Калейдоскоп историй

Ее руки мягко легли на его плечи, и Эдуард понял, что вот-вот окончательно потеряет голову. С превеликим трудом оторвавшись от самых сладких губ, какие ему доводилось целовать на веку, доктор перевел дыхание.

Признание Лав - про себя он назвал ее именно так, потому что слово "любовь" вполне соответствовало сущности - прозвучало ошеломляюще откровенно и прекрасно.
- Дорогая моя, - не рискуя более ни своей, ни ее силой воли, и помня о вездесущих слугах, он взял ее лицо в руки и еще раз коротко, но жарко поцеловал, - я думал, что моя мечта где-то далеко. И уже не надеялся встретить. Но вы пришли в мою жизнь, как свет в темной ночи, и теперь...
Он бережно подхватил девушку со ступеньки и опустил на пол.
Омела, как дух Рождества, подмигивала сверху.
Эдуард провел пальцами по круглому подбородку спутницы, по бархатной щеке, и заглянул глубоко в глаза:
- Лав. Моя Лав, моя нечаянная любовь. Не думал, что это будет так. И не гадал. Скажу одно: если вы не против стать путеводной звездой для одинокого, вечно занятого работой медика и сопровождать его днями и ночами, я буду самым счастливым человеком в мире.
И, удивляясь собственному красноречию, Эдуард медленно поднес ее руку к губам и одарил уже вполне светским, но по сути - таким же откровенным, как и предыдущие, поцелуем.
Неужели чудо произошло и ему удалось встретить родную душу в этом вертепе?
_________________

*исхожу завистью. Один уже поцеловался, второй - в процессе, даже Вуд, этот молчун и ворчун, уединился с миледи Лестер. Маркиза, леди Шарлотта, где вы, мои прекрасные английские розы? я весь ваш, крошки! Омелы много, давайте целоваться тоже *

Спал князь на удивление крепко, и когда встал через пару часов, чувствовал себя отдохнувшим и бодрым. Если перед сном его мучили мысли о том, что же будет с ним после того, как деятельность Ковена станет достоянием общественности, то теперь тревоги развеялись как дым. Он не соврал ночью доктору Леману, - Николай не боялся смерти и наказания за то, что он создал своими руками. Жизнь - то, что люди считают наиболее полным её проявлением - окончилась для князя в тот момент, когда из полыньи достали мёртвую Кэтрин. Он до сих пор мог в мельчайших подробностях вспомнить то мгновение, ибо разум и память словно бы зафиксировали этот момент, разделив жизнь Николая на до и после. И в этом самом "после" князь был живым весьма условно. Он дышал, ел, пил, спал, разговаривал, но... Он не жил, а существовал. Так имеет ли смысл бояться за то, чтобы потерять это существование?
Сейчас же Николай испытывал одновременно досаду и облегчение. Весьма болезненное, но всё же облегчение. Больше не нужно скрываться, судорожно искать что-то и, не найдя, сходить с ума. Больше не нужно погружаться в своё безумие и тонуть в нём, безмолвно крича каждой клеточкой своей души. Да. Душа тоже состояла из чего-то материального, иначе как объяснить режущую боль, что стала спутницей князя и продолжала выворачивать его наизнанку? Как иначе объяснить, что он чувствовал, как кровоточит его душа, разорванная на части одним-единственным видением: мертвенно-бледным лицом супруги Николая, на которое падал снег? Падал и... не таял...

Завтракать князь не стал. Быстро оделся при помощи слуги, провёл костяшками пальцев по щетине, что покрывала его щёки и, решив, что бритьё подождёт, покинул свою комнату и отправился в спальню Крайтона. Здесь было жарко натоплено, а в камине пламя танцевало на поленьях, словно говоря всем своим видом, что жизнь продолжается, что бы ни происходило. Князь невесело усмехнулся и принялся за обыск вещей Норфолка. Для него существовала сейчас одна-единственная цель - найти опал. Больше в Норфолк-Хаусе князя ничего не держало. Что он будет делать дальше? Теперь, когда дело всего его существования исчезло? Он постарается довести до конца свою затею, и если Кэтрин вернётся к нему, он будет готов на всё. Исчезнуть, сбежать, пропасть, спрятать её от всего мира и никогда никому не отдавать. Он откажется от богатства и титула, если придётся бежать, чтобы их не настигла кара за содеянное - они убегут. Лишь бы только она была рядом.
Бросая в огонь те бумаги, которые явно или косвенно касались деятельности Ковена, Николай уничтожал возможные улики, понимая, что этим он лишь оттягивает неизбежное. Но он готов был сделать всё, чтобы выкупить для себя хоть несколько дней свободы. Лишь бы только опал был у него...
Пальцы князя сомкнулись на прохладной гладкости камня, и Николай улыбнулся с мрачным удовлетворением. Сердце русалки уютно лёг в ладонь и тут же начал источать тепло, будто бы желал приветствовать нового хозяина. Положив опал в карман сюртука, князь с силой задвинул ящик стола и, бросив быстрый взгляд на обстановку спальни Крайтона, поспешил к выходу.
Он ошибся, когда посчитал, что это было последнее его дело перед отъездом. Перед тем, как он покинет Норфолк-Хаус, он обязательно поговорит с маркизой. Оставалось найти леди Арранз и задать ей те вопросы, которые волновали князя со вчерашнего дня.
_________________

Лавиния слушала и не верила. Столь прекрасный, самоотверженный человек, такой поразительный мужчина не мог найти спутницу жизни, но он мечтал, надеялся, и она, совсем не ожидая, смогла что-то пробудить в Эдуарде. И в череде страшных, происходящих одна за одной смертей, он нашёл время для неё, окрыляя словами и поцелуями. Наконец, губы доктора оторвались от её, Лавиния уже стояла на земле на подгибающихся ногах, но магия всё ещё была с ней. Доктор Леман вернул ей Рождество и чудеса.

Может, десятки мужчин называли её "Лав", сокращая её имя, но сейчас воспоминаниях обо всех стёрлось из памяти Лавинии, потому что Эдуард произносил его по-особенному, с горячностью, которой она от него никак не ожидала, с готовностью разделить с ней жизнь. Сердце Лавинии готово было выскочить из груди. Внутри неё всегда жила потребность занять себе чем-то стоящим. Простые, обычные развлечения до смерти надоели девушке, которая уже перешла порог ранней юности.
Сам Господь, похоже, подарил ей чудо, этого человека, ответ на все её вопросы, скопившиеся после смерти дяди – что же делать, как жить дальше, что с ней станет, - но Лавиния ни в коей мере не хотела дать понять Эдуарду, что цепляется за его предложение как тонущий за соломинку. У них будет масса времени, чтобы узнать друг друга.
Когда всё закончится, и они найдут убийцу, необходимо будет организовать похороны, узнать о том, что оставил ей дядя, каким приданым она обладает, пережить время траура, а уже потом думать о своей дальнейшей жизни.
Но как бы она хотела, чтобы Эдуард был с ней рядом в эти тяжёлые времена. Хотела увидеть его в работе. Хотела познакомиться с его семьёй. Узнать, что ему нравится, что он не любит, чем он занимается на досуге, какие книги читает, любит путешествовать и ещё множество разных мелочей. Она хотела попробовать соответствовать ему. Она будет очень стараться.
- Эдуард, я всегда уважала откровенность и честных людей. Вы ошеломили меня, ошеломили в хорошем смысле. У меня в груди вспыхнуло какое-то чувство, какому я не могу дать названия. - В подтверждение своих слов Лавиния приложила руку к гулко бьющемуся сердцу. – Оно меня пугает и чарует одновременно. К сожалению, грядущее не обещает мне ничего радостного, но я надеюсь, всей душой, что мы сможем вместе познать то удивительное, что родилось между нами.

Закончив свою пламенную речь, Лавиния позволила себе насладиться ещё одним коротким поцелуем руки и вернула себе более лёгкий, даже несколько игривый тон:
- Скажите же, Эдуард, что предсказала вам судьба? Представляете, я так ждала, когда достану заветный свиток, но, естественно, потом стало не до этого. Но я крайне любопытна и люблю получать предсказания, даже шуточные.

»» 30.12.14 13:32 Обсуждение игр цикла Калейдоскоп историй
_________________

Роясь в бумагах Норфолка, графиня то и дело косилась на часы. Стрелки безбожно, немилосердно отсчитывали ускользающее как песок сквозь пальцы время. Её обязательно найдут, рано или поздно найдут и припрут к стене, но ведь никто не поверит словам Виггз: против слов прислуги будет слово самой леди Ланкастер.
Но спустя пару часов никто не узнает в этой старухе моложавую графиню. Как же она предстанет перед людьми? Необходимо найти какое-то средство, эликсир или же рецепт, записи, хотя бы что-то… Увы, пока поиски не давали никакого результата. Кабинет Норфолка был буквально напичкан книгами, трактатами, уймой непонятных вещей. Мог уйти не один день, пока графине удалось бы найти нужное средство.
Препараты на маленьком столике не имели никаких опознавательных знаков. Для графини это были всего лишь бесполезные склянки. В ярости Ланкастер смахнула их на пол, и звон от разбитого стекла прозвучал особенно громко в тиши кабинета.
Графиня прислушалась. Вдалеке то и дело раздавались голоса. Дом был полон народу. Гости не могли выбраться из особняка по причине снежной бури, но ей, внезапно осознала леди Ланкастер, жизненно необходимо покинуть это место, найти жертву и провести ритуал заново, снова и снова, пока она не вернёт себе былую красоту.
А потом нужно тщательно, учитывая все нюансы, подготовить свою триумфальную кончину.
Графиня не могла больше ждать. Пробираясь по известным ей тайным ходам, она достигла своей комнаты. Слуги продолжали топить камины. Жара стояла неимоверная, она буквально душила графиню. Ей казалось, что кожа плавится и сползает вниз, как воск свечи, будто волосы прямо на глазах иссыхают, и её снова охватила трясучка кистей рук и подбородка - болезнь, унаследованная от матери.
Дрожащими руками герцогиня побросала необходимый минимум вещей в дорожный несессер и накинула на лицо кружевную чёрную вуаль. Настал час её прощания с домом Норфолка. Все концы подчищены. Её секреты умерли вместе с Норфолком и его секретарём. Слова камеристки примут за бред из-за череды убийств в замке, а графиня останется незапятнанной.
Открыв дверь, Ланкастер смело шагнула за дверь, намереваясь быстро пересечь анфиладу коридоров и выйти наружу, после дать любые деньги кучеру покойного графа, чтобы увёз её отсюда. Но прямо напротив выхода из комнаты кто-то стоял. Бледная, перепуганная, с диким взглядом, Виггз стояла, будто знала, что скоро появится её хозяйка. Мерзавка! Ничто её не берёт. Сохраняя самообладание и не выказывая никаких чувств, графиня двинулась навстречу камеристке:

- Мы ещё можем забыть эту историю и сейчас же отправиться из этого гиблого места. Распорядитесь об экипаже.

*******

Кортни Виггз всегда была набожной девушкой. Она каждое воскресенье ходила в церковь, заботилась о больной матери, сестрёнках и братишках, и была безмерно благодарна Господу, когда ей посчастливилось попасть в услужение в дом Ланкастеров, и не кем-нибудь, а камеристкой самой графини!
Леди Ланкастер была одиозной фигурой, богемной дамой, но для неё, Кортни, хозяйка была в первую очередь благодетельницей, потому что по меркам Лондона она платила ей баснословное жалование. Однако и работать приходилось много. Графиня почти круглосуточно заботилась о своей внешности, делала какие-то примочки, умащалась маслами, втирала в волосы разные смеси, вернее, все эти и другие процедуры проделывала с ней Кортни.
Слуги то и дело сплетничали о хозяйке, уверяя Кортни, будто та заключила сделку с Дьяволом, что ей уже сто лет, и она по ночам поедает младенцев, именно поэтому она так молодо выглядит. Камеристка же никого не слушала, ведь она доподлинно знала, чему графиня обязана такому внешнему виду, да и кто, как ни она, лично трогала мягкую и нежную кожу графини, видела её лицо вблизи. Никаких морщин у графини не было, а, значит, ей не более тридцати лет, а всё остальное слуги выдумывают!
А потом случилось что-то страшное. Графиня всегда была спокойной, с великолепной выдержкой и силой духа, но в последние месяцы она вдруг стала другой. Нервной. Остро реагирующей на каждую мелочь. Даже покрикивала на Кортни. Мало спала. Почти ничего не ела.
И вот этот приём. Сначала её выбросили на мороз. И за что? За то, что в такой холод нагрела камни? Да ещё и по щеке хлестнули. В библии сказано: «кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». И Кортни стерпела. Не стала таить злобы на хозяйку. Мало ли что у неё в жизни происходит.
Она и на холоде-то побыла недолго. Почти сразу подъехала другая карета и довезла Кортни до Норфолк-хауса. Не хотела графиня ей вреда причинить. Так думала камеристка.
Но когда ужасающая карикатура на её хозяйку влила ей в горло какую-то дрянь и потащила куда-то, девушка поняла: графиня сошла с ума.
Она до сих помнит своё пробуждение на холодном камне. Связанные руки и ноги, боль от порезов, тёплую кровь, покидающее её тело, помнит тот стыд, который её обуял, когда её спасли, а потом то облегчение, когда она очнулась уже в гостиной и, с трудом выговаривая слова, предостерегла всех от жуткой женщины.
А потом поняла. Ведь ей никто не поверит. Кто она и кто графиня?
Ей было жутко страшно. Но Корни встала и пошла на поиски леди Ланкастер.
Она знала, что её ищут и другие, но верила, что найдёт её первая и не даст причинить никому зла. Ведь Господь направил стопы тех, кто спас её, в ту жуткую пещеру.
Господь поможет ей одолеть графиню и сейчас. Девушку переодели в длинную ночную рубашку. Ей было всё равно, в каком виде она ходит по дому, лишь бы выполнить свою цель.
Графиня выходила из комнаты. Закутанная в вуаль, с дорожным несессером, она явно намеревалась сбежать.
- Мы ещё можем забыть эту историю и сейчас же отправиться из этого гиблого места. Распорядитесь об экипаже.
- И не подумаю. Я не дам вам уехать. Скоро приедет констебль, и я расскажу ему, что вы со мной сотворили, - пригрозила Кортни, вся дрожа от страха и злости.
- Смотри! Вон там! – вдруг вскрикнула графиня, указывая пальцем во что-то позади Кортни. Та машинально обернулась и увидела лишь огромную люстру с утыкавшими её оплывшими свечами, а затем ощутила удар сбоку. Графиня отвлекла её внимание и ударила несессером. Слегка оглушённая, Кортни откинулась на перила, проходившие по всему периметру второго этажа. Камеристка глянула вниз и почувствовала головокружение. Как высоко!
Меж тем графиня подходила ближе, тесня девушку к перилам, пытаясь перекинуть её через них, вниз, на первый этаж. Желая убить.
Завязалась борьба. Кортни хваталась за перила, за маленький столик с вазой, наполненной полузасохшими цветами. Соперницы были почти равны по силе. Однако Кортни ослабла от потери крови и шока. Графиня клонила её вниз, одновременно цепляясь жуткими жилистыми руками за шею, сжимая её в захвате.
Сквозь рой мелькающих чёрных точек Корни видела страшные глаза графини, сверлящие её из-за чёрного кружева. Девушка молила Бога о спасении. Из последних сил она схватила рукой вазу и со всего маху ударила графиню по голове. Та сразу же ослабила захват рук, размахивая ими, открыв рот, перевалилась через перила и полетела вниз. Кортни бросилась вперёд. Графиня лежала внизу и не шевелилась. Шея её была повёрнута под неестественным углом. Руки и ноги разметались по сторонам. Вуаль закрывала лицо, а сверху падали алые бордовые розы, покрывая графиню как пятна крови.
Кортни поняла, что графиня никогда больше не поднимется. Больше никому не причинит вреда. Слава Богу. Кортни сползла на пол, закрыла лицо руками и зарыдала.

»» 30.12.14 13:43 Обсуждение игр цикла Калейдоскоп историй

Во истину, - отрываясь от сладостных губ, Мейбл, думал Чарли, седьмой маркиз Солсбери, - чудеса случаются и под этим грешным небом. Девушка не только не оттолкнула его, но еще и ответила на его поцелуй, собственным поцелуем. Адерли не отрываясь смотрел на нежное девичье лицо, на ее подернутые дымкой любовного томления глаза, полуприкрытие трепещущими веками, на влажный рот, такой манящий и лишающий воли... Смотрел и чувствовал как в груди подобно девятому валу, поднимается, бурля и пенясь, какое то незнакомое переполняющее через край чувство.

- П-простите, мисс Мейбл... - было начал он извиняться, хотя совершенно не раскаивался и уже вновь, думала о том, как повторить свое чувственное преступление, и делать это снова и снова... Однако память, да здравый смысл еще не совсем выветрились из его головы, отчего Чарли все-таки нашел в себе силы, ослабить объятья, оставалось только заверить невинную дочку экономки, в том что подобное больше не повториться. Но видимо у девушки по сему происшествию, имелось собственное мнение.

- Молчите. - Сказала она приложив к его губам, изящную ладошку. И подняв глаза, кивнула на пучок висящей над их головами омелы. - Вы так любезно поздравили меня с праздником. Теперь, я должна поздравить вас в ответ.

И не успел Чарли сообразить, что за поздравление Мейбл имеет в виду, как их губу вновь соединились, а тела столь тесно прильнули друг к другу, что всякие мысли о таинственном убийце, загадочных смертях, бесконечных расследованиях и осточертевших правилах приличия испарились, словно их не бывало.

Ноги Чарли как-то не слишком надежно держали его, все силы уходили на то, чтобы урезонить собственные руки, так и норовящие пуститься в скандальное путешествие по крутым изгибам девичьего тела... Так что к стене, Адерли прислонил Мейбл исключительно от того, что в серьез опасался не устоять под напором затмившего разум желания. А вовсе не потому, что так было удобнее распутывать стягивающую ее грудь шнуровку.

Маркиз дышал тяжело и шумно, их поцелуи быстро утратившие всякую деликатность, пробуждали в нем отнюдь не джентльмена, туманя разум и видимо притупляя слух. Как иначе объяснить, что он совершенно упустил тот момент, когда под давлением их веса, что-то в у крашенной объемной фреской стене, щелкнуло, протяжно заскрипело и под приглушенный "Ах!" вдруг потерявшей равновесие девушки, они ввалились в узкий, потайной проход?!

Девушка порозовела от волнения, губы припухли от его поцелуев, и Эдуарду понадобилось досчитать про себя до десяти, чтобы не схватить ее в объятия и не вызвать скандал в доме, где и без того хватало проблем.
Но самое главное - ее глаза. В них он увидел надежду - отражение собственной.

- Лавиния, - чувства, теснившиеся в груди, были незнакомы, пугали, но и привлекали - а ведь он уже не мальчик давно... - Не будем думать сейчас о грядущем. Знаю по опыту - это бесполезно. Лучше жить этой минутой, этим чудесным мгновением наедине.
Пауза, и снова:
- Мы еще вернемся к этому разговору, позднее, когда тучи, сгустившиеся над этим кровом, разойдутся. Непременно.
Она взяла себя в руки, подавая ему пример, и Эдуард постарался вернуть себе хоть частицу прежнего хладнокровия.

Эдуард улыбнулся и подмигнул, подхватывая шутку:
- О, судьба была столь услужлива, что напомнила мне старую премудрость: нужно беречь то, что у нас есть. Согласен разделить это пророчество с вами, если оно вам нравится.
С этими словами он протянул руку, аккуратно вытянул из ближайшего хвойного букета веточку с двумя шишками, отломил одну и с легким полупоклоном вручил избраннице.

Для рождественского настроения )

_________________

...Как бы сложилась жизнь Мейбл Даррен, если бы ее обожаемый папенька не скончался так рано?
Была бы у нее тогда хоть призрачная надежда на то, что этот великолепный мужчина, дарующий ей сейчас столь сладостное и грешное наслаждение своими устами, смог бы когда-нибудь стать ее... партией?
Отец Мейбл много лет служил секретарем и доверенным лицом видного судебного чиновника, состоящего на службе в Министерстве внутренних дел. За верную службу ему хотели даровать титул эсквайра, наградив наделом земли в одной крохотной деревеньке. Но папенька скончался раньше, чем это событие произошло. Со смертью кормильца рухнули все планы и надежды на лучшее будущее для его жены и дочери.
Ведь будь Мейбл Даррен дочерью эсквайра, пропасть между ней и маркизом Аддерли не была столь велика, как сейчас.
Но случилось то, что случилось. Миссис Даррен, овдовев, стала экономкой в поместье Норфолк-Хаус, а Мейбл, едва ей исполнилось восемнадцать, уехала в Лондон, где три года прослужила гувернанткой.

...А сейчас девушка забыла обо всем на свете и витала где-то в пышных, блистающих облаках, где слышала только пение ангелов и видела сияние звезд, так похожих на глаза маркиза.

Она очнулась, услышав тихий голос Аддерли. Повинуясь какому-то непреодолимому порыву, кипящей смеси отчаянного противления судьбе и охватившей ее страсти, Мейбл коснулась губ маркиза пальцами, не давая ему говорить. Любые слова сейчас не имели значения.
Поражаясь собственной смелости, девушка произнесла, чуть задыхаясь:

В голове заметалось: "Это чистое безумие! Что я творю?! Как можно быть такой бесстыдной?! И именно сейчас, коглда вокруг творится такой ужас! И, О Боже, что сказала бы матушка?!"
Но все разумные доводы просто померкли под напором нового, еще более ослепляющего, порыва страсти и бесчисленных поцелуев, последовавших за первым.

Ноги почему-то стали такими слабыми, словно у тряпичной куклы. Руки вцепились в бархат камзола маркиза, будто ища спасения от бури, вот-вот готовой унести их неведомо куда.
Кажется маркиз приподнял ее и развернул, прижимая спиной к стене.
Мейбл ничего толком не понимала, чувствуя только губы и руки маркиза, слыша лишь его тихие слова, которые он умудрялся прошептать в кратких перерывах между ласками и поцелуями.
Но вдруг за спиной что-то щелкнуло и заскрежетало, а мир стал куда-то крениться, словно пол решил вдруг поменяться местами с потолком. Мейбл приглушено вскрикнула и еще крепче вцепилась в Чарли, чувствуя, что они оба проваливаются в какую-то темноту.
Однако темнота оказалась не полной. Слабый свет от укрепленных на стенах свечей дал разглядеть, что маркиз и девушка внезапно оказались в скрытом проходе.
Аддерли, обладающий, судя по всему, отменной реакцией, одной рукой крепко прижимал Мейбл к себе, а второй успел ухватиться за дверной проем и таким образом ему удалось удержать их обоих на ногах.
Они быстро пришли в себя, а Мейбл издала возглас полный ужаса и стыда, увидев в каком беспорядке находится ее платье. Судорожно стягивая на груди шнуровку и поправляя почти обнажившую грудь тонкую нижнюю сорочку, девушка проговорила:
- Милорд, вы должны простить мою неслыханную дерзость. И... И мы не должны были так вести себя. Это непозволительно. Недопустимо. Для Вас и для меня.
Выпалив это, Мейбл коротко взглянула на своего спутника, но к своему ужасу не обнаружила в его взгляде никакого раскаяния или сожаления. Маркиз был настроен весьма решительно, и мисс Даррен поняла, что решимость эта распространяется на все, с чем соприкасаются интересы маркиза. Вот сейчас, например, он был явно настроен двинуться по обнаруженному ими проходу.
Так и вышло. Маркиз Солсбери схватил девушку за руку и решительно потянул ее за собой. Их путь пролегал по узкому, петляющему коридору, где они обнаружили несколько помещений. Одним из них была безликая комната с письменным столом, потертым креслом и еще какой-то старой мебелью. Из этой комнаты вела дверь в другое помещение.
Войдя в него, искатели приключений сначала замерли, с любопытством оглядываясь по сторонам. Это помещение походило одновременно на кабинет ученого, на тайные покои какого-нибудь оккультиста и на алхимическую лабораторию. Здесь были шкафы, забитые книгами и различными склянками и сосудами. На большом письменном столе навалены какие-то бумаги, свитки. Мейбл и Аддерли вместе сделали шаг вперед и под их ногами заскрипели осколки. Мисс Даррен охнув, остановилась, а маркиз, не обращая внимания ни на что, кинулся к письменному столу.
- Мисс Даррен, стойте на месте! - скомандовал маркиз Солсбери. - Бог знает, что здесь творилось, и на полу тоже может быть разлито что-то опасное. Поэтому не двигайтесь, прошу вас. И ждите меня.
Мейбл послушно замерла на месте, чуть подобрав юбки и дальше наблюдала, с каким азартом и интересом маркиз роется в бумагах, разбросанных на столе.
_________________

Я подойду?

О, загадочная незнакомка, богиня моего сердца!

Переместившись в гостиную, Антуан не увидел ни одного знакомого лица. Доктор с племянницей почившего выходили в коридор, князя не было, маркизы тоже. Зато около камина Антуан углядел молодую брюнетку. Прехорошенькую. Чувствуя, что сил у него еще особо нет - что бы ни случилось в пещере, оно вымотало его напрочь - он подумал, что общение с прекрасной леди должно прибавить ему сил и бодрости духа.

- Доброе утро! Разрешите представиться - Антуан Лёблё, маркиз д'Аржант. Сим нарушаю, конечно, все правила приличия, но учитывая обстоятельства... Яказался здесь случайно - заплутал. А вы, миледи...?

Пребывание в этом доме явно не походило ни на что другое из того, что доводилось испытать Эмили, хотя в её жизни, несмотря на юность, случалось немало интересного. Несмотря на то, что большинство ночных событий ей каким-то чудом удалось проспать, кое-что она всё же узнала. Кроме того, ей довелось стать одной из свидетельниц убийства хозяина дома. Это поставило мисс Далтон в неловкое положение. Ведь именно он пригласил её сюда, и со многими из присутствующих гостей она вовсе не была знакома прежде. Всё это вызывало в ней недоверие и даже страх. Хотелось спрятаться в выделенной ей комнате и покрепче запереть дверь, но она всё же решила отправиться в гостиную. Остановившись возле камина, Эмили протянула руки к огню. В этом доме было так красиво и почти уютно... если не считать того, в сцену какого жуткого спектакля он успел превратиться.
В это время в комнате появился мужчина, который, обведя гостиную взглядом, направился к ней. Эмили попыталась вспомнить, встречался ли он ей раньше. Нет, лицо незнакомое, но интересное. Его хотелось нарисовать. Рисование было одним из её тайных увлечений, о котором почти никто не знал.
- Эмили Далтон, - представилась она. Новый знакомый оказался французом. Ей понравилось, как звучала его речь.
Интуиция напомнила, что в этом доме следует остерегаться всех, но желание с кем-то поговорить её пересилило. В конце концов, сейчас праздник, когда полагается радоваться, а не дрожать от первобытного ужаса. Эмили улыбнулась и, подняв глаза, обнаружила, что они стоят прямо под омелой.

Да, да))) Особый сорт.
Те, кто обменяется поцелуем именно под этим видом омелы, будут защищены от всякого зла)

»» 29.12.14 22:56 Обсуждение игр цикла Калейдоскоп историй
_________________

Все оставшееся утро провела Шарлотт в компании Кортни Виггз. Девушка покорно ела, пила теплое вино и отдыхала. Такими темпами в скором времини она окончательно поправится. К обеду мисс Виггз окрепла и попросилась переодеться в более подобающий наряд. Нехотя Шарлотт все же разрешила девушке ненадолго покинуть гостинную, но только в компании своей камеристки.
К возвращению девушек уже подали ароматный чай с молоком, но прошло десять, а затем двадцат минут, но никого не было.
Наконец в гостинную влетела камеристка, запыханная и крайне перепуганная:
- Ужас что произошло, ужас! - безустанно твердила та, не утруждая себя толком обьснить в чем дело.
Вылетев в компании слуг на лестничную клетку, Шарлотт увидила то, что обьяснить крайне сложно. На полу было распростерно тело, лишь одеянием напоминавшеее графиню, которую Шарлотт довелось видеть на ужине. Недалеко - заплаканная, в шоковом состоянии мисс Виггз.
К камеристке вернулось красноречие и она затараторила, красочно описывая каждую деталь происшедшего. Но слова ее лишь эхом доносились до О`Коннор, она присела рядом с Кортни, приобняв ту за плечи, и прошептала.
- Вот и все, все закончилось...

***
Этим же днем карета с мисс О`Коннор и баронессой Одли отбыла Норфолк-хауз. Вскоре жизнь Шарлотт изменилась, она встретила милого сердцу человека и вышла замуж. Получив с замужеством не только долгождалнную свободу от мачихи и новый дом,но и титул графини Артвайл. Но и по сей день она помнит мистическое приключение,что ей довелось пережить в поместье графа Норфолк. Бедняжка мисс Виггз с тех временслужит у Шарлотт камеристкой, а с маркизой Арранз мисс О`Коннор поддерживает теплые дружеские отношения.
_________________

Пожалуй студеная утроба зловещего тайного коридора, являлась тем "Что доктор прописал", хотя если бы дело дошло до рекомендаций Эдуарда, то профессор анатомии Леман, для снятия любовной горячки посоветовал бы Чарли что ни буль вроде - топора. Уж Эдуард то, не смотря на свой профессиональный цинизм, в отношении дел сердечных, мудро признавал свое полное поражение. Чарли помнится, еще умудрялся посмеиваться над врачом-романтиков, ну теперь то смеяться будут над ним.
- Адовы колокола! - Ругался про себя маркиз, хмуро и сосредоточенно шагая по тайному коридору. Мейбл следовала за ним. И мужчина с ужасом осознал, что его возбуждает даже ее тонкая ладонь, которую он все это время сжимал своей рукой, ведя девушку по темному и вероятно опасному месту.

Идти разумеется было не удобно. Настойчиво требующая разрядки плоть, откровенно мешала, от чего у маркиза портилось настроение побуждая его испытывать в собственный адрес злость и презрение.
-Чертов идиот. - Буркнул он себе под нос и наконец достиг конца их недолго путешествия.

Тем не менее, не смотря на допущенные оплошности, их общая с Мейбл находка оказалась ключом к той разросшейся до невообразимых масштабов тайны, которую Чарли вот уже почти как год тщетно пытался разгадать. Огромное количество обличительных документов, свидетельство богомерзких экспериментов, списки сообщников и самое главное, ниточка ведущая к главе, обнаруженного тайного общества, которым как оказалось, был вовсе не граф Норфолк! Все это, Аддерли, седьмой маркиз Солсбери и дочь простой экономки мисс Мейбл Даррен обнаружили в секретном кабинете кровавого поместья Норфолк-Хаус.

»» 31.12.14 02:23 Обсуждение игр цикла Калейдоскоп историй

- Эмили, - представилась она.

"Эмили", - прошептал про себя Антуан. Как нежно. Как колокольчики на ветру. Подумал и вслед за Эмили поднял голову. И, конечно же, увидел омелу.

- Эмили, как удачно мы с вами повстречались, - шепнул он и склонился к ней...

Это оказалось прекрасно. Волшебно. Сказочно. Как истинный француз, Антуан сберег честь дамы и не стал вдаваться в подробности, но поцелуй этот сохранил в памяти навсегда...



»» 02.01.15 19:14 Обсуждение игр цикла Калейдоскоп историй