Кристина Додд "Запах тьмы"

Стэйс, желаю удачи!

И пусть это будет триумфальное возвращение!

Stace, удачной сессии
_________________

как поживают хвосты? и когда же к нам вернется Яша?

Единым залпом прочла всё!!!
И теперь хочется ещё, и по больше

Да, уже мы все скучаем по Яше

bulya, Stacing - поздравляю вас с праздником! Также большое спасибо, что взялись переводить такое интересное произведение!
_________________

как давно наш Яша волчонок не появлялся

Перевод Супер!!! Жду с нетерпением

bulya! Stacing !-Ауууууууу! Вы,случайно,не заблудились,в Яшкином лесу?
_________________

Девочки, с праздником вас всех!!! Спасибо, что вместе с нами переживаете за Яшу
Извините за задержку выкладки, Stace закрыла сессию и мы с новыми силами взялись за проду, так что уже скоро порадуем вас ... и себя в том числе
_________________

Буля, спасибо за приятные новости!!! Уже вся в радостном ожидании.

 » Глава 8.

перевод - я.
бетаридинг - Stacing.



Яша с криком уронил икону.
Энн схватила его за запястья.
Ужасная красная отметина пересекала его пальцы и ладонь.
- Что случилось? – она не верила своим глазам. – Видимо у тебя аллергия.
- Аллергия, – Яша отдернул руки и погрузил их в грязь. – Ты этим ударила меня? До этого?
- Да, – ярко-красный след на его щеке – тоже ожог. – Почему она так на тебя действует?
- Это она сделала. Святая Дева. Мне нельзя к ней прикасаться.
- Не понимаю, что ты имеешь в виду, – Энн подняла икону из грязи и вытерла полой рубашки, рваный край зацепился за материю. – Это же просто картина.
- В России иконы – не просто картины. Годы революция стали лишь незначительным препятствием, они не смогли перевесить то время, когда иконы воплощали в себе русскую душу, русское сердце, и православную веру. Традиционно икону Пресвятой Девы с младенцем Иисусом дарят на свадьбу, и все иконы семьи хранятся в красном углу, который украшают свечами и красной тканью, – Яша вытер грязные руки о джинсы, не отрывая глаз от иконы. – И что более важно, иконы с изображением Богородицы не создают – они появляются.
- Что?
- Иконописцы никогда не подписывают свои работы. Поэтому говорят, что иконы появляются, что это чудо.
Энн рассматривала икону, стараясь определить, что обжигало Яшу.
Дева смотрела на нее в ответ, безмятежная и спокойная.
- Дева Мария не позволяет мне прикасаться к ней, - сказал Яша. – Но ты можешь. Она вверила тебе себя.
- Это … - Энн сделала вдох.
- Это что? Суеверие? Что-то невозможное? – Яша прикоснулся к своей щеке. – И все же я обжегся. Не удивительно, что так чертовски болит.
Незаметно и Энн дотронулась до отметины у себя на спине. Она была ровной; и девушка могла бы подумать, что там ничего нет, если бы не знала наверняка.
Ей следовало ожидать, что ее жизнь сделает такой неожиданный поворот. Но она столько лет балансировала на грани нормальности, и только сестра Мария Магдалена знала правду о том, где была найдена малютка Энн и какие неприятности последовали за этим, поэтому Энн думала… верила… надеялась, что будет обычной.
- Полагаю, теперь мне придется поменять мнение о том, что невозможно, - пробормотала она.
Яша резко рассмеялся и огляделся кругом. Ветер стих; молнии потухли, тучи разошлись.
- Шторм прекратился, но здесь лучше не оставаться после захода солнца. Давай выбираться отсюда, – он опять обхватил Энн, поднял ее и продолжил путь.
Он шел быстрым шагом, и она с легкостью читала его мысли – это было частью ее работы. Прямо сейчас он был обеспокоен.
- Яша, чего ты боишься?
- Что не справлюсь.
Это не имело смысла, но он тяжело дышал, и его беспокойство передалось девушке. Последние лучи солнца пронзили верхушки деревьев, у их подножий сгустились тени. В подлеске слышалось шуршание. Дикие звери… или хуже. Может… такие существа, как он.
Волки.
Яша и Энн добрались до замка в рекордное время (было оскорбительно знать, что если бы она побежала в правильном направлении, то вернулась бы в безопасное место с телефоном и запертыми дверями), и он понес ее к задней двери. Здесь под прямым углом к дому располагался гараж с четырьмя дверьми для дорогих автомобилей Яши.
И это кое-что напомнило ей:
- Моя бедненькая машина!
- Завтра я позвоню, чтобы ее отбуксировали.
- Если она все еще там, - ответила она уныло.
- Да уж. Это был адский шторм. Буквально, – рассмеялся Яша. Это был один из тех коротких горьких смешков, который говорил, что он знает то, чего не знает она.
Он поставил ее на порог черного входа и поддерживал, пока она не восстановила равновесие.
- Ты в порядке?
Ох, ее ноги так болели. Эта пробежка совсем вымотала ее. Но у нее в руках была икона, и она была жива. Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько живой.
- Нормально.
Он протянул руку и провел по верху дверного косяка, пока не нащупал ключ; затем отпер дверь. Его рука легла чуть пониже ее спины, и он втолкнул ее внутрь, будто она могла развернуться и убежать в любую минуту.
Возможно, он был прав. Ей больше не нравился этот дом; он слишком ярко заставлял ее вспомнить тот момент, когда Яша изменился у нее на глазах.
- А как ты попал внутрь до этого?
- Здесь есть дверь для собак, – он неопределенно махнул рукой и включил сигнализацию.
- Конечно. Дверь для собак. Как еще человек, превращающийся в волка, попадет в дом?
Он бросил на нее оценивающий взгляд.
Страсть и безумие уже отступали, мысли прояснялись и оживали ужасные подозрения.
Его лицо разгладилось.
- Спроси меня.
- Спросить о чем?
- Задай тот вопрос, что не дает тебе покоя.
У нее было очень много вопросов. Действительно много. И все же один мучил ее больше других. Она переступила с ноги на ногу, пытаясь решить, задать ли этот вопрос или остаться в блаженном неведении. Но один из многих уроков, который сестра Мария Магдалена вдолбила ей в голову, заставлял ее искать правду и встречаться с ней лицом к лицу. Так что она спросила:
- Ты его убил?
- Кого убил? – Яша стащил туфли, не развязывая шнурков, и босыми ногами оттолкнул их в угол.
- Их так много, что ты уже не помнишь? – Энн потянула полу рубашки, стараясь прикрыть свои бедра с запоздалой скромностью.
Его изящные губы раздраженно сжались.
- Я никого не убивал в последнее время, если ты об этом.
- Перед тем как ты пришел, я слышала выстрел. А у тебя … у тебя рот был в крови, – девушка напряглась, отчаянно надеясь, что Яша будет отрицать это преступление. Она была не в силах вынести мысли, что, убив человека, он пришел к ней.
- Это и есть вопрос? – в маленьком коридорчике было темно, и его лицо казалось высеченным из камня и полумрака, шрам бледной косой чертой пересекал одну щеку, а на другой виднелось пятно ожога от соприкосновения с иконой. Только глаза у него были живыми, он пристально смотрел на нее с настойчивостью хищника.
- И это все, что ты хочешь узнать?
- Этого достаточно.
- Ты меня поражаешь.
Она стояла упрямо и тихо.
- Нет. Я его не убил.
От облегчения у нее подогнулись колени.
- Он был охотником. Он был пьян и стрелял в волков.
- Но это незаконно, – «…и тебя могли убить».
- Это не только незаконно, но и глупо, особенно когда я бегу со стаей, – мрачное лицо Яши скривила усмешка. – Я сломал ружье и до смерти напугал его, так что он будет бежать без остановки.

- А другие волки такие же, как и ты?
- Ты имеешь в виду, меняются ли они? Нет. Они животные, но они умны и лояльны, и хотя вожаку это не нравится, он без проблем позволяет мне бегать с ними. Иногда, как сегодня, бег с волками – это лучший способ ослабить мое разочарование и ярость.
- И это все из-за охотника?
Он потер ее щечку пальцем, будто стирая пятно, и серьезно посмотрел ей в глаза.
- Мой отец всегда предостерегал нас от превращений. Он сказал, что эти перемены срывают оковы цивилизованности и делают нас уязвимыми неистовством наших сердец. Видимо, сегодня я доказал его правоту.
Она хотела опустить свою ладонь ему на сердце, но в последний момент быстро убрала ее и сжала в кулак.
- Но мне нравится неистовость.
- Не надо… - он поймал ее колеблющуюся руку. – Не соблазняй меня. Это все еще свежо и близко, и я получил слишком большое удовольствие в твоем теле, – Яша поцеловал костяшки ее пальцев; затем, когда ее пальчики расслабились, он поднес ее открытую ладонь к своему рту и поцеловал в серединку. Он наблюдал за ней, целуя ее запястье, и его губы задержались там, где бился пульс. Заведя ее руку ей за спину, он притянул Энн к себе.
Близость его тела своим великолепным жаром и интимностью все еще будоражила ее, и когда Яша поцеловал ее, воздух стал тяжелым от совсем недавно удовлетворенного желания, и от так легко просыпающейся страсти.
Она чувствовала его вкус, утопая в удовольствии. Ее груди напряглись, и влажность и тепло между ног усилились…
Задохнувшись, он отпустил ее и отпрыгнул назад.
- Ты сжигаешь меня как икона.
Она стояла потерянная, дрожа и желая, готовая расплакаться.
Каждый раз, когда она проявляла чувства, кто-то смеялся, а кто-то кричал на нее… или же вообще не замечал этого.
Она никогда не могла этого понять.
- Не здесь. Энн, только не в дверях в грязной обуви и… не плачь! – Яша обхватил ее рукой, провел в подсобку, и включил свет. Пол был выложен плиткой, на вешалке висели пальто, вдоль стены аккуратной линией выстроились ботинки. Тут же была тумбочка с раковиной и зеркалом, и небольшая душевая кабинка в углу.
Девушка прикоснулась к своим губам пальцами. С тех пор как они выбрались из леса, в нем осталось мало от любовника, теперь в нем было больше Яши-бизнесмена, энергичного и оживленного. Энн в голову пришла мысль, что ему было достаточно ее для одного раза.
Но тот поцелуй мог быть каким угодно, только не деловым. Он был… властным. Она должна радоваться, что Яше не все равно, где они занимаются любовью, он не просто использует ее для удовлетворения своих низменных желаний.
Увы, Энн это не радовало.
Она беспокоилась за него.
- А что если охотник отправится в полицию?
- И что он им скажет? – Яша вытащил из шкафа полотенца и положил их на тумбочку. – Что он стрелял в волка, который превратился в человека и сломал его ружье, затем опять превратился в волка и погнался за ним, укусил его, затем опять превратился в человека, надрал ему задницу и затолкал в его машину?
- Ты укусил его? Но ведь это улика против тебя, – Энн не могла поверить, что они обсуждают все это.
- Ни у одного стоматолога нет снимка моих волчьих зубов.
- Нет, я… я полагаю, что нет, – она почувствовала облегчение. А еще она была смущена. И… сексуально озабоченна. – Значит, ты можешь превращаться туда и обратно столько раз, сколько пожелаешь?
- Да, но чем чаще я подряд превращаюсь в короткий промежуток времени, тем медленнее я это делаю. Превращения требуют слишком больших затрат энергии, – он прислонился к плитке у раковины, будто бы у него был очень долгий день и слишком частые превращения, а скорее всего - слишком долгая дорога домой, причем пришлось тащить кого-то высокого… как Энн.
- А пока ты в облике волка, ты понимаешь, что делаешь? Не теряешь способность мыслить?
- На самом деле, по моему мнению, глупые животные не такие уж и глупые, как мы предпочитаем думать.
Она с нетерпением продолжила задавать вопросы:
- И тобой не управляет что-нибудь типа луны или настроения?
- Эти сказки о луне просто чушь. И тем более, я не оборотень. Я… - он колебался.
- Что ты?
Он старался не смотреть на нее, когда отвечал:
- Я такой же, как и другие парни, разве что превращаюсь в волка, если захочу. Особенно когда выхожу из себя, чего мне не следует делать. Не с тобой. Ну а пока - душ здесь, – Яша распахнул стеклянную дверь, – потом подольше полежишь в горячей ванне наверху, затем в постельку. Ты устала, – он включил воду. – Мне нужно убедиться, что дом в безопасности. Надо закрыть разбитое окно у входной двери. Проверить кое-что. Сможешь сама о себе позаботиться?
Она подавила импульс притвориться беспомощной.
- Конечно, могу.
- Ну конечно, ты можешь. Ты упорная, – он прижал руку к ее щечке, и, держа ее, крепко поцеловал в губы. – Халат на вешалке, – сказал он и ушел.
Внезапно заторопившись, она положила икону на тумбочку, скинула одежду и встала под душ. Грязь коричневыми струйками стекала вниз, и, отмываясь от нее, Энн стонала от удовольствия, чувствуя себя все чище. Она никогда не была из тех детей, которые играют в грязи; она всегда содержала свою школьную форму в такой чистоте, что другие дети, у которых были родители, любили забрасывать ее комьями травы.
Одна из молодых монахинь, сестра Кэтрин, пыталась мягко заставить ее играть по настоящему, забраться в песок и делать дорожки, или кататься по траве, или взлетать вверх на качелях, а потом прыгать с них. Энн старалась, но ее сердце не лежало к этому.
Сестра Кэтрин уговаривала ее рисовать пальцами, а потом хихикала, когда на лице Энн появилась гримаска при виде этого месива.
И однажды вечером, когда остальные дети ушли домой или делали домашнее задание, сестра Кэтрин покаталась вместе с Энн на качелях. Она убеждала ее взлетать еще выше, и смеялась до изнеможения не как монахиня, а как готовый взлететь ангел, и на те несколько минут Энн оставила позади свою ношу и вопила в ответном смехе.
Энн очнулась, стоя под душем, прижав руку к спине и уставившись в пространство.

Веселье было недолговечно.
Она привлекала плохих людей. Она всегда привлекала плохих людей.
Она выучила урок, и выучила его через кровь и мучение. Никогда больше не была она так беззаботна, потому что когда она играла, призрак сестры Кэтрин играл рядом с ней.
Яша думал, что она никогда не была ребенком.
Она была. Жутко ответственным, но, тем не менее, ребенком. Она никогда не делала то, чего не следовало делать.
До сих пор.
Девушка прижалась лбом к плитке и закрыла глаза.
Всего раз. Всего лишь один раз она сделала что-то дикое и безнравственное, и посмотрите, во что она вляпалась!
Еще сестра Мария Магдалена говорила ей, что не стоит плакать над пролитым молоком. Что сделано - то сделано, и ей придется иметь дело с последствиями.
Энн вышла из душа, вытерлась и завернулась в халат.
Подняв икону, она отмыла ее от грязи и хорошенько рассмотрела.
Она была великолепна. Идеальна. Чудесна.
В ней не было ничего, что могло бы обжечь Яшу, и все же она видела, как горела его плоть.
Ее вырастили монахини. И она очень хорошо знала, что означал этот знак.
Как-то, когда-то он прогневал Бога, и теперь он проклят.
Неизвестно как, неизвестно когда, но Яша прогневал Бога, и теперь он проклят.
Слезинка скатилась и упала на лицо Девы Марии, Энн вытерла ее.
Она не могла понять. Яша был абсолютно нормальным. Намного красивее, чем большинство мужчин, но не сверхъестественно. Он умел ладить с женщинами, но видимо не так уж и сверхъестественно – его невеста бросила его, оставив кучу уничтожающих комментариев о его энергичности. Он был выдающимся бизнесменом, но только потому, что много работал и знал, как выбирать работников, а не из-за того, что его конкуренты погибли от таинственных нападений волка.
Но все же… когда она спросила Яшу о том, кто он есть, он уклонился от ответа.
Был ли он проклят?
И если был, что бы это ей дало? Она сдалась. И даже тогда, когда это стало особенно важным, она активно и энергично разделяла это с ним.
Хуже того, она и сейчас не бежала прочь от него.
Энн положила икону в карман халата.
Она пойдет в хозяйскую спальню, и будет отмокать в горячей ванне.
Потом она заберется в Яшину кровать.
И за это - как она полагала - после попадет в ад.
Так что она запросто может превратить эту ночь в праздник.
_________________

Спасибо! Прочитала с удовольствием! Великолепно!
_________________