Светлая полоска Тьмы (ФЛР, 18+)

Лена, большое спасибо за продолжение!
История Аллы очень впечатлила, крайне не однозначный персонаж, впрочем как и все остальные.
История становится все более запутанной!
С нетерпением жду что же дальше!

Девочки, всех с наступающими праздниками!

_________________

Нелегко Алле приходится - прогибаться под свихнувшуюся пра-пра... при этом практически не имея шанса ни вырваться, ни на месть. Хотя может что и получится
_________________

Что-то от этой Мирославы у меня мурахи,планы то какие страшные,свихнулась ведьмочка.
Да уж история у Аллы нелегкая и грустная,понимаю её желание мести,а вот хватит ли сил.
Лена,спасибо!!интересно,захватывающе,путано немного конечно,но классно!
_________________

Лена, дорогие леди - всем привет и с наступающим!
Спасибо за главу
Вот так Алла, вот так лучшая подружка! Потрясена ее историей и еще больше потрясена кровожадными планами. Пандемия порчи...
Но мне показалось , Алла Алису искренне.. любит. А не играет с ней, как делает Мирослава со всеми.


_________________

Cпасибоо))
С наступающими!))

Воот! Я говорииила, что Алка причастна к отсутствию теперь у Алисочки ноутбука-цепочек-чАсиков.. Не возвращает же хозяйке..((
И ваще.. что она за видящая.. если ни 'Барбароссы', ни блокады не предвидела.. и 'сАмого талантливого' не уберегла(((.. ни даже номеров на грязном джипе не рассмотрела))) - так всяк обидеть ведьму могёт)..
Жаль.. не раскрыто.. кАк Железная Алка инициацию проходила))..
И что там у Царицы в чемоданах)..
И Тарквин то за эти гОды.. заметил ли стремление Мирославы его уничтожить))..

)))эт Неженская по якомусь каталогу) фамилии своим дочерям подбирала?) А Алла своим тож? Не поверю.. что увековечивали рОд тех, с кем случка была)..

Серёжки всплыли).. Это Энтаниэль их в сумку Надюше подкинул? Представляю).. как Альбина-соседка по общаге.. разочаровалась).. - менты то.. перед которыми она выгораживала Белову.. прАвы оказались: 'хахаль фартовый' у пропавшей наличествовал!))

Лена, спасибо за продолжение )
Да, нелегко Алле приходится. Ненависть лютая, а выхода ей нет, крепко держит её Мирослава. Советница Древа, похоже, ку-ку, повернута на чистоте вида и мировом господстве, Гитлер, блин, доморощенный. Надо Алле с палачом объединяться, если такое вообще возможно. Этого кента даже Мирослава боится, чему Алла отчаянно завидует. Не поняла, зачем Алла дневник подружкам отдала? Потому как без надобности стал, к Беловой она больше не пойдёт, буде палача ждать? Ой, как всё интересно. Аллу даже с Есениным подружила! Но вот ,,древесные термины"... читала и казалось, что русский второй язык, но ничего не попишешь, жанр обязывает.
Всех с Наступающим)))
___________________________________

Спасибо за продолжение, Леночка!
Как у них все сложно, закручено перекручено.
История у Аллы печальная.

Так что, эта наша героиня, Алиса типа через смерть стала крутой 😎? Поэтому ее к самоубийству склоняли? До меня не очень быстро доходит))
_________________

Тук-тук, я человек пау... то есть, и тут я тоже решила отписаться))) Только сегодня увидела темку
___________________________________

Лена, спасибо за схемку. Правда сильно ясности пока не внесло...
Скоко там всяческих ветвей!!
Я уже не помню, кто там Энтаниэль, это тот кого Квинт убил? Память у меня не оч.
.
И что значит видящие, они что-то видят особенное? Прошу прощения, я не сильна в фэнтези, может для кого-то все это очевидно...
_________________

пока дочитала 3 главу, но женская итушка шепчет - на девице защита, а еще... будет она любофЬю нашего наглого драко!
___________________________________

Привет всем и Леночке!! Ну и наворотила ты столько действующих лиц!! Прям аж теряюсь!! Из последней главы поняла, что Алла - ведьма и находится в рабстве у Мирославы по сделке!! Мирослава - ведьма из ведьм и решила истребить почти весь род людской в надежде очистить гены!! Трудно будет Алла!! Мирослава хорошо защищена!! Спасибо за новую главу!! Леночка!! Мой респект!! Как ты всю эту информацию держишь в голове да еще ею манипулируешь нам на радость!!
_________________

 » Глава 6. Недопобег

Вечером перед побегом Белова в очередной раз притворилась, что прияла снотворное, которым её пичкали до самого дня выписки. Погасив свет, медсестра покинула палату, пожелав пациентке спокойной ночи, на что Алиса лишь мысленно усмехнулась, ночь ей предстояла весьма беспокойная, даже экстремальная. Отвернувшись от камеры, она выплюнула пилюлю в салфетку, скомкала её и упокоила под матрацем рядом с прочими «куколкам Лимба», как она называла салфеточные коконы со снотворной начинкой.
Алиса неподвижно лежала, скрашивая ожидание тишины в коридоре подсчетом оставшейся на клёне листвы. Когда все стихло, а листья были дважды подсчитаны, она прокралась в ванную, по дороге прихватив из шкафа рюкзак.
Оказавшись в кромешной темноте, Белова замерла, ожидая паническую атаку. В детстве она даже спала с включенным ночником, потом как-то привыкла засыпать без света, в городе ночью никогда не бывает абсолютной темно, даже если фонари под окнами не работают. Но в этот раз никтофобия себя не проявила, вместо неё явилось удивление. Контуры предметов были отчетливо видны на фоне общего мрака, будто Алиса обрела ночное зрение. Она даже в зеркало заглянула убедиться, что её глаза не светятся, как у кошки.
Больничная пижама, сброшенная второпях, послужила затычкой щели под дверью, чтобы соглядатаи не заметили на своих мониторах полоску света. Вспыхнувшая лампочка не заставила зажмуриться, что её тоже удивило. С её зрением явно произошли какие-то метаморфозы, но размышления об этом были оставлены на потом. Она быстро оделась в принесенные Аллой вещи и оценила свое отражение в зеркале. Багровый шрам на маковке был отвратителен, он так и просился повторить участь мелкой производной ветрянки. Способность к шрамовому экзорцизму и на этот раз не подвела, стерла уродца без следа и побочных эффектов, вроде головной боли и тошноты. Результат мистического действия был скрыт платком. Пестрая бандана смотрелась антикамуфляжем на фоне темного прикида, но альтернативы ей не было.
Рюкзак, в котором из одежды осталась только кожаная куртка, был возвращен в шкаф, куртка извлечена для быстрого одевания и положена сверху, обувь спрятана под кроватью. Забравшись под одеяло, Алиса скрытно от камеры вытащила из-под подушки мобильник, глянула на время и сунула телефон в карман джинсов.
Ожидающая полуночи беглянка едва приступила к третьему кругу подсчета листвы, как дверь палаты бесшумно растворилась, пропуская быструю тень, явившуюся задолго до оговоренного срока.
— Готова? — тихо спросила черная фигура, материализовавшаяся у кровати. Шапка-балаклава скрывала лицо пришельца, а голос трудно было идентифицировать по столь лаконичной фразе.
— Это ты, Зиг? — Перестраховаться Белова никогда не считала зазорным.
— Хвалю за бдительность. — Пришелец натянул на лоб край балаклавы, предъявляя анфас Зигмунда, хорошо различимый в свете, проникавшем из коридора через приоткрытую дверь.
Прихватив из шкафа опустевший рюкзак и надев на бегу куртку, Алиса последовала за спасителем. Они прошли мимо медсестры, мирно спящей на своем посту. Белова кралась, чтобы не разбудить дежурную, завидуя бесшумной поступи впередиидущего спутника. Вниз они спустились без ненужных встреч, не считая всевидящего ока видеокамеры, которую Зигмунд явно не опасался, наводя Алису на мысль, что над ней он тоже поколдовал. Но колдовство оказалось иного рода, пост охраны у входа, так же как и медсестра двумя этажами выше, мирно давил Морфея. Такое везение было подозрительным, но Алиса сдержала неуместные сейчас расспросы, чтобы лишним звуком не разбудить спящих охранников.
На крыльце клиники она глубоко вдохнула бодрящий воздух, унимая учащенное сердцебиение. Зигмунд подхватил её под локоть и повлек через парк. Шуршащая только под ногами Алисы листва навевала воспоминания детства, когда они с Ворониным по пути из школы забредали в осенний сквер, где не было злобных сторожевых доберманов, а лишь воспитанные домашние собаки на поводках у хозяев или робкие дворняжки, смотрящие на прохожих глазами побирушек. Её испуг предвосхитило неординарное поведение четвероногих охранников: вместо атакующего прыжка доберманы припали брюхом к земле и, прикрыв передними лапами морды, тихо заскулили.
— Что это с ними? — недоуменно поинтересовалась она.
— Почуяли более сильного хищника, — ответил Зигмунд.
— Вахтеры и медсестра тоже этого хищника почуяли, что впали в летаргию от страха? — Алиса попыталась придать вопросу форму шутки, хотя, глядя на странное поведение собак, ей было совсем не до смеха.
— Надо было их убить? — с той же долей шутки спросил Зигмунд и продолжил движение к кустам, росшим вдоль ограды.
— Нет, конечно! Просто интересно, как ты это провернул? — Она проводила сочувственным взглядом скулящих доберманов.
— Банальный гипноз.
В ограде обнаружилась калитка, едва различимая в свете далекого фонаря. Покинув периметр клиники, беглецы обогнули забор по тропинке, слизкой от мокрой листвы, и вышли на тротуар, идущий вдоль дороги. В паре шагов, у обочины, был припаркован черный мотоцикл. На его сиденье лежал шлем, будто владелец отошел на минуту и недалеко от своего транспортного средства. Беспечным владельцем байка оказался спутник Алисы. Только сейчас она обратила внимание, что на Зигмунде комбинезон мотоциклиста, а не форма спецназовца, как ей показалось в коридоре клиники.
— Мы поедем на этом? — удивленно спросила она, снова вспомнив своего друга детства.
У старшего брата Воронина был мотоцикл. Он и обучил несовершеннолетнего Вовку гонять на «Яве». Перед самым окончанием школы, в романтические майские вечера, Вова звал подругу кататься по пустынному ночному шоссе, но Алиса так и не решилась нарушить мамин запрет. В силу своей профессии, Надежда Белова сталкивалась с мотоциклистами, жертвами дорожно-транспортных происшествий, потому запрещала дочери кататься с Ворониным. Вовка действительно погиб в ДТП, только причиной тому было не лихачество на байке.
Алиса вздохнула, за краткое время их побега, минут десять, не больше, она уже дважды вспоминала Воронина, чего раньше, при первом общении с Зигмундом, не было. Так почему сейчас она невольно сравнивает своего спутника с Вовкой? Ответа на эту иррациональность не было, да и быть не могло с точки зрения разумного мышления.
— Чем тебя Лютик не устраивает? — Всадник железного коня вручил своей нерешительной пассажирке второй шлем, который достал из багажного кофра.
— Не знала, что есть такая марка байков. — Алиса нахлобучила на себя шлем.
— Запрыгивай! — проигнорировал её сарказм Зигмунд, он уже занял водительское место, сменив одну маску другой, вместо маскировочной шапки его лицо скрывало непроницаемо черное забрало шлема. — Нам недалеко ехать.
На рефлексию времени не осталась, она неловко забралась позади спутника и, обхватив его руками за талию, мысленно прощалась с жизнью.
Промчавшись по улицам окраины, они выехали на объездную трассу. Асфальтовое полотно мокрой лентой стелилось под колёса байка, белые черточки разметки сливались в сплошную полосу. Дорожные знаки и указатели мелькали в свете фары и исчезали в ночи. Восторг, охвативший Алису, окончательно вытеснил страх.
Как и обещал Зигмунд, эйфория быстрой езды длилась недолго, через четверть часа байк свернул на узкую дорогу и углубился в искусственный лес. Деревья-великаны, почти растерявшие листву, встретили их застенчивыми кронами, чей абрис отчетливо виднелся на фоне подсвеченного луной пасмурного неба.
Высокие кованые ворота возникли внезапно. Они медленно растворились, пропуская мотоцикл внутрь огражденной внушительным забором территории. Охранник на КПП приветственно кивнул байкеру.
Лютик медленно катился по подъездной аллее мимо деревьев парка, скрывавших за собой трехэтажный особняк из стекла и бетона. Освещение лужайки вдоль всего фасада позволяло рассмотреть это чудо архитектуры в стиле модерн с куполообразной крышей в центре строения и панорамными окнами.
Мотоцикл остановился у высокого крыльца. Зигмунд первым покинул байк, а Алиса продолжала восхищенно рассматривать жилище драконоборца. Её воображение в ожидании ночи побега рисовало долгую дорогу, частую смену автомобилей, придорожные гостиницы, даже нелегальное пересечение границы, но не дворец, окруженный парком, высоким забором, хорошо охраняемый и имеющий настоящего дворецкого, который вышел их встречать.
— Алиса, познакомься. Это Кшиштоф, мой дворецкий, — представил нечаянный хозяин особняка высокого, подтянутого мужчину среднего возраста, облаченного в дорогой черный костюм.
Постная мина на довольно привлекательном лице дворецкого не выражала ничего кроме холодной вежливости. В эмоциональном плане Кшиштоф был сравним с каменным истуканом, слуга не уступал господину.
— Очень приятно. — Эмпат смутилась, встретив еще одну нечитаемую личность.
Они поднялись по широким ступеням, дворецкий следовал за хозяином и гостьей. Стеклянные двери растворились перед ними автоматически.
Холл особняка представлял собой атриум, высотой во все здание. Венчал его темный купол, усыпанный множеством огоньков, имитировавших звезды. Черный мрамор пола отражал их, словно зеркало. Из хмурой земной ночи Алиса попала в фантастическую звездную ночь.
— Невероятно! — потрясенно прошептала она, рассматривая импровизированный планетарий.
— Это проекция Туманности Андромеды, — пояснил Зигмунд.
— Не думала, что ты фанат астрономии. Может, поклонник Ефремова? — намекнула она на роман «Туманность Андромеды», из-за которого с пятого класса предпочитала фантастику прочей художественной литературе.
— Ефремова не люблю, но астрономией интересуюсь.
«Звезды люблю, а Ефремова — нет», — вспомнила она слова Воронина в адрес творчества «железобетонного утописта», как он обозвал этого автора, и мысленно шикнула на себя за повтор глупых сравнений двух абсолютно разных персонажей в её жизни.
Интерьер холла был под стать потолку, такой же фантастический. Два верхних этажа нависали дугообразными ярусами. В центре зала находилась цилиндрическая шахта лифта из полупрозрачного дымчатого плексигласа. Её оплетала спираль лестницы из такого же материала, на уровнях второго и третьего этажей она разбегалась мостиками к балконам ярусов. Сквозь стеклянную заднюю стену виднелся причудливо освещенный сад камней. Справа от входа был устроен водопад: из-под балкона второго яруса в длинный узкий бассейн, похожий на канал, стекал водяной поток. Бассейн-канал бороздили парчовые карпы, декоративные одомашненные рыбы, популярные в Японии. Мебельный минимализм был представлен мягким гарнитуром и журнальным столиком в стиле авангард на космическую тематику.
— Кшиштоф проводит тебя в твою комнату. Отдохни. Завтра покажу тебе дом и парк, — оторвал Зигмунд гостью от созерцания пятнистых обитателей бассейна.
Алиса последовала за дворецким в кабину лифта. Они вышли на втором ярусе и по мостику добрались до левого крыла. Широкий коридор встретил их големообразными скульптурами, похожими на оплывшие терракотовые статуи воинства династии Цинь. Красно-коричневые истуканы казались не просто украшением интерьера, а действующей охраной, следящей за впечатлительной гостьей намеками на глазные впадины.
Стены коридора, по которому Алиса шла за дворецким, украшала абстрактная роспись и картины ей под стать. Создавалось впечатление, что ограниченные рамами цветовые пятна растекались по стенам причудливыми изгибами линий, соединяясь между собой в некую общность, смысл которой ускользал от понимания, но все же присутствовал. Автор этой композиции преследовал определенную цель, эмпат вдруг поняла, какую, при созерцании росписи на неё снизошло умиротворение. «Явись сюда злоумышленник с оружием в руках, тут же бросил бы его за ненадобностью и возлюбил обитателей особняка, как самоё себя», — подумала она не без благоговейного трепета перед даром художника.
Кшиштоф остановился у одной из дверей посреди коридора и открыл её для гостьи:
— Это ваша комната. Напротив покои хозяина. Если вам что-то понадобится, нажмите кнопку «А» на пульте, горничная придет незамедлительно.
— На каком пульте? — Она робко переступила порог «своей комнаты».
— Он лежит на тумбочке. Остальные кнопки управляют освещением, шторами и замком.
Гостевая спальня была роскошной, но взгляд Алисы приковала не изысканная мебель оттенка ванили, а стены и потолок, и здесь покрытые росписью. Сложный геометрический узор в кремово-золотистой гамме топорщился ломаными линиями, перетекавшими в округлые формы, которые в свою очередь вздыбливались углами и возвращались к истоку, избегая повторов. Пересекаясь, линии-формы создавали конструкции, рождавшие разные ассоциации, то волк крался по лесу, то дракон расправлял крылья в полете, то огонь пылал в зеве камина. Жили эти образы один взгляд, посмотришь в другой раз, и там, где был волк, качалась ладья на волнах, на месте взлетавшего дракона высился замок, а огонь в камине сменился избушкой на курьих ножках. Такую роспись можно было изучать часами, как смотреть на пляску языков пламени или бегущую воду. Эмпат прислушалась к своей реакции на этот ассоциативно-геометрический ребус, но ничего не уловила, на смену умиротворению, посетившему её в коридоре, пришло лишь восхищение гармоничной красотой интерьера и благодарность хозяину за предоставленный комфорт.
Оставшись одна, Алиса сбросила с плеч куртку вместе с рюкзаком прямо на пол и упала навзничь на широкое ложе. Белоснежный мех покрывала ласково щекотал кисти её раскинутых рук. Она внутренне расслабилась впервые с того момента, как вышла из комы. Её взгляд пробежался по линиям узора на потолке, и улыбка блаженства переросла в зевоту при виде цветка лотоса, так похожего на ночник, многие годы висевший у неё над кроватью. Накопившаяся усталость, в большей степени психическая, чем физическая, взывала к отдыху. Алиса приказала себе хотя бы раздеться, чтобы не пачкать кипенно-белое постельное белье.
Уже забравшись под одеяло, она обратила внимание на пульт, лежавший на прикроватной тумбочке. На нем было шесть кнопок с буквенным обозначением. На «А» она жать не стала, чтобы не тревожить попусту горничную, но с остальными поэкспериментировала. Кнопка «Б» отвечала за дверь: замок щелкал, открываясь и закрываясь. «В» сдвигала и раздвигала шторы. Зажигали и гасили свет прочие буквы.
По детской привычке, Алиса оставила включенной лампу у кровати, тусклый свет которой соответствовал ночнику. В воцарившемся полумраке настенный узор ожил, оттенки потекли по артериям линий, заставляя то корежиться от землетрясения горную долину, то летучую конницу вступить в сечу с врагом, то ветки колючего кустарника тянуться за идущим по болоту мужчиной, или это только казалось её отходящему ко сну сознанию.
Она проснулась, когда электронные часы на панели телевизора показывали семь минут десятого. В комнате было сумрачно, сквозь шторы пробивался дневной свет. Ночник не горел, хотя она четко помнила, что оставляла его включенным, но, возможно, он гас автоматически после определенного количества часов работы, чтобы не тратить зря электроэнергию.
Размышления над склонностью богачей к экономии вспугнула вибрация мобильника, доносившаяся откуда-то снизу. Свесившись с кровати, Алиса дотянулась до джинсов и вытряхнула телефон себе на колени:
— Алло, — зевнула она в трубку.
— Ты где? — взволнованный голос Зигмунда тут же прогнал остатки сонливости.
— В комнате, куда меня твой дворецкий определил. А что?
— Ты в доме Тарквинова! Он опередил меня вчера! — Зигмунд почти кричал.
— Что? — Она чуть не выронила мобильник. — Но как? Это же был ты! Твое лицо, голос, вообще все! Почему ты не сказал мне, что вы близнецы?
— Потому что это не так! Мы не братья, скорее, двойники.
— Скорее уж, овечки Долли, — пробурчала она себе под нос, чтобы собеседник не услышал, и уже громче спросила: — Что теперь?
— Ты только не волнуйся и ничего не предпринимай. Я обязательно приду за тобой. Жди, — потребовал несостоявшийся спаситель и прервал звонок.
На дисплее телефона высветилось энное количество пропущенных звонков и множество sms-сообщений, которые уже не имело смысла читать. Выронив мобильник, Алиса обхватила голову руками, коря себя за несусветную глупость бежать от похитителя вместе с похитителем. Почему она не заподозрила подвоха, когда они подъехали к этакому дворцу? Ведь Зигмунд на олигарха совсем не походил даже со швейцарскими часами на запястье. С другой стороны, убегать от байка и перебираться через двухметровый забор было не в её силах.
«Нытьем проблему не решить, надо успокоиться и взять организацию побега в свои руки», — с этой мыслью она поднялась с кровати и, воспользовавшись пультом, раздвинула шторы, чтобы оценить размеры своей тюрьмы. Свет яркого дня хлынул в комнату, приподняв светолюбивой Беловой настроение. Сад камней за окном покрывала седина изморози, ночные заморозки в начале ноября были редки в их широтах, но не удивляли. За каменными декорациями росли карликовые кедры, багряные клены и растерявшие листву японские вишни. Над деревьями возвышалась позолоченная крыша пагоды, охраняемая свернувшимся клубком красным змеевидным драконом. За растительной ширмой ограда не просматривалась, но воображение пленницы нарисовало аналог Великой китайской стены. Логика высказалась, что без посторонней помощи сбежать отсюда будет сложно, но можно, надо только найти лазейку, а для этого нужна разведка.
После торопливых водных процедур она облачилась в свою одежду, проигнорировав обширные закрома гардеробной, мобильник прихватила с собой, опасаясь оставлять связующую с Зигмундом улику в комнате, которую стопроцентно обыщут в отсутствие «узницы».
— Госпожа Алиса, — дворецкий будто караулил её под дверью. — Прошу следовать за мной. Завтрак ждет вас в малой столовой.
Мысленно чертыхнувшись, неофитка шпионажа справилась с испугом и пошла за Кшиштофом, стараясь не смотреть на умиротворяющее оформление коридора, чтобы не растерять боевой дух в логове врага.
Днем холл выглядел по-другому. Молочно-белый едва прозрачный купол рассеивал яркий свет позднего утра. Черный мрамор пола поблескивал золотыми чешуйками. Водопад искрился радугой. Среди блеска его вод в бассейне мелькали яркие пятна карпов кои.
— А где Зигмунд? — спросила она прямую спину дворецкого, когда они пересекали холл по мостику, ведущему в правое крыло.
— Господин в кабинете. Я провожу вас к нему после завтрака, — голос Кшиштофа был бесстрастен, но эмпат уловила вспышку раздражения и страха при упоминании имени своего несостоявшегося спасителя.
Алиса распахнула калитку Великой охранной стены, чтобы лучше изучить тюремщиков, она не пропустит ни одной их эмоции, как бы они ни отгораживались от её дара.
Малая столовая благоухала запахом хорошего кофе и выпечки. Окно во всю стену позволяло любоваться лужайкой перед домом. Круглый белый стол на двадцать персон занимал центр просторной комнаты. Дворецкий любезно отодвинул для гостьи массивный стул с обивкой из кремового бархата.
Алиса медленно пережевывала пищу, почти не различая вкуса нежнейшего омлета и мягчайших круассанов, её нервировало молчаливое присутствие Кшиштофа за спиной, да и предстоящая встреча с хозяином особняка аппетита не прибавляла. Она растягивала трапезу, сколько могла, но пора было подниматься из-за стола.
Не без внутренней дрожи она переступила порог кабинета хозяина своей «тюрьмы».
— Доброе утро. Как спалось? — двойник Зигмунда покинул кресло у рабочего стола, отдавая дань вежливости гостье.
При свете дня Алиса в очередной раз убедилась в абсолютной схожести похитителя и спасителя, но успокаивающую мысль, что утренний звонок был всего лишь розыгрышем, отмела как недопустимую слабость к самообману.
— Отлично! — бодро соврала она, делая вид, что заинтересована интерьером.
Кабинет совмещал в себе прошлое и настоящее: справа был современный офис, а слева — средневековый замок. Хозяин особняка жестом пригласил гостью занять одно из двух антикварных кресел, стоящих у камина в старинной части кабинета. Присев на самый краешек, Алиса уделила особое внимание картине, написанной прямо на стене и занимавшей все пространство слева от камина и над ним.
Фреска создавала иллюзию продолжения замковой залы, мрачной, со стрельчатыми окнами, сквозь цветные стекла которой едва просачивался дневной свет. В двойнике кресла, занимаемом сейчас Алисой, полуоборотом к ней сидел аристократ в черном камзоле и ботфортах. Его глаза были прикрыты, поза расслаблена, ноги вытянуты к камину. Самого камина на фреске изображено не было, он как бы подразумевался в том месте, где располагался его реальный аналог, будто очаг был сквозным, и присутствующих в кабинете грел, и нарисованного мужчину своим теплом не обделял. Длинные пальцы правой руки аристократа безвольно обхватили ножку оловянного кубка, стоящего на подлокотнике. Кубок то ли был пуст, то ли ополовинен, кромки жидкости в нем не наблюдалось. Владелец замка выпил вина и уснул, разомлев от тепла живого огня. Зато его четвероногий друг не спал, крупный серый волк, растянувшийся у ног хозяина, приподнял над передними лапами лобастую голову и наблюдал за гостьей умными желтыми глазами.
Алисе был знаком художественный прием, когда взгляд изображенного на портрете обращен прямо на тебя, с какого угла не посмотри на картину, тем не менее, «следящий» волк будил у неё смутную тревогу. Оторвав взгляд от фрески, она заметила у себя под ногами серую шкуру. Мысль, что от изображенного хищника остался лишь коврик у камина, вызвала жалость к бедному животному, и тревога исчезла.
Имитацию старинной каменной кладки справа от камина украшала паноплия из раритетного, но хорошо сохранившегося, холодного оружия, крылатого шлема и штандарта с черным драконом на багровом фоне. Над паноплией висела еще одна картина, по мнению не медиевиста, не вписывавшаяся в средневековый антураж. На пейзаже, обрамленном в простенькую раму из маренного дерева, был изображен то ли закат, то ли восход на лесной поляне.
— Кто он? — спросила она о мужчине на фреске, припомнив, что уже видела это полотно в Галерее живых картин.
— Пан Станислав Тарквиновский, польский магнат времен Речи Посполитой. — Хозяин кабинета занял кресло напротив гостьи и вытянул ноги к камину, словно подражая нарисованному шляхтичу.
— Твой предок? — вырвалось у Алисы, выдавая её осведомленность, что человек, с которым она бежала из клиники, не Зигмунд.
Тарквинов и Тарквиновский звучали почти идентично, польская фамилия, переделанная в русскую. Но не исключено, что изображенный магнат был предком и похитителя, и спасителя, раз они так похожи. Польское наследие витало вокруг, как и любовь хозяина к дальневосточной культуре. Взять хотя бы имя дворецкого, Кшиштоф стопроцентно был поляком. Олигарх окружил себя соотечественниками, но и недругов имел среди них.
— Не совсем, — ответил Тарквинов, будто не заметив её оплошности.
— А художник кто? — Осознав свой прокол и отругав себя за него, она решила перевести диалог в праздное русло, тема живописи сама просилась на язык.
— Ваш покорный слуга.
— Да ты мастер! — искреннее восхитилась бывшая ученица художественной школы.
— Это всего лишь хобби. Настоящей художницей была моя мать.
— Тогда ты унаследовал её талант в полной мере. Пан как живой, только волк, на мой взгляд, крупноват. — Краем глаза она заметила, что уши нарисованного хищника вздрогнули, но ей наверняка показалось, боковое зрение и не такие иллюзии рождало при должном освещении. Блики огня, полыхавшего в камине, вполне могли содействовать мнимому оживлению волка.
— Войцех такой и есть.
— Кто? — недоуменно посмотрела она на похитителя, хотя до этого избегала прямого взгляда в лицо копии Зигмунда.
— Волк.
— Понятно. — Несостоявшаяся художница мысленно вздохнула над непереносимостью творцами критики своих творений. — А это что за пейзаж? — указала она кивком на картину над паноплией.
— Моя первая удачная работа. Называется «Закат в лесу». Дорога мне как память.
— Вчера ты обещал мне экскурсию по дому и саду? — Она просто не знала, о чем еще говорить с похитителем.
Пристальный взгляд копии Зигмунда её смущал, но страха не вызывал. Одиозный Тарквинов, как и его враг, эмоциями не фонил, а учтивость и располагающую улыбку расценивать как угрозу не получалось.
— Раз обещал, то идем.
Тарквинов поднялся из кресла и протянул ей руку, которую она приняла после секундной заминки. Его ладонь была горячей, сильной и, как ни странно, дарила ощущение защищенности. Так, рука об руку, словно детсадовцы на прогулке, они и покинули кабинет.
Едва дверь щелчком возвестила о закрытии, волк на картине поднялся на лапы, потянулся, зевнул во всю ширь своей устрашающей пасти и спрыгнул в комнату. Цокая когтями по паркету, он обошел кресло, недавно покинутое гостьей, обнюхал сидушку, чихнул, будто пылинка в нос попала, вздохнул, совсем как человек, и растянулся на волчьей шкуре у камина. Прикрыв глаза, он с блаженством впитывал тепло настоящего очага, по которому соскучился в стерильном мире картины, где не было ни холодно, ни жарко. Войцех уже не первый век сторожил покои пана Тарквиновского, с тех самых пор, как шкурой его прототипа услали пол перед камином в старинном замке, от которого ныне остались лишь живописные развалины.

_________________

Лена, спасибо за продолжение) Зигмунд же спасет Алису? )
_________________

Лена,спасибо за продолжение.
Так они с Зигом похожи или Тарквинов может принимать внешность какую хочет?

Какой ловкий дракон, переиграл Зига , вот нравится он мне , да и Алисе судя по всему тоже.
Только вот совсем не понятно почему Зиг с Квинтом похожи?
А Алиса наверное не любит темноту потому что является адептом света?
Лена , спасибо за главу, как все запутано и не понятно кто плахой а кто хороший , жду продолжения!
_________________