Дженни (фанфик по Сумеркам)

Супер, у меня просто нету слов!)
Ожидаю продолжение, как можно скорее!)
_________________

надо выставить эту актрисульку вон!!!она меня уже раздражает!!
спасибо за продолжение,так быстро,класс!
_________________

TentenПрода восхитительна! все понравилось, жду следующую продку.

согласна, выгнал бы ее и все.

Tenten Ты мой кумир!!! Мне даже сумерки так не нравились! Что будет дальше Дженни и Брэйди? А эту Кортни расстрелять хочется Принемай в ПЧ

Ого, как ты... Какого ... приползла эта звездулька? Дженн теперь будет злиться, да? И разумеется скрывать.))
_________________

Автор проду!!!!!!!!!!!!!!!!ооочень просим!!!!

 » Глава 2.6. "Я разрешу ему быть рядом…"

А вот и продолжение))) Некоторые вопросы, которые появились при прочтении предыдущих глав, должны найти ответы)))

Глава 2.6. "Я разрешу ему быть рядом…"

Четыре кровати и небольшой квадратный стол занимали практически всё свободное место в нашем трейлере, оставляя неширокие проходы. Стены, изначально оклеенные недорогими обоями, были сплошь залеплены плакатами и постерами с изображением любимых музыкальных групп, актеров или просто красивых пейзажей. Между ними, рядом с ними, иногда поверх них красовались фотографии родственников, домашних животных, друзей и себя любимых. Из-за этой одуряющей пестроты поначалу казалось, что в комнате царит жуткий непреходящий бардак, принявший уже затяжную форму рецидива. На самом же деле именно все эти картиночки в сочетании с комнатными растениями, которые очень любила Бекки, делали тесное помещение живым, теплым. Я стояла перед зеркалом, на маленьком пятачке пола, шириной ровно в четыре ступни, и рассматривала своё лицо.

Оно выглядело гораздо лучше, чем утром. Ни покрасневших глаз, ни припухших от пролитых слёз век.

Собственно, плакать вчера вечером я и не собиралась. Не хотелось объяснять девчонкам из-за чего. Сдержанности хватило на то, чтобы передать Шиа все пожелания Кортни и выслушать недовольное ворчание подруги с видом спокойным и сочувствующим. Потом я осталась в нашей комнатушке одна. Лиззи убежала на свидание к Рику. Бекки наверняка была занята обсуждением последних новостей в компании местных болтунов и сплетников.

За окном сгущались синие сумерки. Становилось всё темнее. В углах комнаты залегли густые тени. Окружающие предметы теряли цвета и чёткость очертаний, но различать обстановку пока было можно, и я не стала включать свет.

Душ должен был освежить и придать бодрости. Стоя под жесткими, холодными струями, я вздрагивала от жалящих ударов ледяных капель, рефлекторно втягивала живот и поджимала пальцы на ногах. Озябла. Вот, пожалуй, и всё, чего добилась. Почти бессонная предыдущая ночь, усталость, накопившаяся за день, продолжали давить на плечи. Растираясь полотенцем, я старалась не стучать зубами и расслабиться, чтоб унять крупную лихорадочную дрожь. Торопливо натянула тёплую, фланелевую пижамку и, сжимая побелевшими от холода пальцами фен высушила волосы.

Спать ещё было рано, но что делать я не представляла. Свиданий мне никто не назначал. Перемывать косточки почти незнакомым людям я не любила никогда. Днём раньше я завалилась бы на кровать с книжкой в руках. В дорожной сумке, поверх одежды лежал томик Ремарка. Первые строчки «Триумфальной арки» услужливо всплыли в памяти. Стало совсем тошно.

Тогда я улеглась в постель просто так. Вытянулась под одеялом в струнку, закрыла глаза и постаралась не думать ни о чем, гнать любые, даже не до конца сформировавшиеся, мысли. Труднее было не обращать внимания на застрявший в груди ком из беспомощной слепой ревности и тоски. Он мешал дышать. Физически. Как астма. Просто не пускал воздух в легкие.

Уснуть не получалось. Сознание плыло где-то на границе между явью и сном. Я слышала, как хлопала дверь - возвращались девчонки. Они тоже забирались в свои кровати, не зажигая света, и вскоре наша комната наполнилась мягкими уютными звуками их сонного размеренного сопения.

Небо за окном вначале стало тёмным, колючим блеском далеких звезд, намекая на бесконечность вселенной. Потом оно потеряло свою легкомысленную прозрачность и стало плоским - облачный слой затянул видимую его часть.

Тяжелое, душное забытье пришло вместе с первыми красками рассвета. И только проснувшись от раздражающего монотонного пиликанья будильника, я заметила, что подушка влажная от слез. Тут же перевернула её сухой стороной наверх и быстро шмыгнула в душ.

В утренней суете удалось легко скрыть от девчонок следы бессонной ночи на лице. Они и сами-то спросонья выглядели не лучше. А вот от Брэйди увернуться не получилось.

С трудом удерживая поднос с завтраком одной рукой, ёжась от пронзительного утреннего сквознячка, я постучала в дверь его трейлера и приготовилась ждать, перехватывая неудобную ношу так, чтобы мышцы не затекли. Разглядывала росшие неподалеку низенькие кустики терескена, начинающие выбивать длинные пушистые соцветия, от которых исходил сильный, немного приторный запах. Прислушиваясь к жужжанию насекомых, привлеченных густым цветочным ароматом, я настраивалась на то, что ожидание будет долгим, но дверь открылась почти мгновенно.

Несмотря на раннее время Брэйди был при полном параде. Гладко выбрит, тщательно причесан, аккуратно одет и серьезен до мрачности. Он отступил в сторону, давая мне пройти.

Я прошествовала мимо него с самым независимым выражением лица, какое только смогла изобразить. Глазами невольно начала шарить по комнате в поисках следов пребывания Кортни.

Взгляд цеплялся за какие-то мелочи. Кипа потрепанных листов, скрепленных железной скобой, лежала на кровати. Расцветка пледа в крупную красно-зеленую клетку, живо напомнила килты шотландских волынщиков. Наверняка, кипа листов - сценарий. Кроссовки, которые небрежно валялись в углу, явно принадлежали Брэйди. Рубашка, в которую он был одет вчера, висела на спинке стула косо, едва не падая. И совершенно ничего не напоминало о Кортни. Ни длинных блондинистых волосинок на подушке, ни случайно (а может и не случайно) забытых частей женского гардероба. Даже запаха её парфюма не было. Глупо, конечно, но мне стало немного легче.

Накрыв стол к завтраку, я направилась было на выход, но в дверях стоял Брэйди, опершись рукой о притолоку. Загораживал дорогу.

- Вчера ты вошла без стука.

Он говорил негромко, не обвиняя, но, почему-то, тут же захотелось оправдаться. Делать этого, конечно, не стоило, но не молчать же мне было.

- Вчера я не думала, что могу, бесцеремонно ворвавшись, застать тебя в постели с женщиной. Не хотелось мешать.

Надеясь, что мой голос звучит достаточно ровно, я попробовала пройти мимо Брэйди. Не вышло. Он даже не пошевелился, чтобы освободить дорогу, и сказал утвердительно:
- Ревнуешь.

- Вот ещё, - вспыхнула я от досады, что он вот так легко вычислил меня.

- Ревнуешь, - повторил Брэйди ещё более уверенно. И добавил. - Зря.

Уверенность его тона смутила меня на мгновение. Если бы я не видела своими глазами, как знаменитая красавица Кортни танцующей походкой скользит по этой комнате, по-хозяйски оглядывая территорию, то поверила бы в его слова безоглядно. Но я видела.

- Хочешь, расскажу, как всё было вчера? - предложил Брэйди.

Я отрицательно помотала головой. Не хватало мне ещё рассказов об их романтическом вечере.

- Не надо. Это ваше личное дело. Меня не касающееся.

Но Брэйди продолжал говорить всё тем же спокойным уверенным тоном, не обращая внимания на мои протесты:
- Мы действительно поужинали вместе. Поговорили. И я объяснил, что наш "роман", пикантные подробности которого обязательно «случайно просочится» в СМИ, никогда не станет настоящим. И объяснил почему.

Я замерла в ожидании продолжения. Догадывалась уже, что он скажет дальше, но всё равно сжалась от страха. Вдруг это будут не те слова. Или скажет он их не так, и я почувствую явную фальш.

- Сказал ей, что люблю тебя, Дженн. И этого уже ничто не изменит. Никогда. Для меня, по крайней мере.

Он не попытался приблизиться, дотронуться, обнять. Всего лишь слегка склонил голову набок, следя за выражением моего лица. Я не могла смотреть прямо на него и только боковым зрением отметила это движение. Брэйди говорил негромко, с мягкой утвердительной интонацией, словно о чем-то привычном, обыденном. И только на последних словах в неповторимо прекрасном глубоком грудном тембре его голоса отчетливо прорезалась слепая тоска. И от неё нестерпимо заныло сердце.

- Что же ты так долго не появлялся? - прошептала я. - Ведь, знал где искать.

- Знал. Только… - он слегка поморщился и на пару секунд устало прикрыл глаза. – Давай поговорим об этом вечером. Сейчас слишком мало времени. В двух словах не объяснить, а я хотел бы, чтоб ты поняла.

Я с лёгкостью согласилась:
- Хорошо. Давай поговорим вечером.

И хотя произнесла это довольно бодро, Брэйди всё же переспросил:
- Ты придёшь?

А куда мне было деваться? Контракт.

- Да. Как обычно.

Брэйди хмыкнул, дернув уголком рта, и уточнил:
- Но сейчас не останешься.

Я даже не удивилась тому, насколько хорошо он понимал меня. Оставалось только согласиться:
- Нет. Прости. Сейчас нет. Мне надо идти.

Пройти мимо него и не оглянуться было сложно. В тот момент напускное спокойствие Брэйди дало трещину, и я чувствовала спиной исходящие от него токи неуверенности и тоски. А ещё отчаянную, фанатичную веру в наше будущее. Откуда взялось во мне это понимание не знаю, но была почти уверена, что не ошибаюсь.

Я закрыла за собой дверь и подставила лицо тёплому весеннему ветру. В воздухе плыл сладкий аромат цветущего терескена, разбавляемый резкими бензиновыми нотами и тёплым пудреным запахом пыли. Пространство между трейлерами кипело движением. Один из помощников Таккера тащил куда-то связку блестящих металлических стержней. Рик, яростно матерясь, пытался завести фургон. Бекки быстрым шагом направлялась к трейлеру гримеров. В её руках была внушительная стопка чистых полотенец. У, сваленных в центре кемпинга, коробок с оборудованием разговаривали один из звукооператоров - маленький сухонький мужичонка лет этак за пятьдесят (Дональд, кажется), и помощник Рика – парень, безусловно способный и ответственный, но вспыльчивый и язвительный сверх меры. Их беседа с каждой минутой всё больше напоминала склоку двух торговок на рынке. Гул голосов сливался с шумом работающих механизмов. «Бродячий цирк» был готов начать съемочный день.

***
Как в этот день работала? А всё так же. Мир не перевернулся. Не разверзлись хляби небесные, и с неба не обрушились потоки воды, возвещая начало вселенского потопа. Землетрясение не уводило почву из-под ног. И не пришел пророк, чтобы объявить о явлении нового мессии. Всё было как всегда. Обычное сумасшествие рабочего дня съемочной группы.

Брэйди поверила сразу. Даже не то чтобы поверила, а просто я и раньше знала, что любит, только забылось это знание, потерялось за всеми перипетиями. А теперь вот он сказал вслух, и знание вновь ожило, встало на место. Непонятным показалось, как могла жить без Брэйди. И тут же подумалось, что это была не жизнь - видимость жизни, растянутая во времени агония. Потому что я тоже любила его. Всем сердцем. Получалось, что наше «долго и счастливо» вполне могло состояться.

Так я думала вначале. Но когда эйфория ослабла, перестала туманить сознание расплывчатыми картинами прекрасного будущего, перед глазами встала как наяву заснеженная поляна в лесу. В голове резко уменьшилось количество сверкающей каши из возвышенных мечтаний и любовного бреда.

К вечеру я и вовсе поостыла. Надо было быстренько собираться и бежать к Брэйди, а я всё ещё торчала посреди комнаты полуодетая, разглядывая себя в зеркало. Желание принарядиться таяло. Стоило ли пытаться наводить внешний лоск, если внутри останусь тем, кто есть на самом деле - калекой, уродом. Не только потому, что испачкано тело, а ещё и потому, что в душе после той истории словно выгорело что-то. Что-то по-детски наивное, светлое, жизнеутверждающее. Осталась горечь, застарелое чувство вины и усталость.

Брэйди пересилил себя, посчитал, что сближение возможно. Может быть, даже нашел в себе силы смириться с моей глупой упертостью и её последствиями. Но ему в любом случае не стоило обманываться на мой счет. ( Я вздрогнула от омерзения, подкатившего к горлу, как тошнота. Вспомнилось как барахталась на снегу, раня голую кожу о твердый наст, и увидела на животе...это... Я даже рукой встряхнула, хотя ничего, конечно на ней не было. Просто ощущение прикосновения к теплой, вязкой слизи было почти настоящим. Гадким.) Одни последствия, увы, потянули за собой другие. Менее явные, но не менее неприятные. Выпадение из реальности, потеря памяти, почти сумасшествие. Хотя, почему почти?

И Брэйди. Мой невозможный красавец. Принц на белом коне. Мечта моя несбывшаяся. Первая любовь. Обитатель туманного царства фей.

Я улыбнулась, припомнив, как обалдела, впервые его увидев. А он, наверное, обалдел увидев меня. В этих жутких шортиках, едва прикрывающих попу и выставленной напоказ грудью. Надо же, я ни разу не спросила, что он тогда подумал о вульгарно одетой малолетней идиотке, которая рылась в его холодильнике. Теперь уже и не спросишь.

Ещё раз оглядев себя в зеркале, я сгребла с кровати брюки и блузку, извлеченные из сумки в порыве навести марафет и сразить наповал. Сунула обратно, даже не потрудившись аккуратно сложить, чтобы вещи не измялись. Не стала наряжаться. Ни к чему. Обещала, что поговорим - значит, разговор должен состояться. И надо пользоваться ситуацией. Честно выложить ему всё, как есть.
Пестуя свою холодную решимость, я размеренным шагом приближалась к его трейлеру. Была уверена, что ждать не заставит. И точно. Дверь распахнулась сразу же, как только я шагнула на ступеньки.
Ждал.

В небольшой комнате с утра мало что изменилось. Как я ни старалась в своё время придать этому обиталищу хоть каплю уюта, ничего не вышло. От чистенького, темноватого помещения по-прежнему невыносимо несло казенщиной. Дешёвый ли пластик стола был в этом виноват, неудобные жесткие стулья, окна, которые открывались так же, как в вагонах поездов дальнего следования, обязательный пейзажик на стене над кроватью в простецкой пластиковой рамке, деланной под дерево. Наверное. А ещё запах. Неистребимый едва уловимый дух брошенного жилья и запустения, который упорно не хотел исчезать даже после того, как появлялся у дома на колесах пусть временный, но хозяин. Утром это чувствовалось особенно сильно. Теперь же, когда сгущающаяся по углам темнота, скрадывала шероховатости, это ощущение смазалось, потерялось, уступая место уюту и теплу. Почти домашнему, мягкому. Яркое пятно пледа на кровати, слабый свет бра, не справляющийся с подступающим сумраком, наглухо задернутые шторы на окнах…

Я остановилась на пороге в нерешительности.

- Давай сюда. Я сам.

Брэйди перехватил у меня из рук поднос с едой. Аккуратно перехватил. Так, что наши руки не соприкоснулись. Принялся накрывать стол. Его уверенные скупые движения только на одно мгновение потеряли размеренность, и Брэйди застыл, увидев, что ужин я принесла на двоих.

Маленькое секундное замешательство. Быстрый взгляд в мою сторону. Я невольно улыбнулась:
- Ты бы предложил.

- Да, - согласился он. – И был бы почти уверен, что откажешься. Прошу к столу, мисс.

Он подчеркнуто вежливо отодвинул стул, помогая мне сесть. Я ответила реверансом, церемонно прошествовала к столу и уселась со всей возможной грациозностью. А думала про себя о том, что не сейчас, чуть попозже. Пусть поест, тогда и скажу ему всё, что собиралась.
Перед тем, как занять свое место за столом Брэйди сделал ещё кое-что. Принёс из душевой стакан с водой, выудил откуда-то три пушистых соцветия терескена, похожих на длинных мохнатых гусениц, привязанных к палочке, и поставил в стакан. Цветы. Потом он накинул полупрозрачный платок на плафон бра. Свет лампы стал более приглушенным, цветным, и вся обстановка приобрела недвусмысленный интимный оттенок. Шутливая бравада, на которую ещё минуту назад хватало сил, пропала бесследно. Происходящее переставало мне нравиться. Слишком это было неправильно. Романтичная обстановка никак не соответствовала моему настрою, состоящему большей частью из угрюмой решимости и отчаяния.

Брэйди меж тем устроился за столом напротив меня и предложил:
- Давай поедим, пока не остыло. - Посмотрел на меня в упор. Появились и тут же пропали, скрытые за длинными девчоночьими ресницами, настойчивые горячие искры. И он добавил. - А потом заглянешь в холодильник. За десертом.

- Я не очень люблю сладкое. Тем более на ночь.

- Ничего, - ответил Брэйди. - Этот десерт на ночь есть можно. По крайней мере, однажды ты собиралась разжиться такой закуской именно ночью.

С кристальной ясностью понимая, куда он клонит, я едва справилась с собой, сдерживая разочарованный стон.

- Ты апельсины там припрятал что ли?

Какое...глупое, дурное, больное благородство, чёрт возьми!!! Десерт, видите ли. Этой своей детской апельсиновой хитростью, шитой белыми нитками, он намекал на нашу первую встречу. Наверняка рассчитывал, что я проведу параллели и пойму то, что Брэйди пытался сказать без слов: "Давай начнем всё сначала, Дженни. Прямо сейчас. Давай оставим в прошлом весь страх, боль, безнадежность. Сделаем вид, что ничего не было. Забудем всё и напишем нашу историю с чистого листа." Я почти слышала его голос, произносящий эти насквозь проштампованные, мертвые фразы.

- Да. Помнишь, ты искала их в холодильнике, а мы с Ли как раз только вернулись с дежурства?

Конечно. Я помнила это очень хорошо. А что толку?

- Угу, - согласно кивнула и предложила в свою очередь. - Давай поедим, наконец. У меня не получилось сегодня с обедом. Голодная страшно.

- Конечно. Прости. Зубы заговариваю, а сам тоже голодный, как... - он запнулся. - В общем, сильно голодный.

Я не выдержала и сдавленно хихикнула. Заработала за это острый, изучающий взгляд темных глаз и уставилась в свою тарелку. Прерываемый необходимостью жевать, мучительный для меня разговор продолжался.

- Я напугал тебя тогда, наверное? Да, Дженн?

- Да уж. Сначала я порядком трусила. Ты был таким... грозным.

- Мягко выразилась. Молодец. Представляю, что ты подумала на самом деле. Полуголый дикарь, чумазый, весь в кровище. Было от чего струсить.

- На самом деле, - я украдкой окинула взглядом его крепкие плечи, - ты выглядел сногсшибательно. И Ли тоже. Рядом с вами я была замухрышкой.

- Ты - замухрышкой?! – воскликнул Брэйди. - С ума сойти!!! Да ты выглядела, как ангел, который заблудился и по ошибке вместо райских кущ забрел на нашу кухню.

- Да ладно, - отмахнулась я, припомнив свой шлюшный прикид. - Сказки мне тут будешь рассказывать. Я выглядела как полная идиотка.

Брэйди грозно сдвинул брови.

- Не спорь. Мне виднее.

- Очень надо с тобой спорить. Просто ты такие глупости говоришь. Аж смешно. - Хмыкнула, вспоминая подробности, и добавила. - А Ли, наверняка решила, что меня покусала бешеная блондинка.

- Ли сказала, что видимо из загона с Барби случился массовый побег, и одна зверушка заскочила в дом в поисках пищи.

Я коротко хохотнула и тут же прикусила язык, почувствовав, что смех может перейти в рыдание. Истерику тут еще не хватало закатить.

- А нечего было комнату розовыми обоями оклеивать, - буркнула я в ответ на шутку Брэйди.
Интересно, Ли действительно это сказала, или он выдумал прикол прямо сейчас, чтобы рассмешить меня и разрядить напряженную атмосферу.

- Прости? - левая бровь парня удивленно поползла вверх, и он уставился на меня полным недоумения взглядом.

Пришлось объяснять:
- Сам посуди. Мне рассказывают, какой ты замечательный сын, обещают, что будешь не менее замечательным братом. Комнату для меня отремонтировать согласился. И вообще весь из себя положительный. Приезжаю, захожу в свою будущую спальню, а там всё розовое. Обои, жалюзи, коврики, даже постельное белье. И что я по-твоему должна была подумать? Конечно, я решила, что это намек. И очень нетонкий. По-английски разговаривать ещё не умела, даже говнюком тебя обозвать не могла. А очень хотелось, между прочим.

Брэйди смеялся открыто и радостно. Впервые за все время нашего разговора.

- Так это, оказывается была страшная месть?! А я-то гадал, почему ты больше не одеваешься так... – не подобрав подходящих слов, он покрутил в воздухе ладонью с растопыренными пальцами. - Понимаешь, Клэр была уверена, что тебе понравится, и у меня даже в мыслях не было, что можно расценить выбор цвета, как оскорбление.

За этим разговором мы расправились с ужином и Брэйди, явно опасаясь, что я сорвусь убирать со стола, собрался сделать это сам. Но я остановила его:
- Нет. Не надо. Лучше, выключи свет, пожалуйста. Я хочу кое-что рассказать тебе. Боюсь, не хватит смелости. И можно я пересяду на кровать. Эти стулья. Орудия пытки просто.

Не дождавшись его разрешения, я уселась на самый краешек постели спиной к Брэйди, подтянула колени к груди, обняла их руками и ждала, пока погаснет свет. В темноте сразу стало легче. Я уже не пыталась держать лицо. Да и говорить туда, в темноту было намного проще, чем глядя в глаза. Брэйди молчал, и я была благодарна ему за это. Моя решимость, которая часом раньше была прочнее стали, на поверку оказалась тоньше листка рисовой бумаги. Но она была, и, облизнув внезапно пересохшие губы, я начала:
- Брэйди. - Мой голос прозвучал слишком тихо. Пришлось откашляться и попробовать ещё раз. - Брэйди, я прекрасно понимаю, куда ты клонишь. Правда. Разговор о нашей первой встрече, цветы, свет. Это всё очень мило. Только... - Молчание повисло в воздухе предгрозовой тучей. Оно пугало, лишало сил, но договорить было необходимо. - Я хотела сначала сказать тебе, что не люблю, дать возможность уйти. Но не могу врать. Только не в этом.

Прислушалась, пытаясь определить, как далеко от меня он находился, но зря. Брэйди, как и раньше двигался очень тихо. Его присутствие в комнате ощущалось явственно, но где именно он стоял или сидел понять было невозможно. Брэйди молча ждал, и я продолжила:
- Я люблю тебя. И хочу, чтобы ты был рядом. Только ты должен знать, что от той Женьки, с которой ты встретился год назад на кухне мало что осталось. Хочу… Должна объяснить. Иначе не смогу спокойно смотреть тебе в глаза. Разве ж это дело?

В темноту и молчание, сгорая от жесткого чувства стыда и отвращения к себе, глотая окончания и целые слова, я выворачивала свою душу. Честно. Местами жёстко, с подробностями, от которых у самой всё переворачивалось внутри. Чтобы напугать, встряхнуть, заставить задуматься о том, насколько серьёзны изменения, произошедшие с милой девочкой, которую он помнил. Чтобы он сам отказался от своей безумной затеи.

Уж не знаю, сколько времени мне понадобилось для этого, но я выложила всё, что собиралась.

- Теперь понимаешь, как всё непросто? Всё, что осталось внутри, это болезнь. Почти сумасшествие. Знаешь, иногда мне кажется, что не хотела ехать домой потому, что чувствовала, насколько не совместим тот спокойный, уютный, чистый мир и я такая, какой стала. Даже матери не звонила. Не хотела, чтобы она видела меня такую. Понимала ведь, что убиваю её этим, но не могла решиться. Как тебе? Нравится? Прошу, подумай, нужна ли тебе такая Дженни. Хорошенько подумай.

Слова закончились, наконец, а мысли всё продолжали беспокойно ворочаться, заставляя уже жалеть о том, как преподнесла ему всё это. Получалось, что я вынуждаю его броситься утешать, объяснять, что я не права. Стараюсь привязать его чувством вины, которую он не мог не испытывать.

Замирая от долгого жалящего молчания, повисшего после моих слов, я уже начала бояться, что он правда это сделает. Начнет винить себя и выгораживать мою трусливую, слабую душонку. Лихорадочно пыталась сообразить, как дать ему понять, что отпускаю, так, чтобы он мог уйти, не мучаясь совестью и не оглядываясь. И облегченно вздохнула, когда Брэйди заговорил вовсе не об этом.

- Хочешь знать, почему я подался в актеры?

Голос Брэйди был спокойным, почти сонным. Я застыла на мгновение. Вопрос ошарашил, загнал в тупик. Он был невообразимо далек от того, что я наговорила. И это было хорошо потому, что давало передышку.

- О. Конечно. Это было очень неожиданно: ты – звезда экрана. Если честно, не могу представить, что заставило тебя выбрать такой род деятельности. Мне казалось, что тебе это не близко.

- Не близко. Точно. Но заняться пришлось. Думаю, причина тебя заинтересует. – Больно царапнул, прозвучавший в голосе Брэйди неожиданный сарказм. - Видишь ли, это было тяжелое время. Ты уехала, пропала. Мы ничего не могли понять. Не знали, где ты, почему сорвалась, куда. Пытались искать ответы в твоих поступках и словах, которые могли припомнить. Нелегко пришлось. Говорила-то ты немного. Только-только выучила язык. Но это всё… Опуская подробности, скажу, что я вспомнил один разговор. В тот день, когда ты ездила в Порт-Анджелес за книгами, мы ужинали все вместе, и Вихо спросил о твоих планах на будущее. Помнишь, что ответила?

Я помнила. И день тот помнила, и разговор. И ответ свой идиотский тоже:

- А что ты собираешься делать, когда курс обучения у миссис Малиган будет окончен? Ты ещё не думала?- спросил Вихо.
- О. Конечно думала. Миссис Малиган так хочет, чтобы я подалась потом в актрисы. Вряд ли у меня это выйдет, но поехать в Лос-Анджелес – мысль интересная. - выдала в ответ я.
- Да? – Удивленно спросила мама. – И что ты там будешь делать?
- Выйду замуж за кинозвезду, мам.

Это? Брэйди имел в виду это? Я покраснела так, что щекам стало жарко.

- Ты про то, что я собиралась выйти замуж за кинозвезду? – жалко пропищала я, чувствуя, как пылает кожа.

- Да. Именно.

Спокойствие Брэйди настолько не вязалось с нелепой тупостью разговора, что начинало просто бесить.

- Прости, - задушено просипела я, чувствуя, как начинаю закипать от злости. – Уж не хочешь ли ты сказать, что стал звездой, чтобы жениться на мне?

Правдой такой бред быть не мог, значит этот гад издевался. Нагло и цинично. А я тут душу перед ним выворачивала.

- Глупо, да? - спросил Брэйди, как ни в чем ни бывало.

- Глупо? – взвилась я. – Да это просто чушь какая-то!

Он бы ещё много чего услышал интересного, если б не перебил, чтобы потом продолжить всё тем же спокойным голосом, в котором плескалась ирония:
- Почему чушь? Это правда. Просто ты не очень хорошо понимаешь, что такое «запечатление». Наверное, это я виноват. Не объяснил тебе сразу, а потом всё пошло наперекосяк. То, что наши легенды не просто древняя сказка, я думаю, ты уже убедилась.

Пыл мой заметно поугас. Да уж. Убедилась, когда своими глазами увидела, как красивый парень превращается в огромного зверя. Ник заставил смотреть, и я отчетливо помнила огромного волка, распластавшегося в прыжке, чтобы настигнуть моего мучителя. Странно, но теперь я не испытывала страха. Скорее, облегчение от того, что волк был там. С его появлением пытка закончилась.

- Да, - буркнула я негромко.

- Запечатление такая же реальность, как то, что мы можем превращаться в волков. И то, что для запечатленного волка его вторая половинка становится центром вселенной, тоже. Для НЕЁ оборотень станет кем угодно: другом, братом, мужем...

- Клоуном, - не выдержав, ляпнула я.

Брэйди спокойно согласился:
- Да. И клоуном. Если ОНА захочет. Пожалуй, расскажу тебе пару историй из жизни. Помнишь Сэма и Эмили?

- Конечно. Очень милая пара. Они выглядели счастливыми у костра.

- Лет десять назад они были далеко не так счастливы. Эмили - двоюродная сестра Ли. Они дружили в детстве. У обеих семьи были неполные. Их матери старались держаться друг за друга и помогать. Девочки тоже были настоящими сестрами и близкими подругами. Когда обе ещё учились в старшей школе у Ли появился парень. Сэм.

- Ли? - удивлённо переспросила я. - Брэйди, ты сказал Ли.

- Я не ошибся. Ли и Сэм были прекрасной парой. Сэм любил её всем сердцем. И она его тоже. Собирались пожениться сразу после школы и вместе ехать в колледж. Но тут произошло одно событие, которое подтолкнуло превращение Сэма. Я не буду рассказывать, что именно произошло. Важен результат. Сэм впервые перекинулся волком. Первый из всей стаи. Ему пришлось нелегко. Некому было даже объяснить парню, что с ним происходит. Не буду забивать тебе голову лишними подробностями. Скажу только, что он справился и, в конце концов, научился управлять своей второй сущностью. Хуже дело обстояло в личной жизни. После превращения Сэм запечатлился на Эмили. Ли осталась одна почти накануне свадьбы. Можешь себе представить, каково было ей? Сэм прекрасно понимал, какую боль причиняет своей, теперь уже бывшей, девушке. Ненавидел себя за это, но ничего поделать не мог. Импринтинг. Его действие необратимо, как удар гильотины.

Весь ужас ситуации проникал в сознание по капле, как яд. Мне было безумно жаль Ли. Хотелось злиться на Сэма, но было очевидно, что его вины в случившемся нет никакой. Он сам был жертвой обстоятельств.

- Как же так? Я не понимаю. Как Эмили могла согласиться занять место Ли? Ведь она её сестра. Знала ведь, что та любит Сэма. - Пролепетала я.

- Знала. И не хотела предавать сестру. Долго сопротивлялась и поначалу ненавидела Сэма. Они часто ссорились из-за того, что он пытался за ней ухаживать. Эмили это раздражало. Ей не хотелось быть причиной несчастья сестрички. А Сэму некуда было деваться. Воздействие импринтинга непреодолимо. Ему оставалось только раз за разом пробовать сблизиться с Эм. Надеяться, что она когда-нибудь поддастся силе его преданности и обожания. Помнишь шрамы на лице Эмили? Это он её нечаянно поранил, когда они ссорились. Не смог сдержать себя, обернулся, когда Эм была рядом. А всем потом сказали, что виноват медведь.

Я потрясённо молчала, а Брэйди продолжал:
- Чем всё закончилось, ты видела. Сэм и Эмили счастливы. Особенно если забыть о том, что Сэм до сих пор винит себя за разбитое сердце Ли. Возможно, ему стало бы немного легче, если б Ли нашла себе кого-нибудь, вышла бы замуж, ну, или просто начала бы встречаться. Да вот только не нужен ей никто. Она до сих пор любит Сэма. Страдает. И Сэм знает это. И Эмили тоже. Такая вот история.

- Это... - я не могла найти слов. - Это настоящая трагедия.

- Да. Трагедия. - Согласился Брэйди. - И совсем немножко мелодрамы. В истории Квила и Клэр жанр получился другим.

- Квил и Клэр? - Спросила я, уже не рассчитывая услышать что-нибудь хорошее. – Тоже запечатление?

- Да. Но из-за него в свое время Квил чуть не угодил за решетку по очень нехорошей статье. Видишь ли, он один из самых старших волков. Как Ли. Обернулся раньше меня. И запечатлился, когда я ещё был обычным парнем, и знать не знал обо всей этой ерунде. На двухлетней девочке, которую звали Клэр. Очень хорошо помню, какие разговоры ходили по резервации, когда он начал крутиться вокруг малышки. Это выглядело чертовски странно. Взрослый парень возится с двухгодовалой девочкой. Было бы еще понятно, если б это была его сестра или племянница. А то совершенно чужой ребенок. У родителей Квила, кроме него самого было ещё трое младших детей. Мать страшно злилась, когда он своих сестрёнок и братика бросал без присмотра и несся понянчиться с Клэр. Отец Клэр заподозрил, что его жена родила девочку не от него, а от сопляка Квила. Он даже попытался подкараулить парня и набить ему морду. - Брэйди усмехнулся. - Ничего не получилось, конечно. А вот свою жену он бить мог. И бил втихаря пока Квил не узнал. То, что Квил и Клэр сейчас вместе - результат усилий всей стаи, а то, что он не сел за совращение малолетних, результат того, что они с Клэр никогда не оставались наедине. Ни при каких обстоятельствах. Шли гулять, брали с собой братьев или сестер. Ехали в кино в Порт-Анджелес только в компании своих друзей. У Квила и мысли в голове не было, чтобы навредить девочке, но ведь не станешь это доказывать всем и каждому. Пришлось принимать меры. Комедия положений.

- Квил был нянькой, - прошептала я не вполне веря в то, что говорю.

- Ага, - подтвердил Брэйди.

- А ты стал кинозвездой.

- Это было единственное пожелание, произнесенное тобой вслух, которое я помнил.

После минутного молчания Брэйди произнес негромко, с уже знакомым оттенком иронии:
- Трагедии, пошлые комедии. – Он усмехнулся. - Почему в нашем случае не должен был получиться фарс?

У него хватало выдержки с юмором относиться к ситуации, в которой не было ничего смешного. У меня же этой выдержки не было.

- Всё, что ты рассказал - ужасно. Это запечатление, оно просто делает вас… - я запнулась, подбирая слова.

- Договаривай, - попросил Брэйди.

- Сумасшедшими, – выпалила я. - Одержимыми. Психами.

- Да уж. На здоровых мы точно не тянем. - Легко согласился Брэйди. И тут до меня дошло, куда он клонит. Он тоже болен. И очень сильно. Мой безупречный, уверенный в себе, благополучный и такой нормальный с виду, Брэйди тоже нездоров.

Постель прогнулась, и я почувствовала, как он садиться рядом, прислоняясь спиной к моей спине. Опираясь и давая опору.

- Брэйди, у нас всё-таки разные случаи... – начала я.

- Да, - подтвердил он перебивая. - Ты еще сможешь выправиться, стать здоровой. А я нет.

Мир очередной раз перевернулся с ног на голову. Всего пару часов назад, я была уверена, что недостойна такого парня, как Брэйди. Теперь же всё было иначе. Я невольно задумалась о том, хочу ли, связать жизнь с человеком, одержимым мной, как душевным недугом, паранойей. Мне было безумно жаль, что слепая неведомая сила инстинкта безжалостно ломала, коверкала его жизнь. Более того, выходило, что я стала невольной виновницей этого катаклизма. Но к жалости и чувству вины примешивалась эгоистичная, собственническая радость. Гордый красавец Брэйди мой. Только мой. Навсегда. И ничто не сможет этого изменить.

Я решила, что разрешу ему быть рядом.

Продолжение следует...
_________________

Так романтишно))))
Tenten, спасибо за проду!

Tenten Спасибо за проду! Сколько всего накипело-то, но зато они хоть разобрались что у кого внутри кипит. Очень эмоциональная глава, но хоть немного расставившая все точки над i в плане душевного состояния. Спасибо еще раз и жду что дальше!
_________________

Брэйди и Дженни ВМЕСТЕ!!!

вот они и поговорили!ох,столько эмоций!огромное спасибо за проду!
_________________

Вот это люпоффь!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Автору спасибо за проду!!!!

For Heart, романтиШно, да На то он и рассказик про любоФФ)))
Фэнси,

Огга))) Очень пользительный разговор. Собственно, хотела показать, что Брэйди мальчик умненький. Сумел слегка повысить её самооценку. Самое лучшее лекарство от самоуничижения. А именно им и была больна Женька.
Мишка, теперь вместе. Но это ещё не конец истории)))
Katriya, на здоровье Надеюсь ещё не раз потревожить ваши эмоции)))
Натель, пожалуйста, пожалуйста Но сразу честно предупреждаю - расслабляться рано


Спасибо за отзывы
_________________

Уважаемая Tenten! Случайно наткнулась на ваш фанфик и была просто очарована и сюжетом, и стилем произведения .
У вас прекрасный язык, главы читаются просто на одном дыхании и трогают до слёз.
Пишите ещё
С удовольствием стану Вашим постоянным читателем

 » III часть. Пролог.

Мила-Я, спасибо за тёплые слова))) Ради того, чтобы прочесть такие вот отзывы и пишу)))


III часть.
Пролог.

Небольшой темно-синий фургончик выехал с территории кемпинга по направлению к Солт-Лейк. Дорога шла через лес. Сочная зелень молодой листвы, пронизанная лучами восходящего солнца, отбрасывала на асфальтовое покрытие трассы легкую ажурную тень. В мелькании ярких солнечных пятен, даже цветная эмблема известной киностудии на дверцах кабины не выглядела вызывающей. Вот только радостный весенний пейзаж, проносящийся за окном автомобиля, никак не вязался с паршивым настроением девушки, которая вела машину.

Шуршание шин по асфальту и шум работающего двигателя заглушало бодрое верещание радио. Ведущий, захлебываясь восторгом от собственного остроумия, выдавал в эфир очередную шутку неестественно-жизнерадостным голосом человека, наглотавшегося энергетиков. Его словоизлияния щедро разбавлялись шипением и треском плохо настроенной частоты. Голос диджея искажался настолько, что некоторые слова, произнесенные им разобрать было невозможно и общий смысл сумбурного монолога приобретал новое, не поддающееся описанию значение.

Дженни протянула руку и, раздраженно ткнув слегка западающую кнопку, выключила приемник. Шутливая фразочка диджея оборвалась на полуслове.

Так-то лучше. Хватало и шума двигателя. Этот нейтральный монотонный звук был простым и привычным. Не раздражал. Конечно, больше всего девушке хотелось съехать на обочину, заглушить мотор, и посидеть в тишине, насыщенной звуками леса. Но такую роскошь она себе позволить не могла потому, что в кабине была не одна.

Высокая, довольно упитанная девица, устроилась на пассажирском сиденье и, судя по выражению на лице, была крайне довольна собой. Ещё бы. Эта особа набилась в попутчицы с такой ловкостью, что даже Рик развел руками и сказал: «Ну довези уж её до Моргана что ли». Не успела машина тронуться с места, как девица нацепила плеер и теперь дёргалась в такт музыке, которая была слышна только ей. Достала из сумочки косметичку и прямо на ходу принялась поправлять и без того яркий макияж. Как только с наведением красоты было покончено, девица отправила в рот пластинку жвачки. Её челюсть мерно задвигалась, и через пару минут на свет показался первый пузырь со следами губной помады на белёсой поверхности, надутый с редкостным профессионализмом.

Пытаясь побороть волну неприязни к спутнице, Дженни вцепилась в руль обеими руками и внимательно следила за дорогой. Вот уж кого она не ожидала получить в попутчики, так это одну из фанаток, оккупировавших небольшой лагерь съемочной группы несколько дней назад. Собственно, Дженни вообще рассчитывала, что поедет одна. Ради нескольких часов, которые можно было провести вне кемпинга, она и согласилась помочь Рику в этот раз. Ухватилась за возможность отвлечься и на время забыть о том, что творилось на съемочной площадке и вокруг неё в последнее время.

Происходило же непонятное. Поклонники, следовавшие за своими любимцами, и раньше сопровождали съемочные группы, в которых Дженни приходилось работать, но ещё никогда это сумасшествие не принимало таких масштабов, как в этот раз.

Натурные съемки подходили к концу. Всего и оставалось работы на три-четыре дня, в зависимости от погодных условий. Никто не ожидал, что в одно прекрасное утро кемпинг, состоящий из пары десятков трейлеров, будет атакован толпой фанатов.

Откуда они взялись в этом Богом забытом месте непонятно.

То есть, было очевидно, что эти девочки, девушки и даже молодые женщины с маленькими детьми, так же как весь состав группы в свое время доехали до Солт-Лейк по федеральной трассе, и уже там брали автомобили в прокат или договаривались с местными о том, чтобы их доставили к месту съемок.

Но, честное слово, непонятно было, почему это нашествие «саранчи» приключилось именно к концу съемочного процесса.

По идее, вся эта ситуация должна была свалиться на головы группы сразу после того, как журналисты, допущенные руководством на съемочную площадку, разместили свои материалы в известных печатных изданиях. Тиражи попали в свободную продажу и понеслось. В течение нескольких часов интернет был наводнён хорошими и не очень фотографиями звездной пары. Моментально распространились слухи о начинающихся отношениях между Кортни и Брэйди. Слухи эти размножались со скоростью вирусной инфекции и так же как вирусы мутировали каждые полчаса.

Однако вся эта шумиха не привлекла к месту съемок армию поклонников.

Впрочем, возможно раньше холодная погода сдерживала позывы к действию в горячих душах фанатов. С наступлением же устойчивого, почти летнего, тепла они активизировались и горели желанием продемонстрировать свою искреннюю жаркую любовь своим кумирам. Других разумных объяснений не видел никто.

Просто в одно прекрасное утро, когда Дженни, сладко дрожащая спросонья от того, что пришлось вылезти из теплой постели, ещё только зевала и потягивалась, раздался сдавленный возглас Бекки: «Это что ещё такое?!». Лиз и Шиа были ближе к окну и поэтому, для того чтобы взглянуть на то, что происходит на улице, Дженн пришлось попотеть.

Пройти мимо Бекки, загородившей дверной проем, нечего было и думать. Она в последнее время относилась к Дженни холодно и неприязненно. Были причины. Странные, абсолютно нелогичные, но были. И с этим приходилось считаться. В любом случае лишний раз трогать Бекки точно не стоило.

Тогда Дженни попыталась втиснуться между соседками по комнате, которые выглядывали в окно, и не преуспела. И Лиз, и Шиа отличались крепким телосложением. К тому же девушки были довольно-таки упитанны и на то, чтобы сдвинуть их с места силой рассчитывать всерьез не приходилось. Тогда Дженни притащила табуретку, взгромоздилась на неё, и собралась было выглянуть поверх тесно сомкнутых плеч подруг, но тут Шиа неловко двинула ногой, и табуретка с грохотом опрокинулась. Дженни пришлось что есть силы вцепиться в пижаму Лиз, чтобы не свалиться на пол. Оставалось только встать позади них и заорать: «Ну, дайте же мне посмотреть, в конце концов!!!» Девушки нехотя расступились и Дженни, наконец, получила доступ к небольшому окошку. Выглянула и оторопела.
По свободному пространству между трейлерами бродило несколько десятков незнакомых девиц разного роста, возраста, цвета волос и комплекции.

Это сильно напоминало кадры документальной хроники о беженцах, которую Дженн видела ещё в России. Начиналась новая волна войны в Чечне и потоки неприкаянных мирных жителей хлынули из зоны военных действий вглубь страны. Кадры самих военных действий мама смотреть не позволила. Посчитала их слишком тяжелыми для слабой детской психики. Пустила в комнату, где работал телевизор только тогда, когда основная, самая страшная часть уже закончилась, и рассказ шел о жителях обстреливаемых территорий, которым приходилось бросать свои дома и ехать туда, где их никто не ждет, в неизвестность. В основном это были женщины и дети. Пёстрая толпа, в которой чувствовалась непонятная тогда, но явная агрессия. Дженн хорошо запомнила выражение их глаз. Растерянность, даже неприкаянность, отчаяние, сменяющееся изредка слабой надеждой, и тщательно подавляемая перед камерами глухая злоба.

Больше всего те кадры напомнило броуновское движение девиц по пространству между трейлерами. Разношёрстное неорганизованное сборище. Только глаза поклонниц, сновавших по кемпингу, горели совсем другими чувствами. Был в них лихорадочный фанатичный блеск, неуёмное, совершенно неуместное, жгучее любопытство и почти охотничий азарт.
Некоторое время девушки беспрепятственно продолжали исследовать кемпинг, с каждой минутой все больше смелея от безнаказанности.

Видимо бесцеремонное вторжение неожиданно большого количества фанатов ввергло в оторопь руководителей группы и им понадобилось не менее получаса, чтобы прийти в себя и принять, наконец, меры. Причем, наверняка, минут двадцать пять из этого получаса было потрачено на переговоры по сотовому телефону. С местными властями, в попытке заручиться их поддержкой и помощью в наведении порядка. И между собой - насыщенные бранью, а возможно даже и матом.

Впрочем, это лишь догадки. Главное, что полчаса спустя весь мужской контингент группы, исключая актеров (естественно), растянувшись в редкую цепочку, натянуто улыбаясь, со всей возможной предупредительностью, препроводил гостей за пределы кемпинга. Остальной персонал, наконец, получил возможность высунуть носы из укрытия и заняться делами. Утро прошло как обычно, не считая инцидента с поклонниками. Группа была готова начать работу.

Новый сюрприз ожидал не далее как сразу за выездом.

Оказалось, что неожиданно нахлынувшие фанаты успели не только прибыть и рассредоточиться по окрестностям, но и разбить небольшой палаточный лагерь.
Час ушел на раздачу автографов.

Но это были ещё не все неприятности, связанные с «нашествием варваров». Оказалось почти невозможным вести съемки - любопытствующие дамочки то и дело попадали в кадр. Приходилось тратить время на то, чтобы убедить их покинуть площадку и дать, наконец, возможность группе продолжать работу. Дошло даже до того, что пострадали декорации, и возникла необходимость в приобретении материалов для их восстановления.

Когда же вечером того дня актерский состав возвращался к своим трейлерам, фанаты устроили торжественную встречу. Они толпились у въезда в кемпинг, возбужденно галдели и потрясали плакатиками собственного изготовления. Это были большие листы бумаги с фотографиями обожаемых звезд, изображением сердец, пронзённых стрелами Амура и надписью « Брэндон + Кортни = Брэйтни». Чего и следовало ожидать, учитывая слухи, распространившиеся в средствах массовой информации.

Девица, которая теперь с удобством расположилась на пассажирском сиденье фургончика, в той толпе была и держала в руках самый яркий плакат. Дженни хорошо запомнила её высокую, неожиданно крепкую для женщины фигуру с мощными плечами, как у профессионального пловца, и светлые, почти белые волосы, собранные в жиденький хвостик. Сейчас этот хвостик мерно подрагивал в такт движений хозяйки. Видимо музыка в плеере была бодрой. Под спокойную мелодию так не подёргаешься. На свет божий появился ещё один пузырь из жвачки. Он был впечатляющих размеров и, когда на едва заметной выбоине фургончик слегка подбросило, пузырь лопнул. Ошметки жевательной массы залепили губы девицы, нос и частично щёки. Чертыхаясь, она принялась счищать с лица липкую массу.

Успокаивая себя тем, что попутчицу придется терпеть только до Моргана, Дженни старалась подавить приступ тошнотворной брезгливости. Человек всё же, а не кошка, наделавшая на дорогой ковёр.

Наблюдая краем глаза за попытками девицы отскрести жвачку от носа, Дженн не заметила человека на обочине. Молодой мужчина неторопливо вышагнул из-за деревьев, когда фургончик проезжал мимо. Высокий, черноволосый, одет он был не по погоде легко. Всего лишь лёгкие матерчатые кеды, старые потёртые джинсы и тонкая хлопковая футболка. Ни куртки, ни даже рубашки с длинным рукавом, ни высоких ковбойских ботинок, которые так ценились местными жителями. Ни машины, пусть самой старенькой и завалящей, ни следов её пребывания поблизости не было. Тем непонятнее была нерасторопность человека, с которой он вышел на звук мчащегося автомобиля. Видимо не так уж и сильно ему хотелось поймать попутку, чтобы добраться до ближайшего поселения. Хотя он просто мог заметить, что пассажирское сиденье занято и не рассчитывал, что водитель затормозит. Из чего можно было сделать вывод, что у человека отличное зрение.

продолжение следует...
Девчат, комментик оставьте, чтоб я могла ещё первую главу третьей части выложить.
_________________