Ветер вольный (психо-драма, детектив, СЛР, 18+)

 » 3-я глава.

***

Эпизод третий. "Как нож в спину".

Я не спешил возвращаться в Москву. Как минимум, пока не увижу Оксану и не буду уверен, что её моральное состояние нормализовалось. Руслан её не оставит, ему могу доверить ту, кем должен был дорожить сам. А вот и машина Вада. Понятно всё с тобой, брат. Что же ты ей сказал, а?! Да, умеешь же ты удивить. Не дождался от меня удобного тебе поведения, - решил на неё надавить. Кто тебя просил?! За моей спиной. Ножом по-нашим сердцам. Разве ты не знал, что я её... люблю?! Знал. Что же ты за тварь, Вадик?! Меня обуревала злость. Но не пускаться ведь в погоню, пока не поговорю с ней?! На том и остановился. Оксана сидела на полу, никого не замечая. Лишь вздрагивающие плечи выдавали в ней живого человека, а не чёртову куклу-марионетку. Такой вот вообще не хотел бы её видеть. Оглядевшись, удостоверился в том, что Раевский не помешает нашему разговору.

- Оксан, с тобой всё нормально? Прости. Я мог тебя подставить. Но боялся не успеть. Мы так и не поговорили.

Она резко разворачивается. В тёмных глазах нет ничего, кроме пустоты. И даже в этой пустоте можно бы потонУть.

- Что здесь делаешь, Тернов? - спокойный голос Оксаны начинает настораживать. - Тебе же было сказано, чтоб уходил. Я вот сижу и не знаю: спас ты меня своей липовой храбростью или же убил. Окончательно и бесповоротно. Ты... С тебя всё это и началось. Таскаешься за мной, как пёс побитый.

- Оксана, да, я тебе неудобен. Только не буду молча стоЯть и смотреть, как он тебя душит. И старый дружеский совет: присмотрись к Русу. Неплохой мужик. Ну чуть помладше, может. Но ты для него важна.

- Я в своё время совершила просчёт. И не нужен мне твой Руслан! Сам его забирай. Мне нужно было обратить внимание на Вадима Николаевича. Вот он - точно мужик! Не то, что некоторые. Уезжай! Ты меня собой травишь. А этот розыгрыш... Я всего лишь хотела тебе отомстить. За всех твоих девок, о которых я обычно не знала, но чувствовала их невидимое присутствие. За все годы моего ожидания. Руслан неплох. Да. Но когда до тебя дойдёт, что я не люблю ни его, ни тебя?! Андрей меня понимает лучше. А удушение... Тебя же тоже такое завОдит?! Ладно, не пАрься. Исчезни, - и мы в расчёте. Мне даже физически с тобой было противно!

Она так достоверно лжёт или думает всерьёз?! Я начал закипАть, но изо всех сил сдерживал себя. Вадим. Ты, может, хотел как лучше, но всё испортил! Всё, что было возможно испоганить, - тебе удалось на слАву. Век не забуду. А я, млин, тебя любил. По-братски. Тебе уже Лили твоей мало?! На Оксану переключился. Я понимаю, что несу полную ахинею, но негативные эмоции берут верх над голосом разума, хоть я вовсе не пьян.

- Оксана, ты точно уверенна, что тебе не нужно спасение от Раевского?

- Точно. Чего тут неясного?! - Оксана повышает тон, но не отворачивается, чем ещё больше убеждает в том, что притворяется. - Мы с тобой, - одна команда.

"Одна команда". Это были мои слова, обращённые к Оксане. Она промолчала, поскольку потеряла ко мне веру и интерес. Быть может, что-то сейчас понимаю не очень верно, но вынужден отступить. Раз я и она - совершенно разные и в чём-то схожие, то с её губ фраза слетела в обрАтном моему значении. На что я смел рассчитывать?! Отпустить - самое правильное из всех ранее принимаемых решений. Не любит она меня больше и не хочет. Мне осталось вернуться в столицу нашей Родины, и не надоедать Оксане Владимировне.

***

Оксана.

Не получилось у меня мягче, Вадим Николаевич. Простите. Да, Вы правы. Я, видимо, та ещё "актриса". Цинично разбиваю его сердце. Но Герман слишком упрям. Да и у меня сложный характер. Я была какое-то время очень счастлива с моим мужем, но незаконная деятельность Андрея Раевского разрушила наше доверие и чувства. А Гера?! Я его уже забывала, и не единожды. Но какая-то душевная связь между ним и мной по-прежнему осталась. Когда думаешь, что умерла внутри, что-то вновь начинает болеть и ныть. Что: сердце, совесть, мозг?! Не знаю. Я хотела его обезопасить от Андрея. Хотя бы как давнего друга. Друг... Как много в этом слове. Но даже в дружбе у меня с Герой были какие-то проблемы, но нам удавалось их решить. Мы и по-гороскопу друг другу не подходим, а в гороскопы не верю. Герман, - тоже. Тем не менее, чем Тернов дальше, - тем за него мне будет спокойнее. Пусть он снова будет в обществе других женщин, но живой. В юности я была той ещё штучкой, и на месть вполне была способна. Такой меня и Лена знала, но мы - подруги, как сёстры. А с Герой я познакомилась уже в сознательном возрасте. Мне было лет двадцать шесть-двадцать восемь. Он меня на семь лет старше. Может, вся убёждённость Германа в пользе свободных необременительных отношений имеет право на существование. Ведь белое платье, свадебный торт, быт и долгожданная беременность не принесли мне чего-то сильно хорошего. Я здесь как в вакууме. Взаперти. И мне необходима помощь. Помощь, которую не имею права принимать, чтоб не подвергнуть кого-то смертельной опасности. В голове проносится это: "Мы - одна команда". Иначе не скажешь.

***

Вернулся я в Москву не только в раздрае и с новым комплексом неполноценности, но и в ослепляющей ярости. Да, Вад на службе, но мне по***р. Раз он плюёт на мои чувства, то какое мне дело до его?! Пускай тоже "кушает". Почему я один должен страдать?! Дежурный и секретарь пытаются меня остановить.

- Извините, но не положено, - дежурный отрывается от телефона, чтоб донести до меня прописную истину.

- Герман Михайлович, Вадим Николаевич сейчас занят. У него много бумажной работы, - Тася пытается образумить брата высокого начальства. - Подождите.

- Тасенька, - я стараюсь придать голосу мягкости. - Для меня Вадим Николаевич Полонский всегда свободен.

Тася, поняв, что со мной бесполезно спорить, вздыхает, но не спешит уже вмешиваться. Умная девочка. Шоколадку ей что ли купить?! Так, это - как взятка. Она не возьмёт.

***

Минутой позже...

- Ты, су***а, что себе позволяешь?! - не сводя с брата полного ненависти взгляда, опрокидываю лежащие у него на столе документы и папки на пол, теряя над собой контроль. - Вадим, чёрт тебя дери, какого хр***на творишь, влезая в мою личную жизнь?! Что, Оксана моя понравилась, да?! Семьянин х***ов!

- Герман, угомонись, - Вадим спокоен, как удав. - Да, я уже сам жалею о том, что заказал билет в тайне от тебя. Но у меня с Оксаной ничего нет и быть не может. К чёрту гороскопы. Ты реально думаешь, что я, любя мою супругу и наших с ней детей, стАну отбивать женщину брата? Гер, ты не понимаешь, с кем связываешься. Раевский в культурной столице России, - "царь и Бог". Ты - незваный гость. Богема московская. Он тебя уничтожит, и ему за это ничего не будет. Я просил Оксану быть с тобой повежливее и помягче, но видимо, многого я от неё хотел. Не может она, чтоб не усугубить ситуацию.

- Да что ты вообще про неё знаешь, чтоб судить?! - меня вновь взрывает от негатива. - А не пошёл бы ты, Вадик, под бок к твоей Лилюше?! Каблук! Или, может, мне стОит с Лилькой трах***ся?! А что?! Махнёмся женщинами.

- Лилия не будет с тобой спать, - Вадим сохраняет спокойствие, чем выбешивает лишь сильнее. - Ты так и не понял ни черта, Гера. Оксана как раз о тебе подумала. Побеспокоилась, своеобразно, правда. А ты мог её крупно подставить. Надеюсь, что хоть Раевскому в морду не дал, хотя безусловно, он этого заслужил.

- Дал. И ещё дам, если такое повторится. Не вмешивайся, бл@ть твою! Учить меня ещё будешь! Из-за тебя твой сын давно в могиле, а возникаешь.

Только выйдя из кабинета, я понял, что перегнул дальше некуда. Во-первых, пусть я и распутник, но принцип у меня есть: если знаю, что женщина или девушка замужем, - иметь с ней интимные отношения не буду. А женщины братьев или друзей, - вообще табу. Оксана - другое. Если бы не я, она не обрекла бы себя на брак с Раевским. И никакой Вадим не подкаблучник. Напротив, долгие годы именно Вад решал проблемы наших семей. Я был в тени, погружаясь в кутёж. Впрочем, Вадим особо и не скрывает, что в плане финансов он - профан, и потому семейный бюджет со временем полностью доверил более практичной и грамотной в материальной стабильности и благополучии Лиле. Чёрт! Вот зачем я напомнил ему о гибели Роста?! У него это незажившая рана. И у Лили. Что стоишь и смотришь?! Ты тоже с***ка, Тернов. Ещё мои таблетки дома оставил. Без них у меня вообще "крыша течёт".

***

Тася, увидев погром в кабинете своего начальства, ахнула. Вадим Николаевич, не снимая формы, собирал бумаги, разбросанные по-полу. Склонившись, девушка начала помогать мужчине, не боясь запачкать пылью новую юбку.

- Вадим Николаевич, я больше его не впущу. Что он себе позволяет?! Псих какой-то.

- Спасибо, Таюша, за помощь. А Герман Михайлович... Не псих он. Это я перед ним провинился. Забудь. Мой брат не такой, каким себя демонстрирует.

- Но он... Он так орал, что даже Гриша, наш дежурный, чуть заИкой не стал.

- Я лично извинюсь перед Григорием. Мы все порой орём, когда нам невыносимо больно или плохо. Только ор этот у каждого индивидуален. Кто-то орёт молча, а другой не умеет молчать.

Тася, закончив с папками и вежливо попрощавшись, вернулась к своим служебным обязанностям.

Вадим повернул к себе фото в рамке, одёрнутую чёрной ленточкой, и скупая мужская слеза скатилась по-скуле. Славка смотрел на него, как живой. Его Ростик. Сын, которого не вернуть. Эх, Полонский ты, Полонский. До пятидесяти семи лет дожил, а утрату забыть не смог. Разве такое забудешь?!

- "Ростя, разбушевался твой дядька сегодня. Но мы же его простим?! Прости", - подумал Вадим, возвращаясь к документам, но память вернула в вечер случившейся когда-то трагедии.

***
Ульяна уже привычнее чувствовала себя при допросе. Но дело Щегловой Амалии Генриховны задело в душЕ молодой женщины-следователя живое. Гражданка Щеглова утверждала, что она убила няню своей младшей четырёхлетней дочери, которая забила девочку насмерть за то, что та громко плакала, звала маму и отказывалась убирать игрушки.

- Итак, гражданка Щеглова, Вы утверждаете, что схватили гражданку Мединскую Юлиану Гавриловну за волосы, отбросили на пол вниз лицом, жестоко избили и ударили статуэткой, стоявшей на полке, в гостиной, по-голове?

- Да, гражданин офицер, - подтвердила женщина. - Всё так и было. Давайте уже документы. Всё подпишу.

- А как же тот факт, что гражданка Мединская скончалась вовсе не из-за нанесённых Вами побоев и не от удара тупым предметом по-голове?! У меня на руках заключение нашего эксперта. Гибель наступила в результате ножевого ранения в сонную артерию и в живот. Притом, в живот, - не менее семи раз. С Вашими язвами на руках Вы ни статуэтку, ни нож или лезвие не смогли бы держать в ладонях без последствий для Вас самой.

- Ульяна Германовна, Вы оказываете давление на мою подзащитную, - в диалог двух женщин вступил адвокат задержанной. - Моя клиентка имеет полное право ничего не подписывать, пока я не ознакомлюсь с тем, что ей предъявляют.

- Знакомьтесь, - Ульяна послушно протягивает документ с признанием гражданки Щегловой. - Я её и не торопила. Напротив, моё мнение заключается в том, что Ваша подзащитная занимается самооговором и тормозит ведение следствия. Но я задам ей последний на сегодня вопрос: давно Ваша старшая дочь, Настя, справляется с болью в связи с потерей сестры тем, что наносит себе раны ножом?

- Это к делу не относится, - адвокат Лавроненков настаивает на своём. - Девочку не трожьте. У неё горе.

- У всех горе. Или хотите, чтоб я направила дело в суд, а настоящая или настоящий убийца остался на свободе?!

- Нет. Но Вам рекомендую вообще отойти от этого дела.

***

Покинув допросную, Ульяна и Артём продолжили спорить.

- Ульяна Германовна, а Вы, часом, не родственница Тернова Германа Михайловича? А то слишком уж у Вас язык острый.

- Без комментариев. Артём Константинович, не переводите служебный разговор в другое русло. И лучше убедите Вашу клиентку не выгораживать настоящую преступницу или преступника.

- Значит, Вы намеренны сломать жизнь шестнадцатилетней девчонке? А если гражданку Мединскую убила не Анастасия? Что Вы будете делать тогда?! Так же спокойно спать ночами? У Вас вроде тоже есть ребёнок.

***

Я вернулась со службы лишь к утру. Морально вымотавшись, всё равно направляюсь в детскую. Витюша спит как ангелок. Хочется верить, что папу в этот раз мой самый главный мужчина сегодня несильно загонял. Поцеловав Витю в светлую макушку, направляюсь к папе.

- Пап, я вернулась!

Но его не было. Неужели Витя остался один?! Моё материнское сердце начало биться сильнее. Я знаю, что Герман Михайлович не готов быть примерным отцом и тем более, - дедом, но не верю, что он мог поступить так безответственно. Выглянув в окно, увидела отца, сидящего на скамейке. Что-то снова у него произошло.

- Папа...

- Ульяна Германовна, пойдём домой. И не зови ты меня папой на людях. Надоело повторять.

***

Я не только осознал, что снова отворачиваюсь от тех, кто не желает мне ничего плохого, но и понимаю, что молчание Ульяны Германовны затянулось. И ведь мне удалось кое-что о ней узнать. И это явно она и старалась скрыть. Ещё и таблетки мои втихаря пьёт, засранка мелкая. Хоть противопоказания читала бы.

- Когда ты собиралась меня просвятить по-поводу твоего наблюдения в психдиспансере и учёте у психиатра? О регулярных походах к психотерапевту? Ульяна, мать твою, а ты у нас девочка с сюрпризом. Долго молчать будешь?

- Папа, может, вот не будем сейчас? Ты на взводе, я тоже не без потрясений со службы вернулась. И я не хочу тебя расстраивать и шокировать. Не волнуйся. Даня разрешит проблему с его бизнесом, - и мы с Витей съедем.

- Нет, Ульяна Германовна. Будем! Ещё как будем. Да, я не самый лучший отец. И ни разу для тебя не был папой. Тем не менее, я на протяжении шести лет делю с тобой жилплощадь и пять лет привыкаю к ВитькУ. В конце концов, я - твой производитель. И должен знать, в кого у тебя такие сдвиги. Как тебя вообще до службы в Следственном комитете допустили?! Ни Вадим, ни я тебя не продвигали. Напротив, я всё ещё жду, когда ты поменяешь профессию. И почему продолжаешь жить у меня, когда у тебя есть мама?

- Понятно. Ты так и не наладил отношения с Оксаной, и вероятно, ещё с дядей Вадимом поцапался. Словесно. И теперь страдаешь.

- Ничего от тебя не скрыть, - отвечаю я Ульяне. - Да, с Вадимом получилось вообще примерзко. По-моей вине. Я теперь не знаю, как ему в глаза буду смотреть после всего, что наговорил сгоряча.

- Ну это не впервой. Помиритесь. Оксане сильно плохо там?

- Если слушать Оксану, то очень хорошо. Только я видел обратную картину событий. Но не слезай с темы. Почему с двенадцати до пятнадцати лет ты состояла на учёте там же, где состою я, хоть и в другом городе? Я ни хр***на твоей жизнью не интересовался, и выходит, что зря.

- Папа, не о том думаешь. Мне всё труднее скрывать наше родство. Артём Константинович, адвокат женщины, чьё дело я веду, прямым текстом у меня спросил о том, не родственница ли я тебе. Я ему не ответила. Но он проницательный и умный мужчина.

- Мне сейчас не до какого-то адвоката. Мало того, что Оксана всё ещё в опасности, так ещё и с тобой намечаются проблемы.

- Ты уверен, что выяснив правду, не захочешь меня прогнать? - в глазах Ульяны читался страх. - По-отношению к тебе у меня не было и нет "двойного дна". В этом можешь быть спокоен.

***

Ульяна.

БОльше всего за все годы моего проживания с моим биологическим родным отцом, я боялась расспросов по-поводу моей мамы, если она вообще имеет право так называться. Сколько себя помню за мои теперь уже двадцать восемь лет, - ни разу не познала материнской любви. Илона Неверова (Лопатина) когда-то была вполне себе известной моделью. А теперь это озлобленное на весь белый свет существо, запойная алкоголичка и наркоманка, которую лишили родительских прав, но она не перестала качАть правА мне. Будто я ей по-гроб жизни обязана, хотя она считает, что я - отродье моего отца, и вообще не имею прав, чтоб жить. Иногда у неё бывают минуты просветления, только вот ненавидеть меня меньше у неё не получается. Да и я перестала называть её мамой. Илону хватило ровно до моего трёхлетия. Сначала она ещё пыталась найти в себе материнский инстинкт, но под слабостью характера Илоны Борисовны и под давлением её отца и моего деда, она начала меня бить. Поначалу несильно и время от времени. Дальше, - на постоянной основе. Однажды она сломала об меня шланг пылесоса. Нельзя сказать, что было сильно больно. Скорее унизительно и противно. Ведь мне было тогда лет двенадцать. Дед Борис подначивал. Он никогда не применял в отношении меня мер физического воздействия, но всегда давал понять, что дедушки у меня нет. А вот бабушка моя - прекрасная во всех отношениях женщина, заменившая мне всю семью. Если во мне осталось что-то хорошее, здрАвое и адекватное, - это от неё. Алевтина Иосифовна всегда вступалась за свою любимую внучку. Имею ввиду себя. Она дала направление по-жизни. И ждала моего воссоединения с моим отцом, понимая, что с опустившейся на самое дно матерью, жестоким дедом и самым лучшим в мире отчимом, а лучший он лишь потому, что ни разу на меня не кричал, не старался заменить отца, не имел даже мысли меня изнасиловать, - просто игнОрил, пока не умерла бабушка и его не достало наблюдать "воспитательные меры" пускай к нежеланной и нелюбимой, но взрослеющей падчерице. Как и мой папа, я получала "ножи в спину" от самых родных, близких и любимых людей. Илона, когда мне едва исполнилось двенадцать лет, призналась в том, кто мой настоящий отец, но называла его при этом последними словами и через шестиэтажный мАтерный. В тот момент я твёрдо решила, что если я не нужна даже моему отцу, тогда и он мне даром не нужен. Только случилось страшное: когда я достигла совершеннолетия, моей любимой бабушки не стало. Я осталась совершенно одна при живых матери, отчиме и деде. Максим Афанасьевич, мой отчим, передал адрес Германа Михайловича Тернова, который тайком стащил у спящей после очередной пьянки Илоны. И у меня не осталось выбора, кроме как проситься на ночлег к человеку, которого совсем не знаю и видела лишь на фото и по-телевизору. Тем не менее, я всё-таки хотела понять: действительно ли тот, кто дал мне жизнь, настолько ужасен?! Ведь если смотреть правде в глаза, то самой Илоне от него были нужны лишь связи и деньги, а меня родила, чтоб с него стрясти побольше, изображая несчастную жертву обмана. И надо мною всю мою жизнь издевалась бы, если бы в один не очень прекрасный, но день я решила: с меня хватит! Хватит. И это было не только про разрыв связей с Илоной и дедом Борей. Я порвала отношения со Стасом. И да, о наших отношениях не знал никто. Ни мой папа, ни его сестра. Но и папа абсолютно не ждал моего появления в его устоявшейся свободной жизни...
_________________

 » Визуализация вт. героев и героинь (будет пополняться).

_________________

 » Коллажи к роману.

_________________

Настя, спасибо за продолжение и отличные коллажи!
Согласна с Оксаной, Вадим производит самое лучшее впечатление среди мужчин.

Вита, спасибо за отзыв! Вадим у нас такой, это да. Оксане нужно было любым путём отвадить Германа и заставить его вернуться в Москву. Герман вспыльчив, но он очень уважает Вадима и в чём-то даже готов к нему прислушаться.
_________________

 » Визуал. Очень важные персоны.

_________________

 » 4-я глава.

***

Эпизод четвёртый. "Такое хрупкое доверие или От чувств нельзя уйти".

Я не мог быть спокоен. Всё-таки как бы я ни бежал от ответственности и собственных чувств, ко мне пришло понимание, что не один. Со мной живут моя дочь и сын моей дочери. Да, она устала. Наверное, должен сначала проявить заботу, а потом настАивать на своём.

- Ульяна Германовна, Вы не проголодались? - я перехожу на вежливый тон, чтоб расположить девочку к себе. - Вам что-то на Ваш вкус или поедим за общим столом? Как семья.

- Пап, я хоть слона съем. И хоть ты ничего не делаешь "просто так", - спасибо. Мне очень ценно твоё внимание.

- Минут пятнадцать-двадцать подождёте?

- Подожду.

Я редко стоЮ у плиты. Но так как на протяжении моих сорока семи лет веду холостяцкий образ жизни, должен как-то питаться. Когда работал в модельном бизнесе, чуть не заработал язвенную болезнь и серьёзные проблемы с правильным обменом веществ. Стареть же не хочу категорически. Пусть я и ленивый, но на спортзал в своём графике всегда время найду. В общем, в течении двадцати минут поздний ужин для Ульяны Германовны был готов.

- Ульяна Германовна, всё готово. Присаживайтесь к столу.

Ульяна послушно садится. Зачту ей бонусом. Тем не менее, не люблю я "подковёрных игр". И обязательно Ульяне об этом скажу.

- Обалденно вкусно! - Ульяна откусив кусок тоста, и дожевав яйца "Бенедикт", ответила. - Пап, ну почему ты не шеф-повар?! У тебя же отлично получается.

- Во-первых, мне лень. Во-вторых, это очень ленивый вариант. В-третьих, проверь свой плащ. Я тебе "жучок" установил. И машина твоя на пеленгаторе. Видео-наблюдение тоже в действии.

Перестав есть, Ульяна удивилась:

- Па, ну зачем? Кому я могу помешать? Это в дурацких сериалах нас, следователей Следственного комитета, показывают универсалами: и участковыми, и оперАми, - кем угодно, но не теми, кто мы есть. У меня самая спокойная кабинетная должность. Ты же не дядя Вадим. Он считает, что иногда мне необходимо быть незаметной и заниматься семьёй. Он что, шовинист?

Тут пришёл мой черёд удивляться. Вад - "шовинист"?! Вадим относится к женщинам гораздо уважительнее, чем, например, я. Хотя женщин в форме особо не жалует, но исключительно в профессиональном плане.

- Ульяна, Вадим Николаевич не шовинист. Сексист - да, но совсем чуть-чуть. Просто он за тебя переживает. И чтоб уж быть с тобой до конца откровенным, - я тоже. Не смотря на то, что совсем тебя не хотел. Ульян, что это за дело такое, что ты такая замотанная пришла?! И не на авто даже. Я не прошу разглашать тайн следствия. И это всё останется между нами.

- Папа, мне нужен твой профессиональный совет. Ведь ты у нас журналист. И уже в близкой к нам специализации. У меня чуйка, что Настя - убийца. Главное выяснить, кто ею был "приговорён": убитая или родная сестра?! Мне нужно передать дело и все материалы по-нему в суд, но не хочу, чтоб под клеймом подсудимой оказалась другая. Она кого-то покрывает. Вопрос - кого: супруга, старшую дочь или свою сестру?!

- Ты это о какой Насте?

- Пап, не о моей подруге точно. Я вообще ту девчонку допросила бы, да кто бы ещё позволил?! Там у матери-то её такой адвокат... Впрочем, тебе о нём я говорила.

- Ульяна Германовна! Ульян, ты ведь сама понимаешь, что если другая Настя - несовершеннолетняя, без присутствия родителей, опекунов, инспектора по-делам несовершеннолетних, адвоката и прочего взрослого физического или юридического лица, ты не имеешь права её допрашивать.

- Папа, в том и главная причина, по-которой дело может вообще развалиться. Задержанная перейдёт в разряд подозреваемой, далее - подсудимой, а суд церемониться не любит. Ещё мне очень мешает, что убитая женщина совсем не вызывает у меня эмпатии: сострадания и сожаления о том, что убита молодая женщина. Наверное, я становлюсь предвзятой, а в моей службе такое недопустимо.

- Ульяна, если ты реально с точки зрения собственной твоей морали это не вывозишь, - откажись. Передай дело другому следователю. Вадим одобрит.

- Папа, не могу. Мне Артём Константинович почти то же самое сказал. Хотя старался быть со мною наравне.

- Ульяна, не часто ли ты говоришь об Артёме Константиновиче? - я понимаю, что вмешиваюсь не туда, но что-то внутри не останавливает. - У вас в семье точно всё хорошо?


Ульяна отвела взгляд. Вечер перестал быть томным и доверительным. Договорились! Всё-таки мы с ней разные. Но она - моя дочь. И пусть только хоть Даня, хоть этот Артём Константинович попробуют её обидеть, - будут иметь дело со мной. Только вот Ульяне Германовне это знать необязательно. И Вадим, и Оксана правы: больше, чем родители и дети, нас никто не полюбит. Только бы хватило моральной силы, чтоб хотя бы для себя признать, что люблю мою дочь.

- Папа, я и сама не понимаю, с чего бы о нём говорить. Он всего лишь адвокат задержанной, которой я сочувствую чисто по-человечески и понимаю по-женски, так как сама являюсь матерью.

- Тебе идёт материнство, - тут я понял, что ляпнул лишнее. - Только вот не думай, что собираюсь нянчиться с Витькой.

- Пап, ты у меня такой хороший! - поддавшись порыву, Ульяна обнимает меня. - Я очень тебя люблю. Честно-честно.

- "Я - хороший?! Ульяна Германовна, мне приятна лесть, но тут перебор. Со мной бывает вообще невозможно в радиусе метра находиться. По-отношению к Оксане точно ничего хорошего с моей стороны не было. И Витю оставить меня и Ульяну убедила именно Окси. Нельзя сказать, что хотел отправить Ульку в больницу для "решения проблемы". Меня эта новость вообще пришибла. А вот Ульяна раздумывала, что ей делать, поскольку Данила не был уверен, что будущий ребёнок от него, а не от Стаса. Придурок зятёк, конечно. Жене следует верить. Ревность и твердолобость разрушают отношения. В том числе, и поэтому не хочу связывать себя путами брака. Разве нельзя жить и наслаждаться одним днём, не задумываясь о будущем?! Вполне. Но и другое мнение всё-таки имеет право на жизнь. Хоть признавать его трудно. Я ставил и продолжаю ставить своё эго выше желаний других людей, что априори неправильно. Так мой личный психолог говорит. И чего не соглашаюсь с доводами чужого разума?! Кроме одного. Вадим всё-таки по-делу высказался."

- Пап, мы Кусю забыли покормить, - нарушает тишину моих мыслей Ульяна Германовна, обратившая внимание на мою любимую кошку. - Я тебе приготовлю поесть, Вите, хоть и на завтра, а ты Кусе внимание удели. Она скоро голос подавать начнёт, требуя свою порцию. Тебе пашот с беконом или с ветчиной? Гречку вам сварю: тебе - с сосисками, Витюше - сладкую, на воде и молоке. Я ещё греческий салат приготовлю. Ты у нас не любишь поправляться.

- Могла бы и полениться. На твоё усмотрение.

Иду кормить мою главную женщину, - кошку. Вот кто никогда не предаст, не обвинит ни в чём и не подставит со злым умыслом. Бескорыстное существо, которое нужно только вовремя покормить и не докучать излишней лаской.

- Куся, девочка моя, это тебе, - отрезав кусок "Докторской" колбасы и налив в миску молока, обращаюсь к ней. - Совсем твой дурной хозяин про тебя забыл.

Ульяна с замиранием сердца наблюдала за этой сценой. Уж к кому-кому, а к серой дымчатой красотке Герман Михайлович Тернов проявлял безграничную степень любви и заботы. Но молодая женщина не завидовала кошке. Зачем скрывать?! Она тоже обожает Кусю. Своенравную и ревнивую. Настоящую хозяйку и талисман дома. А вот Куся не шла на контакт ни с кем. Кроме любимого хозяина и Оксаны, которая каким-то непостижимым образом не стала объектом покушения острых коготков и зубов Куськи. И ещё Кусю сильно любит Витя, от проявления "нереальной любви" которого своенравная четырёхлапая мадам прячется под диван или под кровать.

- Куся-а! - Витя, выбежав из детской, направился прямо к кошке, которая успела поесть и пребывала на руках у хозяина. - Я тебя лю. Спокойной ночи!

И вернулся к себе.

- Что-то он подозрительно тихий сегодня, - я перевожу взгляд с Куси на Ульяну. - В прошлый раз он пытался оторвать ей усы, считая, что они только мешают.

- Пап, он ещё маленький, и не умеет правильно обращаться с животными. Научим.


***

Герман.

Ульяна, закончив с готовкой, ушла спать. Вряд ли мысли в её светлой голове поубавились. Я так и не узнал о причине, по-которой Уля не хочет вернуться к её маме. А хочу ли сам, чтоб они отсюда съехали?! Шесть лет назад ответил бы на этот вопрос однозначным да. Теперь же боюсь представить, что одна из моих бывших объявится, заявив права на Улю и Витю. Но чем смогу помочь моему ребёнку, если ничего не выясню?! Ничем. Что со мной, бля, происходит?! У меня не было ни рефлексии, ни сентиментальности. А эта девочка будто постепенно вытаскивает меня из того состояния простоя и вседозволенности, которые разрушают не только окружающих. Я в том числе, себе же враг. Не внешний, а внутренний. Тернов, признай уже это, наконец, и не е***и никому мозги. Зайдя в детскую, остановился у кровати, где мирно сопит Витя. Поправив его одеяло, задумался. Да, с детьми довольно сложно. Я не собирался их иметь и впускать в своё личное пространство и по-жизни с ними идти. Но ведь и я был ребёнком. Любимым. Избалованным. Хочу ли я, чтоб этот парень вырос таким?! Нет и ещё раз нет. А вот чтоб пошёл по-моим стопам в профессиональной сфере, - да. Наверное, оно тоже неправильно: решать всё за маленького, но человека. Правда, я воспринимаю его как взрослого, хотя и малого размера. Витька потянулся, пробормотав:

- "Гера, я тебя люблю".

Малой и есть малой. Всех любит. ГЕрой меня называть его учили и я, и Ульяна. Потому, что не желаю быть дедом. "Дед" - это старик немощный, которому на печи сидеть и сухари жевать. А я ещё хоть что-то могу. Хочется верить, что сумею. Чёрт! Только при Витьке думать о сексуальной стороне бытия не хватало.

- Спи, малой. Вырастешь, - времени на сон будет оставаться всё меньше и меньше.

***

- Дина, ты на часы смотрела?! - я вскакиваю, присев на разобранном диване, где ещё минуту назад уснула. - Разбудила.

- "Ульяна Германовна, простите, но... Ульян, наша убитая была беременна. Срок - не более двух недель. И за несколько минут или за час до убийства у неё был половой акт."

- Дина, чего уж тушеваться?! Так бы и сказала, что наша убитая перед кончиной занималась сексом. Точнее, с ней занимались. А био-материал сексуального партнёра остался?

- Обижаете! Щеглов Юрий Степанович.

- Дин, ты даже не представляешь, что это значит. Спасибо!

И пусть я в конце нашего телефонного разговора взбодрилась, настроение совсем упало. Щеглов - супруг задержанной и папаша Насти. Мерзость какая! Та тварь убила его маленькую дочку, а он... Он! Сексился с убийцей своего ребёнка. Или убитая не была убийцей?! Всё же я должна оставаться профессионалом. Мне не мешало бы переговорить с Артёмом Константиновичем. Он произвёл на меня неоднозначное впечатление, но и "адвокатом дьявола" его не считаю. И тут раздался ещё один звонОк моего мобильного, и пришлось ответить.

- Ульяна Германовна, это Артём Константинович. Нам надо встретиться. Напротив кафе "Угол Патриарших" Вас устроит? Через час буду ждать Вас там.

- Хорошо. Я буду.

Отключив мобильный, откидываюсь головой на подушку. Спасительный час. Шестьдесят минут. А дальше, - тяжёлый разговор с адвокатом Лавроненковым. Я приказываю себе о нём не думать. Я - замужняя женщина, мать и следователь. Ничего меня с ним не связывает, кроме служебных отношений. И не могу отрицать, что этот мужчина, - профессионал высокого уровня.

***

Андрей вернулся следующим днём. И понятно, чтоб преподать мне очередной урок. Не удивлюсь, что о визите Вадима Николаевича осведомлён.

- Дорогая, у меня для тебя подарок, - Андрей Климович, как ни в чём не бывало, целует меня в щёку, надевая на мою шею красивое и дорогущее колье, которое мной ощущается, как удавка, не смотря на всю мою любовь к дорогим красивым вещам, которую привил мне Гера. - Ты что-нибудь поела? А то у меня для тебя ещё сюрприз, раз ты у меня такая непонятливая. Думаешь, я не в курсе, что у нас уже сводный братец твоего любовничка побывал?! Не бойся. Этого с его семейкой не трону: я не самоубийца. Одно дело - журналюга в криминальной хронике, другое, - полковник Следственного комитета.

- Андрей, ты же понимаешь, что это всё чудовищно?! - я срываюсь. - Я давно не с Германом. У нас ничего не получилось тогда, - не получится и теперь. Слишком разные наши с ним взгляды на жизнь и жизненные ориентиры. Если он что-то там и сможет вернуть, то лишь дружбу. А ты - мой муж и отец нашего будущего ребёнка.

- Дружбу, значит... Проверим, какая у вас с ним "дружба". Позову-ка моих ребят. И дорогая моя Оксаночка, ты ведь тоже манипуляторша та ещё. Может, твой Тернов не напрасно от тебя свалил?!

- Андрей, тебя мои прошлые отношения не касаются.

Раевский меня не услышал. У него своя выработанная тактика, своя игра. Если к играм Германа можно было бы привыкнуть, не будь у меня сложного характера, то к тому, что творит мой муж, не привыкну никогда. Тут подоспели головорезы Раевского. Где он их нашёл?!

- Ребята, свяжите её и рот заклейте. Шоу начинается!

- Андрей Климович, может, не надо?! Не девяностые на дворе, да и Рус будет против, - ответил один из громил.

- И то правда. Скажу Руслану, чтоб помог ей переодеться. СвЯжете ей лишь ноги. Будет смотреть и впечатляться зрелищем.

***

Руслан отвернулся, пока я поменяла белую футболку и чёрные брюки-клёш на странную тёмно-синюю футболку-тунику, в которой себе напоминаю или заключённую, или - психбольную. Мне нужно ещё больше выдержки. Андрей не должен видеть, насколько могу быть уязвимой. Ульяна уязвима вдвойне, так как её слабое место, - Витя.

- Оксана Владимировна, простите меня. Я должен был остановить этот беспредел. Но не сделал так, когда жизненно важно. Я одному хорошему человеку обещал, что выведу Вас и его из-под прицела господина Раевского.

Перейдя на шёпот, решаюсь у него спросить:

- "Руслан, ты ведь от Вадима Николаевича Полонского? Если так, - кивни".

Руслан кивнул в знак согласия. Можно выдохнуть. Вадим, даже разочаровавшись во мне, как в потенциальной невестке и женщине Тернова, не стал бы подставлять и выводить из игры. Значит, печётся о безопасности брата. Это хорошо. Меня не столько настораживают попытки Геры вернуть нашу с ним связь, сколько бесстрашие самого Германа. Он не знает всех сфер влияния Раевского в Санкт-Петербурге и в Великобритании, в Лондоне. Да, там у мужа тоже налажены контакты.

- Оксана Владимировна, а кто для Вас Герман Тернов?


Вопрос, заданный моим телохранителем, был вполне ожидаем. Герман и то советовал присмотреться к Русу. Только в моём сердце не осталось места чувствам и мечтам. Глупым и опасным. Но из моей головы выкорчевать Тернова без оглядки назад пока не получилось.

- Герман - пуля у меня в голове и шип в сердце. Слишком образно и пафосно для оперативника, да?! Но иначе не назовёшь то, что между ним и мной осталось. И лишь с этой болью я и умираю, и одновременно, возвращаюсь к жизни. Нам пора выходить. Раевский может заподозрить, что ты со мной заодно.

Андрей ожидал нас за запертыми воротами. Его человек привёл Герду, беременную собаку наших соседей, которые выбросили несчастное животное на улицу. Герда - единственное после Руслана, к кому я тянусь душой. У меня тоже была собака. Мой любимы Шандрик. Но он умер, не увидев страданий своей хозяйки. Плакала не только я. Ульяна не скрывала слёз, когда мы втроём его хоронили. Герман не проронил ни слезинки, но ему было очень тяжело. Всё-таки у него с Шандром была какая-то особая "их волна", как и у меня с его кошкой, Кусей. Как она? Всё такая же своенравная и гордая кусачка, доверяющая лишь своим?! Своему. Герману. Почему до сих пор Тернов проскальзывает в моих мыслях, а?! Я ведь понимаю, что ветер никогда не изменится. Для него на первом месте всегда был он сам и секс. Секс, полный разнообразия и острых ощущений, чего я далеко нечасто могла ему дать. Так, Оксана, выброси из мозгов этого самовлюблённого смертника. Если бы не ты, - его бы просто раскатали. Да, Оксана Краева умеет себя ценить и порой переоценивать. Раевская - уже только на бумаге.

***

Двое мужиков, лысых и потных, связали мне ноги. Чтобы чувствовать себя хоть каплю защищённее, я вцепилась пальцами в стоЯщее рядом дерево. Рот мне заклеивать не стали. Новый вид издевательства, придуманного Раевским, что ему икалось. В это время раздался выстрел, а за ним четыре следующих. И до оглушения громкий скулёж перед её агонией. Я смотрела, и не смогла ни черта сделать! Герда, истекая кровью, перестала дышать. Раевский, ты - нелюдь. В чём провинилась эта несчастная сука, которая никого не трогала и могла лишь облаять?! Даже урод, пристреливший мою Герду из автомата, совсем не смеялся. Видимо, даже у палачей где-то имеется если не сострадание, то понимание беспредельности произошедшего. Пять выстрелов, одиночество, отчаянье и... раздирающая боль, с которой самостоятельно уже не справиться. Не забыть и не начать сначала, застряв в очередном триггерном моменте. Пустота - моя единственная подруга сейчас.

- Дорогая, я не бросаюсь словами, как твой любимый журналюга. Сказал, - сделал. Что, Герду жалко?! Жало - в заднице пчелы. А ты такая же с***ка, как и эта собака. Так будет с каждым, кто посмеет забрать тебя у меня. Посчитаем, с кого бы я начал, погадаем?!

- Какая же ты мерзость, муж, - тихо бормочу я, замерзая не от ветра, а от окружающей меня жестокости и бесчеловечности. - Тебе лечиться надо. Герда не была мной! Что за идиотизм?!

- Руслан! - зовёт телохранителя Андрей. - Проводи твою хозяйку, пока я не передумал, и следующая пуля не прилетела в неё. Выбесила!

- Слушаюсь, босс. Оксана Владимировна, следуйте за мной, - Руслан развязал меня, подняв на руки.

Коллаж-иллюстрация к 4-й главе

***

Перед встречей с Артёмом Константиновичем я успела закончить все домашние дела и стоически выношу проницательный взгляд Вадима Николаевича, под началом которого я давно хотела послужить. В кабинете начальства чувствую себя практиканткой, хотя являюсь профессиональным следователем.

- Ульяна Германовна, что это за самоуправство на допросе? - Вадим Николаевич говорит тихо, что не умаляет его авторитета в отношении меня. - Воспринимать задержанных и их судьбы близко к сердцу, - это непрофессионально. Откажитесь от дела. Я знаю вполне толкового следователя, который не станет ассоциировать себя с потенциальной убийцей. Мы верим фактам. Фактам, Ульяна Германовна. Офицер Тернова, выключите сердце. И идите-ка в отпуск.

- Но Вадим Николаевич, задержанная Щеглова именно "потенциальная", но не убийца. Почему оперативники хорошенько не расспросили "убитого горем" супруга и отца? Отчего эксперт не сразу обнаружила, что убитая была беременной, пускай и на очень малом сроке?! Артём Константинович... Какой из меня следователь Следственного управления в комитете, если позволю осудить невиновную? Наверное, Вы правы, и мне надо тоже писАть рапорт и сдать служебное удостоверение с табельным оружием, которое как понимаете, я никогда не использую.

- Ульяна Германовна, а ну отбросьте комплексы! Вы очень хороший следователь, но Вам следует отдохнуть. И чтобы Вы не ощущали, что лишь Вы якобы "профнепригодны", считаю, что Артёму Константиновичу нужно подать самоотвод, так как он по-видимому, имеет что-то личное, а в его профессии такое недопустимо, как и в нашей.

Отдохнуть. Дядя Вадим, я по-Вашим глазам могу прочесть: "Девочка, не лезь в мужские служебные вопросы, удели внимание отцу, мужу и сыну. Готовь борщи и котлеты". Хотя папа прав, и полковник Полонский за меня переживает.

Когда за Ульяной закрылась дверь, Вадим Николаевич подумал, что она сильно похожа на своего отца, хотя и внешне. Уля по-мнению полковника гибче, а Герман - та стихия, которую не остановить. И тем больше беспокойства селилось за них двоих.

***

Я знаю место, где предложил мне встретиться адвокат задержанной Щегловой. В отличии от нечаянно запоздавшей меня, Артём Константинович весьма пунктуален. Даже повторно мне набрал, чтоб договориться снова. Я помахала ему рукой, поскольку нас разделяла дорога. Дорога, которая объединила нас самым страшным из всех возможных вариантов: мимо меня на бешеной скорости промчался автомобиль, и лишь то, что Артём успел меня перехватить, и повалив на себя, по-факту спас мне жизнь, хотя от удара локтём об землю это не особо спасло. А вот самого Артёма Константиновича, похоже, задело. И где, мать вашу, люди?!

- Артём Константинович... Я стараюсь не задевать его сильно, чтоб не навредить, и осторожно обхватываю лицо мужчины моими ладонями, понимая, что выглядим мы при этом довольно двусмысленно, а ведь о семье моей не забываю ни на минуту. - Зачем Вы это сделали?! Артём! Тёма, ты меня слышишь?!

- Вот мы и на "ты", Уля, - мужчина улыбнулся мне перед тем, как отключиться.

И логично, что я вышла вновь на дорожные пути, чтобы звать на помощь, позвонила по-номеру сто двенадцать, чтоб вызвать "Скорую", да сколько её ждать?! Неожиданно мимо меня проехала машина Даниила, и на миг показалось, будто с ним там же сидела какая-то развязная улыбающаяся девица. Нет, привиделось. Дани нет в Москве. Он по-делам в Казани. В городе, изменившим судьбы дяди Вита и Лены, Любы и Арсения, мою жизнь, связавшую меня с Даниилом. На моё счастье, передо мною появился папа. Вот как же он был прав, что следил за мной!

- Папа, отвези нас в больницу! Он... Артём Константинович закрыл меня собой от мчащегося автомобиля. Ты ведь не считаешь это совпадением?

- Я помогу погрузить его в машину. Девочка, на кой ты перенимаешь моё упрямство?! Я же тебе не "от балды" всё это сказал вчера.
_________________

 » Атмосферные коллажи к роману и главам.

_________________

Настя, спасибо за продолжение и прекрасную визуализацию героев!
Герман не доверяет женщинам, но из него мог бы получиться хороший семьянин - как он трогательно заботится о дочери и Кусе.
Андрей пробил очередное дно - то колье дарит, то издевается над женой.

Вита, спасибо за отзыв! Герман - "семьянин"?! Мы с героем несколько в шоке. Но вот по-поводу детей... Я предупреждала, что у нас тут герои сильно неоднозначные, оба могут срываться и косячить. По-сравнению с ними Вит и Лена - это лайт, хоть и не без сложностей. Ну а то, что пережили Вадим и Лиля, - тут и врагам адекватный человек не пожелает. Андрей на самом деле очень любит и Оксану, и будущего ребёнка, но она для него стала опасной. Они по-разные стороны закона. И в каком-то смысле, Андрей сам очень больной человек. Явно с нездоровой психикой. Герда-то вообще невиновата ни в чём, кроме того, что её Оксана любила. Оксана у нас вообще собачница, Герман - кошатник, хотя и собак тоже любит. Ну а то, что сейчас Герман не оставил Ульяну, - в общем, он чего-то подобного ожидал. Первое. Второе, - я уже указывала, что когда Герман мыслит трезво и здраво, он вполне порой к Вадиму прислушивается. Только Герман, подобно Оксане, этот наезд может связать с Раевским, хотя тут ещё можно покумекать, кого хотели запугать / устранить: Ульяну? Артёма? И ту, и другого?! Вадим ведь не зря ей отпуск взять предложил. И про Артёма сказал, что ему было бы лучше взять самоотвод. На юридическом языке "лучше" = безопаснее. Но что случилось, то случилось...
_________________

 » Коллаж к будущей теме.

_________________

 » 5-я глава.

***

Эпизод пятый. "Пределы разочарований или Я в тебе нуждаюсь".

До больницы мы доехали в тишине, хотя мужчина, которого я перепутала с Даней, снова всплыл в памяти. Или ничего я не перепутала, а мой идеальный муж совсем не идеал?! А тот, кого я боялась и чьих мотивов не понимала, закрыл меня собой. И с какого перепуга Артём Константинович назвал меня ни госпожа следователь, ни Ульяна Германовна, ни гражданин офицер, а Уля?! Так меня называла лишь любимая бабушка. "Уля, Улечка, Ульяша" - это слышала постоянно, особенно в детстве. К адвокату Лавроненкову меня пока не пустили. Да и кто ему я?! Следователь, которая ведёт дело его доверительницы. Папа заметил моё настроение.

- О чём задумались, Ульяна Германовна? Не думаю, что он сильно пострадал. Но вот уважения достоин. Не находите?

- Пап, ты о чём?! - я удивляюсь его вопросу. - Да, он меня спас, но у меня семья. Только... кажется, видела сегодня мужчину, очень похожего на Даню, а с ним какая-то непонятная девка навеселЕ. Привидится же такое...

- Ульяна Германовна, Вы слишком наивны для Ваших двадцати восьми лет. Чего сразу "перепутала"?! Нам, мужикам, особый повод не нужен, чтоб налево гульнуть. Или твой Даня напрасно тебе прошлое со Стасом припоминал?! Сам тот ещё бегунок.

- Герман Михайлович, по-себе о людях судить неверно, - отвечаю я моему папе. - Я не люблю говорить о ком-либо грубо, но Вы задумайтесь о том, почему я не смотря ни на что, гордо ношу Вашу фамилию, а Оксана больше не хочет ни нашу фамилию, ни Вас.

- В том нет ничьей вины, кроме моей, Ульяна. Дочь, и всё-таки поторопилась ты с замужеством. Не тому мужчине посвящаешь время и жизнь.

- Допустим. Но как более опытный в таких вопросах, вот для тебя кто пример настоящего мужика или мужчины?

- Николай Дмитриевич, мой отчим и твой дед, Вадим Николаевич, мой сводный брат и твой дядя, Руслан, телохранитель Оксаны и извини, твой Артём Константинович.

- Ничего он не мой. У него наверняка есть женщина. Невеста или жена. А у меня - муж и сын. И вообще-то, я ещё дочку хочу. А где Витюша? Ты с кем его оставил?

- В детсад отвёз. Не бойся, - не перепутал. У него там ещё такая воспитательница зачётная. Особенно на вид сзади.

- Пап, ты неисправим. Тебе такими темпами Оксану не вернуть. И воспитательница Вити, Инна Ратмировна, замужняя женщина с двумя детьми. Что, отпало желание "склеить", папочка?!

- Дочь, ты шуток не понимаешь?! Я, конечно, испорченный, но не до такой степени, чтоб совокупляться с воспитательницей твоего сына. Кстати, тебе лучше самой побыть с Витей. У меня планы имеются.

- Знаю я твои "планы", - с грустью в голосе отвечаю я. - Пап, ты же её любишь... Зачем продолжаешь размениваться на пустышек?

- Ульяна, прости, но вот в этом я не обязан отчитываться ни перед матерью, ни перед тобой. А к Артёму Константиновичу присмотрись. Или он что, спроста вместо тебя угодил сюда?! Ты плохо знаешь мужчин.

- А ты совершенно не разбираешься в женщинах, папа. Оксана ведь всё чувствует. Ты даже любя, ломаешь её своим непостоянством. И если не желаешь этого осознать и принять, то она к тебе не вернётся. Хотя лучшей мамы для меня и бабушки для Вити я не вижу.

- Понял, дочь. О твоей настоящей матери мы говорить так и не будем. Что у вас за отношения такие?!


***

Я не смогла себя пересилить. Слишком люблю папу, чтоб заставить его чувствовать за собой вину. В том, что я родилась нелюбимым и нежеланным ребёнком, никто невиноват. Виновата сама. В том, что появилась на свет. Тем временем вышел врач, который ведёт лечение Артёма Константиновича.

- Доктор, что с ним? С мужчиной, которого доставили около часа назад.

- Девушка, простите за бестактность, но Вы ему кто? Мы даём информацию лишь самым близким родственникам.

- Я ему никто. Хотя нет, в некотором смысле, мы - коллеги. И Артём Константинович спас мою жизнь.

- Ну раз жизнь спас... Жить будет. Состояние его здоровья было средней степени тяжести. И ещё легко отделался. Только колено раздроблено. Хотя если прибавить травму спины, давнишнюю... Эх, девушка! Чего же Вы такая неуклюжая, что мужику пришлось под машину бросаться?!

К моим комплексам прибавился ещё один. Неуклюжесть. Ничего не поделаешь. Надо с этим жить и уживаться.

- К нему можно? - не знаю, зачем спросила я.

- Теперь да. Я же сказал, что теперь он в норме. И очень уж интересовался некой Ульяной. Не Вами ли?!

Ничего не ответив, я прошла в палату. Вот же я глупая женщина! Почему не спросила, что ему можно, а что нельзя?! В следующий раз куплю фрукты.

***

Непривычно было видеть его в такой обстановке. Всегда сдержанный, собранный, серьёзный и строгий Артём Константинович выглядел беззащитно. Или я реально не разбираюсь в представителях мужского пола, и папа снова прав?!

- Ульяна Германовна... Уля! - Артём Константинович улыбнулся, хотя очевидно, что сквозь боль. - Спасибо, что навестили.

- Не за что. Это я Вас должна поблагодарить за спасение. Если бы не Вы...

- Не спешите благодарить. Ульяна, Вы, а точнее, ты же понимаешь, что это случилось не из-за трагического стечения обстоятельств? Кто-то очень не хочет, чтоб мы путались под ногами и старались разрулить дело моей доверительницы. Извини, что подверг тебя опасности.

- Я тоже думала в таком направлении. Артём Константинович, у меня чуйка, что задержанная Щеглова никого не убивала. Просто не могла я понять, почему ещё и Настю защищаете?! Вы же государственный защитник.

- Меня просила моя доверительница. Да, я не имею права всего разглашать, но... Вы мне дороги, Ульяна. И я ни о чём не жалею.

- Постойте... Артём Константинович, давайте сделаем вид, что я ничего не слышала, а Вы говорили только по-делу. Я замужем, и Вы верно угадали, что у меня ребёнок.

- Кого это останавливало?! Прости мой цинизм. Ты с ним счастлива?

- Это слишком личный вопрос. Да, я очень ошибаюсь в людях.

- Прости, что разочаровал. Я неидеальный человек, Уля, но прямой. И я в курсе, что Герман Михайлович Тернов - твой отец. Не знаю, зачем вы скрываете вашу родственную связь, да и не моё это дело.

- Ясно. Я тут волновалась, думала, что человеку плохо из-за меня, а он... Он всего лишь хотел ближе подобраться к моим тайнам и моему отцу. Всё! Нам не о чем больше говорить. Сейчас начнётся шантаж. Только знаете что?! Я люблю моего мужа, и ни на кого его не променяю! Может, как юрист и правозащитник, Вы и супер-профессионал, но как личность, - не тот, кем стараетесь казаться. Притворщик.

Артёму было больно, но не подавая виду, он продолжил разговор:

- Ульян, я вижу, что всё моё поведение и слова тебя пугают и сбивают твои мысли. Ты теперь не поверишь, но у меня вообще нет причины копать под твоего отца. Единственный мой интерес, - ты.

- Интерес, значит... А Вас не смущает, что Вы мне можете быть неинтересны?

- Нет, - отвечает мне Артём Константинович. - Я настойчив. И если женщина мне нравится, то так просто не сдамся.

- Боже мой, Вы бы себя слышали... О собственной карьере подумайте. Вы сами разрушаете то, что годами выстраивали. Я - следователь в Следственном комитете, а Вы - успешный адвокат на государственной службе. Между нами ничего не может быть, кроме периодических пересечений по-служебным вопросам.

- Жаль, что только по-служебным. Завидую твоему мужу. По-белому.

- Нет белой и чёрной зависти. Завидовать - это плохо и проявление слабости. А Вы не слабак.

- Сочту за комплимент, Ульяна. Так вот: что бы там ни было, можешь на меня рассчитывать. Мы теперь одной тачкой связаны. Той, которая нас могла раздавить.

- Выздоравливайте. И... забудьте обо мне. Для меня нет ничего важнее, чем мой отец, сын и муж.

- Спасибо. Но всё меняется. Я не теряю надежды. Пусть пока тебя пугают перемены, но когда-нибудь ты будешь со мной.

- Лишь в Вашем больном воображении. Или скажЕте, что на коленях к Вам приползу и раскорячусь?! Этому не бывать, Артём Константинович.

- Моя женщина и будущая жена никогда ни перед кем не встанет на колени. Даже передо мной. Со мной будет непросто, Уля, но в чём-то ради тебя смогу измениться. А в качестве однодневной леди на ночь ты меня не интересуешь. С тем же успехом мог бы обратиться в элитное эскорт-агентство. В бордель, хоть и вип-розлива.

- Артём Константинович, давайте договоримся, как деловые люди: сколько я Вам должна за спасение? Назовите любую сумму. В пределах разумного, разумеется. И могу чем-нибудь помочь. Продукты на Ваш домашний адрес привезти или еду домашнюю. Всё же нельзя отрицать, что я - Ваша должница.

- Денег с тебя не возьму. Не надейся. Еда в доме тоже есть. Но ты меня очень выручишь, если покормишь Брайта, он же - Брайтон. Мой пёс. Он парень своенравный. Но не кусается. Облаять может. Надеюсь, собак не боишься? У меня старший брат - кинолог. С ним особо не спорь. Юра у нас своенравный мужчина со странным чувством юмора. Не обращай на него внимания. Корм из магазина Брайту противопоказан. Я ему всегда кашу варю, на воде, без масла, соли и сахара. Или отруби замачиваю. Адрес наш скину в смс-сообщении. Выручишь?

- Выручу. Но на что-то иное не рассчитывайте, Артём Константинович.

- Когда мы наедине, то можешь звать меня просто Артём.

- А я предлагаю вернуться к официальному тону и обращению. Для Вас я тоже Ульяна Германовна.



***

Моя миссия на этот день выполнена. Вадима почти простил, Витьку в детсад отвёз, Ульяне Германовне помог, если этот жест можно было бы назвать "помощью". Как девочка не поймёт, что её обожаемый Даня по-части кобелизма не лучше меня и Стаса?! Вот Артём - мужик. Сразу видно. И случись что со мной, - такой её в беде не бросит. И лишнего с неё не возьмёт. На мгновение вспомнил Оксану, но тут же запретил себе о ней думать. Каждый из нас расставил приоритет. Кто я такой, чтоб мешать ей падать?! Сам ведь тоже лечу в пропасть. И счастливый финал - не про нас. Мои мысли прерывает звонОк мамы:

- "Гера, сынок, как ты? С Оксаночкой помирились? Ульяше привет!"

- Мама, всё в норме. Ульяна сама к тебе и Николаю Дмитриевичу заедет на днях. Об Оксане не будем. Закрытая тема. И прости, но ты несколько не ко времени звонкАми достаёшь.

Отключившись, срываюсь в ночной клуб. Ну богема. И что с того?! Мне ещё нет пятидесяти. Почему, мать вашу, я должен ограничивать мою свободу?! Пить, собственно, не буду. Минералки достаточно. Развлекусь с очередной девушкой на ночь. Хоть как-то вытряхну из моих мыслей чужую жену. Или вытра***ю?! Завтра начну или сожалеть, или плыть по-течению, как обычно. Не получая тепла и отдачи от той, с кем мог бы быть, возможно, получу всё это от кого-то другого, абсолютно на неё непохожего?! Непохожей. Но как назло, подцепить удалось лишь брюнетку. И да, этим злачным местом оказалось то самое кафе-караоке, где наши жизни с Оксаной Краевой разделились, и мы оба, как говорится, "покатились по-наклонной". Бывает же такое!

- Выпьем? - девушка, которая неумолимо напоминает Оксану, посмотрела на меня, заправив локон за ухо. - Или у тебя другой план?

- Не пью, - честно отвечаю я. - Тебе что-нибудь заказать?

- А я уже заказала "Мохито". ЗаплачУ за себя сама. Меня Эля зовут. А тебя?

Я с облегчением выдыхаю. Хоть кто-то меня не узнаёт. Не, по-прежнему люблю внимание к моей персоне, но когда этого внимания с избытком, - это утомляет.

- Неважно, кто я, Неля.

- Эля, - поправляет меня новая знакомая. - К тебе или ко мне? Мы же понимаем, для чего здесь собрались.

- В гостиницу поедем, - выдохнув, отвечаю ей. - Сумку твою не забудь. Я не намерен вести себя по-джентельменски.

Эля последовала рекомендации, не сказав что-то против. Удивительное спокойствие для женщины, которая понимает, что ею лишь воспользуются. На миг мне стало её жаль, но отбросил подальше этот укор совести. Она не Оксана. Этого достаточно.

***

Гостиница обошлась мне недёшево. Да и ладно. Главным было снять напряжение и выбросить из головы Оксану Владимировну Раевскую. Раевскую, оказавшуюся в адском вареве из-за меня. По-дороге кулаком по-рулю саданул, чем напугал эту то ли Элю, то ли Нэлю. Завтра и имени её не вспомню. В отличии от другого. Имя, которое сотни тысяч раз будет слышаться в каждом звуке. Эля, положив руку мне на колено, спросила:

- "О чём-то думаешь или о ком-то?"

- Не забивай себе голову. Мы в номер заселимся не для задушевных бесед.

- И то правда, - девушка спокойно ответила, оглядываясь по-сторонам.

В номер мы вошли быстро, без ненужных слов. К чему эти условности и липовые сентиментальные фразы?! Мы встретились, чтоб никогда вновь не встречаться. Из её сумки выпали чёрная атласная лента и наручники из секс-шопа. Извращения, которые Оксана никак не хотела принимать. Даже в такой момент думаю о ней, а не о той, с кем пересплю. Оксана не из тех женщин, которых забывают наутро. Я, видимо, слишком поздно это понял и очень многого от неё хотел, ничего не отдавая взамен. Но есть же вид мужчин, не созданных для семьи?! Вот я такой и есть. Жена и дети - это вечный хомут. Не понимаю, зачем вообще нужны дети?! С другой стороны, если они всё-таки появились, то тут уже ничего не сделаешь: хочешь или не хочешь, - захоти любить. Вот так и с Ульяной Германовной. Х***ки она узнает, как сильно я её люблю. Дочь как-никак. Эля начала лезти с поцелуями. Стоп! Терпеть не могу, когда женщина перехватывает инициативу. Дама может верховодить в начале знакомства, а доминант в постели, - мужик. Накрутив локон девушки на свой палец, отвечаю:

- Детка, так не пойдёт. Мои игры, - мои правила. Твоё дело маленькое, - принять или отказаться.

- Принимаю. Может, уже меня свяжешь?!

- Не торопись. Вся ночь впереди.

Мы и не спешили. Эля была гораздо смелее, чем та, о ком думал даже во время секса. На один момент показалось, что я смогу больше не думать об Оксане, не любить её. Ведь наша история напоминает титры невыносимо дурацкого фильма, а совместная жизнь была похожа на не менее глупый бесконечный сериал, в котором одна любила, а другой позволял себя любить. И обратная реакция не заставила себя ждать: Оксана тоже охладела. В том числе, в постели. Эта брюнетка сделала всё, чтоб выжать из меня всё тёмное и запретное, кроме одного. Одной. И тут не могу ни согласиться с Вадом: мысли о Краевой превращают меня в параноидального типа. Так и "кукухой поехать" можно. Эля лежала рядом, пялясь мне в спину. А я вместо неё видел другую брюнетку. Чужую. Мою. И захотелось рвануть в Питер, хотя этот шаг равносилен самоубийству. Но вот Оксаной нельзя рисковать. Чем чаще Раевский будет задумываться над тем, что наши с нею взаимоотношения остались в прошлом, - тем спокойнее сумею подумать, что ещё предпринять. А чувство вины начинает топить по-полной.

- Может, ты уже уйдёшь? Могу оплатить тройной тариф. Ты не очень похожа на любительницу острых ощущений, но отчего-то терпишь. Тем более, вынужден признать, что и сам был не на высоте.

Эля, одеваясь, протянула мне какую-то визитку:

- Не переживай так. С кем не бывает?! Я знаю, что уже не увидимся в таком вот ракурсе, но можем встретиться по-моей основной деятельности. Ты меня раза три Оксаной назвал. Почему бы тебе не реализовать это всё с ней?!

Нахожу в себе мужества заглянуть в протянутую Элей визитку. "Психолог-сексолог Эльвира Эриковна Пыраева". Одному мне так "везёт"?! Только мозгоправа в женском обличии не хватало. Хотя если припрёт, - обращусь. В психушку как-то не желаю попасть.

- Эля, а ты по-какому резону этим занимаешься? Так можно нарваться на маньяка, и далеко не сексуального.

- Обычный интерес свободной от обязательств женщины. У меня нет мужа, если это имел ввиду. И на место твоей Оксаны я не претендую.

- Она и не моя.

И чёрт возьми, в эту секунду очень об этом сожалею. Домой вернулся утром.

***

Вероятно, у папы ночка удалась. Наутро явил своё появление народу. Благо, что Витюша спит. Я его не повезу в детский сад. Пусть отдыхает. А вот мне не спалось. Потому, что по-пути из больницы снова увидела Даниила с той же самой девицей. И папа оказался прав: это не мой бред наяву, а настоящее предательство! Всё. Развод и "девичья фамилия". Хотя какая там фамилия?! Я ведь фамилию мужа и не брала при регистрации нашего брака. Может, на уровне подсознания что-то почувствовала, да не придала тогда значения. Но и пасть к ногам Артёма Константиновича у меня нет ни малейшего желания, а вот познакомиться с Брайтоном прям интересно. Очень собак люблю.

- Ульяна Германовна, чего не спите?! И не на службе.

- Зато ты у нас орёл, папа. Полегчало, что снова искал замену оригиналу? Ты ведь знаешь, что тебе её не забыть. И я не позволю. Мне нужно материнское тепло, хоть я давно выросла. Женщина, которую называешь моей матерью, неспособна мне его подарить. Это пока всё, что могу тебе про неё рассказать.

- Ульян, моя личная жизнь сугубо моё. Никого не касается. А вот у тебя точно что-то не так. Поделись уж. Выслушаю.

- Он мне изменяет, - я говорю спокойно, чтоб не показать моих слабостей. - Даня в Москве, и та девка была с ним. Он её взасос целовал, а в мою сторону и не посмотрел! Подам на развод. Что я со вторым ребёнком делать буду, па?! Я с месяц назад тест делала. Две полоски.

- Очень вовремя! - папа чертыхнулся. - Я говорил, что Даня твой - козёл. Ульян, я не знаю, что тебе советовать. На аборт тебя посылать бессмысленно, да и ты - девочка большая. И мне показалось, или тебя ещё что-то пАрит?

- Мне завуалированно в любви признались.

- Так это же здОрово! Хочу верить, что Артём Константинович.

- Папа, если он тебе по-нраву, - забирай его себе. Можешь хоть усыновить. В качестве брата как-нибудь его стерплю. Я пока что замужем, и почти с двумя детьми. А ты - мой вечный большой ребёнок, пап.

- Ты знаешь моё отношение к семье и детям, Ульян. Присмотрись к Артёму.

- Я не люблю мужчин, идущих напролом. А Артём Константинович из таких. Он прямым текстом сказал, что я - его интерес. А ещё ему обещала покормить его собаку.

- Молодец! Честный. Ульян, чего тебе в нём не хватает?! Бери, а то уведут. А насчёт твоей штамповки с Даней, то тут ключевое слово "пока". Я не подарок, но моя дочь ходить с ветвистыми не будет. Пускай и Дан себя почувствует рогоносцем.

- Папа, я разведусь с Даниилом лишь по-причине того, что измена для меня - это предательство, но уйду от Дани, а не к Артёму Константиновичу, который ничем его не лучше. Такой же, как и все остальные.

- Однако, в просьбе ему не отказала. Он и правда тебе настолько неприятен или ты себя боишься больше, чем его?

- Папа, хватит уже меня читать. Я не книга и не эротический журнал, который ты так любишь.

- Ульяна, настоящий мужчина всегда даёт понять женщине, насколько она для него важна. Это не я, который больше трындит, чем делает. Держалась бы ты за него. И мне так будет за тебя спокойнее.

- Посмотрим.


***

Я сидела на кровати, будто в прострации. Андрей пытался меня поцеловать, но отвернулась к окну. Мне не до него и его фальшивых извинений. Самое обидное, что вместо Андрея вижу ни Руслана, ни какого-нибудь стОящего моего внимания мужчину, а того, кого клялась забыть и не вспоминать. Не шевелюсь, чтоб себя не выдать.

- Оксаш, ну прости меня! Да, я перегнул знатно. Запугал. Но я не хочу тебя с ним делить. Пойми, дорогая.

- Андрей, ты разве не замечаешь за собой, что сам толкаешь меня к нему?! Я ни слова не произносила. Но с твоих губ постоянно срывается имя "Гера". Уходи. Я хочу побыть в тишине этой комнаты, ставшей мне темницей.

Впиваясь ногтями в подушку, глухо зарыдала. А перед моим мысленным взором то и дело возникало другое лицо, другие руки и губы. Тернов, сколько это будет длиться?! Дай мне забыть про тебя. Как и тогда. Ты - весна, я - зима. И этим всё сказано. Наши пути разошлись. Но если Андрей выполнит хоть часть из его предупреждений, - я тоже умру. Не снись мне. Не зови. Гуляй как и прежде, ветер. Я научусь справляться без тебя.
_________________

 » Муз. тема гл. героев (Тема Германа и Оксаны, мысли героя).

_________________

 » Коллажи по-пятой и далее главам.

_________________

Настя, приветствую и благодарю за новую главу, видео и коллажи!
Похоже Ульяна все-таки разведется с Данилой, но к Артему ее совсем не тянет, несмотря на слова отца, что тот настоящий мужик. Самому Герману совет тот же нужен и интересно поможет ли ему психолог Эльвира, ставшая его случайной любовницей. Оксане уже очевидно не до мужчин.