Минус всей моей жизни (СЛР)

спасибо за продолжение!
_________________

Наташа, спасибо за продолжение )
Теперь с браком Сергея более - менее понятно, платит за своё неуважительное, небрежное отношение к женщинам.(с) Оговоренные десять лет подходят к концу, но любимая дочь, а вернее, нежелание её потерять, развод делает невозможным. Не понимаю, зачем такой бак Ксении, но как говорится, чужая душа потёмки. Чувства к Жене набирают обороты, справляться с ними все труднее. Это заставляет Сергея делать то, что ни коем случае делать не должен, ведь своим поведением он даёт Жене надежду, а надеяться то не на что. Он узнал ответ, почему Женя терпела его отвратительное отношение, почему так держалась за работу в ЧП, и это только подтвердило, какой же он болван.
Очень повеселили разборки Сергея и Васи, посмеялась от души))) Добавила веселья Раиса Васильевна поборница нравственности)
Мне так интересно, как дорогой автор собираться разруливать тупиковую ситуацию. ХЭ у этой замечательной истории будет?
___________________________________

Марин, я просто обожаю читать твои комментарии, так интересно слушать, как мои тексты выглядят и воспринимаются со стороны! И главное, очень приятно, что ты понимаешь мою историю именно так, как я и задумывала это, и хочу особо отметить то, что ты стараешься понять людей и истоки их поведения и оправдать. Как мне кажется, это очень правильная, хоть и непростая, но важная для жизни позиция!!! Так держать, ты молодец!!!))))) Спасибо большое за участие, с удовольствием буду ждать твоих новых комментариев)))) и насчет ХЭ... Ну конечно будет!!! Обязательно)))) До него только дожить надо

Раз роман с ХЭ, то можно и мне попроситься в читатели?!

Спасибо за продолжение! Действительно, начало повеселило)))) кто же так оплошали в отделе кадров?! На месте Сергея я б им что-нибудь тоже веселенькое устроила, чтоб впредь точно паспортные данные вносили! А по поводу ХЭ -это хорошо))) только вот не особо уверена, что захочет Женя ждать Сергея целый год. Но есть вероятность того (правда небольшая), что вот "плюнет" он на всё и отдаст по брачному договору фирму. Хотя дети дело такое.... Знакомый мой со своей женой (3 детей) просто заключили взаимное соглашение, что он тихо ходит на лево и она закрывает глаза на это, а так живут вместе под одной крышей, "образцовая семья". Жалко только старшую, ей уже 16, она все их выкрутасы (особенно папины) видит и понимает(((

Спасибо! Когда же у него сорвет стоп-краны!?

Спасибо за комментарий, Анжела, да, в каждой ситуации действительно люди все решают по разному, и никогда нельзя однозначно сказать, правильно они поступают или нет... С детьми вообще все сразу становится непросто, но тут тоже во многом играют роль моральные качества: некоторым, к сожалению, без разницы, что будет с детьми в той семье, из которой они уводят мать или отца, ну а для кого-то просто невозможно взять чужое, совесть не позволит...((( в моей истории будет один из вариантов решения ситуации, но опять же, не могу с уверенностью заявлять, что это было единственно правильное решение... Возможно, кто-то со мной не согласится... Вернее, с Жениным решением Я старалась написать так, чтобы это было правильно с точки зрения нравственной стороны))) Но очень надеюсь совпасть в конце с вашим мнением!! Спасибо, что читаете!!
_________________

Наталья, очень скоро))) Буквально... В следующей главе )))
_________________

Спасибо за продолжение!!!читаю с удовольствием !!!Стоило Сергею просто перестать на неё злится и сразу влюбился...И никто не знает ,что он женат...,что есть ребёнок!!!А когда Женя узнает ,будет писец для неё...
_________________

 » Глава 13. "Плюс"

Глава 13. «Плюс»
Усталая, разбитая, измученная Женя рассеянно собралась на работу, кое-как натянув на себя какое-то темно-синее пятно из шкафа и что-то накрасив себе на лицо из косметички, чтобы замазать черные круги под красными глазами, совершено не думая, подходит ли макияж к платью, ровно ли намазана помада, не торчат ли во все стороны ее идиотские кудряшки...
Идиотские… хорошее слово. Она и сама идиотка. Сергей мучает ее, а она… Женя не могла вспоминать вчерашний день, она давно не испытывала такого разочарования, такой душевной боли…
Ничего не соображая, она вышла из отцовской машины и поплелась на работу, запинаясь за каждый снежный бугор на дороге, врезаясь в людей, чуть не убившись летящей на нее дверью завода…
А вот и секретарская. Вяло, как будто ей тяжелы собственные ноги, звучали тонкие каблучки ее сапог по ковролину, Женя почти не поднимала головы, погрузившись в собственную пустоту, как вдруг…
- Доброе утро, Женечка. – громыхнул знакомый бас, и Женя вздрогнула от неожиданности, резко вскинув голову и увидев Павла Краснохатова собственной персоной, возвышавшегося над кофемашиной огромным валуном, наряженным в черный костюм, и виновато улыбавшегося, а в одной из его здоровенных лап торчала корзинка с цветами.
Женя напряженно замерла на месте, агрессивно глядя на него и памятуя о его жестком притязании к ней на корпоративе. Вышел из отпуска, значит. Из легкого щебетания Светки Женя знала, что Павел берет отпуск обычно сразу после зимних каникул, чтобы отдохнуть по-полной, съездить куда-нибудь и припереться с черным, африканским или турецким загаром посреди зимы.
- Доброе утро, Павел Юрьевич. – холодно и напряженно проговорила Женя, обойдя его по широкой дуге и завернув за стойку, скидывая пуховик и включая компьютер как ни в чем не бывало, будто его здесь и не стояло вовсе. Ей так хватило вчерашних переживаний, что разбираться с этим извращенцем-коллекционером женских тел у нее не было ни малейшего желания.
- Женечка, милая, я бы хотел извиниться. – виновато прогрохотал он, внимательно, однако, пройдясь по изгибам тела Жени под платьем. – Я вел себя на празднике совсем неподобающим образом… Выпил лишнего… Ну и… В общем, искренне прошу твоих извинений, - он поставил корзинку с цветами ей на стол и облокотился на стойку, вглядываясь в ее бледное, безразличное лицо, - и больше такого не повториться.
- Павел Юрьевич, - вздохнула Женя, тяжело сев на стул, - я понимаю, что вы были пьяны и все такое… Но пообещайте мне в будущем сохранять дистанцию. Я не готова сейчас ни к серьезным отношениям, ни к интрижкам, простите.
Павел хмуро поджал губы, а затем вздохнул:
- Да, конечно, Жень… Я обещаю. Но мы ведь можем сходить куда-нибудь вместе без… так сказать… такого тесного сближения?
Не мытьем, так катаньем. А ребята ее предупреждали, что эти зубки не разожмешь просто так… Мертвая хватка… Женя вздохнула, намереваясь в очередной раз объяснить Паше, что она с ним не хочет даже в одну столовую ходить, не то, что на свиданки, как в этот момент…
В секретарскую влетел Сергей. Женя тут же ощутила новую, скрипучую волну боли, сжавшей все ее внутренности в болезненный комок, поэтому резко отвернулась, не желая смотреть на него, не желая замечать его чертовой привлекательности, не желая искать его взгляда, вылавливая в нем, как в илистом пруду, какие-то признаки влюбленности по отношению к ней, не желая ощущать его решительной и жесткой мужской энергетики, которая заставляла ее трепетать перед ним еще больше…
Сергей недовольно уставился сначала на Пашу, потом – на цветы, и его глаза осветились безумной яростью:
- Ты что здесь делаешь, Паша?!? Я же тебе запретил к ней…
- И я скучал по тебе, дружище! – с натянутой, но тоже вызывающей улыбкой проговорил Павел, шагнув к нему. – Ты не волнуйся, мы с Женечкой только разговариваем…
Сергей гневно подлетел к нему и, пылая от злости, заглянул в его маленькие глазки своими красивыми серыми, но источавшими такую влиятельность и какое-то даже безмозглое бесстрашие, глазами, процедив:
- Мне на это плевать. Я ясно выразился в прошлый раз. Не подходи к ней, понял?
Павел тоже разозлился и ехидно ухмыльнулся, вызывающе проговорив:
- Я уйду, только если она сама меня прогонит, Серега. Так что расслабься, иди к себе…
Сергей не дал ему мечтательно дорассуждать, а импульсивно и грубо схватил его за манжеты пиджака, но Женя, испуганно охнув и резко рассердившись, выскочила к ним и, встав между ними, оторвав руки Сергея от пиджака Павла, гневно крикнула:
- Сергей Викторович!!! Павел Юрьевич!!! Прекратите, прекратите сейчас же!!! Что вы делаете, Сергей Викторович?? – Женя всплеснула руками, укоряюще посмотрев на Сережу, и прокричала им в лица:
- Успокойтесь! Павел Юрьевич, я принимаю ваши извинения, Сергей Викторович, мы с Павлом только разговариваем, ничего больше!!! Слышите? – крикнула она, а двое сцепившихся бывших друзей располосовывали друг друга взглядами, пытаясь доказать, кто из них сильнее, круче и влиятельнее.
- Что, Сережа, в права собственности вступил? – ядовито поинтересовался Павел, холодно усмехнувшись. – А Женя то хоть в курсе?? Ну, насчет Лены, Вики… И кстати, как поживает Ксюша? Передавай ей привет от меня. – с победной и злостной улыбкой ухмыльнулся Паша, а Женя так и замерла, ощутив, как глубоко-глубоко летит к чертям ее измученное сердце. Ксюша… Еще и Ксюша какая-то… Эх, Женя, Женя, дура ты наивная, вот и весь разговор!
Женька расширенными глазами смотрела на Сергея, не замечая даже, как поникли ее плечи, как отчаянно сошлись брови, как потух свет внутри нее… Ну почему? Почему все сложилось именно так?? Зачем вообще он ей нужен???
Сергей секунду наблюдал за ней, а затем его глаза сверкнули новым сумасшедшим фейерверком ярости, и он, снова схватив Павла, возвышающегося над ним на полголовы и нависающего улыбчивой скалой, за пиджак, и с такой силой тряхнул, что у Паши даже челюсть звякнула, а улыбочка быстро испарилась, оставив своему хозяину лишь гневно вытаращенные глаза.
- Не лезь в мои дела, Паша, иначе сильно пожалеешь! – прошипел Сергей, излучая просто лавину разрушительного гнева. – И Женю оставь в покое, ты понял??? Найди себе другую игрушку!!! А ее не трогай!!
- О-о-о, Сереженька, как все запущено… - издевательски протянул Павел, ухмыльнувшись. – Другую игрушку? Я с ней не играю, в отличие от тебя, так что…
- Паша? Сережа? Вы что делаете?? – вдруг раздал голос, который бедная Женя, сходящая с ума от всего происходящего и едва сдерживающая слезы обиды, хотела услышать меньше всего.
В секретарскую, в великолепном персиковом платье, с идеальным макияжем и на высоких каблуках вошла Лена, на ходу расправляя складки на юбке и готовясь, по всей видимости, к встрече с кем-то очень для себя важным.
Она удивленно уставилась на двух сцепившихся руководителей фирмы, недоуменно переводя глаза с одного на другого и на Женю, которая с каким-то грустным, потерянным видом вцепилась в рукав и тому, и другому.
Секунду оценивая обстановку, Лена вдруг насмешливо сморщилась и презрительно и возмущенно воскликнула:
- Вы что делаете?? Деретесь?? Из-за… из-за нее??? – она ткнула в Женю пальцем и расхохоталась. – И где же это вас так переклинило, мальчики? Красивые женщины что, нынче перевелись, теперь за каждую… рыжую будете биться не на жизнь, а на смерть??
Женя устало посмотрела на нее, не ощутив даже ни капли какого-то гнева или желание ответить поострее, а только безразличие и разрывающая душу боль…
Сергей резко повернулся к Лене, вспыхнув новой яростью, и сквозь зубы строго и беспрекословно прикрикнул:
- Закрой рот! Что ты хотела, Лена? Что нужно?
- Так закрыть рот или говорить, что нужно, ты уж опреде…
- Лена!!! – прорычал Сергей, и Лена, испугавшись его взгляда, более миролюбиво проговорила:
- Поговорить пришла насчет того, что случилось позавчера… Или тебе показалось, что так обращаться с женщиной можно? – ядовито проговорила она, мстительно зыркнув на Женю, которая ощутила вдруг такое бессилие, что поплелась за свою стойку и, усевшись на стул, стала вяло расстегивать сапоги, не желая больше ни смотреть на них на всех, ни слушать их.
Сергей раздраженно вздохнул и в приказном порядке произнес:
- Иди ко мне в кабинет, Лена. – затем он повернулся к Паше и отпустил его, гневно процедив:
- А ты – на свое рабочее место, Павел Юрьевич. Живо!
Паша ухмыльнулся и, хлопнув Сергея по плечу, довольно провозгласил:
- Ты сначала со своими бабами разберись, Серега, а уж потом мне дельные советы давай, как жить и с кем. Ладно. Увидимся, Женя. – попрощался он, и Женя, тяжело оторвав расфокусированный, больной взгляд от монитора, с трудом ответила:
- Увидимся, Павел Юрьевич.
Секретарская опустела. Сергей с какой-то нервной тревогой посмотрел на Женю и стремительно зашагал к своему кабинету, на ходу строго бросив:
- Будь здесь, Женя, никуда не уходи. – и тоже исчез за дверью кабинета, оставив лишь болезненного червя, выедающего сердечное яблоко Жени изнутри.
Оставшись, наконец, одной, Женя вдруг сложила руки на столе и, положив на них голову, расплакалась, сама не ожидая от себя подобного действия.
Она плакала, думая о том, что было вчера вечером, о его прикосновении к ней, о его руке, горячо и неистово ласкавшей ее руку, о его глазах, жадно, желанно изучавших ее губы, и умирала от ужаса, что это всего лишь его очередная игра, а она – глупая, безмозглая кукла, попавшая, как и все эти несчастные Вики, Лены и какая-то Ксюша в его сети… Женя плакала и плакала, пока ее не отвлек тихий, встревоженный голос:
- Жень? Жека?? Ты… ты чего?? Плачешь, что ли?? Зябликова, посмотри на меня!
Женя подняла голову, всхлипывая и вытирая слезы, размазывая тушь по щекам, а перед ней стоял Семен, в неописуемом волнении склонившийся к ней и внимательно вглядывающийся через свои модные очки в ее лицо.
- Только не говори, Женька, что ты опять из-за Минаева плачешь! – усмехнулся он, нежно рукой вытерев ей слезу, вновь побежавшую по щеке.
Женя ухмыльнулась через слезы и утвердительно закивала головой:
- Ага, из-за него… Я запуталась, Семка, я ужасно запуталась! Я уже ничего не понимаю! Это его способ поиздеваться надо мной? Но зачем? Что ему от меня нужно, а?..
Семен улыбнулся и весело проговорил:
- Ну… Что ему сейчас от тебя нужно, видно невооруженным глазом. Успокойся и расскажи, что произошло, только по порядку и без лирических отступлений на тему: «Чем же я так плоха для него, такого прекрасного и расчудесного». А я пока кофе попью.
Женя вытерла слезы и подробно рассказала о вчерашнем вечере, о Сережиной драке с Васькой, о его знакомстве с родителями и о прикосновении в подъезде, закончив свою сбивчивую тираду его сегодняшним столкновением с Пашей.
Вздохнув, Женя снова почувствовала навернувшиеся на глаза слезы и, игнорируя разрывающийся телефон, значки оповещения о входящих сообщениях и груду неподписанных документов на столе, она положила локти на стол и, опустив на них подбородок, уставилась в пустоту, тихо проговорив:
- Зачем он все это делает, если не хочет сближения со мной? Зачем отталкивает всех, кто имеет на меня какие-то планы? Цветы зачем принес? Я что, недостаточно… привлекательна?? Мне… стоит покрасить волосы, надеть контактные линзы, удалить веснушки? Что?
Семен в веселом нетерпении закатил глаза и взял ее за руку, проговорив:
- Ты опять рассуждаешь с позиции «я хуже всех на свете». Женька, с твоей самооценкой надо что-то делать, это катастрофа! Не будь дурочкой, рыжик! Ты привлекательна, ты красива, сколько раз я говорил тебе об этом??? Ты разве не замечаешь, как мужчины реагируют на тебя? А насчет Сергея… Думаю, он не сближается с тобой не из-за твоих кудряшек и веснушек, а по каким-то своим причинам. Что ты о нем знаешь? Да ничего. Не нужно думать, что всегда и во всем ты виновата. У людей бывают свои проблемы. Ну а то, что ты заставляешь его слетать с катушек и уничтожать всех на своем пути… Это факт. Потерпи, Женька. Он либо сдастся, либо отступится от тебя, вот увидишь. – пожал плечами Семен, с улыбочкой прихлебывая кофе из кружки. – Одно мы знаем точно: он отвадил от себя своих любовниц, и Вику, и Ле… - Сема немного взволнованно осекся. – И Лену. И случилось это после Нового года, так что делай выводы, Зяблик, не спе…
Он не успел договорить: резким пинком отлетела дверь директорского кабинета и оттуда на всех парусах вылетела Лена, отчаянно вытирая слезы, бегущие ручьями по щекам, и часто всхлипывая, а следом стремительно вышел Сергей, тут же посмотрев за стойку.
Женя почувствовала новый прорыв слезной плотины и резко выдохнула, стараясь не всхлипывать, как Лена, и держаться до последнего, но несколько слезинок все же скатились по ее щекам, образуя новые блестящие дорожки.
Сергей подлетел к Семену и грозно и недовольно проговорил, нахмурившись:
- Почему не на рабочем месте, Семен? Какие-то проблемы с новым тензопреобразователем, который я у тебя сегодня лично проверю в конце дня???
Семен расширил глаза и примирительно проговорил:
- Никаких проблем, Сергей Викторович, тензик в процессе… Ну, я пойду? – он вдруг наклонился к Жене, спрятавшей лицо вниз, пытающейся сделать вид, что она занимается документами, и нежно погладил ее по волосам, тепло проговорив:
- Не грусти, рыжик, тебе не идет, да и нос распухнет, станет, как картошка. Потом поболтаем, пока! – и он быстро вышел из секретарской, сопровождаемый пристальным и гневным взглядом Сергея.
Женя отвернулась, не желая смотреть на него, не желая снова чувствовать боль, обиду, разочарование, крушение надежд, и, спрятав лицо в ладони, пытаясь не плакать, с трудом удерживая себя от истеричных рыданий с подвыванием и безграничной жалостью к несчастной себе, глубоко вздохнула.
- Женя. – тихо проговорил он ей в спину. Настойчиво, но максимально мягко, как только он умел. – Жень. Посмотри на меня. Женя! – приказной тон вернулся, и Женька всхлипнула, вдруг услышав шаги, а затем почувствовав, как он присел около нее на корточки, внимательно вглядываясь в то место на ее голове, где должно было быть лицо, но которое в данную секунду было крепко закрыто ее ладонями.
- Женя! Ты плачешь? Из-за меня? Не реви! Твою мать, Женя! – процедил он с бешеной тревогой, и его руки вдруг аккуратно взяли ее за запястья и потянули на себя.
Женя вздрогнула и неожиданно, как-то инстинктивно, даже откатилась на стуле от него, почувствовав, как быстро заколотилось ее сердце, и посмотрела на него большими, сияющими болью и трепетом перед его присутствием, глазами, разрываясь в противоречиях.
- Не орите на меня. – тихо и строго проговорила она, а Сергей поднял брови и вдруг улыбнулся самой нежной, самой искренней улыбкой, сразив Женю наповал.
- Извини. Перестань плакать, пожалуйста. Ты просто не понимаешь кое-каких…
- Ксюша. – тихо сказала Женя, с болью закусив губу. – Кто она такая?
Сергей резко нахмурился и вздохнул, секунду глядя куда-то на стол, а затем спокойно произнес:
- Нет никакой Ксюши. Паша это назло сказал… Жень…
Что-то достигло своего максимума в Жениной груди, она ощутила, как усталость, обида и непонимание льются через край, грозя устроить пожар на газовой конфорке ее сердца, и она тяжело вздохнула, посмотрев в окно и с трудом прошептав:
- Как же я от вас устала, Сергей Викторович…
Он нахмурился еще больше, но затем вдруг резко выпрямился и снова шагнул к ней, в ту же секунду импульсивно облокотившись руками на ее стул и жадно заглядывая ей в глаза, оказавшись в опасной близости от ее лица.
Сердце Жени подпрыгнуло так, что она вжалась в сиденье, расширенными глазами глядя на него и не зная, чего ожидать… А ее мозг, чиркнув спичкой внутри ее тела, уже пустил по кругу разгоряченную кровь, которая тут же подослала ее сознанию сладкий мираж его поцелуя, его рук на ее спине и шее, его грубой, но такой дикой, страстной энергетики, которая и сейчас, в эту самую минуту обволакивала ее и заставляла забыть даже об обиде и боли…
- Женя, ты просто не понимаешь… - начал он шепотом, глядя на ее дрожащие малиновые губы с необузданным, маниакальным, безумно сжигающим Женю заживо в этом стуле мужским интересом, но к несчастью, узнать то, чего она не понимала, Жене было не суждено: в секретарскую, шумя и галдя, как стая ворон, вплыли начальники отделов, которые в ту же секунду заставили Сергея выпрямиться и разочарованно сложить руки на груди, хором проговорив: «Здравствуйте, Сергей Викторович!», как будто их специально тренировали в синхронном приветствии.
Сергей нахмурился, а его глаза тут же сделались деловыми и задумчивыми:
- Доброе утро, коллеги. У вас что, массовый пикет?
Все хором рассмеялись, а бригадир с участка датчиков давления Юра, скромный и очень вежливый, тихо, но отчетливо проговорил:
- Мы на оперативку, Сергей Викторович. Сегодня четверг.
Сергей резко вскинул брови и поморщился: Женя заметила, что со всеми своими разборками и переживаниями он даже забыл о работе, а Сережа в этот момент недовольно протянул:
- Да, конечно. Входите, рассаживайтесь. – скомандовал он и, снова с сожалением посмотрев на Женю, стремительно двинулся в свой кабинет и от души долбанул за собой дверью.

*** «Минус»
За целый чертов день ни одной свободной минуты! Это не работа, это ад какой-то! Сергей проводил совещание за совещанием, решал какие-то проблемы, договаривался о встречах, говорил по телефону, но внутри него до самого вечера все отчаянно и нетерпеливо пульсировало, заставляя его злиться, что обычно он всегда и делал, испытывая сильные чувства, и с упоением орать на подчиненных, срывая бешеную ярость, заменявшую ему боль.
Боль от того, что он видел ее слезы. Черт возьми, она плакала из-за него!!! Сергей проклинал себя за то, что не поцеловал ее там, в подъезде, он был так близок к этому, так желал ее, как никогда не желал ни одну женщину в этом мире, что его собственный огонь, собственная необузданная страсть до ужаса напугали его…
Он вспомнил о Ксюше и Насте, он возненавидел себя за то, что он так глубоко привязан к Жене, настолько, что не сможет освободиться от нее и причинит ей боль…
И в результате он причинил ей боль.
Что она подумала? Что он играет с ней?? Что хочет сделать ее своей любовницей?? Да еще чертов Паша… О Ксюше сказал, знал, что это ее заденет, да и его тоже…
Сергей хмурился, постоянно подавался влево из-за стола, чтобы посмотреть на нее, а Женя целиком окунулась в работу. Он видел ее сосредоточенные глаза, просматривающие документы, видел доброжелательную улыбку, относящуюся ко всем, кто входил в кабинет, без разбора, видел ее стройные ножки, ровную спинку, подчеркнутую идеально сидящем на ней платьем, наблюдал, как она ходит туда-сюда…
И ждал, когда же окончится этот идиотский день, и все, наконец, отстанут от него хотя бы до завтрашнего утра.
Последнее совещание с начальником отдела закупок завершилось, и в кабинете и секретарской, наконец, настала тишина.
Шесть часов.
Сережа сидел за ноутбуком, пытаясь ответить на пару последних писем, но лишь прислушиваясь к Жениным шагам по секретарской, к ее тонким каблучкам, вышагивающим в разных направлениях и заставляющих его лишь бессмысленно пялиться в монитор, совсем забыв обо всем на свете… кроме нее…
Он подался влево, увидел, как Женя аккуратно поливает цветы лейкой, такая нежная и тонкая, такая сосредоточенная и грустная… Он ловил движение ее ресниц, ее нежных рук, и внутри него все обрывалось в стремлении подойти к ней, развернуть, прижать к стойке и целовать, целовать…
Сердце забилось сильнее, кровь бежала все быстрее, разгорячив его тело, он не мог отвести от нее глаз…
Женя не смотрела на него. Она обижалась, он знал, но сейчас почти не думал об этом…
Она перестала поливать, зашла за стойку и на полсекунды исчезла из его поля зрения... Сердце недовольно сжалось, Сережа нахмурился, ощутив моментальную, кратковременную, но глубокую тоску… Он хотел смотреть на нее, а она скрылась из виду, он ужасно хотел смотреть на нее… До безумия…
Но Женя выпрямилась и, выйдя из-за стойки, уже в потрясных кожаных сапожках, подошла к зеркалу, достав помаду и принявшись красить губы…
Сергей так и уставился на ее губы, с жадностью, волнением, притяжением глядя на них… Она стояла спиной, такая красивая, чертовски красивая… Сергей снова скользнул взглядом по ее ногам, умирая от желания коснуться их, сжать ее бедра ладонями, провести рукой по ее спине… Выдохнув, он закусил губу и нахмурился, подняв глаза к ее пышным, рыжим кудряшкам, мечтая узнать, какие они на ощупь…
А Женя, легко сунув помаду куда-то к себе за стойку, открыла шкаф, намереваясь одеть пуховик…
Бешеная паника, черт, она не должна уйти, он не может отпустить ее, он не должен…
Голоса в горящей от вожделения голове Сергея разом запели, каждый на свой лад, крича то о необходимости отпустить ее, оставить в покое, дать шанс на нормальную жизнь, то о бешеном желании немедленно, срочно остановить ее, не дать уйти, не дать…
Сергей вскочил из-за стола и, практически ничего не понимая, а чувствуя только конвульсивный жар и непреодолимое желание коснуться ее, стремительно полетел в секретарскую.
Она хотела достать пуховик, но он не дал ей это сделать, резко захлопнув перед ней дверцу шкафчика и лишь увидев ее удивленные и потухшие глаза, прежде чем…
Прежде чем он грубо схватил ее в охапку и, бешено прижав к этому дурацкому шкафу, наконец, поцеловал.
Она была прекрасна… Ее губы, мягкие, сладкие, такие нежные… Он грубо и жадно целовал ее, умирая от удовольствия и не чувствуя ничего, кроме ее тепла, ее прекрасного тела, зарывшись руками в эти кудряшки, восхитительные, мягкие…
Жарко, жарко, он не мог контролировать себя, едва дыша, лаская ее руками, слыша ее тяжелое дыхание и чувствуя, как она обняла его, прильнув к нему, прижимаясь все теснее, словно это было жизненно необходимо, поглаживая руками его шею, у нее такие мягкие руки…
Он целовал ее, все сильнее прижимая к шкафу, сходя с ума, проваливаясь в пропасть с кипящей лавой, грубо потягивая ее за волосы, упиваясь ее реакцией, она отвечала ему, он чувствовал ее сердцебиение, ее страсть, ощущал, какой горячей стала ее кожа…
Сережа открыл глаза, на мгновение посмотрев на нее: Женя тяжело и взволнованно дышала, он ощущал, как ее тело подрагивает, а на шее в сумасшедшем темпе бьется жилка… Ее странные сиреневые глаза умоляюще смотрели на него, а горячая маленькая ладошка нежно провела по его щеке, лаская его, страстно, легко, так по-женски…
Он не мог сдерживать себя, ее прикосновения выжигали в нем черную дыру, о, он бы прямо сейчас продал бы все на свете, лишь бы оказаться с ней наедине в какой-нибудь комнатке с кроватью…
Ему до смерти хотелось ласкать ее, он зарычал от отчаяния, снова жадно набросившись с поцелуем на ее нежную шею, целуя, целуя эту бархатистую кожу, она так восхитительно пахла! Цветами какими-то… Сиренью, может… Да, точно, сирень…
Женя еле слышно застонала, прижавшись к нему и нежно, но горячо и неистово затрепетав под его напором… Взрыв в голове, Сергей сильнее сжал ее, целуя ее плечи, шею, слыша ее вздохи и сходя с ума… Чертова Женька, он уже был близок к фантастическому завершению, хотя до процесса дело даже не дошло…
- Сережа… Сережа… - ласково прошептала она, сжав пальцами его спину, и он вздрогнул, понимая, что прекрасней в своей жизни ничего не слышал… Лишь бы она всегда говорила его имя… Всегда… Именно таким голосом…
Он умирал, она убивала его, он снова и снова целовал ее губы, чувствуя ее горячее дыхание, его руки спустились к ее пояснице, мечтая двинуться ниже, сердце бешено билось, в голове стучало, черт, они же еще в секретарской, вдруг кто-нибудь увидит… Да плевать ему на это, плевать на всех, она… она…
В его руках… Его Женя… Его…
Что же это за жжение в груди, отчего он так взволнован, отчего так счастлив, просто до одури?.. В его мозгу, воспаленном лишь желанием получить непременно всю Женю, всю целиком в его власть, чтобы он мог ласкать ее, ласкать каждый дюйм ее тела, вдруг что-то очень громко, болезненно и отчаянно щелкнуло: ты влюбился в нее, Сережа, ты чертовски сильно влюблен, ты помешан на ней, дурак, разве ты не понял?..
Разве ты не понял, что она тоже влюблена в тебя и сейчас сходит с ума под твоим напором и неистовыми, жадными ласками, а ты?? Ты убьешь ее, уничтожишь, растопчешь ее сердце, потому что ты – эгоистичный мерзавец, привыкший получать то, чего он хочет, не задумываясь о последствиях?
Ты не имел права трогать ее, не имел права оставлять на ее коже память твоих рук, на губах – след своего поцелуя, потому что ты НИКОГДА НЕ СМОЖЕШЬ БЫТЬ С НЕЙ, КОГДА ОНА УЗНАЕТ О КСЮШЕ…
Ощутив бешеный испуг, злость и невероятную ненависть к себе, Сергей резко отстранился от Жени, заметив лишь ее недоуменный и слегка напуганный взгляд, и, желая убить себя, почувствовать боль, нестерпимую муку, истязать и истязать свое раненное сердце, он зарычал в порыве омерзения к себе и ярости и резко отошел от нее, отвернувшись спиной и сжав кулаки, чувствуя, как разрывается его сердце, осознавая, что он последний подонок, ублюдок, самовлюбленный и заносчивый кретин…
Женя стояла позади… Он не мог к ней обернуться, она должна была уйти… Должна была…
Шаг в его сторону, тихий, дрожащий голос:
- Сережа!..
Все взорвалось внутри него, он снова чуть не сошел с ума, услышав, как она зовет его по имени, а она… Она резко открыла шкаф, вытащила пуховик и, схватив сумку, выбежала из секретарской…
Сергей с болью слушал стук ее удаляющихся каблучков, обессиленно облокотившись на стойку и, дрожа всем телом, закрыл лицо руками, умирая от бессилия и отчаяния.
Он не знал, что такой бывает любовь. Жестокой. Горячей. Несчастливой.
_________________

 » Глава 13 (продолжение)

*** «Плюс»
Шел первый час ночи. За стеной, в комнате Игоря, играла какая-то музыка… Она напряженно прислушалась:
- «Дома, проспекты, улицы - куда бежим?
Ты ненавидишь мои мысли - ты стал чужим.
Я растоплю твой лед. Я попаду в твой мир.
Для нас с тобой начнется очередной турнир.

Найди ответы, но не стоит мне их говорить,
Дотронься до моей руки - пора все изменить.
Кому-куда лететь, нам время повзрослеть.
Моя любовь, как айсберг - на виду всего на треть.

Ты просто дай минуту, мне минуту на объятия.
Дай мне мгновение, чтобы все на миг связать,
И дай обещание - забьются сердца;
И то, что ты со мной будешь до конца!

Ты просто дай минуту, мне минуту на объятия.
Дай мне мгновение, чтобы все на миг связать,
И дай обещание - забьются сердца;
И то, что ты со мной будешь до конца!

Рассветом давит по лицу, я не боюсь!
Мы с ним сегодня заодно - договорюсь,
Ты утопил наш миг и поднялась стена;
На ней мы раньше рисовали свои имена.

Мы- два героя черно-белых кинокартин.
По-прежнему одна, по-прежнему один.
Время уходит в сон, война меж двух сторон -
Последний шанс, чтобы сердца забились в унисон.

Ты просто дай минуту, мне минуту на объятия.
Дай мне мгновение, чтобы все на миг связать,
И дай обещание - забьются сердца;
И то, что ты со мной будешь до конца!

Ты просто дай минуту, мне минуту на объятия.
Дай мне мгновение, чтобы все на миг связать,
И дай обещание - забьются сердца;
И то, что ты со мной будешь до конца!..»
Женя тяжело вздохнула, покачав головой. В комнате Жени и Поли было темно, только лунный свет пробивался сквозь незашторенное окно, окрашивая холодным, голубым сиянием все предметы и игрушки вокруг.
Поля тихо спала, дышала на редкость бесшумно. Женя пусто смотрела куда-то сквозь нее, сжавшись в тугой комок под одеялом и дрожа, стараясь не всхлипывать. Сколько можно плакать? Она плакала по дороге домой, плакала дома, закрывшись в комнате и никого к себе не пуская, даже Игоря, который за дверью клялся, что он «вытащит ее из любой депрессии за пять тире семь минут», она сжимала себя руками, пытаясь забыть его, забыть его губы, его руки, его сильное, крепкое тело, его бешеную нежность и дикую страсть…
Женя будто горела в тех местах, где он касался ее, будто плавилась снова и снова, утопая в садистском, болезненном желании снова прижаться к нему, но…
Он отвернулся от нее.
Почему? Почему? Почему?!?
Разочарован.
Единственное объяснение, которое пришло бедной, неуверенной в себе Женьке в голову. Она не оправдала его ожиданий, поэтому он так сильно разозлился… Наверно, считает себя полнейшим дураком, что связался с ней и потратил на нее свое время… Может, она недостаточно ласкова? Не достаточно горяча? Нежна? Она бы все отдала за то, чтобы иметь вторую попытку, Боже мой… Как же он ей нужен! Как же она любила его!..
Ее сердце стонало, она ворочалась с боку на бок, обливаясь слезами, стискивая кулаки и мечтая забыться вечным сном, потому что все в ее груди нещадно горело, живот скручивало адским жгутом, а кожа пылала в тех местах, где он касался ее…
Женя разрывалась, ненавидя себя такую, умоляя Господа дать ей еще один шанс… Она бы доказала ему, какой может быть, она бы смогла выразить то, что испытывает к нему, она бы попыталась почувствовать, что ему нужно, и стала бы такой ради него…
Глупо? Становиться кем-то другим ради какого-то мужчины?
Пускай. И пускай глупо!!! Жене было плевать, лишь бы он позволил ей любить себя, лишь бы он полюбил ее…
Тихое жужжание.
Женя вытащила дрожащую руку из-под одеяла и взяла телефон. На экране смс: «Выходи. Жду в подъезде».
Она резко села в постели, задрожав так, что телефон выпал из ее рук… Это он. Сережа. Он пришел к ней… В половину первого ночи?..
Женька схватилась за голову, чувствуя, как от волнения заливаются алым ее щеки и как неистово колотится ее сердце…
Он пришел. Он пришел. Он пришел.
Вот и второй шанс…
Умирая от волнения и трепета, Женя выскользнула из-под одеяла и, накинув поверх хлопчатобумажной сорочки белый халат, закуталась в него и, наскоро стерев последние слезы на щеках, тихо, на цыпочках вышла из комнаты.

*** «Минус»
Сергей ехал домой, находясь в полнейшем, саморазрушающем безумии. Светофоры, улицы, дома – все пролетало мимо, пока перед его глазами было только ее нежное лицо с этими чудесными веснушками, которые он хотел целовать и целовать, только ее сладкие, горячие губы, пылко отвечавшие на его поцелуй, только ее осторожные и такие ласковые руки, горячо скользящие по его шее, и ее гибкое, волнующее тело, трепещущее под его настойчивыми ласками…
Странное ощущение. Как будто пьян. Голова как в тумане, никаких других эмоций, кроме пульсации в сердце, никаких зрительных образов, кроме Жениного, никаких запахов, кроме ее духов… Сирень…
Сережа как-то доехал до дома, бросив машину во дворе, как попало, как-то зашел в свою квартиру, спотыкаясь на ровном месте и чувствуя только жар рук, только жгучую ненависть к себе за то, что отвернулся, за то, что не объяснил ничего…
А она, наверное, плачет… Эта мысль заставила его сердце сжаться еще сильнее, он нахмурился, яростно стиснув зубы.
- Папа, папа, папа!!! – заверещал тоненький девчачий голос, и в коридор влетела Настя в желтой домашней пижаме и с распущенными темными волосами, бросившись к Сереже в объятья.
Чувствуя себя на грани чудовищного взрыва, Сережа горячо обнял дочку и покружил на месте, слушая ее счастливый и звонкий смех и чувствуя свое предательство, ворочавшееся где-то в глубине его души.
- Привет-привет, Настена! – обрадованно проговорил он и, поставив дочку на ноги, чмокнул в щечку. – Как дела, дочка?
- Хорошо, папочка! – звонко сообщила она. – Пошли со мной, в шашки поиграем? А то мама не хочет, говорит, у нее ногти намазанные…
«Ну конечно… Когда это они у нее были не намазанные?» - с раздражением подумал Сергей, а вслух с улыбкой добавил:
- Давай, поиграем. Иди, доставай шашки, я сейчас приду.
Счастливая дочурка с веселым криком: «Ура!! Шашки! Шашки! Шашки!», - умчалась вприпрыжку в свою комнату, а Сергей хмуро пошел в гостиную, снова думая о Женьке вместо того, чтобы уделять внимание своей настоящей жене.
Ксюша сидела на диване в ярко-красном шелковом халатике, едва застегнувшемся на ее груди четвертого (благодаря силикону) размера и красила ногти, одним глазом поглядывая в телевизор, где шел какой-то зарубежный сериал.
Увидев Сергея, она надменно подняла брови и холодно и язвительно проговорила:
- Неужели ты дома? Еще и десяти часов нет. Решил вспомнить, как дочка выглядит?
- Ужин готов? – в свою очередь тоже холодно спросил Сергей, а Ксюша фыркнула:
- Ужин? Сережа, ты нормальный вообще? Я с утра отвожу Настю в садик, потом спортзал, потом салон красоты, потом шоппинг, потом, между прочим, Настю надо забрать и отвезти в художественную школу, потом у нее танцы, да вот, если ты не заметил, мне еще маникюр сделать надо! Когда я должна была тебе приготовить??? Не ленись, закажи себе в «Бонапарте» чего-нибудь, ну и Насте тоже, я не буду: после шести не ем. – закончила она свою раздраженную речь и тут же, подумав, добавила:
- И, ах да, оставь-ка мне еще денег. Те, которые ты мне давал в понедельник, закончились.
Сергей разозленно посмотрел на нее, удивляясь, как его женушка могла профукать пятьдесят штук всего за четыре дня, но сегодня он был так измотан своими душевными переживаниями, что даже не стал спорить с ней, а просто достал кошелек и, выложив оттуда еще пятьдесят тысяч перед ней на стеклянный столик, молча ушел на кухню, угрюмо взяв телефон и набрав номер ресторана, с грустью вспоминая уютную маленькую кухоньку в старой девятиэтажке, такую светлую и живую, такую теплую и наполненную цветами, голосами, запахами, улыбками… вспоминая невероятно вкусную домашнюю еду в кругу любящей и крепкой семьи, создающей вокруг купол надежности, любви, сопереживания и нежности, которой у него никогда не было и, судя по всему, не будет.
Находясь в своем странном, болезненном, отчужденном состоянии, Сергей играл в шашки с дочерью почти до десяти часов, после чего вдруг очнулся и вспомнил, что Насте уже давненько пора спать, а потому, с трудом удерживая себя в этой реальности, он уложил ее в кровать и поплелся в спальню.
Ксюша уже лежала на своей половине постели на боку, накрывшись одеялом, но он видел кусочек шелковой ночнушки и тонкие, красные бретельки, спавшие с плеча. Ее глаза были закрыты, и Сергей облегченно вздохнул: прямо сейчас он чувствовал отторжение к ней сильнее, чем когда-либо…
Надо же… Прожил девять лет с одной женщиной, тридцать четыре года на этой земле, встречался с огромным множеством девушек, но такое испытывает впервые…
Сергей разделся и лег, думая только о ней, о Жене, о том, что их взаимное счастье могло быть так близко… Если бы не мирно спавшая позади него Ксюша.
В его груди все горело, память подсовывала образы Жени из сегодняшнего дня, из вчерашнего, из более далекого прошлого, когда он терпеть ее не мог… Это было так давно, что казалось неправдой. Он не понимал, как он мог тогда так к ней относиться?..
Сережа не мог заснуть, все лежал и чувствовал, как напрягаются все его мышцы от одной только мысли о ней, как сворачиваются от боли и тоски все внутренности при воспоминании о ее слезах, о том, как он оттолкнул ее в конце поцелуя…
Отчаянно злясь на себя, ненавидя себя и чертовски желая, чтобы Женя оказалась здесь, в этой постели, он ворочался, глядя хмурым взглядом то в потолок, то в окно, пока на его плечо не легла женская рука с идеальным маникюром, а призывный голос не шепнул на ухо:
- Сережа… Сереж… Ты чего не спишь?.. Может, мы…
- Нет. – жестко проговорил он, резко повернув голову и посмотрев на идеальное, красивое лицо, обрамленное черными волосами, которое с легким удивлением и недовольством хлопало на него искусственно наращенными шелковыми ресницами. – Не надо, Ксюша.
- Почему? – требовательно и холодно спросила она, обиженно сев в постели. – Что с тобой? На работе с любовницами напрыгался?? – ревниво прошипела она змеей, насмешливо и брезгливо опустив уголки рта.
- Спи. – строго и холодно сказал Сергей, отвернувшись от нее и чувствуя, как все быстрее приближается к нему черная, скалистая расщелина, куда он так стремительно бежал все эти дни.
- Какой же ты мерзавец, Сережа! – с чувством произнесла Ксюша и импульсивно легла, гневно дыша. – Быть замужем за тобой – самое большое наказание для любой женщины! Ты никого не уважаешь, кроме себя.
- Ты тоже. – усмехнулся Сергей и вдруг резко посмотрел на пыхтящую от обиды и гнева Ксюшу. – И тебя никто не просил женить меня на себе любой ценой, так что не жалуйся. Ты наказала сама себя за то, что также, как и я, привыкла получать все, чего захочешь.
Ксюша фыркнула, а Сергей внезапно встал и подошел к окну. Белые сугробы блестели в свете фонарей, окрашиваясь в рыжий цвет, детская площадка внизу, во дворе, была пустынна, а на парковке мертвым грузом стояли автомобили - никому не нужные до утра жестянки…
Сергей посмотрел вперед, на многочисленные дома, темные, прямоугольные и квадратные каменные стены, где, то тут, то там, светили желтые огоньки окон, поглядывая на него с каким-то притязательным интересом… Широкие проспекты, мелькающие фары снующих автомобилей и снег… Везде снег… Когда же кончится зима?..
Сережа вдруг понял, что он ужасно замерз, не телом, а душой, что внутри него до сих пор стоял лишь колючий холод и темные очертания зубчатых, кирпичных стен, не имеющих к настоящей жизни никакого отношения… Никогда в жизни он не задумывался над этим, да и не над чем думать, когда не было ни минуты того живого, настоящего, искреннего тепла, которое сегодня подарила ему она… Словно впустив луч света в его вечную стужу, словно оживив лед его сердца, заставив его мерцать разными красками и биться, биться… Не просто в желании близости, а в огромной, сильнейшей потребности душевного единения с кем-то… И Господи, как же он мечтал снова ощутить это тепло! Он умер бы за него, умер бы лишь за один ее взгляд, тот самый, который говорил ему, что она любит, который говорил бы, что она будет с ним… Он бы сто раз сгорел и возродился из пепла за одну лишь возможность держать ее за руку… Как же это восхитительно! Быть живым, понимать, что хочешь сделать ради кого-то все, что хочешь вывернуться наизнанку, лишь бы сделать ее счастливой… Сережа удивлялся себе, чувствуя мурашки по коже, словно его только что опустили в ушат с ледяной водой, но дышал все глубже, впиваясь в свое новое ощущение, вгрызаясь в него, чтобы не отпустить, чтобы случайно не вернуться…
Дома, дома… Черные, на небе светлое пятно – снеговые тучи… Как же там она?..
Спит? Или сидит и плачет, закрывшись в комнате? Или послала его ко всем чертям и больше не вспоминает о нем?? Что же делает Женя? Что она чувствует сейчас?..
Он ощущал бесконечную тягу к ней, такую, которая словно ножовкой его пилила, чувствовал дикое, сводящее с ума желание увидеть ее, услышать ее голос, коснуться ее тела, рассказать ей… Сказать, что произошло сегодня… И отчего ему так нелегко переступать эту черту… Он не должен был, он эгоист…
Эта бешеная карусель мыслей с такой силой захватила его, что он быстро стал одеваться, плюнув на то, что часы едва пробили полночь, что Ксюша смотрит на него с невообразимой яростью, что Женя, скорее всего, спит и не ждет его… Но он до болезненного пульсирования в голове и до умопомрачительного жара в сердце должен был ее увидеть…
- Ты куда, Сережа, ты совсем охренел?!? – услышал он гневный шепот, спешно натягивая черную футболку и джинсы, и, глядя на Ксюшу, готовую с самым воинствующим видом перекрыть ему выход и терроризировать расспросами до утра, беспрекословно заявил:
- К Ярику поеду. Он сейчас в своем клубе должен быть. Кое-какие дела мы с ним не дорешали.
- Двенадцать ночи, Минаев, козлина, не вешай мне лапшу! Кто она??? – возмущенно воскликнула Ксюша, сжимая кулаки в приступе собственнической ревности, а Сергей хмуро бросил:
- Ярик – это «он». Ложись спать, Ксюша, не мотай мне нервы. Я скоро вернусь.
- Да ты в своем уме, подлец?.. – зашипела женушка, но Сергей уже стремительно вылетел из спальни, чувствуя, как сердце звонко забилось в предвкушении… Он увидит ее. Он поговорит с ней. Женя не должна плакать. А с Ксюшей он уж как-нибудь разберется… Ему придется разобраться. Раз и навсегда.

*** «Плюс»
Женя на цыпочках пронеслась по коридору, белой тенью скользнув мимо гостиной, где в темноте мерцал экран, демонстрируя для Эдуарда Петровича очередной спортивный обзор, в то время, как он сладко спал, раскинувшись на диване и тихонько похрапывая.
Дрожащими руками она плотнее запахнулась в халат и, обув желтые тапочки, беззвучно, чтобы не щелкнул замок и не скрипнул ни один шарнир, открыла входную дверь, а колени ее от волнения обессиленно подкашивались…
Он был здесь. Сергей сидел на стыке перил, нетерпеливо глядя на дверь семьдесят восьмой квартиры, сложив руки на груди. В темноте подъезда Женя различила лишь хорошо знакомый широкоплечий и подтянутый силуэт и выскользнула на площадку, бесшумно прикрыв дверь за собой…
Мгновение лишь они смотрели друг на друга… После чего Сергей стремительно спрыгнул с перил и, подлетев к Жене, нетерпеливо и жадно схватил ее и жестко прижал к холодной стене, обжигающе, неистово и грубо поцеловав.
Новый удар электрическим током, счастье, счастье, восторг, эйфория… Слава Богу! Слава Богу! А она-то, рыжая клуша, подумала было, что он приехал ради того, чтобы развязаться с ней раз и навсегда, чтобы сказать ей, что она не должна ни на что надеяться, и ей нужно уволиться как можно скорее… А она уже не представляла своей жизни без него, без его рук, поцелуев…
Женя выдохнула, ощутив бешеный отклик в своем сердце, в своем теле, руках, и сама страстно, жадно прижалась к нему, не помня себя от жара и любви, лаская его шею, потягивая за волосы, опуская руки на грудь, к сердцу, слушая его стук, впиваясь в его стук, желая ускорять это прекрасное биение, и целуя, целуя, впитывая его энергию, его огонь, его напор каждой клеточкой собственного тела…
Он настойчиво ласкал ее губы, его руки двигались по ее телу, грубо, жестко, горячо, горячо… Шея, волосы, спина…
Огненный шар в животе разрастался, Женя сильнее прижалась к холодной стене, с силой притянув его на себя и откинув голову назад, ощущая жуткое головокружение и пытаясь сделать хотя бы вдох, все внутри нее пульсировало обжигающим племенем… Она слышала его дыхание, слышала, как оно становилось тяжелее и более порывистым, как же она любила его дыхание! Дыши, дыши, ты так нужен ей, потому что она дышит лишь тобой!.. А Сережа снова взволнованно вздохнул, скользнув руками к ее пояснице и ниже, и подхватил ее на руки, и Женя, подчиняясь инстинкту, обняла его ногами, с трудом выдохнув от нового электрического удара, от его близости…
Она целовала его, не понимая ничего, не слыша ничего, ничего вокруг не замечая, и чувствуя лишь, как обжигающее наслаждение разливается по ее телу, вызывая сильную дрожь и заставляя гореть ее кожу, концентрируясь безумным, почти до боли, и таким бесконтрольным вулканом где-то в животе…
Сережа целовал и покусывал ее шею, она мечтала умереть в этих руках, лишь бы он никогда не отпускал ее, Женя чувствовала напряжение всех его мышц пылающего тела, она не могла терпеть вспышки в своем животе, понимая, что находится на грани огромного, волшебного, сладкого взрыва и все прижимаясь к нему, двигаясь ему навстречу, подставляясь под его ласки и поцелуи, скользнув руками под его куртку и вцепившись в футболку на спине до боли в пальцах, мечтая продлить этот миг на всю оставшуюся жизнь… Она часто-часто дышала, двигаясь в такт его рукам, а он все яростнее и самозабвеннее целовал ее… Губы… шея… плечи… Снова губы… ушко…
Халатик развязался, и она ощутила, как опалили ее кожу под тонкой сорочкой его руки, жадно и нетерпеливо пройдясь по ее спине, выше, к груди… Женя застонала, не в силах сдержать этот жар, она выгнулась навстречу его руке, и взрыв наслаждения резко накрыл ее, она напряглась в его руках и, чувствуя, как пульсирует каждая клеточка в ее теле, как сладкий огонь срывает ей крышу, снова нашла его губы, чувствуя, как подрагивает все его тело, как горят они, его губы, нежно, со всей любовью поцеловала его, понимая, что никогда в жизни не достигала такого момента ни с одним мужчиной, понимая, что теперь ее душа не просто привязана к нему, она не сможет существовать без него…
Женя не знала, как она сможет жить, если его вдруг не станет… Это любовь? Или страсть? Или зависимость?
Да какая разница… Главное, что она теперь принадлежала Сергею, и она понимала это всем сердцем сейчас, когда открыла глаза и посмотрела в его черный-пречерный, безумный от импульсивной и мощной, совершенно безудержной страсти, взгляд…

*** «Минус»
Сергей едва дышал, сжимая ее в своих руках и чувствуя, что сейчас все внутри него разлетится к чертям из-за того…
Из-за того, что он с ней сделал… Она прекрасна, чудесна, он хотел продолжать целовать ее, но был не в силах, чувствуя, что если хотя бы на секунду потеряет контроль снова, то с ним случится то же самое, что и с ней, только это уже не будет выглядеть так красиво.
Сердце бешено долбило в груди, он зачаровано смотрел на нее, на ее нежное лицо, пылающие щеки, яркие, сияющие глаза… Он смотрел на ее подрагивающие губы, слышал, как она дышала, и умирал, умирал…
Женя сводила его с ума, он не мог контролировать себя, он желал ее всем телом, а его рука… Он опустил взгляд на ее сорочку… Белую, невинную, хлопчатую, но под ней чертовски сильно горела ее кожа… Сережа вздохнул, спускаясь взглядом ниже… Ее ножки. Они обнимали его за талию… С жадным вздохом он провел ладонью по ее голому бедру и ощутил, как она снова вздохнула, а кожа покрылась мурашками… Ее реакция на его действия выводила его из равновесия, доводила до крайней степени безумства и желания… Он бы целовал это бедро всю ночь напролет, он бы целовал ее всю: чудесную, женственную, сладкую, желанную…
Ощутив, как волна сумасшедшего, невыплеснутого, неудовлетворенного желания снова накрывает его, он отчаянно зарычал и быстро поднял на нее глаза, а она…
Она улыбалась, черт бы побрал все на свете, нежно глядя на него, наблюдая и чувствуя его реакцию, и он заметил в ее сияющих глазах…
Его сердце ударило с новой силой.
Боже, он пропал. Это любовь. Она смотрела с любовью… Никогда, никогда он не видел ничего подобного в глазах смотрящей на него женщины… Это что-то едва уловимое, словно она приоткрыла некую завесу, словно поделилась с ним своим теплом, словно позволила взять часть ее души себе… Черт бы его побрал, идиота, что же ему делать теперь?..
А Женя игриво погладила его по шее, опустив свои маленькие ладошки ему на грудь и, вдруг подавшись к нему, поцеловала его – сначала в подбородок, затем в шею, заставив его снова взвинтиться своей дразнящей игрой… Сергей глубоко выдохнул, пытаясь удержать себя в руках, а она продолжала нежно целовать его шею, и ее ладошки скользнули ниже, к его животу, заставив его тело моментально отреагировать на ее ласки и уже болезненно и отчаянно вздрогнуть.
Все, это конец, конец. Если она не прекратит, он умрет прямо здесь, нельзя же так, а ведь у него даже нет возможности разрядиться, как будто кто-то переполнил (понятно, кто) его сосуд с безумными, огненными чувствами и продолжал утрамбовывать сумасшедшей похотью, придерживая при этом крышку, чтобы все содержимое не вырвалось наружу.
Он резко схватил ее руки и зашептал ей на ушко, почти умоляя:
- Все, все, Женя, хватит, все, ты же не хочешь, чтобы я сделал с тобой кое-что в этом подъезде, правда?
Она весело хмыкнула, но все же переместила руки выше, просто обняв его за шею, и, игриво глянув на него, серьезно шепнула:
- Неправда.
Ну что за девчонка! Издевается еще! Сергей тяжело вздохнул и поставил ее на пол, с сожалением выпустив из рук ее ножки, но… так будет безопаснее. Он серьезно посмотрел на нее, все еще чувствуя, что не может успокоиться, что не может налюбоваться на ее лицо, веснушки, рыжие, милые кудряшки и глаза, глаза… Хоть бы кто-нибудь помог ему отлепиться от нее! Подчиняясь необузданному желанию, он снова запустил руку в ее волосы, удивляясь тому, какие они легкие и мягкие… А она вдруг вздохнула.
- Сережа. – его сердце сжалось от нестерпимого удовольствия… Когда она произносила его имя, ему хотелось вокруг земли оббежать, он сам не знал, отчего оно так действовало на него, заставляя трепетать от эйфории. – Я не понимаю. Ты мне объяснишь? Почему?
С блеском отчаяния она заглянула в его глаза, и Сергей сразу догадался, о чем она говорит. О сегодняшнем поцелуе в секретарской, который прервался по его вине… Он нахмурился, снова почувствовав жгучую злость на себя, и, пристально посмотрев в ее взволнованное лицо, тихо проговорил:
- Дело не в тебе, Женя. – он вздохнул и нежно провел рукой по ее шее, едва удерживаясь от того, чтобы снова не поцеловать ее. Ее глаза зачарованно смотрели на него, и он, приблизившись к ней, к ее лицу, шепнул ей в губы, жадно уставившись на них, а его рука с грубой силой сжала ее волосы, потянув их назад:
- Ты меня уничтожаешь. Мне срывает крышу, когда ты находишься рядом. Я перестаю контролировать себя. Я становлюсь идиотом, Женя, понимаешь? – шепнул он, в безумном желании снова нежно коснувшись губами ее губ и ощутив, как ее тело снова прильнуло к нему и вздрогнуло, заставив его вспыхнуть с новой, ужасающей силой. Женя счастливо посмотрела на него, снова скользнув руками под его куртку и проведя ладошками по его спине, и Сергей, понимая, что безнадежно снова реагирует на нее, тут же грубо сжал ее и требовательно и жестко процедил:
- Твою мать, Женя!
Она улыбнулась и тепло и очень нежно обняла его, положив голову ему на грудь и проговорив:
- Ты и есть идиот. Не нужно этого стесняться. Знаешь, тебе даже идет – быть идиотом…
Сергей закатил глаза, понимая, что она шутит, и чувствуя себя как никогда спокойно и счастливо, тоже обнял ее в ответ, поцеловав в макушку:
- Все, хватит. И с первого раза понятно. – он вдруг резко отстранил ее от себя и строго, в приказном порядке, ощущая поднимающуюся бешеную ревность, жестко и беспрекословно проговорил:
- Я задам тебе два вопроса. И ты мне на них ответишь.
Женя нежно улыбнулась и официально проговорила:
- Да, Сергей Викторович? Я вас слушаю.
Он чуть прищурился, глядя ей в глаза, на ее странные, темные, с сиреневым отливом радужки, и спросил:
- Глаза… Настоящие?
Женя прыснула, как девочка, и весело шепнула:
- Нет, стеклянные. А внутри – светодиодные лампочки…
- Женя! – строго прервал он ее. – Почему они такие? Ф-ф… фиолетовые?
Она вздохнула и спокойно ответила:
- Здесь нет никакой мистики, все прозаично. Это генетическая мутация, которая называется «происхождением Александрии». Обычно фиолетовый цвет глаз можно заметить у альбиносов, потому что он характеризуется недостатком меланина в организме человека, но бывает, что синий цвет дает такой оттенок и… вот. – она пожала плечами. – Ничего особенного, на самом деле.
Сергей ухмыльнулся, насмешливо проговорив:
- Ну да. Совсем ничего. – затем он вдруг нахмурился, подступаясь к нервировавшей его теме, и ревниво проговорил:
- Теперь расскажи об этом соп… об Игоре. И Семене. Что у тебя с ними за отношения??? Почему, почему, почему все вокруг болтают о вашей с этим сопляком свадьбе??? – он грубо схватил ее за плечи, нетерпеливо и жадно глядя на нее, и легонько тряхнул, чувствуя, как ревность захватывает каждую клеточку его тела. – Отвечай, Женя, быстро, быстро!!! Или я могу сейчас пойти и вытряхнуть твоего соседа из своей скорлупы, узнав нужную мне информацию из первых уст. Ну???
Женя нежно и успокаивающе провела рукой по шее Сергея и вздохнула с улыбкой:
- А ты все командуешь, это так мило! Игорь – мой друг, и не надо его ниоткуда вытряхивать, мы с ним с пяти лет вместе, ну, знаешь, одна песочница, один садик, один класс в школе и так далее.
Сергей нахмурился, не ощущая, что его успокоила данная информация, и требовательно уточнил:
- И у вас с ним никогда ничего не было??
Женя нежно улыбнулась, пожав плечами:
- Конечно, нет! Что еще за глупости, мы – как брат и сестра, нам даже приглашение друг к другу в дом не нужно.
Сергей внимательно заглянул в ее глаза, выискивая в них следы обмана или скрытой правды, но… Женя была спокойна и безмятежна, поглаживая его рукой по щетинистой щеке, а значит… честна.
- А Семен? – раздраженно спросил Сергей, внезапно вспомнив не только о словах Раисы Васильевны о нем и Жене, где-то целующихся, а о корпоративе и вообще об их поведении на фирме… Он общается с ней очень близко, и его жесты, прикосновения к ней больше личные, чем дружеские… Гнев, гнев, бешеная ярость, желание устранить соперника любым способом, и Сергей, сжав руками Женину поясницу в собственническом жесте, злобно прошипел:
- Я его убью… Это же о нем говорила та всезнающая бабка из этой квартиры? – он кивнул на квартиру Игоря, пылая от ярости. – Ты целовалась с ним? Женя!!
Женя вздохнула и нежно прижалась к нему, ласково и успокаивающе потершись об него, словно кошечка, после чего заглянула в его злые глаза и успокаивающе погладила его рукой по груди:
- Ну, целовалась пару-тройку раз, и что?..
- Пару-тройку?!? – чуть не взвился на весь подъезд Сережа, резко схватив ее за подбородок и заставив посмотреть на себя. – И что, черт возьми, все это озна…
- Да ничего. – улыбнулась она, аккуратно взяв его руки своими ладошками. – Это ничего не означает, Сережа, тем более это было давно, не будем ворошить прошлое… Успокойся, мои поцелуи с ним – ничто, по сравнению с тем, что ты и твои… Вика или Лена вытворяли в директорском кабинете…
В душе Сережи моментально проснулась омерзительная зеленая пакость, заставляющая его совесть пожирать внутренние органы и тут же успокоиться, потому что Женя была права… Его поведение было более распутным и, как он вдруг недавно понял, на редкость отвратительным… Он внимательно заглянул в Женины глаза и успел заметить, как в них скользнула затаенная боль… Его сердце сжалось в новом приливе злости на себя и он, стремительно наклонившись к ней, тут же нежно поцеловал в губы, снова ощутив себя на вершине блаженства, особенно после того, как ее ручки опять ласково погладили его по груди, неторопливо двигаясь к животу.
Нет, она опять за свое! Чувствуя, как снова отключается его мозг, а по телу разливается бешеный огонь, Сергей, который не привык быть нежным и ласковым с кем-либо, вновь схватил ее и грубо прижал к себе, желая, чтобы она ощутила его реакцию на ее ласки, чтобы она целовала и целовала его вечно, сводя с ума своими сладкими, нежными губами, маленькими, горячими ладошками, восхитительными изгибами тела…
Она прошлась ноготками по его спине, и Сергей, чувствуя, как горит и трепещет ее тело в его руках, жадно набросился с поцелуями на ее шею, лаская ее разгоряченную кожу под сорочкой и чувствуя лишь всполохи обжигающей страсти в своей голове и во всем теле, а Женя, ощутив его руки на своей спине, талии и выше, на груди, такой мягкой и манящей, что Сережа зарычал от отчаяния, откинулась в его руках и еле слышно, но невероятно чувственно и трепетно прошептала:
- Сережа… Сережа… Сережа…
Новый взрыв в его голове, ее шепот сводил его с ума, он мечтал целовать ее, чтобы она говорила его имя еще и еще, мечтал держать ее в своих руках вечно, ласкать эту восхитительную, бархатистую кожу, вдыхать легкий и нежный аромат сирени, он сжимал ее в объятьях, ускоряя темпы и заставляя ее тело послушно двигаться навстречу его ласкам и желая лишь сделать ее самой счастливой на этой земле, ее одну – его милую, горячую, как огненная печь, страстную и такую нежную Женю… Ради ее улыбки он готов был сровнять с землей любой город, ради ее прикосновения – убить всех, кто мог помешать этому, ради ее сладкого стона – перевернуть мир с ног на голову…
Взрыв, взрыв, головокружительный, сумасшедший, волшебный, был совсем близок, он почти не мог дышать, умирая от наслаждения, а его сердце долбило, наверное, по двести раз за минуту…
Сергей выдохнул и резко отстранил ее от себя, тяжело дыша и едва сдерживаясь от распиравшей его изнутри похоти… Женя дрожала, тоже раскрасневшись и жадно, умоляюще глядя на него, желая продолжить то, что сводило их обоих с ума, но Сергей больше не мог это терпеть, умирая под ее взглядом, поэтому он с трудом проговорил:
- Иди домой, Женя!! Ну?? Я долго ждать буду??
Женя внимательно поразглядывала его, спустившись глазами к его футболке и ниже, ниже, потом вдруг слегка покраснела и счастливо улыбнулась, видимо, обнаружив то, что искала, а еще через мгновение шагнула к нему и, мимолетно поцеловав его в губы, мило проговорила:
- Спокойной ночи, Сережа! – и, снова послав ему самую восхитительную улыбку на земле, бесшумно исчезла за дверью, оставив его одного в полутьме, глубоко дышавшего и пытавшегося прийти в себя… Только Сережа не знал, что после Жени в себя он уже никогда не придет.
_________________

Спасибо за продолжение. Главы очень взрывоопасные, горячие, эмоциональнце.

Наташа, спасибо за новые главы!
___________________________________

Принимайте в читатели

Наталия, спасибо за продолжение! Эмоционально! Всё ясно уже стало давным давно, только одна Женя не в курсе((( Понятны и метания Сергея, нелюбимая жена и полная её противоположность - Женя. Вот только зачем же он ей солгал по поводу слов Павла? Пытается отодвинуть от Жени как можно дальше то, во что он так "удачно" вляпался?! А Женька сейчас вся в эйфории, но ведь её кто - то да и просветить...... И полагаю это будет не Сергей, а, например, Лена или Вика, да тот же Павлуша может. Хотя даже и не знаю, может всё же Жене лучше подольше побыть в этом состоянии неведения, всё же первая любовь........ Кстати, имя мужское для ГГи было выбрано случайно или нет?