Опал для грешника (историко-мистический детектив, 18+)

Margot Valois
Рита, привет! Да, ситуация, конечно, очень трудная и напряжённая. Насчёт Веры действительно есть много подсказок, которые просто рассыпаны по тексту, как драгоценные камни. Княжна Репнина ведь тоже не собиралась сознательно травиться, ей явно кто-то помог. С Надей всё случилось точно так же, она бы сама, я думаю, не стала всё равно пить эту гадость, чтобы свести счёты с жизнью. Да, с анонимными записками там всё непросто, но я не могу сказать, что они играют какую-то существенную роль в сюжете. Скорее, запутывают всё окончательно, пытаясь убедить в том, что это дело рук Владимира Волкова. Из-за этой прозрачности и очевидности мне даже пришлось полностью всё поменять, слишком всё оказалось просто и предсказуемо. Хотелось действительно неожиданных сюжетных поворотов, какой-то сильной непредсказуемой развязки, но для этого нужно было многое изменить и переиграть. Насколько мне это удалось, покажет время, но я надеюсь, что цели своей всё-таки достигла и добилась нужного результата.
_________________

 » XVII.

- Что же я наделал? Я убил свою сестру, это всё моя вина, я убил её, убил мою Наденьку… Как же я мог?
- Никита, не говори так, сейчас же прекрати так думать, винить и мучить себя! От этого никому не станет легче. Это плохие мысли, гони их, гони как можно дальше, не позволяй чувству вины вновь взять верх. Ты должен это сделать, ради Нади…
- Казалось, я всё делал для Нади, думал, что знаю, как будет лучше для неё, а в действительности делал так, как лучше только для меня. Будто не было этих трёх лет, я как жил вне времени, так и остался в том чёрном дне, и ничего вокруг не видел, не понимал, как она страдает. Вместо того, чтобы помочь, наоборот, превратил её жизнь в кошмар. Каждый день медленно убивал Надю своим равнодушием и холодностью, отталкивал от себя и мучил. Она, бедняжка, всё терпела, сколько могла, но сегодня наступил предел… И теперь Надя умирает.
- Она не умирает, а борется за жизнь, и твой долг — помочь ей победить в этой борьбе. Пойми: то, что произошло, это не твоя вина, ты не мог это предотвратить, никто не мог… Всё уже случилось — Надя пыталась покончить с собой, этого нельзя изменить, но можно и нужно сделать всё возможное, чтобы она поправилась. Здоровье Нади — важнее всего сейчас. Для тебя оно должно стать главным, быть важнее всего на свете, важнее боли, которую ты сейчас испытываешь, и чувства вины.
- Не моя вина… А чья же? Кто должен был заботиться о Наде, оберегать её? Только я, и никто другой, никто и никогда не смог бы заменить ей брата. Неужели так трудно было понять это раньше, а не сейчас, когда она может умереть? Брат, которого она так любила, хотел отказаться от родной сестры, от единственного близкого человека! Как же это страшно, а ведь раньше серьёзно думал об этом, считал, что нам будет легче друг без друга, хотя бы какое-то время. Находил какие-то причины, а вернее, оправдания собственной слабости и трусости. Да, именно трусости, когда произошла та трагедия с Надей, я очень испугался, так испугался, что подчинился своему страху. Боялся смотреть ей в глаза, говорить с ней, боялся сделать что-нибудь не так и причинить боль. Смотрел на неё, и думал только о том, как я виноват, и что она никогда меня не простит, считал, что ничего более ужасного с нами не может случиться. Как же я ошибался!
- Все мы ошибаемся, главное — вовремя исправлять свои ошибки… У тебя есть шанс изменить вашу жизнь, только не упусти его, другого может больше не быть. Не уходи в себя, не оставляй её снова одну…
- Она ждала каждый день, и представляла, как однажды я войду в эту комнату, крепко обниму её и скажу, как сильно люблю… Раньше было столько возможностей сказать ей о своих чувствах, о том, как она мне дорога, и что я по-прежнему люблю её. Люблю Надю такой, какая она есть сейчас, несмотря на то, что случилось, она всегда будет моей любимой сестрой, моей маленькой чайкой… Но я почему-то не спешил открыть ей свои истинные чувства, наоборот, всё больше скрывал, прятал их, и боялся выразить. Она чувствовала это, и не верила мне, думала, что жалею, а я никак не мог найти нужные слова, не знал, что делать, и совсем запутался, отдалился от неё, оставил бедняжку совсем одну. А что теперь…, что, если я так никогда и не скажу ей этого, не смогу, просто не успею сказать, как же я люблю её?
- Ты скажешь ей об этом, обязательно скажешь, сразу, как только ей станет лучше, вы откровенно поговорите, она всё поймёт и простит, потому что любит тебя, и всегда любила. Всё будет хорошо, вот увидишь, она поправится, Надя никогда не оставит тебя, верь ей, вместе вы справитесь.
- Замолчи! Замолчи, сейчас же прекрати говорить эти дежурные правильные речи! Не надо меня успокаивать и поддерживать, тем более оправдывать, давать эту призрачную надежду! Не обманывай меня, лучше скажи, что думаешь на самом деле?! Мишель, признайся, ты же сам не веришь в то, что говоришь, не веришь ни единому слову?!
- Верю, по крайней мере, стараюсь, очень хочу верить. Но если ошибаюсь, то навсегда потеряю веру во всё и всех, и прежде всего, в справедливость этого мира.
- А я умру, умру, если потеряю Надю, если моя чайка улетит в небеса, я не выдержу жизни без неё… Это не просто красивые слова, в них вся правда, самая настоящая правда, и больше ничего.
- Главное, чтобы ты верил, верил в свою сестру так же сильно, как она верила в тебя, когда ты был на войне. Это Надя, её вера и любовь помогли тебе вернуться живым.
- Нет, живой я только на потрете, а поездка на Кавказ — вовсе не подвиг, это ещё один поступок эгоиста и труса. Тогда я думал только о себе, в общем, как и всегда, жил ради себя, и умереть решил тоже ради себя, потому что мне это было нужно. Для меня было важнее умереть, чем помочь Наде заново научиться жить. Сам себя наказать вздумал, поймать какую-нибудь шальную пулю, погибнуть в первой же атаке. И всё только затем, чтобы не возвращаться к этой жизни, которая для нас обоих вдруг превратилась в мучение. Ну разве это не трусость, нет? А что же тогда?
- Не знаю, не мне об этом судить, я там не был.
- А я был, видел, как погибают товарищи, сам убивал, но смерти не видел… Настоящей смерти, той, которая так близко, что можно посмотреть ей в глаза… На войне она была какой-то другой, а там, за дверью, всё оказалось совсем другим, было действительно страшно. Я держал Надю на руках, смотрел в её бледное лицо, а видел смерть — она улыбалась мне своей холодной и бесчувственной улыбкой…
- Нет, на самом деле не видел, и не увидишь, потому что Надя не умрёт, она обязательно поправится, и вы будете счастливы. Так должно быть, и так будет, я знаю, только не спрашивай, почему, просто верь мне. Ты же веришь мне?
- Верю, но всё уже не будет так, как раньше, даже когда Надя поправится. Всё изменилось — я изменился, и она изменится, — мы станем другими. И не забудем того, что произошло, не сможем, даже если захотим. Я не хочу и не могу, не могу не думать о том, что должен был предотвратить всё это, и не сделал ничего, наоборот, сам подтолкнул её к такому отчаянному шагу. Что бы ни говорил ты или кто-то другой, я знаю, что всё случившееся с Надей — моя вина, этого не изменить.
- Не надо, тебе нельзя об этом думать, нельзя, ни в коем случае, иначе ты не сможешь помочь Наде. Если не победишь чувство вины, не обуздаешь его, тогда оно победит, станет управлять тобой, заставит снова совершать ошибки, от них вы оба пострадаете сильнее, чем прежде.
- Как? Как мне об этом не думать, скажи? Как забыть, что чуть не погубил собственную сестру? Забыть и жить дальше, как будто ничего подобного не было. Возможно ли это? Если да, то как? Может, знаешь какой-то способ? Почему-то кажется, что именно ты знаешь, как мне теперь поступить. Помоги мне, пожалуйста…
- Жаль, что я не могу тебе помочь, нет никакого способа или средства, просто нет, и всё. Если бы знал, непременно воспользовался бы им сам, не мучил себя и всех, кого люблю: сначала мать, потом Веру, а теперь и Сашу.
- Не говори так, Саша счастлива с тобой.
- Счастлива, но не рядом со мной, а на некотором отдалении от настоящего Михаила Воронцова. С ней рядом тот, кого Саша вообразила в своих совсем ещё детских мечтах. Она не видит реальности, не спрашивает ни о чём, верит мне, и живёт во сне, чудесном блаженном сне. Когда мы вместе, я забываю обо всём на свете, и кажется, тоже сплю, но прекрасный сон не может длиться вечно, рано или поздно придётся проснуться.
- Ты снова вспомнил Веру, прости, это всё я со своими проблемами… Не должен был спрашивать, говорить это всё, я не хотел лезть тебе в душу.
- Не извиняйся, всё в порядке. Вера… Кажется, это она помогла мне так вовремя оказаться здесь.
- И зачем рассказал, что знаю всё? Обвинил тебя в смерти Веры, а ведь сам поступил не лучше: из-за меня Надя хотела покончить с собой, и сейчас никто не знает, будет ли она завтра жить. Прости меня за всё, я тогда наговорил тебе столько ужасных вещей, так злился на тебя, что абсолютно ни о чём не думал, не думал о твоих чувствах, забыл, что у тебя тоже есть чувства. Не стану говорить, что не хотел причинить тебе боль, это была бы ложь. Хочешь услышать правду? А правда в том, что именно этого я и добивался. Я действительно хотел напомнить тебе об этом, чтобы сделать больно, считал, что разозлишься, не простишь обиды, и оставишь попытки помочь мне. Пойми: всё потому, что ты оказался прав, прав во всём, что касается Нади: ты единственный пытался открыть мне глаза, а я не хотел ни видеть, ни слышать правду, не мог переступить через себя и заставить. Если бы я послушал тебя, всё могло сложиться иначе, понимаю, что должен быть благодарен хотя бы за попытку, но тогда совсем по-другому отплатил бы тебе. Прости меня, если сможешь.
- Никита, не надо, не будем больше об этом, давай забудем всё — так нам обоим станет легче.
- А ты уверен, что это и есть выход, ты правда сможешь забыть?
- Уверен! Это лучшее, что можно сделать. Ни к чему помнить обиды и отдаляться, если мы можем друг другу помочь. Забыть не сложно, всё прошло. На самом деле, злился я совсем недолго, и давно простил тебя. Обещай мне одну вещь.
- Какую?
- Никогда больше не возвращаться к этому разговору.
- Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь.
«Вот где следует искать причину того, что с ним тогда произошло, и до сих пор не даёт покоя. У причины есть имя — Вера… Как же теперь ему помочь, ведь я только что обещал ни во что не вмешиваться?»
В этот момент раздался стук в дверь, вошёл доктор, Никита бросился к нему с вопросами, Михаил остался наблюдать со стороны.
- Как Надя? Она поправится? Я могу её увидеть?
- Жизнь княжны вне опасности, но она сейчас очень слаба, и больше всего нуждается в отдыхе и абсолютном покое. Она спит, пока не следует беспокоить её. Все рекомендации я оставил Ольге Филипповне, уверен, она сможет организовать надлежащий уход, ей смело можно доверить заботу о Надежде Андреевне. Теперь по поводу этого странного лекарства, настоятельно рекомендую вам узнать подробнее, что это за препарат, и каково его действие. Как видите, такое успокоительное не безопасно, если, конечно, это действительно лекарство… Прощу запомнить и неукоснительно соблюдать одно простое правило: с этого дня любые снотворные, успокоительные, обезболивающие и другие подобные средства для вашей сестры опасны и полностью противопоказаны.
- Вы полагаете, она снова может… отравиться?
- Дело не только в этом, поймите, приём любого препарата вызывает последствия, в данном случае они будут негативными, после отравления возможны некоторые осложнения.
- Спасибо вам, доктор, можете быть абсолютно уверены в том, что все ваши рекомендации будут исполняться в точности. И насчёт успокоительного — я лично этим займусь, сообщу вам сразу же, как только что-то узнаю.
- Я навещу вашу сестру завтра, а сейчас прощайте, князь.
- Никита, не волнуйся так, доктор сказал, что всё будет в порядке. При хорошем уходе Надя быстро поправится. Не понимаю, почему ты до сих пор так нервничаешь? Разве его слова тебя не успокоили?
- Не доверяю я этим врачам, не знаю, почему, просто не доверяю, и всё. Они говорят гораздо меньше, чем знают на самом деле. И ещё это странное успокоительное, о котором даже наш семейный врач не знает абсолютно ничего, взялось невесть откуда… Нет, не могу ждать до завтра, не выдержу, мне нужно видеть Надю. Только когда увижу её, всё пойму и, может быть, успокоюсь.
- Тогда иди к ней, иди прямо сейчас, незачем ждать. Ты нужен ей именно сейчас, и не важно, слышит она тебя или нет. Надя поймёт, что ты рядом, почувствует.
Никита быстро миновал коридор, и вдруг остановился перед приоткрытой дверью, поражённый невиданной картиной: у постели Нади сидела Ольга, измученная и уставшая. Вид у неё был такой, как будто она сама только что побывала на месте юной княжны, сама испытала все те же муки. Орлов невольно залюбовался женой, он никогда раньше не видел её такой, и даже не предполагал, что это та самая Ольга Орлова, которую, как казалось, он прекрасно знал. Это было для него удивительно и странно, но именно такая Ольга вдруг вызвала в нём какое-то давно забытое чувство. Её заплаканные глаза никогда прежде не казались ему такими живыми и необыкновенно прекрасными. Он ждал чего-то, и одновременно боялся нарушить тишину.
- Никита… Ты всё-таки пришёл…
- Поздно я решился прийти, правда ведь?
- Нет, что ты, не поздно, она по-прежнему ждёт тебя. Я сейчас уйду, не буду мешать, оставлю вас… Вам нужно побыть вдвоём.
- Оля, я… я давно хотел сказать… Хочу, чтобы ты знала: я благодарен тебе за всё, что ты делаешь для Нади… и для меня. Спасибо тебе. Почему ты помогаешь мне? Ведь не обязана, не должна, я не имел права взваливать на тебя этот непосильный груз. Больше не нужно помогать мне, ты не обязана ухаживать за Надей только потому, что она — моя сестра, а ты — моя жена. Всё выглядит так, будто я тебя использовал только как сиделку для сестры, бесплатную и безотказную сиделку. Этого больше не будет, ты теперь свободна, ничего мне не должна, и можешь заниматься тем, чем действительно хочешь.
- Никита, ты это говоришь серьёзно? Ты что, так ничего и не понял? Не нужна мне никакая свобода, никакие другие дела, мне нужен ты… Ты и твоё счастье — вот что главное, твоё счастье, а не наше. Нас как не было, так и нет, и никогда не будет, но это не важно. Если я не могу дать тебе счастье, то хотя бы не стану мешать. Мешать тебе и Наде быть счастливыми. Ты — мой муж, Надя — твоя сестра, нравится мне это или нет, но вы оба — моя семья.
Ольга ушла, оставив Никиту в раздумьях. Если бы так же легко можно было уйти из его жизни, она бы сделала это, потому что была готова. Единственное, что теперь удерживало от такого шага, это Надя, и… Никита. Она понимала, что не имеет права, не хочет и не сможет оставить его одного.
_________________

Катя, приветствую и благодарю за продолжение!
Очень сильная глава, полная откровений и признаний. Миша говорит мудрые и правильные вещи, проявляя сопереживание и почти эмпатию, настолько его слова точны и правдивы.
Пока не могу понять Ольгу, чего ей не хватает в жизни. Но, видимо, ей необходимо многое переосмыслить.
___________________________________

Рита, привет! Ольге действительно необходимо какое-то время побыть одной, чтобы в спокойной обстановке всё обдумать. И хотя она не планировала, не хотела и не собиралась оставлять Надю с Никитой, всё равно в ближайшее время исчезнет из их жизни на некоторое время. Никита будет искать жену, понимая, что она ему на самом деле очень дорога. Однако всё будет тщетно, ему не удастся её найти. Лейла с Иоанном не смогут ответить на его многочисленные вопросы. Никите нужно многое понять, прежде чем они с Ольгой снова встретятся.
_________________

 » XVIII.

Никита осторожно присел на краешек кровати, и взял Надю за руку. Он был счастлив, бесконечно счастлив, от одной возможности просто быть рядом с ней, смотреть на неё. Он целовал её холодные пальчики, и с трудом сдерживался, не позволяя себе заплакать.
- Надя… Сестрёнка, прости меня. Прости, что так поздно решился прийти и поговорить. Раньше этих возможностей было так много, что я бездумно разбрасывался ими, слишком долго искал те слова, которые смогли бы всё тебе объяснить... Всякий раз откладывал этот разговор, уверяя себя, что упущенный шанс хоть что-то исправить не единственный, не последний…
«Ты же чувствуешь, что я рядом, не можешь этого не чувствовать. Только мёртвые не чувствуют ничего, а ты жива… жива… И слышишь всё, всё, понимаешь…»
- Нет, не слышишь… ― с сожалением произнёс он, отпуская её прозрачную безжизненную руку. ― Наверно, так должно быть, ведь прежде я отказывался слушать и слышать тебя. Сейчас ты так поступаешь, хорошо, что не слышишь всего этого. Все мои слова ― лишь жалкие оправдания отвратительным поступкам. Я не хочу, чтобы ты услышала их и простила меня… Да, я не хочу, чтобы ты снова простила меня, как раньше сотни раз прощала мою холодность и жестокость. Мне не нужно такое твоё прощение, незаслуженное и пустое. Раньше, когда я просил у тебя прощения, то совсем не думал о твоих чувствах, делал это для себя, для успокоения собственной совести…
Орлов прервал свою исповедь, заметив, что сон Нади вдруг стал беспокойным, она металась по кровати, и шептала что-то бессвязное. Она едва шевелила бескровными губами, звука голоса невозможно было услышать.
- Как же помочь тебе, родная? Что мне сделать, чтобы тебе стало легче? Ты только скажи,… И я всё сделаю, всё, что угодно, всё для тебя, лишь бы ты была счастлива, и никогда больше не плакала… ― тут он не выдержал, и сам заплакал, в нём как будто что-то сломалось. Запретные, ненавистные ему слёзы сами полились из глаз, остановить их было уже невозможно, да он и не пытался.
«Почему она снова расплачивается за мои ошибки?! Почему она, а не я?!»
- Если бы только мог, я бы с радостью принял всю твою боль на себя. Ангелы не знают боли, не мучаются, и ты не должна больше страдать. Если бы мы могли сейчас поменяться местами, я бы согласился, не раздумывая, потому что люблю тебя. Наденька, я готов на любые жертвы, только бы ты жила, жила и радовалась, улыбалась…
Она вдруг будто услышала его, и, все ещё находясь в бреду, заговорила тихим умоляющим голосом. Её голос постепенно звучал всё громче, черпая откуда-то силу, он звучал с надрывом, дрожал, молил и требовал, к финалу превратившись в отчаянный крик, полный боли и ужаса.
- Нет, Никита… Нет, пожалуйста, не надо…, Умоляю, не делай этого… Нет, Никита,… Ты не можешь, не должен… Нет,… Прошу тебя, братик, не надо, не делай этого, ради меня… Пожалуйста… Ни-ки-та! Н-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Т!
- Надя, проснись… Милая моя, это всего лишь сон, я здесь, я с тобой… Всё будет хорошо, ты только не волнуйся… ― как мог, он старался успокоить её.
Она с усилием открыла глаза, и не верила тому, что видит: сквозь белую пелену тяжёлого тумана пробивалось чудесное видение ― родное любимое лицо, каждая чёрточка которого до боли знакома. Слабая улыбка озарила её личико, Надя радовалась так, как радуешься свершившемуся чуду, в которое давно отказался верить и надеяться.
- Я всё ещё сплю… И ты мне снишься…
- Нет, это не сон, ― ответил брат.
«Точно снишься, ведь в жизни ты никогда не плачешь… Никому не показываешь своих слёз, таким живым и настоящим я могу видеть тебя только во сне» ― думала она, заметив дорожки от слёз на усталом, но счастливом лице.
Трогательную картину нарушил кошмар, неожиданно возникший в её памяти. Он повторялся в сознании снова и снова, до тех пор, пока страх не сковал её настолько, что Надя не могла пошевелиться.
- Что с тобой, сестрёнка? Я что-то не так сделал, обидел тебя? Если нет, то почему же ты так напугана? Скажи хоть слово, не молчи, пожалуйста. Если хочешь, я уйду…, Мы поговорим завтра, когда тебе станет лучше… Отдыхай…
Прежде, чем Никита успел подумать о том, чтобы уйти, Надя одним рывком присела на кровати, и обняла его настолько крепко, насколько ей хватало сил. Она дрожала и плакала, крепче прижимаясь к нему.
- Тише, Наденька, тише, не плачь, всё прошло, всё позади, не бойся, теперь я с тобой…
- Никита, обещай мне, обещай, что никогда не сделаешь этого… Обещай, что никому не позволишь нас разлучить! ― слова с трудом прорывались сквозь рыдания.
- Обещаю, обещаю, всё будет так, как ты хочешь, только не плачь… Мы никогда не расстанемся, ты больше не будешь здесь прятаться, никто не посмеет обидеть тебя, ни словом, ни даже взглядом… Я исправлю всё, что натворил, ничего не пожалею для твоего счастья… ― успокаивал он её, гладя по голове.
- Если бы ты знал, что я видела…, как испугалась за тебя… За нас обоих. Я так хотела подойти к тебе, я должна была это сделать, любой ценой должна была подняться и сделать хоть один шаг… Старалась собрать все силы и подняться, нет, не для себя, а только ради тебя… Чтобы ты увидел и обрадовался, чтобы гордился мной… И главное ― чтобы ты перестал казнить себя за прошлое. Ведь ты ни в чём не виноват, слышишь, не виноват!
- Надя, не надо, не говори больше ничего, не вспоминай, тебе нельзя волноваться.
- Ты успокаивал меня, так же, как сейчас, говорил, что всё будет хорошо, но отдалялся с каждой секундой всё дальше и дальше… А я только смотрела тебе вслед, и не смогла, больше всего на свете хотела пойти к тебе, чтобы остановить… Не смогла, не остановила, прости меня…
- Это я должен просить прощения у тебя, а не ты, моя маленькая чайка…
- Но я тоже виновата, я ужасно вела себя с тобой, закатывала истерики по любому поводу, отталкивала тебя, все твои попытки помириться проваливались только по моей вине! Как же я злилась на тебя и на всех, на целый мир затаила злобу, даже не предполагала, что могу быть злой, подлой эгоисткой. Ты считал меня ангелом, а я издевалась над Ольгой, как только могла, не понимала, как ты можешь её любить. Думала, если вы расстанетесь, между нами всё станет, как прежде, а тебя называла каменным и не способным ни на какие чувства… Прости меня.
- Если ты так думала, значит, я этого заслуживал. А Ольга невзлюбила тебя с самого начала, и поэтому обращалась с тобой плохо.
- На самом деле она неплохая, это всё я… Я её провоцировала, вы ссорились из-за меня… Я больше не буду к ней придираться, и постараюсь привыкнуть. Может быть, со временем даже смогу её полюбить, ты ведь любишь её, а я, упрямая, не желала этого замечать, не считалась с твоими и её чувствами.
Ты ведь любишь её?
- Люблю, ― спокойно, без особых эмоций, ответил Орлов.
- Вы обязательно должны помириться, если хочешь, я первая поговорю с ней, нам пора забыть старые обиды. Давайте начнём всё сначала, и заживём одной семьёй.
- Всё не так просто, Наденька.
- Не расстраивайся, братик, у вас всё ещё будет хорошо.
Никита был поражён произошедшей в ней перемене: вернулась прежняя Наденька, с неиссякаемой жаждой жизни, она совсем не похожа на отчаявшуюся девушку, которая несколько часов назад пыталась покончить с собой.
- Надя, я должен многое тебе сказать, вернее, многое сделать для тебя, только делами можно доказать, что я изменился, и ничего уже не будет, как раньше, ты больше не будешь одинока.
- Ты больше не хочешь… Отправить меня в монастырь? Никита, ты правда… не сделаешь это? ― неуверенно произносила она каждое слово, боясь услышать любой его ответ.
- Нет, не отправлю, больше никуда тебя не отпущу, я теперь всегда буду рядом с тобой.
- Со мной? Но… как же… как же твоя служба?
- Служба… служба никуда не денется и подождёт, в крайнем случае, можно подать в отставку. Надя, запомни: ты для меня гораздо важнее, чем служба. Если для того, чтобы ты была счастлива, потребуется бросить службу, я брошу, правда брошу…
- Не надо таких жертв ради меня, брат, ты не должен ломать свою карьеру из-за того, что я калека… Мне достаточно знать, что я нужна тебе, что ты любишь меня.
- Однажды из-за моей халатности сломалась твоя жизнь, а теперь ты просишь меня не ломать свою карьеру. Выбор для меня очевиден ― в том, что случилось, есть моя вина, это моя ошибка.
- Никита, послушай, послушай меня, только не перебивай, пожалуйста, если это необходимо, если ты хочешь…, я поеду в монастырь, поеду со спокойным сердцем, без обиды и горечи… Поеду, потому что так нужно, ради тебя, честно говоря, монастырь ― не такая уж плохая идея в моём безнадёжном случае. Вряд ли в будущем меня ждёт перспектива получше.
«Ну же, соглашайся, и все проблемы сразу же решатся. Тебе не придётся жертвовать своим будущим, ради сестры, у которой будущего нет, и не может быть».
- Надя, ты никуда не едешь, и забудь все эти глупости про монастырь. Во-первых, ты перестанешь прятаться от окружающих в этой каморке, которую гордо называешь мастерской. Сколько можно покрывать себя завесой тайны, пора выйти в свет, и поразить всех своими талантами.
Орлов так увлёкся рисованием картины будущего, что не сразу заметил, как Надя напряглась при словах «выйти в свет». Для неё они означали очень серьёзное испытание.
- Никита, не надо, не надо, не мучай меня, пожалуйста,… Ты же обещал… ― остановила она его.
- Всё, всё, я больше не буду, только не плачь, пожалуйста, всё хорошо, не плачь, мы же теперь вместе, вместе мы сможем всё. Никто не посмеет тебя обидеть, ни словом, ни косым взглядом, если такие смельчаки найдутся, им придётся иметь дело с мной.
- Им не позавидуешь, с тобой опасно связываться! ― она вспомнила, как в детстве брат защищал её, и впервые засмеялась. В этот момент она почему-то легко поверила ему, поверила раз и навсегда.
- Сестрёнка, я так сильно испугался за тебя, если с тобой что-то случится… Я не знаю, как буду жить дальше, я не смогу без тебя, Надя… Обещай, что больше не оставишь меня.
- Почему ты испугался за меня? Что случилось?
- Как это, что случилось? Надя, ты не помнишь, что произошло? Совсем ничего не помнишь? ― спрашивал Никита, обдумывая, стоит ли говорить о том, что было.
- Нет, нет, я помню…, помню как мы поругались, наговорили друг другу столько мерзостей… ― события вспоминались с трудом, как будто выплывали из тумана. ― Мне было очень плохо, казалось, ещё чуть-чуть, и не выдержу, всё стало безразлично, хотелось убежать, исчезнуть, даже умереть… ― она запнулась, ужасаясь тому, как смогла сказать такое своему брату. Сказать самому близкому человеку, что хотела умереть.
Он вздрогнул и напрягся, как струна, натянутая до предела, и готовая в любую минуту разорваться.
- …чтоб больше не мучиться, и тебя не мучить, ― прошептала она, отводя взгляд.
В её словах он нашёл подтверждение самым мрачным мыслям, и последняя надежда на то, что произошла трагическая случайность, в миг исчезла. Сознавать, что из-за него она добровольно хотела лишить себя жизни, было невыносимо. Одними словами она убила его, лишила последних сил. Орлов не выдержал и сорвался.
- Надя, зачем?! Зачем ты это сделала?! Как ты могла так поступить?! А как же я, сестрёнка? Если не жаль меня, то вспомни о наших родителях, умоляю, ради их памяти, пообещай, что никогда больше этого не сделаешь! Как же я без тебя? Ты подумала обо мне, что будет со мной без тебя?! У меня нет никого ближе, чем ты, пусть я был плохим братом, но никогда не переставал тебя любить! А ты вот так легко можешь бросить меня?! Считала, что этим решишь все свои проблемы?! Надя, ты не подумала ни о ком, кроме себя! Бросила бороться и сдалась, сделала так, чтобы тебе стало легче, а мне ты сердце разорвала! Ты меня убила, сестрёнка, меня, а не себя... ― кричал он срывающимся голосом, и вдруг остановился.
- Прости меня… Я не понимала, что делала… Была сама не своя, когда прочитала записку…
- Записку? Какую записку?
- Я… я не помню… Не помню, ничего не помню,… Но кажется, поверила, поверила всему! Как же я могла? Как я могла предать тебя?! Усомниться в тебе, в том, что ты любишь меня?! Прости, прости меня, Ники, я не хотела… Ой, ты же запретил так тебя называть, извини, я забыла.
- Надя, пожалуйста, успокойся и постарайся вспомнить, что было в той записке.
- Записка… Кажется, там было что-то плохое о тебе, хотя нет, я не помню… Не уверена, была ли она… Или мне всё привиделось, ведь я выпила эти капли, от них мне плохо… Очень плохо, и я боюсь, боюсь умереть. Можно, я больше не буду их пить? Пожалуйста, Ники, я больше так не могу, ― простонала она.
- Всё, что хочешь, Надя, только не оставляй меня больше, ― устало произнёс Никита, и пристально посмотрел в глаза сестры, взгляд его молил лишь об одном ― оставить попытки свести счёты с жизнью.
- Последнее, что помню: как выпила успокоительное, а дальше ничего, только пустота и тьма, сплошной туман…
- Похоже, ты потеряла сознание, в таком состоянии тебя и нашёл Михаил. Это он тебя спас, а не я.
- Миша? Значит, он был здесь, он нашёл меня, наверно, так и должно быть. Для него это тоже важно, не меньше, чем для нас.
- Вот видишь, Надя, Миша спас тебя, он как будто знал, что случится, предчувствовал, а меня не было рядом…
- Почему же не было, я видела тебя, так же ясно, как сейчас, только ты был другим, необыкновенным.
- Каким же? ― прозвучал безразличный вопрос.
- Светлым и счастливым, твои глаза сияли мягким притягательным светом, ты позвал меня, и протянул руку, от неё шло тепло. Мне было хорошо, совсем не больно и не страшно.
- Наверное, это твой ангел-хранитель, им никак не мог быть я. Что это за брат, который довёл собственную сестру… до такого ужасного состояния?! Ты же чуть не умерла из-за меня! Надя, ты не представляешь, что было, когда я увидел тебя, такую хрупкую, бледную, обессилевшую, едва живую… Казалось, если прикоснуться, ты растаешь в воздухе, исчезнешь навсегда…
Он отвернулся, не мог ни говорить, ни просто смотреть ей в глаза, большего он не мог выдержать, у него не осталось сил.
Только теперь она вдруг ясно осознала произошедшее, картина открылась ей полностью, она поняла всё: его слова, и то, что скрыто за словами, его мысли и чувства, даже те, в которых он себе не признавался. «Надя, зачем?! Зачем ты это сделала?! Как ты могла так поступить?! А как же я, сестрёнка? Как же я без тебя? Ты подумала обо мне, что будет со мной без тебя?! Надя, ты не думала ни о ком, кроме себя! Бросила бороться, и сдалась, сделала так, чтобы тебе стало легче, а мне ты сердце разорвала! Ты меня убила, сестрёнка, меня, а не себя...» ― кажется, она снова слышит его слова, только воспринимает иначе, пропускает их через свою душу. Надежда поняла, что она значит для брата, как дорога ему.
- О господи, Никита… Ты же подумал, что я… Что я хотела… себя убить! Нет, нет, это всё неправда, я совсем не хотела этого… Даже не думала, в мыслях не допускала, что когда-нибудь смогу так поступить! Это же грех, человек не может лишить себя жизни, нельзя переступить запретную черту. Никита, поверь мне, пожалуйста, я никогда не думала об этом, никогда не хотела бросить тебя, даже в самые тяжёлые минуты… находила в себе силы жить. Всё произошло случайно, я была не в себе, и не понимала, что делаю… По собственной воле я бы никогда не решилась! Ники, братик, прости меня, скажи, что надо сделать, чтобы ты меня простил… И я сделаю всё, даже невозможное. Прошу, поверь, я тебя люблю, и никогда не брошу, ничто в мире не заставит меня оставить тебя! Никита, умоляю, посмотри на меня, посмотри в эти глаза, и ты всё поймешь… Поймёшь, как сильна моя любовь к тебе, ведь живу я только для тебя, и только потому, что ты спас меня в тот день, помнишь?
Орлов вздрогнул, и медленно обернулся.
- В тот день, уже после того, как всё случилось,… Мне дали снотворное, но я ещё не уснула, и всё слышала. Слышала, как доктор просил готовиться к худшему. Ты не мог смириться, а я не могла поверить, что мы расстанемся, и ты останешься совсем один. Я не могла допустить, чтобы ты страдал из-за меня. Поэтому твёрдо решила бороться и жить, только ради тебя. Ники, я не умру, никогда-никогда, обещаю.
- Надя… Прости меня, прости своего недостойного брата… За всё зло, которое я тебе причинил.
- Ты мне зла не делал, Ники, ты самый добрый, самый честный, самый хороший брат. Я очень тебя люблю, всегда любила, и хотела, чтобы мы не расставались.
- И тогда ты решила написать портрет? Изобразила меня таким, каким сама хотела видеть. Очень жаль, что оригинал во всём уступает такой великолепной копии.
- Писала его по памяти, когда ты уже был на Кавказе, для того, чтобы любимый братишка Ники навсегда остался со мной. Если рисовать близкого человека с любовью, в портрете будет жить частичка его души.
- У тебя это получилось, Наденька, ― вот всё, что смог ей ответить, чувствуя, как к горлу подступает ком, а глаза наполняются слезами. Он хотел отвернуться, но она не позволила.
- Никита, что с тобой? Ты плачешь? Не прячь слёзы, не надо, если тебе плохо, не скрывай этого, ведь я тебе не чужая.
- Плачу, сестрёнка, плачу, видишь эти слёзы, значит, не каменный, а живой,… Если ранить, кровь потечёт, кровь, а не вода…
Надя крепко обняла брата, и тихо шептала ровным спокойным голосом.
- Поплачь, поплачь, нет ничего плохого в слезах, они очищают и облегчают душу. Это нужно, ведь ты такую боль держал в своём сердце, так долго страдал, не давая ей выхода. Никита, пойми, так нельзя, не мучай себя, отпусти свою боль… Отпусти, иначе она убьёт тебя, уничтожит всё доброе и светлое, что в тебе есть.
«Это должен понять не только Никита, но и ты, Миша. Он ― мой брат, у его боли только одна причина ― я сама. А с тобой что произошло? У тебя есть любовь, но она не делает тебя счастливым. Любовь даёт нам силы, всё прощает, спасает и утешает в беде. Почему же тебе она не может помочь? Неужели любовь не сильнее боли, что живёт в твоей душе?» ― думала она, обращаясь к портрету другого близкого человека. Это только набросок, ещё далёкий от совершенства, и его автор так же далека от разгадки тайны.
_________________

Катя, сердечно приветствую и благодарю за продолжение!
Какой необходимый откровенный разговор состоялся, как хорошо, что Надя и никита наконец высказались друг другу и облегчили душу, этот разговор необходим был им обоим.
___________________________________

Рита, привет! Да, я тоже очень рада за Надю с Никитой, что они наконец смогли откровенно и по душам поговорить. Главное, что Никита наконец признался самому себе в том, что эта проблема существует. Что касается Нади, то её в ближайшее время ждут новые интересные встречи и знакомства. Никита же будет практически целиком и полностью поглощён поисками потерянной Ольги.
_________________

_________________

Американская экранизация сказки "Красавица и чудовище"
В главной роли - Эмма Уотсон















_________________

История моды
Французская экранизация сказки "Красавица и чудовище"
В главной роли - Леа Сейду









_________________

История моды
Белоснежка: Месть гномов
В главной роли - Лили Коллинз







_________________

Сериал "Виктория"

_________________

 » XIX.

Екатерина Урусова, блестящая светская львица, пыталась понять, когда же она стала такой расчётливой и холодной. Конечно, то, что в её голове стали возникать подобные мысли, - это было удивительно и странно, ведь Боль хорошо потрудилась, пытаясь заставить её свернуть с истинного пути! Катя оступилась и сделала в жизни неправильный шаг, но в этом отчасти была виновата Судьба, которая заставила её пройти через нешуточное испытание... Когда-то она была влюблена и счастлива, однако потом всё изменилось, и не в лучшую сторону... Кате тогда было всего лишь 17 лет, и она любила Антона, самого лучшего мужчину на свете... Но однажды эта любовь превратилась в пыль... У девушки был поклонник, который и погубил её отношения с возлюбленным... У него была фамилия Ситников, и он упорно и целенаправленно добивался внимания Кати, однако она уже нашла свой идеал, поэтому совершенно не желала размениваться по пустякам! Вот только Ситников и слышать ничего не желал, и однажды он пришёл домой к Урусовым... Молодой человек хотел только одного - чтобы Катя ответила взаимностью на его чувства, причём немедленно! Однако это, увы, было решительно невозможно - вопреки всему, она хранила верность своему возлюбленному... Антон появился в особняке в тот момент, когда казалось, что Кате не удастся устоять перед натиском Ситникова... А дальше случилось страшное: Катя неожиданно поняла, что её любимый стал случайным убийцей её назойливого поклонника... Антон взял кочергу, и через некоторое время стало понятно, что он ударил настойчивого соперника с такой силой, что у него просто не оставалось шансов выжить... Не в силах выносить это, Катя упала в обморок, а когда пришла в себя, Ситникова уже не было в доме... После этого случая Антон исчез из её жизни навсегда... Он стал священником и получил новое имя - отец Иоанн. Однажды он познакомился с княгиней Ольгой Орловой, к которой стал испытывать искреннюю симпатию... В последнее время она приходила к нему всё чаще, пытаясь хоть на время убежать от семейных проблем, в то время, как её муж Никита часто приходил в табор к цыганке Лейле... Катя же после того, что с ней случилось, долго приходила в себя... Она стала встречаться с Дмитрием Игнатьевым, который, казалось, был идеальным спутником жизни: благородный, заботливый, добрый, внимательный и щедрый... Но Катя была избалованной и в чём-то даже капризной девушкой, такой её воспитала мать Дарья Урусова... И лишь Антон помогал ей заглушать в себе эти самые плохие качества... Но стоило ему навсегда исчезнуть из её жизни, как из Кати полезло всё то плохое, что было заложено в ней ещё в детстве... Дмитрий какое-то время закрывал глаза на выходки Кати, но в конце концов его терпение лопнуло... Они расстались, разбежались в разные стороны... Катя понимала, что ведёт себя неправильно и некрасиво, но ничего поделать с собой, увы, не могла... Удивительно, но, несмотря на то, что девушка вела себя, как настоящая искусительница и обольстительница, у неё прежде никогда не было мужчины. Дмитрий, разумеется, думал иначе, но на честь Кати никогда не покушался, хотя она его периодически дразнила и манила... После расставания с Катей в жизнь Дмитрия, который с её помощью безуспешно пытался забыть Веру Репнину, вошла Александра Забелина... Правда, свою настоящую любовь он пока так и не встретил... Катя же в один из дней познакомилась с восторженным молодым человеком - Павлом Оболенским, хотя она прекрасно понимала, что он рано или поздно узнает, какая она на самом деле... И всё равно Катя чувствовала, что этот человек может помочь ей забыть ту драму, которая когда-то перевернула всю её жизнь...

Следующее утро было для Никиты Орлова одновременно радостным и грустным. Радостным, потому что в гости заглянул Дмитрий Игнатьев. И он, что само по себе было делом странным и удивительным, решил поддержать Надежду, которая потихоньку начала приходить в себя после случившегося… Конечно, период восстановления будет ещё долгим и трудным, однако теперь Никита почему-то не сомневался, что с его сестрой всё будет в полном порядке… Глядя на то, как Дмитрий разговаривает с Надеждой, он почему-то неожиданно поймал себя на мысли, что они были бы прекрасной парой… Конечно, Игнатьев влюблён в Александру Забелину, но точно так же он когда-то любил Веру Репнину, так что всё ещё возможно… Огорчал же Никиту тот факт, что куда-то пропала Ольга, его супруга… Ещё вчера он думал, что она ему больше не нужна, и клялся в любви цыганке Лейле… Однако сейчас ему не хватало её, и он надеялся, что она всё-таки в самое ближайшее время вернётся домой… Никита пока ещё не понимал, как он относится к супруге, но чувствовал, что, кажется, погорячился… Его выводы были преждевременны, и сейчас он начал осознавать это… Ему даже в голову не могло прийти, что он будет так беспокоиться за Ольгу, ведь в последнее время их отношения нельзя было назвать хорошими, а впрочем, он и с Михаилом Воронцовым тоже умудрился серьёзно поссориться, доказывая свою правоту… Конечно, его брак трещал по швам, но теперь Никита понимал, что в этом есть его непосредственная вина… Ведь после возвращения с войны он действительно стал другим человеком, которого не могла понять собственная сестра, что уж говорить о жене… Ольга пыталась достойно выйти из той ситуации, в которую попала семья Орловых. На самом деле, далеко не каждая женщина смогла бы выдержать то, что пришлось пережить Ольге… Надя в последнее время отнюдь не была ангелом, она вела себя вызывающе, поэтому рано или поздно терпение даже у самого спокойного человека должно было закончиться… Никита знал, что Ольга и Надежда сблизились, когда он был на войне, тогда они узнали о его гибели, но не хотели верить в это… Наоборот, надеялись на чудо, которое в конце концов всё-таки произошло: он вернулся домой целым и невредимым! Однако лучше от этого, увы, не стало никому… Никита стал хмурым, закрытым, холодным человеком. Казалось, все эмоции в его душе были сожжены там, на Кавказе… И с этим, увы, невозможно было ничего сделать… Хотя он много раз пытался стать прежним, снова радоваться жизни, но каждый раз терпел неудачу… Увы, но возвращение к себе прежнему, похоже, было решительно невозможно! Он честно старался не показывать, насколько сильно изменился, но и жена, и сестра не смогли долго делать вид, что всё хорошо… Перемены в его характере, разумеется, были слишком очевидны, чтобы ничего не понять… Но все старательно делали вид, что всё нормально… Но это, к сожалению, отнюдь не способствовало их прежнему сближению… Скорее наоборот, они всё больше удалялись друг от друга… И лишь история с отравлением Нади помогла Никите понять для себя что-то важное… Что-то такое, чего он не замечал прежде… Всё-таки хорошо, что она осталась жива после произошедшего… Иначе Никита не смог бы жить дальше, зная, что его сестра ушла в расцвете лет…

Пока Катя пыталась разобраться в себе и найти наконец-то силы рассказать Павлу всю горькую правду, а Никита – отыскать свою супругу Ольгу, Михаил, несмотря на безоблачные пока отношения с Сашей, уже начал понимать, что, кажется, всё-таки совершил ошибку… А если и не совершил ещё, то в самое ближайшее время ему всё равно придётся рассказать наконец-то Саше, что в его жизни было две женщины – Анна, о которой она пока ничего не знает и даже не подозревает, и Вера, о которой, как Миша догадывался, ей вполне мог рассказать возвышенный юноша Павел Оболенский. Но даже если Саша уже всё знает о Вере Репниной, это не так страшно, как рассказ об Анне, о которой, к счастью, другу ничего не было известно, поэтому рассказать об этом он ничего не мог. Сон с участием Веры заставил Мишу вспомнить все те события, которые в конце концов привели к её гибели… Да, девушка отравилась, но он до сих пор считал, что всё случилось из-за него, в этом виноват только он сам, ведь если бы ему удалось убедить Веру в том, что… Миша на мгновение задумался, спрашивая себя: а в чём, собственно, он должен был её убеждать? Ведь он не любил Репнину, хотя она была важным и дорогим для него человеком. Вера любила его, но он, к сожалению, так и не смог ответить ей взаимностью… Ему очень хотелось верить в то, что сон был неким знаком и намёком, что Вера может быть жива. Но это, к сожалению, было невозможно! Анна, конечно, была для Миши самой большой болью, ведь пуля, которая её убила, на самом деле предназначалась ему. Он понял это сразу, но сделать ничего не мог, просто стоял и смотрел, как его любимая женщина умирает… Встреча с Сашей разбередила давно дремавшие в нём чувства, но его по-прежнему смущал тот факт, что они были поразительно похожи друг на друга… Вероятно, Миша мог бы даже заподозрить, что Анна и Александра – сёстры-близнецы, но это было решительно невозможно, потому что Аня была старше Саши. Хотя мысль об их возможном родстве всё равно не покидала его, в последнее время он часто думал об этом, задавал себе вопросы, на которые, увы, не находил ответов… Вспомнил Миша также и об Ольге, ведь они, вопреки всему, всё-таки были когда-то вместе. Почему-то после истории с Надей ему стало казаться, что она не притворяется, а действительно любит Никиту, хотя раньше он в этом сильно сомневался. Но неожиданно посмотрел на эту ситуацию со стороны: муж целыми днями где-то пропадает, ходит в табор к цыганке Лейле (которая ему явно нравится, да и он ей тоже), к тому же, его сестра достаёт своими криками и выходками… А Никита, если уж он никуда не ушёл и остался дома, всё равно ходит с мрачным видом, от него за версту веет холодом, поговорить с ним откровенно решительно невозможно! Миша подумал, что Ольга была права: ему, вероятно, не стоило тогда сжигать все мосты в отношениях с матерью. Но ему казалось, что в той ситуации он не мог поступить иначе, и лишь Саша уговорила его наконец-то помириться с Татьяной… Подумать только, Ольга пыталась помочь ему сохранить хорошие отношения с матерью, а он, наоборот, думал тогда, что она только и мечтает о том, чтобы их поссорить… Просто он в тот момент ещё не был готов говорить о серьёзных вещах и отвечать на такие больные для него вопросы… Может, Ольга действительно когда-то любила его, а сейчас она одна из тех, кто знает о нём всё… Точнее, Ольга – едва ли не единственная из тех оставшихся рядом с ним знакомых женщин, кто мог откровенно, не идеализируя его, как это делает Саша, сказать ему обо всех проблемах и промахах… Миша неожиданно вспомнил о Кате, и эта мысль вызвала у него гораздо более бурную реакцию, чем он мог себе представить… Не так давно к нему явился Павел, чтобы поведать о девушке, в которую он, кажется, влюбился… Миша отнёсся к этому заявлению довольно скептически, когда услышал имя избранницы – Екатерина Урусова… Бедный Павел, сколько интересного ему предстоит в самом ближайшем будущем узнать о своей возлюбленной! Следующая мысль, посетившая Мишу, была о Дмитрии Игнатьеве, который, возможно, ничего не рассказывал Иллариону о том, что именно Воронцов подарил Саше лошадку Звёздочку. Возможно, он только грозился рассказать, да и то в приступе гнева. В конце концов, ему есть за что обижаться на Михаила, ведь Дмитрий тоже любил Веру, хотел быть с ней, но она сама выбрала свой путь, который, к сожалению, привёл её к печальному концу…

Между тем, Дмитрия Игнатьева тоже терзали в этот момент нешуточные сомнения и тревоги. Он никак не мог понять, почему женщины, которых он любил, всегда поступают с ним так предсказуемо, а именно – уходят к Михаилу Воронцову, его другу (да, он, несмотря ни на что, по-прежнему считал Мишу другом)? Он так любил Веру Репнину, но она оказалась для него лишь лёгкой, призрачной и невесомой дымкой… Рыжая девушка с зелёными глазами, к сожалению, видела в Дмитрии только хорошего, доброго и преданного друга, но никак не возлюбленного… Игнатьев тогда был совершенно уверен, что Михаил не любит её, но Вера ничего не хотела слушать! Разумеется, Дмитрий знал о том, что когда-то у Воронцова была некая Анна, ради которой он готов был пойти на всё… Также о ней знали и Никита Орлов, и Павел Оболенский, но все эти разговоры были лишь на уровне каких-то нелепых слухов, предположений и домыслов. К сожалению, единственный человек, который мог прояснить ситуацию, молчал, как рыба… Да, друзья не услышали от Михаила Воронцова ни слова об этой таинственной и загадочной Анне… Из разговоров было ясно только то, что произошла какая-то трагедия, после которой их друг потерял свою возлюбленную… Сколько женских сердец разбил Михаил, не представлялось возможным подсчитать, настолько этих несчастных влюблённых девушек было много. Разумеется, каждая из них верила в то, что именно она станет той единственной, которую князь в конце концов выберет себе в жёны… Но ни одной из них не суждено было растопить ледяное сердце Воронцова, из-за чего его и прозвали «человек без сердца». Разумеется, некоторые дамы были с ним по расчёту, но таких было не так много, как полагал сам Михаил. В основной своей массе они влюблялись в него без памяти, вот только он так и не ответил взаимностью ни одной из знатных и родовитых красавиц Петербурга… Была среди них и Ольга, ныне супруга Никиты Орлова. А потом в его жизни появилась Вера Репнина, и всё снова кончилось трагедией, как тогда, с Анной… Девушка совершила самоубийство, отравившись успокоительным, и никто, увы, не смог её спасти… Правда, сам Михаил никогда не признавался в том, что именно Вера стала его последней возлюбленной, об этом можно было только догадываться… Именно после этой драмы Воронцов решил покинуть столицу… И он уехал в Европу на долгих пять лет, и никто из них троих – ни Оболенский, ни Орлов, ни Игнатьев не видели ни разу за всё это время Воронцова… Он словно бы скрывался от них, хотя видимых причин для этого и не было абсолютно никаких… Потом Михаил вернулся, но это был уже другой человек, не тот, которого они знали раньше, до его поездки… В жизни Игнатьева появилась княжна Екатерина Урусова, ему казалось, что он её любит, и эти чувства взаимны, но… Нет, он прекрасно увидел в ней именно ту драму, которая явно и ясно читалась в глазах девушки, хоть она никогда и не признавалась в этом… Было очевидно, что Катя – не просто светская кокетка, она прячет за маской свою боль… Но Дмитрий, к сожалению, так и не смог помочь ей справиться с горем. Недавно он узнал, что она, похоже, влюбилась в его друга Павла Оболенского, и чувства её оказались взаимными. Игнатьев искренне надеялся, что тому удастся сделать то, что не получилось у него самого: помочь Кате справиться со своей бедой и перестать притворяться, изображая из себя ту, кем она на самом деле не является… Но вот снова Дмитрий влюбился в Александру Забелину – девушку, которая предпочла ему Михаила Воронцова… Игнатьев до последнего надеялся, что история с Верой Репниной больше никогда не повторится, но увы – всё было тщетно… Несмотря на все его достоинства, Саша отвергла графа Игнатьева… Теперь Судьба послала ему встречу с сестрой Никиты Орлова Надеждой, и хотя пока ещё он не видел в ней свою судьбу, но перемены в его жизни уже начали происходить, только он пока не замечал этого…

Михаил ещё не знал и даже не подозревал, что в самое ближайшее время его ждёт нелёгкое испытание, а именно – разговор с Илларионом Забелиным, который приведёт в конечном итоге к неприятным последствиям, а именно – серьёзной ссоре с Александрой… А ведь их любовь, казалось бы, уже прошла испытание огнём, водой и медными трубами, однако между ними, тем не менее, до сих пор стоял призрак покойной Анны, Сашиной сестры… Даже Миша не знал её тайны, которую девушка тщательно охраняла от посторонних глаз… Вопросов действительно по-прежнему было много. Как так вышло, что Анна и Александра не подозревали о существовании друг друга, если они были сёстрами? Если матерью Анны была Елизавета Забелина, то как вышло, что её воспитывали другие люди? И наконец, кто был отцом Анны – Илларион Забелин, Павел Воронцов или кто-то третий, неизвестный, загадочный и таинственный? Ответов на эти сложные вопросы, увы, пока не было… Впрочем, был ещё один вопрос: почему же Анна тогда сбежала с собственной свадьбы? Ведь она оставила Михаила, некрасиво бросив его прямо в церкви во время венчания… Видимо, у неё были на это свои причины, вот только какие? В общем, вагон и маленькая тележка вопросов, и пока, увы, ни одного вразумительного ответа! А впрочем, Михаил тогда даже не пытался что-нибудь узнать о прошлом Анны, ведь это было слишком больно - то, что она погибла от пули, предназначенной ему... В конце концов, после трагической гибели Веры Репниной, он решил покинуть Санкт-Петербург и вообще Россию. Долгих пять лет князь Воронцов скитался по Европе, не в силах забыть тот кошмар, который когда-то случился с ним… Он разбивал сердца красивых женщин – сначала дома, а потом и заграницей. Число барышень, стремившихся испытать с ним боль наслаждения в постели, не поддавалось подсчёту. Сколько их было, две сотни или все три? Но потом Михаил встретил Александру, и именно она заставила его снова поверить в любовь, вот только заноза по имени Анна всё ещё сидела в его голове… И он никак не мог её вынуть из своего сердца, хотя очень старался это сделать… Тем не менее, Миша часто перечитывал свои дневники, в которых хранились нежные и трогательные письма от Анны. Совсем скоро эти дневники обнаружит Саша, и тогда их с Мишей ждёт неприятный разговор, итогом которого станет то, что Воронцов вынужден будет открыть карты, т. е. рассказать всё о своей возлюбленной Анне, из-за которой его жизнь когда-то пошла наперекосяк… И ещё неизвестно, как на этот рассказ отреагирует гордая и независимая барышня Забелина, прежде уверенная, что так сильно Миша никогда никого не любил, и лишь она, Саша, смогла растопить его ледяное сердце… Да, она знала о Вере Репниной, но скорее сочувствовала ей и жалела её, чем считала своей соперницей. Однако Анна – это не Вера, и значила она для Михаила гораздо больше… Вот только он, увы, так и не решился откровенно поговорить об этом с Сашей, и поэтому Судьба совсем скоро накажет его за эту серьёзную ошибку… Плата может оказаться непосильной, и пути назад уже не будет… Жаль, что Миша пока ещё ничего об этом не знает, иначе бы он мог принять меры…
_________________

Катя, сердечно приветствую и благодарю за продолжение и визуальное оформление темы!
Как же невероятно переплелись судьбы героев от прошлого к настоящему и в будущее. По себе скажу, что я так же не смогла оставить некоторых своих персонажей наедине с одиночеством и дала им шанс на счастье с другими - и не пожалела, и они довольны и счастливы, и автор счастлив. И иногда, настоящее глубокое чувство, понесенное через боль и испытания, оказывается намного сильнее пылкой восторженной юношеской влюбленности, а счастье находится совсем рядом - стоит протянуть руку, только не всегда - рядом с тем, с кем нам кажется.
___________________________________

Рита, привет! Ты не представляешь, как я переживала, выкладывая эту главу. Ведь начиная с неё я решила поменять в этой истории очень многое, что, конечно, оказалось очень непросто. Но я постаралась сделать так, чтобы этот переход получился плавным и незаметным. Мне нравится итоговый результат, хотя для его достижения действительно пришлось поменять практически всё, полностью изменить сюжет. Чем-то, увы, пришлось пожертвовать. Сместились акценты, изменилась интрига, но, к примеру, сцена покушения на Сашу, когда она каталась на лошади, к сожалению, оказалась совершенно лишней, от неё пришлось отказаться. Я успокаивала себя тем, что этот эпизод дал возможность увидеть, что Елена действительно готова пойти на всё, даже на убийство. Что касается героев, то они будут сильно удивлять своими поступками и поведением. Но, видимо, "Ключи от сентября" всё-таки чему-то важному меня научили, ведь там никто не остался без пары, как и здесь, в "Опале для грешника", в конце многим улыбнётся удача и счастье. И конечно, мы приближаемся к тому, из-за чего эта тема помечена 18+. Всего будет четыре откровенные сцены, в "Ключах от сентября", к слову, их гораздо больше, но там многие из эпизодов - это просто сны одной из главных героинь. Я очень не хотела, чтобы Ирина Андросова была с Михаилом Ковалёвым, поэтому жёстко всё превращала в сны. Но она всё равно меня переиграла, и я с этим ничего, увы, не смогла поделать.
_________________