Anonymous Writers' Club

Поддерживаю
Если и случится, то наше поколение не доживет (и в технологическом плане тоже). А туда дальше - неизвестно.

Эт вряд ли))

Ага, очень
___________________________________

Какие размышления интересные ))) И статья тоже, спасибо, Ксюха )

Я вот скорее скептик и тоже думаю, что пока не решатся земные проблемы, освоения космоса в крупных масштабах не будет...

Между делом нашла видео о космосе. Кстати, на этом же канале посмотрите, если время будет, полные версии "Космос" и "Биосфера", они легально выложены, создателей можно там же поддержать при желании.



_________________

 » Заметки Лема о науке

Всем привет!

Раз так, принимай еще:


Станислав Лем(«ХиЖ», 2015, №11)

Путеводная мысль?

В прессе появилась информация о возможности управления механическими устройствами посредством мысли. Можно будет, держа руки не на рулевом колесе, а в карманах, одной только мыслью управлять автомобилем; это очень удобно: не пошевелив даже пальцем, достигаешь желаемой цели.
Упомянутое сообщение истинно в том, что ученые уже давно занимаются анализом электрических сигналов, идущих из человеческого мозга, которые равноценны актам моторной воли. О том, что мы, предположим, намереваясь изменить положение тела из сидячего на стоячее, вызываем в определенной части мозговой коры рост потенциала, на несколько десятков тысячных долей секунды опережающий реальное вставание с места, было известно уже много лет. Мы также знаем, что, когда человек расслаблен и ни о чем не думает, в его мозгу появляются так называемые альфа-волны. Зато при возникновении возбуждения или во время решения какой-либо задачи они уступают место более высокочастотным бета-волнам.
Однако надо сделать принципиальную оговорку: у нормального человека обычно имеется намного больше обдуманных замыслов, чем выбранных для фактической реализации. Поэтому утверждение, будто люди, управляющие наземным транспортом или самолетами, смогут заменить реальное вращение рулевого колеса и перемещение руля высоты исключительно помыслами о таких действиях, специалисты считают очень опасным. Зарождающийся в разуме замысел не имеет еще даже формы внутреннего приказа, направленного соответствующим мышечным группам тела. Лично я могу сказать, что ни за что не сел бы в самолет, управляемый только мышлением даже самого лучшего пилота в мире.
Будучи 19 лет назад в Вене, я видел на мониторах в лаборатории профессора Хельмута Петше изображения живых человеческих мозгов индивидов обоих полов, которые решали задачи, требующие умственных усилий, или размышляли на заданную тему. Активные области коры головного мозга во время этих процессов становятся видны благодаря так называемому методу ПЭТ (позитронно-эмиссионной томографии), фиксирующему потребление энергии, то есть возбуждение нейронов. Профессор накапливал целые папки такого рода картин, демонстрирующих довольно существенные различия между мужчинами и женщинами в процессе мышления на определенные темы. Однако он считал, что использование подобных импульсов для управления реальным перемещением каких-либо устройств было бы весьма нежелательно — и не только потому, что преждевременно.
Вся проблема намного сложнее, чем это пытаются представить газетчики. Они хотят убедить нас, что человек сможет управлять мыслью всем, чем ему только захочется. Реальные опыты, в которых принимали участие как обезьяны, так и люди, показывают лишь, что возбуждения, возникающие в коре, могут быть приняты электродами, усилены и в конце концов направлены к соответствующим датчикам. Те, в свою очередь, могут обеспечить такие действия, как, например, движение стрелки прибора или включение и выключение некоего оборудования. Но если мыслью не удастся включить или выключить компьютер, это можно исправить одним нажатием на кнопку. Зато если водитель, желающий проехать перекресток, неожиданно начнет думать о теще, это может — и не только для него — закончиться очень плохо.
В будущем важно будет обеспечить такую дифференциацию мозговых сигналов, чтобы различать мимолетные прихоти и намеренные акты воли. Кроме того, этот вопрос является также своего рода белым пятном в области права. Позволю себе только один пример. Автомобильные паркинги закрываются и открываются благодаря электрическому оборудованию, которое приводит в движение управляющее устройство ворот. Если бы можно было актом воли так управлять этим устройством, чтобы в очереди автомобилей опустить шлагбаум на голову движущемуся перед нами индивиду, которому мы желаем зла, то доказать, что был акт агрессии, было бы практически невозможно.
Скажу в общем, что множество идей и экспериментов, предлагаемых нам как предвестники будущего улучшения жизни, чаще всего могут дать — после осуществления — неприятные рикошеты. Я на самом деле не намерен сравнивать журналистов, жаждущих инновационных сенсаций, со стервятниками, кружащими над ослабевшим животным, но считаю, что неправильно поступает тот, кто делает из мухи слона.

Первоисточник: Lem S., Myśl przewodna? — Przekrój (Warszawa), 2002, Nr. 7


Сравнительная планетология

Знания о наших космических соседях, Венере и Марсе, ранее были настолько фрагментарными, что ученые не могли реконструировать историю этих небесных тел. Благодаря космическим зондам, посылаемым к обеим планетам, начинает складываться то, что я назвал бы «сравнительной планетологией».
Каких-то четыре миллиарда лет назад в первичной околосолнечной туманности образовались три внутренние планеты. В отличие от огромных газовых шаров, таких как Юпитер или Нептун, они покрылись застывшей коркой. Первоначально судьбы этой троицы складывались похоже. Благодаря бомбардировке обломками льда, появившимися извне Солнечной системы, они получили так много воды, что их поверхности покрылись океанами. Кто бы тогда предположил, принимая во внимание запасы воды на этих трех планетах, что их пути так сильно разойдутся?
Океаны Венеры испарились, нагреваемые в процессе извержения вулканов. Возникшая в результате серных взрывов аэрозольная эмульсия привела к сильному парниковому эффекту, который через 800 миллионов лет разогнался на всех парах. В результате даже следов воды в жидком состоянии на Венере нет, валуны на ее поверхности так разогреты, что могут светиться, а в атмосфере без кислорода, с давлением в сотни раз выше, чем на Земле, льются проливные дожди из серной кислоты. Образовавшуюся совокупность условий астрономы обычно называют «Венерин ад».
С нашей точки зрения, столь же фатальная, но как бы обратная судьба постигла Марс. Планета, когда-то покрытая океанами и видимыми до сих пор высохшими руслами рек, из-за недостаточной силы тяготения почти полностью потеряла атмосферу. Марс превратился в огромную пустыню, в его разреженной атмосфере бушуют песчаные бури, а так называемые полярные шапки на северном и южном полюсах представляют тобой мерзлый снег, возникший из остатков воды и двуокиси углерода.
Поскольку специалистам хорошо известна судьба зондов, посланных русскими (еще во времена Советского Союза) на Венеру, — несмотря на самую лучшую тепловую изоляцию, они не смогли работать дольше двух часов, — никто вслед за этими устройствами туда не собирается. Зато экспедиция на Марс стала в наше время большим и серьезно обсуждаемым искушением, и нет недостатка в желающих принять участие в такой прогулке. В одном из последних номеров издаваемого и у нас ежемесячника «National Geographic» большая статья посвящена чрезвычайно вредным для человека аспектам экспедиции на Марс.
Об опасностях, какие несут для представителей вида Homo sapiens космические путешествия, я уже писал в книге под названием «Мгновение» (см. главу «Человек в космосе» в книге: «Лем С., Молох». М.: АСТ, 2005. — Примеч. переводчика), но опасности, подстерегающие человека, значительно больше. Полет на Марс должен продолжаться больше года в одну сторону, и уже это означает множество фатальных недугов, ожидающих космонавтов: остеопороз, грозящий переломом костей, ослабление сердечной мышцы, нарушение чувства равновесия и множество более мелких дефектов тела.
Счастливый несчастливец, который поставит ногу на Марс, сразу же ее сломает, а может, даже почувствует треск кости ослабленного таза: при этом неизвестно, могут ли кости человека вообще срастаться в тех условиях. Ввиду отсутствия подобия земной атмосферы, которая обеспечивает защиту от непосредственного солнечного воздействия, храбрым путешественникам будут вдобавок досаждать солнечный ветер и частицы космического излучения. Я уж не стану подробно описывать неизбежные процессы быстрого старения организма в космическом, внеземном вакууме. Для того чтобы подвергнуть себя стольким опасностям, придется затратить много миллиардов долларов.
Однако я, собственно говоря, не намеревался дезавуировать марсианский проект, а хочу сосредоточить внимание на следующей из нашего теперешнего незнания картине сравнительной планетологии. Венера спеклась в самом прямом значении этого слова, Марс мумифицировался, а уцелела только несущаяся вокруг Солнца между этих двух средняя планета — Земля, на которой возникла жизнь и родился человек, создавший цивилизацию. Однако мы не уверены, останется ли в будущем Земля по-прежнему благоприятной для жизни или, возможно, ее ожидает судьба космических соседей.

Первоисточник: Lem S., Planetologia porównawcza. — Przekrój (Warszawa), 2001, Nr. 5.

Перевел с польского Виктор Язневич


О, спасибо!
___________________________________

Привет!

А я считаю, что космос нужен - как мечта, которая заставляет идти вперед. Не будет ребенок мечтать о том, как сделать новый пылесос (пусть и для орбиты). А вот о покорении пространства и других планетах - будет. Потому и есть шанс, что мечтатели станут делать маленькие шажки в верном направлении. Сначала одна проблема будет решена, потом другая - и в том числе и на Земле мы будем пользоваться плодами их творчества.
Так что мечта нужна , и она должна быть грандиозной.
а для рождения мечты нужны правильные книжки, которые читают в детстве.
_________________

 » Космический полет в научной фантастике

Космический полет в научной фантастике
Сильвия Спрак Вригли, пилот

Космический полет в научной фантастике — это три шага вперед и два назад. Пикировать в небе в одно- или двухместной кабине, окруженным окнами для лучшего обзора звездного неба, мощный джойстик в руках для управления. Конечно, пилоты - образец крутости (разумеется, это касается любого пилота!), а пилотирование космического корабля выглядит подозрительно похожим на видеоигру. Пилот не сосредоточен на компьютере и приборах, он полагается на координацию и быстрое мышление. Космический полет зависит от маневренности, в то время, как наш надежный пилот вглядывается в окно, навстречу неизвестному.
Если речь о флоте, у них все то же самое и они аккуратно выстроены в линию. Очевидно, они делают это инстинктивно, зная уровень, на котором летят, будто все эти корабли рассекают невидимую озерную гладь.
Это правда, что, если получать частную лицензию летчика, тебя будут обучать визуальному полету: то есть летать, глядя в окно. Но стоит тебе пойти дальше, фокусом станет экранная индикация и приборы. Скажи летчикам истребителей, что они должны маневрировать, глядя в окно, и тебя засмеют до смерти. Это просто недостаточно быстро.
Тем временем, в фантастике главное попасть в поворот.
В космосе, самая распространенная причина смерти пилота (на втором месте после крутого взрыва) - медленная реакция, из-за которой пилот врезается во что-то твердое на полной скорости.

Визуальный полет против Приборов
Но в жизни самая частая причина смерти пилота - не во врезании на полной скорости в препятствия. Это иллюзии. Проблема с полетом в том, что если ты не видишь землю и горизонт, твои мозги впадают в растерянность и врут тебе.
Вот почему базовая частная лицензия пилота привязана к ПВП (правила визуального полета), позволяя летать только в пределах видимости земли и с хорошей обзорностью. Следующий уровень тренировки — это допуск пилота к полету по приборам, где, как видно из названия, пилота обучают полагаться на приборы, а не на глаза.
Если у тебя нет допуска к полету по приборам, и ты влетаешь в облако, теряя землю из виду, предполагаемая продолжительность твоей жизни падает с десятилетий до 178 секунд.

Иллюзии и дезориентация в космосе
Вот в чем дело: полет в космосе очень похож на полет в облаке. У тебя нет ориентиров, чтобы понять, где верх, а где низ, летишь ты прямо или совершаешь поворот. А когда нет ориентиров, наступает дезориентация. Технически, когда ты улетаешь со своей колонизированной планеты, если ты продолжаешь глазеть в окно, вместо того, чтобы полагаться на бортовой компьютер, скорей всего ты запутаешься в иллюзии и твой корабль развернется в другую сторону менее, чем за три минуты.

Ты не можешь избавиться от иллюзии; лучшее, что можно сделать, это научиться ее игнорировать. Это означает не обращать внимание на все, что говорит тебе мозг и тело, и верить приборам. Ты должен смотреть внутрь, не наружу.
Кстати, не только у людей эта проблема. Радиолокационные исследования показали, что хотя скворцы могут удерживать прямой и ровный полет при облачности, птицы, попадающие в облако, летят беспорядочно, что означает — они тоже дезориентированы в отсутствии зрительной информации.
Как только ты теряешь систему зрительных координат, твой мозг начинает лгать. К счастью, он врет достаточно однообразно, чтобы мы научились его на этом ловить.

Смертельная спираль, наверное, самый известный пример опасной пространственной дезориентации. Чаще всего она случается в плохие погодные условия и во время ночных полетов, когда пилот теряет способность оценивать ориентацию самолета.
Без визуальной информации ты входишь в поворот с креном. Сначала ты «чувствуешь» поворот, скажем, влево. Но если поворот продолжается двадцать или больше секунд, ты почувствуешь, что самолет больше не поворачивает. Кажется, будто ты летишь прямо и ровно.
Если ты попытаешься продолжить поворачивать, то войдешь в куда более крутой левый поворот. Более вероятно, что ты попытаешься выровняться, но летящий прямо и горизонтально самолет будет ощущаться, будто поворачивает вправо, даже если это не так. И ты снова начинаешь его выравнивать. А самолет очень медленно и плавно примется летать кругами, по нисходящей спирали, которая сжимается по мере того, как самолет снижается. Твоя скорость будет увеличиваться, пока, наконец, ты не выйдешь из облаков и/или не врежешься в землю.
Это самая распространенная из вестибулярных иллюзий.
Проблема со смертельной спиралью в космосе в том, что само ее существование означает, что ты создаешь слабую гравитацию, когда сжимаешь круг. Но если мы начнем серьезно думать о гравитации в наших космических кораблях, и будем слишком много внимания уделять науке, все они взорвутся в черной дыре невозможности.

Для нашей научной фантастики актуальней визуальные иллюзии, которые не зависят от проблематичных законов физики.

Автокинетическая иллюзия вызывает у пилота ощущение, что стационарный объект движется. Особенно стационарное пятно света в темном или лишенном примет пространстве. Как звездное небо в космосе. Эта иллюзия вызвана микродвижениями глаз, которые мозг интерпретирует как движение стационарного объекта. Это означает, что нам будет невероятно сложно увидеть разницу между звездой и приближающимся космическим кораблем.
Автокинетическая иллюзия заставляет нас думать, что отдаленные звезды — это приближающиеся космические корабли, которые собираются нас обстрелять. Тем временем, индуцированная движением слепота делает настоящий приближающийся корабль невидимым. В Generation Kill Эван Райтс рассказывает, как во время второй войны в Персидском заливе морпехи реагировали на городские огни за 40 км от них. Автокинетическая иллюзия заставила их поверить, что значительные боевые силы двигались для атаки. Был вызван воздушный удар на расстоянии 15 км — предполагаемая позиция огней. Там ничего не было.

Индуцированная движением слепота в полете
Обратный эффект — это индуцированная движением слепота, которая заставляет объекты исчезать из поля зрения.
Пилот в отставке описывает феномен:
«Нас обучали справляться с этой иллюзией при сканировании пространства из кабины, когда я начинал тренировки.
Нам сказали сканировать горизонт на короткую дистанцию, моментально остановиться и повторить процесс. Я не помню, как нам объясняли, почему это лучший метод обнаружения других летательных аппаратов. Но нам постоянно твердили: не фиксировать взгляд дольше, чем на пару секунд на каком-либо объекте. Инструкторы, некоторые из которых были ветеранами с годами опыта, давали инструкцию «продолжать переводить взгляд и поворачивать голову», потому что это был лучший метод выживания, не только в бою, но и при опасностях в мирное время (вроде столкновения в воздухе).
Нам, по сути, приходилось принимать совет на веру (пока мы не испытывали это на себе), потому что тогда еще не существовало технологии, которая могла бы продемонстрировать нам эту иллюзию».

Одни только эти две иллюзии означают, что у боевого пилота, летящего среди звезд, есть две проблемы.
Автокинетическая иллюзия заставит думать, что отдаленные огни — это приближающийся корабль, а индуцированная движением слепота сделает приближающийся корабль невидимым.
Получится интересная космическая битва.

Перевод @loyosh78


С Новым Годом и Рождеством
_________________

 » Слипстрим, технофэнтези, бизарро-фикшн, турбореализм...

Слипстрим, технофэнтези, бизарро-фикшн, турбореализм: жанры фантастики, о которых вы не знали

Литература, спорящая с реальностью, всегда стояла на двух китах. Это научная фантастика, в которой космические корабли бороздят просторы вселенной, и фэнтези с мечами и магией, принцессами и драконами, героями и злодеями. Но два кита разделились на десятки рыбешек помельче. Направления фантастики меняются, отпочковываются, переплетаются и заключают странные союзы с реализмом. На свет вылезают все новые жанровые мутанты и поджанровые гибриды.

За появление субжанров ответственно само время. Новейшая литература не признает рамок и стирает любые границы. Холодная ирония постмодернизма соседствует с горячим былинным пафосом, а магические артефакты получают научное объяснение. И вот уже прекрасная Брунгильда, матерясь и помахивая световым мечом, летит через пространственно-временной тоннель руководить армией викингов с другой планеты. Появление набирающего обороты жанра ЛитРПГ связано с популярностью видеоигр и расцветом гик-культуры. А мелькнувший в 90-х «русский киберпанк» — с нашим справедливым желанием создать свой киберпанк с Рунетом и хакерами из студенческой общаги на улице Зайцева, которым устроить виртуальную революцию в годовщину Октябрьской — как два байта переслать.

Некоторые субжанры кормят орды плодовитых авторов, о других найдется только пара упоминаний в Сети, третьи бродят на подступах к высокой литературе, поэтому мало кому интересны, зато с ними писателю можно рассчитывать на серьезную премию. Какие останутся навсегда, а какие зачахнут в зародыше? Время же и покажет. Оно всегда так делает, а затем опять изобретает что-то новое.

Технофэнтези

В начале было Слово: «Любая продвинутая технология для постороннего наблюдателя неотличима от магии». Так сказал бог «твердой» научной фантастики Артур Кларк и благословил, сам того не зная, на появление жанра, в котором магия сосуществует с технологией, воюет с технологией или заменяет технологию. Ведьмы летают в космосе, оборотней клонируют, орки напиваются дешевой водкой и бьют лампочки в подъездах. Никаких объяснений происходящему не предлагается: такой мир, братаны, принимайте как должное. Термин «технофэнтези» возник, чтобы отделить направление от «научного фэнтези», в котором магии дается четкое псевдонаучное объяснение. Чем сильнее уходила фантастика от научно-технической, тем больше склонялась к скрещиванию бластера с мечом и волшебства с телепатией. Аниме и манга сейчас редко обходятся без технофэнтези. В последнее время жанр активно осваивают авторы фэнтезийных лавбургеров, обожающие поместить свою love story в любые декорации, которые не надо объяснять.

Читать: Роберт Хайнлайн «Магия, Инкорпорейтед», Святослав Логинов «Имперские ведьмы», Барбара Хэмбли «Кремниевый маг».

Смотреть: аниме «Ходячий замок» (2004), фильмы «Бессмертные: Война миров» (2004) и «Яркость» (2017).

Слипстрим

Диктор сообщает: женщина родила полдюжины кроликов, люди-невидимки ограбили автозаправку — в общем, ничего нового не случилось. Вы прослушали краткую сводку новостей радиостанции «Слипстрим». Вы и раньше слушали это радио, когда читали «Превращение» Кафки, где Грегор Замза в один ужасный день вдруг проснулся насекомым. Только тогда никто не использовал термин «слипстрим», предложенный современным гуру киберпанка Брюсом Стерлингом. Предложить-то он предложил, но общая мысль в его объяснении сводилась к тому, что слипстрим — это когда вам странно. Во время чтения, после и, возможно, еще долго. Жанр близок к сюрреализму в своем размывании границы между фантазией и реальностью, неверен, нелогичен и зыбок. Достоверно о нем известно лишь то, что к нему относится роман Анны Каван «Лед» и почти все происходящее в тексте больше изнутри, чем снаружи.

Читать: Келли Линк «Вляпалась!», Тони Моррисон «Возлюбленная», Марк Данилевский «Дом листьев».

Смотреть: мини-сериал «Ангелы в Америке» (2003), фильмы «Запределье» (2006) и «Дэйв сделал лабиринт» (2017).

Бизарро-фикшн

Вот где настоящее запределье. Хоррор и черный юмор, гуро и порно, ад и окрестности. Те читатели, которые доживают до конца (персонажи обычно не доживают), либо плюются, либо говорят, что им никогда еще не было так плохо, но это очень хорошо. От обычного порно, кровавых слэшеров и откровенного треша произведения этого юного жанра отличает то, что в них заложен какой-то смысл, иногда даже глубокий, как утверждают авторы. В России бизарро почти неизвестен, поскольку большинство произведений жанра не переводятся на русский язык, правда, отечественные фанаты занимаются любительскими переводами и созданием аудиокниг на их основе. Пока даже на Западе публикациями бизарро-фикшн занимаются лишь специализированные издательства, заточенные подо все шокирующее с названиями вроде «Маленькие помощники Сатаны» и «Мультяшки в Лесу самоубийц».

Читать: Кэмерон Пирс «Жопогоблины из Освенцима», Карлтон Меллик III «Сатанбургер», Джефф Стрэнд «Умерщвление».

Смотреть: фильмы «Наказание» (2011), «Бивень» (2014), «Резня чуваков на братской вечеринке — 3» (2015).

ЛитРПГ

Жанр, созданный геймерами для геймеров. Фанаты ММОРПГ, для которых виртуальная реальность давно вытеснила аналоговый мир, ищут способы продолжить погружение в цифровое пространство. Вначале геймеры сочиняли фанфики по любимым играм, затем в жанре литРПГ появились лайт-новеллы или ранобэ — бесконечные фэнтезийные саги открыточного формата, иллюстрированные в стиле аниме или манги. Первой среди равных считается ранобэ южнокорейского автора Нам Хи Сона «Легендарный Лунный Скульптор», насчитывающая сейчас 51 том с заявкой на создание нового. Тренд подхватили и принялись раскручивать на бешеной скорости российские авторы. Более того, именно в России издается больше всего игровых историй о фантастических и фэнтезийных мирах, в которые можно вписать себя. Запасешься оружием и местной валютой, внимательно читаешь информационные блоки о предстоящих действиях твоего персонажа и чешешь вперед по страницам, выполняя квест. Идеальный досуг для человека, для которого жить и играть — одно и то же.

Читать: Дмитрий Рус «Играть, чтобы жить», Руслан «Дем» Михайлов «Господство клана Неспящих», Василий Маханенко «Путь Шамана».

Криптоистория

Сам термин «пошел» в народ с легкой руки писательского тандема Г.Л. Олди. В начале двухтысячных фантасты использовали его для определения жанра книги Андрея Валентинова «Печать на сердце твоем». Жанр близок к альтернативной истории, но со своими отличиями, которые автору объяснил Олег Ладыженский, половина авторского дуэта Олди:

"Альтернативная история определяется тем, что автор рассматривает движение исторического процесса по пути, отличному от случившегося в реальности. Криптоистория рассматривает исторический процесс, полностью соответствующий реальному, но причины, приведшие к тому или иному результату, отличаются от известных нам по учебникам и статьям".

Иначе говоря: все было, но совсем не так, от нас что-то скрывают! Как известно, историю пишут победители. Почему бы не представить точку зрения проигравших? Все по секретным документам! Скандалы, интриги, расследования. Тайные общества, загадочные ордена и прочий «Код да Винчи». Иногда за всем стоят инопланетяне и демоны, а не масоны и тамплиеры. Бывает, что персонажи путешествуют во времени, нередки и случаи пресловутого «попаданства». У лучших авторов получается скорее философское переосмысление исторических событий, чем тривиальный детектив со слежкой за Лениным или Наполеоном. Многие российские авторы-документалисты тоже увлекаются криптоисторией, благодаря чему появляются произведения в смежном жанре «кто виноват в том, что мы плохо живем?».

Читать: Андрей Лазарчук и Михаил Успенский «Посмотри в глаза чудовищ», Елена Хаецкая «Ульфила», Андрей Валентинов «Око силы».

Смотреть: сериал «Сыщик Путилин» (2007), фильмы «Первые на Луне» (2004) и «Кредо убийцы» (2016).

Турбореализм

Отечественный жанр, появившийся не как «наш ответ» чему-либо с Запада, а как продолжение традиции реалистичной социальной фантастики, заложенной братьями Стругацкими. Само значение названия до конца неясно, вероятно, это следует понимать как «турбулентный реализм». Некоторые считают, что никакого турбореализма вообще не существует, есть лишь тонкая прослойка интеллектуальных авторов, которым зазорно причислять себя к фантастам, строчащим с каждым годом все больше про доблестных космогвардейцев с бластерами наперевес, светящихся вампиров и рыжих ведьм в магических академиях. В 90-х годах в узкий круг «страшно далеки они от народа» входили писатели Виктор Пелевин, Андрей Лазарчук, Андрей Столяров и Владимир Покровский, который и придумал термин «турбореализм». Но у жанра есть и другие приметы, кроме элитарности как таковой. Теоретики фантастики выделяют в первую очередь принцип надтекста, когда автор выходит за пределы всех слоев будничной реальности, конструируя новую общечеловеческую и опережая свое время. Сиюминутные проблемы человека преображаются в законы мироздания. Волна информации, создаваемой автором, катится из прошлого через будущее в вечность. Второй принцип эпикатастрофизма показывает существование общества как перманентную катастрофу — нравственную, социальную или космологическую. Произведения жанра отличает глубинный психологизм, метафоры, символика и обилие реминисценций. Мир как текст — это турбореализм. Мир как личность — это турбореализм. Мир как проблема, не имеющая решения, — это турбореализм. Или, выражаясь словами группы «Несчастный случай»:

«Мужик, ты чё, самый умный?

И чё, те больше всех надо?»

Читать: Андрей Лазарчук «Опоздавшие к лету», Владимир Покровский «Танцы мужчин», Виктор Пелевин «Чапаев и Пустота».

Смотреть: фильмы «Искушение Б.» (1991), «Пыль» (2005), «Generation П» (2011).

Бояръ-аниме

Самый свежий с пылу с жару молодой прогрессивный, динамично развивающийся жанр. Придуман нашими авторами, которые смотрели много аниме и почерпнули оттуда систему враждующих магических кланов. В принципе бояръ-аниме может считаться разновидностью боевого фэнтези, а иногда технофэнтези, но все же жанр обладает достаточно яркими специфическими чертами. Действие разворачивается в антураже современной Российской империи с князьями, боярами и особами, приближенными к императору. Под развесистой клюквой оперирует главный герой, который в условиях патриархального общества может быть исключительно мужского пола. Няшные тян с наивными большими глазами гроздьями вешаются на доброго молодца, поэтому магические сражения и битвы стихий перемежаются путаными любовными историями. Часты явления «попаданства», когда некто нереальной крутизны оказывается в теле подростка, ученика магической школы. Дальнейшая история понятна: мальчик не только выжил, но и всем показал. В силу новизны большая часть произведений жанра пока публикуется только в Сети, но уже существуют и бумажные версии.

Читать: Николай Метельский «Маски», Владимир Ильин «Повелитель миражей», Антон Демченко «Воздушный стрелок».

Альтернативная география

Изменится ли судьба Крыма, если из полуострова он станет островом? Как будет устроен наш мир, если представить, что в нем никогда не было Америки? Что случится, если Антарктида спонтанно эмигрирует на экватор? А что, если где-то существуют затерянные острова или даже целые миры?.. На самом деле альтернативная география — один из старейших жанров в литературе. К ней можно отнести и приключения Синдбада-морехода, и путешествия Гулливера, и даже древние мифы об Атлантиде. Это всегда «наша» реальность с фантастическим допущением в виде изменившихся очертаний на глобусе, иногда совсем небольших, иногда кардинальных. Действие может развиваться в любой исторический период, важно лишь то, чтобы на события произведения прямо влияла измененная география. Серьезные авторы при таком раскладе исследуют социальные аспекты, писатели легковеснее пишут приключенческие романы. Самые радикальные делают Землю плоской и ставят ее на трех китов — посмотрим, как планета выкрутится!

Читать: Василий Аксенов «Остров Крым», Филип Фармер «Поднять паруса!», Александр Громов и Владимир Васильев «Антарктида online».

Смотреть: фильмы «Земля Санникова» (1973), «Путешествие к центру Земли» (2008), «Конг: Остров черепа» (2017).



Это далеко не все странные, новые, необычные, на-самом-деле-очень-старые жанры, о которых вы не слышали или слышали, просто не знали, как называется ситуация, в которой мудрый седобородый маг палит из калашникова. Фантастика готова видоизменяться, преображаться и делиться до бесконечности. Иные субжанровые порождения не кажутся жизнеспособными или убедительными, но даже самые диковинные образчики (разумеется, когда речь не идет о чистой коммерции) существуют потому, что человеческая фантазия — это штука размером с целую вселенную. И если видового многообразия, необычности и странности не будет в фантастике, то где вообще их искать?

источник
_________________

Привет!Элли, спасибо за новости о жанровом разнообразии
Век живи, век учись.
Похоже, загадочные словечки турбореализм и криптоистория мне следует запомнить))
_________________

Потерю ориентации в пространстве спокойно можно проверить на себе. Достаточно выбрать автобус с извилистым маршрутом и закрыть глаза. Три-четыре поворота ты еще фиксируешь, а дальше уже не понятно, куда едет автобус. Узнала об этом на физике в школе, и конечно же проверяла на себе много раз.

Обман движения часто возникает в пробках. Кажется что едешь ты, а не соседняя машина.
Полная потеря ориентации в пространстве происходит в буран или метель. Последствия часто печальны.


теперь знаю. Спасибо Но разбираться не буду Лениваяяяяя.
_________________

 » Интервью с писателем Алексеем Ивановым

Алексей Иванов: "У современности внутри - фейк"
интервью (текст К. Пульсон)

Биография и произведения автора

У истории есть логика?

Алексей Иванов: В макроизмерении, безусловно, есть. Иначе не было бы никаких теорий общественного развития. Но если смотреть на срок жизни одного поколения, то логику истории можно и не увидеть. В любом случае нет гарантий, что твое понимание истории объективно.

Как, в чем эта логика проявляется, ведь история — процесс не естественный, не биологический? Или отчасти биологический?

Алексей Иванов: Логика определяется не сама по себе, а с точки зрения той теории, которой придерживается наблюдатель. Если он упертый марксист, то для него история будет борьбой классов. Для Гумилева, например, история — это проявление пассионарности. Для современного ученого, последователя Ричарда Докинза, история может быть борьбой мемов за доминирование. Есть множество самых разных теорий. В книге «Вилы» я излагал историю с точки зрения региональных идентичностей — тоже вполне правомерный взгляд. Однако любая теория не всеобъемлюща, хотя кое-какие вещи она объясняет. Видимо, реально история слагается одновременно по множеству стратегий.

Последние четверть века исторические романы особой популярностью не пользовались — зачем роман, лучше документы почитать, там правда, а не писательские фантазии. Поэтому громких сочинений этого жанра практически не было. Сейчас настало время исторических романов?

Алексей Иванов: В каком-то смысле да. Но причина не в том, что народ вдруг решил разобраться в своем прошлом, а в том, что современность ускользает от литературы.

Современность усложнилась или говорить о ней стало сложнее?

Алексей Иванов: С появлением соцсетей и сотовых телефонов современность перешла в слова, за которыми нет дела. О чем рассказывать писателю? Как все болтают друг с другом, но за слова никто не отвечает? Один продюсер жаловался мне, что сейчас трудно снимать детективы: весь фильм люди говорят по сотовым, а в конце кому-то надевают наручники. Нет действия: погонь, слежки, перестрелок, мордобоев.

У современности снаружи — социализация, а внутри — фейк, и все. Поэтому писать о современности в формате реализма стало бессмысленно. Приходится использовать некие фильтры.
Например, гримасы постмодернизма. Или законы жанровой литературы, хотя они условны. Или формат исторического романа. Но писать исторический роман, чтобы говорить о современности, — это методологически неправильно.

Я долго искала точное определение, сейчас проверю его на вас: «Тобол» — роман о пространстве, о судьбах пространства, о судьбах людей, которые в это пространство попали. Именно поэтому «Тобол» — роман без идеологии.

Алексей Иванов: Согласен. Постмодерн как культурная ситуация вообще лишен идеологии, а роман написан в постмодернистском ключе. Если объяснять профанно, то

постмодерн — это смешение всего, сочетание несочетаемого. И петровская эпоха в истории Сибири мне нравится как образец некого «естественного постмодерна».
В Тобольске тех лет, столице Сибири, сошлись представители совершенно разных этносов, культур и эпох. Русские, татары, инородцы, бухарцы, шведы, китайцы, джунгары. Люди из нового буржуазного времени, из феодализма и родового строя. Найти для всех них нечто общее, кроме пространства, попросту невозможно. У них разнятся не только материальные ценности, но и вера, и мораль, и жизненные стратегии.

Писание исторического романа — дело трудоемкое, чисто технически это самый сложный жанр?

Алексей Иванов: В каком-то смысле да. В каком-то смысле нет. Конечно, сложно набрать фактуру далекой эпохи или чужого этноса, но эта проблема решаема. Гораздо сложнее реконструировать непривычное мышление.

Задача более высокого уровня…

Алексей Иванов: …для которой одной фактуры мало. Надо осмыслить и ощутить мировоззрение общества в целом. Возьмем, к примеру, деятельность сподвижников Петра. Ведь они чаще всего вовсе не реформаторы, как сам Петр. Они — заводные солдатики эпохи. Царь приказал им исполнить немыслимое дело — они пошли и исполнили, преодолевая неимоверные трудности, проливая реки крови, вбивая культуру палкой, а правопорядок — террором. Чтобы описать действия какого-нибудь полковника Бухгольца, мало знать факты, надо представить, что чувствовал и думал «заводной солдатик». Так же и со всеми остальными социальными стратами этого романа.

А простота исторического жанра, точнее, его легкость, заключается в том, что основную канву событий придумывать не надо. История ее уже сотворила. Уже дала все оценки. Завершила всю драматургию.
Писателю остается лишь вплести в нее малые, подчиненные сюжеты, связанные с каждым отдельным персонажем, и тем самым оживить колосса, утратившего подвижность и непредсказуемость.

Два самых ярких персонажа «Тобола» — губернатор Сибирский Матвей Петрович Гагарин и картограф, архитектор, писатель Семен Ульянович Ремезов — реальные исторические фигуры. Как «оживляли» их?

Алексей Иванов: Технология примерно такая. Для начала каждому персонажу по разным источникам я составил его личную хронологию: что он делал по месяцам и годам. Потом переплел эти биографии друг с другом. Потом придумал личности, которые были бы органичны хронологиям. Потом определился с отношениями между этими людьми и разработал речевые характеристики. Вот так и создаются, воскрешаются исторические персонажи.

Особо придирчивые ревнители исторического благочестия, например, могут встать на дыбы: а почему Ремезов такой ругатель, такой скандалист? Почему он не добродетельный муж, терпеливо наставляющий окружающих? Почему он орет и бьет палкой по башкам? Но я формировал образ из логики биографии.

Ремезов был простым служилым человеком, но лет в сорок вдруг перелицевался в картографа и зодчего и трудился почти до восьмидесяти лет. Значит, он был человек неудовлетворенный, беспокойный. Ему до всего было дело. Такие люди априори конфликтны, потому что их созидательная энергия бьет ключом. Разумеется, они всем недовольны. Как человек пожилой, Ремезов, несомненно, считал себя умнее и опытнее своих более молодых соратников. Так что реконструкция образа исторического персонажа всегда есть осмысление и экстраполяция его биографии.

Примерно по такой же стратегии я «оживлял» и князя Гагарина.

Остяки, джунгары, бухарцы, как с ними?

Алексей Иванов: В этом случае приходилось реконструировать мышление по этнографическим источникам. И эта работа дала удивительный, так сказать, жанровый результат. Возьмем, например, мифологическое мышление остяка. Остяк не выдумывает богов, чудищ и разную таежную нечисть — он ее видит наяву. Для него вся эта демонология лесных дебрей — реализм в чистом виде. А для нас, русских людей XXI века, это уже фэнтези. А для человека XVIII века (для того же миссионера Григория Новицкого, который по приказу губернатора Гагарина описал странствия митрополита Филофея и его борьбу с бесами) это жанр агиографии, жития святого.

Так что чудеса, присутствующие в романе (и описанные мною по книге Новицкого), всякие Медные Гуси и Обские Старики, — одновременно и вымысел, и твердый исторический факт, взятый из реального источника. Такое совмещение противоположностей и есть постмодерн.

Влияние «Игры престолов», фильма, конечно, как мне кажется, очевидно.

Алексей Иванов: «Тобол», безусловно, похож на «Игру престолов» по причине множества сюжетных линий. Но в случае «Тобола» такое обилие героев — неизбежность. Все эти герои — исторические личности: Ремезов со своей семьей, Гагарин, митрополиты Филофей и Иоанн, полковник Бухгольц, фискал Нестеров, ссыльный Новицкий, шведы Табберт, Ренат, Бригитта Цимс, фон Врех и секретарь Дитмер, офицер Лихарев, сотник Чередов, шаман Нахрач Евплоев, князь Сатыга, и так далее, и так далее. Игнорировать кого-либо было бы некорректно, несправедливо. И я каждому герою дал свой сюжет. Вот «Тобол» и наполнился людьми, как «Игра престолов».

Но не это главное. «Тобол» и «Игра престолов» созданы по одной и той же культурной технологии: это произведения постмодерна в его «демократическом», игровом изводе.

Насколько присоединение Урала и Сибири повлияло на менталитет россиян? И на судьбу России в принципе? Возможен был другой сценарий?

Алексей Иванов: Вспомните учебники истории: Иван Грозный — это Русь, а поляков изгоняли уже из России. Какое событие переделало Русь в Россию? Присоединение Сибири. Точнее, Волги с Казанью и Астраханью, Башкирии и реки Яик с казаками, а также и Сибири. Русь была европейским государством, Россия стала евроазиатской державой.

Возможен ли был другой сценарий? Скорее всего, нет. Грозный стремился к Черному морю, и для этого ему надо было задавить Казанское ханство — оно могло ударить в спину, потому что было союзником Турции и Крыма. Сказавши «Казань», Руси поневоле надо было говорить «Астрахань», «Уфа», «Яицкий городок», «Тобольск» и так далее. Порыв на восток был «генетически запрограммирован» в желании двигаться на запад. А ресурсы, которыми обладали новые территории, необходимость осваивать новые земли в конкретных исторических условиях предопределили формат Российского государства: монархию с сильным креном к восточному типу.

Инерция этого формата докатилась и до XXI века.

Без своих пространств Россия сейчас была бы куда больше похожа на Польшу или Чехию, и никто бы не говорил про «особый русский путь» и «загадку русской души».
Хорошо это или плохо — каждый решает для себя сам. Есть и другое обстоятельство. Дело в том, что Россия до 1745 года не нашла ни одного собственного месторождения золота. А золото необходимо для функционирования экономики. Золото приходилось привозить из-за границы. И у России для Европы был только один товар, который пользовался бешеным спросом, — пушнина. Пушнину в изобилии поставляла Сибирь. С одной стороны, это было хорошо. А с другой стороны — плохо. Добыча пушнины не зависела от сельского хозяйства или промышленности, значит, эти отрасли можно было не развивать. Первое условие развития — личная свобода работников, и сибирские богатства позволяли России сохранять крепостное право.

Даже Петр, который так стремился сделать Россию европейской, не решился на отмену крепостного права. И оно выбило Россию с магистрали общеевропейского пути.
В общем-то, и ныне ситуация схожа. Сибирские нефть и газ (пресловутая «нефтяная игла») не позволяют России довести до конца экономические и политические реформы. Так что природные богатства — вещь амбивалентная.

Сибирь — пространство совершенно с особыми внутренними законами, почти идеальный мир, где всем хватает места, где все могут найти себе занятие, где можно не отнимать, а осваивать.

Алексей Иванов: Отнимать все равно приходилось, не будем заниматься самообманом. Но то, что Сибирь в каком-то смысле была русским идеалом, это верно. Не зря же в Сибирь бежало столько народа. Сибирь не имела крепостного права — это уже само по себе привлекало людей. Сибирь вовсе не была такой суровой, какой ее принято изображать: южная Сибирь по климату ничуть не хуже, чем, скажем, Воронежская область. Лесостепная Сибирь плодородна — переселенцы не голодали. Сибирь заселена слабо: там действительно всем хватает места. В общем, жить в Сибири было достаточно комфортно. Добраться было сложно, сложно было освоиться на новом месте, но жить — хорошо.

источник
_________________

3 марта - Всемирный день писателя.
Поздравляю всех авторов с праздником!
Творческого роста, личного счастья и успехов в добрых начинаниях!

_________________

 » А. Горбов Писатель должен писать

Александр "Котобус" Горбов "Писатель должен писать"


Писатель должен писать. Точка.

Смотрю на авторов, от новичков до издающихся, и в голову лезет только одна мысль — писатель должен писать. Не бегать с воплями, не ныть, не лезть учить как жить, а писать. Писателя делает только его текст. И ничего больше.

I. Приходит начинающий или не очень писатель на форум/блог/чатик, где есть его коллеги, становится в патетическую позу и начинает заламывать руки: «ах, меня не читают», «ой, никто мои шедевры не хвалит», «ох, не ценит меня читатель», «надо пиарить себя, а мне совесть/воспитание/стеснительность не позволяют». И понеслось! Куча таких же набегает и уже хором…

Дружок! Писателю, в сегодняшних условиях перегретого рынка, безусловно надо пиариться. Но больше — ему надо писать. Тратить время не на нытьё, а на свой текст. Если ты именно пишешь, осознанно, работая над текстом, а не гонишь «проду», то мастерство растет. Текст становится лучше. И читатель на него приходит охотнее.

Пиариться тебе всё же придется, никуда не деться. Но при хорошем тексте, и когда его много, а не три странички — рекламных усилий надо будет меньше. Если текст чудесный, то на него сарафанное радио работает во всю силу.

II. Разборки. Очень любят авторы устраивать скандалы и скандальчики. Кто у кого спер идею, слямзил обложку, не так посмотрел, плохую рецензию накатал, посмел не оставить хороший отзыв… Тысячи причин кидать в друг друга жидкой грязью. А уж на глазах коллег, да еще привлечь сторонников... И плевать, что это видят читатели.

Милый мой человек! Этим ты не сделаешься знаменитым писателем. Только известным скандалистом. Оно тебе надо? Толку от этого ты все равно не добьешься. Только нервы испортишь.

Лучше садись и пиши. Только текст может сделать тебя великим.

III. «Я пишу неформат, — говорит автор, и значительно на всех смотрит, — это не ваши книжки для масс, не банальные любовные романы, это настоящее искусство, вот и мало читателей. Не все могут читать умную книгу. Вернее, читать могут не только лишь все, мало кто может это делать». И демонстрирует гордый профиль настоящего аристократа.

Дружище! Любой сегодняшний неформат, завтра может стать бестселлером. Или родоначальником нового жанра. Только это должен быть отличный текст. Такой, что оторваться невозможно, а не унылое размазывание манной каши по тарелке, выдаваемое за экспрессионизм. А потому — садись писать. Пиши свой неформат, сделай его идеальным, а не жалуйся на плохого читателя.

IV. Добившийся хоть какого-то успеха автор может впасть в другую крайность. Пишет себе зелёнкой на лбу большими буквами «ум-честь-совесть эпохи, властитель душ человеческих» и лезет в чужие сферы. Учит жить, ныряет в политику, рассказывает как обустроить Лапландию, добиться всеобщего счастья, воспитывать детей, кошек и хомячков.

Человече! Очнись! Ты можешь писать чудесные книги, но как только делаешь шаг в другую сферу, твои заслуги обнуляются. Даже сто написанных книг не дают тебе авторитета и права учить в других областях жизни. Хочешь нести добро? Неси в книгах. А лезешь в иные области — будь готов начать с нуля и заново зарабатывать авторитет. Потому что сила писателя — только в тексте.


Писатель! Назвался таким званием — оправдывай его. Садись и пиши. Как только ты перестаешь это делать — всё, сливай воду и гаси свет. Запомни — писатель должен писать. Dixi.


(с) "Гнездо дядюшки Котобуса"
_________________

 » В. Шкловский О писателе и производстве

Виктор Шкловский "О писателе и производстве"
из книги "Литература факта"

***

Справка: Виктор Борисович Шкловский (12 [24] января 1893 — 5 декабря 1984) — русский советский писатель, литературовед, критик, киновед и киносценарист. Лауреат Государственной премии СССР (1979). К важнейшим научным открытиям Шкловского относят введённое им понятие остранения — неожиданного свежего взгляда на уже ставшее привычным как основу художественного эффекта в разных видах искусства — и, в области теории художественной прозы, различение фабулы и сюжета, то есть собственно рассказываемой истории и конструкции этого рассказа. Википедия

***

В организации ВАПП — три тысячи писателей; это очень много.

Когда Льву Николаевичу Толстому уже было 56 лет, то он написал жене следующее письмо: «Я сломал себе руку и, пока лежал, почувствовал себя профессиональным писателем». К этому времени уже была написана «Война и мир».

Современный писатель старается стать профессионалом с 18 лет, старается не иметь другой профессии, кроме литературы. Это очень неудобно, потому что жить ему при этом нечем; в Москве он живет у знакомых, или в доме Герцена, на лестнице; а некоторые в уборной, так человек 6; но даже уборная не может вместить всех желающих, потому что, как сказано, их три тысячи.

Это небольшое несчастье, потому что можно было бы построить специальные казармы для писателей, — находим же мы, где разместить допризывников, — но дело в том, что писателям в этих казармах писать будет не о чем.

Для того, чтобы писать — нужно иметь другую профессию, кроме литературы, потому, что профессиональный человек — человек, имеющий профессию, — описывает вещи так, какое он имеет к ним отношение. У Гоголя кузнец Вакула осматривает дворец Екатерины с точки зрения кузнеца и маляра и, может быть, опишет дворец Екатерины. Бунин, описывая Римский форум, описывает его с точки зрения русского человека из деревни.

Лев Николаевич Толстой писал как профессионал-военный, артиллерист, и как профессионал-землевладелец; он шел по линии своих профессиональных и классовых интересов для создания художественных произведении. Например, «Хозяин и работник» написан тогдашним хозяйственником и мог бы быть прочитан на тогдашнем производственном совещании дворян, если бы такие были.

Если взять переписку Толстого и Фета, можно установить, что Толстой — это мелкий помещик, который интересуется своим маленьким хозяйством; хотя помещик на самом деле он был не настоящий, и свиньи у него все время дохли, но это поместье заставило его изменить формы своего искусства.

Если бы Лев Николаевич Толстой в 18 лет пошел бы жить в дом Герцена, то он Толстым никогда не сделался бы, потому что писать ему было бы не о чем.

Пушкин представляет пример более профессионального писателя; он живет литературным заработком, но движется он вперед, отходя от литературы, например, к истории.

Заниматься только одной литературой — это даже не трехполье, а просто изнурение земли. Литературное произведение не происходит от другого литературного произведения непосредственно, а нужно ему еще папу со стороны. Это давление времени является профессивным фактором, без него нельзя создать новые художественные формы.

Роман Диккенса «Записки Пиквикского клуба» был написан по заказу, как подписи к картинкам неудачи спортсменов. Величина глав Диккенса определилась необходимостью печататься отдельными кусками. Вот это уменье использовать давление материала сказалось и в работах Микеланджело, который любил брать для работы испорченный кусок мрамора, потому что он давал неожиданные позы его статуэткам, — так сделан Давид. Театральная техника давит на драматурга, и технику Шекспира нельзя понять, не зная устройства шекспировской сцены.

Писатель должен иметь вторую профессию не для того, чтобы не умирать с голода, а для того, чтобы писать литературные вещи. И эту, вторую, профессию не должен забывать, а должен ею работать; он должен быть кузнецом или врачом, или астрономом. И эту профессию нельзя забывать в прихожей, как галоши, когда входишь в литературу.

Я знал одного кузнеца; он принес мне стихи; в этих стихах он дробил молотком чугун рельс. Я ему на это сделал следующие замечания: во-первых, рельсы не куют, а прокатывают; во-вторых, рельсы не чугунные, а стальные; втретьих, при ковке не дробят, а куют; и, вчетвертых, он сам кузнец и должен сам знать лучше меня. На это он мне ответил: «Великолепно, да ведь это стихи».

Для того, чтобы быть поэтом, нужно в стихи втащить свою профессию, потому что произведение искусства начинается со своеобразного отношения к вещам, не старо-литературного отношения к вещам. Создавая литературное произведение, нужно стараться не избежать давления своего времени, а использовать его так, как корабль пользуется парусами. Пока современный писатель будет стараться как можно скорее попасть в писательскую среду, пока он будет уходить от своего производства, до тех пор мы будем заниматься каракулевым овцеводством; а это овцеводство состоит в том, что овцу бьют — она делает выкидыш, и с мертвого ягненка сдирают шкуру.

Самое важное для писателя, который начинает писать, — это иметь собственное отношение к вещам и видеть вещи как неописанные и ставить их в ненаписанное прежде отношение. Очень часто в литературных произведениях рассказывается о том, как иностранец или наивный человек приехал в город и ничего в нем не понимает. Писатель не должен быть этим наивным человеком, но он должен быть человеком, заново видящим вещи.

На самом деле происходит другое: люди не умеют видеть окружающего, поэтому средний современник, начинающий писать, не может написать обыкновенную корреспонденцию в газету; получается, что корреспондент имеет сведения о своей деревне из газеты — он читает газету, использует ее, как анкету, и потом заполняет ее событиями своей деревни; если в анкете события не упоминаются, то он их не ставит; в результате мы не знаем, усиливается кулачество в деревне или нет. Конечно, корреспонденции сейчас с лесопильного, с швейного завода, из Донбасса не отличаются ничем: «Нужно подтянуться, пора поставить вентилятор, и течет крыша».

Я не говорю, что нужно в корреспонденции рассказывать анекдоты. Но не нужно корреспонденту и писателю описывать те же самые вещи, только в обмолвках проговариваясь о реальных вещах. Кроме того, иногда он и не корреспондент и не писатель, а садится за стол и начинает писать роман листов в восемь и потом присылает с запиской, что «может быть, вышло». Конечно, выйти не может потому, что писать роман в восемь листов сразу так же невозможно, как, не смотря ни разу в телескоп, начертить карту звездного неба.

Леонид Андреев много лет проработал судебным корреспондентом в газете. Судебным корреспондентом в газете работал Чехов; Горький работал в газете под псевдонимом. Диккенс работал в газете много лет.

Из современных писателей многие работали в газетах, в типографиях ментранпажами, в мелких журналах и т. д., и т. д.

Настоящая литературная школа состоит в том, чтобы научиться описывать вещи, процессы. Например, очень трудно описать словами, без рисунка, как завязать узел на веревке. Описать вещи точно так, чтобы их можно было представить и только одним способом, тем самым, которым они описаны. И нужно не лезть в большую литературу, потому что большая литература окажется там, где мы будем спокойно стоять и настаивать, что это место самое важное[2].

Представьте себе, что Буденный захотел бы выслужиться в царской армии, — он бы дослужился до прапорщика; но участвуя вместе с другими в революции и изменяя тактику боя, он сделался Буденным.

Часто бывает, что писатель, работающий в самых, казалось бы, низких отраслях литературы, сам не знает, что он создает большое произведение. Боккаччо, итальянский писатель времен Возрождения, который написал «Декамерон» — собрание рассказов, стыдился этой вещи и даже не сообщил о ней своему другу Петрарке, и в список «Декамерон» не попал. Боккаччо занимался латинскими стихами.

Достоевский не уважал романы, которые писал, а хотел писать другие, и ему казалось, что его романы газетные; он писал в письмах: «Если бы мне платили столько, сколько Тургеневу, я бы не хуже его писал». Но ему не платили столько, и он писал лучше.

Большая литература — это не та литература, которая печатается в толстых журналах, а это литература, которая правильно использует свое время, которая пользуется материалом своего времени.

Положение современного писателя труднее положения писателя прежних времен, потому что старые писатели фактически учились друг у друга. Горький учился у Короленко и очень внимательно учился у Чехова, Мопассан учился у Флобера.

Нашим же современникам учиться не у кого, потому что они попали на завод с брошенными станками и не знают, который станок строгает, который сверлит; поэтому они не учатся часто, а подражают, и хотят написать такую вещь, какая была написана прежде, но только про свое. Это неправильно.

Каждое произведение пишется один раз, и все произведения большие, как «Мертвые души», «Война и мир», «Братья Карамазовы», все они написаны неправильно, не так, как писалось прежде. Они были написаны по другим заданиям, чем те, которые были заданы старым писателям. Эти задания давно прошли, и умерли люди, которые обслуживались этими заданиями, а вещи остались, и то, что было жалобой на современников, обвинением их, как в «Божественной комедии» Данте или в «Бесах» Достоевского, стало литературным произведением, которое могут читать люди, совершенно не заинтересованные в отношениях, создавших вещь.

Литературные произведения не создаются почкованием — так, как низшие животные — тем, что одни роман делится на два романа, а создаются от скрещивания разных особей, как у высших животных.

Есть целый ряд писателей, которые стараются взять старые произведения, вытрясти из них имена и события и заменять своими; они пользуются в стихотворениях чужим построением фраз, чужой манерой рифмовать — из этого ничего не выходит — это тупик.

Если вы хотите научиться писать, то прежде всего хорошо знайте свою профессию. Научитесь глазами мастера смотреть на чужую профессию и поймите, как сделаны вещи. Не верьте обычным отношениям к вещам, не верьте привычной целесообразности вещей — это первое.

Второе — научитесь читать, медленно читать произведения автора и понимать: что для чего, как связаны фразы и для чего вставлены отдельные куски. Попробуйте потом из какой-нибудь страницы автора выбросить кусок.

Например, у Толстого описывается сцена между княжной Мари и ее стариком-отцом; во время этой сцены визжит колесо; вот вычеркните это колесо — посмотрите, что получится. Посмотрите, чем можно было заменить это колесо, хорошо ли было бы поставить тут пейзаж за окном, описание дождя или «кто-то прошел по коридору». Сделайтесь сознательным читателем.

Когда писал Пушкин, то его дворянская среда в среднем умела писать стихи, т. е. почти каждый товарищ Пушкина по лицею писал стихи и конкурировал с Пушкиным в альбомах и т. д., т. е. было такое же уменье писать стихи, как у нас сейчас умение читать. Но это не были поэты-профессионалы. В этой среде людей, понимающих технику писания, и мог создаться Пушкин.

Литературный работник не должен избегать ни профессиональной работы вообще, ни занятия каким-нибудь ремеслом, ни газетной корреспондентской работы, при чем техника производства везде одна и та же. Нужно научиться писать корреспонденции, хронику, потом статьи, фельетоны, театральные рецензии, бытовой очерк и то, что будет заменять роман; т. е. нужно учиться работать на будущее — на ту форму, которую вы сами должны создать. Обучать же людей просто литературным формам, т. е. уменью решать задачи, а не математике — это значит обкрадывать будущее и создавать пошляков.
_________________

Кстати, согласна со статьей. Замечала, что люди, занимающиеся исключительно писательством, несколько мельчают в своих текстах. Конечно, должны быть и исключения, но профессионального зрения в таких текстах явно перестает хватать.
С другой стороны, встречала статью, где автор утверждает, что писатель должен работать там, где не надо работать головой, чтобы руки и голова соскучились по творчеству к вечеру - вечный писательский голод - и голова освободилась от стресса и отдохнула после рабочего дня - и была готова к писательству и фантазии
Я бы была только "за" - но увы, моя работа - как раз стресс на стрессе, и остановиться некогда, и жить ею надо каждую секунду. Писать получается только урывками, с затуманенной головой.
Здесь важен баланс, но если добавить сюда ещё семью и пару-тройку хобби - миссия становится почти невыполнимой.
Стремимся к равновесию)
___________________________________

Не всегда. Я, иногда, чтоб отвлечься от научных статей и методичек, переключаюсь именно на творчество


Точь-в-точь мои мысли...


Точно, иногда спасает тайм-менеджмент, но не во всех случаях
_________________

 » Главный по тарелочкам: интервью с Антоном Первушиным

Главный по тарелочкам: интервью с Антоном Первушиным

Пожалуй, ни один российский автор не написал такого количества научно-популярных книг, посвященных истории космонавтики, как дважды лауреат Беляевской премии и финалист «Просветителя» Антон Первушин. Свою карьеру он начинал как писатель-фантаст, одно время активно выступал за возрождение отечественной научной фантастики — но большинство жанровых премий получил за нон-фикшн: книги «Завоевание Марса», «10 мифов о советской фантастике», статьи «Кинопробы космической экспансии», «Итерация мечты», «„Лунная радуга” и моральный закон», «Сумма космонавтики. Взгляд Станислава Лема на будущее космической экспансии» и другие. Василий Владимирский поговорил с Антоном Первушиным о том, что происходит в России с научно-популярной литературой и «твердой» научной фантастикой, об Илоне Маске, перспективах космической экспансии и, конечно, о скандальном иске против телеведущего Игоря Прокопенко и канала РЕН-ТВ.

- Антон, каждый год накануне Дня космонавтики к вам начинается настоящее паломничество журналистов как к эксперту по пилотируемой космонавтике и всему, что связано с этой темой. Как так получилось, что вы оказались «главным по тарелочкам»?

- Честно говоря, когда я начинал писать, то не думал, что буду заниматься космонавтикой больше, чем это необходимо при работе над художественными текстами. Но в последнее время начали рассекречиваться документы из истории космонавтики — например, появилось много документов о советской лунной программе, о военных проектах, о крылатых космических кораблях и тому подобном. Мне самому не хватало книг на эту тему, я искал их, но не находил. И тогда я решился восполнить пробел. Тема вызвала интерес у читателя, издатели пришли с новыми предложениями, и всё, как говорится, заверте... Конечно, предмет моих интересов как исследователя-любителя менялся со временем, но меня всегда привлекала тема взаимодействия научно-технической мысли и игры воображения. И в этом смысле космонавтика, ее прошлое и будущее дают практически неисчерпаемый материал для осмыслений и обобщений. Вероятно, именно это и вызывает интерес читателей.

- Что вообще происходит в России с популяризацией космонавтики? Почему в стране, первой запустившей спутник и выведшей человека на земную орбиту, такой провал с этой темой?

- Тут надо смотреть шире. Провал с изданием вообще любой научно-популярной литературы длился двадцать лет, начиная где-то с 1992 года. Ее место в книжных магазинах заняли книги по военной истории и вооружениям. Сам сектор научно-популярной литературы оказался захвачен популяризаторами разных лженаучных и сомнительных теорий типа палеоконтакта или альтернативной хронологии, уфологами. Мне и самому приходилось, что называется, маскироваться под тренд. К примеру, мои первые книги по истории космонавтики, вполне серьезные, назывались «Битва за звезды», «Астронавты Гитлера», «Космонавты Сталина» — сегодня мне об этом то и дело напоминают. Но такое вот было время, увы. Политическая и экономическая деградация сказались на науке, а где нет развития науки, там нет спроса на ее популяризацию. Ситуация изменилась совсем недавно, стало выходить много научно-популярных книг, в том числе о космонавтике. Появились площадки для расширения популяризации, профильные премии, в моду вошли лекции. К сожалению, большинство книг пока переводные, но это легко объяснить: двадцатилетний провал невозможно сразу компенсировать — издатели созрели, а вот авторы еще нет. Научные журналисты привыкли работать с небольшими текстами, а ученые в подавляющем большинстве не готовы пока заниматься популяризацией. Но ситуация быстро меняется к лучшему.

- Недавно вы при поддержке Клуба научных журналистов и фонда «Эволюция» подали в суд на Игоря Прокопенко и канал РЕН-ТВ за использование фрагментов вашего интервью в фильме и книге о фальсификации американцами полета на Луну. Ваши соратники по фантастическому цеху уже предположили, что это совместная с РЕН-ТВ пиар-акция.

- Шутники мои соратники. Потому что если они это всерьез, то им прямая дорога в поклонники теории плоской Земли и прочего конспирологического бреда, которым круглые сутки потчует своих телезрителей канал РЕН-ТВ. Суть конфликта в том, что мне и не только мне предельно надоела ситуация, когда РЕН-ТВ и конкретно Игорь Прокопенко слишком вольно распоряжаются интервью, которые им дают эксперты. Мало того, что представители канала занимаются прямым обманом приглашаемых экспертов: утверждают, что снимают научно-популярные фильмы, а потом помещают интервью в ненадлежащий контекст, который девальвирует высказывание. Например, я говорю: есть независимые доказательства полетов американцев на Луну. РЕН-ТВ цитирует меня и тут же добавляет в таком духе: есть и такое мнение, но мы-то знаем лучше — американцы всё подделали. То есть получается, что я малокомпетентный идиот. Зачем тогда приглашали? Зачем цитируете? Бывает, обрезают интервью так, что меняется смысл высказывания. Я как-то излагал им под запись гипотезу фантаста Александра Казанцева, что астероиды — это осколки планеты Фаэтон, которую разрушила ядерная война. Но в фильме фрагмент интервью представили таким образом, будто я чуть ли не автор этой бредовой гипотезы. Но в суд я подал только после того, как Прокопенко фрагменты из моих интервью опубликовал в своих книгах. И тут речь идет уже не только о хитрых манипуляциях с моими высказываниями, но и о нарушении авторских прав, ведь согласия на использование интервью в каком-либо другом формате, кроме телевизионного, я не давал.

- В 2011 году ваша книга о Юрии Гагарине «108 минут, изменившие мир» вышла в финал премии «Просветитель». Прошло семь лет — как изменились наши представления о жизни и судьбе первого в мире космонавта?

- Собственно, книга «108 минут, изменившие мир» не столько о Гагарине, сколько о подготовке и осуществлении первого полета в космос. Я долгое время полагал, что история Юрия Алексеевича Гагарина как человека хорошо изучена, что официальным биографиям можно верить. Но в 2011 году были опубликованы новые рассекреченные документы, которые вступили в противоречие как с советскими, так и постсоветскими биографиями космонавта. Оказалось, что в книгах о Гагарине очень много вымысла. С другой стороны, в этих биографиях остается очень много «белых пятен», особенно когда речь идет о его жизни после полета. Мне стало обидно за космонавта, и недавно я написал книгу «Юрий Гагарин: один полет и вся жизнь», в которой постарался показать, что реальная жизнь Гагарина отличалась от примитивной картинки, созданной пропагандистами и биографами. Впрочем, нельзя сказать, что работа в этом направлении завершена. Если появятся еще какие-то документы — например, личный дневник Гагарина, — то, вероятно, отдельные эпизоды снова придется уточнить или пересмотреть.

- Неизбежный хайповый вопрос. Илон Маск — частный предприниматель, который добился того, что оказалось не по зубам Роскосмосу и NASA, запустил сверхтяжелую ракету. Как вы оцениваете его успехи?

- Что значит «не по зубам»? И у нашей страны, и у США были сверхтяжелые ракеты с грузоподъемностью 100 тонн, они успешно летали в космос. И давайте прямо скажем: грузоподъемность ракеты Falcon Heavy заявлена около 64 тонн в одноразовом варианте, но такой груз она на околоземную орбиту пока не выводила, и нет ясности, когда произойдет запуск с подтверждением заявленных характеристик. Сегодня мы можем анализировать только один запуск новой ракеты Илона Маска, и при этом видим, что на орбиту было выведено всего-то 6 тонн, включая верхнюю ступень, — то есть по массе Маск фактически повторил запуск корабля «Восток» с Юрием Гагариным. Конечно, Маск умеет делать многое, чего сегодня не умеет никто: он научился возвращать ракетные ступени и использовать их вторично, создал многоразовый беспилотный корабль для доставки грузов к МКС и так далее. Однако его амбициозные планы настолько часто расходятся с реальностью, что я не стал бы спешить и говорить, что он «перетянул на себя рынок космических запусков». Например, он давно обещает запустить пилотируемый корабль на орбиту и исследовательский аппарат на Марс, но «дедлайны» всё сдвигаются и сдвигаются. Впрочем, главное Илон Маск уже сделал: он снова пробудил в обществе интерес к космическим полетам и заставил государственные космические агентства шевелиться, изыскивать пути повышения эффективности своих инициатив.

- Недавно мы говорили с Дэвидом Брином, вашим коллегой, американским футурологом и писателем-фантастом. При всем уважении к Маску он полагает, что главной целью американской космической программы в ближайшие десятилетия станет все-таки не Марс, а Пояс астероидов. А на ваш взгляд, к какому небесному телу полетят в ближайшее время пилотируемые космические корабли?

- Я согласен с Дэвидом Брином. Малые тела Солнечной системы как цель космической экспансии на данном ее этапе куда предпочтительнее Луны или Марса по ряду причин. И одно время NASA действительно прорабатывало соответствующие проекты, результатом которых должны были стать высадки на астероиды, регулярно сближающиеся с Землей. К сожалению, реализация этих планов приостановлена, главной ближайшей целью опять названа Луна, NASA собирается строить обитаемую станцию на селеноцентрической орбите. Новый проект, конечно, критикуют специалисты, но в любом случае, если он будет реализован, то космические агентства получат опыт длительных пилотируемых полетов вне околоземной орбиты, и он будет востребован, если стратегия снова изменится — на этот раз в пользу астероидов.

- От космонавтики — к фантастике. Несмотря на постоянно растущий интерес к научно-популярной литературе и просветительским лекциям, в России как-то неважно со «строго научной» фантастикой. За примерами далеко ходить не надо: ваша последняя сольная фантастическая книга, сборник «Иные пространства», вышла в 2015 году, смешным тиражом — 500 экземпляров. С тех пор вы успели выпустить то ли четыре, то ли пять научно-популярных книг. С чем связан такой перекос?

- Отвечу честно: фантастам платят мало. И с каждым годом всё меньше и меньше. Ведь оплата зависит от тиражей, а сегодня даже коммерческие проекты просели по тиражам на порядки — что уж говорить о твердой научной фантастике, которая и раньше-то не пользовалась массовым спросом? При этом качественная НФ требует от писателя более высоких трудозатрат, чем, скажем, саги о вампирах или магических академиях. Причины падения спроса можно долго перечислять, но главная, на мой взгляд, переизбыток предложения: на внимание современного читателя претендует не только великое множество книг, включая классику, но и фильмы, сериалы, соцсети. Чтобы привлечь внимание, надо писать нечто очень яркое и оригинальное, но на это мало кто способен. С другой стороны, научно-популярная литература находится на подъеме, потому что спрос растет, а предложение пока заметно отстает. Фильмы и соцсети здесь не могут конкурировать с текстом, потому что усвоение специфической информации требует особой собранности: чтение научно-популярной литературы не развлечение, а определенная мыслительная работа. Получается, что писать научпоп сегодня выгоднее: тиражи и гонорары растут, читатель у такой литературы умный и заинтересованный в качественном продукте.

- Что любопытно, переводную «твердую» научную фантастику у нас в последние годы издают, допечатывают, читают, обсуждают: романы Нила Стивенсона, Питера Уоттса, Кима Стенли Робинсона, Лю Си Цыня, Эндрю Вейера, антологии под редакцией Гарднера Дозуа и многое другое. Произведения не сказать чтобы самые простые для восприятия. Что в них есть такого, чего нет у нас?

- Мне кажется, тут несколько факторов. Англоязычная НФ лидирует в жанре со времен Герберта Уэллса. Она всегда развивалась свободнее, чем советская или российская. Даже если в США принимались какие-то цензурные ограничения, в Англии их игнорировали. И наоборот. Англоязычная аудитория больше, чем русскоязычная. И авторов, соответственно, больше. С другой стороны, многие темы в отечественной фантастике были под негласным запретом, в том числе и те, которые связаны с передовой научной мыслью. В результате мы получили «бедную» научную фантастику, которая, конечно, не может всерьез конкурировать с англоязычной, имеющей столетний опыт свободного поиска. Бедную в плане философии, бедную в плане футурологии, бедную в плане оригинального антуража. Да и двадцатилетнее отсутствие хорошего научпопа на русском языке сказывается, ведь далеко не всякий фантаст способен осилить специальные многорафии, поэтому часто оперирует популярными пересказами. Но спрос-то на современную качественную НФ среди российских читателей все равно есть — да, он небольшой, но стабильный. И перечисленные авторы его вполне удовлетворяют. Тут еще можно добавить, что востребованность англоязычной фантастики поддерживают отличные голливудские экранизации, но это, по-моему, и так понятно. Конкурировать здесь мы не в силах.

- Вы много пишете об истории НФ, пять лет назад ваша книга «10 мифов о советской фантастике» получила премии «Двойная звезда» и «Серебряный Роскон». Казалось бы, неосвоенного материала море, куда ни плюнь — интрига, но капитальные исследования если и печатают, то в год по чайной ложке, самиздатовскими тиражами. Даже переводные биографии и автобиографии классиков жанра от Азимова до Балларда печатают на коленке энтузиасты, а не крупные издательство. В чем тут дело: нет читательского спроса, издательских ресурсов не хватает?

- На мой взгляд, главная проблема тут в том, что историю фантастики у нас не воспринимают как нечто серьезное и заслуживающее внимания, тщательного изучения. Причем именно по этому вопросу наблюдается редкое единство мнений между литературоведами, издателями, писателями и читателями. Нет, конечно, в России найдется человек полтораста, которым история фантастики, отечественной или иностранной, интересна всерьез, но именно этой аудиторией и ограничиваются издания, которые готовят энтузиасты. Каков спрос — таково и предложение. Всё же я верю, что ситуация будет меняться. Ведь история фантастики как жанра — это часть истории культуры и часть истории науки. Отечественная научно-популярная литература в своем развитии будет неизбежно осваивать пустующие ниши — доберемся когда-нибудь и до изучения фантастики.

gorky.media
_________________