ОСТРОВ ЮГА. Амир

Поймав мяч, переданный мне соперником - это боги застили ему глаза, не иначе - я снова рванул на вражескую половину поля, по дороге заехав своему благодетелю локтем. Не нарочно, но как тут докажешь?
Грязь чавкала под ногами и отлетала в стороны комьями, цепляясь за все и всех вокруг.
Пробежав половину поля, я понял, что не успеваю и, затормозив ровно на середине, бросил мяч, со всех сил ударил по нему ногой.
Ощущение было такое, будто я пнул камень.
Кожа сразу засветилась ярко-красным, гарантируя синяк в не очень отдаленном будущем.
Но оно того стоило.
"Гол!" - донеслось с трибун.
Да, стоило.
_________________

Трибуны взревели победным кличем, а я сплюнул на песок, и вцепился в мяч при следующей раздаче. Ноги уже откровенно ныли, требуя отдыха. Но ничего, покой нам только снится. Отмахнувшись от летящего на перехват парня, нырнул ему под руку, еще сильнее прижимая к себе мяч. Сейчас счет был равный и этот мяч мог решить исход, при благоприятном взоре Богини в нашу сторону. Не только в нашей команде был огромный Факир, но и в рядах соперника ученик мясника Адим, славился силой в руках и огромен был, словно песчаный бархан. Решив не рисковать, делаю пас Абдул-Малику, да хранит его Санва. Сейчас все решится.

»» 05.10.14 17:13 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Хассан не сплоховал – получив от меня мяч, сделал несколько точных переходов и повел его к воротам, а там – пасанул, но – не тому, дождь залил глаза – мяч получил нижнемирец и воспользовался своей сноровкой, не иначе как Санва благоволит ему, мяч в воротах.
– Гол! – заорали на трибунах, только нам впору не радоваться, а плакать, мяч, который мог решить исход матча в нашу пользу – сравнял счет и теперь…
Пас летит мне, и я понимаю, что теперь я как раз и отвечаю за этот исход…
Понимаю, что не пробью по воротам, пасую мяч нашему игроку, он – второму, и вот они уже у ворот противника, удар. Мимо. Какая жалость.
_________________

Делегат дома Аэрас говорит много, но все не о том. Ни слова о политике, ни намека на истинную цель визита. Специально, чтобы усыпить бдительность, или же он, действительно, в Амире впервые и лишь ради развлечений? Что ж, не будь у амирянок столь строгое нравы, то девицы непременно нашли бы привлекательными его правильные черты лица, и притягательной ту простую легкость, с которой он несет себя. Но воспитание не позволяет девушкам открыто выказывать внимание, подозреваю, даже говорить с иноземцами, что, конечно же, наводит на юношу печаль.
Достаточно дипломатично Генрих придерживается нейтральных тем, что, пожалуй, даже скучновато для девушки, не имеющей ни малейшего представления о том, как могут выглядеть халуки. Глупо представлять, будто они похожи на обычных дождевых червей, но нарисовать четкую картину я не могу, да и не хочу, не так давно узнав о том, что из них делают сладости.
- Прежде мне не доводилось бывать в Амире, - я могла бы улыбнуться, чтобы сойти за саму невинность в образе молоденькой девушки, но маска и плащ все равно скрывают лицо и фигуру. Разве что глаза, ярко-голубые, сияющие да руки с нежными тонкими пальцами способны что-то рассказать обо мне. А вот он на виду, каждым своим движением выдавая себя, свои эмоции, чувства. Где-то я могу прочитать досаду, где-то неуверенность в чем-то, ведь общаться с маской сложно. И все же он держится молодцом, что нравится мне.
Поскольку понятно, что, впервые посещая Амир, песчаного червя и охоту на него я видеть не могла.
- Мужчины любят охоту, а она всегда зрелищна, - ответ напрашивается сам, скрываясь с языка продолжением фразы: - думаю, увидеть это весьма интересно. Верно? Ктому же я хотела выехать в пустыню, есть что-то завораживающее в тех звуках, что рождает ветер, меняя очертание барханов…
Договорить не успеваю, в поле зрения попадает быстро приближающийся слуга. Он кланяется мне, извиняясь за беспокойство, и говорит, что у него послание от амиршаха. Интригует, поэтому слушаю с интересом. Киваю головой в знак того, что принимаю приглашение, ибо беседа наедине дорогого стоит, хотя цель ее мне не ясна, и отпускаю слугу.
- Я думаю, мы с вами, Генрих, обязательно встретимся в пустыне, - говорю уверенно, ведь других планов на завтрашний день у меня нет. – А сейчас прошу простить меня, амиршаха нельзя заставлять ждать.
_________________

 » Утро - День . Четвертого ролевого дня. Эпизод.

Добыча Ярита.
Золотые волны заливает светом, и те блестят в лучах утренних солнц. Богиня лелеет свое детище взглядом, и мир упивается от радости так же видеть ее великолепное око. Среди всего этого песчаного моря, желтого и золотого, и следует искать священный камень. Он создан светом божьей любви, и омыт ночью дождя. Слеза песков, яррит - камень этой ночи, самый ценный из драгоценностей. Солнечный камень блестит и переливается в песках пустынного Амира, призывая искателя. Сегодня каждый может носить имя охотник. Ведь добыча - священный яррит - ждет любого. И весь Амир в ожидании сокровища.
Для поиска были пошиты одежды и обувь, приготовлены очки-глядели, защищающие от яркого света и отбрасывающие блики для лучшего поиска.
Некоторые ищут недалеко от города, ведь одна находка - уже радость. Другие осмеливаются идти дальше в пустыню на поиски сокровищ. Но не стоит ходить в одиночку на сборы. Только матерые охотники позволяют себе такое.
Когда камень найден, его упаковывают в мешочки из мягкой ткани бархата
И все камни делятся между храмами. Каждый знает - будет несчастен тот, кто заберет найденный в это утро камень себе.
Храмы обменивают новые камни на те, что хранятся у них. И новым ярритам предстоит пройти путь полного благословления (года) от сего гостеприимства до следующего после будущей ночи дождя. Охотникам же раздаются камни, собравшие молитвенную энергию всего Амира за минувшее благословение. Остальные ярриты отправляются на продажу, как и найденные в другое время камни.

Охота на червя .
В самом углу чайханы не заметить старика в чистых, но потрепанных временем одеждах. Не заметить лишь потому, что в самом центре оживленно ведется беседа. Задор да молодецкая удаль бурлит в крови беседующих.
Старик только улыбается в бороду и молчит. Молчит о годах проведенных в пустыне, на охоте на халуков, куда и собралась толпа в центре. Молчит о дисциплине и четкому распределению задач, ведь пустынный червь это даже не ядовитый аспид. Молчит о целом ряде нюансов, без которых охота - дурно затраченные время и силы.

Мужчины, захваченные в плен азарта, казались мальчишками, только получившими в руки первую деревянную саблю. С пылом первооткрывателей, они собирают команду. Прежде всего находят необходимую троицу: алхимик, стрелок и проводник. Далее по мере сил и желания набираются люди, которые обеспечивают быт и уход за животными. Охота на червя - не однодневное занятие.
Выдвигаться в путь лучше всего вечером, когда беспокойные улицы Амира редеют, и риск повредить громоздкие песчаные сани не так велик. И не стоит брать лошадей. Товар в Амире это хоть нередкий, но ценный. Гораздо сподручнее и выносливее - молы.
Разбивать лагерь лучше за дюнами в нескольких зирах* от троп, ибо зыбучие пески сгубили не одну группу смельчаков. И приготовитесь ждать, коротая время за играми и разговорами.
И только когда халук вырывается на поверхность за глотком жженого воздуха, бросить все, нельзя медлить, дать шанс спастись или погубить людей. Стрелок метко выпускает узкую, сбалансированную стрелу меж чешуек животного. Уже внутри пропитанные ядом лезвия раскрываются, укрепляясь под чешуей. В зависимости от яда и количества стрел, червь может умереть или ослабнуть настолько, что позволит вытащить себя на горячие пески.
С гомоном и улюлюканьем возвращаются охотники в город, делят поровну добычу, прощаются с обещанием еще увидеться и заморить не одного червячка.

Сладкий, сизый дым кальяна окутывает фигуру, словно магия - джинна, оставляя опыт старикам, а ошибки - молодым.
*зира - амир., мера длины, равная 256-ти метрам.

»» 06.10.14 12:27 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Светильники почему-то не горели, и в коридоре я наткнулся на медную вазу, она упала и покатилась с колокольным звоном. Алоиза тихо засмеялась и взяла меня за руку.
- Ты перебудишь весь дом! – прошептала она.
В темноте она видела как кошка и без труда нашла дверь в свои комнаты, к которой и была притиснута.
- Осторожней, Варрава! – шлепнула меня по рукам. – Испортишь мне новое платье.
- Купим другое, - не прекращая ее целовать, пробормотал я, на ощупь отыскивая крошечные застежки на спине.
Ее руки ловко вытягивали ремень из моих штанов. Бездна, да где же эти застежки! Я дернул ткань сильнее, и они со стуком посыпались на пол. Но теперь застрял корсет.
- Морские демоны… Это платье совершенно точно надо было уничтожить.
- Думаю, это ты уже сделал.
- В какой стороне… кровать?
- Там… во второй комнате.
- О нет, красавица, туда мы точно не дойдем. – Я поднял ее юбки. – Держись за меня.
- Что же ты делаешь… Ох! – она крепче ухватилась за мои плечи.
Дверь под нами сотрясалась и грохотала не хуже грома за окном.

Все закончилось быстро. Это ж надо было ее столько хотеть, ведьму рыжую.
Кровь стучала в ушах, и я никак не мог восстановить дыхание.
- Про губы сладкие ты мне говорила. А вот что сама… сладкая… не сказала.
- Ты же не любишь сладкое, - возразила Алоиза.
- Не люблю... и не буду... – разные вещи, моя госпожа. Ты уж прости меня на этот раз. Пойдем поищем кровать. - Я поднял ее на руки. - Пора вспомнить и о тебе, женщина.
_________________

Танцевать под звуки падающего на землю дождя, под песню тысяч и миллионов капель, разлетавшихся брызгами по покрытию улицы. Я танцевала, как когда-то в детстве, весело, беззаботно, легко. Возвращалась я домой уже привычно, по крышам. Играть в футбол у меня не было никакого желания, это братья и Хассан увлекались этим бредом, а мне любовь к этой шайтанской игре они привить так и не смогли. Гораздо интереснее сидеть в комнате в окружении колб и цифр и прикидывать охоту на халука. Дракон слабо сиял в лучах Санвы, словно частичка голубого неба, обиталища светлой Санвы, согревающей Амир, светилась сейчас в моей ладони. Я не любила безделушек, это правда, они непрактичны и увешанные ими мои (не подруги, а так, знакомые из других семей) казались молой, на которую нагрузили поклажу для каравана. После нескольких часов раздумий и возни с ремнями и колбами, я решилась на презентацию.
Крылья. Слова жениха запали глубоко в душу. Летать это было бы действительно прекрасно. Это был всего лишь проект на бумаге, который требовал одобрения мастера, но таких в Амире было очень мало. Я решила, что если я хочу стать настоящим изобретателем, мне, возможно, придется покинуть золотые пески Амира.
- Снова по крышам? - улыбается. Легкий полутон усталости в палитре красок облика одного из моих самых близких людей. - А это что? Очередная ловушка на халука? Мне жаль песчаных червей, их скоро придется заносить в список исчезающих видов.
- Это крылья...- отвечаю, устремив свой взгляд к Санве, дарящей свой свет городу. - Всего лишь рисунок, эскиз...но знаешь, когда-то мне хотелось бы летать.
- Это выше крыш.
А мне вспоминается клятва, которую давали мы при поступлении в Дана-Ханэ.
Выше только небо.
_________________

Даже удивительно, как быстро может ползти вверх градус настроения, казалось бы навеки вечные втоптанного в пыль гранитных скал, когда все удается, горит в руках, спорится. Кто не знает, что капитан Ассоль вспыльчивый недочеловек? Даже моя девочка не раз попадала под горячую руку, остужая не менее горячую голову деревянными панелями и металлическими заклепками. Натура-то у капитана вполне себе человеческая, обнаженная перед лицом пережитых вместе опасностей, поделившаяся частью непутевой души с бездушным приобретением, отбитым по чистой случайности в одном нелепом сражении. Нас с ней двое во всем мире - я и моя девочка, в праздники надевающая выпачканные в киновари паруса, как любимая женщина карминовые юбки, чтобы ее, стоящую на скале, было видно издалека. Вот она я, жду тебя, всегда тебя жду, живу твоим возвращением. Нас было двое - я и моя девочка, в гулкой глубине которой медленно, размеренно бьется собранное из шестеренок сердце. Правду говорят, будто если большая часть твоей крови впитается в палубу твоего корабля, то он оживет, станет продолжением тебя, заберет твою жизнь, вплавив олово в твои вены взамен. И когда ты хлебал свою кровь, в тот же миг выворачиваясь наизнанку отторгающим ее желудком, нет ничего более непередаваемого, чем замереть на границе сознания, ощущая как баюкают тебя нежные, родные руки канатов, как обтирают твое лицо рваные на клочки паруса, как отступает тошнота, протягивающая к тебе липкие щупальца мрака, как кто-то очень дорогой тебе, кому очень дорог ты, бьется за твою жизнь, за каждую ее каплю, за каждый судорожный вдох. Мы с тобой одной крови, моя необыкновенная девочка, нечаянное мое сокровище, которому суждено однажды проводить меня в тот путь, который только начинается для каждого идущего. Даже если лапы не будут меня держать, ты отнесешь меня к месту последнего водопоя. Нет на свете никого больше, способного это сделать.
А пока я весело вышагиваю по направлению к жилищу Тути, довольно улыбаясь и насвистывая легкомысленный мотивчик. Завтра утром карты судьбы соберутся совсем в другой расклад, потрепав по голове рехнувшегося капитана, завтра утром цепочка событий либо сложится в определенный узор, либо рассыпется свободными звеньями, но в любом случае - у меня есть имя и согласие того, кто это имя носит. У моей девочки есть Механик. Странноватый даже на мой вкус, но у тех, кто заглядывал в его глаза, окруженные тонкой сетью морщинок, не возникает вопроса - доверять или нет. Жить или не жить. Отшельник, пять лет отдавший белым пескам, но так и не переставший грезить о лазури, целующей губы.
С тем замечательным настроением неуклюжим медведем вламываюсь в дом, одарив звонким поцелуем в щеку рабыню, покружив ее на месте, явно дурачась, когда задавал вопрос, не соскучилась ли она, и вечер проходит в теплой, дружеской атмосфере. Даже Аша не отрубила мне ни одного фаланга, научившись наконец всаживать клинок в столешницу между пальцами спокойно жующих и почти не подавившихся. И после того, как послушная указывающему на постель пальцу моя находчивая гостья занимает в ней свое место, мы с Тути полночи обсуждали дела и курили что-то настолько ароматное, что утром в голове оно все еще клубилось. И не удивительно, раз я вишу головой вниз с напрочь затекшей шеей в состоянии близком к экстазу. По мере возможности осторожно принимаю нормальное положение, приподняв голову от подушки, убедившись, что собственность моя за ночь не испарилась с клубами травяных смесей - вот она, возлежит на своей половине, не пытаясь нарушить установленную договором границу. А что, я сразу не сказал? Ну не на полу же ей спать, в самом деле. Мне не сложно, я подвинусь. Это что же она обо мне подумала, когда я ей место в своей постели выделил?!
Ах она негодяйка!
А может нет?
Да точно!
Да быть не может, такая приличная с виду...
Заткнитесь все, кто гомонит в моей голове!
Ти-ши-на... Счастье есть.
Канареек казнить.
Всех.
- Хватит спать, - толкаю локтем безымянную женщину, гревшую мою постель две ночи подряд, и не надо обличительно заявлять, что нет мне прощения! - Я хочу, чтобы ты угнала для меня корабль. Какие идеи?
Женщины же всегда хотят с утра поговорить, да? И сильно обижаются, если сваливаешь, не дождавшись их пробуждения. Вот и поговорим, пока в висках звенеть перестанет.
_________________

Я сидела тихо, лишь изредка вздрагивая, когда он в очередной раз сваливался в грязь под ноги другим игрокам. Спина, грудь, руки - все было в песке, хотя дождь поливал нещадно.
Отец и Константин участвовали во всеобщем хаосе болельщиков. Даже Памина выкрикивала ободряющие слова игрокам.
Итог на удивление опять был можно сказать в пользу моего жениха. Он не проиграл - и это было достижением, особенно в игре против Хассана. Интересно было наблюдать за их противостоянием.
И мне вдруг показалось все это веселье таким наигранным. Эйм же уезжает. Уходит из моей жизни неизвестно насколько.
Среди наполненных азартом, вдохновением и надеждой капель, меня касались лишь ледяные капли отчаянья. Я старательно улыбалась, радуясь исходу игры. Забавлялась открытой радости наших с Эймером родителей. Но самой хотелось быстрее в дом, скрыться в мягких стенах своей одинокой комнаты.
Бывали года, когда дожди длились больше или меньше. Но наши ученые нашли способ предзнаменовывать длительность ночи. А сообщали они о том жителям посредством дыма над храмами. И сейчас отчетливо были видны струйки белесого пара, вырывающиеся из печных труб. Значит дождю быть еще не долго.
В связи с этим после футбола амиряне решили разойтись по домам, предпочитая провести это время с семьей. И мы, следуя всеобщему настроению, поступили так же.
Глядя, как Эймер с воодушевлением обтирается полотенцем, предложенным ему нашим сопровождающим помощником, я невольно залюбовалась. Это было ожидаемо - он был хорошо сложен, что я и раньше замечала. Но как он забавно размазывал грязь по коже - было даже мило.
Может он и уедет так, в неопределенности, но все же мне было приятно с ним находиться, общаться. Тем более что он хотел обсудить наше будущее чуть позже, а это уже была мне какая никакая, а надежда. Я решила пока оставить эти мысли, и побыть еще немного просто гордой невестой, его ненаглядной язвой.
Отцы ушли в мастерскую, а мы втроем - я, Эймер и Памина - устроились в золотой гостинной. Туда нам принесли горячий сладкий напиток чая и разные вкусности. Я объясняла им из чего делается та или иная сладость, а Эймер рассказывал, какие он ел вкусности на Царе Островов.
И тогда я попросила его рассказать что-нибудь еще про тот мир, под нами. Жених достал какую-то книгу и предложил почитать.
Я никогда не была любительницей чтения. Я любила рассматривать механизмы, карты, картинки.
Он читал сам. Какие-то для меня удивительные странные сказки, так похожие на самого Эймера. И я сидела, прижавшись к нему, положа голову на мужское плечо, и представляла его мир, который дальше от Санвы, но ближе к Гайе.

»» 07.10.14 22:25 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

К сожалению, выиграть не удалось, хотя я и не проиграл - счет получился равным. Было обидно, что не удастся спровоцировать Яру на что-нибудь, но не сильно. Еще было немного жаль изодранные штаны, но ладно уж. Это я
мог пережить.
По дороге домой Карима была странно молчалива, только поздравила меня с равным счетом. Стеснялась отцов и Памины, наверное. Я и сам немного стеснялся. Еще не готов был показывать всем, как отношусь к ней. Наверное и ей самой-то толком сказать не мог.
Не смотря на насыщенный событиями день, спать не хотелось. Скорее наоборот, адреналин, оставшийся от недавней игры бурлил в моих венах, зазывая на подвиги, для которых, конечно же, было не совсем подходящее время и место. Чай немного приглушил это желание, а потом Константин и Алим оставили меня с прекрасной половиной нашего общества, и ушли в мастерские. Вопреки ожиданиям мне совсем не было обидно - Яра была ужасно
милой, и я был рад очередной возможности понаблюдать за ней со стороны.
Мне хотелось обнимать ее, целовать, удивлять и учить. Рассказать и показать ей все, что Карима захочет. И конечно же, я не отказал в просьбе, рассказать что-то еще про нижний мир - как его называла моя невеста. Вот только решив сделать это по-своему. Я предложил почитать. Сказки, книгу с которыми возил у себя в заплечном мешке.
Старая и затертая почти до невидного цвета букв, написанных от руки, она была постоянной спутницей моих исканий, оставшейся еще от давно забытой матери. Будто ниточка, связующая меня с прошлым. Мне хотелось поделиться с ней, с Ярой, пусть даже Памина разделит это с нами.
- Одна женщина жила с дочерью у самого края Запретного Леса. И была эта девушка красива, как цветок лилии, и так же невинна. И вот, однажды, когда мать уехала в большой рынок на День Торговли, пришел к девушке один из запретных. Был он красив, как не бывает красив ни один человек. И как ни один человек умен и статен. Повелевал он воздушными потоками и прозван был Повелителем Воздуха. А кем? Никто не знает.
- Сердце его было огромным. Могло вместить оно весь мир, покрыв все живое бесконечной добротой и любовью, окутать заботой и радостью. За это и полюбила его девушка, которую и он назвал возлюбленной вскоре. Забрал он ее в заповедные леса, дарил радость и осыпал цветами, но душа человеческая тянулась к людям. Не смог Повелитель Воздуха противится просьбам ее, отпустил назад, к матери.
- Не приняла мать свою дочь, опороченную дурной кровью. Магам предала и ее, и наследие запретного, рожденное в доме своем. Но были добрые женщины, что сообщили деве о том, что сделала ее мать. С великим риском одного из рожденных забрали, чтобы отдать отцу, а другого забрала сама мать, покидая родные края, чтобы никогда не вернуться - ведь двоих не смогла бы она воспитать достойно.
- Скиталась она долго, воспитывая дитя свое как могла. Оглянись, быть может, скитаются они и поныне...
Эта сказка всегда захватывала меня. Может быть, потому что я не знал своего отца, и мне нравилась мысль, что он мог бы оказаться кем-то могущественным. Однако я понимал и то, что сказка эта о таинственных Древних, а оказаться порченым кровью мне уж точно не хотелось.
- Спит под нами всеми она, великая Гайя. Хранит сны и мысли, радости и печали, души и жизни. Великая она, как мать всему живому, даже богам. Знает все и всех живущих, кто ходил стопами своими по земле или касался вод всемирных кожей. Чудо она великое, и всякий, кто коснется ее - познает Знание.
- Все рождено от нее: и воды, и земли, и воздух, которым мы дышим. Рожден ей Н'Габах и О'Шьен, Великая Маа и Бог-Олень, и дочь ее младшая и любимая Санва. Любит Гайя всех одинаково, кто бы не пришел за советом ее, не деля на друзей и врагов, ибо все на свете дети ей.
- И ты, читающий, ребенок ей. Придешь к ней однажды, и примет тебя она в объятия. Подарит радость и знание, покой и негу. Но живи праведно, не похищай жизни других. Тех, кому не дарил их. Будь с самим собой в мире. Прорастет твое добро семенами чуда и будешь ты вечно счастлив.
Читал я негромко, хотя и с выражением, поэтому не удивительно, что в какой-то момент обнаружилось, что Яра уснула. С умиротворенным выражением лица, она лежала рядом со мной на подушках, хотя еще недавно заглядывала через плечо, мягко упираясь грудью мне в спину. Памина заметила это, подав мне знак - приложив к губам указательный палец.
- Нам ведь не стоит оставлять ее здесь или перепоручать рабам? - спросил я, все еще не уверенный, как следует поступать в этой стране.
- Я думаю ты справишься, мальчик мой, -кивнула жена моего отца. - Отнеси ее.
Яра оказалась не тяжелее котенка. Ее теплое податливое тело льнуло ко мне, потом она приобняла меня рукой и уткнулась носом в шею. Кожу тронуло горячее дыхание. Это было так... интимно. Я никогда еще не испытывал подобного. Стараясь идти осторожно, я мягко ступал вперед за показывающей дорогу Паминой. Мне не хотелось будить мою вредину, наоборот. Я хотел, чтобы этот момент длился чуть меньше вечности и обязательно остался в моей памяти навсегда, что бы не случилось.

»» 09.10.14 22:45 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Мужчина, которому я в буквальном смысле продала себя, отличался скверным нравом и полным отсутствием хозяйственности. Он совершено не следил за своим имуществом – ни за тем, что было, ни за новоприобретенным. Весь вечер я терзалась неправедной мыслью о побеге, но тяжелое медное обручье, залог моего относительно свободного передвижения по Амиру – чужая собственность! - странным образом действовало успокаивающе. Пожалуй, честно признаюсь себе, впервые за последнее время мне стало любопытно: что будет дальше? И любопытство это нисколько не отдавало горечью страха за сложный рисунок вновь начертанной богами судьбы.
Была ли я счастлива в третью ночь Господства? Да. Связано ли это было, как завещала лукавая Санва, с мужчиной, ставшим на некоторое время путеводным для моего взора? Да.
Этой ночью я подарила ему себя. Сольвейг от такого дара милостиво отказался.
Мы разошлись по сторонам кровати совершенно довольные друг другом.
Реджаб-ага чудесно ухаживал за своими певчими птицами. Прошлой ночью им перепала не одна мера вымоченного в вине зерна. Пернатые певуны встречали глубокое утро так же радостно, как первые рассветные лучи. Грешная, я никак не могла дождаться момента, в который у них начнется похмелье, дабы поведать невеличкам о своем счастье знакомства с ними.
Поднимаюсь – изящество передвижения по кровати приходит с опытом - и, молча, иду к кувшину. Большому, медному, по-прежнему озаряющему своим присутствием сундук и полному замечательно свежей воды, в которой, чуть-чуть выплеснутой в таз, некоторое время держу пальчики обеих рук. Затем прикладываю их, холодные к тонким височным костям. Не своим. Не думаю, что перегнувшись через низенькие перила ложа, осторожными круговыми движениями массируя виски, разглаживая надбровные дуги, я посягнула на добродетель капитана.
- Глупая женщина совсем некомпетентна в вопросах незаконного овладения чужой собственностью, - отвечаю, не прерывая размеренности процесса, - Но, кажется, для того чтобы угнать корабль, нужно прежде что-то сделать с его командой? Чтобы не мешала. – Скольжу пальчиками ниже, осторожно прищипываю верхушки ушей, - По счастью, среди моих умений есть некоторые не бесполезные. Вот только посмею ли я испросить у вас некоторую сумму денег – о! не слишком великую! – и возможность вновь сходить на базар?

Кто бы мог подумать, какое все-таки полезное изобретение - рабство. Образ жизни и мировоззрение пирата полностью исключает какие бы то ни было реверансы в сторону ограничения свободы, а про мировоззрение перевертышей и вовсе упоминать не нужно - они рождаются с маяком в крови, каждодневным рывком к свободе, презрением к любым клеткам, протестом в любой форме. Не так уж эта женщина и глупа, если из многообразного разноцветья гостей жаркого Амира выбрала первого подвернувшегося под руку протестанта. К тому же вряд ли лишена хитрости, постоянно указывая на собственную недалекость. Зря старается, но если ей так хочется, то мне не жалко собственных ушей. И все же, кто бы мог подумать...
- Оооохххх... - поневоле втекаю в постель трепетным блинчиком, когда обручи, стискивающие виски, отпускают мое сознание в бреющий полет над чудесами света.
Так и тянет боднуть лбом прохладную ладонь, требуя, чтобы еще немного почесали за ушком. Урчать никто не запрещает, я и урчу - тем более, что не резонируют утробные волны с выпустившим иголки мозгом, уперевшим лобные доли в совершенно не предназначенные для того места. Все-таки когда-нибудь я не вернусь из прогулок по миру абстрактных иллюзий, влекомый под ручку добрым сказочником Тути, втирающим про полную безопасность полуденного сна посреди макового поля. Этот алхимик, гений в своей сфере, однако же некоторые препараты следует законодательно обязать тестировать и в аннотации указывать побочные эффекты. К примеру, обострение звериных инстинктов. Оттого ли слишком сильно прикусываю руку, удобно повернув голову, пальцами впиваясь в смятое белье - хорошо, что не вспарываю аккуратно постриженными ногтями. Ни тени мимолетной вины за естественную реакцию, не жеманничать же, в самом деле, отрекаясь от сути своей.
- Возьми меня на ручки, - капризничаю, перетягивая ее обратно в постель и устраивая поудобнее на манер подушки, уткнувшись носом в колени и освободив руки, требуя продолжения. Не я это начал, даже не просил, но ты давай-давай, не останавливайся... Может, не стоит ей сразу руки развязывать, заявляя, что она свободная женщина и мне ничего от нее не надо, это был акт в поддержку демократии? Пусть года три покатается со мной, потаскает меня на себе в дни оголтелого загула, повыуживает из злачных мест, заманивая в родную каюту обещаниями безнаказанности и бесследности для здоровья вредного образа жизни?
Время - нетерпеливый товарищ. Оно не станет переминаться в сторонке, дожидаясь пока теплые руки разомнут затекшие мышцы, пока осоловевший капитан доспит те несколько часов, что ржал до слез, пока Тути рассказывал про способную к ведениям сделок новоприобретенную заклинательницу головной боли. И выбрал же время, паразит, когда мне смешно становилось даже от вида собственных ногтей. И как бы не хотелось свернуться в клубок, морду сунув в опасливо сомкнутые бедра, даже у тех, кто ценит свободу превыше жизни своей, есть особые радости, которые требуют немедленного внимания. Погрузка к этому времени уже должна завершиться, отданные распоряжения достигнуть тех, кому предназначались, как только доберутся посланники до порта. У меня будет всего час. Всего час на то, чтобы оправдать средства, затраченные на рисование моего отвратительного портрета, украшающего окрестные столбы. Всего час для любовно расставленных вчера пешек.
А также, хотелось бы еще отметить, что никто не сможет меня упрекнуть в излишнем внимании к целостности собственности. Рациональность собственных поступков лично у меня не вызывает никаких опасений, а все остальное - ересь.
- Тебе нельзя идти одной. Мне с Тути некогда, а у тебя есть немного времени и задача найти провожатого по эту сторону забора. Найдешь - ко времени отправления ссупры ты должна быть там, у нас много дел, если хотим вообще убраться с этого благословенного острова.
_________________

Все будет не так, как мы решим. Все будет тогда, когда мы решимся.
© Омар Хайям

Сердце – слабый огонек. Ему не гореть долго. Сама не знаю, зачем соглашаюсь. Опрометчивый поступок – показывать свои способности, когда доверие тоньше нити. Чуть сильнее потянешь – лопнет. И не исправить. Лишь прорицание откроет, чем обернется завтрашний день. Я же могу лишь сказать, что моя ночь будет долгой, отмеряя пульсацией в висках каждую секунду.
- Что с ним? – спрашиваю у жены старца, не отходящей от постели своего супруга.
- Болезнь съедает его легкие, - в глазах отвечающей женщины блестят слезы.
Теперь уже мои – мысль, как констатация факта. Вслушиваюсь в тишину, прерывающуюся прерывистым дыханием старика, стараюсь сосредоточиться на нем и его страданиях. Это сложнее, намного сложнее, чем забрать неприятные ощущения амиршаха. Смерть его учителя мне не отсрочить. Я не могу совершить такое чудо, увы, не волшебница. Всего лишь отголосок той крови древних, что эхом пройдя сквозь века, еще держит в руках алую нить растворяющегося полотна дара.
- Я сделаю все, что в моих силах, - говорю амиршаху, кивая головой в знак согласия.
Старику становится легче, его боль отступает, как вода, отхлынувшая от берегов перед цунами. Она тонким ручейком утекает ко мне и растворяется в том покое, который даю взамен. Удерживать его безумно сложно. Всего миг утраченного контроля и цветок его мучений вновь даст о себе знать. Минуты тянутся долго, будто и вовсе хотят застыть на месте.
Вокруг сплетаются эмоции прощающихся. Любовь, нежность, печаль, безысходность осознания того, что придется отпустить. Утрата. Примириться с ней, по доброй воле отпустив, невероятно сложно. Всегда хочется верить в лучшее, цепляться за хрупкий вымысел и кормить себя уговорами. Я такая же. В ночных кошмарах вижу ритуал в зале тысячи масок, который отнимет у меня отца.
Сцепив пальцы в замок, сжимаю до того, что белеют костяшки. Даже дышать становится тяжело, будто воздух сгущается вокруг меня. В висках начинает стучать, напоминая о том, что силы на исходе. Терплю, пока за правнуком старика закроется дверь. Остаемся втроем: я, Дана-Феруз-ага и амиршах. Поворачиваю голову, глядя ему в глаза:
- Я больше не могу держать его боль, - слова с трудом срываются с пересохших губ. – Но..., - запинаюсь, не знаю, в праве ли я предлагать такой исход: - Я могу убить.

»» 17.10.14 15:02 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Ко времени отправления ссупры я была там, на вокзале. Сидела себе спокойно у стены на циновочке, перебирала брошенные в подол кульки с травками и порошочками, да кушала сочный, сизо-фиолетовый, сладкий как первая любовь фрукт. Не мои слова о любви, но отведав лакомства, я во всем согласилась с торговцем, даже в том, что хорошенькой девушке вкуснее всего есть его не нарезанным половинками, не выдержанным на леднике и поданном на расписном блюдечке со сливками, а так, целым, вонзая зубы в тонкую упругую кожицу, чтобы густой нектар стекал по ладони до запястья, откуда его можно аккуратно собрать с шелковой кожи губами, напоследок тщательно облизав каждый пальчик. Обтереть под аккомпанемент разочарованных вздохов липкую ладошку чистым платочком, поправить накренившуюся стопу пустых плетенок, перебрать в подоле травы и, не удержавшись, взять из высокой полной корзины еще один сладкий нежный фрукт, зарекаясь, что это уж точно будет решающим.
Ой благая Санва, не серчай на свою разбаловавшуюся Эвору, не ругай в этот праздничный день мужчин ее окружающих за поддавки невинным женским шалостям. Вкусно же? Вкусно. А то что и радостно немного, так греха большого в том нет, жен любить крепче будут. Ой, будут.
Когда капитан Сольвейг показался на площади кушать перестала, но с места не вскочила и навстречу преданной псицей не побежала. Не потому, что волю почувствовала - сторожила. И если волновалась - что скажет за трату денег на фрукты да корзины? - то разве что самую малость. Все таки учили Эвору как детей воспитывать все же дольше чем невольницей быть.
Ссупра уносила нас прочь от величественного белокаменного города, а я, все еще не веря, что покидаю Амир, танцевала прощаясь с ним. Стояла у окна, прижавшись ладонью к стеклу, смотрела как прячутся за дымкой раскаленного воздуха, за долгими песками высокие стены и зеленые сады на крышах домов и приплясывала на месте. То заставляла согласно петь медные - вот счастливый металл, куда до него гордецу золотому! - звонкоголосые колокольца ножных браслетов, купленных так же нынче в дополнение к кричащему яркому подтарану и полупрозрачному алому сицци, то, воровато оглянувшись - не видит ли кто, кто смотреть не должен? - подпрыгивала на месте, приземляясь мягко и тихо. Солнца покорили треть пути до вершины небосклона, когда я уверилась , что в достаточной мере вспомнила полученные в девичестве навыки и степенно устроилась на отведенном мне месте. Расстелила на коленях тряпицу и принялась потрошить кульки и кулечки, смешивая два чудесных состава, что завещала мне нянюшка: один детей маленьких крикливых ничтожной крохой в сон глубокий добрый отправлять, другой тревогу у непраздных да духом склочных унимать. Безвредные оба, главное с вином крепким не мешать, а то и не проснуться можно.
- Господин мой, вы мне только сразу покажите кого особо угостить фруктами нужно? А то, опасаюсь, не успею всех обнести.

»» 07.10.14 22:05 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

Я упала на подушки и довольно улыбнулась:
-Все-таки ты медведь, красивый.
-Ты так считаешь?
-А тут и считать нечего, как придавил, думала, вздохнуть не смогу. Дверь ходуном ходила, что хозяева подумали?
-Думаю, они спали.
-Ты уверен?
-Не очень, - ухмыльнулся Варрава, и я, не выдержав, тоже засмеялась. Он обнял меня рукой и, пробормотав "чертова баба", вскоре уснул.
Следующий день и следующую ночь мы провели вместе. Красивый, как и обещал, купил мне новое платье, и его я разорвать уже не дала. Было закуплено много всяких диковинных и дорогих вещей - приходилось два раза возвращаться в дом, потому что ходить с таким количеством покупок по городу не представлялось возможным. Комната Варравы к вечеру напоминала склад, и я лишь удивлялась - зачем ему это все понадобилось? Но он постоянно читал свой список и бормотал: "Это есть, это есть, это есть, так.... осталось купить только..." И мы снова поворачивали к лавкам. Иногда Варрава советовался, полагаясь на мой женский вкус, и я старалась не подвести, за что к вечеру получила ажурный обруч-браслет из эллиниума.
Ужинал Варрава вместе с хозяином дома, а я в отведенных мне комнатах. Ночь мы провели вместе.
-В какую сторону завтра путь держать будешь, красивый? - спросила я, удобно устроившись на его теплом плече.
-На остров Греха. А ты?
-А я пока не знаю. Завтра решу. У меня нет дома, мой дом - дороги.
-Хочешь, я возьму тебя с собой на корабль, и ты увидишь Грех. Он совсем не похож на Амир, но там можно хорошо устроиться.
-Красивый, с момента греха не прошло и получаса, а ты мне опять его предлагаешь. Завтра надо рано вставать, чтобы собрать все вещи и успеть на ссупру. Давай лучше спать.

Утро следующего дня
Мой тючок заметно округлился и потяжелел, вещи Варравы заняли почти половину борда. Когда с погрузкой было закончено, и мы тепло попрощались с радушным хозяином дома, красивый протянул мне руку, чтобы помочь подняться в повозку. Но я лишь покачала головой.
-Хороший ты мужик, Варрава, но на твоей ладони нет линии, которая означает Алоизу. Если бы жизнь моя сложилась по-другому, то не раздумывая вышла бы за тебя замуж и нарожала детишек. Но богам это неугодно, поэтому я остаюсь здесь. Я смогу о себе позаботиться, красивый, а ты возвращайся к своей женщине, да смотри - не обижай ее. И не забудь подарить ту шелковую шаль, что мы купили в последней лавке.
Погладила его по обветренной щеке и добавила:
-Вспоминай Алоизу, красивый.
_________________