Кей Хупер - Hunting the Wolfe

Ура, новый роман Хупер . Девочки переводчицы и бета-ридеры большое Вам спасибо и низкий поклон за то, что даете нам возмозность безязыким наслаждаться интересным, захватывающим чтивом.
povitrulya, огромное тебе спасибо, перевод изумительный, прочла на одном дыхании.
теперь сижу и жду продолжения.
_________________

Клайси, подождем, конечно!
Рина, как у тебя дела с твоей главой? Успела перевести?
Линн, я сначала думала, что Шторм -это мужчина, поэтому написала Шторма

Девочки, заодно попристаю.

Уже открылась новая тема 3 книги из серии. Про Джареда. Девочки, кто хочет присоединится к переводу? Заходите в темку, она уже открыта.

 » Глава 2

Глава 2 ( Спасибо моей замечательной бете Vetter)

- Хорошая машина, - заметила она, подходя к обочине. - По какому принципу мужчины выбирают, что водить, грузовик или спортивную машину?
- У Макса «Мерседес», - сказал Вульф первое, что пришло ему в голову.
- «Мерседес» не в счет. Это не машина, а произведение искусства. И, в любом случае, я обращаюсь конкретно к тебе. Почему ты водишь машину, в которой тесно как в клетке?
В течение последней пары часов Вульф провел некоторое время, взвешивая все «за» и «против» и приходя к заключению, что Шторм Тримейн не только не относится к его типу женщин, но она гарантированно осложнит его жизнь гораздо серьезнее, чем это необходимо. Поэтому он очень хладнокровно и благоразумно решил, что не собирается позволить ей добраться до него во время этого их первого и последнего свидания.
Но когда он услышал тягучий с примесью насмешки голос и увидел маленькое живое личико, он снова почувствовал, как ее раздражающее обаяние снова обволакивает его. Ему не нравилось это чувство, но он не мог представить, как его контролировать.
На ее вопрос у него также не нашлось подходящего ответа. Поэтому, по старой доброй традиции, он ответил вопросом на вопрос:
- А что водишь ты?
- Нечто практичное, - быстро ответила она. – Пока я здесь, наверно возьму в аренду «Джип».
Он пристально ее разглядывал.
- Итак, ты практичная женщина? – Он рассчитывал немного рассердить ее или, по крайней мере, заставить немедленно отрицать ужасное обвинение; опыт подсказывал ему, что ни одна женщина не хочет, чтобы ее считали практичной. Но Шторм, уже не в первый раз, отреагировала не так, как ожидалось.
- О, все гораздо хуже, - произнесла она торжественным голосом. – Я логичная женщина.
В этой фразе Вульфу послышалось предупреждение.
- Итак, я должен вести себя соответственно?
Шторм слегка пожала плечами.
- Это твое дело. Просто не жди, что я буду вести себя как одна из твоих Барби.
- Прекратишь ты их так называть?
- Ты чувствуешь себя оскорбленным за них… или за себя?
Вопрос заставил его замолчать, потому что он понял, что именно он был оскорблен. Это было отрезвляющее открытие, и, естественно, его раздражала Шторм, заставившая его признать это.
- Послушай… - начал он, затем внезапно оборвал фразу, заметив нечто странное.
У нее на плече сидело животное. Он не был уверен в том, что это было, но «оно» было зеленоглазым. Глаза были единственным, что можно было заметить за густыми волосами женщины, в которых «оно» пряталось.
- Что это? – осторожно спросил он.
Ей не нужны были пояснения. Привычным жестом, она подняла руку и откинула волосы за плечо, на плече сидел очень маленький белый кот.
- Надеюсь, у тебя нет аллергии, - заметила она. – Мишка везде меня сопровождает, исключая рестораны, конечно.
- Мишка?
- Да. Мишка. Он мой талисман.
У Вульфа появилось странное чувство, что она не шутит. Принимая во внимание, что маленький кот был жутко похож на свою хозяйку, включая поразительно яркие зеленые глаза, идея, что между женщиной и ее котенком может существовать какая-то сверхъестественная связь, не казалась такой уж надуманной, как должна была бы.
- Понятно, - пробормотал он.
- Сомневаюсь.
Выпрямившись, он отошел от машины и посмотрел на нее сверху вниз, инстинктивно используя очень старую уловку для устрашения: сделать превосходство в росте очевидным – заранее понимая, что она не подействует на Шторм. Хотя ее щеки слегка порозовели, когда он навис над ней, она не сделала ни шагу назад и выглядела скорее удивленной, чем испуганной. Вульф почти огрызнулся:
- Ты споришь со всеми или только со мной?
- Со многими, но не со всеми. Возможно, у тебя счастливый день. – Она улыбнулась. – Забыла упомянуть. Когда-то в колледже я была капитаном команды, участвующей в дебатах.
«Потрясающе», - подумал Вульф с неуместной вспышкой юмора. Как звезда-бегунья, она сможет легко догнать его, а после того, как поймает, не даст ему шанса выиграть у нее в споре.
- С каждой минутой становится все лучше и лучше, – заметил он с иронией.
- О, будь храбрым, - сказала Шторм. – Конечно, тебя не может обеспокоить одно жалкое свидание. Кстати, именно поэтому ты назначил мне встречу здесь? Я имею в виду, мы куда-нибудь собираемся? И если да, не могли бы мы уже двинуться? Если ты вдруг не заметил, здесь слегка прохладно.
- Я знаю, что пожалею об этом, - с этими словами Вульф открыл дверцу машины и приглашающим жестом попросил ее садиться.
- Ты родился джентльменом, или тебе пришлось поработать над своими манерами?
- Садись в машину, - ответил он.
Она усмехнулась и села.
К тому времени, как Вульф с изысканной заботой закрыл за ней дверцу и обошел машину, он досчитал до десяти, как минимум, трижды. Тем не менее, его голос больше напоминал рык, когда он произнес:
- Куда бы ты хотела поехать?
- Ну, это все же было твое приглашение, по крайней мере, нечто на него похожее, - сказала она. – Поэтому все в твоих руках. Я предлагаю вычеркнуть модные сейчас места, потому что никто из нас не одет соответствующим образом. Меня вовсе не беспокоит возможность появиться там в джинсах, но тебе нужно заботиться о своей репутации.
Если бы уже не было слишком поздно для того, чтобы заказать столик в одном из «модных мест», Вульф отвез бы ее в самое лучшее место в городе и даже смирился бы с необходимостью взять галстук у метрдотеля, только чтобы увидеть ее сожаление по поводу этих легкомысленных слов. А она бы обязательно пожалела. Даже самая самоуверенная женщина почувствовала бы себя слишком просто одетой в джинсах и свитере.
Он знал, что позволяет ей подобраться к нему слишком близко, он понимал это. Но ничем не мог помочь себе. Ее постоянные насмешки действовали ему на нервы, но было в ней что-то еще – он не мог определить, что именно, - что обладало поразительным воздействием на все его чувства. Он не мог решить, хочет ли он ее удавить или выяснить, так ли мягки эти необычайно эротичные губы, как кажется.
- Мне не трудно угодить, - доверительно продолжала она тем своим голосом, который сводил его с ума. – Корка хлеба и немного воды…
Вульф что-то пробормотал себе под нос.
- Такие выражения, - прошептала она.
Он понял, что даже не завел машину. Он просто сидел и смотрел через лобовое стекло, но абсолютно ничего не видел. Он был очень напряжен и даже не осмеливался взглянуть в ее сторону, потому что не знал, какой импульс в этом случае возобладает – задушить ее или поцеловать. Он хотел сигарету, а ведь не курил никогда в жизни.
- Ради всего святого, - раздраженно сказал он себе, но оказалось, что вслух. Она неожиданно рассмеялась.
- Послушай, почему бы нам не поступить проще? Я остановилась в отеле, мы может отправиться туда и заказать еду в мой номер. Таким образом, как только я надоем тебе до чертиков, ты сможешь уйти, а я уже буду дома.
- Я никого не бросаю на свиданиях.
- Серьезно? – это прозвучало очень вежливо. – Тогда возможно ты родился джентльменом. И мне придется воздержаться от критики в твой адрес, все-таки вы редкие экземпляры.
Вульф почувствовал, как напрягся еще больше, несмотря на все усилия расслабить натянутые мышцы. Почему он не может ответить сарказмом на сарказм? Или, хотя бы, не обращать внимания на ее шуточки? Он не знал, но набирающая силу тенденция воспринимать ее слова слишком серьезно, была еще одним признаком, что она оказывает на него раздражающе сильное влияние.
После тактичной паузы, оставленной в ожидании ответа, Шторм продолжала:
- Если тебя не воодушевляет идея, быть замеченным со мной в отеле (и кто же тебя за это будет винить?), тогда мы всегда можем поехать к тебе. Просто давай заедем куда-нибудь за гамбургерами или пиццей, уже готовыми, конечно.
- Что? Значит, ты не стала бы мне готовить? – спросил он язвительно, рискнув взглянуть на нее. И сразу же отвел глаза, успев заметить ухмылку – блеск ясных глаз и маленьких белых зубов.
- Итак, Вульф, - начала она очень терпеливым тоном, - ты знаешь, что в действительности не хочешь, чтобы я это делала. Подумай о традиции, которую ты можешь установить. Тебе же известно, что это очень опасная штука. Позволяя женщине готовить для него, мужчина делает первый шаг по дороге приручения. А женщина думает совсем не о развлечении, когда ввязывается во все это.
Он понимал, о чем она говорит. По правде говоря, он всегда смотрел на вещи также, было это правдой или нет. Он был уверен, что ни одна из женщин, с которыми он встречался, ему не готовила. Но его любопытство, которое не раз доводило его до беды, взяло над ним верх.
- Ты умеешь готовить? – спросил он.
- Разумеется. – Она наклонилась к нему, совсем чуть-чуть, и заговорщически добавила, - По правде говоря, как это ни странно, я могу готовить на настоящей плите, мне не нужна микроволновка.
- Неужели есть что-то, чего ты делать не умеешь?
- Хочешь сказать, среди маленьких женских талантов? Так сразу ничего не приходит в голову. Меня воспитывала старомодная мама, которая по-настоящему верила в выражение «женская работа».
Заводя, наконец, автомобиль, Вульф сухо спросил:
- Что же с тобой случилось?
Ничуть не обидевшись, она рассмеялась.
- Мой папа был из другого теста, чему я очень благодарна. Он говорил, что у меня отличные мозги, и мне нужно хорошо учиться, в то время как мама учила меня печь печенье. В итоге я стала обладателем внушительного количества разнообразных талантов.
Какой-то частью сознания Вульф признал тот факт, что голос был частью ее привлекательности. Не просто потому, что он был музыкальным и ласкал слух. Как и большинство людей, никогда не бывавших в Южных штатах, свое представление о «Юге» он почерпнул из книг и фильмов, а Шторм говорила так чертовски по-Южному, что казалось, ты слушаешь кого-то из совершенно другого мира.
Помимо его воли, и совершенно неосознанно, он был втянут в этот мир. Раздражение утихло, в то время как очарование все больше овладевало им. Вульф продолжал задавать вопросы, вынуждая ее говорить о своей жизни, а ее ленивые ответы рождали у него все новые вопросы. К тому времени как полчаса спустя он свернул на стоянку хорошего, хотя и не модного, итальянского ресторана, Вульф более или менее забыл о разногласиях между ними.
- Сколько у тебя братьев? – с напускной серьезностью спросил он, паркуя машину.
- Шесть, – усмехнулась Шторм. – Я полагаю, именно поэтому мама слегка помешалась, когда наконец родилась девочка.
- Все они старше тебя?
- Да. И больше. Реально больше. Все они пошли в папу, а я в маму.
- И все они живут в Луизиане? – спросил он. Шторм уже упоминала, что она там выросла.
- Нет, нас сильно разбросало по стране. Трое выбрали военную карьеру, остальные любят путешествовать, поэтому считается настоящей удачей, если всем нам удается собраться дома на Рождество. – Она осмотрелась, поняв, что машина уже остановилась. – О, мы уже приехали?
- Надеюсь, тебе нравится итальянская кухня.
- Очень.
Вульф припарковал машину, вышел и автоматически обогнул ее, чтобы открыть ей дверь. Она выбралась из машины, на этот раз упустив возможность прокомментировать его манеры, и повернулась, чтобы оставить Мишку на пассажирском сиденье. Маленький кот посмотрел на них очень печально, но даже не попытался выпрыгнуть из машины.
- Надеюсь, ты собираешься ее закрыть, - сказала Шторм, захлопнув дверь и направляясь к нему. – Мишка будет не в восторге, если его украдут.
- Любому вору скорее приглянется моя машина, чем твой кот, - возразил на это Вульф, - поэтому пусть не принимает это близко к сердцу.
Он воспользовался «электронным брелоком», чтобы запереть машину.
- Там с ним все будет в порядке?
- Да. Коты - милые, любящие уединение, создания, а потому Мишка спокойно остается один. Конечно, я никогда не запираю его в машине, когда на улице слишком жарко или холодно, и не более чем на час или два.
Вульф все-таки засомневался:
- А что, если он...
- Он погулял перед тем, как мы вышли из музея, - улыбнулась Шторм, забавляясь его нерешительностью. – Он все дни проводит со мной, поэтому я всегда заранее забочусь о его кошачьих нуждах. Не беспокойся, никаких случайностей не предвидится.
Внезапно Вульф понял, что обсуждение с женщиной привычек ее кота весьма необычное для него занятие; но ее улыбка, такая удивительно сладкая и теплая, когда в ней не было насмешки, делала любую тему несущественной. Просто замечательный ход мыслей, критиковал он себя, входя в ресторан. Сначала его покорил ее голос, теперь - улыбка.
С какого-то момента (он не был уверен, где и когда это произошло), он потерял контроль над ситуацией.
Следующие несколько минут он, молча, осознавал эту мысль. Как только они подошли к своему столику, Шторм извинилась, сказав, что Мишка линяет, и ей необходимо вымыть руки. Даже в переполненном ресторане в ее отсутствие Вульф почувствовал себя странно одиноким, что сказало ему еще больше о ее влиянии на него.
Он настолько был связан с ней, когда они были вместе, что он ощущал ее отсутствие так же остро, как и ее присутствие. Такая реакция вызывала беспокойство. Даже если самой сильной эмоцией пока было явное раздражение, ему все равно это не понравилось. Шторм заставила его вспомнить о катализаторах, которые изучали на уроках естественных наук, субстанциях, которые ускоряют реакцию одним своим присутствием.
Вульф заказал вино для обоих и выпил полбокала, пытаясь убедить себя, что Шторм Тримейн не усложнит его жизнь.
- Ты хмуришься, - заметила она, усаживаясь на стул раньше, чем он успел заметить ее возвращение.
Он посмотрел на нее через стол, обеспокоенный смутным подозрением, что она сознательно выбивает его из равновесия с того самого момента, когда они впервые поговорили сегодня днем. Он не терял контроль над собой, она просто его украла; все инстинкты твердили ему именно об этом. Часть его хотела поверить в это. Но ее глаза, такие необычные, ярко-зеленые, сверкающие, пылкие и живые, были такими чистыми и честными. Разве могло быть в ней что-то лживое?
- Ты выдумываешь, - ответил он.
- Я логичная женщина, помнишь? Я не выдумываю того, чего нет на самом деле, - не предоставив ему возможности ответить, она продолжила все тем же тягучим голосом. – В дамской комнате я столкнулась с одной из твоих Барби.
- Что?! – такого он точно не ожидал. Он сразу же и думать забыл о своих мыслях по поводу ее честности.
Продолжая улыбаться, она слегка повернула голову и кивком указала направление.
- Вон та, что занимает уютный столик у окна. Очень доброжелательна. Она рассказала, без всякого поощрения с моей стороны, как ты понимаешь, что из напитков ты предпочитаешь скотч со льдом, а из женщин тех, что без одежды.
Вульф осторожно повернул голову и сразу же заметил Ниссу Армстронг, высокую блондинку тридцати пяти лет, красивую и искушенную, определенно женщину его типа. Она была с темноволосым мужчиной со скучающим взглядом, который не проявил ни капли интереса, даже когда Нисса послала улыбку Вульфу и помахала ему рукой.
Он кивнул ей, затем обернулся к Шторм. Она казалась сбитой с толку. Прочистив горло, он сказал:
- Нисса отнюдь не Барби, поверь мне. Она умна.
- А также очень интересуется Тайнами Прошлого, - сказала Шторм. – Она знала, кто я. Это ты ей сказал, что я новый компьютерный эксперт.
Вульф свел брови на преносице.
- Нет. Я не разговаривал с ней несколько дней.
- Интересно, а? Столь же интересно, как встерить ее здесь.
Шторм пригубила вино и пожала плечами.
- Возможно совпадение, но не совсем обычное. Ты не думаешь? Я имею в виду, это конечно милое местечко и все такое, но мне сложно предположить, что она здесь так уж часто бывает.
Он знал, что все еще хмурится, но никак не прокомментировал ее наблюдение. Вместо этого, он взял меню и сказал:
- Почему бы нам не сделать заказ?
Шторм не стала возражать и через несколько минут отдала заказ официантке. Но было очевидно, что она не собирается оставлять тему присутствия Ниссы. Как только официантка забрала меню и отошла, она сказала:
- Думаю, вечеринка на Ноб Хилл кажется более подходящим для нее времяпровождением. Я права?
- Именно там она живет, - подтвердил Вульф, взяв ломтик хлеба и разломив его точно пополам.
Последовала небольшая пауза, затем Шторм сухо произнесла:
- В настоящий момент меня гораздо меньше заботит ее интерес к тебе, чем ее интерес к выставке.
Вульф быстро поднял глаза:
- Меня тоже.
Шторм тихо рассмеялась - теплый, глубокий звук.
- Хорошо, тогда прекрати уклоняться от темы. Так уж вышло, что мы оба обеспечиваем безопасность выставки. Я смогу научить компьютерную программу защищаться от тех угроз, о которых буду больше знать. Может тебе лучше рассказать мне историю этой дамы?
- Я не говорил, что она представляет угрозу, - запротестовал Вульф.
Одна изящная светлая бровь Шторм насмешливо поползла вверх.
- Дай, я догадаюсь. Рыцарство? Однажды переспав с женщиной, ты никогда не произнесешь и слова, которое может запятнать ее доброе имя?
Он почувствовал боль в челюсти, которая напомнила ему, что нельзя так сильно стискивать зубы. Ощущение становилось слишком привычным.
- Я знал, что все шло подозрительно хорошо, чтобы продолжалось так и дальше. Ты ведь не можешь заставить себя сдержать насмешки хотя бы в течение часа, я прав?
Бровь осталась там же, зато ее губы изогнулись в дерзкой усмешке.
- Конечно нет, при таком количестве поводов для шуток. Ты так замечательно заглатываешь любую наживку.
- Тебя кто-нибудь предупреждал о рыбалке в опасных водах? Есть вероятность выловить нечто, с чем ты не сможешь справиться.
- Обещания, обещания, - проворчала она, а когда он нахмурился еще больше, рассмеялась. – Перестань хмурить брови, Вульф. Я не буду задавать личных вопросов о - как там ее имя? Ниссе? Правильно. В любом случае, я не буду гладить тебя против шерсти, задавая вопросы о ваших личных отношениях. Это не мое дело, по крайней мере, не сейчас.
Он пристально посмотрел на нее.
- Не сейчас?
- Никогда не знаешь, как может повернуться наша судьба.
Прежде чем он успел ответить на ее спокойное высказывание, она оживленно продолжила:
- Я только хотела бы знать все, что ты можешь мне рассказать об интересе, который она проявляет к коллекции Баннистера, за охрану которой мы оба отвечаем.
Вульф медлил, но вообще-то для нее такой вопрос был закономерным, особенно если учесть, что Нисса сама представилась ей в дамской комнате, а кроме того знала о сфере профессиональных занятий Шторм.
- Она знала о тебе? Без шуток? – спросил он.
- Без шуток. И она не просто знала, что я устанавливаю компьютерную охранную систему, она знала мое имя. Именно эта часть беспокоит меня больше всего. Как она могла узнать мое имя, Вульф? Ты не знал. Никто в музее не знал. И даже мой босс в «Эйс» до вчерашнего дня не был уверен, смогу ли я заняться этим проектом. Я собиралась в спешке и прилетела сюда из Парижа на «Конкорде», поэтому не похоже, что хоть кто-нибудь имел достаточно времени для того, чтобы узнать обо мне так много. Как же она это сделала?
Вульф бросил быстрый взгляд через зал туда, где Нисса со своим спутником наслаждались пищей и видимо вели ни к чему не обязывающую беседу.
- Я не знаю.
Он посмотрел на Шторм, слишком встревоженный, чтобы понять, что ее блестящие глаза смотрели серьезнее, чем когда-либо.
Шторм едва заметно пожала плечами, смотря ему прямо в глаза.
- Я люблю знать, что предстоит охранять с помощью моих программ безопасности, поэтому босс поделился со мной информацией. Я уже слышала о коллекции Баннистера. Я даже видела все картины, которые выставлялись в последний раз. Когда это было – более тридцати лет назад?
- Около того, - согласился Вульф. – «Ллойд» застраховал коллекцию, вот почему я здесь.
Она кивнула.
-Так мне и сказали. Ты их самый лучший эксперт по безопасности. Это одна из причин, по которой Макс Баннистер просил прислать именно тебя. Другая, как я полагаю, заключается в том, что он хорошо знает, что может тебе доверять, раз ты его единоутробный брат.
Настала очередь Вульфа кивнуть. Он не очень удивился ее осведомленности в этом вопросе; он знал, что она разговаривала с Морган, а Морган было хорошо известно, что Макс был его единоутробным братом. Он не стал отвечать немедленно, слегка отклонившись, он позволил официантке расставить на столе тарелки. Когда она обслужила Шторм и удалилась, он сказал:
- Все верно. Это так важно?
- Что ты его брат? – Шторм снова пожала плечами, начиная есть почти машинально. – Вероятно, нет, но никогда не лишне знать подобные вещи. Нисса знает об этом?
Он запнулся.
- Не думаю. Во всяком случае, она никогда об этом не упоминала.
- Ваша родственная связь не является широкоизвестной, так что, возможно, и нет. Если только она не узнала об этом от него. Позволю себе предположить, что они вращаются в одних и тех же кругах, - задумчиво сказала Шторм.
- И будешь права. - Несмотря на то, что приступил к еде, Вульф очень пристально наблюдал за ней. Сейчас ему открылась другая сторона ее личности, это определенно его заинтриговало. Принимая во внимание способ ее рассуждений, было похоже, что она обладала умом, приспособленным для разгадывания головоломок, таким же, как у него. Это было удивительно. С другой стороны, она ведь была великолепным программистом, так что, вероятно, это и не должно его удивлять.
- Думаю, ты не захочешь беспокоить его во время медового месяца? – рискнула предположить она.
- Нет, если у меня будет выбор, - сухо ответил Вульф. – Зачем? Спросить о Ниссе?
Шторм взяла ломтик хлеба, с отсутствующим выражением лица отломила кусочек, затем пожала плечами.
- Полагаю, что действительно не имеет значения, знает ли она, что вы братья. Не вижу, как она может использовать эту информацию. Она знает, что ты отвечаешь за безопасность на выставке, она знает, за что отвечаю я, и она знает Макса. Исходя из этого, я делаю вывод, что она не скрывала своего интереса ко всем нам. Правильно?
- На протяжении нескольких лет она пыталась убедить Макса позволить ей посмотреть коллекцию, - сказал Вульф.
Через мгновение Шторм расплылась в улыбке.
- А что она пыталась убедить сделать тебя?
Сухой тон покоробил Вульфа, хотя он, начиная с их первого танца, прекрасно знал о цели, которую преследовала Нисса.
- Увидеть коллекцию до того, как она будет представлена широкой публике, - последовал невозмутимый ответ.
- Насколько я понимаю, ты не поддался на ее уговоры, - торжественно проговорила Шторм.
- Надеюсь, это был не вопрос, - сказал он.
Неожиданно яркая улыбка осветила ее лицо.
- Как ты мог подумать. Разве я могу усомниться в твоей честности?
- Возможно.
Она захихикала.
- Я даже не пыталась.
Некоторое время она ела молча, затем вернулась к основной теме разговора.
- Раз твоя подруга была так откровенна в своих желаниях, я не считаю, что она представляет угрозу для безопасности коллекции.
- Я тоже.
- Но я все еще хочу знать, как она узнала обо мне. Хотя я и не секретный агент, она все равно не должна была узнать мое имя.
Вульф был согласен. Проблема состояла в том, что ему на ум приходил только один источник, из которого Нисса могла получить подобную информацию. Несмотря на то, что Макс им доверял, у «Эйс Секьюрити» уже было два провала. Один из их работников, хотя и под давлением шантажиста, передавал информацию потенциальному вору, результатом чего стала попытка ограбления музея. А их предыдущий программист проделал великолепную работу по уничтожению результатов труда не одной недели, даже если это и было случайностью.
Что если это был третий прокол «Эйс»? Что если Нисса подкупила или как-то иначе убедила кого-нибудь из работников компании предоставить ей информацию? А если это так, что ей на самом деле нужно? Действительно ли она просто хотела увидеть коллекцию Баннистера до того, как на нее будет позволено взглянуть другим коллекционерам? Или она представляла для коллекции реальную угрозу?
Казалось, Шторм повторяет ход его мыслей со сверхъестественной точностью.
- Она разбирается в компьютерах? – спросила она, недвусмысленно указав взглядом на Ниссу.
Вульф слегка покачал головой.
- Я точно не уверен, но могу предположить, что да. Нисса известна выдающейся деловой хваткой. Похоже, она и с компьютерами имеет опыт работы.
Взглянув через стол, он поймал взгляд Шторм, в котором было что-то, чего он раньше не замечал. Там была тень, подумал он. Секрет.
- Хочешь расставить ловушку? – мимоходом спросила она.
- Почему я должен этого хотеть? Рисковать коллекцией было бы глупо, и, уж точно, это не моя работа, - ответил он.
Шторм улыбнулась, совсем чуть-чуть.
- Нет. Но лучше рискнуть, когда ты владеешь ситуацией. Если исходить из того, что я прочитала в сегодняшней газете, город просто наводнен ворами. Такой комплект, до которого всем далеко: и банда высшего сорта, и обычные независимые воры всех стилей и мастей, которые всегда охотятся за ценностями и Куинн. Существует такая возможность, что один или все сразу решат, что Тайны Прошлого превосходная цель.
- Несомненно, - подтвердил Вульф.
- Тогда зачем ждать, пока они не постучатся в двери? Почему бы их не приоткрыть и посмотреть, кто не сможет противиться искушению войти?
Вульф отодвинул тарелку, поднял бокал, давая себе минуту на размышление.
- Что у тебя на уме? – спросил он, наконец.
- Что ж, давай посмотрим, что мы имеем. После замены музейная система безопасности станет полностью электронной. С тех пор, как там установлена автономная система энергоснабжения, к ней невозможно получить доступ, находясь снаружи здания, в этом случае самым лучшим решением становится использование другого компьютера для контроля системы.
Вульф немедленно возразил:
- Наша система полностью закрыта. Нет соединения с модемом, нет включенной телефонной линии. Как может человек снаружи получить доступ?
Шторм помедлила, ее глаза оставались странно спокойными. Затем она отодвинула тарелку и откинулась на спинку стула.
- Помнишь, сегодня днем я под столом разбирала кабели?
- Да.
- В общем, я нашла там кое-что еще. Кто-то очень ловко подключился к старой, неиспользуемой телефонной линии. Итак, я делаю вывод, что, по крайней мере, один вор уже открыл дверь в систему.

К тому времени, как они почти час спустя добрались до номера в отеле, который занимала Шторм, Вульф уже перестал громко ругаться. Он метался по комнате как волк в клетке (прим. пер. Wolf – (с англ.) волк может бог с ним с тезкой?), едва замечая окружающую обстановку.
Шторм наклонилась, чтобы дать коту возможность спрыгнуть с плеча на спинку дивана, где он с удовольствием и устроился. Сама она присела с краю. Вместе с Мишкой они наблюдали за мужчиной, расхаживающим по комнате.
- Скорее всего, это сделал предыдущий программист, - сказал он, наконец.
- Это не он.
Вульф остановился и пристально посмотрел на нее.
- Если ты пытаешься сохранять лояльность «Эйс»…
- Нет, - прервала она. - Послушай, Вульф, если бы я или какой-нибудь другой знающий специалист захотели подключиться к телефонной линии, мы бы не оставили так много следов. То, что я видела сегодня, делалось в большой спешке. Кто угодно мог зайти в ту комнату под любым предлогом на протяжении последних нескольких недель. Ты сам не хуже меня это знаешь. Коридор пока не охраняется, ведь система безопасности еще не запущена. Могу побиться об заклад, что мой предшественник не сидел там целыми днями, особенно когда шла загрузка информации, ему только и оставалось ждать окончания процесса.
Вульфу пришлось признать ее правоту, правда, сделал он это молча. Действительно, эксперт по безопасности не сильно беспокоился об охране комнаты, где находилось компьютерное оборудование. Все было так, как она сказала. Хотя машины сами по себе представляли определенную ценность, никому бы не удалось вынести их из музея незаметно. Система охраны не была предметом чрезвычайной важности, пока не состоялся ее запуск, поэтому коридор выпал из поля зрения охраны.
- Черт побери! - пробормотал он.
Шторм пожала плечами.
- Эй, они нашли незапертую дверь, а не распахнутую. Я могу запереть ее окончательно, просто разорвав связь. Или я могу встать у двери и посмотреть, кто пытается ее открыть.
- Мы снова вернулись к ловушке, - сказал он неохотно, пересек комнату и присел напротив нее на подлокотник дивана.
- Эта идея кажется мне разумной. – Шторм скинула обувь и свернулась в углу дивана. - Раз выяснилось, что первоначальная охранная программа оказалась слишком легкодоступной для вора – кстати, меня об этом проинформировал босс, - мне придется устанавливать программу совершенно нового образца. Ни в одной системе безопасности она не использовалась. Исключая эту.
Она приложила палец к виску.
Вульф кивнул.
- Мы с Максом на это согласились, при условии, что увидим ее всю перед запуском.
- Конечно, увидите. Но дело в том, что даже если у кого-то есть незакрытая дверь в систему, ему будет все еще не просто попасть внутрь. Этому человеку придется каким-то образом заполучить коды доступа, а я хорошо постаралась при их создании.
- Но система все еще остается уязвимой для внешнего вторжения?
- Конечно. Если у человека есть достаточно времени, терпения и опыта. Ему придется сделать не одну попытку даже в этом случае. Все что мне нужно сделать, так это перевести систему в режим самозащиты. Если произойдет несанкционированный доступ, я буду оповещена.
- Мы сможем выяснить, кто пытался пробраться внутрь?
- Вероятно. Мы можем попробовать проследить телефонную линию.
- Не слышу оптимизма в твоем голосе, - заметил Вульф.
Она криво усмехнулась.
- Если бы я пыталась подключиться к системе, Я бы провела сигнал через столько линий, что ты бы меня никогда не нашел. Любой компетентный специалист сделал бы то же самое.
Некоторое время Вульф задумчиво молчал, затем произнес:
- Твоя идея заключается в том, чтобы не ждать, пока преступник получит доступ к системе, а заманить его в туда, где мы его будем ждать.
На ее лице сверкнула одобрительная улыбка.
- Верно. Если я буду знать, где они попытаются войти в систему, у меня будет готовая программка, с помощью которой мы сможем передать им любую информацию, какую захотим. Представим все так, как будто система имеет слабое место, которое выглядит чрезвычайно привлекательно. Ни один никчемный вор не сможет пройти мимо.
Она говорила разумные вещи, но Вульф был не вполне готов реализовать ее идею. Во-первых, если вор охотится за коллекцией Баннистера, он и пальцем не пошевелит, пока коллекция не прибудет в музей. А во-вторых, он не был уверен, что Шторм Тримейн заслуживает полного доверия. Его сильно беспокоила тень, промелькнувшая в ее глазах сегодня.
Поэтому он сказал:
- Я должен подумать. Я хочу, чтобы утром ты мне показала, где находится подключение к телефонной линии.
- Конечно, - вздохнула она. – В конце концов, я ведь могу иметь свой собственный подлый план. Поэтому тебе следует самым тщательным образом рассмотреть этот вопрос.
Либо его недоверие проявилось слишком отчетливо, либо она развила удивительный дар читать выражение его лица; оба варианта ему не понравились.
- Я не имел в виду... - начал он.
- О, не трать время на отрицание очевидного, Вульф. Я, конечно, могу понять твое положение. Я имею в виду, что выставка еще даже не открылась, а с ней уже столько проблем. И я уверена, что ты будешь чувствовать себя ужасно, если кто-то из тех, кого ты знаешь лично – как Ниссу, например, - в действительности окажется вором, решившим украсть бесценную коллекцию твоего брата.
Он снова почувствовал напряжение. Такой протяжный голос, черт возьми. У нее настоящий талант представлять вещи так, что это звучит оскорбительно.
- Я не встречаюсь с ней, - прошипел он сквозь стиснутые зубы, - по крайней мере, сейчас.
Ее лицо приобрело выражение фальшивого сочувствия.
- Ах да, она была из тех, кто не смог удержаться надолго, ведь так? Ты все еще не обдумал возможность лечения?
- Я в полном порядке! – он почти рычал.
Шторм моргнула.
- Нет, конечно, нет. Огромное количество мужчин испытывают трудности с поиском подходящей женщины. Но я снова повторяю, что ты должен расширить диапазон. Я имею в виду... тебе уже сколько? Полных сорок?
- Тридцать шесть, - огрызнулся он, уговаривая себя успокоиться, уверенный, что она смеется над ним.
- О, извини – тридцать шесть, - сказала она торжественно. – Что ж, и тем не менее. Ты видимо сосредоточился на блондинках что-то около двадцати лет. Я думаю, что пора твоему здравому смыслу подсказать тебе: «что бы ты ни искал, этого здесь нет».
Вульф знал, что им манипулировали. Еще с их первого разговора днем, она начала вести себя именно так, и к этому времени ее манера общения не изменилась. Он даже был уверен, что если остановится и подумает над этим, то придет к заключению, что она заводит разговор о его личных предпочтениях, как только натыкается на тему, которую не хочет обсуждать.
Проблема заключалась в том, что ее протяжный голос сводил его с ума, а сияние ее глаз – будь это смех или блеск интеллекта – брало верх над его чувствами, не считаясь с его собственной головой. Было невероятно трудно думать о чем-то еще, кроме того, что она сводит его с ума.
Она держала его в таком неуравновешенном состоянии уже несколько часов, поэтому едва ли можно удивляться тому, что он реагировал на нее, не прислушиваясь к своей интуиции и своим ощущениям.
- Почему ты так уверена, что у тебя есть то, что я ищу? – спросил он зло, убирая руку с дивана и придвигаясь к ней ближе. Она сидела у края дивана, подобрав под себя ноги, его бедро уперлось ей в бок.
- Я этого не говорила, - тихо сказала она, опустив длинные ресницы, спрятавшие блеск ее глаз.
- Черта с два, ты не говорила. Ты говорила это весь день. Что случилось, Шторм? Я становлюсь слишком любопытным?
Темные ресницы взлетели вверх, когда она подняла на него свои определенно смеющиеся глаза. Она рассудительно произнесла:
- Не делай того, о чем потом пожалеешь. Мы оба знаем, что я провоцировала тебя на это, и если ты позволишь мне выйти сухой из воды… Я всегда буду знать какие кнопки нажать. Не так ли?
Это была правда, и он это понимал. Но было еще что-то очень обезоруживающее в ее противоречивом признании своего вызывающего поведения. И, кроме того, она его соблазняла на протяжении всего вечера, пленяла и раздражала, забавляла и злила, околдовывала и заставляла защищаться. Даже учитывая, что внутри у него ревел сигнал тревоги, он просто не мог вести себя разумно по отношению к ней.
Уже второй раз за день он сказал:
- Я знаю, что пожалею об этом.
Затем он притянул ее к себе.
То, что он почувствовал в эти первые мгновения, было вовсе не сожалением. Она была теплой, стройной и пугающе хрупкой. Ее мягкие губы были именно такими, какими он их себе представлял. Она немедленно прижалась к нему всем телом.
Он не ожидал того, что произошло дальше. Это была вспышка, настоящий взрыв чувств такой силы, что заставил сотрясаться все его тело и отключил разум. Его первым побуждением было отступить, избежать этого чрезвычайного проявления чувств, и когда он ему последовал, ее глаза открылись и поймали его.
Они были темно-зеленого цвета, ярко горящие, но не светом, а жаром страсти, и в них ясно читалось потрясение. Приоткрытые губы подрагивали, она казалась ему слегка побледневшей. Постепенно шок начал проходить, уступая место приятному, робкому желанию, руки медленно стали ползти вверх, чтобы обвить его шею.
Вульф пробормотал проклятие и потянулся к ней снова. Теперь ее эротичный рот жил одной жизнью с его, и между ними было так много страсти, что он точно знал: они просто сгорят вместе. Он наслаждался ощущением неожиданно полной груди и шелковистых волос, в которых запутались его пальцы, из ее горла вырвался хриплый вскрик, который ударил ему в голову как неразбавленный бренди.
На один бесконечный миг он почти потерял контроль над собой и позволил страсти унести их обоих, но глубоко внутри него звонили колокола, возвещавшие об опасности, и он больше не мог их игнорировать.
Шторм не сразу поняла, что он собирается оставить ее, а когда осознала, ей потребовалось несколько секунд, чтобы вновь обрести голос.
- Я сделала что-то не так? – пробормотала она, чувствуя себя слишком ошеломленной, чтобы продумать вопрос.
Его лицо превратилось в неподвижную маску, но глаза горели голубым пламенем.
- Да, - ответил он одновременно и мягким и странно грубым голосом, - Ты встретила меня.
И прежде чем она смогла начать разгадывать эту загадку, дверь за ним уже тихо закрылась.
Она медленно развернулась, опустила ноги на пол и уставилась в пустоту. День был очень длинным. Она еще не пробыла в Сан-Франциско и двадцати четырех часов, а уже влипла в неприятности.
- Мя…, - сказал Мишка, словно прочитав ее мысли.
- Я могу с этим справиться, - она повернула голову и посмотрела на маленького котика. Он сидел на спинке дивана и молча наблюдал за ней. - Я не потеряю контроль. Во всем виновата смена часовых поясов, и только. Вот почему я сегодня размечталась.
Мишка тихо замурлыкал.
Она не хотела признаваться даже самой себе, что никогда до этого усталость не заставляла ее воображение подкидывать ей вещи, которых не существовало, особенно такое впечатляющее желание, поразившее ее с ошеломляющей силой. Она также не хотела признавать, что такого она не чувствовала никогда в жизни.
Тем не менее, это было правдой.
Несмотря на то, что Шторм была невероятно вымотана и взбудоражена, ее внутренние часы напомнили о встрече, которую нельзя пропустить. Она встала и направилась в ванную комнату, плеснула холодной воды на лицо, помедлила секунду, изучая отражение в зеркале. Губы немного припухли и стали более красными, чем она привыкла, зато глаза были очень яркими, горящими как в лихорадке.
- Лгунья, - пробормотала она себе под нос, признаваясь в том, что так болезненно ее грызло, - И, черт возьми, ты становишься опытной лгуньей.
Она вытерла лицо и вернулась в гостиную, стараясь ни о чем не думать. Но не справилась с этим. Сила желания между нею и Вульфом заставила отбросить осторожность, страсть – это всегда определенные сложности. В круг ее профессиональных обязанностей не входил мужчина, особенно мужчина, отвечающий за безопасность выставки «Тайны прошлого».
Она не может позволить, чтобы это случилось, убеждала она себя ожесточенно. Даже если это не потянет за собой других проблем, она не сможет сохранять лояльность. Рядом с Вульфом она может ослабить свои защитные барьеры и рассказать ему о таких вещах, о которых не имеет права говорить.
Даже хуже, она может завоевать его доверие обманным путем. Он, как и его лесной тезка { Wolfe = волк }, был осторожен и недоверчив к любой протянутой руке. Как он отреагирует, если они станут любовниками, а затем он обнаружит, что она лгала ему?
- Проклятие, - прошептала она, машинально расхаживая по комнате, в то время как Мишка молча следил за ней со спинки дивана.
Легкий стук в дверь привлек внимание Шторм, она быстро прошла в маленький коридор, посмотрела в глазок и сразу же открыла дверь. Не произнося ни слова, она отступила, пропуская его внутрь.
Пока она закрывала дверь, он прошел в гостиную, быстро осмотрев ее наметанным взглядом человека, привыкшего осторожно относиться ко всему, что его окружало. Мишка что-то тихо мяукнул, и, проходя мимо, мужчина почесал его за ушком. Он остановился у окна, рассматривая огни большого города.
Шторм вернулась в комнату и присела на ручку кресла, наблюдая за ним.
- Мне не нравится лгать ему.
Мужчина отвернулся от окна, окинув ее спокойным и хладнокровным взглядом, затем произнес:
- У тебя нет выбора.

***
Извините за мою нерасторопность

Klaisi, Vetter спасибо вам за вторую главу девчонки вы молодцы!
Любопытство не дает покоя, кто этот незнакомец пришедший к Шторм?
Как всегда с нетерпением ожидаю продолжения)))
_________________

Перевод супер!

Клайси, перевод просто отличный! Все супер! Спасибо тебе и бете!

Спасибо за новую главу!!!
_________________

Девочки - Klaisi, Vetter , огромное Вам спасибо . Перевод чудесный , проглотила на одном дыхании.
_________________

Клаиси, Ветер - спасибо вам за такую замечательную проделанную работу. Перевод и редоктура просто замечательные.

Klaisi, Vetter ,

Klaisi, Vetter, спасибо! Очень хороший перевод
_________________

Девочки, спасибо огромное! Очень приятно

Klaisi , извини, исправь вот тут в конце "- Мне не нравиться лгать ему." Мягкий знак в глаголе пропустила - надо убрать: "не нравится"

Рovitrulya, Klaisi, Vetter - девочки, какие же вы молодцы! Начало выше всяких похвал.
И Инна, которая смогла организовать этот перевод - умничка!

 » Глава 3

Я заранее прошу простить меня, если напутала с тем, кто к кому на ты, а кто на вы обращается...

Три

Шторм зевнула, прикрыв рот одной рукой, другой вводя команду в компьютер. Тот деловито загудел, слушаясь ее пальцев.
- Мррр, - заметил Мишка со своего места на столе.
- Не так громко. – Шторм взяла кофейную чашку и осторожно отхлебнула горячий напиток. Это была ее третья чашка с того времени, как в восемь тридцать она приехала в музей, и теперь кофеин давал себя знать только через час. Обычно она ограничивалась одной чашкой, поскольку кофеин заставлял ее поступать опрометчивее чем обычно, но в этот раз она сказала себе, что гораздо важнее проснуться и работать хоть как-то, чем волноваться о собственной опрометчивости.
Ночной сон никак не помогал справиться с ее расстроенными биоритмами, и она чувствовала себя так, словно двигается в тумане. Кроме того, она из принципа ненавидела утро, поэтому ее настроение не слишком улучшилось бы, даже будь она в прекрасной форме.
Она надеялась, что Вульф нескоро придет в компьютерный зал. Она еще не видела его этим утром, вот и славно. Если бы он узнал, какая разбитой она чувствует себя по утрам, он не преминул бы этим воспользоваться.
Перед ее глазами всплыло видение, как она просыпается с ним в постели, и она поспешно отбросила его, чувствуя, как горит лицо. О Боже, этот парень и в самом деле ее зацепил – это было так необычно, и крайне ее тревожило.
Прошлой ночью она видела его во сне, поначалу это был невероятно эротический сон, в котором они занимались любовью, а потом, как это обычно бывает в беспорядочных и бредовых сновидениях, картинка перетекла во что-то другое. Она была в странной классной комнате и лихорадочно писала математические формулы на доске, украшенной сверкающими драгоценными камнями, громко говоря себе снова и снова, что ей нужно делать свою работу. Затем сцена снова изменилась, и она уже бежала и пряталась, в то время как Вульф в ярости преследовал ее по жутким джунглям, оплетенным компьютерными проводами вместо лиан; он кричал, что она предала его.
Шторм очнулась как раз в то мгновение, когда Вульф, превратившись в зверя, в честь которого был назван, набросился на нее во сне. Но когда она проснулась, то вовсе не задыхалась, а сердце ее не колотилось от страха, как после обычных кошмаров. Ее пронзила боль, такая острая, что на глазах выступили слезы.
В тот момент, когда она сидела в тишине за своим столом, вспоминая детали сна, Шторм вдруг захотелось убежать. Но даже охваченный этим желанием, мозг ее стал изобретать причины, почему она не могла это сделать.
Трезвый склад ума и сильное чувство ответственности определенно имели свои недостатки.
Вздохнув, Шторм еще раз перепроверила компьютер, чтобы убедиться, что он загружается, как надо, и потянулась к картонному тубусу, прислоненному к ее столу. Она достала из него несколько чертежей музея, и разложила их на столе.
Края начали загибаться, так что она использовала Мишку, чтобы прижать один угол, толстый справочник по установке лазерных датчиков безопасности – другой, а телефоном и кофейной чашкой придавила остальные два.
Это помогло ей сосредоточиться, и так как она так неосторожно пообещала Вульфу, что подключит систему безопасности в рекордное время, дел у нее было по горло. Немного поизучав планы первого этажа, она достала блокнот из одного ящика стола и несколько заточенных карандашей - из другого. Ее любимый маркер был в нагрудном кармане ее фланелевой рубашки, и им она ставила пометки прямо на чертежах.
В следующий час она выходила из компьютерного зала лишь один раз, через комнату отдыха для служащих, чтобы налить себе еще кофе. Она никого не встретила по пути и не задерживалась.
Было почти одиннадцать, когда короткий стук в приоткрытую дверь возвестил о прибытии Морган Вест. Молодой директор выставки «Тайн Прошлого» выглядела как всегда элегантно, сегодня ее блестящие черные волосы были забраны наверх, а поразительную фигуру облегали нефритовая шелковая блузка и черные брюки.
Шторм, одетая в выцветшие джинсы и зеленую клетчатую фланелевую рубашку поверх черного свитера с высоким воротом, почувствовала укол зависти к другой женщине, которой так легко удавалось выглядеть элегантной.
- Привет, - сказала Морган, вплывая в комнату.
- И тебе привет, - ответила Шторм. – Что случилось?
Морган присела на краешек стола, в янтарных глазах ее вспыхнуло любопытство, она машинально погладила Мишку под подбородком и тихо сказала, - Вульф ведет себя так, словно угодил лапой в капкан.
Шторм хмуро поглядела на свои недавние заметки и начала стирать слово. – Да?
- Да. И поскольку один из охранников видел, как прошлой ночью вы уходили вместе, все строят предположения.
Шторм догадывалась, что так и будет. Она перестала притворяться, что работает, и откинулась на стуле. – Значит, ты должна официально подтвердить факты? – вежливо спросила она.
Морган тепло усмехнулась. – Не совсем так. Просто я неисправимо любопытна. А еще я под впечатлением – если, конечно, это ты виновата в том, что у Вульфа такое преотвратное настроение.
- О? И почему же?
- Потому что судя по тому, что я видела последние несколько месяцев, Вульф ни одной женщине не позволяет подобраться к нему достаточно близко, чтобы та могла хотя бы раздражать его, не говоря уже о том, чтобы так его задеть, что он на людей кидался бы.
- Как я поняла, - сухо заметила Шторм, - женщин, которые подобрались к нему очень близко, у него в избытке.
- О, физически, конечно. Но не эмоционально. Даже Ниссе Армстронг это не удалось, а она покоряет мужские сердца с тех пор, как ей стукнуло десять.
Шторм задумчиво поджала губы. – Почему-то мне трудно поверить, что какая-нибудь женщина могла бы покорить Вульфа. – Она не сказала о том, что скорее все произошло бы с точностью до наоборот.
Морган согласно кивнула. – Только если бы он сам этого захотел, это точно. Подходящая женщина могла бы это сделать. Это, случаем, не ты?
- Я не в его вкусе, - спокойно отозвалась Шторм.
К этому времени уже стало ясно, что Морган не получит ответов на интересующие ее вопросы, и на этот раз ее смешок был полон вежливого одобрения. – Ладно, ладно, я знаю, когда мне намекают не лезть не в свое дело. Но просто к твоему сведению, я думаю, что Вульф на всех бросается потому, что ты все-таки в его вкусе, и это заставляет его чертовски нервничать.
Шторм едва заметно улыбнулась, но сказала только, «Я приму твое мнение к сведению».
Улыбка Морган стала шире, - Знаешь, вы с Вульфом такие молчаливые, вы друг друга с ума сведете. Здорово, правда? Я достану себе билет в первом ряду и буду за этим наблюдать.
- Как тебе угодно.
Смеясь, Морган встала из-за стола, - Послушай, если не получишь предложения получше, я знаю классное кафе прямо за углом, где мы могли бы позавтракать. Интересует?
- Конечно, - сказала Шторм, вкрадчиво добавив, - если не получу предложения получше.
- Что ж, позвони мне, если что. Я все утро буду у себя в кабинете.
- Ясно.
Несколько минут после того как Морган ушла, Шторм продолжала сидеть за столом, невидящим взглядом уставясь в чертежи. Морган, подумала она, была бы хорошей подругой. Она любила поболтать, но была честной и незлобивой. Правда, она также была необыкновенно проницательна, чертовски наблюдательна и очень, очень умна – и именно поэтому Шторм приходилось быть с этой женщиной настороже. Сейчас, по крайней мере. И кто его знает, как все обернется, может быть, так будет всегда.
Эта мысль напомнила ей о ее обязанностях, и она взглянула на часы. Шторм встала из-за стола, подошла к двери и плотно ее закрыла. Она уже поняла, что эта комната, как и многие, где хранилось хрупкое электронное оборудование, была изолирована и оснащена звуконепроницаемой дверью, так что ей можно было поговорить по телефону, ничего не опасаясь. Особенно учитывая, что вчера она быстро переделала обмотку и воспользовалась парочкой передовых технологических приспособлений, чтобы убедиться, что никто в здании не сможет поднять трубку параллельного телефона и подслушать ее разговор.
Она удобно устроилась в кресле, приводя в порядок мысли, и подняла трубку. Она по памяти набрала номер, и на том конце ответили после первого же гудка.
- Да?
- Это я. Все утро сидела над чертежами. Для большого здания с множеством дверей, здесь довольно-таки тесновато.
- Ты сможешь справиться с системой безопасности? – спросил он.
- Конечно, смогу. Я уже вам об этом говорила.
- Хорошо, и попридержи свой ирландский темперамент; я должен был об этом спросить.
- Ирландия – давно забытая история, - сухо сказала она. – И я только наполовину ирландка. Теперь я – кейджан.
Он вздохнул, похоже, она его немного позабавила. – Я это запомню. – Затем его довольно холодный голос снова стал деловым. Деловым и почти осуждающим. – Я не уверен, что тебе стоит рассказывать Вульфу о телефонной диверсии. Не так скоро, во всяком случае. Он уже подозревает «Эйс Секьюрити»; и это не спасет положение.
Шторм спокойно ответила. – Думаю, мне удалось кое-чем отвлечь его от подозрений относительно системы безопасности.
- Чем же?
- Я указала ему на Ниссу Армстронг.
Последовала долгая пауза, а затем послышался его очень тихий голос. – Что ты сделала?
- Вы меня слышали.
- Какого черта ты не предупредила меня об этом прошлой ночью?
Она мягко ответила, - Потому что не видела надобности. И поскольку это я в трудном положении, я считаю, что это – мое право.
Снова долгая пауза, и когда он заговорил, стало ясно, что он изо всех сил пытается сохранять самообладание. – Понятно. Тогда ты не против того, чтобы рассказать мне…
Его перебил уверенный стук в дверь, достаточно громкий, чтобы она услышала его. Он поспешно бросил, - Перезвони позже.
- Подождите, - сказала она. Повысив голос, она попросила прибывшего войти. Поскольку стук был таким настойчивым, она ничуть не удивилась, когда в комнату вошел Вульф. – Освобожусь через минуту, - холодно сказала она ему, а потом в трубку произнесла, - Так о чем вы говорили?
- Это он, так ведь? Он прямо там, в комнате?
- Да. – Она смотрела, как Вульф закрыл за собой дверь.
На этот раз молчание было недолгим, а голос против воли развеселился. – Ты бы стала играть с динамитом во время лесного пожара, так, Шторм?
- Конечно. Это есть в моем резюме.
Он вздохнул. – Ладно, забыли. Просто позвони мне, когда освободишься, и мы устроим еще одну встречу. Нам нужно обсудить это, до того как все полетит к чертям.
- Так и сделаю. Большое спасибо, сэр.
Он издал неприличный звук – очевидно, он знал, что ее учтивость была рассчитана только на Вульфа – и отключился.
Шторм положила трубку и поглядела на посетителя, возвышавшегося над ее столом. Судя по его невыразительному лицу, он не собирался вспоминать прошедшую ночь. Голосом, источавшим любезность, она протянула, - Я могу что-нибудь для тебя сделать?
Вместо того чтобы ответить, Вульф сказал, - Ты упоминала о резюме. Планируешь сменить работу?
- Это приходило мне в голову раз или два. Кроме того, никогда не стоит торопиться с решениями.
- Пожалуй, так. – Казалось, ему есть что еще сказать, но было ясно, что звонок его не обеспокоил.
Прежде чем он смог объяснить, зачем пришел, Шторм, со свойственной ей решимостью взяла быка за рога. – Я слышала, что ты немного не в духе сегодня, - серьезно заметила она.
Его бесстрастная маска слегка треснула, а губы поджались. – Морган слишком много болтает.
Шторм хихикнула. – Сомневаюсь, что даже Морган станет спорить с подобным заявлением. Утешься тем, что она печется о твоих же интересах.
- Мне не нужна ее помощь, - резко заявил Вульф. – И я хочу, чтобы она занималась своим делом.
Шторм поставила локти на чертежи, положила подбородок на руки и мягко протянула, - А люди в аду хотят воды со льдом! Но это не значит, что они ее получат.
Вульф уставился на нее. Хоть убейте, он не мог придумать, что сказать на это.
Она слегка улыбнулась. – Так говорила моя мама. Другими словами, то, чего тебе хочется, не многого стоит. Ты не заставишь Морган молчать без кляпа, но даже если ты им воспользуешься, кто-нибудь с радостью станет разносить весть о том, что сегодня ты не так невозмутим как обычно.
Он не мог с этим поспорить. Даже больше, он знал, что своим нынешним отношением он лишь усугубляет положение. Хотя не то чтобы он что-нибудь скрывал. У него было скверное настроение, и все об этом знали.
Часть его хотела продолжать сердиться, потому что это словно обосабливало его от беспокойных ощущений и причины всего этого хаоса – ее. Если бы он продолжил злиться, он бы не позволил себе думать о том, как она выглядит, и как звучит ее голос, и как ему хочется к ней прикоснуться. Но, как обычно, ее протяжному говору и живому лицу удавалось одновременно завораживать его и раздражать, пока он не понял, что отвечает на ее насмешки и уколы вместо того, чтобы пропустить их мимо ушей.
Вот как сейчас, например.
- Немного подавлен, Вульф? Встал не с той ноги? Или, может, просто плохо спал прошлой ночью?
- Ничего из вышеперечисленного, - огрызнулся он. – И если твое последнее замечание было намеком на твои женские чары…
- Именно.
Сбитый с толку, он хмуро сказал, - В тебе что, нет ни капли женского хитрости?
- Ни йоты, - ответила Шторм с немного печальным выражением лица, которое встревожило его.
Он пытался не позволить ей себя обезоружить. – Что ж, ну так почему бы тебе его не развить? Не слишком-то умно спрашивать мужчину, не ты ли – причина того, что он провел бессонную ночь.
- Может, и так, но мне просто любопытно. Так что?
Вульф угрюмо сказал, - Я бы не стал отвечать на этот вопрос, даже будь это моим пропуском в рай.
Шторм улыбнулась ему. – Ты только что это сделал. Ба, Вулф, я и не знала, что мои – женские чары, так ты сказал? – так сильны.
Он резко втянул в себя воздух и попытался сохранить самообладание, решимость и ясный ум – желательно, в том же порядке. – Послушай, я пришел сюда поговорить о деле.
- Трус, - пробормотала она.
Вульф стиснул зубы. Он не собирался снова позволить ей задеть себя. Ни за что. Он полностью себя контролировал. – Я пришел взглянуть на телефонное устройство.
Шторм ответила не сразу, так как сигнал компьютера возвестил о том, что нужно вставить новую дискету. Она снова отдала машине команду, а затем повернулась к Вульфу. Учитывая тот факт, что он отрицал, что между ними произошло что-то особенное, и что она выпила слишком много кофе, Шторм, наверное, не должна была удивляться накрывшей ее волне головокружительной бесшабашности. Да, на самом деле, она и не удивилась, потому что оказалась абсолютно захвачена этим чувством.
Она не стала вставать со стула. Вместо этого она оттолкнулась ногой, отодвинувшись на фут или два в сторону, оставив достаточно места, чтобы Вульф мог забраться под стол. Она достала из нижнего ящика фонарик, положила его сверху, а затем откинулась на стуле и сказала, - Располагайся.
Если он и колебался, то разве что секунду. Он обошел стол, взял фонарик и оперся на колено. – Где оно? – спросил он несколько напряженным голосом.
- Справа, у передней панели стола, - ответила она. – Там, где из пола торчит телефонный кабель.
Он был так близко, что она могла ощущать жар его тела, и на нее нахлынули воспоминания о прошлой ночи. Как он мог отказываться признавать, что между ними что-то произошло? Сидя здесь, так близко от него, ей казалось невозможным держать руки при себе. Ее одолевало безумное желание прикоснуться к нему, почти невыносимая жажда узнать, потрясло ли это его, так же как и ее.
Но, может быть, нет. Учитывая его стиль жизни, нужно было подумать и о такой вероятности. Даже если он и провел бессонную ночь, это вовсе ни о чем не говорило, кроме как о его нежелании завязывать с ней роман. Может, Вульф мог полностью абстрагироваться от всего, испытывая желание только тогда, когда ему этого хотелось. Она была не в его вкусе, в конце концов. И она могла просто вообразить – или преувеличить – вспышку желания между ними прошлой ночью.
Вполне возможно, подумала она расстроенно, что он вообще ничего к ней не испытывал, кроме чисто мужского желания к привлекательной и доступной женщине.
Самым неприятным для Шторм было то, что подобная возможность не имела для нее никакого значения. Она не могла отвести от него глаз. Пальцы ее крепко переплелись у нее на коленях, пока она смотрела, как его голова и плечи исчезают под столом. Взгляд ее скользнул по его широкой спине, гладкая кожа и бугрящиеся мускулы, которые она так часто себе представляла, сейчас скрывались под темной рубашкой и черной кожаной курткой, которую он обычно носил.
Шторм ненадолго задумалась, означала ли эта черная кожа то, что она, как ей казалось, означала в детстве. Тогда это был символ, вспоминала она, предупреждение об опасности. В довольно-таки небольшом южном городке, где она выросла, черная кожа была прерогативой трудных подростков, мальчишек и девчонок. Она символизировала риск, деньги, силу, достаточную, чтобы противостоять всем в одиночку, и смелость, чтобы выставить все это на всеобщее обозрение.
Теперь ее достаточно зрелый ум говорил ей, что черная кожа – просто дань моде, материал, который используется для курток, плащей и юбок – а вовсе не символ чего-то там. Но ее почему-то не оставляло ощущение, что на Вульфе черная кожа все еще означала опасность.
Он вылез из-под стола и присел на корточки. Выключив фонарик, он положил его на стол и сказал, - Ты была права; оно и впрямь выглядит так, словно его делали в спешке. – Он не поднимал на нее глаз.
Они были так близко друг от друга, что колено Шторм прикасалось к его затянутой в кожу руке. Ей не хотелось разговаривать о телефонных соединениях, но она услышала свой голос. – На это не потребовалось бы много времени. Пять - десять минут, если они знали, что делают. – Совершенно завороженно, она смотрела, как он поджал губы.
Почти сразу, как только вошел в кабинет несколько минут назад, Вульф понял, что не может больше отрицать того, что он по уши в неприятностях и погружается в них все глубже. Смотреть в ее оживленное лицо и слышать ее тягучий говор было равносильно удару электрошоком; рядом с ней он ощущал себя более живым, чем когда-либо раньше. Разница была так ошеломляюща, словно до этого он просто притворялся, что живет, но ничего при этом не испытывал.
Чувства, которые она в нем вызывала, едва ли можно было подавить. Ему потребовалась вся его сила воля, чтобы стоять от нее на расстоянии руки и разговаривать с ней – даже язвительно, как обычно - не выдавая себя с головой; когда он обошел вокруг стола и опустился на колени рядом с ней, его решимость не заводить с ней роман дала трещину. И ему пришлось спросить себя, почему он так этому сопротивляется. Почему это так его злит? Такое сильное притяжение – это несомненно хорошо, а не плохо.
Разве нет?
Голос его не слушался. Он ощущал аромат ее духов, очень экзотический, прошлой ночью он преследовал его дома, а потом и в его снах. Он с трудом нашел в себе силы осмотреть устройство подключения.
А когда он выбрался из-под стола, сосредоточиться на деле оказалось еще сложнее, пока не стало почти невозможным. Его последней надеждой было избегать смотреть в ее зеленые глаза, потому что он знал, что если сделает это, то утонет в них. А он чувствовал, что, однажды попавшись в этот капкан, он уже никогда не вернет себе свою душу. Или сердце.
Он начал подниматься, но повернулся к ней, приподнявшись на одно колено, так что их лица оказались на одном уровне – и он замер, когда она, не подумав, протянула к нему руку. Кончики ее пальцев коснулись его темной рубашки. Шелк, поняла она, и какая-то часть ее сознания сочла контраст между черной кожей и темным шелком странно соблазнительным. Опасный, подумала она, но элегантный.
Глаза его наконец встретили ее взгляд - они были цвета чистого ярко-голубого пламени. Она даже не заметила, когда ее пальцы пробежались по вороту его рубашки и скользнули под него, ощущение твердой, теплой кожи под ее пальцами оказалось для нее потрясением, и она затаила дыхание, отвела взгляд и посмотрела на свою руку. Она касалась его прямо у основания его шеи, и открытый ворот рубашки искушал ее пойти дальше – туда, где на груди виднелись золотистые волосы.
Снова подняв глаза, Шторм почувствовала, как у нее перехватило дыхание, сердце пропустило удар, а затем тяжело застучало, ускоряя темп.
Вульф медленно повернулся, и они оказались прямо друг напротив друга. Его руки теплой, твердой тяжестью легли на ее обтянутые хлопком колени. Она не сопротивлялась, когда он раздвинул ее ноги, а ладони его скользнули по ее бедрам к талии и притянули ее к нему.
Он сидел на коленях перед ней, но вовсе ни о чем не просил; желание, горящее в его глазах, было не просьбой, оно было приказом.
Поза его была невыносимо эротичной, и все женское в Шторм неистово откликнулось на этот призыв. Ее бедра стиснули его талию, а руки легли ему на плечи. Они оказались почти лицом к лицу.
Она хрипло спросила, - Ты не спал из-за меня, Вульф?
- Да, черт побери, - отозвался он, голос его был неровным как гранитная поверхность, но не резким. Ладони его оказались под ее расстегнутой фланелевой рубашкой, обхватили бедра, а затем двинулись вверх к ее тонкой талии. Он хотел поднять край ее черного свитера и коснуться ее кожи, он уже представлял себе ее шелковистое тепло, но не был уверен, что, прикоснувшись к ней вот так, сможет остановиться.
Все еще хриплым голосом Шторм невинно спросила, - Но я же не в твоем вкусе. Как я могла потревожить твой сон?
Вульф притянул ее еще ближе, пока она не оказалась на краешке стула, а он не почувствовал, как упругие холмики ее груди коснулись его. Ему хотелось сорвать свою кожаную куртку и отбросить ее, потому что она была одним из препятствий между ними, но он не мог оторвать от нее рук, чтобы сделать это.
- Ты собираешься заставить меня признаться? – прошептал он, взгляд его был прикован к ее чувственным, мягким губам. И он увидел, как они слегка изогнулись в улыбке.
- Я всего лишь задала очень простой вопрос.
- Тогда я на него отвечу. – Голова его наклонилась к ней, глаза его все еще были устремлены на ее губы, а голос стал еще более неровным.– Я решил последовать твоему совету – и расширить свой кругозор.
- Самое время, - прошептала она, как раз за секунду до того, как его рот накрыл ее губы.
Точно как прошлой ночью. Шторм почувствовала где-то глубоко внутри жар, такой сильный и обжигающий, что ей показалось, что она тает и меняется, точь-в-точь как сталь в плавильном тигле. Она преображалась из-за Вульфа и его страсти, из-за своего собственного невыносимого желания, превращаясь в женщину, которая понимала что-то, что раньше было для нее загадкой.
Теперь она знала, что даже сильная и уверенная женщина может пасть жертвой эмоций и чувств. Что можно было протягивать руку к красивому яркому пламени, даже понимая, что сильно обожжешься. Теперь она осознавала, что голод мог быть таким острым, что нужно было утолить его, чего бы это ни стоило.
Он целовал ее с той же жаждой, какую испытывала она, глубокими, невероятно властными поцелуями, и тело ее откликалось независимо от ее желания. Даже через одежду она могла ощущать твердость его груди, прижатой к ее ноющим грудям. Ее поза – она практически обвила его ногами – была такой непристойной, как будто они уже занимались любовью.
Именно этого Шторм и хотела, сильнее чего-либо в своей жизни. Она знала этого мужчину меньше двадцати четырех часов, но не испытывала никакой неуверенности на этот счет. Некоторые вещи были бесспорны, их следовало принимать как данность, как биение сердца.
Поэтому ее отклик был абсолютно неконтролируемым. Она встречала неистовую страсть его поцелуев безудержным желанием, крепко обхватив руками его шею, извиваясь, чтобы прижаться к нему еще ближе, тело перестало слушаться ее. Она совсем забыла о незапертой двери и не слишком озаботилась бы, даже если бы кто-нибудь и напомнил ей об этом.
Вульф и сам позабыл о том, что они не одни. Ее мягкий, соблазнительный рот был таким же горячим как и его, таким же голодным, ее отклик столь сильным, что он забыл обо всем, включая свли сомнения и опасения относительно романа с ней. Ничто не имело значения кроме ощущения ее стройного тела в его руках. Когда она двигалась, обжигавшее его желание достигало такого предела, что он почти терял самообладание.
Наверное, он перестал бы бороться с собой, но резкий сигнал компьютера, такой неуместный, вторгся в его затуманенное желанием сознание, и частично привел его в чувство. Машина говорила, что ей требуется информация – и это заставило Вульфа вспомнить о том, где они.
Он оторвался от ее губ, положил одну из ладоней ей на затылок и прижал ее лицом к своей шее. Ее густые волосы были мягкими и шелковистыми, как у ребенка, и он сражался с желанием зарыться лицом в роскошную золотистую гриву. – Если мы сейчас же не остановимся… - предостерег он ее, голос его был таким резким, что даже ему самому показался рассерженным.
Правда, похоже, Шторм вовсе не боялась его, несмотря на то, как звучал его голос. Она попыталась прижаться к нему еще теснее, издав разочарованный стон, и он почувствовал, как ее теплые губы движутся по его коже. Все его тело как будто сжалось от почти звериного невыносимого желания, и на мгновение его руки стиснули ее еще крепче. Если бы компьютер не просигналил снова, он, пожалуй, сдался бы на милость ее и своей собственной жажды.
С усилием, которое едва не стоило ему жизни, Вульф положил руки ей на плечи и отодвинулся. Пытаясь говорить ровным голосом, он произнес, - Шторм, мы не можем. Не здесь.
Она моргнула. Глаза ее были мутными, словно сверкающие в тумане изумруды, а лицо - нежным от желания. Он ощущал ее дрожь.
- Да, - хрипло сказала она, - Думаю, не здесь. – Она очень медленно убрала руки с его шеи, положив их на колени.
Он не мог заставить себя отпустить ее, пальцы его слегка двигались, поглаживая хрупкие ключицы. Часть его настаивала на том, чтобы он просто перестал, отодвинулся и вышел из комнаты, не говоря ни слова, оставив все как есть. Но другая его часть уже уступила желанию, и именно к этой части он прислушался.
- Мы могли бы пойти куда-нибудь, - сказал он тихо, это прозвучало как вопрос. – Ко мне ближе.
Шторм долгую секунду молча смотрела на него, лицо ее оставалось таким же нежным, но глаза уже просветлели, став такими же искренними и ясными как обычно, и забавный слегка протяжный выговор вернулся, когда она вздохнула и сказала. - Боюсь, что тебе это не понравится.
- Что мне не понравится?
- То, что я должна сказать.
Вульф отпустил ее плечи и медленно сел на корточки. Тысячи предположений роились в его голове, но все они сводились к одному: она не поедет к нему домой. – И что же это?
Шторм не обратила внимания на его резкий тон и не отвела глаз от его внезапно окаменевшего лица. – Несмотря на то, что я сказала тебе вчера, сейчас я вовсе не ищу мужа. Я могла бы согласиться на короткий роман. Нам обоим известно, что я пробуду здесь максимум несколько недель, а потом уеду на следующее задание – возможно, за границей.
Он едва заметно кивнул, ожидая.
Она шумно вздохнула – пока это был единственный знак, говоривший о том, что ей гораздо труднее, чем она показывает. – На что я никогда бы не пошла, и чего бы мне совсем не хотелось – так это быть девушкой на одну ночь – или даже на три. Я не хочу быть игрушкой, с которой бы ты забавлялся, пока не увидишь похожую в витрине магазина. Я не кукла Барби, Вульф.
- Я знаю, - ровным голосом ответил он.
- Правда?
- Да. – Ему хотелось снова протянуть к ней руку, но он сдержался. – Так что тебе нужно от меня? Обещание?
- Нет. Я просто должна знать, что это что-то для тебя значит, что я – что-то больше чем просто подружка для постели. Когда мы с этим разберемся, я больше не стану об этом вспоминать, что бы между нами ни случилось. Но я должна убедиться хотя бы в этом, прежде чем все зайдет слишком далеко. Должна.
Поглядев в ее печальные глаза, он понял, что она не отступится. Об этом ему сказало то, как она вела себя с самого начала. Шторм Тримейн всегда отдавала ровно столько же, сколько брала - и довольно часто одерживала победу без видимых усилий. Может, она была и миниатюрной, но в ее уверенности и силе воли не было ничего незначительного. Ее не пугало то, что он превосходит ее по силе, не тревожила его раздражительность, и не волновала его собственная железная воля.
И если она сказала, что ей нужно, чтобы он ответил на один вопрос, прежде чем она будет готова пойти дальше, значит, именно это она и имела в виду.
Он также знал, что, если бы он не остановился, она бы не стала требовать этого ответа. Если бы он повалил ее на пол, или если бы освободил стол и усадил ее сверху, она отдала бы себя ему без колебаний. В его руках она была так же ослеплена желанием как и он сам, и осознание этого – сейчас – сводило его с ума.
Она просила не так уж и много, но это было больше, чем он был готов ей дать. Он не мог понять свои чувства к ней, и уж точно не собирался связывать себя обязательствами. Даже на несколько недель.
Вульф медленно встал и отошел от нее, обойдя вокруг стола. Ему хотелось сказать что-нибудь шутливое и небрежное, но он был не в силах. Вместо этого, не сумев придумать ничего другого, он просто отбросил все кроме деловых вопросов.
- Я еще не решил, стоит ли использовать прослушиваемую телефонную линию в качестве ловушки. Я неправ, предполагая, что она не представляет никакой угрозы для музея или новой выставки, пока программа полностью не записана и не загружена?
- Нет, прав. – Голос ее оставался таким же спокойным. – Любой, кто достаточно умен, чтобы подключиться к телефонной линии, должен понимать, что глупо пытаться найти слабое место в не до конца установленной системе безопасности. Слабые места незаметны, пока не изучишь весь план. И никакой угрозы в самом деле нет, пока новая система не завершена и не подключена.
- Тогда оставь устройство на месте, и если что - я дам тебе знать, - сказал он и, не оборачиваясь, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, Шторм невидящим взглядом уставилась на нее, снова откинувшись на стуле. Ей ни о чем не хотелось думать, а меньше всего о том, зачем она предъявила Вульфу ультиматум, но не сделать этого она не могла. Она поступила так из чувства справедливости, слишком хорошо зная себя, чтобы не понимать, что короткая интрижка с Вульфом оказалась бы губительна для нее – и от боли она попыталась бы сделать больно ему. Поэтому она и потребовала от него большего, чем простая интрижка.
Здесь все было довольно просто, ясно и понятно. Что было гораздо более сложно и гораздо менее понятно, так это, зачем она попыталась остановить стремительный поток всепоглощающей страсти. Дело было в искренности. Или, скорее, в ее отсутствии. Все дело было в ее двуличии.
И еще она сделала это, потому что знала, что все происходит слишком быстро, и что он сбежит — скорее всего, навсегда. Она нарочно воспользовалась его страхом перед обязательствами, чтобы остановить то, над чем, похоже, была не властна. Именно потому что она хотела его слишком сильно и не особенно доверяла самой себе, ей пришлось заставить его сказать нет.
Возможно, это было не слишком честно, но Шторм просто пыталась – почти отчаянно – избежать очередного обмана. Если бы они стали любовниками, вопрос доверия стал бы еще более важен. Если бы они были близки, Вульф верил бы ей все больше и больше. А именно этого она и боялась. Пока он хотя бы немного подозревал ее, или, по крайне мере, относился к ней настороженно, она не могла сильно ранить его чувства своей ложью.
Но что бы случилось, если бы, когда он обнаружил правду, они были любовниками?
Поглядев на своего молчаливого, настороженного кота – который тактично притворялся статуей, пока Вульф был в комнате - Шторм услышала свой шепот: «Я должна рассказать ему правду, да?»
Мишка чихнул, что на его языке означало отрицательный ответ, и Шторм устало вздохнула. Он был прав. Она не могла сделать это. Хотя это было бы так просто. Все, что ей нужно сделать – это спокойно сказать Вульфу не беспокоиться из-за подключения к телефонной линии; это устройство лишь выглядело так, словно подключено к телефону. Именно так все и должно было выглядеть.
В конце концов, кому знать как не ей.
Это ведь было ее рук дело.
_________________

Сашуль, спасибо тебе за перевод! Все просто класс! А Шторм задумывается о Вульфе, сон ей снится... Интригует. Скоро значит сцена, скоро