Дело Пентагона (СЛР)

Навигатор по разделу • Справка для авторов • Справка для читателей • Оргвопросы и объявления • Заказ графики • Реклама • Конкурсы • VIP

03 Ноя 2015 16:59

marmelade писал(а):

LexyGale писал(а):

А, кстати, откуда о них знал Юнт? - это вопроооос...

Да хотя бы из газет, естественно, об этом писали в прессе.

О серьгах?[/quote]
О серьгах? Ааа, я не поняла. Тормоз)
По задумке Юнт, Бенжамин и Эстер были лучшими друзьями, в тексте, вроде, есть об этом. Если ковырять глубже в мое воображение, то серьги были подарком на одну из годовщин свадьбы. Вот и повод запомнить

03 Ноя 2015 17:00

» Арт #14 #15

Коллажиков что ли бросить...

05 Ноя 2015 16:58

» Глава 18

Ньюкасл
Когда случается трагедия, время, точно в насмешку, начинает тащиться со скоростью черепахи, и на этом фоне каждое действие кажется обведенным красной краской. Вчера поделилось на две части: день, когда я играла роль доброй, сильной и заботливой тетушки, и ночь, которая принесла с собой кошмар и плач Лайонела из-за стенки. Утром, стоя над раковиной, полной посуды, я не смогла поднять руки, чтобы ее вымыть, настолько измотанной себя чувствовала, но запросто нашла силы сесть в машину и уехать из дома. Зачем? Хватило бы звонка. В любое другое время, но не сегодня и не мне.
Дверь домика Шона — моя персональная черная дыра. Хочется войти и затеряться. Я стою около нее совсем как у раковины и не стучу, но на этот раз не из-за усталости, а потому что она дарит чувство комфорта. Однако мое присутствие не могло остаться незамеченным.
— Заходи. — Шон как всегда лаконичен. Совершенно не хочется разговаривать, только остаться в этом доме ради удивительно явственного чувства защищенности. — Ты мне звонила позавчера.
Я звонила, чтобы проверить, жив ли ты. Со мной ли ты.
— Ты приедешь на похороны Керри? — спрашиваю я. — В Ньюкасл.
— Да, — без запинки отвечает Картер. Все, я спросила, что хотела. Но уезжать так не хочется...
— Сколько тебе было, когда умерла твоя мать?
— Не надо гребаных параллелей и психоанализа. Я такой, какой есть и был таким всегда.
— Да. Ее смерть на тебя совершенно никак не повлияла, ты ведь рассказываешь о том, что и как случилось каждому встречному.
— Не драматизируй, — ухмыляется Шон. — Я вообще не склонен к общению с полузнакомыми людьми.
— Картер! — ору я на него. — Керри умерла меньше сорока восьми часов назад. Засунь свои принципы о неразглашении личного в задницу и скажи мне, что нужно сделать с тремя детьми, чтобы они не превратились в таких же аморальных ублюдков, как ты!
— Ну-ну, не льсти выводку Керри. У нее IQ едва за сотню переваливал, и, боюсь, папаша не сильно поправил положение.
Хочется ему врезать. Допустим, Керри не была гением, но как он смеет ее оскорблять?! Слава Богу, Картер и сам это понимает, потому что продолжает свою мысль.
— Когда это случилось, мне было десять. А до шести я не разговаривал ни с кем, кроме матери. — У меня помимо воли отвисает челюсть. — А чему, собственно, ты удивляешься? Сама сотню раз называла меня аутистом? — пожимает он плечами. — Не так весело, когда все взаправду, верно?
— Это же… страшный диагноз. Но ты ведешь себя как… обычный подонок.
— Мой случай определенно не самый тяжелый, и, к вопросу о подонке, за свое отношение к людям я не чувствую ни малейшей вины, а это уже не очень нормально. Тебе стоит порадоваться, можешь быть спокойна за крошек семейства Прескотт, пока вместо того, чтобы поедать домашние деликатесы, они не считают зубочистки. Но если хочешь, чтобы у детей все сложилось хорошо, начни с их отца, ему стоит вытереть сопли.
— Ты за это не простил своего отца? — пытаюсь я проявить проницательность, но выходит не очень:
— Нечего прощать. Мы просто не были нужны друг другу. Так случается, — совершенно спокойно говорит Картер, словно о посторонних людях рассказывает.
— Нет, так не случается. Он был тебе нужен хотя бы когда умерла мать.
— Возможно. Но именно в тот миг двое сыновей только и делали, что мешали ему предаваться собственному горю. О, Джоанна, он так страдал, что знакомые толпами ходили утешать. Выпроваживали нас подальше и приводили его в чувства. Как только ни пытались: брошюры, общества утраты, гипнозы, медикаменты — все перепробовали. Да, конечно, отец потом раскаивался, на языке мозоль натер, извиняясь за свое пренебрежительное отношение, но к чему мне были его слова? Я просто знал, что на этого человека нельзя положиться. — И звучит так, будто у Картера нигде даже не екает при этих словах. — Ну, Конелл, моя семейная история тебе помогла?
— Нет, — качаю я головой. — Но ты можешь.
Картер вопросительно выгибает бровь.
— Ты можешь заставить меня забыть.
Я сокращаю между нами расстояние, медленно и опасливо тянусь к его губам, но он отстраняется.
— Адресом ошиблась, — язвительно сообщает Картер. — Меня, помнится, тебе было недостаточно, а Ашера — в самый раз. Хватит устраивать американские горки. Либо ты перевозишь вещи, въезжаешь и остаешься здесь, либо ищешь утешение в другом месте. Все поняла?
— С твоей стороны это бесчеловечно! — обиженно выпаливаю я.
— Уж с человечностью точно мимо.
Вот так, ничуть не любезно, мне указывают на выход.

Мне всегда казалось, что Керри рассказывала мне все, она была не из тех, кто любит скрываться. Но когда я пришла на ее похороны, выяснила, что не знаю даже половины ее знакомых. Я старательно вглядывалась в лица, пытаясь их вспомнить, но тщетно. Присутствующие, однако, отвечали мне тем же. Естественно, рядом с Лайонелом стоит какая-то неизвестно откуда взявшаяся женщина… Наверное, спасло ситуацию лишь то, как тепло меня встретили родители Керри. Кстати, Шон с Селией присутствовали на церемонии. Я не знаю, откуда сестра Ашера узнала о месте и времени похорон, но приехала.
Все остальное, что я помню — даже не умиротворение на лице Керри и не изящную косу, в которую заплели ее волосы, а беспрестанный и надрывный плач Лайонела. Думала, что и сама буду реветь, но, видимо, меня так бесила его неспособность взять себя в руки, что я не проронила ни слезинки. Послушавшись Шона, я не стала брать детей. Это было самым мудрым поступком за всю мою жизнь. Я бы не хотела видеть своего отца в таком состоянии. Чем позже малыши поймут, что их папа никакой не герой — тем лучше. Со мной это случилось в двадцать шесть, и я ни капельки не жалею о безоблачном детстве.
После того, как все речи были сказаны, а приглашенные разъехались, я отвезла Лайонела в их с Керри дом и заставила собирать вещи. Я не отпущу детей до тех пор, пока не буду уверена, что горюющий папочка не оставит шрамов в их маленьких сердечках! А еще мы заехали в аптеку за успокоительным для Лайонела и снотворным для меня. Так было правильно.
А теперь я устраиваю Марион в ясли, записываю Джулиана в Сиднейскую летнюю школу, а для Кики нахожу няню. Лайонел же мотается между Сиднеем и Ньюкаслом. Устает, но притворяется, что все в норме. А я упорно игнорирую его синяки под глазами. Мы только за закрытыми дверями становимся собой. Я, например, достаю из-под подушки нашу с Керри фотографию и долго смотрю на нее. Это лучшая, самая бесподобная работа Пани. Ну или наша с Керри, как знать. Может быть идеальной ее сделали наши улыбки?
Время медленно-медленно ползет вперед. И то, что настает пора экзаменов — настоящее облегчение. Работать совершенно не хочется. Я делаю ровно достаточно, и у Картера есть все причины обвинять меня снова. Но если он хоть что-нибудь скажет, я его пошлю. Вместе с Бабочками, вместе со всем миром. Мне даже хочется это сделать, чтобы наказать себя за неправильную расстановку приоритетов. Безумно хочется закончить с экзаменами побыстрее и уйти в отпуск. Но, совершенно внезапно, когда на одном из них я вижу перед собой васильковые глазки Ребекки Йол, и эти прелестные розовые губки, которые несут полную чушь, во рту вдруг становится горько от желчи, а в душе поднимается прежде дремавшая кровожадность.
— Прости, что? — раздраженно переспрашиваю я в ответ на ее последнее утверждение. Она теряет дар речи, но мне и ни к чему этот повтор. Смерть Керри доказала мне лишь одно: если ты что-то давно мечтал сделать, нужно торопиться, а я мечтаю устроить экзекуцию Ребекке Йол, чем не отличный повод? — Какой бред! — С силой ударяю стопкой бумаги по столу. — А ничего, что это противоречит самой архитектуре компьютера…
Вскакиваю со стула, срываю с себя жакет, иду к доске, хватаю маркер и пускаюсь в настолько масштабные и глубокие объяснения, что студенты смотрят на меня как на сумасшедшую. А я не могу остановиться: пишу, пишу, пишу…
— Вы что, серьезно ничего из этого не знаете? — возмущенно спрашиваю я. — Я сейчас сюда ректора приглашу, и стопку документов на отчисление велю принести! — Маркер с грохотом приземляется на место. — Ты хоть что-нибудь поняла? — рычу я на Йол.
— Да, — шепчет она.
— Что ты поняла?! — С силой ударяю ладонями по столешнице. Девчонка уже сидит на самом краешке стула, еще миллиметр, и она рухнет на пол, но, видимо, ей нормально, главное — от меня подальше. — Ты ничего не поняла! И никогда не поймешь! Убирайся, к черту!
Она рваными спешными движениями собирает свои листы и конспекты и, собравшись в мужеством, все-таки почти шепотом спрашивает:
— Мне на пересдачу?
— Тебе удовлетворительно! — рявкаю я.
— Но я же…
— Ты не при чем! Просто видеть твои абсолютно пустые оленьи глазенки еще раз я просто не в состоянии. — После этого я не выдерживаю и буквально падаю на стул, закрывая лицо руками.
А Йол вскакивает и вылетает из аудитории, плевав на то, что сумка осталась здесь. Остальных я принимаю в состоянии полного анабиоза. И ни одной пересдачи не назначаю. Я хочу, чтобы меня просто оставили в покое.
Но возмездие — штука такая, что ждать себя не заставляет. На следующий день сижу себе на кафедре, бумаги заполняю, как вдруг входит Картер.
— Что за шизофрения с Йол, которую весь университет обсуждает?
— Понятия не имею, о чем ты, — говорю я, продолжая вписывать цифры в графу.
— Доводишь студентов до того, что они часами рыдают в туалете?
— Я никого не довожу, просто она дура.
— Каддини сообщил, что ты расписала им на доске устройство регистровой памяти компьютера. Удивительно, с чего это Йол его не знает?
— Мне тоже удивительно, — бормочу я и ставлю дату не на той строчке. Ох, лучше бы Картер убрался. Будто не понимает, что это он со своей не застегивающейся ширинкой виноват.
— Рад, что хоть кто-то в этом университете умный. В следующий раз решишь потерроризировать кого-нибудь своим интеллектом, начни с меня. Посмотрим, может я тоже поплачу. От умиления, например. Но к вопросу о том, кто чего не знает и не успевает. Как поживают коды для Такаши?
— Прекрасно поживают.
— Давай сюда.
Достаю сумку, но флэшку найти не могу, бросаю ее на стол, чтобы лучше видеть содержимое, но вдруг из кармашка выкатывается пузырек со снотворным. Я его таскаю с собой, чтобы дети не вздумали отравиться.
— Отвратительная идея, — сообщает Картер, подхватывая мои таблетки. Он встряхивает пузырек и обнаруживает, что осталось там совсем не много.
— Отдай немедленно.
— Спать надоело?
— Как раз наоборот, — почти бросаюсь на Шона я. — Все пьют снотворное, и ты тоже.
— Но не лошадиными дозами. Кстати, побочных эффекты: панкреатит, частичная потеря зрения…
Огибаю стол и, наконец, выхватываю пузырек.
— Не будь идиоткой. Вышвырни эту дрянь. Ты и без нее справишься, — тихо говорит мне Шон. — Есть более оригинальные способы испортить здоровье.
Мы смотрим друг другу точно в глаза, и это настолько больно, что, кажется, мои сейчас начнут кровоточить. Я думала о его словах. О том, чтобы вернуться к прошлому, вернуться к Шону, но это серьезный шаг, к тому же, есть еще Лайонел и дети.
Меня спасает секретарша, который возвращается на кафедру. С хлопком двери я отмираю и возвращаюсь к поискам флэшки. А снотворное… выбрасываю.
Честно говоря, я думала, что Шон уже ушел, но, видимо, это секретарша забежала на пару минут и снова хлопнула дверью, так как из-за спины я снова слышу голос Картера:
— Есть хочешь?
Мне странно это слышать. Я смотрю на него и понимаю, что мне представился прекрасный шанс отвлечься от забот и провести несколько минуток своего грустного времени в самом желанном обществе не свете. А Картер… он предлагает это не чтобы поиздеваться, просто… понимает, наверное
— Да, — отвечаю я тихо.
Сидеть в кафе напротив Шона немножко странно. Мы молчим, и хотя тишина кажется уютной, слов тоже хочется.
— Я не желаю вести пары у Ребекки Йол, — говорю я. — Если моя выходка позволит в следующем семестре избежать назначения на ее группу, я буду только рада.
— Уверяю тебя, в университете таких девочек, как она, человек десять наберется.
— Да, но остальных я не знаю в лицо… и другие части тела, и это меня устраивает.
Картер усмехается, и чтобы не улыбнуться в ответ, я начинаю потягивать из трубочки молочный коктейль. Ну, вы же понимаете, раз я отказалась от снотворного, кофеин мне противопоказан.
— Советую, очень советую тебе это пережить. Она всего лишь первая из встреченных тобой проблем подобного рода.
Нет, Картер, она всего лишь первая из твоих «студенток после меня», о которой я знаю. Вот что меня бесит. А еще у меня есть официальный повод ее третировать, и не делай вид, что ты из мантры о трех обезьянах: слеп, глух и нем, да и в принципе идиот. Снова сую в рот трубочку, дабы заткнуть его хоть чем-нибудь и не высказать все, что думаю.
— Может быть, когда после смерти Керри пройдет время. Когда станет легче, я и смогу…
— Джоанна, легче не станет. Так случилось. И, больше скажу, случится еще не раз. Те, кто нам дорог, оставляют отпечаток, это естественно.
— Тогда зачем мы вообще привязываемся к людям? Зачем доверяем им, если они все равно уходят, причиняя боль? — Дьявол, я не могу поверить, что задала этот вопрос Шону Картеру.
— А ты бы предпочла не знать Керри? — спрашивает он.
— Стыдно признаться, но такая мысль меня посещала, — шепотом признаюсь я и отползаю подальше, а затем и вовсе вжимаюсь в спинку стула.
— Нет, Конелл, ты не сможешь избегать контактов с людьми, страшась обжечься. Ты не из таких.
Меня его слова и радуют, и раздражают. Все, что содержит в себе фразу «ты не сможешь», — моя персональная красная тряпка. После подобных утверждений я каждый раз с удвоенным усердием бросаюсь отстаивать свою точку зрения.
— Ты… ты просто не понимаешь… Картер, знаешь, я никогда этого никому не рассказывала, но там ничего нет. Помнишь, у меня была клиническая смерть? Так вот, там ни света, ни туннелей, ни мертвых, ни живых, ни Бога, ни Дьявола, ни рая, ни ада, ни чистилища. Это невозможно постичь, но факт. И Керри нет… Она ушла бесследно, не оставив ничего, кроме трех карапузов, убитого горем вдовца и… и меня. Шон, смерть это не переход в лучший мир, это конец всему. Она абсолютна и никоим образом не исправима.
Но вдруг Картер поднимается со стула так резко, что ножки неприятно скрипят о плитку пола, привлекая к нам внимание окружающих и недовольство официантов.
— Не рассказывала, и лучше б и дальше молчала, — рявкает Шон. А его глаза черны и холодны так, что кровь в жилах стынет. В этот момент в нем нет привлекательного ничего. Совершенно. Жутко, совсем как раньше. Давно я его таким не видела. — Я ничего не хочу об этом знать, Конелл. Ясно?!
И он уходит. А я остаюсь наедине с букетом осуждающих взглядов. Ну еще бы!

Итак, я отказалась от сна. В смысле, от снотворного, конечно, но, собственно, таким образом я избавилась и от отдыха тоже. Тадам, в общем я больше не сплю. Пока Лайонел и дети наслаждаются покоем и умиротворением, я зависаю по ночам на портале бабочек и осуществляю мечту Каддини: мы переписываемся даже в четыре утра. Но еще это означает, что днем я напоминаю ходячее привидение. Сама не понимаю, как женщине с синяками под глазами точно от побоев безропотно выдают детей! Ах да, может всему виной то, что мне все еще высказывают свои сожаления по поводу несостоявшейся свадьбы. Наверное, они полагают, что я из-за Ашера убиваюсь. Или, может, люди таким образом пытаются подорвать мою женскую самооценку? О, ради Бога, если вы хотите со мной посоперничать, то возьмите понянчить денек-другой трех карапузов, а я на сам посмотрю. По выходным Лайонел возит детей в Ньюкасл навестить родителей Керри, а у меня праздник. Точнее, праздник у Шона, ведь в это время я пишу проекты для него. В общем, хотите посоперничать со мной как с женщиной или, может быть, у вас для этого недостаточно стальные яйца? Ха.
Каждую, буквально каждую ночь я просыпаюсь от одного и того же кошмара. Я снова и снова в морге, заплетаю волосы Керри в косу, но вдруг она открывает глаза, вскакивает и начинает на меня кричать, требует оставить ее волосы в покое, жалуется, что ей больно и страшно! А затем ее волосы и вовсе начинают кровоточить, я выкрикиваю ее имя и подпрыгиваю на кровати. Просыпаюсь.
К Рождеству я готовлюсь основательно. Детям нужна радость в такое тяжелое время, им нужно забыть, всем нам не помешает, поэтому праздник задуман грандиозный. Мы с Мадлен целый день прыгаем вокруг плиты. В последнее время на Клеггов времени почти не оставалось, и сейчас поболтать с Мадлен за счастье. А все дело в том, что с Лайонелом у нас общих тем для разговора нет. Дети и Керри, вот и все. О первых мы вспоминаем частенько, но о Керри стараемся не говорить вовсе.
После того, как Мадлен уходит, а малыши накормлены и уложены спать, мы Лайонелом упаковываем и укладываем под елку рождественские подарки. Думала будет весело, такой шанс повспоминать детство и посмеяться, но отчего-то совсем не весело.
— Отличная была идея отдать Джулиана в летнюю школу, — начинает разговор Лайонел. Как так получается, что с одним человеком в тишине невероятно комфортно, а другого хоть из комнаты выгоняй, лишь бы избавиться от неловкости?
— Джулиан умный парень, далеко пойдет. — И я не лукавлю, не делаю авансом. Голова у мальчика очень даже светлая, что бы там Картер ни говорил. — Меня беспокоит Марион.
— Да, она совсем позабытая.
Иронично, но так получилось, что о Джулиане и Кики мы заботимся больше. Старшенький достаточно взрослый и уже слишком многое понимает. Он единственный больше не спрашивает о маме, так как знает, что она не вернется. А Кики настолько мала, что с ней нужно постоянно заниматься. То буквы учить, то лечить, когда приболеет. А Марион сама по себе. Несколько дней назад она рыдала навзрыд, потому что посадила огромное пятно на свое любимое платье, и мне пришлось взять малышку в ванную и показательно его отстирать, чтобы успокоилась. После этого она долго обнимала мои ноги и ходила хвостом до позднего вечера.
— Спасибо тебе, Джо, — вдруг улыбается Лайонел. А я лишь киваю в ответ.
— Иди спать, я доделаю, — говорю я.
— Да нет, тут осталось не так много. Вместе сделаем — быстрее разойдемся.
Делает вид, будто не в курсе, что я кричу? Ну-ну, плач Лайонела я слышала так отчетливо, будто он лежал рядом, естественно, и он не глухой. Что ж, мы продолжаем молчать и паковать подарки, обвязываем лентами, крепим бантики.
У меня в руках новая кукла для Марион. Она в роскошном блестящем платье, с волосами светлыми-светлыми, совсем как у самой малютки. Но я не знаю, поможет ли это вернуть веселый блеск ее глазкам. Куклы недостаточно… А чего будет достаточно? Я старательно хмурю брови, пытаясь придумать. Что можно сделать для впечатлительной маленькой девочки? И вдруг мне в голову приходить совершенно безумная идея… Надо ее взять в офис бабочек и показать ей мультфильм на огромных экранах Шона. И Картера, разумеется, пригласить, он ведь очень понравился малышке, переживет уж как-нибудь. Подавлю на жалость, пошантажирую, и уступит — обязан! Уверена, Марион оценит. Ну и кто теперь здесь гений? Джо, конечно. Помимо воли улыбаюсь и провожу ножницами по ленте, чтобы она завилась в красивые спиральки. Вот и готов самый роскошный розовый бант в мире. Марион обязательно понравится.
— Готово? — улыбается Лайонел.
— Угу, — киваю я, укладывая коробку на самую верхушку. —Ай да мы.
И вдруг Лайонел поворачивается ко мне и медленно начинает наклоняться. Что он делает?! Вскидываю руки и прижимаю их к губам Лайонел.
— Ты чего творишь?! — возмущаюсь я.
— Черт, прости… просто я подумал… для детей теперь нет никого лучше, чем ты. Растишь их как своих. — Мое сердце сжимается от холода. А еще по-настоящему своих у меня быть не может. После того, что случилось с Керри, я не решусь на еще одну попытку. Так думала ли я о таком варианте? Совру, если скажу, что нет. Хочу ли я растить детей Керри? Да. Безумно. Но к ним в комплекте идет еще и Лайонел, и это меня не устраивает. — Может, мы могли бы…
— Я тебя поняла, — истерично кричу я. — Но как ты это себе представляешь?! Я люблю Керри, я люблю детей Керри. Но не тебя. Я не хочу с тобой жить. Долг и ответственность не сделают счастливее никого из нас. Я никогда не смогу прийти в твою постель и занять место Керри. Ты не плохой, но ты ее. И так будет для меня всегда.
— Ты права. Это всего лишь путь наименьшего сопротивления. Но я все равно предлагаю тебе подумать. Просто подумать. Ради детей, которых мы оба любим.
Лайонел определенно сошел с ума, предложив такое. Совершеннейшее безумие. Я не стану этого делать. Ни за что. Хватит с меня Брюсов с Ашерами. Ошибки созданы для того, чтобы учиться, вот я и буду. Правильно? Правильно. Прости, Керри.
Разумеется, Рождество испорчено. После неловкого разговора мы с Лайонелом старательно не встречаемся глазами. Хорошо, что нашу компанию разбавляют Роберт и Мадлен. Неловкость они чувствуют, но хоть причины не знают. В остальном, если не считать Лайонела, все идет очень даже неплохо, но вдруг, когда я начинаю собирать со стола грязные тарелки, Кики протягивает ко мне руки и кричит:
— Мама!
Все голоса разом замолкают, слышен только звук бьющейся посуды, а я пулей вылетаю из комнаты, запираюсь в ванной и начинаю рыдать. И как я могла подумать, что возмездие за Ребекку Йол меня уже настигло. Какая глупость! Черт возьми, Керри, как мы все до этого докатились? Твой муж предлагает мне жить с ними, а дети зовут мамой…

Ситуация стремительно выходит из-под контроля. И чтобы абстрагироваться я осуществляю свой старый план — беру Марион в офис Бабочек. День выходной, с остальными малышами посидит Лайонел. Старательно привожу себя в порядок, звоню Картеру и прошу его встретиться во мной в офисе минут через сорок, а трубку бросаю раньше, чем он сможет отказаться. Мне это необходимо.
Мы с Марион ждем в комнате отдыха. Она восхищенно смотрит на залив, а я переживаю и тереблю край юбки. Когда лифт открывается, сердце начинает колотиться. Только бы не ушел сразу. Наверное, мое состояние очень заметно: раскрасневшиеся щеки, частое дыхание… Даже думать не хочу о том, как он это интерпретирует. И сначала его глаза нахально изучают мое тело, но потом становятся злыми. Значит, обнаружил Марион.
— А ну стой где стоишь! — рявкаю я.
— Ты что задумала? — рычит он.
Марион подкрадывается ко мне ближе, не сводя с Шона глаз. Она кокетливо улыбается и одной рукой обхватывает мою ногу, при этом глаз смотрит только на него.
— Пытать меня решила? — фыркает Картер, глядя на ребенка с некоторым подобием интереса. Ну еще бы, безраздельное внимание ребенка его забавляет. Это, наверное, хорошо.
— Пожалуйста, Шон. Ты ей очень нравишься. А малышке это нужно. Пожалуйста, ну пожаааалуйста. — Говоря это, я стараюсь скопировать взгляд Марион. У нее ведь отлично получается!
— Конелл, по-твоему я похож на человека, который облагодетельствует детишек?
— Ты похож на человека, который изредка облагодетельствует меня. И очень надеюсь, что у тебя подходящее настроение. — Я подхожу к нему ближе, сужая границы зоны комфорта. Картеру могут не нравиться мои отчаянные попытки забыться в его объятиях, но игры — всегда пожалуйста. Он любит выигрывать, а я и не против. Сегодня. Хотя, может и вообще.
— И что же я, по-твоему, буду делать? — спрашивает Шон, совершенно отчетливо поддаваясь моим уговорам.
— Сидеть и смотреть фильм на супергигантском экране.
— Пойду принесу попкорн, заодно смирюсь с мыслью, что ты беспощадная стерва.
У меня расширяются глаза. Неужели так бывает?! Ох силы небесные! Он согласился. Я, конечно, не стала говорить Шону, что вместо фильма мультик. Кстати, я вообще не уверена, что Картеру мультики нравятся меньше фильмов, по-моему, искусство кинематографа вообще не по его части.
На диване, приволоченном из комнаты отдыха, мы сидим в таком порядке: Марион, Шон и я. Да-да, он в центре. Спросите, почему? А потому что нам обеим он очень нравится, и мне дали на этот день зеленый свет, причем настолько зеленый, что Марион ухитрилась удобно прильнуть к Шону и не получить за это по шапке. Ну почему, почему черт его дери, все это не может быть правдой? Вздохнув, следую ее примеру, ведь можно и помечтать… Залезаю с ногами на диван и кладу голову на плечо Шону, а его пальцы приподнимают край моей юбки и начинают ласкать кожу… Корзинка попкорна внезапно оказывается очень в тему, Марион за ней ничего не увидит, а я сама ни за что не стану останавливать Картера. Я тону в запахах и ощущениях, вот бы так жить, вот бы всегда так было. Из состояния истинного блаженства меня вырывает вопрос Марион:
— А почему телевизор такой странный. Из нескольких частей? — Здесь составной экран, совсем как и у суперкомпьютера.
— Потому что намного круче, когда все работает правильно и слаженно, — буднично отвечает ей Шон. — Но так умеют только машины.
Да-да, а в жизни мы теряем матерей и подруг, остаемся горкой осколков у алтаря и только делаем вид, что так и было задумано. В программировании есть понятие костыля — это то, что можно быстренько вставить, чтобы заработало, и за что можно классно получить по шапке, если забыть вовремя убрать. Но, смешно ведь, в жизни все то же самое. Снотворное и антидепрессанты, вечер просмотров мультика в компании Шона, переезд детей Керри в Сидней… Закрыть проблему без костылей в жизни не просто сложно, это практически невозможно. Мы слабые, слабее собственного мозга, который понимает, что владеющее им тело вытворяет нечто запредельно глупое, а ведь он у нас работает всего-то на десять процентов…
Но этот новенький, сверкающий костыль того стоит. Марион счастлива. Я не имею представления, чем Шон ее так покорил, может быть он в принципе нравится маленьким глупеньким блондинкам. А я уж я-то в каком восторге…
Марион уже давно спит, а попкорн закончился, но мы с Картером все еще сидим на диване и смотрим глупый мультик.
— Неудивительно, что дети такие странные. Это похоже на тяжелую наркоманию, — тихо сообщают мне. Я усмехаюсь, глядя на подпрыгивающее до небес нечто.
— Считается, что это весело. Дети должны быть веселыми. — В ответ лишь фырканье.
Чтобы проверить, не разбудили ли мы Марион, я чуть вытягиваю шею и смотрю на ее спящее личико, на пушистые волосы, так хочется их поправить…
— Вставай, — вдруг заявляет Картер и ведет меня в коридор. — Когда они уедут?
— Я еще не знаю…
— Точно, — ядовито перебивает он. — Некорректный вопрос. Они вообще уедут?
— Я люблю этих детей. Я не хочу оставлять их в такое трудное время. Вот и все.
— Все?!
— Да, все.
— Конелл, они уже два месяца у тебя живут, тебе так нравится играть в их мамочку или что? Может, ты собираешься занять место умершей подруги? Как удобно, полностью укомплектованная, благоустроенная семья. Ты этого хочешь? Заметь, все к тому идет! — рычит он. — Очнись, смерть не сделала Керри святой. Нет человека, который хотел бы, чтобы близкие люди взяли и заняли вакантное место, будто его и не было вовсе. Думаешь, она хотела бы, что ее детишки звали тебя мамой, а муж имел в ее постели на ее простынях.
— ЗАТКНИСЬ! — кричу я. — Этого не будет никогда!
— Тогда не давай им такого повода. Ты эгоистично наслаждаешься моментом.
— Это не счастье, это…
— А что же еще? Ты боишься изменять свою жизнь, Конелл, а вот взять написанный Керри код и навернуть собственный интефейс — запросто! Там все уже есть, и даже если не заработает, ты не при чем, ведь ты же не она и не можешь быть в этом виновата.
По моему лицу текут слезы, они утопают в уголках губ.
— И что ты предлагаешь, просто выгнать их?!
— Я предлагаю тебе перестать сходить с ума от миллиарда просчитываемых вариантов. Семья Прескотт — не твоя проблема. Это она завела семью, она родила трех детей, уверенная, что Лайонел справится с ними, даже если ее не станет. Почему ты веришь в Керри и ее родных меньше? Они не беспомощные и не бесполезные, а значит дело в тебе. В моменты сильных стрессов все мы делаем именно то, что хотим. Ты приехала ко мне, ты хотела этого, а теперь снова вошла в свое безопасное русло.
— Я…
— Слушай и не перебивай! Знаешь, у меня есть очень чудесное правило, которое упрощает все на свете: есть только два слова «я хочу». Не «я хочу, но», а просто «я хочу». Скажем, например, я хочу тебя. Не я хочу тебя, но ты как всегда решила заняться полнейшей хренью. Только я хочу тебя. И знаешь, что это значит? Я тебя получу и это не обсуждается, потому что «но» в моей формулировке было опущено. Это у тебя тысяча вариантов, у меня один, а значит это у тебя нет шансов, а не у меня.
Его слова настолько прекрасные, что я не помня себя бросаюсь к нему на шею, целую его губы. Может быть, если бы я и в прошлый раз проявила больше твердости, он бы уступил, в конце концов если уж я кого и знаю, так это Шона. Стягиваю с него пиджак и расстегиваю пуговицы рубашки, а он сквозь атлас блузки гладит мою грудь. Я распластана по круглой стене, защищающей суперкомпьютер от мифического взрыва, прижата к ней телом Шона и схожу с ума от восторга и удовольствия. Но внезапно Картер замирает, а я поворачиваю голову и вижу удивленную Марион.
— Иди спать, ребенок, — шипит Шон и притягивает меня ближе, будто она сейчас бросится и начнет нас растаскивать в разные стороны.
— А что вы делаете? — вместо этого спрашивает малышка.
Смачно выругавшись и приведя в шок нас обеих, Картер поднимает с пола пиджак, а затем направляется к лифту. И все-таки он не выносит женщин до восемнадцати.
Тем же вечером я стучусь в спальню Лайонела.
— Я должна задать вопрос.
— Я слушаю, — говорит он, стягивая с носа очки и опуская книгу.
— Эм, я думаю, все в порядке. И…
— Я понял, — сглотнув, говорит он.
— Да. Прости. Школа Джулиана оплачена до конца лета, ему не повредит, так что…
— В конце лета и уедем.
— Хорошо. Прости еще раз.
— Все в порядке.
Это не слишком долго, но и не мало, правильно? У нас еще есть время.

05 Ноя 2015 17:24

Лекси,спасибо за новую главу. Я балдею от Шона, и я все-таки надеюсь, что его отношение к детям когда-нибудь поменяется)))) (розовые очки никак не хотят сниматься - ох и трудно мне в жизни)
___________________________________

--- Вес рисунков в подписи 272Кб. Показать ---

05 Ноя 2015 17:30

Спасибо

05 Ноя 2015 17:35

Ну вот, Джо в истории с Ребеккой зеркально повторяет Картера 6летней давности. Они стоят друг друга на все 100.
Еще чуть-чуть, и Шон ее таки довоспитывает.

Маленький розовый мирок канул в Лету окончательно.

05 Ноя 2015 20:50

marmelade писал(а):

Ну вот, Джо в истории с Ребеккой зеркально повторяет Картера 6летней давности. Они стоят друг друга на все 100.
Еще чуть-чуть, и Шон ее таки довоспитывает.

Да-да, такова задумка. Возраст и опыт многое меняют Very Happy

Ясмина писал(а):

Лекси,спасибо за новую главу. Я балдею от Шона, и я все-таки надеюсь, что его отношение к детям когда-нибудь поменяется)))) (розовые очки никак не хотят сниматься - ох и трудно мне в жизни)

Ну как сказать. По-моему, здесь он уже куда как терпеливее

06 Ноя 2015 8:42

Лекси Привет,
Большое спасибо за главу , очень нравится как ты пишешь.
Каждый раз читаю твою новую главу и восторгаюсь.
Спасибо за то, что делишься с нами своим творчеством.
Удачи и вдохновения!
Very Happy

07 Ноя 2015 3:46

Роман воситительный - это я уже говорила. Но когда готовые главы давно уже кончились, а новые еще и не думали начинаться, запускаются размышления. И тут оказывается, что в книге множество слоев, только вроде бы снял один, а фиг там. Тончайшая паутинка нитей, поступков и слов, за каждым из которых - бездна.

Пока читала флэш-бэк главы, сформировалось стойкое ощущение, что, во-первых, Шон не такой уж законченный скотина и псих, каким кажется. (Нет, псих, конечно - самую капельку. В остальном он очень логичен.) Во-вторых, Джоанна не такая уж пушистая-нежная-невинная-обиженная девочка. И нифига он ее не сломал. И вряд ли пробовал.

В попытках разобраться даже прочла часть Дневников - главы про Шона и Карину. Что ж, Карина знатно по нему потопталась. Картер на коленях перед женщиной - это сильно. Там тоже вагон нюансов - например, то, что Карина ушла даже не к Алексу. Просто к милому сердцу укладу жизни. Если я хоть что-то понимаю в Шоне, он это расценил как "поутешалась, поимела и пошла дальше". Похоже, с Джоанной он попытался провернуть то же самое.

Во флэшбеках Картер не проявил себя законченной скотиной лишь в трех областях: программирование, обучение оному и секс. Первые два - понятно, работа - святое. Последнее как раз и заставило меня усомнится в неисправимом сволочизме героя.

И эта катастрофа самолета с агентами и Монацелли на борту. Очень к месту случилась.

В общем, о героях я еще подумаю Smile

О главе. Смягчающийся Шон чудесен. Эти полутона человеческого тепла в нем... И в то же время он такой Картер.

Цитата:

-
— Ты мне звонила позавчера

Позавчера. Запомнил.
Ждал.

Цитата:

— С твоей стороны это бесчеловечно! — обиженно выпаливаю я.

Класс! Бесчеловечно, значит. И это Джо, у которой был Брюс и был Ашер, а в промежутках хочется чего-нить остренького. По сути, она проделала с Шоном то же, что в свое время Карина: захотела - использовала - пошла дальше. Воспитал на свою голову Smile

Ах да, еще и "мне-тебя-мало", но "сегодня-я-так-нуждаюсь-в-утешении". Удивительно, что Шон ее не послал окончательно. Видимо, нужна.

Цитата:

Будто не понимает, что это он со своей не застегивающейся ширинкой виноват.

Классика Джо Коннелл: обиделась, вину переложила, дверью хлопнула.

Это я не к тому, чтобы Джоанну поругать. Просто не такой она невинный цветочек, как кажется в повествоании от первого лица.

Еще странно, почему Джо не могла заранее просчитать последствия обеих своих помолвок? И заботы о семье Керри тоже. Она ж в конце концов профессионал. Картер смог, а она нет? Пффф. Не захотела?

Цитата:

Он любит выигрывать, а я и не против. Сегодня. Хотя, может и вообще.

За 8 лет она доросла Smile

До того, чтобы позволить мужчине выигрывать.

Сцена за мультиком просто идиллична. Так по-семейному. Особенно ведро попкорна знаково Smile

08 Ноя 2015 0:30

Спасибо за продолжение

08 Ноя 2015 12:08

Девочки, огромное спасибо за теплые слова! Каждый раз очень радуюсь, читая)

marmelade, сколько буковок-то Laughing

Несколько раз перечитала!

marmelade писал(а):

Пока читала флэш-бэк главы, сформировалось стойкое ощущение, что, во-первых, Шон не такой уж законченный скотина и псих, каким кажется. (Нет, псих, конечно - самую капельку. В остальном он очень логичен.) Во-вторых, Джоанна не такая уж пушистая-нежная-невинная-обиженная девочка. И нифига он ее не сломал. И вряд ли пробовал.

Ага, я вовсю старалась воспользоваться прелестью повествования от первого лица, Джоанна очень субъективна, она очень много не замечает или предпочитает не замечать. Например, то, что после главы про Карину отношение Шона меняется и очень сильно. Именно после этого у них появляются отношения. Не романтика и не любовь (я вообще удивляюсь, когда мне рассказывают, что я ее подразумевала, а ее вдруг взяли и не нашли. Я ни разу об этом не говорила, уж в прошлом-то точно), но тем не менее они уже тогда двое людей, которые друг другу не безразличны. Ненависть и любопытство - чувства не менее сильные.
А еще она не замечает, что ведет себя по отношению к Ребекке Йол ничуть не лучше, чем Карина по отношению к ней.

marmelade писал(а):

В попытках разобраться даже прочла часть Дневников - главы про Шона и Карину. Что ж, Карина знатно по нему потопталась. Картер на коленях перед женщиной - это сильно. Там тоже вагон нюансов - например, то, что Карина ушла даже не к Алексу. Просто к милому сердцу укладу жизни. Если я хоть что-то понимаю в Шоне, он это расценил как "поутешалась, поимела и пошла дальше". Похоже, с Джоанной он попытался провернуть то же самое.

Хм, здесь не выкладывала, но у меня в одной из групп вк брали интервью про книги, и вот фрагмент как раз про это:

Спойлер

marmelade писал(а):

Во флэшбеках Картер не проявил себя законченной скотиной лишь в трех областях: программирование, обучение оному и секс. Первые два - понятно, работа - святое. Последнее как раз и заставило меня усомнится в неисправимом сволочизме героя.

Ну да, с чего-то все всегда начинается. Как минимум с разрыва шаблона Wink

marmelade писал(а):

Еще странно, почему Джо не могла заранее просчитать последствия обеих своих помолвок? И заботы о семье Керри тоже. Она ж в конце концов профессионал. Картер смог, а она нет? Пффф. Не захотела?

.
Не захотела, конечно. Люди видят только то, что мы видеть выгодно.

marmelade писал(а):

Цитата:

Он любит выигрывать, а я и не против. Сегодня. Хотя, может и вообще.

За 8 лет она доросла Smile

До того, чтобы позволить мужчине выигрывать.

Ну, собственно, да, в этом вся идея. С возрастом все видится совсем иначе tender

09 Ноя 2015 8:49

» Глава 19

Три месяца
Отъезд родных Керри на меня давит. Я точно снова с ней прощаюсь. Цепляюсь за слова Шона, но противный внутренний голос не перестает повторять, что пусть Картер и поет складно, собачку отцовскую приютил. Я понимаю, что он это сделал, потому что Джастину и зубочистку страшно доверить, но сейчас речь не о животных…
Сегодня мне звонила Селия, предложила встретиться. Наверное, по случаю возвращения Ашера. Он вернулся, во всех газетах уже написали. Весь такой загорелый, с улыбкой до ушей. Мне даже почти интересно, что Селия обо всей этой ситуации скажет. Надеюсь только, что она не задумала акт примирения.
К счастью нет, когда я прихожу в наш ресторан — она сидит одна. И хотя мы больше не собираемся породниться, я все еще целую воздух около ее щек, по старой привычке. После трагедии мы с ней почти не виделись, и я несколько обескуражена тем, насколько виноватой в ее обществе себя чувствую. Будто заменяю ею Керри. Ерзаю на стуле, не могу найти себе места, а потому перехожу к делу раньше, чем она.
— Ашер вернулся.
— Вернулся, — кивает она без особенной робости.
— Ты из-за этого меня пригласила?
— Мой брат повел себя непозволительно. Его поступком недовольны все. Это звучит цинично, но единственное, что спасло нас от масштабного публичного скандала — смерть Керри Прескотт. Такое не должно сойти ему с рук. — Мои брови ползут вверх, но остановить их не получается. Селия Штофф решила использовать меня как секретное оружие против братца. Отличный план.
— Судя по фото, он отлично загорел. — Брякаю я, потому что на ум мне больше ничего не приходит. Я вообще с трудом вспоминаю, за кого собиралась замуж. Керри ушла и унесла с собой слишком многое.
— Лайонел и дети скоро уезжают?
— Да.
— Слава Богу, а я уж было подумала, что вы с Лайонелом… ну, решили разделить опеку. — От ее слов я вздрагиваю. — Ага, — сразу же щурится Селия. И по ее взгляду я понимаю, что она хочет, очень хочет спросить о Шоне, но ведь эта женщина не Керри, она не может выпалить все как на духу, не так воспитана.
— Пойдем выберем подарки детям. Хочу таким образом купить их прощение за то, что оставляю.
— В этом я профи, — вздыхает Селия.
У нее двое детей. Мальчик и девочка, оба в закрытой привилегированной школе в Европе. Да, она знает что купить по поводу встречи и разлуки. Кстати, это было бы и мое будущее, если бы я вышла замуж за Ашера… смогла бы я выдержать такое?
На следующее утро мы с малышами получаем приглашение от Селии и ее мужа. Тобиас вписан для большей официозности заявления, потому что уж его-то одобрения точно не спрашивали, но не суть. Уверена, приглашение прислали и Ашеру тоже. Я знаю, что он там будет, но не собираюсь отсиживаться в уголочке. Напротив, хочу заглянуть в его бесстыжие глаза, уверена, это будет приятно. К тому же нужно вернуть кольцо с вульгарным бриллиантом законному правообладателю.
Вестибюль дома Селии потрясает воображение. Куда там сверкающей белизне пентхауса Ашера? И как так получилось, что я ни разу здесь не была? Хочется запищать от восторга, как Марион, которая самозабвенно разглядывает люстру. Наверное, ее впечатлило то, насколько та блестящая. И все бы ничего, но когда нас усаживают на снежно-белый диван и разливают чай, у меня начинается нервный тик. Кики же настоящий поросенок! Обязательно прольет. Усаживаю ее на колени и начинаю молиться, чтобы пострадал мой костюм, а не дворец Селии. Уверена, что обставляла она все сама, тут каждая деталь ее.
А потом распахиваются двери, и мне становится не до Кики и ее способности пачкать все на свете. Потому что здесь не только Ашер, но еще… Эмилио Юнт. При виде последнего моя чашка начинает опасно подпрыгивать на блюдце, и, видимо, не Кики станет зачинщиком беспредела. Перевожу взгляд на Селию и обнаруживаю, что она замерла истуканом и таращится на Юнта с не меньшим ужасом, нежели я. Никогда не видела ее такой. А Ашер просто умничка. Ухитрился избежать конфронтации вовсе. Эмилио Юнт — железобетонный аргумент в пользу временного перемирия. И, вуаля, приглашенная звезда начинает наслаждаться эффектом. Юнт выражает восторг дому и трижды благодарит Селию и Тобиаса за приглашение, хотя, ставлю жизнь, миссис Штофф скорее бы яду хлебнула, чем пригласила этого типа. А он, рассыпавшись в комплиментах, оборачивается ко мне и начинает песнь уже знакомую.
— Джоанна, — улыбается Эмилио Юнт. — Как приятно вас видеть.
А приятно ли? Кто-нибудь может мне объяснить, с какой такой радости этот мужчина так ко мне благоволит? Вот и я не понимаю, а значит воспринимаю его отношение как издевку. Даже улыбнуться толком не получается, а Эмилио Юнт, тем временем, властно приказывает:
— Тобиас, уведи детей. — И муж Селии действительно поднимается, чтобы сделать то, что ему сказали. — Мне очень хочется поговорить с прекрасной Джоанной без стеснения.
Мне становится жутко. И Селии, кажется, тоже. Но ей меньше, ведь Эмилио Юнт садится совсем близко ко мне и начинает пытливо изучать лицо.
— А сейчас вы скажете, что мне нужно постричься и вернуть естественный цвет волос?
Ашер и Селия напрягаются, а Юнт начинает посмеиваться.
— Нет, сравнение с Аль Пачино мне льстит, но мы не об Адвокате дьявола. Я просто в очередной раз убеждаюсь, что горе меняют людей, Джоанна. Хорошо это или плохо — вопрос спорный. Но безусловно очень грустно. Я сожалею о вашей утрате.
— Вы не знали ее. Вам незачем сожалеть о смерти Керри. Вы даже меня не знаете! Просто так положено говорить, — ощетиниваюсь я.
— Положено. Но я и не сказал, что сожалею о смерти Керри Прескотт. Я вижу грусть и боль в ваших глазах. И сожалею о вашей утрате. Сопереживать имеет смысл только живым.
— Не думаю, что хочу говорить о Керри.
— Хорошо. Давайте поговорим о других. Я сто лет не видел мальчишку Картера, а вы?
— Мальчишку Картера? — Это он о котором?
— Шона. К несчастью, с младшим сыном Бена у нас отношения не сложились. — Так воот кто из нас самый умный! Ай да Джастин.
— Мы тоже нечасто видимся.
— Ах, Шон! Иногда я понять не могу, как можно ни с кем не общаться, но быть всегда занятым, — вздыхает мужчина.
Рада, что Картер с Юнтом видятся редко. Место встречи с Эмилио Юнтом не входит в десятку самых моих любимых достопримечательностей Сиднея.
— Почему вы не общаетесь?
Этот вопрос вгоняет меня в ступор. Я сижу и удивленно моргаю.
— А с чего бы? И вообще, при чем здесь Картер?
— При том, что у нас слишком мало общих знакомых, Джоанна, практически все собрались в этой комнате, а о них в их же присутствии говорить неприлично.
Я выгибаю бровь. Тогда зачем вообще разговаривать?
— Так почему вы не общаетесь с Шоном? Я надеялся узнать от вас о нем хоть что-нибудь.
— Первая причина: с ним в принципе трудно общаться. Он очень асоциален. Вторая причина: попытки обычно заканчиваются хлопком двери или спором, что сильно портит мне настроение. Третья причина: в данный момент у нас с ним диаметрально противоположные приоритеты и он каждый раз старательно доказывает мне, насколько я глупа, — указываю на дверь, где скрылся Тобиас с детьми.
— Но это правда, — весело сверкает глазами Юнт. — У вас, Джоанна, есть ужасный недостаток: вы сами стараетесь решить все на свете. Женщине иногда достаточно быть слабой и плакать.
— А рыцарь приедет и спасет меня от бессмысленности и повседневности. Кому это надо? Современные нравы позволяют иметь полный букет женщин, ограничивать себя одной, тем более той, которая в беде.
— Какой тонкий намек на то, что вы видели у меня на яхте.
— Но это правда. И это не по мне.
— Никто не тащит этих людей силком. Ни мужчин, ни женщин. Все исключительно добровольно. Я как Аль Пачино из вашего любимого Адвоката Дьявола просто не препятствую им предаваться пороку. Так какая разница где? Я просто пытаюсь сделать досуг дорогих мне людей… приятнее. Чтобы они хотели вернуться.
Какая гадость!
— Смею заметить, меня заскочить к вам на огонек совсем не тянет.
— А, может, зря? Уверен, мы смогли бы поладить. Но раз такое дело, зачем же вы согласились туда пойти.
— Я попросила его об услуге, Картер назначил цену и даже не сказал, что это будет.
— Либо вы попросили у него что-то очень серьезное, либо настолько слепо доверяете, что до обидного продешевили.
Я сглатываю ком в горле. Десять страниц рукописного текста плюс отчаянное желание остаться с ним наедине неважно каким способом. Боже. Я конченная идиотка.
— Подарки уже купили?
— Что?
— Детям по случаю отъезда.
— Откуда…
— Я дыхание этого города, Джоанна. Я знаю все, что здесь происходит. Забирайте детей и уходите. Селия, позови Тобиаса и детей. Пусть идут.
И ему никто не противится. Это так странно и глупо, будто это все мы к нему пришли и он правит бал… Что ж, смотаться подальше от Юнта я очень даже не против! Но напоследок достаю из сумочки кольцо и кладу на столик перед Ашером Циммерманом. Мы не говорим друг другу ни слова, да и сказать, признаться, нечего. Лишь на короткий миг встречаемся глазами, а затем он забирает кольцо и… и все. Лист исписан и закрыт.

Сидим утром с Лайонелом на кухне и завтракаем. Как супружеская пара, охладевшая друг к другу лет после двадцати брака. Как только гости уедут, моя квартира снова станет тихой-тихой.
— Три месяца, как она мертва, — вдруг говорит Лайонел.
У меня внутри зияющая дыра, которую не заполнить ватой, не зашить никакими швами. Конечно, я знаю, что прошло три месяца, я ведь тоже считала. В месяцах, днях, часах, минутах… Лучше бы он молчал.
— Не обязательно сыпать соль на рану, — сухо отвечаю я.
— Джоанна, однажды об этом придется заговорить…
— Болеть будет всегда. Не надо ковырять.
Может быть, я и хочу с кем-то поговорить о Керри, но уж точно не с Лайонелом. Я даже не уверена, что он понимал наши отношения. Принимал — да, но понимал ли?
— Как ты думаешь, кошка это очень ужасно? — меняю я тему.
— Кошка? Керри бы тебе за это врезала.
— Знаю, — хмыкаю я. Может, нас с Керри он не знал, но вот ее — да. — Но давай помечтаем. Кошка будет… белая. С длинной шерстью, которую я буду комьями вытаскивать из-под кровати и жалеть о том, что вообще ее взяла. — Лайонел смеется. — А еще она обязательно будет толстой. Чтобы топала погромче. — Или три кошки, чтобы имитировали стук ножек сразу трех малышей. Сейчас расплачусь. Скрываю блестящие глаза за смехом.
— А еще она будут гадить. И ронять с полок бутыльки с лаком для ногтей, драть когтями роскошные платья и спать на любимом макбуке, лопать по ночам деликатесную индейку, которую ты готовишь по выходным. Она испортит твою безупречную жизнь.
— Безупречную жизнь?
— Конечно. Ты все время пытаешься сделать свою жизнь безупречной. Найти безупречную работу, купить безупречную квартиру, найти безупречного мужчину. Ты была подружкой ректора, сеньора Хакера и невестой короля Сиднея. До Селии ты, конечно, пока не дотягиваешь, но то, что она с тобой дружит — уже большой успех. Хотя, о чем я? Ты даже кошку решила завести белую.
— Я не алчная, не меркантильная и не страдаю от звездной болезни! Я просто хочу сделать все как можно лучше…
— Да. Об этом я и говорю. Ты перфекционистка, от этого и страдаешь.
— Я родилась в средненькой семье военного и все детство пробегала по пляжу с ободранными коленками, вздыхая по мальчику из соседнего дома, у которого был такой пресс, что закачаешься. — Лайонел улыбается. Так по-доброму… — До приобретения статуса первой леди университета я была обычной девчонкой, которая просто любила мужское внимание и учила твою жену пить текилу. — Он все еще улыбается, но уже более грустно. — Когда мы ругались с Картером, мне каждый раз было некуда идти. Я определенно не такая как Селия Штофф, а слухи о моей короне сильно преувеличены, но хочу, чтобы мне было где жить, с кем жить и что есть. Безупречность мне ни к чему. А вот уюта хотелось бы. Так что не надо строить на этом собственные теории.
После завтрака я забираю Джулиана и увожу его в летнюю школу, а сама еду в университет. Там хоть иногда люди попадаются, в отличие от офиса бабочек. Хотя сегодня, вероятно, мне лучше побыть одной. И это легко устроить. Сейчас кампус пустует. Я ложусь на стол и закрываю голову руками, не могу изгнать из головы слова о трех месяцах Керри.
— Док? — окликает меня Каддини так, словно уже не в первый раз пытается дозваться.
— Да?
— Ты спишь? Пойдем я тебе кофе куплю.
— Пойдем.
Я не сплю, я горюю, но мальчишке об этом знать не обязательно. Однако так хочется с кем-нибудь поделиться, а он не примет слишком близко к сердцу, он видел Керри всего пару раз.
— Три месяца сегодня.
— Вот именно. Тебе пора перестать напоминать привидение.
Приближаю свои длинные розовые когти к его горлу. Но Каддини по одному ему ведомой причине не боится быть придушенным на месте. Ну и ладно. Плевав на свои новенькие выстиранные джинсовые бриджи (а что, лето, у меня все еще отпуск… как бы. Да и вообще пошли все эти ханжи), плюхаюсь прямо на лестницу.
— Знаешь, что мне нужно, чтобы не быть привидением?
— И что же? — Каддини рассеянно крутит в руках стаканчик с кофе. Меня устраивает, что ему мое состояние интересно только наполовину.
— Компас. Без него я никак не могу решить, в каком месте искать свои следующие проблемы, как бы это смешно ни звучало.
Внезапно парнишка отрывается от своего стаканчика и внимательно на меня смотрит.
— У всех у нас есть проблемы. Даже у меня, хотя многие говорят, что я абсолютно беззаботный ребенок. Иметь проблемы — нормально. Думаешь, только у тебя талант их находить? Брось, Док, они и без компаса найдутся.
— Ты и есть глупый беззаботный ребенок. Видишь ли, я хочу сама выбрать себе род проблем.
— Например? — удивляется Каддини.
Например, продолжить опекать детей (даже на расстоянии) и переживать за них. Или спать с Картером и с замирающим сердцем ждать, когда он мне его разобьет. Или… или попытаться совместить Картера и детей Керри и ждать, когда эта гремучая смесь рванет так, что камня на камне не останется.

— Нам бутылку текилы, — говорю я бармену. — И соли. И лайма.
Смотрим с Клеггом друг на друга.
— Ты чего это согласился со мной пить? — Хм, не уверена, что он любит текилу… ха, перебьется.
— А с кем тебе еще пить?
— Тоже верно. — Кладу руки на стойку и прислушиваюсь к играющим на сцене музыкантам. — Я собираюсь упиться в хлам. Слышишь? — кричу бармену. — Водки добавь! — Он, даже не поворачиваясь, показывает мне большой палец.
— Джо, это плохая идея, — морщится Клегг.
— Только если нас будет отсюда забирать Мадлен, а мы этого не допустим. Каддини позвоним.
— Каддини ночью из общежития не выпустят. Или не впустят.
— Значит, Селии. Она уж точно все проконтролирует. И даже не станет допекать, потому что моя лучшая подруга умерла, и я могу из-за этого в хлам напиться.
— Твоя подруга умерла три месяца назад! Тебе придется ее отпустить, вернуться к нормальной жизни и начать нормально общаться с людьми, не являющимися ее семьей…
— Вот сейчас я напьюсь, а после можно и возвращаться, — говорю я, а Клегг только глаза закатывается. — Роб, понимаешь, я не могу избавиться от мысли, что все, с кем я сближаюсь, могут тоже внезапно и скоропостижно скончаться. Не то, чтобы я боялась именно этого, но пока не готова на такой риск снова. Я будто сестру потеряла.
— Не зацикливайся на плохом, подумай лучше о том, что хорошего происходит вокруг.
— И что же хорошего происходит? Не вижу.
— Конечно, не видишь, потому что ты с людьми не общаешься. Скорее бы уже Лайонел уехал! — выдыхает Клегг, снова закатывая глаза.
— Брось, всего-то неделя осталась. — У меня осталась целая счастливая неделя… — А потом они помашут мне ручкой и все. Вот только станет будет ужасно одиноко, Роб. Раньше я хоть с Керри болтала, а теперь что? Ощущение, будто меня высадили на Луне, и никто не понимает, насколько это ненормально!
— Эй… — мягко говорит Клегг. — Ты всегда можешь рассчитывать на нас с Мадлен.
— При условии, что у кого-нибудь из вас внезапно не откроется смертельное кровотечение, — гадко добавляю я.
— Конелл… — стонет Роб.
— Прости. Давай лучше выпьем.
Выпиваем текилы, подкрепляем водкой. Я давно не пила, и у меня моментально сносит крышу. Настолько моментально, что помню только, как после первой стопки текилы мы с Робом рассуждали о том, куда деваются души, и я выяснила, что его удовлетворяет религиозное объяснение сего процесса. Не стала говорить, что он неправ, ведь данный мой порыв не оценил даже Шон Картер. А потом мы выпили по стопке водки. И… все.
Селия — то, чего мне не хватало всю жизнь! Потому что впервые после такой масштабной попойки я просыпаюсь в своей кровати и одна. Ура! Это же просто отлично, сестра Ашера — настоящая супергероиня! Вот только голова ужасно болит и тихо, как в могиле. Вздрагиваю от такого сравнения. Где Лайонел? Дети? Я подпрыгиваю. Одиннадцать часов утра, суббота, они должны быть здесь… Вскакиваю с кровати, тут же раскаиваюсь, доползаю до ванной, несколько минут пытаюсь прийти в себя, выпиваю таблетку аспирин, но толку ноль. Боль не меньше, и штормит ужасно. Выхожу в коридор, по пути открываю двери, но в квартире никого… и около входа стоят две коробки с вещами. У меня перехватывает дыхание. Это немыслимо! Лайонел — ублюдок. Легок как на помине — входная дверь открывается, и на пороге стоит он.
— Ох, Джо…
— Какое ты имеешь право уезжать тайком и увозить детей?
— Полное, по закону они мои дети, — тут же меняет он тактику с сожаления на наступление.
Слов культурных не находится! Что делать?! Я не приняла душ, от меня разит, как от пивной бочки, самой тошно.
— Это из-за вчерашнего? — тут же вспоминается мне… Брюс.
— С ума сошла? Нет, конечно! Просто, Джо, я совершил ошибку, тогда, на Рождество. Я был слишком подавлен и не знал, как объяснить, что не хочу того, что сам предложил…
— Я и не согласилась! Но даже если так, неужели нельзя было уехать по-хорошему?!
— Прости.
Я лихорадочно отталкиваю его в сторону и бросаюсь вниз по лестнице. На парковке стоит загруженная машина, рядом — дети. Джулиан крепко держит за ручку Кики. Марион плачет.
— Почему ты не едешь с нами? — кричит она на меня, хлюпая носом.
— Я… я… — я сейчас вернусь и голыми руками придушу Лайонела! Я даже игрушки им не подарила, они так и остались.
— Поехали с нами, — говорит Джулиан, протягивая мне вторую руку.
— Я поеду. — Ну хоть провожу.
— Правда? — Их лица озаряются каким-то светом, что мне становится плохо. Сердце разрывается, я предательница, отвратительная женщина, которая привязала к себе детей, которую Кики считает мамой, а теперь я их бросаю! Таким образом они потеряют опору дважды… Боже, меня сейчас вывернет прямо на тротуар.
Я порывисто присаживаюсь и обнимаю малышей, однако передняя дверца машины открывается, и оттуда выходит женщина. Меня словно в грудь ударяет, я сейчас закричу. У нее кудрявые каштановые волосы и кожаный жакет. Керри? Боже мой, как она на нее похожа! Те же волосы, пухлые губки. Где, мать вашу, Лайонел ее откопал, на выставке клонов?! Естественно, он дал задний ход и решил тайком смотаться, пока я не прознала, ведь у него нашлась Керри версии 2.0. И он не понимает, что эта женщина совсем другая, чужая. Она никогда не полюбит детей как Керри. Она же сидит в машине, пока Марион плачет, что за ведьмой нужно быть, чтобы не реагировать на такое?!
— Оливия, — протягивает она руку. Кстати, выглядит она потрясающе, а я даже волосы не причесала. Отличная кандидатура на должность родителя года.
— Поехали с нами, с папой и Оливией, — дергает меня за руку Марион.
— Так не бывает, — шепчу я. Для меня даже в машине места нет. Я всегда в другой, той, где сидит один лишь водитель.
— Мама, — зовет меня Кики, тянет ручки. Я не мама, я всего лишь та, кто научил ее алфавиту. Не смею до нее даже дотрагиваться… Теперь не нам решать наши судьбы — Лайонелу. Этому ублюдку, который любил Керри больше, чем детей. Боже мой. Он так безумно любил Керри, что плевав на все нашел хотя бы похожую… Как я могу его в этом винить?
Он выходит из подъезда вместе с коробками, ставит их в ногах заднего сидения, потому что весь багажник забит. Да, неважно, детям она не помешает, они еще слишком маленькие. О чем я думаю?!
— Ты ошибаешься, Лайонел. Она не Керри, — говорю я.
— Ты тоже, — бессердечно рубит он и жестом велит Оливии усаживать детей в машину. Понимает, что ссоры не избежать.
— Но я и не пытаюсь претендовать, я не притворяюсь никем, кем не являюсь на самом деле! — не помня себя, ору я. Я не должна так кричать при детях, потому зажимаю рот и делаю несколько глубоких вздохов.
— Мне жаль. Я говорю, это ошибка. У тебя своя жизнь, мне жаль, что я был слишком слаб, чтобы отказаться от помощи. — Дьявол, а я ведь сделала все, как говорил Картер. Лайонел стал отцом, он принял решение. Какое-никакое, но окончательное. А больно снова мне! Ленту почетного неудачника, пожалуйста.
— Последние три месяца я жила для вас. И это моя благодарность?! Тайком уехать, не попрощавшись?
— Прекрати.
— Ты мало, Лайонел, думал о детях, только о себе. Это жалко! Я помогла тебе подняться, и вот что получила взамен! — выплевываю я ему в лицо.
— Быстрее, — ледяным тоном говорит он. — Ты помогла мне это сделать всего лишь быстрее, я бы смог и сам. Я взрослый и состоявшийся мужчина, Джоанна, не по твоим критериям, но это так. Я не Шон Картер, я не Ашер Циммерман, но извиняться за это не собираюсь. Вот что я пытался тебе сказать вчера. Спасибо. Я благодарен за помощь. Благодарен, что ты оказала детям неоценимую поддержку, но тебя никто об этом не просил. Ты пришла, скомандовала, и все подчинились… Теперь просто уходи.
— Я делала так, как лучше для детей! Потому что ты…
— Вот именно, потому что я. Теперь я решаю, что для них лучше, как ты и хочешь. Прости, что не в твою пользу, но… так будет лучше для всех. Ты одиночка. Ты стала такой же, как Шон Картер. Ты осуждаешь, подавляешь и прогибаешь, ты контролируешь, ты достойная ученица. Почему вы все еще не вместе? Уверен, этим вопросом задается каждый, кто был на твоей свадьбе с другим мужчиной. — От этих у меня на лице дергается мускул.
— Да, я не слабачка, — кричу я. — Больше нет. Почему я должна каждый раз расплачиваться за то, что окружающие меня мужчины — тряпки, которые не в состоянии сказать нет? Они запросто позволяют мне делать все самой, лишь бы не прилагать никаких усилий…
— Господи, ты послушай себя, ты же в точности как он. Разница лишь в том, что пытаешься выглядеть милой. Ты сладко стелешь, ты обаятельна, за этим фасадом трудно разглядеть то, что внутри ты просто кусок кремня. Керри умерла, а ты даже не заплакала на ее похоронах. Тебя бросил Ашер, ты ни разу о нем не заговорила, о человеке, за которого собиралась выйти замуж. Потому что если кто-то ошибся, вон и прочь. И за все эти три месяца, черт, страшно подумать, ты ни разу не пропустила утреннюю пробежку! Я боюсь тебя. И любой нормальный человек тоже испугается.
— Зря, Лайонел, я хороший человек, — шепотом говорю я. — Я хороший человек, Лайонел, слышишь?
— Я не сомневаюсь, ты очень хорошая, иначе Керри бы тебя не любила. Но иногда я сомневаюсь, что ты человек.
— Да что ты такое говоришь?!
— То, что тебе нужно услышать.
— В чем ты пытаешься меня убедить?
— В том, что чужая жизнь тебе не подойдет. Ты… как вы это называете? Бабочка? — Киваю. — Бабочки погибают, если им обрезать крылья. Ты не плохая, ты просто из другого теста, нечего тебе делать с людьми, подобными нам. Летай одна. Или не одна. Я вас не понимаю, и многие не поймут, но я видел, как другим, чтобы тебя раскусить, даже вопросов не нужно. Я глупость сделал, что предложил тебе тогда остаться с нами. Ты была права. Во всем. Мы никогда не сможем быть счастливой семьей…
— Я не хочу жить с вами, но я хочу быть частью вашего мира. Или ты думаешь, что уже решил все проблемы? Они у тебя только начинаются, потому что ей плевать.
— Джо. Не надо. Так для всех будет лучше. Мне ни к чему твоя помощь. Я справлюсь, а у тебя другие задачи.
— Ты будешь просить о помощи. Потому что ты создал фасад идеальной семьи без содержания!
— Это лучше, чем даже на фасад не решиться.
Эти слова ужасно ранят, и пока я прихожу в себя, он хватает меня за руку и зажимает в кулаке ключи от моей квартиры и идет к машине. А когда садится в нее — первым делом закрывает замок, будто я начну вытаскивать малышей, точно котят, силой. Лайонел проверяет, все ли пристегнуты. Но Марион и Кики кричат и тянут руки ко мне, а Джулиан… Джулиан смотрит с такой грустью и болью, что, чувствую, именно сейчас может сломаться. Это двукратная потеря. И для них, и для меня. Они все стучат в окно, машут. Как Лайонелу удается при таком раскладе спокойно тронуться с места?! Что я здесь делаю, какого хрена я стою?! И я бросаюсь за ними, я бегу на пределе возможностей, по перекресткам, не обращая внимания на трафик, уже давно потеряв из виду семейный универсал Лайонела, пока не падаю на колени, сраженная резью в легких, а еще головокружением и тошнотой из-за омерзительного похмелья. Я пробежала не так много, если бы не чертова текила, я бы точно оказалась сильнее и быстрее, а теперь сижу на тротуаре, окруженная оборачивающимся людьми. Внезапный приступ тошноты заставляет меня схватиться за урну и вывернуть туда содержимое желудка, теперь на меня смотрят с отвращением. Обнимающая урну девица с грязными волосами в помятой одежде. Отличная иллюстрация одиночества…
Обратно, до дома, я добираюсь целый час, потому что мне ужасно плохо, не только физически. Оказавшись в своей обманчиво приглашающей, но такой пустой квартирке, я чищу зубы три раза и заползаю в кровать, чтобы заснуть.

Сиднейское солнце лишает красок все вокруг. Картинка похожа на передержанный пленочный снимок, но даже в таком свете яркий ореол волос приковывает к себе все внимание.
— Что ты творишь?! Как ты можешь?! Немедленно забери у нее моих детей! – кричит на меня Керри.
Мы обе снова на парковке моего дома, она разворачивается, и, совсем как я, бросается вслед за машиной Лайонела. А я за ней. Бегу, бегу, бегу, раз за разом выкрикиваю ее имя. И отчего-то ей так легко, а я врезаюсь в людей, меня сбивают машины, но я встаю снова и снова, и ничего не болит, но ноги такие ватные, что не догнать бегущую впереди подругу. Она все дальше и дальше. Я выдыхаюсь, по лицу текут пот и слезы.
— Керри, подожди меня, пожалуйста, подожди!
Я больше не могу бежать, только ползти. Меня пинают со всех сторон, но я не могу подняться на ноги, падаю и падаю, а яркие кудряшки уже давным-давно не видны.
— КЕРРИ!
Я просыпаюсь в комнате, фонящей моими криками.

09 Ноя 2015 9:42

Круто.

09 Ноя 2015 10:39

Книга просто супер. От каждой главы дух захватывает. Спасибо!
_________________

09 Ноя 2015 15:55

Lady LoRa писал(а):

Книга просто супер. От каждой главы дух захватывает. Спасибо!

Спасибо! Вы даже не представляете, как приятно такое слышать Smile

28 Ноя 2024 10:38

А знаете ли Вы, что...

...Вы можете сортировать список книг автора в литературном каталоге не только по алфавиту, но и по сериям и популярности. Подробнее

Зарегистрироваться на сайте Lady.WebNice.Ru
Возможности зарегистрированных пользователей

♥ Нам понравилось:

В теме «Выставка работ наших фотошоперов»: Аватарка от 10N » Аватарка: 150*150px 94Кб. Цена загрузки: ~60N Свободная цена: от 10 найсов. КУПИТЬ читать

В блоге автора хомячок: Шаг в темноту 19- 28, 29 1 часть

В журнале «Little Scotland (Маленькая Шотландия)»: Шотландские сладости. Часть 1

Зарегистрируйтесь для получения дополнительных возможностей на сайте и форуме