Милая Шарлотта (ИЛР)

 » Глава 46. Дамы против кавалеров

Шарль был даже рад, что Шарлотта убежала, оставив их с Филиппом наедине: стоит ли говорить, что ему было ужасно неловко обсуждать подобные темы при ней.
— Филипп, я вас не понимаю, - заговорил он, - после всех несчастий, которые выпали на долю герцогини, вы – единственный человек, которому она доверяет – так поступаете с ней!
— Не учите меня жизни, Шарль! – мрачно огрызнулся герцог. – Вы сами-то не слишком примерный муж.
Шарль еще больше сник. Если опустить детали, то, по сути, он действительно мало чем отличался от герцога: будучи женатым человеком, мечтал о другой. Так герцог хотя бы заботился о том, чтобы Жизель ничего не узнала – Шарлю же по большому счету было все равно, что думает и чувствует Жоржетта.
Что более безнравственно – еще вопрос.
И все же вслух он сказал:
— Что ж, Ваша Светлость, боюсь, мой визит затянулся.
— Шарль, Шарль!.. - сморщился, явно коря себя за последние слова Филипп, - простите меня, я знаю, что мои поступки отвратительны. Я сам себе противен! Но Жизель… если бы только она всегда была такой, как вчера за ужином, например, - Шарль вопросительно посмотрел на него, не понимая, что он имеет в виду. Но герцог уже снова жалел о своих словах: - Боже мой, теперь я обвиняю ее! Нет, это я один во всем виноват, я ужасный человек! Но Жизель не должна страдать! Умоляю вас, убедите баронессу ничего ей не говорить – хотя бы пока. Меня Шарлотта не послушает точно!
Он держал Шарля за плечо и смотрел умоляюще. Шарль и сам чувствовал, что нельзя допустить, чтобы Шарлотта вот так вывалила это все на герцогиню – как ни осуждал он сейчас Филиппа, но чувствовал, что нужно дать ему возможность исправить все самому.
Шарль отчего-то был уверен, что все исправить еще можно.
Ответив герцогу только мрачным взглядом, он спешно покинул конюшню.
Как сказала встреченная в коридоре горничная, герцогиня уже проснулась, но еще не покинула своих комнат и принимала сейчас Шарлотту. Еще больше Шарль уверился, что нужно ее остановить, пока она не натворила бед! Почти бегом добравшись до комнат герцогини, Шарль немедленно постучал:
— Войдите! – раздался голос Жизель, и Шарль толкнул дверь.
Так и есть: Шарлотта сидела в кресле, чрезвычайно встревоженная, а герцогиня у зеркала, в одном пеньюаре. Шарль знал, что при Дворе считалось вполне нормальным принимать посетителей, даже мужчин, в подобном виде по утрам, но все равно смутился и поспешно отвел взгляд.
— Доброе утро, дамы… Прошу прощения, но я узнал, что баронесса здесь, а мне необходимо срочно с ней поговорить.
— Так срочно, что это не подождет до завтрака? – улыбнулась Жизель.
— Да, дело огромной важности!
Шарль смотрел на Шарлотту, герцогиня тоже перевела на нее взгляд – сама же Шарлотта с неприкрытой ненавистью глядела на Шарля и, по-видимому, не могла выдумать повод для отказа.
— Простите, Жизель, я быстро, - сказала она.
Шарлотта все же встала и вышла.
— Ну? – требовательно спросила она, закрыв за собою дверь, – и что же за дело огромной важности?
Шарль прислонился спиной к стене и тяжело вздохнул:
— Я прошу вас, - сказал он, - я вас умоляю, проявите благоразумие, не говорите ничего герцогине.
— Это и есть то самое важно дело? – хмыкнула Шарлотта. – Я даже не удивлена, сударь, что вы поддержали вашего… друга.
— Поймите, Шарлотта, сейчас я выступаю не в интересах герцога, а в интересах мадам де Монтевиль. Ей будет больно услышать такое о муже.
— Да что вы знаете о боли!
— Знаю, не меньше вашего! Шарлотта, вы что снова хотите обсудить наши отношения?
— Ничего я не хочу! Я просто расскажу все герцогине, я уже решила!
И она, одарив на прощание Шарля уничижительным взглядом, вернулась в покои герцогини.
Де Руан, ужасно злясь на себя, тут же постучал снова.
— Войдите! – пропела герцогиня.
— Ваша Светлость, - милейше улыбался Шарль, - мне придется похитить баронессу еще раз. Очень важное дело…
— Это уже неприлично, мсье де Руан! Вы не даете нам поговорить, – заявила Жизель, однако, по мелькнувшей на ее лице улыбке было понятно, что ситуация ее забавляет. – Две минуты и не более.
Шарлотте ничего не оставалось, как подняться с ужасной неохотой и выйти за дверь. На Шарля она глядела уже с неприкрытой ненавистью:
— Сударь, неужели я не вполне ясно сказала, что не намерена выполнить вашу просьбу?
— Достаточно ясно, сударыня.
— Тогда что вы желаете мне сказать?!
— Ничего, - отозвался он и перевел тяжелый взгляд на Шарлотту, - однако знайте, что если вы сейчас вернетесь в комнату, я не замедлю вызвать вас снова. Я не позволю вам остаться с герцогиней наедине, понимаете?
Та прищурилась и дерзко улыбнулась:
— Значит, так, да? Вы решили действовать измором!
— Вы не оставляете мне выбора, сударыня.
С полминуты они стояли в полутьме коридора и глядели друг на друга вовсе недружелюбным взглядом. Шарль понимал, что своими же руками топит их с Шарлоттой отношения, и после возродить между ними даже дружбу, не говоря уже о чем-то большем, будет невозможно. А, главное, ради чего он это делает? Ради герцога? Но инстинктивно он чувствовал, что поступает правильно и противиться этому не мог.
Молчание у двери герцогини было нарушено возвращением камеристки:
— В столовой уже подают завтрак, - нерешительно сказала женщина, - Ее Светлости надобно одеться…
И проскользнула между Шарлем и Шарлоттой за дверь.
— Тогда я скажу все герцогине во всеуслышание – прямо за завтраком! – заявила Шарлотта, когда дверь за камеристкой закрылась. – Я не стану никого покрывать, слышите!
— Вы не посмеете… - произнес Шарль с сомнением.
— Желаете проверить?! – На прощание Шарлотта хмыкнула и удалилась, гордо держа голову.
Что подавали на завтрак Шарль даже не заметил: он вполне обосновано опасался, что Шарлотта выполнит свою угрозу, а потому без умолку что-то рассказывал, не давая ей вставить и слова.
Сперва он долго и нудно цитировал по памяти все, что читал о Лотарингии, делая вид, будто не замечает, что Шарлотта буквально испепеляет его взглядом, а герцогиня изо всех сил пытается подавить зевоту. Лишь Филипп, поняв его намерения, делал вид, что ему безумно интересно слушать какие птицы обитают в этих широтах.
— Шарль, вы, я смотрю, сегодня в ударе, - заметила Жизель, стоило ему лишь перевести дыхание. И тут же заговорила с Шарлоттой: - милая, чем вы планируете заняться после завтрака? Мне показалось, вы хотели что-то со мной обсудить.
Но тут вступил Филипп, совершенно невежливо перебив начавшую говорить Шарлотту – но, видимо, ему было совершенно не до приличий: он был ужасно бледен, и даже испарина выступила на лбу.
— Как же, Жизель, дорогая, вы обещали этот день провести со мной!
— Когда обещала? – изумилась та. И улыбнулась: - и, потом, Филипп, это невежливо по отношению к гостям: все наше время мы должны посвящать им.
И чарующе улыбнулась, заставляя и остальных присутствующих изобразить улыбки.
Шарль так много говорил за завтраком, что, кажется, вовсе ничего не ел. Когда же слуги начали убирать посуду, он собрался уже вздохнуть с облегчением, но понял, что рано.
— Жизель, я придумала, чем мы займемся: я видела в вашем будуаре пяльцы с великолепной вышивкой, вы ведь не откажете мне показать, как делали этот узор? Заодно мы могли бы посплетничать – надеюсь, мужчины не станут нам мешать? – она, совершенно невинно хлопнув ресницами, посмотрела на Шарля. – Ведь все важные дела мы уже обсудили, мсье де Руан, не так ли?
На сей раз Шарль не знал, что ответить: пришлось наблюдать, как Шарлотта и Жизель уходят, а Шарлотта вдобавок, последней выходя из столовой, еще и недвусмысленно ухмыльнулась им, не оставляя сомнений, что выполнит свою угрозу в ближайшее время.
— Она великолепна… - изрек Филипп, как только дверь за дамами закрылась, и тут же пояснил: - Жизель. Поверьте, Шарль, я сам ненавижу себя за то, как с ней поступаю, и не могу понять, что меня не устраивает в собственной жене. Она идеальна.
— Ее Светлость действительно достойнейшая из женщин, которых мне доводилось видеть, - ответил Шарль, мрачно глядя на герцога.
Тот перевел на него усталый взгляд:
— Да, достойнейшая. Моя покойная матушка крепко ей вбила в голову, что истинная благородная дама должна улыбаться и выглядеть счастливой, какое бы дурное настроение у нее ни было. А казаться благородной дамой – всегда было единственным желанием Жизель.
Шарль смотрел на Филиппа с сомнением: он говорил, причем уже не в первый раз за день, так, словно с домашними, когда посторонних не было рядом, Жизель вела себя как-то иначе. Шарлю подобная мысль показалась бредом, даже возникла неприязнь к герцогу: зачем он наговаривает на жену?
Как будто услышав его мысли, Филипп продолжил, встав из-за стола и прохаживаясь по просторной столовой:
— Я предпочитаю не выносить сор из избы, но вы, мой друг, по воле случая и так втянуты в наши семейные дела слишком сильно. – И, глубоко вздохнув, продолжил, - Жизель очень чувствительная натура. Из-за малейшего расстройства она выходит из себя: запирается в своей комнате, ни с кем не желает разговаривать… Я боюсь за ее душевное здоровье, понимаете? И еще она очень боится меня потерять: доходило просто до абсурда. Однажды, когда мы только-только поженились и из-за родителей вынуждены были жить при Дворе, мне выпал неплохой шанс проявить себя. Я должен был командовать войском в ходе одного из сражений при Франш-Конте – я с детства мечтал о военной карьере, - пояснил, чуть смущаясь, Филипп, - разумеется, я мог погибнуть, и Жизель этого боялась. Она не желала меня отпускать, а в ночь перед отъездом мы даже поссорились. Она ушла в свои апартаменты, а наутро ее не нашли ни в комнате, ни в Лувре. Совсем как тогда, после смерти Мадо… Разумеется, я упросил короля освободить меня от должности – Его Величество и сами разволновались, на поиски Жизель был пущен небольшой отряд гвардейцев. Ее нашли спустя двое суток в бедняцком квартале Парижа, в доме для душевнобольных. Она не сразу узнала меня, а только повторяла «все меня бросают, я никому не нужна»…

Приветики, Ася!
С НАСТУПАЮЩИМ!

После прочтения 40-й главы... хочется сказать:
Бедная Жоржетта! Из независимой и свободолюбивой превратилась в сварливую женушку.
И этот Госкар, кажется она заинтересовала его и теперь жалеет, что не появилась на свидании.
Но и Шарлотта в странном положении. Она добилась чего хотела, теперь богата.
Но отношение мужа оставляет желать лучшего. Вот уж не думала, что барон будет холоден с ней.


___________________________________

Привет, Юля! И тебя с новым годом
По поводу барона - Шарлотта все же не самая послушная женушка, временами это его раздражает и злит.
А Жоржетта - за что боролась на то и напоролась, на наверняка не так себе семейную жизнь представляла, увы.

Спасибо!

Настя, спасибо за продолжение!

Шарлотта при Шарле так смешно себя ведёт. Жизель, наверное, тоже про себя посмеялась, когда Шарль всё заходил "забрать" Шарлотту по очень важному делу.
И таки не ясно, расскажет Шарлотта Жизель об интрижках её мужа или всё же сдержит свои порывы?
Филипп... неужели говорит правду? Ужасно, конечно, если да. Тогда он тем более должен холить и лелеять свою жену, а не по бабам шляться.

Жду продолжения, как всегда. Хороших тебе праздников!
_________________

Настя, здравствуйте.
Я прочитала семнадцатую и восемнадцатую главы.
Спасибо за повествование.
Вот в любом случае на данный момент мои симпатиии на стороне Шарлотты. Пусть она молода и наивна, импульсивна... Но видно, что она любит. А это самое главное. Я ценю подлинные чувства в людях.
Бернар - гнусный мерзавец. Хотелось врезать ему ... по шее нехило. Из - за своих корыстных интересов использует людей. Просто нет слов.
История с Мари меня настораживает. Хотя я с самого начала подозревала, что забавы ветреных дев хорошим не обернутся.
Кстати, мне раньше была симпатична Жоржетта. Сейчас симпатии потихоньку сходят на "нет".
Ранее я уже писАла, что она борется за своё счастье, как может. Но меня покоробила её излишняя деловитость по отношению к письмам, попавшим к ней в руки. Ясно, она хочет спасти Шарля, и одновременно подсобить самой себе. Но уж излишне деловито подходит к решению этой проблемы. Это настораживает. Такой " деловой парень в юбке". Почему - то мне кажется, что выйдя замуж, Жоржетта с лёгкостью будет решать проблемы за спиной мужа. Я это подразумеваю в плохом смысле. Т. е. она лишит избранника свободы выбора. Матриархат.
Настя, пока думаю так... на основе прочитанного. Дальше - будет видно.
И с наступившим Вас праздником!
_________________

Lady in White, привет!


буквально в следующей главе я дам ответ Но вопрос тут такой щекотливый - я и сама не знаю, как правильнее поступить в этой ситуации


Это тоже совсем скоро станет известно. а Филипп такой получается, да, совсем малоположительный((


Ри, СПАСИБО! И тебе отличных праздников

Таня, здравствуйте!


ну, жизнь у него до знакомства с Шарлем была тяжкой, хорошего и доброго мало видел - отсюда и расчетливость такая. А чувства для него это вообще такая ерунда, что просто тьфу. я не оправдываю его, просто пытаюсь немного объяснить


я же обещала хэппи энд Мари придется несладко, но в итоге для нее все закончится хорошо.


да все так, увы - очень точно вы ее описали. ну, такая она есть - ничего не поделаешь))
до конца романа еще довольно далеко после 19 главы, так что она еще попытается исправиться.


Таня, спасибо! Вас тоже с праздником всего самого хорошего в новом году!

 » Глава 47. Тайна Охотничьего замка

Шарль сомневался в правдивости рассказа Филиппа – слишком это не похоже было на герцогиню. С трудом можно было представить ее требующую чего-то или хотя бы повышающую голос. А уж решиться на то, чтобы убежать из дома… право, это не о ней.
И, тем не менее, Шарль шел к комнатам герцогини, зная, что вызовет ее недовольство, но все равно желая сохранить ее счастье, заключающееся в неведении.
Когда он вошел в будуар Ее Светлости, то первой его мыслью было, что Шарлотта успела уже рассказать о неверности Филиппа – настолько враждебным был взгляд Жизель.
— Мсье де Руан, хочу заметить, вы требуете к себе слишком много внимания, - на сей раз лукавой улыбки на ее лице не было, только раздражение, которое она отчаянно пыталась скрыть.
Шарль действительно переходил все границы приличия своим вторжением.
Коря и ругая себя, внешне он держался спокойно и с достоинством. Обворожительно улыбнулся обеим дамам и без позволения уселся в кресло напротив Шарлотты и герцогини.
Ненавидя себя за нагловато-слащавый тон, молвил в лучших традициях парижских ловеласов, выдумывающих самые невероятные предлоги, дабы задержаться в женском обществе:
— Я клянусь, что не помешаю, Ваша Светлость. Просто я чрезвычайно интересуюсь вышиванием и ничего не могу с собою поделать, увы. Вы ведь не прогоните меня?
Под конец он умильно посмотрел на герцогиню и даже изогнул брови, как делают дети. Шарль чувствовал себя последним идиотом и недоумевал, почему эти взгляды всегда действуют на дам. А герцогиня действительно смягчилась:
— Вас следовало бы прогнать, - отозвалась Жизель, все еще пытаясь быть серьезной. – Но в этом доме вы гость, а гостям позволено все.
Она натянуто изобразила улыбку и склонилась к пяльцам.
Около четверти часа в будуаре герцогини висело молчание, нарушаемое только сопением комнатных собачек герцогини, которые копошились на диванных подушках.
Шарлотта молчала и вышивала, лишь изредка поднимая на Шарля полные ненависти глаза, Жизель, напротив – улыбалась, хоть и неискренне.
Сам Шарль, невероятно смущенный, пробовал рассматривать обстановку, но быстро соскучился. Все чаще задерживался он взглядом на лице Шарлотты – ненавидя себя за то, что любуется каждым ее движением, платьем, наклоном головы. Те же редкие моменты, когда она отрывалась от шитья, чтобы послать ему взглядом очередную порцию своего недовольства, становились для него шансом хоть мельком посмотреть в зеленые глаза Шарлотты – счастье, которого он по глупости своей, увы, недостоин.
И лишь раз Шарль заметил в ее глазах не ненависть, а тоску и боль. Он так остро почувствовал эту невыплаканную боль, что ему стало трудно дышать: все вокруг поплыло – комната, герцогиня, запахи, звуки, ощущения – все как будто скрылось за пеленой. Оставался лишь свет глаз Шарлотты.
Наваждение исчезло, когда она, моргнув, снова опустила лицо к вышивке. Шарль в этот момент резко сорвался с места, поняв, что сойдет с ума, если еще раз взглянет на нее. Первым порывом его было немедленно уйти, чтоб не мучить ее больше, но усилием воли он заставил себя остановиться и непринужденно подойти к Жизель:
— Позвольте спросить, что вы вышиваете, Ваша Светлость? – пытаясь выглядеть беззаботным, спросил он, заглядывая через ее плечо на пяльцы.
— Часовню, - коротко ответила та, не поворачивая головы.
Но Шарль уже и сам видел, что это был пейзаж – та самая часовня, возле которой похоронена Мадо. Зачем герцогиня так мучает себя, зачем изводит? Даже ему становилось не по себе, когда он глядел на черно-серое строение, с грозно возвышающимися за ним крестами – те словно наказывали своей суровостью каждого взглянувшего на вышивку.
Шарлотта не вытерпела и тоже взглянула на работу:
— У вас отлично выходит, Жизель, - наивно восхитилась она, - только… несколько мрачно. Почему бы не сделать хотя бы деревья зелеными, а не серыми?
Жизель ответила ей только короткой улыбкой.
Что пыталась вышить сама Шарлотта, Шарль, признаться, даже не понял – она успела сделать не больше десяти стежков ярко-желтыми нитками. Кажется, вышивание шелком не входило в число ее талантов.
Заметив, вероятно, по лицу Шарля его догадку, Шарлотта вспыхнула, нервно отложила работу и, бросив в него еще один негодующий взгляд, вдруг заговорила:
— Жизель, дорогая, - начала она осторожно, - говорила ли я вам, что герцог де Тресси гостит в замке Седан? Мы с моим мужем его пригласили…
— Ах! – вскрикнула, перебивая, Жизель. - Боже мой, какая я неловкая, я уколола палец…
И действительно капля алой крови тут же выступила на ее пальце и не замедлила расплыться по белоснежному шелку. Шарлотта засуетилась, а Шарль бросился было к кувшину с водой.
— Это всего лишь укол, друзья мои, не волнуйтесь, - попыталась рассмеяться Жизель, глядя на испорченный шелк, но, кажется, волнуясь не об этом. – Гостит в Седане, говорите? Барон и вы – что же большие друзья с мсье де Тресси?
— Да, - простодушно ответила Шарлотта, - я знаю, вы не очень любите герцога, но, думаю, судите о нем предвзято. Он вовсе не такой, каким кажется. Его Светлость сделали для меня много хорошего.
— Интересно, что же именно?! – с вызовом спросил Шарль – совершенно неожиданно для себя.
И Жизель, и Шарлотта подняли на него глаза изумленно. А потом герцогиня сказала:
— Мсье де Руан, ваш живой интерес к жизни баронессы может быть истолкован весьма двусмысленно, - заметила она.
Шарлотта снова взяла свою вышивку, а на губах ее играла легкая улыбка. Через мгновение она продолжила повествование о герцоге де Тресси:
— Сердце Его Светлости очерствело в связи с некоторыми событиями, и он не всегда разговаривает почтенно, но, по моему разумению, он куда достойнее некоторых присутствующих в Фонтенуа-ле-Шато мужчин.
А потом, бросив на Шарля мимолетный взгляд, склонилась к уху герцогини и что-то ей шепнула – Шарль, разумеется, не слышал. Только мрачно наблюдал, как удивленно приподнимаются брови герцогини:
— Кто бы мог подумать… - вымолвила та, наконец, и взволнованно продолжила: - и что же вы думаете, что он питает к вам… - она, наткнувшись взглядом на Шарля, в тот же момент склонилась к уху Шарлотты.
Та рассмеялась и возразила:
— Увы, нет, - она взяла Жизель за руку и негромко и доверительно ей сказала, - вам как никому должно быть известно, что сердце его раз и навсегда отдано другой женщине.
То, как отреагировала Жизель, Шарлю совсем не понравилось: она, мимолетно улыбнувшись, тотчас уткнулась взглядом в шитье, а щеки ее тронул румянец.
Шарлотта же перевела взгляд на Шарля – торжествующий взгляд. А потом спросила:
— Жизель, милая, а что находится в той башне, самой высокой, - она кивнула за окно.
Герцогиня пожала плечами, все еще пребывая в своих мыслях:
— Не знаю, право… кажется, я заглядывала туда лишь в детстве, когда играла с Филиппом и… герцогом де Тресси. Мы росли вместе.
— А вы не думали заглянуть туда сейчас?
Шарль внезапно заволновался, уже поняв, чего добивается Шарлотта. Она думает, что любовница герцога прячется в этой башне. И ведь это вполне может оказаться правдой! Не из Парижа ведь приехала виконтесса вчера вечером…
Но Жизель ответила смехом:
— Там нечего делать, Шарлотта, уверяю вас: еще десять лет назад в башне все было в ужасном состоянии – только грязь и паутина… там даже присесть негде.
Шарль отметил, что очень сомнительно, чтобы такая дама как Ирен де Сент-Поль согласилась «гостить» в подобной башне. Не настолько сильна ее любовь к герцогу. Даже из окна будуара герцогини было видно, что окна башни темны и заросли паутиной.
Шарлотте, похоже, пришла в голову эта же мысль, потому она несколько приуныла.
— Шарлотта, у меня закончился серый шелк – вы поделитесь со мной? – спросила негромко Жизель.
— Разумеется, держите… - она, подавая нитки, снова взглянула на вышивку, а потом заметила, - вы и замок решили сделать серым? Возьмите хотя бы коричневый, это заметно оживит пейзаж.
Жизель улыбнулась:
— Этот замок действительно серый – я пойду против истины, если изображу его коричневым.
Шарль, поднявшись, тоже посмотрел на вышивку: это тот самый замок, который Филипп называл охотничьим и куда не желал его вести. Он смотрел на намеченные нитками очертания замка и уже понял, где герцог прячет Ирен. И молился про себя, чтобы об этом не догадалась Шарлотта.
Но он ее недооценил.
— Так эта вышивка запечатлела реальные окрестности замка? – она, закусив губу, смотрела на рисунок.
— Да, - подтвердила Жизель, - это охотничий замок, его построил дед Филиппа. До него около одного лье.
Шарлотта тотчас отложила вышивку и поднялась на ноги, беря Жизель за руки:
— Милая, - заговорила она, - вы же хотели до обеда успеть еще показать мне окрестности? Быть может, прямо сейчас отправимся на прогулку? Право, мне очень хочется подышать воздухом!

Как мне жалко Жизель! Вот это - ужас:
Вот интересно, чего этот Шарль так разошелся?
Лучше бы мужа заслал, а то тот наобещал, что сам разберется - и так ничего и не сделал.
И правда - зачем, если тут такой защитник его чести и семьи!

Жду проду! Теперь могу это сказать!))))
___________________________________

Всех с Новым годом и Рождеством, кого не поздравила!

Главы 42 - 47.
Шарль с Шарлоттой встретились там, где не ждали. Бедная Жизель, сколько оказывается нехорошего в ее жизни произошло, и в прошлом (пережить нападение, не помнить собственное имя), да и настоящее не безоблачно. Но при этом она всегда остается доброй и благожелательной. Муж у нее налево ни разу не любит сходить, не смотря на то, что вроде жену любит, во всяком случае постоянно об этом упоминает. Теперь Шарль и Шарлотта из самых лучших побуждений хотят ситуацию исправить, а Филипп что же? Ему бы надо с Жизель, да и с Ирен что-то решать, не может это продолжаться вечно. Если его что-то в жене не устраивает, найдется тот, кого она и такая устроит. А Этьен для Жизель что-то все-таки значит.
Спасибо за главы.
_________________

Юля, привет! Спасибо, что читаешь
Про Шарля - возможно, и правда кажется натянутым, но у меня еще все в процессе написания, так что подумаю над веской причиной

Люция, очень рада видеть! Спасибо за поздравление)) С Новым годом, с Рождеством - искренне желаю сбычи всех мечт
Видимо, Филипп действительно должен поактивней быть, попробую это исправить))
Ну, а на Жизель - такую хорошую, добрую и правильную желающие точно найдутся

Спасибо!

Настя, спасибо за продолжение! Так понравилась эта глава! Не трудно догадаться почему...

Что касается любовного четвероугольника Жизель-Филипп-Ирен-Этьен... думаю, если на прогулку сейчас отправятся к этому охотничьему замку, там они все вчетвером и встретятся. Даже и не знаю, хорошо это будет или нет, если так всё повернётся.
...А Шарль и Шарлотта смогут остаться наедине...
Очень жду продочку.
_________________

 » Глава 48. Зыбкое перемирие

Жизель согласилась ехать в Охотничий замок, но весьма неохотно. Настроение ее портилось с каждой минутой. Шарлотте даже показалось, что подруга догадывалась, кого они там найдут, но отступать было поздно.
Де Руан с ними не поехал. С одной стороны, Шарлотта была рада, потому что находиться с ним рядом было для нее слишком тяжело, но с другой – что, если он тоже догадался, что Ирен прячется в этом замке? Вдруг он попытается им помешать? Потому она торопила коня, как могла.
До замка добрались за час с небольшим. У Шарлотты не было особенно времени рассматривать его, но она отметила, что замок действительно из серого камня – очень простой, с минимумом украшений. Это было одноэтажное строение, больше похожее даже не на замок, а на жилище богатого купца или мещанина. Встречать их не вышли, а Жизель сразу пояснила, что слуг в этом замке не держат по той причине, что навещают его крайне редко.
Однако для жизни его комнаты вполне пригодны после небольшой уборки.
— Шарлотта, Бога ради, объясните мне, зачем мы сюда приехали? – остановив лошадь вслед за ней, спросила Жизель. – Я уже начинаю беспокоиться…
Юная баронесса не была уверена в правильности того, что делает. Но и держать это в себе, позволять герцогу и дальше издеваться над женой тоже не могла. Разумеется, герцогиня будет страдать, но она, ее подруга, будет рядом и поддержит, не даст окончательно впасть в уныние. А еще Шарлотта решила, что при первой же возможности напишет де Тресси в Седан и велит ему немедленно ехать сюда. Они с герцогиней поговорят, и, возможно, поймут друг друга.
Вот только внутри Охотничий замок выглядел все же заброшенным – определенно здесь никого не было. Наверняка, этот негодный человек, де Руан, успел добраться сюда первым и увез Ирен!
Злясь, Шарлотта вихрем пронеслась по холлу, гостиной и столовой, пытаясь отыскать хоть какие-то следы пребывания здесь Ирен. Но замок выглядел так, будто здесь много лет никто не жил: мебель была затянута чехлами, пылинки танцевали в лучах света, сочившегося сквозь щели ставен, и даже разглядеть чьи-либо следы на сером каменном полу было невозможно.
— Нужно осмотреть спальные комнаты, они заперты? – волнуясь, спросила Шарлотта.
Герцогиня ей не ответила.
Жизель стояла у стены очень бледная и, не отрываясь, смотрела на один из подсвечников – пустой, но залитый свежим воском. В нем совсем еще недавно, буквально полчаса назад стояла свеча, в этом не может быть сомнений.
— Что вы хотите здесь найти?! – срываясь на крик, спросила у нее герцогиня. – Зачем вы меня сюда привели?
Шарлотта увидела, как по ее щеке скатилась слеза, и в испуге, что она догадалась сама, сделала шаг к подруге:
— Жизель…
— Не подходите! – та попятилась к дверям. – Я уезжаю домой, я не хочу здесь больше находиться!
И тотчас бросилась к выходу. Шарлотта побежала за ней, смутно догадываясь, что все пошло совсем не так, как она рассчитывала. Баронесса путалась в юбках, и с лошадью, которую взяла в герцогской конюшне, у нее отношения не сложились: та артачилась и не желала быть оседланной. Жизель тем временем уже выезжала за ворота, пустив коня рысью, и даже не оглядывалась.
Позже Шарлотта и вовсе потеряла герцогиню из вида: та знала этот лес гораздо лучше и наверняка решила добраться коротким путем. Безумно боясь за нее и почти уверившись, что та сделает что-то неправильное под влиянием эмоций, Шарлотта плакала, ругая себя, и все торопила и торопила лошадь…

Первым, кого увидела Шарлотта, въехав во двор Фонтенуа, был Шарль де Руан. По-видимому, он только что поставил коня в стойла и сейчас сам запирал конюшню. Шарлотта не смогла себе противиться и, едва спешившись, набросилась на него с упреками:
— Отвечайте, это вы были в Охотничьем замке? Это вы увезли ее?! Не смейте лгать мне!
Народа во дворе замка было немного: какая-то крестьянка несла воду на коромысле, еще две девушки выбивали ковер, да несколько ребятишек носились вокруг колодца и визжали.
До них с Шарлем никому не было дела, но Шарлотта все равно запоздало смутилась, понимая, что снова устраивает сцену. Да и Шарль, желая скрыться от посторонних глаз, не очень вежливо взял ее под локоть и увел в закуток у ворот конюшни:
— Я и не собирался лгать вам, - ответил он. – Хотя я действительно не был в Охотничьем замке – герцог сам увез виконтессу, после того, как я рассказал ему о вашей затее. И не ждите от меня раскаяния – я говорил вам, что не позволю вам причинить ей боль! Но вы… как же вы посмели довести ее до слез? Что вы ей сказали?!
Шарлотта не могла выдержать его осуждающего взгляда и жестокого голоса – на глазах ее выступили слезы:
— Я тоже не хотела никому причинять боль. Просто я не могу молчать о таком, Шарль, понимаете? Какая я подруга после этого?
Шарль теперь, кажется, жалел о своем упреке:
— Шарлотта, только не плачьте… Вы меньше всех в чем-либо виноваты.
Он, поискав по карманам, извлек носовой платок и неловко попытался утереть ей слезы. Шарлотта не противилась. Она как будто забыла, как это – сопротивляться, потому что тонула в нежности, которой лучились теперь серые глаза Шарля.
— Где сейчас герцогиня? – спросила она.
— Она сказала, что будет в своих комнатах. Филипп только что вернулся, и я отправил его к ней – даст Бог, они разберутся и без нашего вмешательства. Я уверен, у них все будет хорошо.
Невольно поддавшись ему, Шарлотта кивнула:
— Может быть, вы и правы... Должно быть, герцог и правда любит ее.
— Безумно любит.
Шарлотта не сразу поняла, что они говорят шепотом, стоя непозволительно близко друг к другу, а Шарль перебирает пальцами ее волосы и улыбается.
Она как будто очнулась и отступила на шаг:
— Чему вы улыбаетесь? – она взяла из его рук платок и вытерла остатки слез. – Я и так знаю, что ужасно некрасивая, когда плачу.
— Вы всегда красивы. А улыбаюсь я потому, что… глупо, но я подумал, что за последние сутки мы с вами разговаривали чаще и я узнал вас лучше, чем за все время, предшествующее нашей помолвке.
Шарлотта не успела ответить, потому что внимание ее вдруг привлек конский топот, доносящийся из-за ворот: кто-то торопил лошадь так, будто за ним гнались черти. Шарль, насторожившись тоже, направился на звук, Шарлотта, не отпуская его руки – следом.
У нее было очень плохое предчувствие: редко люди так торопятся, чтобы принести благие вести.
Не успели они с Шарлем и добраться до ворот, когда во двор замка буквально ворвался конь гнедой масти. Но больше всего Шарлотту удивило и испугало, что в седле находилась Жоржетта де Руан.

Да, Шарль использовал на пользу себе всю эту ситуацию с герцогами.
И с Шарлоттой побыл достаточно долго.
А вот Жизель и без них знает о своем муже и вообще, это дело супругов,
но... каждый считает вправе сделать несчастным своего ближнего((((

Жоржетта! Неужели теперь она бросится снова бороться за мужа?
Думаю, все будет не столь пылко. Внимание Госкара не останется без следа...


___________________________________

Юля, спасибо!

а вдруг у нее какая-то друга причина так спешить?