Кофейный роман (СЛР, 18+)

 » Глава 21. Виктор Каргин сидел за столом своего кабинета

Виктор Каргин сидел за столом своего кабинета, в котором много месяцев назад началась вся эта гребаная история, и никак не мог понять, когда наступил перелом. То ли когда впервые поднял на Веру руку, даже себе не признаваясь в том, что ему неожиданно понравилось, как она кричит от боли и страха, пряча от него лицо. От этого наслаждение получал едва ли не большее, чем от секса с ней или с любой другой девкой. Что характерно, годы спустя она перестала бояться и смотрела на него прямо, будто ждала этих ударов, наслаждаясь ими так же, как он. Их отношения, может быть, потому и продержались столько времени, что от этого садомазо оба получали свое удовольствие. Он раз за разом переламывал ее. Она пыталась тягаться с ним, ломая его иначе, чем он.
А может быть, все изменилось тогда, когда он отказал ей в праве на материнство. Но, видит бог, ему не нужны были дети. И Вероника не нужна ему была как мать его детей. Не для того он женился в своем весьма немаленьком возрасте, чтобы видеть, как возле него взрослеет женщина, которая возвращала ему его молодость. Он купил куклу. И хотел куклу. Остальное прилагаться было не должно. Если это понимал он, почему не понимала она?
Как бы ни начиналось, финал был здесь, в этом кабинете. В тот день, когда он едва ее не убил. Странно, но почти надеялся. Может быть, так освободился бы от этой ненормальной связи, которая заставляла его сомневаться в собственной мужественности до тех пор, пока он не начинал сжимать кулаки.
Вера оказалась на редкость живучей.
Чуток подлаталась.
И сбежала из больницы, едва смогла ходить.
И в скором времени он получил повестку в суд.
Странно, что она побои снимать не стала, чтобы хотя бы на это давить – вдруг проканало бы. Впрочем, не такая уже и дура. Дэн отмазывал его в прошлый раз, когда она впервые заявление накатала. Дэн готов был отмазывать его, когда он чуть не пришиб эту суку. Дэн выручил бы и теперь. Перед законом Каргин всегда был кристально чист. Дэн, который и сам был его должником по девяностым, когда Виктор вложился в его избирательную кампанию, теперь лишь раз за разом прикрывал его зад. Слишком тесно они были связаны.
Развод – ерунда.
Нет такой юридической дребедени, которую Каргин не смог бы раздолбать и забыть.
Ударом стала беременность Вероники.
И вовсе не факт ее очередной измены.
Беременность – это уже серьезно. Беременность – это уже признак ее победы. Победы над ним. А Каргин не мог позволить ей победить. Это было равнозначно тому, чтобы признать себя импотентом. Не в сексе. В жизни.
Он мог бы стереть ее в порошок двумя пальцами и не заметил бы. Но куда увлекательнее было подмять ее под себя. Заставить покориться, прогнуться, сдохнуть в уверенности, что нет существа ничтожнее ее.
Она всего лишь поставила перед ним новое условие в их игре, которая тянулась годами, и в которой развод был лишь одним из квестов. Но все и всегда можно было изменить. Наверное, именно за это Виктор Каргин и любил Веронику – она не выиграла еще ни разу, но зато играла со всей отдачей. Впрочем, то, что он испытывал, было куда сильнее любви.
Зазвонил телефон, отвлекая его от раздумий. И переворачивая весь его мир вверх ногами.
- Виктор Анатольевич, - услышал он довольный голос своего охранника. – Ну в общем выяснили. Вчера в конце дня к ее дому приехал ваш бывший адвокат. Черный такой, усатый. Зашел и до утра не убрался. Сегодня снова здесь. Вряд ли может быть такое совпадение, чтобы именно он мелькал в подъезде Вероники Леонидовны.
Разумеется, совпадения быть не могло. Через четверть часа Каргин знал, где проживает Закревский. И это была совсем не Оболонь. Еще через час он ехал в контору Максима Вересова. В любом случае, ему было, что обсудить со своим адвокатом.
- Виктор Анатольевич, - поднялся Макс встречать клиента.
Тот крепко пожал его руку и удобно расположился на диване. Достал из кармана пиджака очки и надел их на нос, оглядываясь по сторонам.
- Да я, в общем-то, мимо проезжал, Максим Олегович. Дай, думаю, заскочу. Апелляцию обсудить. Вдруг вы чего посоветуете.
- В ваших же интересах посоветую не подавать. Апелляция оставит решение без изменения, уверен.
Каргин коротко хохотнул. Кто бы сомневался!
- Вы думаете? Но какое может быть расторжение брака, если я не хочу его. И если хочу жить с этой женщиной. Кстати, женщиной беременной. И едва ли способной о себе позаботиться. Суд не примет этого во внимание?
- Ну почему же? – Вересов не менее удобно устроился в своем кресле и смотрел прямо на Каргина. – Суд обязательно исследует все материалы дела. Изучит ваш иск и возражения вашей супруги, а я уверен, что они будут. И что же увидит коллегия? Безусловно, ваше желание сохранить семью. В то время как госпожа Каргина категорически против. Более того, беременна от другого мужчины, о чем систематически заявляет.
- Ну, от кого она беременна, еще разобраться надо. Вы это понимаете, я это понимаю. Это будет стоить времени. А в семье время – это все. Страсти улягутся. Она может передумать. Это ведь шанс, Максим Олегович, верно?
- Шанс, - согласился Вересов, - но зыбкий и ресурсоемкий.
- Но это же мои ресурсы, да? – усмехнулся Каргин. – Нет, вы правы. Я не идиот. И прекрасно понимаю, что особых надежд питать не приходится. Но, видите ли, эту женщину я люблю. И готов признать ее ребенка. Полагаю, вы можете устроить нам встречу, чтобы я имел возможность донести до нее эту мысль? Разумеется, для того, чтобы я решил, есть ли смысл подавать апелляцию. Мне глаза ее видеть надо.
- Я не могу ответить за нее. Все, что я могу попробовать сделать – связаться с ее адвокатом и передать вашу просьбу. Но, на вашем месте, не очень бы рассчитывал, что Вероника Леонидовна согласится на встречу.
- То есть, на апелляцию мне нет смысла подавать. А на встречу нет смысла рассчитывать. Печальный итог жизни, не находите?
- Я не судья и не исповедник, - холодно отозвался Вересов.
- Вы мой адвокат, - рассмеялся Каргин. – Это больше, чем исповедник. Однажды я объяснял это Ярославу Сергеевичу. Вам просто не успел.
- Именно потому, что я ваш адвокат, я и советую вам оставить эту часть жизни позади и уделить внимание иным заботам.
Каргин поправил галстук и снял с носа очки. Потом осмотрелся по сторонам и, наконец, спросил:
- А вы женаты, Максим Олегович?
- Какое это имеет значение?
- Просто если вы женаты, то представьте на мгновение мое положение. Вообразите, что женщина, без которой вы не можете жить, в один прекрасный день начинает вас ненавидеть. Вы сами немало в этом виноваты. Но продолжаете верить, что все возможно вернуть. И что? Не станете цепляться за малейший шанс?
- Виктор Анатольевич, речь не о моем браке. О вашем. Вы не сумели его сохранить. Не вы первый, не вы последний. Вы вправе продолжать бороться. Я лишь высказал вам свою точку зрения. Решение – за вами. Но повторюсь, я вам не советую продолжать настаивать. Рано или поздно Вероника Леонидовна перестанет быть вашей женой.
- Нет, Максим Олегович. На ней уже лежит эта печать. Это навсегда. И никуда ей от этого не деться. Самое смешное, что она сама это понимает. Только вы еще не видите, - слова эти были произнесены тихо, но оттого производили гнетущее впечатление, будто бы он вдавливал их в голову собеседника. Потом встал и уже легко, гораздо легче, произнес: - Вы про встречу-то попробуйте договориться, пока время есть. И тогда я решу. И, на всякий случай, готовьте документы для апелляции. Может, и не понадобятся, но пусть будет.
Вересов поднялся вслед за Каргиным, протянул ему руку и сказал:
- Ваше право, Виктор Анатольевич. Я дам задание помощникам, они подготовят документы и передадут вам на подпись.
Каргин кивнул, пожал ему руку и с пожеланием всего доброго удалился.
Правда, удалился не далеко. Выйдя из приемной Вересова, он направился прямиком к кабинету Ярослава Закревского. Санька только и успела, что засечь его седой лысоватый затылок в холле. Но тот благополучно скрылся за дверью.
«Ну и что сейчас будет?» - мелькнуло в голове юного падавана, готовящегося в джедаи.
Закревский в это самое время сидел, разложив перед собой документы нового дела, которое не требовало больших усилий с его стороны. Банальный раздел, где муж готов был заплатить отступные. Нужно было всего-то сговориться о цене и подписать все необходимые бумаги. Потому Ярослав с чистой совестью расположился у ноутбука и выбирал модель коляски. А это задача посложнее выбора автомобиля. Вес. Цвет. Размер. Конфигурация. Производитель. И чтобы все это еще и Нике понравилось. Он по-прежнему слабо представлял, что могло ей нравиться. Хотя прогресс определенно наметился. Она любила цветы, мороженое, пижаму с жирафами и хороший секс. А еще она любила их будущего ребенка. Уже достаточно для того, чтобы было за что и ради чего бороться.
Когда дверь хлопнула, Закревский поднял глаза и встретился с блеклым водянистым взглядом Виктора Каргина. Взгляд этот ничего не выражал. Это-то и было подозрительно.
- Виктор Анатольевич? Чем обязан? – приподняв бровь, поинтересовался Закревский. С кресла не встал. Руки не протянул.
- Да не со скуки зашел, - усмехнулся Каргин. – А как к хорошему специалисту.
- Вот как? – бровь взметнулась вверх, хотя едва ли что-то еще выдавало его удивление.
- Видите ли, Ярослав Сергеевич, один мой хороший знакомый решил жениться. И я рекомендую ему заключить брачный договор.
- Это весьма разумно с вашей стороны. С вашим-то опытом.
Каргин коротко хохотнул и подошел к столу.
- Один неверный шаг и все к чертям, - заявил он совершенно спокойно. – Репутация, карьера, деньги, имущество, гордость, уважение к себе, в конце концов. Достаточно один раз влюбится в суку. И тогда конец всему.
Закревский расслабленно откинулся на спинку стула и невозмутимо сказал:
- Тогда вы по адресу. Насколько все упрощает банальный брачный договор. Как предохранитель от шлюх. Кстати, о домашнем насилии там тоже пункт можно прописать. На всякий случай. Мало ли, какие предпочтения у партнеров. Установить, если можно так выразиться, границы разумного.
- Действительно, замечательная идея! – радостно объявил Каргин. – Думаю, моему приятелю это понравится.
- Так вам визитка нужна? Или предварительно договориться о встрече хотите?
- Я, пожалуй, лучше оставлю вам контакты этого жениха. Свяжетесь с ним сами, хорошо?
- Да бога ради, Виктор Анатольевич. Рад буду помочь человеку не влипнуть по самые яйца.
Тот снова рассмеялся, вынул из кармана флешку с блестящим брелоком и положил перед адвокатом.
- Все здесь, Ярослав Сергеевич, - неожиданно жестко проговорил Каргин, наклонившись над столом и почти выплевывая каждое слово в лицо Закревскому. – Если вдруг потеряете – не страшно. У меня этого барахла еще до хрена имеется.
Он резко развернулся и направился к выходу. У двери замешкался и обернулся к Ярославу.
- Кстати, я все же решил постараться сохранить семью и подать апелляцию. Вероника беременна. Может быть, ребенок – это именно то, что нам нужно.
Дверь захлопнулась.
Ярослав выдохнул ярость, клокотавшую в нем. Медленно разжал кулаки, которые непроизвольно сжались минутой ранее. И заставил себя оторвать взгляд от двери. Потому что иначе кинулся бы следом, чтобы начистить рожу этому подонку.
Уперся глазами в крошечную флешку, лежавшую перед ним. Медленно открыл ее и вставил в ноутбук. Видеофайл. Крутая визитка, ничего не скажешь.
Еще через час Закревский без стука влетел в кабинет Максима Вересова и заорал:
- Эта падла подает апелляцию, да?!
Недоуменно взглянув на Ярослава, Макс спросил:
- Ты про Каргина, полагаю?
- А есть варианты? Да, я про него!
- Во-первых, не ори. Во-вторых, ты и сам понимаешь – он имеет на это полное право. А в третьих, чего ты суетишься? Рано или поздно их все равно разведут. В конце концов, живешь с ней ты, а не он.
Закревский налил себе воды из графина и шумно выпил. Поставил стакан на стол и некоторое время смотрел куда-то прямо перед собой. Потом проговорил уже спокойнее:
- Меня не устраивает рано или поздно. У Ники реальные проблемы со здоровьем. Не без помощи этой падали. То, что он ее бил, это ты должен помнить. От нее он просто так не отстанет. Ей нельзя нервничать – у нее угроза выкидыша. Я ее, конечно, на сохранение отправлю. Но это не значит, что она выдержит еще и эту гребаную апелляцию.
- Да ты вообще можешь ее из страны отправить. Пусть Самородова ходит в процессы. Честно, я не думаю, что апелляция отменит решение. Нет там оснований. Отработай возражения на жалобу вместе с Марией.
- Разумеется, именно этим я с Санькой и займусь в ближайшее время. Но есть еще кое-что.
Вересов вопросительно посмотрел на Ярослава. Тот выдохнул и заговорил, глядя Максу в глаза:
- У него на нее компромата до хрена и больше. Самого разнообразного. Мужик с фантазией. Она тоже. Пока это не касается нашего будущего, мне пофигу. Я и сам прекрасно понимаю, что там было. Другой вопрос, что сегодня из его уст прозвучали конкретные такие угрозы, - замолчал, отстраненно посмотрел в окно и продолжил: - Мало того, что я связался с женой своего клиента, что само по себе дерьмово и бросает тень не только на меня, но и на твою контору, теперь еще и эта грязь… Если выплывет… И тоже ударит по мне… Я не знаю, что может выкинуть Ника. Понимаешь, она… Мне иногда кажется, что если бы она тогда не забеременела, то уже давно куда-то делась бы. А так, вроде как, вариантов нет. Однажды она уже пыталась доказать, что это все у меня пройдет. Хватит. Мне не понравилось. Мы только-только общий язык начали находить. Понимаешь?
- Понимаю. Есть идеи?
- Ну у тебя же был какой-то мужик в минюсте? Еременко? Яременко? Как там его? Перец, которого ты разводил.
- Еремеенко, - уточнил Макс. – Нормальный мужик.
- Вот я хочу, чтобы этот нормальный мужик устроил ад в офисе Каргина, - процедил сквозь зубы Закревский. – Чтобы там прокуратура на уши все поставила. С привлечением налоговой, антимонопольного комитета и хрен знает чего еще. Чтобы тотальная проверка по всем выигранным тендерам, чтобы всю его бухгалтерию проштудировали. Чтобы он спать ночами перестал. Сам понимаешь, никакой бизнес чисто не делается. И если когда-то этой падали какая-то тварь помогла прикрыть дело по заявлению Вероники, то где гарантия, что это единственное, в чем его покрывают? Если что-нибудь есть, то найдут. Заодно у него тупо времени на нас не останется. Знаешь, олигархов иногда вообще трусить полезно. И у них тонус лучше, и видимость деятельности органов власти создается.
Обдумывая сказанное, Макс некоторое время молчал, мерно постукивая ручкой по столешнице.
- Ок. Можно попробовать. В любом случае, если он откажет, то скажет об этом прямо. Тогда подумаем что-то еще.
- Макс, только мне как можно скорее надо. Десять дней на апелляцию. Потом хрен знает сколько времени до заседания у него руки развязаны.
- Я понял. Что зависит от меня – сделаю.
- Спасибо! – выдохнул Закревский и взъерошил шевелюру. – Но, мать же твою, как он меня достал!
_________________

Да, не легко Славе. И с Никой отношения наладить, и ребенка сохранить, а тут еще и Каргин палки в колеса вставляет.
_________________

ДжЫн и Светлая, спасибо за продолжение!
Вот сволочь этот почти бывший муж, никак не угомонится!
Одна надежда на Ярослава, да Макса с министерским знакомым!
А у них только налаживаться все стало, а так Ника может чтобы не подставить Славу глупости наделать.
_________________

Страсти нешуточные, сюжет вы, девочки, лихо закрутили. Большое спасибо, дорогие авторы! Вчера начала читать, не могла оторваться. Хорошо, что так часто выкладываете, а то ждать совсем невмоготу.

Да ну, на апелляцию 30 дней. Время есть. Разведут в любом случае, в кассацию идти не придется.
А от Каргина грозит опасность. Мужик уверен в своем всесилии.

ДжЫн и Светлая,спасибо ща продолжение.
Проверки хорошая идея и надеюсь,что этого "кАзла" оставят без ничего,даже без его золотых коронок.

Вот точно этот Каргин кАзел, шел бы своей дорогой и не трепал нервы никому
Девочки, спасибо за продолжение)
_________________

Надеюсь, найдется и на Каргина управа.
Нельзя, чтобы Ника жила в страхе.
___________________________________

Нелегко не только Славе. Нелегко и Нике - научиться верить, научиться не бояться, научиться снова нормально жить.

Они мальчики умные, разберутся)

Ника мооожет! Ника еще не то может!

Мерси боку Старались) Да и любим мы этих извергов нешуточно!

Немного осталось! Потерпите капельку ;)

У страха глаза велики. А у Ники так вообще - бездна)

И не на пустом месте уверен. У него право сильного.

Ну, поглядим, что может нормальный мужик из минюста)

Он не умеет. Так-то милейший дядя, просто кАзел.

У каждого человека свой бумеранг. Свой Каргин вряд ли поймает.

Милые дамы, спасибо большое!
_________________

Наверное, к лучшему, что Каргин лично столько всего рассказал и показал Ярославу. Ника вряд ли будет что-то сообщать
Девочки, спасибо за продолжение
___________________________________

Ника? Да ни в жисть!
Кому нужны кошмары на ночь?
Спасибо!
_________________

 » Глава 22. Безмятежная улыбка второго сорта

Нацепив на лицо безмятежную улыбку второго сорта, Вероника поднималась в лифте на седьмой этаж бизнес-центра. Прямиком в контору Вересова. Слава уговорил ее пообедать вместе, а ей вдруг ударило в голову зайти за ним на работу. Начиная с прошедшей недели все ее действия носили исключительно спонтанный характер. Как утверждала всезнающая Галя – так у Вероники проявлялся стресс. Еще бы он не проявлялся, если ровно шесть дней назад она удостоверилась в том, что знала и раньше: Каргин ее так просто в покое не оставит. И жалоба – это еще самое малое, что он может.
Она шла по длинному, малооживленному коридору конторы, когда из кабинета Вересова ей навстречу вышел мужчина, приблизительно возраста Каргина и лицом, смутно знакомым. Первая мысль, посетившая голову Ники, что это мог быть кто-то из тех, с кем она… была сразу отброшена, потому что Вероника вспомнила. Его звали Еремеенко. И ненаглядный каргинский Дэн (который был единственным, кого она всегда посылала с его намеками) называл его не иначе как «эта тварь Еремеенко».
Ника прошла мимо, по необъяснимой причине проводила его взглядом в спину и, постучав в дверь, вошла в кабинет Ярослава.
- Госпожа Каргина? – услышала она.
А потом из-за стола показалась золотистая макушка помощницы Закревского. Девушка, собрав с пола рассыпавшиеся бумаги и сложив их в папку, вскочила и тут же сообщила:
- А Ярослав Сергеевич в переговорной, у него клиенты.
- Я подожду? – спросила Ника.
- Конечно. Только это может затянуться. Там обсуждают отступные. Торгуются. Я ему шепну, что вы здесь, да?
- Может, лучше не стоит?
- Почему не стоит? – вдруг рассмеялась девушка. – Весь офис и так в курсе, кому Закревский фрукты фургонами возит.
- Я не об этом, - улыбнулась Ника. – Отвлекать не стоит.
- Ничего, - заговорщицки подмигнула помощница. – Там все просто. Я подстрахую, если что.
- Саша, - окликнула Ника уже выскакивавшую за дверь девушку. – Вы же все знаете. Откуда Максим Олегович знаком с Еремеенко?
- С Николаем Ильичом? – удивилась Санька. – Так шеф его разводил несколько лет назад. Я тогда не работала. А сейчас сына его разводит.
Ника кивнула и села на стул у стола Ярослава. Помощница ушла, а Ника бесцельно блуждала взглядом с предмета на предмет в кабинете, пока не уперлась в небольшую флешку в канцелярской вертушке на столе Закревского. К флешке был привязан брелок, который она узнала бы и через десять лет. Такие развешивал на всякую мелочь Каргин. Не задумываясь, зачем она это делает, Вероника развернула ноутбук и вставила флешку.
И запустила видеофайл.
Ей удалось дышать ровно и глубоко, пока смотрела фильм на экране – цветной и со звуком. Кажется, даже не удивилась. Не позволила себе. Сама когда-то призналась, что предпочитает домашнее видео. Конечно, не совсем домашнее… За редким исключением, но ей всегда удавалось незаметно установить камеру. Сама не знала, для чего. Никогда не пересматривала. Значит, Каргин все-таки нашел записи.
Вот и посмотрела!
Там ничего не было такого, чего бы они не делали с Ярославом. Если бы только происходящее на экране не напоминало карусель. Кадры менялись, менялись мужчины, позы, звуки, но раз за разом была Вероника. Все время Вероника.
Она не отводила глаз. Не могла перестать смотреть так же, как продолжала кататься месяц за месяцем на этой чертовой карусели.
Лишь услыхав шум за дверью, она спешно выдернула флешку, вернула ее на место и поставила ноутбук в обычное положение.
- Ну все, Олег Юрьевич, если что, далее в телефонном режиме. Звоните. О следующей встрече вас Александра известит, - звучал голос Закревского в коридоре. Ему что-то ответили, дверь вздрогнула и отворилась. Ярослав вошел в кабинет и увидел Нику.

***

Он закрывал глаза и снова видел Нику. Раз за разом. На, под, спиной, стоя, лежа, в самых разнообразных локациях. Ничего такого, чего бы они не пробовали. С той лишь разницей, что каждый раз с разным мужчиной.
Оказывается, знать и видеть – не одно и то же. Просто знать куда как проще. Когда это перед глазами, то любые слова приобретают значение. Становятся реальными. И это именно то, о чем говорила Тася – готов ли он к такой жизни, когда каждый день может быть нанесен удар под дых?
Выпустив пар у Вересова, когда его деятельный ум выстроил план обороны и наступления на Каргина, он вернулся в свой кабинет и снова запустил эту гребаную флешку, будто ему доставляло удовольствие истязать себя. И пытался примириться с мыслью, что это тоже она. Она и вот такая. И это с ней. И теперь уже с ним. Будет всегда, никуда не делось и не денется. И как жить, когда теперь уже видел?
Закревский долго курил, чего никогда не делал в своем кабинете. Тушил окурки в пепельнице, потом начинал новую сигарету. Одну за другой. Когда начало тошнить, плюнул и, заглянув к Вересову со словами «Я на сегодня сваливаю», вышел на улицу. Воздух был странный. Теплый и одновременно свежий. Наверное, ветер. Он трепал волосы и заставлял сердце биться сильнее. И дышать полной грудью.
Потом он поехал домой. Не к Нике. К себе. В полной уверенности, что в этот день быть с ней просто не сможет. И еще сильнее ужасался себе – думал ведь, что сможет. Уверен был. Считал, что все чушь. Важно здесь и сейчас. А оказывается, гребаного файла с нарезкой достаточно, чтобы всю жизнь перевернуть вверх дном. И показать собственное малодушие во всей красе.
И трусость.
Перед будущим. Когда такое вот прошлое.
Дома нашел старый коньяк, оставшийся хрен знает с каких времен. Поставил перед собой. И долго смотрел на бутылку. Ужраться. Не выход. Легче не будет. Перед глазами все еще мелькали кадры. Совсем другие, чем в файле. Клуб, она без белья под мигающим светом, потом полумрак в автомобиле. Душ в гостинице. Пол. Стол. Кровать.
Диван в кинотеатре.
Когда впервые противно и мерзко стало самому. От себя.
Если вдуматься, был ли он одним из всех? Она ведь их даже людьми не особенно считала. А может быть, человеком она не считала себя. Нормальным человеком, который стоит большего. Или ей не нужно большего? Довольно «видеопотока»?
«Я соскучилась, Слав», - было еще и это. Сказанное неожиданно для него. В тот момент, который он считал переломным для них обоих. Может быть, придумал? Может, переломил ее тогда, когда не хотел ломать? Потому что искренно считал, что сломали ее до него.
Может быть, он никакое к черту не лекарство, как хотел думать. Идиот, хотел ведь. Слишком тщеславен, слишком себялюбив.
А потом приходит Каргин и, зная наперед, что любое себялюбие, любую гордость из человека легко вышибить, подсовывает под нос то, чего лучше не видеть. Но если уж увидел, остановиться невозможно. Будешь смотреть. Будешь перемалывать это в себе. Будешь ненавидеть – себя. Ее. Весь этот гребаный мир, в котором есть каргины и поток мужчин, которые прошли через ее тело.
Зачем она все еще его терпит? Из-за ребенка? Чушь. Она «что-нибудь придумала бы. Потом». Он сам навязывал ей себя. А она позволяла ему оставаться рядом. Нужно ей это? Он ей нужен?
За окном начинало темнеть. Он стоял у подоконника, сунув руки в карманы, и смотрел, как в доме напротив зажигаются окна – одно за другим, одно за другим. Его передернуло. Было кое-что, что он всегда упускал.
Ее фраза, лишь единожды оброненная по телефону. «Я жду тебя».
Может быть, она и правда ждет…
Закревский вернулся к столу, убрал бутылку и стакан в сторону. И быстро направился в прихожую. Обуваться.
До Оболони ехал через пробки чуть дольше обычного. Когда открывал своим ключом ее дверь, чувствовал, как к вискам приливает кровь и тягучими ударами бьется о сосуды.
Первым, что увидел, переступив порог, была Ника. Она стояла посреди прихожей, засунув руки в карманы халата и чуть склонив голову набок.
- Привет! Ну и где тебя носило? – спросила она, прищурившись.
- Заезжал домой, - негромко ответил он и захлопнул за собой дверь. – Проверить, все ли нормально.
Помедлил. Разулся. Снял куртку, прошел в комнату.
- Как дела? – спросил и подумал, что вопрос обыкновенный, но дебильный. Для нее этот день ровно такой же, как и вчера.
- Нормально, - Ника пожала плечами и пошла следом за ним. – А! Я же снимок нашла. С УЗИ, ну тот, с прошлой недели. Ты посмотреть хотел.
Она подошла к тумбочке и стала рыться среди бумаг.
- Не знаю, что ты там разбираешь, - усмехнулась Ника, протягивая ему отпечаток.
Закревский внимательно посмотрел на ее руку. Тонкое запястье, длинные пальцы с неброским маникюром. Потом взял снимок и поднял глаза уже на нее. Халат. Рыжие завитушки, собранные в пучок. Лицо то же, что и накануне. Спокойное лицо. Даже, кажется, счастливое. Ему еще этим утром хотелось думать, что счастливое.
Он резко отвел взгляд и стал рассматривать отпечаток.
- Ты не видишь? – поинтересовался будничным тоном. – Вот тут голова. Это ручка. Это… это, кажется, хвост.
- Хвост? – она посмотрела на картинку, потом на Славу. – Ну хвост, значит, хвост. Будет у нас хвостатый ребенок. Зато эксклюзив.
- Ну круто. Привяжем бантик. Красиво.
Он вернул ей снимок и улыбнулся, снова рассматривая ее, а в голове настойчиво билась дикая мысль – это не там, не тогда она была настоящая. Это здесь она настоящая. И все, что оставалось за дверью – это всего лишь дорога к ней. Не может быть по-другому. Не должно быть по-другому.
Сглотнул и притянул ее за руку к себе.
Вероника подалась к нему, посмотрела прямо в лицо и удивленно спросила:
- Что-то случилось?
- Переезжай ко мне, а?
Ее лицо вытянулось, она по-дурацки захлопала ресницами и забормотала:
- Я… я не думала… но если ты хочешь. Правда, хочешь.
- Правда. Хочу.

***

- Ну все, Олег Юрьевич, если что, далее в телефонном режиме. Звоните. О следующей встрече вас Александра известит, - звучал голос Закревского в коридоре. Ему что-то ответили, дверь вздрогнула и отворилась. Ярослав вошел в кабинет и увидел Нику.
Широко улыбнулся, пошел к ней и протянул ей ладонь, чтобы помочь встать.
- Вот это сюрприз! Осваиваешься?
Опираясь на его руку, Вероника тяжело поднялась.
- Да нет. Оказалось, из дома выбралась рано. Вот зашла. Ты занят?
- Уже нет, - он поцеловал ее, легко приподняв над полом. И снова улыбнулся. – Ну что? Пошли на наше место?
- Идем, - ответила Ника негромко, поцеловав в ответ. Она не понимала, что происходит, чертовски хотелось заплакать, но вместо этого она улыбнулась и, снова оказавшись на полу, взяла Славу за руку.
- Ник, а ты вслушайся, как это звучит – «наше место», а? – продолжал болтовню Ярослав, выводя ее из кабинета и закрывая дверь. А ведь и правда любимый столик Закревского давно уже стал «их местом».
_________________

 » Глава 23. Меня сегодня не будет

- Меня сегодня не будет, - сказал Макс помощнице и вышел из кабинета.
Повернул к Закревскому, но передумал. Не стоит дергать. Что ему скажет Еремеенко – неизвестно. А этот идиот начнет истерить. Еще с ним увяжется.
Спустя минут сорок Вересов входил в кабинет Николая Ильича.
- Максим Олеееееегыч! – протянул Еремеенко, едва увидел своего, чего уж греха таить, любимого адвоката по бракоразводным процессам. Поднялся и протянул ему руку для пожатия. – Ну удружил ты мне, так удружил!
- И чем конкретно? – живо поинтересовался Вересов, пожимая протянутую руку и располагаясь на стуле перед хозяином кабинета.
- Да Каргиным своим! Прелюбопытнейший фрукт оказался. Нет! Ничего не могу сказать, концы умело прячет. Так ведь и мои орлы не лыком шиты. Последний тендер по горюче-смазочным в госзакупках, майский в смысле, этот засранец выиграл, хотя с какого перепугу вообще непонятно! По бумагам – хрен придерешься, так ведь зацепка есть. И ведет далеко! Ты, голубчик, кофейку не хочешь?
- Не откажусь, - усмехнулся Макс, - но при условии, что в следующий раз вы ко мне. Угощу не только кофе. Зацепку, полагаю, тоже дернули основательно?
Еремеенко рассмеялся и включил систему связи:
- Леночка, будьте любезны два кофе. Черных. Спасибо, – поднял глаза на визитера и продолжил: - К вам, Максим Олегыч, разве только в гости. Разводиться пока не вариант, жениться бы сперва. Так вот о ниточках. Решение по этому тендеру принималось, ясное дело, комиссией не без участия Дениски Гаращенко. Слыхали про такого?
- Слыхивал. Пересекаться не приходилось.
Николай Ильич прищелкнул языком и подмигнул Вересову.
- Гаращенко Каргину кумом приходится! – провозгласил он, будто выкрикнул: «Бинго!». А потом принялся пояснять: - Сынульку младшего крестил. А еще Каргин твой лет десять назад в его предвыборную кампанию вкладывался. Так что сам понимаешь, какая непредвзятость в комиссии была. Там обоснование красиво слеплено. А по факту убытки одни от такого сотрудничества. Тупо отмывание денег. Понимаешь, к чему веду?
- Да уж более чем, - задумчиво протянул Макс. – В целом, что-то такое мы и предполагали. Все схемы схожи между собой. И все же, Николай Ильич, откровенно. Полученная информация останется лишь информацией? Или…
- Или, Максим Олегыч, - совершенно серьезно ответил Еремеенко. – Или. Потому что вот тут-то самое интересное. Вы детективы девяностых смотрели? Про малиновые пиджаки, про братков? И даже про устранение конкурентов? Физическое, разумеется. Там одно за другим потянется. Еще с тех пор. Теперь-то методы чуток поменялись. Вроде как, цивилизовали бизнес. А оно нет-нет, да и прорвется. К слову, шапки и в органах полетят. Проверяем ведь подчищенные реестры. Шухеру вы, конечно, навели. Ткнули чуть ли не в небо, а попали.
Вересов усмехнулся. Знал бы Еремеенко кто, каким пальцем и куда ткнул. Ну раз уж совпало приятное с полезным, то можно и искупаться в лучах славы. Немного.
- Каргин был моим клиентом. Каюсь, провели мы это дело не совсем успешно. Что нередко случается, если ставить себе нереальные цели. Или потерять нюх.
- Ха! Шутить изволите? Да что тогда такое нюх, если не ваша просьба санкционировать проверку у этого засранца! А уж за то, что теперь я за яйца Гаращенко держу, вам моя личная признательность. Вкупу ко всему, что вы сделали, - Еремеенко помолчал, внимательно изучая лицо Вересова, и продолжил: - Мы с ним по одному мажоритарному округу баллотируемся. Банально, да?
- Нууу… - многозначительно проговорил Макс. – Как сказал бы один мой родственник – дорога ложка к обеду.
- Именно. Буду конкурента выбивать. И заметьте, исключительно в рамках законодательства. Повестки в ГПУ уже всем разосланы. В том числе вашему Каргину. Если не дурак, будет сотрудничать. У него не так много вариантов. У Дениски их, правда, еще меньше.
- К счастью, Каргин – не наш. Теперь уж точно. Вы же знаете, я уголовкой не занимаюсь.
- Вам и не надо. Перепачкаетесь. А у вас талант! – объявил Еремеенко. – Кстати, талант, как там развод моего непутевого? Со своей белобрысой еще не помирился?
Развод Еремеенко-младшего тянулся с февраля. И это был тот еще головняк!
- Алексей Николаевич настроен самым решительным образом, - бодро ответил Вересов, мысленно поржав.
Еремеенко-младший даже в самой отчаянной фантазии вряд ли представлял, что такое решительность. В отличие от своей супруги. С которой действительно хотел расстаться. Но делая шаг вперед, отступал на два, как только драгоценная половина повышала голос хотя бы на полтона.
- Да? – совершенно справедливо засомневался Николай Ильич. – Ну вы уж об этом решительном позаботьтесь. Я ж его вам, как родному человеку, доверил.
- Позабочусь, Николай Ильич, не беспокойтесь!
Секретарша внесла в кабинет поднос с кофе и поставила на стол.
А когда вышла, Еремеенко с улыбкой достал откуда-то из ящика бутылку коньяка и водрузил рядом с подносом.
- Ну так что, Максим Олегыч? По кофейку?
_________________

ДжЫн и Светлая,спасибо за продолжение.
Ну и что Слава эту флешку где попало бросает то,такое видео...

Это правда, знать, но не видеть, это одно, а вот видеть своими глазами - это уже совершенно другое. Он еще молодец, за полдня очухался.
Ника, конечно, партизанка, уже та стадия, когда можно честно рассказать, почему так сложилось.