Месть до первой крови (детектив, криминал, СЛР)

Навигатор по разделу • Справка для авторов • Справка для читателей • Оргвопросы и объявления • Заказ графики • Реклама • Конкурсы • VIP

22 Сен 2015 9:39

Настя, спасибо за главу. Flowers

_________________

-Не нужно было сушить голову феном, а то у тебя мысли разлетелись. (с)

22 Сен 2015 10:09

Настя, добрый день!
И как это я умудрилась прошлепать новую темку Shocked

?
Начинаю читать, спасибо!!!! Flowers

_________________

22 Сен 2015 10:52

Девушки, всем привет и спасибо за внимание!

натаниэлла писал(а):

жучка подбросили наверное?

Таша, Это ж-ж-ж точно неспроста

izosav писал(а):

И как это я умудрилась прошлепать новую темку

Анютка, приветствую в теме

Еленка-пенка писал(а):

Настя, спасибо за главу.

Не за что!

22 Сен 2015 10:57

» Глава 4

Так мерзко Катя не чувствовала себя уже давно. Директор конторы, на которую она возлагала все надежды, сперва полчаса держал ее в приемной, потом, ссылаясь на архиважные дела, и вовсе предложил ей встретиться в другой день. В конце концов, пригласил ее к себе и начал рассказывать, какой квалифицированный она юрист, и какой внушительный имеет послужной список. Судя по похвалам, Катю должны были назначить на должность никак не меньше заместителя генерального, но…

— Но… вы же понимаете, Екатерина Андреевна, что я не могу ссориться с Николаем Петровичем.

Николаем Петровичем был бывший Катин шеф, которого она почему-то считала своим другом.

Получив отказ, Астафьева закономерно ждала, когда сводящая с ума тоска накроет ее с прежней силой. Ждала и не могла понять, почему ей так спокойно? Жалела в этот момент Катя только об одном – что оставила Линку в Старогорске наедине с ее преследователями, мнимыми или реальными. На следующее же утро Катя вернулась в Старогорск. Лина, немного неуверенно, но все же подтвердила, что ничего странного в эти дни не замечала – ни слежек, ни подозрительных машин – и вообще, наверное, ей все померещилось.

Успокоившись, Катя взяла телефонную трубку и ушла к себе. Отыскав в визитнице карточку замначальника следственного отдела Ваганова, она все равно не могла решиться набрать номер. Мысль, что ей придется звонить Юрию Николаевичу, начала сверлить мозг еще когда она сидела в приемной у своего влиятельного директора, а сейчас уже казалась единственным выходом из положения.

И все-таки Катя не могла решиться позвонить. Ей, с ее опытом в адвокатуре, с ее запросами и отношением к жизни, устраиваться в Следственный комитет… это казалось Кате глупым и необдуманным. И совсем чуточку заманчивым.

«Может быть, Следственный комитет и не такой уж плохой вариант? – уговаривала себя Астафьева. Работают же там люди. Каким-то образом».

Юрий Николаевич заверил, что насчет вакантной должности следователя он не шутил, и пригласил ее приехать завтра в следственный отдел Следственного комитета Старогорска.

Втайне Катя надеялась, что на беседе с главой Следственного отдела все и закончится. Это переход следователей в адвокатуру явление более-менее распространенное, а чтобы адвокат ушел в следователи… Но замначальника Ваганов действительно пользовался здесь авторитетом: начальник следственного отдела Трухин, похоже, все решил еще до встречи с Катей.

— Все, Екатерина Андреевна, — объявил тот, — оформляйтесь, в течение недели проходите медкомиссию, а на должность заступать можете прямо завтра – что тянуть? Работы у нас много, Галина Дмитриевна вас введет в курс дела.

— Галина Дмитриевна? – переспросила Катя.

— Вы же понимаете, что на должность следователя мы вас сразу назначить не можем. Походите месяца два в стажерах у Галины Дмитриевны – вы с ней сойдетесь, вот увидите.

С Галиной Дмитриевной пришлось познакомиться уже через двадцать минут. Катя пила кофе в кабинете Ваганова, и тот как раз предложил перейти на «ты», когда в дверь вошла женщина в форменном кителе министерства юстиции – худощавая, на голову выше Кати, со скромным хвостиком на затылке.

— Юрик, ты занят? – покосилась она на Катю.

— Нет, Галя, как раз хотел с тобой поговорить…

Но дама была чем-то настолько взволнована, что и Ваганова не слушала, и на Астафьеву внимания обратила не больше, чем на тумбочку:

— Юрик, ты представляешь, Труха мне какую-то очередную пигалицу в стажерки определил. Ну почему они все время мне достаются! Хоть бы одну к Элле Эдуардовне определили, или к Лексей Лексеичу, или к тебе, в конце концов! Ой, только не говори мне опять про своего маньяка…

Дождавшись, когда женщина на полсекунды притихнет, Ваганов попросил Катерину выйти.

О чем эти двое говорили в кабинете Астафьева не слышала, она раздумывала над тем, что если сейчас тихонько убежать отсюда, мигом собрать вещи и без промедления покинуть город, то ни Ваганов, ни Трухин ее не найдут и не заставят общаться с этой кошмарной теткой.

Ваганов вышел из кабинета первым:

— Это была Галина Дмитриевна Осколова, — без надобности пояснил он, – старший следователь. Вы не обращайте внимания… просто с начала года вы у нее уже четвертый стажер: две выпускницы юрфака едва закончив стажировку, словно сговорившись, ушли в декрет. Третьим был молодой человек, тоже студент, но юноша довольно способный и перспективный. Только нас сразу поставили перед фактом, что ему уже готово теплое место в областном СК, на которое он заступит ровно через месяц – когда сотрудник, занимающий эту должность, выйдет в отставку. Вот так. Но опыт в следствии у Галины Дмитриевны почти пятнадцать лет, лучший специалист в Следственном отделе по тяжким преступлениям . Вы ведь в адвокатуре тоже тяжкими занимались? Ну вот, лучшего наставника, — он тяжко вздохнул, — и найти сложно. Желаю удачи.

Следом за ним вышла Галина Дмитриевна, удостоила Астафьеву уже более внимательного взгляда и велела:

— Пройдемте.

— О следственной работе представление имеете, Екатерина Андреевна? – спросила Осколова, освобождая от горшочков с фиалками второй стол в своем кабинете.

— Я стажировалась в прокуратуре, еще будучи студенткой.

— А потом на следствии почему не остались? – не мигая, уставилась она в глаза Кате.

Астафьева откровенничать с нею не желала:

— Так получилось… — отговорка вышла жалкой.

— Так получилось. Ну, понятно.

«Что, интересно, ей понятно?» — зло подумала Катя.

В дверь постучали и тут же, не дождавшись ответа, вошли. На пороге оказался Максим Федин, тот самый, повышение которого Катя не так давно «обмывала».

— Простите, Галина Дмитриевна…опоздал… — закрыл он за собой дверь и приготовился упасть на стул, но, заметив Катерину, похоже разом забыл, зачем вообще сюда пришел: — Катька?! Ты-то здесь каким ветром? Неужели опять свидетелем стала, ты ж у нас девушка серьезная, по пустякам в прокуратуру не бегаешь.

— Я как бы работаю здесь теперь, — признала Катя и выдавила жалкую улыбку. В происходящее ей самой еще верилось слабо.

— Серьезно?..

Тут он наткнулся на взгляд Осколовой и разговаривать с Катей сразу расхотелось.

— Может, вернемся к работе? – надменно спросила следователь. И добавила уже мягче, даже с надеждой: - Что там?

— Да ничего особенного… — все еще оглядываясь на Катерину, ответил Максим. — Нашлась их потеряшка ! С мужем поцапалась, ушла к соседке ночевать. А тот с пьяных глаз проснулся – праздник же был, Галина Дмитриевна – проснулся, а жены нет нигде. Ну, он и поскакал сдуру к участковому. К вечеру жена вернулась, а полицию естественно не предупредили.

— Жаль, — мрачно отозвалась Осколова, но тут же спохватилась: — в смысле, хорошо, что нашлась.

Она быстро сложила все бумаги в огромную папку и собралась уже затолкать ее в сейф, но передумала и подозвала к себе Астафьеву:

— Кстати, не хотите взять дело домой на вечер, почитать? Там очень много поучительного – вам пригодится.

Катя посмотрела на толстенную папку, которую Галина могла удержать только двумя руками и, нехотя, взяла. Осколова тут же достала из сейфа такой же том:

— Это часть вторая, — не скрывала она издевки, – Максим, я тебе чего сказать хотела, раз опять у нас пустышка , я выписываю постановление на захоронение нашей «блондинки». А то Топорков уже неделю на мозги капает: холодильник у них, видишь ли, не резиновый.

Забыть неподъемные два тома уголовного дела в кабинете Астафьевой просто не дали шанса.

***

Городской пляж в Старогорске был устроен в самой северной его части: здесь с помощью плотины издавна существовала запруда, на берег ежегодно завозился песок, а вокруг открывалось огромное количество летних кафе. Идеальное место для отдыха в городских условиях. Вот только места желающим отдохнуть на этом пляже хронически не хватало: в выходные здесь вовсе было не повернуться. Кто-то искал более уединенное место, а кому-то просто не хотелось ехать в другую часть города – эти категории граждан и организовывали по всей протяженности реки свои пляжи. Особенно облюбовали купальщики место у Южного моста – спуск удобный, да и остановка автобуса с ларьками близко. Ну и что, что слава у Моста Самоубийц плохая, разве может этот факт остановить утомившихся жарой горожан?

Иногда и сами купальщики находили у моста «сюрпризы», как, например, в тот жаркий майский день. Женский труп, изрядно подъеденный рыбами и приобретший бледно-зеленый цвет от долгого пребывания в воде, был выброшен волнами прямо к ногам загорающих…

Дежурный оперативник, обслуживающий Левобережный район, ехал к месту со стопроцентной уверенностью, что труп он сейчас зарегистрирует как несчастный случай на воде, или, на худой конец, как самоубийцу, благо мост подходящий. Как ни странно, наличие трупа не убавило числа отдыхающих, а наоборот. Некоторым до купания вообще не было дела, пришли они просто посмотреть: настоящий труп – прикольно ведь! В воде, правда, никого в тот момент не было – никто не желал плескаться в речке, из которой только что вытащили мертвеца. Можно было даже утверждать, что, по крайней мере, дня три купаться к мосту никто не пойдет.

Парень в красных плавках, тот, что и позвонил по «02», важно провел к лежащему на гальке телу. Оперативник брезгливо зажал нос и бегло осмотрел останки женщины: это была явно не купальщица – выдавали джинсы и шерстяной свитер. Потом оперативник заметил, что свитер порван в двух местах – аккуратные круглые дыры. И тут же отшатнулся. Не нужно было быть экспертом-криминалистом, чтобы догадаться, что отверстия пулевые. Женщину застрелили. Не успев даже сообразить, во что эта находка может вылиться, оперативник поспешил к машине – связаться с дежурной частью.

О находке уже к обеду знал каждый старогорский школьник. Городок слыл тихим, даже скучным, а тут такое происшествие! Последнее огнестрельное убийство случилось здесь три года назад: военный застрелил соседа-собутыльника из табельного оружия. И об этом случае до сих пор говорили. Но тогда убийца раскаялся и во всем признался в тот же день, а убийство «майской блондинки» имело все шансы стать глухарем.

— Ты что с ума сошла – время четвертый час ночи! – шептала почему-то Линка, хотя в квартире никто не спал.

Катя бросила взгляд на циферблат – действительно десять минут четвертого… Ничего себе засиделась. Она, расположившись за кухонным столом, читала материалы уголовного дела при свете лампы. Лина, выпив воды из-под крана, вернулась к себе, все еще ворча на подругу, а Катя снова погрузилась в чтение. Дело – чего она не ожидала – оказалось интересным.
Убитой – «майской блондинке», как ее окрестили – было, по заключению эксперта, лет тридцать-тридцать пять, рост выше среднего, волосы светло-русые, лицо славянского типа, особых примет нет. Катя разложила на столе посмертные фотографии женщины и в полумраке комнаты вглядывалась в обезображенное лицо, невольно пытаясь понять, каким оно было при жизни.
Ранения действительно оказались пулевыми: одна пуля прошила тело насквозь, другую – калибром девять миллиметров – судебный медик извлек из мышечных тканей. Смерть наступила от большой потери крови, а в воду труп попал уже позже.

С отпечатками пришлось повозиться: верхний слой эпидермиса от ладоней отделился, и для дактилоскопирования были пригодны только небольшие его фрагменты, а остальное – через исследовательский центр в Москве. Результат оказался неутешительным, ни в одной из баз Блондинка не значилась.

Попытки опознать по одежде тоже ничего не дали: джинсы на вид дорогие, но такие можно купить в любом из полусотни бутиков города. Бордовый свитер оказался дизайнерским – бутиков, торгующих товарами этой марки в Старогорске все же не так много, так что оперативники прошлись по всем ним, показывали фото Блондинки, расспрашивали продавцов – ничего. Верхней одежды, как и обуви, на женщине вообще не было.

«Должно быть, застрелили ее в помещении. Дома, скорее всего», — решила Катя.

Еще в дело были подшиты многочисленные отчеты о посещении жителей близлежащих к Южному мосту домов. Оперативники с фотографией Блондинки прошлись по всем квартирам, но результата это опять же не дало. Да и какой мог быть результат, если неизвестно даже в каком месте реки тело попало в воду? Могли сбросить около Южного моста, а могли и во Владимирской области.

В воду тело попало приблизительно в начале мая.

Имея такую скудную информацию, оставалось только поднять данные о без вести пропавших женщинах в начале мая, и отправить запросы в близлежащие города и поселки. Последние страницы дела как раз и занимала информация о том, что в соседнем поселке, который расположен на той же реке, как раз четвертого мая пришли в полицию с заявлением об исчезновении двадцатидевятилетней женщины.

Но уже сегодняшним числом была приписка: версия не подтвердилась.

***

— Да, мальчики… а говорят, с годами профессионализм только крепчает… Врут! Если бы на месте Капустницы был кто-нибудь из моих прежних «грузов», меня бы уже в порошок стерли. С места брысь!

Эдик, по-хозяйски развалившийся в кресле Агаты, моментально подобрался и пересел за стол для совещаний.

— Не корите себя, Агата Георгиевна, с каждым могло случиться, — подобострастно возразил он и вздохнул: – Я тоже виноват.

Хозяйка агентства и Миша, сидевший здесь же, выразительно посмотрели на него, а во взгляде читалось: «Лучше б ты молчал!».

Агата все еще корила себя за тот случай у редакции «Чайковки»: она тогда дежурила на пару с Эдиком.

— Ничего удивительного, — мрачно заявил Миша Дорофеев, — мы таскаем Капустницу уже две недели, и нас всего трое – рано или поздно она должна была кого—нибудь заметить. Фотоснимков уже сотня набралась! Что еще нужно заказчику?

— Нет, ну надо же было так подставиться… – снова вспомнив, заохала Агата, — прямо на глазах у клиента!

— То есть как – на глазах у заказчика? – насторожился Михаил.

— Ой, Миш, долго объяснять… Мы с Эдиком как обычно по утрам довели ее до Чайковского восемь и уселись в кофейне напротив. Не в машине же целый день на жаре сидеть? Где-то в районе двух часов в кофейню зашел мужчина – высокий такой, плечистый, с рацией на поясе – типичный охранник. И сразу к нам:

«— Вы – Агата Георгиевна? — спрашивает меня. — Плохо работаете, Агата Георгиевна».

— Потом у него рация зашумела, и он тут же ушел. Пока мы с Эдиком раздумывали, что делать, Капустница вышла из редакции с журналистом – я тебе про него рассказывала, предположительно он и есть искомый любовник, а вовсе не Катасонов. Они сели в его автомобиль и уехали. Мы – ноги в руки – и за ними. «Шевроле», конечно, брать не стали, раз номера засветились, поймали такси. Но они, похоже, «проверялись», потому что сделали круг по району и вернулись.

***

На следующий день после их прокола у Миши Дорофеева была назначена очередная встреча с Владимиром Андреевичем, а точнее его представителем Виктором. Они сидели в автомобиле Миши и только что прослушали аудиозапись разговора Капустницы и Катасонова.

— Ну так что? – выключая плеер спросил Миша. – Не похоже, что у них близкие отношения. Мне показалось, что они впервые встретились.

— Будем надеяться. Боюсь только, Михаил, вы недооцениваете эту Капустницу, как вы ее называете. Это не капустница, а скорее паучиха, Черная вдова… не в прямом, конечно, смысле, только эта девица никогда не успокоится, пока не съест благоверного. Пока последнюю копейку из него не вытрясет. Вы ей, наверное, даже симпатизируете, мол, такая милая девушка… Вы ее не знаете, Михаил.

Виктор так тяжело вздохнул, как будто сам лично пострадал от Капустницы-Паучихи.

— Ладно, разберемся, — заверил он клиента, — микрофон пока на ней, так что буду держать вас в курсе всего, что она делает.

— Самое главное, дайте мне знать, если она захочет встретиться с Катасоновым еще раз.

— Скажите, Виктор, а Владимиру Андреевичу совсем не интересно послушать эту пленку? Я надеялся, что на этот раз он приедет сам, — спросил вдруг Миша.

— У Владимира Андреевича сейчас есть дела поважнее. А пленку вы ведь все равно отдадите мне? Так что мой хозяин ее обязательно прослушает и сделает выводы. Да он и сам мечтает с вами встретиться.

Миша отдал кассету, попрощался с Виктором и, недолго раздумывая, направился к высоткам-близнецам на Суворова. Про себя он решил, что ему никогда не понять мотиваций клиентов: неужели у успешного бизнесмена нет более интересных занятий, чем следить за неверной женой?

Все-таки улица Суворова на редкость симпатичное место. К одному из домов—близнецов прилегала автомобильная стоянка, а весь первый этаж второго дома занимал продуктовый магазин «Снежинка». К дому Капустницы как раз прилегала стоянка, где и припарковался Миша. Через дорогу от «Снежинки» трепетали под ветром зонтики летнего кафе-бара – Миша сразу давно заметил, что из кафе отлично просматривалась вся улица вместе с трамвайной остановкой. На ту же сторону выходили окно одной из комнат в квартире Капустницы и длинная лоджия. Однако подъезд и остальные окна выходили во двор – на стоянку.

Из-за угла дома неспешной походкой бездельника вышел Эдик, он воровато оглянулся и сел в «Тойоту» Миши.

— Я вычислил, кто вместе с Капустницей живёт в квартире! – сходу выпалил он. – Помните, кого мы видели на автовокзале рядом с Капустницей?

Миша помнил, конечно. Рядом с Капустницей была молодая женщина лет двадцати пяти, невысокая, рыжеволосая. Она уже была на автовокзале, когда туда приехала Капустница вместе с Мишей и Эдиком на хвосте.

— Она что же живет в этом доме? – Миша действительно был удивлен. – Может, просто соседка?

— Нет, по соседству там живет пожилая семейная пара. А эта… я ведь ее и раньше здесь замечал – у нее даже ключ от подъезда есть! А на днях видел, как она из такси вышла с дорожной сумкой, а Капустница наша ее встретила.

Уже темнело: в квартире Капустницы на седьмом этаже включили свет, и Мише даже казалось, что на оконной занавеске темнеют два силуэта.

— Разберемся, — твердо решил Михаил, — я ведь тебя сменить приехал: ты у нас после той истории на остановке засветился дальше некуда…

— Да ладно, они даже моего лица не видели! – смутился Эдик.

— Сработал ты, конечно, хорошо, как будто всю жизнь сумочки воровал… — хмыкнул Дорофеев, — но все равно рисковать нельзя. Если тебя узнают – это все! А я хоть положительного героя сыграл, отбрешусь как-нибудь. Езжай домой.

Эдик после недолгих разговоров сдал пост, а Миша остался дежурить. Если даже в квартире живёт кто-то посторонний, то ничего страшного. Наверняка сестра или подруга из другого города – помешать она не должна.

22 Сен 2015 11:06

Настя, огромное спасибо за продолжение!

22 Сен 2015 11:37

Чёт очень подозрителен мне работодатель Михаила... мы-то знаем,что никакая Линка не паучиха и не капустница, а вот ему втирают очки. И Владимир Андреевич совсем не торопится явиться пред очи сыщика Дорофеева. nus

Жду проду,Настя! Flowers

_________________

Кино Страны Советов
Кино Ретро.Зарубеж

22 Сен 2015 12:03

Спасибо за продолжение!
_________________

22 Сен 2015 16:33

Настя, спасибо за главу! Flowers

Чей-то не пойму, что они от Линки все хотят? Девчонка как девчонка... Заказчик, конечно, врет, но - почему именно она? Неужели из-за ее журналистского расследования? Так. вроде, еще и не накопала ничего особенного...
Присоединяюсь к прочим читателям: проду в студию! жуть как охота разобраться ))
_________________

Солнечная петля

23 Сен 2015 9:47

Настя, спасибо за главу! Flowers

_________________

-Не нужно было сушить голову феном, а то у тебя мысли разлетелись. (с)

23 Сен 2015 17:15

Всем привет!

Лиля,

La Sorellina писал(а):

мы-то знаем,что никакая Линка не паучиха и не капустница, а вот ему втирают очки.

Может, притворяется

Таша,

натаниэлла писал(а):

Заказчик, конечно, врет, но - почему именно она?

В самом ближайшем будущем должно стать понятно

innapavlova, Калипсо, Елена, спасибо за внимание

23 Сен 2015 17:23

» Глава 5

Проведенная в бодрствовании предыдущая ночь не замедлила сказаться наутро. Пришлось, стуча зубами, стоять пять минут под еле теплым душем, потом накачать себя крепчайшим кофе – только после этого Катерина сумела вспомнить, что сегодня ей предстоит проходить медкомиссию. Очень странно было, что никого из докторов не насторожил ее бесцельный и тусклый, как у заядлой наркоманки, взгляд: к службе в СК Астафьеву признали годной.

Вернувшись в квартиру Лины, и не застав ее там, Катя сделала то, чего хотела с самого утра: подложила под голову диванную подушку и прилегла в гостиной. В окно нещадно лился солнечный свет, заливалась воем чья-то сигнализация, радостно визжали дети на улице. Вдобавок ко всему проснулся сосед – любитель русского шансона.

«Какая глубокая песня…» — успела подумать Катерина и провалилась в сон.

Через мгновение, как ей показалось, она открыла глаза. Однако за окном теперь сгущались сумерки, хотя сосед еще не утомился прослушиванием шансона. Лины дома не было. Вслушиваясь в слова песни, Катя бездумно смотрела прямо перед собой – на стеклянную полочку с милыми Линкиному сердцу безделушками. Но постепенно взгляд ее становился более осмысленным – Катя села на диване, сощурилась, нахмурив лоб, и взяла с полки фотографию в деревянной рамке. На снимке было запечатлено пятеро девиц, в центре – Лина, которая склонила голову к белокурой женщине чуть старше. Эта Линкина подруга была женщиной красивой: глубокие карие глаза, высокий лоб, четкий овал лица. Взгляд ее был смелым, даже вызывающим, а вот на губах – только вежливая полуулыбка. Ни намека на искреннюю радость, как у остальных девушек. Но главное, лицо было очень запоминающимся – увидев такое однажды, уже не забудешь.

Фототаблиц с телом Майской Блондинки у Кати под рукой не оказалось – сегодня утром она отвезла дело Галине Дмитриевне. Но сомнений, что в Старогорском морге неопознанной лежит именно эта женщина, у нее не было.

Даты на фотографии не оказалось, зато у Лины та же прическа, что и сейчас и вроде блузку эту она еще носит. Значит, фото сделано совсем недавно…

После прихода Лины домой, расспросить подругу о фотографии Катерина долго не решалась, лишь, когда Линка сама спросила, что случилось, взяла с полки снимок и прямо задала вопрос:

— Лина, это кто?

— Это?.. – она почему-то сильно заволновалась. – Подружки мои… а где ты это взяла?

— На полке. Я про эту женщину, в центре, ты ее знаешь?

Лина отчаянно замотала головой, только наткнувшись на строгий Катин взгляд, кивнула:

— Знаю.

Каждое слово Астафьева буквально вытягивала у Лины, да и то, что удалось узнать, было скудным. Блондинка оказалась преподавателем Старогорского Университета – работала на кафедре журналистики. Больше Лина ничего кроме имени про нее не знала. Так она утверждала, по крайней мере.

— В мае нашли труп женщины, — осторожно начала Катя, — очень похожей на твою преподавательницу. Ее убили, Лина.

— Что ты хочешь сказать? — настороженно переспросила Сухарева. – Ну и что, что похожа… ко мне и этой фотографии ваша убитая не имеет никакого отношения!

Она отчего-то очень волновалась, глаза бегали, но Лина стояла на своем твердо. Нужно было подходить с другой стороны:

— Хорошо. Где сейчас твоя преподавательница?

— Понятия не имею! Ты опять забыла, что в Университет я больше не хожу?

— Нет, я помню, — спокойно ответила Катя, — но когда ты была там в последний раз, ты ее видела?

— Видела! – выкрикнула Лина, не подумав. – Да, видела!

Катя решила, что еще немного, и они поссорятся, так что разговор решила прекратить:

— Ну, хорошо, тогда завтра мы поедем в Следственный комитет, и ты все это расскажешь следователю.

— В Следственный комитет? Не поеду я ни в какой комитет… Вот еще!

Было уже далеко за полночь, когда Катя все-таки вытянула из подруги согласие ехать. Убедить ее Астафьева так и не сумела, скорее, взяла измором. А потом еще полночи вздрагивала от каждого шороха, так как не была уверена, что Сухарева не вздумает сбежать от неприятных вопросов. А Лина действительно решила избавить себя от похода в СК: рано утром, пока Катерина не проснулась, она собралась, но буквально на минуту забежала на кухню. Наскоро позавтракать. А так как ловкость в число Лининых качеств не входила, от грохота первой же отодвинутой табуретки Катя проснулась, а побег сорвался.

Преподавательницу Лины звали Наталья Михайловна Черных, она родилась в Москве, в 1979 году. Закончила журналистский факультет столичного вуза, много писала для газет, а последние три года преподавала в Старогорском университете. Как заведеная, Лина повторяла, что следователи ошибаются – Черных жива.

Следователь Осколова разложила на столе фотографии блондинки, найденной у моста, и снимок преподавательницы:

— Вы уверены, что это разные женщины? – еще раз спросила Галина Дмитриевна.

— Да! Я уверена, это не Наталья Михайловна, — заявила Лина.

— Почему вы так решили? По-моему очень похожи.

— А по-моему, ничего общего! – грубо ответила Сухарева. – К тому же у вас тут указано, что на ней был какой-то бордовый свитер, а у Натальи Михайловны не было никаких бордовых свитеров – я бы знала. Говорю вам, это не она.

Осколова отодвинула бланки протоколов, скрестила руки на столе и, строго глядя на Лину, задала вопрос:

— А что тогда носит ваша преподавательница?

— Какое это имеет значение?.. – заволновалась Сухарева.

— Это важно, Ангелина, перечисляйте. Не торопитесь, можете подумать и все изложить на бумаге.

Она подвинула к ней чистый лист.

Лина, ища поддержки, глянула на Катю, потом нерешительно взяла ручку и начала писать. Страница очень быстро заполнилась ее округлым почерком – Линка была модницей и предметам одежды, как своим, так и чужим, внимания уделяла очень много. Если бы она вот так же переписала весь Катин гардероб, сама Катя бы не удивилась. Глядя на с энтузиазмом заполняющую листок Линку, Катя начинала кое-что понимать…

— Ангелина, — прервала трудящуюся Лину Осколова, — скажите, кто был вашим научным руководителем?

Та смысла вопроса явно не понимала:

— Симонова Ольга Владимировна… Но она-то здесь причем?

Следователь подала ей второй чистый лист:

— На этом листе перечислите, пожалуйста, что носит Симонова, — велела Галина Дмитриевна.

— Вы издеваетесь? – догадалась Лина. – Мне что весь университет так перечислять? Не знаю я, что она носит…

— А про Черных знаете? Хотя, по вашим показаниям, видели вы ее только на дисциплинах, которые она вам читала раз в неделю.

Лина заерзала на стуле и глубоко вздохнула:

— Ну, хорошо! Я все вам расскажу. С Наташей мы очень дружим – хотя она моя преподавательница. Она мне с дипломом помогала, устроила для меня важное интервью с ди-джеем – я Катьке рассказывала. Мы даже по магазинам вместе ходим, так что я точно знаю, никакого бордового свитера у нее нет!

Осколова не изменилась в лице, для Кати тоже с самого начала было ясно, что они подруги.

— А зачем вы это скрывали, Ангелина?

Лина еще раз вздохнула и полезла в свою сумочку, откуда вытащила бумажный конверт:

— Это Наташа оставила перед отъездом в Новосибирск.

В конверте было письмо, которое Осколова сразу начала читать. Катя, молча сидевшая за своим столом, даже рот приоткрыла от неожиданности. Ей-то Линка почему не рассказала про Новосибирск и про письмо? Катя резко встала и подошла взглянуть. Ни марок, ни вообще каких-либо опознавательных знаков на конверте не было. Только пробежав взглядом по строчкам, Катя поняла, почему Линка сразу не рассказала о письме. Черных просила ее не рассказывать ни в коем случае, что они были знакомы ближе, чем преподаватель и студентка, и что она жила в квартире Сухаревой. Письмо Наталья просила вообще уничтожить.

«Так она еще и жила в квартире Лины?! — Запоздало поняла Катя. – Ну почему Линка мне не сказала? Я ее еще подругой считала!». Катя бросила злой взгляд на Сухареву и с шумом отодвинула свой стул.

— Значит, Черных жила в вашей квартире? – уточнила Осколова. – А почему? Разве у нее нет родственников, у которых можно поселиться?

Лина снова заерзала на стуле и заговорила не очень уверено:

— Да нет, родственники у нее есть – родители – но они в Москве. А в Старогорске у Наташи есть двоюродная сестра, она преподает в том же вузе, только на другой кафедре, но, кажется, Наташа с ней поссорилась.

— И что, у Черных совсем не было возможности снять жилье?

— Как будто вы не знаете, какие у них там, в Университете, зарплаты маленькие! – довольно натурально изумилась Лина и заговорила уверенней. – Конечно, не было! Когда Наташа с сестрой разругалась, я ей сразу предложила у меня пожить. Тем более что я как раз уезжала в Москву.

— И когда она к вам переехала?

Лина пожала плечами вспоминая:

— В апреле. Где-то в середине месяца… Да, я как раз сдала госы, и с двадцать первого уже была в Москве, у Кати.

— А когда вы вернулись вы в Старогорск?

— Сразу после майских праздников – Наташи уже не было. Я удивилась сначала, а потом нашла дома ее письмо.

Катя снова взяла в руки письмо Черных и спросила:

— А почему почерк такой? – Строчки действительно словно жили собственной жизнью.

— Откуда я знаю?!

— А почему в слове «уезжаю» ошибка? Она же филолог.

— Где? Это не ошибка, а описка – когда торопишься, вполне можно последнюю букву и не дописать!

— Откуда ты знаешь, что она торопилась? Куда ей торопиться? – не отставала Катя.

Лина смутилась и ничего вразумительного ответить не смогла.

Когда Сухарева ушла, рабочий день уже был в разгаре. Катя переписывала в блокнот адрес и телефон родственницы Черных, а Галина Дмитриевна все еще рассматривала фотографии.
— Темнит что-то ваша подружка, Екатерина Андреевна. Эта Черных похожа на нашу Блондинку как сестра-близнец.

И перевела взгляд на Катерину, будто допрашивала теперь ее.

Катя не знала, что отвечать. Не знала, почему Линка не сказала ей правды вчера вечером, почему отвергает очевидные факты сейчас? Почему все время недоговаривает? Она явно знает что-то еще. Из последних сил Катя пыталась защищать подругу:

— Галина Дмитриевна, она могла просто ошибиться, никто от этого не застрахован. Но у нас есть данные ближайшей родственницы этой Черных – нужно ей предъявить фотографию.

— Нет уж, ее мы повезем сразу в морг… вот только я как раз вчера дала Топоркову добро на захоронение. Будьте добры, Екатерина Андреевна, найдите телефон заведующего моргом и уладьте все. И еще… — Катя только сейчас заметила, что список гардероба Черных, написанный рукой Лины, Осколова упаковывает в конверт, как вещественное доказательство, — вы, надеюсь, понимаете, что пожить вам придется в другом месте? Сухарева в любой момент может стать подозреваемой, а вы – следователь, работающий по этому делу.

— Пока еще даже личность трупа не установлена – свидетель не подтвердила, что это Черных, — холодно ответила Катя.

— Я вас просто предупредила, Екатерина Андреевна, — улыбнулась Осколова.

***

Здание, в котором располагался Следственный отдел СК, было трехэтажным достаточно длинным особняком – городские власти решили, что слишком шикарно было бы для следователей занимать его целиком, и на первый этаж подселили к ним районный уголовный розыск. В принципе, и следователи, и оперативники от этого только выигрывали: работать им все равно приходится сообща. Так что столкнуться здесь с Максимом Фединым Катя, в принципе, ожидала.

— Привет! – с лестницы окликнул ее Максим. – Ты, наверное, в университет? По галочкиному заданию допрашивать родственницу Черных? Пошли вместе, мне туда же.

— Вообще-то я просто я обедать, — заверила Катя, — я же только стажер. У меня нет права никого допрашивать.

— Да ладно, — отмахнулся Максим, — там все просто – я тебя научу. Самое главное, сразу дать понять, что ты ни слову не веришь.

— Это тебе Юрий Николаевич, наверное, так сказал?

— А откуда ты знаешь?..

Университет, как и здание СК, находился в центре Старогорска – от прокуратуры двадцать минут быстрым шагом. За это время Максим успел поделиться всем арсеналом премудростей и даже устроить Кате мини-экзамен.

Вера Борисовна Токарева оказалась почти полной копией своей двоюродной сестры – только менее яркой и надменной, что-то выдавало в ней человека гораздо более мягкого, чем Черных. На жестокую женщину, выгнавшую Наталью Черных из дома, Вера не была похожа совсем.

— С Наташей что-то случилось? – Едва Катя с Максимом вошли в преподавательскую и показали документы, она побледнела и поднялась с места.

— Почему вы так решили? – въедливо поинтересовался Максим.

— Видите ли, я… Чем я могу помочь? – Токарева нахмурилась и снова села.

На этот раз Катя решилась заговорить сама:

— Вера Борисовна, когда вы в последний раз разговаривали с Натальей Черных?

— Два месяца назад, в середине апреля, — уточнила Токарева, – Наташа позвонила мне и сказала, что уезжает в Новосибирск. Обещала, что позвонит сама.

— Забежала… То есть, она тогда уже жила не у вас?

— Наташа жила у меня всего несколько недель, но это было давно, когда она только приехала в Старогорск. Потом она стала снимать квартиру.

— Подождите, а разве Наталья снимала квартиру? — Катя совсем ничего не понимала – кто из двух свидетельниц врет – ее подруга Лина или эта женщина с добрым лицом и увлажнившимися глазами?

— Конечно, — непонимающе смотрела на нее Вера, – у меня даже ключи есть… — Она даже начала что-то искать в сумке, но вовремя вспомнила, — только они не здесь… А в чем вообще дело?

— Вера Борисовна, по-вашему, зачем Наталья могла уехать в Новосибирск? По работе? – вмешался Максим.

— Вряд ли, — Вера бросила быстрый взгляд на него. Но тут же поняв, что нужно договаривать, через силу продолжила: — у нее есть мужчина, возможно, именно к нему она поехала в Новосибирск... Но почему вы спрашиваете? Объясните, в конце концов, в чем дело?!

Больше всего Катя опасалась момента, когда придется предъявлять фотографии для познания и говорить Токаревой, что ей нужно приехать в Бюро судебно—медицинской экспертизы. Ей раньше делать этого не приходилось – Катя понятия не имела, как себя вести. Вообще-то она справедливо надеялась, что Максим ей поможет хотя бы в первый раз, но тот самозабвенно искал что-то в папке.

— Вера Борисовна… — неловко начала Катя, ненавидя себя за то, что из памяти разом вылетели все официальные слова, которые следует говорить в таких случаях.

Конечно, потом Токарева плакала, зажав в дрожащей руке фотографию, а Катя торопливо наливала в стакан воду из графина и несвязанно говорила, что это еще не точно, что нужно проехать в морг, чтобы знать наверняка…

Максим все это время стоял у двери и разглядывал паркет под ногами. Закончив с Верой, Астафьева почти пробежала мимо него, не желая разговаривать.
Но тот догнал ее по дороге в СК:

— Куда так торопишься? Галины все равно до семи не будет… — пытался еще шутить он.

— Если ты вздумал меня поучить общаться со свидетелями, то мог бы выбрать другой момент. У Токаревой горе – ей нужны нормальные слова утешения, а не мой лепет.

— А нормальные – это какие? – хмыкнул Максим. – И почему я должен чему-то тебя учить? За это Осколовой доплачивают – пусть она и учит. Серьезно, Кать, я с родственниками на эту тему вообще не умею разговаривать… Нет, допрос, там, провести или припугнуть – это пожалуйста. А утешать я не умею – все время прошу кого-нибудь из ребят поговорить.

Катя, все еще упрямо шагая вперед, искоса на него глянула: вроде не врет.

— Хочешь сказать, что работаешь в угрозыске почти год и до сих пор не привык? – с вызовом спросила она. И снова скосила глаза, потому что Максим молчал.

— Знаешь, Кать, постарайся не пропустить момент, когда ты к этому привыкнешь, — наконец ответил он негромко. — Для тебя же будет лучше, если не пропустишь и тот же день начнешь искать другую работу. Нельзя к этому привыкнуть, не получается.

До самого СК шли молча.

Галина Дмитриевна действительно пообещала, что вернется в СК только к семи вечера. Она не просила Катю ее дождаться – вообще было заметно, что антипатия у них взаимная – но Астафьева как могла, оттягивала момент возвращения домой, то есть к Лине, и необходимость с ней объясняться, так что терпеливо ждала вечера.

Около трех часов в Галинин кабинет, где засела Катя, молча вошел один из следователей. Вернее, она надеялась, что это был следователь: поношенный и как будто с чужого плеча коричневый костюм, куцый тоненький галстук, помятое лицо. Так и не поздоровавшись, он присел напротив Кати и секунд десять смотрел на нее. В глазах – бездонная мировая скорбь. Наконец, как будто решив, что Катя этого достойна, протянул руку:

— Толик!

— Катя, — нерешительно пожала она его ладонь.

— Как тебе на новом месте? Галочка домой не отпускает, да? Ну, ничего страшного – проведем время с пользой. Ты проставляться собираешься? Но учти, — не дожидаясь ответа, поднял вверх указательный палец, — у нас серьезное заведение! Так что чай с тортиком не прокатят…

Через полчаса Катя вернулась в СК с пакетами забитыми полуфабрикатами и напитками – покрепче, для мужчин, послабее, для женщин. Ну и тортик все-таки купила. Взрывы хохота и шум музыки был слышан уже на первом этаже. Самые худшие ожидания сбылись: толпа следователей и присоединившиеся к ним несколько оперативников оккупировали кабинет Галины, кто-то уже принес свою выпивку, так что веселье шло полным ходом.

«Осколова же меня загрызет!..» — отчаянно думала Катя, когда новые сослуживцы, как саранча, набросились на ее пакеты.

Впрочем, при ближайшем рассмотрении коллектив оказался самым обычным, не очень-то отличающимся от Катиных бывших коллег по адвокатуре. Правда, юмор несколько специфический, и мужчин в разы больше чем женщин. Если бы не постоянный страх, что вот-вот войдет Галина Дмитриевна и устроит разнос за это безобразие, Катя даже могла бы сказать, что давно уже так хорошо не проводила время.

Однако большинство новых коллег были семейными и к семи часам в кабинете стало практически безлюдно. Письменный стол превратили в обеденный, но зато заботливо застелили его газеткой. Рядом, верхом на стуле сидел Федин и, активно жестикулируя, что-то рассказывал. Ваганов, Толик Василенко и следовательница Настя с интересом его слушали. В другом конце кабинета, образовался женский кружок: старший следователь Элла Эдуардовна показывала всем желающим фотографии в своем мобильнике и комментировала:

— Моей лапушке всего полгода, а он уже три килограмма весит, — глаза следовательницы светились любовью, неподдельным счастьем и гордостью.

Катя, меланхолично курившая в окно, глянула на Эллу с недоверием: учитывая, что той пятьдесят с хвостиком, речь, скорее всего, шла о внуке, но что это за ребенок который в полгода весит три килограмма?

Она вытянула шею, заглядывая в телефон – лапушка оказалась котом. Точнее котярой, размером с небольшого поросенка.

— А моему котеночку два годика, — с не меньшим восторгом во взгляде достала свой телефон главбух Людочка, — так я его даже взвесить толком не могу: безмен на шесть килограммов – не выдерживает…

В этот-то момент и вошла Галина. Едва увидев ее, Катя швырнула недокуренную сигарету в окно и почти вытянулась по стойке смирно. Осколова смерила ее уничижительным взглядом, но даже ничего не сказала. Только бросила взгляд на коричневую жидкость в кружках, внешне напоминающую чай, как сказали бы криминалисты. Коньячную бутылку Толик при появлении Галины предусмотрительно спрятал под столом. Впрочем, тут же вернул на стол со словами:

— Уф, Галочка, напугала – я думал, начальство…

— Толик! А ты разве не в отпуске? – прищурилась Галина Дмитриевна.

— В отпуске, Галочка, — Василенко тут же поднялся и начал искать пиджак, — только надоело мне уже отдыхать… я к Трухину вообще-то забегал.

— А Трухина нет, как видишь. Чего сидишь? Завтра приходи… Юрочка! И ты здесь, дорогой! С маньяком как дела? Разобрался уже?

— Пока нет, но намек ясен – удаляюсь.

— Ты-то как раз можешь и остаться! — Крикнула она ему вдогонку, но Ваганов уже смылся к себе в соседний кабинет. — Наташа, рабочий день уже закончился, тебе домой не пора? Или выкроила, наконец, время, чтобы вещдоки на экспертизу разослать? Федин, а ты куда? Стоять! И вы, Екатерина Андреевна! Вы оба, братцы—кролики, задержитесь – будет серьезный разговор.

— Галина Дмитриевна, может вам тогда тортику отрезать? Мы тут посидели немного… Вам чай или кофе налить?

Не прошло и тридцати секунд, как кабинет освободили окончательно, а Осколова, приняв из рук Кати тортик, все-таки смягчилась.

— В университете, где работает Черных, кто-нибудь из вас был? – доедая кусок торта, спросила она.

— Значит так, — моментально переключаясь на рабочий лад, начал Максим, — Черных работает в университете с ноября 2009-го. До приезда в Старогорск жила в Москве. Что самое интересное, в университете она уже почти два года, а подруг нет ни одной. Говорят, очень замкнутый человек.

Пока Максим рассказывал, Катя его слушала вполуха и хозяйственно убирала посуду.

— С местом ее проживания в Старогорске небольшие проблемы: свидетельница Сухарева утверждает, что Черных жила у родственницы. А родственница – Вера Токарева – говорит, что та жила отдельно, снимала квартиру на юге в новостройках. Даже дала нам точный адрес. По ее словам они с Черных были очень близки, никаких ссор между ними не было, что опять же противоречит показаниям Сухаревой.

— Катерина Андреевна, вы говорите так, как будто показания Сухаревой это истина в последней инстанции… Ладно, а что с Новосибирском? Что она там делает?
Максим беззаботно пожал плечами:

— Она там не по работе точно. Семнадцатого апреля Черных позвонила в секретарскую из дома и сказала, что по семейным делам ей срочно нужно лететь в Новосибирск. Секретарь с ней разругалась, потому что заменить Черных было не кем. Потом ей на сотовый перезвонил заведующий кафедрой, тоже устроил скандал, пригрозил докладную начальству написать, а та только усмехнулась. Дословно ее слова воспроизвожу: «Пишите. В гробу я ваш университет видела вместе с вами». И положила трубку. В общем, уже подписан приказ об увольнении, а Черных так и не объявилась.

— Значит, семнадцатого, — подвела итог Галина Дмитриевна, — а Сухарева утверждает, что в середине апреля Черных только-только поселилась у нее.

— И еще, — продолжила Астафьева, — я спросила, зачем Черных могла поехать в Новосибирск, Токарева начала юлить, но уже к концу разговора все-таки призналась, что, скорее всего, это связано с Караваевым Александром Дмитриевичем. По словам Токаревой, Черных знакома с ним со студенческих лет. Он женат, но с Черных у него длительный роман.

Галина Дмитриевна, помешивающая в задумчивости чай, тут же бросила на Катю острый и строгий взгляд:

— И вы столько времени молчали, что у нас появился новый фигурант? Значит, Черных поехала к нему?

— Это неизвестно – просто Вера Токарева так сказала. Караваев долгое время жил в Москве, а несколько месяцев назад от Черных она узнала, что он из столицы уехал. Вера понятия не имеет куда, но решила, что только ради него Наталья могла так внезапно сорваться в чужой город.

— Надо бы пробить этого Караваева, — заметил Федин, доедая с тарелки оставшуюся колбасу.

— Вот и пробей, раз сам вызвался, — согласилась Осколова. — Токарева опознала Черных по фотографии?

— Сразу опознала. Более того, едва я вошла, она уже была уверена, что с сестрой что-то случилось.

— Что – такая проблемная ее сестра была?

— Все как один говорят, что характер у Черных был непростой, недоброжелателей и врагов набрала она много.

— Вот, — удовлетворенно кивнула Галина Дмитриевна, — а ваша Сухарева утверждает, что Черных – милейший человек, всех заочно любит и со студентами дружит. Кому верить? Завтра везем ее на опознание в морг, а потом – если опознает, конечно – снова на допрос.

— Галина Дмитриевна… — предложила Катя, — а вдруг наш труп все-таки не Черных? Может, запрос послать в Новосибирск?

Галина пожала плечами:

— Запрос – все равно недостоверно. У нас был случай, когда на запрос ответили, что человек у них, даже прописка имеется. А поехали туда сами, оказалось, что человека этого там и в помине не было. В Новосибирске, думаешь, своих дел нет, кроме как нашу Черных разыскивать? И вообще… вряд ли Черных где-то могла зафиксировать свой приезд в Новосибирск.
— Тогда нужно кого-то из наших в этот город отправлять! – не отставала Катя.

Галина снисходительно улыбнулась, а Максим громко гоготнул:

— Ага – щас! Тут в соседний Заречный-то съездить машины не допросишься. А если и допросишься, то бензин всё равно за свой счёт. А ты в Новосибирск собралась – через полстраны! Следователь… — последнее слово он произнес с явной издевкой.

— Ну ладно – глупость сказала, — признала Катя, — попробуй ты что-нибудь придумать, умник…

— Девочки—мальчики! Не ссорьтесь, – встряла между ними Галина… — Мы вот что сделаем: Максим, сегодня… нет уже поздно. Завтра с утра пробегись по туристическим агентствам. Если Черных уехала в Новосибирск, то, скорее всего, летела самолётом, а билет должна была заказывать в Старогорске.

— Ясно… — уныло протянул Максим, проглотив это «пробегись».

***

К Лине Катя вернулась затемно. Наверное, Осколова права, лучше пожить в другом месте. До Москвы, конечно, уж очень далеко, зато до дачи Астафьевых тридцать минут на маршрутке… Лина сидела в полутемной кухне, пила чай и по ее опухшему лицу было видно, что она только что плакала. Однако, увидев Катю, попыталась нахмуриться:

— А ОМОН где? В Следственный комитет меня притащила – теперь в тюрьму, да?

Катя села рядом:

— Лин, не говори глупостей.

— Подруга еще называется… — та всхлипнула.

Астафьева подала ей чистые салфетки:

— Если бы ты мне сразу про письмо рассказала, я бы придумала, что делать!

Лина вскинула на нее возмущенный взгляд:

— Как же я могла рассказать, если Наташка меня просила этого не делать!

— Но потом-то все равно пришлось рассказывать.

— Ага… твоей Осколовой попробуй не рассказать… Кать, неужели Наташу правда убили? Не может быть… — хотя Лина уже не была так уверена, как утром.

— Ее сестра опознала по фотографии.

Пока Лина растерянно полчала, подыскивая в уме аргументы против, Катя решилась спросить:

— Объясни, зачем ты сказала, что Черных была в ссоре с сестрой, и что она жила у нее до того, как переехала к тебе?

Линка моргнула и на ее глазах тут же выступили слезы:

— Я не хотела плохо говорить про Веру Борисовну, честное слово – мне до сих пор стыдно… Но разве твоя Осколова поверила бы мне, если бы я сказала правду – что я просто так позвала Наташку пожить у меня. Без всяких причин.

— Просто так? — Признаться, Катя и сама в это не очень-то верила. А Линка, не дав ей времени подумать, разрыдалась уже по—настоящему:

— Господи, бедная Наташа… — она закрыла лицо руками, а Катя поспешила ее приобнять и утешить. — Кать, ты только не отдавай меня больше этой своей грымзе – я так ее боюсь…

— Я сама ее боюсь, — призналась Астафьева.

23 Сен 2015 18:01

Настя, привет!
Многослойная глава, много информации.
Кое-что действительно стало проясняться: не просто так за Линой следят, вот и ее хорошая подруга во что-то замешана. Жаль такое говорить, но я думаю, что это действительно она (в смысле, труп). Я бы тоже на месте Лины в милиции растерялась бы. Следователи до всего докапываются и всегда у них такой вид, что тебе не верят. Это сбивает с толку.

Anastazia писал(а):

«Какая глубокая песня…» — успела подумать Катерина и провалилась в сон.

Вот тут я слегка не догоняю: Кате действительно нравится шансон или это ирония? Хочется глубже понять ее характер
_________________

Солнечная петля

23 Сен 2015 18:44

Таша,

натаниэлла писал(а):

Следователи до всего докапываются и всегда у них такой вид, что тебе не верят.

С другой стороны, если человеку нечего скрывать, и он говорит чистую правду... то и проходит все легче, и чувствует себя этот человек уверенней. А вот Лина что-то нервничает - делайте выводы.

натаниэлла писал(а):

Вот тут я слегка не догоняю: Кате действительно нравится шансон или это ирония? Хочется глубже понять ее характер

Это ирония=)
Спасибо за отзыв!

23 Сен 2015 21:44

Спасибо за продолжение!!!!

_________________

24 Сен 2015 0:00

В этой главе меня Лина взбесила. Меня всегда бесит,когда мешают следствию,скрывают, умалчивают-а потом происходит очередное убийство,которого можно было избежать,поделившись информацией.Можно подумать,следователям так приятно копаться в чужом белье и бегать по задержаниям! Никак не могу понять вот такого вот поведения-не знаю,не скажу,не имею понятия или помалкивания в тряпочку.Задолбали такие "несознательные" товарищи. Иной раз хочется,чтобы из мордой об стол приложили... Gun

Сорри,но наболело уже давно Laughing

_________________

Кино Страны Советов
Кино Ретро.Зарубеж

24 Ноя 2024 14:40

А знаете ли Вы, что...

...Вы можете поблагодарить другого участника форума при помощи сервиса "подарить найсики". Подробнее

Зарегистрироваться на сайте Lady.WebNice.Ru
Возможности зарегистрированных пользователей

♥ Нам понравилось:

В теме «Что вы сегодня приготовили?»: Галка,спасибо за фото! Твои тортики произведение искусства! Я пока строгала салат Оливье наелась жопок колбасных.... читать

В блоге автора miroslava: Работа женщин в прошлом (часть I)

В журнале «Little Scotland (Маленькая Шотландия)»: Шотландские сладости. Часть 1

Зарегистрируйтесь для получения дополнительных возможностей на сайте и форуме