Нет-нет, не так быстро, – со смешком остановила ее рыжая. – Я ведаю Жизнью, а вот Смерть – не в моей компетенции, понимаешь? Да и вообще, на не-людей силы Храмов действуют слабо. К тому же метаморфы поклоняются Владычице, и только она властна над ними. И над их душами, кстати.
– Так что можешь ты?!
– Рех… Слышала о нем? Он самый старый и опытный из нас. Если есть способ найти эту Владычицу, бог Смерти его знает. Единственная проблема – с тобой он откровенничать не будет, а я не могу попасть в его мир. Поэтому если ты, малышка, уговоришь его встретиться со мной, обещаю вытрясти из него всю информацию. И помочь тебе ее… использовать, скажем. Так как?
– Почему? – спросила Лин, даже не заметив последнего вопроса.
Богиня в недоумении подняла бровь:
– В каком смысле?
– Зачем тебе эти хлопоты? Ты же не боишься меня на самом деле?
Разуверять ее Зелина не стала. Много чести! Если чужая еще не поняла, что никакие силы изнанки жизни на нее не действуют, равно как и она не в состоянии воздействовать на них, то поделом ей. Откровенно говоря, богиня не чувствовала в девчонке магии, но неизвестное порой пугает гораздо больше видимой опасности. А признаваться, что против чужой она не смогла выдать ни одного боевого заклинания, даже чистой магией шарахнуть не получалось, было попросту стыдно. И нерационально. Пусть знает, кто здесь главный! И потом, оставалась еще одна причина покладистости Зелины. Правда, точно сформулировать ее она не могла.
– Мне действительно жаль. Я слишком давно живу на свете, и… Мне доводилось общаться с самими разными людьми. Но никогда я не встречала настолько чистой души, как у твоего не-людя. Представляешь? Чтоб тебе стало понятно… Он, образно говоря, воплощение Добра. Если бы где-то был соответствующий храм, он стал бы там богом. Погоди, не кипятись, – миролюбиво добавила богиня, заметив, что Лин не терпится это прокомментировать. – Еще одно… Не было никакого сюрприза. Никакого сна с тобой в главной роли. Да и не могло быть, ведь Изначальный… Глупый испуганный мальчишка, ему бы стоило знать, что никакая сила не может воздействовать на сознание метаморфа! Я просто озлилась, увидев, как он… Меня никто так не обожал, тем более такой… настоящий, да?
Лин ей не поверила. Подобные оправдания девушка умела придумывать сама, и частенько ими пользовалась.
– Правда? – переспросила зло. – Знаешь, богиня, я могу поверить во многое, но не в твое раскаяние. Будь добра, в следующий раз, когда вздумаешь над кем-то позабавиться, предупреждай: шутка.
– Думаешь, он будет? – теперь уже Зелина не улыбалась. – Следующий раз?
– Думаю, тебя только могила исправит, и когда мы вернем Кари, тебе снова захочется развлечений.
– Когда? Я бы сказала – если…
– Есть вещи, в которых нельзя сомневаться.
– Да-а, мне бы твою уверенность, малышка… пару тысячелетий назад.
– Не уверенность, а веру. В этом мире слишком много чудес, чтобы их игнорировать!
– Ну-ну, дерзай. Значит, я буду ждать у Храма Смерти. Тебя сейчас возвращать, или как?
– Лучше вечером, мне еще историю моего второго пребывания здесь придумывать… А поесть ничего нельзя?
Богиня вздохнула. До вечера терпеть несносную девчонку! Это тянуло на подвиг. Хм… Терпеть и не давать понять, что на самом деле происходит… Лин была права – раскаяния Зелина не испытывала, лишь досаду из-за непредвиденного стечения обстоятельств. Нет, теоретически метаморф мог стать ее «коллегой», но рыжую интересовало отнюдь не это…
А наглая выскочка еще успеет ощутить на себе гнев Первых магов!
***
Ветер трепал длинные волосы коренастого человека средних лет, с блаженной улыбкой наблюдавшего за копошением паломников у Храма Жизни. Впервые за несколько веков он чувствовал себя счастливым… Люди! Как же хорошо было услышать хоть чей-то голос, кроме писка ненавистного брата да вечно упрекающих речей богини. Много голосов! Они словно сообщали – все, вынужденное бездействие закончено. Они наполняли сердце радостью и предвкушением, и даже хриплые перекрикивания слуг звучали неземной музыкой.
Но как же много предстояло сделать!
Для начала – одежда. Ванис недовольно поморщился. Когда-то было гораздо проще – и простолюдины, и знать одевались примерно одинаково, разве что те, кто побогаче, позволяли себе добротные сапоги да эльфийские ткани. А теперь? В разношерстой толпе выделялись лишь солдаты. Радовало одно – люди, от которых разило магией, носили столь причудливые наряды, что даже пол определялся с трудом.
Второй проблемой стала пища. В мире Жизни еда не требовалась и потому ее считали удовольствием, здесь же Первые маги довольно скоро почувствовали голод. Впрочем, их сила позволяла стянуть с императорского стола что угодно, но вот съесть это…
Сначала братья решили, будто им попал испорченный харч, однако вскоре уверились – да, сам правитель Веллийской империи ест приправленную магией дрянь и поощряет повара за «дивный вкус»! Попытка разделить тушеного кролика, сворованного у клуссцев, тоже окончилась неудачей: оттяпанная Ангасом, – младшим братом, – половина зверька превратилась в куриный окорок еще во время передвижения руки мага, вторая же рассыпалась кучкой лягушачьих лапок на колени Ванису. Спасли желудки Первых магов гартонцы, предпочитавшие настоящую охоту.
Третье – ночлег. Правда, о такой мелочи братья пока всерьез не задумывались, наслаждаясь первым днем среди людей.
К паломникам вырвавшиеся на свободу присоединяться не спешили. Нет, они не боялись, что в седом, побитом жизнью мужчине и в молодом охламоне хоть кто-то (разумеется, кроме немногих, помнивших времена Последней войны) опознает братьев, родившихся в один день. Просто… Береженого и боги берегут, верно? Этот день принадлежал только им, а завтра… Завтра Первые маги готовились показать себя миру. И узнать, к чему был сон, приснившийся Ангасу. Той, чужой магии, уничтожившей их власть, братья не чувствовали, но заточение сделало их осторожными.
***
Портал неслышно открылся посреди пепелища. Ни души вокруг, лишь легкий ветерок время от времени налетал из пустыни, унося запах гари. Пепел… всюду пепел… Как же его много! И на душе тоже пепел… Кто знает, где его больше…
Лин по щиколотку стояла в мягком теплом порохе и не могла найти в себе силы сдвинуться с места. Наконец медленно побрела туда, где всего несколько часов назад была деревянная ванна… Где был друг…
Шаг, еще один – казалось, она шла по вязкой затягивавшей глине. Вот… где-то тут… о чем ты думал в последний миг, Кари?!
Едва поднятая над землей нога наткнулась на преграду, и Лин упала в рыхлую массу. Непонятно, откуда здесь взялся камень, но свое «грязное» дело он сделал: теперь девушку в темноте не заметил бы никто, поскольку ее светлая рубашка полностью сменила окраску.
Не пытаясь отряхнуться, Лин села на так кстати подвернувшуюся «лавочку» и задумчиво уставилась вверх. Искать веллийцев не хотелось… вообще никого не хотелось видеть. Прилечь бы здесь… или хоть полулежа, опираясь на локоть… никуда не идти… ничего не делать… застыть, как этот камень.
А небо… Оно было бескрайним и глубоким… и мириады звезд сплетались в созвездия, такие далекие и непривычные… и мерцали, мерцали… как его глаза… Ну почему так всегда – только утратив что-то, понимаешь его ценность?!
На западе медленно поднималась небольшая луна, пятнистая и сморщенная, как тыква, выросшая дождливым летом. Каково ей – вечно скитаться в бесконечном одиночестве? Вряд ли очень весело…
Или нет?..
С востока показалась еще одна луна, гораздо больше и ярче. Двигалась она быстрее, и должна была вскоре приблизиться к напарнице, затмевая ее сиянием. Но все оказалось не так. Большая луна лишь придала эффектности меньшей, и на мгновение они застыли рядом: крупный светлый диск без единого пятнышка и мелкая, в темных ямочках, его соседка. Затем каждая из лун направилась своей дорогой.
А Лин впервые заплакала. В первый раз в этой, осознанной, жизни…
– Рун и Рунна, – услышала она тихий голос. – Значит, уже полночь… В детстве я тоже грустил, видя их разлуку. Но мой учитель объяснил, что горечь прощания – ничто по сравнению с радостью новой встречи, а расставание – лишь краткий миг, который не должен затмевать собой прелесть жизни. Не надо, принцесса… Я ведь чувствую твою тоску… и я ее тоже переживаю.
– Две луны, – задумчиво протянула Лин, – Надо же, никогда бы не подумала… К-кари?! – внезапно идентифицировала она невидимого собеседника. – Ты… где ты? – даже вытертые глаза отказывались видеть поблизости кого-либо.
Откуда-то снизу донеслось смущенное похмыкивание. И правда, где ж еще находиться сгоревшему, как не средь пепла? Рыдания возобновились с новой силой – почему-то лить слезы перед призраком не казалось слишком зазорным.
– Кари, ты как там-м-м?.. – поинтересовалась Лин.
И получила неуверенный ответ:
– Да ничего, нормально. Честно, совсем не тяжело!
У нее сердце кровью облилось, и она хотела тут же заверить его, что все будет хорошо, всегда есть выход…
Но метаморф продолжил:
– …если можно, подвинься чуть-чуть, ладно? То есть, пожалуйста, локоть убери, а? Нет-нет, мне не больно… просто неудобно как-то.
Она вскочила как ошпаренная. Слезы высохли мгновенно, в груди кузнечным молотом грохало: «Неужели? Неужели? Неужели?!».
Вот оно, истинное счастье!
Упав на колени, Лин принялась разгребать недавнюю окаменелость, которая отчаянно сопротивлялась. Но что может поделать какой-то метаморф против девушки, охваченной настоящим счастьем и великой целью? Оказалось, только скорчиться на корточках и жалобно просить:
– Лин, ну, Лин! Принеси мне одежду…
О таких прозаических вещах она пока не задумывалась. И где взять мужскую одежду средь ночи, не имела ни малейшего понятия. Марка бы спросить, да где его сейчас искать? А весь гардероб «Ее Высочества» по милости Геданиота развеялись по ветру, причем в буквальном смысле.
– Может, подождем до утра? – предложила неуверенно.
Кари горестно застонал, выражая полное несогласие.
Проворчав под нос: «На дружка учишься, эксплуататор!», Лин покинула пепелище. Впрочем, она слишком обрадовалась чудесному возвращению друга и готова была пуститься даже за Руном или за Рунной. Причем всерьез!
Не мудрствуя лукаво, девушка направилась к покоям императора, справедливо полагая, что там разжиться нарядом удастся без проблем. Вот только охрана… Объясняться с ними, снова что-то врать… Но ведь в веллийском дворце стража у комнаты Его Величества не стояла? Так, может, и здесь улыбнется удача?
Везение не подвело – на пустом крыльце императорского домика обнаружился чей-то белый плащ, развешенный на двух копьях и старательно распрямленный до полного сходства с силуэтом человека. Собственно, Лин поначалу приняла это за пресловутую охрану, однако, приглядевшись получше, убедилась в отсутствии у фигуры лица. Поскольку чернокожих воинов среди гвардейцев она раньше не видела, то решила проверить подозрительное нечто самостоятельно – и не прогадала.
Кари опознал одежду как хламиду, подобную бывшей на нем до огненного погребения, но… что есть, то есть, и привередничать не приходилось. Присутствие сего предмета перед дверью Малдраба могло толковаться по-разному, метаморф даже предположил, будто это – некая инициатива Марка.
Затем последовала бессонная ночь (как же уснуть на пепелище?), скрашенная рассказом Кари о его метаморфских особенностях («Разумеется, я могу превратиться во что угодно… но пока умею только окаменевать. Ну, и некоторые другие мелочи…») и повествованием Лин о внезапной заинтересованности ими богини Жизни («Не хочу пересказывать дословно, просто будь осторожнее…»).
А потом наступил рассвет, и пришла необходимость объяснять куче народа, где, что и как случилось без их участия. Справедливости ради следует заметить, что после насыщенного событиями дня (и явления самой Зелины) на правдивость истории внимание обращали меньше всего. Лишь бы чудес побольше!
_________________

Спасибо огромное за продолжение)
___________________________________

Рада снова вас видеть!!!
_________________

 » ГЛАВА 10. О смерти и сюрпризах

ГЛАВА 10. О смерти и сюрпризах

Жизнь и смерть ходят рядом, но ничего не знают друг о друге.
Эмиль Кроткий

***
– Ванис! Слышишь?! Да просыпайся ты, чурбан старый! – маг без особого почтения расталкивал ногами брата, уснувшего прямо на земле.
Тот тяжело ворочался с боку на бок, никак не реагируя на довольно-таки чувствительные пинки. Казалось, сейчас он живет там, во сне…
– Ванис! – гораздо обеспокоеннее крикнул ему в самое ухо Ангас, перейдя на звонкие пощечины.
Никакого результата. Младший маг скривил губы в усмешке. Ничего, братишка, одно средство для пробуждения такого любителя поспать, как ты, еще ни разу не подводило!
На Ваниса обрушился поток ледяной воды… и тут же Ангас затрепыхался в тугих кольцах черного удава, возникшего по воле всхрапнувшей «жертвы». Он попытался развеять создание брата, но любое заклинание делало тварь сильнее. Чувствуя, что вот-вот задохнется, Ангас прохрипел:
– Я нашел ее…
Тварь замерла.
– Брат, очнись! Я нашел чужую…
Ванис медленно, словно действительно только проснувшись, раскрыл глаза. Недоуменно (стараясь при этом не переборщить с удивлением) посмотрел на Ангаса, почти скрытого в черных кольцах, укоризненно покачал головой и щелкнул пальцами. Змея истончилась и пропала, а изрядно помятый младший брат хлопнулся на землю, судорожно глотая воздух.
Старший маг бесцеремонно приподнял его:
– Можешь говорить? Кто он?
Ангас очумело помотал головой, за что заработал несколько энергичных пощечин сродни тем, которыми он совсем недавно награждал брата.
– Придурок! Ты способен связно выразить свои мысли? – кипятился Ванис, совершенно необоснованно решив, будто младший попросту хочет выторговать себе несколько мгновений жизни.
– Принцесса, – Ангас быстро приходил в себя, ведь такие происшествия случались и раньше, о несдержанности старшего слагали легенды. – Она вчера дважды была в мире Зелины. Слышишь, дважды!
– Откуда ты узнал? – недоверчиво переспросил брат, разжимая пальцы. – Ты был там?! Признавайся, дурак, ты ходил к людям?!
Ангас ничего не ответил. Зачем лишние слова? И так понятно: новость о принцессе ему не сорока на хвосте принесла. Это Динас умел разговаривать с любой тварью, даже рыб понимал, а больше ни у кого из братьев такого таланта не проявилось. Что же касается людей… Младший из магов имел одну слабость. Вернее, две, но кто ж слепую любовь к брату посмеет назвать слабостью? А вторая… Ангас не мог жить без общения. Он слишком долго довольствовался исключительно обществом брата, и, увидев неподалеку новых собеседников, не сдержался.
Ванис отвернулся, скрывая ненависть, проступившую на лице. Глупый мальчишка! Сегодня он как никогда раньше был близок к смерти. Бесполезный кусок мяса, смотрящий влюбленными глазами. Брат! Да лучше б он помер в младенчестве… Ничтожество! Он унаследовал огромную силу, но почти не умел ею пользоваться. И не пытался научиться! Радовался, служа резервом для единственного брата, который в детстве не таскал его за уши. Ха! Ванису уже тогда было противно марать о него руки.
Правда, в заточении Ангасу удавалось как-то скрашивать годы ожидания… Но делить этот мир с кем бы то ни было старший маг не собирался.
Жаль, что предположение о чужой подтвердилось. Придется еще некоторое время «наслаждаться» обществом любимого братца. Проку от него в предстоящем деле – кот наплакал, однако если использовать его с умом… как запас магической силы, например, или шпионом… А потом пустить в расход – все равно двум правителям не ужиться в одном мире, да и надоел он уже больше увещеваний богини…
***
Храм Смерти, где властвовал всеведущий Рех, встретил паломников запертыми воротами при отсутствии стен. Это недоразумение разрешилось довольно быстро: оказывается, увесистый замок должен был сообщать – Смерть отсюда не выйдет, а стен не было, дабы пилигримы не обольщались – Рех и так редко ходит сквозь дверь.
Всю дорогу Лин продремала, изредка прислушиваясь к пересказу Марком своих ночных подвигов.
– Приладил я, значит, белую тряпку нашему Величеству на крыльцо и начал скрестись в окошко, – тараторил гвардеец. – Думаю, выйдет, увидит… Решит, твой призрак, и обо… извини, вырвалось! Он же верит во всякую муть… А он, мразь венценосная, даже не шевельнулся! Я и ногами стучал, и копьем, потом смотрю – кто-то хламиду спер! Тут старый хрен проснулся, выползает с претензиями. Еле ноги успел унести!
Повести метаморфа о его приключениях Марк так и не услышал, как уж ни старался разговорить друга. Лин тоже не стала вдаваться в подробности, ограничившись коротким: «Мы поговорили с Зелиной и немного поняли друг друга».
Настоятель храма – веселый жизнерадостный старичок, судя по его поведению, находившийся с Рехом в самых что ни на есть дружественных отношениях, – самолично развел высокопоставленных (и примазавшихся к оным) гостей по местам их обитания.
Для императора и его дочери предусматривался отдельный громадный дом, куда, через заднюю дверь, проникли и Крезин с Дисоном, и Марк с Кари. Места хватило всем – как заметила Лин, Храм Смерти выглядел гораздо ухоженнее Храма Жизни. Судя по обилию жилых помещений, паломники здесь редкими гостями не были.
Местная библиотека изобиловала не ветхими рукописями, а вполне актуальными в теперешнем мире произведениями. Девушка уверилась, что третья бессонная ночь ей обеспечена… Плюс ко всему – тяжелый вечер, наполненный чисткой одежды, поскольку в храме отсутствовали служанки, а утруждать слуг столь деликатным делом не хотелось. Равно как и облачаться в предложенное настоятелем одеяние, больше всего напоминавшее погребальный саван. Нет, в свете происшедшего в Храме Жизни Лин собиралась надеть то, в чем легко убегать и не стыдно умирать.
«Интересно, что бы делала настоящая принцесса, попав в такую ситуацию? – размышляла она, неловко орудуя допотопной стиральной доской. – Бред какой-то… Да ей мигом бы доставили из Влаи кучу нарядов! Магия, порталы, перемещения… Не пойму, то ли уважаемому папочке мои проблемы только в радость, то ли он ждет, пока я приду на поклон… Ну-ну, пусть ждет! Авось чего дождется! Эх, зря я пальцы до крови стираю! Надо бы заявиться на церемонию в чем есть, и пусть бы Его Величество краснел за неряху-дочурку. Может, понял бы, что мы в одной упряжке».
***
Утро начиналось непривычно тихо и несуетливо. Никакой спешки, приказов, посланий императора… Лишь во дворе прохаживался неунывающий настоятель. Заметив Лин (в отстиранном до кристальной чистоты, но недосушенном, вследствие чего облегающем наряде), он еще больше расцвел и спросил, энергично потирая лысину:
– Дорогая принцесса, не подскажете, когда начнется обряд? Я почему-то был уверен, что на рассвете. А вы как думаете?
Девушка заверила его, что полагает так же, и они наперебой начали удивляться отсутствию прочих участников. Долго возмущаться не пришлось – вскоре компания пополнилась обоими хранителями. В растерянности осматривая двор и зашторенные окна императорской комнаты, Кари предположил:
– Может, все уже там?
Похоже, такой вариант развития событий настоятель не рассматривал. Немного погрустнев, он выдал свою догадку:
– Наверно, это мы проспали. Пойдемте, молодые люди, а то как бы без нас не начали…
Метаморф оказался прав – перед величественным зданием Храма Смерти вовсю шли приготовления к церемонии. В отличие от Храма Жизни, где от желающих принять участие в обряде (или хоть одним глазком взглянуть) отбою не было, здесь присутствовали лишь те, без кого ритуал был бы лишен смысла – император Веллийской империи, его неизменные советники, король Грайт с сыном, геданиотовы хранители, а также небольшая группа энтузиастов, для которых прикоснуться к Смерти – чуть ли не будничное занятие.
Что самое удивительное – паломничество к Реху процветало, но свои дары, просьбы или благодарности люди (а изредка – не-люди) передавали только через жрецов, и никогда без исключительно важной причины не входили в храм. Общаться с богом Смерти мало кому хотелось…
Храм напоминал огромный склеп со стенами из черного камня и массивной железной дверью, украшенной позолоченным венком с серебристой лентой. И ни одного изображения Реха! Лишь на крыше гордо расправлял крылья стервятник, изваянный столь искусно, что Лин вначале приняла его за живого.
Настоятель просто, как обычным купцам-солдатам-наемникам, объяснил суть предстоящего (вдруг кто еще не в курсе?): сначала принц, а потом и принцесса по очереди вместе с хранителями входят в храм и просят Реха явить милость, показав в Зеркале Тайны – главном достоянии святилища – секрет души просителя. Если бог снизойдет, следует позвать свидетелей, которые убедятся: черных планов у будущих владетельных супругов нет. А если уговорить Реха не получиться, то… надо просить лучше!
Первым, как и подобает мужчине, исследовать неведомое отправился Геданиот, за которым зигзагообразными перебежками следовали его хранители. Лин тихо вздохнула – вот кого охраняли по-настоящему! И, между прочим, человеческого в гартонских хранителях проскальзывало очень мало.
Принц отсутствовал около часа, заставив присутствующих начать сомневаться в его успехе (а также в своей везучести – стоять под храмом, где ничего интересного не происходит, энное количество времени было не слишком приятно). Король Грайт нетерпеливо посматривал по сторонам, словно ища виновного. Присутствие метаморфа его явно раздражало, и пусть в преступлении Кари никто не уличил, ярлык «не-людь, о котором предупреждала сама богиня» остался.
Малдраб Четвертый тоже проявлял некоторое нетерпение, хотя проблемы Гартона волновали его меньше всего. Император лишь мечтал, чтобы день прошел тихо, спокойно и мирно, а в условиях начинающегося массового нервозного состояния надеяться на это было явным самообманом. Тем более, Дисон (друг, называется!) уже строил предположения насчет происходившего за железной дверью, за каждое из которых Грайт подарил бы, по меньшей мере, веревку, крюк и опытного палача.
Эльфу поддакивал Марк (спелись, предатели!), метаморф, как и Крезин, благоразумно держал рот на замке, а вот принцесса… тьфу, в смысле, двойник… Малдрабу постоянно казалось, будто она балансирует на тонкой грани, стараясь и не нарушать обычаи, и поступать по-своему. Если честно, такое положение вещей злило Его Величество все меньше и меньше, но постоянно находиться в напряжении, ожидая сюрпризов от своевольной девки?.. С другой стороны, его дочери пока ничего не угрожало, и ради этого император был готов терпеть мелкие неудобства.
– Виви, о чем мечтаешь? Как Грайт с досады удавится? – бесцеремонно прервал размышления императора Дисон. – Не-е-ет, он скорее сам к Реху заявится и потребует объяснений. Хотя, если подумать, одно другому не мешает. Я бы даже ему поспособствовал.
– Почему тебе не нравится Гартон? – вместо ответа Малдраб задал давно интересовавший его вопрос.
– А чего там любить? – удивился эльф. – Достаточно, что они сами себя любят. Кстати, – он покосился на хихикнувшую Лин, – ненависть усиливает их Огонь, так зачем делать противника сильнее?
– Как усиливает? – заинтересовалась девушка. – Я, конечно, слышало о…
– Слышала-слышала, не сомневайся! – перебил ее придворный врач. – Эх, незнайка, что ж ты о женихе подробности-то не выспросила? Он у них считается сильнейшим властителем Огня. Но что я говорю, это ведь государственная тайна… и не знает ее только ленивый. Ладно, объясняю! Сила Огня – дар, доставшийся гартонцам от их вроде как божественных предков, и располагают им потомки старейших родов, восходящих ко временам Первых магов. В Клуссе этот вид магии запрещен как нарушающий права людей. Заметь, именно людей. В общем, клусские маги владеют тем, что они называют истинной магией, Велли почти не имеет своих чародеев, а Гартон… хм, Гартон играет с Огнем! Пожалуй, обладатель Огня проигрывает умелому истинному магу, но против обычных людей он непобедим и даже может тягаться с не-людьми. Так вот, гартонская сила – такая капризная штука, которую необходимо время от времени подпитывать, причем жертв она определяет сама. Есть, кстати, один нюанс – до сих пор Огонь выбирал на обед лишь гартонцев.
– До сих пор?
– Ну, тебя ж на горизонте пока не было, – ободряюще проворковал эльф.
Лин возмутилась:
– Вы так спокойно об этом говорите! Как будто после моей смерти все останется по-прежнему… А Путь Всех Святынь?
– Ха, девочка, при чем здесь смерть? Сила Огня питается ненавистью, страхом и болью, поэтому убивать их источник нерационально. Разве что магия выйдет из-под контроля… Но на моей памяти такое случалось всего пару раз. Не вешай нос, ты ж везучая! Выкрутишься как-нибудь.
Чего-чего, а удачливой она себя не считала. Была бы везучей – дома сейчас бы сидела, а не готовилась ко встрече с богом Смерти!
– Дисон, почему вы так уверены, что я влипла?
– Опыт, Ваше Высочество, опыт. И, скажу по секрету, мне однажды тоже довелось «кормить» Огонь. Поверь, приятного мало, поэтому просто будь готова.
– А если Огонь не насытить?
– Он сожжет своего носителя. Ух, наконец-то! Долго же принц упрашивал Реха не показывать твою распятую окровавленную тушку.
«Успокоенная» таким оптимистическим прогнозом, Лин вслед за немногочисленной толпой направилась к распахнувшимся створкам ворот.
Первое, что бросилось ей в глаза, – зеркало. Нет, не просто зеркало, а огромное темное Зерцало, к которому вела красная дорожка. По обе стороны от Зеркала Тайны стояли высокие светильники, чем-то напоминавшие уличные фонари, но даже они не могли рассеять мрак, царивший тут.
Само зеркало являло собой суживавшуюся кверху отполированную плиту из черного камня, заключенную в золотую оправу. Над ней изрядно потрудились неведомые мастера! По всему периметру вилась загадочная надпись на незнакомом языке, переплетенная с виноградной лозой и листиками ланиканы, а венчал это творение прозрачный череп, инкрустированный драгоценными камнями – двумя рубинами в глазницах и треугольным изумрудом во лбу.
На коленях перед Зеркалом Тайны стоял гартонский принц, молитвенно сложив руки и почтительно склонив голову. Возле него неподвижно застыли хранители. Признаков присутствия Реха, как и хоть какой-нибудь картинки, в Зеркале не наблюдалось.
Однако старания Геданиота не пропали зря. Под недоуменными взглядами присутствующих черный камень начал медленно светлеть, пока, наконец, не засверкал, как свежевыпавший снег. И все!
– Люди! Вы видите – у моего сына нет тайных намерений, – торжественно провозгласил король. – Он будет доблестным правителем и защитником! Как метеор, рассеет тьму заблуждений и ознаменует начало эпохи справедливости! Никому не затмить добродетельность принца…
Грайт долго продолжал в том же духе, восхваляя Геданиота и расписывая благодатную жизнь после его воцарения, но, казалось, присутствующие гартонского красноречия не оценили.
– Ха, метеор! Мелькнул – и отсверкал, – заметила Лин, не утруждая себя понижением голоса.
– Тише нельзя? – недовольно нахмурился Марк. – Это не твой «папочка»… Не забывай, еще одна принцесса есть в запасе! Клусская! Пускай старая, а на крайний случай сгодится.
Наконец Грайт закончил свою возвышенную речь, и толпа удалилась, пребывая в твердом убеждении: истинные маги в Гартоне тоже имеются! Никто ведь не верил, что у человека за душой нет хоть какой-то безобидной мелочи, которую он скрывает.
***
Тяжелая дверь святилища захлопнулась, отрезая троих паломников от мира живых. Вернее, это Лин почудилось, будто мир Реха начался прямо здесь. И хранители притихли, завороженные величием Зеркала – основы Храма Смерти. Приближаться к нему было… необычно. Нет, не страшно, просто возникало впечатление некой чужеродности, и если мир Зелины казался Лин чем-то сродни степей империи, то здесь чувствовалось нечто потустороннее и загадочное.
Она подошла к блестящему черному камню. Как молиться Реху? Да и о чем? Просить показать личную тайну? Император будет в восторге! Правда, ни Малдраб, ни советники особого волнения не выказывали – наверно, были уверены в своих магах и не уверены в существовании бога Смерти. Зря! После знакомства с Зелиной Лин сама поверила в высшие силы. Она понимала, что боги здесь немного мелковаты, но не сомневалась в их умении творить пакости.
Хранители почтительно (вернее, благоразумно) держались позади и чуть в стороне.
– Лин, – тихо протянул метаморф, – может, не надо? Это ведь Тьма…
– Надо, Кари, надо, – улыбнулась девушка, вспомнив бессмертную комедию.
– Э-э-э, детка, он прав. Там даже светильники не отражаются, – начал волноваться Марк.
Справедливое замечание. А также в Зеркале не отображался никто из присутствующих. Исключительная чернота. Лин попыталась вглядеться в его глубину, рассмотреть, что там, внутри камня… Естественно, ничего не вышло.
– Пожалуйста, пойдем, – попросил метаморф. – Я чувствую… чувствую…
– А как же моя тайна?
– К Реху все тайны! Идем! Марк, быстрее!
Но было уже поздно. Зеркало словно распахнулось, являя собой дверь в роскошно убранную комнату, освещенную лившимся из ниоткуда светом. Золото, драгоценные камни, бархат и шелк покрывали каждую пядь помещения, в центре которого возвышался самый обычный деревянный стул. А перед этим импровизированным троном стояла принцесса. Настоящая. Такая прекрасная, что богиня Жизни по сравнению с ней смотрелась бы рыжей курицей рядом с лебедью. С густыми золотыми волосами ниже пояса и ярко-голубыми глазами. С роскошной фигурой и неотразимой улыбкой. В длинном зеленом платье, расшитом темными листьями и розовыми лепестками, она была похожа на дриаду, застигнутую врасплох непрошеными гостями.
Лин показалось, что на ее собственном лице застыло такое же растерянное выражение. Она подняла руки, приветствуя незнакомку и показывая – той опасаться нечего. Девушка в зеркале в точности скопировала ее жест. Лин почувствовала, как предательски отваливается челюсть, и сдавленно хихикнула, увидев лицо красотки напротив. Отражение! Кто бы мог подумать…
Медленно подойдя вплотную к Зеркалу (отражение тоже придвинулось), она дотронулась до прозрачной поверхности. Камня не было! Ее рука прошла сквозь пустоту и соприкоснулась с ладонью той, другой. Лин будто ударило током. Нет, материальностью отражение не страдало. Оно всего лишь начало медленно перетекать в нее саму. Очень медленно… Девушка вырывалась изо всех сил, но невидимая ловушка держала крепко. Марк в отчаянии начал оттаскивать ее от Зеркала, однако метаморф его остановил:
– Думаю, рука ей еще пригодиться.
Лин полагала так же, тем более что никаких неприятных ощущений, кроме невозможности отодвинуться, она не испытывала. Пришлось ждать. Парни, затаив дыхание, стояли рядом. Похоже, они впечатлились гораздо больше «принцессы», которая уже привыкла к неожиданностям и относилась к ним философски. С другой стороны – иного выхода все равно не было.
Наконец странное отражение исчезло, а Лин получила свободу.
– Ух… Может, немного драгоценностей там наковырять? Думаю, все в жизни пригодится! – она чувствовала себя на удивление легко.
Хранители ее восторга не разделяли, да и выглядели они еще более потерянными, чем вначале.
– Что случилось? Эй, вы чего? Кари? Марк? Да что такое?
Лин сделала шаг вперед и едва не загремела на пол, наступив на подол платья. Платья?! Что за чертовщина? Или, вернее, реховщина? А перед глазами моталась светлая длиннющая прядь…
_________________

Елена добрый вечер и спасибочки огромное за продолжение)
___________________________________

Рада, что не забываете!
_________________

 » ГЛАВА 11. О тайнах и правде

ГЛАВА 11. О тайнах и правде

Все любят разгадывать других, но никто не любит быть разгаданным.
Ф. Ларошфуко

Лин внимательно (насколько позволяло отсутствие нормального зеркала) осмотрела себя. Мягкие туфельки из какой-то зеленоватой кожи, платье, подметавшее землю, длинные волосы, корона… Да, ее голову венчала золотая корона, густо утыканная драгоценными камнями! Тонкие руки со светлым загаром, огромный перстень с изумрудом на указательном пальце (он без проблем снялся и перешел в карман Марка – просто так, ради эксперимента), чужое даже на ощупь лицо…
Ничего лучше, чем сесть на пол, накрыться дурацкой светлой гривой и начать скорбеть над своей горькой судьбой, Лин придумать не смогла. Что дальше? Выйти к «папе» и рассказать все как есть? Так ведь точно оборотнем окрестят, не-людским подкидышем… Или к Реху пошлют, для проверки подлинности, благо далеко идти не надо. И парней туда же – чисто для профилактики.
В любом случае, о продолжении паломничества речи больше не шло.
Вот как все обернулось – двойник принцессы, ни капли на нее не похожий! Использованный двойник… Невостребованный.
– Кари, что делать? – в растерянности спросил гвардеец.
– А я откуда знаю? – удивился тот.
– Как это – откуда?! Ты тоже меняешься!
– Но я родился таким, понимаешь? Меня учили этому всю сознательную жизнь!
– Так научи ее!
– Как?!
– А тебя как учили?
– Плохо!
– Оно и видно. Оборотень, называется!
– Я ме-та-морф, – с чувством возразил Кари. – Учитель говорил, что спонтанная трансформация должна пройти сама, только не надо волноваться, иначе можно надолго застрять в другом облике…
Несмотря на тревожные мысли, Лин прислушивалась к разговору, ожидая получить если не дельный совет, то хоть какую-то обнадеживающую подсказку. Не волноваться! Ха-ха, и как же, скажите на милость, не тревожиться, когда все летит к черту?
Тем временем метаморф, собрав скудные воспоминания об азах превращения, принялся ее просвещать:
– Во-первых, постарайся вспомнить себя… Например, подумай о своем детстве….
Лин показалось, еще немного – и она зайдется истерическим смехом. Вспомнить! О детстве! А если нечего вспоминать? Правда, за последнее время девушка немного изучила, как ни странно звучит, свои индивидуальные особенности: характер, привычки, предпочтения – все то, что позволяло человеку чувствовать себя полноценной личностью. Этого наверняка будет мало…
Стоп! По опыту Лин знала – лучше всего проблема решается, если от нее отвлечься.
Или развлечься.
– Кари, Марк, можно узнать ваши тайны? – медовым голосом поинтересовалась она.
Хранители не пришли в восторг от этой идеи. Но просьба принцессы сродни приказу командира – хочешь не хочешь, а выполнить придется. Между прочим, для метаморфа Лин еще оставалась Ее Высочеством!
Вымученно улыбаясь, он выдвинулся на передний план. Отражение, явившееся «принцессе», мгновенно исчезло.
Кари приблизился к Зеркалу. Отошел. Гладь камня оставалась такой же черной.
Ну да, какие уж тайны у, если верить Зелине, воплощения Добра?
– Хватит мучить бедный камень – он не покажет того, чего нет! – сказала Лин и задумалась, откуда взялся ее собственный донельзя странный секрет.
Или это было нечто иное?
Вдруг она увидела себя. Настоящую! Неподвижно застывшую в темной глубине. Но радоваться было рано – поверхностный взгляд на свое убранство показал, что зеленое платье никуда не делось, как и длинные патлы.
Заинтересованный Марк сунулся посмотреть, какая страшная тайна заставила метаморфа покраснеть, и на этот раз Зеркало среагировало быстро. Мелькнула яркая картинка, сразу же сменившаяся комнатой с «троном», поскольку Кари не захотел делиться секретами и оттащил гвардейца с линии действия. Одна картинка…
Они все ее видели, но только двое в полной мере осознавали, что там было, ведь откуда метаморфу располагать информацией о судебном праве Веллийской империи? Точнее, о Кодексе императорских палачей? А Лин читала эту книгу, и потом долго возмущалась поразительной жестокости автора, недальновидности издателя и глупости библиотекаря, подсунувшего ей такую мерзость вместо работ по законодательству. Да, возмущалась, пока ей не объяснили, что этот садистский трактат – действующий закон.
Гвардеец набычился. Затравленный взгляд человека, которому нечего терять, готовность отразить удары и злые насмешки… Лин поняла – он знает, что она знает, что он…
– Ого! – уважительно проговорил не подозревавший о сгустившихся тучах Кари. – Так ты, оказывается, большая шишка, раз тебя министры под руки водят!
Девушка перевела дух. Слава богу, пока обошлось. А вот когда метаморф заметит, что министры носят не багровую ленту палачей, а красно-коричневую, символизировавшую распаханное поле, добытое кровью, начнутся неприятные вопросы.
Список ее личных врагов пополнился. Такими темпами, глядишь, к концу паломничества (если она его, конечно, увидит) жених окажется неактуальным.
Сейчас же Лин поддержала мысль Кари:
– Да, весело живешь! Эй, осторожно, – она заметила у ног Марка какой-то лоскуток. – Только носа разбитого не хватало. Интересно, откуда это появилось?
Подхваченная двумя пальцами розовая тряпица неожиданно охватила ее запястье, впившись в кожу крохотными зубками, которые росли, казалось, из каждой клеточки мягкого прохладного тельца.
– Кровавый асп! – метаморф одним рывком сдернул мелкую тварь на пол и раздавил ногой. – Укусил?.. – спросил обеспокоено.
Судя по ощущениям, змеюка вообще откусила руку (запястье адски болело, а пальцев Лин совсем не чувствовала), но визуально конечность оставалась на месте, хотя ладонь стала сине-зеленой, да к предплечью растекался ужасающий фиолетовый синяк.
– Не знаю! Он как будто щипался! Кровавый асп… Это что вообще? Оно ядовитое?
Оба хранителя переменились в лице. Кари схватился за меч и решительно заявил:
– Закрой глаза!
Лин такой оборот дела решительно не понравился:
– Зачем?!
– Чтобы яд не распространялся!
– Насколько я знаю, при укусах змей яд надо высасывать и прижигать, – неуверенно заметила она, не желая расставаться с конечностью.
– Но не магический!
– Отстань от нее, – неожиданно заступился Марк. – Даже если руку по плечо оттяпать… – он отрицательно помотал головой. – Но она еще жива. Странно… Слушай, Кари, а ты уверен, что это именно кровавый асп? Насколько мне известно, о них не слыхали со времен войны людей и не-людей.
Метаморф лишь укоризненно посмотрел на него.
Умирающей Лин себя не чувствовала, к тому же она вспомнила об одном вопросе, давно уже не дававшем ей покоя:
– Парни, можно спросить кое-что? Вообще-то я догадываюсь, но не могли бы вы подтвердить?.. Я не шучу, честно, для меня действительно это очень важно. Нет-нет, никаких тайн, – поспешно заверила она, увидев, как вытянулись их физиономии. – Те растения и животные, о которых говорят «клусские», выведены в Клуссе магическим путем и в природе не встречаются?
После такого вступления хранители только и смогли, что дружно кивнуть.
– Или выведены, или созданы, – добавил гвардеец. – А эту тварь называют кровавим аспом потому, что впервые ее увидели в день появления Кровавого озера.
Тем временем фиолетовое пятно на руке доползло до локтя и остановилось, словно решая – лезть дальше или сделать привал. Немного поколебавшись, оно начало съеживаться к едва видневшимся ранкам от зубов магической твари.
– Нет, детка, ты все-таки не человек, – выдал Марк, увидев, как стремительно светлеет ее ладонь.
А Лин внезапно поняла – все будет нормально. И чужое тело пригодилось – как-никак, умирать она, вроде, не собиралась. Да, отличный подарок от Реха! Девушка очень надеялась, что это не навсегда…
То ли магическая отрава дала необходимый толчок, то ли строк действия «отражения» закончился, но, когда Лин попыталась в который раз «вспомнить себя», облик переменился мгновенно. Она радостно засмеялась, хранители облегченно вздохнули. А о том, откуда на Храмовых землях взялся древний гад, можно было подумать позже.
В Зеркале так и осталась пустая роскошная комната. Предвкушая символику, которую усмотрит в этом весь честной народ (вернее, трактовку «отцом» тайны принцессы), Лин поспешила за хранителями, распахнувшими тяжелые створки двери. Небо! Синее-синее, со светлыми пятнышками облаков и сияющим диском солнца. Как же она по нему соскучилась!
***
Старичок-настоятель вызвался показать принцессе храм и его окрестности. Естественно, хранители напросились в сопровождение, невзирая на недовольство Лин. Ха, недовольство! Это еще мягко сказано. После окончания всех формальностей, связанных с Зеркалом (хвалебные речи звучали громко и отчетливо, завистливые – шепотком), Марк пообещал:
– Еще раз потянешь руки куда не надо – сам их оторву! И запомни на будущее – хранители здесь мы, а не безголовая рехова девка!
Кари был не столь категоричен, но смысл заявления оставался тем же:
– Лин, очень тебя прошу, не надо касаться незнакомых предметов. Скажи мне! Я ведь, случись что, просто немного изменюсь, и яд уничтожится. Пожалуйста, пообещай больше так не рисковать, ладно?
Она дала слово. А что оставалось делать под умоляющим взглядом его глаз? И теперь Лин злилась (главным образом на себя) за опрометчивое обещание, которого она не сможет выполнить. Почему? Эх, для нее в этом мире большинство вещей пока оставались незнакомыми.
Но погода стояла прекрасная, загадочных объектов на горизонте не наблюдалось, а рассказ настоятеля был по-настоящему интересен.
– Знаете ли вы, молодые люди, – бодро повествовал старичок, – что Храм Смерти – самый старый из Двенадцати храмов? Да-да, не удивляйтесь, после войны возник спрос отнюдь не на жизнь. В те времена еще помнили, насколько опасны души, возвращенные из мира мертвых. Потерявшие родных и близких стремились облегчить их существование там, за чертой, а не вернуть в семью неуправляемого зомби. Мертвые ведь страшно завидуют оставшимся в живых, и даже если возвращаются в пригодное для сотни лет жизни тело, ненавидят тех, кто не умирал, считают себя неполноценными и обделенными. Ох, я столько жутких историй знаю о глупых любящих родственниках! Но даже не просите, рассказывать не буду, а то ночью не заснете…
Вообще-то Лин и не горела желанием услышать историю о восставших из могил мертвяках, однако парни имели свое мнение:
– А мы, метаморфы, можем обходиться без сна!
– А мы, гвардейцы, ночью спим лишь в особо неудавшиеся дни!
Долго упрашивать настоятеля не пришлось:
– Хорошо, слушайте! В молодости спокойный сон все равно не ценится. Это не очень давно было, лет пятьдесят тому назад. Помер веллийский купец на молениях в Его Храме. Вы хоть знаете, кто такой Он? Ох, молодежь, молодежь… Он – самый главный из богов Двенадцати храмов! Самый сильный… понимаете, о чем я? Так вот, умер этот купец, и похоронили его там же, на волшебной земле храма, ведь как везти тело домой по такой жаре? А магические услуги и тогда стоили дорого. Церемонию провел опытный жрец, надлежащие обряды были соблюдены – в общем, похороны прошли нормально.
Возвратились слуги в Велли и сообщили его жене горькую весть. Как же она рыдала! Даже Гана так не оплакивала Гебиона… И не надо вопросительно смотреть на меня, принцесса, никогда не поверю, будто вы не знаете печальную историю любви богини Земли и бога Воды. Ее все знают, ибо нет на свете повести грустней… Но я отвлекся. Проливала, значит, жена слезы, проливала, по разным шарлатанам ходила – все с супругом покойным хотела пообщаться, причем отнюдь не с его духовным эквивалентом. И доходилась.
Надоумила ее какая-то доморощенная ведьма некроманта нанять для сих целей. Некромант, правда, умный оказался. Понял он, чем дело пахнет, ведь вызвать на некоторое время душу или заставить двигаться мертвое тело – это одно, и совсем другое – воссоединить их. Посоветовал он той дамочке обратиться в Храм Жизни, и даже заплаченные деньги вернул… почти все. Там купчихе объяснили, что, если она готова нести ответственность за последствия, то они помогут. Требуется всего ничего – тело без души. Живое, или хотя бы свежее. А если она желает мужа в натуральном, так сказать, виде, то пусть обратится в Храм Смерти.
Купчиха уже настолько подвинулась на идее воскрешении супруга, что радостно прибежала сюда и потребовала самого Реха. Ее выслушали, успокоили и начали думать, как потактичнее сообщить бедной женщине, что ее благоверный умер полгода назад и возвращать его душу в его же тело по меньшей мере негуманно. Доводов разума она то ли не понимала, то ли не принимала.
Эта дамочка так всех достала, что в один прекрасный день я не выдержал и, дабы урвать себе спокойный вечер, пообещал вернуть ее треклятого мужа. На одну ночь! И если она посмотрит на него, он тут же упадет хладной тушей. О, купчиха готова была мне руки-ноги целовать, и согласилась до утра просидеть с повязкой на глазах. Оставалось только найти подходящую кандидатуру на роль «суженого», но с этим проблем не возникло, ведь вдовушка была в самом соку.
Приезжал тогда ко мне в гости один знакомый из Старилеса, очень к женскому полу охочий. Купеческую жену он заприметил сразу, однако взаимности не добился. Обижался страшно – ему до того никто еще не отказывал. Так этот, значит, не-людь, с радостью принял мое предложение. И я со спокойной душой отправился медитировать в скит.
Просыпаюсь на рассвете от страшного грохота в дверь. Магавия… э-э-э, она мне медитировать помогала, с крова… с коврика для медитаций слетела, в угол забилась, трясется. А я подошел к двери и прислушался. Там что-то подвывало, царапалось, клацало зубами и аж вгрызалось в стенку. Каменную, представьте себе! Сквозь этот шум едва доносился голос моего знакомого, который просил впустить его. Ну, не совсем просил, если честно…
Я открыл дверь. Не-людь влетел внутрь, таща на себе воющую купчиху, у которой зубы клацали почище того мертвяка, что попробовал сунуться в келью вслед за ними. И затем гость спросил, почему я решил избавиться от него таким странным способом? Признаюсь, от его перекошенной физиономии мне стало страшновато. А он в красках расписывал, как прекрасно они с вдовушкой проводили время, когда сквозь окно залез отвратно воняющий скелет с ошметками плоти, стащил его с… э-э-э, ложа, и попытался занять нагретое место.
Купчиха во время мужской возни повязку с глаз сняла-то, и в восторг от перспективы… э-э-э… времяпровождения с трупом не пришла. Довелось первому кавалеру хватать даму сердца в охапку и сматываться. Каменный скит без окон показался не-людю надежным убежищем. Пришлось мне выйти на сырой утренний воздух и упокоить жаждавшего общения с женой супруга, благо для меня это проблемой не было.
А вскоре загадка некстати восставшего мужа разрешилась. Прибежал ко мне младший жрец и похвастался, мол, вы, наставник, пообещали бедной женщине вернуть кормильца, но забыли, а я, чтоб не тревожить вас во время… э-э-э, медитации, взял учебник и сам, шаг за шагом, провел обряд. Эх, как же тот мальчик улепетывал от разъяренного гостя! А купчиха в один момент излечилась от вечной любви, вышла снова замуж, наплодила кучу детей, и, когда стала вдовой во второй раз, пришла к нам и попросила провести такой обряд, чтоб этого мужа никто никогда поднять не смог.
История настоятеля понравилась Лин уже тем, что трупов сверх меры в ней не было. И ту женщину она понимала…
– Скажите, господин, а можно вернуть душу, если тела нет? – спросила, вспоминая пепелище.
– Как нет? – удивился старик.
– Ну, съели его… Или сгорело.
– Можно найти другое. Например, недруга, которого не жалко. Или свежий труп. Только это все равно ненадолго – умерший один раз стремится возвратиться и забрать с собой как можно больше спутников. Знаете, была еще одна история… Пришла женщина с мужем помолиться за ее отца, и супруг во время обряда умер от сердечного приступа. Чтобы помочь бедняжке, потерявшей всех родных, жрецы быстренько воссоединили его тело с душой. И что? Едва придя в себя, он обвинил в своей смерти жену, потащившую его в такую даль, а потом, за неимением других инструментов, зубами перегрыз ей горло и объявил, что готов понести какое угодно наказание, поскольку черты он больше не боится. Эх, люди-люди… А не-люди всегда отказываются возвращаться.
– Всегда? – потрясенно переспросила Лин. – Почему?
– Они знают цену жизни, – грустно улыбнулся настоятель. – Подвергать опасности любимых или просто сородичей ради удовольствия вновь увидеть этот мир… Нет, настоящие не-люди на такое не пойдут.
– Настоящие? А какие еще есть?
– Жители Пустоши . Их души пусты, как их земля. Это лишь поговорка, но она не лжет.
– Вы многих возвратили?
– Очень многих. И, принцесса, я так жалею об этом… Поздно уже, идем обратно.
Вот и все. Экскурсия закончилась, а вопросы остались. Да и о храме ничего нового они не узнали. Перед тем, как попрощаться, Лин спросила:
– Господин, почему мы не видели Реха? Мне казалось, он заинтересуется такой алчущей чудес толпой.
Старичок удивленно поднял брови:
– Как это не видели? А чьи же тогда байки вы слушали? – Он полюбовался на три изумленные физиономии. – Не надо так расстраиваться, об этом мало кто знает.
– И мы никому не скажем, – потерянно пообещал Марк.
– Ой, да говорите, кому хотите, – благодушно разрешил бог. – Никто ж не поверит, а доверчивым всегда можно затереть память.
– Не надо ничего затирать, – попросила Лин, не желая остаться без своего клочка воспоминаний.
– А какой смысл? – философски покачал головой Рех. – С вами, принцесса, это не пройдет, с Изначальным – тоже, а что знают двое… Ага, чуть не забыл. Ваш жених просил меня не открывать его тайну, и я внял его мольбам. Он совсем не плохой, поверьте, но зря вы согласились выйти за него замуж.
– Да меня никто и не спрашивал, – прозвучало неуверенно.
Старик непонятно чему обрадовался:
– Прекрасно! Значит, это не любовь! Ничего, вы еще найдете свое место в жизни.
– Надеюсь, оно будет не под роскошным надгробием… еще хоть лет двадцать. А почему вы не называете меня чужой?
Рех внимательно посмотрел на нее и заговорщицки подмигнул:
– Это вас так малютка из Храма Жизни обозвала? Малолетняя она, чтобы все знать, а учиться не хочет. Нет, принцесса, вы здесь – не чужая. Кстати, как вам мой подарок?
– Жизнь – самый лучший подарок, и я очень благодарна за нее.
– Жизнь? – опешил бог. – Я дал вам знания!
– Э-э-э… Какие?!
– О вашем настоящем облике! Прошу прощения, с золотом и убранством вышел перебор, но девушки ведь любят драгоценности, разве нет? А на непонятное пророчество не обращайте внимания – у меня вечно что-то предсказывается.
– Про… про… пророчество?!
– О, вы и не заметили? Не берите в голову, принцесса. То, что рядом с вашим отражением стоял Трон Власти, ничего не значит.
– Трон?! Какой еще… Ладно, ничего так ничего. А мой истинный облик… Что это? Как… Как к нему вернуться? – всерьез заинтересовалась Лин.
– Надо захотеть сменить образ.
– Ага, спасибо, – улыбнулась девушка, – потренируюсь на досуге.
– Принцесса, возьмите ланикану. Она поможет сконцентрироваться и все получится само собой. А теперь извините, молодые люди, я должен уделить внимание другим гостям. Счастливо! И, прошу вас, не выходите замуж.
«Ни за что!» – мысленно пообещала Лин.
– Ах да, еще кое-что, о чем вы должны знать. В нашем мире появилась магия Первых. Магов, я имею в виду. Возможно, это балуется какой-то самородок, однако мне кажется, что освободились братья. Будьте осторожны, принцесса. Они попытаются вас уничтожить, ведь их силе могут противостоять только такие, как Алан. Прощайте.
«Как Алан?.. Алан Дилейн? Легендарный Лан?!» – но бог Смерти уже исчез.
_________________

 » ГЛАВА 12. О чувствах и мести

ГЛАВА 12. О чувствах и мести

Око за око – лишь ослепит весь мир.
Махатма Ганди

Поздним вечером того же дня в комнату Лин постучали. Это было необычно: ночных гостей не предвиделось.
Марк, узнав, что на территории храма находятся так называемые «подруги» Реха, призванные скрашивать одиночество бога Смерти, вмиг забыл о долге хранителя и направился совершать подвиги на ином поприще. Кари попросил запереть дверь, забаррикадировать окно и в случае беды орать погромче, поскольку ему необходимо отлучиться, дабы обсудить с наставником нечто важное. Лин не знала, как поделиться с ним своими необоснованными подозрениями насчет Варласта, и переживала, что не предупредила метаморфа о возможной опасности.
Визитов со стороны императора и прочих веллийцев она точно не ждала. Гартонцы вежливо ее игнорировали.
Решив, что по соседству с Малдрабом вряд ли кто-то устроит очередной смертельный сюрприз, Лин отперла дверь и хотела выйти в коридор, чтобы не добивать свою и так не слишком благонадежную репутацию присутствием посторонних в комнате. Не тут-то было! С той стороны некто тяжелый привалился к створке и сдавленным шепотом поинтересовался:
– Принцесса?..
Заинтригованная многообещающим началом, Лин подтвердила:
– Ага. А вы кто?
Ночной гость приглушенно хмыкнул:
– Мое имя ничего вам не скажет. А вы… Пожалуй, вы произвели на меня впечатление. Принцесса, слушайте внимательно: если послезавтра в Саду Любви не найдете способ оторваться от ваших хранителей, они умрут. Даю слово, с вами не случится ничего непоправимого. Если же вы думаете, будто метаморф-недоучка справится с двумя… ну, почти сородичами, то вы жестоко разочаруетесь. Не играйте с Огнем, Ваше Высочество, он жжется.
– Допустим, я пообещаю не рисковать… А вы ответите на мой вопрос?
– Возможно.
– Яд в Храме Жизни и кровавый асп в Храме Смерти – гартонские подарки? Можете, конечно, промолчать, но если вы не заинтересованы в этой свадьбе, я уйду добровольно.
В коридоре начался интенсивный мыслительный процесс:
– Говорите, змея? А мы думали, охота на принца… Принцесса, со всей ответственностью заявляю – Гартону не выгодна ваша смерть. Прощайте, Ваше Высочество.
Освобожденная дверь рванулась вперед, и Лин увидела смытый силуэт, исчезавший в открытом окне. Впрочем, опознавать позднего визитера было не обязательно – и так ясно, что один из хранителей Геданиота решил облегчить себе работу в Храме Любви. Вот только он не лгал. О Марке гость не упомянул, что лишь подтвердило правдивость его истории. Людей не-люди брали в расчет лишь тогда, когда те имели количественное преимущество где-то сто к одному.
«Бедный Кари, он же клялся… Бедная я… Надо тренироваться со вторым обликом, ой, надо… Может, превращусь перед принцем, а его кондрашка хватит? Или красоту неписанную пожалеет…» – с этими мыслями Лин и уснула.
***
Храм Любви встретил паломников мелким теплым дождем и густым розоватым туманом. Он чем-то неуловимо напоминал обитель Зелины, хотя изображения самой богини не претендовали на поучительность и добродетель. Сюда приходили, дабы попросить любви, помириться, пожениться или даже развестись.
Главной достопримечательностью Храма Любви был Сад Сердца – зеленый лабиринт с находившимся в его центре крупным камнем, неровные контуры которого напоминали стилизованное сердце. Отличал его от простой обтесанной глыбы постоянно менявшийся цвет, словно пульсировавший в глубине, а также едва заметная разница оттенков его половинок.
Считалось, что союз тех, кто одновременно прикоснется к Сердцу, благословлен самой Ливайей и не может быть расторгнут никем иным, кроме богини. Также решившиеся вместе дотронуться до камня будто подписывались под признанием своей любви.
Между прочим, раньше, когда по законам Веллийской империи жена, любовница или невеста не могла свидетельствовать в суде против мужа, любовника или жениха, многие преступники тащили в Храм Любви случайную свидетельницу их злодеяния, и никто не смел заставлять ее обвинять «нареченного». К счастью, такое могло пройти только с одной жертвой – Сердце не принимало изменников. И чтобы прикоснуться к реликвии, следовало сначала найти друг друга в лабиринте.
Несмотря на Пору Паломничества, в храме присутствовало множество людей, готовых предъявить документальные свидетельства своего дворянского происхождения.
Дородная тетушка, исполнявшая обязанности главной жрицы, пообещала, что на следующее утро Сад Сердца будет полностью в распоряжении царственных особ. А пока – добро пожаловать, для Его Императорского Величества и Его Королевской Милости приготовлены самые большие шатры. О, с ними еще и свита пожаловала? Нет-нет, все в порядке, на складе есть заваляв… запасные шатры. Маленькие, правда… Но это же только на одну ночь! Ах, на две ночи? Ничего-ничего, многие паломники уже уезжают… вот как увидели блистательную процессию, так и засобирались! Ой, а это принцесса? И принц? Может, стоит поселить их в одном большом шатре, а родители будут во втором? Нет? Обычаи не позволяют? Да что же тут предосудительного? Стойте-стойте, нет так нет, сейчас все будет! А пока дети могут побыть с родственниками… не хотят? Тогда вон тот милый юноша покажет им Храм, хорошо?
Милый юноша, игриво косясь то на гартонского принца, то на Кари, скорым шагом обежал вокруг Сада Сердца, рассказывая отнюдь не целомудренные истории о каждом тутошнем кусте, и скрылся в толпе «собирающихся к отъезду» пилигримов, поскольку у Геданиота закончилось терпение и он недвусмысленно провел ребром ладони перед горлом незадачливого ухажера.
После этого случая уже принц смотрел на метаморфа с откровенным уважением, поражаясь его выдержке, а тот, не понимая причины столь пристального внимания к своей персоне, корчил каменное лицо и внимательно изучал каждую кочку под ногами. В конце концов, гартонец подошел к нему и тихо сказал:
– Не ходи завтра в Сад.
Естественно, внимать этому предложению Кари не собирался.
Наконец всех разместили, разнесли то ли поздний обед, то ли ранний ужин, и шатерный городок притих. Лин, укрывшись в «домике» и попросив метаморфа (Марк исчез еще во время экскурсии – Храм Любви все-таки) подежурить у входа, последовала совету Реха, то есть начала тренироваться с блондинистым обликом. Как ни странно, мало-помалу она достигла успеха. И сережки с ланиканой, пожалуй, сыграли не последнюю роль. В какой-то миг девушке показалось, что она вспоминает эти причудливые заостренные листики… Но откуда?.. В ее родном мире такое растение точно не водилось.
***
Утро принесло очередную порцию моросившего дождя, такого непривычного и желанного в пустыне. Да и весь храм, утопавший в зелени, смотрелся среди желтых песков бесценным изумрудом в золотой оправе. А клубившийся розоватый туман придавал поистине неописуемое очарование.
Однако Лин была не в состоянии оценить великолепие природы. Перед ней стоял гораздо более насущный вопрос: что надеть? Ливайя хотела видеть в своем Саду лишь светлые радостные лица и, соответственно, одежды – если уж не красно-розовые, то хотя бы не черные. Весь же гардероб «принцессы» состоял из черных штанов да голубой рубашки.
Пришлось идти побираться к заинтересованным лицам – императору и советникам. На благое дело эльф пожертвовал белую кружевную рубаху (право слово, неотличимую от женской), а Крезин оторвал от души шальвары песочного цвета, преподнесенные ему в качестве подарка клусским коллегой. Стоит ли говорить, что от такого «дара» советник спешил избавиться при первой возможности?
Медленно продвигаясь среди высоких кустов, Лин чувствовала себя мишенью. Хранители тихо сопели позади. Обижались, поскольку она имела неосторожность предложить им последовать совету принца – не ходить за ней по пятам. Без толку. Здравый смысл парни дружно подавили в зародыше.
Сад Сердца имел два входа и один выход – прямой коридор, ведший из центра. Проблудивших по лабиринту до вечера и не нашедших Сердце выводили жрецы. Это считалось ужасающим позором. Лин мечтала заблудиться…
Все случилось слишком быстро, чтобы она успела испугаться.
Стремительные тени появились из-за поворота зеленого коридора.
Один миг – и Марк падает с окровавленной головой. Второй – Кари, немыслимо изворачиваясь, пытается выбраться из рук скрутивших его мужчин. Вот только даже неискушенному взгляду Лин понятно – ничего из этого не выйдет. Хотя бы потому, что метаморф еще жив, ведь, не будь противники уверены в своих силах…
Хранитель Геданиота кивком (руки-то заняты – силен противник!) указывает ей направление. Она послушно идет, даже не останавливаясь, чтобы помочь гвардейцу. Видно, что тот дышит, а хлопнуться в обморок от вида крови в настолько неподходящий момент не хочется.
Кусты почти срослись над головой. Зеленый тоннель все тянется и тянется. Мелкий дождь промочил одежду и волосы. Из-за дурацкого тумана почти не видно, что под ногами и впереди.
Сильный рывок выдергивает Лин из коридора. Странно, откуда в лабиринте взялась идеально круглая площадка с плоскими, обросшими мхом камнями и настоящими деревьями? Болотистая, вгибающаяся под ногами почва, седая дымка, клочья паутины… Принц в белоснежном облачении смотрится в этом месте так же дико, как и она сама. Но у него есть кое-что, принадлежащее лесу – охотничий нож. Дичи, правда, не видно, однако кто сказал, что охота бывает лишь на животных?
Время словно потекло рывками.
Дисон говорил – Огонь не требует смерти. Страх. Боль. Ненависть… Сегодня Огонь Геданиота получит много пищи!
Лин видит свое отражение в медленно приближающемся лезвии. Бежать! Но что-то подсказывает – не поможет. Нож все ближе… Принц молчит, и это угнетает еще больше. Холодный металл касается кожи…
«Ну скажи хоть слово! Я отвечу и перестану быть бездушным предметом, годным лишь на корм твоей Силе… Не надо! Я ненавижу оружие. Я не переношу кровь… Я не хочу!».
Нож чертит длинную кровавую царапину на ее руке. Это только начало. А в голове проносятся странные отрывки воспоминаний. Вот она играет с мечом Марка. Укол – капля крови – темнота в глазах…
«Долго мучиться не буду!» – неуверенная пощечина, обиженный голос:
– Ты сумасшедшая?!
По намокшему от дождя рукаву растекается красное пятно. Не смотреть на него! Не смотреть!
– Что? – принц похож на обиженного ребенка, обнаружившего вместо конфеты таракана. – Почему ты смеешься?
Она смеется? Даже не заметила…
– Кормись уже, мне дурно.
Геданиот соображает быстро, врут недруги, обвиняя его в скудоумии.
– Ты… ты… Это же просто царапина! – очередная пощечина заставляет ее взгляд немного проясниться. – Мне конец… А чего ты боишься больше всего, принцесса?
Принцесса…
Страх. Боль. Ненависть.
Озарение приходит внезапно.
– Тебе нужны чувства? Ха-ха, держи, не лопни!
Страх… Первый миг здесь. Грань между сном и явью. Ожидание безумия. Память, в которой не было даже имени. Ужас неотвратимости. Неизвестность.
Огонь начал питаться.
Боль… Яд в Храме Жизни. Столб огня, взметнувшийся и опавший. Сердце, разрывающееся на куски. Пепел, застилающий мир. Рун и Рунна. Неизбежность.
Огонь сыто заворчал.
Ненависть… Зелина, играющая людьми. Палачи, тянущие Марка к Столбу Расплаты. Грайт, с улыбкой командующий: «Убей!».
Огонь рванул вверх.
Принц, без раздумий поджаривающий постороннего ему человека. Император, продающий дочь. Варласт, бросивший ученика…
– Хватит, – едва слышно шепчет Геданиот, – пожалуйста… хватит!
А Лин понимает, что перестаралась. Таких сильных чувств она от себя не ожидала. Еще немного – и Огонь испепелит принца изнутри. Еще немного! Но вместо ненависти в душе лишь пустота. Что даст его смерть? Месть? Нет, Кари жив. Облегчение тем, кого может потребовать Сила гартонца? Когда это будет…
И кто дал ей право решать, кому жить?!
Жалость вытесняет гнев. Лин осознает – убить его не сможет. Нет, принцессой ей не быть! Не получается у нее карать и миловать! То есть миловать как раз и выходит… Только для правительницы этого мало.
Взгляд растерянно скользит по руке, задерживается на красноватых разводах на одежде… Когда она успела так выпачкаться? Царапина совсем не глубокая, но достаточно кровавая, чтобы закрыть глаза и осесть на землю рядом с таким же полуобморочным Геданиотом…
***
Принц возвратился к жизни удивительно быстро – у Лин еще расходились перед глазами темные круги, а он уже вскочил, подхватил ее на руки и ринулся к Сердцу.
В центре лабиринта их встретили все. В смысле, все, отправившиеся в это паломничество ради сомнительного удовольствия сопровождать венценосных особ. Как они успели добраться сюда раньше? Точно не плутая по лабиринту.
Марк с обмотанной чьей-то белой рубашкой головой пьяно опирался на Дисона. А, так вот чья рубашка! Что ж, после прогулки в распахнутом камзоле эльф на отсутствие женского внимания жаловаться не будет – вон как потянулись к нему две молоденькие дамы из окружения императора.
Кари мешком висел между гартонскими хранителями. Увидел Лин, вскинулся, но тут же снова сник – картина «Гартонский принц спасает веллийскую принцессу» вряд ли кого оставила равнодушным.
А затем жизнь перестала казаться девушке вереницей коротких эпизодов и время потекло по-обычному.
– Сын, ты спас невесту! Поведай же нам об этом подвиге! – вероятно, Грайт даже в младенчестве, прося соску, изъяснялся высокопарным слогом.
Геданиот покосился на «спасенную» и от хвалебных речей в свою честь воздержался. Малдраб Четвертый открыл было рот, чтобы подлить масла в огонь, но на переднем плане появился Варласт. Лин уже успела списать его со счетов, решив, что он попросту стал наблюдателем, оставив ученика на произвол судьбы. Лучше бы он и правда только смотрел!
Обличающе указав на метаморфа, Варласт бесцветным голосом провозгласил:
– Ты нарушил клятву свободы.
Марк мгновенно взбеленился:
– А я?!
Не удостоив его даже мимолетным взглядом (ха, какой-то человечишка!), бывший хранитель продолжил:
– Да упадет позор на весь твой род, жалкий отщепенец! Отныне и вовек не видеть тебе того, чем ты так опрометчиво клялся. Рабство станет твоим наказанием!
Тут уже не могла не выступить Лин, благо причина имелась, к тому же серьезная:
– О чем говорит этот человек? – Варласт поморщился, услышав такое определение. – Отец, Кариман служил мне верно и достойно, и клятвы он не нарушал. Неужели я буду вынуждена продолжить Путь лишь с одним хранителем, причем страдающим от тяжелой раны?
Похоже, для императора подобное обвинение в адрес Кари тоже было неожиданным, но изречь свое высочайшее распоряжение он не успел.
– Ваше Высочество, мне жаль, что я позволил безвольному рабу стать хранителем. Чтобы загладить свою вину, я буду охранять вас, принцесса, весь остаток пути. А мой младший брат Дарласт заменит раненого.
«Позволил! Да ты приказал ему занять свое место! И о брате тогда не вспоминал», – подумала Лин и упрямо возразила:
– Они не нарушали никакой клятвы.
– Светлая принцесса, доблестный… э-э-э, Маркан, оборонял вас ценой собственной крови и был побежден. Его вины в том нет. А презренный Кариман дал слово, что не позволит пролиться ни единой капле вашей крови, и не сдержал его. Или я ошибаюсь? – вкрадчиво поинтересовался оппонент. – Что вы помните?
Гартонцы напряглись. Король сделал угрожающее лицо, принц показывал какие-то знаки из-за спин молчаливых хранителей. Император закрыл глаза. А Лин вдруг поняла – если она скажет правду, действительно начнется война. Потому что ей поверят. Потому что гартонская Сила Огня для Клусса – что кость поперек горла. Потому что им всем нужен хоть крошечный повод…
– Поскользнулась. Упала. Очнулась – гип… Геданиот. А руку я еще раньше о ветку расцарапала.
– Вот! – торжественно подтвердил Варласт. – Кариман нарушил клятву! Ничтожество, что ты можешь сказать в свое оправдание?
Кари молчал. Лин с ужасом осознала – он верит в эту чушь, верит в свое преступление! А еще она начала подозревать, что весь спектакль был затеян наставником метаморфа с одной целью – заполучить того в неволю.
«Что же в тебе такого особенного, Кари? Почему ты нужен как минимум троим – Зелине, Варласту и… мне?» – промелькнула крамольная мысль.
– Не передергивайте! «Ни капли крови не прольется по злому умыслу»! Считаете, здешние кусты обладают интеллектом и оцарапали меня не случайно? Эй! Что вы делаете?!
Метаморф-старший тем временем споро надел на руку ученика (наверно, уже бывшего…) широкий золотой браслет. Второй такой же экземпляр, похоже, защелкивался на запястье «владельца». Кари не противился. Казалось, он вообще утратил волю, да и жизни в нем чувствовалось не больше, чем у каменного Сердца. А ведь он сопротивлялся самой богине…
– Отдай оружие, раб!
Страшные слова заставили Лин вздрогнуть.
Она не знала, откуда взялось столь сильное неприятие рабства, но, когда император однажды назвал ее рабыней, девушка сорвалась на угрозы. Невыполнимые, надо признать, однако весомые. А слышать, как человек (тьфу, не-людь, речь не о том!), которого метаморф уважал и считал чуть ли не родителем, обращается к нему как к бездушному предмету, было больно. Очень больно! Неужели этот бессердечный тиран, тянувший загребущие руки к чужому оружию, имел что-то общее с мудрым отзывчивым наставником, которого поминутно вспоминал Кари? Бред!
– Марк, во имя нашей прошлой дружбы, передай его, – Кари протянул клинок гвардейцу, – принцессе.
– Ничего себе! Мы поссорились? Тю, я и не заметил. Что ж ты сам не передашь? Ладно-ладно, не строй рожи, меня ими не испугаешь, только челюсть вывернешь. На! – это уже касалось Лин. – Осторожнее, он тяжелый.
Она задумчиво оглядела меч, поймала злобный взгляд Варласта, скользнувший по нему, и предложила:
– Уважаемый, – таким тоном обычно произносили «гадость», – невольники продаются. Назови свою цену, мра… доблестный. Веллийская принцесса способна заплатить за возможность продолжить паломничество с надежными хранителями. Согласен?
О, они прекрасно поняли друг друга! Но смахивало на то, что Варласт всю свою длинную жизнь мечтал обзавестись рабом-соотечественником. Или у них там, на Римае, подобные отношения в порядке вещей?
– Госпожа, ваши хранители не оправдали возложенного на них доверия. Поверьте, охраны лучше нас с братом вам не найти.
– Только мой отец имеет право назначать хранителей, – холодно заметила Лин. – Я же пока предлагаю выкупить у вас раба. За цену, названную вами. Марк, дай кольцо, – попросила она. – Уважаемый, это, – девушка раскрыла ладонь, – тоже оставит вас равнодушным?
Старинный золотой перстень произвел на Варласта неожиданное впечатление. Его глаза вмиг утратили искусственную человечность и полезли на лоб. Нижняя челюсть, наоборот, рухнула вниз. Не в силах выдавить ни звука, он трясущимися руками защелкнул на запястье Лин второй браслет и отрицательно помотал головой в ответ на предложенное в качестве платы кольцо.
Девушка тихо прошептала в сторону Кари:
– Не переживай, когда все разойдутся, сковырнем их.
Метаморф ее оптимизма не разделял. Как и Малдраб. И Грайт.
Запястье словно ожгло льдом. Лин тряхнула рукой, вспоминая клусскую змею, прицепившуюся в этом же месте. Но браслет не кусался. Он всего лишь впитывался в кожу! Немного времени – и от него не осталось даже следа. У метаморфа наблюдалась та же картина.
– Что это за хрень? – изумленно поинтересовался Марк.
– «Оковы Повиновения», – просветил неучей Дисон. – Они изготавливаются попарно – браслет господства и браслет подчинения. Или не браслет, а другая безделушка. Собственно, раб обречен пожизненно исполнять абсолютно все приказы хозяина, поскольку снять «Оковы» невозможно даже методом лишения части тела, на которой они были закреплены. Это проверено экспериментально, поэтому не советую перепроверять. Я мог бы утверждать, что «Оковы» – универсальный способ полнейшего порабощения, но у них имеется один маленький недостаток – они не действуют на родственников.
Прекрасно… Что называется – из огня да в полымя! Нет, беспрекословно повинующийся слуга – вещь полезная и в хозяйстве нужная, однако друг гораздо дороже. И хозяйства нет! А если серьезно – Лин ужаснулась перспективе стать рабовладелицей.
К слугам она относилась безразлично. Служат одни люди у других, деньги за это получают или натуральную оплату – так никто же никого насильно не держит! Вассалитет, соблюдаемый в Старилесе, тоже ее не коробил – все относительно добровольно и заставить подчиненного идти против совести законными методами невозможно.
Рабство… Лин ненавидела само это слово! Человек с правами мебели… Но раб может восстать! Он имеет шанс (крохотный, правда) сбежать, и возможность (еще меньшую, если честно) выкупиться. «Оковы Повиновения» отбирают у него надежду. А жизнь в безнадеге – всего лишь существование…
Полностью погрузиться в отчаяние девушка не успела – властительные особы, рассерженные невниманием к их персонам, предложили принцессе и принцу поскорее закончить обряд, поскольку присутствующие устали и хотят отдохнуть.
«Да прямо бы сказали, что вам надоело стоять и выслушивать чужие драмы, если можно быстренько закончить официальную часть и пробежаться по тутошним жрицам!» – Лин едва сдерживала рвавшееся наружу раздражение.
Пришлось шагнуть к камню.
Она до последнего старалась не думать, на что обрекает себя, коснувшись реликвии вместе с принцем. Но особого выбора не было – согласилась же на предложение императора, не вникая в детали. Впрочем, если б и знала подробности, все равно долго бы не возражала – жить-то хотелось… И теперь, прикладывая руку к Сердцу, Лин понимала – ничего изменить нельзя. Связаны навеки…
Да, судьба любит пошутить! Жаль, чувство юмора у нее слегка садистское и прорезается обычно не вовремя.
Твердая шероховатая поверхность камня была теплой, словно его успело согреть недавно поднявшееся солнце. Мягкое сияние пронизывало ладонь, придавая ей синевато-красный оттенок. И ничего больше не происходило! Рядом стоял Геданиот. Лин не смотрела на него, но чувствовала его присутствие почти кожей.
– Ты могла убить меня, – услышала тихие слова.
– Да, – ни к чему было возражать.
– «Оковы» не действуют на родственников, – зачем-то напомнил он.
Лин повернулась к принцу, удивленная последним замечанием. Какой смысл утверждать прописные истины, если они не могут помочь? Она Кари не мать, не сестра, не жена, даже не невеста или любовница!
Гартонец держал руку над Сердцем, не касаясь его.
– Ты согласна с ценой, принцесса?
Да, она была согласна! Еще как согласна! И такого благородства со стороны Геданиота не ожидала. А как отнесется к этой идее метаморф, Лин вообще боялась подумать… К счастью, интересоваться его мнением было совсем не обязательно! Меньше знаешь – крепче спишь, как говорится.
_________________