Путь скарабея (ИЛР, 18+)

В девичьей гостиной дремлющая на диванчике Тизири - раньше, чем открыла глаза, быстрым выверенным движением схватилась за черен сабли под боком.

Виттория, икота которой прекратилась так же неожиданно, как началась, положила книги на стол и пригласила сестру для беседы:

- Зира, вечером мы займемся важным делом, о котором я тебе говорила.

Тарга некультурно широко зевнула, с хрустом потянулась и проворно переместилась к столу.

- У тебя остались твои «зеленые шарики»?

Закатив глаза, Тизири всплеснула руками, воздавая хвалу Богу, и показала раскрытую ладонь.

«Рассказывай!» - обратившись во внимание, она подперла щеку кулаком.

- Нет! Это совсем не то, что ты подумала. Ничего не было.

«Он оказывал тебе знаки внимания?»

- Поухаживал за мной, по-рыцарски, хотя в этом не было нужды.

«Ты хочешь выйти замуж за этого дурака?»

- Во-первых, не такой уж он дурак, просто немного сумасброд, а во-вторых, не представлю себя в роли леди Недотепы. У меня с ним не будет никакой светской жизни, меня не пригласят ни в один приличный дом. Знакомые начнут меня избегать! Да и крестный будет возражать. Он костьми ляжет, но не допустит мое венчание с Александром Фростэном, даже если я… если мы… - Виттория подумала, что могут пойти слухи об их любовной связи, даже если никакой связи между ними не будет, ведь Недотепа бросает тень на всех, кто находится рядом, а здесь – соседствует. - Все равно наш брак невозможен. Папа с мамой тоже не одобрили бы… Фамильная честь – превыше всего.

«Ты его любишь?»

- Нет. Не знаю, - она не считала любовью чувство, которое питала к Алексу. Этого человека нельзя любить, вероятно, его не любит даже родная мать. Однако ее влечение к этому мужчине было настолько сильным, что лучше ему поддаться, чем сопротивляться, иначе можно сойти с ума.

«Но ты хочешь совокупиться с этим дураком?»

- Еще не решила. Добрачные отношения – серьезный аморальный проступок, который навсегда испортит мою репутацию, если о нем станет известно. Но если я сейчас откажусь, то потом буду сожалеть.

«О чем жалеть?»

- Считаю, что лорд Фростэн – мужчина, который может подарить мне блаженство, - перед ее внутренним взором, увлекая в грезы, возникло лицо Алекса - его желто-карие глаза с зелеными искорками, розовые губы, задумчивый наклон головы на длинной и сильной шее, разлет ключиц… - Ведь это важно для первого опыта. Рядом с ним я себя чувствую желанной женщиной. Ему и раздеваться недолго.

«Всем мужчинам для этого недолго раздеваться, им вообще нет необходимости снимать одежду - достаточно извлечь «инструмент». Просто ты хочешь видеть его тело, ласкать его».

- Это плохо, да?

«Он должен тебя боготворить, а не ты его!»

- Как думаешь, я смогу его соблазнить? Как сделать, чтобы он понял, что я его соблазняю?

Тизири, одарив сестру взглядом полным печали и мольбы, сочувственно покачала головой.

- Ладно. О другом хотела тебе сказать. Вечером лорда Фростэна не будет дома, он уедет в Кахир, якобы сам шах Шершади пригласил его на ужин. Зира, он завивает себе волосы, представляешь?

«Шах?»

- Недотепа! Может, он себе «мушки» клеит, как кокетка, или прыщики залепляет? Иначе не понимаю, зачем ему театральный клей. Полагаю, Заур отправится с ним. Он же его телохранитель. Его тело охраняет. Красивое у него тело… - вызвав в памяти бронзовые барельефы его торса, Виттория нащупала бусины четок под рубашкой, которые привыкла перебирать в минуты размышлений. - Да, такое тело требует охраны. А у нас с тобой будет несколько часов. Мы проникнем на папину половину и возьмем все, что будет полезно для нас. Посмотрим, что у него еще есть. Может, обнаружим что-нибудь любопытное. Но надо его проводить, проследить за ними до ворот…

- Угу-угу.

- …обязательно убедиться, что они покинули миссию. Пусть я излишне мнительна, но, как говаривал дядя Теймур, на бога надейся, а ишака привязывай.

- Угу.

- Так что насчет твоих «зеленых шариков»?

Тизири взяла ее за руку.

«Он может тебя испугать».

- Почему? Вах! Он огромный, как… Слон? – она толковала вслух бурную жестикуляцию сестры. - Нет? О! Как бегемот? Хах! Может меня раздавить… В лепешку расплющить!?

Тарга изобразила отличительную часть мужского тела, сжав кулак и согнув руку в локте.

- И что с ним не так? У лорда Фростэна какой-то необычный мужской половой орган?

«Размер имеет значение. Особенно для первого опыта».

- Ты видела его размер? – не удивилась Виттория и подумала, что тоже могла бы увидеть, если бы не остановила его вчера при первой встрече в садике.

Тарга кивнула начала что-то отмерять на краю стола.

- Ну, конечно, - заговорила в девушке ревность. - Ведь он не стесняется показывать себя всем желающим, как целиком, так частями: детям - задницу, дамам – «передницу».

- У! Угу, – Тизири определилась с длиной.

- Все равно я в этом не разбираюсь, мне не с чем сравнивать. Хотя есть! Больше, чем у Мурада?

Повращав кистью, сестра выпятила нижнюю губу, не найдя разницы

- Тогда не страшно… Невинность я потеряла, моя девичья целостность нарушена, больно не будет. Путь свободен…

«Ты меня не слушаешь? – Тизири хлопнула в ладоши, развела руками и ударила по столу. – Что я тебе объясняю! Он, - она указала на перегородку, делившую дом, - большой, а ты – маленькая, узкая».

- Не влезет? Застрянет? Ведь это примитивное действие. В нем нет ничего сложного. Во время соития запускается природный механизм, который работает лучше и безотказней чем все, что создано искусственно, руками людей. Тем более, если я отдамся добровольно, без сопротивления.

Тизири зарычала.

«Тебе нужен очень ласковый мужчина, чтобы подготовил тебя и взял тебя нежно».

- Полагаю, лорд Фростэн имеет некоторый опыт по части альковных дел и знает, как надо обращаться с дамами, умеет пользоваться своим орудием.

«Он должен тебя удовлетворить, а не просто воспользоваться тобой, как сосудом для своего семени».

- Мне не докладывали о его любовных похождениях, но я не сомневаюсь, что он дамский угодник. А если просто воспользуется мной, то у меня будут твои «шарики».

«Он не достоин тебя!»

- Зира, мне непонятна твоя категоричность.

«Мне непонятен твой выбор!»

- Как сделать, чтобы он исполнил желание?

«Уже объясняла тебе! Сама добудь. Садись на него сверху и не позволяй ему извергаться, пока не «улетишь на небо»… вместе с ним».

- Не представляю себя сидящей на нем, как на верблюде.

Фыркнув, тарга продемонстрировала главное отличие от верблюжьего седла, вдев указательный палец в кольцо пальцев на другой руке и произведя возвратно-поступательные движения.

- Вах, точно! – Виттория приложила ладонь к вспыхнувшей щеке и, немедленно представив, как Алекс нежно обнимает ее, прижимается обнаженным телом, прикасается к ее коже руками, губами, испытала неописуемый восторг. От неумного желания ощутить мужчину в себе, она порывисто вздохнула, охваченная сладостным трепетом и цепенящим томлением, хлынувшим снизу.

Закрыв глаза, она заулыбалась и вздрогнула, когда Тизири ударила кулаком по столу.

«Ты влюбилась в этого дурака! Готова хоть сейчас раздвинуть перед ним ноги!»

- Не обзывай его. Не хочешь давать мне «шарики», так и скажи.

«У тебя скоро начнется «лунная кровь», на днях. Сейчас тебе можно не предохраняться. Зачатия не произойдет».

- Регулы! Совсем забыла о них, - своевременное напоминание о периодическом явлении, неприятном и неотъемлемом для каждой женщины детородного возраста, разбило радужные мечты на сотни разноцветных осколков. – А вдруг у меня ничего не получиться с ним в ближайшие два дня? Не могу же я заявиться к нему и предложить себя… Как я буду выглядеть в его в глазах?

Тизири, запрокинув голову, хохотнула.

- Отношения должны развиваться постепенно, закономерно.

«Хогар», - написала на ее ладони тарга.

- Поездку в Атаранские горы откладывать нельзя, потому что нас могут отправить в Альбигонию в любое время. Дядя Нэт не примет наш отказ, какие бы причины мы не придумали. Даже слушать не станет. Мы у него как наложницы, беспрекословные и бесправные.

«Думай!»

- В принципе, мы можем уехать уже завтра, – Виттория вытянула из-под рубашки четки и прошлась по ним пальцами, передвигая бусины. - Вечером мы добудем клей и дорожную грамоту – это все, что нам нужно. Еду мы купим по дороге. Я хотела бы остаться в миссии еще ненадолго, хотя бы на неделю, но если обстоятельства начнут складываться неблагоприятным для нас образом, мы совершим побег раньше. Нам с тобой собираться – только обуться и оседлать верблюдов. Гвардейцы не посмеют нас задержать, если не было дано четкого указания, не выпускать нас за ворота. Неудобно получится перед дядей Нэтом… Оставлю ему письмо с извинением.

Тизири провела ребром ладони по горлу.

- Убьет нас, точно. Или в каземате запрет, откуда выпустит только к алтарю.

«Ты делаешь это ради меня. Я виновата. Пусть он на меня злится», –она накрыла руку сестры и сцепилась с ней пальцами.

- Зира, мы с тобой всегда все делили пополам, горе и радость, хлеб и тень от солнечных лучей. Ты меня спасла, я твоя должница. Я твой голос. И ты просишь меня, чтобы я этим голосом тебя предала? Нет! Я не стану снимать с себя ответственность.

«Я тебя люблю»

- Все же отсыпь мне «шариков». Два. На всякий случай.

Сфинксы. Загадочные образы, порожденные мистическим сознанием людей далекого прошлого. Суеверный страх, обретший фантастическую скульптурную форму. Непонимание окружающего мира и вместе с тем попытка защититься от суровой действительности, отраженные в камне. Символы и обереги. Вечные дозорные…

Тысячи лет над ними всходило и заходило солнце, вращался ночной звездный небосвод, на котором бесконечно умирала и возрождалась луна. Менялись сезоны, разливалась и возвращалась в берега широкая полноводная река, даря плодородие долине, а сфинксы оставались неподвижны и постоянны.

Таинственные, величественные, молчаливые - стражи покоя заброшенных святилищ, где давно перестали чадить курильницы с благовониями. Бессильные защитники храмов, нещадно разрушаемых временем, которое обесцвечивало яркость фресок и росписи на могучих колоннах с капителями-лотосами, сметало былую белизну со стен, кроша и соскабливая известь, обнажая стыки монументальной кладки в ее незамысловатой геометрии.

Если бы сфинксы заговорили, они могли бы поведать своим слушателям много интересных историй.

Они видели блеск и величие правителей, которым поклонялись, как земным сыновьям небесных богов, менявших свои наряды три раза в день, и крайнюю нищету простого народа, стиравшего зубы ячменными лепешками с песчаной крошкой от жерновов.

Они были свидетелями длинной череды знаменательных событий.

Они слышали помпезную музыку, посвященную богами, и стройное многоголосие жреческого хора, знали, как звучали мелодии и слова гимнов.

Мимо них проходили праздничные процессии, несли богатые дары, вели пленных воинов, обращенных в рабов…

Они помнили царей-победителей в сверкающих доспехах, возглавлявших триумфальные шествия, красавиц-принцесс в полупрозрачных невесомых одеждах из тончайшего льна и венках из белых водяных лилий, влиятельных лысых жрецов в шкурах леопарда, толстевших от жертвенных подношений, требовавших поедания без остатка. Помнили изможденных храмовых служек, качавших с утра до вечера рычаг «журавля» над каналом для орошения чудесного сада, где тонкий аромат первоцветов сменялся приторным благоуханием летников, а после - пряным веянием поздних цветов, где в тенистых зарослях обитали певчие птицы. Помнили полуголодных скотников, выгребавших навоз за священными животными, украшенными золотом и получавшими в изобилии корм до самой смерти.

Если б только сфинксы заговорили…

Сделав закладки в книгах на нужных страницах, Виттория собирала воедино сведения о сфинксах – особом виде звероподобных сверхъестественных существ в древнемисурской мифологии, имевших свое собственное имя, пока неизвестное науке, поскольку язык первых обитателей долины Эн-Нейля был «мертвым». Она старалась вспомнить не только мельчайшие подробности, связанные с обнаружением памятников, но и понять причины, по которым сфинксы обрели именно такой внешний вид, вникнуть в суть того, что создали древние резчики.

Работа заняла ее настолько, что отвлекла от мыслей об Алексе Фростэне.

Полистав, написанный с соавторстве с отцом, капитальный труд «Многоликий пантеон богов Древнего Мисура», она выявила четыре вида сфинксов, разного размера, из разных пород камня. В ней крепла уверенность, что они, всегда изображенные в полулежащем положении, относятся к одному классу, выполняют одну общую функцию, и имеют статус ниже богов, отличительной особенностью которых был солнечный диск, но выше демонов.

Наиболее часто встречались львиноподобные сфинксы с головой человека. Их лица являлись портретами правителей, о чем свидетельствовали царские регалии, прежде всего венец с королевской коброй надо лбом и геометризованная «козлиная» бородка, на одних была надета каплевидная тиара, символ высшей власти, на других - полосатый платок, покрытый особым образом.

- Существовал ли канон для создания этих образов? – задалась она вопросом, привычно перебирая бусины четок. – Наблюдается некоторое внешнее сходство. Если эти портреты близки к оригиналу, значит, мы видим династические черты. Вполне возможно, что они родственники. Симпатичные они были… Если только резчик не польстил своим моделям.

К сожалению, надписи на постаментах тоже пока не могли пролить свет на их родственные связи.

Второе место, по количеству обнаруженных изваяний и рисунков, занимал баран с львиным телом. Если сфинксы-цари высекались в одиночку или парами, то бараноголовые – десятками. Наглядным примером тому служила аллея, ведущая к большому храмовому комплексу, в среднем течении Эн-Нейля, исследованному лордом Корстэном. На литографии художника Макса Лэндэра были запечатлены пять из них, находившихся ближе всего к порталу. Тогда не удалось определить их точное число, так как для этого требовались полномасштабные раскопки. Само святилище было возведено в честь солнечного барана, особо почитаемого божества Древнего Мисура, чья статуя встречалась в божественных триадах и квартетах алтарных комнат.

Лев с головой сокола не уступал ему во множестве, но его, в основном, изображали в настенных росписях, в монументальном виде было обнаружено всего два экземпляра.

Виттория вспомнила удивительный храм, посвященный Богу-соколу, статья о котором с тремя рисунками вошла в книгу по архитектуре Древнего Мисура. Во внутреннем дворе храмового комплекса стояли гигантские изваяния этих красивых и хищных птиц в тиарах. У них имелась общая с овнольвами деталь –размещенный между лап маленькие фигурки царей со скрещенными на груди жезлами власти.

Уникальным в своем роде оказался сфинкс с головой царя в треугольном платке и хвостом крокодила. Экспедиция нашла эти две статуи случайно, около небольшого культового сооружения, с оригинальной планировкой. Одному изваянию неизвестные вандалы откололи голову, которая увязла в песке, откуда ее извлеки нанятые для земляных работ крестьяне из соседней деревушки. Однако постройка не имела отношения к культу крокодила. Фрески, давно утратившие все красочные слои, по всей видимости, являлись царскими хрониками.

Культ крокодила в Древнем Мисуре занимал особое место. Бог-крокодил входил в десятку верховных богов и носил на голове странное сооружение из вертикальных плюмажей и горизонтальных рогов, скрепленных между собой солнечным диском с двумя змеями. Вероятно, он был связан с Эн-Нейлем, от разливов которого полностью зависела жизнь населения речной долины. Коллекция лорда Корстэна включала в себя три статуэтки крокодилов, размером с ладонь, позволявших предполагать, что эти пресмыкающиеся, до сих пор водившиеся в большом количестве в заболоченных местностях, являлись священными животными. Их боялись и поклонялись им…

С этим культом была связана еще одна волнующая загадка – изображения богини, кормящей грудью двух маленьких крокодильчиков. Миниатюрная скульптурная композиция «крокодильей кормилицы» появилась в коллекции, благодаря Тизири.

- Каким надо было видеть окружающий мир, какой представлять Вселенную, что фантазии воплощались подобным образом? – гадала Виттория над рисунком. - Крокодилы не пьют молоко, потому что они хладнокровные рептилии.

Было над чем подумать…

- Миледи, я принес ужин, - объявил Джон Рик, прервав своим появлением научное занятие.

Виттория с недоумением воззрилась на свой карандашный этюд, сделанный во время глубоких раздумий. Сама не заметив как, она нарисовала сфинкса с лицом… Рональда! С лилией в львиных лапах!

При приближении гвардейца она закрыла портрет ладонью и, сложив листы с заметками пополам, сунула их под книгу.

Тизири на диванчике, закинувшая неподобающим для леди образом ноги на подлокотник, приняла приличный вид. Она давно вернулась из разведки и заверила, что лорд Фростэн, в сопровождении Заура, покинул территорию миссии, а все двери и окна на отцовской половине закрыты наглухо. Сестры условились совершить набег после ужина и ухода ординарца.

- Лорд Мэрвил осведомлялся о вас, миледи, - простодушно выдал гвардеец, ставя на стол корзину для пикников и котелок с кисло-сладким напитком из фруктов, который ежедневно варили во многих домах квартала, как и каркадэ.

- Старший или младший?

- Сын.

- Осведомлялся только обо мне? – она переглянулась с Тизири, которая, поведя бровями, отправилась мыть руки.

- Больше про вас, леди Виттория.

«Вот как! Я думаю о нем, а он обо мне?» - она отнесла на чайный столик книгу и бумаги.

- Что именно его интересовало?

- Беспокоился о вашем самочувствии.

- Я очень плохо выгляжу?

- Вашей красоте и свежести могут позавидовать садовые розы.

- Вах! Да ты мастак на комплименты, Джон.

- Как есть говорю, миледи. Вы очаровательная девица. Языческий наряд вас нисколько не портит. Сказал бы даже, что в нем вы больше привлекаете кавалеров, поскольку отличаетесь от обычных дам.

- Речь не обо мне, - она заулыбалась смущенная добрыми словами. – Так, что Мэрвил-младший?

- Очень вежливый господин. О многом спрашивал: чем занимаетесь, куда ходили, с кем общались.

- Как долго вы беседовали?

- Обычные вопросы, миледи.

- Нет, необычные. Мы встречались с ним утром, в кабинете его отца. Что с тех пор могло измениться? И странно, что он снизошел до разговора с тобой.

- Простите, миледи, почем мне знать, что на уме у Рональда Мэрвила, – он начал выставлять горшочки, распространявшие аппетитные ароматы.

Тизири принялась помогать с простой сервировкой.

Отвыкшие за время кочевой жизни от аристократичных манер, сестры не требовали церемониальной подачи блюд, обходились без скатерти, довольствуясь чистыми салфетками с вышитой в уголке монограммой «НМ», минимальным числом приборов, и сами себя обслуживали.

- Джон, узнал что-нибудь новое о лорде Фростэне?

- Нет. Но я тут вспомнил кое-что о его слуге.

- Выкладывай.

- Наш Белый лев распорядился, чтобы караульные на воротах не задерживали сопровождающих его лиц, пропускали на территорию миссии без лишних вопросов.

- И кто же эти лица? – Виттория замерла в надежде узнать некую страшную тайну.

- Никто! Обычные носильщики с базара. Ведь этот бандит у лорда Фростэна заведует всеми закупками, но сам ничего не носит, нанимает в Кахире грузчиков. Видел я в свою смену, как ему ковер несли. Заур, будто важный господин какой-то – вышагивает впереди, как павлин, руки за спину, а за ним - магриб с ковром на плече. Потом, должно быть, он его через другие ворота выводил, в город этот носильщик возвращался точно не через мой пост.

- Заур у лорда Фростэна - помощник, а не слуга.

- У богатых - свои причуды, – гвардеец пожал плечами. – А я человек маленький, чего мне прикажут, то и делаю.

Ужин состоял из горячих и холодных закусок и одного основного блюда с гарниром. В отличие от мисурцев, европейцы старались много не есть на ночь. Исключение составляли званные праздничные вечера.

Повар генконсула приготовил овощной салат, с маслинами и белым сыром, маленькие манты, начиненные творогом с изюмом, и тушеные баклажаны с зеленью. Главным блюдом были жареные колбаски из говяжьего фарша с душистым соусом и желтый рис с морковью и луком.

Виттория достала из корзины чеснок.

- Жаль, чая не будет. Мы не сможем его заварить, потому что кухня закрыта, - посетовала она. - Лорд Фростэн уехал в Кахир.

- Я добуду кипяток, миледи, - вызвался старый гвардеец и, взяв чайник, немедленно отправился выполнять обещание.

- Благодарим, наш верный рыцарь.

- Шутите? – Джон в дверях оглянулся, и Тизири послала ему воздушный поцелуй. – Вы проказница, леди Арабелла, – хмыкая и покручивая ус, он скрылся из виду.

Отложив на свое блюдо немного закусок и оставив большую половину сестре, Виттория без особого аппетита принялась за еду.

- Не понимаю отношение Рональда.

«Следит за нами», – тарга показала двумя пальцами на свои глаза.

- Зачем? Какой интерес для него мы можем представлять? У него, что, нет своих дел? Он прибыл в Мисур по приказу короля и не для того, чтобы следить за нами.

Тизири поморщилась и обвела ладонью лицо.

- Кислый? Постный? Никакой? – толковала она жесты сестры. - Он тебе совсем не нравится? Вах! У него палец в попе… Зира, у него такое воспитание. В высшем свете все снобы, у себя на уме.

Тарга отмахнулась, заверяя, что Рональд, как мужчина, ее не привлекает. Она предпочитала кавалеров менее затейливых.

- Зира, помнишь, раньше в посольском дворце, в голубой гостиной, висел детский портрет Рональда? Такой очаровательный пухлый ребенок в магрибском костюме. Я смотрела на картину и думала, что он сказочный мальчик, что, если познакомлюсь с ним, то попаду в его чудесную сказку. Мне очень хотелось попасть в его сказочный мир. А теперь он стал такой же, как все аристократы, если не хуже. Превратился в сфинкса, с той лишь разницей, что не представляет собой абсолютно никакого интереса для исторической науки.

«Я видела его, когда уезжал «кудрявый». Они были вместе».

- Рональд провожал Недотепу? – Виттория быстро уловила смысл жестикуляции сестры.

«Они беседовали около ворот».

- О чем?

«Не слышала. Они стояли далеко от меня».

- Это была случайная встреча или намеренная? Они беседовали как приятели или как отец с сыном?

«Странно как-то».

- Что именно тебя насторожило?

Тизири постучала пальцем по груди, поясняя, что это было интуитивное чувство.

- Для нас это важно?

«Сама решай».

- Даже не знаю, что думать о человеке, который водит дружбу с изгоем.

«На себя посмотри. Ты мечтаешь, чтобы «кудрявый» стал твоим любовником», – Тизири хохотнула.

- Это совсем другое, Зира! Как ты не понимаешь! – упрекнула она таргу, оскорбленная в лучших чувствах. – Я не собираюсь выходить за него замуж. Мне просто нужно испытать оргазм. Узнать, что он собой представляет. А роль леди Недотепы меня отнюдь не прельщает. Если уж менять фамилию Корстэн, то на такую же уважаемую. Фамилия… - девушка ухватила за хвост ускользавшую мысль. - Имя! Надо сравнить иероглифы в медальонах.

«Ты сейчас о чем?»

- Мне нужно зарисовать обведенные овалами иероглифы на памятниках Недотепы и сравнить их с теми, что высечены на постаментах сфинксов, вдруг найдутся совпадения. Возможно, древнемисурские боги называются «бог-сокол», «бог-баран», «бог-шакал», а стражи: «царь-лев» или «царь-крокодил». Хотя это было бы слишком легко…

Быстро доев колбаску вприкуску с чесноком и запив компотом, Виттория взяла свои научные заметки и книгу для удобства и направилась на улицу к памятникам.

Фредерик Артур Бриджмен. Шествие священного быка Аписа

Эдвин Лонгстен Лонг. Праздник в Древнем Египете

Cornelis de Heem

Willem Van Aelst

Jakob Bogdany