Святая жатва

6 день. Пытка барона.

Как же он ненавидел все вокруг! Хотелось разрушить к чертям замок и всех его обитателей медленно отправить на тот свет! Кипп не знал, что делали с Авианной, но впервые в жизни молился, чтоб девушка выдержала пытки и дожила до вечера. Если она не сбежит, Господь Свидетель, он будет драться до последнего за её жизнь! Ну или погибнет вместе с ней. Третьего не дано.
Всего лишь один день, а Авианна перевернула всю его жизнь! Он тянулся к ней, он видел в ней свой единственный шанс на счастье. Нет, правильнее будет сказать, он почувствовал себя человеком рядом с ней. Ави единственная, кто никогда не смотрела на него как на своего палача, в ее глазах отражался мужчина!
Его Ави в руках негодяев, которые могут поступать с ней, как им вздумается, а Киппу нельзя вмешиваться, иначе он на корню погубит побег.
В общем, его обуревал гнев и съедала живьем любовь к женщине. Банально, нелепо, но необходимо как воздух! И все это Кипп сорвал на несчастном бароне. Пытал бедолагу с удвоенной силой, исполнял все,что велели так яростно, что крик мужчины разрывал слух.
В какой-то момент барон прокричал:
-Лотар, будь ты проклят, это ты любовник Сатаны! Мы с тобой еще увидимся на страшном суде, и я буду в числе судей, а ты, подлая душонка отправишься в ад!
Епископ опешил от подобных речей. Побледнел, позеленел и ответным криком приказал:
- Вырви этому еретику язык!
Барон был привязан к дыбе, ослаблен, и безумен от боли. Наверное, он отражал внутреннее состояние Киппа. Как истинный палач, он сунул ладонь в рот несчастному, и крепко ухватился за язык, но барон сжал зубы. Кипп скривился, отпустил язык жертвы и с силой вырвал свою ладонь. На коже проступили кровавые отпечатки зубов. Непорядок, надо бы облегчить себе работу.
Сжав кулак, Кипп со всей дури влепил его в челюсть барона. Послышался хруст, вопли, прыснула кровь! И пока барон орал, палач быстро ухватился за его язык и резко дернул. Бедолага потерял сознание, а Кипп продемонстрировал епископу слизкую, покрытую кровью часть тела.

ВЕЧЕР 6 дня. КУХНЯ
Покончив на сегодня с пытками. Он отправился приводить себя в порядок. Спасение Авианны всецело зависело от него.
Специальная трава, которая начинает действовать только после нескольких часов после приема, всегда была при нем. Кипп варил из нее отвар и принимал в обед, чтобы к вечеру намертво уснуть и не видеть снов. По его подсчетам, добавив все свои запасы в похлебку для тюремной стражи, тем самым обеспечит им крепкий сон через несколько часов. А уснут они надолго. Их из пушки не разбудишь даже к полудню, если сильно проберет.
Все прошло как по маслу. Чан с похлебкой никто не охранял.
Последнее что видел Кипп, как его травку увозили из кухни, дабы отправить в желудки стражников.
_________________

Бамберг. Зал заседаний. 6-й день.

Заключительное слушанье бургомистра очень беспокоило Лотара. Будет ли он покладистым, и признает ли свою вину? Или же придется его пытать дальше? Привести на костер человека, не сознавшегося в своей связи с дьяволом, не хотелось. Процесс, который готовился должен стать показательным. Пусть народ видит, что пред судом Бога все равны, какое бы положение они не занимали..

Но когда ввели Юниуса, Лотар понял, что победил. Лицо у того было отрешенное, в нем читалась безысходность и покорность судьбе.

- Йоханнес Юниус, - обратился к нему Лотар, - ты признаешь себя виновным в колдовстве и связи с князем тьмы?

Тот опустил голову и тихо произнес:

- Да, признаю.

- Расскажите нам, как вы встали на этот путь?

Юниус долго молчал, потом заговорил:

- Год назад, когда я был на выезде с комиссией из-за беспорядков в Роттвайле, я пошел там к колодцу поразмыслить, и вдруг передо мной появилась женщина. Очень красивая. Травница... Она спросила: почему я такой грустный?
Я ответил, что нет, не грустный, ей показалось. Но она все говорила, и ее голос был такой доверительный, что я рассказал ей все. Она начала успокаивать меня, но когда дотронулась до моей руки, я почувствовал холод ее пальцев и отпрянул. Тогда она превратилась в козла и промекал: « Ты будешь моим, или увидишь, что с тобой сделают! Мои слуги сломают тебе хребет и бросят в колодец!»

Судьи слушали затаив дыхание, писец торопливо записывал показания, то и дело обмакивая перо в чернила.

- Что было дальше? – спросил Браун.

- Мне стало страшно, - продолжил Юниус, - и я задрожал всем телом. Козел схватил меня за горло и приказал, чтобы я отказался от Бога. Я собрал все силы и произнес: «Господи, избавь меня от нечистого!» - И силою этих слов козел исчез.

- Нам бы хотелось услышать, как вы все же оставили путь Господа нашего? – поторопил его Лотар.

- Меня не оставили в покое. Это существо приходило снова и снова и каждый раз его угрозы становились все страшнее и страшнее. Наконец, я не выдержал и произнес слова клятвы, отрекаясь от Бога.

- Вы посещали черные мессы?

- Да, посещал.

- Назовите, кто еще был с вами на этих встречах?

Юниус стал перечислять, называя тех, кто свидетельствовал против него. Секретарь усердно водил пером по протоколу, записывая имена.

- Вы всех назвали? – голос Брауна был требовательным.

- Я не знаю больше никого!

- Герр Юниус, вы должны сознаться ВО ВСЕМ! Нам нужны имена!

- Но я не знаю больше никого! – в отчаянии вскричал тот.

- Вас проведут по городу. И вы покажите страже своих сторонников, - это была не просьба.

Лотар встал и зачитал приговор:

- Герр Йоханнес Юниус, бывший бургомистр города Бамберг, вы признаетесь виновным в страшном преступлении против Бога. Вы отказались от праведного пути, стали сторонником князя тьмы, выбрав путь, ведущий к погибели. Вы приговариваетесь к смерти путем сожжения на костре в День Всех Святых! – Голос епископа был тверд.

Юниус обреченно склонил голову. Он был готов к приговору. Стража вошла в помещение и вывела его. Лотар посмотрел в список. Там стояло имя лютниста. Ему пришлось напрячь память, чтобы вспомнить обстоятельства, которые привели к аресту.

- Вызывается Андреас Сакс, - произнес епископ.
_________________

Бамберг. Замок Гайервёрт. Подземелье.

За пределы круга света, исходящего от факела, Гизела старалась не смотреть, сосредоточившись на каменном полу под ногами и стараясь не отставать от идущих впереди. Девушка осторожно коснулась стены и тут же отдёрнула руку: пальцы угодили в выбитый желобок – часть то ли буквы, то ли знака.
Какие странные, злые шутки играет судьба с людьми – даже во сне она не могла себе представить, что будет блуждать по подземельям епископской резиденции, чтобы спасти брата от костра!
Гизела прикусила губу, сдерживая рвущийся наружу смех или плач – напряжение предыдущих дней, кажется, грозило найти выход, но сейчас, девушка просто не могла себе этого позволить – и шагнула вперёд, переступив через выбоину в камне.
_________________

Вечер 6 дня. Бамберг. Подземелье - Зал заседаний

В замке лязгнул ключ и решетка со скрипом отворилась.
- Эй, ты, на выход, - сипло буркнул тюремщик.
Андреас неловко встал, понимая, что его ожидание закончилось.
- Шевели ногами, если не хочешь, чтобы тебя проволокли по всему подземелью, - выталкивая лютниста из камеры продолжил охранник. - Дожили до таких лет, а порядков не знаете. И чему вас в ваших универсихетах, тьфу, учат. Ясно даже дураку: быстро вышел, лицом к стене встал, руки за спину и пошел вперед.

Так под негромкие жалобы тюремщика, Андреас вышел из подземелья на внутренний двор замка и захлебнулся стылым осенним воздухом, жадно его вдыхая, только теперь понимая в каком смраде он провел последние три дня. Молодой человек благословил Бога за то, что на дворе был вечер и глаза, отвыкшие от дневного света, достаточно быстро смогли видеть. Но долго наслаждаться природой ему не дали, почувствовав увесистый тычок в спину, Андреасу пришлось продолжить движение и вскоре остановиться перед весьма внушительной дверью, откуда до него донеслось:

Его втолкнули в залу и лютнист завертел головой. Помещение производило величественный вид: высокие стрельчатые окна, сводчатый потолок, длинные скамьи вдоль стен. В дальнем углу на высоком резном стуле сидел епископ под своим штандартом, свет проходивший через мозаичный витраж заливал фигуру яркими красными, оранжевыми и фиолетовыми красками.
_________________

Бамберг. Зал заседаний. Вечер 6-го дня.

В зал ввели Лютниста. Это был щупленький молодой человек. Больше похож на подростка.

- Андреас Сакс, 25 лет, мейстерзингер, родом из Фюрта, - произнес Лотар и краем глаза увидел, как секретарь начал заполнять новый лист протокола.

Вас обвиняют в том, что вы смущали народ своими песнями, в которых поносили нашу святую церковь и ее слуг Божьих.

Лютнист умел говорить красиво, и сумел дать такой ответ, который не мог причинить ему вреда, и в тоже время удовлетворил сидящих перед ним судей.

- Вы готовы покаяться в содеянном и пообещать никогда больше не богохульствовать? – спросил его Лотар.

Молодой человек был готов это сделать.

- Скажите, Андреас, - спросил его Лотар, - Ганс Сакс случайно не был вашим предком? Он ведь тоже родом из этих мест.

Когда лютнист ответил утвердительно, Лотар пожурил его:

- Что ж ты Андреас, твой предок был хорошим человеком, оставил после себя такое наследие. У него ведь много прекрасных духовных песен! А ты ходишь по городу и поешь крамольные? Позоришь своего предка! А ведь получил такое образование! - он помолчал. - Ну что ж, я думаю публичное покаяние пойдет тебе на пользу. А потом ты покинешь наш город и возвратишься к себе. Я спишусь с твоим духовником: пусть он назначит тебе индульгенцию. Иди!

Лотар посмотрел в список. Больше там не было имен.

- Братья мои ,- сказал он судьям, - я приглашаю всех вас вечером на праздничный ужин. Отпразднуем нашу победу. – Он посмотрел на Брауна и увидел алчный блеск в его глазах.

«Этот еще доставит мне хлопот», - подумал Лотар, выходя из зала заседаний.



Наконец-то! Теперь Браун не сможет ему навредить. Лотар сжал в руках пакет и спрятал его в складках мантии.

- Спасибо сэр Ульрик, - произнес епископ. – Я приглашаю вас с Гейлом сегодня на праздничный ужин. Передай, пожалуйста Гейлелу мое приглашение, а то я его не увижу.

Придя к себе, Лотар распечатал пакет и увидел в нем свою тетрадь и письмо, написанное мелким почерком. Он швырнул все в камин и долго наблюдал, как пламя охватывает свою жертву и медленно уничтожает, превращая в пепел.

- Dis manibusque sacrum (богам и теням умерших приношение), - прошептал он.
_________________

Вечер 6 дня - ночь на 7-й. Бамберг. Зал заседаний - Подземелье

Все время пока слушали его дело, Андрес чувствовал себя как бы со стороны, голос епископа и судей слышались ему как через вату, но, кажется, ему удалось убедить собрание, что в песнях его нет ереси, а только справедливая критика. Ну и конечно слава его деда, Ганса Сакса, сделала свое дело. Хорошо, что не вспомнили, что Гансу запретили заниматься литературной деятельностью в поддержку Реформации, пока Нюрнберг не стал протестантским городом.

Лютнист очнулся, когда его выводили из зала суда. Что же, значит он свободен? Нужно только покаяться? Андреас не ощущал за собой вины и душа протестовала против лживого раскаяния. Да, епископ - мастер пыток. Морально-нравственный выбор порой не менее мучителен, чем физические истязания.

- Стойте! Моя лютня! Она все еще в камере... - вскричал Андреас.
- Тьфу ты, собраться не могут на допрос, - с новой силой набросился на него ворчливый страж. - Все свое с собой носить надо, - продолжил он нравоучение. - Иди сам, дорогу знаешь. Мне с тобой нянчиться некогда, тем более в караулку передали вино, надо и нам, работникам тяжелого труда, иногда отдохнуть.

Андреас почти дошел до своей камеры, надеясь, что на развилке свернул правильно и сейчас не удаляется в лабиринт подземелья, как услышал негромкие голоса.

С удивлением лютнист узнал в одной из фигур охотника, который проявил к нему милосердие.
-Ты кто такой и чего здесь шастаешь? - подозрительно спросила вторая фигура с ключами, по-видимому, тюремщик.
-Лютню забрать пришел, - глядя как тот отпирает дверь в соседнюю камеру, ответил Андреас. - Кажется вам понадобится помощь, сосед не разговаривал со мной последние несколько часов, скорее всего он в обмороке.
_________________

Вечер 6 дня - ночь на 7-й. Бамберг. Подземелье.

«Боже, за что?!» - рванулся в душе Гизелы безмолвный вопль, когда за спиной раздался чей-то злой голос, призывающий Тересию.



- И ты береги себя, - переложив факел в другую руку, Гизела на миг коснулась руки подруги и пошла вперёд. Проход, хотя и извилистый, всё же был достаточно высоким, чтобы не приходилось пригибаться. Факел потрескивал, оставляя за собой шлейф дыма, от которого першило в горле и временами слезились глаза и Гизеле уже начало казаться, что они с Эллеонор идут вечность и никуда не придут, как вдруг…



- Мы здесь! – откликнулась девушка.
_________________

вечер шестого / ночь на седьмой день, резиденция епископа, подземелье

Михаэль провалился в сон -измученный организм нуждался в отдыхе. Очнулся он от бегающих по нему крыс и чьих-то голосов. Скинув с себя особенно наглую крысиную морду, он прислушался.

Его зовут! И того парня, что сидел в соседней камере, музыканта. Сердце тревожно ухнуло: они смогут бежать из подземелья! Но кто эти люди, не заманят ли они в ловушку?..Раздумывать было некогда, если это действительно побег, то нельзя терять ни минуты. Превозмогая боль, Михаэль подошел в двери и услышал, как кто-то звенит связкой ключей, подбирая к засову его камеры. Через минуту дверь распахнулась, и Михаэль пошатнулся.
-Выходи, - услышал он быстрый голос. -И благодари бога, что нашлись люди. готовые тебе помочь!..
- У меня есть деньги..-начал Михаэль, но сразу осекся. Он не мог быть в этом уверен теперь. Возможно, его дом уже разграблен, а Марта и Гизела попали в лапы инквизиторов.
_________________

Подземелье, вечер - ночь на 7 день


Наконец-то.
- Стойте там, я сейчас влезу и помогу вам! - Раух выдохнул, постарался стать как можно меньше и пролез в плохо пахнущую дыру, извиваясь, как уж.
Внутри было паршиво даже с факелами, которые он зажег и воткнул по обе стороны отверстия.
Лица девушек выглядели совсем бледными, неудивительно - поблуждать тут хоть с полчаса, и небо с овчинку покажется.
- Гизела, здравствуй. Так, давай-ка мне руку и нагибай голову... осторожнее, ниже... ага.
Когда она выбралась и разогнулась, пришла очередь Элль.
Напарница сумела справиться сама, благо побывала и не в таких переделках.
Последним выполз Ансельм.
- Будь я проклят, если сунусь в этот гадюшник снова, - он отряхнулся и вытряс из волос пыль, паутину и еще какую-то дрянь. - Не удивлюсь, если там водятся призраки всех убиенных в этом замке.

Он достал флягу и предложил девушкам:
- Пейте, чтобы согреться и набраться сил. Так, теперь к делу. Времени у нас не так уж много. Стража в караулке пьет, Якоб с нами. Но может случиться любая неожиданность, посему не стоит зевать. Гизела, ступай к камере брата, там Якоб и Сакс, потом проверьте состояние Авианны. Элль, помоги им. Нужно смекнуть, смогут ли они идти сами или придется подгонять телегу ко входу и грузить их туда.
_________________

Вечер 6 дня - ночь на 7-й. Бамберг. Подземелье.



- Спасибо, - выдохнула девушка, выбравшись из хода и смахнула упавшую на лицо прядь. Гизела ничуть не удивилась бы, окажись её волосы седыми.



Гизела прижала гладкое горлышко к губам и, сделав глоток, почувствовала, как по горлу прокатилась огненная волна. Это явно было что-то покрепче домашнего яблочного вина и, побоявшись, что опьянеет, девушка вернула флягу Ансельму.
Отлепившись от стены, огляделась кругом - в прошлый раз она заходила сюда вместе с тюремщиком, с противоположной стороны - и кинулась к камере брата, но, кажется, опоздала: дверь была открыта.
- Миль! - позвала Гизела, с ужасом ощущая, как темнеет в глазах - только обморока сейчас не хватало.
_________________

в ночь с шестого на седьмой день, подземелье


Он кинулся к ней и подхватил, не давая Геле упасть, прижал к себе и, пересиливая боль, произнес:
- Я здесь, милая...Скажи мне, что это правда -ты пришла, чтобы вызволить меня отсюда?..
Михаэль покрыл волосы Гизелы легкими поцелуями, он все еще не мог поверить, что держит ее в своих руках. Маленькая нежная птичка, подумал он. И такая смелая!
В полумраке подземелья Михаэль различил, как из соседней камеры вышел Андреас, держа в руках свой музыкальный инструмент, он озирался по сторонам, пытасюь понять, кому обязан своим освобождением.
Подземелье наполнилось голосами освобожденных людей.
- Похоже, бог услышал наши молитвы, - произнес он, не отпуская Гелу.
_________________

Вечер 6 дня - ночь на 7-й. Бамберг. Подземелье.



- Правда, - Гизела прижалась к брату, но обнять, помня о его спине, не решилась. На какое-то мгновение девушка забыла обо всём, кроме Миля, и с её губ едва не сорвалось признание.



- Миль, у нас мало времени, - Гизела дёрнула плечом, показывая ремень сумки. - Ты сможешь переодеться? Я обещала ещё освободить девушку герра Райхарда - Авианну. Нужно её найти.
_________________

ночь с шестого на седьмой день, подземелье


Михаэль не знал, кто такая Авианна, но если это просит сделать палач, то они должны это сделать. Слишком многим обязаны герру Райхарду.
- Как мы найдем ее? - спросил Михаэль, извлекая из сумки сестры одежду. "Молодец, сестричка, - подумал он, - выбрала самую скромную и неприметную одежду". Он начал стягивать с себя одежду и застонал от боли: местами одежда присохла к засохшей крови на спине и отдиралась вместе с кожей.
- Отвернись, Гела, - попросил он, сбросив наконец превратившуюся в лохмотья праздничную рубаху и грязные штаны. Ему нужна была помощь, чтобы натянуть чистую одежду, но он не решился просить об этом Гизелу. Вид его истерзанной спины не самое лучшее зрелище. К тому же от него сейчас воняло... Михаэль надел штаны и рубаху из простого полотна, сверху - грубую суконную куртку. Но ноги его были босы.
- Можешь повернуться, - произнес он. - У меня ноги босые... Башмаки отобрали, - он усмехнулся. - Придется намотать тряпки на ноги...
Михаэль быстро разорвал на тряпки грязную рубаху и как мог, намотал на ноги..
- Готово! Ты знаешь, где искать Авианну?
_________________

Вечер 6 дня - ночь на 7-й. Бамберг. Подземелье.



- Это нетрудно. Герр Райхард мне объяснил, - откликнулась Гизела, не сводя глаз с брата. При виде его истерзанной спины, покрытой кровавыми разводами, с клочками кожи, девушка едва не взвыла в голос: резкая боль отрезвила её, а во рту стало солоно от крови, сочащейся из прокушенной насквозь губы.



Девушка молча закрыла глаза, - отворачиваться она боялась - прислушиваясь к шуршанию ткани и резкому вдоху: наверное, Миль неловко задел спину.



- Девятая камера, на восток от твоей, - Гизела подошла вплотную, готовясь подхватить брата или подставить плечо.
_________________

ночь с шестого на седьмой день, подземелье


-Хорошо, - кивнул он.- А что с этим парнем? - и он кивнул в сторону Андреаса. - Возьмем с собой или он сам выберется? Жаль будет, если его поймают...
Михаэль оперся на руку сестры: боль в спине все еще пульсировала, хоть и не так сильно, как прежде. Ему не хотелось становиться обузой для Гелы, но во что бы то ни стало, им надлежало найти камеру Авианны и покинуть подземелье.
- Где Марта? - наконец спросил он. - Нам нельзя возвращаться домой...Ей нужно уехать, пока святые отцы не всполошатся и не кинутся за нами в погоню.
- Эй, поторопитесь, - к ним подошел тюремщик, - у нас мало времени! Если, конечно, не хотите поджариться на ужин к епископу.
И Якоб грубо хохотнул. Перспектива взойти на костер заставила Михаэля пойти за ним.
Поддерживаемый Гелой, чтобы не упасть в полутьме, Михаэль начал отсчитывать девятую камеру от своей.
- Похоже, что эта...
Якоб открыл дверь камеры и крикнул:
-Эй, выходи! Здесь твои друзья, они пришли за тобой.
Девушка в камере не шелохнулась.
- Никак преставилась? - удивился тюремщик и зашел в камеру, чтобы проверить. - Жива, жива, но по всему видать -плохо ее дело...
- Она не сможет идти? - спросил Михаэль.
- Похоже, что не сможет, - подтвердил Якоб. - Нужно вынести ее..
Михаэль сам еле передвигался, поэтому бросил спасительный взгляд на Якоба.
- Эй, друг... Тебе тоже нельзя здесь оставаться, святые отцы сразу догадаются. кто открыл двери камер. Можешь спасти девушку?
Якоб почесал затылок, обдумывая. Позади них был Андреас, и Михаэль рассчитывал еще и на него.
_________________