Дженни (фанфик по Сумеркам)

Tenten спасибо дорогая за такой большой кусочек удовольствия!!! Обе продки замечательны!!!
Жаль Женьку но для нее так все же лучше. А потеря памяти это всего лишь защитная реакция организма на большой стресс, и это все временно.
Я даже не представляю что переживают сейчас ее родители и тем более Брэйди, мало того, что тот гад такое сотворил с его любимой, так еще сама ненаглядная исчезла в неизвестном направлении!
Ну а с ней самой думаю ничего пока не будет, авось еще актрисой станет, не зря же ее к этому готовила репетитор по английскому (не помню как ее миссис Мелиган?)
В общем я абсолютно всем довольна, и жду жду жду...сами знаете чего)))))))))))))

Блиин, такой классный фанф!)
Проду!)
И я надеюсь автор позволит стать ПЧ?)
_________________

Tenten дорогая, где же ты пропала?
Твои верные читательницы соскучились))))))

Да, и я о том же!)
Если автор не выложит проду, или сам не появится, я подам вас дорогой автор в РОООЗЫЫЫСК!)
Или...или...или что-нибудь еще придумаю)
_________________

Mellochechka или устроим бойкот!)))))будем ходить по темам с возгласами "Верните автора в семью"

Присоединяюсь к митингующим! *обустраиваю палаточный городок*


_________________

Tenten, АУУАУА!!!!
митинг!!!

Таак, ну что же моя идея с митингом понравилась всем!)
Значит, АВТОР НАШУ... КОГДА ПРОООДА?
ВЕРНИТЕ АВТОРА И ПРОДУ!!!
А ТО Я БУДУ ЗЛИТЬСЯ, А ТОГДА В ХОД ПОЙДУТ ЗУБЫ, КОГТИ И ВСЕ ПРОЧЕЕ!)
_________________

_________________

 » Глава 2.2. Найти и потерять.

Девочки, не бейте
На работе аврал, блин.
Зато вот принесла вам ещё две главки


Глава 2.2 Найти и потерять.

Большие окна зала для посетителей, выходившие на улицу были начищены до блеска. За ними плескался серый, неестественный сумрак, разбавленный желтым электрическим светом и ядовитыми неоновыми сполохами. В этом городе никогда не было полной темноты. На следующий же день после Рождества праздничную иллюминацию сняли, и заведение, в котором я работала, перестало походить на ёлочную игрушку-переростка. Свет уличных фонарей, витрин и вывесок лишал ночь таинственности, этакого мистического флера, сказочности, если хотите.

Сьюзен закрыла двери закусочной час назад. Помещение опустело. Столы сверкали влажной чистотой. На барной стойке царил идеальный порядок. Полы были тщательно вымыты. Вытяжки еще работали, поэтому запахи пищи и недорогого моющего средства тускнели, разбавляемые холодным воздухом с улицы. Свет на кухне был погашен, и только уютно поблескивали в полумраке начищенные бока кастрюль. Мы с Мисси только что закончили уборку, переоделись и теперь ждали когда новенькая кофемашина, краса и гордость заведения, сделает нам два латте.

Мисси стояла, прислонившись бедром к стойке и, зажав губами заколку, собирала волосы в хвост. Длинные, красивые волосы глубокого черного цвета. Блестящие. Она вообще была симпатичная.

Мужчины, конечно, в первую очередь обращали внимание на фигуру. У Мисси были ноги невероятной длины и стройности. Я не раз наблюдала из дверей кухни, как очередной посетитель глядит, вытянув губы трубочкой, вслед Мисси, удаляющейся от его столика. Смотрит, как правило, не на трогательные непослушные пряди, выбившиеся из прически и, уж конечно, не на спину. Ниже. Туда где заканчивалась форменная серая юбка, вполне пристойной длины, и мелькали при ходьбе её ноги.

Впрочем, гораздо интереснее было следить за тем, как впервые заглянувший к нам клиент застывает с остановившимся взглядом, когда Мисси подходит к столику, вежливо приветствует посетителя и слегка наклоняется, чтобы положить перед ним меню. В этот момент её грудь, с трудом умещающаяся в бюстгальтер четвертого размера оказывается как раз на уровне глаз сидящего. И ведь ничего особого разглядеть все равно не получалось потому, что Сьюзен заказывала форму самого скромного кроя и вырез фирменной блузки никак нельзя было назвать громким словом «декольте». Тем не менее, то, что разглядеть все же было возможно, оказывало гипнотическое воздействие.

Проходило от нескольких секунд до нескольких минут, пока клиент, собравшись с мыслями, мог сказать что-то более-менее осмысленное. Все зависело от силы воли и степени воспитанности посетителя. Мисси не обращала на это внимания. Привыкла.

Вежливо не замечая, что поведение клиента слегка выпадает за общепринятые рамки приличия, она быстренько окидывала остальные столики взглядом своих неправдоподобно ярких, синих глаз, которые в сочетании со смуглой кожей и иссиня черными волосами делали её сногсшибательной красавицей, несмотря на довольно простецкие, невыразительные черты лица. Девушка с изюминкой.
Весь персонал был в курсе, что она мечтает стать актрисой и даже посещает курсы актерского мастерства по средам и пятницам.

Пока она оценивала обстановку в зале, посетитель получал возможность перевести дух и мог озвучить заказ. Ни одна из других девчонок, работавших официантками, не получала столько заказов на воду со льдом. И это зимой!
Одним словом, она была хороша собой. В отличие от меня. Сняв форменную одежду, она облачилась в узкие джинсы, сидевшие на ней как вторая кожа, темно синий свитер с V-образным вырезом и джинсовую же курточку, больше похожую на пиджак. Картину дополняли закрытые туфли на высоком каблуке. Я посмотрела на свои ноги и потихоньку поскребла одной кедой о другую, чтобы стереть пятно. И, конечно, сделала только хуже.

- Вот, вот, Лив. Могла бы прикупить себе нормальную обувь на рождественский бонус. – Сказала Мисси, заметив, как я ерзаю. – Симпатичная ведь девчонка, а одеваешься, как гопник.

Кофемашина негромко тренькнула, сообщая о том, что кофе готов. Мы пили латте, держа пластиковые стаканчики в руках, чтобы не оставлять следы на блестящей поверхности барной стойки.

- Спасибо, что заступилась за меня сегодня, - пробормотала я смущенно.

- Да брось. Ерунда. Ки давно пора было поставить на место. Тоже мне, звезда сковородок.

Наверное.
Чжао Ки был шеф-поваром нашей закусочной. Отличным, надо сказать, поваром и, в общем-то, неплохим человеком. Но иногда на него находило. Приступы бесконтрольной ярости по самому незначительному поводу приводили порой к большим разрушениям и приравнивались среди прочего персонала к природным катаклизмам, вроде землетрясения. В такие минуты на пути ему лучше было не попадаться.

Сегодня в начале смены злой и невыспавшийся мистер Чжао был крайне разгневан, обнаружив на своей любимой разделочной доске подозрительное пятно. Не потрудившись припомнить, что накануне праздника он сам пролил на нее красное вино, Ки принялся кричать высоким пронзительным голосом. Он гневно потрясал доской у меня перед носом и даже кидался тереть её сам. Зря.
Я пробовала свести это пятно, но темная жидкость сильно въелась в волокна дерева, из которого была сделана доска, и не желала даже бледнеть.
Тогда, распалясь окончательно, Ки схватил меня за шею и попытался ткнуть в пятно носом. Но немного не рассчитал. Будь мистер Чжао, покрупнее, фокус мог бы и пройти. Но он был довольно тщедушным мужичонкой, и я без особого труда вырвалась, выхватила у него из рук доску и сунула её в бак с очистками.
Лицо Ки покраснело от гнева настолько, что, казалось, от него можно было прикуривать. Он сравнял бы меня с землей, но тут на крики из кухни прибежали официанты. В том числе и Мисси. Быстро оценив обстановку, она встала между мной и мистером Чжао, уперла руки в бока и с напором спросила:

- Те чё надо вообще? А ну убрал руки от девочки. Только попробуй еще раз повысить на неё голос, Сьюзен мигом узнает, что ты тут вытворяешь. Ральф из «Чёрной курицы» давно к нам просится. Хочешь уступить ему место?

Вряд ли угрозы подействовали бы на Ки. Но ведь это же была Мисси. Перед ней наш шеф-повар трепетал, ни чем не отличаясь в этом отношении от большинства мужчин. Он как-то сразу сдулся, поник и смотрел снизу-вверх в льдисто поблескивающие от гнева глаза девушки заискивающе и виновато. Принялся длинно оправдываться, объяснять в чем дело, отчаянно жестикулируя, время от времени попеременно тыча пальцем в меня и бак для очисток. Мисси, Конни и Дик, тоже примчавшийся на шум, смеялись так громко, заразительно, что я тоже начала улыбаться, а следом за мной захохотал и сам мистер Чжао. Мир был восстановлен. Доска отправилась на свалку. Ей на замену была извлечена запасная. А Ки в знак примирения сделал на всех Ика Темпура.
В общем, благодарить Мисси было за что.

- Ха! – фыркнула Мисси. – Но ты тоже молодца! Сунуть его раритет в помойку. Додуматься ж надо было. Правильно сделала, а то занесся парень. Ног под собой не чуял. Теперь будет думать, прежде чем рот открывать.

- Да уж, - я улыбнулась и с удовольствием вдохнула мягкий горьковатый запах крепкого кофе и сливок.

- Скажи, Лив, ты ведь тоже не местная.

Мисси перехватывала горячий стаканчик то одной рукой, то другой, давая пальцам привыкнуть к температуре напитка. Она не спрашивала. Скорее просто утверждала.
- Нет.

- Откуда приехала?

- Из Милуоки.

- А. Понятно. Та еще дыра. А я из Остина. Это в Техасе. Может, слышала?

Я неопределенно пожала плечами. Мисси поднесла стаканчик к губам и зажмурилась от удовольствия. Кофе получился отменным.

- Не удивительно. Здесь редко кто про него слышал.

Она присела рядом на стул и с интересом оглядывала меня от пяток до макушки. Широкие джинсы, водолазка с глухим воротом, куртка с капюшоном и простенькие кеды, которые я прикупила, потому что в них удобнее было ходить на работу. Действительно – гопник. Мне стало немного неловко.

- Так всю жизнь и собираешься плошки скрести? – спросила Мисси.

- Да нет. Я просто попривыкну сначала, поднакоплю денег и попробую поступить в колледж.

- Отличная мысль. – Девушка улыбалась. – Тогда почему ты решила сделать это именно в Лос-Анджелесе? Поближе к Милуоки другого крупного города не нашлось? Ну, сознайся же, Лив, что тоже мечтаешь стать актрисой.

Её последний вопрос застал меня врасплох.

- Оу. Не знаю. Серьезно…

Рассказать ей о том, как очнулась в автобусе на остановке в Лос-Анджелесе, не зная, кто я и откуда приехала – величайшая глупость. Не стоило этого делать. Но Мисси ждала ответа. Приходилось на ходу подыскивать такое объяснение, которое показалось бы ей правдоподобным, а девушка, тем временем, продолжала:

- Лив, если серьезно, то почему не устроишься на вторую работу, как Конни. Ты в курсе, что она кроме этой забегаловки работает еще и в «Грязном Гарри»? У неё больше шансов скопить денег на учебу.

- В «Грязном Гарри»? – Я невольно поморщилась. – Не знала. Мы никогда не говорили с ней об этом.

- Ну еще бы. Ты вообще мало разговариваешь.

- Не привыкла ещё.

- Понятное дело. Ну, так как насчет того, чтобы податься в актрисы?

- Да ну. Нет.

- Чего ты так боишься? Это ж нормально. Мы в Лос-Анджелесе, дорогая. Здесь половина населения мечтает стать звездой экрана, а вторая половина, которая рожей не вышла, строчит сценарии, считая себя гениальными писателями.

Мисси смотрела на меня с интересом. Она была уверена, что мы обе больны одним и тем же вирусом – желанием стать знаменитостью. Просто я стесняюсь сказать об этом прямо. Конечно, она была не права. Идея податься в актрисы казалась глупой и бесперспективной, но как объяснить это Мисси? Да и надо ли объяснять? Похоже, она что-то задумала. Не зря же пристала с вопросами.

- Собственно, ничего. А у тебя есть какие-то предложения?

- Ага. – Мисси довольно улыбнулась. – Хочу завтра сходить на кастинг. Фильм будет называться «Опасный поворот». Может, повезет. Не хочешь составить компанию? Я здесь тоже недавно. Приехала месяц назад. Одной как-то боязно идти. Вдвоем веселее. Ну соглашайся же, Лив.

Она была в этот момент такая смешная с надутыми губами и бровями, сведенными в «домик» над переносицей. Красавица Мисси. Гроза шеф-поваров и защитница слабых. Ей, оказывается, тоже было не по себе в огромном Городе Ангелов. Как и мне. И почему бы, действительно, не сходить с ней на этот дурацкий кастинг? Поддержу девчонку. Может, ей и правда повезет. В любом случае, такое времяпрепровождение лучше, чем сидеть дома, разглядывая старые обои на стенах, или в одиночестве бродить по парку.

- Хорошо.

Не успели последние звуки сорваться с моих губ, как Мисси соскочив со стула, принялась прыгать и визжать. Она полезла целоваться и чуть не вылила мне на куртку остатки своего кофе.

- Лив, - верещала она. – Обожаю тебя! Обожаю тебя! Обожаю тебя!

- Да, ладно тебе, - слабо отпихивалась я. – Мисси, ну что ты так орешь?

Её было уже не остановить.

- Отлично. – Мисси забрала у меня пустой стаканчик и, вложив в него свой, выбросила в корзинку для мусора. – Тобби уже приехал, так что пока, пока. – Она помахала рукой прощаясь. – Но завтра с утра, часов в восемь, я позвоню и заеду за тобой. Прослежу, чтобы ты оделась поприличнее. У тебя вообще есть одежда поприличнее?

- Что-то вроде того, - ответила я неопределенно и Мисси недовольно поморщилась. – Ну ладно. Завтра посмотрим. Пойдем, закроешь за мной.

Она ещё раз чмокнула меня в щеку, потом потерла это место пальцами, размазывая губную помаду и пошла к задней двери. Я поплелась следом.

Мисси, действительно, ждали. Первым в глаза бросился большой мотоцикл с множеством хромированных деталей, похожий, почему-то на тигра, приготовившегося к прыжку. Крупный парень, лицо которого скрывалось за блестящей маской мотоциклетного шлема, стоял рядом, прислонившись спиной к столбу. Черная майка, черная кожаная куртка, черные же джинсы и ботинки с вытянутыми носами и множеством металлических деталей на них, придавали ему гламурно-воинственный вид. Я закрыла за Мисси дверь и не видела, как они уезжают. Красивая пара. Помнится, до праздников за ней приезжал другой парень. И мотоцикл у него был попроще. Гэри, кажется. Или Гарри. Впрочем, какая разница.

Я прошлась по помещениям, проверяя, везде ли выключен свет, включила сигнализацию и вышла, заперев за собой дверь.

До центра далеко и такой толпы, какая бывает там ночью, конечно же не было, но по узким пешеходным дорожкам, уже тянулись прохожие.

Двое мужчин с алкогольной мутью в глазах, нетвердой походкой повернули с Мейн на Четвертую. Скорее всего, собрались к «Грязному Гарри». А, может, и не собрались. Пройдут квартал и на пересечении Четвертой и Коммоунэлт, как бы случайно пересекутся с темнокожим, дерганым, парнем в простенькой толстовке с капюшоном и широченных репперских штанах, сидящих так низко, что непонятно на чем они, собственно, держатся, демонстрирующих всему белому свету верхнюю часть труселей веселенькой расцветки. Запасутся у него дурью и тут же употребят её, завернув в первую же попавшуюся подворотню. Ночь для них закончится. Придя в себя утром они, в лучшем случае, обнаружат, что валяются в какой-нибудь канаве с вывернутыми карманами, без часов, а, возможно, и без ботинок. Это, если не увезет их в полумертвом состоянии «скорая», вызванная случайным сердобольным прохожим или, что вероятнее, патрульной группой.
Почему я все это знаю? Приходилось видеть.

Попасть домой можно было самым коротким путем - свернуть с Мейн на Шестую, пройти два квартала и, вот она – Ирвинг-стрит. Только дело осложнял тот факт, что после десяти часов вечера на углу Мейн и Шестой становилось очень оживленно.

Там было довольно бойкое местечко, где торговали живым товаром. Постоянно крутилось с десяток девиц, одетых в яркие безвкусные шмотки, с боевым раскрасом на лицах. Подъезжали машины покупателей. В подворотне неподалеку, зорко оглядывая «рынок», терлось несколько сутенеров.

В первый же вечер, когда я шла домой с работы, следом увязался старый обшарпанный «понтиак». Его водитель, одной рукой удерживая руль, другой рукой опираясь на опущенное стекло, тянул сиплым, низким голосом: «Де-е-еточка! Какая милая малы-ы-ышка. Хочешь, дядя Чейз прокатит тебя на машине?». Может эти слова, может другие, не помню точно. Помню лишь, что они были такие же мерзкие и липкие, как взгляд его бледных водянистых глазок. Круглое, обрюзгшее лицо алкоголика со стажем уже лоснилось от предвкушения.
Меня тошнило от этого типа.
Натянув поглубже на голову капюшон, я почти бежала по Шестой в сторону дома. Только у поворота на Ирвинг старый «понтиак» отстал. Его владелец отчаялся заполучить меня в пользование на ночь и прекратил преследование, отправив в спину поток брани, в которой изредка проскальзывали и обычные слова. Что-то про глупых баб, которые корчат из себя недотрог, а потом дома, за закрытыми дверями с каким-нибудь парнем (он сказал другое слово, но пусть лучше будет «парень») вытворяют тако-о-ое…

Больше я там не ходила.

Проще было обойти, свернув на Четвертую, с Четвертой на Коммонуэлт, и уже с Коммонуэлт на Шестую, откуда до Ирвинг-стрит рукой подать. Именно так я всегда и ходила. Поэтому и знала нервного темнокожего парня в репперских штанах. Даже помнила, что, несмотря на приглушенные серо-коричневые тона одежды, кроссовки он носил яркие. Чаще всего массивные, белые, с яркими, фосфоресцирующими в темноте полосками красного и синего цветов. Иногда черные, но с широкой кислотно-зеленой блестящей полосой. Он никогда не обращал на меня внимания и взглядом не провожал.
Не клиент.
Этим все сказано.

Добравшись домой без приключений, я закрыла за собой дверь квартиры и задвинула засов. От осознания, что теперь сюда никто не войдет, стало немного легче. Горячий душ помог успокоиться и согреться. Постель с продавленного диванчика с утра была не убрана, и я завалилась спать.

Во сне я не видела его лица. Чувствовала безграничную тоску и пустоту одиночества, страшную, холодную и беспросветную, как могила, мучившую того, кто смотрел на меня из темноты. Его душа болела и молча плакала, но взгляд, обращенный на меня дарил живое тепло, обещал защиту и спокойствие. Ласкал и убаюкивал. Звал. Молил. Я силилась разглядеть того, кто смотрел из темноты, но монотонный зудящий звук ввинчивался в мозг, отвлекал.

Не открывая глаз, я шарила рукой по полу рядом с диваном. Да где же этот мелкий кусок пластмассы? Телефон гудел где-то над самым ухом, надрываясь низким дребезжащим гулом. С усилием разлепив глаза, я стала оглядываться в поисках сотового и попутно думала, что надо бы отключить вибрацию. Так ведь и с ума сойти недолго. Телефон нашелся на спинке дивана. Двигающийся под воздействием вибрации и собственного веса, сотовый плавно скользил к краю наклонной поверхности, на которой лежал, норовя нырнуть за диван и скрыться там навек в клубах пыли. Подхватив его в последнюю секунду, я рявкнула в трубку недовольным тоном:

- Да.

Звонить было не кому, кроме как Сьюзен и то только для того, чтобы вытащить меня на работу в законный выходной.

- Ты еще скажи мне, что забыла про вчерашний уговор! – раздался в трубке голос Мисси. – Живо поднимайся и топай в душ, – приказывала она тоном, не терпящим возражений. – Я буду у тебя минут через сорок. Где там на этой чертовой Ирвинг ты живешь?

Я назвала номер дома и квартиры.

- Поторопись. Чтоб я приехала, а ты уже была в порядке. Оденешься и поедем. Не хочу опаздывать, - тарахтела Мисси. – И достань свои шмотки. Надо одеть тебя так, чтобы ты была похожа на девочку, а не на мальчика, как обычно. Поняла?

- Да поняла, поняла, - морщась, отвечала я и вспоминала, что, да, действительно, обещала Мисси сходить с ней на кастинг. Деваться было некуда. Пришлось спешно выбираться из-под одеяла и топать в душ.

Стоя под теплыми струями, я вспоминала сон, прерванный звонком. Он не отпускал, манил своей недосказанностью, хранил тайну. Почему-то казалось, что разгадка этой тайны нужна мне больше, чем воздух, вода и пища. А еще казалось, что если я дотянусь до того, кто смотрел на меня из темноты, то он перестанет грустить. Боль и тоска отпустят. Его душа больше не будет стонать, а я получу покой и защиту, которых так не хватает в моей пустой, неправильной жизни. И будет тепло. То самое живое тепло, которое шло от его взгляда во сне.

Тепла тоже не хватало. Стоя босыми ногами на стылом кафеле ванной, я поджимала пальцы от холода и сушила волосы феном. С мокрыми волосами точно не согреешься.

Торопливо заглатывая йогурт, я косилась на часы. Мисси должна была объявиться с минуты на минуту. Вот и отлично. Будет неплохо развлечься и впервые в своей новой жизни провести выходной не в одиночестве.

Дверной звонок взорвался квакающей трелью, которая по всей видимости должна была имитировать птичье пение. Я хмыкнула и отправилась открывать дверь.

Мисси стояла на пороге во всем блеске своего очарования. Платье, плащ и туфли на высоком каблуке. Вот как нужно одеваться, чтобы выглядеть великолепно зимним утром в Лос-Анджелесе. Мисси небрежным жестом поправила выбившуюся прядь и решительно шагнула в квартиру. Скинув у порога туфли, она прошла в комнату и остановилась оглядываясь.

- Ну и дыра, – радостно поделилась впечатлениями подруга. Я закрыла дверь и прошла за ней в комнату.

- Квартира, как квартира.

- Сколько платишь? – Мисси выжидающе смотрела на меня своими ярко-синими глазами. Я назвала сумму.

- Ско-о-олько? – переспросила девушка, удивленно задрав брови. Пришлось повторить погромче.

- Грабеж! – уверенно изрекла Мисси. – Такая конура стоит вполовину меньше. Забери у хозяйки предоплату и переезжай ко мне.

- Ты живешь дальше, - попробовала было возразить я, но споткнулась об укоризненный взгляд подруги.

- Ага. Не два квартала от работы, а четыре. И в другую сторону. Большая разница. Зато у меня под боком нет бардака. Так. Тащи свои шмотки, будем думать, во что тебя одевать.

Мисси расправила одеяло, застелив им диван как пледом, и уселась, вытянув свои длинные гладкие ноги. Я притащила сумку с одеждой. Темно-синюю, до отказа забитую предметами гардероба. Вытянув её на середину комнаты, я принялась выкладывать вещи. Розовая шелковая пижама была отложена на стул, туда же отправились шейные платки и белье. Джинсы, брюки, юбки, блузки, свитеры полетели в руки Мисси. Она внимательно разглядывала каждую вещичку, цокала языком и поводила бровями.

- Оливия Тернер, какого черта ты ходишь в обносках, когда у тебя есть дизайнерские шмотки? Откуда такая роскошь? Ты что, дочь миллионера в бегах? Живешь в дыре, вещи нормальные прячешь. Подозрительно это все, подруга. Обувь есть?

Я выудила со дна обширной сумки две коробки с туфлями, попутно размышляя над тем, как бы половчее соврать, чтобы показаться убедительной.

- Да это не мои вещи, вообще-то. Мама работает в доме у состоятельных людей. Хозяйка узнала, что я собираюсь ехать сюда и отдала то, что было не жалко. Поэтому и надевать не люблю. Не моё.
Мисси только вздохнула.

- Повезло тебе, если так. Матушкины работодатели видать при бабле, раз такие шмотки им не жаль. И нечего нос воротить. Зато будешь выглядеть прилично. Смотри вот эту юбку, блузку с бантом и плащ. Или можно вот эту юбку. Но тогда к ней пойдет черный топик и свитер.

Мне в руки полетело нечто неопределенной формы болотно-зеленого цвета. Я повертела тряпку в руках, соображая как же это надевать. А Мисси продолжала рассматривать вещи и приговаривала:

- Твоя матушка хотя бы работает. А моя жила только на пособие и считала, что все нормально. А то, что у дочери не в чем в школу пойти, чтоб над ней весь класс не ржал, её не беспокоило. Зальется бывало с утра пивом, как грузчик какой и сериалы по телеку смотрит. Растолстела так, что в двери проходила с трудом.

- А отец? – спросила я.

- Отец, - горько буркнула Мисси. – Где он, тот отец? В жизни его не видела. У матери спрашивала сколько раз. Не говорит. Может и сама не знает. В общем, уехала я от неё. Хочу человеком стать. Знаменитостью. Думаешь, не получится? – спросила она с некоторой воинственностью в голосе.

- Да ты что? У тебя все получится. Только давай я лучше брюки надену? Тогда можно будет в ботинках пойти, – поинтересовалась я и тут же осеклась, остановленная гневным взглядом Мисси.

- Щас. Ага. Какую юбку выбрала? Туфли тогда вот эти одевай. Нечего ноги прятать. Хорошие ноги. Ровные. Коленки не торчат, как у кузнечика. Не то, что у некоторых. Такие ноги только показывать. Косметика есть какая-нибудь?

- Неа.

Косметики в сумках не было, а покупать я не стала. Не хотелось тратить деньги на ерунду. Мисси довольно фыркнула:

- Я так и знала. Взяла с собой кое-что. Оделась? Садись, горе мое. Сейчас мы из тебя человека делать будем…

Когда через час мы входили в здание, где должен был проходить кастинг, я страдала. Коленки мерзли с непривычки. Ноги в туфлях сковало так, словно я носила колодки каторжника. И все время хотелось потрогать лицо. Когда Мисси, закончив колдовать над макияжем, протянула зеркало, я несколько минут тупо смотрела в него, не желая верить, что девушка в отражении – я. Большие настороженные глаза глубокого зеленого цвета, чуть вздернутый носик, губы с лёгкими горькими складочками в уголках, но полные и красивого рисунка. Прямые светлые волосы были мои. Но все остальное…

Не удивительно, что на нас оглядывались. Мы были примечательной парой. Жгучая, сбитая брюнетка и худенькая блондинка. Неужели Мисси рассчитывала именно на этот эффект? Да что я? Наверняка, рассчитывала. Она ловко продвигалась сквозь толпу, заполнявшую просторный вестибюль, безошибочно ориентируясь в пространстве, и тащила меня за собой. Вскоре мы уже ждали очереди на прослушивание.

- Ты, главное, не бойся, - тихо шептала мне на ухо Мисси. - Я пойду первая. Постарайся пройти за мной следом и устроится где-нибудь в уголке. Я заглядывала. Там большая студия. Направо от двери осветительная техника, а за ней свалены какие-то декорации. Если пройдешь туда, то никто тебя не разглядит. Посмотришь, как я буду делать. Что говорить. Как говорить. Запоминай, поняла?

Я кивала и разглядывала присутствующих. Много девушек, преимущественно темноволосых и достаточно симпатичных. Некоторые были в сопровождении людей постарше. «Наверняка, это их агенты» - подумала я и решила, что наши шансы невелики. Можно не нервничать. Пробираться тайком внутрь следом за Мисси не пришлось. Претенденток приглашали по трое, и мы с ней попали в одну тройку.

Большое помещение было поделено осветительной техникой на две неравные половины. Та часть, что побольше, была залита светом софитов. Другая тонула во мраке. Наверняка можно было свободно прошмыгнуть туда и следить за происходящим на освещенной части, оставаясь незамеченной.

Перед осветительными приборами стояли два стола, сдвинутые вместе. За ними, спиной к темной половине, сидели несколько человек с одинаково утомленными лицами. В стороне от столов, на отдельно стоящем стуле восседал, закинув ногу на ногу в небрежной позе, чернявый мужчина с надменным выражением на заросшем щетиной лице. Одну руку он закинул на спинку стула, а пальцами другой сжимал плоский хромированный корпус сотового телефона и нервически постукивал им по колену.

Женщина, пригласившая нас, попросила встать на расстоянии в метр друг от друга у стены, затянутой белой тканью, напротив людей, сидящих за столами. Прямо под бьющие в глаза потоки искусственного света. Сразу стало жарко.

Я встала справа, поближе к двери. Это немного успокаивало и помогало усмирить нервную дрожь, которая поднималась, кажется, из глубины солнечного сплетения и пробегала по каждой клеточке. Неприятное ощущение, что тебя рассматривают, как животное в зоопарке, отдавалось глухим стуком сердца, шумом в ушах. На одно короткое мгновение мне показалось, что даже не животными в зоопарке мы были, а кусками парной говядины в мясной лавке. Покупатели, брезгливо морща носы, разглядывали предложенное мясо, тыкали пальцами, нюхали и приценивались, чтобы определиться, этот кусок взять или вон тот.

Холодная злость помогла справиться со страхом, и я ждала, что же от нас потребуют. Решила для себя, что если это будет какая-то глупость, то пошлю всех подальше, развернусь и уйду. Подожду Мисси в коридоре. Пусть позорится сама, если уж ей так приспичило.

Но ничего особо страшного от нас не потребовали. Дали в руки карточки с номерами и сделали несколько фото. Потом каждую попросили рассказать о любом из школьных дней. Когда очередь дошла до меня, пришлось рассказать о школьном дне одной из главных героинь сериала для тинейджеров с роковым названием «Жизнь в школе и дома». Это чудо кинематографии шло каждый день, кроме выходных, в семнадцать-тридцать на TV-tn, и клиенты частенько просили Мисси или Конни переключить телевизор, висящий под потолком в зале для посетителей. Даже придумывать не пришлось.

Люди, сидящие за столом, тихо переговаривались между собой. Чернявый мужчина, сидящий на стуле отдельно ото всех, пристально меня разглядывал. Нехорошо как-то разглядывал. Оценивающе. Как удав смотрит на кролика, которого собирается проглотить. Чувствуя себя под этим взглядом все более и более неуютно, я уже совсем было собиралась извиниться и выйти за дверь, но тут к нам обратился один из «членов комиссии» и попросил меня и третью девушку присесть в сторонке на табуреты, стоящие у стены. Мисси осталась под софитами одна. Победная улыбка слегка тронула её губы. Но только одно мгновение. В следующую же секунду она снова было спокойна и готова к новым испытаниям.

Сидя в сторонке, мы наблюдали за тем, что происходит на импровизированной сцене. Пришли несколько парней. Мисси сфотографировали с каждым из них, а потом сделали общее фото.

- Сейчас сцена третья, пожалуйста, - раздался голос кого-то из сидящих за столом. – И не стесняйтесь, девушка, покажите нам стр-р-радание.

Этот кто-то так и произнес последнее слово, выделив его интонацией, с длинной, рокочущей «р-р-р» посредине.

На пустующее пространство перед столом было поставлено несколько стульев. Свет изменился, и теперь единственное яркое пятно выхватывало из темноты эти стулья и людей стоявших рядом с ними. Все остальное окунулось во мрак.

Что-то щелкнуло, как кнут невидимого пастуха, зычный голос крикнул слово: «МОТОР!».

Стало твориться невероятное. Молодые люди, которые только что мило позировали перед камерой фотографа вместе с Мисси, грубо хватали её руками, словно собирались порвать на части. Она отбивалась, но силы были не равны. Мое сердце колотилось где-то у самого горла, в ушах шумело, перед глазами плыли цветные пятна. А там, в круге света мелькали оскаленные лица парней, превратившихся вдруг в некие подобия диких животных. Их руки с пальцами, больше похожими на когти, терзали тело девушки, задирали одежду, оголяя ноги и живот, выкручивали ей запястья, хватали за бедра. Цветные пятна становились больше, наливались темнотой, милосердно скрывая от меня страшную картину и только слышно было, как кричит Мисси. Страшно, надрывно…

А вокруг тишина и лес. Перед глазами крыша салона большого автомобиля с люком из темного стекла. В голые ноги впиваются иглы холода и сильные, будто свитые из стальных канатов руки мужчины в черной куртке. Боль и омерзение. Отвратительное чувство униженности, грязного тела и бессилия. Снег, касающийся оголенной кожи.
Брэйди, выходящий из-за деревьев...

Ла-Пуш. Неширокая улица. Аккуратные и не очень домики с лужайками, подъездными дорожками и почтовыми ящиками у въезда...

Берег океана, ночь и яркий костер. Дом в два этажа. Подъездная дорожка. Золотистый фордик припаркован кривовато. Сразу видно, что торопилась...

Деревянный стол у окна, нарядный плетеный абажур. На маленькой кухне за столом вся семья: мама, хитро поглядывающая на меня, Вихо, прячущий улыбку за чашкой кофе, Брэйди…

Воспоминания всплывали урывками, отдельными фрагментами, пятнами. Они были нечетки и расплывчаты, словно я смотрела на них сквозь запотевшее стекло.

Еще одна кухонька. Совсем тесная. Она становится еще теснее после того, как вслед за мамой туда входит Вихо…
- Видишь ли, Джен – вздохнув, говорит он. – Я люблю твою маму и хочу, чтобы она стала моей женой…
- Мы уедем в Америку, и там будем жить. Вместе.
По тому с каким придыханием мама произносит последнее слово, сразу видно что именно это ее радует больше всего. - У Вихо есть сын, Брэйди. Он старше тебя на три года, но, думаю, вы подружитесь. Вихо говорит, что он славный парень...

Оренбург...
Архангельск...
Саратов...
Джубга…
Тамбов...
Краснодар…

Неширокая пыльная улица с огромными лопухами, растущими по обочинам дороги. Деревянный некрашеный забор. Калитка. На крылечке папка гладит между ушей огромного пса. Мутный взгляд папки останавливается на Женечке, замершей посредине дорожки, ведущей к крыльцу, он ворчит: «О, одна явилась», криво ухмыляется, и подталкивает пса по направлению к ней...

Женечка, Дженни, Дженн.

Я.
Память обрушилась, как лавина. От мелькания всполохов из мгновенных точечных воспоминаний голова гудела нещадно. Хорошо, что я не кричала. Просто закрыла лицо руками и скорчилась на табуретке, глубоко дыша, сглатывая и снова глубоко дыша.

- Напугалась, детка. Какая впечатлительная. Выпей водички.

Голос вырвал меня из оцепенения. Открыв глаза, я увидела, что надо мной склонилась женщина, невысокая, сухонькая, с каштановыми волосами и ухоженным лицом, по которому трудно определить возраст. Ей могло быть тридцать, а могло быть и под пятьдесят. Она протягивала мне стакан с водой и улыбалась.

- Держи. Когда-нибудь ты обязательно станешь актрисой. Но не сейчас. Хорошо?

Она уговаривала, как маленького, капризного ребенка, а я глотала воду и судорожно соображала, что же теперь делать?
Сколько я уже здесь? Недели три. Почти месяц. Как долго. Господи, а как же мама?! Она же с ума сходит. Впрочем… Почти месяц. Наверное и найти-то уже отчаялись. По крайней мере, найти живой. Надо как-то дать о себе знать, позвонить. Вот выйдем с этого чертового кастинга и надо сразу позвонить маме, сказать, что жива, что все в порядке, попросить чтоб приехали за мной, чтоб забрали домой.

Не могли про меня позабыть. Никак не могли. Наверняка, искали всем миром. А, может, ищут до сих пор. Полиция. Брэйди.

Боже мой! Брэйди!
Звонить сразу перехотелось. Поговорить с мамой и успокоить её, было бы славно, но тогда придется вернуться в Ла Пуш. В тот дом, где я буду каждый день видеть его и вспоминать, как он вышел из-за деревьев и увидел на снегу обнаженное, испоганенное тело девушки. Своей девушки. Нареченной. Если легенда, рассказанная у костра правдива, как утверждал сам Брэйди, и он запечатлен. Впрочем, наверное она в самом деле правдива. Ведь был же волк. Огромный, грозный, разъяренный зверь.
Красивый.
Почти такой же красивый, как человек, превратившийся в него. Брэйди. Наверное, я смогла бы привыкнуть к этому зверю. Может быть даже полюбить. И уж конечно, я бы его не боялась. Глупо бояться Брэйди. Кем бы он ни был, волком или человеком. Все равно. Он бы не дал меня в обиду. Если бы успел.

Хорошее слово «если бы». Если бы он успел. Если бы я не психанула глупо, по-детски и не укатила бы в Сиэтл. Если бы не села в чужую машину. Если бы, если бы, если бы…
Кто-то из великих сказал, что история не имеет сослагательного наклонения. Это правда. А еще говорят: «Сделанного не воротишь». Тоже верно. Что произошло, то произошло, окончательно и бесповоротно испортив мне жизнь, уничтожив надежду на будущее, растоптав первые, совсем еще слабые, хрупкие, как нежные огуречные плети, ростки моего счастья.
Его больше не будет. Брэйди не сможет забыть того, что видел. И простить не сможет.
Никогда.

Не поеду я в Ла Пуш. Уже месяц, как пропала. Самый страшный удар уже пережит. Вред, причиненный моим бессознательным бегством, уже отравил жизни близких. Они будут поддерживать друг друга и как-нибудь переживут потерю. А я жить рядом с Брэйди, не имея возможности дотронуться до него, не смогу. Он бы не стал шарахаться от меня. Слишком хорошо воспитан. Но и относится по-прежнему не смог бы. Происшествие в лесу глубоко похоронило наше будущее. То будущее, о котором я мечтала.
Как же больно. Как больно.
Не поеду в Ла Пуш.

Я вернула пустой стакан и огляделась. Помещение студии напоминало муравейник деятельным мельтешением большого количества людей. Парни убирали стулья к дальней стене, освобождая площадку для следующих претенденток, Мисси у стола беседовала с каким-то мужчиной, и вид у неё был самодовольный. Девушка, сидевшая рядом, перестала с любопытством оглядывать меня и направилась к выходу, гордо выпрямив спину, словно всем своим видом говоря: "Вы сегодня не оценили меня. Ну и что же. Вот стану знаменитостью и всем все припомню". Чернявый мужчина разговаривал с кем-то, прижимая к уху, сверкающий хромом телефонный аппаратик:

- Не сможет? Очень жаль. – Пауза.- Да нет. Какие могут быть претензии к звезде такой величины и яркости. – Пауза. – Я серьезен, как никогда. Контракт подписан не был. Только устное соглашение, а устное соглашение, друг любезный, к исковому заявлению не приколешь. Так что, сожалею, конечно. Но не сильно. – Пауза. – Да. Нашел. Очень фактурная девочка. Талантливая. Будущая звезда. – Пауза. – До скорого.

Он с силой надавил на кнопку отбоя и, сунув в карман телефон, зарычал, багровея и дрожа от ярости. Все замолчали и уставились на него. Впрочем, человек довольно быстро взял себя в руки и позвал:

- Сэм! Сэми!

Что удивительно, откликнулся не один из парней, а та самая женщина, которая поила меня водой. Она подскочила к чернявому с блокнотом в руках.

- Сэми, у нас там весь штат группы укомплектован? Я обслуживающий персонал имею в виду.

- Не весь, Крис. Требуется еще двое реквизиторов. Гримеров и костюмеров Линда и Бекки подберут сами. – Женщина замялась и осторожно, почти умоляюще добавила. – Было бы неплохо еще одного помощника на площадке нанять. Девчонкам тяжело будет вчетвером за всей группой следить. – Дальше список зачитывался голосом сухим и крайне официальным. – Осветители в комплекте. Звукооператоры…

- Стоп, стоп, стоп. – Мужчина повелительно поднял руку, прерывая информационный поток, и обратился ко мне:

- Иди сюда. Как звать?

Удивительно, но в сочетании с мягким тоном, это хамское обращение выглядело по-домашнему ласковым, и я ответила:

- Оливия Тернер. Можно просто, Лив.

- Отлично, Лив. Не хочешь подзаработать деньжат? Я возьму тебя в группу помощником на площадке.

- Нет. Спасибо, конечно, но нет. Никакого кино.

- Подумай хорошенько. Я плачу приличные деньги.

Тут он взял у Сэми блокнот, ручку, быстро черкнул там и передал мне. Внизу страницы, обведенная в кружок красовалась внушительная цифра. Сэми заинтересованно взглянула в блокнот через мое плечо.

- Сколько?! – воскликнули мы с ней в один голос. Сумма была очень щедрой. Очень.

- Крис, такая оплата не заложена в бюджет. Хочешь нырнуть в резерв. Сразу? Не начав съемочного процесса?

По голосу было понятно, что Сэми порядком ошарашена. Я, кстати, тоже.

- Нет, Сэм, - отвечал Крис. – Никаких резервов мы трогать не будем, а выкинь ка ты лучше из штата одного реквизитора. Вернее, просто не нанимай. А то расплодили дармоедов. Эта девочка станет решением проблемы.

- Лишь бы не стала проблемой. Она не знает специфики работы…

- Да брось, – отмахнулся Крис. – Какая там, к дъяволу, специфика? – и обратился ко мне. - Кофе варить умеешь?

Я кивнула.

- Ну вот. Видишь, Сэми, кофе варить умеет. Научите её пользоваться кофемашиной…

- Я умею пользоваться кофемашиной, - встряла я.

- Тем более. – Крис удовлетворенно кивнул головой. – Раз кофе сделать может, значит и донести его до нужного человечка ей труда не составит. Ведь не составит, Лив? Ты согласна поработать у нас пару месяцев? На время съемок. Интереснейший процесс, скажу я тебе.

Потом он снова повернулся к Сэми и тихим, более напряженным голосом объяснил:

- Звонил агент Меган. Наша звезда опять в метаниях. Цену себе набивают. Я сказал, что нашел ей замену. Вот увидишь, заревнует к роли и прибежит как миленькая.

- А если не прибежит? – озабоченно сдвинув брови, спросила Сэми.

- А если не прибежит, значит вот это чудо природы будем снимать, - сказал он и ткнул в меня пальцем и откинулся на спинку стула.

- Ты с ума сошел! – тихо ахнула Сэми.

- Да не бойся. Вряд ли до этого дойдет. Прибежит. Никуда не денется. Звездуля.

- Тебе виднее.

Они обсуждали мою судьбу на ближайшие несколько месяцев так спокойно, будто я уже дала согласие и подписала бумаги. С другой стороны оплата настолько хороша, что отказываться было глупо. Чего уж там. Это ведь всего два месяца. А потом я могла бы купить себе новенький ноутбук. Договориться со Сьюзен, и она снова взяла бы меня на работу. Все как раньше. С одной только разницей.

Я буду знать своё настоящее имя.

Продолжение следует

Девчат, я не знаю почему, но вторую сообщуху сразу заделать не могу
А хотела ещё одну главу выложить. Комментните кто-нибудь, чтоб я могла следующее сообщение сделать. Плиз-з-з
_________________

Ух сразу 2 главы будет! Tenten спасибо!
Что-то как-то подозрительно режиссер пригласил ее...
Да уж а о маме подумать не судьба что ли... хоть бы ей позвонила...
_________________

 » Глава 2.3. "Бег по кругу".

Глава 2.3. "Бег по кругу".

Тихая, размеренная жизнь закончилась как-то сразу, без переходов, и я даже не знала, радоваться этому или огорчаться. В любом случае, на раздумья и депрессию времени почти не оставалось.

Не то чтобы дела, которыми я занималась, были особо сложными или важными. Вовсе нет. Но они отнимали много сил.

Больше всего времени и нервов понадобилось, чтобы отбиться от Мисси. Она решила, что я должна переехать жить к ней. Эта идея захватила её с головой, а если Мисси что-то захватывало с головой, то сопротивляться ей было, практически, невозможно. С таким же успехом можно было попробовать удержать прущий на полном ходу танк, ухватившись за гусеницу. Поэтому мой героический отказ и тот факт, что я смогла настоять на своем решении, можно было смело считать большой победой.

«Нет, Мисси» - говорила я, когда она показывала свое уютное гнездышко, потому что остаться наедине со своими мыслями там было невозможно даже за закрытой дверью. Делиться воспоминаниями, вернувшимися так внезапно, пусть даже и с лучшей подругой было немыслимо. Мне и самой требовалось время, чтобы примириться с ними. Привыкнуть. Научиться жить со своей памятью.

«Нет, Мисси» - повторяла я, улыбаясь, когда она с жаром рассказывала как раз за разом ходила на кастинги и только в этот раз удача повернулась лицом, а не той частью тела, на которой обычные люди сидят, пристроившись за барной стойкой в нашей закусочной. «Нет» потому, что быть её «талисманом на счастье», означало потерять личную свободу. Стоило поддаться на уговоры сейчас, и я превратилась бы в бесплатное приложение к «великой и непобедимой Мисси», стала бы её «эскортом», тенью «знаменитости». А мне не хотелось. Я и так была тенью самой себя. Хорошо бы попытаться стать кем-то более весомым.

«Нет, Мисси» - отчаянно отпихивалась я, когда впервые услышала эту её фразочку: «И найдем тебе, наконец, парня!». Подруга, действительно, была благодарна мне всей душой и пыталась проявить свою благодарность, как могла. Она хотела устроить мою личную жизнь, думая, что помогает, а на самом деле, не зная всех обстоятельств, только делала больно. О каких отношениях могла идти речь, когда я и себя-то не любила. Полюбить кого-то еще, незнакомого, чужого, со своими интересами, привычками, желаниями было просто немыслимо. И ведь был еще Брэйди. Где-то далеко, за пределами досягаемости…

Вспоминать о нём без надрыва, без сердечной боли не получалось, и я старалась избегать этого. Хорошо, что было чем занять голову.

Результатом нашего похода на кастинг были многие изменения, ворвавшиеся в жизнь со скоростью курьерского поезда.

После того, как мы покинули здание студии, где проходил отбор, Мисси потащила меня в кафе, находившееся неподалеку. Мы сидели за столиком, пили кофе и строили планы на будущее. О, в мечтах мы были уже сложившимися звездами, купались в деньгах и славе. Толпы поклонников лежали у наших ног. Мир сверкал и искрился, как драгоценный камень в резком электрическом освещении.

В жизни же все оказалось проще. Роль, которая досталась Мисси, была совсем крохотной. Пара минут экранного времени. Наверное, именно поэтому мою подругу так легко приняли в проект. Актерский состав окончательно утвердили через неделю, и стоит ли говорить, что великая Меган Стерн снизошла до участия в главной роли. Как и было предсказано, она нашла-таки в своем напряженном графике «окно» размером ни много ни мало в три месяца, чтобы принять участие в съемках фильма. Мне оставалось только согласиться подработать за приличное вознаграждение одной из мелких единичек обслуги. Несмотря на согласие звезды, сумму, названную Крисом, оставили неизменной, и я согласилась. Поговорила со Сьюзен, объяснила, что хочу скопить денег на обучение и отказываться в течение нескольких месяцев получать оплату в четыре раза превышающую ту, за которую работала в «Транжире», глупо. Сьюзен была недовольна. Сьюзен гневалась. Еще бы. Ей предстояло найти на это время замену, которая устроила бы взыскательного мистера Ки. А это было непросто. Но Сьюзен никогда не была грымзой, поэтому я и сунулась к ней со своей просьбой, а не уволилась без разговоров и объяснений. В конце концов, она согласилась и, даже, готова была принять меня обратно на работу, когда съемки закончатся.

Я позвонила Сэми, сказала, что согласна на их условия и готова подписать трудовой договор. Необходимые документы были оформлены быстро, и надо было собираться в дорогу. Съемки планировалось проводить в штате Вайоминг, недалеко от национального парка Йеллоустоун.

Впереди была неизвестность. Это пугало и подстегивало одновременно. Я не знала, как сложатся обстоятельства, но готова была окунуться в них с головой. Припоминая скупо оброненные Сэми фразы, я смутно представляла, что работа будет не легкой и, наверное, ждала обещанных трудностей. Новые впечатления, необходимость вновь привыкать жить и работать с незнакомыми людьми – лучший способ избавиться от избытка свободного времени и лишних мыслей.

Я так и не позвонила домой. Не смогла. Много раз доставала из кармана джинсов телефон, крутила его в руках, а иногда даже начинала набирать номер, но почувствовав, как сжимается спазмом горло, нажимала на кнопку «отбой». Телефон возвращался назад, в карман.

Трудно объяснить словами, но много раз доставая сотовый из кармана, чтобы набрать нужную комбинацию цифр, я чувствовала, как ощущение беды, произошедшей несколько недель назад, ширится, растет, заставляя вспоминать подробности. Сердце заходилось бешеным стуком. Омерзение подкатывало к горлу, и начинали мелко трястись руки.
Как только я в очередной раз решалась позвонить домой, Ла Пуш словно становился ближе. Люди, которые там остались, казалось, вновь окружали меня. Мама. Вихо. Ли. Ребята, которые частенько забегали к нам пообедать. Старенькая, седая миссис Малиган. Болтушка Клэр. Я легко могла представить, как она смешно щурясь, оглядывается на Квила, и торопливо говорит: «… ужасного качества. Разве можно? Мне хотелось, чтобы коврик был мягким, мягким. И обязательно в тон…». Брэйди. Его глаза, какими они были, когда я шла мимо, задрав нос, упиваясь местью, к двери. Собиралась в Сиэтл.
Коллин. Рука, сжимающая горло и тихий угрожающий шепот: «Не смей прикрываться»…

В общем, не могла я позвонить. Не могла…

Вместо этого я почему-то затеялась искать себе новое жилье. Агитация Мисси не прошла бесследно и квартирка, в которой я жила до сих пор стала казаться неуютной, чужой. Пришлось потратить немало времени и нервов, чтобы вернуть предоплату. Хозяйка очень не хотела отдавать назад деньги. Понимаю её. Вряд ли предприимчивой даме повезет найти еще одну такую же простушку, как я. Но у меня же была Мисси, а против неё приёмов не существовало. И дня не прошло, как я, собрав вещички, перебралась на новую квартиру. Она была в другом районе, дальше от работы, зато дешевле и уютнее. Правда теперь, чтобы добираться до «Транжиры», мне, наверное, пришлось бы взять напрокат машину, как это делала моя подруга. Но это все потом. После возвращения со съемок.

Я вдруг поймала себя на мысли, что рада и смене квартиры и тому, что еду, хоть и на время, в другой штат. А еще я поняла, что опять убегаю. Прячусь. Как это делают маленькие дети, испугавшись ночных теней, или непонятного шороха под кроватью. Они забираются в шкаф и сидят там, прижав, колени к груди, среди коробок с обувью, старых пальто и курток, висящих на вешалках. Ждут, когда придет кто-то большой и добрый, кто-то сильный, тот, кто сможет защитить и прогнать страх. Этот кто-то откроет дверцу, присядет на корточки рядом со шкафом, скажет: «Ну что ты, малыш, не надо бояться. Пойдем» и протянет руку с раскрытой ладонью. Ужас отступит, и тени ночи перестанут казаться страшными. Выяснится, что шуршал под кроватью котенок, забравшийся в комнату перед тем, как погасили свет. Этот маленький пушистый паршивец тоже сначала уснул в теплой темноте, а потом проснулся, увидел завалившуюся под кровать обертку от шоколадки, тускло поблескивающую в полосе света, пробившегося в щель под дверью, золотистой фольгой, и принялся гонять её когтистыми лапками. Всего то. Можно будет зареветь от облегчения, а тот, кто пришел спасти от темноты, обнимет, погладит по голове большой теплой ладонью и будет долго сидеть на полу, рядом с кроватью, ожидая пока придет спокойный мягкий сон.

Только вот страхи мои было не так просто прогнать. И рядом не было того, кто мог бы это сделать. Я должна была справиться сама. Уже начала справляться. Все-таки хорошо, что я уехала. Пусть неосознанное и спонтанное, но решение это было правильным. Здесь я была вне воспоминаний. Отдельно от них. Все плохое, что произошло на заснеженной поляне, осталось там, в пасмурном, холодном крае близ городка с коротким фыркающим названием Форкс. В Лос-Анджелесе пыталась стать на ноги простая девочка из Милуоки. Такая же, как тысячи других. Без особых приключений в прошлом. Работала в закусочной, получала затрещины, находила друзей. Жила своей жизнью. И, между прочим, жизнь эта настойчиво тянула в дорогу.

В начале февраля, «бродячий цирк», как я окрестила про себя съемочную группу, выдвинулся в нужном направлении. По-другому назвать это пёстрое скопление людей и техники язык не поворачивался. Я поначалу путалась в лицах и именах.

Актерский состав должен был добираться до места съемок самостоятельно, а вся остальная группа выехала вместе с оборудованием несколько раньше. Требовалось уладить массу административных вопросов и приготовить площадки.

Надо ли говорить, что я чувствовала себя не в своей тарелке. Ожидая, что история с повышенной оплатой рано или поздно станет известна, всерьез рассчитывать на особую теплоту приема и дружеские объятья в первый же день работы не приходилось.

Но я недооценила Сэми. Она не сказала остальным девушкам, которые должны были заниматься такой же работой, как и я, что жалованье будет разниться вдовое. О, нет. Она сделала гораздо интереснее. Представила меня группе, как нового ее участника и просила любить и жаловать. Помогать по мере возможности, подсказывать и, вообще, наставлять на путь истинный. Только одну маленькую подробность она придержала напоследок и выдала её мне перед самым отъездом. У каждой девушки был свой круг подопечных. Актеры, или другие члены группы, которым следовало помогать и опекать их. Вполне себе дурацкие обязанности. Носить кофе, например. Держать зонтик, заслоняя «звезду» от дождя или солнца, подавать теплую одежду, чтобы человек, находящийся в кадре полуодетым мог накинуть на плечи парку и согреться в перерыве между дублями. Ерунда в общем-то. Вот только в подопечные мне определили Меган. Я бы не придала этому особого значения, но не могла не заметить, что с удовольствием перемывая косточки знаменитостям, с которыми приходилось работать, девчонки очень неохотно говорили о Меган Стерн. Никаких подробностей о привычках, вкусах, слабостях, любовниках, наконец. Похоже, мне предстояло узнать все это самостоятельно. Вот только настораживали и заставляли напрягаться взгляды, которые бросали на меня тайком мои новые «коллеги по цеху». Сочувственные и с большой долей облегчения от того, что страшная участь миновала их.

Неделя подготовительных работ пролетела как в тумане. Я-то думала, что отправляясь в далекое путешествие, посмотрю мир. Не тут-то было. Мы остановились в небольшом городке со смешным названием - Коди, который находился к юго-востоку от Йеллоустона, рядом с огромным водохранилищем Буффало Билл. Горы, поросшие лесом, живо напоминали Ла Пуш. Вот только моря там не было. Зато неподалеку было два озера. Оба к югу от Коди. Озеро Алкали, рядом с которым находился местный аэропорт и озеро Бек. Красивейшие места, как утверждал путеводитель. Фотографии, которые были размещены там же в подтверждение слов, вдохновляли ещё больше.
Однако работы было столько, что некогда было даже дух перевести, не то что любоваться окрестностями.
Поднимаясь в шесть часов утра, наскоро позавтракав, мы отправлялись подготавливать трейлеры для актерского состава. «Дома на колесах» были доставлены в таком состоянии, что просто оторопь брала, когда мы узнали, какие деньги за них уплачены. С утра до ночи их мыли, чистили, скребли, ремонтировали, подкрашивали. Кроме этого надо было налаживать отношения с магазинами, ресторанами и кафе городка, чтобы в любую минуту каждая из нас могла достать что угодно хоть из-под земли. И еще была куча мелких, неинтересных, но архиважных поручений, которые возникали по ходу подготовки у всех и каждого.
К концу рабочего дня я едва волочила ноги от усталости, засыпала быстро и, даже, снов не видела.

***
- Какого черта ты притащила мне холодный кофе?

Высокий гневный голос Меган впивался в мозг, как пиявка, но показывать, что мне не нравится его звук, было нельзя. Хуже будет. Зная это, я не сморщилась от пронзительного визга, а попыталась вежливо объяснить, виновато улыбаясь:
- Меган, это все, на что способна наша кофемашина. Может все дело в том, что сейчас шесть утра, на улице еще очень холодно и кофе мог немного подостыть, пока я несла его вам.

- Мог немного подотстыть, - нарочито гнусавым голоском повторяла за мной Меган. Она курила, глубоко затягиваясь и, морщась, отхлебывала между затяжками из большого пластикового стакана. Черный, без сахара. Как обычно. Едва заметно подрагивали тонкие пальцы, между которыми была зажата сигарета. Глаза красные. Опять почти не спала. Впрочем, краснота быстро сходила, уступая место безупречной белизне, на фоне которой яркая фиолетовая радужка, выглядела особенно экзотично. А вот и капельки на столе. На флаконе изображение широко распахнутого глаза в обрамлении неестественно пушистых ресниц. – Я удивляюсь, как этот несчастный кофе не превратился в лед, пока ты добиралась сюда (подумать только, какая даль!) от общего трейлера. Ползаешь как черепаха. За что тебе деньги платят?

Последние фразы произносились уже её собственным, бархатным, идеально модулированным голосом. Меган готовилась к выходу на публику. Для неё публикой были все. Даже рядовые члены съемочной команды. Они все были нужны ей. Все работали на её успех. Гримеры и костюмеры, что было вполне очевидно и предсказуемо. Режиссер, его многочисленные помощники, операторы, осветители, администраторы.

Как-то во время общего обеда, я постаралась сесть поближе к мистеру Таккеру, главному «осветителю». Этот невысокий плотный дядька трясся над своими приборами так, что готов был вцепиться в горло каждому, кто позволял себе неосторожное движение вблизи его техники. Из-за окладистой бороды и плотной комплекции мистер Таккер мог бы сойти за Сатла Клауса. Однако язвительность, бывшая его второй натурой, и любовь к крепким выражениям портили все дело. Пристроившись со своей тарелкой справа от этого человека я, дождалась удобного момента в общем разговоре и спросила с что это, собственно все так заискивают перед ним. Ведь невелика птица. Не режиссер и, даже не помощник. Не оператор. Но даже Меган (это я выделила голосом) считает нужным поддерживать с мистером Таккером хорошие отношения. Я могла позволить себе такой тон. Мистер Таккер относился ко мне с симпатией, которая в основном зависела от усвоенного в «Транжире» умения варить кофе не в кофемашине, а в турке. Настоящий, крепкий, одуряюще ароматный напиток.

Мой глупый вопрос вызвал самодовольную улыбку на круглом лице мистера Таккера. Он неопределенно хмыкнул и сказал:
- Хэх. Меган. Меган, конечно, это Меган, только я тоже звезда. Сама подумай, вот оденут и загримируют нашу красотку в лучшем виде. Отснимут нужные кадры, а потом при монтаже окажется, что несмотря на идеальный грим выглядела наша Меган в кадре хреново. И шикарный костюм не помог. В чем дело? А я так свет поставил. Поняла?

- Ага, – кивнула я.

То, что рассказал мистер Таккер, вполне укладывалось в мои представления об актрисе. Всё, что она делала, служило лишь одной цели – поддержать популярность, не облажаться, не уронить себя в глазах восхищенных поклонников. Чего бы это ни стоило. Она хотела, чтобы весь мир крутился вокруг неё, а если кто-то крутился недостаточно быстро, можно было и пнуть.

Стараясь как-то задобрить разгневанную звезду, я предложила:
- Меган, а хотите я буду варить кофе для вас здесь? Такой, какой вы любите. У вас тут есть плита и можно было бы…

- Ты еще оладушки тут печь затейся, клушка, – зло рявкнула Меган перебивая меня. – Не вздумай здесь готовить! Лучше учись побыстрее ногами передвигать! – и уже совсем другим тоном спросила – Как?

Сообразив, что она имеет в виду свой внешний вид, я быстро окинула взглядом её фигуру. Волосы, макияж, одежда, обувь. Все было безупречно, и я сказала:
- Вы прекрасно выглядите. Все в порядке.

Удовлетворенная ответом Меган тем не менее фыркнула мне в лицо:
- Да ты бы сказала, что все хорошо, даже если бы я забыла одеть юбку.

И вышла на улицу. Как на сцену. Так было надо потому, что за периметром нашего съемочного лагеря уже дежурили её фанаты в надежде разжиться автографом. Недалеко от толпы поклонников, почти смешиваясь с ней, пристроились люди с новейшими фотокамерами, рассчитывающие заполучить какой-нибудь горяченький кадр с участием Меган. Вдруг повезет - «звезда» споткнется на ровном месте и растянется прямо посреди тротуара. Шикарный снимок получится. Знаменитая кинодива валяется на тротуаре, рот открыт в немом крике, юбка задралась, колготки порваны, туфля отлетела в сторону. Отлично. Просто отлично. А главное, можно будет заделать под эту фотографию какую-нибудь забавную подпись, типа: «Падающие звезды» с подзаголовком: «Чрезмерное употребление алкоголя, по мнению доктора Такого-То отрицательно влияет на функцию вестибулярного аппарата». И получится, что вроде и про неё сказано, но в то же время, придраться невозможно. Выдернутая из контекста, фраза выглядела отвлеченно и необидно. Без намеков.

Я даже злиться на Меган не могла. Постоянное напряжение, в котором она жила, вызывало только сочувствие.

Меган Стерн вышла из трейлера. К ней тут же подлетел телохранитель, на ходу дожевывая пончик и стряхивая с рубашки сахарную пудру. Выйти к фанатам без сопровождения и раздать автографы – смертельный трюк. Могут разорвать на кусочки в порыве обожания. Не выходить вовсе нельзя – в вечерних выпусках газет, в колонке «светская жизнь» тут же появится статеечка о том, что «звезда» зазналась и пренебрегает вниманием почтеннейшей публики. Твиттер взорвется возмущенными воплями поклонников. Как же так, они ждали всю ночь, на морозе, когда великая Меган осчастливит их своим мимолетным вниманием, а она так и не вышла?! Болеет? Устала? Это никого не волнует. Должна.

И вот, сверкающая безупречным внешним видом, актриса спешила к своим преданным фанатам. Она раз за разом черкала затейливую завитушку своей подписи на плакатах с собственным изображением, фотографировалась с желающими и улыбалась, улыбалась, улыбалась. Следить за тем, чтобы шаловливые ладони поклонников не сползали с линии талии на округлости, находящиеся ниже, - задача телохранителя.

На автографы час. Она должна была уложиться в этот промежуток времени и осчастливить своим вниманием всех желающих. Через час у её трейлера, переминаясь с ноги на ногу, ждал вечно хмурый менеджер. У этого мужика постоянно дергался правый глаз в непроходящем нервном тике, но он лицо немедийное. Простительно. И заменить его некем. Уж очень много ниточек в руках этого человека, подергав за которые, он может либо поддержать её взлет, либо устроить такое головокружительное падение, что и собирать-то потом будет нечего. Так что путь глотает горстями успокоительное и пьет желудочную микстуру вместо содовой. Лишь бы делал свое дело, поддерживал и приумножал блеск и силу бренда под названием Меган Стерн.

Менеджер вываливал перед ней на стол расписание, которое учитывало всё: съемки, встречи с нужными людьми, фотосесии, интервью, званые ужины, от которых нельзя было отказаться. Всё, что угодно, кроме шести часов спокойного здорового сна.

Не успевала закрыться дверь на менеджером, как в неё тут же протискивалась агент – холеная худенькая женщина с лисьей мордочкой и ворохом контрактов из которых надо выбрать ни много ни мало, а ровно столько, чтобы поддержать интерес зрителей. Они не должны надолго терять из виду любимое лицо. Память поклонников как решето – через полгода с трудом вспоминают имя, а через год забудут и лицо. Поэтому нужны новые фильмы. Много новых фильмов. Вечная гонка.
А кто знает, что она вчера не ела совсем ничего. Только пила чашку за чашкой белый китайский чай, хотя больше любит кофе?

Не ела потому, что в маленьком заштатном городишке Коди нет зала для занятий фитнесом, и она пропустила несколько тренировок. Весы, который день подряд, показывали лишние четыреста граммов. Катастрофа.

А белый чай вместо кофе, чтобы кожа не потемнела.

Девчонки смотрели на меня как на сумасшедшую, а я, действительно жалела Меган. Я бы на её месте променяла всю свою бешеную популярность на тихую семейную жизнь с человеком, который будет любить её саму, а не знаменитую актрису Меган Стерн. С человеком, который будет рад видеть не красивую распиаренную маску, а настоящее лицо без макияжа и, тщательно отрепетированного, соблазнительного выражения на нём.

Бывали минуты, когда мне казалось, что и сама Меган хочет того же. Да вот только деваться ей уже некуда. Слишком от многих она зависела. Слишком многим была должна. Поклонникам, менеджерам, агентам и, наверняка, не только им.

Глядя на неё, я отчетливо понимала, что только одержимый жаждой славы или сумасшедший захочет жить такой жизнью.

Впрочем, Меган это устраивало, а остальное было неважно.

***
Три месяца пролетели незаметно. Съемки закончились. Фильм был официально переведен в стадию пост-продакшн. «Бродячий цирк» вернулся в Лос-Анджелес.

Забирая кредитную карточку с жалованьем, я неожиданно получила еще одно предложение. Сэми отозвала меня в сторону и спросила о планах на будущее. А какие могли быть планы, кроме как вернуться в «Транжиру»? Я так и ответила, и тогда Сэми предложила продолжить работу в группе. Оказывается, Меган ни разу не пожаловалась на меня, а это было почти невозможным достижением. Вариться в кинематографической кухне еще три месяца, ох, как не хотелось, и я совсем уже было собиралась сказать твердое «нет», но одно обстоятельство заставило задуматься над предложением всерьез.

Фильм, на съемках которого предстояло работать в этот раз, планировалось снимать не где-нибудь, а в городе Ньюпорт, что недалеко от Детройта. Штат Мен. Дикие вечнозеленые леса, озера, горы, скалистый морской берег.

Это было интересно, и я согласилась, полностью отдавая себе отчет в том, что опять бегу. От чего? Куда? Вряд ли я могла ответить на эти вопросы. Скорее всего, меня гнало в дорогу некое инстинктивное чутье. В постоянной суете, занятости, быстрой смене мест, мне становилось легче. Примерно так же я делала, когда во время болезни, страдая от жара и головной боли, вертелась в постели, выбирая такое положение тела, при котором боль становилась глуше, терпимее. Это было очень давно. В прошлой жизни. Еще в России. Мы с мамой тогда только переехали в Архангельск, и с непривычки я сразу сильно простудилась.

Так и сейчас. Я не планировала поездки специально, просто почувствовала, какими смазанными и далекими стали казаться страшные картины прошлого после первого путешествия. Словно смотришь на них сквозь закопченное стекло. Живыми и острыми они становились только когда на экране сотового, цифра за цифрой набирался номер маминого телефона. Я так и не смогла позвонить домой.

Зато, по окончании съемок в штате Мен, получила еще одно предложение поработать на производстве следующего фильма. И я опять согласилась, решив, что это судьба и сопротивляться ей глупо – все равно повернет так, как ей будет угодно.

Жизнь моя, видимо, решив, что это очень забавно, сделала виток и вернулась к тому, с чего началась – я переезжала из одного города в другой вместе со съемочной группой, нигде надолго не задерживаясь.

Новый Орлеан. Штат Луизиана.
Боулдер. Штат Колорадо.
Медисон. Штат Висконсин.

Усталость копилась постепенно. Ежедневное сумасшествие съемочных будней, жизнь на колесах, еда на коленях, надосып. Пестрая круговерть чужих лиц…

В какой-то момент я поняла, что с меня хватит. Пора было прекращать бегать по кругу.

***
Я честно предупредила Сэми, что больше на съемки не поеду. И не передумаю. И чтобы она даже не рассчитывала на такую возможность. Но Сэми очень просила о встрече. Никогда я не слышала таких тихих умоляющих интонаций в голосе нашего всемогущего администратора, и любопытство взяло верх.

Мы сидели в маленьком кафе, находившемся в двух шагах от студии, единственным плюсом которого было малое количество посетителей. Кофе здесь подавали преотвратный. Один раз отхлебнув горячей горькой жижи, я решила больше не рисковать и отставила чашку в сторону. Сэми пила свой напиток, не обращая внимания на мерзкий вкус, и с довольной улыбкой на лице рассказывала мне о делах студии. Фильм с Меган номинирован на какую-то там премию. Выкупили новый сценарий, совершенно потрясающий, за невообразимо огромную сумму. Вылупился новый «звездун», молодой красивый парень…
Она с удовольствием хвасталась достижениями, в которых была и её заслуга тоже. Вот только за фасадом из напускного благодушия, я отчетливо различала напряжение и опаску.

- Сэми, - не выдержала я пустой болтовни, - это здорово, что у Меган такие успехи. Я очень рада за неё, но давай поближе к делу. Когда мы говорили по телефону, у тебя был голос умирающего лебедя. В чем дело? Мне интересно, в конце концов.

Праздничное сияние на лице Сэми несколько поугасло и проступило на нем четко различимое выражение твердой решимости.

- Лив, ты только дослушай меня до конца, пожалуйста. На ближайшие съемки ты мне нужна. Стоп, стоп. – Сэми подняла руки ладонями вперед, будто рассчитывала руками остановить волну возмущения и протеста. – Дай договорю. Я бы не стала тебя просить, но случай исключительный. Этот парень, наша новая «звезда», только что о нем рассказывала…

- Я не прислушивалась.

- Понятное дело. Лив, выслушай. Прошу. Так вот, это очень перспективный молодой человек. Первый же его фильм собрал огромную кассу. Крис подписал с ним контракт на съемки в нашем новом проекте. Но у мальчика есть одно условие…

- Условия есть у всех.

- У всех есть целые списки условий. Чей райдер ни посмотришь, голова кружится. Пунктов на двести требований. А у этого парня только одно. Он попросил, чтобы ему на площадке помогала именно ты.

- Что-о-о?! – лицо мое вытянулось от удивления. – С каких это пор, обслугу заказывают, как девочек по вызову? Тебе не кажется, Сэми, что это странно? Может, он озабоченный сексуальный маньяк? Откуда он вообще про меня знает?

Сэми только отмахнулась.

- Ты сразу про маньяков. Ничего подобного. Никаких подводных камней, Лив. Просто он работал с Меган и она рассказала про тебя. Вы же с девчонками постоянно трещите про артистов. Почему же они не должны обсуждать вас? А ты, молодец, приглянулась Меган, - улыбнулась Сэми, полагая, что делает комплимент. Я только фыркнула раздраженно потому что в голову сразу пришла одна паршивенькая догадка.

- А скажи ка, Сэми. Ведь это его условие не совсем условие. Скорее – пожелание, правда? Просто тебе пообещали бонус к жалованью, если уговоришь меня.

Ей не обязательно было отвечать. Я прекрасно знала, что права.

- Да, Лив, мне обещали бонус. И я бы очень хотела его получить. У меня трое детей, между прочим. – Ответила Сэми с вызовом, и в её глазах промелькнула знакомая до боли решимость маленькой птички, готовой до последнего вдоха защищать свое гнездо от посягательств хищников и таскать птенчикам червячков, пока может двигаться. Как у мамы.

- Ты никогда не говорила, что у тебя есть дети, - сказала я тихо, уже стыдясь своего упрека.

- А нечем хвастаться. Старший сидит.

- Прости.

- Да ладно. Сама виновата. Я упустила детей за своей работой. Их отец нас оставил, когда младший еще и на свет не появился. Мы с трудом выживали. Пришлось искать работу. Хвататься за любую. Даже не помню, как попала на студию. Главное – прижилась, стала зарабатывать. Радовалась. Компьютер детям купила, новую одежду и обувь. Няню наняла новую. Но старшего просмотрела. Его с наркотиками поймали, представляешь?

Сэми надолго замолчала. На холеном лице явственно проступил настоящий возраст, и теперь было видно, что вовсе не тридцать пять лет от роду нашему администратору, а все пятьдесят. Одним большим глотком Сэми допила остаток бурой жидкости в чашке, поморщилась и спросила настойчиво, умоляюще глядя в глаза:
- Так я могу рассчитывать на тебя, Лив?

Я не нашла сил отказать.

- Да. Да, можешь. Но только в этот раз, Сэми.

- Конечно, конечно.

Продолжение следует)))
_________________

Одна из самых прекрасных историй, которые я читала.

УРРРРА!!!! Ты вернулась да еще как))))) Целых две главы! Все побежала читать, коменты будут завтра!)))
Кстати сочувствую по поводу работы, бывает(

какая у Дженни насыщенная жизнь!!интересно,кто же этот молодой актер?надеюсь,не маньяк.. и спасибо большое за такое оогромное продолжение,читать одно удовольствие!!
_________________