Далеко от тебя (СЛР, 18+)

Ань, привет!
А хде глава?)))) Так-то я привыкла просыпаться утром и получать ответы автора и следом продолжение)))))

Этим он мне и понравился. И понятно, что инстинкты рвались у него наружу, еще бы! Вообще поражаюсь как он сдержался, ведь Уля-ля-то была распалена и подготовлена - бери не хочу))))
Но ты права - надо уметь контролировать свои порывы и желания. Только пусть не перекалит ситуацию))))

В этом как раз сомнений нет - еще как хотел!

Должно быть Ульяна-то осталась довольна, на будущее так....

Да была в нем чертовщина какая-то в прошлой главе, нет?))))

А я не очень)))) Говорю же, только к шестой главе вспомнила, как меня волновало Ульянино воздержание))))
Вообще, я уже не помню в какое время года ты начала Далеко, но вполне возможно у меня тогда случился очередной приступ сексоголизма))))) И я начала жалеть всех обделенных?
Ой....))))
А если серьезно, то сейчас я повзрослела, разменяла одну достаточно важную цифру в паспорте, прошла так сказать, точку невозврата после которой еще остаешься красивой, но становишься уже шибко умной и менее категоричной. Вот.

Ань, да это и понятно - было и возможности и претенденты (на работе хоть Костя-бармен) и время можно было выкроить (ребенок же не приговор для личной жизни) и желание скорее всего было (вряд ли Уля фригидное бревно), вот только помимо эмоций, которые безусловно нужны каждой женщине (а без них можно и самостоятельно справиться, нет?) я думаю дело в ответственности. Когда девушка становится матерью, она уже не может вести себя легкомысленно, так как могла раньше, когда была одна. И уже появляются другие ценности и уже одного удовлетворения зуда передка (пардон муа) недостаточно. А кандидатов для каких-то отношений видимо не было, а может какая другая проблема здесь зарыта, все возможно.

Я тебе больше скажу - когда я бываю зла на весь мир, особенно мужскую его составляющую. я тоже проповедую истины, мол де скинет девушка трусишки, так любой мужик на нее залезет. А если мужик перед девушкой чресла оголит она или рассмеется, или убежит в панике, но вряд ли набросится на него как голодная самка.
Потом добрею и несу прямо противоположную ахинею, типа что мужчина - теленок на веревочке. что любая его может на труселях увести?)))))
Короче видишь как сложно без царя в голове))))

Серьезно?

да это вообще лучший выход из ситуации. Просто не каждая может вот так отпустить ситуацию. Нет, мы же обычно должны, просто обязаны быть в центре скандалов и разборок))))
Правда, чаще женщины на себя пытаются одеяло перетянуть, а Улька - молодец!


Красткость - сестра таланта))))
_________________

Добрый день!
Можно попроситься к вам? Очень понравилась Ульяна-сильная девушка!!!!

Леди, всем доброго времени!
Глава подходит, да. Вот сейчас отвечу — и всё будет.

Женя, дорогая,

Вчера я настолько зае..., что не решилась в дурном настроении главу открывать даже. Героям и так по жизни досталось, а тут ещё автор — псих)))

Это вряд ли))) Учитывая, что у него все мозги стекли в штаны, долго он не протянет сколько ни контролируй. А Ульяна-то уже готовенькая, томится в ожидании))) Первая она не пойдёт на "контакт", тут уж она ждёт Павла)))

Как в каждом мужчине))))
Ах, эти первые прикосновения и познания...)))

Я тоже жалела Улю, но она так захотела. Нет, она не вступила в общество "Яжматерей!", чтобы поставить крест на личной жизни. Прошел первый год после рождения Катюхи, она и думать не хотела о мужиках (потому что от одного залетела, а предохраняться их, видимо, не учили), потому пошли дни, месяцы, и она элементарно привыкла обходится без мужика. А что? И правда можно самостоятельно, а не выслушивать все упрёки и наезды (как она себе представляла). Хотя... Шесть лет! Ёлки-булки, Жень, шесть лет! Я бы не выдержала, наверное, столько. Всё бы зажило и зарубцевалось)))

Возраст то такое. Опыт приходит, а, кажется, тараканы в голове всё равно забористые, скажи?

Из крайности в крайность)))

Абсолютно. Какие шутки?

Возможно, Ульяна тоже могла бы перетянуть на себя одеяло, если бы ей личико не разукрасили. Она же девочка. Она же тоже хочет иногда покапризничать и побыть в центре внимания. Только для Паши она и так центр внимания, пусть даже не подозревает об этом пока.

Или следствие больного глаза)))) Думаешь, это я сейчас по клаве шлёпаю? А вот и нет))) Всё под строгую диктовку, даже количество скобочек должно соответствовать)))

Наташа, добро пожаловать! Очень рада приветствовать)))

Нужно! Как раз новая глава сейчас появится)))

Спасибо! Очень хотела, чтобы она получилась сильной и рада, что результат оправдал ожидания.

 » Глава 8

Тог­да:

Скрип­ну­ла ка­лит­ка, и Уль­яна прош­мыгну­ла во двор. Ос­та­нови­лась. Прис­лу­шалась. Ти­шина. В до­ме бы­ло неп­ри­выч­но ти­хо, не бы­ло слыш­но ни пь­яных кри­ков, не ора­ла му­зыка, те­леви­зор то­же не ра­ботал. Ро­дите­ли не уме­ли смот­реть те­леви­зор ти­хо, они ста­вили гром­кость на пол­ную ка­туш­ку, чтоб весь по­сёлок мог ус­лы­шать, что они смот­рят. По­нача­лу не­кото­рые из со­седей — нор­маль­ных, хо­роших, а по­рой вни­матель­ных к Уль­яне со­седей — жа­лова­лись, гро­зили ми­лици­ей и кол­лектив­ной жа­лобой на шум­ных со­седей. Один раз да­же со­ци­аль­ные ра­бот­ни­ки при­ходи­ли, хо­тели заб­рать Уль­яну и оп­ре­делить её в ин­тернат, но ба­буш­ка не раз­ре­шила.

Ба­буш­ка… как она ску­чала по ней. Пла­кала по но­чам, уку­тыва­ясь в ма­лень­кий плед, по­дарен­ный ба­буш­кой на три го­да. Она дав­но вы­рос­ла, и при­ходи­лось сво­рачи­вать­ся ка­лачи­ком, что­бы пол­ностью ук­рыть­ся им. Ба­буш­ки не ста­ло, ед­ва Уле ис­полни­лось че­тыре го­дика. Ког­да ей ска­зали, что ба­буш­ка умер­ла, она не пла­кала. По­тому что не по­нима­ла зна­чения этих слов. Сме­ялась в тот день, бе­гая с со­сед­ски­ми де­тиш­ка­ми по ули­це. Её не взя­ли на по­хоро­ны, ни­чего не объ­яс­ни­ли. И ма­ма с па­пой не выг­ля­дели осо­бо расс­тро­ен­ны­ми, как всег­да мно­го пи­ли, к ним приш­ли гос­ти. Про Уль­яну как по­велось, не вспо­мина­ли. Уля хо­рошо за­пом­ни­ла тот день, ког­да она ис­пы­тала стыд, ви­ну пе­ред ба­буш­кой, ког­да её пер­вый раз при­вели на мо­гил­ку и объ­яс­ни­ли, что ба­буш­ки боль­ше нет, она не вер­нётся, но она наб­лю­да­ет за Уль­яной с бе­лых пу­шис­тых об­лачков, где жи­вут ан­ге­лы. Клад­би­ще на­ходи­лось да­леко от до­ма, но Уль­яна час­то убе­гала ту­да со шко­лы, они с Ар­тё­мом уби­рали му­сор на мо­гил­ке, рва­ли сор­няк, при­носи­ли цве­ты, уби­рали опав­шие листья, чис­ти­ли от сне­га. Иног­да Уль­яна при­носи­ла свои ри­сун­ки и по­дел­ки из би­сера, ос­тавля­ла там. Тём­ка дос­тал от­ку­да-то дос­ки и смас­те­рил ска­ме­еч­ку. Друг не уп­ре­кал её за слё­зы. На­вер­но по­тому, что од­нажды Уля мель­ком уви­дела по­доз­ри­тель­но влаж­ный блеск в его гла­зах. Лишь од­нажды.

Не­удоб­ные туф­ли на­тёр­ли но­ги, на ми­зин­чи­ках об­ра­зова­лись мо­золи, а зад­ни­ки ра­зод­ра­ли ко­жу до кро­ви. Уль­яна ста­ралась не пла­кать, вре­мя от вре­мени всхли­пывая и пос­та­нывая. То, что на дво­ре глу­бокая ночь, две­над­ца­тилет­няя де­воч­ка по­нима­ла прек­расно и зна­ла, что её мо­жет ждать. На­каза­ние. И она про­сила ан­ге­лов, что­бы ро­дите­ли спа­ли и не за­мети­ли её воз­вра­щения.

Она заш­ла в дом. Тем­но. Слы­шен храп ма­тери. Стой­кий за­пах пе­рега­ра и ды­ма за­топи­ли дом. Ок­на, как всег­да, плот­но зак­ры­ты, ды­шать не­чем. Про­тив­но и тош­но. Ей в шко­ле го­вори­ли, что ро­дите­лей не вы­бира­ют. Что на­до лю­бить ма­му и па­пу за то, что они по­дари­ли те­бе жизнь, а не за день­ги и по­дар­ки. На­до ува­жать ро­дите­лей и не огор­чать. На­до… на­до… на­до… Ник­то её не спра­шивал, хо­тела она по­яв­лять­ся на свет или нет. Она не хо­тела, не про­сила. Иног­да Улю по­сеща­ли страш­ные мыс­ли — уж луч­ше бы ма­ма сде­лала аборт. Но по­том при­ходил Ар­тём, щел­кал паль­ца­ми по но­су, вру­чал кон­фе­ту или сорванный на соседкой клумбе цветок, и жизнь как-то ра­зом ста­нови­лась… кра­соч­ней, ярче. Она ни­ког­да не го­вори­ла Тём­ке, что без не­го дав­но бы… сок­ра­тила про­дол­жи­тель­ность жиз­ни.

С тру­дом ра­зув­шись, Уль­яна на цы­поч­ках прош­ла в свою ком­на­ту. Вклю­чил­ся свет, ре­занув по гла­зам, де­воч­ка заж­му­рилась.

— Ну, и где мы бы­ли? — спро­сил отец. По го­лосу слыш­но — пь­яный.

Уль­яна мол­ча­ла. Отец не­нави­дел, ког­да она оп­равды­валась, ему боль­ше нра­вилось, ког­да она, пла­ча, про­сила про­щение.

— Опять шля­лась с этим сво­им друж­ком-уго­лов­ни­ком?!

— Ар­тём не уго­лов­ник! — вы­пали­ла она, за­щищая дру­га.

— Что ты ска­зала? Пов­то­ри!

— Ар­тём не уго­лов­ник, — уже ти­ше пов­то­рила она, опус­тив го­лову. Ей ста­ло страш­но. Очень страш­но. Ко­жу по­калы­вало от пред­чувс­твия че­го-то не­хоро­шего.

— Шта­ны сни­май! — при­казал отец. Она ус­лы­шала щел­чок рас­сте­гива­емо­го по­яса — он сни­мал ре­мень. Ко­жаный. С ме­тал­ли­чес­кой пряж­кой. — Сни­май шта­ны, ска­зал!

Уль­яна вздрог­ну­ла. Пос­лушно по­вер­ну­лась спи­ной к от­цу, спус­кая по­ношен­ные шта­ны. Опус­ти­лась на ко­лени, сло­жив ру­ки на стул. Её тряс­ло от осоз­на­ния то­го, что сей­час дол­жно про­изой­ти. В гор­ле зас­трял ком, ды­шать ста­нови­лось труд­нее, на­ружу рва­лись ры­дания.

— Бу­дешь знать, как ша­тать­ся по под­во­рот­ням, дрянь!

Пер­вый удар при­шел­ся по но­гам. Уля вскрик­ну­ла и дёр­ну­лась. Боль­но!!! Пряж­ка от­цов­ско­го рем­ня не­ред­ко ос­тавля­ла ра­ны, что уж го­ворить о си­няках. Вто­рой удар по­пал на яго­дицы. По спи­не. Сно­ва по но­гам и по­пе. По бо­кам. Отец бил без­жа­лос­тно, слов­но ка­кую-то ско­тину, бил и го­ворил ужас­ные ве­щи, обе­щая, что она ста­нет шлю­хой, ког­да вы­рас­тет, что сдох­нет в по­мой­ной яме от ка­кой-ни­будь мер­зкой бо­ляч­ки. Го­ворил, как её не­нави­дит, как она его бе­сит, как она его дос­та­ла од­ним толь­ко сво­им ви­дом! Пов­то­рял, как псих, луч­ше бы она сдох­ла при рож­де­нии — сра­зу, чтоб ни­кого не му­чить, не быть обу­зой. Пар­шивка и суч­ка! Ни­кому не нуж­на! Ник­то её не лю­бит! И не по­любит ни­ког­да! Мел­кая тварь!

И бил, по­ка она не те­ряла соз­на­ние от бо­ли…

* * *

Сей­час:

Ши­пя и пос­ку­ливая, Уль­яна про­мок­ну­ла ра­ну на гу­бе кон­чи­ком влаж­но­го по­лотен­ца, смы­ла под­сохшую кровь. Выг­ля­дела она что на­до. Вся та­кая сла­бая и без­за­щит­ная, она слов­но го­вори­ла: «По­жалей ме­ня, об­ни­ми, при­лас­кай». И Ка­тя с Жан­ной ско­ро при­дут. Гос­по­ди, нель­зя, что­бы дочь уви­дела её зап­ла­кан­ное ли­цо! Раз­би­тая гу­ба — пол­бе­ды. Она вык­ру­тит­ся, при­дума­ет, как объ­яс­нить Ка­те, от­ку­да по­яви­лась ра­на. И, воз­можно, до­чур­ка по­верит ей. Уль­яна приб­ли­зила ли­цо к зер­ка­лу, на­жимая паль­цем вок­руг ран­ки и кри­вясь от неп­ри­ят­ных ощу­щений. Су­ка! Как же она его не­нави­дела!

Уля не ожи­дала, что Вик­тор при­тащить­ся к ней до­мой, нач­нёт день­ги тре­бовать, и при этом бу­дет смот­реть на неё как на пус­тое мес­то, а по­том ещё и уда­рить пос­ме­ет! Ко все­му про­чему, Па­ша стал сви­дете­лем этой сце­ны. Ви­дел её за­рёван­ную. Пре­вос­ходно! Луч­ше не при­дума­ешь! На­вер­ня­ка жа­ле­ет её сей­час. Толь­ко жа­лос­ти ей сей­час не хва­тало для пол­но­го счастья. Де­вуш­ка бро­сила по­лотен­це в кор­зи­ну для гряз­но­го белья, под­ста­вила ру­ки под хо­лод­ную во­ду и быс­тро про­вела мок­ры­ми паль­ца­ми по во­лосам, сгла­живая и при­водя их в бо­лее-ме­нее снос­ный вид.

Хлоп­ну­ла вход­ная дверь, пос­лы­шал­ся ве­сёлый смех Ка­ти. Вдох. Вы­дох. Уль­яна соб­ра­лась и выш­ла встре­чать дочь.

— Ма­ма! — Уль­яна опус­ти­лась на кор­точки, и Ка­тя по­вис­ла на её шее. — Ма­ма, что это? — она по­каза­ла на раз­би­тую гу­бу.

— Твоя ма­ма не­ук­лю­жая.

— Ты уда­рилась? — Ка­тя зах­ло­пала рес­ни­цами.

— До­гад­ли­вая моя! — она по­цело­вала дочь в ма­куш­ку. Шел­ко­вые во­лоси­ки Ка­ти слад­ко пах­ли дет­ским шам­пу­нем и ка­ким-то осо­бен­ным за­пахом, при­над­ле­жав­шим толь­ко ей. — Ра­зувай­ся. Ку­шать хо­чешь?

— А что есть?

— Борщ.

Ка­тя скри­вилась, как буд­то ей пред­ло­жили съ­есть чер­вя­ка.

— Не хо­чу-у-у.

— А что ты хо­чешь?

— Торт!

— У нас нет тор­та.

— Есть! Тё­тя Жан­на ку­пила!

Уль­яна толь­ко сей­час об­ра­тила вни­мание, что в ру­ках Жан­на дер­жа­ла торт. Пря­мо крёс­тная фея!

— Да­вай до­гово­рим­ся: сна­чала ты ешь борщ, а уже по­том — торт.

— Нем­ножко бор­ща!

— Марш ру­ки мыть, хит­рю­га!

Ка­тя сня­ла бо­сонож­ки и по­бежа­ла в ван­ную. Уль­яна шум­но вы­дох­ну­ла, по­вора­чива­ясь к под­ру­ге. Жан­на воп­ро­ситель­но при­под­ня­ла бро­ви. Уль­яна лишь по­кача­ла го­ловой. «По­том, всё по­том». Сей­час она не рас­по­ложе­на к раз­го­ворам о слу­чив­шемся. Уля взя­ла торт и по­нес­ла в кух­ню, где схо­ду нат­кну­лась на взгляд Пав­ла. Он сто­ял, прис­ло­нив­шись к по­докон­ни­ку и скрес­тив ру­ки на гру­ди. Че­люсть сжа­та, гла­за при­щуре­ны. На пра­вой ру­ке Уль­яна за­мети­ла кровь.

— Ты ра­нен?

— Не моя кровь.

— На­до смыть эту га­дость! — Уль­яна ос­та­вила торт на сто­ле, по­дош­ла к мой­ке и вклю­чила во­ду. — Да­вай, по­ка Ка­тя не уви­дела.

Па­ша смыл кровь и вы­тер ру­ки ку­хон­ным по­лотен­цем. В каж­дом по­рывис­том дви­жении уга­дыва­лось нап­ря­жение, внут­ренняя борь­ба. Уль­яна бо­ялась, что он ос­та­нет­ся в уг­рю­мом нас­тро­ении весь ве­чер, ис­пу­га­ет Ка­тю, но с по­яв­ле­ни­ем на кух­не до­чери, проб­ле­ма быс­тро раз­ре­шилась.

— Здрас­те. — Ка­тя с лю­бопытс­твом смот­ре­ла на Пав­ла.

— При­вет, кра­сави­ца.

— А я вас знаю! — хи­хик­ну­ла Ка­тери­на, вска­раб­ки­ва­ясь на стул. — Вы ма­мин зна­комый.

Уль­яна, за­нима­ясь при­готов­ле­ни­ями ужи­на, кра­ем гла­за наб­лю­дала за до­черью и Па­шей. Он улы­бал­ся ей, гля­дя с не мень­шим ин­те­ресом, чем она на не­го. Ка­тя бол­та­ла нож­ка­ми и, под­пе­рев ли­цо ла­дош­ка­ми, мур­лы­кала ка­кую-то пе­сен­ку. Она с за­вид­ной лёг­костью на­ходи­ла об­щий язык с нез­на­комы­ми людь­ми, как и боль­шинс­тво де­тишек, до­вер­чи­во рас­пахнув боль­шу­щие гла­зищи и вни­мая каж­до­му сло­ву. Де­воч­ка бла­гого­вей­но смот­ре­ла на Пав­ла. Она ув­леклась со­зер­ца­ни­ем муж­чи­ны нас­толь­ко, что мож­но бы­ло скор­мить ей пол­ную та­рел­ку бор­ща, и она бы не за­мети­ла.

— Как вас зо­вут? — про­дол­жи­ла об­ще­ние де­воч­ка.

— Па­ша.

— А ме­ня Ка­тя!

— Сколь­ко те­бе лет, Ка­тя?

— Пять! — гор­до со­об­щи­ла она и про­демонс­три­рова­ла на паль­цах.

— Ух ты! Боль­шая уже.

Па­ша не знал, что де­лать и как вес­ти се­бя с Ка­тей, но он дер­жался мо­лод­цом. А Уль­яна не вме­шива­лась — пус­кай зна­комят­ся, об­ща­ют­ся. Воз­можно… ко­го она об­ма­ныва­ет? .. она на­вер­ня­ка по­жале­ет об этом. Ре­бёнок не дол­жен при­вязы­вать­ся к че­лове­ку, ко­торый по­явил­ся в её жиз­ни «про­ез­дом».

Не дож­давшись от Па­ши боль­ше ни сло­ва, Ка­тя не силь­но расс­тро­илась и, про­дол­жая улы­бать­ся, приз­на­лась:

— Я не люб­лю борщ.

— По­чему? Уве­рен, твоя ма­ма вкус­но го­товит.

— Там есть ка­пус­та, — де­воч­ка смор­щи­ла но­сик, — и лук!

— Кто здесь не лю­бит лук? — в кух­не по­явил­ся Ар­тём и пот­ре­пал во­лосы крёс­тни­цы на ма­куш­ке. Ка­тя воз­му­щен­но взвиз­гну­ла, уво­рачи­ва­ясь от его рук, спрыг­ну­ла со сту­ла и убе­жала из кух­ни, что­бы спря­тать­ся от Тё­мы, ко­торый уже был го­тов за­мучить её ще­кот­кой. Из ком­на­ты тут же пос­лы­шал­ся дет­ский смех и го­лоса Жан­ны и Ар­тё­ма.

Уль­яна сто­яла у пли­ты. Вздрог­ну­ла от не­ожи­дан­ности, по­чувс­тво­вав на та­лии силь­ные ру­ки, они смес­ти­лись, нак­ры­ли, пог­ла­дили жи­вот. К спи­не при­жалась грудь Пав­ла, его ды­хание кос­ну­лось уш­ка.

— Так зна­чит, то был твой… отец?

— Ви­тя, Вик­тор, Ви­тёк — на­зывай, как хо­чешь, толь­ко не мо­им от­цом.

— Из­ви­ни.

— Не из­ви­няй­ся. Ты во­об­ще не при чём. Мне жаль, что ты стал сви­дете­лем все­го… то­го. И учас­тни­ком.

— По­чему он уда­рил те­бя?

— Де­нег не да­ла. Он взбе­сил­ся. Я же им с ма­терью дол­жна по гроб жиз­ни. За то, что на свет по­яви­лась. За то, что кор­ми­ли и оде­вали. И не име­ет зна­чения, что кор­ми­ли не­час­то, а оде­вали в по­ношен­ные лох­мотья… — она умол­кла. Мно­го лиш­не­го ска­зала. Раз­ве не­дос­та­точ­но то­го, что Па­ша ви­дел собс­твен­ны­ми гла­зами?

От его при­кос­но­вений хо­телось рас­слаб­ленно от­ки­нуть го­лову на муж­ское пле­чо, тес­нее при­жать­ся спи­ной к гру­ди. Его те­ло, од­но его при­сутс­твие по­рази­тель­но уми­рот­во­ряло её ду­шу, оку­тывая теп­лом и у­ютом. Его ру­ки не­под­вижно ле­жали на её жи­воте, сог­ре­вая сво­им теп­лом. Он по­цело­вал де­вуш­ку в шею. Шеп­тал вся­кие глу­пос­ти о том, что пос­то­ян­но ду­мал о ней, по­ка был в ко­ман­ди­ров­ке, о том, что хо­тел сно­ва уви­деть её, и она ни в чём не ви­нова­та, а её отец… Вик­тор… зас­лу­жил боль­ше, чем прос­то раз­би­тый нос, а она силь­ная и от­важная де­воч­ка, он вос­хи­ща­ет­ся ею. И она, ду­роч­ка, раз­мякла в его объ­ять­ях, от его слов, от мяг­ких ка­саний, от его теп­ла и за­паха.

— Не жа­лей ме­ня.

— Я и не жа­лею.

— Паш?

— Мм?

— Спа­сибо те­бе.

Он силь­нее при­жал Уль­яну к сво­ей гру­ди… и от­пустил, ото­шёл.

— Я пой­ду.

«Вер­ное ре­шение, — по­дума­ла Уля. — Луч­ше ухо­ди».

* * *

Ка­тя смот­ре­ла муль­ти­ки в ком­на­те, уп­ле­тая торт за обе ще­ки. Она дол­го си­дела над та­рел­кой с бор­щом, ко­выря­лась, по­ка тот не ос­тыл окон­ча­тель­но, лук и ка­пус­ту она вы­бира­ла, ос­тавляя не­люби­мый про­дукт на кра­ях та­рел­ки. Но буль­он с кар­то­фелем съ­ела мо­мен­таль­но.

Уль­яна в ком­па­нии Тё­мы и Жан­ки си­дели в кух­не. Жан­на мы­ла по­суду. Она чувс­тво­вала се­бе, как до­ма, что не­уди­витель­но — не сос­чи­тать сколь­ко раз она ос­та­валась прис­матри­вать за Ка­тюшей, по­ка Уль­яна ра­бота­ла. Жан­ка то­же ра­бота­ла, но её мис­сия зак­лю­чалась в том, что­бы про­водить ут­ренние тре­ниров­ки по бас­кетбо­лу. Обу­чать де­тишек бас­кетбо­лу и про­паган­ди­ровать им здо­ровый об­раз жиз­ни — Жан­на бы­ла до­воль­на, что не уш­ла в боль­шой спорт.

— От­ку­да у Вик­то­ра твой но­вый ад­рес? — Ар­тём хо­дил по ма­лень­кой ку­хонь­ке.

— Есть мыс­лишка на этот счет. — Уль­яна от­хлеб­ну­ла го­рячий чай. — Уз­нал от со­сед­ки.

— От Тонь­ки? — дож­давшись ут­верди­тель­но­го кив­ка, спро­сил: — А ей ты за­чем ска­зала?

— Чтобы она при­еха­ла ко мне в слу­чае че­го. Я обе­щала ей по­мочь с ра­ботой, по­дыс­кать жильё.

— Мож­но бы­ло ог­ра­ничить­ся но­мером те­лефо­на.

— Не на­чинай, Тём! Я са­ма раз­бе­русь.

— Ра­зоб­ра­лась уже, хва­тит. Те­бе об­ри­совать пер­спек­ти­ву сле­ду­ющей встре­чи с пь­яным вдрызг па­пашей? А я не сом­не­ва­юсь, что не прой­дёт и не­дели, как он опять сю­да за­явит­ся. Иног­да я те­бе по­ража­юсь, сес­трён­ка. Ес­ли на­де­ешь­ся, что он всё осоз­на­ет, пой­мёт, как был неп­рав, и при­пол­зёт ка­ять­ся, то ты оши­бешь­ся. От­крой гла­за и пой­ми, что та­кие, как он не ме­ня­ют­ся.

— Да знаю я! Не учи! И ни на что я не на­де­юсь. Моя на­деж­да от­но­ситель­но ро­дите­лей умер­ла в за­роды­ше. Всё, зак­ры­ли те­му!

Уль­яна пос­та­вила на стол чаш­ку, взя­ла по­лотен­це для по­суды и по­дош­ла к под­ру­ге. Жан­на всё это вре­мя мол­ча­ла. Она не по­нима­ла, как отец мо­жет уда­рить сво­его ре­бён­ка, как муж­чи­на мо­жет уда­рить жен­щи­ну! Вы­ше её по­нимая. Она вы­рос­ла в люб­ви и за­боте, её прав не ущем­ля­ли, к мне­нию прис­лу­шива­лись, по­мога­ли. Её семья все праз­дни­ки про­води­ла вмес­те. В ка­кой-то сте­пени Жан­на не до кон­ца по­нима­ла всей си­ту­ации. Да, она воз­му­щалась и зли­лась, прок­ли­нала, но не­до­уме­вала, не по­нимая, как мож­но об­ра­щать­ся с ре­бён­ком, буд­то он… до­маш­няя зве­руш­ка, по­душ­ка для битья.

— Рас­ска­жи-ка ты нам, под­ру­га, — Жан­на пе­реда­ла Уле та­рел­ку, — ка­кими судь­ба­ми сю­да за­нес­ло Пав­ла? Сом­не­ва­юсь, что он прос­то про­ез­жал ми­мо.

Па­шу Жан­на пом­ни­ла. Они пе­ресе­кались па­ру раз, по­ка Уль­яна учи­лась в уни­вер­си­тете. И за го­ды друж­бы Жан­ка зна­ла дос­та­точ­но, чтоб сфор­ми­рова­лось мне­ние о нём, не раз выс­ка­зыва­ла своё «фе» от­но­ситель­но это­го муж­чи­ны и его пос­тупков, ко­торые, сто­ит за­метить, не от­ли­чались ге­ро­из­мом.

— А что не­понят­но­го? Ко мне он при­ехал.

— Нра­вит­ся он те­бе, да? — Жан­на ехид­но улыб­ну­лась, до­мыв по­суду.

— Мо­жет быть. Вам, друзья мои, не сто­ит бес­по­ко­ить­ся на этот счёт, мы прос­то об­ща­ем­ся.

— Прос­то так ты ни­кого к се­бе не под­пуска­ешь, сес­трён­ка.

— Не ум­ни­чай. Луч­ше ска­жи, о чём вы с ним го­вори­ли?

— Ни­чего осо­бен­но, муж­ские раз­го­воры, по­верь, те­бе бу­дет не­ин­те­рес­но.

Спасибо за продолжение!
___________________________________

Аня, спасибо за продолжение!
___________________________________

Ань, спасибо, захожу на страницу и вот оно продолжение, я балдею, вспоминаю подробности этого романа!

Аня, спасибо большое.

спасибо за продолжение

Аня, спасибо за продолжение!
_________________

Оу.... Фуф.... Надо отдышаться после прочитанного !!!
Спасибо тебе за такую местами теплую, но разноцветную главу!!!

Очень хорошая девочка Катя, ласковая и нежная.
"Он улы­бал­ся ей, гля­дя с не мень­шим ин­те­ресом, чем она на не­го. Ка­тя бол­та­ла нож­ка­ми и, под­пе­рев ли­цо ла­дош­ка­ми, мур­лы­кала ка­кую-то пе­сен­ку. Она с за­вид­ной лёг­костью на­ходи­ла об­щий язык с нез­на­комы­ми людь­ми, как и боль­шинс­тво де­тишек, до­вер­чи­во рас­пахнув боль­шу­щие гла­зищи и вни­мая каж­до­му сло­ву. Де­воч­ка бла­гого­вей­но смот­ре­ла на Пав­ла. Она ув­леклась со­зер­ца­ни­ем муж­чи­ны нас­толь­ко, что мож­но бы­ло скор­мить ей пол­ную та­рел­ку бор­ща, и она бы не за­мети­ла."

Самых дорогих нам людей мы носим постоянно с собой. Мысленно. Внутри. В сердце.

" Де­нег не да­ла. Он взбе­сил­ся. Я же им с ма­терью дол­жна по гроб жиз­ни. За то, что на свет по­яви­лась. За то, что кор­ми­ли и оде­вали. И не име­ет зна­чения, что кор­ми­ли не­час­то, а оде­вали в по­ношен­ные лох­мотья… — она умол­кла. Мно­го лиш­не­го ска­зала. Раз­ве не­дос­та­точ­но то­го, что Па­ша ви­дел собс­твен­ны­ми гла­зами?"
Отец просто .............Слов не находится.

От чистого сердца простыми словами: ПОШЛО ВСЁ ПЛОХОЕ… большими шагами!

"она силь­ная и от­важная де­воч­ка, он вос­хи­ща­ет­ся ею. И она, ду­роч­ка, раз­мякла в его объ­ять­ях, от его слов, от мяг­ких ка­саний, от его теп­ла и за­паха.
— Не жа­лей ме­ня.
— Я и не жа­лею.
— Паш?
— Мм?
— Спа­сибо те­бе.
Он силь­нее при­жал Уль­яну к сво­ей гру­ди… и от­пустил, ото­шёл.
— Я пой­ду.
«Вер­ное ре­шение, — по­дума­ла Уля."

"Я не привыкла помощи просить...
И в жизни на себя лишь опираюсь...
Но с этим иногда так трудно жить...
Но я справляюсь, я стараюсь..."

с нетерпением буду ждать продолжение.

Спасибо

Боже,папашка просто ничтожество!Я теперь понимаю зачем нужна ювенальная юстиция.У таких уродов детей надо отбирать еще в роддоме.А еще лучше самих кастрировать еще в детстве!
Все больше восхищаюсь Ульяной! Как в такой семье,при таких родителях могла вырасти такая восхитительная девушка?!И еще сама воспитала чудесного ребенка!Катюшка-просто прелесть.Счастливый,жизнерадостный,общительный ангелок!
Аня,спасибо за главу!!!

Аня, спасибо!

Автор, что ж вы делаете-то, а?
Прочитала главу вчера перед сном. уже лежа в постели, где-то в первом часу по нашему времени. Уснула часа через два или три, и спала плохо. А до этого я лежала и думала.... Как всегда впрочем, а что удивительного, нельзя твои главы перед сном читать, не стану больше. Автор, вы лишили меня сна.
Флэшбэк для меня перекрыл всю главу, к сожалению. И как бы я не пыталась настроится на другую волну, как бы не старалась отвлечься - бесполезно было. Такого погружения в мир героини у меня давненько не было.
Удивительнее всего лично для меня было то, что конец эпизода у меня вышиб слезу. Что это было я не поняла, так как я черствый сухарь и над выдуманными историями слезу пускаю редко и тогда, когда у меня сопливое настроение.
Недавно например всплакнула над Титаником, но я тогда сидела у мужа на коленках и изображала из себя девушку с тонкой душевной организацией. А так чтоб само.... Редкость на самом деле. И это я не цену себе набиваю....
Папаша у Ульяны - садист. Иного объяснения подобному поведению со стороны отца я не знаю. Вот как он скомандовал ей "Снимай штаны" - так у меня как сжалось что-то внутри, так и не отпустило, пока не уснула.
Такая страшная эта команда, прозвучавшая от отца - словами не передать! Страшнее есть только - "Принеси ремень". Сложно представить себе состояние ребенка, покорно ждущего наказания. Это страх и ожидание, понимание, что оно все равно состоится. Что никто не придет и не отвратит и не поможет..... И тебе, Аня, удалось все это передать!
Я вообще не понимаю, у меня не укладывается в голове подобное истязание над девочкой. Ведь Ульяне тогда было уже двенадцать лет. И форма наказания - со спущенными штанишками, на коленях, ведь это не только причиняло ей физическую боль - она ведь терпела невероятное унижение и стыд тогда.
Двенадцать лет - пора когда девочка становится девушкой. Начинает меняться, думать по-другому, взрослеть и стесняться в конце концов.... И как у папаши не отсох язык, когда он двенадцатилетнюю дочь к шлюхам с легкой руки приравнял - я не понимаю. Ну не могу. Никак....
Саму порку вообще не хочу комментировать - тяжеловато это.
В общем, я реально задумалась, какой же крепкий у нее должно быть стержень и как глубока обида, если она смогла не превратиться в забитое униженное существо. Ведь после подобных испытаний не каждому суждено не сломаться.
Дальше, надо наверное все же переходить ко второй части. Мне показалось, что все-таки, как бы не крепилась Ульяна, как бы не позиционировала себя сильной личностью, не нуждающейся ни в жалости, ни в присутствии мужчины в своей жизни, все же я почувствовала как спокойно ей было в объятиях Паши.
Потому что любой женщине нужно знать, что она в безопасности за плечом сильного мужчины. Потому что нужно знать, что она может составить чье-то счастье, счастье другого человека. И потребность любить и быть любимым - одна из главных потребностей человеческих, как ни крути. Женщина должна знать, что она привлекательна, любима и желанна, а без этого "дыхание - просто часы... тиканье"(с)
Вот.
Еще мне показался интересным момент, когда Павел вовремя ушел. Вот как-то привыкли мы к героям, которые возлюбленную опекают, окружают заботой с самого начала и до конца. А тут вроде как он ей не стал навязываться.
А может он просто почувствовал себя лишним? Может будь Ульяна в тот день одна дома, без Артема, без подруги, без дочери, может тогда он фиг ушел бы?
Катюша просто прелесть. А каким еще может быть ребенок, которого все любят? Вряд ли ее секут ремнем по поводу и без вот она и никого не боится. И ничего. У нее светлое и радостное детство, которое не оставит призраком прошлого и демонов в душе, вот кому реально повезло. И хорошо!
_________________________

А мне вот интересно! Мне вообще копец как интересно. Считай, я всю вторую часть ждала хоть маленького намека как там у мальчиков все прошло))))

Я вот главу прочитала и поняла, что тут точно нужен настрой.

Тогда не вижу смысла дальше друг друга мариновать. Пусть успокаивается Ульяна и вперед, заре навстречу))))

Ага, а у некоторых бесы)))) У кого-то вообще - Сатана просыпается.

Ах....

Скорее всего ей было тупо некогда))))

Ничего. Я такую версию уже слышала. Причем чем дольше недотр*х, тем проще он переживается. Я так слышала, правда это или нет? Фиг его знает....

Как в анекдоте))))
Но вообще действительно сложная ситуация у героини.

О, да-а.... Особенно когда они под градусом))))

Ну да, тоже верно.

Я тоже хочу писаря!
Ань, спасибо тебе еще раз за твой реализм во флэшбэках и за контраст их и настоящего Ульяны. Хоть и жуткие вещи пишешь, но так пробирает черт возьми!
_________________