Опасная встреча (ИЛР) - серия Хадсоны 4

Всем привет!


Не за что! Надеюсь, история нравится?


Всегда пожалуйста. Понравились?


Это да, очень затянулась выкладка этой истории.
Приятно все перечитать!

И сразу у меня вопрос: нужно ли выкладывать все остальные книги этой серии? Вдруг кто еще не читал или захочет освежить память. Темы были удалены, но я могу завести новые.


Спасибо огромное. Меня это радует! Ведь остальные истории... они... такие особенные для меня. Такие интересные. Как закончим с этим, начнем остальные.
_________________

Марина, привет!

Ты куда пропала? Я же тебя тут жду, продолжения хочется!

Перечитала я всё с самого начала... Тяжко-то как всё! Вот вроде бы герои нашли друг друга спустя столько лет. Как говорится - не было бы счастья... Но понятно, что до счастливого финала у них впереди ещё много испытаний. Нехорошие какие-то предчувствия у меня! Эмили сбежать надумала. Понятно почему - она считает, что такой, как она - опозоренной - не место рядом с ним. Но даже если она сбежит, он с этим не смирится, искать бросится... А тут еще брат её и Найджел.. Они явно просто так не оставят её в покое..



Мне кажется, неплохо бы.. Я бы перечитала.
___________________________________

Привет! Я не пропадала… просто не заметила, как январь прошел. Ужас, только был НГ, а уже скоро февраль. Вот это время летит.


Да, верно ты все как написала. Случай тяжелый, но посмотрим, что будет дальше. Сейчас выложу продолжение.


Хорошо, займусь этим на днях. Спасибо за мнение.
_________________

 » Глава 19

Глава 19

Побыв еще один день в гостинице, они тронулись в путь на утро третьего дня, и Эмили с болью поняла, каким быстротечным может быть счастье. Счастье, которое привнесло в жизнь чарующее волшебство, и подарила восторг и боль одновременно. Счастье, которое никогда до конца не будет принадлежать ей. Эмили с трудом представляла себе, как сможет жить дальше и делать вид, что этих трех дней вовсе не существовало. Три дня, проведенные с Габриелем навсегда изменили ее, а любовь, заполнившая всю ее душу, заставила иначе смотреть на мир. Мир, который будет совсем не таким, когда она покинет Габриеля…
Изменились не только их отношения друг к другу, не только они сами. В этот раз Эмили ехала в экипаже, не сидя напротив Габриеля, а рядом с ним. Он мягко обнимал ее, прижав к себе, а Эмили положила голову ему на плечо, наслаждаясь его близостью и теплом. Удивительно, как дорого может быть даже простое объятие человека, которого безгранично любишь. Человека, чье тепло даже сейчас согревало разрывающееся на части сердце. Эмили отогнала от себя мрачные мысли, приказывая себе не впадать в отчаяние. Еще рано. У нее будет время позже выпустить на волю всю боль и панику. Она не имела права отравлять эти бесценные мгновения.
Тяжело дыша, Эмили проглотила ком в горле и посмотрела на Ника, который покоился на коленях Габриеля. Он бережно обнимал малыша, медленно укачивая его, чтобы тот заснул, но в этом уже не было необходимости. Убедившись, что два дорогих ему человека рядом с ним, Ник быстро закрыл глаза и вскоре заснул. Но перед этим схватил своими крохотными пальчиками указательный палец Эмили, а она не была против, чтобы держать его так. Хоть вечность.
Габби не могла не умилить такая картина. Он посмотрел на Эмили и улыбнулся ей, кивнув на спавшего племянника.
- Он тебя обожает, ты знаешь об этом?
Эмили улыбнулась ему в ответ, чувствуя безграничную любовь и к Габриелю, и к Нику.
- Он очень славный малыш.
В ее голосе вновь послышалась необычайная тоска, которая в очередной раз встревожила Габби.
- Что такое? – спросил он, пристально глядя на нее. – Тебя что-то тревожит, душа моя?
Эмили обожала, когда он называл ее так. Но сейчас у нее не было сил хоть что-либо объяснять ему. Вместо этого она подняла голову и быстро поцеловала его в губы, почувствовав, как он вздрогнул и теснее прижал ее к себе. Она действительно любила его так сильно, что щемило все внутри. Как она сможет потом жить без него? Встрепенувшись, она оторвала от него свои губы, умирая от желания прильнуть к нему навечно, и поспешно спрятала у него на груди свое лицо, вдыхая до боли любимый запах его одеколона и его самого. Она не хотела, чтобы он увидел, что твориться с ней.
- Меня тревожит опасно бодрый мужчина, который не спал всю ночь.
Габби буквально растаял от ее слов, затаив дыхание. Господи, эти три дня, проведенные вместе так сильно изменили ее, что он едва узнавал ее. Но это были поистине замечательные перемены, которые пошли ей на пользу. Она преобразилась, раскрылась и сияла неким таинственным внутренним светом так, что он не мог спокойно смотреть на нее.
- Я слишком сильно утомил тебя сегодня ночью? – тихо спросил он, прижавшись губами к ее макушке, вдыхая пьянящий аромат сирени.
- Это было… я сама хотела, чтобы ты меня утомил, – честно ответила Эмили, почувствовав, как начинают гореть щеки. Ей всё ж было непривычно говорить откровенно о таких вещах, но в последнее время подобные разговоры стали ей очень дороги. И необходимы.
- Вот как?
Его улыбка стала шире.
«Да, я хочу, чтобы ты утомлял меня всю жизнь»… И снова она промолчала, не осмеливаясь признаваться в этом. Эмили закрыла глаза и попыталась уснуть. Крепкие объятия Габриеля, его тепло, мерно покачивающийся экипаж и тишина вконец сморили ее, и она проспала до самой их остановки.
Они должны были переночевать в небольшой гостинице южнее Лондона, и находились всего в нескольких часах езды от Соулгрейв-корта, как сообщил Габриел, помогая ей выходить из экипажа. Эмили похолодела, поняв окончательно, что это последний пункт их назначения. Последнее место, откуда им потом придется пойти каждый своей дорогой. Она сжала руку в кулак, пытаясь совладать со своими мыслями и болью, которая могла с невероятной легкостью наброситься на нее. Ей придется решить, как она уйдет. Скорее всего незаметно, ночью, чтобы ее никто не заметил… Чтобы никто не смог помешать ей… Она должна была сделать это ради Габриеля и ради его семьи, которая достаточно пострадала по вине ее семьи…
И снова было не время впадать в отчаяние. Она не могла пока позволить себе такую роскошь.
Эмили стояла возле кровати, на которой крепко спал Ник, когда позади послышались шаги, а потом знакомые руки нежно обняли ее за талию и прижали к теплой груди. Эмили прижалась к нему, прикусив губу, чтобы не расплакаться, потому что завтра в это время она будет уже очень далеко.
- Он спит или притворяется? – тихо спросил Габби, прижавшись к ее щеке своей, и взглянул на Ника.
Горько улыбнувшись, Эмили подняла руку и незаметно смахнула слезинку со щеки, пока этого не увидел Габриел. Она на секунду прикрыла глаза, представив себе, как могла бы сложиться жизнь, если бы не ее прошлое. Которое она была не в силах изменить. В данный момент рядом находился Габриел, а напротив спал ангелоподобный малыш… А ведь и у нее мог быть такой же крошка. У нее могла бы быть собственная семья…
- Он на самом деле спит, – хрипло молвила она, сделав глубокий вдох, чтобы унять боль в груди.
Габриел поднял голову.
- Тогда пойдем ужинать?
Он вывел ее из комнаты Ника, тихо прикрыл дверь и подвел ее к накрытому столу, но Эмили посмотрела на него и покачала головой.
- Я не хочу есть.
Как она могла проглотить хоть кусочек, когда вся ее жизнь летела в бездну?
Взгляд Габриеля стал серьезным.
- С тобой определенно что-то происходит, и я не оставлю тебя в покое, пока ты мне всё не расскажешь. – Он взял ее руку в свою и притянул к себе. – Что с тобой, душа моя? – Когда она подняла к нему свое грустное лицо, он твердо добавил: – И не пытайся увиливать, потому что это будет бесполезно. Скажи мне, Эмили, прошу тебя… – Он прижал ладонь к ее бледной щеке. – Что с тобой?
Когда он обнимал ее вот так и смотрел на нее с такой безграничной нежностью, у нее сердце переворачивалось в груди. Эмили едва сдержала ответное желание прижаться к нему. Он достаточно хорошо изучил ее, чтобы точно знать, что с ней. Но она не могла позволить ему докопаться до истины. И единственным правдоподобным объяснением могло быть только одно. Опустив голову, Эмили всё же прижалась лицом к его груди и тихо ответила:
- Ты говорил, что твои сестры приехали к Виктории, чтобы поддержать ее в трудную минуту. Они еще там?
Габби удивленно смотрел на нее, потом поднял ее лицо за подбородок и заглянул ей в глаза.
- Ты что, боишься встретиться с моими сестрами?
В его голосе было столько нежности и желания оберегать ее, что у Эмили защемило сердце. Ее милый, любимый Габриел!
- Я ведь сестра человека, который похитил Ника. И не только он, но и…
Он вдруг положил палец ей на губы. Взгляд его стал жестким и суровым.
- Ты не в ответе за поступки других, даже если они твои родственники! – Голос его дрожал от еле сдерживаемой ярости. – Ни моей семье, ни тем более Нику ты не сделала ничего плохого! – Он прижал ее к своей груди и провел рукой по ее прямой спине, пытаясь убедить ее окончательно в том, что говорит. – Я уверен, мои сестры будут рады познакомиться с тобой. Особенно Алекс, ведь она так много слышала о тебе. Они тебе очень понравятся. Поверь мне.
Эмили крепко обняла его талию, прикрыв глаза. Боже, почему ей казалось, что он был готов защитить ее даже от родных сестёр, если бы это потребовалось?
- Я очень на это надеюсь… – пробормотала она, чувствуя себя невероятно уставшей и почти разбитой.
Габби нежно погладил ее по волосам и стал вытаскивать шпильки, освобождая обожаемые шелковистые локоны.
- Так и будет, вот увидишь… – Он распустил ее великолепные волосы, чуть отстранил ее от себя и заглянул в зеленые грустные глаза. Чтобы хоть немного успокоить ее и отвлечь, он прильнул к ее губам медленным, ласковым, нетребовательным поцелуем. В ответ она обхватила его за шею, привстала на цыпочки и прижалась к нему, раскрыв уста. Габби задышал чаще и углубил поцелуй, почувствовав, как напрягается его тело, стоило ей коснуться его. Однако было в Эмили то, что заставило его остановиться его. Он замер, приподнял голову и раскрыл глаза. – Ты устала?
Эмили хотела бы сказать правду, но она ужасно боялась, что если и эту ночь проведет в его объятиях, у нее потом не останется сил покинуть. Она никогда не сможет спасти его от себя и того позора, который непременно ляжет на него, если она еще немного останется с ним. Потому ей пришлось солгать.
- Да, – прошептала она, опустив голову. – Я хочу поспать. Ты не против?
Габби улыбнулся ей, готовый на все ради нее. Кроме одного.
- Можно я посплю на твоей подушке? – тихо спросил он, глядя на Эмили, которая тут же подняла к нему свои изумрудные глаза. – Я буду лежать рядом с тобой, и обнимать тебя. Если ты не против. В последнее время моя подушка стала мне совершенно неинтересной.
Эмили была готова по-настоящему расплакаться. Господи, как она любила его! Как сильно ей нужны были его объятия, его присутствие в эту секунду! Поэтому у нее не хватило смелости отказать ему. Эмили с ужасом поняла, что начинает проговариваться, поэтому еще раз быстро поцеловала его, чтобы отвлечь, и отстранилась.
Однако он не позволил ей уйти далеко. Вызвав служанку, которая убрала со стола нетронуты ужин, Габриел помог ей раздеться, оставив в одной ночной рубашке, уложил на кровать и лег рядом, оставив на себе свои подштанники. Эмили повернулась к нему спиной, он обнял ее, положив голову на ее подушку, прижал к своей груди, и, окутанная его теплом, она вскоре заснула.
…Эмили бежала куда-то. У нее перехватывало дыхание… Внезапно, она выбежала на открытую поляну, где стоял одинокий клён. Под ним находился высокий светловолосый мужчина. Увидев его, Эмили почувствовала, как подпрыгнуло сердце. И, подхватив юбки, она устремилась к нему, ощущая непереносимую радость. Она улыбнулась, зная точно, кто там ее ждет. Как часто она мечтала оказаться здесь, обнаружить его под тем самым клёном и подойти к нему. Но она не шла. Она бежала, горя желанием поскорее оказаться рядом с ним. Ее Габриел. Ее любовь.
Но едва она оказалась под кроном древа, как на нее уставились черные ненавистные глаза. Это были не сердце глаза Габриеля. И перед ней стоял вовсе не он. Эмили испуганно вскрикнула и подалась назад, но его рука резко потянулась к ней и больно сжала ей плечо, удерживая на месте. Эмили похолодела, оказавшись лицом к лицу со своим насильником.
- Ты моя! – прорычал Найджел, бросив ее на землю. – Ты всегда будешь моей!
… С криком Эмили проснулась, почувствовав, как кто-то крепко обнимает ее. Она стала вырываться, потому что ей казалось, что Найджел начал преследовать ее и наяву, но до нее медленно стал доходить другой голос. Знакомый, любимый…
- Душа моя, все хорошо, успокойся… Я рядом. – Габриел повернул ее к себе и заставил посмотреть на себя. – Это был всего лишь сон.
Всего лишь сон… Эмили замерла и посмотрела, наконец, на него. У нее от страха и боли так сильно колотилось сердце, что оно готово было разорваться на мелкие кусочки. Она так устала от этих снов. Сны, которые периодически мучали ее. Заставляли каждый раз проходить через немыслимые испытания…
- Габриел, – прошептала Эмили, потянув руку, и коснулась его щеки, пытаясь вспомнить, где находится. Ее действительно настиг плохой сон, но теперь страшное осталось позади. Рядом был Габриел, который тут же вытащил ее из ада, в котором она была приговорена жить. – Габриел…
Он нежно накрыл ее руку своей теплой ладонью и, опираясь о другой локоть, склонился над ней.
- Что тебе снилось? – с тревогой спросил он, обеспокоенно глядя на нее. – Что это было?
Как она могла сказать ему об этом? Как могла еще больше заставлять его страдать, когда завтра ее уже не будет рядом? Эмили вдруг стало так больно, что на глазах навернулись слезы. Это была последняя ночь с Габриелем. Последняя возможность касаться его, обнимать… А она так беспечно позволяет своему прошлому отнимать последние мгновения с ним. Как она могла! Эмили вдруг ужаснулась того, что натворила. Того, что ждало ее впереди. Она сделала глубокий вдох, заставляя все ненужные мысли исчезнуть из головы и свободной рукой обняла его за шею.
Она должна была еще хоть бы немного побыть с ним. Иначе просто умрет, даже не дождавшись завтрашнего дня.
- Это был просто сон… Ничего больше… – Она вдруг притянула его к себе и так крепко поцеловала, что Габби тут же вспыхнул неистовым желанием. Застонав он прижался к ней всем своим телом, давая ей понять, что она делает с ним. Но она от этого не перестала целовать его жарче. – Габриел…
Ее шепот кружил ему голову, но он оторвался от нее и поднял голову.
- Ты устала… тебе нужен отдых…
- Мне нужен ты, – прошептала она, вновь протянув его к себе. – Мне безумно нужен ты, Габриел!
Габби буквально сразили эти ее слова. Она впервые сказала о своих желаниях. Призналась в том, что он нужен ей. И это отозвалось глухой болью в его сердце. И оглушительной радостью. Господи, он на самом деле был нужен ей! Габби не мог в это поверить, но безоговорочно принял ее слова спрятав их глубоко в своем сердце, как драгоценность.
Он взял ее лицо в свои ладони и подарил ей такой бесконечно долгий и страстный поцелуй, что у обоих перехватило дыхание. И участилось сердцебиение. У нее были такие сладкие, такие нежные губы, что он мог целовать ее вечно. Если бы его Эмили, эта бесподобная соблазнительница не стала поглаживать его обнаженную грудь и спину, заставляя его гореть от еще большего желания.
- Эмили… – пробормотал он, скользя губами по ее подбородку, по шее и прижался к ярко выступающей жилке. – Ты уверена?
- Да, прошу тебя не останавливайся, – молвила Эмили, мечтая о том мгновении, когда сможет ощутить на своей коже его горячую кожу. Но так как она была в ночной рубашке, а он в подштанниках, это было невероятно трудно сделать. Запустив пальцы в его волосы, она подняла к себе его голову и снова крепко поцеловала его, так, как научил ей он. В ней вдруг проснулось такое нетерпение, что стало даже больно. Знакомая пульсация возникла внизу живота. Сейчас она хотела его больше всего на свете. Хотела, чтобы он заставил ее позабыть обо всем, кроме жара и огня, которые непременно набросятся на них, если они постараются. Эмили не знала, как убедить его сделать это, подарить ей последнюю ночь. Она была почти в отчаянии, поэтому, потянув руку вниз, и просунув ее под ткань, прикрывающую его бедна, она с невероятной точностью нашла его горячую плоть и сжала своими пальцами. Поначалу мягкий, часть Габриеля стала стремительно наполняться силой по мере того, как она обхватывала его. Боже, так вот как это происходит! Теперь он был невероятно твердым и горячим. Эмили услышала, как шумно задышал Габриел. Она не могла поверить, что осмелилась сделать это, но нисколько не жалела об этом. – Я хочу тебя…
У Габби перехватило дыхание от ее неожиданного прикосновения. Он беспомощно застонал и уронил голову ей на плечо, решив, что ослеп, когда она чуть сильнее сжала его!
- Господи! – выдохнул он, зажмурившись, и притянул к ней поближе свои бедра, стремясь к ней. – Эмили!
У него так сильно колотилось сердце, что оно могло в любой момент выпрыгнуть из груди. Он даже представить себе не мог, что она решиться на такое. Он умирал от наслаждения, которое дарили ему ее дрожащие, неуверенные пальчики, медленно поглаживающие его, сводя с ума. Габби глухо застонал и еще теснее прижался к ней, покрывшись мурашками. Он знал, что долго не выдержит этого. Она сделала все возможное, чтобы он взорвался в любую секунду. Но он не мог позволить себе этого, не слившись с ней, не подарив ей наслаждения, которое она заслуживала. Габби мечтал погрузиться в ее тесные, жаркие глубины и довести их обоих до умопомрачения.
- Эмили! – выдохнул он, схватив ее руку внизу. – Подожди!
Он сжал челюсти, сделал глубокий вздох и оторвал ее руку от себя. Только после этого он смог поднять голову и открыть глаза. И снова она поразила его в самое сердце, когда быстро поцеловала его нижнюю губу, а потом прошептала:
- Я поцеловала твою нижнюю губу. Помнишь, что это означает по твоей теории?
Потрясенно он смотрел на нее, не в силах вместить в себе ту безграничную любовь, которую она заставила его ощущать.
«Когда мужчина целует верхнюю губу девушки, это означает, что он хочет вести их страсть».
Эмили коснулась его нижней губы, тогда получилось, что он прижался к ее верхней. Она хотела его и сказал ему об этом. Она коснулась его так, что чуть не свела его с ума. Боже, он обожал ее! И так сильно хотел, что снова стало темнеть перед глазами. Габби не знал, за какие заслуги небеса послали ему Эмили, но он поклялся, что никогда больше не отпустит ее от себя. Приподнявшись, он быстро снял с нее ночную рубашку, обнажая белоснежную грудь с розовыми вершинками, лег на нее сверху, спуская ниже свои подштанники, и стал осторожно раздвигать ее бедра коленом. Коснувшись губами ее лба, он хрипло молвил:
- Моя теория летит к черту, когда ты касаешься меня.
Он мягко вошел в нее до самого конца и замер. Эмили выгнула спину и протяжно застонала, закрыв глаза. У нее перехватило дыхание. У нее пульсировало всё внутри. Трепет охватил ее с ног до головы, сердце болезненно сжалось. Боже, совсем скоро она лишится всех этих радостей! Она потеряет самое главное в жизни! Она будет скитаться одна до тех пор, пока не помрет возле какого-нибудь камня. Без Габриеля жизнь не имела абсолютно никакого смысла. И теперь, когда он с такой готовностью исполнил ее просьбу, когда заполнил пустоту внутри нее, Эмили затаила дыхание и почувствовала, как слезинка скатилась по виску. Она любила его так сильно, что не могла больше вмещать это в себе. Приподняв дрожащие руки, она крепко обняла его за плечи и прижала к своей груди, умоляя Бога продлить эту ночь. Сделать ее вечной.
- Габриел, любовь моя… – прошептала она, спрятав лицо у него на шее.
Он сделал медленное движение и вскоре сладостная нега заполнила каждую клеточку ее тела. Его губы нашли ее губы. Он поцеловал ее так страстно, так дурманяще и пылко, что Эмили захотелось зарыдать. Она обхватила его бедра своими ногами и смело встречала каждый его удар, вбирая его в себя целиком, стараясь запомнить каждое его движение, его дыхание, его силу и каждое свое ощущение, которое он дарил ей. Которое ей никогда больше не доведется испытать.
Ритмичные движения стали более резкими и глубокими. Габриел осыпал ее всю жаркими поцелуями, доводя до исступления. Это было так прекрасно, так сладко и необходимо, что Эмили не могла подавлять глухие стоны. Вцепившись в него, она начала дрожать. Он мучительно долго вел ее к завершению. Трепет пробегал по всему телу, даря ей неизъяснимое ощущение блаженства, которое совсем скоро должно было обрушиться на нее. И оно обрушилось. Эмили застыла, затаив дыхание, не в силах больше бороться с собой. И тогда сильнейшая дрожь заставила ее содрогнуться. Она забилась в его руках, почти захлебываясь от пронзительного удовольствия, которое заставило сжаться даже пальцы ног.
Эмили услышала, как зарычал Габриел. Он до предела прижал ее к себе, и содрогнулся сам, передавая ей всего себя. Он дрожал так, будто умирал, уронив голову ей на плечо, а потом, издав последний стон, замер в ее руках, позволяя ей обнимать себя. В комнате воцарилась тишина. Были слышны лишь их тяжелое дыхание и треск поленьев в камине.
Когда Габриел, немного придя в себя, поднял голову и посмотрел на нее, он увидел влагу на ее ресницах. Он замер, пережив восхитительные минуты своей жизни, но ужаснулся тому, что мог причинить ей боль! Дрожащими пальцами он стер слезы и хрипло спросил:
- Душа моя, я сделал что-то не так?
И после всего этого он чувствует себя виноватым? Как можно было не любить этого человека? Эмили раскрыла свои глаза, сияющие той невысказанной любовью, которая умрет вместе с ней, и тихо сказала:
- Это было восхитительно.
Габриел долго смотрел на нее задумчивым взглядом. С ней определенно что-то происходило, но он решил не портить эту ночь. Завтра, когда он передаст Ника его родителям и они с Эмили останутся наедине, он непременно поговорит с ней. Настала пора сказать друг другу самые важные слова. Он провел рукой по ее заалевшей щеке и коснулся пальцами нежных губ.
«Я люблю тебя, – подумал он, ощущая мучительную нежность в груди. – Завтра я скажу тебе об этом, и тогда ты решишь, что делать с моим сердцем, которое полностью и без остатка принадлежит тебе».
Она вдруг взяла его руку в свою и прижала к своим губам его ладонь, поразив его в самое сердце.
- Спасибо, – прошептала она, глядя ему в глаза.
- За что? – удивленно вскинул брови Габриел.
«За что, что позволяешь мне любить тебя так, как я этого хочу. За то, что ты есть в моей жизни. За то, что ты подарил мне весь мир. За то, что обнимал меня тогда, когда никто не хотел обнимать меня…»
- За все, – только лишь сказала она, прижалась к его груди и закрыла глаза.
Эмили считала, что прощается с ним. Она убеждала себя, что так будет лучше. Настала пора действительно попрощаться, потому что другой возможности у нее больше никогда не будет.

***
В полдень, когда они остановились возле серокаменного большого дома, Эмили поняла, что они уже в Соулгрейв-корте, в доме Ника. Вчера Габби написал своим родным и предупредил, что они уже едут, чтобы не огорошить их своим неожиданным появлением. По дороге он рассказывал ей, как отец Ника получил свой титул и владения, которые достались ему по ходатайству Веллингтона за заслуги во время войны с Наполеоном. Габби пытался отвлечь ее и другими рассказами о своей семье, но ничто не могло помочь Эмили справиться с волнением, которое после остановки постепенно переросло в настоящую панику.
Потому что это был конец!
Габби помог ей выбраться из экипажа и сжал ее ледяные пальцы, пытаясь согреть их. Но даже этот утешительный жест нисколько не помог ей, потому что Эмили тряслась от одной лишь мысли о скорой встречи со всей роднёй Габриеля. Как она сможет устоять и не провалиться сквозь землю от стыда? Как вынесет их всеобщей ненависти и осуждения?
Снег больше не шел, окутав всю Англию белым покрывалом. И даже вся южная часть страны была занесена снегом, хотя обычно здесь бывало тепло и солнечно. Зима в этом году выдалась весьма необычной. И холодной. Но Эмили не чувствовала холода. Она не чувствовала ничего, глядя на Габриеля, который с беспокойством смотрел на нее.
- Не волнуйся, – мягко велел он, окинув быстрым взглядом Ника, который был прижат к ее груди. – Всё будет хорошо, обещаю. Пойдем.
Эмили нервно кивнула, боясь заговорить и выдать себя.
Неужели это все? Конец их пути? Конец того, что наполнило ее жизнь безграничным смыслом? Дни пролетели так незаметно и быстро, что она не успела попрощаться с каждым из них. Вспомнив тот первый день их встречи, Эмили поразилась тому, каким далеким он казался и что тогда она не желала идти с Габриелем. А теперь она не представляла, как вернётся обратно… Эмили была в ужасе от предстоящего. Ей не было так страшно даже семь лет назад, когда на нее напал Найджел!
Крепко держа руку Габриеля и следуя за ним по широким лестницам, Эмили с болью думала о том мгновении, когда ей придется отпустить его. Она с тоской взглянула на малыша, который сладко улыбался ей. Это было еще хуже, потому что ей предстояло двойное расставание.
«Как я буду жить без тебя и твоего дяди, Ник?» – с мукой подумала она, шагнув через порог двери, которую быстро открыли перед ними.
Они оказались в большом, красивом и светлом холле, где было тепло. И многолюдно, потому что их уже ждали. Эмили не ожидала так скоро встретиться со всеми членами семьи Габриеля, поэтому замерла на месте и, крепче сжав руку Габриеля, взглянула на пару, стоявшую левее. Элегантно одетая женщина, одного с Эмили ростом, взирала на нее любопытными голубыми глазами. Ее блестящие каштановые волосы были уложены в аккуратную прическу, а красивое платье из голубой парчи подчеркивало ее стройную фигуру. Рядом с ней стоял высокий не менее элегантно одетый мужчина с добрыми серебристо-карими глазами и так же пристально смотрел на Эмили, обняв женщину за талию.
Правее их стояла другая пара. Удивительно похожая на первую даму, но чуть моложе, женщина в бирюзовом платье с такими же каштановыми волосами и чуть светлыми голубыми глазами рассматривала Эмили с еще большим любопытством, придерживая рукой тоненькие очки. Эмили тут же поняла, что это были сестры Габриеля, и сжалась еще больше, почти прячась за его спиной. Рядом со второй сестрой стоял такой же высокий, светловолосый и красивый мужчина, каким она помнила его с давних пор.
Брат Эммы! Герцог Пембертон! У Эмили затряслись коленки, когда вся горечь прошлого и все дорогие сердцу воспоминания нахлынули на нее жгучим потоком. Сердце ушло в пятки, и она хотела опустить голову, не в силах смотреть в глаза тем, кому принесла столько несчастья. Не в силах выносить это пугающее, почти осуждающее молчание.
Краем глаза она успела заметить и пожилую пару, стоявшую чуть в стороне от всех и глядевших на них с подозрительно блестящими глазами. Седой, высокий мужчина и чуть полноватая женщина, которая прижимала руку к груди и шумно вздохнула, когда ее взгляд остановился на малыше в руках Эмили. Несомненно это были дядя и тетя Габриеля, которые помогли ему пережить смерть родителей…
Никогда прежде Эмили не было так трудно, как выносить эти минуты. Она понимала, что не имеет права находиться здесь, но Габриел внезапно так сильно сжал ей руку, словно бы хотел заверить ее в том, что она ошибается. Она ожидала увидеть горящие ненавистью и презрением глаза, но не настороженного ожидания!
- Габриел, милый, как я рада видеть тебя, - проговорила стоявшая слева дама.
- Кейт, я… - начал было Габриел, но его прервали.
Эмили была готова вручить хоть кому-нибудь ребенка и выбежать из этого дома, когда послышались громкие шаги в глубине дома, а потом по широкой лестнице вниз сбежали высокий темноволосый мужчина и бледная как полотно женщина с золотистыми волосами.
- Где мой сын?! – прогремел он, с устрашающим видом надвигаясь на них. Его можно было бы назвать красивым, если бы не суровое, потемневшее от ярости лицо. Убийственный взгляд зеленых глаз остановился на Эмили, и он прорычал, оказавшись почти рядом с ними: - Что ты сделала с моим сыном?!
Вздрогнув от ужаса, Эмили попятилась, решив, что отец Ника, - а это был именно он, - хотел разорвать ее на части. Руки его были опасно сжаты в кулаки, сам он дышал так бурно, что широкая грудь могла бы лопнуть от напряжения. Эмили почти что спряталась за спиной Габриеля, пытаясь высвободить свою руку, но в этот момент произошло то, что не ожидал никто.
Габриел преградил дорогу своему зятю и сказал не менее грозным голосом:
- Себастьян, если ты хоть пальцем тронешь ее, я убью тебя!
Себастьян поднял голову и упер в него свой яростный взгляд. Повисла такая звенящая тишина, что стало просто невыносимо. Эмили не могла поверить в то, что натворил Габриел. Он пошел против своей семьи? Как он может поступать так в столь уязвимый для всех момент? Немыслимо! Глупец, зачем он это делает? Только лишь для того, чтобы защитить ее? Но она не стоила того, чтобы рвать священные семейные узы! Скоро она исчезнет из их жизни и никто даже не станет вспоминать о ней!
Эмили заметила бледную женщину, стоявшую позади Себастьяна. Она была измучена и выглядела разбитой и несчастной, но даже это не могло уменьшить силу красоты, которой она обладала. Она была удивительно похожа на Габриеля, и прижимала дрожащие пальцы к губам, чтобы не разрыдаться. Но все же слеза медленно скатилась по ее щеке. Эмили стало безумно жаль ее. Мать Ника с такой болью посмотрела на нее, что у Эмили перехватило горло. Она не могла больше оставаться на месте. Она не могла больше видеть страдания женщины, которая ничем это не заслужила. Решительно отдернув от Габриеля свою руку, Эмили вышла вперед и протянула ей завернутого в одеяльце Ника.
- С… с вашим сыном вс-се в порядке… Вот он.
Не успела она закончить, как Себастьян тут же выхватил крошку из ее рук, прижал к груди и повернулся к жене. Виктория издала глухой стон, подошла к нему, и тут же утонула в медвежьих объятиях мужа, когда тот мгновенно прижал ее к своей могучей груди, зажав их телами Ника, так, словно создавал вокруг него живую защиту. Они молча стояли вот так, склонив друг к другу свои головы, пытаясь поверить в том, что их малыш в целости и сохранности рядом с ним. Послышались глухие рыдания Виктории и хриплый рык Себастьяна.
Это была такая личная, такая трогательная сцена, что Эмили не смогла сдержать собственных слез, радуясь за них, за Ника, зато, что он, наконец, вернулся домой. Проглотив ком в горле, девушка быстро отвернулась и смахнула внезапные слезы с собственных щек. А когда обернулась, родителей Ника, как и малыша, уже не было в холе. Зато все остальные оставались стоять на своих местах. И их любопытные глаза по-прежнему были прикованы к ней. Эмили стало не по себе, но она не смогла сдвинуться с места.
К ее немалому изумлению заговорил единственный знакомый ей здесь человек, нарушив, наконец, тягостное молчание:
- Эмили. – Герцог Пембертон выступил чуть вперед и улыбнулся ей. – Боже, как ты выросла!
Снова взглянув на него, Эмили ощутила давнюю давящую боль в груди. Боже, на секунду ей показалось, что перед ней стоит Эмма! Она не видела Энтони с тех самых пор, как погиб его отец. Эмили нервно сглотнула.
- Милорд, - произнесла она дрожащим голосом, опустив голову. – Рада видеть вас в добром здравии.
- Я тоже рад тебя видеть, - мягко произнес он. – Как поживаешь?
Она помнила его влюбленного в соседскую дочь, но он так и не женился на ней, когда умер его отце. И теперь он был женат на сестре Габриеля. Невероятно, но если бы ни это обстоятельство, она никогда бы не встретила Габриеля!
- Благодарю, хорошо, - наконец ответила Эмили и внезапно ее поразила ужасная догадка: если Габриел знал о том, что с ней произошло, значит и эти люди…
Но этим мыслям не позволили отравить ей жизнь еще больше, потому что заговорила дама, стоявшая левее. Она подошла к ним и к огромной неожиданности Эмили мягко улыбнулась ей. Почти дружелюбно, что поразило девушку в самое сердце особенно после того, что только что произошло.
- Вы выглядите такой бледной, - начала она, взирая на Эмили добрым взглядом. – Вы вероятно устали с дороги. Дорогая, я Кейт, старшая сестра этого потерявшего дар речи полиглота, который даже не думает представлять нас. Как тебе не стыдно, Габби? Я-то думала, что ты говоришь не только на английском. – Голос, переполненный нескрываемой любовью, прозвучал невероятно мягко. Она ласков посмотрела на брата, который всё это время молча стоять рядом с Эмили, и снова продолжила, неожиданно взяв Эмили под руку: - Пойдемте в гостиную. Вам следует выпить чаю, пока для вас готовят комнату, где вы сможете отдохнуть. Вам сразу же станет лучше от травяного чая Алекс. – Тут Кейт взглянула на стоявшую напротив младшую сестру Габриеля. – Это наша Алекс, а с Тони вы уже знакомы. А это, - она указала на красивого темноволосого мужчину, который широко улыбался Эмили и к ее большому изумлению даже подмигнул ей. – Это мой муж Джек.
Поразительно, она представила столько титулованных людей, но назвала всех по именам так, словно бы они были членами семьи Эмили. Подобная фамильярность настораживала и несказанно пугала. Особенно потому, что Эмили не ожидала ничего подобного. Она не хотела, чтобы ее брали за руку, кому-то представляли… И уж тем более не давали вставить хоть бы слово. Она хотела возразить и отказаться, но снова заговорила старшая сестра Габриеля, повернувшись к пожилой паре.
- А это наши дядя Бернард и тетя Джулия, дорогая. С Тори и Себастьяном вы тоже уже познакомились. – Она печально взглянула на Эмили. – Вы не представляете, через что им пришлось пройти, но нас несказанно успокоило письмо Габриеля о том, что о Нике есть, кому позаботиться. – Тут она крепко сжала руку Эмили словно бы в знак признательности. – Но хватит говорить. Идемте. Вам необходимо выпить чай, иначе вы свалитесь прямо здесь. Алекс, из чего сделан твой чай?
- Из меда и мяты.
- Это снимет усталость?
- Непременно.
Эмили не удалось вставить ни слова, когда Кейт (Эмили не знала, как к ней обращаться по титулу), младшая сестра Габриеля Алекс и его тетя увели ее в гостиную.
Габриел посмотрел вслед женщинам, испытывая противоречивы чувства. Он хотел броситься за ними, почему-то боясь отпустить Эмили одну, но его остановил голос Джека.
- Кейт не обидит ее, Габби. Расслабься.
Тяжело дыша, Габби обернулся к ним и устало провел рукой по волосам. Внезапно он ощутил такую усталость, что закружилась голова. И стало болеть в висках. Только этого ему сейчас не хватало…
- Ты выглядишь таким напуганным, Габби, - заговорил дядя, подходя к нему. Он быстро обнял племянника и серьезно заметил: - Неужели ты испугался Себастьяна?
Глядя в такие знакомые, такие добрые глаза дяди, Габби ощутил настоящую радость от того, что он был рядом. Присутствие дяди всегда так много значило для него. Он не превратил произошедшую сцену в фарс и не попытался разрядить обстановку шуткой, потому что видимо понял, как много это все значило для самого Габриеля.
- Мне показалось, что Себастьян готов ударить ее, - наконец произнес он, до сих пор не веря в это.
Он бы на самом деле убил Себастьяна, если бы тот ударил Эмили.
- Он бы ни за что не сделал этого, - уверенно заявил дядя, пристально глядя на Габби. – Как бы сильно не был разгневан.
Габби ощущал себя по-настоящему больным только от мысли убить Себастьяна. Человека, который стал счастьем его сестры, стал его верным другом, членом семьи…
- Себастьян справедливый человек и внимательно читал твои письма, - сказал Тони, подходя к ним. – И знает из твоих слов, какую роль сыграла Эмили во всей этой истории.
- Если бы похитили моего сына, я бы тоже гневался. – Джек покачал головой. – Не суди его строго, Габби. Он места себе не находил. Сколько раз мы с Тони оттаскивали его от коня, когда он собирался броситься за тобой…
Габби тяжело вздохнул.
- Он бы наломал много дров, если бы поехал со мной… - Он с содроганием вспомнил сцену столкновения с похитителями Ника. С Найджелом! Одно это имя вызвало в нем такой гнев, что затряслись руки и потемнело в глазах. – Хорошо, что вы его остановили.
Джек, Тони и дядя быстро переглянулись, затем Джек посмотрел на него.
- Значит, тебе есть, что нам рассказывать. Пойдем в кабинет. Тебе нужно что-нибудь выпить, чтобы прийти в себя, пока не пришел Себастьян.
- Он устроит тебе настоящий допрос, - заметил дядя.
- Я это переживу.
Тони улыбнулся.
- Тебе не привыкать, верно?
И впервые, с тех пор, как он переступил порог дома своего родственника, Габби почувствовал себя по-настоящему дома. И медленно улыбнулся.
- Да, мне есть, что ему рассказать.
_________________

 » Глава 20

Глава 20

Эмили стояла посередине просторной, богато обставленной комнаты, и с ужасом думала, как ей быть.
Чаепитие, которое прошло ошеломляюще, оставило после себя неоднозначные впечатления. Эмили не была готова к такому… Она даже во сне бы не смогла увидеть такой сцены. Неужели было правдой то, что она пила чай в компании с сестрами Габби и его тетей? Причем это проходило в такой дружелюбной атмосфере, словно они давние подруги и встретились после долгой разлуки. Она ведь была виновата в бедах этой сплочённой и любящей семьи. Она была в какой-то степени замешана в похищении Ника. Ее не имели права встречать улыбкой и чаем. Ее должны были выгнать в холодную зиму еще тогда, внизу. Ее должны были встретить, как это сделал Себастьян…
Вместо этого ее отвели в красивую гостиную, напоили чаем и вели с ней беседу так, словно она из этого мира. Словно она не та Эмили, которой было не место среди людей…
Теперь Эмили была в панике. У нее так сильно колотилось сердце, что было трудно дышать. Что же ей теперь делать? Как покинуть этот дом незамеченной? Как ей покинуть Габриеля, не попрощавшись? Сердце вдруг замерло, а потом болезненно сжалось в груди… Эмили остановилась возле широкой кровати и схватилась за деревянный балдахин, на секунду прикрыв глаза. Дыхание оборвалось и застряло в горле. Ей казалось, что земля постепенно уходит из-под ног. Потому что она не знала, как уйти. И как попрощаться с Габриелем…
В этот момент кто-то постучался в дверь. Она резко вскинула голову, почувствовав, как запрыгало сердце. Такие минуты она переживала сотни раз, всегда обнаруживая именно его за дверью. Мог ли это быть он? Неужели она сможет еще раз увидеть его? Будет ли у нее еще хоть бы одна возможность прикоснуться к нему?..
Ее тихий голос прервал незнакомый женский голос за дверью.
- Эмили, можно мне войти?
Сбросив с себя оцепенение, Эмили опустила руку и направилась к двери. За порогом стояла средняя сестра Габриеля, вот почему она не узнала обладательницу голоса. Эмили ахнула и застыла, не ожидая увидеть перед собой именно Викторию. Невероятно красивую женщину, которая была так сильно похожа на своего брата. Те же золотистые волосы и серебристые глаза… Вот почему Эмили изначально приняла Ника за сына Габриеля.
- Я не потревожила вас? – мягко спросила Виктория, виновато глядя на Эмили, а потом мягко улыбнулась. – Вы хорошо устроились?
Эмили какое-то время молча смотрела на нее, мысленно умоляя ее не быть такой дружелюбной. Да что такое со всеми родственниками Габриеля? Почему никто, кроме Себастьяна не думал кричать на ней?
- Д-да, спасибо, хорошо, - пролепетала она, продолжая стоять на месте.
- Я могу войти? – спросила Тори, пристально глядя на девушку, о которой так много успели ей рассказать сестры и тетя. Которая все эти безумно долгие дни заботилась о Нике и в целости и сохранности вернула домой. За которую собирался заступиться Габриел. Которая сейчас так напугано и ошарашенно смотрела на нее. – Эмили, можно мне войти?
- Да, конечно, - быстро сказала она и отошла в сторону.
Тори вошла в комнату и тут же обратила внимание на то, что постель не тронута, а небольшой саквояж гостьи даже не открыт. Когда дверь закрылась, Тори обернулась к застывшей девушке, которая продолжала стоять у двери и вопросительно смотрела на нее. Она оказалась не такой, какой ее описывала Алекс и какой представлял им Габриел в своих письмах. Перед ней стояла необычайно красивая рыжеволосая девушка с невероятно цепкими и умными глазами. Девушка, за которую вступился ее всегда сдержанный брат. Тори до сих пор не могла в это поверить.
- Я хотела бы поговорить с вами, - сказала она, пристально следя за Эмили, которая тут же выпрямилась и насторожилась еще больше.
Зеленые глаза опасно сузились, словно бы она ждала сигнала к нападению.
- Я слушаю вас, - произнесла Эмили, незаметно сжав руки и готовая ко всему. Она надеялась, что хоть кто-то отчитает ее за то, что она была причастна к преступлению. Она выискивала на лице матери Ника хоть какой-то намек на недовольство и гнев, но ничего не могла найти.
- Я хотела, - вдруг виновато начала мать Ника, чем несказанно смутила Эмили, - хочу извиниться перед вами за поведение своего мужа там внизу…
- О нет! – оборвала сестру Габриеля Эмили, пораженная ее словами. – Вы не должны!..
- Я должна, - продолжала настаивать Тори, шагнув к ней. – Себастьян сам сожалеет об этом, но в тот момент… - Она остановилась и покачала головой. – Вынуждена признать, что похищение Ника вывело всех нас из равновесия…
- Вы не должны оправдываться передо мной! – убежденно заявила Эмили, потрясенно глядя на женщину, которая в такой ситуации извинялась перед ней. – Если бы похитили моего сына, я бы рвала и метала… Поэтому вам не за чем извиняться. Я прекрасно понимаю вас и вашего мужа.
- Мы просто хотели как можно скорее вернуть его. Себастьян не причинил бы вам вреда. Поверьте. Он не такой.
Эмили вдруг с горечью улыбнулась.
- О, я бы не стал осуждать его, даже если бы он захотел свернуть мне шею. В конце концов именно мой дядя и брат виноваты в том, что произошло. Это мне следует извиняться перед вами, а не вам…
- Не говорите чепухи, Эмили. Виноваты ваш дядя и брат. Но не вы…
Эмили вздрогнула и сделала шаг назад. Почему ей стало казаться, что на нее надвигаются стены? Почему, ну почему никто не хочет осудить ее? Упрекнуть? Куда она попала?..
- Вы не правы, Виктория!... – начала было она, но ее быстро прервали.
- Тори, прошу вас, зовите меня Тори. Именно так меня называют друзья…
- Я ведь не ваш друг… - жалобно напомнила Эмили, чувствуя, как дрожат колени.
Что с ней происходило? Что происходило с людьми, окружавшими ее?
Тори подошла к ней и взяла девушку за дрожащие руки, которые к тому же были просто ледяными. Глядя ей в глаза, Тори подумала, какие они невероятно зеленые.
- Эмили, я очень рада, что все это непростое время именно вы были с моим сыном и сумели его в целости доставить ко мне. Габби очень любит Ника, только боюсь, он не имеет ни малейшего представления о том, как заботиться о детях. В том, что мой сын и брат благополучно добрались до дома, думаю, есть и ваша заслуга.
- Вы не понимаете! – в отчаянии воскликнула Эмили, отняла руки и отошла от матери Ника на безопасное расстояние. Ей казалось, что она разваливаться на части, потому что она уже не могла понять мир, в котором находилась.
Тори пристально посмотрела на дружащие плечи девушки, начиная многое понимать. Из слов сестер. Из писем Габби. Из личных замечаний.
- Эмили, вы глубоко заблуждаетесь, если считаете, что ничего не сделали. Вы заботились о моем сыне, хотя могли бы этого не делать. Я никогда не смогу забыть вашу доброту. И взамен хочу предложить свою дружбу. Это самое малое, что я могу сейчас сделать.
- Вы не должны так говорить, - едва слышно произнесла Эмили, закрыв глаза. – Настоящая дружба бесценна.
Она это знала, потому что имела бесценную дружбу с Эммой. И навеки потеряла ее…
Слова Эмили поразили Тори в самое сердце. Она не думала обнаружить то, о чем рассказывали ей Кейт и Алекс. Тори вынуждена была признать, что девушка, стоявшая перед ней, настоящая загадка. Чувствуя к ней глубокую признательность и сострадание, видя, как той нелегко всё это, желая успокоить и смягчить ее, Тори подошла к ней и уже боле бодрым голосом сказала:
- Сделаем вот как, вы сейчас немного отдохнете, а потом спуститесь вниз. Перед ужином я бы хотела кое с кем познакомить вас. Хорошо?
Эмили медленно обернулась и столкнулась с теплой улыбкой матери Ника, которая так сильно напоминала улыбку Габриеля. Сердце сжала глухая тоска по нему, а в горле встал густой комок, мешавший говорить, но она пересилила себя.
- Хорошо…
- Вот и отлично. – Тори улыбнулась ей еще раз и развернулась, чтобы уйти, но внезапно остановилась на полпути, словно бы что-то вспомнила, и обернулась. – Мой брат… Надеюсь, Габриел вел себя примерно с вами?
Эмили удивленно посмотрела на нее.
- Что?
Тори улыбкой попыталась отвлечь Эмили, когда снова спросила:
- Я хотела узнать, хорошо ли вел себя с вами Габриел?
Какой странный вопрос. Эмили выпрямилась и пристально посмотрела на Викторию, не понимая, к чему она клонит. И наконец ответила:
- Да.
- Он вас не обижал?
Эмили нахмурилась еще больше.
- Почему вы спрашиваете об этом?
Улыбка Виктории стала шире.
- Я подумала, что если есть, за что отругать его, лучше я сделаю это сейчас, потому что в ближайший год или два я просто не смогу быть сердитой на него.
Эмили проглотила ком в горле, вспомнив все те сотни, тысячи раз, когда она была благодарна Габриелю, а не сердита на него…
- Поверьте, у вас не будет для этого ни малейшего повода.
Виктория какое-то время молча смотрела на нее, а потом кивнула, словно бы сделав какие-то свои выводы.
- Я на это очень надеялась.
Почему Эмили казалось, что за этими словами скрывалось нечто другое? Когда Тори собиралась уже выходить из комнаты, на этот раз ее остановил робкий голос Эмили.
- Виктория?
Тори быстро обернулась. Какая упрямая девочка, так и не решилась назвать ее по особому имени.
- Да?
- Как… - Эмили приподняла руку, а потом в нерешительности сжала пальцы и опустила руку. – Как Ник?
Тори вдруг заметила предательский блеск в глазах девушки за долю секунды до того, как она опустила голову, скрыв свое лицо. В ее голосе было слышно столько боли и тоски, что сердце Тори невольно сжалось. А потом потеплело на душе.
- С ним все хорошо, - мягко заверила она.
Но кажется, это не удовлетворило девушку, потому что она снова спросила:
- Он покушал?
Тори полностью обернулась, когда ответила:
- Он давно покушал и сейчас спит. – Глядя на одиноко стоявшую фигуру, Тори вдруг задалась вопросом, кто на самом деле Эмили? Кто девушка, которую пытался защитить Габби? И которая на самом деле беспокоилась о Нике? Ей было необходимо поговорить с Габби, и как можно скорее. – Эмили, вам тоже лучше немного отдохнуть. Вам нужен отдых…
Дверь тихо закрылась, но Эмили даже не заметила этого, отчаянно борясь со слезами. В голосе Виктории отдаленно прозвучали все те сотни тысяч раз «отдыхай», которые она слышала от Габриеля… Где он сейчас? Думает ли о ней? Будет ли вспоминать ее, когда она исчезнет из его жизни?.. Кто разбудит его, будет держать его за руку, если он снова упадет в обморок? У нее не будет даже возможности выяснить, с чем были связаны его обмороки. Она лишь очень надеялась, что обмороков больше не будет. Очень надеялась…
Эмили хотелось выть, но боль в груди была такой сильной, что она не смогла даже заплакать.
Боже, жизнь готовила для нее совершенно невыносимое испытание!

***

Через два часа в дверь снова кто-то постучался. Решив, что это Виктория, пришла проводить ее вниз и с кем-то знакомить, Эмили медленно направилась к двери, поправляя складки своего нового зеленого платья. Платье, подаренное Габриелем. Ей почему-то захотелось надеть его именно сейчас. Ведь совсем скоро она уйдет из этого дома, оставив тут все свои воспоминания и всё то, что когда-то связывало ее с Габриелем. Один лишь раз, еще один вечер, молило ее сердце. В последний раз позволь себе то, что будет помогать тебе жить до конца твоих одиноких дней. Ведь жизнь одна, а одиночество вечно. Как ты собираешься скоротать ее без воспоминаний?
Повинуясь внутреннему порыву, в отчаянии от того, что это последний вечер с Габриелем, Эмили надела зеленое муслиновое платье. Еще и потому, чтобы соответствовать обществу его семьи. Платье было удивительно красивым, оголяя плечи и верхнюю часть груди. И идеально подходило ей по фигуре. У Габриеля был отменный вкус и острый взгляд. В новом наряде Эмили чувствовала себя немного более уверенной, но едва открыв дверь, вся уверенность улетучилась как дым, потому что перед ней стоял отец Ника собственной персоной.
Отметив, как при его появлении застыла девушка, Себастьян попытался придать своему лицу доброжелательное выражение и откашлялся.
- Я бы хотел проводить вас вниз, - начал он, чувствуя вину за то, что произошло еще совсем недавно. – Если вы позволите.
Эмили даже не знала, что ей следует отвечать. Кажется, большей степени удивления невозможно было испытать после появления Виктории, но вероятно семья Габриеля была способна и не на такое. У Эмили было такое ощущение, что если она и откажется, отец Ника не подумает и рассердиться на нее. Поразительно, но он был вторым мужчиной после Габриеля, который не пытался рассердиться на нее. Даже после той роли, которую она сыграла в похищении Ника.
Может, с самого детства ей внушили неправильное представление о мужчинах?
- Я… я не против, милорд, - наконец ответила Эмили, смущенно опустив голову.
- Зовите меня Себастьян.
Эмили быстро вскинула голову.
- Но…
- Я бы этого очень хотел, - мягко проговорил он, и вдруг суровые черты его лица разгладились, потому что он улыбнулся ей. Отец Ника просил звать его по имени и улыбался ей! Ей, изгнаннице и рыжей приспешнице дьявола! Эмили была поражена в самое сердце, и не могла не отметить, как красив стоявший перед ней мужчина, даже несмотря на белую полоску шрама на его левом виске. – Уверен, моя жена уже успела рассказать вам, как важно обращаться к людям по именам, и как важно иметь особое имя.
Эмили казалось, что она попала в какой-то совершенно другой мир, где говорили на совершенно другом языке. Языке любви, искренности и нерушимой привязанности. То, чего она никогда в жизни не знала. До встречи с Габриелем.
- Нет, она не говорила об этом, - произнесла Эмили, чувствуя какую-то отрешенность от всего мира.
Новый мир, в котором жил Габриел, так сильно манил ее, что Эмили не смогла устоять.
Улыбка Себастьяна стала шире, вероятно от того, что он подумал о жене. И глаза засветились необычной любовью, которую мужчина может испытать к женщине.
- Думаю, она припасла этот разговор для более особого случая. – Себастьян выпрямился и посерьезнел, что немного насторожило Эмили, а потом он начал то, что она меньше всего ожидала: - Я хотел бы извиниться…
- Нет! – тут же воскликнула Эмили, в ужасе приподняв руку. – Вы не должны! – умоляюще попросила она. – Этого совершенно не нужно делать. Поверьте.
Он спокойно выслушал ее. А потом так же спокойно заговорил, словно бы ее слова не имели никакого значения.
- Мужчина никогда не должен выходить из себя перед дамой, какие бы эмоции не обуревали его. Это непростительно. Особенно потому, что вы все это время заботились о моем сыне. Габби неверно истолковал мой поступок внизу, вынудив вас воспринять это как нападение. Я бы не причинил вам вреда. Поверьте.
Не в силах произнести ни слова, Эмили ошеломленно смотрела на мужчину, на отца Ника, который всё же имел полное право разорвать ее на части. Впервые она встречала людей, которые думали, что могут ошибаться, и которые были готовы извиниться за это… Неужели… Неужели с детства ее приучили верить в совершенно ненужные вещи? Чему ее вообще учили?
- Милорд…
- Себастьян, - мягко напомнил он, снова улыбнувшись.
Эмили на этот раз не смогла проигнорировать его просьбу.
- Себастьян, вы… вы имели полное право сердиться на меня. И Габриел… Он не должен был становиться между вами и вашим сыном…
Отец Ника как-то странно посмотрел на нее, когда сказал:
- Он встал между мной и вами.
Эмили покраснела до самых ушей и опустила голову, боясь того, что этого заметили и остальные члены семьи Габриеля. Никто не должен был заметить ее истинных чувств. Особенно Габриел! У нее больно сжалось сердце. Она не хотела уйти, не сказав Габриелю, как сильно любит его, но и не могла сказать ему этого, чтобы у нее была возможность покинуть его…
Отметив, как при этих словах девушка смущенно опустила голову, а потом заметно побледнела, Себастьян решил пока больше ничего не говорить. Он быстро протянул ей руку, решив успокоить и отвлечь ее. Какая странная девушка! Легкоранимая, очень чувствительная, но от нее исходила непререкаемая внутренняя сила, наличие которой нельзя было отрицать. Видимо, только такая девушка и могла позаботиться о Нике. Вспомнив ангельское личико Ника, Себастьян ощутил безграничную благодарность к девушке, которая доставила маленького проказника домой.
- Пойдемте? Внизу, все наверняка уже заждались нас.
Он взял ее руку в свою и повел вниз в гостиную, где собралась вся семья в ожидании ужина. И не только семья.
Эмили на секунду застыла, войдя через большие двери, когда увидела непривычно много людей. Здесь были одетые в вечерние туалеты сестры Габриеля, их мужья и дядя с тетей. И куча детей… И Габриел! Он стоял возле двери так, словно бы ждал ее, и когда Эмили заглянула ему в глаза, у нее задрожали ноги и перевернулось в груди сердце. Потому что она знала, что, возможно, это последний раз, когда она смотрит на него. А он – на нее…
- Все хорошо? – обеспокоенно спросил он, глядя на нее, а затем перевел взгляд на своего зятя. И серебристые глаза вдруг недоверчиво заблестели.
Неужели он подумал, что Себастьян мог обидеть ее, пока они были одни?
- Все хорошо, Габби, - спокойно ответил Себастьян, не отпуская руку Эмили. – Ты же знаешь, что я не обладаю замашками людоеда и ничего не откусил от Эмили. Так что, можешь расслабиться.
Но Габриел напрягся еще больше. Эмили умирала от желания подойти к нему, прикоснуться к нему, успокоить его… Но ее повели вглубь гостиной, к диванам, на которых сидели его тетя, две сестры и вокруг которого собрались детишки. Он остановился перед своей женой, на коленях которой сидела очаровательная белокурая девочка с ярко-зелеными глазами. Миниатюрная копия своей матери.
- Я бы хотел представить вам свою дочь, - сказал Себастьян с обожанием глядя на девочку. – Дженнифер, милая, это мисс Эмили. Поздоровайся с ней.
Девочка спрыгнула на пол, поправила свое белоснежное плотице, присела в умилительном реверансе и ангельским голосом сказала:
- Добрый вечер, мисс Эмили. Как поживаете?
У Эмили на секунду перехватило дыхание. Потому что никто никогда не приседал перед ней в реверансе. Она смотрела на девочку, понимая, что уже обожает ее. Что еще одно существо запало ей в душу. Еще одного человека ей придется вырвать из груди.
- Я… - дрожащим голосом начала она, боясь расплакаться, но девочка быстро прервала ее.
- Я так рада познакомиться с вами! Это правда, что всё это время вы заботились о Нике, а он ни разу не заплакал, хотя и был далеко от мамы?
От нежности у Эмили запершило в горле. Дети всегда заставляли ее чувствовать себя самой уязвимой и одинокой на свете. Девочка ждала ответа, и, пересилив себя, Эмили попыталась улыбнуться.
- Это правда, - тихо произнесла она, сжав руку в кулак для большей храбрости. – Твой брат вел себя очень храбро. И я рада познакомиться с его не менее храброй сестрой.
Лицо девочки озарила солнечная улыбка.
- Как хорошо! А это правда, что дядя Габби научил вас играть в бильярд?
Эмили так сильно потряс вопрос, что тяжесть в груди мигом прошла, а челюсть чуть не отвисла до пола.
Тишину прервал недовольный рык самого Габриеля.
- Какого черта! Откуда она это взяла?
- Тише, Габби, - спокойно приговорила Виктория, с улыбкой глядя на брата. – Ты можешь напугать Дженни. – Тут она взглянула на свою дочурку. – Солнышко, кто тебе сказал такое?
- Я слышала, как Робин жаловался папе на то, что ему приходилось сидеть с Ником, пока дядя Габби учил тетю Эмили играть в бильярд.
Эмили покраснела до корней волос так сильно, что ей казалось, она непременно должна задымиться. Особенно потому, что перед глазами тут же встал бильярдный столик. Взъерошенный и растрепанный Габриел с расстегнутой рубашкой. Его нежные руки и теплые губы… Господи, как давно это было!
Краем глаз она заметила, как побагровело лицо Габриеля.
- Дьявол на его голову, - прорычал Габби, сжав руку в кулак. Он гневно посмотрел на Себастьяна. – Если твой Робин шпионил за мной, я сверну ему шею!
В разговор вступил спокойно стоявший в стороне муж Кейт. Джек подошел к Габби и положил руку ему на плечо.
- Габби, тебе не пристало ругаться в присутствии дам и детей. Успокойся. Кстати, я должен был тебе кое-что сказать. Отойдем?
Он тактично увел в дальний угол разъяренного шурина. Эмили смотрела на этих необычных людей, поражаясь тому, какие они тактичные, терпеливые. Какая их связывает дружба, понимание и теплота. Как странно увидеть такую сплочённую семью…
Внимание Эмили отвлекла другая девочка, чуть старше Дженни с каштановыми волосами и голубыми глазами, которая отошла от Кейт и подошла к ней.
- Можно, я тоже познакомлюсь с вами? Я – Тереза, но все называют меня Тэсса, потому что это моё особое имя. Так сказала тетя Тори, да, тетя?
Виктория улыбнулась девочке.
- Все верно, милая.
Рядом с Тэссой встала маленькая копия Кейт с серо-карими глазами и тоже улыбнулась Эмили.
- А я – Изабелла, мое особое имя Белла, - нежным голоском представилась она, разбивая и так уже разбитое сердце Эмили. Она была явно ровесницей четырёхлетней Дженни. – Я сестра Тэссы. Можно мне тоже с вами познакомиться?
Обуреваемая сотнями различных чувств, Эмили не успела вставить и слово, потому что к ним подбежали двойняшки, несказанно похожие на брата Эммы, герцога Пембертона, мальчик и девочка, и тоже встали перед Эмили. И оба одновременно заговорили:
- А мы Джейн и Джеймс, и тоже хотим дружить с вами.
Сердце Эмили уже не могло бы разбиться еще раз, но внезапно она поняла, как сильно заблуждается, когда к ней прибежал самый маленький из присутствующих детей, вылитый супруг Кейт, обхватил ее ноги своими пухлыми ручками и сладко запел:
- А я Уильям и тозе хоцу познакомица с вами. Вы станете моим длугом?
У Эмили снова запершило в горле. И стало медленно плыть перед глазами. Взгляд этих милых, очаровательных детей, направленных на нее, мог растопить самый крепкий лед. А дети были ее большой слабостью. То, о чем Эмили всегда мечтала. Как она могла отказать в дружбе хоть бы одному из них? Но как она могла предложить им то, что совсем скоро отнимет у них?
Эмили вдруг с ужасом поняла, что готова расплакаться. Она хотела выть, потому что именно такими должны были быть дети. Именной такой должна была быть любящая семья. Ради такой семьи можно было стоять на смерть. Ради таких детей можно было бы отдать сотни жизней…
Сдавленная тяжестью воспоминаний своего детства, Эмили опустилась на корточки, чувствуя режущие удары своего сердца, и погладила малыша Уилла по голове. Воспользовавшись моментом, двухлетний малыш тут же плюхнулся Эмили на колени и обхватил ее шею руками так, что чуть не задушил ее. А потом положил голову ей на грудь и с победной улыбкой посмотрел на своих сестер и братьев, словно бы говоря, что торт достается самому смелому.
Эмили не смогла сдержать улыбку, когда в ответ обняла малыша, ощущая в груди щемящую нежность к нему. Ко всем детям.
- Я буду счастлива стать твоим другом, - наконец удалось произнести ей. Затем она посмотрела на каждого ждущего ребенка. – Другом для каждого из вас.
Уильям стал более удобно устраиваться на ее коленях. Эмили чуть не свалилась на пол, едва удержав егозу.
- Как холошо! – сказал он, взглянув на нее. – Вы поиглаете с нами? У меня есть лошадка. Вы должны увидеть ее. – Малыш посмотрел на Кейт. – Мама, мозно тетя Эмили поиглает со мной и с моей лошадкой?
- Боже, Уилл, немедленно слезь с колен тети Эмили! – сокрушенно заговорила Кейт, сурово глядя на сынишку. - Ты помнешь ее платье! – Увидев, что сын нисколько не реагирует, она встала, подошла к нему и хотела поднять его на руки, но он буквально вцепился в Эмили. – Уильям!
- Все хорошо, - сказала Эмили, нисколько не возражая, чтобы такой ангелочек еще немного помял ее платье.
Платье ее сейчас волновало в самую последнюю очередь. Она хотела еще хоть бы немного почувствовать тепло малыша.
Однако ее слова нисколько не успокоили Кейт.
- Это пока он сейчас ничего не делает, а потом… - Она выпрямилась и грозно посмотрела на своего супруга. – Джек, ты должен немедленно поговорить со своим сыном! Он ведет себя неприлично.
Джек повернулся к ним и с улыбкой посмотрел на сына, затем на жену. Его мягкие глаза светились безграничной любовью, когда он заговорил:
- Обязательно поговорю с ним и объясню, что нельзя сразу прыгать на колени красивой девушки.
- Джек!
Это было двойное восклицание. Кейт и ко всеобщему изумлению Габриеля, который почти буравил зятя стальным взглядом. Джек был абсолютно спокоен, когда сказал.
- Мой сын, к сожалению, пока мал, чтобы добиваться благосклонности леди. – Он медленно повернул к Габриелю голову и добавил как бы между прочим: - Или уводить у другого.
Эмили бы рассмеялась, если бы не ужас предстоящего расставания и боль в груди. Она посмотрела на Габриеля, который тяжело вздохнул, покачал головой, как бы признавая тот факт, что все в его семье чокнутые, и быстро покинул гостиную.
Милый, обожаемый Габриел. Как же сильно он заблуждался. У него была замечательная семья. Именно такой и должна была быть каждая семья. Чтобы ни один ребенок не знал, что такое страх, боль и одиночество. Чтобы никто не боялся цвета своих волос и при желании мог спокойно обнять свою маму, не боясь ее гнева. Где отец мог позволить погладить свою дочь по голове, как это делал сейчас Себастьян, и мир от этого бы не рухнул. И никакой дьявол не смог бы забрать дитя из такой семьи.
Эмили теснее прижала к себе Уилла и на секунду прикрыла глаза, с мукой осознавая, что вся ее жизнь, ее семья, ее представления о мире, мужчинах и их поведении были в корне неверны. О такой семье она в тайне мечтала все свои двадцать три года. Такая семья без лишних слов приняла ее и предложила дружбу.
И такую семью ей предстояло покинуть. Потерять.
Навеки потерять и Габриеля… Человека, который подарил ей все сокровища мира.
_________________

 » Глава 21

Глава 21

Время бежало с неумолимой быстротой, а он так и не успел поговорить с ней. Габби места себе не находил еще и потому, что вся его семья чувствовала, видела его напряжение, возможно, понимала, что с ним происходит, а некоторые и вовсе раздражали его своими шуточками настолько, что начала болеть голова. У него не было аппетита, у него не было настроения. Габби хотелось послать всё к черту, вскочить из-за стола и увести из столовой Эмили для того, чтобы расставить все точки над i.
Он и забыл, что купил некогда ей платье, но как раз именно сегодня она и надела муслиновый наряд, который так соблазнительно подчеркивал каждый изгиб ее стройного тела, что ему было непросто смотреть на нее. Аккуратно уложив волосы, она стала такой прелестной, такой обворожительной, что невозможно было оторваться от нее. Как же ей шёл наряд! И как точно он угадал с размером!
Но к его большой досаде, как бывает в особых случаях, детей позволили поужинать с взрослыми. Они приставали к Эмили многочисленными вопросами, не давай ей как следует покушать. А она вероятно с утра так и не проглотила ни кусочка. Габби знал это наверняка, потому что чувствовал ее напряжение.
- Тетя Эмили, вы неважно выглядите, - вдруг сказала Тэсса, сидя рядом с Эмили. Габби встревоженно поднял голову и посмотрел на нее. – Это вас Уильям так сильно утомил?
Эмили действительно была немного бледна. И почему-то напоминала ту пугливую и настороженную девушку, какой она предстала перед ним в начале их пути. Габби хотел встать и подойти к ней, но остался сидеть на месте, заметив взгляды всех своих родных, направленных на нее, от чего Эмили еще больше смутилась.
Она натянуто улыбнулась, но все же мягко ответила:
- Нет, дорогая, твой брат нисколько меня не утомил.
Габби видел, с какой теплотой она смотрит на детей. По-особенному. Почти как на Ника. Почти, потому что Ник был для нее исключением.
- Видишь, Тэсси, тете Эми нлавятся мои лассказы! – радостно воскликнул шепелявый малыш, с обожанием глядя на Эмили.
Он сидел по другую от нее сторону, и Габби увидел, с какой безграничной нежностью, Эмили потянулась и погладила Уилла по голове. И как при этом засветилось лицо малыша. Удивительно, как легко ей удавалось найти общий язык и ладить с детьми. Как бы она ладила с детьми, если бы они были ее собственные? Эта мысль почему-то настолько сильно взволновала Габби, что он быстро потянулся к бокалу с вином.
Тэсса тем временем раздраженно посмотрела на брата.
- Ты всегда всем морочишь голову своими рассказами.
- А ты всегда молочишь голову своими лисунками! – не остался в долгу Уилл.
- Дети! – строго проговорила Кейт, взглянув на старшую дочь. – Тэсса, милая, ты ведь старшая и не должна пререкаться с братом.
- Да, мама, но… - Она грустно посмотрела на Кейт. – Я тоже хочу поговорить с тетей Эмили.
Почему все дети так упорно называли ее тетей? – гадала Эмили, с щемящей нежностью глядя в умоляющие глаза всех племянников и племянниц Габриеля, которые навечно запали ей в душу. Никого она не могла обделить своим вниманием, которого так упорно добивались, поэтому повернулась к Тэссе.
- Я слышала, ты умеешь хорошо рисовать. Кто тебя научил этому?
Лицо малышки вдруг засияло так, будто ей подарили пони.
- Правда вы слышали об этом? Вам дядя Габби рассказал об этом?
Габби вдруг застыл, ожидая, что она посмотрит на него. Но она даже не повернула в его сторону свою голову. Что немало удивило его. И задело. Что с ней творилось? Неведение постепенно начинало сводить его с ума. Боже, когда закончится этот чертов ужин?!
- Да, - наконец ответила она. Голос ее прозвучал очень нежно. По-особенному нежно. – Он говорил, что у тебя хорошо получаются слоны.
- Он так говорил? – послышался удивленный голос Джека, который быстро взглянул на Габриеля и улыбнулся. Взгляд его был такой понимающе, что Габби захотелось разбить об его голову всю посуду на столе. Заметив гневное выражение лица Габби, Джек перестал улыбаться и добавил: - Мне показалось, что это была крыса. Только без хвоста.
- Это была не крыса, папа, - обиженно сказала Тэсса, став серьезной. Она посмотрела на дядю. – И это был не слон, а лошадь, которую я не успела дорисовать.
- И чья это была лошадь, милая? – заинтригованно вступила в разговор Тори, взглянув почему-то не на девочку, а на прямо сидящую Эмили.
Габби всегда боялся вопросов Тори. Потому что в них бывал такой скрытый смысл, который давал ей больше ответов, чем ты об этом подозревал.
- Это была лошадь дяди Габби.
- Когда это ты видела коня дяди Габби? – спросил самый смышленый из детей Джеймс, сын Тони. – Он ведь всегда летом приезжал к нам и катался на коне папы.
- Верно, - согласно кивнула его белокурая сестра, сидящая рядом.
- Ну, это был конь дяди Тони, но в тот день, когда я рисовала его, дядя Габби катался на нем, значит тогда он принадлежал ему.
- Когда это ты успел взять моего Ареса, а Тэсса к тому же еще и успела нарисовать тебя на нем? – озадаченно спросил Тони, повернувшись к шурину. – Ты же всегда приезжал к нам только на один день, и сразу же уезжал.
Габби сильнее сжал бокал в своих руках. Боже, у него действительно была ненормальная семья! Он жестко посмотрел на Тони, но к его большой неожиданности за него ответила Тэсса.
- Дядя как-то говорил мне, что должен каждый год проверять, как поживает клён.
Сердце Габби замерло в груди, когда он посмотрел на Эмили. И она, наконец, взглянула на него. В груди вдруг всё перевернулось, когда он заглянул в понимающие, самые обожаемые, самые дорогие изумрудные глаза, сияющие безграничной нежностью. Его охватила такая непереносимая любовь к ней, что перехватило дыхание. Невероятно красива и бесконечно одинокая Эмили. Его Эмили…
Почему же после возвращения домой ему стало казаться, что он может потерять ее? Почему она смотрела на него так, что больше никогда не увидит? Черт побери, когда же он сможет поговорить с ней?!
- Какой еще клён? – послышался голос Джека.
Габби ни за что бы не стал отвечать на этот вопрос. И только Эмили поняла, что это за клён. Куда он ходил каждый год после их первой встречи. Ему вдруг так нестерпимо захотелось подойти к ней, обнять и поцеловать, что затряслись руки. Ему казалось, что прошла целая вечность с тех пор, когда он касался ее. Имел возможность беспрепятственно делать это.
Его спас дворецкий, который вошел в столовую и подошел к Виктории. Он что-то быстро сказал ей, она встала, извинилась и удалилась. Разговор был исчерпан. Все вернулись к еде, но Габби смотрел на свою тарелку так, будто там лежала змея. Черт, что ему делать?
Ровно через десять минут в столовую снова вошел дворецкий и на этот раз подошел к Эмили.
- Мисс Эмили, миледи просит вас подняться в детскую, потому что ей нужна ваша помощь.
Все изумленно уставились на Харрисона, а Себастьян взволнованно вскочил на ноги.
- Что-то случилось, Харрис? Что-то не так с Ником?
Дворецкий улыбнулся и попытался успокоить хозяина.
- Всё в порядке, милорд. Просто миледи не может уложить молодого виконта.
Себастьян ошарашено посмотрел сначала на дворецкого, затем на Эмили.
- Простите, - сказала Эмили, положив на стол свою салфетку. – Мне нужно идти.
Когда дворецкий и Эмили вышли, Себастьян повернулся к Габриелю.
- Что это было?
- Ничего особенного, - спокойно ответил тот, выпрямившись на стуле. – Просто ежевечерние трюки твоего сына. Он всегда требует к себе Эмили, чтобы та рассказала ему сказки.
Удивление Себастьяна переросло в изумление.
- Она рассказывает моему сыну сказки на ночь? – произнес он так, словно его заставили произнести непонятную фразу на совершенно неизвестном языке.
Габби встал.
- Да, Ник не может заснуть без нее. – «Как и я», вдруг подумал он. – Ему нравится ее голос, - поспешно добавил он, бросив на стол салфетку. – Простите…
Он шагнул к двери, не видя больше повода находиться в столовой. Он должен был привести в порядок свои мысли до того, как головная боль окончательно овладеет им.
Он должен был найти способ удержать Эмили. Любой ценой. Иначе как он сможет жить без нее? И как она проживет без него? Кто будет оберегать, защищать и смешить ее? Кто поможет ей мечтать и любить свои рыжие волосы?
Но захочет ли она остаться с ним? Нужен ли он ей? Хоть немножко?..

***

Эмили вошла в слабоосвещенную красиво обставленную комнату и тут же увидела Викторию, стоявшую возле детской кроватки, в которой плакал малыш. При ее появлении Виктория быстро обернулась и с облегчением улыбнулась ей.
- Как хорошо, что вы пришли. Идите сюда. – Она рукой подозвала Эмили ближе к себе. – Весь день он был каким-то странным. Днем я его без труда уложила спать, а сейчас он беспрестанно плачет и не хочет спать. Я не знаю, что мне делать, - в отчаянии добавила она, с надеждой глядя на Эмили.
Девушка быстро подошла к кровати и увидела, наконец, грустного малыша, который как обычно требовал, чтобы ему рассказали сказку. Когда Ник заметил Эмили, он вдруг перестал плакать, стал махать ручками и к общей неожиданности улыбнулся ей.
Виктория потрясенно посмотрела на Эмили, словно не веря собственными глазами.
- Что?... Что это только что было? – ошарашенно спросила она, глядя то на сына, то на Эмили.
Взглянув в бесконечно дорогие серебристые глаза Ника, Эмили испытала сильнейшую боль и любовь одновременно. Боже, она даже не надеялась хоть бы еще раз увидеть его! От облегчения у нее повлажнели глаза. Эмили протянула руку вперед, и Ник тут же схватил ее палец своими крошечными и цепкими пальчиками. У Эмили сжалось сердце от безграничной нежности к нему. Ей было трудно говорить, но она пересилила себя и ответила Виктории.
- Он не может заснуть, пока ему не расскажут сказку.
- Но я рассказывала ему сказку! – в отчаянии воскликнула Тори, отметив, что ее сын при этом даже не вздрогнул.
Эмили улыбнулась Нику, осторожно взяв его за ручку.
- Он почему-то хочет, чтобы это делала я.
Золотистые брови Тори поползли вверх.
- Да? – она изумленно взглянула на совершенно счастливого сына, вынужденная признать, что о ней Ник уже полностью забыл, сосредоточившись на другой. Тори никак не могла в это поверить и медленно покачала головой. По крайней мере она убедилась, что с ее сыном все в порядке и что он не болен. – Тогда рассказывайте, - сказала она, отходя от кроватки. – Не буду вам мешать. Если я понадоблюсь, сразу же зовите меня.
Эмили знала, что ей никто не нужен, чтобы уложить Ника. Она сильнее сжала крохотную ручку, чувствуя острую боль в груди. У нее першило в горле, но она улыбнулась малышу сквозь слезы, которые все же побежали по бледным щекам. Подумать только, она на самом деле больше никогда не увидит его. Никогда не заглянет в эти обожаемые хитрые глаза. Никогда не ощутит тепло крохотного тельца. Никогда не сможет ему рассказать ему сказку.
- Мой милый, - прошептала она, проглотив ком в горле. – Я так скучала по тебе! – В ответ малыш улыбнулся ей и схватил руку Эмили другой рукой, давая понять, что и сам ждал встречи с ней. Это поразило девушку в самое сердце. Она склонилась над ним и провела рукой по его лобику. – Ты знаешь, я познакомилась с твоей сестрой, а еще с твоими кузенами и кузинами. – Лицо Ника вдруг так помрачнело, а нижняя губа стала предательски дрожать так, будто бы он сейчас заплачет. Эмили не смогла сдержаться и глухо рассмеялась. – Ты что это, решил, что я забуду тебя? – Замерев, Ник с надеждой смотрел на нее. Эмили погладила на этот раз его по щеке. – Они конечно самые милые создания на свете, но я всегда больше всех на свете буду любить только тебя. Теперь ты доволен? – Малыш медленно заулыбался и потянул к себе руку Эмили, видимо довольный ее ответом. Эмили с любовью покачала головой. – Габриел верно говорил, ты самое хитрое создание на свете. Ну что, рассказать тебе о том, что сталось с тремя царевичами?..
Поглощенная беседой, Эмили не расслышала, что входная закрылась только тогда, когда она стала рассказывать сказку.
Тори направилась вниз, испытывая сотни различных чувств. Она была озадачена. И поражена тем, что только что произошло. Невероятно, но ее сын должен был увидеть Эмили прежде, чем заснуть!
Заглянув в столовую, Тори увидела там только своего мужа, Джека и Тони. Алекс и Кейт пошли укладывать детей, а Габби куда-то ушел. Не получив ответа на вопрос, где же Габби, Тори пошла искать именно его, понимая, что есть вопросы, которые нужно обсудить еще до рассвета. Вопросы, которые могли многое прояснить и решить.
Как ни странно, но она обнаружила брата в задней части дома в небольшом зимнем саду, который спроектировала для нее Алекс. Довольно уединенное, но очень зеленое и красивое место, куда обычно приходили, чтобы побыть в тишине. Габби неподвижно сидел в кресле, закрыв лицо руками и тяжело дыша. Тори было непривычно видеть его таким подавленным. Почти потерянным. Он многое перенес, много страдал. И хоть был младше всех, все трудности он переносил с особой храбростью и мужеством. Он никогда не показывал свою уязвленность и боль после смерти родителей. Иногда Тори казалось, что он до сих пор страдает об этого, но он никогда не говорил об этом.
И почему-то на этот раз Тори была уверена, что одиночество и отрешенность, которые сковали его, были вызваны совершенно другими причинами. Этому было одно простое имя, которое уже теперь знали все дети. Особенно Ник.
- Вот ты где, - сказала она мягко, так, чтобы не напугать брата. Тот все же встрепенулся, выпрямился и быстро убрал от лица руки. – О чем задумался?
- Тори? Что ты здесь делаешь? Я думал, что ты укладываешь Ника.
Он быстро посмотрел ей за спину, словно ожидал увидеть там кого-то еще. Тори попыталась сделать вид, что не заметила этого.
- Я тоже так думала, пока он не расплакался настолько, что я была вынуждена послать за Эмили. И теперь она укладывает его. – Тори подошла и присела на мягком диване напротив брата. – Ты бы это видел: едва Ник заметил ее появление, он перестал плакать и так широко улыбнулся ей, что я почувствовала себя по-настоящему преданной.
Габби вдруг медленно улыбнулся. Впервые с тех пор, как вернулся домой. И Тори не могла не отметить этот факт.
- Могу себе это представить, - сказал он.
- Неужели? – скептически спросила Тори, пристально глядя на него.
- Да. Как ни странно, но за это небольшое время они оба очень сильно привязались друг к другу. Эмили очень любит его.
В его голосе было столько тепла. И столько нежности. А глаза были наполнены такой невыразимой грустью. Тори нахмурилась еще больше.
- И кажется мой сын неровно дышит к ней. Поразительно, но он уже с пеленок приударивает за девушками. Если так и дальше пойдет, мой сын вырастит настоящим ловеласом.
- О, не беспокойся, - совершенно серьезно заявил Габби. – Я уже разговаривал с Ником, и он знает, что Эмили – моя.
Габби резко замолчал, поняв, что сказал лишнее. А ошеломленный взгляд сестры еще больше усугубил ситуацию.
- Что ты сделал?
В этот момент в комнату вошли Кейт и Алекс. Только их ему сейчас не хватало! Тишина зимнего сада благотворно повлияла на него, немного утихомирив головную боль. Но при появлении сестер, шея еще больше напряглась. Габби выпрямился в кресле и отвернулся от них.
Что нисколько не подействовало на Кейт, которая с улыбкой взглянула на брата, затем на младшую сестру.
- Алекс, кажется, мы пропустили все самое интересное. – Она снова посмотрела на брата. – Милый, ты не будешь так любезен начать все с самого начала? Я хочу знать все.
- Кейт!
Габби заскрежетал зубами, поняв, что сестры загнали его в ловушку, из которой ему будет чертовски сложно выбраться.
- Габби как раз мне рассказывал, - заговорила Тори, как ни в чем не бывало, - как мой сын привязался к Эмили, а ему это не понравилось, и он предупредил Ника, что Эмили принадлежит ему.
Кейт присела на диване рядом с Тори и внимательно посмотрела на брата.
- О, и как на это отреагировал Ник?
- Кейт! – более грозно воскликнул Габби, теряя терпение.
- А Эмили? – не сдавалась Кейт. – Она знает, что принадлежит тебе?
Казалось бы, вопрос должен был вывести Габби из себя, но он вдруг застыл, осознав, что так никогда и не говорил ей, что она принадлежит ему. Весь его гнев мигом улетучился из него. Габби ощутил себя дряхлым, уставшим стариком, который опирался на ничтожную трость. Опустив голову, он уперся локтями о колени и сокрушенно покачал головой:
- Нет.
На этот раз Кейт промолчала, хотя Габби и понимал, что так она старается разрядить обстановку и избавить их от сковавшего напряжения. Тишину в комнате нарушила Алекс, усевшись по другую сторону от Тори на диване.
- Как она жила все эти годы?
Габби взглянул на нее. Он и забыл, что Алекс знала грустную историю Эмили. Едва вспомнив о ее рассказе, как глухая ярость медленно стала возвращаться к нему. Рука непроизвольно сжалась в кулак, готовый ударит по мерзким рожам каждого члена семейства Эмили.
- Ее сослали в глухую деревню в Ланкашире, как самую настоящую изгнанницу. Она жила так с тетей, с единственным человеком, который заботился о ней по-настоящему. Не знаю, как, но жители деревни узнали о том, что с ней произошло, и отвернулись от нее. А местный викарий!.. – Его рука сжалась так сильно, что побелели костяшки пальцев. Сердце гневно колотилось в груди. – Он велел ей больше не приходить в церковь, потому что она, видите ли, оскорбляла своим присутствием чувства прихожан, будь он проклят!
- Какой мерзавец! – потрясенно воскликнула Кейт. – Как можно запрещать ходить в церковь? – Она вдруг повернулась к Алекс. – Милая, расскажи нам, наконец, откуда вы с Габби знаете эту девушку.
Алекс медленно поправила свои круглые очки прежде, чем осторожно заговорить:
- Ее семья живет по соседству с Пембертоном, а Эмили была лучшей подруги Эммы, сестры Тони.
Тори заинтересованно посмотрела на сестру.
- А почему была? Они больше не дружат?
- Эмма была очень привязана к ней…
- Да Эмма была единственным человеком на свете, которая понимала и любила Эмили! – воскликнул Габби и, не в силах усесться на месте, вскочил с кресла и подошел к окну, встав спиной к сестрам. Его всю колотило от гнева и боли за Эмили.
- Да, - тихо сказала Алекс, с беспокойством глядя на трясущиеся плечи брата. – Эмма очень сильно переживала, когда Эмили уехала…
И снова рык Габриеля прервал ее.
- Черт побери, она не уезжала, ее вышвырнули из дома, как ненужную вещь! Ее родители без зазрения совести отказались от нее, бросили на произвол судьбы и не пошевелили и пальцем, чтобы помочь убитой горем дочери!
Алекс долго смотрела в спину брата, прежде чем рискнула спросить:
- Что тогда произошло?
Габби прикрыл глаза, не в силах смотреть на медленно падающие хлопья снега, которым полагалось утешать своего зрителя, а не усугублять переживания.
- Я видел ее за день до того, как это произошло, - наконец, заговорил он хриплым от муки голосом, который поразил сестер в самое сердце. – Тони разрешил мне тогда взять его лошадь, чтобы покататься, и я случайно набрел на поляну, где сидела Эмили. – Перед глазами встала до боли дорогая картина. – Она сидела под кленом. Такая одинокая, уязвимая. И такая красивая… - Его Эмили! Любовь всей его жизни. Габби поражался, как все же тогда сумел отпустить ее. – Она разрешила мне остаться. Я присел рядом с ней. Она читала книгу о суевериях. Я подумал, что она странная, но потом понял, что она просто потерянная. Она читала книги, чтобы в них найти ответы на свои вопросы, потому что никто из ее семьи не помогал ей постигать мир. А если это и делали, то отравляли всё то, что может украсить жизнь. Она хотела понять, почему цвет ее волос может вызывать такое отвращение ее родных и почему это отталкивает от нее людей. – Его рука снова сжалась в кулак. Он открыл глаза и посмотрел в темноту ночи. – Отец называл ее дочерью дьявола, а мать постоянно терроризировала ее и требовала, чтобы она перекрасила свои отвратительные волосы.
- Боже, что за жестокость! – не выдержала Кейт, положив руку себе на грудь. – И все потому, что она рыжая? У нее прекрасные волосы! Как можно говорить такое собственной дочери?
Габби вдруг ощутил такую глубокую признательность к Кейт, что сдавило в груди. Он, наконец, повернулся и посмотрел на нее, безгранично благодарный судьбу за то, что у него были сёстры.
- Спасибо… - пробормотал он, впервые понимая чувства Эмили, когда она стремилась поблагодарить его.
Кейт замерла, увидев в глазах брата такую боль, что стало трудно дышать. Она хотела встать, подойти к нему и обнять его. Он напоминал ей того потерянного и одинокого мальчика, который только что потерял родителей. Но теперь перед ней стоял уже не мальчик. Это был мужчина, страдающий за судьбу девушки, которую привел с собой домой. Судьба которой вызывала в нем такие глубокие страдания. Боже, это могло означать только одно!
- Как долго ты был с ней тогда? – тио спросила Кейт, с болью глядя на брата.
- Я… - Габби откашлялся и выпрямился, пытаясь взять себя в руки. – Не помню, но достаточно долго, чтобы захотеть свернуть шею ее родителей! Боже, - простонал он, опустив голову, и провел ладонью по растрепанным волосам. – Я должен был проводить ее до дома, ведь она была одна, и было опасно гулять одной по пустынным местам! Если бы я сделал это, ничего бы этого…
- Подожди! – не сдержалась Алекс и встала, изумленно глядя на него. – Ты что же, винишь себя за то, что с ней произошло?
Кейт тоже встала, глядя то на брата, то на младшую сестру.
- Что с ней произошло?
Алекс пришла на помощь Габби, который не смог бы сам поведать об этом.
- Друг ее брата, тот еще мерзавец, напал на нее, подвергнув жуткому насилию, а ее родителям сказал, что она сама соблазнила его. Все члены ее семье поверили ему, а ее выгнали из дома за то, что по их мнению она опозорила их.
- Боже мой, - одновременно выдохнули Кейт и Тори, пораженно глядя на брата.
- Именно этот мерзавец и ее брат похитили Ника! – гневно прорычал Габби. – Они привезли малыша к ней, запугали и велели присматривать за ним, пока они не запутают следы и не оторвутся от моей слежки.
- Господи, - снова выдохнула Тори, поднявшись на ноги. Такого поворота событий она даже не ожидала. Из писем брата она уже знала, кто стоит за похищением Ника. Кто все это время желал зла ее семье, но даже не смогла бы предположить, какую роль во всем этом сыграла Эмили. Бедная девушка! Девушка, которую ее брат знал так много лет. И хотел каждый год найти под клёном. – Как можно было не поверить собственной дочери? И как можно было так легко отказаться от нее? Никто так и не смог защитить ее?
- Нет, она была вынуждена защититься сама! – Гнев Габби, как и головная боль, быстро усиливались. – Какое счастье, что я подарил ей тогда свой перочинный нож! Только благодаря этому она смогла спастись, но даже это обернулось против нее, потому что родители обвинили ее в том, что она сделала хромым этого…
- Боже, Габриел, подожди, - прервала его ошеломленная Тори. – Ты отдал ей тот самый нож, который дарил тебе отец на десятилетие?
Ножик, с которым он никогда не расставался.
- Да, - совершенно спокойно ответил он, будто не видел ничего особенного в том, что лишился столь значимой для него вещи. – И слава Богу, что я это сделал, потому что она вовремя вонзила нож в ногу мерзавца, который чуть было не изнасиловал ее.
- Какая молодец! – сказала Кейт, искренне радуюсь за Эмили. Но последние слова брата насторожили ее. – Подожди, ты сказал, «чуть было не изнасиловал», а Алекс сказала, что Эмили подверглась насилию. – Она как-то странно посмотрела на Габби. – Это значит, что насилия всё же не было?
- Да, - ответил Габби, не подозревая о том, что от него хотят услышать совсем другое.
Кейт сделала шаг в его сторону.
- Эмили рассказала тебе об этом?
- Нет…
- Тогда, как ты узнал, что насилия не было? Ведь в этом случае получается, что она оставалась…
- Черт побери, Кейт! – не на шутку разгневался Габби, решив, что сестры сомневаются в невинности Эмили. – Она была тогда слишком молода, чтобы знать, что это такое! И была испачкана чужой кровью, поэтому была вынуждена поверить лживым словам негодяя. Все эти семь лет она полагала, что обесчещена, хотя на самом деле до недавних пор даже не умела целоваться.
Кейт долго смотрела на него, получив все ответы на свои вопросы. А потом медленно улыбнулась и сказать Габриелю то, что не рискнула бы сказать никто.
- То есть, ты хочешь сказать, что теперь она очень хорошо целуется?
Габби вдруг замер, поняв, что только что произошло. Он смотрел на сестру со смесью гнева и изумления, а потом сокрушенно покачал головой. Если бы на месте Кейт стоял другой человек, он бы разорвал на части любопытного смельчака. Но Габби знал, что Кейт действовала без умысла.
- Боже… - выдохнул он.
Кейт это не остановило, потому что она задала еще один вопрос:
- Неужели она была невинна?
- Черт побери, Кейт, если я говорю, что она была невинна, значит это так!
На этот раз Кейт промолчала, но легкая улыбка на ее губах сказала о многом. В воздухе так и витали слова: «Она была невинна до недавних пор, что можно было выяснить лишь одним способом».
Габби застонал, подошел к своему креслу и буквально упал в него, ощущая небывалую усталость и растерянность.
- Не могу поверит, что вы заставили мне сказать такое!
Видя состояние брата, Тори решила немного отвлечь его.
- Габби, милый, как получилось так, что она поехала с тобой?
Габби устало закрыл глаза.
- В тот день я не узнал ее, слишком тревожась за Ника.
- А она узнала тебя? – послышался осторожный вопрос Кейт.
Габби все ж ответил.
- Нет.
- Тогда как же она согласилась поехать с тобой?
Габби открыл глаза и посмотрел на сестер, удивляясь над странным вопросом.
- Не она решила ехать со мной. Я считал, что она причастна к похищению Ника и взял ее с собой, чтобы потом сдать судье.
Как глупо это прозвучало из его уст теперь, когда столько всего связывало его и Эмили!
- И как ты взял ее с собой? – осведомилась Кейт, пристально глядя на Габби. – Если вы не узнали друг друга, тогда вы были врагами. Ты связал ей руки и ноги?
Когда Габби взглянул на нее, Кейт ожидала увидеть гнев в его глазах, но он казался по-настоящему задумчивым, когда ответил:
- Нет, она сама пошла за мной.
И ведь правда, вдруг подумал Габби, вспомнив тот день. Он не тащил ее к экипажу, да и она нисколько не сопротивлялась. Тогда почему она согласилась поехать с ним, если тоже не узнала его?
- Зная, что ты сдашь ее судье? – это был уже вопрос Алекс.
Габби вскинул голову и пораженно смотрел на сестер, которые обратили его внимание на факт, упущенный им самим. Факт, который мог многое прояснить. Внезапно заговорила Тори, глаза которой светились теплотой и пониманием.
- Сколько времени побыл у нее Ник, прежде чем ты нашел ее?
Габби нахмурился.
- Около двух дней…
- И она всегда рассказывала ему сказки на ночь?
- Да. – Габби вдруг с грустью подумал, что она так и не дорассказала историю про трех царевичей. – Ник просто влюблен в нее, обожает ее голос. Даже в экипаже она рассказывала ему сказки, чтобы он уснул. А когда он просыпался и не видел ее рядом, начинал так надрывно плакать, будто его четвертуют.
- Что еще делал мой сын?
- Он всегда требовал ее присутствия, а Эмили была только рада угодить этому хитрецу. А когда у него начались колики, она места себе не находила и ухаживала за ним, давая укропной воды, пока он не успокоился. И вместо того, чтобы потом отдыхать самой, она стирала его пеленки, которые сама же соорудила для него, порезав пару простыней еще в своем коттедже.
- Что она сделала? – изумленно спросила Алекс, глядя на брата, который всё еще ничего не понимал.
- Да, я отругал ее за это, но она… - Наконец, он увидел странные взгляды сестер, направленные на него, и выпрямился. – Подождите, что это с вами?
- Габби, - заговорила мягко Тори, сделав шаг в его сторону. – Как считаешь, о чем думает девушка, которая полагает, что обесчещена и что никто никогда не возьмет ее в жены? Если только она сама захочет выйти замуж, учитывая всё то, что с ней сделали. Что думает девушка, которая смотрит на чужого ребенка и знает, что сама никогда не станет матерью? – Увидев, как расширились от потрясения глаза Габби, Тори тихо добавила: - Она пошла с тобой, не зная тебя, только для того, чтобы в целости и сохранности вернуть мне Ника.
Габби вдруг ощутил такую боль в груди, что стало трудно дышать. Вот почему она всегда смотрела на Ника с такой грустью! Боже, почему он сам не подумал об этом?! Он должен был догадаться! Чтобы помочь ей. Помочь ей мечтать, отбросить сомнения, страхи прошлого. Он должен был помочь ей увидеть светлое будущее. С ним!
Однако теперь не было важно то, почему она пошла с ним. Ради Ника или нет, но теперь Габриел хотел, безумно желала, чтобы она осталась ради него самого. Из-за него. Он провел рукой по совершенно спутанным волосам.
- Боже, я люблю ее! – проговорил он с мукой в голосе, закрыв глаза. – Я не смогу отпустить ее… Я не отпущу ее!
Сестры быстро переглянулись друг с другом, отметив при этом, как предательски поблескивают глаза каждой. И даже Алекс не смогла это скрыть за линзами своих очков.
- Милый, - заговорила Кейт, проглотив ком в горле. От радости за то, что брат наконец нашел свою истинную любовь. Что он больше никогда не будет одинок. Они всегда говорили с сестрами о том, как бы устроить его жизнь после приезда домой. В дом, откуда он уехал после смерти родителей будучи десяти лет, и посещал довольно редко. Дом, который вызывал столько боли и воспоминаний. Какое счастье, что он нашел девушку, которая могла бы разделить с ним его чувства. И даже больше, учитывая те грустно-тоскливые взгляды, которые Эмили бросала на их брата. Сделав глубокий вдох, она медленно заговорила: - Ты говорил ей, что любишь ее?
Брат растерянно покачал головой.
- Нет.
- А она говорила тебе, что любит тебя? – спросила Тори, догадываясь, что они так и не признались друг другу в самом сокровенном.
- Нет, но… - Габби вдруг застыл, поняв, что хочет услышать эти слова от Эмили, но боится, что она не скажет ему об этом. Боже, ему вдруг захотелось немедленно подняться наверх, найти ее, увести в укромное местечко и, наконец, поговорить с ней. Иначе он мог просто сойти с ума… Он вскочил на ноги, не в силах больше сидеть на месте, но взгляд сестер снова насторожил его. – Что это вы так странно смотрите на меня?
- Как ты собираешься уговорить ее остаться с тобой? – с хитрой улыбкой спросила Кейт.
Габби посмотрел на сестру, которая выглядела так, словно вопрос принять Эмили в семью или нет даже не вставал. И Эмили боялась, что может не понравится его сестрам? А сам он… неужели боялся именно этого, что сестры не захотят принять ее в семью, учитывая то, что она была сестрой человека, похитившего Ника.
- Что ты имеешь в виду? – спросил он с подозрением глядя на Кейт.
Кейт медленно подошла к нему.
- Я имею в виду то, мой дорогой братец, что ты должен жениться на ней, чтобы оставить ее себе. Как ты и говорил Нику.
- Конечно я женюсь на ней!
- Тогда почему ты выглядишь таким несчастным?
Габби отвернулся от сестер, боясь показаться нетерпеливым, но ничего не мог поделать с собой.
- Но ведь тогда придется ждать месяц оглашения.. И все эти приготовления… Я конечно помню семейную традицию возить невесту в Гретна-Грин, но не хочу подвергать ее очередному испытанию. Ведь сейчас холодно и… - Он вдруг обернулся и, взглянув на Кейт несчастным взглядом, тихо добавил: - Боже, я просто не смогу столько ждать!
Кейт снова улыбнулась ему той своей улыбкой, которая всегда говорила о том, что есть выход из любой ситуации. Мудрая и милая Кейт. Она взяла его руку в свою.
- Тебе не нужно жать так долго, родной. Ведь можно взять специально разрешение у архиепископа, а наш викарий Хауэл с радостью обвенчает вас.
Габби ощутил такую признательность и любовь к сестре за поддержку, что не сдержавшись, крепко обнял ее. Но так же быстро отпустил ее.
- Боже, ну конечно! – воскликнул он, отойдя от сестры. – Я совсем забыл про разрешение. Видимо, это потому, что я долго отсутствовал на родине и забыл наши традиции. Мы сделаем вот что. – Он обернулся и снова посмотрел на каждую из сестер, заявив решительным тоном, почувствовав себя невероятно уверенным в себе. – Мы поедем в Клифтон-холл, он ведь совсем недалеко отсюда. Вы будете готовиться к венчанию и заботиться об Эмили, пока я не вернусь. Если потребуется, я поживу в холостяцком домике, где некогда жил Тони, для соблюдений всех приличий. Никто не должен усомниться в Эмили, - жестко добавил он.
Кейт почему-то укоризненно поцокала языком, скрестив руки на груди.
- Поразительно, ты уже и всю свадьбу спланировал и возможно даже список гостей составил, но забыл предупредить об этом невесту. Она ведь тоже должна быть на вашей свадьбе, верно?
- Мужчины, - улыбнулась Тори, подходя к Кейт. – Они всегда забывают о самом главном.
- И теряют голову, когда влюбляются, - добавила Алекс, встав по другую сторону от Кейт. – Может мне приготовить один из своих отваров, чтобы помочь Габби прийти в себя?
- Не думаю, что это поможет, - сказала Кейт, глядя на брата. – Ни один отвар теперь не поможет ему. Его лекарство зовется совсем по-другому.
- Эй! – воскликнул Габби, ощущая безграничную любовь к своим сестрам за то, что они просто есть у него. – Я еще здесь, если вы случайно забыли об этом.
- Мы не забыли, - ласково проговорила Тори. – А вот ты совсем забыл, что прежде чем планировать свадьбу и жениться, тебе нужно попросить руки у Эмили.
Габби тяжело вздохнул, но все же улыбнулся, когда сказал:
- Я говорил, что вы однажды сведете меня с ума? Не могу поверить, что вы вытащили из меня всю мою душу.
- Ну не всю душу, милый, ведь остальное мы с удовольствием оставляем для Эмили. Но даже не смотря на это, ты продолжаешь любить нас, разве нет?
Как он мог не любить этих смелых, преданных ему и таких мудрых девушке, которые приходились ему сестрами? Он гордился ими.
- А знаете, Эмили боялась, что вы не взлюбите ее, потому что она приходится сестрой человека, похитившего Ника.
- Ей еще многое предстоит узнать о нас, - сказала Тори.
Теперь Габби мог быть абсолютно спокоен за Эмили. Он покинул зимний сад, поражаясь над тем, через что заставили сестры его пройти. Но это многое прояснило. Во многом помогло ему, потому что он мог подобрать слова, которыми заставил бы Эмили остаться с собой. Однако сильнейшая головная боль портила всю картину. Даже если он сумеет найти ее, успеет перехватить до того, как она уйдет из детской, не факт, что приступ не вернется к нему и не испортит всё!
Но это естественно не могло остановить его. И держать в узде сильнейшее желание увидеть ее. Как она отреагирует, когда он скажет, что любит ее и хочет жениться на ней?
_________________

 » Глава 22

Глава 22

Эмили тихо прикрыла дверь и привалилась к ней лбом, понимая, что это все. Ник заснул еще давно, но у нее не было сил покидать его так рано. Эмили старалась запомнить каждую черточку его лица, каждую улыбку, предназначенную ей. Еще немного подержать в своей руке крошечную руку, значащую так много. Но долго это не могло продлиться. Да и времени оставалось совсем немного. Если она хотела уйти незаметной, это нужно было сделать сейчас, чтобы никто не подумал искать ее до утра. А к тому времени она уже будет очень далеко.
Зажмурив глаза, Эмили почувствовала теплую влагу на щеках. Было выше ее сил сдержаться. К тому же в коридоре было темно и она была одна. Никто не увидит, как глупая девочка плачет потому, что ей придется расстаться с этой замечательной семьей.
И с Габриелем.
Едва подумав о нем, Эмили ощутила такую острую боль в груди, что хриплый стон помимо воли сорвался с губ. Нет, сейчас она не должна думать о нем. У нее будет очень много впереди, когда она сможет подумать о нем. Но только ней сейчас. Эмили боялась, что у нее не хватит смелости уйти. Она безумно, до удушения хотела его увидеть, но понимала, что если заглянет ему в глаза, если услышит его голос, у нее не останется ни капельки силы воли, чтобы покинуть его…
В этот момент послышались тяжелые шаги на лестнице, а потом кто-то появился в коридоре и медленно стал направляться в ее сторону. Эмили вздрогнула, быстро обернулась и, заметив небольшую нишу недалеко от двери, быстро юркнула туда, чтобы ее не заметили. Спрятавшись в тени и прижавшись спиной к стене, она тихо вздохнула и посмотрела на того, кто появился так нежданно.
Хоть и было достаточно темно, но увидев высокую фигуру, Эмили почувствовала, как ёкнуло сердце, потому что даже в темноте она узнала ночного гостья. Это был Габриел! Склонив к груди голову и тяжело ступая, он шел прямо к ней, не подозревая о том, что она стоит совсем недалеко от него. Эмили приросла к стене, боясь пошевелиться, боясь дышать и выдать себя. Она не хотела, чтобы он заметил ее, но сердце отчаянно кричало об обратном. Вот он уже совсем близко. Ее любовь. Ее жизнь. Что она будет делать без него? Как она вообще сможет жить дальше, не зная, как он и что с ним?
Он прошел мимо, так и не повернув голову, и остановился у двери чуть дальше от детской. Неужели это была его комната? Он был так близко от нее, а Эмили не имела возможности подойти к нему. У нее не было права взглянуть на него еще раз. Судьба дарила ей последнюю возможность попрощаться с ним хоть бы так. Она должна была быть благодарна за это. Но Эмили ощущала что угодно, но только не благодарность. Ей хотелось завыть и послать судьбу, весь мир к черту и подбежать к нему…
Но в этот момент в коридоре послышались еще одни шаги. Эмили затаила дыхание и сильнее жалась в стену, потому что у второго появившегося была свеча в руке. Габриел как раз положил руку на дверную ручку, чтобы открыть ее, но его окликнули.
- Габби.
Он обернулся. К нему приближался муж его старшей сестры. Который слава богу не заметил Эмили и так же прошел мимо.
- Джек? – непривычно уставшим голосом заговорил он. И едва свет от свечи озарил его лицо, Эмили похолодела, отметив, как он необычайно бледен. Это почему-то так сильно обеспокоило ее, что стали дрожать руки, прижатые к стене. – Что ты здесь делаешь?
- Я хотел поговорить с тобой. – Джек огляделся по сторонам, так, словно хотел убедиться, что никто их не слышит, и перевел серьезно-тревожный взгляд на Габби. – Как ты себя чувствуешь?
Было в его голосе нечто такое, что заставило сердец Эмили похолодеть. Дурное предчувствие охватило ее, потому что она с изумлением поняла, что Джек не просто так спрашивает о самочувствии Габриеля. И беспокойство Эмили возросло, когда Габриел в свой привычный манер уклончиво ответил.
- Все хорошо. Просто немного устал.
С ним определенно что-то происходило. И это подтвердилось, когда Джек более серьезно сказал.
- Ты знаешь, о чем я говорю.
На этот раз быстро коридор оглядел Габриел и снова посмотрел на Джека.
- Не нужно говорить об этом.
- И все же ты обязан ответить на мой вопрос.
Черты его лица посуровели.
- Джек, ты прекрасно знаешь, что я ничего не должен…
Джек не позволил ему договорить. Он положил руку ему на плечо и уже мягко сказал:
- Габби, я беспокоюсь за тебя.
Плечи Габриеля вдруг опустились так быстро, будто на них легла тяжесть вселенной. Он весь сник и опустил голову. И выглядел таким одиноким и потерянным, что у Эмили больно сжалось сердце. Господи, что с ним происходит?
- Я не знаю… - совсем тихо начал он, прикрыв на секунду глаза. – Недавно у меня был приступ, но сейчас голова болит так сильно, что боюсь все может снова повториться.
Лицо Джека помрачнело. Эмили побледнела, прислушиваясь к каждому произнесённому слову. Приступ? Он сказал приступ? Он имел в виду свой обморок?
- Ты пил настой, что я тебе давал? – жестко спросил Джек.
Габби поморщился и посмотрел на него.
- Ты имеешь в виду тот, что из коры хинного дерева?
- Да.
- Как ты можешь пить эту гадость?
Лицо Джека стало суровым.
- Эта гадость спасает твою жизнь!
Эти слова потрясли Эмили настолько сильно, что она чуть не упала, ощутив сильнейшее головокружение.
- Тихо! – грозно потребовал Габби, нависнув на Джека. – Нас могут услышать. И не драматизируй ситуацию. Я ведь не собираюсь умирать.
- Вот именно, что не собираешься! Однако твои приступы говорят об обратном. Тебе нужно заботиться о себе. Как сильно сейчас болит голова?
- Так сильно, что начинает шуметь в ушах.
- Этого я и боялся. – Лицо Джека помрачнело. – Сделаем вот что: я пришлю к тебе своего камердинера на случай, если приступ всё же повторится. Он знает, что делать в таких случаях. Тебе нельзя оставаться один.
- Я сказал, что справлюсь, Джек! – почти гневно заявил он, и снова его плечи устало опустились. Он выглядел таким уставшим, что мог свалиться без сил в любую минуту. Габриел провел рукой по своим волосам и совсем тихо сказал: - Джек, ради Бога… Всё хорошо. Мне просто нужно немного отдохнуть.
- Ты уверен?
- Да. Я хочу побыть один.
- Тогда отдыхай, - кивнул Джек, все же обеспокоенно глядя на Габриеля. – Но учти, если утром не спустишься к завтраку, я сам поднимусь к тебе.
И впервые с тех пор, как Джек появился в коридоре, Габби невесело, но всё же улыбнулся.
- Думаешь, Кейт тебя отпустит?
- Она сама придет к тебе, если узнает, что ты…
- Ты же обещал никому не говорить! – Габби сжал челюсть, пристально глядя на Джека. – Им ни к чему знать, что я… - Он сделал шаг назад и снова провел ладонью по своим волосам. – После смерти родителей они не вынесут еще и мою.
- Все будет хорошо, Габби! – Джек снова схватил его за плечо. – Даже не смей думать об этом! Слышишь меня?
- Я стараюсь…
Они какое-то время молча смотрели друг на друга. Повисшая тишина казалась такой зловещей, что сердец Эмили могло остановиться от ужаса в любую минуту.
Джек еще раз сжал плечо Габби и опустил свою руку.
- Постарайся как следует отдохнуть, Габби. В семь утра я, Тони и Себастьян будем ждать тебя в гостиной, чтобы обсудить, как поймать похитителей Ника, которые не натворили еще больше глупостей.
- Так рано? – жалобно простонал Габриел. – Джек, помилуй. Я ж только вернулся…
- Ровно в семь! – безапелляционно заявил Джек. – Или я поднимусь к тебе…
- И даже на пять минут нельзя?..
- Нет!
Габриел горько улыбнулся.
- Ты перенял командный тон Кейт.
- Не меняй тему.
- Как скажете, милорд.
- Спокойной ночи, Габби. Если нужна будет помощь, только скажи. А теперь отдыхай.
Джек хотел было уйти, но Габриел тихо позвал его.
- Джек?
Тот обернулся.
- Да?
- Спасибо, - совсем тихо произнес он, схватившись за ручку двери. Прежняя бледность медленно возвращалась к нему. – Спасибо за все.
- Не нужно благодарить мне…
- И все же я благодарен тебе… - Он сделал глубокий вдох, а потом более спокойным голосом добавил: - Иди уже. Я не хочу тебя задерживать. Иначе Кейт пойдет искать тебя и весь ее гнев падет на мою бедную голову.
- Не беспокойся, - улыбнулся Джек. – Я знаю, как справляться со своей феей.
Джек ушел, уводя с собой свет свечи, поэтому Эмили не видела лицо Габриеля, который медленно повернулся к двери. Но он не спешил открывать дверь. Он привалился к ней и снова тяжело вздохнул. Казалось, у него не было сил даже на то, чтобы открыть дверь и войти. Эмили стояла, едва живая. Едва веря в то, что только что услышала.
Когда Габриел всё же медленно вошел и закрыл дверь, когда раздался щелчок, этот незначительный звук заставил Эмили встрепенуться и очнуться от оцепенения. И только тогда невыносимый ужас накрыл ее черным саваном. Габриел умирал? Он солгал ей! Когда она стала подозревать что-то и спросила его прямо, он солгал! А теперь оказывается, что он не только боле!..
Жуткая паника переросла в такой неконтролируемый гнев, что Эмили стала задыхаться. Ей захотелось собственными рукам убить Габриеля! Как он посмел утаить от нее такую важную вещь! У нее дрожали ноги, когда, позабыв обо всем на свете, о своем плане побега, она вытерла тыльной стороной руки слезы и гневно шагнула к его комнате.
Он боле и это может привести к смерти!
Распахнув дверь, она вошла в его комнату и так сильно хлопнула ею, что задребезжали стекла в окнах. Она тут же заметила Габриеля, который от шума вздрогнул и сильнее схватился за спинку кресла, привалившись к ней.
- Если ты сейчас же не расскажешь мне, что происходит с тобой, я убью тебя, понял, глупый ты мужчина!
Звонкий, до боли знакомый голос, раздавшийся так неожиданно, заставил Габби задрожать от очередного приступа боли, который стрельнул в голову. Он едва дышал, прикрыв глаза, и меньше всего на свете ожидал увидеть сейчас Эмили. Он был не в том состоянии, чтобы принять ее, но она вероятно всего услышала их разговор с Джеком.
Вот черт!
- Эмили… - простонал он, пытаясь выровнять дыхание. – Уходи…
Эмили едва сдержалась от того, чтобы не заплакать снова. Ей было невыносимо видеть, как его лицо исказилось от боли. Он едва стоял на ногах. Едва мог двигаться, но даже в таком состоянии хотел оградить ее от собственных проблем. Какой глупый, невероятно глупый мужчина, если считает, что она подчиниться! У нее разрывалось сердце, но Эмили отодвинула в сторону все свои переживания и стремительным шагом подбежала к нему. Она успела подхватить его за руку до того, как он упал бы.
- Пойдем, тебе нужно прилечь, - сказала она дрожащим голосом, прикусив губу, чтобы сдержать слезы. Сейчас в первую очередь она должна был помочь ему.
- Уходи, Эмили… - простонал Габби, все же оперевшись о хрупкую руку Эмили, в которой однако к его удивлению было достаточно силы, чтобы удержать его.
- Пойдем! – тверже сказала Эмили, уведя его в сторону дивана, который стоял перед горящим камином. Он так сильно вцепился в нее, что Эмили боялась поскользнуться, упасть и уронить его. Когда же они оказались у дивана, он не пожелал отпустить ее. Тогда Эмили присела, помогла ему прилечь и положила его голову себе на колени. Габриел издал глухой стон и закрыл глаза, держа ее руку в своей. Эмили сделала глубокий вдох и хрипло молвила: - Очень больно?
Габби положил ее руку на свои глаза и накрыл ее своей ладонью. Он не хотел, чтобы она видела его в таком состоянии. Чтобы слышала разговор, не предназначенный никому. Но он был чертовски рад том, что она сейчас была рядом с ним. Габби всегда боялась, что каждый приступ может оказаться последним. Но если раньше они не так сильно беспокоили его, теперь он отчётливо понимал, что не хочет умирать. Не тогда, когда в его жизни снова появилась Эмили. Не тогда, когда он обрел ее. Не тогда, когда он мог бы помочь ей, женившись на ней и дав ей свое имя, чем потом она сможет защититься от всего остального мира. И его семья непременно защитит Эмили, если с ним что-нибудь случиться…
Он не мог умереть, не сказав ей, как сильно любит ее!
Габриел медленно открыл глаза и посмотрел на нее. Эмили смотрела на него с такой мукой, что ему стало не по себе. Зеленые глаза были влажными от слез.
- Когда ты рядом, - едва слышно молвил он, ощущая в груди такую любовь к ней, что становилось трудно дышать, - я чувствую только тебя.
- Габриел… - прошептала она дрожащим голосом, осторожно поглаживая его по голове.
- Душа моя, прошу тебя, не плачь. – Габби поднял руку и вытер влажную дорожку с ее щек. – Ты разрываешь мне сердце.
- Я… я не плачу…
Он попытался улыбнуться ей.
- Ты никогда не умела лгать…
Эмили захотелось заплакать еще сильнее.
- Что с тобой? – наконец спросила она, чувствуя, как замирает сердце. – Ради бога ответь мне, Габриел. Расскажи мне, что с тобой?
- Все хорошо… - пробормотал он, снова закрыв глаза.
Ему было больно говорить. Ему было больно смотреть на свет. В отчаянии, не зная, что делать, Эмили все же вспомнила, как однажды, прочитав в книге про мигрени, чтобы помочь тете, она узнала об одном средстве, способном изгнать головные боли. Что бы не вызывало боли Габриеля, это можно было прогнать тем же способом. Отпустив его руку, она прижала пальцы к его вискам и стала медленно массировать ему голову, осторожно наживая на самые напряженные участки. Габриел издал глухой стон и вздрогнул. Однако это не остановило Эмили. Она упрямо взялась за дело и вскоре отметила, как он затих, а черты лица стали разглаживаться. Воодушевленная этим, она стала массировать ему голову, опустила руки к его шее и поглаживала его до тех пор, пока оттуда не ушло всё напряжение.
- Тебе лучше? – совсем тихо спросила Эмили спустя какое-то время.
- Боже, - снова простонал он, не открывая глаза. Ему действительно становилось лучше, и боль медленно ушла. – Это восхитительно! Где ты этому научилась?
- Я читала об этом в книге…
Она не договорила, потому что он вдруг открыл глаза и посмотрел на нее. На ту самую девушку, которая познавала мир только благодаря книгам. Это был еще один повод не умереть. Он должен был столько еще сделать для нее! Столько показать!
- Прости, что тебе приходится видеть меня…
- Не смей! – гневно оборвала она его, убрав от его головы свои руки. – Не смей говорить такое! И не смей уходить от разговора! Что с тобой происходит?
Она имела право знать правду. Как бы Габби ни хотел скрыть от нее весь ужас своего проклятия, но она должна была знать все. Она выглядела такой напуганной, такой бледной… Не об этом он хотел бы поговорить с ней сейчас. Но теперь у него не было выбора. Взяв ее руку в свою, Габриел положил ее ладонь на свою грудь. Туда, где неровно билось его сердце.
- Что ты хочешь знать, душа моя?
- Начни с самого начала.
- Начало… - пробормотал он, закрыв глаза. – Я уже и не помню, когда все это началось…
- Что тебя мучает? – спросила Эмили, возобновив свои осторожные поглаживания по его голове.
- Голова… голова моя ахиллесова пята. Ты ведь знаешь Ахилла?
Эмили улыбнулась сквозь слезы, понимая, что никогда не перестанет любить его.
- Да, я знаю Ахилла, только не знакома с ним лично, любовь моя.
Сердце Габриеля растаяло от ее последних слов. Неужели он был ее любовью? Боже, как бы он хотел, чтобы это было так!
- И слава богу, что тебя не представили ему. Он мог бы вскружить тебе голову, и ты…
- Невозможно, - с мягкой убежденностью оборвала она его, продолжая ласково поглаживать его по голове.
Он вдруг открыл глаза и посмотрел на нее с такой грустью, что сдавило в груди. Он все понял, - подумала она.
- Эмили…
- Расскажи мне всё, - попросила она.
Он отвел глаза и тихо начал.
- Ты наверно слышала, что беда иногда не приходит одна… Помнишь, как я рассказывал о том дне, когда моих родителей убили бандиты с большой дороги?
Эмили кивнула.
- Да.
- Тот день не ограничился только этой новостью…
Эмили нахмурилась, перестав поглаживать его по голове.
- Что тогда еще произошло?
- Меня ведь не впустили тогда в библиотеку, где находились Кейт и Тори. Мне лишь сказали, что родителей убили и тут же отправили в свою комнату. Я хотел вернуться в библиотеку, хотел знать, что произошло, но я был по их мнению слишком мал, чтобы узнать правду.
- И как ты это пережил? – с болью спросила Эмили, видя, как темнеют его глаза.
- Я ждал, ждал, что кто-нибудь придет ко мне. И неожиданно для себя заснул.
- Заснул? – повторила Эмили, пристально глядя на него. Почему это слово прозвучало так зловеще? – Ты просто заснул?
Он молчал, глядя в дальний угол комнаты, а потом совсем тихо сказал:
- Не просто.
- Что это значит?
И внезапно Эмили поняла. В день нападения на их экипаж Робина и Найджела Габриел упал без сознания и спал до следующего дня… Спал! Так вот что это было! Не просто сон!
- Я проснулся утром на полу. Я решил, что лежал так на полу до тех пор, пока не заснул… А потом я вспомнил, что мне снилось…
- Что тебе снилось?
- Я видел родителей. Маму и папу. Они ехали в карете и улыбались друг другу… Потом карета остановилась. Человек с повязкой на лице распахнул дверь. Схватил отца… Я видел, как этот мерзавец провел ножом по горлу отца… Другой бросил маму на землю, навалился на нее…
- Боже мой, - простонала Эмили в ужасе от того, что он говорит. – Что это было?
- Я пошел вниз, чтобы поговорить с Кейт. Я был напуган тем, что видел. Ведь все было так реалистично… Но дойдя до дверей кабинета, я остановился. Дверь была приоткрыта. В кабинете были Кейт, Тори и кучер, которому удалось убежать оттуда. – Габби сделал глубокий вдох и добавил: - Он рассказывал то, что произошло с родителями. Он рассказал в точности мой сон.
Эмили замерла.
- Как?
- Это было видение. – Габриел перевел на нее свой невероятно грустный взгляд. – В тот день, впав в глубокий сон, я видел всё то, что сделали с моими родителями.
- Но… но как такое возможно?
- Эмили, я вижу прошлое и будущее. С той ночи это стало моим проклятием. После первого раза я снова заснул, уже на два дня, и видел то, что должно было произойти. Я видел, как упадёт Кейт с лестницы, как разобьется горшок любимых цветов Алекс, как Тори удастся избежать падения с лошади… Когда видения стали повторяться чаще, я испугался, что не смогу проснуться от них, ведь они отнимают все мои силы, я долго прихожу в себя…
- Как в прошлый раз… - ошеломленно поняла Эмили, глядя на него. – Как тогда, когда ты упал в обморок.
- Это был не обморок. Я засыпаю. И чаще это происходит вечерами, когда я очень сильно устаю…
- Так же, как в прошлый раз…
Эмили прикусила губу, пытаясь дышать ровнее.
- Почему ты тогда солгал мне?
Он медленно поднял руку и положил ладонь ей на щеку.
- Я не хотел пугать тебя.
- Но я ведь волновалась за тебя.
Габби вдруг захотелось поцеловать ее. Прижать ее к себе и никогда больше не отпускать от себя… Если бы у него было достаточно сил…
- Я разваливаюсь на глазах?..
- Не смей говорить такое! – горячо выпалила она, накрыв своей рукой его руку на своей щеке. – Как начинаются твои видения?
- Сперва начинает болеть голова, затем шумит в ушах. Я закрываю глаза и вижу картины. Я не слышу ничего, кроме стонов… Ни шума воды, ни шелеста ветра, ни людских голосов… Мука, когда это длиться вечно, и этому нет конца. Даже если я хочу закрыть глаза, я продолжаю видеть жуткие картины. Я как сторонний наблюдатель, вижу то, что должно произойти и что произошло. И при этом не имею ни малейшей возможности помочь хоть кому-то.
- Боже, - выдохнула Эмили, не представляя, через что ему приходится проходить раз за разом. Как можно жить с этим? Как можно бороться с этим? – Кто знает об этом? Кто-нибудь может помочь тебе?
- Об этом знает только Джек, который однажды увидел меня буквально перед приступом и настоял на том, чтобы помочь мне. Я тогда только узнал о том, что он ухаживает за Кейт и хотел поговорить с ним, но очень устал с дороги и чуть не свалился с лошади. Он подбежал ко мне, помог встать и дал какой-то отвар, который и избавил меня от головной боли.
Эмили испытала безграничную благодарность к отцу Уилла.
- А Робин? – спросила она, вспомнив до мельчайших подробностей тот день, когда Габриел упал перед ней в обморок. – Тогда он выглядел так, будто знает о том, что с тобой происходит.
- Я был вынужден рассказать ему об этом, потому что готовил себя к приступу, чтобы найти Ника.
Эмили вдруг замерла.
- Так вот как ты узнал, где Ник?
- Да, я извожу себя, чтобы к вечеру впасть в глубокий сон. Поиски Ника были единственным разом, когда мое проклятие помогло мне.
- А раньше они тебя не помогали?
- Нет, до того, как я…
Он вдруг замер и отвел глаза в сторону. Эмили пристально посмотрела на него, позабыв боль в груди.
- До того, как ты что? – Она долго смотрела на него, а потом ее вдруг озарила одна невероятная догадка. – Ты ездил в Аравию для того, чтобы там излечиться? Как тебя укусил скорпион?
Уже не было смысла скрывать от нее и это.
- Скорпион укусил меня в пустыни, когда я искал человека, который многое знал о видениях и мог помочь мне.
- И он помог?
Габби медленно повернул голову к ней.
- Он посоветовал относиться к ним не как к проклятиям. Ведь они станут именно такими, если их воспринимать подобным образом. До этого я ненавидел свои сны. Я ненавидел всё то, что видел. Иногда мне хотелось заснуть и больше никогда не просыпаться, потому что это отнимало все мои силы, это отнимало часть моей души…
- Габриел…
- Видеть то, что может произойти с твоими близкими и не суметь помочь им – настоящее проклятие. Иногда мне снова сниться сон про родителей. Я раз за разом переживаю их гибель. Я не могу смириться с их смертью, потому что снова и снова вижу это…
- Милый… - простонала Эмили прижавшись своей мокрой щекой к его холодной щеке.
Но он казалось не слышал ее.
- Я вижу их в могилах… А потом в могиле оказываюсь я. Эмили, я иногда вижу свои собственные похороны!
- Боже, Габриел, пожалуйста, помолчи, - взмолилась Эмили, закрыв глаза. Она глухо плакала, прижимаясь к нему. – Я не позволю тебе умереть. Обещаю!
Она готова была сражаться за него с кем угодно и как угодно!
Габриел взял ее лицо в свои ладони, чуть приподнял и заставил посмотреть на себя, осторожно вытирая большими пальцами медленно катившиеся слезы.
- Эмили, я видел всех в своих видениях. Кроме тебя. Я так часто хотел увидеть тебя! Хотел знать, как ты, где ты… Но я не мог. – Его голос оборвался, потому что головная боль стала возвращаться, лишая его последних сил. Лишая надежды. – Ты как исключение из правил. Я всегда думал о тебе, но тебя не было в моей жизни, потому что тебя не было в моих видениях. И я до смерти боюсь потерять тебя. Раньше я боялся, что умру, так и не увидев тебя…
До сих пор Эмили не знала, что на самом деле ощущаешь, когда разрывается сердце. А сейчас знала. Она даже знала, что именно сейчас ее сердце истекает кровью
- Ты не умрешь! – задыхаясь воскликнула она.
- Раньше меня утешала мысль о том, что смерть будет моим избавлением, а теперь, когда я снова встретил тебя, когда ты снова вернулась в мою жизнь, я не могу, не должен…
Эмили не дала ему договорить, накрыв его губы своими. Ей было невыносимо слышать такое. Она не хотела, чтобы он думал так, чтобы изводил себя сейчас подобными мыслями. Поэтому она поцеловала его. Самого дорогого и любимого человека на свете. Человека, которого она собиралась бросить в таком состоянии. Человека, который так отчаянно нуждался в ней. Человек, который сказал, как она дорога ему.
Как она теперь может покинуть его! Как она уйдет, оставив его в таком состоянии?
- Эмили, - прошептал Габриел, вернув ей самый нежный, самый восхитительный поцелуй на свете.
- Я никогда никому не позволю причинить тебе боль.
Габриел печально посмотрел на нее, чувствуя, как начинают закрываться глаза. Приступ всё же собирался полностью овладеть им. А он даже не сказал Эмили о самом главном.
- Я думал, что должен сам говорить тебе такое. Я должен защищать тебя от огнедышащего дракона… - Он снова откинул голову на ее колени и закрыл глаза, начиная дышать тяжелее. – Кстати, почему ты здесь? Я думал, ты спишь.
- Я укладывала Ника и как раз выходила от него, когда появился ты.
- А почему так долго?
- Я рассказывала ему сказки, а он все никак не хотел уснуть.
Габби медленно улыбнулся.
- Я ведь говорил, что он тот еще хитрец…
Лицо его снова стало бледнеть. Эмили поняла, что боль возвращается и снова стала медленно массировать ему голову, чтобы хоть как-то помочь ему. Вскоре он затих, и Эмили решила, что он заснул. Ей было тяжело думать о том, что ему снова предстоит пройти через все те мучения, о которых он рассказывал. Боже, если бы был способ избавить его от этих страданий! Но ведь его видения помогли ему найти Ника.
Его видения помогли им снова встретиться! Если бы не это, она бы никогда не увидела его. Никогда бы не знала, как замечательно любить мужчину. Как замечательно, когда тебя обнимают знакомые руки, когда ты чувствуешь тепло любимого человека.
Она должна убедить его в этом. Он действительно должен относиться к своим видениям не как к проклятию. И тогда может это станет не так невыносимо терпеть. Если он нашел Ника, может он сможет найти способ помочь и другим и обретет тогда душевное спокойствие?
Эмили посмотрела на Габриеля, понимая, что не сможет уйти. Да простит ее Бог, но она останется. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что он утром проснется в целости и сохранности… В этот момент Габриел пошевелился и сонно пробормотал:
-Я хоть немного нужен тебе, душа моя? На всю жизнь, например?..
С безграничной нежностью Эмили погладила его по щеке, на которой уже начинала пробиваться золотистая щетина. Склонившись над ним и испытывая к нему безмерную любовь, она тихо ответила:
- Ты нужен мне больше всего на свете. Я так сильно…
Она не договорила, потому что раздался какой-то странный шум из коридора. Эмили вскинула голову и прислушалась. Было уже достаточно поздно и все должны были уже спать. Поэтому очередной шум насторожил ее еще больше. А когда она услышала голоса… Невероятно знакомые голоса! Эмили похолодела и застыла, не веря своим ушам. Осторожно приподняв голову Габриеля, она встала, подложила ему подушку, укрыла одеялом и быстро направилась к двери, чувствуя, как колотиться сердце.
Когда она оказалась в коридоре, Эмили заметила открытую дверь в детской, где спал Ник. И откуда пробивался лучик света. Закрыв дверь комнаты Габриеля, Эмили двинулась к Нику, чувствуя, как холодеет в груди. И не зря она так чувствовала.
Едва оказавшись у порога, девушка застыла, глядя на невероятную картину.
У кроватки Ника стоял ее брат, который как раз в этот момент взял малыша на руки. Ник даже не пошевелился, не подозревая о том, что его ждет. Эмили очнулась и шагнула в комнату, сжав руку в кулак.
- Немедленно положи его обратно!
Роберт быстро обернулся к ней. Его лицо исказила гримаса ненависти и отвращения.
- Какого черта ты тут делаешь? – прорычал он гневно. – Я думал, тебя уже передали судье.
- Положи немедленно ребенка! – сказала Эмили, сделав шаг в его сторону. – Иначе я подниму весь дом на ноги!
- Ты не посмеешь!
- Хочешь проверит? – Эмили остановилась недалеко от него. – Как ты проник сюда? Кто тебя впустил?
- Я делаю это уже не в первый раз.
Глаза Эмили изумленно расширились.
- Боже, вам кто-то помогает, да? В доме есть предатель?
- Заткнись! – Он вдруг посмотрел вглубь комнаты и тихо проговорил: - Чего ты ждешь? Хватай ее, пока она не наделала глупостей.
Эмили обернулась и увидела стоявшего совсем рядом человека, который чуть было не разрушил всю ее жизнь. Чуть было, потому что Габриел помог ей собрать и склеить обломки. Найджел смотрел на нее задумчиво-спокойным взглядом, от которого у Эмили похолодело в груди.
- Только посмей дотронуться до меня! – угрожающе проговорила Эмили, приподняв руку так, словно бы создавая щит между собой и этим мерзавцем.
Ее слова нисколько не подействовали на него. Найджел стал надвигаться на нее, опасно сузив глаза. Его лицо было таким мрачным, таким напряженным, что Эмили перепугалась до смерти. Он был точно таким, как и семь лет назад в день нападения. Он был настроен очень решительно!
Эмили хотела отступить, но не успела. Он схватил ее железной рукой, зажал другой ей рот и торжественно проговорил:
- Я давно должен был это сделать!
А потом он ударил ее чем-то тяжелым по голове так, что у Эмили потемнело перед глазами. Она поняла, что падает в обморок, поняла, что попалась. Она видела, как брат несет к выходу Ника. Они попали в самую ужасную ловушку. И никто не мог помочь им. Она упустила последнюю возможность позвать на помощь!
Все в доме спали, и никто не спохватиться до самого утра. На этот раз ни ей ни тем более Нику не избежать беды, потому что враг был настроен весьма решительно.
_________________

Спасибо

Марина, привет! Я чуток пропала, прости!

Напрасно Эмили боялась, что семья Габби враждебно отнесется к ней. Она ждала ненависти и презрения, но сестры Габриеля и их мужья были доброжелательны к ней, хотя Себастьян поначалу рявкнул, но его можно понять. Как никак сына украли!
Но какая же теплая, дружеская атмосфера в этой семье и какой контраст с семьей Эмили! Она никогда ничего подобного не видела в своей жизни. А с детишками было как умилительно, она сразу им понравилась.
И все они готовы были принять её в свою семью, но она всё равно решила уйти.

Ника опять украли!! Неужели и её заберут с собой?!

Спасибо, Марина! Жду продолжения!
___________________________________

Не за что, надеюсь понравилось!


Привет! Я сама замоталась, так что все в порядке.


Не поверишь, вот совсем задумка моя была другой, а из-под пера вышло другое. Как будто герои сами обрели свою собственную жизнь и с моей помощью попали на бумагу и к вам.

Ага, и не говори. Кстати, эти детки еще покажут себя. Не в этой книге, но покажут.

Это ведь не ее мир, она пришла из другого мира, а привязаться к этой семье и уйти, для нее смерти подобно. Но у нее ведь нет выбора.

Уже забрали.

Не за что. Постараюсь в ближайшее время выложить продолжение.
_________________

Всем доброго дня.
Выкладываю всю историю до конца.
Надеюсь, она вам понравится.
Приятного прочтения!

И да, очень прошу поделиться потом своими впечатлениями. Для автора бесценно каждое мнение!!!
_________________

 » Глава 23

Глава 23

Эмили с трудом открыла глаза. Голова раскалывалась от мучительной боли. Прищуриваясь, девушка сфокусировала взгляд и поняла, что находится в маленькой незнакомой комнате. Сама она лежала на твердом полу и при попытке приподняться заныли все кости. Было ужасно холодно. Эмили не могла пошевелиться, едва дышала. Застонав, она сделала еще одну попытку приподнять голову и только тут увидела сидящего на стуле мужчину с большим свёртком в руках.
Роберт! И Ник!
С леденящим ужасом Эмили поняла, что произошло. Сделав глубокий вдох, и, пытаясь превозмочь боль в затылке и головокружение, она оперлась о локоть и попыталась присесть.
- Бобби, - простонала она, глядя на брата и малыша, которого тот сжимал с безграничным безразличием и неприязнью.
- Наконец, ты пришла в себя! – недовольно бросил он, чуть сильнее сдавив малыша, от чего тот зашевелился и заплакал.
Сердце Эмили сжалось от мучительной боли.
- Бобби, - прошептала она, протянув руку к малышу. – Отдай его мне…
Ее слова прошли мимо Роберта, который быстро встал.
- Мне пора заняться делами.
К своему ужасу Эмили никак не могла встать. Тяжесть от головной боли тянула ее вниз, и она упала навзничь, ощущая леденящую панику и бессилие. Все это были последствия сильнейшего удара, который она заполучила от… Слегка повернув голову, Эмили, наконец, заметила именно того, кого мечтала никогда больше не видеть. Он стоял рядом с ней, прямо над головой. Палач, готовый в любой момент нанести последний удар. Ненавистное лицо прорезала довольно-слащавая улыбка.
- Роберт, - взмолилась она, снова взглянув на брата. – Не оставляй меня с ним, прошу тебя…
Эмили даже не хотела думать о том, что с ней будет, если она останется с этим мерзавцем. От отвращения и страха у нее сжалось всё внутри.
- О, сестренка, почему мне не следует оставлять тебя с Найджелом, если именно это я и собираюсь сделать?
Казалось, его даже забавляла вся эта ситуация. Эмили оцепенела от потрясения, впервые по-настоящему осознавая, что ее брат безумен. Слезы готовы были пролиться из глаз.
- Неужели ты не понимаешь, что он сделает со мной, если ты оставишь меня с ним?
- То же самое, что он собирался сделать и в прошлый раз.
Эмили замерла.
- Что ты сказал? – выдохнула она, ошеломленно глядя на Роберта.
Брат довольно улыбнулся, быстро взглянув на своего… друга.
- Я сказал, что он сделает… закончит то, что начал семь лет назад. По моей просьбе.
На какое-то время она даже перестала слышать плачь Ника. Настолько вопиющими были слова брата.
- Что?..
- Боже, как же мне от тебя тошнит! – гневно выпалил Роберт, глядя на нее горящими ненавистью глазами. – Ты всегда была такой правильно, доброй и добродетельной! На тебя было противно смотреть. И твои волосы! – Он с презрением оглядел ее растрепанные волосы. – Ты была пятном на нашей семье. Я не мог позволить, чтобы тебя любили.
- Откуда в тебе столько злости? – дрожащим голосом спросила Эмили, пытаясь присесть.
- О, злости? Ты называешь это злобой? Это такое ничтожное слово, сестричка! – Роберт рассмеялся так громко, что Ник вздрогнул и заплакал еще горше, разрывая на части и так уже окаменевшее сердце Эмили. – Ты не знаешь, что такое настоящая злоба. Что такое настоящее злодеяние! – Его глаза потемнели от тихой ярости. Он склонил голову и посмотрел на Эмили сверху вниз уничтожающим взглядом. – Ты не знаешь, каково это ощущать кожей обжигающую плеть. Ты не знаешь, каково это жить в подземной камере и зависеть от куска хлеба. Ты не знаешь, черт побери, каково это, когда ты зависишь от дозы опия!
Изумлению Эмили не было предела.
- Что ты такое говоришь?
- Да! Теперь ты хочешь знать, почему я сделался чудовищем, да? Ты ведь всегда меня таковым и считала, верно?
- Я…
- Не смей это отрицать, грязная тварь! – воскликнул Роберт, напрягая шею так сильно, что вены вздулись под кожей. – Ты хоть знаешь, через какой ад мне приходилось проходить, когда родители отправляли меня гостить у дяди Гарри? Ты хоть знаешь, что он со мной делал, когда я жил у него? С самого моего детства, сколько я себя помню, я слышал его ненавистный голос, терпел его пытки… Я ненавидел вас всех, когда меня отправляли к нему. И пока я там гнил, ты росла и цвела, как роза в саду. Ты хоть представляешь, как мне было противно видеть тебя и знать, что твоя чистота всегда будет напоминать мне мою собственную грязь? И тогда я решил сделать так, чтобы и ты познала хоть часть страданий, выпавших на мою долю, потому что я ничего этого не заслуживал!
Эмили не могла поверить во все то, что слышала. Она не могла поверить, что всё это происходит с ней на самом деле. Как может родной брат планировать и желать разрушить жизнь своей сестре?
- Как?.. – прошептала она одними губами. – Что ты сделал?
- Однажды, вернувшись домой после очередных «каникул» у дяди, я пошел к отцу и сказал ему, что ты не его дочь, что мама нагуляла тебя со своим любовником.
Если бы Эмили стояла, она бы упала от того бессилия, которое охватило ее.
- Ч-что?
- А маме я сказал, что папа никогда не любил ее, что он всегда любил и будет любить свою рыжеволосую любовницу.
Опираясь о левую руку, свободной Эмили прикрыла рот, чтобы не издать ни единого звука. Это было так ужасно, так невероятно, что она уже не пыталась остановить слезы. Оказывается, была причина, по которой вся семья дружно отказалась от нее. Оказывается, есть вещи, о существования которых она даже и не подозревала. Есть причина, почему все ее так сильно ненавидели. Почему от нее хотели избавиться. Отец решил, что она чужой ребенок, а мать возненавидела, видя в ней бывшую соперницу…
Роберт вдруг так радостно рассмеялся, что у Эмили в груди все оледенело.
- О, да, сестра моя! Спрашивается, почему ты должна жить счастливо, если вся моя жизнь отравлена? Я попросил Найджела помочь и разрешил ему взять тебя, чтобы ты на собственной шкуре испытала настоящую боль. Ты не заслуживала безоблачного будущего. И сейчас Найджел как раз это докажет тебе, верно, Найджел?
- О, да, - пропел он с улыбкой, которую уже не видела Эмили, пытаюсь перебороть боль в груди от тех отвратительных подробностей, которые открывались ей.
Ее судьбу решила месть мальчика, которого подвергали пыткам. Ее жизнь была разрушена благодаря усилия родного брата. Брат, который настроил всю семью против нее. Который не препятствовал насилию над собственной сестрой!
Большей жестокости невозможно было себе представить. Хотя, Роберт собирался доказать обратное.
- Зачем ты всё это делаешь? – едва слышно молвила она, опустив руку.
- Я хочу избавиться от дяди Гарри раз и навсегда.
- Почему ты не попросил помощи у отца?
- Отца? – с презрением бросил он. – У человека, который запросто верит в то, что его ребенок от чужого? У человека, которому нет дел до проблем других? – Он шагнул к Эмили и остановился почти рядом с ней. – Не смей учить мне, что делать! Я даже пытался убить дядю, но он… Его не убила пуля отца этого выродка, он не погиб и в прошлый раз… Его невозможно убить, но я надеюсь, что на этот раз я слишком сильно разозлил Соулгрейва, чтобы на этот раз он точно прикончил скотину! И вот тогда я избавлюсь от него и буду по-настоящему свободен!
Проглотив ком в горле, Эмили взглянула на Ника, который услышав ее голос, немного успокоился.
- Что ты собираешься сделать с ребенком?
- Все, что нужно, чтобы добиться своего.
Было невыносимо признавать это, но ни она, ни тем более малыш не смогли бы спастись. Никто не знал, где они. Никто не придет к ним на помощь. И уже если у Роберта не хватит сострадания пощадить малыша, он ни за что не поможет сестре. Жизнь которой полностью разрушил и пытался станцевать на ее обломках. Вероятно, большей боли невозможно испытать, но Эмили хотелось завыть от мучительного спазма в груди.
- Роберт, - прошептала она в последней отчаянной попытке достучаться до брата. – Отдай мне малыша, не делай этого… Прошу тебя. Не причиняй ему вреда…
Роберт долго смотрел на нее отрешенным взглядом. Затем выпрямился и взглянул на друга.
- Бесполезно с ней говорить. Займись ею, Найджел, а я пойду вниз. Он наверняка, уже приехал. Мне пора.
Он развернулся и направился к двери. Эмили в панике повернулась к нему.
- Роберт! Подожди! Не делай этого! Ты будешь сожалеть об этом всю жизнь… Роберт, вернись!
Дверь закрылась за его спиной, отрезав весь мир от Эмили, которая осталась одна со своим насильником. Сжав руку в кулак и напрягая все мышцы, Эмили медленно встала на ноги и, пошатываясь выпрямилась, взглянув на него. Если дьявол иногда праздновал победы, сегодня был именно этот день. Враги одержали верх. Да еще какой! Дрожа и цепенея от ужаса, Эмили все же переборола слезы, ненавидя себя за слабость, которую проявляла перед этим ничтожеством, и смело встретила его довольно-нахальный взгляд.
- Я убью тебя, если ты приблизишься ко мне!
Найджел скрестил руки на груди и окинул ее всю спокойным взглядом.
- Будет забавно на это посмотреть, ведь на этот раз у тебя нет ножа. – Он повернул голову к двери и тихо добавил, став совершенно серьезным. – Как давно я ждал этого! Теперь нам никто не помешает.
Когда он направился к двери и раздался щелчок замка, Эмили четко осознала одну вещь: иногда прошлое может ожить и вернуться. И во второй раз у тебя не будет шанса избежать несчастья.
На этот раз она могла потерять намного больше того, чего лишилась в прошлый раз…

***

Габби боялся, что будет слишком поздно. Он пришпорил коня, вдыхая леденящий воздух, который напоминал ему о реальности, за которую нужно было не просто бороться. Он должен был сражаться с теми, кто снова покусился на то, что принадлежало ему. Он должен был сразиться со злодеями, которые могли совершить еще больше злодеяний!
Слишком поздно он очнулся. Слишком поздно Себастьян решил проверить сына и обнаружил пропажу. Слишком поздно понялись все домочадцы. Слишком много времени им потребовалось, чтобы они собрались в дорогу, потому что к ним приехал неожиданный ночной гость. Это была тетя Эмили, которой удалось по газетным объявлениям и записке Эмили найти их…
Но у них было одно преимущество: приступ Габби снова послужил доброй цели и был очень вовремя, потому что именно в них он и увидел точное местонахождение мерзавцев. Габби снова видел только Ника. Плачущего и напуганного. И ни разу Эмили…
И вероятно в этом была некая справедливость, потому что он не мог представить себе, что с ней сделают те два мерзавца. Кровь стыла в жилах, едва Габби думал об одном из них. О том, чей крове жаждал больше жизни! Если негодяй посмеет хоть пальцем тронуть ее, если хоть одна волосинка упадет с ее головы!.. Габби старался думать о чем угодно, но только не об этом, потому что начинал терять голову, начинали дрожать руки. В таком состоянии он мог запросто упасть с лошади и свернуть себе шею. Холодная темная ночь и заснеженные дороги вполне могли бы его добить.
Но четыре всадника, а это были Габби, Тони, Джек и обезумевший от ярости Себастьян гнали лошадей именно в том направлении, где находился трактир «Меч и болото». Именно во дворе небольшого здания с табличкой с названием и увидел Габби Ника на руках Роберта, брата Эмили. Удивительно, видения впервые были четкими и не такими невыносимыми, как прежде. Может потому, что рядом находилась Эмили и каким-то чудом смогла прогнать от него всю мрачность и безысходность ожидания видений? Он умирал от желания добраться до Эмили и уберечь ее от чего бы то ни было…
Впервые Габби был несказанно благодарен своим видениям. Неужели они стали приносить пользу? Неужели он мог с их помощью помогать другим? И впервые он рассказал своим родным об этом. Сестры, дядя и тетя были так сильно потрясены, что даже Тори перестала плакать и изумленно посмотрела на него. А потом подошла к нему, положила ладонь ему на грудь и сказала:
- Ты найдешь их, Габби! Найди моего сына и верни его мне. И верни себе Эмили.
Габби пришпорил своего коня, понимая, что не просто должен вернуть Эмили. Он должен успеть! Должен дойти до нее первым, должен уберечь от… Габби не знал, что с ним станется, если он опоздает. В таком случае, возможно видения его похорон были весьма обоснованными.
Наконец, вдали они увидели крыши зданий. И не только. В темном ночном небе мерцали оранжевые блики, а к нему поднималась струйка черного дыма.
Всадники резко остановились.
- Боже, - простонал Джек в ужасе.
В небе озарялись живые предрассветные языки кроваво-красного зарева.
- Там пожар! – выдохнул Себастьян, нагнулся к голове своего коня и пустил его яростным галопом.
Габби бросился за Себастьяном, чувствуя, как в груди леденеет сердце. Этого не могло быть. Он не мог опоздать! Судьба не могла быть так жестока к Эмили. К милейшему и добрейшему созданию, которая не смотря ни на что, сберегла свою душу и подарила ее ему. Девушка, которая оберегала Ника всю дорогу домой. Ангел, который плакал, слушая его рассказ. Женщина, которую он любил до удушения и без которой не мог жить…
Он ожидал чего угодно, но не пожара и пепелища, но мерзавцы таким способом могли замести свои следы, сделав свои дела… Габби запрещал себе думать об этом, ощущая лишь необузданную, почти слепящую ярость! Но когда они добрались наконец до места, кровь отхлынула от лица.
Трактир был объят уничтожающим всё на своем пути пламенем. В таком здании не мог бы уцелеть никто.
Жители трактира высыпались во дворе и тщетно пытались погасить огонь. Оглядевшись по сторонам, Габби не увидел ни одну рыжеволосую голову, и его паника стала просто нестерпимой.
Заметив прибывших всадников, высокий мужчина со слезами на глазах бросился к ним.
- Добрые люди, спасите нас! – молил он, глядя на каждое суровое лицо. – Помогите нам, иначе все пропало!
- У вас здесь должны быть двое мужчин с ребенком и женщиной! Это так? – гневно потребовал Себастьян, сверля мужчину своим яростным взглядом.
- Ребенок и женщина? – в недоумении переспросил сбитый с толку мужчина.
- Возможно, она была без сознания, - заговорил Джек, пытаясь придержать своего коня, который стал фыркать и бить копытами из-за громких голосов. – Ее и ребенка похитили. Нам сказали, что они здесь.
Мужчина застыл то ли вспоминая что-то, то ли от усталости. Теряя терпение, Габби спешился, схватил его за грудки и несколько раз хорошенько потряс.
- Посмотри на меня и напряги свою память! – процедил он сквозь зубы, едва сдерживая себя. Господи, неужели от такого ничтожества зависели жизнь Ника и Эмили! – Двое мужчин, один из них хромает. Они могли сказать, что женщина жена одного из них, а малыш их ребенок. Хоть что-нибудь это напоминает?
Отчаянию Габриеля не было предела, но когда лицо мужчины застыло в понимании, застыло и сердце Габби.
- Д-да, - ошеломленно проговорил он, нахмурившись. – Пару часов назад к нам как раз приезжали…
Сердце Габби забилось так быстро, что он уже ничего не слышал.
- Где они?! Где они сейчас?
Мужчина напрягся.
- Как раз перед пожаром они хотели уехать.
- Они уехали? Все?
- Н-нет, ушел только один. С ребенком. И он не хромал.
Габриел замер, испытывая жгучую боль только от одной мысли, что Эмили осталась с тем мерзавцем. Если он попытается коснуться ее!.. Если он хоть пальцем тронет ее!..
Неожиданно Габриел почувствовал на своем плече руку Тони.
- Где они сейчас? – спросил он, быстро взглянув на Габриеля, и мягко кивнул, безмолвно уговаривая его не терять голову.
Мужчина посмотрел на опасно-суровое лицо Тони.
- Тот с ребенком ушел в конюшню. Он говорил, что там его кто-то ждет.
- Лейтон! – прорычал Себастьян, быстро спрыгнул с коня и устремился в ту сторону, где находилась небольшая конюшня, не тронутая огнем.
Джек бросился за ним, едва поспевая. Тони остался стоять с Габриелем, легкие которого рвались на части от усилий сдержать воздух.
- Где второй? – наконец потребовал Габриел гневным голосом, ощущая дрожь в руках. – Где второй?!
- Тот… тот ушел полчаса назад. – Тут глаза мужчины заблестели от очередных слез. – Как раз после этого и начался пожар! О Боже!...
- Они сожгли трактир, чтобы замести следы, - проговорил Тони, взглянув на горящее здание.
Габби не отпускал воротник мужчины, когда опасно тихим голосом спросил:
- А девушка? Где она сейчас?
Глаза мужчины застыли.
- Мы все выбежали во двор, когда начался пожар. – Он виновато посмотрел на Габби. – Но ее среди постояльцев я не заметил…
И только тут, впервые в жизни Габриел понял, что такое настоящий, неконтролируемый, удушающий и леденящий ужас. Оттолкнув в сторону мужчину, он бросился прямо в горящее здание, не видя и не слыша ничего.
- Габби, постой! – позвал его Тони, пытаясь не отстать от Габриеля. – Я с тобой…
- Нет! – тут же воскликнул Габби, чувствуя, как паника вот-вот готова овладеть им, заставляя дрожать и подгибаться колени, едва держа его на ногах. У него было лишь одно желание: во что бы то ни стало добраться до Эмили! У него не было ни одной лишней секунды, чтобы тратить ее на разговоры. – Помогай Себастьяну. Ник всё еще в конюшне с Лейтоном!
- Но ты…
Тони не успел договорить, потому что Габриел молнией пролетел в горящее здание и огонь сомкнулся у него за спиной.

***
Эмили цеплялась за ручку двери из последних сил. Она знала, что больше никогда не увидит рассвет, не увидит солнца. Никогда не увидит ангельскую улыбку Ника.
И никогда больше не увидит Габриеля. И самое ужасное было в том, что он никогда не узнает, как безгранично она любила его.
Потому что все было кончено.
Тело ныло от побоев. Кожа рук и плеч покрылась синяками и кровоподтёками. Платье было разорвано почти в клочья. Но Эмили все это было неважно. Потому что проиграла последнюю битву: битву за жизнь. Сейчас она не могла даже порадоваться тому, что не позволила Найджелу совершить над собой настоящее насилие. Даже несмотря на сильнейшее головокружение Эмили дралась с мерзавцем так отчаянно, что он в конце концов понял, что она никогда не достанется ему. Для этого ему пришлось бы просто убить ее. Но он был слишком труслив, чтобы это сделать. Вынужденный уходить, потому что истекло его время, он избил Эмили, обрушивая на нее всю свою ненависть и ярость. А перед уходом он так сильно ударил ее по голове, что девушка упала на пол едва дыша.
Найджел запер ее в этой убогой комнате, но это показалось ему мало, и, найдя несколько досок, он заколол дверь, яростно воскликнув перед уходом:
- Если ты не досталась мне, не достанешься никому!
Он забил последнюю гвоздь, а потом Эмили услышала, как кремний ударил по огниву, и почувствовала запах гари. Найджел не просто запер и заколол дверь, он хотел в довершение ко всему поджечь ее.
Эмили прислонилась головой о дверь, горько улыбаясь сквозь слезы. Как символично вышло: она всегда рассуждала и сокрушалась о смертях на кострах инквизиции. И вот теперь была вынуждена принять то же наказание. Видимо ее с самого начала ждала именно такая судьба.
Дом был охвачен таким огнем, что было уже просто бесполезно выбираться отсюда. Да и в таком полуживом состоянии Эмили вряд ли могла уйти далеко. И если вначале отчаяние и страх помогли ей бороться со слабостью и болью, заставляя яростно бить по двери в надежде, что хоть кто-нибудь услышит ее, теперь же, исцарапав руки до крови, она обессиленно упала на пол и закрыла глаза. Всё было тщетно. Ее никто не услышал. И никто не знал, что она в здании, которое скоро обрушится и догорит дотла.
Едкий дым попадал в легкие, затрудняя дыхание. Она слышала крики людей за окном, которые пытались потушить огонь. Она слышала адский треск горящих потолков и грохот падающих балок. Но отчетливее всего она слышала последние удары своего сердца, который был всё же благодарен судьбе.
За Габриеля.
Самое светлое, самое дорогое воспоминание, которое осталось хранить так недолго… Эмили не пыталась уже бороться со слезами, которые текли по испачканным сажей щекам. Она была бесконечно благодарна Богу за то, что в ее жизни был Габриел. За то, что он обнимал ее тогда, когда никто другой и не думал обнимать ее. За то, что он хотел защитить ее от ветра, подарив зеленую шляпку. За ту нежность, с которой он перевязывал ей рану на руке. Она никогда не смогла бы отблагодарить его за то, что, оставив своих друзей, он пришел к ней только для того, чтобы пригласить ее на танец. Благодаря ему она познала счастье. Познала чудо поцелуя и силу слияния душ.
Эмили прижала руку к груди, стараясь унять жгучую боль, но это было невозможно сделать. Как было бы проще вырвать из груди сердце, которое продолжало истекать кровью даже тогда, когда не осталось ни капли надежды.
Глубоко вздохнув, Эмили попыталась убедить себя в том, что готова к смерти. Видимо, так и должна была закончиться ее жизнь. Вот только Эмили не предполагала, что действительно погибнет от костра. Оранжевого и яркого, как ее волосы…
Внезапно послышались странные звуки за дверью, а потом кто-то с силой стал бить по двери. И раздался до боли знакомый голос:
- Эмили!
Вздрогнув, Эмили встрепенулась, открыла глаза и повернулась к двери, не веря своим ушам.
- Г-габриел?... – с трудом прошептала она, ощущая боль в горле.
Однако, из-за грохота и свиста пожара он не расслышал ее голос. Стук в дверь стал еще сильнее.
- Ради Бога, Эмили, если ты там, отзовись, иначе я сойду с ума!
Слезы из глаз хлынули новым потоком. И набрав в грудь достаточно воздуха, Эмили прокричала во весь голос:
- Габриел!
Положив окровавленные руки на дверь, Эмили затаила дыхание в ожидании ответа. Стук в дверь резко прекратился.
- Эмили! – Габриел испытал такое облегчение, убедившись, что она действительно за дверью, что у него задрожали колени, и он обессилено рухнул на пол, прислонившись лбом о дверь. – Боже мой, душа моя, я нашел тебя!
Габриел пытался поверить, что это действительно правда. Он успел и нашел ее до того, как произошло самое ужасное!
- Габриел, - снова повторила Эмили, прикрыв веки. У нее жгло глаза. От слез. От едкого дыма. Она едва могла дышать, но снова прошептала. – Габриел… - Она могла бы повторять его имя вечно. Каким-то чудом он нашел ее даже тогда, когда этого уже не могло произойти. Даже когда надежда была глубоко похоронена, явился светлый вестник богов, чтобы вернуть ей надежду. Но как он сделал это? Как узнал, где она? Кто сказал ему?.. И внезапно Эмили поняла, что он обнаружил ее так же, как и некогда Ника. Ник! У Габриеля ведь недавно был очередной приступ, видение. И он увидел Ника. И хоть он не мог видеть ее, но этого хватило, чтобы он бросился им на помощь. Как же он заблуждался, полагая, что его приступы ведут к дурному. И теперь ценой собственной жизни он хотел помочь ей. Этого Эмили не могла принять от него. – Габриел, уходи отсюда.
Габриелю показалось, что он ослышался.
- Что? – переспросил он, выпрямившись.
Сердце стучало так громко, что он едва мог слышать Эмили сквозь грохот и рев пожара.
- Уходи отсюда, - взмолилась она. – Здесь сейчас все сгорит.
- Вот именно! – Габби сжал руку в кулак, испепеляюще глядя на дверь. – Здесь действительно сейчас все сгорит.
- Поэтому тебе нужно уходить.
Неожиданно такой сильный гнев овладел им, что закружилась голова. Как она могла сказать такое? Он что же, пришел сюда, чтобы бросить ее?!
- Он заколол дверь, - добавила Эмили отчаянно, будто это могло помочь ему решиться уйти. – Мне не выбраться отсюда.
Габби попытался дышать ровнее. Попытался подавить гнев, чтобы мыслить здраво.
- С тобой… все в порядке?
Он холодел при мысли о том, что успел за это немыслимо долгое время сделать с ней тот мерзавец! Если только он попытался!..
- Не беспокойся. Я… в порядке.
Рука Габриеля сжалась так сильно, что побелели костяшки пальцев.
- Он… он не трогал тебя?
Оба привалились лбами к двери, даже не подозревая о том, что являли зеркальное отражение друг друга.
- Я не позволила ему, - наконец, ответила Эмили, начиная задыхаться от дыма, который заполнил комнату, застилая глаза.
Как можно было предположить, что она избежит домогательств! Гнев Габриеля внезапно перерос в неконтролируемую ярость. Что и помогло ему собраться и начать действовать. Сейчас у него не было времени размышлять о тысячи различных способов, чтобы наказать подонка! Позже он обязательно с ним разберется…
- Это не облегчает его участи! – сказал Габби резко и вскочил на ноги. Взглянув на заколоченные доски, он вцепился в них руками, пытаясь выдернуть их с основанием, но чертов мерзавец забил слишком много гвоздей. Сделав глубокий вдох, Габби напряг мышцы до предела, стремясь поскорее добраться до Эмили.
- Габби… – Услышав шум за дверью, Эмили попыталась встать на ноги, но у нее дрожали колени. – Уходи, ради Бога! Ты ведь можешь сгореть.
Приложенные усилия нисколько не оправдались, потому что из этого ничего не выходило, а время ускользало с неумолимой быстротой. Габби не имел права мешкать.
- Эмили, помолчи и дай мне подумать!
Эмили с болью поняла, что он не отступится и по своей глупости погибнет из-за нее.
- Габриел…
Отпустив проклятые доски, Габби выпрямился, быстро оглядываясь по сторонам. Ему нужно было хоть что-то, чтобы выбить эти доски. Где-нибудь обязательно должен был быть топор. Как раз совсем недалеко находилась узкая дверь, напоминающая ту, что могла вести в кладовую или чулан.
- Никуда не уходи, - сурово велел он, намереваясь уйти. – Я сейчас вернусь.
- Куда я могу уйти? – с горечью проговорила Эмили. – Не смей возвращаться, слышишь меня? Уходи!
- Только вместе с тобой!
Сердце Эмили защемило от такой безграничной любви к нему, что на глаза снова навернулись слезы.
- Дурачок, – всхлипнула она, закрыв глаза. – Я же не вынесу, если с тобой что-нибудь случиться.
Габриел замер и снова привалился к двери. Не так все должно было произойти, но если это единственный способ узнать правду...
- Почему, Эмили? Почему не вынесешь? – спросил он, ощущая ком в горле.
- А ты уйдешь, если я скажу?
Неужели она действительно верила в то, что он уйдет? Без нее? Особенно после того, что она хотела сказать? Но если Эмили нужно было и это, чтобы признаться ему…
- Да, уйду… – Габриел застыл в ожидании. – Скажи мне это, Эмили…
Какое-то время она молчала, а потом раздался ее дрожащий, хриплый, но наполненный невероятной силой и страстью голос:
- Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случиться, потому что… Господи, Габриел, потому что я слишком сильно люблю тебя, чтобы терять! – Вот она и сказала то, о чем поклялась молчать всю жизнь. Теперь он знал, что значит для нее. Эмили прижала руку к глазам, пытаясь остановить слезы, которые прочертили по испачканному сажей лицу белые дорожки, и с мукой добавила: – А теперь уходи!
Пару секунд за дверью не было слышно ни единого звука. Но затем послышался гневный ответ:
- Конечно!
И он действительно встал и ушел! Эмили поняла, что добилась своего, но слезы от этого не переставали литься. Она ведь заставила его уйти. Теперь он будет в безопасности… Но от этих мыслей ей становилось еще хуже. Она должна была обрадоваться, что спасла жизнь любимого человека. Который так быстро поддался ее уговорам…
Внезапно что-то с такой силой врезалось в дверь, что Эмили отбросило в сторону. Она упала на пол, с ужасом глядя на дрожащие балки.
- Отойди в сторону, Эмили! – раздался яростный голос Габриеля, которому удалось найти топор, которым теперь он с ошеломляющей легкостью крушил ненавистные доски. Он ломал дощечку за дощечкой, не обращая внимание на летевшие щепки. – Отойди, Эмили, потому что я готов выпороть тебя за то, что ты могла подумать, что я оставлю тебя в этом пылающем аду! Дай мне только добраться до тебя!
Даже сквозь слезы Эмили не смогла сдержать улыбки, глядя на то, как в двери появляется широкая расселина. Угроза Габриеля нисколько не испугала ее, вместо этого она глупо улыбалась, ощущая непереносимую радость. Господи, он действительно нашел способ помочь ей! Нашел способ добраться до нее…
Габриел крушил препятствие до тех пор, пока лезвие топора не разломило дверь пополам. Он разнес остатки ногой, бросил в сторону топор и перешагнул порог. И застыл, увидев Эмили. Эмили, лицо которой было покрыто синяками и сажей. Густая рыжая масса волос была растрепана и взлохмачена. Платье, которое он подарил ей и которое она надела прошлым вечером, было разорвано почти в клочья. Нижняя губа опухла, а на щеках остались кровавые царапины. На плечах отчетливо виднелись отпечатки грубых мужских рук. Габби не мог дышать, глядя на избитую девушку, которая была смыслом всей его жизни. Его Эмили! Что с ней сделали, пока он мчался к ней?
От боли и потрясения он готов был завыть. Сделав шаг в ее сторону, он едва смог выдохнуть:
- Эмили… - Не выдержав, он бросился к ней и так крепко обнял ее, что у обоих перехватило дыхание. Наконец, она оказалась там, где и должна была быть все это время! В его объятиях! – Господи, Эмили, - шептал он, поглаживая ей волосы, осыпая поцелуями родное лицо. Он боялся причинить ей боль, но не мог разжать объятия. – Эмили, душа моя…
- Габриел! – всхлипнула Эмили, прижимаясь к нему так тесно, что даже воздух не смог бы пройти сквозь них. Вцепившись ему в шею, она спрятала лицо у него на груди, рыдая от облегчения и бесконечной любви к нему. – Габриел, любимый мой! Ты пришел!..
- Конечно, я пришел! Как я мог не прийти?! – Переведя дух, Габби медленно отстранил ее от себя. Увидев вновь ее синяки и царапины, он вдруг ощутил такую ярость, что потемнело в глазах. – Я убью его! – процедил он.
- Он не стоит этого, – произнесла Эмили, положив ободранные пальцы на его щеку.
Габриел испачкался ее кровью, но это не имело значения, потому что даже ее синяки принадлежали ему. И ее кровь принадлежала ему! Он с невероятной осторожностью взял ее раненые руки в свои.
- Тебе очень больно?
- Терпимо… - прошептала она, несмело улыбнувшись, но не смогла этого сделать, потому что заболела губа.
Габби сжал челюсть, пытаясь сдержать свою ярость.
- Он давно напрашивается на это!
- Габриел, любовь моя, кажется ты пришел сюда, чтобы спасти меня. Может, ты будешь заниматься этим?
У него заныло сердце. Милая Эмили. Даже сейчас она хотела успокоить его, хотя он был обязан отплатить негодяю за каждый ее синяк! Габби на секунду прикрыл глаза, вновь вспомнив ее заветные слова. Которые перевернули всю его жизнь до основания. Это изменило все. Но сейчас он должен был думать о ней и о том, как выбраться отсюда.
- Ты можешь идти? – обеспокоенно спросил он, оглядев ее с ног до головы. И снова отметил каждый ее синяк, который отозвался в груди мучительной болью. – Я могу нести…
- Нет, я могу идти сама, - мягко оборвала его Эмили, ощущая небывалую силу только от того, что он стоял радом. – Не нужно ничего. Я пойду за тобой… Куда бы ты ни пошел.
Ее глаза мерцали безграничной любовью, которую он так сильно боялся не обнаружить. Габриел взял ее лицо в свои ладони и прижался к ее лбу своим. Давящая нежность в груди готова была разорвать его сердце на части.
- Позже я поговорю с тобой об этом. А теперь идем.
Сняв с себя сюртук и накинув его на худенькие плечи, дабы защитить ее от падающих обломков, Габби осторожно взял ее за руку, вывел из комнаты и только тут столкнулся с реальной проблемой, о которой какое-то время позабыл. Огонь разбушевался не на шутку. С пугающим ревом он набрасывался на каждый нетронутый уголок оранжевым языком, сметая все на своем пути. Пол дрожал под ногами. Едкий дым окутал всё вокруг, заставляя слезиться глаза и задыхаться. Крыша подрагивала, а стены накренялись, готовые рухнуть в любую минуту.
- Нам нужно как можно скорее выбраться отсюда, - сказал Габриел, прищуриваясь, чтобы хоть что-то разглядеть. Лестница находилась справа, куда он и повел Эмили. – Здесь сейчас все обрушится…
Они подошли к лестнице, и Габби взялся за перила, чтобы сделать первый шаг.
- Пригнись и иди за мной… - сказал он, уворачиваясь от падающих обломков.
Эмили откашлялась и стала медленно спускаться за ним, придерживая свободной рукой теплый сюртук Габриеля, который хоть как-то защищал ее от огня.
Они как раз были на середине лестницы, когда внезапно раздался совершенно неожиданный голос.
- Вы никуда отсюда не уйдете!
Габриел остановился и вскинул голову. Инстинктивно он преградил собой Эмили, ощутив ее дрожь. Внизу под лестницей стоял с окровавленным и озлобленным лицом Найджел. Он гневно смотрел на них и держал в руке пистолет, направленный прямо на Габриеля. Но это нисколько не испугало Габби, потому что вся его ярость и желание расквасить это ненавистное лицо тут же стремительной силой вернулось к нему.
- Как хорошо, что ты сам пришел сюда! – проговорил он, глядя прямо в глаза человека, которому предстояло стать покойником.
- Габриел, - взмолилась Эмили, вцепившись в него. – Прошу тебя… не нужно…
Габби не сдвинулся с места, прикидывая в уме, сколько шагов ему понадобиться, чтобы добраться до мерзавца так, чтобы тот не успел выстрелить и тем самым причинить вреда Эмили.
Губы Найджела расплылись в довольной ухмылке.
- Вот-вот, послушайся ее и не делай глупостей. Ты думаешь, я вас выпущу отсюда?
Грудь Габби задрожала от еле сдерживаемой ярости. Как давно он мечтал о том, чтобы избить до смерти это ничтожество!
- Я думаю, у тебя большое мнение относительно собственных способностей.
Найджел посуровел.
- Как ты смеешь! Я способен…
Но он не договорил, потому что раздавшийся снаружи выстрел внезапно прервал их. Эмили подпрыгнула на месте, обернувшись к окну. Она очень надеялась, что шальная пуля не задела никого из тех, кто этого не заслуживал. Ведь Ник всё еще был там…
Думая о других, она позабыла о себе, и не сразу поняла, что пол вдруг стал уходить из-под ног. Ступени прогнулись под их весом, языки пламени, облизывая основание лестницы, обрушили ее вместе со стоявшей на ней парой. Крик застрял у нее в горле, и сжимая руку Габриеля, она полетела вниз.
Лестница рухнула вместе с ними. Габриел и Эмили упали под лестницу и к своему удивлению приземлились на нечто мягкое, на какие-то мешки. Эмили скатилась под самое основание лестницы, заваленная пеплом и досками. Отплевываясь и кашляя, Габриел быстро приподнялся на локтях и в ужасе посмотрел в ту сторону, куда свалилась Эмили. И с трудом разглядел ее неподвижное тело сквозь пыль и дым.
- Эмили, ты цела? – Пока Габби ждал ответа, ему показалось, что он постарел лет на десять. И заметив, наконец, едва уловимое движение, он испытал такое облегчение, что закружилась голова. – Эмили!
- Я… я цела, - прошептала она, приходя в себя.
Тяжелые доски и сюртук Габриеля пригвоздили ее к земле, мешая сделать малейшее движение.
Убедившись, что с ней все в порядке, Габби ощутил прежнюю ярость. Ему пора было разобраться кое с кем весьма важным, и пока Эмили лежала очень удачно, укрытая от посторонних глаз, ей не могли причинить вреда. Сделав глубокий вдох, он грозно велел:
- Тогда лежи тихо. И не вздумай вставать!
Эмили быстро вскинула голову и увидела, наконец, его испачканное грязью лицо.
- Габриел, - снова взмолилась она, понимая, что он намерен сделать. – Прошу тебя… Он безумен. Он способен на все!
- Тогда он не знает, на что способен я! – прогремел Габби, начиная вставать. Вспомнив исцарапанное лицо и разбитую губу, вспомнив отпечатки пальцев на ее плечах и боль в ее глазах, он процедил сквозь зубы, встретившись с ней наконец взглядом: - Он ответит мне за каждую твою слезинку и каплю крови!
- Габриел! – позвала его Эмили, умирая от страха за него, пытаясь скинуть с себя тяжелые доски, но не смогла даже пошевелиться. – Габриел!
Он уже не слушал ее, поднимаясь на ноги. Однако в этот момент раздался очередной выстрел. Внутри здания. И пуля пролетела совсем близко от него. Габби едва сумел увернуться, резко пригнувшись. Воспользовавшись моментом, Найджел подлетел к нему и так резко ударил рукояткой разряженного оружия по виску, что из глаз посыпались искры. Габби пошатнулся, но ему удалось устоять на ногах. Пытаясь дышать ровнее, Габриел медленно выпрямился. Найджел как раз в это время отбрасывал в сторону уже ненужное оружие. Этих секунд было достаточно для нанесения мощного удара. Габби врезал ему по лицу с таким наслаждением и так внезапно, что тот отлетел на два шага и рухнул на пол.
Ярость от этого стала еще более ослепительной. Жажда мести была так сильна, что задрожали руки. И хоть удар по виску немного мешал ориентироваться в пространстве, Габби твердым шагом направился к мерзавцу. Это был его час. Каждая секунда этого поединка принадлежала ему. Он должен был заставить Найджела пожалеть о каждом прикосновении, о каждой слезинке, которую он заставил пролить Эмили.
«Он прятался за деревом и напал на меня неожиданно»…
Габриел смотрел, как Найджел пытается подняться. Слова, звучащие у него в голове, придавали ему еще больше силы, заставляя его действовать с молниеносной быстротой. Соперник так и не смог подняться, потому что очередной железный удар свалил его на пол.
- Сукин ты сын, – завопил Найджел, отплевывая кровь. И вероятно выбитый зуб. – Ты не получишь эту суку!
- О да, давай, говори, сколько пожелаешь, потому что сегодня тебе придется ответить за каждое свое слово! Ты ответишь за всё! – проскрежетал Габриел, навалившись на него. И снова ударил его по челюсти, разбивая собственные суставы. Ярость буквально рвала его на части, но даже наказывая негодяя, Габби не чувствовал долгожданного облегчения. Схватив Найджела за ворот рубашки, Габби развернул его к себе. – Ты думал, никто не заставит тебе пожалеть о содеянном? Ты думал, боль Эмили ничего не будет тебе стоить?
Очередной сокрушительный удар пришелся по ненавистному лицу так внезапно, что голова Найджела дернулась в сторону, и на какое-то время он совсем замер, перестав дышать. Габриел не хотел так быстро заканчивать с ним. Сжав его челюсть, он развернул к себе окровавленное лицо. И не был готов к тому, что Найджел с размаху ударит его по лицу. Габриел вздрогнул и ослабил хватку. И получил еще один удар в грудь, который отбросил его в сторону. Только исподтишка и мог бить такой скользкий тип, как этот, подумал Габби, падая на спину.
Найджел приподнялся и навис над ним, сверкая красными от крови глазами.
- Ты думаешь, она стоит того? – проговорил он сквозь зубы, снова размахнувшись.
Габриел ощутил очередной приступ ярости, и это помогло ему вовремя перехватить кулак Найджела. Он приподнялся и тут же ударом левой руки прошелся по губам соперника.
- Она стоит большего, а тебе никогда не понять этой цены!
«Я просила его остановиться, но он даже не слушал меня»…
Еще один удар выбил очередной зуб Найджела. Но этого было мало. Очень мало.
«Он бросил меня на землю и навалился на меня».
Габби сжал левый кулак и запечатал подбородок мерзавца с безграничной ненавистью и удовольствием.
«Мне было трудно дышать, трудно двигаться»…
Следом уже летела его правая рука и врезалась в висок обидчика Эмили. Тот издал глухой стон и неожиданно бросил вперед ногу. Габби не устоял на ногах и попятился назад. Под ноги что-то попало, и он снова упал на спину. Вокруг бушевал пожар, ревели балки и дрожали стены. Крыша постепенно обваливалась, расставаясь со слабо прикрепленными досками и брусьями. Однако не смотря на пепелище, все его внимание было сосредоточено на человеке, который так много был должен ему. Габриел понимал, что поединок будет долгим, и ни на секунду не забывал об Эмили, которой нужно было немедленно выбираться отсюда.
Приподнявшись на локтях, Габби хотел было повернуться в сторону Эмили, но не успел, потому что неприятель полетел к нему и упал на него, готовый снова биться. Габби едва не задохнулся, отклонившись от кулака, который оцарапал пол. Оценив свои возможности, он тут же прошелся по ребрам Найджела с такой силой, что раздался неприятный хруст. Мерзавец закричал от боли, но даже это не помогло сбросить его с себя. Наоборот, яростно размахивая руками, он сумел прицелиться в висок Габби так неожиданно, что на секунду перехватило дыхание. Устроившись на нем верхом, Найджел полностью придавил его к полу и хотел было снова занести кулак, но Габби снова избежал попадания, перехватив уже обессиленную руку.
И вдруг совсем рядом раздался ужасающий грохот.
Упала дальняя стена.
- Эмили! – закричал Габби, повернув голову. – Эмили, ответь мне!
- Я цела! – послышался самый обожаемый голос на свете.
- Уходи! – тут же бросил он, вцепившись в соперника. – Немедленно уходи!
- Только вместе с тобой!
У Габби сжалось сердце от мучительной любви к ней.
- Не глупи, душа моя. – Он попытался отбросить в сторону Найджела, но снова это ему не удалось сделать. И пока он занимался этим мерзавцем и отвлекал его внимание, тем самым у Эмили появлялась возможность беспрепятственно убежать. Но теперь ее спасению препятствовало нечто другое. Черт побери, он должен был убедить ее покинуть здание, которое вот-вот обвалится. – Вставай и уходи!
- Я не уйду без тебя! – твердо заявила Эмили, отпихнув в сторону последнюю доску, придавившую ее к полу. Она перекатилась на спину и начала подниматься. – Габриел, я не уйду без тебя!
Найджел размахнулся и ударил Габби в живот, заставляя его скрючиваться от боли. Еще один удар пришелся ему по лицу, едва не сломав ему нос. Голова откинулась назад. Габби на секунду прикрыл глаза, собираясь с силами и создавая впечатление того, что повержен.
- Ты можешь помочь мне, душа моя, - произнес он глухо, резко открыв глаза. – Ты можешь позвать на помощь Джека. Или Тони…
Эмили встала на дрожащих ногах и увидела, наконец, Габриеля в клубах дыма. Неужели даже сейчас Найджелу суждено было одержать верх? У нее похолодело все внутри. Этого она никак не могла допустить. В панике Эмили стала шарить глазами по полу, ища что-нибудь тяжелое, чем могла бы наброситься на Найджела.
Но ей не пришлось ничего предпринять. Габби сделал очередной выпад, слегка повернув голову, и внезапно заметил, как тяжелая балка отрывается от потолка. Удерживаемая с одной стороны тяжестью крыши, свободной она стала стремительно падать вниз, круша всё на своем пути. И двигалась она прямо в их сторону.
«Мне было больно, я стала отбиваться, просила его прекратить, но он не слушал меня»…
Понимая, что настало время действовать без промедления и вложив всю свою ненависть, ярость и боль за страдания Эмили в один удар, Габриел врезал мерзавца по лицу так, что тот подскочил на месте. И этого оказалось достаточно, чтобы балка, падая с ужасающей скоростью, подхватила Найджела, протащила по полу и пригвоздила к стене, угнездившись ему в грудь. Изумленно глядя на торчащую из груди балку, Найджел поднял голову и вытаращенными глазами посмотрел на Габриеля. Он дернулся и издал последний свой вздох. Изо рта у него текла струйка крови.
Погиб от собственных злодеяний.
Эмили в ужасе перевела взгляд с погибшего Найджела на едва дышащего Габриеля, который медленно вставал с пола. Почему-то она обрадовалась тому, что не Габриелю пришлось нанести роковой удар. Она не хотела, чтобы смерть Найджела, каким бы он ни был человеком, была на совести Габриеля. Он не должен был взять такой грех на душу.
- Габриел… - прошептала она и бросилась к нему.
Он как раз встал и схватил ее за руку. И тут же бросился к выходу. Трактир начал обрушиваться, наступая им на пятки, но они успели вовремя вылететь из здания. Они упали в холодный сугроб и в этот момент здание полностью обрушилось. Холодный чистый воздух ударил ей в ноздри. Эмили задохнулась от холода, ощутив сильнейшую дрожь. У нее болело все тело. У нее болели руки, ныли все кости. Но сердце ее было спокойно. Потому что Габриел целый и невредимый стоял рядом на четвереньках. Он повернул голову и посмотрел на нее с такой нежностью, что защемило в груди. Эмили попыталась улыбнуться ему. И тут же получила улыбку в ответ.
И только после этого почувствовала, как темнеет перед глазами. Она упала в обморок еще до того, как Габриел подхватил ее.
А позади них догорал трактир «Меч и болото».
_________________

 » Глава 24

Глава 24

Эмили проснулась от мучительного кашля. Горло перехватил такой сильный спазм, что она стала задыхаться. Повернувшись на бок, Эмили пыталась успокоиться, прижав руку к груди, но в ту же секунду кто-то положил теплую ладонь ей на лоб и приставил к губам стакан с водой. Эмили стала пить с закрытыми глазами, радуясь тому, что с каждым глотком ком в горле постепенно отступает. Допив воду, она обессиленно упала на мягкие подушки и попыталась отдышаться.
И наконец открыла глаза. Она находилась в большой, залитой солнечными лучами красивой комнате. Однако очертания предметов виделось весьма мутно, видимо из-за дыма…
Неожиданно она вспомнила всё: похищение, удары Найджела, пожар, Габриел… Ник…
- Габриел… - простонала она. – Ник…
Кто-то снова положил руку ей на лоб. Повернув голову, Эмили увидела рядом стоявшую младшую сестру Габриеля Алекс, которая обеспокоенно смотрела на нее.
- Все хорошо, - ласково проговорила она, улыбнувшись Эмили.
Эмили схватила ее за руку, ощущая боль во всем теле. И в сердце.
- Где Габриел? – хрипло спросила она, затаив дыхание. – Где он?
- Успокойтесь, дорогая, все хорошо…
- И Ник, - выдохнула Эмили, чувствуя подступавшие к горлу рыдания. – Где они?..
Алекс погладила ее по бледной щеке.
- С Ником, как и с Габриелем все в порядке. Они в безопасности.
- Ч-честно? – дрожащим голосом спросила она, пристально глядя на Алекс.
Улыбка сестры Габриеля стала чуть шире.
- Да.
Эмили медленно опустилась на подушки.
- Где я? Что это за место?
- Вы в Клифтон-холле.
- О, – только и смогла выдавить Эмили, поняв, что находится в родовом поместье Габриеля. – Как я здесь оказалась?
Она отпустила руку Алекс, и та быстро поправила очки на переносице.
- Мы были недалеко отсюда, поэтому Габриел привез вас сюда. И позволил мне позаботиться о вас.
Младшая сестра, научившая его премудростям врачевания…
Габриел! У нее заныло сердце от мучительного желания увидеть его. Голос снова осел, когда она спросила:
- Где он сейчас?
Алекс внимательно посмотрела на нее.
- Он в своем кабинете. Дает показания констеблю.
- Констеблю?
- Ваш дядя и еще один человек погибли во время пожара.
Еще один человек. Найджел. Человек, причинивший ей столько боли, погиб, пытаясь сотворить еще одно злодеяние. Эмили вся сжалась, вспомнив град ударов, которые он обрушивал на Габриеля, пытающегося защитить ее. И отомстить за нее. Глупенький, как он не понимал, что ей этого не нужно! Она чуть не лишилась рассудка, наблюдая, как его избивают у нее на глазах.
Но судьба еще одного соучастника этого кошмара не давала ей покоя.
- А мой брат… Роберт?
Эмили понимала, что не имеет права спрашивать о том, кто был виновен во всех бедах этой семьи, но Роберт был ее братом. Даже не смотря на то, что он сделал, он всегда останется ее братом…
Увидев, как побледнела Эмили, Алекс осторожно положила ладонь на забинтованную руку девушки.
- Милая, вы полагаете, что наши мужья – убийцы? Какими бы жестокими и беспринципными не были их враги, они никогда не пойдут на убийство. Себастьян дал вашему брату два дня, чтобы тот покинул страну с тем, чтобы сохранить свою жизнь.
Эмили почувствовала, как задрожала чуть опухшая нижняя губа. Слеза все же покатились по щекам. Она задыхалась от благодарности к людям, которые отвечали добром даже тогда, когда имели полное право казнить.
- С-спасибо, - одними губами молвила она, дрожа от тихих рыданий. – Спасибо вам за все…
- Вам не за что благодарить меня.
- Поверьте есть, – убежденно заявила, Эмили попытавшись приподняться, но ей это не удалось сделать, потому что от слабости она снова рухнула на подушки.
- Куда это вы собрались? – обеспокоенно спросила Алекс, пытаясь удержать ее в постели. – Лежите тихо. Вам нужно отдыхать и набираться сил. Габби убьет меня, если узнает, что я позволила вам встать с кровати.
- Я… мне нужно… - Эмили не знала, что ей делать теперь, когда все завершилось. Еще вчера, она собиралась уйти, но столько всего произошло. Обличительный рассказ Габриеля, его просьба остаться с ним, ее слова, сказанные ему через дверь… Она должна была увидеть его и убедиться, что он цел и невредим. Она хотела прижаться к его груди и забыть весь кошмар, через который им пришлось пройти. – Алекс, я хочу встать.
Алекс пристально посмотрела на нее. Взгляд ее вдруг стал таким суровым и решительным, что Эмили не смогла сдвинуться с места.
- Эмили, - начала она, осторожно подбирая слова так, чтобы не ранить еще более раненое сердце. – Я хочу, чтобы вы поняли одну вещь. Что бы ни произошло в прошлом, и что бы ни произошло вчера, это ничего не изменит, потому что Габби не собирается отпускать вас.
Эмили застыла, глядя на Алекс.
- Вы ничего не знаете, - прошептала она, поражаясь той легкости, с которой Алекс удалось понять ее.
- Я знаю то, что уже очевидно. Вы подруга нашей Эммы, которая была убита горем от того, что с вами произошло. Которая хотела помочь вам и ни на секунду не поверила обвинениям ваших родителей. Вы девушка, судьба которой тревожила моего брата настолько, что каждый год он приезжал к нам только для того, чтобы найти ваш след. Знаете ли вы, что с тех пор он засыпал меня письмами в надежде хоть что-то узнать о вас? И вы думаете, что после того, как вы снова появились в его жизни, он хоть бы на день расстанется с вами? – Когда очередная слезинка упала на бледную щеку, Алекс осторожно вытерла ее, мягко добавив: – Так уж повелось в нашей семье, что когда мы встречаем родную душу, мы тут же распознаем ее. А потом ничто не может помешать нам добиться своего. – Она ласково улыбнулась Эмили. – Мы с сестрами яркий тому пример.
Слова Алекс значили намного больше того, что она хотела сказать. Это означало, что не смотря ни на что, ни на какие беды и ужасы, сестры Габриеля готовы были принять Эмили в свою семью. В свою теплую, любящую и большую семью.
Эмили хотела что-то сказать, и в то же время не знала, что сказать, но в этот момент в комнате раздался до боли знакомый голос.
- О чем это вы там разговариваете? – Вскинув голову, Эмили увидела стоящую у порога высокую фигуру. Габриел! Сердце ее сжалось от такой безграничной любви к нему, от такого облегчения, что задрожало все внутри. Он быстро вошел в комнату и направился к ним. – Почему ты не сказала, что Эмили проснулась? – недовольно спросил он, повернувшись к Алекс. – Ты должна была…
- Прошу тебя, не кричи так, иначе у Эмили заболеет голова. – Алекс опустила руки Эмили, привстала с постели и подошла к столику, на котором стоял поднос с грязными бинтами, которые она собиралась унести. Ее предупреждение возымело эффект, потому что Габриел затих. – Она проснулась совсем недавно. И прежде, чем послать за тобой, я должна была проверить, как она.
Габби подошел к кровати, и его обеспокоенный взгляд остановился на бледной Эмили, щеки которой были покрыты свежими царапинами.
- И как она? – спросил он глухо, почувствовав, как сжимается сердце.
Эмили прикусила губу, разглядев наконец его слегка опухшее, избитое, но такое дорогое лицо. Боже, каждый синяк он получил только потому, что защищал ее!
- Я обработала раны и намазала их мазью из календулы и…
Габби нетерпеливо прервал ее.
- Избавь меня от подробностей. Как ее руки?
Он с болью взглянул на забинтованные руки Эмили, которые были стерты в кровь.
Алекс быстро посмотрела на брата, который выглядел бледнее самой Эмили. Этих двоих нужно было оставить одних как можно скорее. Потому что сейчас ни одна мазь на свете не могла бы помочь им больше, чем они сами.
- Они заживут, - ответила она, взяв поднос в руки, и повернулась к Габби.
- Тебя искал Тони, - вдруг резко бросил он, не сводя глаз с Эмили.
Алекс попыталась скрыть улыбку.
- Но он ведь знает, что я здесь.
- Все равно… Уходи, - торопливо добавил Габби, шагнув к кровати.
Ему не терпелось остаться наедине с Эмили. Алекс все же улыбнулась брату, который перестал замечать ее, и шагнула к двери, но у порога остановилась и обернулась.
- Только не переутомляй Эмили. Ей нужен отдых.
Когда она уходила, Алекс могла поклясться, что ее никто не услышал.
И действительно, ни Эмили, ни тем более Габриел не услышали, как закрылась дверь. Он медленно присел на кровати и с величайшей осторожностью взял в ладони забинтованные руки Эмили. У него вдруг сдавило в груди, когда он заглянул ей в глаза и увидел предательскую влагу.
- Как ты? – прошептал он, ощутив ком в горле. Приподняв свободную руку, Габби с безграничной нежностью провел пальцами по бледной щеке. – Как ты себя чувствуешь?
Впервые с их первой встречи она испытала необъяснимую неловкость в его присутствии. Эмили почему-то не могла говорит, чувствуя, как перехватывает горло.
- Хорошо… - наконец промолвила она с трудом. – А ты… ты как?
Габби попытался улыбнуться ей даже не смотря на опухшую скулу, которая помешала ему это сделать.
- Я похож на побитую собаку, правда, душа моя?
Эмили подняла дрожащую руку и ласково провела пальцами по его лицу, понимая, что никогда не перестанет любить его.
- У тебя даже синяки красивые, - прошептала она и, чуть притянув его к себе, коснулась губами алого синяка. – Очень больно?
У него защемило сердце.
- Сейчас речь не обо мне.
Внезапно глаза Эмили потемнели от такой боли и гнева, что стало трудно дышать. Она сжала его лицо и яростно выпалила:
- Не о тебе? Не о тебе?! – Она вновь ощутила тот дикий ужас, когда обнаружила, что он пришел за ней в горящий дом. И когда Найджел поднял пистолет и выстрелил. – Как ты мог так рисковать собой? – прошептала она, не замечая слез, которые катились по щекам. – Как ты мог так!..
Она не договорила, потому что, склонив голову, Габби с бесконечной нежностью и осторожностью прижался к ее губам своими теплыми губами, стараясь не причинить ей боли.
Эмили застыла от неожиданности. Но страх, тоска и потребность в нем пересилили всё на свете. Она издала мучительный стон и обхватила его плечи своими забинтованными руками. А потом прижалась к нему, чувствуя, как безграничная любовь переполняет ее всю.
- Боже мой, Габриел! – всхлипнула она, покрывая его раненое лицо сотнями поцелуев. – Я так боялась за тебя! Я так люблю тебя! – она уткнулась ему в шею, зажмурила глаза и едва слышно выдохнула: – Зачем ты так сильно напугал меня? Почему пришел туда?
Габби ощутил в груди какое-то странное спокойствие, вновь услышав слова, за которые стоило сражаться. Он мягко обнял ее дрожащие плечи и привлёк к своей груди, незаметно укачивая ее.
- Ты так ничего и не поняла? – спросил он, ощущая ее дрожь.
У нее сдавило в горле. Эмили стиснула свои объятия, почти вжимая его в себя.
- Прошу тебя, ничего не говори.
Габби вдруг улыбнулся, почувствовав глухую боль в сердце. Эмили прошла с ним невероятно долгий путь, а теперь не желала слышать слова, которые были предназначены ей с самого начала. Возможно ли, чтобы любили так сильно? «Да, - подумал Габби. – Если эту любовь зовут Эмили». Храбрая, героическая девушка, которая не побоялась встретиться лицом к лицо со своим бывшим обидчиком, чтобы защитить его, Габриеля.
Он баюкал ее до тех пор, пока она не переставал дрожать. Он поглаживал ее по спине до тех пор, пока не согрел ее своим теплом. Затем, медленно отстранив ее от себя, Габби заглянул в самые бездонные изумрудные глаза на свете.
- Впервые вижу женщину, которая не хочет услышать слова…
И снова она прервала его, положив свою забинтованную руку на его губы. Почему-то ей казалось, что если он скажет это, она никогда уже не будет прежней. Эмили всем сердцем хотела услышать это, она видела это по его глазам, но как самая последняя трусиха жутко боялась этого.
Он осторожно поцеловал ее забинтованную руку и взял ее в свою теплую ладонь. Ему так много нужно было сказать ей! Но Габби решил начать с самого начала.
- Ты даже не позволяешь мне договорить, - веселым тоном начал он, пытаясь хоть как-то ослабить ее напряжение. И хоть как то отвлечь, чтобы вручить ей свои слова, как награду. Она это заслужила. Отстранив ее от себя, Габби мягко улыбнулся ей. – Я хотел сказать, что ты не хочешь услышать слова моего стиха.
Эмили удивленно посмотрела на него.
- Ты закончил стих? – спросила она, вспомнив тот небольшой отрывок, что он зачитал ей в гостинице, где они пережидали метель. – Но когда ты успел?
Он перестал улыбаться. И ответил, глядя ей прямо в глаза.
- Когда привез тебя сюда и сидел возле тебя. Когда смотрел на тебя и ждал твоего пробуждения.
Эмили не могла отвести от него своего обожающего взгляда.
- Габриел…
- Ты не возражаешь, если я прочту свой стих сейчас?
Едва сдерживая слезы, она тихо сказала:
- Конечно нет, любовь моя.
Снова мурашки пробежались по телу, потому что он никак не мог привыкнуть к ее словам. Самым дорогим словам на свете. Выпрямившись на месте, Габби полез во внутренний карман своего жилета, достал аккуратно сложенный лист и развернул его. И стал медленно читать:

В пути повстречались, не узнал я тебя…
Волнующей тайной была для меня.
Не ведал, чрез что мне придется пройти,
И вдруг оказались мы в начале пути.

Искал я одно, но нашёл там тебя.
Сердце подпрыгнуло, дыхание затая…
Сомнения и боль терзали меня,
Но вспыхнул вдруг голос, тихо шепча:

- Жизнь – дорога, по которой идем,
Любовь же река, по которой плывём.
Не бойся дороги, опасной и злой,
Ведь ангел из прошлого рядом с тобой.

Расправлю я крылья, взгляну на тебя,
Руку возьму, всем сердцем любя,
В твои изумрудные взгляну я глаза
И тихо промолвлю заветные слова:

- Я буду с тобой, если погаснут звезды.
Буду с тобой и в метель, и в морозы.
Буду любить тебя вечность, всегда,
Особенно потому что, ты – рыжая моя!

В конце ж обернусь, посмотрю на тебя,
В объятиях сожму, ведь правда одна:
Не было б дороги, не было б пути,
Если бы со мною не стояла здесь ты!

Габби поднял голову и посмотрел, наконец, на Эмили. И обнаружил, что она тихо плачет. Сглотнув, он убрал листок, поднял руку и стал осторожно вытирать слезы, стараясь не задеть царапины.
- Я люблю тебя, душа моя. С первой нашей встречи я знал, что ты особенная. Ты заняла очень важное место в моей жизни и в моем сердце, когда подарила мне локон своих волос. Семь лет я не имел возможности видеть тебя, и это незнание сводило меня с ума. Если бы ты знала, как для меня это было мучительно! Я ждал и надеялся, что однажды ты напишешь свой адрес Эмме, и я найду тебя. Но как она сказала в то утро: «Эмили всегда держит свои переживания в себе»… - Он нежно поцеловал ее в дрожащие губы, ощущая как переворачивается сердце от ее взгляда, от ее слез. Габби взял ее лицо в свои ладони и продолжил: - Уже тогда я знал, что не позволю тебе одной справлялась с этим. Я хотел быть рядом с тобой, обнять и убедиться, что с тобой все в порядке. Я сгорал от отчаяния, когда не мог видеть тебя в своих видениях. Ты думаешь, после всего этого я бы бросил тебя одну в трактире? С тем подонком? Ты думаешь, что теперь я смогу хоть бы минуту прожить без тебя?
Эмили казалось, что она больше не может слышать это. У нее разбивалось сердце от его слов. Она даже не предполагала, что можно любить так сильно, но сейчас ее сердечко задыхалось от любви и счастья.
- Габриел, - молвила она, прижавшись к его губам. Его слова, его стих… То, как он подчеркнул значимость ее волос. – Я не смогу жить без тебя…
- И не нужно, - попытался улыбнуться он. – Не нужно этого делать теперь…
Однако Эмили не дала ему договорить, прислонившись к его лбу своим лбом.
- Все эти годы только мысли о тебе спасали меня. Каждый раз я воскрешала в памяти твои слова о том, что мои волосы красивы, что я не проклята… Только так я могла прожить еще один день. Не ведая этого, ты подарил мне надежду, которая благодаря Нику привела тебя ко мне. – Эмили закрыла глаза, ощущая боль в груди. – Я так сильно боялась тебя. Я умирала от страха полюбить тебя, но тебя невозможно не любить. Я ведь знала, что мне не место рядом с тобой… Я ведь была никем… И я была готова уйти той ночью…
Лицо Габриеля застыло.
- Что?
Эмили осторожно провела пальцами по его губам.
- Но я не смогла уйти, - прошептала она. – Оказывается, я недостаточно сильно тебя люблю, чтобы уйти… Чтобы оставить тебя…
- Эмили, - потрясенно выдохнул он, став невероятно серьезным. – Нашей любовью нельзя пожертвовать. Твоя любовь достойна того, чтобы за нее сражаться. Я буду сражаться за тебя сотни, тысячи раз, если этого потребуется, но никогда не отпущу тебя. Никогда не откажусь от тебя. Ты меня поняла?
С суровым видом он ждал ответа. И Эмили знала, какой ответ точно устроит его.
- Да, - выдохнула она.
И к ее большому удивлению он вдруг расплылся в довольной улыбке.
- Это твой ответ на мой вопрос?
Странные нотки в его голосе насторожили Эмили.
- На какой вопрос?
- Разве нужно еще задавать вопросы?
- Габриел! – возмущенно воскликнула она.
Улыбка сбежала с его лица. Габриел взял ее за руку и тихо спросил:
- Эмили, ты согласишься стать моей женой, хозяйкой моей жизни, моего сердца, моей души и этого дома?
И снова она не смогла сразу ответить ему, потому что слишком хорошо понимала цену того, что он предлагал ей.
- Габриел…
- Не спеши с ответом, душа моя. – Его глаза заговорщицки прищурились. – Потому что у меня есть два условия.
Эмили не смогла скрыть своего изумления.
- Условия? – повторила она, глядя на него.
Габриел снова улыбнулся ей и быстро поцеловал ее.
- Да, - кивнул он, разгибая указательный палец. – Первое – ты должна пообещать мне… Нет, поклясться, что родишь мне детей исключительно с рыжими волосами. Я хочу, чтобы все на свете знали, что рыжий – самый замечательный цвет!
Если до этого Эмили думала, что невозможно любить его сильнее, теперь она понимала, как глупо заблуждалась. Этого человека невозможно было не любить сильнее.
- Габриел…
Он положил палец ей на губы.
- Знаешь, в то утро, когда я собирался к нашему клену, чтобы снова встретиться с тобой, я обнаружил в своих волосах пух от подушки. Ты не напомнишь мне, любовь моя, что это могло бы означать?
Эмили улыбнулась ему сквозь слезы.
- Это означает, - сказала она, поглаживая его золотистые растрепанные волосы, - что кто-то до смерти влюбился в тебя.
Габби прижал ее к своей груди.
- Это был единственный раз в моей жизни, когда я обнаружил пух в своих волосах. Как думаешь, кто это мог быть? Кто так безрассудно мог влюбиться в меня?
Эмили подняла к нему свои сияющие безграничной любовь глаза.
- Одинокая и глупая девочка, которая однажды, прогуливаясь по лугу, нашла кое-что бесценное под клёном.
Почему-то эти слова заставили глаза Габриеля потемнеть от гнева. Он вздрогнул и выпустил ее из своих объятий.
- Я чуть было не убил твоего брата еще тогда в кабинете, когда он завил, что это он подстроил нападение того мерзавца на тебя…
- Не нужно! – Эмили снова мягко положила перевязанную ладонь ему на губы. – Прошу тебя, забудь об этом, забудь о прошлом, которое теперь на самом деле позади. Сделай это ради того будущего, которое ты предлагаешь разделить с тобой. – Эмили не могла забыть, с какой яростью он бился с Найджелом. И это снова причинило ей глухую боль. Но она больше не хотела боли. Отныне она хотела разделить с Габриелем только самое хорошее. – Ты все еще ждешь моего ответа?
Ее вопрос вернул ему хорошее расположение духа. Он улыбнулся, но его слова прозвучали несколько неожиданно:
- Даже если ты ответишь отказом, это ничего не изменит.
- Я хочу этого! – тут же выпалила Эмили, притягивая его ближе к себе. Она почти легла на подушки, заставляя его лечь рядом. – Я хочу этого больше всего на свете, и согласна на все твои условия. Только… – Ее глаза озорно блеснули. – Я не смогу выполнить эту задачу без тебя. Любовь моя, мне будет нужна твоя помощь.
- Господи, милая, – прошептал он, вновь приникнув к ее губам. – Я буду только счастлив помочь тебе. Как только ты поправишься, мы тут же поженимся. И я с радостью начну с тобой основывать новую династию рыжеволосых Хадсонов.
Эмили со счастливым смехом вернула ему нежный поцелуй. Но вспомнив кое-что, чуть отстранила его от себя.
- Ты ведь говорил, что у тебя два условия. Что еще я должна сделать?
Улыбка Габриеля стала шире.
- Ты должна сказать мне, чем закончилась история трех царевичей. – Когда глаза Эмили округлились от изумления, он быстро добавил: - Я уверен, ты рассказала ее Нику. Теперь моя очередь. Что произошло с младшим царевичем?
Неужели даже в этой мелочи он ревновал ее к своему новорожденному племяннику? Эмили готова была рассмеяться от его последнего заявления, но всё же сдержала себя. И поспешила выполнить второе условие, чтобы больше ничто не разделяло их.
- Все это время он жил в домике рыбака, и когда старшие браться спросили, почему он так поступил, почему не искал лекарство для отца, царевич дал удивительный ответ. Он сказал, что нашел лекарство, но у него не было возможности вернуться домой.
Габриел нахмурился.
- Почему?
Эмили поражалась тому, с каким интересом и вниманием он слушает ее. Ее глупо сочиненные истории.
- Потому что во время странствий он встретил девушку, которая помогла ему в поиске лекарства и спасла ему жизнь тогда, когда никто этого не пожелал сделать. И он полюбил ее за силу духа, за доброту и искренность, которую прежде никогда не встречал в людях. Она помогла ему и отдала лекарство, но царевич не захотел покинуть ее. Он попросил у нее разрешение остаться, и она не смогла отказать ему, потому что полюбила его, не подозревая о том, что он царевич. Они поженились и жили в рыбацком домике ее отца. Но однажды она тяжело заболела и теперь лежала при смерти.
Габби покачал головой.
- Но ведь у царевича было лекарство, которое было способно вылечить его отца. Почему он не воспользовался им?
- Все дело в том, что влюбившись, он потерял интерес к своим вещам, и их незаметно стащили разбойники.
Ее слова заставили Габриеля выпрямиться. У него было такое ощущение, что она водит его за нос.
- Разбойники? – переспросил он, глядя на нее. Габби был заинтригован и захвачен одновременно. – Старший царевич был вожаком разбойников, которые… - Он вдруг пытливо посмотрел на нее. – Что за лекарство дала младшему царевичу эта девушка?
Нежная улыбка коснулась ее губ, когда Эмили ответила:
- Чашу с волшебной водой.
- Но ведь она стала бесполезной, когда закончилась вода.
Эмили стала медленно приподниматься, приседая на середине кровати.
- Вода перестает литься только тогда, когда ее держит в руках человек, не знающий любви. Вода затечет снова, если чашей будет обладать чистое сердце, сердце, познавшее настоящую любовь.
Сердце Габриеля чуть не растаяло.
- Надеюсь, старший брат признался, что чаша у него? – мягко спросил он, накрыв ладонью ее забинтованную руку.
Почему-то от его вопроса улыбка Эмили стала шире.
- Конечно признался. И когда младший брат взял чашу, вода снова появилась в ней. Они вылечили жену царевича и все вместе поехали домой, чтобы помочь отцу. Вот только когда они приехали, оказалось, что царь вовсе не болен и уже давно ждет своих сыновей.
Габби сокрушенно покачал головой, поражаясь хитросплетениям, которые сочиняла Эмили.
- Почему же мне с самого начала казалось, что эта болезнь была странной?
Рука Эмили коснулась его щеки.
- Может потому, что это был на самом деле так? Царь хотел, чтобы его сыновья стали самостоятельными и постигли мудрость жизни, которая приходит только в трудные минуты. Он взглянул на сыновей и сказал, что, шагая по жизни, мы не должны бояться трудностей, ибо они показывают нам правильные ценности в жизни. Делают нас мудрее. И среди всего этого мы не имеем права игнорировать то, что может научить нас любить. Мы не имеем права отказываться от любви ни во время трудного пути, ни тем более по его окончанию. Потому что любовь выше всех мудростей. Любовь и есть вся мудрость жизни.
Габби вдруг ощутил благоговейный трепет, глядя в глаза женщины, которая помогла ему обрести величайшую мудрость жизни.
- Я люблю тебя, Эмили, - прошептал он, глядя ей в глаза. – Я не откажусь от тебя ни в этой, ни тем более в следующей жизни.
Эмили положила ладошку ему на грудь. Прямо туда, где билось его сердце.
- Я всегда верила в то, что когда-нибудь обязательно встречу тебя. Ты научил меня любить, ты научил мое сердце биться правильно. И теперь мое сердце будет биться только, когда бьется твое. – Она коснулась губами его подбородка и тихо добавила: - Я никогда не перестану любить тебя.
Габби мягко обнял ее и притянул к своей груди, ощущая ничем не замутненное, самое настоящее счастье.
- Какое мне повезло тогда семь лет назад, когда мой конь привел меня к тебе.
- Не спеши радоваться, потому что у меня тоже есть условие.
Габби с улыбкой вскинул брови.
- У тебя? И какое?
Ее пальчик медленно лег на его губы.
- Твой стих будет принадлежать только мне. И ты каждый вечер будешь читать его мне перед сном.
Запрокинув голову назад, Габби громко расхохотался.
- Только тебе я смогу читать и стихи, и расскажу на ночь сказки, когда ты придешь ко мне после того, как уложишь Ника.
- Я люблю тебя…
Ее губы коснулись его губ.
- Скажи это еще… Я так давно хотел услышать это!
- Я люблю тебя…
- Еще!
- Люблю… люблю… люблю!
_________________

 » Глава 25

Глава 25

Габби направлялся к дому, когда увидел у лестницы черную карету. Он не ждал их прибытия так скоро, но был рад тому, что они добрались до Клифтон-холла раньше оговоренного часа. Ему не терпелось увидеть реакцию Эмили на приготовленный специально для нее подарок.
Эмили… Его любовь, его жизнь! И уже его обожаемая жена! Вот уже неделю он пребывал в блаженном супружестве, не веря в то, что ему так сказочно повезло. Вновь встретить Эмили, распознать свои чувства и суметь удержать ее рядом с собой. И мало того, она любила его не меньше. Любила так, как он и не смел мечтать. Ему пришлось нарушить традицию семьи, и вместо того, чтобы везти невесту в Гретна-Грин, он обвенчался с ней в деревенской церкви. И даже сумел за время приготовлений пригласить на венчание тетю Эмили, которая по-настоящему заботилась о ней в то время как другие отреклись от нее. Габби был очень рад увидеть, с какой теплотой обняла Эмили ее тетя, со слезами на глазах прижимая ее к своей груди.
Поднимаясь по лестнице, Габби удивленно покачал головой, взглянув на большой дом. Клифтон-холл. Где прошло все его детство. Где он познал горечь одиночества. Куда боялся вернуться, не представляя, как станет жить в опустевшем родительском доме. А теперь у него была Эмили. И ее пребывание заполняло Клифтон-холл таким теплом, которое могло бы согреть даже оледеневшую душу. Какой была его душа до встречи с ней.
И сегодня он хотел вручить ей свой рождественский подарок. Обрадовать жену так, как она этого заслуживала. Он хотел изгнать из ее памяти все плохие воспоминания и заполнить их хорошими. И решил начать именно с этого. Он был уверен, что Эмили оценит этот его жест.
Но едва Габби вошел в гостиную, он понял, что что-то произошло, скользнув быстрым взглядом по застывшим лицам своих дяди и тети, сестер, их мужей, тети Эмили и самой Эмили, которая была так бледна, что у него невольно замерло сердце. И они все напряженно смотрели на пожилого мужчину и рядом стоявшую с каштановыми уже седеющими волосами женщину в черном.
- Что здесь происходит? – спросил он, нарушив зловещее молчание, и направился прямиком к жене, которая побелела еще больше, едва увидела его. – Что с тобой, душа моя?
- Как мило! – Заговорила незнакомая женщина голосом, полным такого презрения, что Габби невольно обернулся. И тут же столкнулся с ее ненавистно-разъярённым взглядом. Она скривила губы, приподняла повыше острый как нож нос и ядовито добавила: – Вот как вы теперь называете нашу падшую дочь?
Все встало на свои места. Габби ощутил вдруг в груди такой оглушительный гнев, что едва сдержался от того, чтобы не наброситься на родителей Эмили. Перед ним стояли именно родители Эмили! Те, кто не подумали помочь ей, когда мерзавец друг их сына избил ее. Выбросили на уличу, даже не выслушав. Забыли о ней и не беспокоились о ней вплоть до сегодняшнего дня. А теперь…
С беспокойством Габби отметил, как стремительно холодеют пальцы Эмили. Габби задышал чаще, нежно сжав ее руки. Он не позволит, чтобы с ней что-то сделали. Он порвет их на части, если ее родители вздумают причинить ей еще боли.
- Все хорошо, - сказал он, взглянув на Эмили. – Все будет хорошо, ты слышишь меня? – он затаил дыхание и ждал малейшего ответа от Эмили, и только когда она медленно кивнула, он выдохнул и снова повернулся к ее родителям. – Какого дьявола вы делаете в нашем доме?
- А такого, - на этот раз вступил в разговор отец Эмили, сверкнув своими маленькими глазками и сжал руку в кулак, - что мы приехали забрать ее! Она достаточно опозорила нашу семью! С меня хватит!
Габби почувствовал, как Эмили вздрогнула от слов отца. Неужели она допустила мысль о том, что Габби позволит этому случиться?
- Посмотри, Ричард, - с отвращением сказала мать Эмили, кивнув на кого-то, кто стоял возле камина. – Они откапали и вывели на свет и твою сестру.
- И я рада тебя видеть, Дора, - спокойно ответила Альберта.
- Не притворяйся! – рявкнула Дора, зло сузив глаза. – Из-за этой неблагодарной твари погиб мой брат. А мой сын был вынужден бежать из страны.
Ярость доселе неизведанная, охватила Габби так сильно, что он сделал шаг вперед, не выпустив однако руку Эмили из своей. Эму было невероятно трудно сдержать себя, но он постарался это сделать ради жены.
- Прошу заметить, - процедил он, пристально глядя на мать Эмили, - что вашего сына отпустили и дали возможность покинуть страну только потому, что он брать Эмили. Иначе ему не миновать виселицы, а то и участи похуже.
- Он не сделал ничего плохого, а эта мерзавка…
Габби сжал свободную руку в кулак.
- Если вы еще раз скажете хоть бы одно оскорбительное слов в адрес моей жены, я забуду тот неприглядный факт, что вы ее родители!
- Вы нам угрожаете? – с немалым изумлением спросил Ричард, глядя на него. – Вы не имеете на это никакого права!
- Я еще даже не начал угрожать.
- Боже, Ричард, - ахнула Дора, схватив мужа за руку. – Бери эту… - увидев предостерегающий взгляд Габби, она побоялась сказать то, что собиралась: - Бери ее и уходим отсюда. Здесь все сумасшедшие!
- Если вы хоть пальцем тронете мою жену, я задушу вас!
Глаза Габби загорелись такой яростью, что отец Эмили остался стоять на месте. На этот раз Габби не шутил, и мог бы сделать вещи похуже, если бы эти люди приблизились к Эмили. И это поняли не только Ричард и Дора.
Эмили вся дрожала от унижения и обиды. Ей было больно и очень горько от того, что в столь светлый день к ним приехали ее родители и собирались вылить грязь, в которой достаточно искупали ее, и эту замечательную семью, которая теперь стала и ее семьей. Она решила, что прошло отпустило ее. Господи, она так на это надеялась! Но так сильно заблуждалась. Сейчас могла произойти еще одна трагедия, которую она была не в силах предотвратить.
Ричард, окинув презрительно свою дочь, взглянул на Габриеля.
- Что вы нашли в ней? – начал он с еще более ненавистным голосом. – Разрешила поднять свои юбки? Она давно испорченный товар!
Как мог Габби удержаться от желания врезать по лицу человека, который говорит такие вещи о собственной дочери и унижает ее как только может? Он хотел было отпустить руку Эмили и шагнуть к мерзавцу, но она удержала его, вцепившись двумя руками в его побелевшие пальцы. У него так сильно стучало сердце, что Габби едва мог дышать, но сумел как-то удержаться. Ради Эмили! Сдержаться физически. Но слов он не собирался пожалеть.
- Если бы вы были настоящими родителями для своих детей, вы бы давно поняли, как брат вашей жены порабощает вашего старшего сына, а тот вымещает свою злость на ни в чем не повинную сестру. Его друг чуть было не изнасиловал вашу дочь, а вы обвинили ее в том, что это она все устроили. Вы выбросили ее из дома, даже не поведя и бровью, даже не попытавшись выслушать ее. Вы, - он взглянул на мать Эмили, - какая вы мать после того, что не попытались утешить убитую горем дочь?! Вы забыли о ней и не навещали, а теперь пришли сюда и утверждаете, что собираетесь забрать ее? Как вы можете после всего этого смотреть ей в глаза? Вы самые несчастные люди на свете, потому что не оценили и не одарили любовью ни одного из своих детей! И я не позволю, чтобы вы сделали такой же несчастной еще и мою жену!
Отец Эмили побагровел от гнева.
- Я обращусь в высшие инстанции и потребую аннулировать ваш брак.
- О! – Габби даже рассмеялся от этих слов, еще крепче сжав руку Эмили. – Уверяю вас, брак заключен так крепко, что Эмили сейчас беременна двумя рыжеволосыми мальчишками. У нас начинается новая династия рыжеволосых Хадсонов. Так что ваши внуки тоже будут рыжеволосыми. От всего сердца поздравляю!
- Она ведьма! – вскричала Дора, прижав руку к груди. – Она не посмеет родить детей с таким же гадким цветом волос!
- Мадам! – Габби сделал глубокий вдох, чтобы подавить нарастающую ярость. – Позволю себе напомнить, что вы тоже родили рыжеволосого ребенка. Хоть бы за это я буду вам благодарен. А теперь… - Он перевел испепеляющий взгляд на отца Эмили. – Теперь уходите из нашего дома. Вон отсюда! Не смейте писать моей жене, не пытайтесь чернить ее за ее спиной и не ищите с ней встречи, иначе я сотру вас с лица земли. Я сверну вам шеи, а потом брошу собакам на съедение. Я позабочусь о том, чтобы вся страна презирала вас и никто, ни одна приличная семья не будет знаться с вами. Вам все ясно?
Повисла зловещая тишина. Габби видел, как усиленно родители Эмили усиленно думают над его словами, но их продолжало что-то удерживать от того, чтобы покинуть дом. Однако на этот раз раздался голос другого человека.
- Позвольте представиться. – Джек шагнул вперед и дружелюбно улыбнулся родителям Эмили. – Я – граф Бьюмонт и всячески стану помогать своему шурину в том, что он только что сказал. Как думаешь, Тони, если посчитать всех моих друзей, из них получился половина высшего света?
- Я думаю, – начал было Тони, но Джек быстро прервал его.
- Забыл представить вас. Это герцог Пембертон, хотя, полагаю, что с ним вы должны быть знакомы, ведь он ваш сосед.
Тони сделал шаг вперед и встал рядом с Джеком.
- Джек, думаю, тебе не стоит беспокоиться, потому что вторая часть высшего света знает меня.
Следом за ним шагнул вперед Себастьян.
- А я найду самых голодных и кровожадных собак, – пообещал он с таким мрачным выражением лица, что мать Эмили сделала шаг назад, продолжая прижимать к груди свою руку. – Наш егерь как раз занимается парочкой стаффордширских терьеров и одним одичалым ротвейлером.
Эмили понимала, почему Джек, Тони и Себастьян говорят так. Даже несмотря на всё то, что сделала ее семья семье Себастьяна, он продолжал защищать ее. Как делали это Джек и Тони. Люди, безоговорочно принявшие ее в свою семью. И теперь давали ей понять, что защитят ее, не смотря ни на что. От признательности к ним и боли в сердце слезы выступили у нее на глазах. Она не нашла любви и тепла в собственной семье, а семья Габриеля дарила ее с головокружительной щедростью.
И словно бы слов мужчин было мало, в разговор вступила Тори, встав рядом с мужем и заговорила самым своим радушным голосом:
- Алекс, какие-нибудь травы из твоего сада способны вызвать сильнейшее несварение желудка?
Алекс тоже шагнула вперед.
- Да, - спокойно ответила она, поправив свои круглые очки. – Фенхель, например.
Тори широко улыбнулась родителям Эмили.
- Как непростительно с моей стороны, что я не предложила вам освежающие напитки. Не желаете чаю с фенхелем? Наша Алекс очень хорошо в этом разбирается и только что уверила мне, что такой чай будет вам очень полезен.
Родители Эмили снова не смогли ответить, отступая назад. Но недостаточно быстро.
Настала очередь Кейт выступить вперед, что она и сделала с невероятно напряженным мрачным выражением лица.
- К моему величайшему сожалению я не умею завуалированно выражать свою неприязнь, так что скажу прямо. Эмили – часть нашей семьи и теперь у нее есть те, кто будет по-настоящему защищать ее. И да, я присоединяюсь к словам своего брата: вон отсюда!
Она так громко произнесла последние слова, что родители Эмили вздрогнули и, бормоча себе под нос что-то невнятное, поспешно покинули, вернее, чуть ли не выбежали из гостиной. Затем раздался стук входной двери, а потом все затихло. Кейт медленно повернулась к Габби.
- Почему все самые ужасные сцены должны происходить в этой самой гостиной? – сказала она, покачав головой, и тут же ее обеспокоенный взгляд остановился на почти белой как полотно жене брата. – Эмили…
Но она не договорила, потому что Габби тут же притянул к себе дрожащую жену, сотрясающуюся от рыданий, и крепко обнял ее.
- Оставьте нас! – велел он, уткнувшись в шею Эмили. Только сегодня он по-настоящему понял, через что приходилось проходить Эмили, которая жила с этими… - Успокойся, - прошептало он умоляюще, еще теснее прижимая ее к себе и пытаясь согреть теплом собственного тела. – Все хорошо…
- Габриел, - прошептала она, цепляясь за его плечи так, будто боялась упасть.
- Всё уже позади, - проговорил он, поглаживая ее одеревеневшую спину. – Они ушли, их больше нет…
- Мне так стыдно!.. – начала было она, но Габби вдруг резко поднял голову и яростно взглянул на нее.
- Не смей, слышишь?! Это им должно быть стыдно! – прогремел он в пустой гостиной, ощутив былой гнев. Но попытался ради нее взять себя в руки, чтобы еще больше не пугать ее. Отстранив ее чуть от себя, он взял ее бесконечно дорогое лицо в свои ладони и большими пальцами вытер влажные дорожки. – Они мучили тебя, бросили и отказались, а теперь пытались выставить тебя… - Он сжал челюсть, чтобы сдержаться. – И после всего этого они допускают мысль о том, что я позволю им приблизиться к тебе?
Гнев Габриеля удивительным образом прогнал боль Эмили. Она перестала дрожать, перестала плакать. Подняв уже зажившие руки, она накрыла ими его руки, которыми он обхватил ее лицо. И заглянула в самые серебристые, самые дорогие сердцу глаза человека, который так много значил для нее. Который так много сделал и продолжал делать для нее. Который проявил верность тогда, когда его могли настроить против нее. Но он не поддался. Он бы защитил ее до последнего вздоха. Как сделала бы и она.
- Успокойся, - прошептала она, видя как тяжело он дышит, и как сильно побледнел.
Габби вдруг глубоко вздохнули обессилено привалился к ней своим лбом.
- Мне так жаль, - проговорил он, глядя ей в глаза.
- Жаль? – изумилась Эмили. – Тебе?
- Да, я не хотел портить тебе этот день…
Эмили прижала свои пальцы к его губам.
- Ты прекрасно знаешь, что здесь нет твоей вины.
Габби сокрушительно покачал головой.
- Я даже не думал, что они заявятся сюда… Если я еще раз увижу их!..
- Они мои родители, - хриплым от боли голосом произнесла Эмили, на секунду закрыв глаза. – И останутся ими, как бы сильно ни ненавидели меня.
У Габби болезненно сжалось сердце. После всего произошедшего она еще могла найти в себе силы, чтобы защитить… своих родителей! Откуда в ней было столько добра и милосердия? Он нежно погладил ее по щеке, радуясь хоть бы тому, что здоровый цвет лица возвращается к ней. Он прекрасно понимал, что для нее означали отношения к ней ее родителей.
- Если они когда-нибудь раскаются и захотят попросить у тебя прощения, - сказал он, превозмогая свой гнев, - я не буду им препятствовать и даже приму их в свою семью.
Он вдруг снова увидел, как глаза ее наполняются слезами, и одна капелька стремительно скользит вниз.
- Я говорила, как сильно люблю тебя? – едва слышно прошептала она, проведя пальцем по его губам.
Габби осторожно вытер ее последнюю за сегодняшний день слезинку. С нее было достаточно слез. Она не должна была больше плакать. И чтобы хоть как-то приободрить ее и отвлечь, он лукаво-веселым голосом ответил:
- С тех пор, как мы проснулись сегодня…
- Я люблю тебя!
Эмили убрала руку и тут же прижалась к его губам, умирая от любви к нему. Габби застонал, крепко обнял ее и прижал к себе. Он бы вечно целовал ее, если бы позади не раздался звук открывающейся двери и легкие покашливания дворецкого.
- Граф и графиня Херефорд.
Эмили тут же отпустила мужа и сделала шаг назад, ощущая, как горят щеки. Но едва увидев, как в комнату входит элегантно одетая светловолосая женщина с до боли знакомыми глазами и чертами лица, она подумала, что у нее сейчас остановится сердце.
В глазах гостьи стояли слезы.
- Эмили, - прошептала она, дрожащим голосом.
Эмили не могла поверить своим глазам.
- Эмма? – едва смогла выговорить она, потрясенно глядя на единственную подругу, которую считала навеки потерянной.
Габби наклонился к ней и быстро прошептал:
- Счастливого Рождества, душа моя! Это мой подарок.
Эмили не могла оторвать взгляд от Эммы, которая внезапно подхватила юбки и бросилась вперед. На ватных ногах она тоже устремилась к ней и вскоре обнимала трясущиеся от рыданий плечи своей единственной подруги, которая не забыла ее. Которая обняла ее так крепко, что стало трудно дышать.
- Боже мой, Эмили, - рыдала Эмма, прижимаясь к ней. – Моя дорогая Эмили! Как я рада, наконец, увидеть тебя! И я готова убить тебя за то, что ты сбежала от меня. Почему ты никогда не писала мне? Как ты могла так поступить со мной?!
Эмили не могла произнести ни слова, задыхаясь от рыданий. От счастья.
- Эмма, - едва слышно вымолвила она, обнимая подругу.
Глаза ее нашли стоявшего недалеко Габриеля. Человека, который вернул ей подругу детства. Эмили знала, что даже одной жизни не хватит, чтобы любить его. Мужчину, который стоял в стороне и улыбался ей с безграничной нежностью. Ее Габриел!

***
Позже, когда все уже сидели за праздничным ужином, Габби вдруг повернулся к Кейт.
- А где бутылка виски, которую ты берегла для празднования моего возвращения из Европы?
Кейт чуть не поперхнулась кусочком говядины. Джек, сидящий рядом, тут же повернулся к ней и, похлопав ей по спине, протянул жене стакан с водой.
- Вот, возьми, - сказал он и взглянул на шурина. – Габби, нельзя же так пугать человека.
Габби удивленно уставился на него.
- Я напугал ее? Я просто поинтересовался…
- Знаю, чем ты интересовался, - оборвал его Джек, улыбаясь.
Кейт наконец успокоилась и выпрямилась. Габби же продолжал переводить ошарашенный взгляд с шурина на сестру.
- Что такого я сказал? – возмутился он.
- Габби, - начала Кейт, виновато глядя на него. – Видишь ли…
- Позволь мне всё объяснить, дорогая, - снова вмешался Джек.
Габби охватило настоящее беспокойство.
- Что здесь происходит?
- Видишь ли, - начал Джек, - той бутылке виски суждено было открыться не в этом году. Но я это предвидел и купил в Шотландии самый лучший сорт, какой только может быть. Позволь, я отправлю за ним.
Он дал указания дворецкому, который кивнул и поспешно вышел из столовой.
- Что всё это значит? – всё же спросил Габби.
- Это длинная история, - вдруг улыбнулся Джек, вспомнив одну из самых волнующих сцен своей жизни, которая сблизила его с Кейт. Он с любовью посмотрел на жену и добавил: - Может когда-нибудь я расскажу тебе об этом.
Когда дворецкий принес бутылку, Джек сам встал и разлил мужчинам виски, а дядя наполнил бокалы дам алым вином.
Габби взглянул на свою жену, сидящую на противоположной стороне стола. Она улыбнулась ему так нежно, что у него учащенно забилось сердце. Какое счастье, что она забыла ту отвратительную сцену в гостиной. Приезд Эммы несказанно подбодрил ее. И теперь подруги сидели рядом, сжимая руки друг друга. Они обе светились таким счастьем, что Габби подумал: было настоящим преступлением разлучить этих двоих. Он хотел, чтобы Эмили всегда была такой счастливой.
- Предлагаю тост! – начал Джек, встав со своего места.
- Джек, ты всегда торопишь события, - недовольно проговорила Кейт, потянув вниз рукав его черного сюртука.
- Джек, ты нарушаешь традиции, - напомнил Габби, взяв бокал. – Мои сестры должны вручить вам подарки прежде, чем ты огласишь тост.
Он заулыбался и сел на место.
- Поскольку моя жена старшая из сестер, она должна быть первой.
Кейт поморщилась, вперив в мужа опасный взгляд своих синих глаз.
- Почему мне показалось, не «старшей», а «старой»?
Джек всё же рискнул ответить.
- Может, это возраст, моя фея? – и тут же получил женским каблучком себе по ноге. – Ой, - простонал он, поморщившись.
- Я ведь говорила, не хмурься, у тебя появятся морщинки.
Джек покачал головой.
- А я говорил, что больше не буду покупать тебе обувь с такими острыми каблуками?
- Можно начну я? – вмешалась в разговор Алекс и повернулась к своему мужу, который сидел рядом. – Любовь моя, с Рождеством!
Она протянула ему небольшую коробку, в которой оказались два пончика, посыпанные сахарной пудрой.
Эмили с любопытством наблюдала, как Тони поцеловал жену за необычный подарок и очередь перешла к Тори.
- С Рождеством, любимый, - молвила она, вручив ему небольшой холщовый мешочек, в котором оказалась горстка миндаля, за которые Себастьян быстро прижался к ее губам.
Кейт же протянула мужу румяное яблоко. Джек взял свой подарок и с безграничной нежностью поцеловал жену за это.
Когда все сестры Хадсон завершили тайный ритуал, они повернулись к Эмили.
- А что ты приготовила для нашего брата? – спросила Алекс.
От всеобщего внимания Эмили стало так неловко, что она даже покраснела. А потом медленно встала и подошла к нему. Она заранее готовила его подарок. И просила дворецкому принести во время ужина. Остановившись возле мужа, она протянула ему маленькую бархатную коробку.
- С Рождеством!
Габби встал и, удивленно глядя на нее, взял коробку. Которую тут же открыл. На светлой материи лежал перочинный нож ручной работы, сделанный из слоновой кости.
Габби ошеломленно поднял к ней свое лицо.
- Это…
- Твой подарок, - закончила за него она, улыбаясь.
Он вдруг ощутил себя самым счастливым человеком на свете, и склонившись к ней, крепко поцеловал ее. Когда он чуть отстранился от нее, она тихо, чтобы слышал только он, добавила:
- У меня еще один подарок, но этот я вручу тебе позже.
Ему пришлось ждать недолго. Когда ужин закончился, беседы в гостиной иссякли, когда он оказался, наконец, наедине с женой в их спальне и, раздев, уложил ее на кровать, он снова вспомнил ее таинственные слов и поднял голову от ее губ, которые мечтал зацеловать до последнего вздоха.
- Ты говорила о подарке… - начал он, пытаясь не смотреть на обнаженную грудь жены. Она сама вся была для него достаточным подарком, но любопытство пересилило его неудержимое желание к ней. – Что ты собиралась подарить мне еще?
Боже, она была так красива с румянцем на щеках и улыбкой на губах! И разметавшимися на подушке огненно-рыжими волосами. Он не мог оторваться от нее свой взгляд, но уговаривал себя немного подождать.
Вот и настал этот момент. Эмили долго думала, как скажет ему об этом. Она лишь совсем недавно поняла это. Сама не до конца привыкла и осознала это, но факт оставался фактом. Это станет продолжением ее безграничной любви к нему. Взяв его руку в свою, она медленно положила его ладонь на свой всё еще плоский живот.
- Подарок, который я хотела сделать тебе, - начала она, чувствуя гулкие удары своего сердца и видя как при этом хмурятся золотистые брови мужа. – Мы вместе сотворили его. Это одно из твоих главных условий, и ты увидишь его или ее через девять месяцев.
Габриел замер на секунду, не до конца понимая то, что она говорит, но когда сказанное дошло до него, он вдруг побледнел и выпрямился. И взглянул на ее живот. Затем снова на нее.
- Ты… - У него так сильно дрожал голос, что он едва мог говорить. – Ты говоришь…
- О рыжеволосой династии Хадсонов, - счастливо закончила она, никогда не верившая, что такой день хоть когда-нибудь наступит для нее.
Габби снова взглянул на ее живот. И осторожно провел по ней своими дрожащими пальцами.
- Я скоро стану отцом?
Вопрос еще больше потряс его. Он выглядел таким растерянным, что Эмили выпрямилась и взяла его руки в свои.
- Да, - сказала она, глядя на мужа. – Подарок, который и ты вручил мне.
Да, он знал, как сильно она любила детей. Изгнанная и забытая всеми, она считала, что никогда не станет матерью. Проклятый и одинокий мужчина, который считал, что никогда не обретет тепла и семьи.
- О Боже, - простонал он и прильнул к ее губам таким нежным поцелуем, что защемило сердце. Габби осторожно уложил жену на подушки и склонился над ней. – Не могу в это поверить! – ошеломленно молвил он, заглянув в зеленые глаза.
Эмили прижала свою ладонь к его щеке.
- Как думаешь, твои сестры будут рады?
- Ты что же, продолжаешь сомневаться в них? – Габби снова крепко глубоко, ненасытно поцеловал ее, вырвав из горла мучительный стон. – Да будет тебе известно, душа моя, что Кейт, едва узнав об этом, запрыгает от радости и начнет по всем научным методам подбирать имя ребенка. Тори немедленно приступить к обустройству детской, а Алекс начнет поить тебя самыми невероятными, но полезными отварами, чтобы и ты, и ребенок были здоровы.
Какое-то время оба молча смотрели друг на друга, пытаясь поверить до конца в то, что произошло.
- Ты не будешь против, если я сделаю крестными нашего ребенка Себастьяна и Тори?
Габби понимал, что тем самым она пытается искупить свою вину перед ними. Но она не была ни в чем виновата. И за это он любил ее еще больше. Он поднял руку и погладил прядь рыжих волос намотав ее на свой палец.
- Какое счастье, что ты рыжая, - вдруг серьезно проговорил он.
- Почему? – удивилась Эмили.
- В противном случае ты никогда не пришла бы к тому клену и не читала бы книгу о суевериях. И я бы ни за что не встретил тебя.
Эмили затаила дыхание.
- Тогда… получается, что рыжий – цвет удачи?
- Определенно, душа моя, - сказал он, переворачивая ее на спину. – Рыжий не только цвет удачи, но и цвет моей любви. – Габби вдруг громко и счастливо рассмеялся. – Моя любовь рыжего цвета.

Из одной сцены рождается история, а из истории рождается целая серия.
_________________

 » Эпилог

Эпилог
Неделю спустя.

Габби спускался по лестнице, когда увидел у дверей новоприбывшего гостя, рядом с которым стоял Джек. Услышав шаги, он повернулся и увидел шурина.
- Габби, доброе утро, - натянуто улыбнулся он.
- У нас гости? – спросил Габби, подходя поближе, и только тогда разглядел лицо третьего человека. – Майкл?
- Да, к нам приехал мой брат, - сказал Джек.
Всего несколько раз Габби видел младшего брата Джека, но запомнил его хорошо, потому что тот был удивительно похож на самого Джека.
- Рад тебя видеть, - проговорил Габби, протянув руку.
Майкл тут же пожал ее.
- Взаимно, Габриел. – Он опустил руку и выпрямился. В отличие от Джека, у него всегда было такое серьезное выражение лица, что сложно было подумать, будто он способен улыбаться. Даже в Рождество. – Поздравляю с женитьбой.
- Благодарю, - машинально кивнул Габби, ощущая себя как-то странно от взгляда младшего брата Джека. – Что-то произошло?
Джек вдруг тоже стал серьезным.
- Габби, видишь ли, Майкл приехал сюда потому, что ему нужна твоя помощь.
Габби удивленно посмотрел на него.
- Моя? Но чем я могу помочь ему?
- Может, мы пойдем в твой кабинет? – предложил несмело Джек.
Габби покачал головой, поняв, что дело значительно серьезнее.
- Что случилось? – на этот раз более требовательно спросил он, глядя на двух напряженных братьев.
- Я… - Джек сделал недолгую паузу. – Я рассказал Майклу о твоих способностях.
Габриел застыл от изумления.
- Что… ты сделал? – оцепенел он.
Джек спокойно встретил его разъяренный взгляд.
- Габби, пора тебе признать, что это не проклятие, а дар, которым ты можешь помочь другим. Как помог найти Ника и Эмили.
- На самом деле, - заговорил Майкл, не представляя, к кому еще может обратиться за помощью. – Я расследую пропажу единственного сына герцога Рочестера. Мы ищем его вот уже три месяца, но я потерял все нити, ведущие к похитителям. И совсем недавно Джек сказал мне, что ты можешь помочь. Габриел, этому ребенку всего шесть лет.
Майкл в отчаянии посмотрел на Габриеля. Он так сильно нуждался в этой помощи. Габби был его единственной надеждой.
Габриел гневно развернулся к Джеку.
- Кто еще знает о моем… недуге?
- Никто, кроме Майкла! – заверил Джек.
- Но… я не могу вызывать видения по щелчку пальца.
Хоть Габриел и был вынужден признать, что последний… сон не отнял у него все силы и снова привел его к месту, где он и нашел Эмили и вытащил из горящего дома.
- Я подумал, - начал Джек задумчиво, - что если ты будешь постоянно думать о ребенке и похитителях, это поможет тебе что-то увидеть.
В этот момент дверь гостиной отварилась и оттуда вышли Эмили, Алекс и младшая сестра Себастьяна Амелия, которая вчера приехала погостить у них.
- Габриел, у нас гости? – спросила Эмили, подходя.
- Да, познакомься, это младший брат Джека, Майкл.
Эмили собралась было улыбнуться новому гостью, но не успела, услышав приглушенный крик Амелии, которая застыла на полпути и с ужасом смотрела на брата Джека.
Майкл повернулся на звук и тоже замер. Он побледнел так сильно, что казалось, вот-вот упадет. Майкл и Амелия неотрывно смотрели друг на друга, словно бы не верили своим глазам. А потом он потрясенно и едва слышно молвил:
- Амелия?
Джек удивленно взглянул на брата.
- Ты знаешь ее?
Майкл не мог даже дышать, глядя только на одного человека. Он не замечал никого вокруг. Не слышал ничего. А лишь видел ее голубые, неповторимые, затравленные и наполненные страхом глаза.
Знает ли он ее?
Сердце его чуть не треснуло от боли, когда он увидел ее.
Знает ли он ее?
Когда-то он думал, что знает ее, но как же сильно заблуждался!
_________________