ЦАРЬ ОСТРОВОВ. Столица мира

- Орвик, ты вообще понимаешь, что говоришь? Ты понимаешь, что ты говоришь? Как он мне мог писать письма на Грех, когда мы даже не были знакомы? У тебя в голове все перемешалось, все в одной куче. Ты ведешь себя как… как… как безумный…

… ревнивец…

Я перестала дышать.

Не может быть.

И внимательно посмотрела на Орвика. Он был зол и нетерпелив, пытаясь силой подвести меня к коню в стойле. Он… ревнует? Это невозможно. После того, как он так явно игнорировал меня, ни разу не прикоснулся, никуда не брал с собой… ревнует? Но другого объяснения у меня не было.
-Продолжай, я очень внимательно слушаю тебя, дорогая. Так как я себя веду?
-… как глупец, - сглотнула, - как последний … как последний дурак!

Я думала, что все высказала ему еще утром, я думала, что сил уже не осталось, и ничто не может больше вызвать шквал эмоций, но откуда-то с новой силой накатила ярость, и я набросилась на Орвика, беспорядочно молотя кулаками в его грудь.
- Две недели! Две недели ты вел себя, как холодный равнодушный чурбан! Ты даже не смотрел в мою сторону! Ты не обрезал мои волосы! Я просила! По нашим обычаям я не была твоей женой, пока оставалась с косой. Ты… Тебе было все равно! Ты душу мне разрывал! А сегодня перед всеми унизил, наказал, словно я гулящая женщина! Словно я сплю со всеми подряд! Дурак! Какой же ты дурак!

- Доми! Доми! Прекрати!
Мне удалось ее поймать, и я притянул ее к себе, плотно прижал ее руки к бокам. Она продолжала брыкаться и пинать меня по ногам, и ей здорово мешали длинные юбки.
- Послушай меня. Да послушай же! – она замерла, тяжело дыша. – Теперь. Я надеюсь. Ты моя жена по всем обычаям?
Доми бросила на меня злой взгляд и нехотя кивнула.
- Вот и хорошо. У дочерей Санвы есть традиция бить своих мужей у всех на глазах? Нет? Я так и думал. Поэтому давай вернемся домой и продолжим ровно с того места, на котором закончили. Идет?
Не дожидаясь ответа, я осторожно разжал руки. Доми не шевельнулась. Тогда я подхватил ее и подсадил в седло. Грум торопливо метнулся к нам, подставил руки и помог сесть мне.

Мы тронулись, и некоторое время я созерцал перед собой выпрямленную спину Доми. Спускались сумерки, с моря тянуло прохладным бризом. На ней было легкое платье с короткими рукавами, и при очередном порыве на плечах выступили мурашки.
Я потянул ее назад, не грубо, но настойчиво, заставил прижаться к себе, крепко обнял одной рукой. Ее короткие волосы развевались от ветра и щекотали мне шею, и так хотелось запустить пальцы в эти мягкие пряди.
И вдруг… все поменялось.
Мы так же ехали размеренным шагом, и так же проплывали мимо дома и витрины лавок. Только сердце билось тяжелыми толчками. И я остро чувствовал ее бедро, прижатое к моему, и глаз не мог отвести от разлета ключиц в вырезе платья. Доми тоже притихла.

Когда мы подъехали к дому, я сам снял ее с седла, но коснуться земли не позволил. Подхватил на руки и так и занес в дом. Родден, завидя нас, даже не раскрыл рта и тихо убрался в сторону кухни.
Лестница, коридор, поворот, еще один. Я плечом открыл дверь спальни, занес Доми и только тогда поставил. Зажег одну свечу в высоком подсвечнике, плотно запер дверь и обернулся.
Я и правда хотел отпустить ее? В груди что-то сжалось. Боги, какой же я болван.
Моя, моя. Была и будет.
- Поцелуй меня…
В комнате было очень тихо, и Доми молча смотрела на меня, и когда молчание стало уже невыносимым, я добавил:
- Пожалуйста.
_________________

Мы неторопливо ехали домой, Орвик притянул меня к себе и сразу стало так тепло и хорошо, как не было уже давно.

Орвик... Как же мне без тебя плохо...
Я словно блуждаю где-то в темноте и не могу найти дорогу, чтобы выйти на свет, и куда ни поверну – везде попадаю в тупик. Везде совершаю ошибку.
Я почти забыла, каким нежным ты умеешь быть.

Его руки бережно сняли меня с коня, я снова чувствовала себя так, как тогда, на Грехе, когда он нес меня через весь дом из бальной залы в спальню.

Как давно это было…

- Поцелуй меня… пожалуйста.
- В щечку?
- Доми!
И захотелось смеяться. Я забыла, когда дразнила его в последний раз.
- Ну, хорошо... Не буду в щечку.
Подошла, поднялась на мысочки и поцеловала глаза.

Я опустил голову, чтобы ей было удобнее. А она… она задержала дыхание и коснулась губами век – один глаз, другой.
Я разочарованно открыл глаза и выпрямился.
Ну, а чего я ждал? Что после всего, что случилось сегодня, после всех этих бесконечных ссор и обид она будет меня целовать по-настоящему? Учитывая наши более чем натянутые отношения, мне следует быть благодарным и за такой поцелуй.

Я вздохнул и снял сюртук и жилет, расстегнул запонки на рукавах.
- Давай ложиться спать, Доми. Я сегодня… не готов разговаривать.
_________________

Я знала, что поцеловала его не так, как он хотел, и Орвик... сдался?!
Мой Орвик, которого я знала, не сдавался никогда. И всегда продолжал начатую игру.

Что же с нами происходит? Если, даже желая получить поцелуй, он так легко отступает?

- Не могу, - упрямо сказала я. - Ты не поцеловал меня в ответ. Я хочу возвратить свой поцелуй.

Я поймал ее взгляд, коснулся талии и притянул к себе.
Уперся лбом в ее лоб – близко, очень, но не так как могло бы.
- Ты правда хочешь?
Доми обняла меня за шею.
- Да. Хочу.
Внутри все дрогнуло от радости. Может, еще не все потеряно. Может, еще удастся все вернуть. И ей не придется так сильно сожалеть об этом браке.
Да помогут нам боги.

Этот поцелуй был похож на первый – очень осторожный. Губы скользили по губам –медленно, будто заново изучая. Наверное, так и положено целовать жен – нежно и аккуратно. Тем более – жен в положении. Тем более – на ночь. Тем более…
Она вдруг открыла губы, смешивая дыхание, и сама сделала поцелуй глубже, интимнее.
Чувства бесконтрольно рвались наружу, заставляя целовать ее крепче, лихорадочно ласкать, прижимая все плотнее к себе.
Я глухо застонал в ее рот.
Если не остановиться сейчас, то я за себя не отвечаю.
_________________

Мой! Мой! Не хочу больше ничего знать.

Его руки скользили по моим щекам, плечам, прижимали к себе, снова скользили.

Я так соскучилась, милый.

Губы жадно касались его губ, и нас уносило вдвоем. Я гладила его спину, обнимала... Не выдержала - выдернула из штанов полы сорочки и забралась ладонями под ткань, коснулась теплой кожи.

Санва...

Поцелуй все не кончался, и голова кружилась, и руки продолжали блуждать по телу, рубашка мешала ужасно, пока Орвик не оторвался, наконец, от губ, и не стащил ее с себя, бросив на пол.

Посреди затягивающего безумия ласк в голове неотступно крутилась мысль: я не смогу расшнуровать это проклятое платье. Просто не смогу сейчас.
- Доми… - пробормотал я, не прекращая град поцелуев по ее губам, щекам, шее. – Мне нужно кое-что сделать. Ты только… не бойся. Обними меня. Крепче. Вот… стой так.
Я дотянулся до стола и взял с него узкий нож для бумаг. Примерился – и вспорол шнуровку на ее спине.
Доми сдавленно охнула.
- Все. Уже все. Прости. Я куплю тебе другое, обещаю.
- Ты варвар, - мягко упрекнула она.
- Как оно снимается? Вверх или вниз?
- Вверх.
Я ухватил платье за подол и рывком сдернул его с Доми, оставив ее в тонкой сорочке.
Дыхание перехватило. Боги, разве может женщина быть такой красивой?
- Иди ко мне.
Она пошла. И позволила себя раздеть до конца. И утонула со мной в прохладных простынях, и вдруг всхлипнула, оплела ногами, выгнулась.
- Стой!
Я замер.
- Ты сможешь все сделать аккуратно? Там... малыш...
- А… можно?
Я не увидел, скорее, почувствовал, как она кивнула. Жаль, что сейчас так темно и нельзя увидеть, как она заливается румянцем.
- Только…
- Я понял.

…Мне еще никогда не приходилось быть таким осторожным. Вслушиваться в ее вздохи, чтобы ненароком не сделать что-нибудь не то. И ловить каждое ее движение, позволять ей вести, направлять, делать так, как ей хочется, подчиняясь ее безмолвным указаниям. И если общение словами получалось у нас с трудом, то говорить на языке тел получалось гораздо лучше.
Невнятный шепот не в счет.
А в счет – распластанные ладони на горячей коже, переплетенные пальцы, затяжные поцелуи, крадущие дыхание, и захлестывающее удовольствие, вспыхивающее под зажмуренными веками ослепительными всполохами.
И теплый кокон из одеяла – лучшая броня от тяжелых дневных разговоров, долгих холодных пауз и взаимных упреков.
_________________

Он был идеальным. Чутким. Нежным. Понимающим каждое движение. Моим любимым.
Я не смогла сдержаться, и в конце услышала свой голос, который был тут же заглушен его поцелуем. Обняла его за шею крепко-крепко. Орвик не мог лечь на меня, на мой живот, я знала, что ему неудобно, но отпускать не хотела. Водила своей щекой по его.

Как же мне хорошо с тобой.

Не разнимая моих рук, он перевернулся на спину, позволив устроиться на своем плече. Надо было что-то сказать, и мы одновременно прошептали:
-Спасибо.
И сразу же тихонько рассмеялись. Тоже одновременно.
- Доми, тебе надо отдохнуть, - проговорил Орвик, укрывая мои плечи одеялом. – Сегодня был очень тяжелый день, ты много переживала и нервничала.
И его жест был таким... привычным, таким... правильным... какую же высокую стену мы воздвигли между собой?

Как умудрились? Так хорошо вместе. Надо учиться заново разговаривать друг с другом.

И еще вчера я бы промолчала и не сказала ему о том, чего хочу, покорно закрыла бы глаза или, наоборот, молча вышла бы из спальни, но сейчас…
- Знаешь, я хочу есть. Я ела сегодня всего один раз, около полудня. В «Черном олене» успела сделать лишь глоток воды. Может, попросим принести что-нибудь сюда?

»» 16.10.15 10:43 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

Где-то в столице

 
Бойтесь своих видений, господа.
Они имеют обыкновение воплощаться в реальность.


Прошло довольно много времени, как я жила в столице. Казалось, так давно все это было – Доми, гуляние по городу, эти люди, к которым Домина привела меня. Не могу сказать, что они были плохими – хорошие, милые, но все равно какие-то чужие. Да, они во многом мне помогли. В частности – чувствовать себя увереннее тут, в столице…
Придя в таверну, заказала себе ужин и села в уголочке, стараясь особо не светиться, все-таки разные люди тут бывают. Вспомнилось, как были тут с Доми первый раз, как было все для меня ново и странно. И пугающе. Тот, который внутри, так и скребся. Стараясь выбраться наружу, и все время хотелось спрятаться под лавку, а еще лучше – убежать обратно с лес.
Прожив тогда пару ночей в оплаченной Доминой комнате, а потом какое-то время у тех людей, к кому она меня сосватал. Теперь я снимала комнату в небольшом тихом доме, в мансарде. Там был отдельный вход – собственно, поэтому она мне и приглянулась, и милая хозяйка, которая ни о чем не спрашивала, это тоже было мне на руку.
Сначала я работала в кондитерской у той семьи, куда устроила меня Доми, потом они решили, что мне у них скучно, ну или по какой другой причине, и нашли мне другую работу – в небольшом галантерейном магазинчике. Не скажу, чтобы там было лучше, но меня на самом деле не это волновало – главное, мне платили неплохие деньги, чтобы жить и питаться, у меня была одежда, и меня никто не трогал. Теперь предстояло самое важное – найти тот самый Дом Эйвиос, о котором говорила Домина.
– сказала тогда Доми, откуда она узнала, кому принадлежит герб с оленем на зеленом поле, я не спросила, и понятное дело, не собиралась открыто расспрашивать про этот герб и его владельцев в городе. Мало ли что там за люди, да и как посмотрят на меня саму, если я вдруг начну расспрашивать. И кого спросить…
Потому я и приходила иногда в таверну свободными вечерами или в выходной, чтобы послушать, что говорят люди, и, возможно, получить нужную информацию.
И вот сегодня – удачный день – за соседним столом два парня, выпили. Говорят довольно громко. И на плаще у одного – тот самый олень на зеленом поле.
– Давай сыграем что ли в кости, давно не перекидывались, – говорит тот, что без герба.
– Давай, эй, парень, кости игральные, быстро, – кричит официанту второй.
Парни начинают играть, азартно стуча костями по столу, стукая кружками, ругаясь. Потом один из них кричит так, что я чуть не залезаю под стол от страха. Он проиграл! Второй смеется и требует немедленной расплаты. Кажется, еще немного, и завяжется драка – настолько враждебно настроен проигравший. Но нет, ничего такого не происходит – парень внезапно остывает и спокойно говорит.
– Отдам, отдам все сполна, вот как жалованье у лорда получу, так и отдам.
– Буду я ждать твое жалованье, тебе еще домой ехать сколько. Гони деньги. – не хочет ждать победитель.
– Потерпи, – урезонивает второй, – я ж не просто так в столицу приехал, – заказано дом в порядок привести. Вот-вот и хозяин объявится. Вызвали его зачем-то.
– так вызвали, небось, старого лорда, твоего-то зачем, кто он такой? – неверяще смотрит тот, которому повезло в игре.
– Старого-то старого, да только он не поехал, сына послал, тот и приедет скоро в столицу. А как приедет, так я денег получу и отдам тебе или отыграюсь, – уговаривает проигравший.
И второй соглашается. Договор решают скрепить выпивкой и вскоре уже поют какую-то разухабистую песню, слова в которой довольно трудно разобрать.
Оставив на столе плату за свой ужин, выхожу на улицу и прячусь невдалеке от таверны. Через некоторое время на крыльцо вываливаются собутыльники. Они еще что-то решают и объясняют один другому, потом, наконец, расстаются. Иду следом за тем, у которого на плаще нужный мне герб и, поплутав по улицам, выходим к какому-то дому. На двери – тот же герб. Ага, значит, это здание мне и нужно. Вот только как туба попасть? Понимаю, что это непросто, да и зверь внутри весь дыбом встал и шипит, не нравится ему это место, не хочется туда.
Впрочем, я и сама не знаю, нужно ли мне оно – будет ли там тот парень, который мне снится? Кто он? Может, просто какой-то воин, и тогда не факт, что он приедет в столицу, а может, и кто поважнее.
Мысли не дают уснуть, и утром встаю с головной болью, потому что проворочалась почти всю ночь.
Хозяйка магазина несколько раз окликает меня – практически засыпаю, стоя за прилавком, - потом ей это надоедает, и она отпускает меня домой, предварительно проверив лоб – нет ли температуры.
– Что с тобой сегодня, Янита? Заболела? – ее рука касается моего лба, – да, нет, жара не чувствую.
– Не знаю, госпожа Марта – ответила, стараясь не выказать своего волнения, – голова разболелась, спала плохо.
– Тогда или домой и выспись, нечего тут засыпать на ходу, как конь в стойле, ступай, – сказала она, отпуская меня.
 
Я пошла домой, так и погруженная в свои мысли и, переходя дорогу, чуть не попала под копыта какого-то всадника.
– Стой, дура, куда прешь, – услышала окрик и отскочила к стене дома, стараясь вжаться в нее как можно сильнее, а, подняв глаза, столкнулась взглядом с худшим из своих кошмаров.

»» 25.11.15 14:00 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Вот и замерло все. Снова замерло все, как и прежде. Куда-то делись переминающиеся с ноги на ногу пони, которые никак не могли понять, что происходит и зачем они здесь. Стены залы покрылись инеем, тяжело вздохнул спящий в центре великан, едва приоткрыв веки, не сумев совладать с оковами сна. Все изменилось враз, неуловимо, необъяснимо. И мне некуда пятиться, некуда прятаться, я одна на краю. Ходят сны мои толпами, задевают меня, и Правителя с сердцем, и того, чья верность однажды спасет мир, а они словно не видят, не чувствуют, не замечают. Я порываюсь толкнуть его в плечо, поднимаю руку - эй! Очнись! Очнись скорее, это больной сон, хворый! Да только нет во мне сил. Послушай, послушай! - во всю мощь легких кричу я верному. Только губы мои заштопаны шипами роз, растущих под окнами этого Дворца. Я не могу закрываться от них, так однажды придумали и никому этого не изменить. Они будут ходить сквозь меня, скользить липкими, ледяными тенями по моему позвоночнику, лишать меня сил и сна, кормить меня чужими страхами, а я не смогу пошевелиться.
- Я тебя не боюсь... - шепчу я одной из теней, выглянувшей из-за плеча Правителя.
- И тебя не боюсь! - глухо, но уверенно отталкиваю другую, потянувшуюся ко мне дымными, невесомыми щупальцами.
Они здесь... здесь... Мне не найти здесь покоя... И зачем я только послушалась Лютая и пошла с ними? Эти стены отталкивали меня всегда, я никогда к ним не приближалась, а тут прижилась, потеряла бдительность и осталась беспечной. Ленты зашевелились и поползли по моим рукам. Это вовсе не ленты.
Стряхнув с себя оцепенение, я качнулась назад, потеряв равновесие. Это все мне только кажется. Этот холод и эти сны. Великан, грезящий о грядущем, спит в ином мире, в иной зале. Это там по рукам замечтавшейся девушки взбираются змеи и каждая нашептывает ей на ухо свои тайны. Это там живут голоса теней, которые приходят ко мне во сне. Здесь они безголосы и бессильны. Не обманывайся так легко, Буревестница, не поддавайся. Берегись, убегай.
- Он не сделает мне ничего, - слишком слабо возражаю я себе, во все глаза разглядывая Правителя. Я должна запомнить его лицо. Почему-то должна.
Это странное место, как стык облаков. Разве есть край у облака? Разве могут они столкнуться и не слиться в одно? Ты заигралась. Уходи. Это не твое место. А... А где мое?
В холщовой сумке, переброшенной через плечо, застучала еле слышно жизнь. Всю ночь я работала над его рукой. Тонко вырезанные пальцы левой к утру заметно переросли правую. Судьба не выбирает, кого собирается калечить. Это нерадивый кукловод стесал слишком много, раз за разом ошибаясь. Я и не надеялась, что он оживет, но все равно сшила ему нарядную одежду и тщательно причесала льняные волосы. Длинные рукава расшитой блузы скрывали увечье. Так всегда бывает - только неравнодушный сможет разглядеть за маской чужую боль. Только живой сможет дать новую жизнь.
Мне становится теплее и спокойней. Тревога, вспыхнувшая резко, улеглась и ворчала откуда-то издалека. Теперь я знаю, что должна была сегодня пойти сюда. Должна была принести ему куклу.
Мое лицо расцветает припозднившейся улыбкой при виде монеты. А предложение купить куклу просто вопиюще. Приходится зажать рот рукой, чтобы не расхохотаться на весь Дворец, совершенно точно нарушив все возможные приличия. Не исключено, что я еще и оскорблю Правителя своим неуместным смехом. Я даже зажмурила глаза на всякий случай, чтобы они не выдали моего веселья. Но надолго меня не хватило. Прыснула в руку, прикусила палец, фыркнула через нос ужасно неприлично, закусила губу, полились слезы, и я залилась смехом, закрыв лицо ладонями. Надо же... куклу!
- Извините меня... - неловко и неуклюже. - Извините... Я не должна, не смею... Ох... Сейчас!
Похлопав себя по щекам, я выпрямляюсь перед Правителем, который уже и не Правитель. Он Дарий. Слышишь, у тебя теперь есть Дарий, - говорю я тому, кто живет в моей сумке.
- Я Суламифь, - снова твержу прописную истину. - Суламифь-кукольница.
И осторожно беру предложенную монету.
- У меня для вас кое-кто есть, - робко улыбаюсь я. - Он вас так давно искал.
У него на лице улыбка и застывшая слезинка. Я не стала закрашивать ее белилами. Кукла, обретающая дом, имеющая из приданного только вязанный кафтан и соломенная шляпа.
- Вот, возьмите. Он будет хранить ваши тайны и однажды подаренную преданность.
Каждый раз, когда я дарю куклу, я рискую. Ее могут выбросить, могут сломать, забыть, подарить кому-то. Они разбирают меня по кусочкам и однажды я вся останусь в тех, кто был сшит, вырезан, связан, вылеплен моей рукой. Растворится в мареве Буревестница, только птицы будут кричать на непонятном языке, улетая на юг.
Поиграв монетой, пропустив ее сквозь пальцы, я обхожу Правителя, которому не нужно имя, я буду помнить его лицо. Улыбаюсь тому, кто похож на серого пса, ожидающего моего падения. И мигом шмыгаю за дверь.
- Да, кстати, - высовываю из-за двери голову, - держать пони во Дворце не самая лучшая идея. Нужно лучше ухаживать за животными. Все-таки вы Правитель, а не кто-то там.
Ой-ей, кажется и впрямь пора бежать...

»» 08.10.15 12:27 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Пробираясь через калитку в задней части сада, я невольно почесываюсь, вспоминая каким именно образом мне пришлось ретироваться отсюда в прошлый раз. Бедному садовнику еще долго потом икалось. Нет, а где это видано, чтобы в саду Правителя крапива произрастала, словно высокоценное и крайне редкое, практически вымирающее растение - холимая и лелеемая, сочная и по пояс?! Бардак, а не Дворец! А если есть нужда неглиже прогуляться сквозь заросли?! Что значит - сам виноват?! А судьи вообще кто? Может, у меня терапия такая. Противокобелиная, как говаривал Кифер между приступами необузданного ржача и попытками намазать меня каким-то жутко воняющим маслом производства кристально честного контрабандиста Тути. Видят боги, за это масло я ему еще выставлю счет. Чтобы в инструкции по применению специально для имбецилов-пиратов крупными буквами писал (а лучше наглядно рисовал!), что на некоторые участки тела попадание этой бодяги строго запрещено! Но Рози... Рози стоила того, чтобы всякий раз наведываясь в Столицу, я рисковал головой и задницей, являясь отведать ее стряпню. В которой главное, безусловно, десерт.
Конечно, нужно прямо сказать, что кухаркой Рози была весьма средней. Это если сравнивать с деятельностью, которая не была основным источником ее дохода. Вернее, совсем не была источником дохода, но могла сделать ее богатейшей женщиной в мире, если бы вдруг она решила составить конкуренцию деятелю, с которым якшается Варрава. Разорила бы в момент. Правда, заикаться об этом самой Рози не стоило, во избежание долгоиграющих последствий, исправить которые было бы не под силу даже кудеснику Тути. А изготавливать протезы именно этой части тела пока не научились. Говорят, бессмысленно. Ах, Рози, нам ли быть в печали? Ради тебя мне пришлось потратиться на билет, бросить мою девочку на растерзание безголовым стервятникам в лице моей команды, надрать в паре кварталов отсюда цветов, словно я влюбленный юнец, несущийся на свидание с женщиной, которая впервые в жизни мне дала потрогать себя. Что-то подсказывало мне, что одними цветами я в этот раз не отделаюсь. Если Рози все еще помнит, что застала меня на собственной кухне с той девчушкой... как бишь ее имя... голова дырявая... Ох и талия у нее была! У меня пальцы чуть ли не сплетались на ней. Гибкая, как лоза, молоденькая, а умела такое... До сих пор в дрожь бросает от одного только воспоминания. За такое той безделушки, что я везу для моей сочной кухарки, будет даже маловато.
Стоя перед дверью, я прикидываю:
а) тот ли это вход;
б) как заискрится синяя капля сапфира в ложбинке между грудей;
в) с какой стороны обойти крапиву, если Рози решит засунуть мне этот сапфир вместе с цепочкой в...
Дверь подталкивает меня под зад, приглашая быть решительнее и перестать изображать из себя истукана. Вот ведь тритон его забери! Давно не был, забыл. Придется пройтись коридорами, чтобы успеть поймать Рози на кухне до того, как в кругом начнется столпотворение. У меня перед глазами так и стоят волнующие изгибы, на которых дрожит драгоценная капля. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Дыши глубже, кретин, иначе рискуешь подарить цацку уже после того, как вы горячо обрадуетесь встрече. Нужно было срочно отвлечься на что-то и так вовремя мне подворачивается девица, замотанная в какие-то немыслимые тряпки, превращающие ее фигуру в нечто бесформенное и крайне непривлекательное. Барышня заигралась с чем-то непонятным, уделяя слишком много внимания своим рукам и бормоча что-то под нос, что не заметила, как врезалась в спокойно идущих мимо пиратов! Что за молодежь пошла... Рассеянные и невоспитанные! Это она меня только что отпихнула? Меня?! Словно я шелудивый пес, трущийся о ее колени?! Хамка! Я всего лишь намеревался помочь ей подняться.
Я бы и забыл об этом незначительном происшествии тут же, если бы что-то не мешало мне идти. Вытряхнув сапог, вздернув бровь гипнотизирую монету, выкатившуюся оттуда. Видимо, с ней так увлеченно играла та невоспитанная особа, с которой я только что столкнулся. Врожденная неоспоримая пиратская галантность требовала догнать девушку и вернуть ей имущество, но гордость моя была уязвлена слишком сильно - я расплылся в самой обаятельной своей улыбке, предлагая поднять ее с пола, а она со мной так... Обойдется!
- Рози, Рози, где ты, мой цветочек? - отчаянно пошлю я, вваливаясь в кухню и распахивая объятия.
Боги и демоны, этого просто не может быть! Мне хочется благоговейно взирать на округлости, ставшие за время нашей разлуки еще более... гм... величественными. Но если я сейчас не подниму глаза, то половник в лоб - это будет самая меньшая из моих горестей.
- Рози, дорогая, я привез тебе подарочек, - задабриваю я женщину, которая уперла руки в бока и воинственно колышется грудью в мою честь. - А это всего лишь маленький задаточек.
Монета скользит за корсаж, а я выставляю вперед букет вместо забрала.
_________________

Кухня Правителя

Как говорит мой муж, капитан дальнего плаванья и высокого полета О’Генри Дрейк Колумбус: «Рози, цыпочка, если найдется тот, кто устоит перед твоим тараном, я лично подарю этому смельчаку коллекционную бутылку рома, которую завоевал в неравном бою в одной из таверн одного ооочень далекого острова».
Так вот, коллекционная бутылка рома все еще у него, потому что не нашлось пока того удальца, которого я бы я не смогла выгнать метлой со своей кухни. И если при слове «таран» вы подумали о чем-то другом, то сильно ошиблись.
Вот и теперь, увидев бесстыжую физиономию Соля, моим первым порывом было схватиться за метлу, но, увидев протянутый букет, я решила действовать по-другому. Выхватила из его рук цветы и прошлась ими по его самодовольной небритой роже.
Нет, вы видели такую наглость? Ладно еще, застала его на своем столе с этой усопшей девицей, тьфу, кости через кожу просвечиваются, грудь только с лупой искать (хотя за такое тоже не мешало бы треснуть, поэтому я с удовольствием повторила маневр с букетом), но этот гад обозвал меня посредственной кухаркой, предварительно слопав все пончики, которые я готовила своему мальчику Дарию!
Такое оскорбление, не прощается! Это я-то посредственная кухарка? Я?! На кухню которой все время наведывается прожорливый шут и в мое отсутствие сметает все, что я приготовила для Правителя?! В итоге Дзютте получит скоро несварение желудка, а бедный Дарий ходит худенький и бледненький. А ведь он растет, ему необходимо хорошее питание. Вот и девочку, слава Богам, наконец-то себе нашел, весь дворец уже полнится слухами о том, что приходит она вечерами в его спальню. Что и говорить, мальчик вырос. Только девочка мне тоже показалась бледноватой и худоватой, но это ничего, это мы подкормим. Главное, что бы не шатались тут всякие.
С удовольствием посмотрев на дело рук своих и повисший лютик, что украшал правое ухо Соля, я повернулась к нему спиной и поставила остатки букета в вазу - не пропадать же цветочкам, потом взяла со стола блюдце с румяными пирожками и сунула нежданному гостю.
- Ешь!
И если, отведав этих божественных пирожков с нежнейшей зайчатиной, он мне сейчас скажет, что они посредственные, половник промеж глаз покажется легким массажем по сравнению с тем, что я устрою.
_________________

Хорошо, что я не стал обдирать куст шиповника в саду Правителя. Умнею. Шиповник, конечно, дело благородное, ароматное и с претензией, но благословенен будь человек, сажающий в центре Столицы простенькие цветочки с хрупкими стеблями, больше массирующие морщины (мимические!) на обветренном лице, чем царапающие щеки. С нежными бутонами местного садовника это бы не прокатило. Горяча штучка, - восхищенно цокаю я языком, сминая пальцами теплый пирог. Никогда не устану мечтать о том, что наша встреча однажды сместится хотя бы на половину градуса, потому что сами мысли об этом уже и есть вершина извращенного удовольствия. Почему извращенного, спросите вы? Потому что только извращенец будет представлять, что это не веником его охаживают по лицу, а сотни тысяч нежных пальчиков разминают уставшие черты. Рози, я вымотался, как джинн, сбегающий из Бездны автостопом, - хочется капризно выпятить мне нижнюю губу и картинно закинуть ноги в сапогах на стол.
Сцена первая. Рози трепетно колышется грудью, схватившись за живот в приступе смеха от моего жалобного вида. Вот она не в силах сдержаться наклоняется ниже, похлопывая ладонью по столешнице в спазме неудержимого веселья, и моему взору открывается потрясающий обзор в ее вырезе. Я машинально вытягиваю шею, стараясь заглянуть поглубже, подозрительно смахивая на гусака, шарю слепо рукой по столу в поисках чем бы промочить горло. И она услужливо пододвигает мне стакан уксуса. Хотелось бы надеяться, что яблочного.
Сцена вторая. Рози, не терпящая и не переносящая антисанитарию в любом ее проявлении на своей кухне, хватает меня за сапог, перекидывает через спинку стула и пригвождает к камину в правой части кухни вместо красующейся там кабаньей головы.
Мизансцена. А сейчас обратите ваше внимание на украшение правительственной кухни. Это заключительная часть нашей экскурсии, которая уходит своими корнями в глубокое прошлое, к тем временам, когда легенды о пиратстве были не легендами, а яркой и искрометной частью жизни общества. Все мы прекрасно знаем сказание о смелой и прекрасной всеми фибрами своей великолепной души кухарке Рози и несчастном, но невыразимо обаятельном и непередаваемо привлекательном капитане Сольвейге, который пал жертвой коварных женских чар. Говорят, что вот этот чудесный образец мужественности, увековеченный над камином и тщательно сдабриваемый трижды в день инъекциями яблочного уксуса, и есть этот легендарный пират, мечта всех юных барышень, герой их ночных снов. Совсем как живой, - смахивает скупую слезу экскурсовод...
- Ешь! - тем временем передразниваю я Рози, кривляясь за ее спиной.
Тоже мне встреча! Никаких тебе обмороков от счастья, падений в мои страждущие объятия, фонтана слез, утираемых краешком фартука, заламываний рук и счастливых финалов. Ни "Спасибо, Сольвейг, ты так щедр ко мне"! Это какой-то вирус, не иначе. Он косит женщин во всем мире, превращая их равнодушных статуэток, предназначенных для украшения домов. Ешь! Тьфу ты!
- Да я ем, ем, - давлюсь пирожком, запихивая его целиком в рот, когда Рози сурово оборачивается ко мне.
Влюбилась она что ли... Или ее не учили, как нужно пользоваться солью? Это же не пирожки, а солевые месторождения!
_________________

Через много-много лет, когда я буду сидеть в уютном большом кресле у камина, кутаясь в теплую шаль, и рассказывать юной внучке о своей незабываемой молодости, я ей скажу правду:
- В моей жизни, деточка, была только одна настоящая большая любовь - моряки. Уж как я их любила! Как любила...
Именно эти мысли пришли в мою голову, пока я наблюдала за жующим Солем. Откуда-то совсем некстати появилось чувство умиления: уж больно забавно двигался в такт щекам повисший на ухе лютик.
- Да ты не спеши, жуй медленно, а то подавишься!
И что мне тогда с тобой делать?
Соль так торопился, заглатывая пирожок, что сразу стало понятно, мужик не ел нормально минимум неделю.
А всем давно известно, если хочешь, чтобы мужик был твой, он должен уходить из дома, в данном случае с кухни, что не суть важно, сытым. Во всех отношениях. Тогда никакие проходящие мимо скелеты с подкладными подушками в корсете тебе не страшны.
Я оглянулась вокруг. Так… сейчас мы тебя накормим. Что у нас имеется? Хамон, руккола, карпаччо, фуа-гра… нет, тебе это явно не годится.

К тому времени, как голодный Соль управился с пирожками, перед ним на столе стояли:
1. Салат оливье
2. Тарелка с борщом
3. Пампушки, натертые чесноком – 3 шт.
4. Картошечка жаренная с лучком и салом
5. Компот

- Приступай! – скомандовала я, приглашая к столу.

»» 04.10.15 16:00 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________