Олимпийский кавардак или Зевс, будь человеком!

Боги ошибаются, называя людей слабыми.
Ежесекундно нести на себе непомерный груз страхов и страстей, желаний, с которыми подчас невозможно справиться, боли и душевных терзаний, может только очень сильное существо.
Сейчас Гестия как никогда чувствовала себя человеком. Простым смертным существом, раздираемым противоречиями .
Пусть она ненавидит отца, но в одном он прав: бог не сможет оценить по достоинству бессмертие, пока не окажется перед лицом смерти. По дороге к первому трюму, Гестия могла умереть десять раз, однако не получила ни царапины, будто сама судьба провела ее безопасным путем. Наивно полагать, что Кронос оберегает любимую старшую дочь и все же пальцы сами тянуться к висящему на шее медальону, чтобы мимолетно прикоснуться к прохладной металлической поверхности. Внутри старый, потемневший от времени семейный портрет. Почему она до сих пор его хранит – загадка. Может потому, что на нем она еще умела беззаботно улыбаться…
Отодвинув бездыханное тело, загораживающее вход ( здоровый боров, точно не из наших) Гестия с опаской оглянулась и, убедившись , что пираты плотно заняты коллективным кровопусканием, начала спускаться по шатким ступеням, в кромешной темноте.
Где-то на десятой по счету ступени под ногами захлюпала вода. Твою ж бабушку, всю жизнь мечтала красиво захлебнуться . Но делать нечего, подхватив длинные полы безразмерного камзола, Гестия продолжила спуск . Благо воды в трюме было по колено, но она стремительно прибывала сквозь внушительную пробоину . Добраться до бочонков с порохом, проковырять дырку в крышке одного из них и вставить фитиль - плевое дело, а вот поджечь его… В коробке осталась одна единственная спичка. Сейчас главное не чихнуть. А хотелось. Гестия обрадовался как ребенок, когда огонек все же жадно облизал кончик тонкой веревки и та вспыхнула, точно сухая щепка.
Прикурив последнюю сигарету от фитиля, Джесс бросилась в воду, доходившую до пояса. Времени оставалось всего ничего, но будь она проклята, если они не выберутся из этой передряги на зло любящему верховному божеству.

Полыхающий Проныра





Проныра полыхал. Гестия унеслась незнамо куда, и мне стоило огромных усилий отыскать ее в дыму. Заодно прихватив знакомого вида бочонок, неожиданно подвернувшийся мне под руку, неужто и вправду нашелся нектар? Увы, проверять было некогда. Я схватил в одну руку бочонок, в другую тетушку (как-то странно мне теперь называть ее так), и рванул к левому борту, возле которого, в клубах едкого дыма, возник вражеский корвет. В Дионисе я не сомневался... в смысле, что могЕт... и все же не исключал возможности, что захват нового судна опять падет на мои плечи. Не пал. С облегчением заметил Диониса за штурвалом, и Психею под бочком. Девица махала мне обеими руками, подпрыгивая от усердия. Ну чисто бабочка...
Одним прыжком я преодолел расстояние между кораблями (не без участия остаточной силы, разумеется). И приземлился прямиком перед новоиспеченно напыженным капитаном.

- Браво, Дионис, - похвалил я товарища. (Или соперника? Что-то я запутался). Эта посудина поболе, надеюсь и поуютней будет. Мне надо где нибудь положить тетушку. Она от всех этих стрельбищ да взрывов слегка приобморочилась. А потом опробуем вот этот бочонок. Уж больно этикетка мне Олимповскую напоминает...

Меж тем Проныра издал последний стон... и огромным огненным пламенем взлетел на воздух. Тетушка слегка очнулась, издала тихий стон (а может крякнула от удовлетворения от своей работы ), и снова провалилась в забытье.

П.Ся Вот что значит отлучиться по делам. Женщины сразу все берут в свои руки)))

Версальский дворец

Путь Мариам преградил какой-то мужчина, и девушка отступила в сторону, придерживая пальцами пышную юбку. Мужчина последовал за ней, и Мари услышала его смех. Он потешался над нею? Беспокойно оглянувшись, девушка поняла, какую ошибку совершила, покинув своего незнакомца. Она одна, в толпе разряженных людей, среди которых она чужая... В этом месте есть только один человек, кто ей хоть немного близок. Должно быть, только он обладает способностью оставаться незнакомцем, будучи знакомым ей.
Мариам подняла голову и окинула наглеца царственным взглядом. Мужчина же смотрел ей в глаза, и в них она прочла не насмешку, но интерес. В душе Мариам появилось странное, неиспытанное ею до этих пор чувство: превосходство. Она ощущала, что ей приятен этот интерес... Она чувствовала себя женщиной, когда мужчина смотрел на неё так.
Как он изволил ей сказать тогда? Зачем мужчине нужна женщина? Видят боги, Мари не забудет этих слов, должно быть, до конца своей жизни. И той необъяснимой боли, что они родили в ней тогда. Вновь в ней появилось то странное, первобытное, что она испытала тогда наедине со своим незнакомцем. Имеет ли право она расточать этот дар на другого? Имеет. Ровно такое же, каким обладает мужчина, укравший её покой, указывать царице Лакедонии её место.
Послышался тихий смех, шелест одежд и их окружила толпа в пёстрых костюмах. Ладонь Мари скользнула в протянутую ей руку, она неуверенно улыбнулась и вновь огляделась, будто надеясь на то, что её незнакомец рядом. Глупая надежда...

С каждою минутой, что она проводила среди этой разряженной толпы, Мариам чувствовала всё меньше восторга и всё более настойчивое желание убежать. Так позолота стирается с дешёвых украшений, оставаясь на пальцах пылью. Так праздник, яркий и красочный, угасает, становясь лишь жалким подобием того, чем был раньше. Король (а это оказался именно он) потребовал, чтобы Мариам поучаствовала в представлении и воспела его в одах. Мари растерялась, настолько это было... неправильным. А ещё она испытала злость. Как мог он... Как... Как мог тот, кто сводил её с ума, заставить её пройти через всё это? И, главное, для чего? От неё хотят, чтобы она воспевала в одах другого? Мариам готова пройти ещё и через это испытание...
Толпа расступилась и Мари увидела в отдалении его... Что ж, так даже лучше.
- Как можешь ты настолько быть сиятельным, что блеск твой затмевает солнца свет?
Она сделала паузу и отступила от короля на несколько шагов, а губы её искривились в лёгкой улыбке. После Мариам всё же не выдержала и повернулась к своему незнакомцу, глядя на него сквозь прорези маски.
- Ты тот огонь, что разум опаляет... Безумством всех страстей, что обитают в мире. Скажи же мне, как я могу воспеть свою любовь к тебе в стихах, коль так сильна она, что разрывает сердце?
Снова отступив на несколько шагов и придерживая платье руками, Мариам обратилась к королю, зная, что тот единственный, кому предназначались эти слова, поймёт всё сам.
- В одном тебе и Свет и Тьма, сраженьем молний освещают небо. Ты весь мой мир, и ты же наказанье, что подарил жестокий тёмный бог. Я о тебе Создателя молю. Всё оттого, что я тебя люблю.
Толпа вновь окружила короля, смеющиеся женщины и мужчины, которым до Мариам не было никакого дела. Подобрав юбки, она повернулась к дворцу и побежала, желая спрятаться от всех. И от того, чей взгляд всё ещё ощущала на своей пылающей коже, в первую очередь.
_________________

Пирующим наш олимпийский мастер-класс понравился. Все как полагается, чин по чину. Я молод да удал, она - хочет, но ломается, являя, как и положено, пример девичьего целомудрия. А вот кстати, это хороший вопрос, Геба это самое целомудрие только являет, или еще и блюдёт? Надобно будет проверить.

В общем так мы и стояли минут цать: я ее целую, она упирается, поддается, снова упирается, поет. Поет исключительно белиберду, но бояре эти песни, кажись принимают за частушки. Когда слушать их становиться выше моих сил (что происходи весьма скоро), я устраиваю всем "рекламную паузу" и снова целую.

Впрочем, мои поцелуи хотя Богине Весны и нравятся, но к более серьезным действиям ее не подвигают. Ей кажется вполне довольно подростковых лобызаний. Во ё-мое, приключеньеце, прямо ЧП эротического масштаба. По истине минувший день оказался богат на каверзные задачи! Я усадил Гебу себе на колени и шибко призадумался.

Меж тем близилось время вести молодых в опочивальню, Геракл вроде бы собирался сначала дать невесте супружеские наставления... Может нам с Гебой выступить в качестве наглядного пособия? Я с надеждой посмотрел на Богиню. А та меж тем затянула...

- Ну ка мечи стаканы на стол!
Ну ка мечи стаканы на стол!
Ну ка мечи стаканы на стол и прочую посудууууу
Все говорят, что пить нельзя!
Все говорят, что пить нельзя!
Все говорят, что пить нельзя!
А я говорю что будуууу!

_________________

Задыхаясь от едкого дыма, Гестия из последних сил выбралась на палубу, где удачно упала в обморок в до боли знакомые объятья.
Отмучилась. В смысле справилась с заданием. Теперь можно прикинуться слабой и беспомощной.

На захваченном вражеском корабле

Приоткрыла один глаз, быстро оценила обстановку и тихо застонала:
- Пить...
Не ровен час заснет, а товарищи боги выжрут без нее все запасы выпивки.

Я всегда знал, что сбор богов на земле, когда таких сильных существ собирается сразу слишком много на квадратный метр - это нехорошо. В итоге что мы имели:
- Потопленно-спалённо-взорванная шхуна 1 шт
- пьяных пиратов, живописно разбросанных по палубе 256 шт
- корабль целый, уведённый у Рыжей бороды (или как там его?) 1 шт
- бочонок, похоже содержащий нектар - 1 шт
- боги разнополые 4 шт (чёрт, забыл, что мы смертные нынче)
Вот такой вот кавардак.
Едва мы приплыли к потонувшему Проныре и Аполлон прыжком пантеры переместился к нам с Крылатиком на борт, как бог-красавчик тут же заявил:

- Положить кого? - я удивлённо воззрился на "тётушку" в обмороке и даже переспросил на всякий случай: - Положить?
Потом бросил взгляд на этикетку и мигом опознал Токайское полусладкое. Вскинул голову к небесам. Папаня что ли бочку оставленную утерял?
- Это моё вино, вкусное кстати, - сообщил я остальным.
При напоминании о вине захотелось есть, пить и спать. Можно в произвольном порядке.
Пока мы шагали к каютам, маневрируя между разбросанных тел, Гестия подала признаки жизни.

И я тут же поднёс ей к губам чашу, полную Токайского (и не спрашивайте откуда у меня чаша. Я винодел или кто?).
- Пей, тётушка, полегчает.
После обратился к остальным, приглашая всех широким новокапитанским жестом:
- Идёмте же отдыхать. И поесть бы не помешало... Куда дальше двигаться - ума не приложу.
Ну, папаня, ну затейник. Будет тебе Токайское. Мстительно думал я, таща следом за Аполлоном утерянную бочку.

Оглушительный взрыв и рев взметнувшегося в небеса столба пламени ознаменовал славную кончину "Проныры".
Кто сказал, что лишенная божественных сил Гестия не способна организовать фееричное жертвоприношение.
Последнее она решила посвятить братцу Посейдону. Встречались редко, собачились мало. Заслужил.


Гестия сильнее обвила руками шею Аполлона, все еще тащившего ее на руках в неизвестном направлении, тем самым демонстрируя что никуда ложиться, по крайней мере пока не собирается. В первую очередь необходимо подкрепиться, не засыпать же на пустой желудок.

Святой человек. В смысле бог. Ощутив под ногами твердую палубу, Гестия утолила жажду из чаши с Токайским, благодарно улыбнулась Дионису и сладко зевнула , прикрыв рот рукой. Такое впечатление, будто смертные половину жизни проводят в спячке.

Пожав плечами в ответ, двинулась за остальными.
- На голодный желудок плохо думается. Пока эти не очухались, - кивнула в сторону спящих пиратов, - Можно закатить небольшую вечеринку в честь удачного завершения нашего безнадежного дела.

Благодаря усилиям горгоны на лайнере какого-то там Джона.

Вот, казалось бы, умная женщина. Воительница. Член самой засекреченной эгиды на Земле. Существо, уважаемое на Олимпе, даже иногда приводящее в трепет. А ведёт себя, как девчонка. Крий смотрел на горгону, изучая и оценивая. Как оценивают противника, выискивая слабые стороны в обороне. Почему-то показалось нужным понять причины такого поведения. Такая ли в действительности горгона или это какая-то маска, которую она использует для того, чтобы не дать приблизиться к себе настоящей? Эвриала ему действительно нравилась. Он понял это не сегодня, а гораздо раньше. Но почему-то вдруг это стало очевидным именно сейчас. Нравилась всё сильнее. И не только как женщина. Он чувствовал что-то общее между ними, но пока не мог понять, что это за эфемерное нечто. Что-то вдруг вспыхнуло внутри и реагировало на горгону. И титан боялся, что дело тут не только в плотском желании. Вот так, сидя на чужом байке и полируя железо ладонью, предавался самым странным размышлениям из предназначенных для таких случаев.
Думал о женщине, единственной заботой которой в настоящий момент было поскорее выполнить задание, избавиться от всех обитателей Олимпа, а также от коллеги из "Тартара" и уехать на Канары. А он вместо того, чтобы желать того же самого, всё больше погружается в мысли о загадках души горгоны. И сравнивает её с теми, кто породил агонию в его душе. Из всех тех, кого он встречал на своём жизненном пути, она не вторгалась в его личное пространство и не причиняла боль. Титан спросил себя, отказалась бы такая женщина, как Эвриала, от своего мужа, как это сделала его жена, устрой он заварушку на Олимпе. Настроила бы она их детей против мятежника-отца? Запрещала бы их встречи? Или же встала с ним рука об руку? Он смотрел, как горгона вытаскивает из своей маленькой сумочки сигарету, курит и щурится от дыма. Время от времени горгона бросала на него короткие взгляды, и титану отчаянно хотелось проникнуть за завесу тайны и узнать, о чём она думает. Что она думает о нём? О преступнике, выпущенном под залог. И совсем не за хорошее поведение. Лишь из каприза Кроноса, решившего развлечь себя созданием эгиды. Крий до сих пор помнил тот день, когда титанов выпустили на свободу. Он долго не мог поверить, что это на самом деле случилось. Он всё ещё просыпался по ночам от кошмаров, задыхаясь от удушающего запаха Тартара, от влажных испарений горячей лавы вулкана, к которому был неизменно прикован, чувствуя, как жар лавы неизбежно проникает внутрь, под кованые цепи, под кожу, в самую суть, как он сам становится этой лавой, горит, сгорает и превращается в пепел. И видел сторуких великанов, суровых и жестоких надсмотрщиков, карающих за любое нарушение сдиранием кожи заживо. Он тысячи раз умирал в багровых реках крови и возрождался, чтобы снова терпеть агонию без права на спасение и надежду… И просыпался на Земле, в чистой постели, бродил в тишине, находя успокоение только под обжигающе холодными струями воды, но стоило покинуть спасительный холодный мир, как внутри вновь загорался пожар безумия, не находящий никакого выхода. Тогда его кожа горела, и под ней бегали всполохи огня, она бугрилась, как будто лава никуда не исчезла и поселилась в нём навсегда. Как будто он сам стал тем вулканом, опасным и несущим смерть. И тогда титан пускался во все тяжкие, предаваясь всем доступным удовольствиям, пытаясь забыться, раствориться в них. Он безжалостно преследовал существ, пытающихся утянуть людей к себе в логово, он занимался любой грязной работой про приказу Кроноса, а в свободное время как одержимый искал удовольствий.
Почему же до сих пор он не нашёл того, что сможет принести хоть малейшее успокоение его растерзанной душе? Может, он просто не там и не так ищет? Титан настолько углубился в свои мысли, что не заметил, как Эвриала исчезла, чтобы появиться спустя какое-то время в коротком и сексуальном наряде официантки. Облегающая блузка ещё больше приподняла грудь горгоны, а юбка была настолько короткой, что титан засомневался в своей выдержке. Она вдруг подошла к критической точке, в момент, когда женщина, о которой он так много думал в последнее время, позвала его с собой.

Куда угодно, милая. Пойду с тобой туда, куда прикажешь.
На корабле продолжался праздник, начатый ещё в баре. Как много времени тратили смертные на развлечения. Десятки фриков бродили по палубе, пили, ели, орали песни, тискали друг друга в открытую… Праздник рисковал превратиться в оргию. Самое отвратительное во всей этой ситуации, что горгона в своём обтягивающем наряде органично влилась в эту обстановку и отвлекала титана от задания, призывая бросить всё к Аидовой бабушке и поддаться всеобщему безумию. Титана захватывало всеобщее возбуждение. Хватило бы одного знака со стороны Эвриалы, чтобы сработал спусковой механизм, и тогда бы уже ничто не смогло остановить титана от обладания этой женщиной. Но слева замаячили силуэты победителей шоу, и титан с трудом переключил внимание на них. Старики сидели за столиком, а официант откупоривал те самые бутылки, в которых мог быть нектар. Только не это! Какие-то престарелые рокеры выпьют напиток богов? При всей к ним ненависти титан не мог этого позволить. На раздумья времени не было. На хитрые, извилистые ходы тоже. Одним рывком дёрнув на себя горгону, титан потянул её за собой, стремительно рванулся к столу, схватил одну бутылку, вторую сунул Эвриале и с назиданием держать нектар крепче перекинул горгону через высокий борт лайнера, а после прыгнул следом. Он знал, что горгона будет вопить от гнева, проклинать его, на чём свет стоит, может, даже превратится в чудовище и сожрёт, но он слишком много думал в последнее время. Настал черёд действовать.
_________________

_________________

На свадебном пиру

По-моему, это уже не свадьба, а вакханалия какая-то.
Гости, разгоряченные весельем и странным напитком, именуемым самогоном, наслушавшись песен в исполнении Гебы, массово пошел в пляс, выдавая такие па, что сама Терпсихора сейчас удавилась бы от зависти, глядя на «коленца», выделываемые ногами танцующих.

Я многое успел повидать и попробовать, но став свидетелем одного интересного опыта, проводимого кем-то из гостей, боюсь, что больше ничто не сможет меня удивить больше, чем увиденное:
Поставив перед собой стеклянную чашу малого размера, именуемую в здешних местах рюмкой, мужчина налил в неё странный напиток самогон, упоминаемый мною чуть ранее, и поджег его. Что за чудо! Напиток загорелся синим пламенем. Не успел я удивиться, как следующее за этим действо повергло меня в шок! Мужчина взял рюмку в руку и принялся пить огненный напиток. После того, как рюмка опустела, мужчина довольно крякнул и повторил действо сначала. Я сразу же проникся к этому товариСЧу горячей симпатией.

Заметив мой интерес к своей особе, мужчина поднялся из-за стола и направился ко мне...

***
- А ты, мил человек, чьим родственником будешь? Никак жениха нашего? То-то я тебя не признал. Я со стороны невесты. Будем знакомы, – Федот. Но не тот, что стрелец, а другой – кузнец. Меня вся округа знает. Если подковать коня или оградку выковать на могилку, или ворота – для усадьбы - только свистни. Мигом сообразим. - Не успел я и слова сказать, как мужчина выдал следующий вопрос.
- Слышь-ка, а как звать тебя, мил человек?" – поинтересовался Федот.
- Аид, - представился я, поздно сообразив, что называть свое настоящее имя было с моей стороны очень опрометчиво.
-Даст же Бог имечко! - удивился Федот, поцокав языком. – Эт, по каким таким святкам тебя крестили, Аид? Отродясь такого имени не слыхивал. Али ты из заграничных будешь? Тады понятно.

- А ты что такой нерадостный? На свадьбе полагается веселиться, а не стоять с сурьезной миной. Аль обидел кто? Аль закуски не радуют?

Ну, пойдем, выпьем что ли за знакомство, Аид, - позвал Федот и направился прямо к столу. Стараясь не выпускать из поля зрения свою жену, я присел на скамью рядом с моим новым знакомым.

Федот взял в руки рюмку, повертел её в руке и отставил в сторону со словами «Маловата будет» и крикнул какой-то Марфе принести «посудину поболе». Вскоре перед нами красовались два «стакана», которые тут же были наполнены самогоном до самых краев. «Ты как, не из пужливых?» – спросил с лукавой ухмылкой Федот и поджег содержимое наших стаканов. «Ну, за знакомство», - произнес Федот и поднес свой стакан к губам. Я как завороженный не мог оторвать глаз от сего зрелища. «Э, нет! Так дело не пойдет!» - возмутился новый знакомый. «Давай, до дна!» - скомандовал он и красноречиво уставился на меня. Мне ничего не оставалось делать, как выдохнуть и испить из граненой чаши горящего напитка. «До дна, Аид, до дна» - скомандовал Федот и я осушил стакан единым махом. Дыханье сперло! В глазах зарябило. Кто-то что-то сунул мне под нос и приказал: «Нюхни!». Втянув ноздрями запах свежеиспеченного хлеба, я затряс головой и только после этого наконец-то выдохнул. Что это было, спросил я у самого себя, пытаясь сфокусировать взгляд.
- Вот это по-нашему! Молодец! - обрадовался Федот и полез ко мне целоваться.
_________________

Возрадовавшись новому плавучему средству, и родственной уже практически кампании, мы бросились пить, есть, гулять - все в произвольном порядке. А Психея тут возьми, и наваяй шедевр красоты небывалой. Так что у нас прямо челюсти о палубу громыхнули. Ну талантище!

Я конечно не удержался, и нас с Гестией слегка отдельно припас. В мини формате. Для бумажника. А классно смотримся


Только капитан плечом всю картину мажет)

Я тоже спать, но если моя Богиня меня потушкает - буду только счастлив

Если все идет хорошо значит, за углом вас ждет стоглавый дракон! © Эвриала.

Люди, они были везде. Смех будоражил застывший воздух, разлетаясь криками чаек по кораблику. Запахи сотни тел, сотни оттенков возбуждения и опьянения. Все эти вещи складывались в полотно реальности, которое опускалась на плечи, заставляя меня поеживаться, будто холодный ветерок касался моей кожи. Смертные танцевали свой извечный танец порока. Иногда мне кажется, что люди подчинили свою жизнь лишь одной цели – сгореть в пламени как можно быстрее. Но оглядываясь, я понимала, что не все горят, некоторые смертные все же идут к какой-то цели. Но не здесь и не сегодня. Здесь и сейчас была лишь вседозволенность приправленная манящими нотками греха. И мне тут было неуютно. Я старалась продвигаться вперед не оглядываясь и молчала. Хорошо, что Крий шел позади и не видел как мое лицо застывает в холодной отстраненной маске. Мое проклятье, мой дракон шипел сотней змей. И я понимала, что меня спасает лишь то, что нас лишили сил. Будь я такой как всегда и за бортом кораблика уже бушевала бы буря. Свинцовые тучи с яркими извилистыми прожилками молний, уже бы застилали звезды. А ветер трепал бы суденышко, как щепку. И тогда я бы утратила себя, являя миру «дракона». И пролились бы реки крови и стоны умирающих разлетелись бы горькой песней далеко округ. Никто не посмел бы встать на моем пути, и никто бы не ушел от меня целым. Лишь когда кровь утолила бы мой гнев, я бы смогла вернуться. Но ничего не происходило. Ветер не поднялся и тучи не сбежались чтобы скрыть бледный лик луны. Я просто шла по палубам вперед, чуть опустив голову и впервые за наши приключения благодарила Кроноса. А еще я понимала, что даже будь моя сила при мне, Крий один из немногих, кто бы смог меня остановить. Некстати вспомнился тот вечер, ведь тогда в его квартире отвергнутая ( а чего хотела то? Сама виновата) , я так и не превратилась в зверя, не смогла. Мое проклятье не хотело причинять вред титану. Мысли утекали куда-то в сторону от нашего задания, гнев огненной волной прокатившись по телу, схлынул так и не завладев мной. И я решила оглядеться. Надо было искать нектар.
Боги! Ну за что?! Титан сегодня решителен как никогда. Мало того, что препираться не стал, так его жажда деятельности никуда не делась. И вот мгновение и у меня в руках бутылка, еще одно и я лечу в воду.
- Мамочка милая, я исправлюсь, я буду хорошей Горгоной, я буду приносить тебе жертвы. Клянусь! Только умоляю тебя, не дай мне сорваться на этого придурка!
Зло шептала я молитву, которую не смогла прервать даже моя встреча с прохладной водой. Хвала всем Богам разом, плаваю я отлично, сумочку не потеряла, бутылку не выпустила. Выплывая на поверхность, я отплевывалась и материлась. Убрав бутылку в сумочку, я кое как перекинула ее, чтобы не потерять и погребла в сторону берега. Видимо за нами присматривал сам Кронос и Демиурги создатели, за нами не было погони. И мы спокойно догребли до берега на который и выбрались. Песок радостно прилип к мои босоножкам и коварно стал забираться в них. Ветер, что был тих секунду назад, проснулся и его дуновения заставили мои зубы стучать. Боги, я никогда не мерзла, никогда! Но не сегодня, сегодня у меня день экстрима, и мои зубы выбивают дробь.
Я вся мокрая и мне хочется плакать! Но как обычно вместо слез у меня поток гневных слов.
- Крий! Ты …- я набрала воздух в легкие. - Титан ты вот!
Ругательств не нашлось и я просто подбежала к титану и ударила о его грудь кулачками, проклиная свою слабость.

Не вынесла душа поэта Аида. Вернулся буквально на минуточку.

На свадебном пиру

- Ты бы с Федотом не связывался, мил человек, - шепнула на ухо подошедшая к столу тетка Марфа, которая приносила нам с моим новоприобретенным приятелем стаканы. – Он кого хошь ухондакает, и глазом не успеешь моргнуть. Наш кузнец на всю округу славится не токмо своим мастерством кузнечным, а и умением выпить ведро самогонки и не захмелеть. А другим сие – смерти подобно. Так что, милок, не спеши на тот свет. Успеется еще. На-ка, закуси лучше. Да ты не робей. Сейчас горяченького поешь и сразу полегше будет.

Добрая женщина поставила передо мной дымящееся ароматное блюдо, именуемое в здешних местах солянкой. Отрезав от хлеба добрый ломоть, тетка пожелала мне приятного аппетита и удалилась, примостив рядом с тарелкой чашу с малиновым морсом – этот напиток, как заверила меня добрая женщина Марфа, полезен и вкусен. Сделав глоток, я пришел к выводу, что вкуснее до сих пор ничего не пил. Разве что вкус губ моей жены мог поспорить за первенство в сладости и ароматности.

Солянка была на удивление хороша. Надо бы рецептик попросить, - подумал я и увидел Персефону, спешащую ко мне.
- Аид! Тебя, как маленького ребенка, нельзя оставить одного ни на секунду. Ты опять выпил! – возмутилась моя жена, уперев руки в бока. – Ты же обещал, что больше ни капли. И вот опять! И как тебе верить после этого! Ты какое горе заливаешь, стесняюсь спросить?
- Любовь моя, прошу, не ругайся. Если бы ты только знала, как я скучал без тебя, солнце мое, - сказал я, умоляя взглядом Персика понять и простить.
- Аид, эт что за краля? - спросил Федот, оторвавшись от своего - не знаю, какого по счету - стакана, глядя на мою жену с явным мужским интересом. Солянка, мягко приземлившаяся было поверх самогонки в моем желудке, неожиданно вступила с той в реакцию, ознаменовав сие явление изжогой. Кому-то сейчас прилетит и очень больно.

А вот теперь ушел спать.
_________________

Еще в каком-то ужасном баре

И вот я только направилась к судьям, чтобы удостовериться в верности принижаемое им решения, как мир потемнел и завертелся.

Не иначе снова меня куда-то занесет. А я ведь этого совсем не хочу. Я на это не вызывалась!

Что я вообще сделала, что меня таскают туда-сюда? Я ведь ножиком никому не угрожала, пластиковой вилкой головы не отпиливала. Развязала всего лишь одну войну. Одну. Это даде ни в какое сравнение с Америкой не идет!

Вот вернусь я на Олип и там все узнают! Все лежачее - подниму, все стоящее - отрублю! И будет по мойму.

На свадебном пиру

Наконец меня перестало крутить и мир наполнился звуками иноземной речи и звенящих кубков. Заинтригованная, я приподняла повязку и обвела узорчатые своды одним глазом. Свадебный пир, ага.

Увидела "своих". Трезвых и не очень.

Ну вот почему так? За все годы я не обзавелась ни богом, ни титаном, даже постоянного смертного нет (они все какие-то впрочем недолговечные).

Села в уголочке и задумалась о женской долюшке окаянной.

Друзья! По ряду причин Фемида печатает одной левой рукой. А это долго :( тушкайте, но нежно.
Утешать раздевать можно )