Пламенный лед (СЛР, спорт, 18+)

Согласна полностью!

Спасибо за продолжение!
С нетерпением жду новые главы!
_________________

Ой... Ну жестоко Макс поступает с Лизой Ведь понял,что она безумно влюблена в него, а бессовестно пользуется ее чувствами Ведь никак отношения развивать не собирается. Ему нужен тупо секс А после него так вообще повел себя как мудак ... мог ведь проявить нежность, такт, вернуть Лизу в свою постель.... А он удовлетворил свои потребности и отморозился. Ну слава Богу хоть вести себя стал по-человечески: не хамит, не орет и не подкалывает. А вообще он мне кажется типичным нарциссом.
Жаль, что Лиза не влюбилась в Штефана... он бы окружил ее теплотой, заботой и вниманием Но сердцу не прикажешь
А у Ксюши с Женей первый раздор Милые бранятся только тешатся. Но здесь сто процентов не прав Женя. Уж если накосячил то хотя бы извинился Такие вещи надо оговаривать... Да пусть спонтанно все решилось, все равно надо было найти минутку и сообщить Ксении. А она то приревновала
Таня, большое спасибо за главы

Таня!Книга просто великолепная! Читала на одном дыхании. Написана прекрасно! Нравится Лиза- очень сильная героиня. Харизматичный герой Макс. Да и все остальные герои- неординарные личности. Все нравится. Жду продолжения. Успехов,тебе!

Спасибо за продолжение.
_________________

 » Глава 40

Москва, июль 2016 года
 
С самого утра Макс ходил хмурый. Лиза не могла понять, что не так, но спрашивать отчего-то не решалась. Выглядел он недовольным и, судя по всему, недовольство его относилось именно к ней. Видимо, она опять сделала что-то не так…
Очень хотелось есть. На удивление, голова у нее совсем не болела, да и вообще чувствовала она себя неплохо. Внутри немного тянуло, но это было вполне терпимо, по меньшей мере, куда терпимее, чем после близости на чемпионате России и уж тем более, чем после того, что случилось в Братиславе. Просто она давно не была с мужчиной, а то, что произошло у них с Максом неделю назад, вряд ли можно брать в расчет.
Лиза съела тарелку овсянки и кусочек сыра, посмотрела исподлобья на Самойлова. Тот прихлебывал чай из большой кружки и, вроде бы, пребывал в собственных мыслях, но взгляд ее заметил. Со стуком опустил чашку на стол. Лиза вздрогнула. За все утро они обменялись лишь несколькими фразами, и это угнетало ее. Лучше бы сказал сразу, что не так, а не играл в эту дурацкую молчанку. Может, он надеялся, что в постели она окажется лучше? Может, она разочаровала его?
- Оставь посуду в раковине, я помою, - сказала Лиза, пытаясь разрядить обстановку.
- Я сам помою. - Макс взял свою тарелку и встал.
Меркулова сжала ручку чашки и мысленно досчитала до десяти. Хотелось кричать и плакать.
- Тогда мой все. - Она сунула в раковину тарелку от каши и свою кружку, а затем вышла из кухни. Пусть думает, что хочет. Ей вообще наплевать!
Открыв шкаф, она вздохнула. Не наплевать ей… Но Максу знать об этом совсем не нужно. Она надела бирюзовый сарафан на тонких лямках и новые белые босоножки из натуральной кожи, причесалась, придав волосам легкий беспорядок, и подкрасила губы розовым блеском. Брызнула духами на ключицы и запястья. Больше всего ей хотелось, чтобы с утра Макс обнял ее и сказал что-нибудь приятное, ласковое, чтобы поцеловал легко, так, словно поцелуи по утрам для них что-то само собой разумеющееся, чтобы не смотрел так холодно.
***
Ксюша стояла возле бортика и нетерпеливо похлопывала по нему ладошкой. По льду вместе с Максом и Лизой рассекала Элина. Весь ее облик говорил о собранности и серьезности, но когда губ ее касалась улыбка, она становилась удивительно красивой. Было видно, что она полностью отдается тому, что делает, погружается в работу с головой и придает этому большое значение. Но все это Ксюшу скорее раздражало, чем радовало. Она прекрасно понимала, что несправедлива к Элине, однако поделать с собой ничего не получалось. Если бы она могла развернуться и уйти с катка, она бы с удовольствием это сделала. Но тогда Женя счел бы ее взбалмошной девчонкой, которая задирает нос и думает о себе куда больше, чем это есть на самом деле. Что же, если он считает, что ей нужно учиться у Кимер, она будет учиться. Она будет день за днем приходить в школу только за тем, чтобы торчать рядом с этой женщиной и восторгаться ее мастерством. Она будет… Поняв, что снова начинает заводиться, Ксюша сжала руки в кулаки и с выдохом распрямила пальчики. Подошел Женя и встал рядом. Она взглянула на мужа, но ничего не сказала и опять уставилась на лед.
- Через пару лет ты поймешь, что я был прав. Сейчас тебе кажется, что ты можешь все, но это далеко не так, Ксеня.
Ксюша фыркнула. На льду Элина плавно подняла руки, призывая Лизу повторить движение. Ксюша отметила, что фигуристка справилась с задачей очень хорошо и, вероятно, даже лучше, чем того ожидала Кимер. Лиза вообще была очень пластичной, а ее растяжка вызывала восхищение.
Женя еще немного постоял рядом, а потом отошел. Ксюша почувствовала, как мигом стало холодно. Она могла сколько угодно злиться на мужа, что-то ему доказывать, кричать, бросаться обвинениями, но все это имело смысл только тогда, когда он был рядом. Без него смысла не имело ничего. И именно поэтому она хотела бы сейчас развернуться и уйти. Тогда бы она не видела, каким красивым становится лицо Элины, когда та улыбается. Тогда, возможно, она не думала бы о том, насколько близка была дружба ее мужа и этой чужой женщины.
 
Удивительно, но тренировка прошла в рабочем режиме. Лиза боялась, что настроение Макса отразится на их работе, однако ее опасения оказались напрасными – он не срывался на ней и не игнорировал. Он все так же аккуратно поднимал ее в поддержке и плавно опускал на лед, руки его были все такими же крепкими, а движения уверенными. Она вдруг вспомнила, как он кричал на нее в тот день, когда застал плачущей в раздевалке и накормил ужином в ресторане, как говорил, что отвечает за нее на льду. Странно, что это вспомнилось ей именно сейчас. Лиза много раз видела, как после ссоры они с Алисой выполняют сложнейшие элементы, но особо не задумывалась об этом, точнее, ей казалось, что она не задумывалась. Она вспомнила, как удивительно для нее было первый раз ощутить себя парящей надо льдом на руках этого мужчины. Волнительно и страшно. Но в том, как он держал ее, чувствовалось что-то такое… Что-то, что позволяло довериться ему.
 
Забравшись в машину после вечерней тренировки, Лиза тут же уткнулась в телефон. Она делала вид, что крайне заинтересована новостной лентой, хотя в действительности очередные политические разборки нагоняли на нее скуку. Начинать разговор первой она не собиралась, а Макса, судя по всему, тишина не напрягала вовсе. Через пятнадцать минут Лиза не выдержала и, кинув телефон на приборную панель, уставилась в окно. Это было невыносимо. В чем она опять виновата?!
- Хочешь кофе?
Услышав голос Самойлова, она обернулась. Он смотрел на дорогу.
- Хочу.
Она вдруг поняла, что и в самом деле с удовольствием бы выпила стакан ароматного горячего латте. Даже кофейный запах как будто почувствовала…
Макс кивнул, но больше ничего не сказал. Вскоре он остановил машину возле знакомой кофейни и вышел, оставив Лизу дожидаться в салоне. Она проводила его взглядом и со вздохом откинулась на спинку сиденья. Потом отстегнула ремень, решительно открыла дверь со своей стороны и ступила на асфальт. За Максом она идти не собиралась, но и сидеть в машине не хотела, тем более что вечер стоял чудесный. Она пообещала себе, что в ближайший же выходной выберется на прогулку. В идеале хорошо было бы поехать за город, на природу, но, вероятнее всего, ей придется ограничиться каким-нибудь парком или просто побродить по улицам. Что же, тоже неплохо. В летние выходные машин на московских дорогах было не так много, город как будто замедлял свой ритм, и ей это нравилось – меньше шума, меньше суеты. Скрытые ветвями деревьев аллейки парков с пляшущими под ногами солнечными бликами, кривые тенистые переулки в центре, звенящий трамвай, скользящий по рельсам возле Чистых прудов, Центральный Детский Мир на Лубянке… Лизу угнетало одиночество, невозможность поделиться мыслями, ощущениями, желаниями с кем-то по-настоящему близким, и все же здесь, в своем родном городе, она наконец-то смогла почувствовать вкус долгожданной свободы.
Оперевшись о капот BMW, Лиза подставила лицо ветру. Кофейня располагалась в переулке, машины проезжали здесь нечасто, было тихо и уютно. Приятно лаская слух, шелестели листья деревьев.
- Держи, - произнес Макс и отдал ей стакан.
Лиза заметила его приближение еще раньше, но никак не отреагировала. Теперь она взяла стакан и, сняв крышку, сделала глоток. На верхней губе осталась пенка, и Лиза слизнула ее кончиком языка.
- Спасибо.
Макс кивнул и отвернулся. Смял крышку своего стаканчика и, подойдя к урне, стоявшей возле входа в кофейню, выбросил. Лиза следила за ним взглядом, медленно отпивая глоток за глотком, она так и не отошла от автомобиля. Скользнув по ней взором, Самойлов отвернулся. Лиза была слишком красивой, чтобы он мог смотреть на нее и сохранять хладнокровие. Стоило ему выйти из кафе и увидеть ее, опирающуюся пятой точкой на капот, как в груди шевельнулось что-то теплое, жадное, а руки напряглись. Ее бирюзовый сарафан мягко струился по бедрам и открывал изящные коленки, маленькая серебристая пряжка на белых босоножках блестела от солнца, подчеркивая красоту щиколоток. Когда Лиза коснулась волос, заправляя за ушко выбившуюся прядку, он заставил себя не думать о ее пальцах. Какие нежные у нее руки…
За спиной раздался тихий стук каблуков. Макс сильнее сдавил картонный стакан. Еще немного и горячий кофе пролился бы ему на руку. Но ему было все равно. Его раздражали собственные чувства, раздражало, что он думает о Лизе больше, чем должен, что не может спокойно смотреть на ее чёртовы бесконечные ноги, не вспоминать вкус ее губ. Шаги затихли. Макс сделал несколько глотков и повернулся. Лиза стояла в паре метров и не отрывала от него взгляда. Ему стоило больших усилий сдержаться и не заскрипеть зубами. В мочках ее ушей поблескивали крохотные сережки-гвоздики: на время тренировки она их сняла, а сейчас снова вставила в уши. Он понятия не имел, настоящие ли это бриллианты или дешевая бижутерия, ему было все равно. Ему просто хотелось коснуться губами чувствительного места за ее ушком и обвести каждую из этих блестящих штучек языком.
- За что ты на меня злишься? – Ее голос прозвучал тихо. Он почти сливался с шуршанием листьев.
- Я на тебя не злюсь, - рассматривая ее, ответил Самойлов. Лениво поднес стакан к губам. Размеренность его слов и движений заставляла ее теряться, и он это видел. – Тебе кажется.
Лиза чуть заметно усмехнулась и покачала головой, повернулась к нему спиной и неспешно зашагала обратно к машине. Она точно знала, что он злится и злится именно на нее. И не могла его понять. Она вообще часто не могла его понять. И от этого ей было страшно. Она не знала, чего ждать от него в следующее мгновение, не знала, к чему готовиться. Она чувствовала себя так, словно идет по краю обрыва, совершенно не представляя, что ждет ее впереди. Это изматывало, но она упорно шла по краю этой проклятой пропасти.
Макс смотрел на нее и не мог отвести глаз. Это раздражало его, но он все равно смотрел. Подол ее сарафана едва заметно колыхался, широкие каблуки босоножек тихо постукивали. Тук… тук…тук… У нее были удивительно красивые икры. Ее узкие бедра плавно покачивались в такт шагам, спина была прямая, плечи расправлены. Остановившись, она обхватила стаканчик обеими руками и посмотрела куда-то вдаль, потом отпила и пошла дальше. И снова тук… тук… тук… Услышав, как за ней захлопнулась дверца машины, Макс прикончил кофе и все-таки смял картон. С ожесточением кинул мусор в урну и тоже пошел к автомобилю. Лиза снова ковырялась в телефоне, стакан с остатками кофе был зажат между ее коленей. Максу дико хотелось выдрать телефон из ее рук, хотелось, чтобы стакан опрокинулся на пол, и кофе разлился по коврику возле ног Меркуловой, чтобы на ее идеально-белых босоножках остались кофейные пятна. Он старался не смотреть на нее, но все равно видел, как она взяла стакан и поднесла его к губам. Он резко нажал на газ, и машина сорвалась с места. Лиза едва не подавилась, капля стекла по ее подбородку. Она успела поймать ее пальцами прежде, чем на сарафане расплылась темная клякса.
- Можно полегче? – недовольно спросила она, гневно взглянув на Макса.
Тот буркнул что-то невразумительное сквозь зубы и уставился на дорогу.
 
Чем ближе приближалась ночь, тем смурнее становился Макс. Когда Лиза пошла в ванную, он проводил ее таким взглядом, что она не выдержала и с силой захлопнула за собой дверь. Скинула халат и белье прямо на пол, забралась под душ и без сил опустилась на колени. Закрыла лицо руками и тихо застонала. Ну что ему от нее нужно?! Что?!
Примерно через полчаса она, кое-как собравшись с мыслями и сбросив усталость прошедшего дня, снова показалась в коридоре. Макса в кухне не было. Она прошла к себе и тихо закрыла дверь, надеясь, что ему сегодня от нее больше ничего не потребуется. Все, чего она хотела, – забраться в постель и проспать до самого утра. Ей даже удалось выкинуть из головы все размышления о Максе, его непонятном поведении, странных взглядах и дурацкой игре в молчанку, но тут дверь без стука распахнулась. Лиза прижала к груди халат и изумленно уставилась на Самойлова. Тот подошел к ней, вырвал халат, сгреб с прикроватной тумбочки ее телефон, расческу и баночку с молочком, которым Лиза собиралась намазать руки.
- Ты с ума сошел? – вкрадчиво спросила она, когда Макс пошел к двери с ее вещами. Он ничего не ответил, и Лиза последовала за ним. – Макс…
Он кинул ее халат на спинку стула, остальные вещи положил на свою тумбочку и только тогда посмотрел на Лизу, растерянно мнущуюся на пороге его комнаты.
- Еще раз уйдешь – пришибу.
Лиза приподняла бровь. Это что, приглашение перебраться к нему в постель? Или в спальню? Она сделала несколько шагов к Максу, тот неотрывно наблюдал за ее приближением. Подойдя совсем близко, она демонстративно откинула одеяло. Села на кровать и посмотрела на Макса снизу вверх.
- То есть ты весь день изводил меня потому, что вчера я ушла к себе?
Он сел рядом, погладил ее по голому бедру, властно обхватил за шею и поцеловал в губы. Больше Лиза его ни о чем спрашивать не стала. Забралась под одеяло и, подложив ладошку под щеку, закрыла глаза.
 
***
Часы на приборной панели автомобиля показывали без четырех минут два, когда Максимилиан отъехал от подъезда своего дома. Сложно было объяснить, зачем он это делает, да и не собирался он вдаваться в объяснения. Выехав на дорогу, вдоль которой то и дело мелькали неоновые вывески и мерцающие ночными огоньками веранды летних ресторанов, он достал телефон. Вика. Вот кто ему сейчас нужен. Она ответила не сразу, голос ее был сонным и тихим. Судя по всему, она уже давно спала, и он разбудил ее. Но он и не думал извиняться, ему не было никакого дела до того, что он нарушил ее покой.
- Я приеду к тебе минут через двадцать, - отрезал Макс.
Вика вздохнула. Видимо, она думала, отказать ему или нет. Если бы она ему отказала, он все равно приехал бы, правда, вряд ли она об этом догадывалась. Но Вика промолчала. Точнее, она сказала, что ждет его и попросила, чтобы он купил сок. Яблочный. Сколько Макс ее помнил, она всегда пила яблочный сок.
Закончив разговор, он кинул телефон на соседнее кресло. Он подумал о том, как несколько часов назад Лиза зажимала между коленок стаканчик с кофе, и сильнее сдавил руль. Заставил себя подумать о Вике, вспомнить ее лицо, глаза. Хотя какие там глаза, на кой они ему сдались?! Сейчас он ехал к ней уж точно не затем, чтобы наслаждаться цветом радужки и трепетом ресниц, его куда больше интересовали другие ее достоинства. Что же до Лизы… Самойлов сильнее вдавил педаль газа. Он не хотел вспоминать о ней, о ее голом плече, трогательно и беззащитно выглядывающем из-под одеяла, о ее податливом теле, которое он нетерпеливо гладил этим вечером. Все это было ему поперек горла. Он хотел избавиться от мыслей, от желания прикоснуться к ней, от вспышек дурацкой нежности. Он обязан был от всего этого избавиться!
 
Открывшая дверь Вика все еще выглядела сонной. Видимо, после телефонного разговора она опять уснула и поднялась, только услышав нетерпеливую трель дверного звонка. Спутанные волосы ее вились крупными кольцами, пухлые губы обещали удовольствие. Она тут же забрала у Макса сок и, открыв пакет, стала с наслаждением пить. Привалившись плечом к дверному косяку, Макс ждал, пока она закончит, а потом, не церемонясь, притянул к себе. Его руки сразу легли на ее талию под легкой шелковой сорочкой, пальцы прошлись вдоль позвоночника. Все, что ему от нее требовалось, - секс, и Вика догадывалась об этом. Это были вовсе не те отношения, о которых она мечтала, но каждый раз, когда он звонил или приезжал к ней, что-то мешало послать его куда подальше. Вот совсем как сейчас. Возможно, это происходило потому, что он умел очаровывать, но, скорее всего, потому, что она все еще надеялась на взаимность.
 
***
Лиза не спала. Она лежала с закрытыми глазами и ждала, когда же кончится эта бесконечная ночь. Вначале она не поняла, зачем Макс встал, не обратила на это внимание. Она думала, что через несколько минут он вернется, ляжет рядом, что его рука опустится на ее обнаженную талию, затылка коснется дыхание. Тогда бы она уснула. Но его не было слишком долго. Она встала и вышла в коридор. В душе лилась вода. Вернувшись в спальню, Лиза улеглась на постель и уткнулась носом в одеяло. Неужели душ не мог подождать до утра?
Единственное, чего ей хотелось, так это почувствовать Макса рядом. Это была ее вторая ночь рядом с мужчиной. О первой она старалась не вспоминать, потому что это причиняло боль. Первая ночь тоже была с Максом, давно, шесть лет назад, в этой же квартире, в этой же комнате. Она быстро прогнала все мысли о том времени, ибо стоило только потянуть за ниточку, как начинал разматываться клубок. Лучше было вообще забыть то прошлое, все, что случилось раньше.
Она прислушалась, стараясь уловить шум льющейся воды, но в квартире стояла тишина. Открыв глаза, Лиза пролежала так с минуту. Они снова были близки. Он касался ее, целовал в шею, гладил, она слышала его глухие стоны возле своего уха, слышала его шумное дыхание, чувствовала его. Ей было почти не страшно, сегодня она не пила для того, чтобы расслабиться, и это не помешало ей получить удовольствие от того, что случилось между ними. Правда, достичь финала она опять не смогла и немного переживала из-за этого. Ей хотелось, чтобы Максу было хорошо с ней, она боялась, что он может в ней разочароваться.
Видимо, она задремала, потому что не заметила, как Макс вернулся в комнату. Услышала только шорох одежды и поняла, что в постель возвращаться он не собирается. А потом хлопок входной двери. Вначале она испугалась, подумала, что что-то случилось. Может быть, что-то с его родителями? Или с кем-то из друзей?! Тогда почему он не разбудил ее, не сказал? Вот только если бы что-то случилось, стал бы он тратить время на душ, стал бы задумываться о том, включать или нет свет в комнате? Но куда он мог пойти посреди ночи? Зачем?
У нее замерзли руки. В спальне было тепло, а она все равно чувствовала, что пальцы совсем холодные. Ноги тоже заледенели, хотелось спать, но уснуть не получалось. Она два раза набирала номер Макса, но телефон его отзывался безжалостным сообщением о недоступности абонента. Минуты тянулись так медленно, словно время стало резиновым. Обычно его всегда не хватало, а этой ночью времени было слишком много, хотелось, чтобы оно вдруг исчезло, хотелось перемотать его на несколько часов вперед. Ей стоило бы сделать что-нибудь, например, подняться и одеться, но она не могла. Она просто лежала и чего-то ждала. Ждала лязганья ключей, ждала его шагов, шорохов в коридоре. Темная летняя ночь все не кончалась, и в этой ночи Лиза чувствовала себя маленькой потерянной девочкой.
Было почти пять, когда входная дверь снова хлопнула. Лиза сжала одеяло в пальцах и выдохнула. Внутри как будто лопнула натянутая струна, она почувствовала сильную усталость. Это было не то прежнее желание уснуть, а какое-то изнеможение, наполнившее все ее тело. Руки и ноги стали тяжелыми, веки не желали подниматься. Она сама не знала почему, но когда Макс вошел в комнату, сделала вид, что спит. Не хотелось его о чем-то спрашивать, не хотелось, чтобы он смотрел ей в глаза. И самой ему в глаза смотреть не хотелось. Постель прогнулась под тяжестью его тела. Он лег сзади и опустил руку на ее обнаженную талию, только вместо дыхания на своем затылке Лиза ощутила удушающий запах чужой женщины. Этот запах мигом заполнил ее легкие, пропитал волосы, окутал тело. Он как будто наполнил собой все вокруг, вытесняя все остальное, пробрался в каждую щель. Рука Самойлова соскользнула с талии на ее живот, он придвинулся ближе. Теперь Лиза ощущала его всем телом, его тепло, его силу. Она понимала, что должна встать и уйти. Уйти к себе в комнату, лечь к себе в постель и забыть все, что было, забыть все, что могло быть. Она должна была собрать свои вещи и вернуться домой, оставив между ними четкую грань того, что можно и что нельзя. Она должна была… Но она лежала и боялась пошевелиться. Макс почти сразу уснул, а она все так же лежала, прижав ладонь к губам, боясь, что ее случайный всхлип может разбудить его.
 
Уснуть она так и не смогла. Время от времени ненадолго отключалась, но почти тут же вздрагивала из-за того, что ей начинало сниться что-то неприятное. Она не помнила, что именно, скорее, это были просто ощущения – тревожные, злые, липкие. К тому моменту, как Макс поднялся, она успела приготовить завтрак и сварить кофе, хотя у нее самой один только запах еды вызывал тошноту. Болела голова. Даже выпитая утром таблетка не спасала – боль поутихла, но до конца так и не прошла. Лиза решила, что перед выходом примет еще одну. Ее личные проблемы не должны отражаться на тренировках. Встречаться взглядом с Самойловым не хотелось. Ей было слишком сложно. Что говорить? Как себя вести? Она не понимала, что делать дальше.
- О, кофе?
Не лучшее пожелание доброго утра, но Лиза была благодарна Максу за то, что он заговорил первым. Не поворачиваясь к нему лицом, она кивнула и потянулась за тарелками. Как ни странно, руки у нее не тряслись, движения были четкими. Она делала все на автомате, стараясь не вдумываться в смысл происходящего. Достать тарелки и чашки, поставить их на стол, взять кастрюльку с кашей…
- Иди умывайся, я налью. - У нее даже голос не дрожал. Правда звучал тихо и как будто надломлено, но это можно было списать на раннее время. Вряд ли Макс вообще что-либо заметил.
Лиза посмотрела на него, он выглядел вполне отдохнувшим. Откуда только столько сил и энергии? Щеки Макса покрывала легкая щетина, и это придавало ему какую-то особую привлекательность, чисто мужское первобытное обаяние. Невольно подумалось, что он привык к вниманию женщин, привык получать то, что хочет. И ее он тоже получил, потому что захотел.
Когда Макс ушел в ванную, Лиза опустилась на табуретку и приложила ладонь к лицу. Было тяжело делать вид, что ничего не случилось, что это утро ничем не отличается от всех остальных. А отличается ли? Она уже и сама не знала этого. Может быть, нужно было спросить его о том, куда он уходил ночью, но зачем? Она и так знала ответ. И вряд ли бы Макс стал что-либо отрицать. Она решила, что ничего не будет ему говорить и уж тем более не покажет, что ей невыносимо больно. Она сделает вид, что ничего не произошло. А дальше… Что дальше, Лиза понятия не имела. Ждать? Если это цена того, чтобы быть рядом с ним, готова ли она ее платить? Сможет ли она так?
Дверь ванной открылась, и Лиза поспешила встать. Разлила кофе по чашкам, достала из холодильника сыр.
- Ты что так рано подскочила? – Самойлов отхлебнул кофе и с удовлетворением уселся за стол.
- Выспалась, - спокойно соврала Лиза и положила себе овсянки.
Почему-то ей не хотелось кричать, не хотелось скандалить. Внутри было как-то муторно и пусто, собственные чувства напоминали ей улитку, заползшую в раковину. Она медленно ела кашу и старалась понять, зачем все. Почему она сидит здесь, с ним, и молчит. Сидит и давится овсянкой, вместо того, чтобы хоть что-то сделать, пока в ней есть еще какая-то гордость. Она подняла взгляд на Макса и снова принялась за еду. Может быть, дело как раз в этой самой гордости, а может, она просто дура.

 » Глава 41

Москва, июль 2016 года
 
Ксюша проводила взглядом удаляющуюся пару и, вздохнув, отвернулась от окна. Она знала, что ее муж и Кимер пошли перекусить в ближайшее кафе. Ее они тоже звали, но она отказалась. Наверное, не стоило оставлять их наедине. С другой стороны, она была убеждена, что если мужчина захочет изменить, он найдет способ, место, время, перекроит свои планы, выберет иной маршрут чтобы вернуться домой. В общем, если мужчина захочет, то все случится. Но Ксюша не сомневалась в своем муже. Она знала, что Женя ее слишком сильно любит. Их путь друг к другу был чересчур тернистым и долгим, чтобы теперь, когда они наконец вместе, пустить все по ветру. Да что уж там, Женя просто не был способен на подобное предательство. Измена… Какое мерзкое слово! Стоило Ксюше мысленно произнести его, как она дернула плечом. Слово, причиняющее нестерпимую боль. Она надеялась, Женя никогда не позволит этому слову коснуться их отношений. Именно поэтому сегодня она не пошла в кафе вместе с ним и Элиной. Теперь она жалела об этом. Она не сомневалась в муже, она сомневалась в Элине.
Об этой женщине она знала немного. Знала, что первый раз она вышла замуж лет восемь назад и через два года развелась. Спустя какое-то время новый брак и, как результат, очередной развод. Поговаривали, что и в том, и в другом случае при расторжении брака Кимер получила от своих мужей весьма приличные отступные. Ходили слухи, что и замуж-то она выскакивала за богатых мужиков лишь затем, чтобы потом стрясти с них побольше денег. Так ли это на самом деле, Ксюша не знала. Наученная собственным горьким опытом, она вообще редко вникала в подобного рода сплетни. Люди всегда стараются преподнести ситуацию так, чтобы от нее пахло скандалом, совершенно не задумываясь о том, что за всем этим скрываются человеческие судьбы и жизни. Самые простые вещи выворачиваются так, что потом до правды докопаться уже просто невозможно, потому что само понятие правды искажается. И, что еще хуже, правда становится просто никому не нужна. Вот как у них с Женей. Любовь как она есть, искренняя и трепетная, ни для кого не имела значения, куда привлекательнее выглядел скандал. Тренер домогается до своей несовершеннолетней воспитанницы… Вот это цепляет, это вызывает интерес.
Она снова дернула плечом. Воспоминания были неприятными, хотелось побыстрее от них отделаться. И все-таки все эти разговоры про Элину не прибавляли спокойствия. На что способна женщина в тридцать пять? Что ей терять? Ни мужа, ни детей… зато, как подозревала Ксюша, жизненный опыт у Элины имелся немаленький.
Миронова посмотрела в окно. На улице было пусто, и она уже хотела отойти, чтобы поставить чайник, как увидела Лизу и Макса. Видимо, они решили выйти и немного подышать свежим воздухом. На Лизе по-прежнему была спортивная форма, Макс тоже не переодевался. Они стояли возле ограды, под кустом отцветшей сирени, и о чем-то разговаривали. Может, обсуждали тренировку, может, что-то еще. Лиза потянулась, Макс коротко взглянул на нее и отвернулся. Конечно же, с такого расстояния Ксюша не заметила, как блеснули его глаза при взгляде на обтянутую тонкой майкой девичью грудь, на узкую полоску голой кожи, показавшуюся лишь на мгновение.
И все-таки видеть их рядом было странно. Ксюша таки поставила чайник и, покрутив в руках коробку с чайными пакетиками, вынула один. Кто бы мог подумать… Но стоило признать, что на льду эти двое смотрелись неподражаемо. Белокурая Лиза и смуглый Макс - они словно оттеняли друг друга и при этом выглядели единым. Красивые, целеустремленные. Сильный мужчина и хрупкая женщина.
 
- Как пообедали? – Ксюша подошла к стоящему возле борта мужу и устремила взгляд на фигуристов. Немного понаблюдала за Костей и Соней, потом за юной парой и, наконец, остановилась на Лизе и Максе.
- Нормально, - равнодушно ответил Женя.
Элина на вечерней тренировке не присутствовала, и это Ксюшу безусловно радовало. Хотелось домой. Чтобы уют их с Женей квартиры, чтобы ужин на двоих, а потом… Сердце на миг замерло, в груди стало тепло, а в животе сладко защекотало. Ксения не сводила глаз с красивой пары, отрабатывающей на льду сложный элемент, а сама думала совершенно о другом. И все же она невольно отмечала каждую мелочь, каждую деталь в движениях фигуристов, каждый наклон головы, каждый взмах руки.
- Я мешаю?
- С чего ты взяла? – Миронов искренне удивился и посмотрел на молодую супругу. Та пожала плечами.
- Ты не особо-то разговорчив…
- Да просто задумался. 
Женя вынужден был признать, что она права. Но поразмыслить ему и в самом деле было над чем. Элина… Он не знал, как поступить. Зависит ли что-нибудь от него? Должен ли он ввязываться в то, что его, по большому счету, и не касается? Ведь она взрослый человек и вполне способна сама со всем разобраться. Элина не относилась к числу тех людей, которые ждут, пока время и обстоятельства все сделают за них, и принимают выпавший билет судьбы. Она была довольно решительной, пусть и не лишенной женской мягкости, гордой, пожалуй, даже слишком, что не раз вредило ей, умной. И все-таки сейчас она просила его об одолжении. Он подозревал, что этим может кончиться, однако до последнего надеялся, что все прошло. Не прошло. Он погладил жену по руке. Если у него за столько времени не прошло, то не удивительно, что и у Элины – тоже.
- Пару дней назад я пересекался с Григорьевым. Я тебе рассказывал?
- Нет, - Ксюша встрепенулась. Чувствовать руку мужа на своей было очень приятно, но все же упоминание о встрече с президентом федерации фигурного катания на коньках заставило ее переключить все свое внимание на разговор.
- Он спрашивал меня о паре Меркулова – Самойлов, - Женя усмехнулся недавним воспоминаниям.
Заметив помарку в исполнении элемента, прикрикнул на Полину и перевел взгляд на другую пару. Последние дни они упорно работали над выбросом, вначале в зале, а теперь и на льду. Лиза ошибалась, падала, вставала, опять ошибалась и опять падала, но не отступала. Сегодня у нее получалось уже лучше, хотя до того, чтобы элемент выходил стабильно, было еще далеко. По-хорошему, для того чтобы идти вперед, составлять достойную конкуренцию американцам, канадцам и китайцам, им нужен был не одинарный и не двойной, а хотя бы тройной выброс. Еще лучше – вообще четверной. Но Миронов понимал, что до начала сезона осталось слишком мало времени, и выучить элемент такого уровня сложности для Лизы слишком сложно. Тут бы хоть двойной как следует осилить … А четверной… Может, они и вовсе обойдутся без него. Слишком уж высок риск травм, так стоит ли оно того, когда в запасе у пары есть другие сложные элементы, при чистом исполнении которых можно набирать очень высокие баллы? Однозначно говорить обо всем этом было рано.
- И что ты сказал ему?
- Сказал, что они либо разбегутся в течение нескольких месяцев, либо станут олимпийскими чемпионами, - спокойно произнес Женя, продолжая смотреть на пару.
- А он что тебе ответил?
- Спросил, что я сам думаю по этому поводу. Я ему ответил, что тут пятьдесят на пятьдесят. Ставить на что-то я бы не стал. Хотя… если все взвесить, то первый вариант куда более реален.
- То есть ты в них не веришь? – Ксюша не смогла скрыть разочарования.
- Если бы я в них не верил, не взялся бы тренировать. - Он слегка шлепнул жену по руке и улыбнулся. Она тоже улыбнулась. – Победы особенно сладкие, Ксеня, когда путь к ним лежит через трудности и риск.
- Через тернии к звездам, - проговорила она, глядя на красивую пару. Сильный мужчина и хрупкая женщина…
- Именно.
Ксюша долго стояла молча, наблюдая за процессом тренировки. За тем, как ее муж, выехав на лед, дает указания спортсменам, обсуждает с ними те или иные моменты, как он, давно завершивший собственную карьеру, но все такой же статный и крепкий, скользит по холодной глади. Ей казалось, что она любила его всегда. Да, так оно и есть: она всегда любила его и всегда будет любить. И мысль, уже несколько раз аккуратно посещавшая ее, но гонимая прочь боязнью поверить в собственное счастье, вдруг преодолела выстраиваемые ранее барьеры. Ребенок. Она хочет родить ему ребенка. По телу пробежала волнительная дрожь, пальцы впились в бортик, но Ксюша этого не заметила. Поглощенные внезапностью всего произошедшего за последнее время, собственной откровенностью и переменами, случившимися с ними, долгожданной возможностью быть вместе, они не говорили об этом. Но отчего-то она была уверена, что Женя готов к этому шагу. И она тоже готова. До сих пор ей было немного страшно думать о материнстве, а сейчас, представив себя в этой роли, Ксения ощутила теплый прилив счастья и восторга. Она улыбнулась. Женя разговаривал с Самойловым, Лиза стояла рядом и слушала их диалог. Торопиться она не собиралась. Для начала она должна была свыкнуться с осознанием собственного желания, а уж потом открывать его мужу. Может, это было даже немного эгоистично, но ей хотелось некоторое время побыть единоличной обладательницей собственного открытия. Этакая тайна, которая неизвестна никому, кроме нее. Она улыбнулась Жене, отъехавшему от спортсменов и направляющемуся к ней. Потом взглянула на пару, постоянно завладевающую ее вниманием. Они отвлеклись от выброса и ехали у противоположного бортика. Ксюша подумала, что смена деятельности – лучший вид отдыха. Заход на поддержку, и Лиза, оттолкнувшись, взмыла надо льдом на руках Макса. Даже сейчас, в повседневной, простой одежде для тренировки, они завораживали. Бесстрашие Лизы поражало. Казалось, что именно в этот момент она была открыта для всего мира, была сама собой.
Женя остановился возле дверки и, проследив за взглядом жены, произнес:
- Ощущение, что у них искры летят из-под коньков.
- Пламя, - сказала Ксюша. Женя перевел на нее вопросительный взгляд, и она задумчиво повторила: - Когда они катаются, это как будто… пламя. Лед вокруг пламенный, и есть только они.
- Пламенный лед, - пробуя слова на вкус, повторил Миронов, снова глядя на спортсменов.
 
***
Он опять ушел. Ушел, оставив ее одну на смятых простынях, в ночи, подмигивающей бледным огрызком луны. Лиза чувствовала себя чем-то похожей на эту луну: какой-то… не целой, неправильной и очень одинокой. Хотя об одиночестве она не задумывалась. Будь у нее хоть три сотни друзей и подруг, бесконечное множество родственников и просто знакомых, она бы все равно не смогла поделиться ни с кем ни этой луной, ни своими переживаниями, ни мыслями. Она чувствовала себя несчастной и, что больше всего удручало, знала, что нужно сделать, чтобы стало легче. Все было так просто, что Лизе еще больше хотелось плакать. Просто и невозможно. Нет, возможно, но…
Вздохнув, она укуталась одеялом и закрыла глаза. С вечера ни она, ни Макс так и не задернули шторы, и теперь огрызок луны время от времени мигал в непроглядной темени, выныривая из-за туч. Появлялся на несколько минут и исчезал. Потом снова появлялся… Опять болела голова, но подниматься за таблеткой она не спешила. Лиза пребывала в странном состоянии: она отдавала себе отчет в том, что если встанет и выпьет лекарство, ей станет лучше, но ничего не хотела. Не хотела даже, чтобы ей становилось лучше. Потому что от того, что ей станет лучше, луна все равно не превратится в полноценный золотистый шар, правильный и довольный. Когда-нибудь это случится само собой, потому что так происходит уже много-много лет. Но когда это случится, Лиза обязательно задернет шторы, потому что сама она вряд ли когда-нибудь почувствует себя такой же полной жизни и целой. По крайней мере, ей казалось, что для нее это невозможно.
Это была уже не первая ночь, когда Макс оставлял ее одну. Точнее, не вторая. И даже не третья. Лиза могла бы посчитать, сколько раз он уходил, но не делала этого, потому что никакого смысла в том не было. Если бы ей сказали, что после пятой или десятой подобной ночи ей станет легче, то она обязательно бы считала, а так… Он возвращался и ложился рядом, клал руку ей на талию, иногда даже гладил по животу. Она чувствовала его прикосновения, но не двигалась. И ничего не говорила. Она была уверена - Макс знает, что она не спит, но все равно молчала. И самое мерзкое заключалось в том, что она начинала привыкать к запаху чужой женщины. Ее это пугало, потому что она понимала, что вот-вот лишится последних капель своей подбитой гордости. А кто она без гордости? Разве может человек без гордости?! А может ей только казалось, что эта самая гордость у нее есть, а на самом деле и не было ее никогда?
Когда Макс засыпал, она тихонько плакала. Она говорила себе, что в этих слезах нет смысла, но каждый раз они упрямо наворачивались на глаза, стекали по носу, спутывались с волосами и впитывались в наволочку. Пытаясь подавить всхлипы, она кусала уголок одеяла или собственный кулак, утыкалась в подушку и стискивала зубы. Хотелось выть. Так жалобно, как воет подбитая дворняга в морозную январскую ночь, видя вдалеке недосягаемый свет теплого человеческого жилища и чувствуя дурманящие ароматы сытной еды. Гордость… А рука Макса покоилась на ее талии, и Лиза боялась, что он почувствует, как дрожит ее тело.
Когда Макс вернулся, Лиза спала. Она не слышала его шагов, не слышала, как он разделся, не слышала даже, как он лег позади нее. Эта была первая ночь, когда она ничего не услышала и не почувствовала. На улице уже занимался рассвет. Она лежала к Максу лицом, и он мог отчетливо видеть ее припухшие веки и немного покрасневший нос. Она плакала, и его это устраивало. Она должна понять, что между ними ничего нет и не будет, что секс с ней не означает ничего более значимого, чем просто секс. Отношения ему были не нужны, он не хотел ни привязанности, ни ответственности, ни разговоров по душам, ни планов на будущее, ни походов в мебельный за новым кухонным гарнитуром или диваном в гостиную. Тем более не хотел он всего этого с сестрой бывшего друга. Одна мысль о том, что лежащая рядом девушка носит фамилию Меркулова, заставляла Макса поджимать губы и наполняла его взгляд льдинками. Мешало ему только одно: на душе становилось гадко, когда он чувствовал, как вздрагивает тоненькое тело Лизы под его рукой, и тошно было, когда она, выходя из ванной, прятала покрасневшие глаза. Но для него это ничего не значило. В очередной раз покидая ночью квартиру, он стремился доказать это самому себе. Она. Ничего. Не. Значит.
Утром шел дождь. Лиза вяло мешала ложкой в замутненном молоком чае. Есть ей не хотелось. После таких ночей есть ей не хотелось никогда, но сегодня особенно. Макс долго терпел, а потом все-таки вытащил из холодильника йогурт и поставил на стол перед ней.
- Ешь. Мне не нужно, чтобы ты на тренировке в голодный обморок хлопнулась.
Лиза несколько секунд смотрела на баночку, потом подняла глаза на Самойлова. Чайная ложечка перестала стучать о стенки чашки, в кухне воцарилась неуютная тишина. Макс дожевал бутерброд и только тогда взглянул на партнершу. Она вздохнула и снова стала помешивать чай, разбавляя молчание глухим постукиванием.
- Ты считаешь это нормальным? – негромко спросила Лиза. Не истерично, не напористо, а обычно, как будто даже с тенью безразличия.
Макс сделал себе еще один бутерброд и принялся жевать. Лиза ждала ответа, а поняв, что это бессмысленно, отложила ложку в сторону. Она не собиралась заводить этот разговор. Вообще не собиралась, но вдруг поняла, что молчать уже не может. Для того чтобы кататься, ей нужны силы, а она слишком много их тратит на то, чтобы пережить очередную подобную ночь.
- Макс… может, ты объяснишь?
- Что я должен тебе объяснить? – Резкий тон выдал его раздражение. Он отложил бутерброд в сторону и посмотрел на Лизу.
- Твои ночные шатания по бабам, - говорила она все еще спокойно, но это спокойствие не могло обмануть ни Макса, ни ее саму. Она не чувствовала ни внутреннего напряжения, ни подступающих слез, ни дрожи, однако руки выдавали ее. И если бы сейчас Макс взял ее ладонь в свою, он бы ощутил холод ее пальцев. – Почему?! Или ты сменил тактику? Теперь ты решил унижать меня так?
- Даже не думал. - Макс шумно выдохнул, крылья его носа вздрогнули. – Но, по-моему, ты не понимаешь…
- Что я должна понимать?! Объясни! – выпалила она чуть громче. Голос дрогнул от отчаянья, пальцы вцепились в край стола.
- У нас нет отношений, Лиза, - твердо выговорил Самойлов, глядя ей в глаза. – Мы спим вместе, но не более того. И я тебе ничего не должен.
- И ты считаешь это нормальным? – Оглушенная его словами, она растерянно усмехнулась. Глаза стали влажными. Слезы подступили так внезапно, что она даже не успела понять, что вот-вот заплачет.
- Я тебе ничего не обещал. - Макс почувствовал, как у него неприятно сжимается сердце. Лиза была такой потерянной и несчастной в этот момент, что он с трудом сдерживался, чтобы не отвести взгляд.
- Ты…
Она не находила, что сказать. Висок заныл, внутри стало пусто и холодно. Даже сердце стучало как-то неприятно, как будто ребра вдруг переломались, и теперь оно в кровь царапалось об их острые края. Зато появилась предельная ясность всего, что произошло за последнее время – он ей и в самом деле ничего не обещал. Вообще ничего. Обещал только, что больше не сделает больно. Видимо, это обещание не распространялось дальше физического уровня, что же касалось той боли, которая мешала сейчас сделать ей нормальный вдох… это только ее проблемы.
- А ты обо мне подумал? О том, что я чувствую?
- Вот давай только не будем о чувствах. - Раздражение Макса стало сильнее. Ему хотелось встать и уйти, только вот причиной тому было не одно лишь нежелание продолжать этот бессмысленный разговор. – Не путай секс и что-то большее. У нас большего нет и быть не может.
- Это для тебя у нас просто секс! - Голос охрип, Лиза встала и сделала несколько шагов по кухне, порывисто обернулась. – Макс, неужели ты ничего не понимаешь? Неужели ты не понимаешь, что… что для меня это совсем другое?
От мнимого спокойствия не осталось и следа. Голос Лизы, от природы чувственный, мягкий, дрожал, слова застревали комом в горле и смешивались со слезами. Как ни странно, она все еще не разревелась, хотя глаза блестели, и в их уголках можно было различить влагу. Она не хотела признаваться ему. Не хотела говорить о своих чувствах в открытую, потому что все было и так видно, Лиза это понимала. И он понимал, она в этом не сомневалась.
- Лиз, хватит. - Макс легко стукнул ладонью по столу, сунул в рот остатки бутерброда, отхлебнул из чашки кофе и встал. – Никто из нас ничего никому не должен. Давай на этом и закончим.
- Самойлов! – В порыве удержать его, она вцепилась ему в руку. Тут же отдернула кисть. Макс смотрел на нее тяжелым взглядом и ждал продолжения. Она сглотнула и сделала крохотный шаг назад, губы ее дрогнули. – Для меня это никогда не было простым сексом. Даже в первый раз. Или ты думал, что я пришла к тебе просто…
Он молча буравил ее взглядом. Лиза не знала, о чем он сейчас думает, и продолжала говорить, потому что если бы она замолчала… если бы она замолчала, повисла бы тишина. Убийственная и давящая. И Лиза цеплялась за последний шанс быть услышанной, хотя с таким же успехом могла стучать в закрытую дверь, за которой никого нет. Даже сама себе она казалась сейчас жалкой.
- Ты не замечал меня. Я была для тебя всего лишь помехой, мелкой сестрой твоего друга. И я… я надеялась, если ты увидишь во мне девушку… женщину… что если поймешь, что я готова к взрослым отношениям… - Первые слезинки сорвались вниз по щекам. Из груди вырвался тихий всхлип. Лиза быстро вытерла слезы, но это не помогло – по лицу тут же побежали новые. - Это было глупо, я знаю. Но тогда… я просто не знала, что делать. Мне было страшно. Но я… Макс…
Увидел ли он тогда в ней женщину? Нет. Он видел только неказистую девчонку и плевать хотел на то, зачем она появилась на пороге его квартиры. Он даже не задумывался об этом, потому что мысли эти были лишними, ненужными. Ему было все равно. Сейчас же он чувствовал… да ничего он не чувствовал! Ему хотелось только, чтобы Лиза закрыла рот и дала ему пройти в комнату. Потому что такие разговоры выбивали его из того подобия равновесия, в котором он пребывал. Они заставляли его думать о прошлом и настоящем. Это было ему не нужно, это только злило. И Лиза сейчас его тоже злила. И он сам себя злил. В последнее время это состояние стало для него привычным. Нет, тогда он не увидел в Лизе ни женщину, ни девушку, только почему-то запомнил родинку под ее левой лопаткой. И когда только успел увидеть эту родинку… Он ведь и не разглядывал ее толком. Наверное, это случилось утром, когда она, повернувшись спиной, натягивала что-то из своего шмотья. Макс помнил, как торчали ее лопатки, такие тоненькие и острые. И эта родинка…
- Не усложняй все, - хмурясь, ответил он. – Нам с тобой неплохо в постели, но не более того.
Он уже собирался обойти ее, чтобы закончить утренние сборы, но Лиза снова схватила его за руку. Неосознанная попытка остановить, докричаться, удержать. Макс ясно дал ей понять, что ее чувства ему не нужны, а она все еще за что-то цеплялась. Нет у нее гордости и не было никогда. Вот так.
- А мне как быть, Макс? Я ведь… я люблю тебя. Ты же это знаешь…
Последние слова она почти прошептала. Теперь она была совсем слабой. Слишком много она сказала, а в ответ не получила ничего. Ее тайны, страхи, сомнения, чувства, переживания… Она не представляла, есть ли еще хоть что-то, о чем ему неизвестно. Он же оставался для нее недоступным, почти таким же недоступным, как и шесть лет назад, в ту ночь, когда они впервые стали близки.
- Давай без этого, - глядя в стену, проговорил Самойлов и освободил руку от ледяных Лизиных пальцев. – Ни к чему все это. Лучше собирайся, иначе мы опоздаем на тренировку.
Он ушел в комнату, оставив Лизу одну. Она постояла немного, бестолково глядя в сторону коридора, не видя ничего вокруг, не слыша шума, доносящегося с улицы, не чувствуя дрожи собственного тела. Потом поняла, что стоять не может и тяжело оперлась о столешницу. Ссутулилась, опустила голову, протяжно выдохнула и закрыла глаза. Ничего не изменилось: время все так же шло вперед, в кухне все так же пахло кофе. И даже она осталась той же, что и несколько часов, дней, месяцев назад. Та же Лиза Меркулова. И все так же впереди ее ждал расписанный по часам день. Все так же, как всегда.
 
На улице было тепло, но дождь так и не прекратился. Макс вышел из подъезда и замешкался: они с Лизой не взяли зонт, и, хотя до машины было рукой подать, выходить под струи воды, падающие с неба, не хотелось даже на короткое время. Лиза же, не задерживаясь, направилась к BMW. Ее тонкое серое платье тут же намокло и стало прилипать к телу, вода падала на волосы, плечи, струилась по рукам, но она медленно шла вперед, как будто не замечая этого. Белые босоножки тоже намокли. Чертыхнувшись, Макс быстрым шагом устремился к машине. Как назло, сигнализация сработала не с первого и даже не со второго раза. Он ругался сквозь зубы, а Лиза, не говоря ни слова стояла рядом. Капли уже струились по ее ладоням и падали с кончиков пальцев на подол платья, от влаги облепившего бедра. Вода струилась по лицу и губам, бежала по шее и маленькими ручейками скрывалась в неглубоком декольте. Серый цвет Лизе удивительно шел, подчеркивал выразительные глаза. Даже в намокшем платье, с пристающими к лицу волосами, она казалась очень изящной, Макс невольно отметил это. Да что уж, то бирюзовое платье, которое она недавно надевала, ей тоже шло. И цветные футболки с принтами шли. И без принтов. И не цветные…
Наконец машина тихо пикнула, двери разблокировались. Лиза открыла дверцу со своей стороны и уселась в салон. В движениях ее отсутствовала нервная суетливость, несмотря на ситуацию, держалась она достойно и по-прежнему оставалась красивой. Заведя мотор, Макс включил печку и направил поток теплого воздуха на Меркулову. Он заметил, что она замерзла: пальцы у нее побелели, а кожа покрылась мурашками. Сам он тоже промок, но все же не так сильно, как она. И почему-то позаботиться о ней было для него куда важнее, чем собственный комфорт. Несмотря на то, что Лиза старалась этого не показывать, он видел, что она подавлена. Это не смогла скрыть ни гордая осанка, ни плавные движения, ни спокойная речь. Он просто видел. По глазам видел, чувствовал ее. Говорить что-либо не имело смысла – он уже сказал все, что считал нужным, но отчего-то было тяжело. Что-то внутри неприятно саднило, в очередной раз заставляя Макса злиться и на Лизу, и на самого себя.
- Может, еще прибавить? – поглядывая на Меркулову, поинтересовался он.
- Если только немного.
Она подставила руки под теплый воздух. Хотелось снять обувь, потому что босоножки промокли насквозь, и под пальцами хлюпала вода. Макс тут же нажал кнопку на приборной панели, и выдуваемый воздух стал теплее. Лиза вытерла ладонью влагу с шеи и попыталась расслабиться. Она не понимала, как он может вести себя так, словно ничего не случилось, словно не было этого проклятого утреннего разговора. А, впрочем, разве что-то случилось? Точно не для него. Она вздохнула и уставилась вперед, на струи воды, бегущие по лобовому стеклу, на живо двигающиеся щеточки дворников. Да и для нее тоже ничего не случилось. Потому что на самом деле ничего никогда не было. Ничего и никогда. Она пыталась заставить себя смириться с этой мыслью, но знала, что это бессмысленно. Потому что это было ложью. Для нее это было ложью.
 
К вечеру лить наконец прекратило, но стало значительно холоднее. Пока Лиза торопливо шла к подъезду, ветер теребил подол ее платья, заставляя девушку ёжиться от холода. Весь день она была более сдержанна, чем обычно, говорила мало и совсем не улыбалась. Даже Элина заметила это. Как ни странно, ее состояние никак не сказалось на тренировочном процессе. Она четко выполняла все указания, была собранной и внимательной, держалась немного отстраненно, но при этом не проявляла раздражительности или недовольства. Никто не имел понятия, каких усилий ей стоило собраться, расправить плечи и с непоколебимой уверенностью во взгляде выехать на лед. Лиза знала, что не простит себе слабости. Она слишком долго сдерживала чувства, слезы, эмоции, слишком долго терпела. Падала, ненавидела, боялась, но поднималась и начинала все сначала, даже не зная, для чего снова и снова, каждый день терпит все это. А теперь она знала: теперь она выходила на лед не для кого-то, не из-за страха перед кем-то, даже не из-за Макса, а только потому, что ей самой этого хотелось.
Макс зашел в квартиру вслед за Лизой и остановился, глядя на то, как она, присев на пуфик, расстегивает пряжки на босоножках. Тонкие пальчики ловко справились с несложной задачей. На ногах Лизы остались едва заметные следы от ремешков, и ему вдруг захотелось провести по ним ладонями. Он отвел взгляд, наклонился и стал расшнуровывать свои кроссовки, мельком увидел, что Лиза поднялась и пошла по коридору. Босая…
Не думая больше ни о чем, Макс быстро нагнал ее и, обхватив за талию, прижал к себе. В течение всего этого дня они разговаривали только по делу, да и то немного, и эта ее отстраненность вызывала в нем желание подчинить Лизу себе. Да, даже ее холодность заводила его. Макс тут же нагнулся и поцеловал ее в шею, немного расстегнул молнию платья на спине и спустил ткань с одного плеча. Его действия были настолько стремительными, что Лиза опомниться не успела, а он уже вовсю гладил ее бедра, задирая подол, и подталкивал в спальню…
Спустя несколько минут все закончилось. Лиза, закрыв глаза, лежала на спине и слушала, как выравнивается дыхание Макса. Болела спина и сильно ныло плечо. Несколько дней назад она очень неудачно упала с выброса, а сегодня, во время утренней тренировки, снова ощутимо ударилась. По дороге домой Макс пообещал ей сделать массаж, но она сомневалась, что он помнит о своем обещании. Хотелось, чтобы он дотронулся до нее, погладил, прижал к себе, но никаких попыток прикоснуться Макс не делал. Так было почти каждый раз после того, как они занимались сексом. Максимум, на что она могла рассчитывать, – его рука, небрежно лежащая на ее талии. Этого было мало, но она ни разу не попросила о большем. В этот раз она тоже промолчала.
- Слушай, Лиз…
Разрушивший тишину голос Макса звучал как-то напряженно, и Лиза приоткрыла глаза. Посмотрела на Самойлова. Он привстал на локте и разглядывал ее внимательно, словно сканировал.
- Слушаю…
Она немного сипела. Дыхание уже выровнялось, но тело еще помнило жгучие поцелуи и нетерпеливые касания сильных мужских пальцев.
По тому, как чуть заметно скривились его губы, она поняла, что ее короткая реплика была совершенно неуместна. По крайней мере, для него. Сама же Лиза плевать хотела на то, что он думает по этому поводу, она просто ждала продолжения. Оно последовало практически сразу же и, вероятнее всего, в любой другой день смогло бы вывести ее из того состояния, в котором она пребывала, но только не сегодня.
- Когда ты со своим этим… швейцарцем спала… - Макс произнес это ровно, спокойно, но как-то сквозь зубы, словно нехотя, но Лиза этого не заметила. – У тебя все было нормально?
- В смысле?
- Ты до конца доходила? У тебя были оргазмы?
Все-таки он смог ее озадачить. Лиза смутилась и вспыхнула. Отвела глаза. Захотелось прикрыться, спрятаться от его взгляда. Выдохнула, решаясь ответить:
- Да.
Он еще больше посмурнел, лоб пересекла складка, брови нахмурились, взгляд стал холодным и колючим. Он еще несколько секунд смотрел на нее, потом отвернулся и сел, спустив ноги с постели. Лиза видела, как напряглись мышцы на его спине. Лучше бы она соврала. Она поняла, что его сильно задели ее слова, и пожалела, что сказала правду. Но теперь поделать она уже ничего не могла. Она подобралась к Максу и положила руку ему на плечо.
- Это было всего два раза. Я не врала, когда говорила тебе, что… говорила, что мы со Стефаном были вместе только дважды.
- Избавь меня от подробностей, - бросил он, словно отмахиваясь, и повел плечами.
Вздохнув, Лиза убрала ладонь. Почему она вообще должна что-то ему объяснять? Дело ведь вовсе не в нем или Стефане, а только в ней самой. Или, может, он хочет услышать от нее, насколько ей с ним хорошо? Хорошо. До слез хорошо. Хорошо, когда он целует ее, хорошо, когда перебирает ее волосы, хорошо, когда его пальцы касаются ее бедер, живота, проникают внутрь ее тела, когда он прикусывает ее соски… Со Стефаном все было иначе. Стефан лечил ее лаской, потому что тогда Лизе было необходимо, чтобы кто-то показал ей, что такое нежность. А с Максом… Лиза еще раз вздохнула. Она любила его, она хотела быть с ним, она задыхалась чувствами, переполняющими ее в моменты их близости, она была счастлива от того, что ощущала его внутри, от того, что он заполнял собой все ее существо. Боже, как же она была счастлива! И как же она была несчастна.
- Ты сам знаешь, почему я… почему у меня не получается.
Меркулова встала с постели и подняла с пола брошенное второпях платье. Снова присела на край. Рядом валялись тоненькие кружевные трусики розового цвета и такой же бюстгальтер. В чем он ее упрекает?! Или для того, чтобы он перестал наконец винить ее во всех смертных грехах, она должна напомнить ему и о его собственных?! Так она напомнит.
Макс тоже встал. Натянул штаны и открыл верхний ящик тумбочки. Достал коробочку с презервативами и, не переставая хмуриться, кинул обратно. Посмотрел на Лизу.
- Мне надоели резинки, - резко сказал он, захлопывая ящик. – Сходи к врачу, пусть он подберет тебе таблетки.
Такого разговора она не ожидала. Даже сразу сообразить не смогла, о чем он, а когда смысл сказанных Максом слов все-таки дошел до ее сознания, она не нашлась, что ответить. Так и сидела на уголке кровати со смятым платьем, лежащим на коленках, и держала в руках кружевной лифчик.
- От таблеток я могу поправиться. - Она настолько растерялась, что говорить с прежней твердостью не получалось.
- Не говори ерунды. Все девчонки пьют и ничего, так что и тебя не разнесет.
- Я не хочу рисковать. Ты же сам знаешь, что я очень боюсь этого.
- Тогда еще что-нибудь.
Самойлов смотрел на нее все тем же колючим взглядом. Говорил он резко, тон не допускал возражений. Лизе стало холодно, она снова чувствовала себя четырнадцатилетней девочкой. Влюбленной и потерянной. И почему-то она знала, что он не отступит от своего. Отступить должна была она. Нет, она должна была послать его к чертовой матери, развернуться и уйти. Но она не сделала ни того, ни другого, ни третьего. Она сидела и сжимала в руках розовый кружевной лифчик.
- У вас, баб, куча всяких способов. Так что это не проблема.
- Есть один способ. Очень эффективный. - Поймав выжидательный взгляд Макса, Лиза озвучила то, что вертелось у нее на языке: - Не трахаться с тобой.
Макс поджал губы и зло сверкнул глазами.
- Я уже сказал тебе, что мне не нужны сложности, - ледяным тоном проговорил он. – Думаю, что тебе они тоже ни к чему. Твой залет никак в мои планы на жизнь не вписывается.
Лиза долго смотрела на него, потом вздохнула и опустила взгляд. Почему именно этот человек?! Почему он?! Как бы ей хотелось все изменить… но она не находила в себе сил даже просто сказать ему «нет». Потому что тогда бы не осталось ни его рук, ни губ - ничего. А она не была готова добровольно отказаться от него, она просто не могла.
- Я запишусь к гинекологу и попрошу назначить мне таблетки, - чуть слышно выговорила она и подняла с пола трусики. – Вставлять в себя я ничего не буду, об этом забудь.
Лиза встала с постели и направилась к выходу из спальни. В два шага Макс нагнал ее и схватил за запястье.
- Ты куда?
- Отпусти, - все тот же негромкий, но теперь твердый голос. Она посмотрела Максу в глаза. Ее взгляд был таким же твердым, как и тон. – Ты сам сказал, что у нас с тобой просто секс. Я не буду больше спать в твоей постели. Потому что делить кровать с мужчиной… для меня это уже больше, чем секс.
Рука Макса разжалась. Лиза еще с секунду смотрела ему в глаза, а затем развернулась и вышла из комнаты, не закрывая за собой двери. Он не мог оторвать взгляд от ее спины, от родинки под лопаткой. Заметил синяк на плече и только теперь вспомнил, что обещал сделать массаж. Не сделал. За ней он не пошел. Сильно пнул постель и сдавленно рыкнул сквозь стиснутые зубы. И вроде бы понимал, что другого и ждать не стоило, но…

 » Глава 42

Москва, август 2016 года
 
Если бы Ксюшу спросили, о чем она думает, она бы не нашлась, что ответить. С самого утра она пребывала в рассеянности и толком не могла понять, что происходит. Все началось еще накануне вечером, когда Женя, взяв зазвонивший телефон, ушел разговаривать в кухню. Судя по всему, он думал, что она уже крепко спит. Он прикрыл дверь в комнату, но это не помешало ей услышать имя Элины, несколько раз сорвавшееся с губ мужа. Странные обрывки фраз долетали до нее, временами Женя повышал голос, и тогда она отчетливо слышала каждое слово.
- Она не знает… завтра поговорим… я же сказал – завтра! Нет, Ксения уже спит. Элина, я сделаю все, что могу…
Он разговаривал минут пятнадцать. Потом вернулся в комнату, забрался под одеяло и, невесомо дотронувшись губами до Ксюшиного затылка, обнял. А она еще долго лежала, не желая думать о том, что все это может значить. Упрямые коготки мрачных мыслей так и царапали душу, но Ксюша упорно не поддавалась. Ей хотелось найти для всего правдоподобное объяснение, хотелось, чтобы все вдруг стало простым и ясным, как два плюс два. Можно было прямо сейчас напрямую спросить обо всем Женю, но она не хотела этого делать. Она не хотела, чтобы он подумал, будто она в нем сомневается. Нет, не так - она сама не хотела сомневаться в нем.
Элина, пришедшая на утреннюю тренировку, казалась необычно напряженной. Даже голос звучал иначе, более звонко и взволнованно. Ксюша сразу заметила это, заметила она и мрачное настроение Жени. Не оставалось никаких сомнений, что вчерашний звонок был не простым порывом двух старых приятелей поболтать по душам… Их явно связывало что-то, распространяться о чем они желанием не горели. Ксюша видела, как ее муж отвел Элину в сторону и долго ей о чем-то говорил, а она молчала и лишь изредка вставляла краткие реплики.
С точки зрения хореографии короткая программа Лизы и Макса выглядела уже вполне прилично, предстояла работа над произвольной. На вечер была запланирована очередная фотосессия, поэтому в первой половине дня всех ожидало много дел. Но Ксения очень сомневалась, что речь между ее мужем и Кимер идет о работе. Заметив, что Женя возвращается к катку, она заставила себя отвернуться. И все же она не верила, что он может изменять ей. Возможно, это было не разумно, но она чувствовала, что Женя слишком сильно любит ее, что он не пожертвует их отношениями ради другой женщины.
Элина подошла вслед за ним. Выглядела она по-прежнему напряженной и обеспокоенной. Ксения посмотрела на нее твердо, немного надменно, ожидая получить в ответ точно такой же взгляд, но Элина пребывала где-то в своих мыслях и на нее внимания не обратила. В облике ее сквозила неуверенность и даже потерянность, что на Лину совсем не походило. Ксюша почувствовала неловкость. Взглянула на мужа: тот привычно стоял у борта и раздавал указания спортсменам. Вздохнув, она встала рядом, ощутила, как Женя легко погладил ее двумя пальцами вдоль позвоночника в районе поясницы. Такое мимолетное движение, а столько в нем нежности и заботы… Она подняла на Женю глаза, тот тоже посмотрел на нее и улыбнулся уголками губ.
 
***
По окончании очередной, третьей по счету фотосессии для «Олимпик Спорт», Лиза забралась в машину Макса, почти сразу включила музыку на телефоне и заткнула уши. На окружающую действительность она не реагировала, зато Самойлов вполне отчетливо реагировал и на ее голые коленки, и на пальчики, теребившие голубой проводок наушников. Так и хотелось положить ладонь ей на бедро, провести вверх, задрать и без того короткую джинсовую юбку…
Порой ему казалось, что Лиза изводит его специально. Уже десять дней, как у них ничего не было. Пару раз он пытался затащить ее в спальню, зажимал в коридоре, но дальше этого дело как-то не продвигалось. Она выворачивалась, отпиралась и говорила, что еще не сходила к гинекологу. А минувшим вечером он наткнулся на блистер с таблетками, в котором не хватало пяти штук. Это были противозачаточные. Разозлившись, он поехал к Вике. Она, как всегда, оказалась на высоте, потрясающий секс превзошел все ожидания, но злость так и не прошла.
Дома Лиза наскоро перехватила кусок холодной индейки, на ходу умяла здоровенный помидор и заняла ванную. Макс, последние полчаса мечтавший о прохладном душе, вынужден был ждать. Пока за стенкой журчала вода, он успел поужинать, вымыть за собой посуду и раз десять мысленно обложить свою партнершу матом. Потом из ванной послышалось какое-то смутно знакомое гудение, а когда Лиза вновь появилась в коридоре, волосы ее были уложены в легком дерзком беспорядке, глаза ярко подведены, губы тронуты розовым блеском. Она прошла к себе в комнату и закрыла за собой дверь. В ванной стояла влажная теплота, пахло всякими женскими штучками, еще горячий фен лежал на стиральной машинке. Только теперь до Макса дошло, что именно этот агрегат гудел в течение последних минут. На смену злости пришло недоумение. Он думал, что Лиза решила пораньше лечь спать, но вряд ли, собираясь на боковую, она стала бы краситься и укладывать волосы. За окном уже стемнело, для прогулки по парку было поздновато, да и выглядела она как-то слишком… просто слишком.
Макс распахнул дверь и прислонился плечом к косяку.
- Ты куда собралась?
Лиза стояла боком и поправляла платье. То самое красное платье, которое он закинул в чемодан, когда забирал ее из крохотной однокомнатной клетушки. Подол спускался чуть ниже середины бедра, открывая великолепные ноги, на запястье левой руки блестел тонкий золотой браслет. Выточки идеально подчеркивали маленькую высокую грудь, аккуратный вырез позволял рассмотреть красивые ключицы. Лиза оторвалась от зеркала, в которое смотрела, вдевая в уши сережки, и вскользь взглянула на Макса. Ему стало жарко, кадык дрогнул, вена на шее вздулась.
- А тебе-то какая разница? – спокойно спросила она. Подведенные черным карандашом глаза казались особенно яркими.
- Ты время видела?
- Видела.
Опустившись на корточки, она достала с нижней полки шкафа обувную коробку, вытащила пару босоножек на высокой шпильке и, присев на кровать, стала надевать их. Он был готов удушить ее.
- Ты никуда не пойдешь.
Самойлов возник перед Лизой, словно грозная туча. Он смотрел, как она, перебирая тоненькими пальцами, расправляет длинный ремешок, изящно охватывающий ее ногу, как касается щиколотки, лодыжки…
- Это еще почему?
Она обулась и встала. Каблук прибавил к ее росту не меньше десяти сантиметров. Макс никогда не видел, чтобы Лиза ходила на такой высокой шпильке, но, судя по всему, чувствовала себя она вполне уверенно.
- Куда ты собралась? – сквозь зубы повторил он свой вопрос. Сказать ему было нечего. По большому счету, он не мог привести ни одного более или менее существенного аргумента для того, чтобы не выпустить ее из дома.
- Это не твое дело, Самойлов, - все так же спокойно ответила Лиза.
Она не собиралась спорить с ним, и это еще больше выводило Макса из себя. Если бы они начали ругаться, если бы она стала ему что-либо доказывать… Но она легко повернулась к нему спиной и взяла с кровати маленький золотистый, в цвет босоножек, клатч. Открыла его и достала блеск для губ. Поправила макияж и снова убрала изящный тюбик с блеском в крохотную сумочку.
- Куда ты идешь?! – Схватив Лизу за запястье, он до боли сжал ее руку.
Она выдержала это, не показав вида, что он делает ей больно. Посмотрела в глаза Макса, они приобрели какой-то ледяной оттенок, зловещее выражение. Но ее это не испугало. Она слишком устала за последнее время: устала бояться, угадывать его, устала ждать, плакать… сейчас ей было все равно, что он думает и чувствует. Ей было все равно, что он будет делать, когда она выйдет за дверь. Это не было местью, потому что их чувства друг к другу не имели ничего общего. Она любила его, а он…
- Развлекаться, Макс, - в лицо ему проговорила Меркулова. – Отпусти мою руку. Я тебе ничего не должна, и отчитываться перед тобой я не собираюсь.
Он медленно разжал пальцы. Лиза подошла к тумбочке и, взяв флакончик духов, несколько раз брызнула на себя: на шею, на запястья и чуть-чуть за ушами. Взяла мобильный и, не глядя на Макса, прошла мимо. Удаляющийся цокот ее каблуков по паркету… Когда Макс вышел в коридор, Лизы в квартире уже не было, а о том, что она еще несколько секунд назад находилась тут, напоминал только ее запах.
 
***
Сидя за барной стойкой, Лиза допивала вторую порцию виски. От выпитого у нее немного кружилась голова, громкая музыка действовала на нервы, туда-сюда сновали люди. Уже несколько раз ее приглашали танцевать, мужики поглядывали на нее с нескрываемым интересом и предлагали угостить коктейлем. От выпивки она вежливо отказывалась, а потанцевать была не против. Правда каждый раз, чувствуя на своей талии мужские руки, она понимала, что все это не то, что хочется ей совершенно другого. Но к черту Самойлова. Она отшила низенького пухляка, с восторгом шарящего взглядом по ее ногам. Почему-то веселиться не хотелось, хотелось, чтобы все от нее отстали. Допив, Лиза попросила бармена налить ей еще одну порцию и, пока тот выполнял заказ, достала из небрежно брошенного на стойку клатча телефон. Никто не звонил и не писал ей. Поблагодарив парня, поставившего перед ней стакан, она убрала мобильный и, поболтав трубочкой лед, кинула соломинку на стойку. На соседний стул опустился молодой мужчина и тут же улыбнулся ей. На вид ему было лет тридцать, прядки каштановых волос падали на лоб и симпатично завивались возле висков. Лиза сделала маленький глоток виски и, слегка прищурившись, посмотрела на потенциального кавалера. Улыбка, скользнувшая по ее губам, была мимолетной, но, судя по всему, того весьма воодушевила.
Через несколько минут они уже вели непринужденный разговор. В воздухе царила атмосфера легкого флирта. Лиза, не замечая этого, водила пальцами по ободку стакана и болтала в воздухе перекинутой через колено ногой.
- Я тебя раньше здесь не видел. - Шатен заказал себе порцию коньяка и теперь неспешно смаковал его, поднося ко рту пузатый бокал на низкой ножке.
- Я нечасто бываю в таких местах, - ответила Меркулова и допила виски.
От предложения заказать ей еще одну порцию она отказалась. Обычно она пила шампанское или вино, вкус крепких алкогольных напитков ей не нравился, да и спортивный режим не позволял особых вольностей. Сегодня же ее настроению куда больше соответствовал виски, и она чувствовала, что если дальше продолжит в том же духе, то напьется. Ей уже стало жарко, и даже компания почти незнакомого мужчины не раздражала, хотелось смеяться и танцевать.
- А где бываешь часто?
- На катке. - Она очаровательно улыбнулась. У мужчины, казалось, дух перехватило от ее улыбки. – Я занимаюсь фигурным катанием, - не дожидаясь дальнейших расспросов, пояснила Лиза.
- Значит, ты фигуристка?
Вопрос был весьма глупым. Лиза снисходительно улыбнулась.
- Значит, фигуристка.
Вскоре зазвучала медленная композиция, и новый знакомый пригласил Лизу танцевать. Он тут же крепко прижал ее к себе, руки его гладили ее спину, но ниже не опускались. Лиза постаралась расслабиться. Она прильнула к груди мужчины и сделала глубокий вдох. От него вкусно пахло дорогим одеколоном, но этот запах не пробуждал в ней никаких желаний. Она понимала, что рядом совершенно чужой мужчина, просто мужчина, с которым ее ничего не связывает. Танцевать с ним было приятно, но не более того, от его сильного тела исходило тепло, но она не могла согреться. Ей вдруг стало до слез обидно, захотелось сделать что-то назло себе самой, назло Максу, назло собственным чувствам. Просто сделать и все. Она выдохнула и провела ладонями по плечам мужчины. Он успел назвать ей свое имя, пока они шли на танцпол, но для нее это значения не имело. Она знала, что продолжения знакомства, вероятнее всего, не будет. А если и будет… Об этом Лиза не думала. Почему-то эта ночь казалась ей пятном, вырванным из какой-то другой реальности, такой же невозможной, как возвращение в прошлое или внезапное переосмысление собственных чувств.
Новый знакомый  склонился к Лизе и провел губами по ее виску. Она подняла на него взгляд, прочитала в глазах вопрос. Прикрыла веки в ожидании поцелуя и тут же ощутила касание мужских губ к своим губам. Только это были не те губы. Она отвечала на поцелуй, мягко поглаживая мужчину по плечам, проводила пальцами по линии роста волос, но испытывала только разочарование. Как будто принуждение самой себя к тому, чего делать ей вовсе не хотелось. Прижалась лбом к крепкой груди, облизнула губы… Медленная музыка все так же лилась из колонок, теплые руки деликатно касались ее тонкого стана. Лизе было хорошо и одновременно грустно, она улыбнулась самой себе и посмотрела на Кирилла.
- Спасибо за танец, - сказала она, когда музыка кончилась, и отступила на шаг. Не оборачиваясь, пошла к стойке и заказала себе еще одну порцию виски со льдом.
 
У входа стояло несколько машин такси. Водители курили и трепали языками в ожидании клиентов. Выйдя из клуба, Лиза осмотрелась и, приметив серебристую иномарку с шашечками, направилась к ней. Оставаться тут не хотелось, тем более не хотелось давать Кириллу повод думать, что он может рассчитывать на что-то, хотя бы на продолжение вечера в более интимной обстановке. Лиза решила, что проще свалить отсюда в другой клуб, тем более что разницы, где проводить время, для нее не было. Шофер такси оказался молчаливым дядькой средних лет. Ее это устраивало.
- Вы не против, если я закурю? – Это, пожалуй, было единственным, о чем он спросил ее, ну, разве что помимо того, куда ей нужно ехать.
Вообще-то Лиза была против, но в ответ мотнула головой и уставилась в окно на мелькающие огоньки ночного города.
Новый клуб оказался ничем не хуже и не лучше прежнего. Выпивка та же, то же мельтешение людей, те же взгляды разгоряченных мужчин. Разве что высокие стулья у бара тут были удобнее. Зацепившись каблуками за перекладину, Меркулова заказала себе еще одну порцию виски. Бармен оценивающе посмотрел на нее - красивую девушку в ярком платье и плесканул в стакан янтарного алкоголя. Он сразу отметил ее ухоженные руки, красивую осанку. Такие обычно не искали приключений на одну ночь, не стремились подцепить богатого мужика, готового оплатить их развлечения. Она щурилась, глядя на толпу поверх стакана, легко отшивала мальчиков-мажоров и совершенно спокойно потягивала выдержанный виски. В обязанности бармена входило не только наливать выпивку, но и терпеливо выслушивать рассказы чуть перебравших клиентов. Только эта девушка молчала. Пару раз представителям мужского пола удалось завязать с ней разговор, но было заметно, что ее мало интересуют новые знакомства.
Время от времени она уходила на танцпол, и бармен видел, как мелькает в толпе ее красное платье.
- Вызовите мне, пожалуйста, такси, - попросила Лиза, когда на улице уже занимался рассвет.
Бармен кивнул и взялся за трубку телефона. Подобные просьбы гостей для него были не в новинку. Рука Лизы лежала на стойке, в стакане плавали подтаявшие льдинки. Лизе хотелось спать. Она не привыкла к подобному образу жизни, и теперь мечтала оказаться в собственной постели. Много алкоголя, много мужчин… Она позволяла своим партнерам по танцам чуть больше, чем следовало, и испытывала от этого какое-то непонятное удовлетворение.
- Машина будет через десять минут, - сообщил бармен.
- Спасибо. - Лиза пододвинула к нему стакан. – Еще порцию. Только безо льда.
Она понятия не имела, как дойдет до машины, ноги и так заплетались, а в голове стоял туман. Но в целом ее это не беспокоило. Она подперла голову рукой и стала не спеша пить виски. Потом положила деньги на стойку, сползла со стула и махнула бармену рукой. На запястье блеснул золотой браслет. Лиза улыбнулась мягко, по-кошачьи, и нетвердой походкой пошла на выход.
- Вот это милашка! - Сидящий у края стойки мужчина среднего возраста проводил ее взглядом.
Бармен усмехнулся. Да, не часто он видел таких.
 
В машине Лизу окончательно разморило. Привалившись к спинке сиденья, она закрыла глаза. Последняя порция виски была явно лишней, но что сделано, то сделано. Водитель курил. От запаха сигарет у нее першило в горле и еще сильнее кружилась голова, но, кажется, она сама сказала, что не против. Приоткрыла окно, и ветер трепал ее волосы, обдувал лицо. Дороги в бледной дымке рассвета были совершенно пустыми, доехали быстро. Таксист предложил проводить Лизу до квартиры, но она отказалась. Дождалась, когда машина скроется за углом дома, и присела на лавочку, стоящую у подъезда.
Пахло свежестью, прохладное августовское утро еще не успело разбудить мегаполис, казавшийся сейчас тихим и оттого особенно уютным. Кожа покрылась мурашками, Лиза поежилась. Нужно было идти домой. Покопавшись в клатче, она вытащила ключи и тут же уронила их на асфальт. Связка брякнула возле ее ног, и Меркуловой пришлось наклониться, чтобы поднять ее. Когда выпрямилась, поняла, что перед глазами все плывет.
Она и не помнила, когда в последний раз так напивалась, да и напивалась ли вообще. Хотя нет, было один раз. Они со Стефаном вместе ездили на какой-то заграничный турнир и после устроили рейд по местным клубам. Танцевали до упаду и перепробовали столько коктейлей, что под утро Лиза не могла стоять на ногах. Она падала и смеялась, а Стефан ловил ее, хотя и сам был не многим лучше. Лиза улыбнулась воспоминаниям и, шатаясь, встала с лавочки. Что же, сейчас она, по крайней мере, идти может сама – уже неплохо.
 
***
Макс не спал. Когда Лиза ушла, он был так зол, что свернул дверцу шкафа. Не специально, конечно, просто дернул ее так, что, жалобно скрипнув, она как-то странно покосилась. Пришлось исправлять. На какое-то время руки он пристроил, но мозг все равно работал только в одном направлении. Он готов был придушить Меркулову собственными руками, хотя понимал, что сам дал ей возможность вести себя подобным образом. Другое дело, он не был готов к тому, что она решит этой возможностью воспользоваться. Когда дверца была возвращена на место, он решил, что неплохо бы пропустить стаканчик чего-нибудь крепкого. Достал бутылку коньяка и почти тут же убрал обратно. Хотел поехать к Вике и даже почти собрался, но потом передумал. Вряд ли из этого могло получиться что-то толковое, тем более что с Викой пришлось бы разговаривать, а вот этого ему точно не хотелось. Часа два Макс ходил из кухни в комнату, из комнаты в кухню, пытался чем-нибудь себя занять. Включил телевизор, раза три перещелкал все каналы и, выключив бесполезный ящик, отбросил пульт в сторону. Из пульта вывалились батарейки и, прокатившись по полу, исчезли под кроватью…
Часа в три ночи он все-таки заставил себя улечься в постель, но сон никак не шел. Проворочавшись с боку на бок минут сорок, Макс встал, натянул штаны и, не зная, чем себя занять, взялся за книгу. Читал через строчку, заранее возненавидел главную героиню – тощую блондинку с голубыми глазами, пожелал обхаживающему ее копу удачи и отложил чтиво в сторону. Зачем-то полез в верхний ящик тумбочки, наткнулся на пачку презервативов и едва не заскрипел зубами. Сам не зная зачем, достал книжку, лежащую в глубине ящика, и раскрыл. Лучше бы не делал этого. Так давно это было, словно где-то в прошлой жизни. Пальцем провел по изображению смотрящей на него со снимка сестры. Ему так ее не хватало. Много чего у них было, но все же хорошего куда больше. Он давно простил ее за то, что она бездумно, не предупредив его хотя бы за несколько месяцев, встала в пару с Меркуловым, он бы простил ей что угодно, лишь бы она была жива. Меркулов… Макс вперился взглядом в лицо лучшего друга. Бывшего лучшего друга. Губы вытянулись в тонкую линию, глаза потемнели. Не позволит он Лизе занять в его жизни важное место. Все, что их связывает, – фигурное катание и неплохой секс. И плевать ему на то, что она чувствует.
Примерно в половине шестого Макс услышал возню со стороны коридора и тут же вышел посмотреть на источник шума. В том, что это Лиза, он не сомневался, однако увидеть ее в таком состоянии никак не ожидал.
- Ты где так нажралась?! – Немного затихшая злость вспыхнула с новой силой, как лужа бензина, к которой поднесли горящую спичку.
Чтобы не упасть, Лиза оперлась спиной о стену и посмотрела на Самойлова. Нагло усмехнулась.
- Отвали.
Тряхнув лохматой головой, она, придерживаясь за все, что попадалось под руку, направилась к себе в комнату.
- А ну стой! – Макс преградил ей путь. Она попыталась оттолкнуть его, но это только еще больше его разозлило. – Ты где шлялась?! – Пальцы впились в ее локоть, глаза сверкали.
Лиза подняла взгляд и дернула руку. Она и не думала объяснять что-либо, только нахально улыбнулась и, сделав шаг вперед, выдохнула Максу в лицо:
- Именно шлялась, Самойлов.
Он явственно почувствовал исходящий от нее запах крепкого алкоголя, сигарет и дорогого одеколона. Никогда прежде от нее так не пахло. Макс явственно представил, как ее касаются чужие руки, как она смеется, тонкими пальцами  поддерживая под донышком бокал с коньяком, как запрокидывает голову, как невзначай дотрагивается до своего бедра, поправляя подол платья…
- Все, доволен отчетом? – Она все же высвободила локоть. - А теперь я иду спать.
Пока он боролся с желанием размазать ее по стенке, Лиза успела дойти до спальни. Дверь с грохотом захлопнулась прямо перед носом направившегося было следом Макса. Он мысленно досчитал до десяти, стараясь хоть немного взять себя в руки, желание убить ее возрастало с каждой секундой. Если он узнает, что она была с кем-то… От этой мысли у него сводило челюсти, руки сами собой сжимались в кулаки, в висках начинало стучать, а сознание затапливала неконтролируемая ярость. Он толкнул дверь и замер.
Лиза стояла возле кровати, ее платье красной лужей лежало возле ног. Тонкое кружевное белье шоколадного цвета с золотистыми и зеленоватыми нитями подчеркивало каждый изгиб тела, казалось, оно создано исключительно для того, чтобы соблазнять. Высокие каблуки делали бесконечными и без того длинные ноги.
Макса снова бросило в жар. Злость, ревность и похоть образовывали гремучую смесь, подогреваемую пониманием того, что на нее бы и у мертвого встал, что уж говорить о нормальных мужиках. Единственным его желанием в этот момент было развернуть Лизу к себе спиной, спустить с нее эти ажурные трусики и… Она наклонилась, собираясь поднять с пола платье. Выпятила задницу, пошатнулась, пытаясь удержать равновесие, склонила голову. Макс перемахнул комнату в несколько шагов, сгреб Лизу и буквально швырнул на постель. В следующий миг он уже нависал над ней и стягивал с ее плеч тоненькие бретельки бюстгальтера.
- Ну, Лолита… - сипел он, обнажая ее грудь. – Я тебе устрою… - Не расстегивая застежку на спине, он спустил чашки лифчика. Ущипнул Лизу за сосок, впился губами в шею. Меркулова зашипела, изогнулась, стараясь освободиться. – Ну что? Лолита…
Она вся пропахла чужим запахом: кожа, волосы, губы. Хотелось стереть с нее все, что напоминало о том, что сегодня она не ночевала дома, хотелось подчинить ее, смять, сделать что-то, что раз и навсегда внушило бы ей, что она его и только его, пока он не решит иначе. От ее белья пахло сигаретами, сама она пахла развратом и сексом. Силы были не равны, это доставляло Максу какое-то садистское удовольствие. Но, вопреки всему, подведенные черным глаза блестели непокорной яростью, а голубизна их затягивала в бездонный жгучий омут, обещающий не то райское наслаждение, не то семь кругов ада. Он перехватил оба ее запястья одной рукой, сжал так, что она вскрикнула и поморщилась. Впился в ее губы грубо, жестко, намеренно причиняя боль. Прикусил, услышал сдавленное мычание. Лиза пыталась отвернуться и пнуть его коленкой. Она тяжело дышала, грудь ее, приподнятая чашечками бюстгальтера, часто вздымалась, затвердевшие соски дерзко, вызывающе торчали. Продолжая удерживать ее запястья, Макс стянул с себя штаны вместе с бельем. Лег на Лизу, придавливая ее к постели, ткнулся носом в тонкие ключицы и жадно вдохнул. Она пошевелила стиснутыми его хваткой руками, ерзая и напрягая тело, недовольно застонала. Он разжал пальцы и тут же нашарил на спине Лизы крючочек, расстегнул, едва не вырвав его. Кружево слетело на пол, мужские ладони с исступленной жадностью обшарили бока, спину, живот, опустились ниже. Бросив попытки увернуться, Лиза отдалась ощущениям: он был таким сильным, что ее сопротивление все равно ни к чему бы не привело, да и, что уж там, прекращать начатое уже не хотелось. Внутри тянуло от предвкушения, животом она чувствовала его твердую плоть и понимала, что готова сдаться на милость победителя.
- М-м-м… Ты скотина. - Она дернулась, когда его пальцы резко проникли внутрь. Он даже трусики с нее не снял, просто отодвинул в сторону. Закусила губу и впилась в его плечи ногтями.
- Зараза… - Макс зашипел от боли. Прижался к ее губам, поймал тихий стон, прошелся поцелуями по шее, перехватил руку и легко, в непонятном самому себе стремлении чувствовать ее, сжал ладошку.
Кое-как стянул с Лизы трусики и одним сильным движением овладел ею. Она снова вскрикнула и прошлась коготками по мужской спине. В ответ Макс прикусил ее сосок. Грубые и резкие движения навстречу, слетающие с припухших губ всхлипы…
- Не так быстро, - горячо выдохнула Лиза, прогибаясь в спине. Пальцы перебирали волосы на затылке Макса, путались в темных завитках, веки были опущены, из приоткрытого рта вырывалось тяжелое сбивчивое дыхание. – Пожалуйста…
Он все еще был взбешен. Почти не соображал, что делает, до безумия хотел ее и все же смог притормозить. Поцеловал в губы чувственно, почти нежно, властно сжал ее грудь, большим пальцем обводя сосок, поигрывая с ним, лаская, приподнял ногу под коленкой, углубляя проникновение. Лизкина кожа покрылась испариной, щеки горели от алкоголя и страсти, губы пересохли, и она то и дело облизывала их розовым языком.
- Так? – покусывая мочку ее ушка с маленьким гвоздиком сережки, прохрипел Самойлов. – Что ты хочешь?
- М-м-м…
Она обхватила его рукой за плечи и снова облизнула губы. Приподняла бедра навстречу. Ее тело изгибалось, влажное горячее дыхание рвано вырывалось из груди. Стоило только Лизе открыть глаза, как все поплыло. Ей было жарко и хорошо, желание гнало по венам разбавленную алкоголем кровь. Глухо застонав, она потянулась за поцелуем. Только этого мужчину она действительно хотела, только его губы вызывали в ее теле отклик, жаркую волну чувственной дрожи, только его прикосновения были желанны.
- Макс… - словно в бреду шептала она.
Внизу живота невыносимо пульсировало, все натянулось, напряглось. Макс продолжал мягко мять ее грудь, движения его уже не были агрессивными, он позволял Лизе чувствовать, не стремясь доказать ей что-либо, не стремясь продемонстрировать свою власть над ней, свое превосходство.
– М-м-м… Макс… - тихо всхлипнув, она прижалась к нему.
По телу ее прокатилась волна дрожи, спина выгнулась, приятная судорога пробежала от живота к кончикам пальцев. Самойлов почувствовал, как сокращаются ее мышцы вокруг его плоти, как все в ней сжимается, натягивается, услышал ее хриплый протяжный стон, от которого все окончательно зашкалило. В несколько сильных рывков он довел себя до финала и опустился на Лизу. Она, совершенно обессиленная, только погладила его по плечу и, прижимаясь щекой к влажной коже, что-то неразборчиво прошептала. Томная, сладкая нега разлилась по телу. Никогда Лиза не испытывала ничего подобного, тепло наполнило каждую клеточку ее тела, отголоски наслаждения отзывались внутри приятным тянущим чувством, было спокойно и хорошо. Хотелось прижаться к мужчине, находящемуся рядом, довериться ему и ни о чем не думать.
- Пить хочу, - прошептала она спустя несколько минут.
Макс сел на постели и посмотрел на нее: обнаженная, расслабленная и обессиленная, она лежала на постели, слегка повернувшись на бок. Грудь порозовела, на бедрах виднелись следы его страсти, губы припухли от поцелуев, тушь размазалась… И босоножки на ногах. Ремешки, оплетающие изящные лодыжки… Стоило Максу только посмотреть на ее ноги, как он понял, что ему мало. Господи, какая же красивая она была в момент оргазма!
Он хотел проигнорировать ее слова, сходить в душ и завалиться спать, но не смог. Принес стакан воды. Не отрываясь, смотрел, как жадно она пьет, как прозрачная струйка стекает по ее подбородку… Забрал пустой стакан, отнес в кухню и только после этого пошел в душ. Там оперся руками о кафельную стену и подставил голову под прохладные струи. Но думать ни о чем не мог, все мысли были только о Лизе. Когда вышел из ванной, снова не сумел пройти мимо – заглянул к ней. Она спала поверх одеяла, одна босоножка валялась на полу, вторая – на краю постели. Не укрытая, Лиза всегда мерзла, чувствовала себя некомфортно, даже летом она умудрялась укрываться или, как минимум, зажимать уголок одеяла между коленок. Судя по тому, как она прижимала к груди руки, сейчас ей тоже было неуютно. Макс достал из шкафа махровую простынь и набросил на нее. Не стоило, наверное, но что уж. Потом присел на край постели и долго смотрел на Лизу, заметил розовое пятнышко на ее шее и вспомнил, как жадно целовал это местечко. Чертыхнулся и потер лицо руками. Просидел еще несколько минут, а затем решительно вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
 
Встав с постели ближе к полудню, Лиза спотыкнулась о босоножку. Голова у нее гудела, но в целом могло быть куда хуже. Лиза присела обратно на кровать и приложила ладонь к виску. Подняться, сходить в душ, проглотить таблетку, попить воды… Лучше, конечно, начать с последнего, но это по ситуации, на крайняк и холодненькая из-под крана сойдет. Она запрокинула голову и выдохнула. Наткнулась рукой на вторую босоножку, все еще лежащую на краю постели, и поставила на пол. Лиза не очень хорошо помнила события, произошедшие после того, как она пришла домой. Воспоминания были размытыми, отрывчатыми, нечеткими. Она как-то смутно припоминала, как поднималась на четвертый этаж, придерживаясь то за перила, то за стену. Кажется, несколько раз она запнулась и едва не упала. Еще был злой Макс. Он что-то говорил ей, но вот что именно, Лиза вспомнить никак не могла. А вот потом… Она дошла до шкафа, открыла его и посмотрела на себя в зеркало. Тушь размазалась, волосы спутались, на груди красовался засос. Она судорожно выдохнула и попыталась пригладить пальцами торчащие в разные стороны прядки, но волосы совершенно не слушались. Зато на шее обнаружилось еще одно напоминание о минувшей ночи. Меркулова потерла пятно, как будто это могло помочь, и взялась за край дверцы шкафа.
- М-да… - с осуждением посмотрела на свое отражение, вздохнула, усмехнулась и огляделась в поисках халата. Платье валялось на полу, трусики лежали в метре от него, бюстгальтера и вовсе не было видно.
То, что происходило после того, как Макс повалил ее на постель, Лиза тоже помнила не слишком хорошо, но то, что помнила… Она бездумно дотронулась до шеи. И как теперь замазывать эту «красоту»? Не может же она прийти на тренировку с засосом и выставить все напоказ. А до завтра след точно не сойдет…
Халат нашелся на стоящем в углу стуле. Лиза накинула его и завязала поясок. Прислушалась к звукам, доносящимся из глубины квартиры. Стоило подумать о том, что они сейчас встретятся, как к щекам прилила кровь, а в животе стало щекотно. Она облизала сухие губы. В жизни ей не было так хорошо, как с ним этой ночью. Она понятия не имела, что это вообще может быть так. Интересно, понял ли он? Да что уж, понял, конечно. Лиза немного потопталась у двери и все-таки вышла в коридор. Быстро прошмыгнула в ванную. Не хотелось сталкиваться с Максом прежде, чем она успеет привести себя в порядок.
В кухне Лиза появилась посвежевшая, без следов вчерашнего макияжа. От нее пахло фруктовым гелем для душа, волосы были влажными, кожа как всегда казалась бархатистой. Она подошла к холодильнику, достала пакет кефира и взяла с полки высокий прозрачный стакан. Все это время Самойлов наблюдал за ней, стоя возле подоконника. Ему хотелось сказать ей что-нибудь ехидное, но она выглядела настолько невозмутимой, что он почему-то промолчал.
Сделав несколько глотков, Лиза посмотрела на него и слизнула остатки кефира с верхней губы.
- И что ты на меня так смотришь? – спросила она и поставила стакан на столешницу. Одна его стенка примерно до половины так и осталась прозрачной, на другой, которой касались губы Лизы, красовались белые разводы.
Макс прошелся взглядом по ее телу, скрытому лишь тонкой материей халатика, отметил красное пятно на шее, задержался на голых ногах. Он уже привык к ее напедикюренным пальчикам и даже перестал обращать внимание на цвет лака. Ну, почти перестал.
- Оцениваю. - Судя по тому, как дернулась Лиза, он все-таки задел ее.
- Ну и?.. - Она быстро взяла себя в руки. Допила кефир, отвернулась и стала мыть стакан.
- Ничего так… Думаю, спросом ты пользуешься.
 Он не успел среагировать на резкое движение девичьей руки, опомнился только, уже когда холодная вода стекала по его лицу и шее. Влажная футболка противно липла к телу, под ногами образовалась лужа.
- Не смей так со мной разговаривать!
Она действительно разозлилась. Прищурилась, глаза приобрели какой-то особый оттенок, как будто к голубизне прибавились крапинки искристого серебра.
- И что будет? – Он обтер лицо рукой и сделал шаг к ней. Глаза потемнели от ярости, он с трудом сдерживался, чтобы не размазать ее по стене. – Что тебя не устраивает? - Еще один шаг. Лиза попятилась, но взгляд не изменился: ни следа испуга или сомнения. – Лолита подросла и пошла развлекаться по-крупному? – Макс уперся ладонью в стену возле головы Лизы. – А недавно мне тут про любовь заливала. Очень правдоподобно, между прочим. Ну и под сколькими ты вчера побывала?
Удар у Лизы был сильным. Ладонь оставила на влажном лице Макса красный след, голова его дернулась, даже в ушах зазвенело.
- Под одним. Самовлюбленным ублюдком, который думает, что ему можно все, - она шипела, словно кобра. Не хватало только раздувающегося капюшона и длинного раздвоенного языка. Такой Макс ее еще, кажется, не видел. Голос стал тихим и угрожающим, глаза холодными, черты лица зло заострились. – Только ты ошибаешься, Самойлов. - Она сильно толкнула его в грудь.
Макс успел заметить синяк на ее запястье. Понял, что это он так крепко вчера сдавливал ее руки, что на коже остались следы.
- И не смей тыкать меня носом в мои же чувства. Никогда. Тебе не понять что это такое, поэтому забудь все, что я тебе сказала тогда.
- А если посмею? – криво усмехнулся он. – Что будет, Лолита? Надуешь губки и топнешь ножкой?
- Нет, - глядя ему в глаза, ответила она. – Я просто уйду.
- И куда же ты уйдешь? – Он все еще усмехался, не до конца понимая смысл сказанного ею.
- Просто уйду, Максимилиан. Из этой квартиры, из пары. Или ты думаешь, что я не смогу? Хочешь проверить? Вряд ли это будет сложнее, чем решиться на аборт.
Она отвела взгляд, усмехнулась и пожала плечами. Самойлов молчал. Так и простояли несколько секунд. Потом он убрал руку и позволил Лизе пройти. Она ушла к себе, а он еще минут десять просидел на табуретке в кухне, погруженный в собственные мысли, только мокрую футболку снял и швырнул на соседний стул. В себя пришел лишь тогда, когда Лиза вновь появилась на пороге.
- Я буду ближе к вечеру, - сообщила она уже спокойно, буднично. Но взгляд был серьезным.
Максу не особо хотелось знать, куда она собралась, и в то же время он ждал, что Лиза сама скажет об этом. Он, наверное, в самом деле перегнул палку. Он встал, чтобы закрыть за Меркуловой дверь. У нее были свои ключи, но он об этом почему-то не подумал. Возле двери она обернулась.
- Я не жалею, что встала с тобой в пару, Самойлов. - Глаза Лизы обрели прежнюю глубину, взгляд приобрел привычную мягкость и спокойствие. На лице не было косметики, и она казалась совсем девчонкой. – Мне нравится кататься с тобой. Может, ты этого не замечаешь, но мне действительно нравится. Но я не шучу. Ты просто не знаешь, что такое, когда тебя ломают день за днем, когда терпеть приходится не ради чего-то, а просто потому, что привык к этому, а люди вокруг считают, что так и должно быть. И если ты тоже считаешь, что я буду терпеть, то давай закончим все сейчас, Макс. Так будет лучше для нас обоих.
- Извини меня. - Он вздохнул и взял ее за руку. Пальцы были холодными. Макс только сейчас понял, что она дрожит. В действительности разговор отнимал у нее куда больше сил, чем это казалось. – Я действительно наговорил лишнего. - Повинуясь желанию, он мягко обнял Лизу и погладил ее по спине. – Прости.
- Угу, - она кивнула, не поднимая головы. Потом отстранилась и открыла дверь. – Я куплю что-нибудь к ужину. Если что – звони.

Не зря ждём выходных! Вы, как всегда ,на высоте . Спасибо.
,

Спасибо за продолжение.

Спасибо Не ценим то что имеем, а потерявши плачем. Это про нашего Макса. Он поймёт все, только когда Лиза уйдёт. Ей нечего делать рядом с ним. Она умная, сильная девочка. У неё все будет отлично. Для меня Макс потерял все уважение к себе. Он просто пустое место.

Спасибо!
До чего у Макса характер дурной. Ведь явно испытывает чувства к Лизе, но упорно их игнорит.
И что, интересно, Женя замутил с этой хореографшей?

Объясните мне кто нибудь логику этого придурка (простите, автор). Принести девочку в свою кровать, угрожать, чтобы не смела её покидать, приспать и пойти к девкам на б...ки Какой ХЭ? Гнать этого кобеля подальше от Лизы. Хватит её ломать уже. Хвала, что в Лизы открылись глаза (протерлись линзы), включились в роботу мозги и она адекватно увидела и поняла все происходящее. Конечно, любовь зла, полюбишь и козла. Но. Она сильная, думаю примет правильное решение. А он пусть кусает локти. Или то что чешется на других девок.

Спасибо за продолжение.Наконец-то Макс взрослеет.

Что же еще должно случится, чтобы Макс понял какие чувства испытывает к Лизе и принял их?
А Женя играет с огнём, я не думаю, что он не верен Ксюше, но явно в чем-то помогает Элине, только ее не ставят в известность и вот это может принести проблемы...
Таня, спасибо за продолжение )
_________________