Анна Грейси "Случайная свадьба"

LuSt, Sig ra Elena, Фройляйн, огромное спасибо за продолжение!

Все вспомнил, но решил пока не говорить. А помочь другим путем.
Ведь он испытывает чувство благодарности к Мэдди и она ему нравится.
Управляющий получается действует от собственного имени. Каково же будет его удивление....

Мэдди умеет великолепно рисовать, вот только времени на это сейчас у нее нет. Это было в ее прошлой жизни.
_________________

LuSt, Леночка, Мока, Фро, девочки огромное спасибо.
Лиля, интересный голос у этого Черного Ловеласа. Приятный.

LuSt , Sig ra Elena, Фройляйн спасибо за великолепный перевод!!!!!!!!!!!

интересно как Маркус отреагирует на такое письмо!!!!!!!
___________________________________

По-моему, получив такое письмо, которое послала Мэдди Маркусу, тем более с дополнением от Нэша, Маркус в два счета примчится.
И вместе разоблачат управляющего.

LuSt, Sig ra Elena, Фройляйн, спасибо за главу! Очень нравится!

Спасибо большое за продолжение! Даже в праздники вы не забываете о нас.
_________________

Ну Нэш конечно мастерски ситуацию описал У меня б сложилось на месте Маркуса впечатление, что его там некая мисс Вудфорд в заложниках держит или что она ведет нечистые дела

Хочу про Маркуса тоже роман! Прям руки чешутся! Чтоб ему прям такую историю забабахали, что прям ах...
___________________________________

Вот только вышла 5-ая книга серии, про Люка Риптона. А про Маркуса Грейси, кажется, ещё пишет. Собиралась, по крайней мере.
_________________

я читала на оф. сайте отрывочек.. ух. руки тоже чешутся уже хоть бы написала)) Он просто должен иметь свою историю любви
___________________________________

Спасибо за новую главу! Интересно, приедет ли брат на помощь?

пусть только попробует не приехать
куда он денется. приедет как миленький
___________________________________

Мне про Маркуса тоже очень хочется прочитать роман. Люблю читать про этих суровых и сдержанных глав семейства, которые потом, в своей истории, как бы раскрываются , раскрепощаются. Нужна только достойная женщина.

вот! я тоже про таких читать люблю
___________________________________

 » Глава 10

Перевод - Raisa Shu
Редактура - Dana-NRW
Вычитка - Фройляйн


Глава 10

- Можно мне немного горячей воды? – спросил Нэш перед ужином. – Я хотел бы побриться.
Мэдди была безукоризненно вежлива с ним весь день. Столь холодно вежлива, что можно было замёрзнуть.
Нэшу не нравилось, что она держала его на расстоянии, как будто они были случайно повстречавшимися незнакомцами, и будь проклят тот факт, что так оно и было. Они более не были чужими. Несколько раз он пытался пробиться сквозь стену вежливости, что она возвела между ними. Безуспешно.
- Да, конечно, – ответила Мэдди любезно. Она достала его бритвенный набор и принесла горячую воду и полотенца.
- Спасибо, – сказал он и с улыбкой протянул ей помазок. – Не окажете ли мне честь?
Подставить своё горло ей под бритву было пальмовой ветвью мира с его стороны, учитывая то, в каком она была настроении.
- Ваши руки больше не трясутся, значит моя помощь не требуется, – заметила Мэдди и позвала Джона, чтобы он подержал зеркало для мистера Райдера.
С Джоном пришёл и Генри, и то, что по замыслу Нэша должно было стать примирением, превратилось в урок бритья для двух мальчиков, пока Мэдди хлопотала над ужином.
Он, впрочем, не возражал. Ему ранее не приходилось иметь дело с маленькими мальчиками. Введение Джона и Генри в мужской мир бритья вызвало в нём чувство, которому он затруднялся дать точное определение.
Он никогда не видел, как брился его отец. Мужчиной, который научил его и Маркуса бриться, был камердинер, нанятый для них, когда они достигли должного возраста. Показывая мальчикам, как точить бритву, Нэш решил, что бритьё – это то, чему мужчина должен сам научить своих сыновей. Малое дело, но важное.
Нэш хотел поужинать с детьми и Мэдди за столом, но, как только они убрали бритвенные принадлежности, девочки принесли ему ужин на подносе.
Он открыл было рот, чтобы сказать, что мог бы выйти к столу, но поймал взгляд Мэдди.
- Не желаете ли чего-нибудь ещё, мистер Райдер? – спросила она столь любезно, что он счёл за лучшее остаться в постели. Ещё одна порция вежливости, и у него случится приступ несварения.
После ужина, когда со стола было убрано, а посуда вымыта, Мэдди сказала детям:
- Мистеру Райдеру очень скучно: он вынужден оставаться в постели без дела. Почему бы вам не показать ему как играть в некоторые из ваших любимых карточных игр?
Нэш вздохнул. Наказание продолжается.
Через несколько минут все пятеро детей сидели на его кровати, и он играл в игру под названием «Рыба»[1], целью которой было собрать парные карты.
- Не желаете присоединиться? – спросил он Мэдди в какой-то момент.
- Благодарю вас, мистер Райдер, но у меня полно дел, которые не стоит откладывать.
Теперь она называла его мистером Райдером при каждом удобном случае, выказывая по отношению к нему любезное безразличие, словно он был обычным постояльцем, а не ... не тем, кем бы он был.
- Мистер Райдер, у вас есть дама? – спросила Джейн тоном, который говорил о том, что она задала ему этот вопрос не в первый раз, но так и не получила ответа. Нэш покорно протянул девочке даму. Джейн взяла карту с довольной улыбкой, и Нэш решил сосредоточиться на игре. Его гордость уже пострадала в этом доме, и он не мог позволить маленьким детям ободрать себя, как липку – только не без борьбы.
Пока они играли в карты, Мэдди принесла большую корзину соломы, несколько свитых в кольцо прутьев и уселась на низкий табурет, держа в руке очень острый на вид нож. Нэш почувствовал запах влажной соломы и пчелиного воска.
Какого чёрта она собралась делать?
- Ваша очередь, мистер Райдер! – Это было сказано с подчёркнутым терпением в голосе.
Нэш заставил себя вернуться к игре. Она была простой, но удивительно занимательной. Ему не часто приходилось иметь дело с детьми. Изредка, во время визитов в Зиндарию, он виделся с сыновьями своего брата Гейба, все мысли которых крутились вокруг лошадей, поэтому их общение в основном проходило либо на верховых прогулках, либо в конюшне.
Он никогда в жизни не сталкивался с тем, чтобы кто-то вёл себя так шумно и непосредствено, и был при этом совершенно счастлив. Поначалу дети вели себя безукоризненно вежливо, но вскоре они улюлюкали от радости, если он вынужден был сказать «рыба», или же визжали от удовольствия, если им удавалось забрать у него карту. Они развалились на нём и его кровати с беззаботностью щенков.
Люси, которая была слишком мала для игры, с важным видом восседала на коленях у Нэша. Она сосредоточенно наблюдала за каждым ходом, приветствуя радостным криком каждую карту, которую он выигрывал, и ревниво охраняя пары, которые он – они! – собирали, не желая отдавать их даже тогда, когда игра была окончена.
Время от времени Нэш бросал взгляд на Мэдди. Она сделала что-то вроде жгута из соломы и теперь сворачивала его в плоскую спираль, сначала оббив для придания формы деревянным молотком, а затем оплетя каждый виток длинными упругими прутьями лозы, которые она заранее вымочила, и туго сшив витки между собой с помощью шила и шпагата.
Это выглядело довольно тяжёлым делом – продевать прутья сквозь свёрнутые в спираль пучки соломы и туго стягивать бечёвкой. Время от времени Мэдди морщилась и посасывала пальцы.
- Этот нож опасен, – заметил Нэш после того, как она укололась в третий раз.
- Это не из-за ножа, – ответила Мэдди, – а из-за ежевичных прутьев. Я нарезала их прошлым летом и, должно быть, пропустила несколько маленьких шипов. Они совсем короткие, так что ничего серьёзного.
- А что это вы вообще делаете?
- Соломенный улей.
- Что?
Дети уставились на Нэша, поражённые его невежеством.
- Улей, – чётко произнесла Джейн, думая, что он не расслышал. Видя, что он по-прежнему находится в замешательстве, она добавила: - Для пчёл.
- Пчёл? – воскликнул Нэш. – Вы ловите настоящих, живых пчёл?
- Конечно, – ответила Мэдди, смеясь над его удивлением. – А как ещё мы можем добыть мёд?
Это была её первая искренняя реакция после инцидента с дневником, и Нэш собирался закрепить успех. Кроме того, он никогда раньше не встречал леди, которая держала бы пчёл.
- А они вас не жалят?
- Очень редко. Я надеваю защитную сетку. А когда собираю мёд, окуриваю пчёл, разумеется.
- Окуриваете?
- Это успокаивает их.
- Вы используете дым, чтобы ловить пчёл в эту штуку? Каким образом?
Джон объяснил:
- Каждую весну мы ходим в лес искать пчелиные рои, и, когда находим, зовём Мэдди. Она приносит соломенный улей и загоняет в него пчёл...
- Но в лесу мы не используем дым, – добавила Джейн.
- А потом мы приносим улей с пчёлами домой, – закончил Генри слишком длинный, по его мнению, рассказ. Он хотел поскорее вернуться к карточной игре.
- И всё лето пчёлы делают для нас мёд, – сказала Джейн, – и воск.
Нэш был поражён.
- Вы ловите диких пчёл? Голыми руками?
Они все весело рассмеялись, видя его изумление.
- Молодой рой обычно не очень агрессивен, – объяснила Мэдди. – И, конечно, я надеваю перчатки и защитную сетку.
- Уже наша очередь? – спросила Люси и нетерпеливо заёрзала. Нэш неохотно вернулся к игре. Мэдди ловит и держит пчёл? Он хотел послушать об этом ещё.
Уголком глаза он видел, как диск вырос в нечто похожее на круглую корзину и вскоре принял знакомую форму пчелиного улья. Он видел их часто, но никогда не задумывался, откуда берётся мёд: всё, что он знал об этом лакомстве, – это то, что он любит намазывать его на горячие лепёшки. Он знал нескольких пчеловодов, но они были, за редким исключением, седыми бородатыми мужчинами, а не красивыми молодыми женщинами.
Он наблюдал, как маленькие, сильные руки Мэдди проворно плели улей. Влажная солома, ежевичная лоза и бечёвка. Это было отличительной чертой Мэдди Вудфорд: умение создать что-то полезное из ничего. Она была необыкновенной девушкой. Женщиной.
Вскоре Люси устала. Она медленно прислонилась к нему, широко зевнула, свернулась на его руках и заснула, прижавшись щёчкой к груди Нэша. По его просьбе остальные дети заговорили тише, но ненадолго. Однако сон Люси это не потревожило.
Никогда до этого у него на руках не спал ребёнок. Это было необыкновенное ощущение – выражение полного доверия.
Он взглянул на Мэдди, чтобы убедиться, что она заметила это, но та сидела, низко склонив голову над ульем, и скрепляла последний виток. Закончив, она встала и устало потянулась, затем навела порядок.
Она смела в кучу остатки соломы и ежевичных прутьев и кинула их в огонь. Пламя ярко вспыхнуло, и несколько горящих веточек ежевики, затанцевав, улетели в темноту дымохода.
- Когда закончите партию, готовьтесь ложиться спать, – сказала Мэдди детям. Она взглянула на Люси, свернувшуюся клубочком и посапывающую на груди Нэша, но ничего не сказала. Потом собрала ночные рубашки детей и развесила их греться у камина.
- Я заберу Люси, – она подняла девочку с его колен. Он ощутил запах волос Мэдди, когда она склонилась над ним.
Дети умылись и переоделись перед очагом в ночные рубашки. Старшие помогали младшим с пуговицами и застёжками, пока Мэдди переодевала спящую Люси. Это было уютно, по-домашнему и не похоже ни на что, испытанное им прежде.
- Пожелайте мистеру Райдеру спокойной ночи, – сказала Мэдди детям, и они рядком выстроились перед его кроватью в своих заплатанных белых ночных одеяниях, с умытыми сияющими лицами. Чертенята, игравшие в карты, превратились в ангелочков.
- Спасибо за отличную игру, сэр, – сказал Джон. – Вы такой ловкий, мне очень понравилось играть с вами. Спокойной ночи!
- Мы можем сыграть ещё раз, сэр? – спросил Генри. – Может, завтра?
Нэш рассмеялся и потрепал мальчика по голове.
- Может быть.
Генри выглядел таким довольным, что Нэш почувствовал себя до смешного польщённым. Кто бы мог подумать, что дети окажутся такой приятной компанией?
- Доброй ночи, мистер Райдер, – сказала Сьюзен сонно. – Приятных снов.
- Я могу что-нибудь сделать для вас, мистер Райдер? – спросила Джейн.
- Нет, моя дорогая, спасибо. А ты чертовски хорошо играешь в карты!
Она моргнула и обеспокоенно взглянула на него.
Нэш улыбнулся.
- Это комплимент, – объяснил он. – Ты заткнёшь за пояс мужчин, когда станешь постарше.
- Я? – она удивлённо взглянула на него.
- Да, рысёнок, ты, – ответил он и нежно погладил её по щёчке. – Спокойной ночи, Джейн.
Она зарделась, пробормотала что-то, прошла полпути к лестнице и вернулась.
- Доброй ночи, – пожелала она, – и сладких снов, мистер Райдер. – Её глаза сияли.
Мэдди стояла у подножия лестницы, держа спящую Люси на плече, и наблюдала за разговором. В тусклом свете он не мог видеть выражение её лица. Джейн пробежала наверх мимо неё, но Мэдди не последовала за ней.
- Я сделал что-то не так?
- Нет. – Она поднялась на две ступеньки, но потом вернулась. – То, что вы сказали Джейн, было замечательно.
Мэдди повернулась и понесла Люси наверх. Она подоткнёт детям одеяла, расскажет им сказку на ночь и поцелует их, желая спокойной ночи. Ему уже был знаком этот ритуал.
Нэш откинулся назад, чувствуя себя странно очарованным незамысловатым домашним порядком. В его жизни этого никогда не было.
Когда его отец был в поместье, Нэша и Маркуса изредка приводили в гостиную для получасовой беседы, унизительной и лишающей самообладания. Их отцу они явно были неинтересны.
Он никогда не играл со своими сыновьями. По крайней мере, до тех пор, пока им не случалось встретиться в «Уайтс» или в ином клубе, уже будучи взрослыми.
Представить себя сидящим на отцовской кровати для Нэша было всё равно, что вообразить себя летающим, не говоря уже о том, чтобы уснуть у отца на коленях.
Ребёнком Нэша укладывали спать слуги, которые менялись каждый год. Сыну графа Элверли не пристало быть вульгарно привязанным к прислуге.
Слугам Нэш и Маркус также были неинтересны. Они обычно были нетерпеливы и безразличны. Нэш не мог сказать, что они были злы к ним, просто торопились поскорее сбыть мальчиков с рук.
Мама никогда не укладывала их спать. Иногда она внезапно появлялась в детской, словно ослепительная сказочная принцесса, в облаке духов, сверкая драгоценностями и шурша юбками. Она налетала на них, экзальтированно обнимала и целовала, осыпая вопросами и никогда не удосуживаясь выслушать ответы. А когда она уходила, оставляя ошеломлённых сыновей, Маркус чихал. Духи матери всегда заставляли его чихать.
Мэдди даже не была этим детям матерью...


Наконец, он услышал, как она спускается по лестнице. Он подождал, пока она расстелет постель у очага и затем, как обычно...
- Что вы делаете? – спросил он резко.
Мэдди холодно взглянула на него.
- А на что это похоже? Я собираюсь лечь спать, – она откинула одеяло и легла.
- Ваша постель здесь.
Мэдди покачала головой.
- Мы оба знаем, что случится, если мы снова окажемся в одной постели.
Она пыталась весь вечер лелеять свою злость, надеясь защититься ею от его обаяния. Но было невозможно долго сердиться на него.
То, как он играл с детьми, его терпение, весёлый нрав, доброта... И потом, когда Люси уснула на его коленях, его заботливое, бережное отношение, выражение глаз...
Ей следует держаться от него на расстоянии. В такого мужчину слишком легко влюбиться.
Он спустил ноги на пол и сел.
- Я дал слово джентльмена, что не сделаю вам ничего плохого, если вы разделите со мной эту кровать.
- Всё зависит от вашего определения плохого.
Рядом с ним она не доверяла самой себе. Он был слишком притягателен. Даже во сне её тело стремилось быть ближе к нему, и отнюдь не потому, что желало тепла.
Мэдди никогда не понимала ту часть в Библии, где говорилось, что лучше вступить в брак, чем гореть в огне. Она не понимала тогда, что значит «гореть». Теперь поняла.
Она горела, она жаждала, она желала его.
Но это было невозможно. Она ничего не знала о нём. Он ничего не знал о себе. Он мог быть женат. Она не будет, она не может соблазнять мужа другой женщины.
Если вы не знаете, что изменяете, считается ли это неверностью?
Пусть даже она отдастся ему, что тогда? Охладит ли это её жар, или он разгорится сильнее? Таково плотское удовольствие: однажды вкусив, не забудешь никогда. Память может вернуться к нему в любой момент, и он пойдёт дальше своим путём, оставив её позади гореть в огне.
Раньше Мэдди гордилась своим неизменным здравомыслием. Она была практичной, благоразумной и надёжной. Сейчас рассудительность Мэдди стремительно исчезала. Присущий ей здравый смысл таял под взглядом голубых глаз, которые приглашали забыть все заботы, и улыбки, которая заставляла её полыхать.
Пятеро детей зависели от Мэдди – это должно придать ей трезвость и стойкость.
А ночь на холодном твёрдом полу укрепит её решимость. И, возможно, вернёт ей ясность рассудка.
Нэш нахмурился.
- Я никогда не причиню вам боли.
- Я знаю. – Она верила ему. Он не причинит ей вреда. Преднамеренно. Сознательно. Но вред может быть не только физический. Или преднамеренный.
- Тогда ложитесь в кровать.
Она покачала головой и задула свечу.
- Спокойной ночи, мистер Райдер.
Комнату освещали лишь затухающие в камине угли.
- Если вы решили упрямиться... – он встал с кровати и, прихрамывая, пошёл через комнату.
- Что вы делаете? – Мэдди села и прижала к себе одеяло, словно защищаясь.
Он протянул ей руку.
- Вставайте.
- Нет, я...
- Вы будете спать на кровати, – настаивал он, – а я здесь.
Мэдди не двигалась.
Он раздражённо вздохнул.
- Если вы думаете, что я позволю женщине спать на полу, в то время как сам буду нежиться в её кровати... – он фыркнул и опять протянул руку. – Я не приму отказа.
Он уже говорил ей об этом прошлой ночью. Она поняла, что спорить бесполезно.
- Очень хорошо, но я предупреждаю вас: если вы попытаетесь забраться ко мне в постель...
- Я не буду, – сказал он прямо и без лишних слов, что удивило её. Куда делся любящий пофлиртовать повеса? Или это одна из его уловок?
Она осторожно вложила руку в его ладонь, и он помог ей подняться. Нэш подвёл Мэдди к кровати и галантно помог забраться в неё, словно помогал даме усесться в карету.
- Ложитесь, – приказал он, и, когда Мэдди легла, укрыл её до подбородка и подоткнул одеяло, словно она была ребёнком. Которым она себя совсем не чувствовала.
Нэш прохромал назад к самодельной постели у камина, но не стал ложиться в неё. Вместо этого он подкинул несколько веток в огонь, а потом оседлал стул, сложив руки на спинке, опёрся подбородком на сжатые кулаки и стал наблюдать за танцующими языками пламени.
- Что вы делаете?
- Думаю. Спите.
Свет огня очертил профиль Нэша и позолотил его длинные, крепкие ноги наездника, едва прикрытые ночной рубашкой викария. Мэдди старалась не думать о теле, спрятанном под этим балахоном. Она закрыла глаза, но была слишком возбуждена, чтобы уснуть, зная, что он сидит у камина без сна. Думает ли он о потере памяти? Спрашивает ли себя, глядя на тлеющие угли, кто он?
Он выглядел таким одиноким.
Мэдди удивило, что он не пытался уговорить её разделить постель. Он не был похож на себя прежнего, бесстыдно флиртующего, чьи смеющиеся глаза и улыбка были постоянной угрозой её благоразумию. Сегодня ночью он был намного более сдержан, почти серьёзен. Так, словно он тоже хотел установить дистанцию между ними.
Потому что она накричала на него? Нет, это не причина: он не был обижен. Он вёл себя, словно хотел быть по отношению к ней… осторожнее? Сдержаннее? Серьёзнее? Но почему?
Словно читая её мысли, он повернулся и взглянул на неё.
- Почему вы не спите?
- Не хочется, – призналась Мэдди.
Его лицо было в тени.
- Я не могу забыть наброски в вашем альбоме. Это ведь были вы, тот ребёнок на рисунках? Кто нарисовал их?
Мэдди немного помедлила. Она всё ещё немного злилась на него за вторжение в её прошлое.
- Моя мать.
- Пожалуйста, позвольте мне взглянуть на рисунки ещё раз и расскажите о них!
Более нет причин прятать их, подумала Мэдди. Он уже видел всё, что было можно. На неё нахлынули воспоминания, и ей почему-то захотелось разделить их с ним.
- Если хотите, – сказала она, садясь и подкладывая подушки себе за спину.
Он зажёг свечу, принёс её маленький сундучок, затем уселся на кровать рядом, поверх одеяла, но довольно близко, так что Мэдди пришлось подвинуться, чтобы освободить для него место. Кровать, казавшаяся такой просторной мгновение назад, теперь оказалась тесной. Его большое тёплое тело соприкасалось с её телом от плеча до голени. Она пыталась не обращать на это внимания, пока доставала альбом из сундучка.
Он взял рисунок, на котором была изображена Мэдди в детстве.
- Это ведь вы?
Мэдди удивилась тому, что он узнал её:
- Да.
Он посмотрел на неё. Его взгляд словно коснулся лица Мэдди, вызывая лёгкую дрожь в теле.
- Это во Франции, не так ли? А сколько вам было лет?
- Около десяти. И вы правы, это Франция.
- Полагаю, вы были там не на отдыхе.
- Вы правы. Я прожила там с бабушкой десять лет, пока мне не исполнилось девятнадцать.
Он открыл другую страницу.
- Эта пожилая леди... ваша бабушка?
Она кивнула. Он указал на бабушкин коттедж, изображённый на рисунке.
- А это её дом?
Мэдди вновь кивнула.
- А что это за замок?
Она замешкалась. Лучше не усложнять.
- Он сгорел во время Террора. В революцию. Он располагался недалеко от нашего коттеджа. Мы ходили туда на пикники. Он прекрасен, не правда ли?
Нет нужды рассказывать ему, что некогда замок принадлежал семье бабушки. Нет ничего хуже людей, которые всю жизнь жалеют о прошедшей славе и утраченном богатстве.
Он бросил на неё вопрошающий взгляд, как будто знал, что здесь кроется что-то ещё, но спросил только:
- И как же так вышло, что английская девушка прожила во Франции десять лет?
- Это длинная история.
Он улыбнулся:
- Я не хочу спать. А вы?
Она поёжилась. Ей было совсем не до сна. Рядом с его большим, тёплым, мускулистым телом каждая её частичка была напоена энергией.
- Мой отец повстречал мать в Париже незадолго до своего тридцатилетия. Ей было семнадцать, и она была очень красива, а её семья богата.
Мэдди часто спрашивала себя, что же привлекло папу больше.
- Папа был привлекательным мужчиной и унаследовал значительное состояние. Но он был англичанином. Мой дедушка презирал англичан. Он сказал отцу, что высечет его, если тот попытается вновь увидеться с мамой. – Она вздохнула. - Папа был взбешён.
- Как был бы любой на его месте.
Она кивнула.
- Папа был очень гордым человеком. И угрозы дедушки только подстегнули его желание добиться мамы.
- Полностью его понимаю, – усмехнулся Нэш. Очевидно, что для него это выглядело романтичной историей. И так оно и было, по крайней мере, так всё начиналось.
Мэдди продолжила свой рассказ:
- Это произошло в начале революции, когда всё было охвачено хаосом. Однажды утром, когда отец и брат мамы вышли на прогулку, их растерзала разъярённая толпа. Бабушка ждала, что в любой момент чернь придёт и за ней. Опасаясь за жизнь дочери, она позвала моего отца и поставила ему условие: если он сумеет вывезти её дочь невредимой из Франции, то может жениться на ней. Что он и сделал.
Здесь Мэдди следовало бы закончить свой рассказ словами «и с тех пор они жили долго и счастливо», но, увы, она не могла, поскольку счастливы они не были.
Он нахмурился.
- А как же ваша бабушка? Она не уехала с ними?
- Нет, у неё были более важные обязательства.
- Более важные, чем обязательство перед собственным ребёнком?
Мэдди кивнула.
- Grand-mère служила Марии-Антуанетте. Она не покинула Париж до тех пор, пока не узнала о судьбе королевы.
- Но она не разделила участь бедной Марии-Антуанетты.
Нэш провёл пальцем по переплёту альбома. С его страниц на Мэдди смотрело лицо её бабушки.
- Нет, она выжила. Бедная бабушка, она всю жизнь винила себя за это. Grand-mère и королева родились в один год и в один месяц, и она всегда верила, что они разделят одну судьбу, что это предначертано звёздами. Кроме того, она служила королеве, это был её долг. А вместо этого её судьбой стало жить, когда все, кого она любила, были мертвы.
- Вы любили её, – мягко сказал он тихим глубоким голосом.
- Да, очень. Я до сих пор скучаю по ней, – её голос дрогнул.
- Кажется, она была замечательной женщиной.
- Да. Она научила меня, как держать пчёл.
И многому другому. Мэдди всегда гордилась бабушкой, хотя и считала её эксцентричной. Женщина, живущая, как крестьянка, в деревенском домике, но при этом с манерами и повадками знатной дамы...
Папа, бывало, называл её чокнутой, но только за глаза.
Если бы папа мог увидеть своих собственных детей, арендующих обветшалый домишко и выживающих благодаря собственным овощам, цыплятам, мёду и изворотливости, совсем как Grand-mère, почувствовал бы он иронию судьбы? Вероятно, нет.
Она незадумываясь открыла следующую страницу. Это был портрет Жана, последнего из её бедных малюток-братьев, умерших во младенчестве. Её горло сжалось.
Мэдди взяла альбом и аккуратно закрыла его.
- Вы не ответили на мой вопрос.
Усилием воли она вернулась к настоящему.
- Какой вопрос?
- Как английская девочка из благородной семьи оказалась во Франции в подобных условиях, – он коснулся альбома, – и прожила там десять лет в разгар войны?
Ах, это.
- Когда мы уехали из Англии, война ещё не началась.
- Нет, но начало революции – всё же странное время для путешествия.
Она прикусила губу, думая, как объяснить.
- Мама... Она не могла родить папе наследника, которого он так хотел, – таким образом Мэдди описала бесконечную череду выкидышей, мертворождений и страданий матери. – Когда мне было девять лет, мама решила отправиться в паломничество в Лурд и молить о сыне. Папа согласился: он отчаянно хотел сына, поэтому мы поехали все вместе. Они оставили меня у бабушки и направились в Лурд, а когда вернулись, мама была вновь беременна.
Она знала, что было слишком рано. Повитуха сказала ей, что следует подождать и набраться сил перед тем, как пытаться зачать вновь, но папа слишком сильно хотел сына.
- Путешествие могло окаазаться опасным для ребёнка, поэтому папа оставил нас с мамой у бабушки до родов.
- Ребёнок с рисунка?
Она кивнула.
- Он родился преждевременно и был слишком мал и слаб. Он прожил всего несколько недель. А мамочка, – голос Мэдди дрогнул, – она просто угасла.
Нэш обнял её за плечи и нежно прижал к себе.
- Я сожалею.
Она кивнула, не в силах говорить. Те бесконечные месяцы, когда мама едва говорила, почти не ела и без конца плакала над рисунком, изображающим маленького Жана. Его должны были назвать Джоном, в честь папы, но мама звала его Жаном.
Мэдди никогда не рассказывала об этом детям. Джон бы очень расстроился, узнав, что до него было ещё несколько Джонов, умерших во младенчестве.
Нэш прижимал её к себе, нежно поглаживая по руке.
- Наверное, война помешала вам вернуться в Англию?
- Нет, она тогда ещё не началась.
Она тряхнула головой и неловко пожала плечами.
Он нахмурился.
- Ваш отец не смог вывезти вас из Франции?
- Он не пытался.
- Даже когда началась война?
- Нет.
- Но почему?
Как часто Мэдди задавала себе тот же вопрос? Всё своё детство и позже, став взрослой, она ощущала причиняющую боль пустоту в сердце.
- Я не знаю, – сказала она. – Он мне этого никогда не объяснял.
А она и не спрашивала. Она бы не вынесла, если б отец ответил, что она всего лишь девочка, а он никогда не нуждался в дочери и не хотел её иметь. Мэдди однажды слышала, как он сказал это матери.
Нэш обнял её крепче. Мэдди прижалась к нему, впитывая заботу, теплоту и поддержку.
- Всё в порядке, – сказала она. – Я не сожалею о годах, проведённых с бабушкой, и я люблю детей, люблю снова быть частью семьи. Я только хочу...
Чтобы всё было по-другому: чтобы папа любил её, чтобы у неё был дебют в обществе. Чтобы отец не потерял всё своё состояние. Слишком много желаний. И все напрасные.
Свеча погасла, испустив струйку шипящего дыма. Восприняв это как знак, Мэдди мягко высвободилась из его объятий.
- Думаю, что пора спать. Завтра у меня много дел.
- У вас всегда много дел.
Она пожала плечами:
- Трудиться лучше, чем скучать.
Или голодать. Скука – болезнь богатых.
Он не двигался. Она лишь смутно различала его силуэт в темноте, ощущала свежий запах мыла для бритья и нотки его собственного мускусного аромата.
Нэш наклонился и поцеловал её в лоб, так же, как она целовала детей. Это было скорее благословение, а не поцелуй.
- Спокойной ночи, мистер Райдер, – прошептала Мэдди, повторяя слова детей.
Он обхватил её лицо ладонями и долго вглядывался в него. Выражение его лица терялось в темноте.
Она ждала, затаив дыхание.
Ночь пахла пчелиным воском, влажной соломой, мылом и мужчиной. Этим мужчиной. Им. Аромат его кожи дурманил её. Да, она играла с огнём, но, Боже, как она хотела, как жаждала ласки.
- Я не хотел этого, – пробормотал он, как будто самому себе, и прижался губами к её рту.
Это была нежнейшая из ласк, лишь лёгкое прикосновение к невероятно чувствительной коже. Прелюдия. Словно мелодия скрипки в тихую тёмную ночь, она вызвала в Мэдди сладкую дрожь.
Она замерла, желая большего.
Он коснулся её губ один раз, потом снова, и снова. Нэш поддразнивал Мэдди, заставляя её губы раскрыться, дать попробовать её на вкус. Соблазняя. Он прикусил её верхнюю губу, и это было блаженством. Дотронулся языком до её язычка, и словно струйки пламени быстро и мягко побежали по телу Мэдди, она охнула и глотнула его дыхание.
Он поцеловал её опять и коснулся языком кончика её нёба. Вихрь горячего удовольствия закружился глубоко внутри Мэдди.
Она запустила пальцы в волосы Нэша и выгнулась, прижимаясь ближе к тёплой тверди его тела, упиваясь его горячим, острым, солоноватым вкусом, инстинктивно, слепо возвращая каждую ласку и желая ещё... больше.
- Нет, – Нэш прервал поцелуй и нежно отстранил её от себя. Он шумно и прерывисто дышал, словно бежал.
Мэдди молчала, не в состоянии думать, чувствуя головокружение от удовольствия, желания и... потери.
Он соскользнул с кровати, всё ещё часто и тяжело дыша.
- Спокойной ночи, мисс Вудфорд. Сладких снов, – сказал он, скользнув тенью в темноту. Она лишь слышала, как он забрался в свою постель на полу.
Очаг почти погас, от огня остался лишь пепел.
«Сладких снов?»
Мэдди свернулась клубком в своей кровати, всё ещё охваченная желанием, чувствуя пустоту внутри. Как он может ожидать, что она уснёт после этого? Она была напряжена, как пружина.
Ну и время же он выбрал, чтобы сыграть в джентльмена! Она взбила подушку и заставила себя уснуть.

____________________

[1] Цель игры: избавиться от всех своих карт. Правила игры: Первый сдатчик определяется жребием, далее игроки сдают карты по очереди. Колода тщательно тасуется, снимается и каждому игроку сдаётся: если игроков двое или трое – по 7 карт; четверо или пятеро – по 5 карт. Оставшаяся колода карт кладётся в закрытом виде по центру стола. После того как игроки получили карты, они их раскладывают по группам одинакового достоинства, не показывая их никому. Первый ход принадлежит игроку слева от сдатчика. Игрок просит у других участников игры карту того же достоинства, что он собирает. Если у игроков не оказывается такой карты, то игрок берёт карту из колоды, говорит: "рыба" и ход переходит к следующему игроку по часовой стрелке. Следующий игрок ходит по вышеуказанным правилам. Игрок, который собрал 4 карты одного достоинства, кладёт их перед собой в открытом виде. Побеждает игрок, который не имеет карт, кроме карт собранных в группы. Если игру заканчивают одновременно 2 игрока, то выигрывает игрок, у которого больше групп карт. Если количество групп карт одинаково, то выигрывает последний игрок по часовой стрелке.


Всех православных, с наступающим Рождеством!!!


_________________

Спасибо за новую главу!


Нэш и правда истинный джентльмен!!!!!!!!

Спасибо за новую главу!!!