Счастливая случайность (ЛР)

Еще раз спасибо всем, кто голосует. Для меня очень важно услышать мнение читателей.
Пожалуйста, пишите, что именно не понравилось.
Заранее благодарна, Янита.

Я тоже! Очень интересно что будет дальше! Жду продолжения!

Спасибо! Рада, что Вам понравилось. Всегда проятно, гогда творчество находит отклик в сердцах читателей.

Спасибо! Рада, что Вам понравилось. Всегда проятно, когда творчество находит отклик в сердцах читателей.

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 26

Винченцо забрал у Мэри-Бет ключи, усадил ее на пассажирское сидение и, устроившись сам, завел мотор. Машина рванула с места — из-под колес во все стороны брызнул гравий.

Всю дорогу до коттеджа Мэри-Бет молчала, тщательно обдумывая план мести, забраковывая и отвергая слишком легкие наказания и те, что уж больно смахивали на пытки святой инквизиции. Она ловила встревоженные взгляды Винченцо, обеспокоенного ее молчанием, но объясняться не желала. Пусть помучится.

«Мазда» проехала мимо низкой ограды, сложенной из неотесанных камней, и, взвизгнув тормозами, остановилась перед знанием, которому на несколько ближайших дней предстояло стать пристанищем Мэри-Бет.

Коттедж оказался двухэтажным зданием. С правой стороны к нему прижалась кривобокая пристройка, резко выделявшаяся на фоне прямых линий фасада, а с левой — патио, решетчатые стены которого заросли вистерией. Заглянув внутрь, Мэри-Бет увидела деревянный столик и парочку плетеных стульев — чудное место для обеда или ужина. А какой открывался вид! Так и хочется пойти не в дом, а в сад, побродить по узким гравийным дорожкам, которые могут завести куда угодно.

— Типичная итальянская ферма, — сказал Винченцо. — Еще пятьдесят лет назад, когда семейство моей матери занималось виноделием, в таких зданиях жили арендаторы.

Но Мэри-Бет не особо вслушивалась в его слова: она рассматривала старинную каменную кладку, в послеполуденном солнце приобретшую насыщенный кремово-бежевый цвет.

Вьющийся плющ, упрямо цеплявшийся за стены, достигал ставень, выкрашенных в зеленый цвет. Еще один куст плюща, опоясывая водосточную трубу, добрался почти до самого верха. А на крыше чистила перышки и ворковала парочка голубей. Просто благодать!

— Пойдем внутрь, — предложил Винченцо и, подхватив Мэри-Бет под руку, повел к двери.
Они попали в кухню, и Мэри-Бет решила, что это черный вход.

Кухня была большой и светлой, но это и не удивительно, в Италии боготворят пищу. В центре стоял прямоугольный деревянный стол, выщербленный и поцарапанный от многолетнего употребления. К удивлению Мэри-Бет, раковина оказалась новой, и оставалось лишь надеяться, что и остальные коммуникации будут современными.
Над раковиной пестрели желтые и красные плитки кафеля. На открытых полках вперемешку высилась керамическая посуда, плетеные корзинки и всевозможная медная утварь. Газовая плита и деревянные буфеты теснились у другой стены.

Через каменную арку Мэри-Бет проследовала вглубь дома. Шершавые стены и сводчатый кирпичный потолок придавали помещению несколько простоватый вид.

— Обычно, на тосканской ферме животных держали именно на первом этаже жилого дома, — у Винченцо внезапно проснулся инстинкт гида. — Потом моя бабка решила забыть об этой традиции и превратила все это в гостиную.

— Уютно, — пробормотала Мэри-Бет.

Широкие каменные арки превратились в окна и двери. Тонкий налет старины в этом помещении словно приглашал перенестись на несколько столетий назад. А старый терракотовый пол из-за длительного использования стал совсем гладким, что лишь усиливало общее впечатление от домика. Стеллажи из темного дерева подпирали стены. Расписанная цветами ткань, использованная для обивки кресла и дивана, уже поблекла от времени, но не утратила своего очарования.

— Пойдем наверх, — сказал Винченцо.

Они поднялись по каменным ступенькам, и Винченцо отворил вторую дверь.

— Это будет твоя спальня.

Комната была прекрасна в своем аскетизме: чисто побеленные стены и темные деревянные балки, простая мебель. От этой комнаты веяло спокойствием и умиротворенностью, и Мэри-Бет ни за что не променяла бы ее на номер в отеле, обставленный вычурным французским антиквариатом.

— Почему именно эта комната? — из чувства противоречия спросила Мэри-Бет.

— Здесь самая большая кровать, — заявил Винченцо и притянул ее к себе.

Идея по поводу мести пришла сама собой. Конечно, это самым непосредственным образом затронет и ее, но Мэри-Бет готова была немного пострадать.

Высвободившись из крепких мужских объятий, она нарочито старательно разгладила одежду руками и сказала:

— Мы не можем заниматься «этим» в доме твоих родителей.

— Что?

— Прости. Именно поэтому я хотела остановиться в гостинице, а теперь… — Мэри-Бет пожала плечами, представляя ему самому додумать предполагаемые последствия.
— Почему же ты ничего не объяснила!

— С какой стати я должна что-то объяснять? Предполагалось, что к вечеру я вернусь в Сиену.

— Дьявол!

— Не расстраивайся так, Энцо, — Мэри-Бет похлопала его по плечу, с трудом сдерживая самодовольную усмешку. — Немного воздержания никому не повредит.

— Но мы сейчас не в особняке, — попытался зайти с другой стороны Винченцо.

— Да, — кивнула она, — но когда ты вернешься, весь такой растрепанный и с довольной ухмылкой на лице, все поймут, чем мы тут занимались. Нет, нет и нет!

Прорычав, что принесет чемоданы, мужчина выскочил из спальни.

Смех рвался наружу, и все же она сдержалась, если Винченцо обо всем догадается, ей несдобровать. Мэри-Бет потрогала матрас: он оказался необычайно мягким. Недолго думая, она разулась и улеглась на сшитое из лоскутков покрывало. Веки опустились сами собой, и она сладко засопела.

— У тебя здесь камни или что? — пробасил Винченцо, входя в комнату и втаскивая два огромных чемодана.

Мэри-Бет что-то пробормотала и перевернулась на другой бок.
Винченцо поставил чемоданы на пол и, подойдя к кровати, долго смотрел на девушку. Он надеялся, что жизнь в доме его родителей вынудит Лайзу поторопиться с решением.

Винченцо осторожно вытянул покрывало и укрыл Мэри-Бет. Не удержавшись, он приложился губами к ее виску и, скрепя сердце, покинул коттедж, не забыв напоследок оставить записку.

Мэри-Бет проснулась. Если верить механическим часам, она спала почти час. Удивляясь, как это ей удалось самой закутаться в покрывало, она встала, а увидев чемоданы, догадалась, что это Винченцо ее укрыл. Он, как всегда, мил и предусмотрителен.

На одном из чемоданов лежал сложенный вдвое лист бумаги, придавленный ключом, как она предположила, от наружной двери. В записке Винченцо предлагал ей сразу же, как проснется, вернуться в главный дом, где и состоится ужин.

После непродолжительного сна ее одежда оказалась полностью измятой. Мэри-Бет вздохнула и принялась распаковывать чемоданы, но так и не закончила это нудное занятие. Любопытство влекло ее в мир неизвестного.

Распахнув ставни, она выглянула в окно. Залюбовавшись отрывавшимся вдали пейзажем, Мэри-Бет даже высунулась наружу. Ей, жительнице урбанистического Нью-Йорка, казались непривычными подобные просторы. Коричневые, желтые и серые поля, а также мутно-зеленые рощи олив и темно-зеленые виноградники, разделенные рядами высоких кипарисов или извилистыми тропинками, напоминали картину, нарисованную экспрессионистом на пике своего творчества.

Мэри-Бет никогда не увлекалась рисованием, ее страстью музыка, однако сейчас ею овладело непреодолимое желание схватить кисти, краски и рисовать, рисовать, рисовать…
Неудивительно, что Италия славится своими художниками, особенно периода Ренессанса. Они рисовали то, что видели. А то, что они видели, было поистине изумительно.
Мэри-Бет вздохнула, прогоняя желание порисовать, и оглядела то, что окружало дом. Справа зеленел виноградник, а за ним росла роща узловатых олив.

А с другой стороны простирался сад. Кроме деревьев, там росли цветы, травы. Многих названий она попросту не знала, но цветовая гамма впечатляла: оранжевый, голубой, серебристый и все оттенки красного отлично смотрелись на зеленом фоне. Ясно, что кто-то не меньше матушки-природы постарался, создавая эту красоту.

Пообещав себе обязательно пройтись по саду, Мэри-Бет вернулась к прерванному занятию.
Надеясь, что предстоит простой семейный ужин, девушка остановила свой выбор на нежно-желтом платье из шифона. Вдев в уши тонкие золотые колечки, она тряхнула головой. Волосы, взмыв вверх, легкой волной опустились на плечи. Захватив на всякий случай палантин, Мэри-Бет отправилась в особняк.

Общение в семейном кругу Бальдуччи так отличался от того, к чему она привыкла — как за годы жизни с родителями, так за годы брака. Не было притязаний на вычурность и соблюдения светских условностей — лишь открытое выражение любви и почтения.
Семейство Бальдуччи понравилась Мэри-Бет с первого взгляда, если, конечно, не считать Колетт, а о ней вспоминать не хотелось.

Увлекшись разговорами с Винченцо и его детьми, Мэри-Бет и не заметила, как наступило время ужина. Когда все перебрались в уютную столовую, Евангелиста, словно извиняясь, сказала:

— Сегодня у нас ничего особенного.

— Я не притязательна в еде, — улыбнулась Мэри-Бет.

Подцепив на вилку немного макарон, она отправила их в рот — и в следующий миг зажмурилась от удовольствия. Когда Мэри-Бет открыла глаза, то увидела, что все с интересом наблюдают за ее реакцией. Ее смутило столь пристальное внимание, и все же она восхищенно произнесла:

— Неимоверно вкусно.

— Это папарделле*. В эту пасту добавляют зайчатину, маринованную в кьянти.

Не меньшее восхищение у Мэри-Бет вызвал и пекорино**. К ее удивлению, этот острый сыр ели вместе с медом — из Монтальчино, как пояснила Ева. И она едва не впала в экстаз, попробовав панфорте***: не задумываясь о последствиях для фигуры, съела целый ломоть.

За время ужина Мэри-Бет рассказала о семье и последних месяцах своей жизни, а взамен узнала, что семья Колаянни, к которой принадлежала Евангелиста, издревле занималась виноделием. Однако в прошлом столетии они постепенно отошли от этого вида деятельности, в особенности, когда по соседству появилось семейство Росси, выкупившие сначала половину виноградников Колаянни, а впоследствии арендовавшие вторую их половину.




* Папарделле (ит. papardelle) — плоская лапша, шириной около 2 сантиметров.
** Пекорино (ит. pecorino)— сыр из овечьего молока. Бывает нескольких видом: молодой (мягкий со слегка ореховым вкусом), выдержанный в течение примерно месяца (более твердый) и выдержанный минимум 4 месяца stagionato — острый, не слишком соленый сыр с усилившимися ореховыми нотками.
*** Панфорте (ит. panforte) — пряный пирог с цукатами и орехами — традиционный рождественский пирог Тосканы.

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 27

На следующий день Мэри-Бет решила немного отдохнуть: насладиться солнцем, чистым воздухом и тишиной. Она гуляла по окрестностям, удивляясь тому удивительному единению с природой, что так свойственно итальянцам.

В полдень жара и голод погнали ее домой, и лишь тогда Мэри-Бет поняла, что в коттедже совсем нет еды, а булочки, которые чудесным образом появились утром у нее на кухне, были съедены еще за завтраком.

Что делать? Поехать в Сиену или же проявить бесцеремонность и напроситься в гости к Винченцо в надежде, что тот проявит сострадание и покормит ее?

Сиена — далеко, а Винченцо, как говорится, прямо под боком. И неудивительно, что Мэри-Бет направилась в главный дом.

Уже поднимаясь по лестнице, она столкнулась с мужчиной своих грез.

— Привет, — улыбнулся Винченцо. — А я как раз направлялся к тебе.

— Да?! А зачем?

— Хотел пригласить на обед.

Ее желудок издал победный крик, и Мэри-Бет решила не скрывать свои низменные цели:

— Я как-то упустила из виду, что у меня совсем нет еды. И шла к вам, в надежде, что меня покормят.

— Итальянец всегда готов накормить любимую женщину, — заявил Винченцо, целуя ее пальцы. В его глазах мелькали искорки неутоленной страсти. Но эффект был смазан еще одним гулким звуком. — Я смотрю, ты совсем изголодалась, — рассмеялся он.

И подхватив Мэри-Бет под локоток, повел к дому.

— Подожди, — вдруг заупрямилась она. — Пока мы одни, я хотела бы кое-что с тобой обсудить.

— Ну, если ты это так называешь, — пожал плечами Винченцо.

Он привлек Мэри-Бет к себе и страстно поцеловал.

— Не об этом, — возразила она мгновение спустя.

— А о чем?

— Если я правильно поняла, вы сдаете коттедж туристам. Мне хотелось бы оформить все документально.

— Документально?

— Ну… — у нее язык не поворачивался упомянуть о деньгах.

— Ты имеешь в виду финансовую сторону? — догадался Винченцо. — Если не желаешь увидеть мою мать в гневе, не стоит подходить к ней с подобными предложениями.

— Энцо, понимаешь, мне как-то неудобно жить за чужой счет. Вот и сейчас ты собираешься меня накормить, — заметила Мэри-Бет.

— Goosey mio*, — ласково пробормотал Винченцо, погладив ее по щеке. — Пусть тебя это не беспокоит. Надеюсь, когда этот особняк станет и твоим домом, ты не будешь думать о подобных мелочах. Или ты хочешь что-то сказать мне прямо сейчас?

— Позже, — склонила голову Мэри-Бет.

Винченцо подхватил ее подбородок и потянул вверх. Заглянув в ее голубые глаза, прошептал:

— Я пока еще жду, но мое терпение на исходе. — Он легонько чмокнул Мэри-Бет в губы. — Пошли обедать.

Бальдуччи уже собрались в гостиной, и, похоже, ждали лишь ее и Винченцо. Стоило им войти, и шумная компания тут же проследовала в столовую.

Мэри-Бет не вдавалась в подробности меню — ее не интересовали ни названия блюд, ни ингредиенты — она наслаждалась вкусом простой, но питательной пищи, а также веселой компанией, для которой еда был святыней. По крайней мере, одной из них.

Следовало умерить свои гастрономические аппетиты, иначе через неделю ей придется обновлять гардероб, но разве можно обидеть искусного повара, оставив на тарелке хоть одну крошку?

Покинув столовую, Мэри-Бет решила лично поблагодарить кухарку. Мария Нери — невестка Терезы — оказалась привлекательной итальянкой с оливковой кожей, резко контрастировавшей со светлыми волосами. Наклонив голову, она внимала комплиментам, которые на нее изливала гостья. Когда же Мэри-Бет спросила о булочках, которые утром появились у нее в коттедже, Мария сказала:

— Это распоряжение синьора Винченцо.

Губы Мэри-Бет растянулись в улыбке. Ей была приятна эта забота.

Вдруг на кухне появилась Евангелиста — она казалась чем-то огорченной. Когда женщина увидела Мэри-Бет, на ее лице появилось странное выражение: смесь облегчения и вины.
— Как хорошо, что вы не успели уйти, Лайза.

Мэри-Бет лишь вздохнула: дурная привычка Винченцо оказалась заразительной. Но не глупо ли спорить по поводу имени? Поэтому она промолчала.

— Даже и не знаю, как вам рассказать, — смущенно произнесла Евангелиста.

— Что-то случилось?

— Случилось? Нет-нет. Совсем нет. Dios, это так неприятно. Понимаете, я вчера так и не смогла дозвониться до агента по недвижимости. А сегодня Сильвия сама позвонила мне и сообщила, что еще вчера утром заключила контракт с семейной парой из Бостона. Они приедут завтра. И что-то менять уже просто нет времени.

Мэри-Бет почему-то насторожило, что парочка будет из Бостона. Конечно, город большой, в нем живут сотни тысяч людей , но ей не верилось в банальное совпадение.
— А как фамилия этой пары?

— Ройс. Хотя нет, очень похоже, но…

— Может, Райс.

— Именно так! Вы знаете этих людей? — на лице Евангелисты расцвела улыбка.

— Если я не ошибаюсь, это моя кузина. И нам не удастся избавиться от нее, как бы мы не старались, — пробормотала по-английски последнюю фразу Мэри-Бет.

— Простите, что?

— Ничего. Коттедж большой, мы не потесним друг друга.

— Нет-нет. Так дело не пойдет. Вам нужно перебраться в дом. Да, именно так.

— Но…

— Тереза приготовит вам гостевую спальню.

Евангелиста Бальдуччи, не медля ни секунды, отправилась разыскивать экономку, и у Мэри-Бет не осталось ни одного шанса изменить решение хозяйки дома. В общем, ее опять приперли к стенке. И она пошла в коттедж, чтобы паковать вещи. Опять!

Минут через десять появился Винченцо.

— Мама отправила меня помочь тебе с переездом.

Прислонившись к стенке, он наблюдал за тем, как Мэри-Бет аккуратно складывает в чемодан лишь вчера разложенную одежду.

— А ты и рад!

Ее глаза сверкнули гневом.

— Какая тебе разница, где жить? К тому же в доме более удобные кровати!
— Не думай, что тебе удастся опробовать одну из них.

— Я помню! — насупился Винченцо. — Что мне сделать, лишь бы ты перестала злиться? Хочешь, я уговорю этих туристов остановиться в гостинице? Они обязательно согласятся, если я пообещаю оплатить их пребывание в самом лучшем отеле Сиены.

— Это могло бы сработать, будь это были просто туристы, но… Подожди, ты действительно не знаешь, кто приезжает?

— Нет, а кто? — Выражение лица Мэри-Бет подсказало, что это кто-то, связанный с ней.

— У меня два варианта.

— Неужели?!

— Или твой бывший муж, — Мэри-Бет громко фыркнула. — Значит, твой брат.

— Ванесса с мужем. Думаю, этого бы не произошло, если бы ты не посвятил ее в свои матримониальные планы.

— Если бы ты хотела выйти за меня, думаю, это тебя не беспокоило бы, — возмутился Винченцо. Да, он хотел получить эту женщину, но ему уже порядком надоело ходить перед ней на задних лапках.

— Ты замечательный, восхитительный, самый лучший в мире. И я…, — горло перехватило, и Мэри-Бет не смогла закончить фразу.

— Diavolo! Ты даже не можешь сказать мне о своих чувствах, а я еще хочу получить от тебя согласие стать моей женой. Al diavolo tutto**!

Он пулей вылетел из комнаты.

Мэри-Бет ошеломленно смотрела на то место, где еще секунду назад стоял Винченцо. И теперь его не было! Неужели вот так же легко он может исчезнуть из ее жизни?

Потерять Винченцо в тот момент, когда она уже почти осмелилась стать его женой, было немыслимой глупостью. Мэри-Бет решила сделать все, чтобы усмирить его гнев. Даже если для этого потребуется раскрыть свое сердце.

В данный момент это казалось самым правильным и не вызывало того леденящего ужаса, который обычно возникал, когда она просто размышляла о подобной возможности.

— Винченцо, — закричала Мэри-Бет, бросаясь за возлюбленным.

В гостиной никого не было, и тогда интуиция потянула ее на кухню.

Скрестив руки на груди, он стоял у двери. Его поза не обещала ничего хорошего, но Мэри-Бет не собиралась отступать.

— Ты согласна стать моей женой?

— У меня пока нет ответа.

— Значит, твой ответ — нет.

Винченцо развернулся, намереваясь покинуть коттедж.

— Подожди! — пронзительно воскликнула Мэри-Бет. Она рванулась вперед и прижалась к спине Винченцо, обняв его за талию. — Энцо, я очень нерешительный человек. Особенно это касается брака. Но, прошу тебя, не ставь под сомнение мои чувства. Я люблю тебя. Ti amo, слышишь?

Винченцо расцепил ее руки — надежда Мэри-Бет медленно умирала. Обернувшись, он прижал ее к себе и попросил:

— Пожалуйста, скажи это еще раз.

— Я люблю тебя — безумно, неистово, страстно. Ti amo da morire***. Я очень хочу быть рядом с тобой, но брак…, — Мэри-Бет опустила веки, пытаясь сдержать предательские слезы. — Пожалуйста, не бросай меня.

— Fiamma mia, разве я могу бросить тебя, — пробормотал Винченцо, губами проследив путь одинокой слезинки, скатившейся по ее щеке. — В тебе вся моя жизнь. Прости меня за этот взрыв, я…

Не в силах закончить фразу, Винченцо прижался к ее губам. Мэри-Бет положила руки на его плечи, а потом отработанным движением закинула сначала одну ногу, а потом другую ему на талию. Поддерживая ее за бедра, Винченцо подошел к столу и опустил девушку на гладкую поверхность.

Язык Винченцо неистовствовал у нее во рту — впитывая ее страсть и делясь своей.
Они были так увлечены, что не услышали ни легких шагов быстро приближающегося к коттеджу человека, ни звука открывающейся двери.

— Ой! — испуганный девичий крик заставил парочку замереть.

Молоденькая горничная, Элма Нери, стояла в дверях, прижав ладони к лицу. И если девчушка еще не сообразила, какие отношения связывают молодого господина и гостью, то Тереза, выслушав подробный отчет о случившемся, обязательно бы все поняла. Можно было попросить Элму не распространяться по поводу увиденного, но тогда девчонка обязательно все расскажет.

Винченцо с неохотой вытянул руку из-под батистового платья Мэри-Бет, помог ей спуститься со стола, чмокнул в пламенеющую щечку и невозмутимо поинтересовался:

— Что-то случилось, Элма?

Горничная, все еще закрывая лицо руками, лишь помотала головой.

— Уже можно смотреть, — усмехнулся Винченцо. Когда Элма опустила руки, он спросил: — Зачем ты пришла?

— Синьора Евангелиста приказала убраться в коттедже перед приездом гостей. Я думала, вы уже закончили. — Осознав, насколько двузначно прозвучала фраза, она моргнула и торопливо добавила: — Собирать вещи.

— Почти, — снова усмехнулся Винченцо. — Ты можешь приступать, а мы сейчас поднимемся наверх и закончим то, что начали. — Получив локтем в живот, он негодующе посмотрел на Мэри-Бет. — Я имел в виду сборы. А ты что подумала?

Пылая от смущения из-за того, что ее застали в такой компрометирующей ситуации, Мэри-Бет поспешила покинуть кухню. Винченцо последовал за ней.

Когда они поднимались по лестнице, Мэри-Бет услышала приглушенный звук, словно горничная смеялась и при этом пыталась закрыть рот рукой.

— Теперь она все расскажет твоей матери, — прошипела Мэри-Бет.

— Нет, — уверенно заявил Винченцо.

— Вот уж не думала, что ты так наивен.

— Моей матери она ничего не скажет, но вот своей — обязательно. Потом эта история дойдет до Терезы, а уж потом, поверь мне, ее услышит Евангелиста Бальдуччи.

— И что нам теперь делать?

— Ты волнуешься, словно тебе пятнадцать лет. Не беспокойся, тебя никто ни о чем не спросит. Именно я подвергнуть допросу с пристрастием. Хорошо, хоть пытки уже запретили.

— Мой герой. — Мэри-Бет похлопала его по груди и сказала: — Давай быстрее закончим с вещами, чтобы эта пигалица не подумала, будто мы занимаемся здесь какими-то другими делами.

Винченцо лишь вздохнул.



* Глупышка моя (ит.).
** К черту все (ит.).
*** Я влюбилась в тебя до смерти (ит.).

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 28

Мэри-Бет легкой поступью поднималась по ступенькам, а Винченцо, словно послушный раб, тащил чемоданы. Мысль о том, что сейчас в который раз придется раскладывать одежду, нагоняла на тоску. Она и представить себе не могла, что судьба преподнесет ей сюрприз, по сравнению с которым очередная возня с одеждой покажется детской забавой.

А пока она открыла дверь и, пропустив Винченцо вперед, зашла в дом. Сделав несколько шагов, врезалась в мужчину: тот замер, уставившись куда-то вверх.

Мэри-Бет выглянула из-за его спины и не смогла сдержать стон — по лестнице спускалась Колетт. Которая еще четыре дня должна была плавать по живописным каналам Венеции!

— Ciao, Энцо. Ты только приехал? — Колетт кивнула на чемоданы, которые Винченцо держал в руках.

— Ciao, Колетт, — сказала Мэри-Бет, решив не скрывать своего присутствия.

— Ты?! — От неожиданности Колетт шагнула назад, но, не удержалась, рухнула на ступеньки. — Какого черта, эта аферистка делает в нашем доме, Энцо?

— Колетт, попридержи язык, ты разговариваешь с моей будущей женой!

— Энцо!

— Что? — Винченцо с раздражением посмотрел на возмущенную Мэри-Бет. — По-моему, это единственный способ успокоить Колетт.

Как же он ошибался!

Едва Колетт обрела способность говорить и двигаться, она с оглушительным визгом бросилась на Мэри-Бет. К счастью, Винченцо успел перехватить запястья своей невестки.

— Успокойся, Колетт.

— Как ты мог, Энцо? Как ты мог привести ее в наш дом?

— А почему я не должен был этого сделать? — вкрадчиво поинтересовался Винченцо.

— Она… она… — Колет судорожно пыталась подобрать подходящую причину, и это ей удалось: — Она оболгала меня перед полицией!

— Я сказала правду! — не смолчала Мэри-Бет.

— Reptile, bête, sale pute*, — вопила Колетт, снова начав вырываться. — Пусти меня, Энцо. Я должна отплатить ей.

— Что здесь происходит? — в холле, испугано прижимая руки к груди, стояла экономка.
— Все нормально, Тереза. Ты не знаешь, где Вито?

— Думаю, у себя, — сказала женщина, с опаской поглядывая на буйствующую Колетт.
— Спасибо. Ты не проведешь Лайзу в ее комнату?

— Да, конечно. Следуйте за мной, синьорина Декруа.

Тереза начала подниматься по лестнице, но Мэри-Бет не желала уходить. Она пристально смотрела на Винченцо, пытаясь понять его мотивы.

— Я потом принесу твои чемоданы. Пожалуйста, иди.

Поднимаясь по лестнице, Мэри-Бет все еще слышала вопли Колетт и глухое рычание Винченцо.

В течение следующих тридцати минут Мэри-Бет несколько раз порывалась отправиться на поиски Винченцо. Вот только где его искать? Не заглядывать же в каждую комнату?
Ей бы наслаждаться изящным интерьером спальни, но Мэри-Бет кружила по комнате, словно пилот, который никак не может решиться на свою первую в жизни самостоятельную посадку.
Наконец ее терпение было вознаграждено: пришел Винченцо. Она бросилась к нему.
— Что с тобой? — спросил Винченцо, обнимая Мэри-Бет за плечи.

— Тебя так долго не было, и я начала волноваться.

— Еще бы, Колетт — преступница всемирного масштаба. И как это Интерпол ее до сих пор не сцапал?

Мэри-Бет легонько стукнула кулаком по мужской груди и, отпрянув, сердито посмотрела на Винченцо.

— Вот тебе все шуточки, а у меня нет других подозреваемых. Разве тебя не насторожило ее сегодняшнее поведение?

— Скажу откровенно, подобного я не ожидал. И все же, я уверен, что в Бостоне действовала не Колетт. Вито говорит, что она всю ночь оставалась в номере. Или ты думаешь, что мой брат тоже лжет?

— Этому у меня нет объяснения. Но ведь она могла…

— Хватит! Довольно! Лайза. — Винченцо обхватил ее лицо ладонями и произнес: — Дорогая моя, я верю, что ты искренне считаешь, будто Колетт виновна в нападении, но ты ошибаешься. Ты сама видела, она готова была выцарапать тебе глаза даже в моем присутствии.

— Вот!

— Понимаешь, Колетт не может таить обиду. Она действует здесь и сейчас.

— Если со мной что-то случится, то я сразу пойму, кто виноват, — упрямо пробормотала Мэри-Бет.

— Ничего с тобой не случится, — усмехнулся Винченцо. И, желая скрепить свои слова нерушимой клятвой, легонько чмокнул ее в губы.

— Почему им не сиделось в Венеции?

— Вообще-то, здесь их дом.

— Я понимаю, но ты сказал, что их не будет неделю.

— Вито сказал, что мама попросила их поторопиться.

— И он, как послушный сын, сразу примчался домой.

— Он просто donnicciola**! — возмущенно заявил Винченцо. А потом, нисколько не стесняясь, добавил: — Как, впрочем, и я.

— Чем все закончилось?

— Я с трудом дотащил Колетт в их комнаты. Кстати, она меня поцарапала, — он отодвинул манжет рубашки.

— Вот гадина! Может, тебе сделать прививку от бешенства?

— Лайза!

— Неужели ты боишься уколов? — ее брови взметнулись вверх.

— Постарайся не ерничать по поводу Колетт.

— Ладно. Давай я поцелую.

Притянула к себе его руку, Мэри-Бет сначала подула, а потом прижалась губами к багровым царапинам.

— Так вот, я передал Колетт прямо в руки Вито. Удивительно, но в присутствии мужа она мгновенно угомонилась.

— Но почему тогда тебя так долго не было?

— Понимаешь, я попытался убедить Колетт, что ты вовсе не хотела оскорбить ее своим подозрением. И ей всего-то нужно подождать, пока полиция во всем не разберется. Если она ни в чем не виновата, то и бояться ей не стоит. И вообще, если бы полиция ее подозревала, ей бы не разрешили покидать Штаты. А так она сейчас дома. Знаешь, я посоветовал Вито убедить жену держать себя в руках. Тебе я посоветую то же самое.

— Ты имеешь в виду, что я тоже должна убедить Колетт держать себя в руках? — прищурившись, поинтересовалась Мэри-Бет.

— В смысле, держи себя в руках в присутствии Колетт. Понимаешь, мне бы не хотелось, чтобы вся эта история дошла до матери.

— Но ведь Тереза все видела.

— Не думаю, что она доложит матери, а если и так, то подробности ей неизвестны. Но если вы с Колетт опять разругаетесь, одному Богу известно, что может вылезти наружу.
— Например, истинная причина ее истерики.

— Что ты имеешь в виду?

— Неужели ты думаешь, Колетт разозлилась из-за истории с полицией?

— Ты не видела ее через десять минут после разговора с полицейскими. Эта дикая фурия возникла на пороге моего номера, и я подумал, что вот она, моя смерть. Но Колетт искала тебя, а ты, к своему счастью, уже выписалась из отеля.

— Пусть так. Но неужели ты забыл, как мы познакомились?

— Помню. Ты ворвалась ко мне в номер. Хотя ты тогда ни капли не была похожа на фурию, скорее на испуганного котенка, — Винченцо нагнулся и пощекотал носом ее шею.

— Энцо! — Мэри-Бет ухватилась за его широкие плечи и повернула голову, предоставив ему пространство для маневра. — Вспомни, ты сказал, что Колетт тебя преследует. Так вот, я думаю, она просто ревнует.

— Пусть так, мне все равно. Единственная женщина, чувства которой мне интересны, сейчас рядом со мной.

— Стоп! — Мэри-Бет отстранилась. — У нас сейчас период воздержания.

— Лайза, — Винченцо снова потянулся к ней, — давай представим, что мы в отеле.

— Нет. Все, — высвобождаясь из цепких мужских объятий, сказала Мэри-Бет, — уходи.

— Надеюсь, ты недолго будешь меня мучить. — Уже у самой двери Винченцо обернулся и сказал: — Я вспомнил, зачем мама попросила Витторино приехать. У нас сегодня гости, надень что-нибудь сексуальное.

Все-таки последнее слово осталось за Винченцо.

Чтобы хоть немного снять напряжение, Мэри-Бет решила поиграть с Леле и Коло. Дети всегда оказывали на нее расслабляющее воздействие, к тому же ей было интересно узнать, чем живут мальчики.

Она разыскала сыновей Винченцо на кухне, где они терроризировали Марию, пытаясь выманить у нее сладости. Предложив близнецам немного помузицировать, Мэри-Бет поймала полный благодарности взгляд кухарки.

Дети показали, где находится музыкальная комната. И Мэри-Бет не удивилась, увидев, что рояль установлен на возвышении. Это почему-то напомнило ей алтарь. Что и не удивительно, в семье Бальдуччи поклонялась музыке.

Присев на скамейку, Мэри-Бет откинула крышку и пробежалась пальцами по клавишам — инструмент был настроен и звучал идеально.

— Вас уже учат играть?

— Папа сказал, что не будет нас принуждать учиться музыке. А вы тоже музыкантша?
— Нет, Леле. Ты позволишь мне тебя так называть?

— Хорошо. А это — Коло.

— Ты не возражаешь? — спросила она младшего из близнецов.

— Нет.

— Спасибо. А вы можете называть меня Мэри-Бет.

— А я слышал, что папа зовет вас Лайза, — не унимался старший из братьев.

— Пусть будет Лайза.

— А мне нравится имя Мэри-Бет, — неожиданно пробормотал Коло.

— Можешь называть меня этим именем. Так что, ни у кого из вас еще не проснулся интерес к музыке?

— Нет, — возразил Леле.

Взглянув на Коло, Мэри-Бет поняла, что малыш не поддерживает старшего брата, но не решается высказать собственное мнение.

— Давайте я вам немного поиграю.

Не услышав возражения, Мэри-Бет размяла пальцы и, понимая, что без нот ей будет сложно сейчас сыграть что-то выдающееся, решила немного сымпровизировать. Взяв за основу «В пещере горного короля» Грига, она добавила немного джазовых интонаций. Пальцы летали над клавишами, лицо осветила счастливая улыбка — так было всегда, стоило ей погрузиться в магический мир музыки.

Когда отзвучали последние аккорды, раздались аплодисменты. Мэри-Бет резко обернулась и увидела Рафаеле Бальдуччи.

— Вы, оказывается, тоже музыкантша.

— Нет, — смутилась Мэри-Бет. — Конечно, моя игра технически правильна, но учитель всегда говорил, что ей недостает эмоций, огня.

— Не знаю, — протянул Рафаеле. — То, что я услышал, было вполне эмоционально.

— Я импровизировала, а вот классику играть не умею. Мне далеко до Винченцо.

— Энцо у нас музыкальный гений, — вздохнул Рафаеле, и Мэри-Бет показалась, что в его словах прозвучала какая-то затаенная грусть.

— Вам не нравится, что Винченцо не пошел по семейной стезе?

— Не думаю, что любой из моих сыновей был бы счастлив, став агентом по недвижимости или работая в семейном ресторанчике в Сиене. К тому же, Ева профессионально играет на скрипке и даже сейчас руководит музыкальной школой. — Увидев, как удивленно взметнулись брови гостьи, Рафаеле усмехнулся: — Ева у меня настырная. Да вы ведь и сами уже успели это понять, не так ли?

Посмеиваясь, Рафаеле ушел, а Мэри-Бет еще немного поиграла мальчикам и отправилась готовиться к ужину.

Как оказалось, сегодняшний вечер — лишь репетиция перед субботним празднеством, на которое должна собраться вся семья: приедет Франческа, будут представители другой ветви рода Бальдуччи и соседи.

А в настоящий момент «Кастелло Колаянни» посетило семейство Росси: Козимо, глава семьи, его жена, Лукреция, их дети, Исабель и Клаудио. Как успела понять Мэри-Бет ни Росси, ни Бальдуччи еще не знали о своем будущем родстве. Да и Винченцо попросил не распространяться пока на эту тему.

В присутствии других людей Колетт вела себя прилично: не вопила и не кидалась на Мэри-Бет. Так что в целом вечер прошел без эксцессов. Тем не менее, один неприятный момент все же был.

После плотного ужина старшая часть общества отправилась играть в карты, а молодежь вышла на террасу. И тут в какой-то момент Вито под воздействием алкоголя вспомнил недавние слова жены и сразу же решил установить их достоверность.

— Это правда, что ты женишься, Энцо? — спросил Витторино, буравя брата пристальным взглядом.

— Что?! — выкрикнула Исабелла. Мэри-Бет передернуло от этого истерического вопля.

— Неужели ты снова бросаешься в этот омут? — поинтересовался Клаудио. — Ничего не скажешь, смело, — он хлопнул Винченцо по плечу.

— Так что же ты молчишь, старший братец?

— А когда мы познакомимся с невестой? — не отставал Клаудио.

— Какой ты несообразительный, — съехидничала Колетт. — Или ты заметил в нашей компании дюжину новых женских лиц? — она бросила в сторону Мэри-Бет злобный взгляд.

— Мои поздравления, синьорина Декруа, — кивнул Клаудио.

— Но почему молчит счастливый жених? — не унимался Витторино.

— Поздравления преждевременны, — усмехнулся Винченцо. — Мне еще не ответили согласием.

— Неужели такое может быть? — искренне удивился Клаудио. — Ты, что, потерял хватку, Энцо?

— Все дело во мне, — неожиданно вступила в разговор Мэри-Бет. Она подошла к Винченцо, подхватила его под локоть и сказала: — Все важные решения я принимаю с черепашьей скоростью. Но Энцо не стоит волноваться. Моя любовь к нему, в конце концов, одолеет мою нерешительность.

Мэри-Бет улыбнулась и прижалась к любимому, и поэтому не увидела, что Исабелла Росси впилась ей в спину мрачным взглядом.

Итак, они с Винченцо только что практически объявили о своей помолвке. Мэри-Бет оставалось лишь гадать, когда эта новость дойдет до Евангелисты. И что она в связи с этим предпримет?


* Гадина, тварь, грязная шлюха (фр.).
** Маменькин сынок (ит.).

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 29

Следующим утром Мэри-Бет ускользнула от Винченцо и отправилась самостоятельно осматривать Сиену.

Она бы позвала его с собой, но он думал лишь об одном, и поэтому осмотр достопримечательностей мог превратиться в посещение отеля, и тогда они бы не вылезли из номера до следующего утра.

Этой ночью Мэри-Бет проснулась от удивительных ощущений: приятная истома растеклась по всему телу, пробуждая к жизни забытые воспоминания. Плотно закрытые ставни не пропускали лунного света, и она ничего не увидела, но прикосновение жадных губ к ее груди было таким возбуждающим, и Мэри-Бет уже не сомневалась, что это реальность.
— Энцо? — только и смогла выговорить она.

— А ты разве ждешь кого-то другого? — прошептал Винченцо, а его пальцы осторожно поглаживали ее груди, вызывая неимоверно приятные ощущения.

— Я вообще никого не ждала!

Мэри-Бет оттолкнула его руку и отодвинулась подальше.

— Не ждала? Тогда почему ты так пылко смотрела на меня за ужином?

— Я не смотрела!

— Значит, мне показалось, — согласился Винченцо. — Но я здесь. И я голоден. Разве ты откажешь страждущему путнику в глотке наслаждения?

Он пошарил руками по простыне и, отыскав вожделенное тело, придвинулся ближе.

— Если ты голоден, спустись на кухню и поищи еду!

— Но…

— Я тебя предупреждала, что, пока мы находимся в доме твоих родителей, ничего не будет.

Чтобы избежать его провокационных ласк, Мэри-Бет пришлось с позором отступить с поля боя: в общем, она слезла с кровати.

— Ты так жестока, — заявил Винченцо и покинул спальню.

Но была еще и вторая причина для этой одинокой поездки. Оставшуюся часть ночи Мэри-Бет промаялась от неутоленного желания. Ей стоило колоссальных усилий не поддаться на ночную провокацию Винченцо, поэтому она боялась сорваться сейчас.

Добраться в Сиену не составило никаких проблем. Покружив по улицам, Мэри-Бет нашла кафе, где и позавтракала. У вежливого официанта, который, к счастью, говорил по-английски, она узнала, где можно оставить автомобиль, а также получила кучу советов по осмотру местных достопримечательностей.

Мэри-Бет начала свое путешествие на Пьяцца дель Кампо — площади, к которой, как утверждают сами жители, ведут все городские дороги. Она долго любовалась обильно декорированным фасадом ратуши и, сфотографировав солнечный диск с монограммой Христа, зашла внутрь. А там ее воображением надолго завладели удивительные фрески Амброджо Лоренцетти и Симоне Мартини.

Решив посмотреть на Сиену с высоты птичьего полета, Мэри-Бет взобралась на Торре дель Манджа : центральная часть башни оказалась выложена из кирпича, а зубчатая площадка и другие атрибуты — из известняка.

Под конец Мэри-Бет бесцельно бродила по улицам, разглядывая подъезды, входы, двери и, конечно же, окна обычных домов и исторических зданий. Среди ее находок были также восхитительные арки и черепичные крыши.

Настоящая жизнь слилась воедино с прошлым — видишь развешанное белье, поворачиваешь и невозможно сдержать восхищение перед величием зодчества.

Через три часа Мэри-Бет, сделав круг, вернулась к автомобилю, одиноко дожидавшемуся ее на стоянке. Она так устала, что брела, ничего вокруг не замечая. Обзор ей закрывал огромный бумажный пакет с едой, купленной для Райсов.

Мэри-Бет ступила на дорогу, мечтая о том, как сядет в автомобиль и снимет обувь. Вдруг раздался пронзительный крик, а потом ее схватили за руку и дернули назад. Пакет рухнул на проезжую часть и в следующую же секунду был раздавлен колесами темного автомобиля промчавшегося мимо.

Мэри-Бет хотела накричать на сумасшедшего итальянца, но взглянув на испорченные продукты, лежащие на дороге, представила себя на их месте. Пугающая картина. Вдруг припомнилось нападение в Бостоне, а также вчерашняя истерика Колетт.

Мэри-Бет понимала, что следует поблагодарить спасителя, но не могла сказать, ни слова. Ее начала бить дрожь. Благородный спаситель обнял ее и, похлопывая по спине, зашептал что-то успокаивающее.

Вокруг них начала собираться толпа любопытных, и мужчина потащил Мэри-Бет в ближайшее заведение. Она не понимала, куда идет, но сопротивляться не стала.

Ее усадили на стул — Мэри-Бет рухнула на него, словно подкошенная. Потом ей в руки вставили бокал с темной ароматной жидкостью, но она лишь невидящим взором смотрела на вино. Мужские пальцы направили бокал к цели: выпив все до капли, Мэри-Бет начала приходить в себя.

Она решительно отклонила мужскую руку, пытающую втиснуть ей еще один бокал, и пробормотала:

— Лучше кофе.

И тут Мэри-Бет осознала, кто же стал ее спасителем. Клаудио Росси. Совпадение? Но в тот момент она была не в состоянии думать о столь сложных материях.

Даже после приличной дозы кофеина, руки Мэри-Бет еще дрожали, и Клаудио предложил подвести ее в «Кастелло Колаянни». Сидя в красном «ягуаре» и делая вид, что слушает шуточные истории из жизни производителя вина, Мэри-Бет пыталась успокоиться. Но ничего не получалось. Ей было страшно. Страшно от того, что ее жизнь могла навсегда оборваться, а она бы и не успела осчастливить Винченцо своим согласием.

Автомобиль остановился на подъездной аллее, и Мэри-Бет повернулась к итальянцу:
— Клаудио, спасибо вам большое за все. Если бы не вы, думаю…

— Ах, дорогая моя, давайте не будем о грустном. Я только рад помочь такой прелестной синьорине, — он подхватил руку Мэри-Бет и приложился к ней губами.

— Не проведете ли меня в дом?

— Само собой. — Клаудио вышел из машины и, быстро обойдя ее, открыл пассажирскую дверь, галантно подал девушке руку: — Прошу вас, моя госпожа.

Когда Мэри-Бет, опираясь на руку Клаудио, ступила на лестницу, из дома выскочил Винченцо.

— Лайза! Я очень зол на тебя.

— Энцо, оставь нравоучения. Я сейчас не в силах их воспринимать.

— Что случилось? Где твоя машина? Ты попала в аварию? Я же говорил, что тебе не стоит одной разъезжать по итальянским дорогам!

— И вовсе я не попадала в аварию, — сквозь зубы процедила Мэри-Бет. — Меня опять пытались убить.

— И что это значит?

— Какой-то сумасшедший водитель посчитал, что я совершила страшный грех, когда переходила дорогу, и попытался меня переехать.

— Лайза, это уже не смешно.

— Если бы не Клаудио, пострадали бы не только продукты, которые я купила для Себастьяна, но и я бы мирно почила на никому неизвестном переулке в славном городе Сиена.

— Клаудио? — Винченцо повернулся к другу, желая услышать от него подтверждение всей этой истории.

— Синьорина Декруа немного сгущает краски. Думаю, водитель был пьян и не понимал, куда едет, но она и впрямь могла пострадать.

— А что говорит полиция?

— Клаудио отсоветовал обращаться в полицию. Все равно никто из нас не запомнил ни номер, ни марку машины. К тому же физически я не пострадала.

О том, что моральный ущерб был значительным, Мэри-Бет промолчала.

— Ох, милая моя, — Винченцо обнял ее. — Прости, что накричал.

— Прощу. Обязательно прощу, как только ты позволишь мне занять горизонтальное положение.

— Ну, конечно. Клаудио, зайдешь?

— Мне еще нужно заехать на виноградник.

— Спасибо за все, Клаудио.

— Сочтемся, дружище. Поправляйтесь, синьорина Декруа.

— Обязательно.

«Ягуар» Клаудио взвыл и унесся прочь, разбрызгивая гравий.

Винченцо, подхватив Мэри-Бет под руку, повел ее к дому.

— Нам нужно поговорить. У меня есть для тебя сюрприз.

— Неужели? Представь, у меня тоже есть для тебя сюрприз.

— Правда?! Я могу получить его прямо сейчас? — Винченцо рассмеялся, а Мэри-Бет смущенно произнесла: — Я люблю сюрпризы.

— Ты получишь свой, стоит нам только войти в дом.

— Это что-то съедобное? Или поцелуй? — она с подозрением покосилась на Винченцо.

Парочка вошла в дом, и мужчина приказал:

— Закрой глаза.

— Что за детские выходки!

— Ты хочешь получить свой сюрприз?

— Хорошо, — Мэри-Бет прикрыла веки, оставив небольшую щелочку.

— Чур, не подглядывать.

— Все! Я больше ничего не вижу!

— А теперь пошли, — Винченцо обхватил плечи Мэри-Бет и повел ее вперед. — Не спеши. Потихонечку.

По направлению движения Мэри-Бет поняла, что они идут в гостиную. Дверь мелодично отворилась, и они вошли в комнату. Все разговоры моментально стихли.

— А вот и наша пропажа, — весело провозгласил Винченцо. Он прижался к спине Мэри-Бет и прошептал: — Теперь можешь открыть глаза.

— Надеюсь, твой сюрприз стоил того, — возмущенно заявила она, усиленно моргая глазами, — иначе… Бель!

Мэри-Бет ошеломленно взирала на Белинду Райс, восседавшую на диванчике рядом с Евангелистой.

— И я тоже здесь, тетя, — из-за спинки выпрыгнул Кристофер Райс.

— Кит!

Мэри-Бет рванула вперед и обняла сначала племянника, а потом и племянницу, залившуюся веселым смехом.

— Дорогие мои, что вы здесь делаете?

— Вообще-то они приехали со мной, — заявила Ванесса. Расположившись в глубоком кресле, она вертела в руках стакан с лимонадом.

— Не скажу, что рада тебя видеть, — сухо произнесла Мэри-Бет. — Мне претит ваш с Саймоном надзор. Тешу себя надеждой, что мой дражайший братец остался дома.

— Саймон очень хотел прилететь в Италию, — усмехнулась Ванесса, — но Элла его отговорила. Это было нелегко. Одно из его требований, чтобы туда отправилась я. А когда у Бастиана наметились дела во Флоренции, мы навязали ему свою компанию.

— А вы не могли остановиться в каком-нибудь отеле в Сиене?

— Нет, — усмехнулась Ванесса. — Я посчитала, что будущей матери будет полезен свежий воздух. — Она погладила себя по животу, но увидев, как изменилось лицо Мэри-Бет, поняла свою оплошность. — Прости.

— Все нормально.

— Тетя Мэри, а у нас будет малыш, — прошепелявила Бель.

— Я знаю, детка.

— Надеюсь, это будет братик, — Кит негодующе посмотрел на мать.

— Мэри-Бет, нам нужно поговорить.

— Если тебе угодно.

— Дети, ведите себя хорошо. Я вернусь через пятнадцать минут, и мы пойдем в коттедж. Кит, следи за сестрой.

Отдав все распоряжения, Ванесса последовала за кузиной.

— Итак, что такого важного заставило тебя пролететь полмира? — спросила Мэри-Бет, когда за ними захлопнулась дверь спальни.

— Знаешь, в твое отсутствие в Бостоне я взяла на себя обязанность следить за расследованием. И вот, детектив Джойс сообщила мне, что они получили результаты по ДНК тесту. Это не Колетт Бальдуччи.

— Не может быть!

— Эксперты уверены на сто процентов.

— Но как такое может быть? — растеряно пробормотала Мэри-Бет. — Если это действительно так, значит, все остальное просто случайность.

— Было что-то еще?! — встревожилась Ванесса.

— Нет, ничего не было.

— Мэри-Элизабет, если ты не хочешь, чтобы я сейчас же позвонила Саймону, немедленно рассказывай!

— Не нужно меня запугивать!

— Если по-другому ты не понимаешь, то…

— Ладно, — вздохнула Мэри-Бет. — Сегодня какой-то пьяный водитель едва не сбил меня во время прогулки по Сиене.

— Что?!

— Я думала, к этому приложила руку Колетт, но если полиция решила, что она не причем, то сегодняшнее происшествие лишь досадная случайность.

— А что у тебя с Колетт Бальдуччи?

— Извини, это не моя тайна.

— Ясно. Какая я глупая! — воскликнула Ванесса и рассмеялась. — Я же не сообщила самую главную новость!

— Какую? — равнодушно поинтересовалась Мэри-Бет. Все ее мысли занимала Колетт и ее невиновность. Теперь придется извиниться. Делать это ничуть не хотелось, но промолчать не позволит совесть.

— Полиция установила виновника.

— И кто это?

— Марисса Нортридж.

— Неужели?!

— Это Марисса отправила письмо с угрозами. Представляешь, она обратилась в курьерскую компанию под своим именем. Для проформы у нее взяли образец ДНК. Все очень удивились, что результат оказался положительным. Но Марисса клянется, что просто хотела испортить парочку твоих вещей. У нее и мысли не было причинить вред твоему здоровью. Ее адвокат, разыскивая тебя, носится, словно безумный. Так что ты удачно покинула Нью-Йорк. Тебе нужно решить, будешь ли ты предъявлять иск.

— Наверное, нет, — пожала плечами Мэри-Бет.

— Ты слишком добра. А вот я бы предъявила, — злорадно усмехнулась Ванесса.

— А ты чересчур кровожадна для матери двоих детей и с третьим на подходе.

— Ты думаешь? Я же считаю, что люди обязательно должны понести наказание за свои недостойные поступки. — Ванесса подхватила ладони кузины и попросила: — Не принимай поспешного решения. Подумай.

— Со мной ничего не случилось. Я не хочу заниматься этим делом сверх того, что и так предстоит. — Заметив недовольство в глазах Ванессы, Мэри-Бет добавила: — Но не собираюсь прямо сейчас возвращаться в Бостон, лишь бы сообщить Мариссе о своем решении. Пусть немного помучится.

— Вот это моя девочка!

— Эй, что ты делаешь? — воскликнула Мэри-Бет, почувствовав, что пальцы кузины ощупывают ее левую ладонь.

— Я?! Ничего.

— Если тебе интересно, есть ли на моем пальце некое колечко, то почему не спросить? Я бы честно ответила.

— А вдруг Винченцо еще ничего тебе не сказал? Я не хотела испортить сюрприз. Если ты все знаешь, выходить, он уже сделал тебе предложение. Тогда я ничего не понимаю, — всплеснула руками Ванесса.

— Я попросила его дать мне немного времени.

— Зачем? Ты его любишь. Он тебя любит. И, прости, конечно, у него двое чудесных мальчиков. Разве это не предел твоих мечтаний?

— Да, но…

— Что?

— Сейчас уже не важно, чем я руководствовалась в тот момент, потому что я приняла решение.

— И?

— Да!

— О, милая моя, поздравляю! — Ванесса стремительно обняла кузину. — Я так счастлива за тебя.

— Но пока это секрет.

— Почему?

— Я еще не успела сообщить Энцо.

— Не переживай, мой рот на замке. Я лишь Бастиану скажу, можно?

— Кто ж тебя удержит от этого.

— И, может быть, позвоню Саймону.

— Ванесса!

— Все убегаю, мне нужно уложить детей. Ты не представляешь, как сложно приучить их к распорядку, — горестно вздохнула Ванесса и ушла, оставив Мэри-Бет рисовать в воображении предстоящий разговор с Винченцо.

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 30

Спустившись вниз, Мэри-Бет узнала, что Винченцо уехал в Сиену вместе с Терезой, которая хотела пополнить запасы продуктов.

Ждать она не любила, но выхода не было. Мэри-Бет заглянула на кухню, где ее накормили вкусной «риболлитой», а потом вернулась к себе, прилегла на кровать. Тот факт, что недавний наезд был случайностью, значительно улучшил ее эмоциональное состояние, чего нельзя сказать о самочувствии: левое плечо ужасно ныло, поскольку именно за эту руку схватил Клаудио, когда вытаскивал ее из-под колес. Оставалось лишь надеяться, что болезненные ощущения быстро пройдут.

Уснуть не удалось. Принятое решение жгло, распирало изнутри, стремясь вырваться наружу, а единственный человек, которому она могла поведать счастливую новость, отсутствовал.

Решив занять себя чтением, Мэри-Бет отправилась на поиски библиотеки.
Вскоре комната была найдена, и Мэри-Бет, не глядя по сторонам, направилась к полкам. Почти все книги были на итальянском, но она не сдавалась: уж очень ей хотелось увидеть английский текст.

Когда сзади послышался легкий шелест, Мэри-Бет обернулась и замерла. Из глубокого кресла, повернутого спинкой к полкам, поднялась Колетт. Как всегда у судьбы свои планы: пришло время извинений.

Колетт что-то прорычала (так быстро, что Мэри-Бет ничего не поняла) и поспешила к выходу.

— Колетт, подожди. Мне нужно с тобой поговорить. Пожалуйста. Это важно.
Последнее слово вынудило француженку остановиться. Она обернулась и с вызовом в глазах посмотрела на свою обидчицу.

— Это по поводу происшествия в Бостоне. — Не желая новой ссоры, Мэри-Бет скороговоркой выпалила: — Полиция установила истинного виновника, поэтому я считаю своим долгом извиниться за свои подозрения. Прости, я была неправа, но в тот момент мне казалось, что ты единственная возможная подозреваемая. Еще раз прости.

— Думаешь, услышав твои извинения, я от радости брошусь тебе на шею и сразу обо всем забуду? — с холодком поинтересовалась Колетт, но ярость в ее глазах начала утихать.

— Нет, ничего подобного я не жду, просто не могла не извиниться. Знаешь, Энцо пытался переубедить меня, но мне казалось, что я умнее и вижу тебя насквозь. Что ж, я ошибалась.

— Энцо был на моей стороне? — удивилась Колетт.

— Да. Всегда.

— Понятно. Мне интересно, кто же невзлюбил тебя до такой степени, что захотел убить?
— Не то, чтобы убить, — смущенно пробормотала Мэри-Бет.

— И все же, скажи мне. В качестве компенсации.

— Это была вторая жена моего мужа. Она видела во мне угрозу для своего брака. Вот уж не знаю, почему ей это в голову взбрело?

— Если ты все мне сказала, то я пойду.

— Вообще-то, нет.

— Что еще!

— Я лишь хотела предупредить, что Энцо принадлежит мне, а я не люблю делиться.

— Что?! Ах, вот вы о чем. Он мне не нужен! — заявила Колетт, а потом сквозь слезы добавила: — Эта затея с самого начала была лишенной всякого смысла.

— Ты о чем? — не сдержала любопытства Мэри-Бет.

— Мы с Вито женаты давно, а детей все нет. Амели один раз переспела с Энцо и сразу забеременела. Я подумала… решила, что если пересплю с Энцо, то у меня будет ребенок. А Вито никогда не узнает, ведь они с братом похожи, как две капли воды. Но Энцо не обращал на меня никакого внимания. А вчера Вито начал расспрашивать, и я призналась мужу во всем. Он рассказал мне, что чем-то переболел и теперь полностью стерилен.

— Это случилось давно?

— А тебе какое дело?!

— Понимаешь, перед смертью Амели сказала Винченцо, что не знает, кто отец близнецов — он или Витторино.

— Это случилось, когда Вито был подростком, — сказала Колетт.

Она не только не удивилась, услышав, о связи мужа с Амели, но и не опровергала это, и Мэри-Бет решила, что история с пари тоже настоящая.

— Вы должны, поговорить с Энцо. Ты даже не представляешь, как он страдает из-за этого.
— Я скажу Вито, — бросила Колетт и вышла, не удосужившись закрыть за собой дверь.
Мэри-Бет взяла книгу по истории искусств, но так и не смогла сконцентрироваться на тексте, а десять минут спустя она уже спала в кресле.

Ее разбудили отрывистые звуки, словно кто-то одну за другой нажимал клавиши рояля. И тут Мэри-Бет, словно магнитом, потянуло в музыкальную комнату. Возле рояля стоял Николо и с благоговейным выражением лица вслушивался в звуки, которые издавал инструмент.

Когда мальчик заметил слушательницу, он перестал играть.

— Нет-нет, продолжай, — попросила Мэри-Бет.

Но Коло покачал головой.

— Ты хотел бы научиться играть?

Мэри-Бет видела, что он разрывается между желанием согласиться и отказаться. Наконец, Коло кивнул. Один раз. Несмело.

— Тогда, может, ты попросишь папу? — Ребенок молчал, и Мэри-Бет решилась: — А хочешь, я тебя поучу?

— Хочу.

Мэри-Бет присела на скамейку и похлопала рядышком с собой.

— Садись. Давай проверим, какая у тебя память.

Она нажимала несколько клавиш и просила мальчика повторить. Как оказалось, у Николо хорошая память. И Мэри-Бет решила, что можно провести первый урок нотной грамоты.
Для этого они вернулись в библиотеку. Порывшись в бюро, Мэри-Бет нашла бумагу и карандаш. Когда же Коло увидел эти предметы, его лицо скривилось, и Мэри-Бет испугалась, что он сейчас заплачет.

Сев рядом, она прижала мальчика к себе.

— Милый мой, что случилось?

— Я никогда не смогу научиться музыке, — проронил он.

— Почему? — изумилась Мэри-Бет.

— Я не умею читать, — наконец, произнес Коло.

— Это ничего страшного. Я научу тебя.

Мальчик вырвался из ее объятий и сказал:

— Нет, я не вижу буквы. Леле видит, а я — нет.

Мэри-Бет, наклонив голову, смотрела на Николо. Похоже, малыш страдает дислексией*. Это многое объясняло.

— А кто-нибудь об этом знает?

— Леле. Это наш с ним секрет. Это правда, что я слабоумный придурок? — вдруг прошептал малыш.

— Кто тебе это сказал?!

— Я подслушал, как слуги говорили, что так считала моя мама.

— Милый мой, — только и сказала Мэри-Бет. Ее сердце разрывалась от той боли, которую ему причинили чьи-то неосторожные слова. — Это неправда. — Она не удержалась и поцеловала Коло в черноволосую макушку. — А теперь все же посмотрим на ноты.

— Но…

— Ноты — это не буквы. А вдруг у тебя получится. Давай, попробуем?

— Хорошо.

— Давай сначала выучим названия нот. До, ре, ми, фа, соль, ля, си, до.

— Ты назвала «до» два раза.

— Ты прав, нот семь, но интервал из восьми нот образует октаву. А ты можешь повторить названия в том порядке, который я использовала, или мне назвать их еще раз?

— Могу. До, ре, ми, фа, соль, ля, си. И опять до!

— Умничка! — Мэри-Бет снова поцеловала мальчика. — А теперь давай посмотрим, как они размещаются.

Она начертила пять не совсем ровненьких линий, обозначающих нотный стан, а потом нарисовала восемь овалов. Называя каждую из нот, Мэри-Бет методично закрашивала овалы.

— А теперь внимательно посмотри на рисунок и скажи, ты можешь различить ноты?

Коло наклонился над рисунком и попытался рассмотреть ноты, от усилия даже закусив губу.

— Я вижу их! — воскликнул мальчик. Он сам не мог поверить, что кружочки перед его глазами не разбегаются, не прыгают и не вертятся. Коло называл ноты, обводя каждую из них карандашом. — А еще я могу так! — и он назвал ноты в обратном порядке.

Они увлеченно занимались и даже не заметили, как пролетело время.

Вечером пришла Ванесса с детьми — их пригласили на семейный ужин. И тогда Мэри-Бет вспомнила, что собиралась поговорить с Винченцо. До ужина оставалось всего ничего, но, похоже, она упустила свой шанс. Значит, расскажет после.

Во время трапезы Винченцо был не похож сам на себя. Конечно, он с привычным аппетитом поглощал ризотто, приправленное специями мясо поросенка и даже «риччарелли»**, запивая все это душистым вином, но отвечал, лишь когда к нему обращались.

Один раз их взгляды пересеклись, и Мэри-Бет поняла, то он переполнен радостью, в которую затесалась капелька ярости. Неужели Колетт и Витторино все ему рассказали?
Едва ужин закончился, Винченцо увел близнецов, и Мэри-Бет не стала прерывать их уединение. И пусть он говорил, будто ему все равно, чьи это дети — его или брата — она была уверена, что Винченцо испытал небывалое облегчение, узнав, кто их настоящий отец. Витторино и Колетт тоже ушли сразу после ужина, и остаток вечера Мэри-Бет провела, общаясь с племянниками, Ванессой и родителями Винченцо.

Когда Бель уснула, Мэри-Бет помогла кузине переправить детей в коттедж и там же заночевала. Так что в особняк она попала только на следующий день.

Не в силах перебороть себя, она прокралась в спальню Винченцо: он еще спал.
Мэри-Бет долго смотрела на его мужественный профиль, на черный завиток, упавший на лоб, на мерно вздымающуюся грудь — обнаженную! — простыня едва прикрывала бедра. У нее зачесались руки прикоснуться ко всему этому великолепию, однако нельзя! Сама установила запрет на секс.

И все же Винченцо был так невыносимо прекрасен этим утром...

К черту все!

Мужчина пробормотал что-то неясное и повернулся на бок. Мэри-Бет присела сзади. Она прикоснулась к его животу, и мышцы пресса рефлекторно сжались. Ее пальцы скользнули вверх и, путаясь в жестких волосках.

В следующую секунду Винченцо откинулся на спину и, поморгав, удивленно уставился на нежданную гостью.

— Если мне снится сон, то я не хочу просыпаться, — заявил он хриплым голосом.
— Это не сон, — широко улыбнувшись, сообщила Мэри-Бет.

— Вот и прекрасно!

Винченцо схватил Мэри-Бет за талию и потянул на себя. Она и пискнуть не успела, как оказалась лежащей на постели, а сверху ее придавило сильное и возбужденное мужское тело. Возмущаться? Нет, она лишь счастливо рассмеялась.

Увернувшись от жадных губ, Мэри-Бет прошептала:

— Я должна сказать тебе нечто очень важное.

— Так говори, — предложил Винченцо. Его губы опустились на шею, а руки забрались под трикотажную футболку.

— Я… Я подумала… О Боже, что ты со мной делаешь! — воскликнула она, когда его ладони накрыли полукружья ее груди. — Поцелуй же меня!

— К вашим услугам, синьорина, — усмехнулся Винченцо и припал к ее губам.

Через мгновение он оторвался от ее губ и прошептал:

— Чертова простыня!

— Давай от нее избавимся.

Винченцо приподнялся, собираясь отшвырнуть в сторону этот кусок материи, как друг от двери послышался дрожащий голосок:

— Папа.

Мужчина закрыл глаза, пытаясь сдержать рвущиеся наружу проклятия. После секундного замешательства, он скатился с Мэри-Бет. Придерживая свое единственное одеяние, Винченцо двинулся к стоящему у двери сыну, обещая себе, что в следующий раз обязательно запрет двери.

— Что случилось, Коло?

— Леле. Он стонет во сне и вертится на постели. Мне страшно.

— Я сейчас оденусь и посмотрю. Подожди меня в коридоре.

Винченцо отбросил простыню и потянулся за брюками, а Мэри-Бет уже промчалась мимо него. Когда же он вошел в спальню детей, Мэри-Бет уже сидела на постели и пыталась осторожно разбудить мальчика.

Леле открыл глаза и, посмотрев на встревоженного отца, попытался что-то сказать, но из его горла вырвались лишь непонятные хрипы. Мальчик болезненно поморщился и виновато потупил глаза.

— У него температура, — сказала Мэри-Бет, прикоснувшись ко лбу мальчика губами. — Его нужно в больницу. Я одену Леле, а ты пока обуйся и возьми ключи. Мы сами отвезем его в Сиену.

Винченцо вернулся к себе и, словно на автомате, обулся. На обратной дороге он встретил мать, которая, кутаясь в халат, захотела узнать, что случилось:

— Леле заболел. У него температура. И голос пропал. Я отвезу его в больницу.

— Я с тобой!

— Нет. Со мной поедет Лайза. Она уже одевает Леле. А ты, пожалуйста, позаботься о Николо. Он напуган.

— Позвони, когда что-нибудь узнаешь.

— Конечно, мама. Не переживай, все будет хорошо.

Винченцо поцеловал Евангелисту в щеку и поспешил в комнату сына.

Леле был одет. Подхватив его на руки, Винченцо спустился вниз. На кухне он взял ключи от машины Терезы. Вручив сына Мэри-Бет, Винченцо сел за руль. Через мгновение мотор взревел, и машина рванулась вперед.

Дорога до Сиены показалась ему невыносимо мучительной и долгой.




* Дислексия — избирательное нарушение способности к овладению навыком чтения и письма при сохранении общей способности к обучению/
** «Риччарелли» (ит. ricciarelli) — бисквитное печенье с миндалем, цукатами, медом и ванилью — является сладким символом итальянского города Сиена.

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 31

Пока Винченцо заполнял необходимые документы, Мэри-Бет дежурила у постели юного пациента.

Доктор все не появлялся, и Мэри-Бет, с мольбой взглянув на медсестру, вошедшую в палату, спросила:

— Где же доктор? Мальчик так страдает.

— Не волнуйтесь, мамаша, все с вашим ребенком будет хорошо, — пробасила пожилая женщина, встряхнула градусник и дала его мальчику.

«Мамаша?!»

Неужели ее назвали матерью этого чудесного ангелочка? У Мэри-Бет защемило сердце. Когда она выйдет замуж за Винченцо, его дети станут и ее детьми. И, возможно, когда-нибудь они назовут ее матерью. От столь заманчивой картины у нее даже голова закружилась. Однако ей пришлось вернуться к действительности, в которой маленький мальчик почти в полуобморочном состоянии лежал на больничной койке.

Мэри-Бет погладила Леле по руке, прошептала, что все будет хорошо.

К счастью, педиатр не заставил себя долго ждать. Доктор Аугусто Палардо был привлекательным молодым человеком. Недостаточно взрослым и опытным, чтобы доверить ему лечение мальчика, но Мэри-Бет оставила свое мнение при себе, радуясь, что хоть кто-то собирается заняться Леле.

Когда пришел Винченцо, доктор уже заканчивал осмотр.

Винченцо замер недалеко от койки, от волнения сжимая кулаки. Мэри-Бет шагнула в его объятия, надеясь, что эта близость поможет пережить томительные минуты неизвестности.
Доктор неторопливо заполнил больничную карту, потрепал малыша по кудрявым волосам и что-то прошептал. Наверное, что-то смешное, потому что Леле задорно улыбнулся.

Врач подошел к паре, замершей у кровати, и сказал:

— У вашего сына ларингит. В это время года он встречается довольно редко. Скорее всего, ребенок выпил или съел что-то очень холодное.

— Нет, он… Леле?! — воскликнул Винченцо, с подозрением взирая на мальчика, понурившего голову. — Ладно, об этом поговорим потом.

— Скажите, доктор Палардо, это серьезно? — спросила Мэри-Бет.

— Нет, при необходимом уходе основные симптомы пройдут к завтрашнему дню, в целом же малыш должен поправиться дней через пять.

— А когда мы сможем его забрать домой?

— Вы можете сделать это даже сегодня. И все же я бы порекомендовал оставить у нас мальчика до завтра.

Винченцо видел, как затряслась губка его сына, когда тот услышал, что придется провести в больнице столько времени. Хотелось немедленно забрать Леле домой, но здоровье сына прежде всего.

— Хорошо, пусть Леле пробудет под вашим надзором до завтра.

Доктор отдал последние распоряжения медсестре и ушел.

— Наверное, нам лучше остаться в Сиене до завтрашнего утра. Будем по очереди дежурить у постели Леле, — предложила Мэри-Бет.

— Нет, — возразил Винченцо, — ты не должна заниматься этим, Лайза.

— Но я хочу!

— Спасибо, милая моя. Мне так важна твоя поддержка.

— Давай я подежурю первой, а ты сначала позвони родным и сообщи, что с Леле ничего серьезного, а потом, наверное, съезди домой и возьми все необходимое.

— Хорошо. Но сначала ты сходи и позавтракай в столовой.

— Я не хочу.

— Иди. Я не желаю, чтобы ты слегла рядом с моим сыном.

Мэри-Бет вздохнула и отправилась выполнять распоряжение Винченцо.

Через полчаса она вернулась.

— Спасибо, — пробормотал Винченцо, получив стакан крепкого кофе. — Кстати, о чем ты хотела поговорить?

— Сейчас не время, — отмахнулась Мэри-Бет.

— Теперь я буду об этом думать всю дорогу.

— Я хотела сказать тебе кое-что.

— Что именно?

— Да.

— Что, да?! — Она стояла и смотрела на него своими невинными глазками, и Винченцо вдруг догадался. Все еще не веря, он спросил: — Неужели?!

—Я ужасно хочу стать твоей женой. Еще со вчерашнего дня. Но никак не получалось тебе сообщить.

— О, amore mio! — Винченцо прижал ее к себе и крепко поцеловал. — Ты сделала меня самым счастливым мужчиной на свете.

— Я рада.

— Мне хочется выйти на улицу и прокричать об этом.

— Не стоит. Вообще, давай пока Леле не поправится, не будем никому рассказывать. Сейчас не время для подобных новостей.

— Я возражаю, хотя теперь, когда ты согласилась, готов ждать пусть даже целую вечность.

— Это слишком долго. Я прошу всего лишь пару дней. — Мэри-Бет чмокнула его в губы и сказала: — Пока.

Винченцо ушел, а Мэри-Бет развернулась к маленькому пациенту и сообразила, что он все слышал. И все же переспросила. Мальчик утвердительно кивнул, и Мэри-Бет поинтересовалась:

— И все понял?

Леле смотрел на нее застывшим взглядом, и она пояснила:

— То, что я согласилась выйти замуж за твоего папу?

Он кивнул.

Ей так хотелось узнать, как Леле относится к подобному известию, и она не выдержала:
— Ты не возражаешь, что я стану твоей новой мамой?

Мальчик не отвечал, и у Мэри-Бет все внутри заледенело. Наконец, Леле покачал головой, и она облегченно вздохнула.

Так они и общались дальше: Мэри-Бет задавала вопросы, а Леле кивал или качал головой, определяя свое отношение к тому или иному предмету. Потом она решила рассказать выдуманную историю про мальчика, который потерялся, но сумел-таки найти дорогу домой.
Когда у Мэри-Бет иссякла фантазия, она заметила, что малыш уснул. Прикоснувшись губами к его лбу, она обнаружила, что жар начал спадать.

К вечеру состояние Леле стабилизировалось, и мальчик даже начал разговаривать. Винченцо первым делом решил установить причину болезни.

— Ночью мне захотелось мороженого. Я пошел на кухню, достал коробку из холодильника и съел почти все.

— Ты пошел один?

— Да.

— А почему не разбудил Коло?

— Я сердился на него.

— Почему?

Леле посмотрел на Мэри-Бет, но ничего не сказал.

— Почему, сынок?

— Вчера он много времени провел с Лайзой, а вечером не захотел рассказывать, что они занимались. Вот я и решил что-то сделать один, без Коло.

— Значит, это я виновата, что ты заболел? — спросила Мэри-Бет.

— Нет. Я сам виноват. Я не должен был кушать столько мороженого.

Мэри-Бет улыбнулась.

— Я рада, что ты не винишь меня, — она потрепала мальчика по волосам.

— Лучше бы ты вообще не ходил есть мороженное ночью, — сказал Винченцо. — Ты виноват, но я все равно тебя люблю.

Винченцо проверил температуру: жара не было. Ему захотелось увезти сына домой прямо сейчас, но, не желая наступления рецидива, он решил потерпеть до утра.

Заглянула медсестра и заявила, что пациенту пора спать. В палату закатили каталку: один из взрослых мог остаться с юным пациентом. Мэри-Бет не хотелось уходить, но она понимала, что Винченцо, как отец, имеет больше прав на то, чтобы остаться.
— Ты можешь лечь на кровать, а я сяду на стул, — сказал Винченцо.

— Спасибо, — выдохнула Мэри-Бет. Но разве это слово могло впитать в себя всю ту лавину чувств, которые испытала, осознав, как круто изменилась ее жизнь? Конечно же, нет.

— Пора спать, Леле. Давай, закрывай глазки.

— Хочу сказку, — пробормотал малыш и широко зевнул.

— Ладно, я почитаю, — вздохнул Винченцо и потянулся за книжкой.

— Пусть Лайза почитает.

Мэри-Бет взяла одну из книг, привезенных Винченцо, и начала читать. Переворачивая страницы, она украдкой бросала взгляд на маленького пациента — вскоре Леле уже сладко спал.

Мэри-Бет и Винченцо решили пожинать в небольшом кафе возле больницы.
Мужчина был на удивление молчалив. Мэри-Бет озадаченно поглядывала на него, не понимая причины подобной угрюмости, ведь Леле шел на поправку. А потом она вспомнила о вчерашнем признании Витторино.

Выпивая вторую чашку кофе, Винченцо вдруг выпалил:

— Я вчера разговаривал с Вито и Колетт.

— Да? — только и отозвалась Мэри-Бет.

— Ты уже в курсе, — и это не звучало, как вопрос.

— Так получилось.

Ей не хотелось объяснять, почему «так получилось», но, по-видимому, Винченцо еще меньше хотелось говорить на эту тему, поэтому он просто сказал:

— Спасибо.

Мэри-Бет накрыла его руку своей. Винченцо лишь безрадостно улыбнулся. Он рад был узнать правду, это избавило от сомнений по поводу отцовства, но горечь предательства жгла его изнутри. Увы, за все в этой жизни приходится платить.

Держась за руки, парочка вернулась в больницу.

Следующим утром Леле выглядел уже практически здоровым — румянец, нетерпеливый блеск в голубых глазах. Только едва заметная хрипотца в голосе напоминала о болезни и вчерашней сумасшедшей гонке в Сиену. Каких-то двадцать семь часов назад, но Мэри-Бет казалось, что прошла уже целая вечность.

Заглянул доктор Палардо: осмотрел пациента и разрешил покинуть больницу. Оформление документов, инструктаж по дальнейшему лечению — казалось, миг освобождения затягивается специально.

Чувствуя свою вину за то, что прошлой ночью отняла у Винченцо кровать, Мэри-Бет предложила свои услуги водителя. К ее удивлению, он согласился.

И вот, сидя за рулем автомобиля Мэри-Бет чувствовала себя настоящей матерью семейства. Снова покосившись в зеркало заднего обзора, она увидела, что Винченцо заснул. Усталые морщинки возле рта и на лбу почти исчезли, и Мэри-Бет пообещала себе, что обязательно уговорит Винченцо немного поспать.

На вилле их встретили радостно: поцелуи, объятия и даже бабушкины слезы. Кроме того, их ждал сюрприз.

— Zia*! — воскликнул Леле, бросаясь Франческе, тоже вышедшей встречать прибывших.
На пальце у девушки сверкало колечко. Увидев его, Винченцо понял, почему у матери глаза на мокром месте.

— Леле еще несколько дней должен провести в постели, — заявил мужчина, отбирая сына у родственников.

— Папа, но я уже здоров, — заявил мальчик все еще хриплым голосом.

— Я слышу, — невозмутимо произнес Винченцо, торопливо поднимаясь по лестнице.

Мэри-Бет догнала своих мужчин у комнаты близнецов. Втроем они вошли в детскую.

— Твоя сестра сообщила семье, что выходит замуж. Завтра планируют объявить о помолвке.

— Я так и подумал, когда увидел кольцо, — заметил Винченцо.

— Я бы не хотела отнимать праздник у Франчески. — Увидев, что брови Винченцо сошлись на переносице, Мэри-Бет торопливо добавила: — Это вовсе не значит, что я передумала или снова сомневаюсь. Просто я…

— Ты думаешь о других. Это одна из причин, почему я влюбился в тебя. — Мэри-Бет смущенно посмотрела на Леле. — Мой сын уже знает, что его отец влюблен, — заявил Винченцо и поцеловал мальчика в висок. — Что же касается твоего предложения, то я согласен.

— Но мы должны сообщить новость твоему второму сыну, — усмехнулась Мэри-Бет, заметив Коло, заглядывающего в детскую через приоткрытую дверь.

— Коло, заходи, — позвал сына Винченцо, укладывая Леле в постель.

— С Леле все будет хорошо? — огромные голубые глаза Коло были полны страха.
— Конечно, — убежденно заявил Винченцо, снимая кроссовки Леле.

— Знаешь, — сказала Мэри-Бет: она подошла к ребенку, взяла его за руку и ввела в комнату, — твоего брата лечил очень хороший врач, доктор Аугусто Палардо. И если бы он посчитал, что Леле нужно еще немного побыть в больнице, то ни за что бы не отпустил его. Но твой брат дома, значит, и волноваться больше не нужно.

— Хорошо, — пробормотал Коло.

Винченцо присел на краешек кровати и посмотрел на младшего сына, пытаясь представить, какой будет его реакция на мачеху. Мэри-Бет уже сообщила, что Леле высказал свое одобрение. Но чего ожидать от Коло?..

— Подойди ко мне, сынок, — позвал его Винченцо.

Мальчик остановился в нескольких шагах от отца и пытливо посмотрел на него.

— Я хотел сообщить вам эту новость одновременно, но так получилось, что Леле узнал ее первой. Но это не значит, что я люблю тебя меньше. Ты мне веришь?

— Да, папа.

— Это хорошо, — вздохнул Винченцо. Он сцепил пальцы и, наклонившись немного вперед, сказал: — Так вот. Я… Понимаешь, Коло, я…

Слова не хотели слетать с языка.

Получив согласие Мэри-Бет, Винченцо был поистине счастлив, и он желал сообщить всему миру о своей радости, но не представлял, насколько сложно будет рассказать об этом своим детям.

Винченцо посмотрел на свою будущую жену: ее брови удивленно взметнулись вверх, губы кривились в усмешке, которую она даже не пыталась сдержать.

— Папа хочет сказать, что у нас будет новая мама, — еще немного хриплым голосом произнес Леле.

Коло развернулся на сто восемьдесят градусов и, с надеждой взглянув на Мэри-Бет, спросил:

— Правда?!

— Да, — кивнула она.

— Ура! — воскликнул малыш.

Пулей пролетев разделявшее их расстояние, Коло с силой врезался в Мэри-Бет. От эмоций ее глаза неожиданно увлажнились, и она, часто моргая, смогла лишь пробормотать:

— Я так счастлива.





* Тетя (ит.).

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 32

Казалось, до вечеринки оставалось еще много времени, но Мэри-Бет и оглянуться не успела, как настало время переодеваться к встрече гостей. И пусть не она виновница торжества, но ей хотелось произвести хорошее впечатление на будущих родственников.

Мэри-Бет подбирала наряд со всей тщательностью и осторожностью: ей не хотелось показаться ни излишне скромной, ни чрезмерно вызывающей. Девушка остановила свой выбор на открытом платье нежного голубого цвета. На талии ткань собиралась в ассиметричные складки, в которых по задумке модельера были спрятаны карманы, а к низу — на уровне колен — платье сужалось.

На мгновение Мэри-Бет представила, как удивительно бы смотрелся на ее пальце голубой бриллиант, подаренный Винченцо. Увы, сегодня ему еще не суждено покрасоваться на ее руке.

Но скоро, очень скоро и она похвастается своим счастьем.

Спускаясь по лестнице, Мэри-Бет заметила Винченцо с близнецами и направилась к ним.
Получив от мальчиков восхищенные комплименты, Мэри-Бет встретила жаркий взгляд любимого. Она понимала, что лишь обещание сохранить в тайне их помолвку удерживает его от поцелуя. Их губам достаточно единожды соприкоснуться, и они бы не смогут сопротивляться искушению. А там уже и до разоблачения недалеко.

Одни гости бродили по вилле, другие — танцевали под аккомпанемент трио местных музыкантов, а третьи — оккупировали столы, заставленные всевозможными яствами. Тут и там мелькали официанты, разносящие напитки.

В какой-то момент веселье было прервано: музыка умолкла, а через секунду стих и гул голосов. Рафаеле Бальдуччи, призвавший гостей к тишине, просто лучился счастьем.
Объявление о помолвке было кратким, но от того не менее неожиданным. Парочка, согласно традиции, поцеловалась под шум восторженных криков и поздравлений.

Мэри-Бет не смогла сдержать улыбки, глядя на цветущую Франческу и счастливого Анджело. Когда-то они с Майлсом точно также стояли перед родственниками и друзьями, а какой печальный финал оказался у их брака. Оставалось лишь надеяться, что у этой пары будет совершенно иная судьба.

Чьи-то холодные пальцы прикоснулись к ее локтю, и Мэри-Бет вздрогнула: вино в бокале всколыхнулось, грозя перелиться через край.

— Клаудио, — облегченно вздохнула она, — вы меня напугали.

— Мэри-Бет, не уделите мне несколько минут?

— Да, хорошо. Знаете, после того, что вы для меня сделали, думаю, нам стоит перейти на ты.

— С удовольствием. Давайте пройдем в дом, чтобы нам никто не помешал.

— Да, конечно.

Они прошли в музыкальную комнату.

— Итак, что ты хотел обсудить, Клаудио?

— Знаешь, Мэри-Бет, то, что я хочу сказать, причиняет мне боль. — Мэри-Бет лишь удивленно вскинула брови, и Клаудио продолжил: — Но я не могу больше молчать.

— В чем дело?

— Это касается Энцо. Понимаешь, он плохо обращался со своей женой.

— Прости?!

— Настолько плохо, что она даже покончила жизнь самоубийством. Это грех, но Амели не могла больше оставаться с Энцо.

— Она могла подать на развод, — возразила Мэри-Бет.

— Амели хотела, но Энцо ее не отпускал.

— А тебе откуда это известно?

— Она сама мне говорила.

— С чего бы такая откровенность? Или, может быть, вы были любовниками?

— Нет!

— Неужели? — скептически заметила Мэри-Бет.

— Я любил Амели, но она твердила, что не может согласиться на адюльтер, ведь тогда Энцо отберет у нее детей. А она их так любила.

Мэри-Бет посмотрела на мужчину, гадая, то ли Клаудио на самом деле верил в правдивость своих слов, то ли он был искусным лицедеем. Холодно улыбнувшись, она сказала:

— А вот мне известно, что вопрос развода никогда не поднимался. А что касается детей, то в Амели не было ни капли материнской любви. Меня же волнует другое, почему вы решили мне это рассказать? — перешла на официальный тон Мэри-Бет.

— Все просто. Ты мне нравишься, — признался Клаудио, не обратив никакого внимания на некую прохладцу, появившуюся между ними. — И то, что ты девушка моего друга, было препятствием, но мне удалось заключить сделку со своей совестью. — Мэри-Бет боролась с желанием сказать, что его совесть уже не первый раз идет на компромисс. — А вчера я решил, что ты должна быть моей.

— Решили? Даже не спросившись моего мнения?

— Я буду любить за двоих.

Клаудио рванулся вперед и, схватив растерявшуюся Мэри-Бет за плечи, прижался к ее губам. Оттолкнув настойчивого поклонника, она влепила ему пощечину. Ладонь обожгло огнем, но удовольствие видеть красное пятно, расплывающееся на щеке Клаудио, стоило того.

— Вы с ума сошли, синьор Росси?! — воскликнула Мэри-Бет. — Или пьяны? Если первое, обратитесь к специалисту, а если второе — пойдите и проспитесь. Я собираюсь выйти замуж за Энцо, и это не обсуждается. Наши семьи породнятся через брак Франчески, поэтому я никому не расскажу о вашем поступке, но впредь следите за своим поведением.
Все еще кипя праведным гневом, она стремительно покинула комнату, и даже ее каблучки возмущенно стучали по плитке на полу.

***

В то время, когда Мэри-Бет беседовала с Клаудио, Винченцо подошел к сестре, чтобы пожелать ей счастья.

— Мне помнится, ты не очень радовался моему выбору, — усмехнулась Франческа.

— Не мне оценивать твой выбор, Чичи.

— И все же? — не отставала она.

— Просто для меня это стало неожиданностью. Я знаю, что Андж — честный человек и преданный друг. И надеюсь, он позаботится о моей самой любимой сестричке.
— Я твоя единственная сестра, — напомнила Франческа.

Но, казалось, мужчины не обратили никакого внимания на ее слова. Пожимая руки, они обменивались пристальными взглядами. Наконец, Анджело усмехнулся и сказал:

— Энцо, я люблю твою сестру и обещаю, что позабочусь о ней.

— Рад это слышать, — тоже усмехнулся Винченцо, хотя его глаза оставались серьезными.

— А как твои успехи? — вклинилась между мужчинами Франческа. — Или американка до сих пор морочит тебе голову?

— У меня все замечательно.

— Ты хочешь сказать, что…

— Да, — расплылся в искренней улыбке Винченцо, — она согласилась стать моей женой.

— И вы молчите?!

— Пусть это будет только твой праздник.

— И она согласилась?

— Это была идея Лайзы.

— О какой идее ты говоришь, Энцо? — поинтересовалась Мэри-Бет, подходя к ним.

— О нашем решении сохранить кое-что в тайне.

— Ах, об этом.

— Где кольцо?

— Оно всегда со мной, — сказала Мэри-Бет, с подозрением поглядывая на сестру своего возлюбленного.

— Тогда надевай его побыстрей, — сказала Франческа. Хлопнув в ладоши, она громко произнесла: — Минуточку внимания.

Но в пылу веселья практически никто не услышал ее, и девушка направилась к музыкантам, желая убрать хоть один из источников шума.

— Может, не стоит? — с сомнением спросила Мэри-Бет.

— Не волнуйся, mio tesoro, все будет хорошо.

Анджело с усмешкой наблюдал за тем, как Винченцо легонько чмокнул ее в губы, а его пальцы, пробежавшись по ее шее, нырнули под ткань. Мужчина подхватил тонкую цепочку, расстегнул ее, а потом ему на ладонь скользнуло кольцо.

— Руку, — потребовал Винченцо.

Мэри-Бет улыбнулась и протянула левую руку.

— Я люблю тебя, — прошептал Винченцо, надевая кольцо ей на палец.

— Я тоже люблю тебя, — тихонько ответила Мэри-Бет.

Франческа, увидев, что манипуляции с кольцом завершены, отобрала у музыкантов микрофон и громко произнесла:

— Минуточку внимания, дорогие гости. У меня есть важное объявление.
Но к ней подскочила Евангелиста и, закрыв ладонью микрофон, что-то зашептала. Франческа лишь рассмеялась и, поцеловав мать в щеку, весело заявила — да так, что слышно было всем:

— Не переживай, мамочка, я не собираюсь разрывать помолвку, едва объявив о ней. Новость касается не меня. Я узнала, что мой старший братец также нашел себе пару. И он так сильно любит свою избранницу, что готов презреть удовольствия холостяцкой жизни и снова связать себя узами брака.

Рядом ахнула Евангелиста, но Франческа не обратила на это никакого внимания и продолжила:

— Но мой брат и его избранница настолько благородны, что утаили свою помолвку, чтобы бы я могла насладиться своим праздником. Но разве это справедливо, спрошу вас я?

— Нет! Нет! Нет — послышалось отовсюду.

— Я согласна с вами, дорогие гости. Поэтому давайте сегодня отпразднуем две помолвки. Энцо и Лайза, желаю вам счастья и радости. И у меня есть к вам предложение. Двойная свадьба. Это будет круто. А теперь — целуйтесь уже! Я же вижу, как вам этого хочется, — рассмеялась Франческа.

Следуя указанию сестры, а также неистовому желанию, сжигавшему тело несколько последних дней, Винченцо прижал к себе Мэри-Бет и поцеловал, изливая всю свою любовь, всю свою страсть.

Когда поцелуй прекратился, Мэри-Бет безотчетно потянулась за мужскими губами. Винченцо лишь коротко хохотнул и прошептал ей на ушко:

— Ах, fiamma mia, я тоже хочу продолжения. Если бы только у нас была возможность скрыться от людей, но, увы, мы находимся в центре внимания.

От смущения Мэри-Бет хотелось спрятаться под один из столов, накрытых белыми скатертями. Пересилив себя, она обернулась к толпе родственников и друзей Винченцо, которые вскоре станут ее родственниками и друзьями.

Мэри-Бет улыбнулась, приготовившись принимать поздравления, чувствуя, что им с Винченцо еще предстоит получить парочку упреков за скрытность.

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 33

Следующим утром семейство Бальдуччи отправилось в церковь. Набожность итальянцев, конечно, не была неожиданностью: за время своего пребывания в Италии Мэри-Бет увидела бесчисленное множество соборов и церквей.

И все же до этого момента она как-то не подумала об этой стороне жизни, как и о многом другом. Брак — это не просто союз двух сердце. Для нее брак — это смена места жительства, а также нелегкая роль матери пятилетних сорванцов.

Вежливо отказавшись от посещения воскресной проповеди в Сиене, Мэри-Бет осталась на вилле, чтобы обдумать грядущие перемены. В доме стало необычно тихо, и она пошла в библиотеку. Нет, читать ей вовсе не хотелось, она надеялась, что в этой комнате, наполненной духом знаний, сможет принять правильные решения.

Но даже здесь Мэри-Бет не думалось. Сняв туфли, она залезла в кресло с ногами и, вытянув руку, залюбовалась бриллиантом.

Дверь в комнату отворилась тихо, без скрипа, и все же Мэри-Бет почувствовала чье-то присутствие — словно злой дух вторгся в ее счастливые мысли. Она выглянула из-за спинки кресла.

— Исабель?! Что вы здесь делаете?

Мэри-Бет казалось, что воскресным утром все итальянское население страны должно отправиться на службу.

— Я хотела поговорить с вами, Мэри-Бет, — сказала Исабель Росси, подходя и устраиваясь в кресле напротив.

— Да? И о чем же?

— Об Энцо.

— Что? Это Клаудио послал вас?

— Клаудио? Не знаю, о чем вы говорите.

— Допустим. И что же вы желаете мне сообщить о Винченцо Бальдуччи? — Мэри-Бет опустила ноги на пол и, обувшись, откинулась в кресле.

— Вы должны немедленно покинуть Италию.

— А что так? Неужели я угрожаю безопасности страны? — усмехнулась Мэри-Бет, вспомнив, практически аналогичное пожелание Мариссы Нортридж, высказанное анонимно.

— Это не смешно! — пылко воскликнула Исабель. Ее глаза вспыхнули ненавистью, но даже это не насторожило Мэри-Бет, все еще не отошедшую от счастливых грез. И она рассмеялась:

— Вы так считаете? Знаете, мне надоела наша беседа. Не смею вас больше задерживать.
Она решила покинуть компанию этой вздорной итальянки, но не успела сделать и трех шагов, как раздался непонятный щелчок, а потом Исабель прошипела:

— Сядь на место. Я еще с тобой не закончила.

Оборачиваясь, Мэри-Бет спросила:

— Разве мы с вами переш…, — она замолчала, потрясенно уставившись на пистолет. Рука Исабель дрожала, и от этого дуло ходило в разные стороны. Именно это пугало больше всего: если палец итальянки ненароком соскользнет, может случиться всякое.

Мэри-Бет отогнала эти мрачные мысли и невозмутимо спросила:

— Можно, я постою?

— Сядь, я сказала!

— Да, конечно.

Присев на краешек кресла, на котором сидела до этого, Мэри-Бет сцепила пальцы и положила их на колени, мысленно приказывая себе не паниковать.
— Я слушаю вас, Исабель.

— Не переживай, я все тебе скажу!

Исабель снова замолчала, да только Мэри-Бет больше не решалась подгонять ее. Она мысленно подсчитывала, сколько еще времени до возвращения семейства Бальдуччи из Сиены — много, очень много. И она не знала, сможет ли продержаться все это время.

— Ты сама во всем виновата! — вдруг воскликнула Исабель. — Если бы ты уехала сразу после того происшествия в Сиене, мне бы не пришлось делать все остальное?

— Значит, наезд не был случайностью?

— Я дала тебе шанс остаться в живых, но ты не воспользовалась им, — будто не слыша, продолжала итальянка. — И теперь тебе придется умереть.

В голосе Исабель звучала такая решимость, что Мэри-Бет сразу поверила ей.

— Я не хочу умирать.

— Другого выхода нет, — обреченно произнесла Исабель.

— Но я еще могу уехать!

— Слишком поздно, — вздохнула итальянка. — Сиди смирно, иначе мне придется применить оружие.

Достав из сумки синий флакончик, Исабель прошла к стене, в которую был встроен бар. Она высыпала в стакан белый порошок и, посмеиваясь, налила вина. Ей пришлось поболтать стакан, чтобы порошок растворился.

Мэри-Бет наблюдала за все этим с нарастающей паникой, несмотря на все усилия, но не могла придумать, как спастись. Дверь в холл далеко. Дверь на террасу, конечно, ближе, но столь же недостижима.

Неужели ее жизнь оборвется столь внезапно?

Умирать не хотелось, ни капельки не хотелось. У нее были грандиозные планы на будущее. Разве может судьба быть столь жестока, подарив ей Винченцо и близнецов, а потом столь стремительно оборвав ее жизнь?

Глубоко вдохнув, Мэри-Бет задержала дыхание и, приказав себе успокоиться, выдохнула. Пока оставался хоть один, пусть даже и самый крошечный шанс на спасение, унывать нельзя. Как ни сложно было это сделать, она постаралась взять себя в руки.
Увлекшись аутотренингом, она перестала следить за Исабель.

— Проснись, — итальянка подошла вплотную и ткнула Мэри-Бет пистолетом в висок. Давай пиши.

Мэри-Бет взглянула на столик: перед ней лежал лист бумаги и простая шариковая ручка. Исабель снова устроилась в кресле напротив.

— Что писать?

— Я тебе продиктую.

— А что потом?

— Вот тогда и узнаешь, — усмехнулась Исабель.

— Пожалуйста, — взмолилась Мэри-Бет.

— Хорошо. Я расскажу, а потом ты выпьешь замечательный напиток. Вино и приличная доза снотворного сделают свое дело, ты умрешь, — улыбнулась итальянка.

В голове Мэри-Бет что-то щелкнуло, и, не думая о последствиях, она поспешила озвучить свою догадку:

— Это ты убила Амели? Она вовсе не покончила с собой, ведь так? Это ты ее убила.
Увидев, как изменилось лицо Исабель, Мэри-Бет пожалела о своих словах, но время вспять не повернешь.

— Да! Она была мерзкой сукой, посмевшей протянуть руки к тому, что ей не предназначалось.

— Винченцо?! — ошеломленно прошептала Мэри-Бет.

— Да! Он мой, и всегда был моим! Ну почему? Почему он не понимает, что я его вторая половинка? — негодующе возроптала Исабель. Но потом ее настроение опять изменилось. — Нет, Энцо ни в чем не виноват. Это все женщины, которые кружат над ним, словно вороны, они соблазняют его, туманят ему разум. Нет-нет, он совсем не виноват.

— Расскажи, как ты все провернула с Амели, — попросила Мэри-Бет. Она была готова слушать о чем угодно, если это могло отстрочить ее кончину.

— Зачем?

— Ты, наверное, очень гордилась своим поступком, но ни с кем не могла поделиться, не так ли? А я все равно уже никому ничего не смогу рассказать.

— Да, не сможешь, — согласилась Исабель.

— Пожалуйста, мне очень любопытно.

— Сначала записка.

— Хорошо. А потом ты расскажешь? — продолжала торговаться Мэри-Бет. — Обещаешь?

— Да. Пиши, — приказала Исабель, взмахнув пистолетом.

Итальянка продиктовала текст — очень короткий, но содержательный. Мэри-Бет скрепя сердце написала о том, что не любит Винченцо и, чувствуя себя виноватой за то, что ввела его в заблуждение, просто не может жить дальше.

— А теперь пей!

Исабель положила рядом с запиской бокал со смертельной смесью.

— Ты обещала рассказать, как убила Амели, — напомнила Мэри-Бет.

— Она считала, что мы подруги, — рассмеялась Исабель. — Знала бы Амели, что я чувствовала каждый раз, когда она рассказывала об очередной своей выходке, бежала бы от меня со всех ног. Однажды Амели приехала ко мне вечером — в слезах и с синяком. И начала рассказывать, что Энцо ее избил. Она так нагло врала и даже не краснела! Мы выпили, и я предложила Амели заночевать у меня. Мы поднялись наверх и снова выпили. Хотя, — Исабель хихикнула, — пила в основном Амели, а я притворялась. Когда она опьянела, я помешала ей в вино снотворное, а потом сказала, что Энцо едет и ей нужно уезжать. По дороге ее и настигла судьба, — итальянка снова хихикнула.

— А письмо?

— Я сама его написала. Как оказалось, подделать почерк Амели было не так и сложно. Да особо никто и не проверял.

— И тебе нисколько не жалко близнецов? Ты лишила их матери.

— Если бы Энцо обратил на меня внимание, у них была бы мать! Но тут появилась ты!
— Исабель, послушай меня. Амели умерла почти два года назад. Если это до сих пор не случилось, может, Энцо предназначен кому-то другому?

— Это ты виновата, что у нас ничего не получилось. Он обязательно бы заметил меня, если бы не ты. А теперь мне снова придется ждать. Но ничего, я подожду. Пей! — Исабель дулом пистолета указала на стакан.

— Ничего я пить не буду!

— Пей, иначе… — Исабель направила пистолет прямо в лицо своей противнице.

— Что, застрелишь? Стреляй, вот только уже никто не поверит в самоубийство, и тебя обязательно посадят. Надолго. И тебе останется лишь мечтать об Энцо.

— Мэри-Бет, ты здесь? — дверь открылась и на пороге застыла Ванесса. А на руках у нее ворковала Бель.

— Новые действующие лица? — усмехнулась Исабель. Направив пистолет на Ванессу, итальянка сказала: — Идите сюда, не стесняйтесь.

— Что здесь происходит? — испуганно спросила Ванесса, сделав несколько шагов вперед.

— Если я не ошибаюсь, это твои родственники? — усмехнулась Исабель. — Ты ведь их любишь?

— Очень люблю.

— Любишь настолько, что готова пожертвовать жизнью ради их спасения?

— Да, — не раздумывая ни секунды, выпалила Мэри-Бет.

— Что здесь, черт побери, происходит? — воскликнула Ванесса.

— Мамочка, ругаться нельзя, — прошелестел тонкий голосок Бель.

— Конечно, детка. Я была неправа. Мэри-Бет? — снова обратилась Ванесса к кузине.
— Пей! — приказала Исабель.

— Хорошо.

Мэри-Бет взяла стакан и поднесла его к губам.

— Мэри-Бет, что ты делаешь?

— Я делаю то, что нужно, Несса, — сказала Мэри-Бет, опуская руку.

— Пей! — повторила Исабель, снова наводя пистолет на Ванессу и Бель.
Мэри-Бет сделала вид, что пьет, но лишь смочила губы.

Внезапно за стеклянной дверью в сад появился Кит, у которого в руках Мэри-Бет заметила игрушечный пистолет.

— Боже, — воскликнула Ванесса, увидев сына, который сразу же отпрыгнул от двери.
— Что? — спросила Исабель.

Она встала и обернулась, желая увидеть, что творится у нее за спиной.
Это был тот шанс, которого так ждала Мэри-Бет.

Позволив бокалу упасть на пол, она изо всей силы толкнула столик вперед. От удара столешницей, колени Исабель подломились, и она с криком боли и удивления повалилась назад. Мэри-Бет удалось вырвать пистолет, но итальянка не желала успокаиваться.
Соскользнув на пол с той стороны, где стояла Мэри-Бет, Исабель бросилась на противницу, впившись сильными пальцами ей в шею. Задыхаясь, Мэри-Бет предприняла последнюю попытку освободиться, с силой опустив рукоятку пистолета на висок итальянки. Неожиданно пистолет выстрелил. К счастью, пуля улетела в потолок. Глаза Исабель закатились, а сама она рухнула вниз, ударившись головой об угол стола.

Мэри-Бет оперлась о спинку кресла и закашлялась. Пистолет выскользнул из ее ослабевшей руки.

— О Боже, как ты? — спросила Ванесса, прижимая к себе плачущую дочь.

— Я нормально, — прохрипела Мэри-Бет.

— Что случилось?

В дверях библиотеки появилась Тереза. Ее встревоженный взгляд скользил с одной женщины на другую.

— Нужно вызвать полицию. Исабель пыталась меня убить.

— Она мертва? — спокойно поинтересовалась экономка.

— Мертва? Конечно, нет! — испугано возразила Мэри-Бет. — Она в обмороке.
Мэри-Бет сползла с кресла и дрожащей рукой попыталась нащупать пульс у Исабель. Безрезультатно!

— Господи, я убила ее.

— Я позвоню в полицию, — сказала Тереза и ушла.

— Тебе нужно срочно уезжать, — сказала Ванесса. — Вставай. Ну же! Ты вернешься в Штаты, и все будет хорошо. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось!

— Несса, все уже случилось, неужели ты не понимаешь? — истерически воскликнула Мэри-Бет. Она не могла оторвать взгляд от бездыханного тела Исабель. — Я убила человека!

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 34

Мэри-Бет, словно подкошенная, рухнула в кресло, но, не удержавшись на краешке сидения, сползла на пол.

Она не могла поверить в то, что лишила человека жизни. Да, она защищалась. Да, смерть стала результатом несчастного случая. Можно было придумать еще не одно оправдание, но результат от этого не изменится: она — убийца.

Разве после этого ей удастся спокойно жить дальше?

Мэри-Бет посмотрела на свои руки. Ей хотелось немедленно броситься в ванную и тереть кожу до тех пор, пока невидимые кровавые пятна не сойдут с ее ладоней. Но лишь бессильно привалилась к креслу: у нее не осталось сил куда-то бежать и что-то делать.

— Вот, выпей, — сказала Ванесса, вручив кузине бокал с вином.

Мэри-Бет послушно поднесла его к губам, но пить не стала, испуганно уставившись на рубиновую жидкость.

— Хватит с меня на сегодня алкоголя.

— Тогда кофе, — предложила Ванесса и протянула кузине руку.

— Кофе — это хорошо.

Вдруг Мэри-Бет услышала тихий, едва уловимый стон. Не веря своему счастью, она взглянула на поверженную Исабель — ее веки на миг затрепетали, открылись, а потом снова опустились.

Мысленно взывая к Господу, Мэри-Бет приложила пальцы к шее итальянки и, услышав слабое биение пульса, облегченно вздохнула. Словами было сложно передать, что она испытала в тот момент, когда поняла, что невидимый ярлык «убийца» так и не появится у нее на лбу. Облегчение, неописуемое облегчение! А также радость, поскольку уже ничто не омрачит ее будущего. И благодарность судьбе: теперь не нужно жить, постоянно оглядываясь на свое прошлое.

И еще Мэри-Бет испытала неимоверный прилив энергии. Вскочив на ноги, она обняла кузину.

— Я — не убийца, — без устали повторяла Мэри-Бет.

— Конечно, моя милая, ты — не убийца.

Теперь уже Ванесса обняла кузину, по-матерински поцеловав ее в висок. Даже ей передалась та неимоверная радость, что переполняла Мэри-Бет.

Они прошли на кухню, где Ванесса приготовила кофе.

Мэри-Бет судорожно вцепилась в чашку с горячим ароматным напитком, а Ванесса заявила:

— Посмотрю, как там синьорина Росси. Спроси, есть ли у них нашатырь или, в крайнем случае, уксус.

Мэри-Бет перевела просьбу кузины, и Тереза, что-то тихо бормоча, полезла в холодильник и достала бутылку.

— Это уксус, — пояснила она.

— Будь послушной девочкой, мама сейчас придет, — Ванесса поцеловала дочь и вышла.
Обхватив чашку руками, Мэри-Бет исподтишка наблюдала за Терезой. Экономка делала вид, что смотрит в окно, но порой тоже поглядывала на девушку, непонятно что натворившую в отсутствие хозяев. Но, учитывая статус гостьи, Тереза не решалась расспрашивать или перечить. Пока что!

Кофе оказался вкусным и придал Мэри-Бет сил. И все же она не решилась вернуться в библиотеку.

На кухню вместе с сыном вернулась Ванесса. Усадив его за кухонный стол, она ободряюще улыбнулась кузине и снова ушла.

Тереза налила детям апельсинового сока, поставила перед ними блюдо с печеньем. Мэри-Бет видела, как смеются и переговариваются племянники, поглощая еду, но мысленно была в другом месте. А вдруг Исабель, не дождавшись появления врачей, умерла? Нет-нет, судьба не может быть столь жестока!

Резкий звук заставил Мэри-Бет очнуться. Возле дома затормозили две машины — полицейская и скорой помощи. Как быстро они приехали: ей же самой это время показалось вечностью.

Томительное ожидание закончилось, и теперь все должно было проясниться.

***

На выезде из Сиены Винченцо увидел машину скорой помощи, но это не заставило его забеспокоиться. У него даже и мысли не возникло, будто дома что-то могло произойти.
Все его мысли занимала Мэри-Бет. Он уже предвкушал, как уговорит любимую на осмотр достопримечательностей, а сам затянет ее в первый же попавшийся отель. Или они поедут исследовать окрестности — он был уверен, что ее можно будет соблазнить поездкой в Санта-Фьоро или Арчидоссо, расположенные на живописных склонах Монте-Амиата*, а потом они бесконечно долго будут заниматься любовью на сочной траве, скрытые от пытливых взглядов зеленым кустарником.

В целом его мысли кружили вокруг одного и того же.

На подъезде к кастелло Винченцо разминулся с полицейской машиной. Он едва сдержал желание развернуться и догнать полицейских, чтобы расспросить о причине визита, вместо этого утопил педаль газа, и серебристый кроссовер стрелой рванулся вперед, к особняку.

За подобное лихачество Винченцо заработал укоризненный взгляд отца, нагоняй от матери и восторженные крики детей. Но разве мог он объяснить родным, что тревога просто убивает его. Вцепившись пальцами в руль, он мысленно считал секунды.

Когда автомобиль, скрипя и разбрасывая гравий в стороны, резко остановился, послышался очередной возмущенный окрик матери, но Винченцо лишь бросил:
— Позаботьтесь о детях, — выскочил из машины и побежал к дому.

Распахнув входную дверь, он позвал Лайзу. На его крик появилась Тереза и начала что-то быстро объяснять, но Винченцо желал одного — убедиться, что с его возлюбленной все в порядке.

— Где Лайза? — перебил он торопливую речь экономки.

— Полагаю, у себя.

Винченцо, не медля ни секунды, рванул наверх.

Не найдя Мэри-Бет в ее комнате, Винченцо вышел в коридор и громко позвал девушку. Дверь в его комнату распахнулась, и появилась она — живая и здоровая.

— Привет, — смущенно улыбнулась Мэри-Бет.

— У тебя все в порядке? — спросил Винченцо.

Он подбежал к ней, обнял.

— Сейчас — да, — нежась в его сильных объятиях, ответила Мэри-Бет и блаженно улыбнулась.

— Но что-то произошло?

— Да.

— Расскажешь?

— Конечно, — пообещала Мэри-Бет, все еще прижимаясь к его сильному телу.

— И что же?

— Исабель пыталась меня убить.

— Что?! — Винченцо отстранил Мэри-Бет и, вглядываясь в ее глаза, пытался понять, не шутка ли это.

— Пойдем.

Мэри-Бет потянула мужчину в его комнату.

Вместо множества всевозможных захватывающих вещей, которыми они могли сейчас заняться, ей снова придется пересказать утренние события. Но после беседы с полицейскими, она уже могла излагать эту историю намного спокойнее.

— Садись, — она подтолкнула Винченцо к кровати. Присев рядом, Мэри-Бет взяла его за руку, и начала свое повествование.

Она хладнокровно рассказала о появлении Исабель и ее безумном плане избавления от неугодной соперницы. Но та часть истории, где появляется ее кузина с племянницей и где Кит, лишь из чистого упрямства не вошедший вместе с матерью, отвлекает Исабель, была рассказана со слезами на глазах.

Винченцо пробормотал утешения, и Мэри-Бет поняла, что еще не все выплакала сегодня. Она упала на мужскую грудь и оросила ее слезами, рассказывая о том, как думала, что стала убийцей. К счастью, Исабель очнулась до того, как приехала скорая помощь. Врачи увезли преступницу в больницу, но в целом ее жизни уже ничего не угрожало.

Пытаясь утешить Мэри-Бет, Винченцо сцеловывал ее слезы, укачивал, словно маленького ребенка. Его неимоверная нежность стала бальзамом для ее души, и она смогла поведать заключительная часть истории, касающаяся общения с полицией.

— Dios, что тебе пришлось испытать. Не знаю, как бы я смог жить без тебя.

Винченцо крепко прижал Мэри-Бет к себе, понимая, что действительно мог потерять ее, и тогда его жизнь превратилась бы ад.

— Энцо, я должна тебе рассказать еще кое-что, — дрожащим голосом заявила Мэри-Бет.

— О нашей помолвке? — настороженно спросил Винченцо.

— О помолвке? — Сообразив, какие мысли могли посетить его голову, Мэри-Бет пылко запротестовала: — Энцо, ты не виноват в том, что какая-то сумасшедшая имела на тебя виды. Поверь, я люблю тебя и не собираюсь сбегать, едва лишь на горизонте забрезжат проблемы. Ты мой, и я буду бороться за тебя хоть со всем миром. Уяснил? — она ткнула ему в грудь указательным пальцем.

— Уяснил, — ухмыльнулся Винченцо и прикусил ее пальчик.

— Ох, — выдохнула Мэри-Бет. Ее ресницы затрепетали, а низ живота залила томительная теплота. Но, прежде чем предаваться безумному сексу, следовало сообщить последнюю новость. — Исабель рассказала мне, что… — Мэри-Бет не смогла закончить фразу, просто не смогла.

— Что?

— Прости, я знаю, как подготовить тебя к этому. Исабель призналась в том, что убила Амели, — выпалила на одном дыхании Мэри-Бет.

— Что?!

— Да, это так.

Мэри-Бет вкратце рассказала эту часть истории.

— Неужели я, наконец, свободен? — все еще не веря, спросил Винченцо.

— Да.

— Ты мой талисман, — воскликнул он, обнимая Мэри-Бет и целуя ее, — мой ангел-хранитель. И теперь я никогда тебя не отпущу.

— Ловлю тебя на слове, — рассмеялась Мэри-Бет и вернула ему поцелуй.


— Ловлю тебя на слове, — рассмеялась девушка и вернула ему поцелуй.



* Гора Монте-Амиата (ит. Monte Amiata) имеет вулканическое происхождение (остается спокойным уже более 2000 лет) и возвышается (1738 м. над уровнем моря) над чередой более низких холмов между долинами Орчи, Фьоры и Паглии на юге Тосканы, на границе между провинциями Сиена и Гроссето.

 » Счастливая случайность (ЛР) - Эпилог

Пять недель спустя.



Мэри-Бет стояла в холле Дуомо, нетерпеливо ожидая своего выхода: Франческа уже неторопливо продвигалась по проходу под руку со своим отцом, а потом настанет и ее черед прогуляться к алтарю, туда, где томится от нетерпения жених. Осталась всего пара секунд, и все. Хотя нет. Еще долгая прогулка к алтарю. Не менее продолжительная речь священника. Как дождаться самого желанного объявления?

Пальцы Мэри-Бет суетливо мяли ножку букет. Заметив, какая опасность грозит свадебному букету, Саймон, стоящий рядом, тихонько прошептал:


— Успокойся, Бетси, все будет хорошо.

Но и после этого Мэри-Бет не смогла стоять спокойно. Ей хотелось громко возвестить о своей радости, поскольку сил таиться уже не осталось.

Никто не догадывался о ее секрете. Все вокруг, видя волнение невесты, списывали на предсвадебный мандраж. А Мэри-Бет лишь смотрела на них и сжимала губы, боясь, что слова выскочат наружу помимо ее воли. Она молчала, поскольку прежде хотела поделиться своей тайной с Винченцо, но ей не удавалось выкроить и секундочки, чтобы побыть наедине с женихом.

Конечно, подозревать о своем состоянии Мэри-Бет начала уже накануне, но лишь вчера ей удалось ускользнуть от пристального внимания родственников и друзей и, наконец, купить тест на беременность. Но воспользоваться им удалось не сразу — последние штрихи в свадебной подготовке, шумный девичник, закончившийся чрезвычайно поздно.

Лишь утром Мэри-Бет вспомнила о самом главном. А ведь этому делу нужно было посвятить какие-то несчастные три минуты. Закрывшись в ванной, она продела все необходимые манипуляции. Чтобы исключить ошибку, пришлось использовать два разных теста. Следующие три минуты, казалось, длились годы. Но вот они истекли, и когда Мэри-Бет увидела столь желанные две полоски, то готова была вопить от радости.

Она отправилась на поиски Винченцо прямо в ночной рубашке и халате. Выскочив в коридор, Мэри-Бет поняла, что это не совсем приличный вид для блужданий по отелю. Пришлось одеться, но лучше бы она этого не делала, потому что на выходе из номера ее заловила Ванесса, и начался процесс одевания невесты.

Мэри-Бет хотелось плакать от отчаяния, но что-либо изменить было не в силах. Спустя полтора часа ее одели и причесали, но встречаться с Винченцо категорически запретили — жених не должен видеть платье невесты до церемонии. Она мысленно прокляла все существующие предрассудки, но переспорить родных не смогла.

Мэри-Бет встрепенулась: музыка смолкла, а потом органист начал заново. Нацепив улыбку, невеста под руку с братом двинулась к жениху.

А значит, следовало быть счастливой и безмятежной. Но, видимо, ее усилия не увенчались успехом, поскольку Винченцо, приняв ее руку у Саймона, настороженно прошептал:

— Что случилось?

— Все хорошо, — улыбнулась Мэри-Бет.

— Лайза! — нахмурился он.

Секунду-другую Мэри-Бет колебалась, но потом восторженно прошептала:

— Я беременна.

Винченцо издал радостный вопль и, подхватив невесту, закружил. За что получил укоризненный взгляд священника.

— Извините, пожалуйста, — сказал Винченцо, но в его глазах не было ни капли раскаяния, лишь радость и счастье.

Он протянул Мэри-Бет руку.

Она посмотрела на мужскую ладонь: Винченцо предлагал ей не только руку — он предлагал ей долгую и счастливую жизнь. Она верила, что так и будет, поэтому смело вложила в нее свои пальчики.

Мэри-Бет перевела взгляд на священнослужителя, читавшего наставление будущим супругам. Брачный союз, получивший благословение церкви, считался священным. Это была дорога, длинною в жизнь. Это было навсегда.

Но могла ли она поверить словам священника? Дрожь прошла по телу Мэри-Бет, стоило ей предположить, что он ошибается.

Ощутив крепкое пожатие пальцев Винченцо, она взглянула на будущего супруга. В его глазах читалась взрывоопасная смесь любви и страсти.

И Мэри-Бет поверила, что брак — это навсегда.

И не было в тот день невесты счастливее.

Вот и все, мои дорогие читательницы! Я закончила рассказывать историю Мэри-Бет и Энцо. Надеюсь, Вам понравилось.

P.s. Вопрос для наравнодушных. Вот мне говорят, что у меня слишком много деталей, которые только мешают читать роман. Скажите, пожалуйста, как Вы относитесь к подобным деталям вообще и в моем романе в частности.
С нетерпением буду ждать ответ.