Дар золотому дракону (фэнтези)

 » Глава 20. Вестник

Глава 20

ВЕСТНИК

3 июля, день двенадцатый

Во время ужина мою идею сделать для малышей что-то вроде двора с травой на выступе соседней, нежилой пещеры, дружно поддержали. И не только поддержали, но и пообещали, что трава там будет даже зимой. Оказывается, та самая магия воздуха, которая заменяла в пещерах двери и стёкла в окнах, в холодное время накрывала и балконы тоже. На острове не бывало сильных морозов, было настолько тепло, что скот можно было пасти и зимой тоже, хотя подкармливать всё равно приходилось, но всё же летнего тепла не было. А на укрытых магией балконах было так же тепло и уютно, как и в пещерах. Некоторые женщины высаживали на них цветы в кадках с землёй, которые цвели круглый год. Но почему бы не заполнить землёй весь балкон? С магией Фолинора это не составит большого труда.

В общем, мне пообещали, что как только закончат сначала со старым, а потом и с новым урожаем, то сделают для детей «лужайку» прямо в пещере. А пока нас с малышкой будут каждый день выносить на прогулку – это не сложно. А Керанир пообещал, что будет относить меня к людям так часто, как я сама захочу. При этих словах, Диэглейр, молча сидевший весь ужин и не принимавший участие в разговоре, совсем посмурнел.

– Мне не нравится, что они там одни. Когда мы селили людей так далеко, то думали – мужчина позаботится о своей семье. Вот только никакой надежды на него нет, наоборот. Пропадает целыми днями на пасеке, а может, и не только там, а женщины одни. На многие мили вокруг ни одной живой души, кроме коров да поросят. А если что случится? Они же даже на помощь позвать не смогут.

– И что ты предлагаешь? – спросил Бекилор. – Переселить их ближе?

– Нет, – вздохнул Диэглейр. – Это было бы неразумно. Там так всё хорошо для них обустроено, и расположено удачно. Да и реальных оснований для волнения нет, какая там им может грозить опасность? Это так просто… мысли нехорошие.

– Так оставь им вестника. Ты же владеешь магией воздуха. Если что – пошлют его, – предложил Мэгринир.

– Верно! И как я сразу не сообразил. Завтра же я… Керанир, отнесёшь?

– Конечно, – кивнул мальчик. – Я тоже не думаю, что им может грозить какая-то опасность, но если тебе так будет спокойно, то почему бы и нет?

– А что за вестник? – мне стало любопытно.

– Это такой способ извещения, – пояснил Фолинор. – Мы редко ими пользовались, поскольку такое «послание» могло лишь подать знак, ничего не поясняя. Да и использовать их могли только те, кто владеет магией воздуха. Но порой они могли быть полезны. Пожалуй, я лучше тебе покажу.

Он встал, огляделся и взял с полки небольшую деревянную баночку с крышкой, в которой хранилась соль.

– Обычно мы использовали для этого именные шкатулки, но для того, чтобы показать действие вестника, подойдёт и это.

С этими словами Фолинор соединил пальцы, а когда раскрыл их, над его ладонью повис маленький шарик, размером с вишню, похожий на мыльный пузырь – его можно было увидеть только из-за переливающихся в нём на свету радуг. Опустив послушный шарик в баночку и закрыв крышкой, Фолинор вручил её мне.

– А теперь уйди… например, в кладовую, и там открой крышку.

Я так и сделала. Получив свободу, шарик тут же улетел от меня. Вернувшись в гостиную, я увидела, что он вьётся перед лицом Фолинора. Тот отходил, отворачивался, но шарик, словно назойливая муха, продолжал лезть ему на глаза, пока, наконец, мужчина не ткнул в него пальцем, «лопнув», как мыльный пузырь.

– Видишь? Вестник, выпущенный на свободу, находит своего хозяина и привлекает его внимание. Но он не сообщает, кто его послал и зачем.

– Тогда как вы это узнаёте?

– Никак. Поэтому и пользовались ими настолько редко, что почти забыли. Просто иногда какая-то пара договаривается, что в случае какого-то события один пришлёт другому вестник. Например, жена сообщает мужу, что обед готов, или уплывшие в город за покупками драконы – что возвращаются.

– Или мы, старейшины, зачем-либо звали кого-то к себе, – подхватил Бекилор. – У нас были вестники от большинства тех, кто владеет магией воздуха, вот для чего нужны были именные шкатулки. Если ты ни о чём ни с кем не договаривался, а получил вестник – лети к старейшине.

– У меня всё ещё хранятся эти шкатулки, – вздохнул Фолинор. – Только пустые. Все вестники исчезли одновременно с владельцами. Я дам тебе несколько, Диэглейр.

– Лучиелла посылала мне вестник, если готовила мой любимый паслёновый пирог, – улыбаясь воспоминаниям, мечтательно вздохнул Керанир и облизнулся. – Я почти год его не пробовал. Аэтель, ты же мне испечёшь?

– Обязательно, – улыбнулась я. – Как только паслён созреет, и ты мне его наберёшь.

– А я вывешивала на балкон красное полотенце, – улыбнулась Нивена, у которой магии воздуха не было.

– И я летел домой со всех крыльев, – подхватил Леонейл. – И без всякого вестника знал – дома ждёт что-то вкусненькое.

Все начали вспоминать, как и когда использовали вестники, если использовали, конечно. Фолинор ушёл в свою комнату и, вернувшись, высыпал на стол кучу маленьких, с зелёное яблоко, деревянных шкатулок, которые закрывались на крючочки. Несколько взял Диэглейр, парочку утянула Лани, заинтересовавшись новыми игрушками, а одну Фолинор отложил в сторону. И когда все разошлись – взрослые в свои пещеры, дети – спать, – то он поместил в неё ещё один радужный шарик, закрыл на крючочек и протянул шкатулку мне. На крышке было написано его имя.

– Пусть она будет у тебя. И если что-то случится, если я когда-нибудь тебе понадоблюсь – просто открой.

– Хорошо, – кивнула я. Рассмотрев шкатулку, я убрала её на полку с посудой, где я легко смогу её взять, а Лани не дотянется. – Но что может случиться? На этом острове мы в полной безопасности, да и кто-нибудь всегда рядом.

– Просто пусть будет, мне так спокойнее. Вспомни мы про вестников раньше – Кераниру не пришлось бы гнаться за мной, а старейшинам – лишние часы сидеть в усыпальнице, дожидаясь меня. Но мы забыли. Хорошо, что Мэгринир вспомнил, всё же вещь полезная. И у меня на душе будет спокойнее.

А потом у нас был урок истории. Фолинор рассказывал мне про древних королей, которые воевали и захватывали новые земли. Или теряли, всякое бывало. Сам урок был бы вполне обычным, если бы, проводя его, Фолинор не сидел рядом со мной на диване. И не обнимал меня за плечи. И не поглаживал мою руку от плеча до локтя. И не касался бы время от времени моих волос губами. А я не прижималась бы к его плечу, не ластилась бы, словно котёнок, которого чешут за ушком. В какой-то момент я даже не выдержала и, положив ладонь на грудь мужчины, стала легонько её поглаживать, восхищаясь, какая она широкая, выпуклая и твёрдая! Осознав, что делаю, я ойкнула и отдёрнула руку, но Фолинор ободряюще мне улыбнулся и положил её обратно. И я продолжила водить ладонью туда-сюда, мечтая потрогать эту грудь уже не через ткань рубахи.

Когда урок закончился, Фолинор, как и вчера, поцеловал меня в лоб.

– Ты очень хорошая ученица, Аэтель.

Тут я поняла, что он ошибается, и честно призналась:

– Я не запомнила ни одной даты. Да и имена все в голове перепутались.

– Уроки бывают разные, – усмехнулся мужчина. – И поверь, ты делаешь большие успехи, девочка. Даже не представляешь, как это меня радует.

И, погладив меня по щеке, ушёл. А я лежала на своём диванчике и пыталась понять, какие же успехи я делаю. Но думать не очень получалось, потому что я всё время вспоминала, как прикасался ко мне Фолинор, как я сама его трогала, и как забывала в тот момент, что он – старейшина, древний и мудрый, что он – дракон, сказочное создание, владеющее магией четырёх стихий. Для меня он становился просто Фолинором – молодым мужчиной, добрым, красивым, заботливым, самым замечательным на свете, при одном взгляде на которого меня порой охватывало страстное желание. И, может быть, пройдёт совсем немного времени, и этот мужчина научит меня, что мне с тем желанием делать.

Следующие несколько дней мало отличались друг от друга. Драконы продолжали опустошать и снова заполнять в одном им ведомом порядке кладовые в нашей скале, но уже на третий день волшебное поначалу зрелище летающих овощей стало привычным, и я почти не отвлекалась на него, занимаясь делами по дому, малышкой и уроками, которые продолжал задавать мне Фолинор. Пару раз Керанир отвозил нас с Лани и Луччи навестить людей. В первый же день я передала Базилде пять шкатулочек, объяснив, зачем они нужны. А потом поговорила с сёстрами и попросила и их тоже, в случае чего, звать на помощь с помощью «волшебных шариков», как я их назвала. Кутберта в свои прилёты я не встречала, да не очень-то и хотелось. Я заметила, что на девушках новые платья и ленты, а Базилда носит свою старую одежду.

– Не хочет батю сердить, – коротко пояснила Саннива, и я больше про это не спрашивала.

Всё равно ей когда-нибудь придётся надеть подарки, привезённого в двух узелках на десять лет не хватит. Но пока, если не хочет – то и не надо, никто не заставляет.

Я заметила, что у Базилды красные глаза, словно она плакала, но Аннис пояснила:

– Это она об Эйкине и Илберге тоскует. Волнуется, как они там. Жена у дяди не особо им рада была. Она вообще… не очень-то нас любит. Но всё ж у родни дети, не в рабстве, тогда она и этому была рада, а вот теперь…

И я старалась не показывать вида, что замечаю заплаканные глаза женщины, тем более что при виде нас она всегда улыбалась и старалась потетешкать малышек. Она же не знала, что Луччи намного старше не только её, но и её пра-прабабушки.

А вечерами, когда все расходились после ужина, у нас с Фолинором начинались уроки. Сначала – обычные. Мы изучали дроби и деление столбиком, я пересказывала прочитанное днём, узнавала, из чего состоят предметы и человек, и ещё много нового. А потом мы пересаживались на диван, и начинался совсем другой урок. И я только на третий вечер догадалась, о чём говорил Фолинор – он, оказывается, учил меня больше его не стесняться. И прикасаться без всякой неловкости. Я поняла, что ласки – это приятно вдвойне, если тебя ласкает тот, к кому тебя влечёт, а ты его ласкаешь в ответ.

Фолинор действовал постепенно, медленно, вот почему я не сразу догадалась. Прежде я не раз видела, как парочки обжимаются в укромных, как им кажется, углах, а то и на виду у всех. Не знаю, может, наедине парни были так же ласковы к девкам, как Фолинор со мной, но чаще мне приходилось видеть иное. Медвежьи объятия, когда девка аж пищит, шлепок по заду, поцелуй взасос – это было вполне нормально, так парни свою симпатию проявляли. А там уж как повезёт. Девка или благосклонно такие ухаживания принимает, или отбивается. И сразу всё понятно – либо парочка образуется, и что там у них наедине происходит, можно лишь догадываться, либо парень с другой удачу пытает.

Я так от нескольких нежеланных ухажёров в своё время отмахивалась. В глаз давать у меня хорошо получалось, помогли детские драки с братьями. Кстати, самым настырным и от братьев моих тоже прилетало. Так уж заведено было – в семье меня и побить могли, и лакомство какое отнять, но перед чужими вставали горой. Иногда и от братьев польза бывает.

А Фолинор по-другому ухаживал. Прикасался ласково, гладил нежно, с волосами играл. За грудь или попу не хватал. Целовал сначала в лоб или висок, потом постепенно спустился на щёку, мимоходом доставалось порой и носу. Вот только до губ мы ещё не дошли, хотя я уже просто мечтала об этом. Но подумала, что Фолинор – мужчина опытный, сам знает, когда и что целовать.

Зато я теперь не боялась сама прикасаться к Фолинору. Я могла свободно гладить его грудь и широкие плечи, пока только через рубашку, запускать пальцы в волосы, и ещё с удовольствием прижималась к нему, когда сидела у него под боком на диване, или он обнимал меня перед тем, как улететь из пещеры. И мне это нравилось, очень нравилось.

Я не знала, чем это всё закончится. То есть, я, конечно, понимала, что в итоге мы окажемся в одной постели, именно это происходит, когда мужчина и женщина желают друг друга, а мы желали. И я точно знала, что Фолинор будет очень умелым в постели, ведь его ласки уже заставляли меня гореть огнём, тяжело дышать, и внутри у меня всё сжималось. А ведь он ещё даже не касался моих стыдных мест, хотя мне порой очень хотелось, чтобы он погладил мою грудь, которая напрягалась, словно ожидая его прикосновений. Но до этого пока не доходило. Фолинор прекращал урок, желал мне спокойной ночи, целовал в лоб или макушку и быстро исчезал в своей спальне. А я оставалась одна, если не считать сопящей в колыбельке малышки, и лежала в темноте, мечтая о настоящих поцелуях и более смелых прикосновениях, мечтала коснуться Фолинора не через рубашку, или увидеть его совсем раздетого. От таких мыслей мне становилось жарко, и я вертелась на своём диванчике и долго не могла уснуть.

Иногда голос нашего жреца в голове, говорил мне, что это неправильно. Что дракон не женится на крестьянке, а занятия любовью без брака – это блуд. Но я отмахивалась. Теперь я жила совсем в другом мире, здесь всё не так, как было у нас в деревне, всё другое, и отношения между людьми – тоже. Здесь супруги любят друг друга, а не женятся лишь потому, что кто-то хороший работник, а у кого-то приданное запасено в достатке. И уж лучше я буду спать с Фолинором без брака, но по любви и желанию, чем в браке, но по обязанности и с тем, кто мне противен. Всю жизнь внушаемые мне правила стали казаться не такими уж и верными после всего лишь двух недель, проведённых на острове драконов.

На шестой день Керанир снова повёз нас к людям. Диэглейр куда-то улетал немного раньше и, вернувшись к нашему отлёту, дал нам с собой две корзины – с зеленью и рыбой. Так что, мы появились с подарками. Но на этот раз Базилда не вышла к нам, а сёстры, занеся гостинцы в дом и даже не пригласив нас внутрь, сразу увели к реке, гулять. Я удивилась, но поддержала разговор ни о чём – что готовили на завтрак, какие поросята стали прожорливые, что две коровы оказались стельными, а одна – яловая, но это и хорошо, всю зиму доиться будет, а к весне и остальные растелятся, а значит, без молока не останемся.

Казалось, сёстры словно стараются заговорить меня, отвлечь. Наконец, не выдержав, я спросила:

– А почему ваша мама не вышла к нам?

Базилда никогда не отпускала нас, не угостив чем-нибудь – то пирогами, то малиновым киселём, то топлёным молоком. А в этот раз даже не поздоровалась.

– Мама полы моет, – ответила Саннива.

– Она картошку чистит, – одновременно с ней сказала Аннис.

Переглянувшись, сёстры снова заговорили одновременно:

– Да, точно, картошку чистит, напутала я, – Саннива.

– Ой, да, она говорила про полы, а я запамятовала, – а это уже Аннис.

– И полы моет, и картошку чистит, – раздался у нас за спиной злой голос Керанира, про которого все забыли. – Лёжа на кровати с вот таким синяком под глазом.

– Как ты?.. – подхватилась Аннис, потом снова села и тяжело вздохнула. – Она не хотела, чтобы вы узнали.

– Батя ваш? – я как-то сразу поняла, что произошло.

– Да, – кивнула Саннива и жалостливо скривилась. – Она туфли новые надела. Просто её порвались, а других не было, вот мы и уговорили её.

– На нас-то батя и внимания не обращал, на то, что мы в обновках, – Аннис потеребила подол платья. – Даже сказал ещё: «И правильно, пусть одевают, раз мы теперь их собственность». А мама только туфли… А он как взбесился.

– Сказал только: «Подарки от любовника принимаешь?» и сразу в глаз. Мама упала, а он ещё по рёбрам её, – Саннива всхлипнула, – ногой.

– Вот же гад, – возмутилась я, слыша, как за спиной себе под нос выругался Керанир. А я-то думала – драконы не умеют материться. – Ему же говорили – не трогать! И не раз говорили. Теперь ему Диэглейр точно руки поломает.

– Не надо! – воскликнула Аннис. – Мама потому и не хотела, чтобы вы знали. Думала – отлежится, рёбра-то не сломаны, ушиблены только сильно, и всё.

И я вдруг подумала, откуда женщина так хорошо знает, ушиблены ребра или сломаны? Словно не впервые с ней такое.

– Нельзя его прощать. Иначе он решит, что драконы слово не держат, – возразила я.

– Если ему руки поломают – кому за ним ухаживать придётся? – серьёзно глядя на меня, спросила Аннис. – Сейчас его хоть нет целыми днями, а если он здесь, над душой всё время будет, представляешь, каково нам станет? У него и прежде характер не сахарный был, а сейчас вообще, словно собака покусала. Бешеная. Я никогда его таким злющим не видела.

– Я не смогу это скрыть, не смогу солгать, – замотала я головой. – Пускай не руки, но нельзя такое спускать. Нельзя. И потом – не скажу я, так Керанир скажет.

– Каний! – подхватила Лани, услышав знакомое имя, а потом показала ручонкой куда-то за наши спины.

– Ох, Керанир, зачем? – выдохнула Луччи, глядя туда же. От расстройства она даже забыла, что притворяется малышкой.

– Ты разговариваешь? – ахнула Саннива, в то время как мы с Аннис обернулись и увидели дракона, который летел в сторону пасеки.

– Что он будет делать? – спросила Аннис, явно напуганная.

– Не знаю. Но он сильно разозлился. Драконы не бьют женщин, – почему-то я была совершенно уверена в своих словах.

– Хочу замуж за дракона, – вздохнула Саннива.

– Нужна ты им, – буркнула Аннис.

Мы сидели, застыв, глядя в ту сторону, куда улетел Керанир, даже Лани притихла, перестала рвать и жевать цветы, и настороженно оглядывалась, почувствовав наше напряжение, а потом подошла ко мне и забралась на колени. Мне казалось, дракона не было очень долго, хотя на самом деле и минуты не прошло, как он появился вновь. В лапе у него болталось человеческое тело, которое Керанир небрежно держал за ногу.

Подлетев к нам, дракон снизился и нарочно выронил Кутберта. Вряд ли падение с такой небольшой высоты нанесло какой-то вред мужчине, но ушибся он неслабо. Приземлившись рядом, Керанир прижал попытавшегося подняться пасечника лапой к земле и, наклонив морду к его лицу, прорычал.

– Мне руки тебе оторвать или сразу голову откусить? А может, поджарить?

И, подняв морду, дракон пустил струю огня так, что она не задела человека, но напугала определённо. Саннива взвизгнула, Аннис тихонько заскулила от страха. Я и сама вздрогнула – раньше я такого не видела. Хотя и знала, что магия огня есть в каждом драконе. Лани крепче прижалась ко мне и сунула в рот большой палец. И только Луччи бесстрашно кинулась к дракону.

– Керанир, не надо!

– Он избил женщину! Ногами избил. За такое его нужно подвесить на солнцепёке и оставить подыхать. Но я всего лишь сломаю ему что-нибудь. Руку, которой он ударил. Или ногу. Или то и другое сразу. Ну, что притих? Против женщины ты вояка, а как столкнулся с тем, кто сильнее – сразу в штаны наложил?

– Керанир, успокойся. Я не оправдываю этого мерзавца, но покалечив его, ты сделаешь только хуже. Жене его хуже. Работы ей прибавишь, а ей и так сейчас тяжко.

– Я могу его просто убить. И всем сразу станет легче. Толку от него всё равно никакого, зато воздух станет чище.

– Нет, Керанир, не пачкайся. Ты же знаешь наши законы – нельзя убивать разумного без суда. И не тебе судить – жить ему или нет, а ей.

И Луччи указала на дом, на крыльце которого, держась рукой за косяк и прижав другую ко рту, стояла перепуганная Базилда.

– Да, ты права, – дракон тяжело вздохнул, потом повернул морду к женщине. – Судить тебе. Я могу его убить, могу что-то ему сломать. Или оставить всё как есть.

– Оставить, – шепнула женщина.

– Хочешь, чтобы всё осталось как прежде? Он ведь не в первый раз на тебя руку поднимает, и не в последний.

– Он мой муж, отец моих детей, – отведя глаза, вздохнула женщина. – Такова воля богов, не мне ей противиться. – И, держась рукой за бок, женщина скрылась в доме.

– Живи пока, – Керанир убрал лапу, освобождая мужчину. – Скажи спасибо своей жене. Но если что-то подобное повторится – ты труп. Понял?

Кутберт кивнул, но продолжал лежать, похоже, просто боялся встать.

– Пойдите, помогите своей маме, – вставая и беря Лани на руки, сказала я сёстрам. – А мы, пожалуй, полетим домой.

– Наверное, так будет лучше, – кивнула Аннис и направилась к дому, далеко обходя Керанира.

– Она говорила, как взрослая, – зачарованно глядя на Луччи, шепнула Саннива. – И он тоже.

– Они взрослые, – я решила, что нет смысла это скрывать, Луччи и Керанир сами себя выдали. – Здесь только Лани маленькая, а остальные – старше нас с тобой. Просто… так получилось.

– Они же драконы, – понимающе кивнула девочка. – Они и не могут быть как люди, потому что волшебные. И огонь этот! Как в настоящей сказке, там драконы тоже огнедышащие.

Господи, какой она ещё ребёнок. Но, наверное, так даже лучше. Пусть лучше восхищается сказкой, чем дрожит от стража. Ведь даже у меня мурашки побежали, когда Керанир огонь выпустил. А ей – хоть бы что.

– Да, вот такие они – сказочные, – кивнула я. А что ещё ей ответить? – Полетим мы. А ты иди, рыбу в погреб отнеси, пока не протухла. Жалко будет.

Скомкано попрощавшись, мы улетели домой. Весь остаток дня я чувствовала подавленность, из головы не выходила вся эта история. Больше всего сердце болело за Базилду. Как она сказала: «Такова воля богов, не мне ей противиться». То есть, она смирилась с тем, что муж бьёт её просто так, придираясь к пустяку. Но так нельзя, когда-нибудь он совсем с ума сойдёт, и неизвестно, чем всё закончится. В соседней деревне мужик один по пьяни жену вообще убил. Его потом на каторгу сослали, трое детей сиротами остались.

За ужином мы рассказали всем, что произошло. Мужчины возмутились, они готовы были сами поджарить этого Кутберта, но поскольку Базилда просила за мужа, решили пока дать ему шанс. Может, Керанир его достаточно напугал, чтобы тот притих.

– Самое ужасное, что он считает себя вправе бить жену только потому, что он – её муж, а значит – хозяин, – вздохнула Нивена. – Люди часто так считают, к сожалению.

– Нужно будет напомнить ему, что в данный момент его жена – моя собственность, – недобро прищурился Эльрод. – И его дочери – тоже. И сам он, весь, с потрохами – мой. И если посмеет портить мою собственность…

– Я хотел ему это сказать, но при девочках не стал, – вздохнул Керанир. – Не хотел, чтобы они такое о себе услышали.

– Ладно, завтра слетаю и всё ему объясню. Наедине. Всё равно он целыми днями на пасеке торчит, хотя я не представляю, что там можно делать так долго? Напомню, что именно я за них деньги платил, и бумаги их все тоже у меня.

– Заодно с поросятами там помоги, – попросил Диэглейр. – Пока Базилда больна – всё на девочках, от этого трутня помощи им не дождаться.

На том и порешили.

Урока в этот вечер не было. Фолинор просто молча усадил меня к себе на колени и гладил по голове, пока я сидела, прижавшись к его груди, и рассказывала, что чувствую после того, что произошло. И что я думаю. И чего боюсь. Когда я выговорилась, мне стало легче. Поняв это, Фолинор велел мне ложиться спать, хотя в это время мы обычно ещё не ложились. Но я чувствовала себя совершенно разбитой и очень быстро уснула.

Утром, когда драконы только слетались к завтраку, в пещеру влетел крошечный радужный шарик и закружил перед лицом Диэглейра.

– Вестник, – выдохнул он, вскакивая из-за стола. – У них что-то случилось.

– Неужели этот мерзавец ещё что-то натворил? – Фолинор тоже поднялся. – Мы с Диэглейром слетаем, узнаем, в чём дело.

– Я с вами! – кинулась я следом, но в дверях затормозила и окинула растерянным взглядом полунакрытый стол и сидящих за ним взрослых и детей.

– Мы справимся, – кивнул мне Бекилор. – Лети с ними, возможно, там понадобится твоя поддержка. А я присмотрю за детьми.

Когда два дракона опустились перед домом, к ним навстречу метнулась Саннива.

– Что случилось? – обернувшись человеком, взволнованно спросил Диэглейр. – Твоя мама прислала нам вестник.

– Это я его послала, – всхлипнула девочка. – Мама боялась вас беспокоить. Но я не знаю, что нам делать.

– Ты всё правильно сделала, – успокоил её Диэглейр. – Так что случилось?

– Батя пропал…
_________________

Без сомнения я ваш читатель. Мне очень понравился ваш роман-сказка. С нетерпением, каждое четвертое утро жду продолжения. Спасибо за интересное, интригующее, неожиданное и захватывающее повествование.

OLaLKV, здравствуйте!

Добро пожаловать!

Я рада, что Вам нравится.

Пожалуйста. Мне приятно.
_________________

Привет Оксана. Спасибо за продолжение. А Фолинор молодец, просвещает Аэтель на всех фронтах: и уроки проводит и на диванчике пытается ее избавить от стеснительности. И с ученицей ему повезло, девушка быстро схватывает. А еще очень понравилась идея с вестниками, почти как наши смс, полезная вещь. Вот и пригодилась. Кутберт пропал, после того как избил Базилду и его немного помял Керанир. Но он не сильно далеко сбежит с острова, ведь он закрыт магическим щитом. Интересно куда же он направился.
_________________

Спасибо за новую главу)))) И куда этот гад смылся? Одни неприятности от него.
___________________________________

Inga-Chernyak Инга, привет!
Большое спасибо за подарочек!

Пожалуйста.

Нельзя забрасывать основные уроки, все занятия важны.

Да, прям сошлась парочка - она, "хочу всё знать", и он "люблю учить".

Очень удобная. Особенно когда других средств связи нет.

С острова ему никуда не деться, океан зачарован, поэтому нужно искать на острове.


_________________

pahistahis, Вера, привет!

Пожалуйста.

Дальше острова не убежит!
_________________

Спасибо за очередную интереснющую главу, надеюсь когда это "тело" ( звание Человек он не заслужил) найдут, он сильнее не озвереет. А Фолинор красавчик, постепенно, ласково так приучает к себе, прям захотелось самой рядом оказаться жду продолжения.

Оксана, спасибо за продолжение!
интересно на сколько хватит терпения Фолинора..? (кстати, респект, галерея подобрана и оформлена потрясающе! )
а этого неандертальца Кутберта давайте назад к людям вернем, а?)) пусть себе живет как хочет, только как можно подальше от острова..
_________________

New farmer Привет!

Пожалуйста.

Драконы ведь тоже могут озвереть. Так что, лучше бы ему самоубиться сразу и больше не портить этот мир.

О, да, Фолинор - шикарный мужчина. Очень опытный и мудрый. И прекрасно понимает, как нужно приручать девочку.

Осталось всего три дня.
_________________

Fairy, привет!

Пожалуйста.
[quote="Fairy"]
На ближайшие дни точно должно хватить. Они ведь только начали "уроки".

Спасибо, я старалась.

Хорошо бу.
Но здесь есть одно "но". Кутберт разболтает про драконов. И тут два варианта. Если поверят - начнут им докучать, вплоть до попытки пойти войной на драконов. Конечно, безуспешно, но им разве нужны такие проблемы. Второй вариант - не поверят и упекут в психушку. В этом случае гуманнее его сразу прибить.
_________________

 » Глава 21. Поиски

Глава 21

ПОИСКИ

10 июля, день девятнадцатый

– Как – пропал? – переспросили мы хором.

– Нету его нигде. Со вчера не видели. И на пасеке нету, – девочка всхлипнула. – Он сбежал и нас бросил!

– Куда сбежал? Мы на острове, куда здесь бежать? – удивился Фолинор.

– Расскажи всё спокойно, – Диэглейр положил ладонь на плечо девочки. Я топталась рядом, не зная, что говорить и чем помочь. – С самого начала.

– С начала?.. – Саннива шмыгнула носом. – С какого?

– Как мы вчера улетели – что потом было?

– Батя в дом пошёл, а нам с Аннис сказал – пойти поросят кормить. Мы и пошли. Рано ещё было, но ещё же кашу варить, мы и пошли. Пока варили, пока кормили, пока чистили – время и прошло. Вернулись – а его нет. А мама спала, сказала потом, что уснула и не слышала, как ушёл. Ну и ладно, ушёл и ушёл, его и не бывает днём дома-то. А он и ночевать не пришёл. Но мы рано легли, не заметили. Утром на дойку встали – его нет. Не приходил ночевать. А потом собрались завтракать – а хлеба нет.

– Кончился? – не поняла я.

– Нет! Мы ж вчера напекли, на несколько дней. А утром – нету, ни кусочка. Аннис пошла в погреб за мукой, чтобы хоть лепёшек напечь, смотрит – там ещё сыра нет, и окорок пропал. Тогда мама посмотрела – а батиной одежды тоже нет. Мы на пасеку побежали – и там его нет. Мы искали, кричали… Я сказала, что нужно вам сообщить, а мама испугалась. Сказала – не надо, может, найдётся, а так только хуже. Но… Но я подумала… Может, вы найдёте его? Вам же проще – сверху.

– Конечно, мы поищем, – кивнул Фолинор. – И никуда твой отец не денется. Найдём. Это же остров. Он, конечно, большой, но всё равно – куда здесь бежать? Да и зачем?

– Неужели из-за того, что его Керанир напугал? – задумалась я.

– Я не знаю, – снова всхлипнула девочка. – Я в последнее время его не узнаю совсем. И не понимаю, что он думает, и почему что-то делает. Он или молчит, или орёт, да такие гадости… Ни за что, просто так.

– Ладно, – вздохнул Диэглейр. – Нужно позвать остальных и прочесать окрестности. Далеко уйти он не мог. Кстати, а где твоя мама, надо бы и её расспросить, может, она что-нибудь знает?

– В свинарнике мама. А Аннис в лес пошла, там ищет.

– Как – в свинарнике? С больными рёбрами?

– Она сказала нам, чтобы батю искали, а поросят сама покормит.

– Ненормальная, – сердито буркнул Диэглейр и широким шагом направился к свинарнику.

– Я остальных позову, – сказал Фолинор. – Ты как – останешься здесь или вернёшься в пещеру?

– Я бы хотела остаться, только там Лани… – растерялась я. – И стирка… и суп варить нужно…

– Стирка подождёт, за Лани присмотрят Бекилор и Луччи, да и суп, думаю, они вдвоём осилят. А ты и правда здесь нужнее. Оставайся, а я скоро вернусь.

И он легонько, едва касаясь, поцеловал меня в губы, а потом отошёл, обратился и улетел. А я стояла, как зачарованная, глядя ему вслед и трогая свои губы, на которых горел наш самый первый поцелуй. Такой лёгкий, такой мимолётный, но такой долгожданный и сладкий-сладкий. Я, наверное, так бы и стояла, пока он не вернулся, но Саннива подёргала меня за рукав.

– Он – твой ухажёр, да? Теперь ты за дракона замуж выйдешь? Здорово!

– А? Замуж? Неее… – и я замотала головой. Какой «замуж»? Он дракон, а я – крестьянка. Нянька, прислуга, жертва даже. Почти что рабыня. На таких не женятся.

– Счастливая ты! – словно не замечая моего возражения, заулыбалась Саннива. – Господин Фолинор красивый, господин Эльрод красивее, конечно, но и твой тоже пригожий. И драконы женщин не бьют! А как он смотрит на тебя!

– Ой, Саннива, успокойся, ничего я ещё не знаю. Мы познакомились-то недели две назад, а ты сразу – ухажёр!

Хотя… Он ведь и правда за мной ухаживал… Но ухажёр – это ж не жених. Ох, совсем я запуталась. Надо бы отвлечь Санниву, а то я и сама ещё мало что понимаю, а уж обсуждать это с кем-то и вообще не хочу.

– Слушай, у вас же ни хлеба, ни сыра, получается, не осталось. Сыр-то Фолинор принесёт, но хлеб надо напечь.

– Ой, это долго! Давай, лучше лепёшки, а то мы ж так и не поели. Молока только выпили – и всё.

– Тогда пошли. Я тебе покажу, какие меня научили оладышки печь. А то и правда – пока тесто подойдёт – с голоду помереть можно.

В этот момент из свинарника вышел Диэглейр, держа на руках Базилду, и решительно зашагал к дому. Лицо женщины было совершенно перепуганным, она замерла и боялась пошевелиться. А мужчина нёс полноватую и явно довольно тяжёлую женщину так же легко, как я Лани, и при этом что-то сердито ей выговаривал. Когда он подошёл ближе, я услышала:

– …и чтобы следующие три дня к поросятам близко не подходила!

– Но… – решилась-таки возразить Базилда, – у них же почистить нужно…

– Сам почищу, – едва ли не рявкнул Диэглейр. Дверь перед ним распахнулась сама, он зашёл внутрь, но вскоре вышел, уже один. Проходя мимо нас, поднял глаза на Санниву.

– Матери делать ничего не давайте. Пусть отлёживается. Ещё не хватало, чтобы избитая женщина лопатой махала. – Саннива только и смогла, что испуганно закивать, а мужчина уже шагал к свинарнику, бормоча себе под нос: – И для папаши твоего будет лучше, чтобы не я его отыскал. Прибью ведь…

– А как это у него дверь сама открылась? – шёпотом, хотя скрывшийся в свинарнике Диэглейр услышать не мог, спросила Саннива.

– Волшебство, – пожала я плечами. Момент для рассказа о магии воздуха и других стихий был явно неподходящий.

– Ой, да. Какая же я глупая! Они же драконы, – кажется, этим Саннива могла объяснить себе что угодно. Но в чём-то она права. Драконы, и правда, волшебные. – Ладно, пойдём готовить.

И мы отправились готовить завтрак. Поели вчетвером, вместе с Аннис, которая вернулась, увидев драконов, и Диэглейром, который тоже не успел позавтракать, и мы его позвали, когда было готово. Базилде Саннива отнесла в спальню тарелку политых сметаной оладий и кружку с молоком – даже встать к столу бедная женщина не решилась, насмерть перепуганная Диэглейром. Но это и хорошо – пусть отлёживается. Я как-то раз, ещё ребёнком, с печи навернулась, и рёбра об лавку ушибла. До сих пор помню, как больно тогда было, и как долго эта боль держалась.

К тому времени, как мы позавтракали, а в кадушке уже пыхтело, поднимаясь, тесто, появились драконы. Нивена, которая, конечно же, прилетела вместе со всеми, не оборачиваясь, опустила на поляну перед домом мешок, в котором оказались три головки сыра, новый окорок и мешочек с пряниками. Остальные сразу же начали кружить низко над землёй, разлетаясь от дома в разные стороны, всё дальше и дальше, ища хоть какие-то следы Кутберта.

Шло время. Иногда кто-то из драконов подлетал, чтобы сказать, что именно он осмотрел, и зачеркнуть этот участок на карте острова, которую на листе бумаги по памяти нарисовал Мэгринир. К обеду стало понятно, что дальше того, что они уже осмотрели, человек за ночь уйти просто не смог, даже если бы бежал. Значит, либо Кутберт умеет бегать быстрее, чем обычный человек, и видит в темноте, что вряд ли, или прячется. Поэтому нужно начать поиски снова, заглядывая в разные укромные места, которых, вообще-то, было не так и много.

Перекусив супом, который мы с девушками наварили, драконы начали поиски заново. И очень скоро нашли разгадку странного исчезновения Кутберта. Недалеко от пасеки, на берегу реки, росло несколько деревьев, и одно из них, старая развесистая ива, скрывало под своей кроной тайну пасечника. Валяющиеся инструменты, щепки, обрубленные ветки, обрезки верёвок – всё указывало на то, что мужчина там что-то строил, а следы волочения, исчезающие в реке, а так же пеньки от дюжины небольших деревьев в лесочке по другую сторону пасеки, уже не оставляли сомнений, что именно.

– Плот, – высказал общее мнение Мэгринир, когда драконы собрались возле дома, чтобы обсудить находки. – Всё это время он строил плот.

– Вот почему он пропадал целыми днями на пасеке, – понимающе хмыкнул Эльрод. – А мы-то думали, что он просто лентяй, который не хочет за поросятами чистить.

– Он нас бросил? – в широко распахнутых глазах Саннивы заблестели слёзы. – Уплыл один?

– Мне жаль, девочка, – Эльрод протянул ей носовой платок, а потом присел рядом и погладил по голове.

– Это из-за меня, – вздохнула Базилда. Диэглейр вынес для неё стул с высокой спинкой и только тогда разрешил выйти из дома. Остальные сидели, кто где – на крыльце, траве, на краю «колодца». – Потому что я вела себя… не так, как должна хорошая жена.

– Надев новые туфли, когда старые развалились? – уточнила я, пытаясь понять, в чём ещё могла быть вина этой забитой женщины, безропотно терпящей самодурство мужа-тирана. Я бы не смогла. Взяла бы скалку и так отходила скотину, мало не показалось бы!

– Извини, Базилда, но ты здесь ни при чём, – покачал головой Элрохин. – Судя по всему, твой муж с самого начала делал плот на одного. Он в любом случае уплыл бы один, что бы вы ни делали.

– И почему я не удивлена? – пробормотала Аннис.

– Вот только далеко ему не уплыть, – покачал головой Леонейл. – Течение не выпустит, – пояснил он для женщин. – У нас возле острова течение, как бы сказать…

– Волшебное? – подсказала Саннива, вытирая нос платком Эльрода.

– Да, волшебное, – улыбнулся Леонейл. – И поэтому, скоро плот прибьёт к берегу, если ещё не прибило. Вернём вашего отца домой ещё до ночи, не волнуйтесь.

Мужчины встали, с ними и Керанир с Нивеной. Фолинор, всё это время сидевший рядом, прижимая меня к себе, тоже встал, но, прежде чем уйти, наклонился и снова поцеловал меня. На этот раз его губы задержались на моих чуть дольше, но снова исчезли раньше, чем я успела распробовать наш поцелуй. Видя моё разочарованное лицо, снова чмокнул, ещё мимолётнее, потом шепнул на ушко:

– Потом, всё потом.

И улетел вместе со всеми. На этот раз драконы не разлетались в разные стороны, а полетели к синеющему неподалёку океану. И уже там разделились – двое полетели в одну сторону вдоль берега, двое в другую, остальные полетели дальше и стали кружить над водой, то поднимаясь выше, то опускаясь к самым волнам, и тогда их больше не было видно за скалами.

Какое-то время мы наблюдали за ними, а потом пошли в свинарник. Поросята хотят есть, им плевать, даже если у людей что-то происходит. Будут визжать, пока не накормишь.

Моя помощь пришлась кстати. Хотя мало радости было вновь ковыряться в навозе – в пещере коровник чистили драконы, владеющие магией воды, они же кормили и поили животных, я лишь доила. Работая лопатой, пока варилась каша, и чувствуя, как ноет отвыкшая от тяжёлой работы спина, я окончательно поняла, как же хорошо мне живётся у драконов.

Я немного волновалась, как там Лани без меня почти весь день, но понимала, что Бекилор с тремя помощниками легко с ней справится. А здесь, пока Базилда больна, моя помощь совсем не лишняя.

Мы уже закончили с чисткой, и Аннис наливала поросятам кашу, когда мелькнувшая тень показала – прилетел дракон. Мы с Саннивой выбежали наружу и увидели чёрного дракона, что-то держащего в лапе. Миг – и на поляне стоит Элрохин, а рядом с ним лежит то, что раньше было плотом. Сейчас это было несколько бревнышек с плохо обрубленными ветками, кое-где скреплённых разлохмаченной верёвкой. Сразу вспомнилась сооружённая Кутбертом дверь – и как он, совершенно не умея плотничать, не только взялся построить плот, но и решился на нём уплыть в океан? Это же не речку переплыть, и даже не залив.

Видимо, человек совсем с ума сошёл. И, кстати, сам-то он где?

Мелькнула ещё одна тень, и вскоре на поляне стоял Керанир. В руке у него была какая-то тряпка. Он зашагал к дому, откуда уже вышла Базилда, и протянул ей эту тряпку. Расправив её, женщина, ахнув, прошептала:

– Это его жилетка… Кутберта… Боги…

И начала оседать на землю. Подбежавшая Саннива обняла рыдающую мать и сама расплакалась. Керанир беспомощно оглянулся на меня, но я тоже не знала, что делать. Так мы и стояли столбами, давая женщинам выплакаться. Оглянувшись, я увидела, что Аннис стоит у свинарника, глядя на мать и сестру, её брови были нахмурены, губы крепко сжаты, а в глазах – ни слезинки.

Наконец, Базилда подняла глаза на Элрохина и глухо уронила:

– А… тело?

– Мы ищем, – ответил мужчина. – Но… возможно, он спасся. Здесь течение всё несёт к берегу. И если разбился плот, то это не значит, что и ваш муж тоже погиб. Насколько хорошо он плавал?

– Очень плохо, – покачала головой Базилда. – Если от плота осталось… вот это… то Кутберт… У него не было надежды.

– Надежда есть всегда, – Элрохин подошёл и ободряюще положил руку на плечо плачущей женщины. – Мы будем искать.

Неловко постоял так, потом отошёл, обратился и улетел в сторону океана, Керанир – следом за ним. Я потопталась немного на месте, не зная, что делать, чувствуя себя лишней. Потом отправилась в свинарник, чтобы не мозолить никому глаза – это было не моё горе, Кутберт с самого начала был мне неприятен, а уж то, что он сделал в последние дни – избил жену, а потом бросил её и дочерей, – вызывало во мне одно лишь отвращение. И, видимо, не только у меня. Проходя мимо Аннис, я услышала её шёпот:

– Так ему и надо. Боги наказали.

Не зная, куда себя деть, я навела порядок на кухоньке, помыла вёдра после каши, потом просто стояла, глядя на поросят, которые, наевшись, спали на соломенной подстилке, смешно пихаясь и дёргая копытцами во сне. Хотелось домой, в пещеру, но все драконы были заняты поисками, не хотелось никого отвлекать.

Но про меня не забыли. Маленькая ручка скользнула в мою, крепко её сжав.

– Фолинор сказал – отвезти тебя домой. Сам он останется с остальными, пока не найдут тело, или солнце не зайдёт. Пойдём, Аэтель, здесь мы уже ничем не поможем.

Выйдя, я увидела, что на поляне никого нет – женщины ушли в дом. Решила никого не беспокоить и, не прощаясь, уселась на шею Нивены.

В пещере на меня нахлынуло чувство родного дома. Меня не было всего день, даже меньше, но я соскучилась. По просторной кухне, по мягкому свету шариков, по какому-то особому, уютному запаху. По крошечным ручкам Лани, крепко обнявшим меня за шею, по улыбкам остальных детей, даже по корове, которая нетерпеливо замычала, услышав мои шаги, требуя дойки. Привычные заботы – подоить животных, приготовить ужин, накормить, искупать и уложить малышей, – доставляли мне какую-то странную радость. Я – нужна, я – среди близких, я – дома.

И какая разница, что они драконы, а я – человек.

Мужчины вернулись поздно, голодные и уставшие. И расстроенные. Искали до последнего лучика света, но так ничего и не нашли. Точнее – кое-что всё же нашли. Немного одежды, головку сыра, рваный мешок – всё это выбросили на берег волны. Не было лишь того, ради кого и затевались эти поиски – Кутберта. Ни живого, ни мёртвого.

Все молча поели и разошлись, лишь Диэглейр буркнул:

– Надеюсь, он всё же сдох. Найду живым – сам прибью!

Остальные никак на эти слова не отреагировали. Понимали, что сказаны они сгоряча, со злости. Но когда я вспоминала рыдающих Базилду и Санниву, самой очень хотелось взять полено и отходить этого гада. Только на то, что Кутберт жив, надежды уже не оставалось. Верно сказала Аннис – боги наказали.

Когда я, отчаянно зевая – было уже заполночь, – стала убирать со стола, Фолинор меня остановил.

– Оставь. Ничего с посудой до завтра не случится, а ты уже с ног валишься. Мне жаль, но сегодня, похоже, урока не будет. Хотя…

И, приподняв мой подбородок, нежно прикоснулся к моим губам своими. Сонливость слетела с меня, как пух с одуванчика в ураган. Этот поцелуй не был мимолётным, как там, возле дома людей. На этот раз губы мужчины задержались на моих, поглаживая их, легонько пощипывая, исследуя. Это не было похоже на грубые поцелуи моих немногочисленных и нежеланных ухажёров. Рот Фолинора не прижимался с силой, грозя поранить, не пытался всосать мои губы, не слюнявил. Вместо чувства гадливости – единственной моей реакции на поцелуи деревенских парней, – я вдруг начала испытывать странное, неизведанное ранее удовольствие. Никогда не думала, что прикосновение к губам может быть таким приятным.

Мне стало любопытно, а что испытывает сам Фолинор? Приятно ли ему так же, как и мне? Что, если я тоже буду вот так же поглаживать и пощипывать его губы, как он мои. На пробу пошевелила своими, прежде неподвижными губами, и поняла, что да, всё правильно! Потому что Фолинор, едва слышно застонав, обхватил меня за талию и крепко прижал к себе, а второй рукой обхватил мой затылок. Его губы стали двигаться смелее, настойчивее, побуждая и мои так же отвечать ему.

Я даже не поняла, в какой момент просто приятное действие переросло в нечто большее, разжигая странный пожар в моём теле. Он начинался в том месте, где соприкасались наши губы, проносился по моему телу и сворачивался клубком внизу живота, заставляя дыхание учащаться, сердце стучать, как сумасшедшее, а ноги – сжиматься. Я знала, что это такое – желание, я испытывала его прежде, но никогда ещё оно не было таким сильным, туманящим голову, превращающим всю меня в пылающий факел.

В игру вступил язык Фолинора. Он тоже стал исследовать мои губы, оглаживать, пытаться проникнуть между ними. И когда я приоткрыла рот – скользнул внутрь, неглубоко, встретил там мой язык, стал легонько играть с ним. О подобном я раньше и не слышала, но это не было противным, наоборот, каждое соприкосновение наших языков лишь послало новые молнии вниз живота, где всё странно сжималось и пульсировало в такт. Ноги обмякли и, чтобы удержаться, я вцепилась в плечи мужчины, который вдруг резко подхватил меня под попу одной рукой и приподнял, ещё крепче прижимая к себе.

Я не знаю, чем бы это закончилось, я уже мало что соображала, но тут в колыбельке заворочалась и всхлипнула Лани. Фолинор вздрогнул и замер, а потом медленно отпустил меня, позволяя встать на ноги. Я покачнулась – ноги держали плохо, – и меня тут же поддержали, прижав щекой к бурно вздымающейся груди. Расстроенная потерей губ, которые доставляли мне столько удовольствия, я тихонечко захныкала, и большая ладонь стала гладить мою спину, а к макушке прижалась щека мужчины. Мы оба стояли, прижавшись друг к другу и тяжело дыша, но постепенно дыхание у обоих успокоилось, жар желания спал, и я уже могла думать о чём-то ещё, кроме этого невероятного поцелуя, который Фолинор мне только что подарил.

Вывернувшись из-под руки мужчины, я подошла к колыбельке, но Лани уже снова спокойно спала, наверное, ей что-то приснилось. Немного покачав колыбельку, чтобы окончательно успокоиться, я обернулась к Фолинору. Он продолжал стоять на том же месте, пристально глядя на меня. Увидев, что я обернулась, он в два шага подошёл ко мне, осторожно взял за подбородок и внимательно посмотрел в глаза.

– Я не напугал тебя, Аэтель?

– Нет, – честно ответила я. В тот момент я испытала многое, чего раньше не знала, но уж точно не испуг. Наоборот, мне было жалко, что нас прервали.

– Извини, девочка, я чересчур увлёкся. Даже не ожидал, что настолько потеряю над собой контроль. Хотел лишь… Н-да… – он запустил руку в волосы, растерянно глядя на меня.

– Мне понравился этот урок, – опустив глаза, призналась я.

– Мы, похоже, сразу пару уроков перескочили. Опережаем программу, – не очень понятно сказал Фолинор, но поскольку в голосе его слышалась улыбка, я тоже улыбнулась в ответ, вновь взглянув на него. – Такими темпами ты закончишь этот курс экстерном. Но я всегда говорил, что ты очень хорошая ученица.

Я взглянула на полку, где лежала моя тетрадь для непонятных слов, но мысленно махнула рукой. Не важно, что означают эти слова, главное – Фолинор очень мною доволен. И нашим поцелуем – тоже. А значит, будут ещё такие же. Но, похоже, не сегодня. Потому что мужчина погладил меня по щеке и криво улыбнулся.

– Ложись спать, Аэтель. А я, пожалуй, пойду, искупаюсь. – И уже выходя из гостиной, тихо, но я всё же услышала, пробормотал: – В ледяной воде.

«Странное желание», – думала я, укладываясь на свой диванчик. Впрочем, драконы не боятся холода, у них же огонь внутри. Наверное, Фолинор просто не хочет ждать, пока вода нагреется, время-то позднее, и он тоже хочет спать.

Объяснив себе эту странность, я спокойно уснула. И никаких снов с поцелуями не видела. А жаль…
_________________

Спасибо за продолжение))) Эх, бедолаге Фолинору еще долго в ледяной воде купаться))))
___________________________________

pahistahis, Вера, привет!

Пожалуйста.

Ничего, оно того стоит!
_________________

Бедный дракон)