Согреть "Снежную королеву"... Фанфик по Сумеркам

 » Глава 12.

Я даже зарегестрировалась что бы сказать Вам спасибо! Очень интересно! С нетерпением жду продолжения!

Глава 12. Белла. «Нелегко уйти, не причиняя боли».

Последние несколько недель я жила с ощущением нереальности происходящего.

Вольтури, могущественный правящий клан вампиров, планирует мое устранение. Это напоминало дурной детектив, в котором маленький, слабый, невзрачный человечек вдруг становится помехой для больших боссов. Даже смешно: бренное существование Беллы Свон (ах, простите великодушно, Беллы Каллен) стало предметом беспокойства могущественных итальянцев. Я – неприятный прецедент, подтачивавший незыблемость их законов. Я - мелкая оплошность, нарушающая абсолют их власти. Я - ненужный свидетель. Я - заноза в пятке. Я – Черный плащ…
Да уж в самом деле это было бы довольно смешно, если бы не было так страшно. До обморока, до судорожной дрожи в сердце.

Эдвард, превратившийся в тень того человека, которого я некогда любила до безумия. Обворожительная мраморная статуя. Памятник самому себе. Мой загадочный вампир, древний и мрачный, который дважды предал меня. Мой муж, с которым я никогда не буду жить вместе. Он больше не приходил ко мне и не звонил даже просто для того, чтобы сказать, что это произойдет не сегодня. Скорее всего, он надеялся, что я передумаю и брошусь к нему с просьбой сделать мое существование вечным. Пройду обращение в вампира. Но я не сдавалась. Много раз, прокручивая в голове сложившуюся ситуацию, я вновь и вновь приходила к выводу, что ничего лучше мне сделать не удастся. А значит, метания мои придется отложить и заняться более важным делом - придумать себе смерть, и я рылась в отчетах криминалистов тщательно изучая и сравнивая следы, оставленные в результате разных несчастных случаев.

Джейкоб. Постоянная необходимость почти каждый день, глядя ему в глаза лгать, делая вид, что все хорошо, закрывать ему рот поцелуем, если вдруг начинает казаться, что он хочет задать какой-нибудь лишний, ненужный вопрос, сводит меня с ума. Я никогда не умела врать. Необходимость быстро, на ходу выдумать какое-нибудь достоверное оправдание своим поступкам всегда приводила меня в замешательство. И поэтому правдоподобные ответы на его возможные вопросы я заготовила и отрепетировала заранее. Перед зеркалом. Чтобы не краснеть, произнося ему в лицо откровенную ложь. Я выучила их как стихи, которые не нравятся, смысл которых не понимаешь, но зубрить приходится, чтобы не получить плохую оценку на уроке. Теперь я могла произносить их чисто автоматически, не слишком вникая в смысл сказанного, не меняясь в лице.
Джейкоб: «Кто это звонил, Беллз?»
Я: «Это Чарли, моя соседка по комнате».
Джейкоб: «Что ей было нужно?»
Я: «Нам надо было обсудить проект, который мы вместе готовим в колледже».
Джейкоб: «Зачем тебе бумаги твоего отца?»
Я: «Это для моего проекта, Джейкоб. Мы защищаемся первыми, в самом начале семестра. На подготовку осталось совсем немного времени».
Джейкоб: «Что за проект?»
Я: «Он называется «Криминальные истории в произведениях русских классиков». Чтобы хорошо написать криминальную историю нужно хотя бы знать, о чем пишешь».

Все это было так неправильно, так дико и странно. Временами у меня возникало чувство, что это всего лишь сон, дурной сон, и сейчас я проснусь в своей постели, крича от страха и обливаясь холодным потом. Теплая темнота моей спальни примет меня снисходительно в свои объятья и заставит отступить липкий ужас, сковывающий сердце. Горячие руки Джейкоба обнимут за плечи, и раздастся в темноте его тихий хрипловатый голос, шепчущий мне на ухо: «Тише, милая, тише. Это всего лишь сон, Беллз. Тебе приснился кошмар». И не будет между нами никаких тайн и недосказанностей, и можно будет просто зареветь ему в плечо от пережитого ужаса, от облегчения, что все позади и призраки страшных событий всего лишь порождение моего же воспаленного воображения, которое вместо того чтобы рисовать во сне картины счастливого будущего «одарило» меня очередным кошмаром. А Джейкоб погладит меня по голове широкой теплой ладонью, возьмет за подбородок, заставит посмотреть ему в глаза и скажет с напускной строгостью: «Ну хватит уже. Сна испугалась. Глупость какая. Прекращай сырость разводить». И прижмет к себе, укачивая как маленького ребенка.
Но, к сожалению, этому никогда не бывать.

Сегодня Джейкоб не придет. Это и хорошо и плохо. Хорошо, потому что все ближе конец августа, а значит вероятность того, что позвонит Эдвард и сообщит мне одну, давно ожидаемую новость, все больше. Будет просто замечательно, если при этом разговоре, пусть и телефонном, мой волк присутствовать не будет. Плохо потому, что каждая наша встреча может быть последней, а их и без того было мало. Слишком мало. До боли мало.

Я проснулась с рассветом. Отец еще не ушел на работу. Было слышно, как в ванной включилась вода, а потом донеслось оттуда его довольное, бодрое пофыркивание и плеск. Я почти видела, как Чарли складывает руки ковшиком, набирает воду в пригоршни, плескает ее на лицо и ожесточенно растирает щеки большими ладонями. Капельки воды разлетаются в разные стороны, оседая на зеркале, попадая на плитку. Опять лужи оставит после себя. Такие милые домашние лужи.
На кухне раздался характерный звон посуды. Хлопнула дверца холодильника, запищал таймер микроволновки. Завтракает.
Стукнула входная дверь, раздался шум отъезжающей от дома патрульной машины шерифа Свона. Чарли уехал и до вечера его можно не ждать.

Мне бы тоже не помешало встать и умыться. Выбираться из-под теплого одеяла не хотелось, но не валяться же весь день в постели. Потягиваясь и пытаясь кое-как пригладить непослушными пальцами растрепанные пряди, я пошла в ванную.
Холодная вода обожгла лицо и заставила окончательно проснуться. Я торопливо умылась, вычистила зубы, расчесала волосы и собрала их в хвост, чтобы не мешали.
Есть не хотелось категорически и, вернувшись в свою комнату, я распахнула окно.

Прохладный воздух принес с собой запахи леса и недавно прошедшего дождя. Подъездная дорожка, трава под окном, серое асфальтовое покрытие дороги были мокрыми. Большие тяжелые капли воды дрожали на лапах ели, росшей под окном. Тучи висели низко, ровным плотным слоем затягивая все небо. Все как обычно. Даже лучше чем обычно, потому что с неба не сыпется мелкая водяная пыль и можно дойти до пикапа, не намокнув. А выходить сегодня придется. Продукты заканчиваются, а необходимость готовить ужин для Чарли никто не отменял. И вообще, займусь ка я сегодня домашним хозяйством. Ванную, например, нужно помыть, да и в остальных комнатах уборка вовсе не помешает. Надеюсь, это поможет мне отвлечься от мыслей, которые вновь и вновь возвращались к одной и той же точке. К точке, которую поставят, чтобы обозначить конец моей короткой и такой нелепой жизни.

Конечно, было бы лучше не думать о неизбежном, но это было мне не по силам. Сегодня ощущение, что конец близок было сильным как никогда. Мне казалось, что я вижу все в последний раз, и взгляд невольно цеплялся за каждую мелочь.

На бледно-зеленых стенах моей комнаты над кроватью и над столом множество маленьких дырочек, оставленных обыкновенными канцелярскими кнопками. Там раньше висели фотографии. Мои и Эдварда. Я всегда выглядела на них удивительно зажатой, потому, что стеснялась своей невзрачной внешности, особенно в сравнении с ослепительной красотой парня, стоящего рядом. А вот тут были фотографии просто Эдварда. Эдварда, который прислонился плечом к косяку двери в моей комнате. Эдварда, по-хозяйски развалившегося в кресле. Эдварда, открывающего дверцу своей машины. Эдвард, Эдвард, Эдвард. Я убрала их оттуда, когда приехала сюда несколько недель назад, и остались эти маленькие точки. Раньше я не обращала на них внимания, а теперь вот увидела. И подумала, что у меня нет ни одной фотографии, на которой были бы мы с Джейкобом. Впрочем, мне они уже не нужны. Я видела его совсем недавно и хорошо помню каждую черточку его лица...
Горло сдавило спазмом.
И Джейкобу они не нужны. Пусть быстрее забудет меня и начнет жить своей жизнью.

Краска на подоконнике местами стерта до дерева. Ну еще бы. Это в других домах подоконник призван выполнять вполне мирную функцию – служить подставкой для комнатных растений в горшочках или кашпо. Мой подоконник – совершенно другое дело. Он отполирован холодными руками вампира и горячими ладонями оборотня, которые тайком пробирались в мою комнату, чтобы не смущать Чарли своими поздними визитами. Я провела кончиками пальцев по гладкому дереву, надеясь поймать крупицы тепла, оставленного на нем руками Джейкоба и не почувствовала ничего. Он не был у меня вчера и сегодня не придет и не оставит еще одно мимолетное прикосновение на этой дурацкой деревяшке. Двойные патрули. У них в стае двое новых волчат, за которыми нужен присмотр и какие-то непонятные следы на границе. Подробнее Джейкоб ничего не рассказывал, а я не выспрашивала. Жалко было тратить время на разговоры.

Половицы рассохлись и безбожно скрипят под ногами, хотя я не так уж и много вешу в отличие от одного моего хорошего знакомого, который любит иногда повыть на луну в обличье большого волка, а он как раз умеет пройти по ним так, что не будет слышно ни звука.

Чтобы отвлечься, я стала носиться по дому в припадке хозяйственной деятельности, начищая кафель в ванной, вытирая пыль со всех поверхностей, которые подворачивались под руку, подметая полы, поправляя шторы и жалюзи, расставляя по местам книжки, компактные диски, рамки с фотографиями и прочую мелочь, которой на удивление много было в доме моего отца. Привычные движения успокаивали и создавали некую иллюзию безмятежности настолько, насколько это было возможно.
Провозившись полдня с уборкой, я засобиралась в супермаркет за продуктами. Обычное, казалось бы, действие, но и оно сочетало в себе массу простых движений, которые тоже по-своему успокаивали.

Я принесла первые два пакета с покупками в дом и собиралась пойти принести остальные, когда позвонил Чарли и извиняющимся тоном сообщил, что сегодня он к ужину не успевает, и вообще будет очень поздно потому что именно сегодня его заместитель Марк решил отпраздновать свой день рождения и закатить по этому поводу веселенькую, сугубо мужскую вечеринку в одном из баров Порт-Анджелеса. Папа сказал, что Марк пригласил его еще вчера, но он как-то подзабыл рассказать об этом и теперь мне приходится узнавать о его планах вот так по телефону, и что он из-за этого чувствует себя очень неловко и очень не нравится ему, что этот вечер мне придется провести в одиночестве…
Папа наверное еще много чего рассказал бы мне о своем чувстве вины, но я кое-как вклинилась в поток его речи и успокоила как смогла, сказав, что я как истинная дочь Чарли Свона, люблю иногда побыть наедине с собой и чтобы он не беспокоился по этому поводу (глупости какие), а спокойно развлекался с коллегами по работе, тем более что такие возможности выпадают ему нечасто. Отец попрощался уже гораздо более веселым тоном и положил трубку, а я пошла за остальными покупками, которые так и остались лежать на пассажирском сиденье моей старенькой машинки. За окном уже начинало темнеть, когда я расставила все пакеты на кухонном столе и тщательно упаковывая, раскладывала продукты, какие в холодильник, какие на полки кухонных шкафчиков. Чарли приедет не голодный так что возиться с ужином необходимости не было и я вышла на улицу, засунув руки в рукава толстого вязаного свитера (скорее по привычке, чем от холода), уселась на ступеньки.

Еще один день подходил к концу. Сумерки подступали незаметно, окрашивая все вокруг в разные оттенки серого. Странно, но тучи, которые с утра были полны намерения пролиться над Форксом еще одним дождем, стали истончаться, ровный строй облаков нарушился и в просветах между ними было видно небо. Они были очень красивы, эти облака, округлые, мощные, темно-сизые, окрашенные снизу в багровый цвет лучами заходящего солнца. В их движении было нечто грозно-благродное, напоминающее о том, что человек – ничто по сравнению с силой стихий.

Резкая трель моего мобильного разорвала тишину. Сердце оборвалось и вновь забилось сильно и часто. Я судорожно и бестолково шарила по карманам, пока наконец не выудила старенький телефон. Чуть не уронила многострадальный аппаратик на землю, когда непослушными дрожащими пальцами пыталась нажать кнопку вызова. Еще по звуку сигнала я поняла, что звонит Эдвард. И когда, наконец, я поднесла к уху телефон, то не стала спрашивать: «Кто?», а просто сказала:
-Добрый вечер, Эдвард.
-Белла.
Его голос звучал глухо и безжизненно. Прекрасный бархатный баритон было не узнать, и я сразу поняла, в чем дело. Потому что давно ждала этого звонка. Знала, что рано или поздно он раздастся, и готовилась. Это помогло мне сейчас устоять на ногах и сохранить крупицы самообладания, которые понадобились мне для вопроса:
-Сегодня?
-Да.
-Во сколько и где?
***
Я так и осталась сидеть на ступеньке наблюдая, как гаснут последние солнечные лучи, отступает, тая облачный слой. Луна, огромная и яркая, заняла свое место на темном небе так уверенно, словно всходила над Форксом каждый вечер. Тяжелый свет, проливаемый ею на мокрый после дождя лес и город, рассеченный широкой полосой дороги, был плотным, почти материальным. Казалось, что если протянуть руку, то можно ощутить какой он на ощупь. Я подставила ладонь лунным лучам и не почувствовала ровным счетом ничего. Зато увидела часы на запястье и вздрогнула. Пора было ехать. Я боялась, что не найду старую каменоломню и мы договорились, что Эдвард будет ждать меня на выезде из Форкса, чтобы показать дорогу. Понадобилось почти полчаса, чтобы запереть дверь, спрятать ключ от дома под коврик, добрести до машины на неверных, подгибающихся ногах, влезть на водительское сиденье и завести мотор, с четвертого раза попав ключами зажигания туда, куда полагается.

Я вела машину медленно и предельно осторожно, чтобы не соскочить в кювет. Когда последние дома Форкса остались позади и промелькнул мимо щит, оповещающий что именно за населенный пункт остается позади, я притормозила и от деревьев, росших у обочины, отделилась бледная высокая фигура, в лунном свете казавшаяся совсем уж призрачной. Эдвард. Окутанный мягким свечением, он был непередаваемо красив. Я невольно залюбовалась точеными чертами на то мгновение, которое понадобилось ему, чтобы устроиться на пассажирском сиденье моего старенького пикапа. От него сразу повеяло холодом и очарование тут же рассеялось. Зябко поежившись, я завела машину. Следуя его немногословным указаниям, пикап катил по старой заброшенной дороге, о существовании которой раньше я даже не подозревала. Асфальтовое покрытие, порядком потрепанное, сначала сменилось грунтовой дорогой, а чуть позже под шинами зашуршал мелкий гравий. Лес по краям дороги расступился, и мы подъехали к пустырю, на котором не было абсолютно никакой растительности. Огромные кучи щебня и мелкого камня окружали довольно большое пространство. Вдали угадывались темные остатки каких-то построек. И никого. Мы прибыли первые.

Мелкий камень противно шуршал под ногами. Ноги вязли в гранитном крошеве хуже, чем в песке и шаги давались с трудом. Нарушать тишину этого странного места казалось кощунственным, но когда мы остановились, и я искоса взглянула на лицо Эдварда, слова вырвались сами:
-Эдвард. Прости. Прости, что тебе приходится участвовать во всем этом. Мне очень жаль.
Он промолчал. Только протянул руку и осторожно, едва касаясь холодными пальцами, очертил линию скул, подбородка, дотронулся до губ.
-Белла.
Я отвела глаза. Он убрал руку и уставился на свои ботинки. А мне надо было дать ему последние указания, и я торопливо заговорила, объясняя где, лучше оставить мой пикапчик, как отсоединить провод от линии электропередачи так, чтобы оголенный конец его упал прямо на капот. Машина загорится и огонь скроет все, что нет нужды показывать криминалистам. Отсутствие крови, например. Нехарактерную рану на шее. Да мало ли еще что. Я (с моей-то феноменальной невезучестью) была вполне способна оказаться со своей машиной именно в том месте, где повредился электрический кабель. А что? Вполне достоверно. И Эдварду это сделать вполне по силам. О том, каких душевных сил ему будет это стоить, я старалась не думать. Мне и без того было безумно жаль этого древнего юношу с красивым, безупречным лицом, которому не повезло в свое время встретить меня. И я еще раз сказала:
-Прости.
-Это ты прости меня, Белла. Если бы я не поехал тогда в Италию, Вольтури не узнали бы о твоем существовании. Я так виноват перед тобой.
Его голос звучал глухо и совсем не напоминал тот бархатный баритон, который когда-то сводил меня с ума. Теперь понятно, почему он согласился на мою дикую авантюру. Он тоже чувствовал себя виноватым в том, что должно произойти здесь всего через несколько минут. Мне хотелось успокоить его, сказать чтобы он не смел винить себя в моей невезучести, но тут на пустом пространстве, усыпанном мелким гранитным щебнем появились фигуры в темных плащах.

Они двигались абсолютно бесшумно, делая и без того необычную обстановку и вовсе нереальной. Шесть призрачных фигур. В тяжелом лунном свете, заливавшем все вокруг, они выглядели как привидения. Я узнала их всех. Аро сложил руки перед собой в таком жесте, словно собирался поклониться нам в ноги и приветливо улыбался. Кай с совершенно отрешенным выражением лица остановился по правую руку от него. Слева от Аро застыла малышка Джейн, с обманчиво красивым детским личиком. Феликс. Алек. Деметрий. Команда ликвидаторов.

Наверное, я должна была трястись от страха, но его упорно не было в моем сердце. Именно сейчас он отступил, оставив мне возможность спокойно и уверенно сделать последний шаг навстречу своей смерти. Не было ступора, который обычно охватывал меня в сложных ситуациях. Меня уже не было. Почти. Остался всего один маленький шаг и я окажусь там. За гранью. Один маленький шаг…

Шорох гравия отвлек меня. Удивил. Я ведь еще не шагнула, а кроме меня на этом пустыре некому было произвести столько шума. Что бы это могло быть? Я обернулась и увидела его. Из-за ближайшей кучи щебня выступил огромный красно-коричневый волк. Он остановился на мгновение, оглядывая всех собравшихся, и вновь двинулся к нам с Эдвардом, двигаясь плавно и грациозно, но мелкий камень все равно шуршал, проседая под его массивным телом. Мысли мои заметались, как стайка воробьев, потревоженная котом, и в полной растерянности от его внезапного появления, я спросила, не сообразив, что в волчьем обличии он ответить не сможет:
-Что ты здесь делаешь, Джейкоб.
Но он не смотрел на меня. Наклонив голову Джейкоб исподлобья уставился на Эдварда и я увидела как тот едва заметно кивнул. И тут же заговорил Кай, сухим и неприязненным тоном, спрашивая Алека:
-Ты говорил, что собак не будет.
-Я не обещал их полного отсутствия. Я всего лишь сказал, что мы с Феликсом неплохо задурили им головы, оставляя свои метки рядом с границей их территорий. Их вожак стал выводить больше псов на дежурство и вся стая порядком поистрепалась даже не вступая в битву. – в голосе Алека слышалось самодовольство. - Готов поспорить, что и этот собачий Дон Жуан – вампир кивнул в сторону Джейкоба, - порядком устал и вряд ли представляет большую опасность, но уж если здесь появился этот пес – жди других. По моим подсчетам минут через двадцать здесь будут патрульные.
-Значит, не будем тянуть.
Аро, улыбаясь так же мило и приветливо, указал на меня и отдал приказ:
-Феликс.
Вампир, огромный и страшный как чудовище доктора Франкенштейна, пошел на меня. А я, проглотив тугой комок, застрявший в горле, сделала шаг ему навстречу. В следующий момент меня отбросило назад мощным толчком огромной мохнатой морды. Я отлетела к ближайшей куче гравия и врезалась в нее всем телом. От удара о камни из меня вышибло дух, перед глазами все поплыло, но я сумела различить стремительное движение оборотня, несущегося навстречу Феликсу. Эдвард метнулся, прикрывая волка от Джейн, принимая на себя удар ее взгляда, и скорчился от невыносимой боли. Джейкоб перевернулся в прыжке и всеми четырьмя лапами ударил в грудь Феликсу, отбрасывая его назад и отталкиваясь от его каменной груди для очередного прыжка. Еще один стремительный бросок мощного тела и тяжелые челюсти оборотня сомкнулись на шее Джейн. Ее голова отлетела в сторону, а остальное рухнуло на землю, с глухим каменным стуком. Но было уже поздно. Джейн перед смертью выложила всю силу своего страшного таланта во взгляд, которым ударила по Эдварду, и тот не выдержал, рухнул ей под ноги и его каменное тело пошло трещинами под прессом нечеловеческой боли. Помочь Джейкобу он не мог. Алек и Деметрий застыли как изваяния в оборонительной позиции, прикрывая своими телами Аро и Кая, связанные приказом не отходить от своих повелителей. Зато пришел в себя Феликс. С быстротой кобры, никак не вязавшейся с его огромным телом, он напал на Джейкоба и настиг его, когда тот собирался наброситься на Аро. Оборотень отлетел в сторону, тут же вскочил, и по скованным движениям стало понятно, что двигаться ему больно. Я хотела подняться, но мелкая каменная крошка осыпалась подо мной, гася мои неуклюжие движения, и все чего я добилась – полная неподвижность. Меня наполовину засыпало оползающим сверху щебнем. Пылью забило горло, я не могла даже крикнуть, только слезы катились из глаз. Я оплакивала свое бессилие и невезучесть. Из-за нее мы погибнем все. Голос Аро все такой же благожелательный и приветливый разнесся над пустырем:
-Как долго возится Феликс. Деметрий, ты загородил бы нас. Судя по времени скоро здесь будет нестерпимо вонять псиной.
-Конечно, Аро.
Темноволосый вампир согнулся в поклоне и тут же со всех сторон начал наползать туман, поднимаясь белесой колышущейся стеной, окружая нас со всех сторон.
Сверху, грозя завалить меня полностью, продолжали осыпаться камни. Удар одного из них пришелся в висок, и я потеряла сознание.
***
Чьи-то шершавые ладони довольно чувствительно хлопали меня по щекам. В нос ударил отвратительный запах сивухи, гнилых овощей и почему-то бензина и гари. Я с трудом разлепила глаза и увидела перед собой отвратительную чумазую физиономию, заросшую волосами до такой степени, что были видны только глаза и нос. В темноте, которую едва рассеивал свет догорающего костра, человек, склонившийся надо мной, выглядел особенно неприятно. И знакомо. Где я могла видеть этого маргинального типа?
Он сунул горлышко фляжки к моим губам, и я схватилась обеими руками за ее пластиковые бока, чтобы глотнуть воды и прочистить забитое пылью горло. Жадно хлебнула раз, другой, третий. Глотку и пищевод обожгло. Я закашлялась и с отвращением отбросила от себя отвратительную емкость.
-Что это?
Голос сипел и срывался.
-Виски, цыпочка. Еще будешь?
-Да пошел ты.
-Нормально. А где благодарность?
На его физиономии было написано искреннее недоумение. А я вспомнила, где видела его. Да это же один из моих новых соседей. Ну точно: засаленная роба, родной цвет которой был неопределим из-за чудовищного слоя грязи и копоти, покрывавшего ее; спутанные, давно немытые волосы; перегар. Тут же подошел и второй. От убойного запаха меня скрутило и тошнота подступила к горлу. Подошедший уставился на меня с озадаченным видом и предложил, обращаясь к первому:
-Мож дать ей глотнуть виски?
Первый замотал головой и изрек:
-Неа. Этому столику больше не наливать. Она и так уже хамить начала.
Второй подтянул штаны, удерживаемые на талии вместо ремня куском веревки и протянул:
-Аааа. Ну ладно тогда. Сунь ее в машину. Пусть посидит. Собери трофеи, а когда эта срань рассосется – он кивнул на туманную стену – отвезешь ее домой. А я займусь пацаном.
-Не. Мне это нравится! Че сам-то не хочешь с телкой возится?!
-Заткнись, Кейн. Если б ты не забухал пару часов назад, мы могли бы спокойненько положить всех кровососов, а так хорошо если пару, тройку бейджей найдешь в пепле.
Я слушала их разговор, открыв рот. А ведь эти мужики были в курсе происходящего здесь даже больше, чем я!!! Я вцепилась в штанину типа в засаленной робе и спросила так громко как смогла:
-Где Джейкоб? Что с ним? А Эдвард? Где Эдвард?
-Че? – переспросил меня тип, аккуратненько отлепляя мои пальцы от штанины.
-Она, наверное, про мелкого спрашивает. – предположил второй, развернулся и утопал, а первый снизошел, наконец, до объяснений:
-Вампиров мы сожгли. – он смущенно почесал бороду. – Ну не всех, конечно, а тех, кого малыш приложить успел. А остальные отвалили. Они вишь, хитрые заразы, отгородились от стаи. – он кивнул в сторону редеющего тумана. – Малышу Лион щас кости сложит, чтоб правильно срастались, к палкам примотает, и можно будет домой доставлять. А ты вставай давай, в машине посидишь пока.
Я торопливо поднялась и кинулась было бежать к тому месту, где склонился к земле Лион. Наверняка Малышом они называют Джейкоба. Он ранен. Но жив. Жив. Забыв обо всем на свете я пошла к нему, но жесткие и, прямо скажем, не очень чистые руки схватили меня за талию. Кейн ловко скрутил мне руки и потащил к машине. Брыкаться, кусаться вырываться и вопить было бесполезно. Через минуту я сидела привязанная к пассажирскому сиденью и могла только смотреть как Кейн в свете фар брезгливо, палочкой ковыряет внушительную горку пепла. Выудив оттуда какие-то непонятные штуковины он оглядел их, вытер о штаны и сунул в нагрудный карман робы. Отбросив в сторону палку он забрался в пикап на место водителя и с первого раза завел мотор. Оказывается туман уже рассеялся и только редкие его клочья еще висели в воздухе то тут то там. Мы выезжали на дорогу когда из-за кустов настороженно принюхиваясь выходили один за другим волки. Я успела заметить угольно-черного Сэма, пепельно-серого Эмбри, светлого песочной окраски Сета, задергалась, пытаясь выбраться и открыла рот чтобы окликнуть их, но тут же получила увесистый удар по челюсти снизу и рот мой с лязгом захлопнулся. Хорошо что зубы остались целы.
-Отвези меня пожалуйста в резервацию. – умоляла я Кейна. Уверена, что он знает где это, но упрямый негодяй не обращал на меня внимания. Одной рукой он небрежно вел машину, а другой извлек из нагрудного кармана трофеи, которые он вытащил из пепла. Это были металлические бляшки. Две одинаковые с изображением стилизованной V под которой ниже шла подпись: Voltury. А одна была похожа на герб средневекового рыцаря. На ней был изображен лев и подпись, выполненная замысловатой вязью: Cullen.
-Что это? – спросила я своим сиплым надтреснутым голосом. Сердце замерло. Я догадывалась что это.
-А это типа скальпов. – довольно улыбаясь, ответил мне Кейн. И уточнил – Трофеи. Вампиры сгорели, а нам осталось это. Двое из клана Вольтури, а кто же этот? Первый раз вижу такой знак. Не кочевник вроде.
Он говорил сам с собой и не ждал от меня ответа, но я сказала:
-Это клан Калленов. Вы убили Каллена. Эдварда Каллена. – и закрыв глаза, откинулась на спинку сиденья.
_________________

Спасибо за продолжение!
Так неожиданно...
И так логично.
Действительно, если Эдварда все-таки убили (Жалко, жуть! ), то это решает все проблемы - и моральные терзания Беллы, и несчастную любовь самого Эдварда, и претензии Вольтури...
Хеппи энд... все счастливы... Только почему-то очень грустно. (люблю Эдварда, сердцу не прикажешь )
_________________

А вам спасибо за отзыв))) Приятно знать, что твое сочинение кому-то интересно)))

Так уж все сложилось, что Эдварда убили. Джейн давно на него зуб точила. Ей не нравилось, что у Аро могли быть другие любимчики кроме нее. Собственно она его и прикончила. Кейн только сжег что нашел.

Ну, пока еще не совсем хеппи энд. Осталась последняя глава. Там-то он и приключится.
_________________

Жаль конечно Эдварда, но он опять сам виноват вечно лезет тука куда ему не надо. и Беллу жаль - муж сначала предал, а потом умер, а она ведь его любила, а любовь не проходит никогда, поэтому ей все равно будет больно. Джейк ранен, опять беда. Ну будем надеяться, что хэппи-енд все-таки приключится.... Спасибо за твое произведение.

Классно написано, и задумка интересная. Меня только мучает один вопрос: А где же Элис с её предвидинием и вся семья Калленов??? Жалко Эдварда(((((((( Спасибо за фанфик! Ждем продолжения))) Но без Эда я плачу...
_________________

Виринея , Герми
Здравствуйте, читатели)))
Эдварда действительно жалко. Не секрет, что мне-то самой больше нравится Джейкоб, но хорошо понимаю тех, кто отдает свои предпочтения Эдварду. Я наверное потому и написала его смерть, что такой жизни, которая ждала его в этом фанфе, врагу не пожелаешь. Любимая женщина, жена, уходит не просто к сопернику, а к врагу. Каждый день думать что она проводит время со своим новым избранником - пытка для человека, томимого такой любовью, как у Эдварда. Уж лучше славная смерть, последнее доказательство любви - защитить ценой своей жизни жизнь любимой, возможно попытка искупить свою вину перед ней. Мне хотелось чтобы в моем фанфе он остался таким же романтичным персонажем, как в каноне, сделать счастливым Джейкоба, не унизив Эда.

Ради этого все и затевалось)))
_________________

Я рыдаю...
Мне сегодня это все даже снилось.
Во зацепило, а?
_________________

Классно)))

Ой, спасибо за такой трогательный комментарий)))


_________________

Когда читаешь фанфик, то понимаешь, что так действительно могло бы быть. Спасибо большое за такую качественную альтернативную историю.

 » Глава 13 Эпилог.

Глава 13. Джейкоб. «Согреть снежную королеву…».

Белый потолок. Стены, оклеенные старыми, уже местами желтеющими обоями. Прямо перед глазами дверь. Около дверной ручки на полотне множественные следы моих рук. Наверное, уже не смываются. Хотя, кто пробовал? Окно рядом с кроватью открыто и оттуда доносится развеселое птичье щебетание. Моя комната. Утро. Раз птахи так заливисто чирикают, значит, день будет погожим. Может быть даже солнечным.
Впрочем, ночью дождя тоже не было. Была луна. Ее тяжелый серебристый свет заливал окрестности и мучил горло, заставляя его напрягаться, против воли выталкивая из груди тоскливый вой. В такие безумные лунные ночи хочется забраться повыше на какую-нибудь скалу, или выйти к обрыву, где ветер, задувающий с моря, бьет наотмашь, заставляя слезиться глаза, вытянуться в струнку и, задрав морду к белому провалу луны на темном ночном небе, отправить туда череду монотонных вибрирующих звуков, раздирающих глотку, и почувствовать как оттуда в ответ течет сила лунного свечения, словно по невидимому энерговоду, наполняя тело мощью мистического ночного светила. Что-то тянет нас к ней. Словно чувствуем мы исходящую от нее магию, которая причастна к нашему странному двойственному существованию и делает из нас тех, кто мы есть. Людей, умеющих обращаться в волков. Волков, живущих среди людей. Оборотней.
Ни я, ни кто-либо из нашей стаи не зависит в своих превращениях от нее напрямую, но какая-то потусторонняя связь все равно существует и заставляет нас раз за разом напоминать луне о своем существовании.

А вот парни, которые вытащили меня из дерьма на этот раз, от луны зависят. Они настоящие ликаны. Вервольфы, которым для обращения необходим свет луны.
Если б не они, хоронили бы меня, наверное, с почестями, если б нашли что закопать. Им я обязан тем, что очнулся в своей комнате и слушаю теперь пение птичек за окном. Им и Эдварду. Все-таки полезный это дар – умение читать мысли. Ночью, когда меня, после бешеной гонки по ночной трассе, вынесло на пустырь, где собрались вампиры, я быстро понял в чем дело. Нетрудно было догадаться.
В последнее время мы с Беллз стали настолько близки, что иногда я даже сомневался в реальности происходящего. Слишком все было гладко. Слишком быстро, сильно и трепетно она привязалась ко мне. Пару недель назад я разрывался от боли, не зная что с ней, не надеясь даже увидеть её еще хоть раз. И вдруг она возвращается в мою жизнь. Она любит меня и позволяет отдавать ей мою любовь. Все было настолько прекрасно, что просто не могло быть правдой. Судьба баловала меня, но гаденькая мыслишка, что так просто жизнь не раздает подобные царские подарки (по крайней мере, не мне), не давала покоя. Что-то должно было произойти. И там, на засыпанном каменным крошевом пятачке земли, я понял, что плату за мое ослепительное счастье потребуют прямо сейчас.
Конечно они собирались убить ее. Я прочитал это в глазах Беллз, когда она обернулась на звук моих шагов. И времени, чтобы обращаться, и задавать вопросы вслух не было. Все решали минуты. Вампир с крысиной мордочкой (наверняка старший) уже цедил свой приговор обманчиво дружелюбным тоном, а я мысленно допрашивал Каллена: «Кого убить первым?», и перебирал в голове образы всех, кто был на поляне. Крысиный – нет. Белобрысый, с брезгливым выражением на бледном лице – нет. Молодой черноволосый – нет. Тощий, отвратительно надменный червяк – нет. Шкаф (огромный, с мощными руками и ногами, толстыми, как стволы деревьев) – нет. Девчонка?!!! Еле заметный ковок головы. Черт, да как такое может быть? Но догадка пришла в голову быстро: «Опасный дар?». Еще один кивок. Больше уточнять и договариваться времени не было. Тот самый, с крысиной мордочкой, кровосос уже отдавал распоряжения:
-…, не будем тянуть.
Гаденькая улыбка скривила его рот и прозвучал приказ:
-Феликс.
Огромный как горный тролль, вампир двинулся к Белле. Все, что было дальше, утонуло в кровавой дымке ярости, захлестнувшей мое сердце. Мне было наплевать, что пиявок намного больше и, скорее всего, живым мне не выбраться. Единственная мысль еще оставалась на поверхности. Я знал, что патрульная группа видит все, что происходит здесь моими глазами и знает, что я собираюсь сделать. Они придут. И даже если не выживу я, Беллз будет спасена. Вот и ладно.
А потом инстинкт заслонил разум, отодвинул его на второе место и только отдавал приказы телу как действовать. Оттолкнуть амбала, вцепиться в глотку обманчиво беззащитной девчонке, оторвать голову, развернуться для нового прыжка. Молниеносные, отточенные движения. Просчитано каждое сокращение мышц. И только краем сознания я отмечал детали, которые при других обстоятельствах вызвали бы у меня жалость, сожаление, страх, да что угодно. Но только не сейчас. Я видел, как пошлО отвратительными трещинами тело Эдварда, прежде чем он свалился наземь, попав под удар силы, которую метнула в меня маленькая вампирша, как поднялся и двинулся на меня монстр, которого я отшвырнул от Беллз тяжким ударом всех четырех лап, как катилась голова опасной малышки, с забавными заплетенными по кругу косичками. Не успевая уйти от удара, которым достал меня амбал, я попытался заблокировать его и услышал как с противным треском ломались мои, далеко не хрупкие, кости.
В этот-то момент и появились из-за ближайшей кучи щебня две лохматые тени.
Очень вовремя, надо сказать, потому что адская боль швырнула меня на землю, прямо под ноги здоровяка. Все плыло перед глазами и каждую секунду меня мог достать последний удар, после которого была бы мне прямая дорога на квилетское кладбище. Но в тот момент я не думал об этом. Вообще не думал. Зверь, живущий во мне получил карт-бланш и резвился вовсю. Ему было наплевать даже на болевой шок. Ярость клокотала в каждой клеточке тела и я вскочил, поджимая сломанную лапу к рассеченным тканям на боку, не думая о последствиях, злой как черт из-за того что движения стали неловкими, замедленными. Вампира надо было добить. И приниматься за следующего, пока могу дышать. А потом вцепиться в чью-нибудь глотку так сильно, чтобы и после моей смерти не получилось разжать челюсти. Волк, в котором мало что осталось от Джейкоба Блека, поднялся с земли, готовый рвать и кусать.

Но оказалось, что рвать-то мне и некого. Амбала уже растрепали на куски два крупных волка, которые были мне не знакомы, а остальные вампиры спешно покидали поле боя, растворяясь в дымке, похожей на туман. Через минуту сквозь шевелящуюся белесую массу невозможно было различить даже их силуэты. Опасности больше не было. Но не было и сил. Как-то вдруг оказалось, что и боль я чувствую, и противную слабость, от которой дрожали лапы, и мерзкое тошнотворное головокружение. Стало темно, словно выключили свет. И я улегся прямо там, где стоял на жесткое покрывало из мелких камней, от которых резко пахло солью и ржавчиной, прямо в лужу собственной крови. Поднять голову и оглядеться, сил не было, и я стал разглядывать камешки, которые были прямо перед глазами. Вот густая, черная в темноте ночи, жидкость захватила еще один камешек, потом белый покрупнее, два маленьких, добралась до самого большого…

Крепкая рука схватила меня за морду, приподняла и в глаза мне заглянул мужик, страшно напоминающий бомжа, которого я видел перед домом Беллз. И воняло от него просто жутко. Он довольно хмыкнул и сказал мне сиплым голосом:
-Перекидывайся, малец. Буду тебя складывать.
Затошнило от густого запаха плохо переваренного спирта. Я попытался выдернуть свою морду из его рук, но грязноватые пальцы, с широкими траурными каемками под ногтями, держали меня крепко. Мужик нахмурился и повторил, вновь обдавая меня нестерпимой сивушной вонью:
-Не вертись. У тебя и так силенок немного. Сдохнуть чтоль хочешь. Перекидывайся давай.
Я смутно припомнил, что когда ломал кости в прошлый раз, во время битвы с новорожденными вампирами, доктор Клык тоже заставлял принимать человеческий облик. Но так то был доктор. А это что за перец? Хотя… Вампиры напугались их порядочно, раз смотались с такой скоростью. Значит эти странные типы не враги, а союзники. Мне стало интересно, почему кровососы предпочли не связываться с ними, а спросить я мог только став человеком. Немного поколебавшись, я попытался было перекинуться, и взвыл от дикой боли. Это было не так-то просто. Слабость гасила все чувства. Я не мог даже разозлиться, чтоб подтолкнуть превращение. Но меня поддерживал шепот:
-Давай, давай, малыш. Пробуй еще раз.
Я пробовал. Честно. Но получилось раза с пятого. Когда надежды уже почти не было. Огонь наконец-то пробежал по телу, в грудь толкнулась волна боли, и в следующий момент я почувствовал, как впиваются камешки в голую кожу.
-Молодец. Крепкий парнишка. – приговаривал человек, склонившийся надо мной. – Только глаза теперь не закрывай. Смотри на меня. – просил он и корчил забавные рожи, когда я пытался сфокусировать взгляд на его лице. Только глаза этого типа оставались жесткими и сосредоточенными. Он что-то делал с моими ранами. Каждое его прикосновение причиняло страшную боль. Зато рассказывал он такие вещи, что я цеплялся изо всех сил за реальность, чтобы дослушать до конца.
-Я Лион. А вон того алкоголика, - бомжеватый тип ткнул рукой куда-то в сторону, - зовут Кейн. Мы, сам видишь, тоже волки. Правда, немного не такие как вы. Кай называет нас ликанами. – мужик хмыкнул, и кривая довольная усмешечка скривила его губы. – Боится нас, пиявка. Мы всю жизнь им путаем карты. Мешаем свободно людей жрать. Думаешь, чего они так тщательно скрываются? Людей боятся? Неа. Люди для них просто еда. Плевали бы они на всю эту конспирацию, если бы не мы. Они знают, что как только выйдут из подполья и попробуют захватить власть в мире, будет война, и большинство из них сдохнет. Некому будет царствовать. Это было бы славно, конечно. И как только у нас будет побольше сил, мы обязательно их передушим. Но пока нас слишком мало для этого. Природа любит равновесие, мать его. Поэтому все остается так, как есть. Зато нас вполне достаточно для того, чтобы приглядывать за наглыми кровососами, которые потихоньку копят силы. Знаешь что эта ехидная сволочь, Аро задумал? Хохо. Думаешь он за девчонкой приходил? Нифига. Не нужна она ему была. Ему был нужен тот прилизанный желтоглазый кровосос, который за ней таскался. Он же мысли читал на расстоянии. Такой полезный дар. Конечно Аро не мог пройти мимо. Он девчонку хотел как наживку использовать. Чтоб желтоглазый, в обмен за ее жизнь, служил Вольтури. И тот купился сначала на эту удочку. Думал, что Аро ее тут оставит, и она будет жить как жила. Да только тот хитрый, гад. Он хотел ее забрать в Вольтерру и держать там как заложницу, на случай его бунта. Думал, что желтоглазый не сумеет его вычислить. У него ж у самого дар похожий. Ну Аро и думал, что мысли скрыть сумеет. А не вышло. Догадался желтоглазый. Понял все. И решил, что лучше всего будет сделать твою крошку вампиром, чтоб Вольтури не к чему было прицепиться. Потому как получалось, что ей либо смерть, либо плен. Он приходил к девчонке, но все не рассказал, а предложил укусить, но она отказалась. Знаешь, чего удумала? Чтоб дать Вольтури возможность себя убить, а ее желтоглазик потом должен был все сделать так, чтоб подумали на смерть от несчастного случая. Папашке нервы трепать не хотела. И ты чтоб не маялся. Тьфу. Дура она у тебя, малыш. Нет чтоб сразу кровососа подальше послать да рассказать тебе все, как любая нормальная телка бы поступила. Она, видишь ли, решила жертву из себя сделать. Мы, кстати, так и думали, что ты все равно в эту историю влезешь, хоть и не знаешь ни черта.
Голова болела нещадно. Перед глазами все плыло. Мысли путались. Ничего себе новости. Мы, оказывается не одни такие, как раньше думали. Есть и другие волки. Хотя это как раз и понятно. Мы же природные враги вампиров. Естественный фактор, который ограничивает рост их популяции, как сказал бы наш учитель биолгии. Если б мы сдерживали их только на нашей территории, то что мешало бы кровососам заполонить весь остальной мир. Теперь все было понятно. Но, черт возьми, вопросов у меня было море. И один мучил меня больше всего. С трудом шевеля языком, кое-как выталкивая слова, я спросил:
-Где Беллз? Что с ней? И почему же ВЫ мне не сказали, что кровососы хотят убить ее?
Мужик смущенно почесал затылок, рукой, которая была испачкана кровью по локоть.
-Хех. Парень, если б вы вокруг девчонки всей стаей круги нарезали, то вампиры бы сюда не сунулись, а тут такая возможность организовалась приложить зарвавшихся кровососов. Да нормально с ней все. Не дергайся. Девчонка-то, я так понимаю, с тобой была в последнее время, а значит кровососы не имеют больше права на нее пасть разевать. Аро, падла, желтоглазого на пушку брал. Хапнуть хотел то, что ему не принадлежит.
Его слова оставили привкус неприятной горечи во рту. Со мной. А со мной ли? Я вспомнил как они стояли рядышком в лунном сиянии. Эдвард и Белла. Белла и Эдвард. У них была общая тайна. Одна на двоих. Третьему места не нашлось.
-Она жена того желтоглазого, Эдварда Каллена.
Лион усмехнулся:
-Нууу, малыш. Это ж по документам только. А мы не в суде.
Все просто. Эх, Беллз, все было бы так просто, если б ты доверилась мне. Я всегда знал, что пиявке нет места в твоей жизни, да только ты всегда думала по-другому. Я, наивный дурак, пытался согреть тебя своим теплом. Думал, растает сердце моей Снежной Королевы, и она полюбит меня. Не вышло. Ну ладно. Главное, что ты жива. А мне уже не привыкать терять тебя. Справлюсь. Веки опустились, и ликан встряхнул меня за здоровое плечо:
-Не закрывай глаза. Терпи. Спроси еще что-нибудь.
Не очень хотелось это делать, но я послушно разлепил губы и пробормотал:
-Почему мы не такие, как вы?
Раздался треск рвущейся ткани. Не переставая работать руками, Лион продолжил заговаривать мне зубы:
-Хороший вопрос, малыш. Все дело в том, где вы живете. Мы ведь можем перекидываться только в свете луны, потому что росли в местах, где ненастная погода бывает не часто, а в вашем чертовом городишке постоянно льет дождь. Здесь небо все время затянуто тучами и такая хреновая погода была здесь всегда. Лунный свет у вас в дефиците. И ваши предки как-то смогли приспособиться, и научились превращаться тогда, когда захотят, даже днем. Больше никто не смог повторить такой фокус. Поэтому вы так ценны для нас. У вас больше свободы в действиях. Вы наше самое сильное оружие. Наш резерв. Поэтому мы приглядываем за вами.
-Так почему же мы о вас ничего не знали?
Он снисходительно потрепал меня по волосам.
-Потому, что мелкие еще. Щенки вы. Подрастете и все узнаете со временем. А пока достаточно того, что Билли в курсе. И ты тоже особо не распространяйся.- и добавил уже другим тоном. – Ну вот и все. Сейчас домой поедем.
Он легко, как ребенка поднял меня на руки и отнес к машине, уложил на заднее сиденье, смахнув с него несколько пустых банок из-под пива. Хлопнула дверца. Взревел мотор и машина тронулась. Шины шуршали по камням и крупному гравию. Я ощущал каждый камешек так отчетливо, словно он впивался не в плотную массу резины, а прямо в кожу. Наверняка амортизаторы ни к черту. Мы ехали медленно и казалось, что дороге не будет конца. Я то проваливался в забытье, то вскидывался на очередном ухабе, подстегнутый болью.
У дома меня встречала целая делегация. Почти вся стая, исключая патрульных и двух молодых волчат. Билли. Рейчел. Беллы не было.
У моей сестрички было лицо профессиональной медсестры. «Я не боюсь вида крови и ран. Я не падаю в обмороки и не устраиваю истерик. Я - само хладнокровие.» - было написано у нее на лбу. Во только куда девалась ее деланная невозмутимость, когда она помогала Лиону менять грязные тряпки и палки на чистые бинты и шины. Непростой процесс, скажу я вам. Пока мы ехали, тряпье, надранное из засаленных рубашек ликанов, пропиталось кровью и успело присохнуть к поврежденным тканям. Их полагалось пропитать специальным раствором, чтобы снять, не причиняя боли.
Мало помогает. Мы проверили это на опыте. На моей потрепанной шкуре. Я сжимал зубы так, что крошилась эмаль. Сдерживался и не кричал, но стоны, мучительные и, совершенно неконтролируемые, заглушить не получалось.
По лицу Рейч текли крупные слезы, и Лион выставил ее за дверь, чтоб собирала на стол, а не действовала мне на нервы. И помогать ему принялся Сэм. Вдвоем они быстренько меня замотали. Ликан вкатил мне полный шприц какой-то дряни и, довольный своей работой, вышел из комнаты, прихватив с собой Сэма. А я остался один в теплой тесноте маленькой комнаты, один на один со своими мыслями. Я гнал их от себя. Завтра. Все завтра. И мысли послушно разлетались, подгоняемые искусственным, химическим сном, в который я проваливался под действием лекарства. И уже сквозь дрему слышал, как Билли отчитывал моих новых знакомых.
-Черт бы вас побрал! Алкаши! Второй раз вас приставили присмотреть за ситуацией, и второй раз мой сын возвращается домой еле живой. Вы совсем охренели? Чем надо было заниматься, чтобы опоздать на такую вечеринку? А. Постойте. Я догадаюсь. Вы бухали. Опять!
-Да ладно уж тебе, Билли. Совсем немного и выпили. А с малышом все будет нормально. – виновато гудели ликаны. Слышать в голосе Лиона извиняющиеся, и даже заискивающие интонации было странно
-Позвонить что ли Виктору и рассказать про ваши художества.
Судя по голосу, отец был зол не на шутку. Такого тона я побаивался в детстве. И до сих пор опасаюсь. И Рейчел тоже. Хотя ни за что не сознается в этом, если ее спросить. Ничего хорошего этот тон не предвещал. Бедные мужики.
-Мы сутки колотились со старым Квилом, чтоб организовать для вас эту чертову луну. И что в результате? Два вампирчика. Всего. А можно было прихлопнуть всех шестерых.
Никогда не думал, что отец может быть таким язвительным.
-Троих. Я три бейджа нашел. – оправдывался Кейн.
-Да. Вы сожгли Каллена. Травоядного. Большая удача. – продолжал наступать отец. – Идиоты!
«Сожгли Каллена». «Сожгли…». «…Каллена». Эхом отдавалось в ушах. Голоса доносились глухо как сквозь вату, превращаясь в монотонный шум, потрескивание пустого эфира.

Белый потолок. Стены, оклеенные старыми, уже местами желтеющими обоями. Прямо перед глазами дверь. Около дверной ручки на полотне множественные следы моих рук. Окно рядом с кроватью открыто и оттуда доносится развеселое птичье щебетание. Моя комната. Утро. Я с мазохистским удовольствием ковырялся в воспоминаниях о физической боли. Я упивался этой болью и некоторое время малодушно наслаждался ролью героя-мученика. Вот только рисоваться мне было не перед кем. Я был один. Никто не кинулся к моей постели, как только я открыл глаза. Никого не интересовало как я себя чувствую. Ну, в принципе, не больно и надо. Просто мне чертовски хотелось пить. Я попробовал облизнуть потрескавшиеся губы сухим шершавым, как наждачка, языком. Лучше не стало. Тогда, плюнув на гордость, я позвал в пустоту:
-Рейч. Рееейч.
Мда. Ну и голос. Мяуканье котенка и то громче. Ни отец, ни дорогая сестричка не имели такого хорошего слуха как у меня и могли не услышать. Мог, конечно услышать Пол. Я усмехнулся. Это если они не милуются сейчас с моей сестрой в ее комнате.
Герою-мученику придется заткнуться и потерпеть пока про него кто-нибудь вспомнит.
Я прикрыл глаза, постарался забыть про жажду и попробовал заснуть, отключиться. Чтобы не лезли в голову самые горькие мысли, которые я заглушал, вспоминая свои сомнительные подвиги прошлой ночью. Беллз рядом не было. Ни вчера, ни сегодня. В прошлый раз, когда я открыл глаза, она уже сидела рядышком, и лицо у нее было несчастное и виноватое. И говорила она совсем не то, что мне хотелось бы услышать. Но все же тогда она была рядом.
А сейчас – нет. Я даже не знал, что думать, но какое бы предположение не рождалось в моем измученном тревогой воображении, ни в одном из них не было ни капельки света. Не было надежды. Милые бранятся – только тешатся. Поругались – помирились. А если на двоих одна беда и одна тайна, то лучшего цемента для отношений и не придумать. Белла всегда прощала своему кровососу любую ошибку. Что бы он ни вытворил. Предательство, подлость. Для всего находились оправдания, если прощать нужно было Эдварда.
Но его больше нет. Вервольфы сожгли его вместе с другими кровососами, особо не разбираясь. До меня только сейчас начало доходить, чем это может обернуться. Жестокой депрессией для Беллз. И очередным пинком для меня. Это только на первый взгляд кажется, что после смерти Эдварда ей больше некуда деваться, как остаться со мной. Но это же Белла. Если она решит, что предает его память, или еще что-нибудь в этом же духе, то просто развернется и уйдет, оставив меня давиться горечью пустоты, оставшейся после ее ухода.
К черту. Все к черту. Волк я или размазня? Все равно хрен сдохну. Отлежусь и уеду в Европу. К вервольфам. Им нужны такие, как мы. Буду бороться с вампирами, а не трепать свой хвост по кустам в окрестностях Ла Пуш и распугивать кошек.
В комнату заглянула Рейч, увидела, что я смотрю в потолок и сказала:
-О, Джейк, ты уже проснулся. – без особого энтузиазма надо сказать спросила. Точно с Полом обжималась. – Как дела?
-Воды мне принеси. – прохрипел я и с новой силой почувствовал сухость во рту и жажду.
-О. Сейчас. Потерпи минутку. – и скрылась за дверью. Она вернулась довольно быстро. Принесла прохладной минералки прямо в бутылке, чашку с водой и губку. Здоровой рукой я схватил бутылку и сразу выглотал половину. Отдышался и допил до конца. Господи, красота-то какая. Я прикрыл глаза и наслаждался ощущениями, когда моего лица коснулась эта мокрая мерзость. Сестричка решила меня умыть. Я зарычал на нее:
-Отвали от меня с этой хренью!
-Не ершись. – ответила Рейчел и легонько щелкнула меня по носу. Она смотрела на меня с такой искренней заботой, что я сдался, хотя это было чертовски унизительно. А когда она закончила, решился, наконец, задать вопрос:
-Белла не звонила?
И затаил дыхание в ожидании ответа. Ведь вполне могло быть и так, что Беллз приходила, а Рейч, которая терпеть ее не может, не пустила Беллу на порог. Я внимательно смотрел в лицо сестрички, чтобы понять, врет она или нет, и увидел, как она недовольно скривилась:
-Нет.
Рейч сказала правду. Помолчала и добавила:
-И не приезжала.
Тоска навалилась и пережала горло, мешая дышать. Но я пересилил эту слабость и попросил Рейч:
-Когда она придет… - каждое слово давалось с трудом. – Если она придет…- так, наверное, будет правильней. Нет. Не будет. Никак не будет. Пора привыкать к одиночеству. У меня уже есть опыт, да и решил я уже все для себя. Война с вампирами – вот моё будущее, достойное моего предка. Рейчел не выдержала моего молчания:
-Джейк. Что ты хотел сказать?
-Ничего. Забудь. Ты иди. Не сиди тут. У тебя ведь дел куча.
Я сунул ей в руки пустую бутылку из-под минералки и кивнул на дверь. Рейчел помедлила немного и вышла, плотно прикрыв за собой дверную створку.

Сон все не шел. Я провалялся так с открытыми глазами до обеда, тупо разглядывая потолок и время от времени и ловил себя на том, что прислушиваюсь к звукам, ожидая звонка на свой мобильный. Я даже дотянулся до тумбочки и нашарил его здоровой рукой, чтоб потыкать кнопки и убедиться, что он работает. Что сеть ловится нормально. Что не разрядился. Все было в полном порядке, и я швырнул его в дальний угол. Нечего сопли разводить. Не звонит, значит не звонит. И хватит об этом.
Через какое-то время Рейч принесла мне обед. Мое любимое мясо, салат, который мне нравится. Поставив поднос на столик у кровати, она посмотрела на меня, сощурив глаза, и молча вышла.
Будильник на тумбочке размеренно отсчитывал секунды. Каждая из них приближала момент моей свободы от опостылевшей неподвижности. Оставалось только дождаться. Тихое монотонное тиканье часов усыпляло. Из окна доносились уютные живые звуки: завывая двигателями на разные лады, проезжали машины, многие из которых я мог узнать по характерному шуму мотора, с визгом носилась детвора, хлопнула дверь соседнего коттеджа, прошла в сторону пляжа шумная компания ребят и девчонок, и, если хорошо прислушаться, можно было различить шум прибоя…
-Ты ничего не ел.
Рейчел. Я оглянулся на тумбочку. И правда.
-Забыл.
-Джейкоб, так нельзя…
-Я вообще-то поспать пытаюсь. Если помнишь, в последнее время не часто получалось отдохнуть по-человечески.
-Джейкоб…
Я закрыл глаза. Разговор окончен. Рейчел вышла, хлопнув дверью. Хорошо. Одному проще. Не надо следить за лицом. Можно опять послушать звуки, которые доносятся из окна. Дело за полдень. Мамочки загоняют мелкоту по домам, обедать и спать. Недовольные вопли мелюзги и гневные голоса взрослых быстро сменяются звенящей тишиной…

Я проснулся от ее запаха резко, как от пощечины. Белла только что вошла и уселась на самом краешке кровати, которая почти не прогнулась под ее весом, увидела, что я смотрю на нее и, тотчас выражение ее лица стало несчастным и виноватым. Ну точно как в прошлый раз. Похоже, мне сейчас объяснят, что псам самое место на коврике у двери. Ну, ну. Не будем оттягивать «счастливый» момент. Пусть уж влепит сразу и уходит. Перебьюсь.
-Привет, Беллз.
-Привет. – ответила она настолько тихо, что я еле расслышал.
-Выглядишь не очень, если честно.
Белла улыбнулась кончиками губ и сказала:
-С похмелья трудно выглядеть приличней.
Посмотрела на моё вытянувшееся от удивления лицо и объяснила:
-Соседи-то мои новые оказывается тоже волки. Это они помогли тебе распугать Вольтури, а потом пока с тобой занимался Лион, Кейн увез меня домой, хотя я просилась сюда, в Ла Пуш, но сначала напоил виски.
-Офигеть. А зачем же ты пила?!
-Так он же не сказал, что это виски. Протянул мне фляжку, я и наглоталась оттуда. Думала что это вода. Поняла, что дело нечисто только когда горло обожгло. Так этому гаду мало было. Он перед домом в меня еще немного влил. Лекарство, говорит. От шока. Я и вырубилась. Проснулась только к обеду. Голова кружится. Во рту такой привкус, как будто подметки жевала. Еле до ванной доползла. Думала никогда не напьюсь.
Я хихикнул:
-Это называется сушняк, Беллз.
Она улыбнулась мне, но сразу же опять помрачнела.
-Что-то случилось?- спросил я настороженно.
-Элис звонила.
Блин. Я и забыл, что семейство Калленов сверкает талантами, как рождественская елка огнями. Интересно, что ж они своего младшенького оставили одного на произвол судьбы. Очень интересно, но спрашивать не буду. Захочет – сама расскажет. Не захочет – обойдусь без подробностей. Все равно это ничего для меня не изменит. Судя по всему, тоска Беллы по кровопийце только набирает обороты. Депрессия на подходе.
- Элис не видела его, думала, что это из-за вас. Позвонила на мой телефон потому, что Эдвард не брал трубку. Они, оказывается, не знали ничего, Джейкоб. Эдвард пообещал вернуться со мной и что к возвращению, я уже буду вампиром...
Она замолчала, ожидая, что я зарычу или начну ругаться, но я молчал, и ей пришлось продолжить:
-Он из-за меня умер, понимаешь?
Она не плакала. Только смотрела куда-то в сторону сухими, лихорадочно блестящими глазами. Ну не могу я ее видеть такую. Не могу.
-Белла. Эй, а ну ка посмотри на меня! Он умер из-за своего дара, понимаешь? Ты тут ни при чем. Это ты чуть не погибла из-за него!
-Ты что-то знаешь об этом?
Лион запретил мне об этом рассказывать, но пошел бы он к черту со своими приказами. Алкоголик. И я выложил Белле всю эту историю, раскрыл все собственнические планы Аро. Она слушала, не решаясь посмотреть мне в глаза, теребила тонкими пальцами край своего толстого вязаного свитера и, когда я замолчал, сказала:
-А ведь это судьба, Джейкоб. Получается, что если б я осталась с Эдвардом, меня в любом случае ничего хорошего бы не ожидало. Смерть или плен. Хорошенький выбор. Даже если бы я стала вампиром, Аро все равно нашел бы возможность подчинить Эдварда себе, только тогда и я стала бы объектом его внимания. Когда мы были в Италии, Аро заинтересовался моей способностью не поддаваться талантам вампиров. Он и Эдвард не могли прочитать мои мысли, а Джейн не могла достать меня своим взглядом…
-Черт бы побрал всех кровососов на свете! – не выдержал я. Глухое рычание родилось в моем горле само по себе. Дикая ярость на мгновение затопила разум, и сразу мелко задрожали руки. Я хватал ртом воздух, стараясь успокоиться, загнать волка, рвущегося на волю, в клетку самообладания. – Прости, Беллз. Продолжай.
-Да что уж тут продолжать, Джейк. Рядом с тобой я всегда в безопасности. Рядом с тобой я чувствую, что снова живу. Ты мое солнышко, Джейкоб. Мое личное солнце. Ты всегда очень ловко разгонял надо мной облака. Только судьба у меня корявая. – она подняла на меня несчастные глаза. – наверное в своей прошлой жизни я чем-то очень насолила Всевышнему, раз он так холодно обходится со мной в этой. Мне нельзя было быть рядом с Эдвардом, а я вышла за него замуж. Мне очень хорошо рядом с тобой. И… я тебя люблю. Но… Нам придется расстаться.
Я ждал этих слов, но от этого не было легче. Боль разливалась по телу, заставляя стонать каждое нервное окончание, проникала в легкие, лишая дыхания. Ну вот и все, волк. Твоей сказочке конец. Из тупого чувства противоречия я выдавил ненужный вопрос:
-Почему?
Белла посмотрела на меня и сразу же отвела глаза. Потом снова посмотрела и нахмурилась. Её взгляд заметался по моему лицу. Здорово должно быть меня перекосило. Белла принялась гладить меня по лицу дрожащими прохладными ладонями.
-Джейкоб, это вовсе не из-за того, что ты мне не нужен. Я очень тебя люблю. Безумно. Ты же знаешь!
Я и опомниться не успел, как она уже целовала меня, зарываясь руками в волосы. Глаза, скулы, виски, щеки. Да что же это такое! Я схватил ее за подбородок здоровой рукой и впился губами в ее губы. Черти что творится! Я целовал ее грубо, напористо, прикусывая до крови ее пухлые мягкие губы, врываясь языком в ее рот, неосознанно обозначая то, что я сделал бы с ней сейчас (клянусь!!!) если б мог нормально двигаться.
Все закончилось слишком быстро. Ее рука скользнула по моей груди вниз и наткнулась на бинты, которыми я был замотан поперек торса как какая-нибудь древняя мумия. Она ойкнула и резко отстранилась. Я потянулся было за ней, но тут же зарычал от боли и откинулся обратно на подушки. Две мелкие злые слезинки выкатились из глаз, и я быстренько смахнул их ладонью. Белла отводила взгляд и дрожащими руками пыталась застегнуть свою блузку. Губы припухли от поцелуя. Дыхание сбилось. У меня, впрочем, тоже. Сумасшествие какое-то. Мы с ней оба сошли с ума. Она потому, что надумала куда-то сбежать, хотя сама влюблена в меня по самые уши. А я потому, что собираюсь дать ей уйти. Ну нет уж, крошка, давай выкладывай все начистоту. Я схватил ее за руку и спросил:
-Так ты не договорила Беллз. Почему же мы должны расстаться.
Она попыталась вытянуть свою руку из моих пальцев, но я не для того ее держал, чтобы отпустить.
-Я же в колледже учусь, понимаешь? У меня через две недели занятия начинаются. Придется уехать. Чарли так рад, что я там учусь. И Рене тоже…
Тьфу ты господи. И это все? Стоило устраивать такую трагедию из-за мелочей. Она в колледж, видите ли, уезжает. Большое дело. Но то, что она расстроена нашим возможным расставанием давало надежду. И потом, у меня ведь есть кое-что в запасе.
-Ну хорошо. – сказал я Белле. – Я тебя отвезу.
Упрямая девчонка протестующе замотала головой из стороны в сторону:
-Нет, нет, Джейкоб. Ты не должен. Это ни к чему. Спасибо, что отремонтировал мой пикап. Я и сама теперь.
Ой, кто бы тебя слушал, Беллз.
-Не спорь. Говорю же что отвезу, значит отвезу.
-Это глупо, Джейк! Ты потащишься через полстраны только для того чтобы меня проводить?
-Вот уж нет. Просто ты меня недооцениваешь, Белла.
-О чем ты? Я не понимаю.
Улыбаясь во все тридцать два, я сказал:
-Я тоже поступил в Дартмурт. И у меня занятия начинаются через две недели. Но надо поехать чуть пораньше, чтобы определиться с жильем.
Стоило помучиться полдня, чтобы увидеть какое лицо было сейчас у Беллы. Я хохотал во все горло, рискуя, что разойдутся только начавшие затягиваться раны, а Беллз покраснела и надулась.
-Ты… Ты… Почему ты не сказал мне этого раньше?! –воскликнула она.
-Ты тоже кое-что от меня скрыла. – ответил я и смеяться сразу же расхотелось. Белла опять потянулась ко мне с поцелуями.
-Прости меня. Прости, Джейкоб. Прости. Я такая глупая. Прости… - приговаривала она, оставляя легкие невесомые прикосновения своих губ у меня на лице.
-Никогда больше так не делай. – шептал я ей. – Никогда ничего не скрывай от меня. – и снова поймал ее поцелуй губами. Черт с ними, с ранами. Может быть, как-нибудь, осторожненько…

И в это время дверь в комнату приоткрылась, в нее просунулась голова моей дорогой сестрички. Окинув нас оценивающим взглядом, Рейчел сказала:
-Он сегодня еще ничего не ел. – и ловко поймала рукой подушку, которая должна была припечатать ее нос, сующийся туда куда не просят, кинула мне подушку обратно и гордо удалилась. Странно все-таки, что она не начала превращаться. А Белла тем временем укоризненно уставилась на меня.
-Это правда?
-О, Господи! – застонал я и попытался загородиться от нее подушкой.

Эпилог.

В помещении библиотеки было по-деловому тихо, шелест переворачиваемых страниц и мученические вздохи студентов, читающих книги, не в счет. За последним столиком, в углу, разложив в круге света настольной лампы несколько увесистых томов, блокнот, ручки и чистые листы бумаги, сидел высокий парень спортивного телосложения. На него оглядывались. Парень был неприлично хорош собой. Даже если отвлечься (что было непросто) от широких плеч и крепких мускулистых рук, в которых обычная шариковая ручка выглядела совсем уж тоненькой и хрупкой, взгляд задерживался на его лице. Правильные черты, высокие скулы, полные, красивого рисунка губы и глаза. Его странные, черные, вытянутые к вискам глаза заставляли учащенно биться сердца практически всех присутствующих в помещении девушек. Ох, не стоило им заглядывать в них, чтобы совсем не потерять голову. От парня исходила такая сумасшедшая притягательная сила, что некоторые, уж совсем зазевавшиеся, девчонки чувствовали, как внизу живота зарождается томительное тянущее ощущение. Что делал этот крепыш в библиотеке, было понятно. Неторопливо прогуливаясь мимо, некоторые самые любопытные студентки определили, что парень пишет эссе по творчеству какого-то малоизвестного русского писателя прошлого века. Непонятно было, зачем ему это. С такими-то данными, выступая за футбольную команду колледжа, он мог не беспокоиться, что его отчислят. Вот только в команде колледжа крепыш замечен не был. Ну и времена настали. Ботаники эволюционировали во вполне приличных парней.
Между тем, закончив эссе, парень побросал блокнот и ручки в сумку, аккуратно сложил исписанные листы в специальную опрятную папочку (чем еще раз поразил заинтересованных барышень), собрал книги и отнес их к стойке библиотекаря. Вежливо попрощался с сухонькой седой старушкой, которая заведовала этим книжным раем, накинул куртку и, даже не потрудившись ее застегнуть, вышел в холодную тьму.
Вьюга закрутила снежные вихри вокруг его ног, залепила лицо снежной пылью, но не на такого напала. Он уверенно шагал в выбранном направлении. Идти было довольно далеко. Пройдя несколько кварталов с удивительной для простого смертного скоростью, парень вышел за территорию колледжа и зашагал в сторону спальных кварталов городка, соседствовавшего с кампусом. Без особого труда ориентируясь в лабиринтах тесных улочек, он подошел к неприметному маленькому домику, перед которым был разбит крошечный газончик, сейчас абсолютно занесенный снегом. На газончике, в свете фонаря, висевшего у входной двери, на старых скрипучих качелях сидела девушка, одетая со всей основательностью: теплые брюки, тяжелые зимние ботинки, объемная парка с капюшоном, отороченным мехом, вязаная шапка, шерстяные перчатки и шарф, в который она была закутана по самые глаза. Из-за всей этой зимней экипировки она немного смахивала на снеговика. Особенно если учесть, что снег, падавший с неба невесомыми хлопьями, осел на ее одежде. Вот только по глазам парня было сразу понятно, что для него она выглядит уж совсем не снеговиком, а скорее самой прекрасной в мире принцессой. Ну или королевой. Снежной Королевой, во всем блеске ее неземной красоты. Он бросил сумку с учебниками на крыльцо, подошел к девушке и, обнимая ее крепко обеими руками, спросил:
-Давно ждешь, Беллз?
-Ну не так чтоб уж очень.
Девушка улыбнулась и начала стягивать с себя шарф.
-Замерзла? – спросил парень, глядя ей в глаза.
-Не сильно. – ответила девушка и стянув перчатки, засунула их в карманы парки.
-Может пойдем домой? Неплохо было бы горячего чайку с мятой выпить.
-Джейкоб, ну что ты все домой и домой! Знаю я твой чай. Давай немного тут посидим. Смотри какой снегопад.
Белла потянула Джейка за руку, усадила на качели и пристроилась к нему на колени. Она обняла его руками за шею, прислонилась щекой к его щеке. Тепло. Джейкоб прижал ее к себе покрепче и оттолкнулся ногами от земли, задавая начало неспешному движению старой скрипучей конструкции.
Они еще некоторое время сидели так, наблюдая, как хвастливо крутятся снежинки, демонстрируя в свете фонаря свои недолговечные вычурные наряды. Можно было бы конечно посидеть и подольше, но с утра надо было идти на лекции, а к ним еще нужно было подготовиться, приготовить ужин, погладить выстиранное белье, нарядить елочку, которую Джейкоб принес вчера ночью, чтобы не попасться на глаза полицейским. Да мало ли еще дел найдется у пары молодых людей перед самой зимней сессией. Впрочем, к сессии готовиться придется только Джейкобу. Белла закончила колледж и получила диплом еще летом. У него все эти прелести жизни еще впереди, а значит и забот у него немного больше. И скоро добавится еще одна. Он еще не знает о существовании одного маленького секретика, вернее сюрприза, который утаила от Джейкоба Белла, несмотря на обещание никогда ничего не скрывать.
Но это уже совсем другая история.

Конец

Очаровательный конец!!! Такой милый и сладкий хеппи-енд с легким оттенком грусти.......

Tenten, спасибо за такое чудесное произведение!
Такое светлое окончание с грустинкой...
Ты молодец! (напиши еще что-нибудь, а? мы с удовольствием почитаем)
_________________

Виринея , Partizanka
Спасибо за такие трогательные отзывы

Не знаю. Скорее всего, больше я писать не буду. Как показала статистика заниматься мне этим не стоит))) Но спасибо что спросила. Это лучший комплимент)))
_________________